Герн Лайан. Сияние луны

   – Ты как-то упоминал об отце, – продолжал Макото. – Он смешанных кровей: наполовину Отори, наполовину из Племени. Но ты ни слова не произнес о матери. Кто она?
   – Она была крестьянкой из Мино. Это маленькая деревушка в горах по другую сторону Инуямы, почти на границе Трех Стран. Глухая деревушка. Видимо, поэтому мне так легко общаться с рыбаками и неприкасаемыми.
   Я старался принять беспечный вид. Не хотелось думать о матери: столько времени прошло с тех времен. Я отошел от прежних верований и, вспоминая ее, чувствовал неловкость. Моя семья погибла, а я выжил, я предал идеи, ради которых они умирали. У меня другие цели, другие заботы.
   – Была? Ее нет в живых?
   Мы сидели в тихом заброшенном саду у дымящегося костра, рядом с вздыхающим морем, и напряжение росло. Мой друг хотел знать обо мне все. И я решил открыться ему. Все спали, лишь мы не смыкали глаз в этом жутком месте. Я никогда не забывал о его любви ко мне. Для меня она оставалась необъяснимой, как преданность братьев Миеси, как собственное чувство к Каэдэ. Макото стал неотъемлемой частью моей жизни. Он нужен мне. Возможно, наши отношения и поменялись с той ночи, когда он утешал меня в Тераяме, но теперь я снова вспомнил, каким одиноким и уязвимым чувствовал себя после смерти Шигеру, как мне хотелось почувствовать чье-то дружеское плечо.
   Пламя почти потухло, и я едва видел лицо Макото, но ощущал на себе его взгляд. Интересно, догадался ли он о моем происхождении? Мне все казалось столь очевидным.
   – Моя мать была из Потаенных. Я вырос в той вере. Всю семью, насколько мне известно, уничтожил клан Тоган. Меня спас Шигеру. Е-Ан и рыбак тоже Потаенные. Мы… признали друг друга. – Макото молчал, и я добавил: – Только никому не говори.
   – Настоятель знал?
   – Он никогда не поднимал этой темы, хотя, вероятно, Шигеру сказал ему. Как бы то ни было, я больше не верующий. Я нарушил все заповеди, в особенности запрет убивать.
   – Конечно, это останется тайной. Подобное признание безвозвратно подорвет твою репутацию среди воинов. Они поддерживали Йоду в преследовании Потаенных, подражали ему. Теперь мне многое стало ясно.
   – Ты воин и монах, последователь Просветленного. Ты должен ненавидеть Потаенных.
   – Я испытываю не столько ненависть, сколько озадаченность их странными убеждениями. Так мало о них знаю, и наверняка неправду. Как-нибудь в мирное время поговорим об этом.
   – Главное, чему я научился у матери, это сострадание. Сострадание и отвращение к жестокости.
   Однако с тех пор меня воспитывали так, чтобы искоренить милосердие и зародить безжалостность.
   – Таковы требования к правителю и воину, – ответил друг. – Судьба ведет нас по этому пути. В храме монахов учат не убивать, и только святые в преклонном возрасте могут следовать этому предписанию. Сражаться для самозащиты, чтобы отомстить за господина или во имя мира и справедливости – отнюдь не грех.
   – То же самое говорил мне и Шигеру.
   Последовало молчание, и мне показалось, Макото вот-вот прильнет ко мне и обнимет. Я, по правде говоря, не стал бы сопротивляться, но Макото поднялся на ноги.
   – Тебе надо поспать. Я постою на карауле, а потом разбужу смену.
   Я остался у самого огня, однако это не спасло меня от комаров, зудящих над ухом. Море неустанно окатывало волнами гальку. Мне было неловко. Изменилось ли отношение ко мне Макото? Мне, как ребенку, хотелось, чтобы он подошел и сказал, будто ему все равно, будто он относится ко мне, как прежде. Я мечтал о Каэдэ. Боялся, что исчезну в логове дракона и не увижу ее более.
