Страница:
Я понял, что он хотел сказать – “вы ни черта не понимаете в нашей работе!” – и сделал согласный жест рукой. Он продолжил:
– Мы не знаем возможностей, способностей этого существа. Оно производит ментоскопирование “вручную”, по-существу, телепатически, На это не способен никто в Галактике, мы уже делали запросы. Это существо – представитель незнакомой формы жизни. Судя по варварскому обращению с трупом, оно – негуманоид. Его цели совершенно отличны от человеческих. Его способности могут выходить за рамки того, что мы даже можем себе представить.
Он замолчал и обвел пытливым взглядом меня и Лотту:
– А если оно обладает свойством мимикрии, может принимать любую форму? Мы должны были проверить вас! И именно таким образом, как мы это сделали!
– Вы с ума сошли… – обескураженно пробормотал я, чтобы хоть что-то сказать.
Я был совершенно выбит из седла услышанным от Ловуда. Зловещая картина – труп Уокера и нависшая над ним бесформенная тень негуманоидной твари – стояла у меня перед глазами. Внезапно мне показалось, что воздух вокруг меня сгустился, и что-то нематериальное, но мерзкое плотно обхватило мою шею. Я закашлялся и стал усиленно растирать затылок. Лотта похлопала меня по спине.
– Слушайте, Ловуд, – откашлявшись, осторожно спросил я. – А вы уверены, что ее здесь нет? Вы все хорошо обыскали?
– Уверен. Биоиндикаторы дока не обнаружили никакой незнакомой органической формы жизни на территории крепости.
– Куда же она делась, эта тварь? Улетела? И как она сюда пробралась? Вы думали над этим?
Ловуд молча сел в кресло и уперся взглядом в экран ноутбука. За него ответил Маршалл:
– Улететь существо не могло. На Корриде не водятся пернатые, киберы охраны воспринимают появление над крепостью любого, большого или малого, летающего объекта как нонсенс. Мы опросили киберов – за все годы над крепостью никто не пролетал, если не считать звездолетов вашей журналистской братии и наших транспортников. А за последние сутки воздушные границы владений Уокера пересекали только два космических корабля – наш и ваш. И не спрашивайте нас о подземных ходах: мы их не обнаружили.
Я отметил про себя, что наш диалог стал все меньше походить на допрос. Скорее, это можно было назвать совещанием. Казалось, вопрос о моем знакомстве с Уокером забылся, и мне это было только на руку. Правда, я вовсе не хотел обдумывать проблемы наших новых знакомых: у каждого из нас своя работа, Ловуд прав!
Меня интересовало только то, насколько опасно наше положение, и когда же нас все-таки отпустят. Задерживаться в качестве персонажа мрачной истории с участием садиста-негуманоида мне сейчас хотелось меньше всего.
И тут подала голос Лотта. Лотта, которая за последние полчаса открывала рот только для того, чтобы взвизгнуть, икнуть или сказать глупость.
– Если вы говорите, что это существо может оказаться чем угодно, то почему ему не походить на какое-нибудь местное растение? Например, на ползучее растение, с появлением которого в кабинете или на стене особняка Уокер вполне мог согласиться? Как я поняла, он любил все красивое или необычное… Киберы могли и не обращать на растение внимания. А оно на самом деле умело ползать.
Ловуд вскинул голову, Маршалл вытаращил на Лотту глаза. Охранники посмотрели друг на друга, и Ловуд тихо сказал:
– Док, те лианы на стене особняка возле окна кабинета… Типа монстеры, с дырявыми листьями. Сходите, посмотрите.
Маршалл быстро вышел за дверь. Ноутбук на столе пискнул, и Ловуд снова уткнулся в него взглядом. Мы с Лоттой молчали. Она просунула руку мне под локоть, и на этот раз я не препятствовал ей. Ветренная дива была почти реабилитирована мною: она проявила вовсе несвойственную ей неординарность мышления.
Доктор вошел в холл и остановился на полпути к столу:
– Командир!
Ловуд оторвался от текста на экране, остро взглянул на меня, захлопнул ноутбук и повернулся к Маршаллу:
– Ну, что?
– Лианы исчезли.
Ловуд, я и Лотта – все трое – медленно поднялись из кресел. Лицо командира покрыла нехорошая бледность.
– Вы уверены?
Маршал недоуменно развел руками: как не быть уверенным, если верить своим глазам? Ловуд низко наклонил голову, о чем-то усиленно размышляя.
– Так, мы увидели растения на стене здания при подходе к особняку. Ваша аппаратура, док, не обнаружила незнакомой органики. Значит, эти твари уползли с территории крепости до того, как вы включили приборы. Сколько времени у них было?
– Не менее получаса, сэр, – подумав, ответил Маршалл. – И еще столько же, пока я прозванивал внутренние помещения особняка.
– Им этого хватило… – пробормотал Ловуд и посмотрел на меня и Лотту. – Каждый кибер фиксирует перемещение объекта, пока видит объект. Киберы на крыше кольцевой стены постоянно движутся. Каждый из них периодически выпускает часть окружающей обстановки из виду. И, видимо, существует некое взаимное положение этих механических быков, когда никто из них не контролирует определенный участок стены и территории крепости. Я думаю, что твари воспользовались именно этой погрешностью в системе охраны. Они продвигались рывками в “слепые” промежутки времени и замирали на месте в “зрячие”.
– Но разве киберы не сравнивают данные о положении фиксируемых объектов, полученные в разные промежутки времени? Насколько мне известно, во всех охранных системах на Земле эта опция существует, – спросил я.
– Но не в системах с несколькими патрулирующими машинами. Нет. Это я знаю точно. Ненужное усложнение. Их же, “настенных” киберов, девять штук. Плюс Торнадо в режиме “вольной охоты” за пределами крепости. Двадцать глаз! Вы правильно сказали: мимо них и муха не пролетит. Надо быть ясновидящим, чтобы определить промежуток времени, в котором киберы не видят тебя все вместе движущимся!
– Значит, эти лианы – ясновидящие, – прошептала Лотта и крепче обхватила мой локоть.
– Маршалл, зовите людей. Общий сбор! – скомандовал Ловуд и повернулся к нам. – Садитесь, господа. вы должны находиться в курсе всех наших дел.
Мне не понравились эти слова. “С какой стати?!” – хотел спросить я, но по лестнице застучали тяжелые ботинки охранников, в дверях холла зазвучали голоса. Через несколько секунд Лотта и я оказались в окружении парней Ловуда.
– Так! – громко начал Ловуд и обвел глазами своих подчиненных. – Обстановка прояснилась…
Он в нескольких словах описал ситуацию – люди задвигались, загудели.