   Наконец я погрузился в сон. Впервые после смерти мать снилась мне столь отчетливо. Она стояла передо мной, у дома в Мино. Я вдыхал запах еды на костре, слышал, как отчим рубит дрова. Меня охватила радость и облегчение, что они живы. Однако у ног послышалось шуршание: по мне что-то ползло. Мама посмотрела вниз пустыми удивленными глазами. Я опустил взгляд. Земля кишела черными крабами с оторванными панцирями. Затем раздался крик, тот самый, что я слышал из храма, когда люди клана Тоган раздирали человека на части.
   Я понимал, что крабы разорвут меня.
   Проснулся я в ужасе, в поту. Рядом на коленях стоял Макото:
   – Пришел мужчина. Желает говорить только с тобой.
   Меня обуял страх: я не хотел плыть на Ошиму с этим незнакомцем. Лишь бы вернуться в Маруяму, к Каэдэ. Послать кого-нибудь вместе себя или бросить эту глупую затею. Нет, любого другого пираты убьют, не спрашивая. Раз уж я зашел так далеко, раз мне прислали человека, который отвезет меня на Ошиму к Тераде, отступаться поздно.
   В темноте едва вырисовывался силуэт мужчины на коленях, прямо за Макото. Он извинился, что не пришел раньше: прилив достигает нужного уровня во второй половине часа Быка. При полной луне лучше отправляться ночью, не дожидаясь рассвета. Он выглядел моложе, чем рыбак, говорил с достоинством и сложно было определить его происхождение.
   Макото хотел послать со мной хотя бы одного воина, однако проводник отказался сажать в лодку, и без того маленькую, лишнего человека. Я предложил ему серебро еще на берегу. В ответ прозвучал смех:
   – Зачем так просто отдавать деньги пиратам. Возьму их, когда вернемся. А если не вернемся, заберут родственники.
   – Если не доставишь господина Отори целым и невредимым, твоим вознаграждением будет удар мечом по шее, – угрюмо проронил Макото.
   – Если я умру, моя семья должна получить компенсацию, – возразил он. – Таковы мои условия.
   Я согласился, не обращая внимания на опасения друга. Не терпелось отправиться в море, сбросить с себя ужас сна. Печально заржал на прощание Шан. За ним присмотрит Макото. Я взял Ято, под одеждой, как обычно, пряталось оружие Племени.
   Я помог столкнуть лодку в воду и запрыгнул в нее. Проводник, сидя на корме, принялся грести единственным веслом. Я сменил его, пока он ставил сплетенный из соломы квадратный парус – такой заметный в лунном свете. Прикрепленные к мачте амулеты звенели на ветру, уносившем нас вместе с отливом к острову.
   Почти полная луна отбрасывала серебряную дорожку по гладкой поверхности воды. Лодка пела песню ветра и волн, знакомую мне со времен путешествия с Фумио в Хаги.
   Я рассматривал молодого человека на корме. Черты казались знакомыми, хотя мы вряд ли встречались.
   – Как тебя зовут?
   – Риома, господин.
   – Просто Риома?
   Рыбак кивнул и замолчал. Что ж, его задача – отвести меня на Ошиму, а разговаривать по пути он не обязан. Я зевнул и плотнее запахнул одежду. Можно было бы и вздремнуть.
   – Если б у меня было имя, – вдруг сказал он, – оно бы совпало с вашим.
   Я резко открыл глаза, рука невольно нащупала Ято: передо мной Кикута, наемный убийца. Однако рыбак не бросился на меня, он продолжал спокойно грести.
   – По праву я должен называться Отори, однако отец не признал меня.
   Распространенный случай. Двадцать лет назад мать рыбака работала служанкой в замке Хаги. Она понравилась молодому господину Отори – Масахиро. Когда стало известно о беременности, он назвал ее проституткой и заявил, что ребенок может быть от кого угодно. У родителей девушки не осталось другого выбора, как продавать ее тело, испоганив судьбу. Родившийся сын лишился всякого шанса получить признание. У Масахиро было достаточно законных детей, чтобы интересоваться случайными.
   – Хотя все говорят, что я похож на него. Звезды исчезли одна за другой, небо посветлело.
   Начало нового дня ознаменовалось огненно-красным восходом, точно таким же, как предыдущий закат. При дневном свете я понял, почему юноша показался мне знакомым. У рыбака была внешность Отори, подпорченная отцовским срезанным подбородком и глазами навыкате.
   – Действительно, – согласился я. – Так значит, мы кузены.
   В памяти отчетливо звучал голос Масахиро: «Если мы станем усыновлять всех незаконных детей…» Как ни странно, моя судьба могла быть как у этого рыбака, если бы не одно расхождение. На меня заявили права обе стороны предков, на него – ни одна.
   – Взгляните на нас, – сказал юноша. – Вы господин Отори Такео, приемный сын Шигеру и законный наследник владений, а я не лучше неприкасаемого.
   – Значит, тебе известна моя история.
   – Мать знает все о клане Отори, – усмехнулся он. – К тому же слава идет впереди вас.
   Рыбак вел себя странно: заискивающе и в то же время фамильярно. Скорее всего, мать испортила ребенка, неправильно его воспитала, пробудив завышенные ожидания и ложное представление о месте в обществе. Наверняка она рассказывала о могущественных родственниках, господах Отори, взращивая гордость и недовольство, и в итоге юноша не готов к правде жизни.
   – Поэтому ты согласился помочь мне?
   – Отчасти да. Хотелось познакомиться с вами. Я работал на Тераду, много раз бывал на Ошиме. Люди называют остров вратами в ад, но я был там и остался жив. – Вдруг тон голоса изменился, в нем прозвучала нотка мольбы: – Я надеялся, вы могли бы оказать мне ответную услугу. – Рыбак бросил на меня взгляд. – Вы собираетесь атаковать Хаги?
   Не стоит раскрывать перед Риомой все карты: вдруг он шпион?
   – Думаю, всем известно, что твой отец и его старшие братья предали господина Шигеру, заманив в руки Йоды. Я считаю, они в ответе за его смерть.
   – Так и есть, – ухмыльнулся рыбак. – Мне тоже надо поквитаться с ними.
   – С отцом?
   – Ненавижу его лютой ненавистью, – ответил он. – Терада и его семья относятся к Отори не лучше. Если вы выступите против них, то найдете на Ошиме союзников.
   А мой кузен не дурак, прекрасно понимает, зачем я еду туда.
   – Я у тебя в долгу, – сказал я. – Пытаясь отомстить за смерть Шигеру, я задолжал многим людям и отплачу всем, когда захвачу Хаги.
   – Дайте мне мое имя, – попросил он. – Больше мне ничего не нужно.
   Когда мы приблизились к острову, Риома рассказал, как он плавал сюда раньше, передавал послания и узнавал крохи информации об экспедициях на материк, о кораблях, полных серебра, шелка и драгоценных товаров, перевозимых из портовых городов.
   – Терада способны только злить Отори, – заметил он. – А вы сможете уничтожить их.
   Я не стал ни возражать, ни соглашаться, решил сменить тему, спросив рыбака, как он познакомился с кланом Терада.
   – Если вас интересует, верю ли я в ту чушь, что он несет, то сразу скажу «нет». – Риома поймал мой взгляд и рассмеялся. – Хотя моя мать верит. Среди проституток это не редкость. Видимо, учение служит утешением для бедняжек. Они-то знают, что все люди под одеждой одинаковы. А я не верю в существование бога или иной жизни, кроме этой. После смерти никто не получит по заслугам. Поэтому я хочу, чтобы предводителей Отори наказали сейчас.
   Солнце развеяло туман, и стал четко виден конической формы остров. Над ним поднимался дым. Волны белой пеной разбивались о серо-черные скалы. Ветер усилился и гнал нас вперед. Отливное течение разбушевалось, огибая участок суши. Пока мы поднимались по большим зеленым валам и скатывались вниз, мне стало дурно. Я посмотрел на остров и сделал пару глубоких вдохов. Не хватало только, чтобы меня вырвало.