– Так эти лианы находились здесь всегда, пока старик Уокер не умер и не вызвал нас? – спросил кто-то.
– По всей видимости, да, – ответил Ловуд. – Если твари действительно обладают паранормальными способностями, то, увидев нас, они сразу поняли, что мы их обнаружим. И тогда они исчезли.
– Командир, это было наблюдение за ходом работ старика!
– Разведка!
Ловуд нахмурился:
– Делать выводы – не наша работа. Наша задача – обеспечить охрану вверенного нам объекта и не допустить несанкционированного появления никаких существ на территории крепости.
– Вот это да! Наблюдательный пункт!
– Что они здесь вынюхивали?
– Да кто они такие, мать их так и растак?!
В команде Ловуда были очень непосредственные ребята!
– Тихо! – взревел командир и, когда установилась тишина, начал отдавать приказания: – Маршалл, берите двух человек и обеспечьте пешее патрулирование периметра владений мистера Уокера вдоль внутренней стороны стены. Как мы поняли, роботы не справляются с задачей пограничного контроля. Гарри, – обратился он к дюжему охраннику, который совсем недавно сидел у меня на ногах, – возьми остальных и вездеход Уокера. В сменном режиме контролируйте дальние подступы к крепости. Выведите с собой Торнадо. Я остаюсь здесь с нашими гостями. При необходимости я сменю любого из вас.
Охранники снова заговорили, разбились на две группы и двинулись к выходу.
Теперь, когда для меня стало абсолютно явным наличие хитрого, скрытного и опасного внешнего врага, мне не казались неуместными ни их тяжелые армейские ботинки, ни их бластеры, ни защитные комбинезоны и шлемы.
Только сейчас я отметил, как мало у Ловуда людей – всего шесть человек. Для охраны такого крупного объекта, каким являлась крепость Уокера, бойцов явно недоставало. Но это временно: я был уверен, что Ловуд ждет подмогу с Земли или из ближайших освоенных секторов Вселенной. А пока распоряжается силами своего маленького отряда, как может. И делает это довольно толково…
“Впрочем, – прервал я себя, – какое это имеет значение для нас с Лоттой? Нам надо убираться отсюда!”
Мне очень не понравились слова командира о том, что он останется в особняке вместе с нами. Он что-то путал. Зарапортовался. Он не должен был оставлять нас здесь. Мы были ему не нужны. Хотя, Бог знает, что у него на уме…
Я решил сыграть ва-банк, уверенно шагнул к Ловуду и протянул ему руку:
– Большое вам спасибо, Генри, – быстро и с нажимом заговорил я, – вы очень умелый командир и талантливый охранник, я обязательно напишу о вас статью! И Лотта сделает о вас передачу. – Я повернулся к Лотте и яростно подмигнул ей. – Правда, Лотта? – И снова к Ловуду. – А теперь позвольте попрощаться с вами, нам пора. Я рад, что мы помогли вам решить непростую задачу определения неопределимого противника, надеюсь, что вы достойно справитесь с вашими трудными проблемами. – Я от всего сердца сжал его руку и с чувством потряс. – Проводите нас, пожалуйста, к звездолету.
Во время моей маленькой прощальной речи Генри Ловуд стоял и улыбался уголками губ. И ответно сжимал мою руку. Как в тисках. А когда я закончил, он тихо сказал:
– Слушайте, Рочерс, я ценю живость вашего ума и чувство юмора. Но здесь, в этой обстановке, они не работают, потому что никому не нужны. Послушайте.
Он легонько толкнул меня, отпустил мою руку, и я оказался сидящим в кресле. Ловуд прошел к ноутбуку и указал на него пальцем:
– Я не могу разрешить вам улететь. За время нашего общения я передал все, что услышал от вас, в Бюро Звездных Стратегий. Наши сотрудники сделали запрос в Галактическую Полицию. Вас приказано задержать до прибытия на Корриду команды поддержки и следственной группы.
– С какой-такой стати?
– По совокупности сведений. Вы слишком активно живете, Рочерс. Широко. Везде успеваете. И нашим людям это подозрительно.
– Что им кажется подозрительным, черт возьми?!
– Вы хулиганите на Виолетте, да так, что аборигены чуть не лопаются от злости на вас и вашу подружку. Из этого следует, что вы не совсем законопослушный гражданин Галактического Союза и Земной Системы. Через несколько дней вы неожиданно появляетесь на месте смерти Джеймса Уокера за тысячи световых лет от Виолетты – ни с того, ни с сего. И все бы ничего, но вы почему-то оказываетесь чуть ли не родственником трупа.
– Родственником покойного, – вдруг поправила его Лотта. Ее внутренний редактор сделал это автоматически: глядя на свою амазонку, я увидел, что она шокирована заявлениями Ловуда не меньше моего. Ей – и это я тоже видел прекрасно! – теперь уже расхотелось оставаться на Корриде.
– Что?
– Покойного. Родственником покойного. У трупа не может быть родственников.
Ловуд сбился, внимательно оценил вовсе не насмешливый Лоттин взгляд и продолжил:
– И, наконец, Рочерс, при допросе вы скрываете то, что знали Уокера. Скрываете так, как будто прибыли на место происшествия, чтобы забрать вещи, – он посмотрел на Лотту, – п о к о й н о г о после того, как вам кто-то доложил о смерти Уокера.
Я взъярился:
– Ну, знаете ли! Идите к черту со своими домыслами! Вы так из меня галактического бандита сделаете… негуманоидного типа! Все это глупость! Вы не имеете права задерживать нас, вы всего лишь команда охраны одной очень самоуверенной организации!
Ловуд ударил кулаком в стол так, что крышка ноутбука захлопнулась:
– Не прикидывайтесь дураком, Рочерс! Вам ли не знать, что Служба безопасности БЗС имеет полномочия Галактической Полиции! Вы останетесь здесь, а когда успокоитесь, расскажете, что за диковинная аппаратура установлена на вашем звездолете! Именно по ней Торнадо определил, что хозяин звездолета – персона грата. В ином случае киберы не позволили бы вам выйти из корабля, а мы не дали бы улететь! Так бы и сидели бы сейчас в своей консервной банке!
Я потерял дал речи: они знали о “штуке”! И тут же мысленно шлепнул себя по лбу.
“Господи, – подумал я. – Какой же я дурак! Ведь еще час назад я додумался до того, что охранники контролируют поведение киберов Уокера полностью! Да и Маршалл говорил, что они о п р а ш и в а л и киберов! Какой же я дурак!”
Я взглянул на Лотту. Она стояла рядом и встревоженно смотрела на меня. Я наобум пролепетал:
– Звездолет – моя частная собственность. Вы не имеете права делать обыск, пока мне не предъявлено постановление об аресте. А предъявить мне его может только Галактическая Полиция.
Как раз в последнем я не был уверен. Если команда БЗС имеет полномочия…
– Здесь вы правы, – взял на полтона ниже Ловуд, и у меня немного отлегло от сердца. – Но невозможность обыска вашего звездолета дела не меняет. Вы останетесь на Корриде под нашим присмотром.
Я понял, что спорить бесполезно.
– Когда же прибудут эти ваши основные силы? Откуда они летят?
– Следственная группа – с Земли. Команда поддержки – со Штерна.
Сердце у меня екнуло. Я услышал, что Лотта сзади меня вздохнула и села в кресло. Я тихо, по-змеиному зашипел, прищурив глаза:
– Что-о-о?
Ловуд сел, его непроницаемое лицо ничего не выражало.
– Вы нас хотите здесь уморить?! От Земли до Корриды – семь суток лета в гиперпространстве! От Штерна – пять! Они там на Земле – в своем уме?! Вы не можете нас задерживать на такой длительный срок!
Я вскочил со сжатыми кулаками. Командир охранников тоже встал и холодно произнес:
– Мы находимся в неосвоенным секторе Вселенной, Рочерс. На периферии Галактической Системы. Нет ни одной команды БЗС или Полиции, которая находилась бы к нам ближе, чем та, что летит со Штерна.
– Но, как я понимаю, нам с Лоттой придется дожидаться следственной группы?
– Я думаю, да. Хотя через пять суток это будет уже вне моей компетенции.
Мне нечего было сказать. Я был поражен. Я оглянулся на Лотту, она молчала и растерянно смотрела в сторону, ее фигурка в пилотском комбинезоне как-то беспомощно, как-то жалко утопала в мягком ложе кресла.
Растерянно… Жалко…
О чем она думала? Моя Лотта, которая совсем недавно так легкомысленно хотела остаться здесь, а теперь молчала и смотрела в никуда? О чем?
Я снова хотел было повернуться к Ловуду, и тут одна мысль, всего одна мысль пришла ко мне. И взорвалась в голове, и поразила меня ударом грома. Я кое-что совсем забыл. Я забыл кое-что обдумать. Обдумать. Кое-что…
– Послушайте, Ловуд, – сказал я, не сводя взгляда с опущенных Лоттиных плеч и нашаривая в кармане сигареты. – Послушайте, а что будет с ней?
Лотта вскинула на меня глаза.
– Что вы имеете в виду? – спросил Ловуд.
Я медленно повернулся к нему, я его не слушал.
– Что будет с ней? – Я засунул сигарету в рот, сжал ее зубами и забыл прикурить, я думал, рассматривал ту страшную мысль, которая только что превратила мои мозги в жидкий кисель под стать мертвым мозгам дяди Уокера. – Я хотел сказать вот что… Когда вернутся те твари, которые скрылись при вашем появлении, что будет с ней?
– Не болтайте ерунды! Сюда никто не вернется!
Я не слушал его. Я говорил:
– Набюдательный пункт. Разведка. Неужели вам не понятно? Прерван ход работ. Им надо забрать то, над созданием чего они наблюдали долгие пять лет… Вы же их спугнули. Они начали с ментоскопирования, а вы спугнули их, не дали продолжить. Не дали наладить ход с в о и х работ….
Ловуд улыбнулся, и мне почему-то показалось, что он и з о б р а з и л на лице снисходительную улыбку:
– Мы никого сюда не пропустим, можете быть уверены!
Я не слушал его. Огонек зажигалки дрожал около моего лица, а я никак не мог попасть кончиком сигареты в язычок пламени.
– Слушайте, Ловуд, я… В конце концов, я мужчина. Семь плюс один будет восемь, это нормально, я вам помогу, я сумею, я иногда бываю очень крутым парнем. Но… Что будет с ней, вы подумали? Продержаться пять дней силами восьми человек и десяти киберов против…
– Против чего?! – вдруг заорал Ловуд.
И здесь сигарета зажглась, а я понял, что он тоже думал о том же, о чем я не успел сказать. И думал он об этом не несколько каких-то секунд, как я, а с тех пор, как получил приказ задержать нас на Корриде. Он думал и ничего не мог придумать, потому что есть приказ – задержать двух нахулиганивших на Виолетте людей.
Задержать. Всего лишь задержать – на планете, на которой только что отползла от мертвого Уокера и зарылась где-то в песок тварь негуманоидного типа.
Всего лишь какая-то тварь. А может быть – две твари. С неизвестными способностями и намерениями. А может быть, их море – этих гадов. А если моря гадов на Корриде нет, то эти две твари вызовут это море своих гадов с другой планеты. Ведь им что-то от Уокера было нужно, очень нужно, а их спугнули, и они должны обязательно вернуться, взять свое, а действовать им придется против группы вооруженных до зубов землян…
– Отпусти ее, – тихо попросил я Ловуда.
– Дэн, – так же тихо подала голос Лотта, – я никуда не полечу.
– Отпусти ее, – не обращая внимания на ее реплику, снова сказал я, – Все дело во мне. Отпусти, и я расскажу тебе все. Все, что вам захочется, то я и расскажу. Я знал Уокера – она его не знала, я притащил сюда “штуку” на звездолете – она даже не представляет, что это такое. Я напился на Виолетте и отправил жаб на Стоячие Болота…. Мне есть, что рассказать, я все знаю. А ей нечего, слышишь, нечего, ее здесь, там – нигде! – не было, она ничего не знала, все делал я…
– Дэн… – опять начала Лотта.
– Нет. – Голос Ловуда.
– Почему?
– Приказ.
– Послушай, Генри, о н и ведь вернутся до прилета подмоги, ты знаешь. Не губи ее. Тебе это ничего не будет стоить. Давай инсценируем побег, я всю вину возьму на себя. Сочиним хороший сценарий, я же все-таки журналист. А я останусь с тобой, тебе сейчас нужны люди, ведь так? Где мой звездолет?
– Звездолет спущен на лифте в подземные коммуникации Уокера. Все входы в подземелья блокированы Гарри по моему приказу.
– Он может их открыть?
– Может.
– Вызови его. Отдай приказ.
– Дэн! Я никуда не полечу!!
– Замолчи, Лотта! Ловуд!!!
– Нет!
Я подошел к нему, сжал зубы и изо всех сил обеими руками стянул у него на шее воротник комбинезона. Лицо его покраснело, глаза выкатились из орбит. К моему великому удивлению, он не сопротивлялся. Я заглянул в его глупые выкаченные глаза:
– Почему?!
– Я солдат.