   Затем мы обогнули мыс и очутились в относительно спокойном месте. Риома крикнул, чтобы я взял весло, так как парус прогнулся от ветра. Рыбак отвязал его и опустил, а затем принялся грести в укромный порт.
   Это был природный глубоководный залив с каменными стенами и волноломом вокруг. Душа возрадовалось при виде дюжины пришвартованных суден – прочных, способных перевозить десятки людей.
   С обеих сторон порта возвышались деревянные укрепления с бойницами для лучников, несомненно, нацеливших на меня оружие. Риома закричал и замахал руками. Из ближнего укрепления появились два человека. Они не стали махать в ответ, но один из них приветственно кивнул.
   Когда мы подошли к пристани, он крикнул:
   – Эй, Риома, кто у тебя в лодке?
   – Господин Отори Такео! – с важным видом прокричал рыбак.
   – Правда? Это твой брат? Еще одна ошибка матери?
   Риома ловко пришвартовал лодку и придержал ее, пока я выходил на берег. Те двое продолжали ухмыляться. Я не собирался лезть в драку, но нельзя же проглотить оскорбление.
   – Я Отори Такео. Я здесь, чтобы поговорить с Терадой Фумио и его отцом.
   – А мы здесь, чтобы такие, как ты, держались отсюда подальше, – сказал крупный стражник.
   У него были длинные волосы, густая борода, как у северянина, и лицо в шрамах. Он наставил на меня меч и широко улыбнулся. Легкая добыча – высокомерие и глупость делают людей уязвимыми и беззащитными перед сном Кикут. Я поймал его взгляд. Рот открылся, глаза закатились, подкосились колени. Стражник был тяжелым человеком и упал с грохотом, ударившись головой о камни.
   Напарник тотчас занес надо мной меч – предсказуемый ход. Я раздвоился и достал Ято. Меч противника рассек мой образ, я ударил по лезвию и выбил его из рук стражника.
   – Передайте Тераде о моем прибытии, – сказал я. Риома привязал лодку и стоял на причале. Он подобрал меч.
   – Идиот, это же господин Отори. Тот самый, о котором ходят легенды. Тебе повезло, что остался жив.
   Из крепости выбегали люди.
   – Простите меня, господин. Я не хотел обидеть вас, – заикаясь, произнес стражник.
   – К счастью, у меня хорошее настроение, – ответил я. – Но ты оскорбил моего брата. Извинись перед ним.
   С приставленным к горлу Ято стражник повиновался, вызвав у Риомы довольную ухмылку.
   – А что будет с Теруо? – спросил стражник, кивнув на напарника, потерявшего сознание.
   – Ничего страшного. Когда проснется, пусть поучится хорошим манерам. Теперь извольте сообщить Тераде Фумио о моем приезде.
   Двое поспешили прочь, а остальные вернулись в крепость. Я сел у стены на причале. Пестрый кот, что с интересом наблюдал за происходящим, подошел к лежащему человеку и обнюхал его, затем запрыгнул на стену рядом со мной и принялся вылизывать себя. Упитанней животного я не видел. Говорят, моряки суеверны. Наверняка, они решили, будто раскраска кота приносит удачу, поэтому кормят его и балуют. Интересно, берут ли они его с собой в плавание.
   Я погладил кота и огляделся. За портом лежала деревушка, выше по горе стояло прочное деревянное строение – полудом, полузамок. Оттуда, должно быть, хороший вид на все побережье и морской путь до Хаги. Расположение и конструкция пиратского пристанища вызвали у меня восхищение: неудивительно, что никто не может выгнать их из логова.