Продолжать разговаривать с ним не имело смысла. Я оттолкнул его от себя с такой силой, что он отлетел на несколько шагов и шарахнулся спиной о дверцу старинных напольных часов. Часы возмущенно забряцали механикой и стеклом.
– Я никогда не буду солдатом, Ловуд, – процедил я сквозь зубы. И двинулся на него.
И вот тут Лотта повисла у меня на плечах и закричала так громко, как она кричала в кабинете Уокера:
– Дэнни! Остановись! Я никуда не полечу! Он убьет тебя, у него же оружие, Дэн!
Я стряхнул ее с себя и сделал к Ловуду еще один шаг. И пока я делал этот шаг, снова заглянул в его лицо. Черные волосы парня растрепались, на щеках горел лихорадочный румянец, но на губах блуждала улыбка – Боже, легкомысленная улыбка! – а глаза…
В них был восторг Зрителя и презрение ко мне. Он нисколько не боялся меня – да это и понятно при его-то физических данных! – и наблюдал за мной так, как-будто смотрел кино.
Я вдруг понял, почему он упорствует, так глупо упорствует. Он был, наверно, вовсе не плохим парнем, этот Ловуд, если все-таки думал о возможном нападении негуманоидов на крепость Уокера, о нашей судьбе, если до сих пор не схватил бластер и не остановил меня угрозой применения оружия.
Он просто был молод, очень молод и здоров, всего лишь. Он не верил в возможность кровавой бойни с негуманоидами, он не верил, что судьба сыграет именно с ним такую злую шутку.
А скорее всего просто не допускал возможности того, что не справится с врагом. Как ребенок, который приступает к игре в солдатики.
Пока мы молоды, мы – бессмертны. Стоит тебе перевалить за тридцать – ты начинаешь сомневаться в очень многих хороших вещах.
Бессмертен – смертен. Слаб – всесилен. Неуязвим – уязвим…
Его молодая глупость помогала ему исполнить глупый приказ. И получать удовольствие от созерцания беснований трусоватого журналиста Дэниела Рочерса…
Он ничем не мог мне помочь. Зато я мог попробовать набить ему за это морду.
Я сделал следующий шаг. Мою шею обвили теплые мягкие руки. Лицо Ловуда закрыли от меня огромные бирюзовые глаза, курносый всхлипывающий носик, изогнутые плачем губы.
– Дэнни! Отступись! Я все равно никуда не полечу! Я не брошу тебя!
Я легко разомкнул кольцо Лоттиных рук…
– Дурак! – снова закричала она. – Я люблю тебя!
Так… Это было уже слишком. Я вдруг понял, что теперь уже окончательно проиграл. Против двух таких противников мне было не выстоять. Мне было не выстоять против двух дураков, которые обладали массой достойных качеств, кроме одного – инстинкта самосохранения.
Руки мои упали, в голове противно зашумело. Я медленно выдохнул из себя остатки негодования и злобы, сосредоточенно подтянул узел галстука, успокаивающе похлопал Лотту по плечу, бросил теперь уже равнодушный взгляд на Ловуда и вышел из холла на улицу.
На владения Уокера опускался вечер. Огромное красное светило медленно затухало, наполовину спрятавшись за стеной крепости. Тени от колонн особняка черным бархатом ложились на каменные ступени парадного входа.
Я окинул взглядом кроваво-лиловый небосвод, тяжелые силуэты движущихся по верху стены киберов, зловещие горбатые россыпи сада камней и устало оперся рукой о прохладный мрамор колонны. И услышал, как сзади подошла Лотта.
Я не обернулся.
– Ничего не говори мне сейчас, Лотта. Я виноват перед тобой.
– Ты ни в чем не виноват, Дэнни.
– Эти твари вернутся.
– Не важно, Дэн.
– Они вернутся, – сказал я и повернулся к ней. – И меня успокаивает только одно.
– Что?
– Мы будем вместе.
Три года назад я попал в одну серьезную передрягу.
Тогда я только-только начал работать в “Галактик экспресс” в качестве репортера-мегаполисника. “Мегаполисник” означает, что я вел довольно скучную хронику сравнительно упорядоченной жизни нашего города, с Земли никуда не вылетал, то есть света белого не видел и все рабочее время колесил по городу.
Я интервьюировал директоров разных фирм, посещал выставки и досуговые центры, нагло названивал знаменитостям, знакомился с проститутками и сутенерами и поил коньяком начальников региональных отделений полиции, чтобы у последних как следует развязались языки.
В общем, гонялся за коммерчески оправданной информацией, как мог.
Это было не то что тяжело – скучно, потому что за сотни лет существования журналистики на Земле мало что изменилось: те же политические дебаты, те же экономические и уголовные преступления, та же торговля наркотиками и проблемы молодежи…
От городской жизни столетней давности жизнь мегаполиса XXI века не отличается сегодня ничем. Зато вот центр интересов и притязаний человечества переместился в Космос. И именно там – настоящие новости. Новые технологии, новые цивилизации, новые открытия, новые преступления…
Я собирался прорваться в отдел Космоса и стать журналистом-междупланетником. Но понимал, что ничто не делается в один день, – тем более в таком крупном издательстве, как “Галактик экспресс”, – и терпеливо нарабатывал стаж в должности мегаполисника. Старался делать свои репортажи как можно более интересными и не ждал до поры от жизни никаких сюрпризов.
Каково же было мое удивление, когда меня вызвал к себе Старик и предложил работу в Космосе!
– Слушай, сынок, – пыхнул он мне в лицо клубами вонючего дыма из своей пиратской трубки, – я знаю, что ты способный мальчик. И рисковый, читал твои материалы про мутантов в городской подземке… И, как я понимаю, умеешь держать язык за зубами…
Он выбил трубку о край огромной хрустальной пепельницы и остро посмотрел на меня.
Я спокойно выдержал его взгляд, так как то, что он сказал, было правильно.
– Это верно, – сказал я.
– Ну так вот… – Старик замялся. – Нужно слетать на одну планетку…
У меня от радости в зобу дыханье сперло. Старик нажал клавишу на “глушилке”. Это такой маленький приборчик, создающий в помещении особое поле, в котором не работает ни одно подслушивающее устройство. Я же весь превратился в слух.
– Дело секретное, – проскрипел мой главный редактор. – Мне предоставили такую возможность – послать своего журналиста, только вот не дали никаких гарантий насчет его безопасности. Чем там все обернется – неизвестно. Из твоих коллег еще будут считанные – журналисты из крупных правительственных журналов. Все полетят инкогнито. Дело опасное. Но если все обойдется, то материал получится, я думаю, обвальный на спрос. – Он испытующе посмотрел на меня. – Возьмешься?
Я, не задумываясь, кивнул головой. Мифическая опасность, о которой бормотал Старик, меня не пугала ни коим образом.
– Мы не знаем возможностей, способностей этого существа. Оно производит ментоскопирование “вручную”, по-существу, телепатически, На это не способен никто в Галактике, мы уже делали запросы. Это существо – представитель незнакомой формы жизни. Судя по варварскому обращению с трупом, оно – негуманоид. Его цели совершенно отличны от человеческих. Его способности могут выходить за рамки того, что мы даже можем себе представить.
Он замолчал и обвел пытливым взглядом меня и Лотту:
– А если оно обладает свойством мимикрии, может принимать любую форму? Мы должны были проверить вас! И именно таким образом, как мы это сделали!
– Вы с ума сошли… – обескураженно пробормотал я, чтобы хоть что-то сказать.
Я был совершенно выбит из седла услышанным от Ловуда. Зловещая картина – труп Уокера и нависшая над ним бесформенная тень негуманоидной твари – стояла у меня перед глазами. Внезапно мне показалось, что воздух вокруг меня сгустился, и что-то нематериальное, но мерзкое плотно обхватило мою шею. Я закашлялся и стал усиленно растирать затылок. Лотта похлопала меня по спине.
– Слушайте, Ловуд, – откашлявшись, осторожно спросил я. – А вы уверены, что ее здесь нет? Вы все хорошо обыскали?
– Уверен. Биоиндикаторы дока не обнаружили никакой незнакомой органической формы жизни на территории крепости.
– Куда же она делась, эта тварь? Улетела? И как она сюда пробралась? Вы думали над этим?
Ловуд молча сел в кресло и уперся взглядом в экран ноутбука. За него ответил Маршалл:
– Улететь существо не могло. На Корриде не водятся пернатые, киберы охраны воспринимают появление над крепостью любого, большого или малого, летающего объекта как нонсенс. Мы опросили киберов – за все годы над крепостью никто не пролетал, если не считать звездолетов вашей журналистской братии и наших транспортников. А за последние сутки воздушные границы владений Уокера пересекали только два космических корабля – наш и ваш. И не спрашивайте нас о подземных ходах: мы их не обнаружили.
Я отметил про себя, что наш диалог стал все меньше походить на допрос. Скорее, это можно было назвать совещанием. Казалось, вопрос о моем знакомстве с Уокером забылся, и мне это было только на руку. Правда, я вовсе не хотел обдумывать проблемы наших новых знакомых: у каждого из нас своя работа, Ловуд прав!
Меня интересовало только то, насколько опасно наше положение, и когда же нас все-таки отпустят. Задерживаться в качестве персонажа мрачной истории с участием садиста-негуманоида мне сейчас хотелось меньше всего.
И тут подала голос Лотта. Лотта, которая за последние полчаса открывала рот только для того, чтобы взвизгнуть, икнуть или сказать глупость.
– Если вы говорите, что это существо может оказаться чем угодно, то почему ему не походить на какое-нибудь местное растение? Например, на ползучее растение, с появлением которого в кабинете или на стене особняка Уокер вполне мог согласиться? Как я поняла, он любил все красивое или необычное… Киберы могли и не обращать на растение внимания. А оно на самом деле умело ползать.
Ловуд вскинул голову, Маршалл вытаращил на Лотту глаза. Охранники посмотрели друг на друга, и Ловуд тихо сказал:
– Док, те лианы на стене особняка возле окна кабинета… Типа монстеры, с дырявыми листьями. Сходите, посмотрите.
Маршалл быстро вышел за дверь. Ноутбук на столе пискнул, и Ловуд снова уткнулся в него взглядом. Мы с Лоттой молчали. Она просунула руку мне под локоть, и на этот раз я не препятствовал ей. Ветренная дива была почти реабилитирована мною: она проявила вовсе несвойственную ей неординарность мышления.
Доктор вошел в холл и остановился на полпути к столу:
– Командир!
Ловуд оторвался от текста на экране, остро взглянул на меня, захлопнул ноутбук и повернулся к Маршаллу:
– Ну, что?
– Лианы исчезли.
Ловуд, я и Лотта – все трое – медленно поднялись из кресел. Лицо командира покрыла нехорошая бледность.
– Вы уверены?
Маршал недоуменно развел руками: как не быть уверенным, если верить своим глазам? Ловуд низко наклонил голову, о чем-то усиленно размышляя.
– Так, мы увидели растения на стене здания при подходе к особняку. Ваша аппаратура, док, не обнаружила незнакомой органики. Значит, эти твари уползли с территории крепости до того, как вы включили приборы. Сколько времени у них было?
– Не менее получаса, сэр, – подумав, ответил Маршалл. – И еще столько же, пока я прозванивал внутренние помещения особняка.
– Им этого хватило… – пробормотал Ловуд и посмотрел на меня и Лотту. – Каждый кибер фиксирует перемещение объекта, пока видит объект. Киберы на крыше кольцевой стены постоянно движутся. Каждый из них периодически выпускает часть окружающей обстановки из виду. И, видимо, существует некое взаимное положение этих механических быков, когда никто из них не контролирует определенный участок стены и территории крепости. Я думаю, что твари воспользовались именно этой погрешностью в системе охраны. Они продвигались рывками в “слепые” промежутки времени и замирали на месте в “зрячие”.
– Но разве киберы не сравнивают данные о положении фиксируемых объектов, полученные в разные промежутки времени? Насколько мне известно, во всех охранных системах на Земле эта опция существует, – спросил я.
– Но не в системах с несколькими патрулирующими машинами. Нет. Это я знаю точно. Ненужное усложнение. Их же, “настенных” киберов, девять штук. Плюс Торнадо в режиме “вольной охоты” за пределами крепости. Двадцать глаз! Вы правильно сказали: мимо них и муха не пролетит. Надо быть ясновидящим, чтобы определить промежуток времени, в котором киберы не видят тебя все вместе движущимся!
– Значит, эти лианы – ясновидящие, – прошептала Лотта и крепче обхватила мой локоть.
– Маршалл, зовите людей. Общий сбор! – скомандовал Ловуд и повернулся к нам. – Садитесь, господа. вы должны находиться в курсе всех наших дел.
Мне не понравились эти слова. “С какой стати?!” – хотел спросить я, но по лестнице застучали тяжелые ботинки охранников, в дверях холла зазвучали голоса. Через несколько секунд Лотта и я оказались в окружении парней Ловуда.
– Так! – громко начал Ловуд и обвел глазами своих подчиненных. – Обстановка прояснилась…
Он в нескольких словах описал ситуацию – люди задвигались, загудели.
– Так эти лианы находились здесь всегда, пока старик Уокер не умер и не вызвал нас? – спросил кто-то.