   Мужчины спешили по тропе, я слышал, как они передали сообщение у ворот резиденции. Затем раздался знакомый голос Фумио, глубже и взрослее, но с теми же модуляциями, что я помнил. Я поднялся на ноги и направился к концу причала. Кот спрыгнул на землю и последовал за мной. К тому времени здесь собралась целая толпа, люди бросали на меня подозрительные взгляды. Я держал руку на мече. Риома не переставал объяснять:
   – Это господин Отори Такео, сын и наследник господина Шигеру. Он убил Йоду. – Временами рыбак добавлял, словно для себя: – Он назвал меня братом.
   С горы сбежал Фумио. Напрасно я беспокоился о том, как меня примут. Тепло и радушно. Мы обнялись, как родные. Фумио возмужал, отпустил усы, окреп в плечах, пополнел не меньше, чем местный кот, зато подвижная мимика и живые глаза остались неизменными.
   – Ты один приплыл? – спросил он.
   – Благодаря этому человеку. – Я кивнул в сторону Риомы, который пал на землю, когда Фумио приблизился. – Я ненадолго. Надеюсь, вечером он отвезет меня обратно.
   – Подожди здесь господина Отори, – велел Фумио. Мы уже направились вверх, когда он крикнул стражникам: – Накормите его.
   «И не смейте дразнить», – хотел добавить я, да понял, что только выставлю его на смех. Оставалась слабая надежда, что к Риоме станут относиться лучше. Он тот тип человека, который вызывает желание поглумиться. Обречен быть жертвой.
   – Полагаю, ты приехал не просто так, – сказал Фумио, шагая по склону. Он ни на йоту не утратил энергии и выносливости. – Помоемся, поедим, и я отведу тебя к отцу.
   Какими бы неотложными ни были мои дела, они подождут. Дом опоясывало укрепление, охватывая несколько озер с бурлящей на камнях водой. Не напрасно остров Ошима, врата в ад, слыл устрашающим местом. Над нами дымился вулкан, в воздухе пахло серой, с поверхности озер поднимался пар, а валуны походили на окаменевших покойников.
   Мы разделись и скользнули в обжигающую воду. Никогда не знал горячее. Я едва не сварился, однако когда первая боль прошла, возникло неописуемое ощущение. Как рукой сняло усталость от долгого пути, неспокойной ночи и переправы в лодке. Я прекрасно понимал: детская дружба – не лучшая основа для доверия, но в тот момент так расслабился, что любой мог бы напасть на меня и убить.
   – Временами до нас доходили вести, – сказал Фумио. – Вижу, тебе отдыхать не приходилось. Сожалею о смерти господина Шигеру.
   – Это невосполнимая утрата не только для меня, но и для клана. Я до сих пор преследую виновных в его гибели.
   – Ведь Йоды давно нет в живых?
   – Да, он поплатился за свое вероломство, но в заговоре участвовали Отори. Они предали Шигеру и отдали в руки Йоде.
   – Ты намерен покарать их? В этом деле можешь рассчитывать на нас.
   Я вкратце рассказал Фумио о женитьбе на Каэдэ, о путешествии в Маруяму и моем войске.
   – Однако я должен вернуться в Хаги и взять наследство. Отори не отдают его без боя, значит, придется взять силой. Так оно и лучше, потому что я в любом случае их уничтожу.
   Фумио улыбнулся и приподнял брови:
   – Ты изменился с нашей последней встречи.
   – Пришлось.
   Мы вылезли из горячей воды, оделись и отобедали в одной из комнат дома. Она походила на сокровищницу, полную драгоценных и прекрасных предметов, очевидно, украденных с торговых кораблей: фигурки из слоновой кости, фарфоровые вазы, парча, золотые и серебряные чаши, тигровые и леопардовые шкуры. Мне раньше не доводилось сидеть в окружении подобной роскоши, но все вещи казались здесь случайными – в убранстве не было ни меры, ни вкуса.
   – Взгляни поближе, – сказал Фумио, когда мы закончили трапезу. – Я пойду поговорю с отцом. Если тебе что понравится, забирай. Мой отец собирает разные вещи, которые не имеют для него никакой ценности.
   Я поблагодарил друга, но не собирался ничего брать. Сидел, дожидаясь его возвращения, сохранял внешнее спокойствие, хотя был начеку. Фумио радушно меня принял, однако неизвестно, кого поддерживает семья Терады. Не исключено, что они хорошо ладят с Кикутами. Я прислушался, пытаясь определить, сколько в доме человек, различить голоса, акценты. Хотя если я попал в ловушку, то шансов выбраться никаких. Здесь сущее логово дракона.
   Я опознал Тераду – самого дракона. Он находился в дальней части дома. Его голос раздавал приказы, требовал чай, веер, вино. Грубый голос, энергичный, как у Фумио, часто полный страсти и не реже злости, но с ноткой потаенного юмора. Я бы не стал недооценивать Тераду. Он избавился от жесткой иерархии клановой системы, бросил вызов Отори и прослыл самым страшным человеком в Срединном Крае.
   Наконец вернулся Фумио и повел меня в комнату, напоминавшую орлиное гнездо – расположенную высоко над деревней и портом, с видом на Хаги. Вдалеке я едва различал знакомые очертания гор за городом. Море было спокойным, гладким как шелк, иссиня-черным, вокруг скал волны взбивали пену, словно снежную бахрому. В небе парил орел.
   Необычайное место. Даже верхний этаж самого высокого замка не способен так возвыситься над морем. Интересно, каково тут, когда вдоль побережья дует муссон. Строение укрыто изгибом острова. Возвести такое мог только человек чрезвычайного тщеславия.
   Терада сидел на тигровой шкуре перед открытыми окнами. На низком столике рядом лежали карты, чертежи, записи плаваний и какая-то трубка – не иначе как флейта из бамбука. На коленях сидел писец с кисточкой и чернилами.
   Я низко поклонился Тераде и представился. Он вежливо поклонился в ответ, несмотря на свой властный вид.
   – Премного о вас наслышан от сына, – сказал предводитель пиратов. – Добро пожаловать.
   Он пригласил меня сесть рядом. Когда я сделал шаг вперед, писец опустил голову до пола и замер в таком положении.
   – Мне передали, вы уложили одного из моих людей, и пальцем к нему не притронувшись. Как вы это делаете?
   – В детстве он проделывал такое с собаками, – вставил Фумио, приняв позу лотоса.
   – Благодаря редким талантам, – ответил я. – Не хотел причинять ему вреда.
   – Талантам Племени? – грозно спросил Терада. Он наверняка нанимал людей из Племени и прекрасно знал об их умениях.
   Я слегка кивнул.
   Пират прищурился и надул губы.
   – Покажите мне, на что способны. Проверните тот же трюк с этим человеком. – Он треснул писца веером по голове.
   – Простите меня, но какими бы талантами я ни обладал, их запрещено демонстрировать как фокусы.
   – Ха! – фыркнул он, уставившись на меня. – Вы хотите сказать, что не станете делать это по моему требованию.
   – Господин Терада правильно понял.
   Последовало неловкое молчание, затем пират ухмыльнулся.
   – Фумио предупреждал, что я не смогу тебе приказывать. Ты унаследовал не только внешность Отори, но и их упрямство. Что ж, я не в восторге от волшебства, которым нельзя похвастать. – Он поднял трубку и приставил ее к глазу, закрыв второй. – Вот мое волшебство. – Терада передал трубку мне. – Что скажешь?
   – Приложи к глазу, – подсказал Фумио и широко улыбнулся.
   Я осторожно взял предмет, незаметно обнюхал – не ядовит ли.
   – Это безопасно! – рассмеялся мой друг.
   Прищурившись и заглянув внутрь, я ахнул. Далекие горы, город Хаги словно прыгнули ко мне. Я убрал трубку, и они вернулись туда, где стояли, смутные и расплывчатые. Теперь усмехались Терады, сын и отец.
   – Что это? – спросил я. Вещь в моей руке не могла быть магической, ее сделали люди.
   – Стекло, изогнутое как чечевица. Увеличивает объекты и сокращает расстояние, – ответил Терада.