– По всей видимости, да, – ответил Ловуд. – Если твари действительно обладают паранормальными способностями, то, увидев нас, они сразу поняли, что мы их обнаружим. И тогда они исчезли.
– Командир, это было наблюдение за ходом работ старика!
– Разведка!
Ловуд нахмурился:
– Делать выводы – не наша работа. Наша задача – обеспечить охрану вверенного нам объекта и не допустить несанкционированного появления никаких существ на территории крепости.
– Вот это да! Наблюдательный пункт!
– Что они здесь вынюхивали?
– Да кто они такие, мать их так и растак?!
В команде Ловуда были очень непосредственные ребята!
– Тихо! – взревел командир и, когда установилась тишина, начал отдавать приказания: – Маршалл, берите двух человек и обеспечьте пешее патрулирование периметра владений мистера Уокера вдоль внутренней стороны стены. Как мы поняли, роботы не справляются с задачей пограничного контроля. Гарри, – обратился он к дюжему охраннику, который совсем недавно сидел у меня на ногах, – возьми остальных и вездеход Уокера. В сменном режиме контролируйте дальние подступы к крепости. Выведите с собой Торнадо. Я остаюсь здесь с нашими гостями. При необходимости я сменю любого из вас.
Охранники снова заговорили, разбились на две группы и двинулись к выходу.
Теперь, когда для меня стало абсолютно явным наличие хитрого, скрытного и опасного внешнего врага, мне не казались неуместными ни их тяжелые армейские ботинки, ни их бластеры, ни защитные комбинезоны и шлемы.
Только сейчас я отметил, как мало у Ловуда людей – всего шесть человек. Для охраны такого крупного объекта, каким являлась крепость Уокера, бойцов явно недоставало. Но это временно: я был уверен, что Ловуд ждет подмогу с Земли или из ближайших освоенных секторов Вселенной. А пока распоряжается силами своего маленького отряда, как может. И делает это довольно толково…
“Впрочем, – прервал я себя, – какое это имеет значение для нас с Лоттой? Нам надо убираться отсюда!”
Мне очень не понравились слова командира о том, что он останется в особняке вместе с нами. Он что-то путал. Зарапортовался. Он не должен был оставлять нас здесь. Мы были ему не нужны. Хотя, Бог знает, что у него на уме…
Я решил сыграть ва-банк, уверенно шагнул к Ловуду и протянул ему руку:
– Большое вам спасибо, Генри, – быстро и с нажимом заговорил я, – вы очень умелый командир и талантливый охранник, я обязательно напишу о вас статью! И Лотта сделает о вас передачу. – Я повернулся к Лотте и яростно подмигнул ей. – Правда, Лотта? – И снова к Ловуду. – А теперь позвольте попрощаться с вами, нам пора. Я рад, что мы помогли вам решить непростую задачу определения неопределимого противника, надеюсь, что вы достойно справитесь с вашими трудными проблемами. – Я от всего сердца сжал его руку и с чувством потряс. – Проводите нас, пожалуйста, к звездолету.
Во время моей маленькой прощальной речи Генри Ловуд стоял и улыбался уголками губ. И ответно сжимал мою руку. Как в тисках. А когда я закончил, он тихо сказал:
– Слушайте, Рочерс, я ценю живость вашего ума и чувство юмора. Но здесь, в этой обстановке, они не работают, потому что никому не нужны. Послушайте.
Он легонько толкнул меня, отпустил мою руку, и я оказался сидящим в кресле. Ловуд прошел к ноутбуку и указал на него пальцем:
– Я не могу разрешить вам улететь. За время нашего общения я передал все, что услышал от вас, в Бюро Звездных Стратегий. Наши сотрудники сделали запрос в Галактическую Полицию. Вас приказано задержать до прибытия на Корриду команды поддержки и следственной группы.
– С какой-такой стати?
– По совокупности сведений. Вы слишком активно живете, Рочерс. Широко. Везде успеваете. И нашим людям это подозрительно.
– Что им кажется подозрительным, черт возьми?!
– Вы хулиганите на Виолетте, да так, что аборигены чуть не лопаются от злости на вас и вашу подружку. Из этого следует, что вы не совсем законопослушный гражданин Галактического Союза и Земной Системы. Через несколько дней вы неожиданно появляетесь на месте смерти Джеймса Уокера за тысячи световых лет от Виолетты – ни с того, ни с сего. И все бы ничего, но вы почему-то оказываетесь чуть ли не родственником трупа.
– Родственником покойного, – вдруг поправила его Лотта. Ее внутренний редактор сделал это автоматически: глядя на свою амазонку, я увидел, что она шокирована заявлениями Ловуда не меньше моего. Ей – и это я тоже видел прекрасно! – теперь уже расхотелось оставаться на Корриде.
– Что?
– Покойного. Родственником покойного. У трупа не может быть родственников.
Ловуд сбился, внимательно оценил вовсе не насмешливый Лоттин взгляд и продолжил:
– И, наконец, Рочерс, при допросе вы скрываете то, что знали Уокера. Скрываете так, как будто прибыли на место происшествия, чтобы забрать вещи, – он посмотрел на Лотту, – п о к о й н о г о после того, как вам кто-то доложил о смерти Уокера.
Я взъярился:
– Ну, знаете ли! Идите к черту со своими домыслами! Вы так из меня галактического бандита сделаете… негуманоидного типа! Все это глупость! Вы не имеете права задерживать нас, вы всего лишь команда охраны одной очень самоуверенной организации!
Ловуд ударил кулаком в стол так, что крышка ноутбука захлопнулась:
– Не прикидывайтесь дураком, Рочерс! Вам ли не знать, что Служба безопасности БЗС имеет полномочия Галактической Полиции! Вы останетесь здесь, а когда успокоитесь, расскажете, что за диковинная аппаратура установлена на вашем звездолете! Именно по ней Торнадо определил, что хозяин звездолета – персона грата. В ином случае киберы не позволили бы вам выйти из корабля, а мы не дали бы улететь! Так бы и сидели бы сейчас в своей консервной банке!
Я потерял дал речи: они знали о “штуке”! И тут же мысленно шлепнул себя по лбу.
“Господи, – подумал я. – Какой же я дурак! Ведь еще час назад я додумался до того, что охранники контролируют поведение киберов Уокера полностью! Да и Маршалл говорил, что они о п р а ш и в а л и киберов! Какой же я дурак!”
Я взглянул на Лотту. Она стояла рядом и встревоженно смотрела на меня. Я наобум пролепетал:
– Звездолет – моя частная собственность. Вы не имеете права делать обыск, пока мне не предъявлено постановление об аресте. А предъявить мне его может только Галактическая Полиция.
Как раз в последнем я не был уверен. Если команда БЗС имеет полномочия…
– Здесь вы правы, – взял на полтона ниже Ловуд, и у меня немного отлегло от сердца. – Но невозможность обыска вашего звездолета дела не меняет. Вы останетесь на Корриде под нашим присмотром.
Я понял, что спорить бесполезно.
– Когда же прибудут эти ваши основные силы? Откуда они летят?
– Следственная группа – с Земли. Команда поддержки – со Штерна.
Сердце у меня екнуло. Я услышал, что Лотта сзади меня вздохнула и села в кресло. Я тихо, по-змеиному зашипел, прищурив глаза:
– Что-о-о?
Ловуд сел, его непроницаемое лицо ничего не выражало.
– Вы нас хотите здесь уморить?! От Земли до Корриды – семь суток лета в гиперпространстве! От Штерна – пять! Они там на Земле – в своем уме?! Вы не можете нас задерживать на такой длительный срок!
Я вскочил со сжатыми кулаками. Командир охранников тоже встал и холодно произнес:
– Мы находимся в неосвоенным секторе Вселенной, Рочерс. На периферии Галактической Системы. Нет ни одной команды БЗС или Полиции, которая находилась бы к нам ближе, чем та, что летит со Штерна.
– Но, как я понимаю, нам с Лоттой придется дожидаться следственной группы?
– Я думаю, да. Хотя через пять суток это будет уже вне моей компетенции.
Мне нечего было сказать. Я был поражен. Я оглянулся на Лотту, она молчала и растерянно смотрела в сторону, ее фигурка в пилотском комбинезоне как-то беспомощно, как-то жалко утопала в мягком ложе кресла.
Растерянно… Жалко…
О чем она думала? Моя Лотта, которая совсем недавно так легкомысленно хотела остаться здесь, а теперь молчала и смотрела в никуда? О чем?
Я снова хотел было повернуться к Ловуду, и тут одна мысль, всего одна мысль пришла ко мне. И взорвалась в голове, и поразила меня ударом грома. Я кое-что совсем забыл. Я забыл кое-что обдумать. Обдумать. Кое-что…
– Послушайте, Ловуд, – сказал я, не сводя взгляда с опущенных Лоттиных плеч и нашаривая в кармане сигареты. – Послушайте, а что будет с ней?
Лотта вскинула на меня глаза.
– Что вы имеете в виду? – спросил Ловуд.
Я медленно повернулся к нему, я его не слушал.
– Что будет с ней? – Я засунул сигарету в рот, сжал ее зубами и забыл прикурить, я думал, рассматривал ту страшную мысль, которая только что превратила мои мозги в жидкий кисель под стать мертвым мозгам дяди Уокера. – Я хотел сказать вот что… Когда вернутся те твари, которые скрылись при вашем появлении, что будет с ней?
– Не болтайте ерунды! Сюда никто не вернется!
Я не слушал его. Я говорил:
– Набюдательный пункт. Разведка. Неужели вам не понятно? Прерван ход работ. Им надо забрать то, над созданием чего они наблюдали долгие пять лет… Вы же их спугнули. Они начали с ментоскопирования, а вы спугнули их, не дали продолжить. Не дали наладить ход с в о и х работ….
Ловуд улыбнулся, и мне почему-то показалось, что он и з о б р а з и л на лице снисходительную улыбку:
– Мы никого сюда не пропустим, можете быть уверены!
Я не слушал его. Огонек зажигалки дрожал около моего лица, а я никак не мог попасть кончиком сигареты в язычок пламени.
– Слушайте, Ловуд, я… В конце концов, я мужчина. Семь плюс один будет восемь, это нормально, я вам помогу, я сумею, я иногда бываю очень крутым парнем. Но… Что будет с ней, вы подумали? Продержаться пять дней силами восьми человек и десяти киберов против…
– Против чего?! – вдруг заорал Ловуд.
И здесь сигарета зажглась, а я понял, что он тоже думал о том же, о чем я не успел сказать. И думал он об этом не несколько каких-то секунд, как я, а с тех пор, как получил приказ задержать нас на Корриде. Он думал и ничего не мог придумать, потому что есть приказ – задержать двух нахулиганивших на Виолетте людей.
Задержать. Всего лишь задержать – на планете, на которой только что отползла от мертвого Уокера и зарылась где-то в песок тварь негуманоидного типа.
Всего лишь какая-то тварь. А может быть – две твари. С неизвестными способностями и намерениями. А может быть, их море – этих гадов. А если моря гадов на Корриде нет, то эти две твари вызовут это море своих гадов с другой планеты. Ведь им что-то от Уокера было нужно, очень нужно, а их спугнули, и они должны обязательно вернуться, взять свое, а действовать им придется против группы вооруженных до зубов землян…
– Отпусти ее, – тихо попросил я Ловуда.
– Дэн, – так же тихо подала голос Лотта, – я никуда не полечу.
– Отпусти ее, – не обращая внимания на ее реплику, снова сказал я, – Все дело во мне. Отпусти, и я расскажу тебе все. Все, что вам захочется, то я и расскажу. Я знал Уокера – она его не знала, я притащил сюда “штуку” на звездолете – она даже не представляет, что это такое. Я напился на Виолетте и отправил жаб на Стоячие Болота…. Мне есть, что рассказать, я все знаю. А ей нечего, слышишь, нечего, ее здесь, там – нигде! – не было, она ничего не знала, все делал я…
– Дэн… – опять начала Лотта.
– Нет. – Голос Ловуда.
– Почему?
– Приказ.
– Послушай, Генри, о н и ведь вернутся до прилета подмоги, ты знаешь. Не губи ее. Тебе это ничего не будет стоить. Давай инсценируем побег, я всю вину возьму на себя. Сочиним хороший сценарий, я же все-таки журналист. А я останусь с тобой, тебе сейчас нужны люди, ведь так? Где мой звездолет?
– Звездолет спущен на лифте в подземные коммуникации Уокера. Все входы в подземелья блокированы Гарри по моему приказу.
– Он может их открыть?
– Может.
– Вызови его. Отдай приказ.
– Дэн! Я никуда не полечу!!
– Замолчи, Лотта! Ловуд!!!
– Нет!
Я подошел к нему, сжал зубы и изо всех сил обеими руками стянул у него на шее воротник комбинезона. Лицо его покраснело, глаза выкатились из орбит. К моему великому удивлению, он не сопротивлялся. Я заглянул в его глупые выкаченные глаза:
– Почему?!
– Я солдат.
Продолжать разговаривать с ним не имело смысла. Я оттолкнул его от себя с такой силой, что он отлетел на несколько шагов и шарахнулся спиной о дверцу старинных напольных часов. Часы возмущенно забряцали механикой и стеклом.
– Я никогда не буду солдатом, Ловуд, – процедил я сквозь зубы. И двинулся на него.
И вот тут Лотта повисла у меня на плечах и закричала так громко, как она кричала в кабинете Уокера:
– Дэнни! Остановись! Я никуда не полечу! Он убьет тебя, у него же оружие, Дэн!
Я стряхнул ее с себя и сделал к Ловуду еще один шаг. И пока я делал этот шаг, снова заглянул в его лицо. Черные волосы парня растрепались, на щеках горел лихорадочный румянец, но на губах блуждала улыбка – Боже, легкомысленная улыбка! – а глаза…
В них был восторг Зрителя и презрение ко мне. Он нисколько не боялся меня – да это и понятно при его-то физических данных! – и наблюдал за мной так, как-будто смотрел кино.
Я вдруг понял, почему он упорствует, так глупо упорствует. Он был, наверно, вовсе не плохим парнем, этот Ловуд, если все-таки думал о возможном нападении негуманоидов на крепость Уокера, о нашей судьбе, если до сих пор не схватил бластер и не остановил меня угрозой применения оружия.
Он просто был молод, очень молод и здоров, всего лишь. Он не верил в возможность кровавой бойни с негуманоидами, он не верил, что судьба сыграет именно с ним такую злую шутку.
А скорее всего просто не допускал возможности того, что не справится с врагом. Как ребенок, который приступает к игре в солдатики.
Пока мы молоды, мы – бессмертны. Стоит тебе перевалить за тридцать – ты начинаешь сомневаться в очень многих хороших вещах.
Бессмертен – смертен. Слаб – всесилен. Неуязвим – уязвим…
Его молодая глупость помогала ему исполнить глупый приказ. И получать удовольствие от созерцания беснований трусоватого журналиста Дэниела Рочерса…
Он ничем не мог мне помочь. Зато я мог попробовать набить ему за это морду.
Я сделал следующий шаг. Мою шею обвили теплые мягкие руки. Лицо Ловуда закрыли от меня огромные бирюзовые глаза, курносый всхлипывающий носик, изогнутые плачем губы.
– Дэнни! Отступись! Я все равно никуда не полечу! Я не брошу тебя!
Я легко разомкнул кольцо Лоттиных рук…
– Дурак! – снова закричала она. – Я люблю тебя!
Так… Это было уже слишком. Я вдруг понял, что теперь уже окончательно проиграл. Против двух таких противников мне было не выстоять. Мне было не выстоять против двух дураков, которые обладали массой достойных качеств, кроме одного – инстинкта самосохранения.
Руки мои упали, в голове противно зашумело. Я медленно выдохнул из себя остатки негодования и злобы, сосредоточенно подтянул узел галстука, успокаивающе похлопал Лотту по плечу, бросил теперь уже равнодушный взгляд на Ловуда и вышел из холла на улицу.
На владения Уокера опускался вечер. Огромное красное светило медленно затухало, наполовину спрятавшись за стеной крепости. Тени от колонн особняка черным бархатом ложились на каменные ступени парадного входа.
Я окинул взглядом кроваво-лиловый небосвод, тяжелые силуэты движущихся по верху стены киберов, зловещие горбатые россыпи сада камней и устало оперся рукой о прохладный мрамор колонны. И услышал, как сзади подошла Лотта.
Я не обернулся.
– Ничего не говори мне сейчас, Лотта. Я виноват перед тобой.
– Ты ни в чем не виноват, Дэнни.
– Эти твари вернутся.
– Не важно, Дэн.
– Они вернутся, – сказал я и повернулся к ней. – И меня успокаивает только одно.
– Что?
– Мы будем вместе.
Три года назад я попал в одну серьезную передрягу.
Тогда я только-только начал работать в “Галактик экспресс” в качестве репортера-мегаполисника. “Мегаполисник” означает, что я вел довольно скучную хронику сравнительно упорядоченной жизни нашего города, с Земли никуда не вылетал, то есть света белого не видел и все рабочее время колесил по городу.
Я интервьюировал директоров разных фирм, посещал выставки и досуговые центры, нагло названивал знаменитостям, знакомился с проститутками и сутенерами и поил коньяком начальников региональных отделений полиции, чтобы у последних как следует развязались языки.
В общем, гонялся за коммерчески оправданной информацией, как мог.
Это было не то что тяжело – скучно, потому что за сотни лет существования журналистики на Земле мало что изменилось: те же политические дебаты, те же экономические и уголовные преступления, та же торговля наркотиками и проблемы молодежи…
От городской жизни столетней давности жизнь мегаполиса XXI века не отличается сегодня ничем. Зато вот центр интересов и притязаний человечества переместился в Космос. И именно там – настоящие новости. Новые технологии, новые цивилизации, новые открытия, новые преступления…
Я собирался прорваться в отдел Космоса и стать журналистом-междупланетником. Но понимал, что ничто не делается в один день, – тем более в таком крупном издательстве, как “Галактик экспресс”, – и терпеливо нарабатывал стаж в должности мегаполисника. Старался делать свои репортажи как можно более интересными и не ждал до поры от жизни никаких сюрпризов.
Каково же было мое удивление, когда меня вызвал к себе Старик и предложил работу в Космосе!
– Слушай, сынок, – пыхнул он мне в лицо клубами вонючего дыма из своей пиратской трубки, – я знаю, что ты способный мальчик. И рисковый, читал твои материалы про мутантов в городской подземке… И, как я понимаю, умеешь держать язык за зубами…
Он выбил трубку о край огромной хрустальной пепельницы и остро посмотрел на меня.
Я спокойно выдержал его взгляд, так как то, что он сказал, было правильно.
– Это верно, – сказал я.
– Ну так вот… – Старик замялся. – Нужно слетать на одну планетку…
У меня от радости в зобу дыханье сперло. Старик нажал клавишу на “глушилке”. Это такой маленький приборчик, создающий в помещении особое поле, в котором не работает ни одно подслушивающее устройство. Я же весь превратился в слух.
– Дело секретное, – проскрипел мой главный редактор. – Мне предоставили такую возможность – послать своего журналиста, только вот не дали никаких гарантий насчет его безопасности. Чем там все обернется – неизвестно. Из твоих коллег еще будут считанные – журналисты из крупных правительственных журналов. Все полетят инкогнито. Дело опасное. Но если все обойдется, то материал получится, я думаю, обвальный на спрос. – Он испытующе посмотрел на меня. – Возьмешься?
Я, не задумываясь, кивнул головой. Мифическая опасность, о которой бормотал Старик, меня не пугала ни коим образом.