   – Привезено с материка?
   – Да, забрали с корабля, там давно пользуются подобными изобретениями. Но это, надо полагать, изготовлено в далекой стране варварами с юга.
   Пират наклонился вперед и забрал у меня трубку, посмотрел через нее сам и улыбнулся:
   – Только представь себе страны и людей, которые умеют творить подобное. Мы здесь, на Восьми Островах, думаем, что живем в центре мира, а мне иногда кажется, будто не знаем вообще ничего.
   – До нас дошли сведения о существовании оружия, которое убивает с большого расстояния огнем и кусочками свинца, – добавил Фумио. – Сейчас мы пытаемся раздобыть такое для себя. – Он взглянул в окно, и глаза его наполнились тоской по просторам земли. Видимо, жизнь на острове была для его обитателей хотя и роскошной, но тюрьмой.
   Странный предмет, неизведанное оружие – меня охватили дурные предчувствия. Голова шла кругом от расположенной столь высоко комнаты, от гула прибоя внизу, от усталости. Я старался дышать глубоко, спокойно, но холодный пот выступал на лбу и щекотал подмышки. Надо было предвидеть, что союз с пиратами увеличит их влияние и откроет путь притоку новых вещей, который полностью изменят то общество, что я пытаюсь возглавить. В комнате повисла тишина. Я слышал приглушенные звуки жизни дома, взмахи орлиных крыльев, отдаленный шепот моря, голоса людей в порту. Женщина дробила рис и тихо напевала балладу о девушке, влюбившейся в рыбака.
   Воздух замерцал, словно с лица реальности скинули шелковую вуаль. Кенжи сказал, что некогда все люди обладали талантами, которые сохранились только у Племени. А ныне даже среди Племени осталась лишь горстка одаренных. Вскоре и мы канем в прошлое, наш дар забудется, его место займут чудеса техники, столь полюбившиеся Тераде. Я задумался о собственной роли в искоренении редких талантов, о членах Племени, которых уничтожил, и ощутил вдруг горечь сожаления. И все же я должен заключить соглашение с Терадой. Нет смысла отступать. И если дальнозоркая трубка и оружие огня способны помочь мне, я не премину воспользоваться ими.
   Картина перед глазами приняла четкие очертания. Кровь снова потекла по венам. Прошло лишь мгновение.
   – Полагаю, у тебя есть какое-то предложение, – сказал Терада. – Буду рад послушать.
   Я поделился мнением, что Хаги можно взять только с моря, поведал в общих чертах о плане послать пол-армии с берега в качестве приманки, чтобы привязать силы Отори к берегу реки, а другую часть переправить на корабле и напасть на замок. В награду за помощь я пообещал Тераде восстановить их в правах в Хаги и создать постоянный военный флот под его командованием. Как только установится мир, клан выделит деньги на экспедиции на континент для торговли и исследований.
   – Я знаю, насколько сильна и влиятельна ваша семья. Не могу поверить, что вы хотите навсегда остаться на Ошиме.
   – Мы действительно хотим вернуться в родной дом, – ответил Терада. – Его забрали Отори.
   – Вам вернут все имущество, – пообещал я.
   – Будем надеяться, – усмехнулся он.
   – Я смогу победить с вашей помощью.
   – Когда ты намерен атаковать? – Фумио взглянул на меня горящими глазами.
   – Как можно раньше. Скорость и неожиданность – мое главное оружие.
   – Со дня на день подует первый муссон, – сказал Терада. – Поэтому все наши корабли в порту. Выходить в море можно будет только через месяц.
   – Тогда отправимся, как только установится благоприятная погода.
   – Ты не старше моего сына, – отметил он. – С чего ты взял, что можешь командовать армией?
   Я поведал пирату о своем войске и снаряжении, о базе в Маруяме, о победных битвах. Он щурился и фыркал, не произнося ни слова. В нем боролись осторожность и жажда мести. Наконец он ударил веером по столу, отчего писец вздрогнул. Терада поклонился мне и торжественно произнес: