Так уверяла Трора сама Нейана на устроенном ей тайном свидании. Рыжая колдунья призналась ему в любви - по ее словам, она воспылала страстью к Браннбогу как раз тогда в ущелье. "Мы будем вместе править Туганчиром - ты и я,"- говорила Нейана Трору. Она предложила ему помощь. "Я знаю,"- говола эта ведьма, восхищенно разглядывая Трора,-"ты и так всех можешь победить. Но не жди от моего урода-сына честной битвы - он стал кое-что смыслить в магии. Но ничего, я защищу тебя от порчи." И в доказательство своей любви Нейана предложила Трору убить Сэпира - еще до турнира. В другое время Трор заподозрил бы ловушку. Но сейчас ему это было безразлично ловушка или нет, он не собирался ни о чем договариваться с убийцей своей матери и без церемоний выставил ее вон. После госпожи лазурного мира ему и думать о Нейане было противно. Но та поняла по-своему. "Ты боишься подвоха? - улыбнулась колдунья. - Зря. Я еще докажу тебе свою любовь."
Потом был турнир. Браннбог уложил всех. Правда, он никого не убил и даже не покалечил. Он просто валил их с ног или выбивал руку из плеча - в общем, просто делал свою победу очевидной. И все это время в ушах его звучала та дивная мелодия,- как выяснилось позже, ее слышали и многие другие, но тогда было не до того, чтобы удивляться этому. С Сэпиром он сошелся под конец - сын Нейаны, в нарушение всех правил, вступил в турнир после всех, но Трору это было безразлично, а остальные братья уже были повержены - и о чем они могли спорить. Этот бой вышел потяжелей - колдун принял обличье какого-то хищного зверя, прыгучего и длиннолапого, но все, что Сэпиру удалось, так это оцарапать Браннбогу левую руку. Правда, Сэпир пытался пустить в ход какое-то злое колдовство, навести на Трора порчу. Но едва это случилось, как чудесная труба зазвучала громче, и Браннбог стряхнул с себя сэпировский морок. Нейана, казалось, была удивлена - она поняла произошедшее, но не знала, чья это была помощь. Если она сама и собиралась это сделать, как обещала, то ее опередили.
А Сэпир бежал - позорно, опять-таки против всех правил, теряя не только право на корону, но и на жизнь - отныне его мог и должен был убить любой туганец при встрече с отступником. "Верни своего сына, Нейана!" - кричали гарифы. "Он должен умереть с остальными смертниками!" "Нет,"- отвечала Нейана,-"это не нужно. Сэпир не сын Ворона Трора, он не должен был биться здесь и теперь не должен умереть." "А зачем же тогда ему позволили?!"- взорвался народ и знать. "Я хотела, чтобы победа достойного была украшена хорошим поединком,"объяснила Нейана - и ей предпочли поверить.
И вот, все гарифы и народ принялись славить нового короля - Браннбога Трора. Нейана распорядилась прикочнить побежденных - а были среди них и вовсе дети тринадцати лет от роду. "Стойте!" - приказал новый король. "Моя воля в том, чтобы прекратить эту резню. Отныне никого не будут убивать после турнира. Довольно - вся Анорина смотрит на нас как на орду дикарей из-за этого обычая." "Но без этого ты не можешь стать королем. Как же ты тогда будешь править?" - возразили гарифы. "Твои братья затеют распрю, добиваясь короны, и вместо них кровью умоется весь Туганчир." "Моим братьям достаточно будет принести клятву на верность мне и народу Туганчира вместе с ними,"- отвечал Браннбог, полагая это выходом.
Надо было слышать, как хохотала над этим Нейана и гарифы. И самое удивительное, возмутились братья Трора. "Не оскорбляй нас, ты, люденец!"- кричали они. "Или ты убьешь нас, или мы - тебя!" Ведь их с детства учили, будто единственное достойное в жизни - это бой за корону, и жить, не пытаясь ее вырвать из рук соперника, они посчитали для себя бесчестьем. "Хватит братоубийства,"- стоял на своем Браннбог. "Я не буду никого убивать!" И тогда разъяренные братья под ободряющие крики народа накинулись на Трора все сразу - а ведь биться они все-таки умели.
Вот в этом бою Трору пришлось не легче, чем в том ущелье. Но теперь его вела все та же чудесная мелодия, и даже так тогда показалось Браннбогу Трору - раза два или три по небу проскальзывали какие-то лазурные всполохи - и Трор держался. Сначала стоял общий гул - все желали смерти самоуправному королю. Но видя этот бой, превосходивший все, что им до того приходилось видеть или даже слышать, народ и знать смолкли - и битва продолжалась в полном молчании.
Трор снова уложил всех. На сей раз, ему не удалось уклониться от крови и убийства, хотя большинство братьев все же еще оставались живы, только не могли сражаться. Они валялись по двору среди луж крови, кое-где вповалку, грудой, стонали и хрипели бессвязные проклятия.
А на Трора накатило. Он разломал свой меч о камень и кинул обломки прямо в лицо гарифам. Он высказал толпе все, что пора было услышать Туганчиру. "Падальщики!" - бросил им Трор. "И вы кичитесь своей боевой доблестью? Да вы все свора шакалов. Вы сказали, что я не могу быть королем у вас? Это вы не можете быть моими поддаными. Потому что я не хочу быть королем шакалов!" И Трор плюнул в сторону совета гарифов, повернулся и ушел в полном молчании.
И то правда - что могли сказать или сделать знать и народ? Лучший воин, какого только рождал Туганчир, посчитал для себя позором править ими. Убить его? Поди-ка попробуй когда он уложил лучших бойцов Туганчира всех вместе. Да и за что убить? Ведь он победил, а значит - король, а значит вправе решать так, как решил, и делать то, что сделал.
В тот день Туганчир потерял лицо - и не обрел его до сих пор. Больше всех от этого выиграла Нейана - она провозгласила себя правительницей в отсутствии иных соискателей, ведь братьев Трора все-таки убили, чтобы избежать смуты.
А Браннбог Трор отправился в долгое странствие - не как король, но как простой воин, как рыцарь-скиталец. Странствие его было опасным, с боями, встречами, дружбой и враждой, не было только главной встречи - с королевой лазурного солнца, а ее забыть Браннбог не мог. И тогда Трор вспомнил наконец о той мысли, что у него мелькнула - про престол Астиаля. "Может быть, мне поможет кто-нибудь из магов?" - задумался Трор. А лучшим из магов по общему мнению был Вианор - и к нему-то и направился Браннбог Трор. Эта встреча, действительно, дала ему надежду. Но его станствие после нее не окончилось, оно только сплелось со странствием Вианора - и длится по сию пору.
-...Вот таким образом,- Трор оглядел присутствующих и улыбнулся,- я и оказался в один прекрасный вечер на нашем дружеском собрании со своим нехитрым рассказом.
ГЛАВА 17. СЕДЬМОЙ. ПРИНЦЕССА АРДОСА.
Некоторое время все молчали, и наконец Синд заметил:
- Скорее, уже настала одна прекрасная ночь. Что ж, теперь очередь твоего рассказа, Интар.
- Но я хочу спросить! - запротестовал Стагга Бу. - Я не понял про костяную трубочку,- ну, когда Сэпир спорил с Нейаной в ущелье.
Ему ответил Вианор:
- Это суеверие одного из племен Очаки, Стагга. Они считают, что душа покидает умирающего через темя, и если вовремя подставить трубку, то можно высосать душу.
- Фу, какая мерзость,- поморщилась Энита.
- А это на самом деле так? - спросил Дуанти. - Я имею в виду, про душу.
Вианор невесело усмехнулся:
- Нет, это лишь суеверие. Но для Нейаны это было средством приучить своего сынка к крови и смерти. Насколько я знаю, Черный Сэпир теперь достаточно продвинулся в магии, и никому не разбивает темя, чтобы овладеть таким способом душой.
- Зато его омраченность всегда при нем,- бросил Трор.
- А Нейана действительно хотела смерти Сэпира? - спросил Дуанти.
- Кто знает,- пожал плечами Трор. - Я считаю, что это так, но потом, когда он бежал, Сэпир перестал быть ей помехой.
- Я тоже хочу спросить,- заговорил Грэм. - Про детей. Ведь ко дню смерти у короля Туганчира могли оставаться и вовсе малыши. Как же они могли сражаться в турнире?
Браннбог Трор отвечал печально и твердо:
- Таких детей, Грэм, убивали еще до битвы. Их испытывали, заставляли поднять тяжелый груз - и лишь тогда допускали к бою. Конечно, в пять или десять лет это никому не было под силу.
И, опережая новые вопросы, Трор пояснил:
- Видишь ли, в Туганчире считают, что в число воинских качеств входит и удача, покровительство духов-защитников. И если кого-то угораздило родиться так поздно, что ко дню турнира он окажется малолеткой, то значит, этой удачи он лишен.
- А значит, и не воин,- договорил Грэм.
- И подлежит истреблению,- добавил Дуанти. - Понятно. А вот как насчет духов-защитников?
- Вот это уже не суеверие,- засмеялся Вианор.
- А у меня есть дух-защитник? - в один голос выпалили Дуанти и Грэм.
- Вы украли мой вопрос! - возмутился Стагга Бу. - Это я хотел спросить про себя!
Все слегка посмеялись.
- Об этом, друзья мои, мы потолкуем особо, в другой раз,- приговорил маг. - Все-таки, мы собирались послушать нашего гостя, маэстро Интара.
- Секунду! - вскричал гном. - Мне надо достать карандаш. Вот теперь можете рассказывать, пожалуйста, я весь внимание, любезный сэр Интар.
Компания снова немного посмеялась, и наконец художник приступил к своей истории. Она была короче, нежели у Трора, но с загадкой.
Дело в том, что Интар, как и Синд, не был обычным художником. Его картины тоже могли открыть дверь, хотя это делалось иначе. Сам Интар мог и не знать ничего тайного о том, что он рисует. И живопись была для него как раз способом понять скрытое. Например, Интар мог нарисовать просто пейзаж для собственного удовольствия, но на картине вдруг просматривался где-нибудь под деревом горшок с монетами, и когда то место раскапывали, там действительно оказывался клад.
Этот дар художника был для него и сокровищем, и, иной раз, источником неприятностей. К примеру, однажды он рисовал одно знатное солонсийское семейство, и на полотне вдруг очутился в центре всей группы лакей, гладящий детишек по голове и довольной смело обнимающий супругу главы этой родовитой семьи. А иногда Интар таким образом предсказывал какие-либо события - и не всегда они были приятны.
И вот несколько лет назад он получил необычайный заказ. Ему предложили нарисовать видение Трора в Золотой Дубраве. Тогда уже рассказ лесного охотника разошелся по Анорине, и Интар обо всем тоже что-то слышал. История его заинтересовала, и он согласился.
- Правда. мне показалсоь странным, что все обставлено некой тайной,- добавил Интар,- но все же, я не заподозрил подвоха. Впрочем, я имел дело с обычными людьми, они исполняли чье-то поручение, не зная подоплеки дела, а в самом заказе как будто бы не было ничего предосудительного.
Интара свозили в Людену, дали прогуляться по Золотой Дубраве и даже устроили встречу с тем малым. Предчувствие картины уже жило в сердце Интара, и он приступил к работе. Картина ему далась легко и быстро, и он сам любовался ей по окончании, жалея, что придется с этой вещью расстаться. Но была одна странность: Интару не давался цвет солнца. По рассказу охотника, оно было как будто бы голубым, а у Интара оно каждый раз выходило сине-зеленым, бирюзовым. Он даже нарочно пересилил себя и нарисовал - это Интар запомнил отчетливо - ярко лазурное солнце. Однако, когда он утром встал с постели, цвет солнца на полотне был вновь бирюзовым.
Интар усмотрел в этом знак, веление,- все же, и он был магом и знал, когда нужно доверять чуду - и оставил все, как есть. Картину у него с великой благодарностью забрали, щедро оплатив его труд. Людей же этих Интар больше не встречал и про картину с тех пор ничего не слышал.
- Но, сэр Браннбог,- произнес художник, - после твоей знаменитой битвы у врат Атлана я вспомнил этот заказ. Я вспомнил и про бирюзовое солнце - которое должно было быть лазурным.
Интар оглядел присутствующих - все поняли его мысль и кивнули.
- Но это не все,- продолжал художник. - Было еще коечто. Когда я уже закончил картину, у меня было странное видение. Однажды ночью я проснулся, оттого что в комнате горел свет. У стены, разглядывая мою картину, стояла какая-то женщина. Она была в маске. Стоило мне пошевелиться, как свет сразу погас, по комнате пробежал легкий ветерок, и женщина пропала из виду. Я не поленился подняться и зажечь огонь, но никого не было - видимо, мне померещилось спросонья, так я подумал.
Ну, а после того обманного видения я захотел нарисовать эту странную гостью - сон то был или нет, полотно должно было мне подсказать что-нибудь обо всем. Эта картина у меня с собой, так что можете взглянуть сами.
Интар взял скатанное в трубку полотно, оставленное им у стены, когда он пришел. Он развязал тесемки, поднялся и, раскатав холст, показал его всем:
- Вот, посмотрите-ка, друзья.
На полотне была рыжеволосая женщина с пронзительными черными глазами - красивая и ужасная одновременно. То, что это Нейана, поняли все, даже те, кто никогда не встречал ее. И не просто потому, что портрет соответствовал описанию ее внешности. На картине было еще кое-что - тень Нейаны.
Эта тень была отвратительным черным червем, который наклонялся над головой колдуньи и сосал ее мозг из вонзенной в темя трубки. Картина была такой ужасной, что Энита даже вскрикнула:
- Интар! Убери это сейчас же!
- Да,- проронил Браннбог. - Такая она и есть, Интар, ты снова точен.
- С вашего позволения, господа,- произнес Интар, - это свое создание я сожгу.
Он вновь свернул полотно и положил его на уголья в камин. Ткань вспыхнула, запылала - и вдруг почудился чей-то отдаленный вскрик боли - и было в нем что-то зловещее.
- Увы,- заметил Вианор,- от самой Нейаны избавиться будет не так просто. Должен тебя предостеречь, маэстро Интар теперь тебе угрожает опасность. За эту помощь Трору, за то, что ты разъяснил ее подлог, она постарается отомстить тебе при случае.
- Ну, стану я поддаваться страху ее мести, - отклонил Интар. - Я лишь постарался хоть немного поправить то зло, которому невольно содействовал своей картиной. Ведь по ней рыжая ведьма повторила все видение при Атлане!
- Ты и так помог,- возразил Вианор. - Вспомни-ка цвет солнца, что тебе не давался. Это тот редкий случай, когда больше истины оказалось в расхождении с тем, что было, а не в буквальном подобии.
- Но Трор все равно попался в ловушку.
- Зато Нейана не смогла проникнуть в мир феи Трора, отвечал маг. - А она, несомненно, пыталась - и было бы куда хуже, если бы ей это удалось.
- А я вот что еще хочу спросить,- заговорил Дуанти.
- Что? Опять про духа-покровителя?
- Нет, про графа Ленсо Уварру. Если по бабке Трор...
- Да,- кивнул Трор. - Так получилось, что род Уварра в Солонсии захирел и угас. Герцог Солонса как-то уговорил меня принять этот титул. Это мало кто знает, Дуанти.
- Вон оно как! - воскликнул Стагга. - А я-то думал... Может, тогда и Вианор взаправдашний купец из Солонсии?
- В самую точку, Стагга. Однажды гильдия купцов Солонсии просила меня об одной услуге, и в уплату я попросил записать меня в члены этой гильдии. Когда будешь гостить у Понсо ди Ческо - это старшина гильдии - попроси-ка дозволения заглянуть в их именную книгу. Ваш покорный слуга занесен куда-нибудь в конец списка.
- А почему же в конец? - поинтересовался Черник.
- Ну, я же новичок. К тому же, худого рода, без торговых заслуг и невеликого достатка,- отвечал Вианор со своим обычным простецким видом.
- Чего только я не узнала за сегодняшний вечер! - задумчиво протянула Энита. - Си, пожалуй, твоим историям далеко до этой.
- Как это - далеко! - возмутился Синд, до невозможности напоминая Стаггу с его комическим тщеславием. - Да я...
И тут в дверь кто-то постучал.
- Седьмой! - выпалил гном. - Ой... А что я такое сказал?
- Ты сказал - седьмой,- пробасил Дэмдэм Кра. - Я точно слышал.
В дверь снова постучали.
- Кто бы это мог быть? - спросил Черник. - Разве ты, Вианор, ждешь еще кого-нибудь?
- Нет, уже не жду,- отвечал маг. - Но надо открыть, это друг. И Стагга, к тому же, прав.
Дверь отперли, и в комнату вошел высокий худой мужчина. Он поклонился.
- Счастлив приветствовать столько достойных господ сразу. И прошу прощения за вторжение незваным гостем.
- Присаживайся, присаживайся, сэр Тинн,- отвечал Вианор. - Мы сами собирались разыскать тебя в Просе, только не успели - приехали лишь сегодня утром.
Тинн окинул взглядом собравшихся и, как-то сразу определив, сделал несколько шагов в сторону Грэма и склонился перед ним на колено.
- Прими мою службу, принц Грэм, сын Бойтура. Я был верным слугой твоему отцу раньше, и остаюсь им сейчас.
- Поднимись, сэр Тинн,- растерянно отвечал Грэм. - Отец ничего не говорил мне о прошлой жизни, но я верю тебе.
- Тинн был командиром боевого дозора твоего отца, Грэм. А еще раньше он учил его воинской науке,- подсказал маг.
- Тем больше мое уважение к сэру Тинну,- произнес Грэм. - Вот только я-то не принц. Я всего лишь Грэм Эрскин, и не могу принять тебя на службу.
- Для меня ты - принц и будешь им, что бы ни случилось, - отвечал Тинн. - И мне не нужно ждать разрешения совета лордов. Если мой меч не может служить Бойтуру в Эшпоре, то он послужит его сыну в Анорине.
- Эй, эй, сэр Тинн! Полегче, - шутливо остановил его Трор. - Принц Грэм мой оруженосец, и служба такого меча, как твой, для оруженосца странствующего рыцаря - это чересчур.
Тинн хотел что-то горячо возразить, но тут вмешался Черник:
- Да, сэр Вианор! Хорошенькие же у тебя с Браннбогом новобранцы! Хорошо, что хотя бы у твоего ученика нет за спиной такого вот духа-покровителя!
- Как это - нет! - вскинулся Дэмдэм Кра. - Да я первой своей обязанностью считаю...
Но тут же он осекся и замолчал. Тинн бросил внимательный взгляд на Дуанти, как бы что-то неожиданно сообразил, не говоря ни слова, покачал головой и нахмурился.
- Верно, все верно, старина,- подтвердил Вианор. - Видишь теперь, в какой мы занятной ситуации оказались.
- Она более занятна, чем вы можете думать, - заявил Тинн. - Я потому и пришел сюда. Полчаса назад я сложил с себя обязанности командира городского войска. Ратуша согласилась на покровительство Сэпира.
- Вот так так! Ну, здесь Роксбрик преуспел, - заметил Синд. - Видать, нам больше не играть здесь новой пьесы. А почему такая спешка с договором?
- Потому что к Просу движется армия Сэпира. Передовые отряды уже на подходе.
- Значит, нам лучше уйти прямо сейчас,- кивнул головой Трор. - Ты, сэр Тинн, конечно, с нами в Ардос?
- Конечно.
- Ну что ж, Дуанти,- произнес Вианор. - Один вопрос у нас решился. Нет времени для настоящего разговора - отложим его до Ардии. И попрощайтесь с новыми друзьями - вы оба.
- Как, а разве мы не поедем в Ардос? - огорченно воскликнула Энита. - Си, Черник, - мы ведь тоже уезжаем из Проса, ведь правда?
- Да,- отвечал Черник. - Но только в Кардос. Пока туда.
- Так надо, Ни,- добавил Синд и утешающе обнял девушку за плечи. - Ничего, ты еще увидишься со своим рыжеволосым.
- Я же предсказывал! - внезапно воскликнул Стагга Бу. Ну, конечно, семеро! Мы все и Тинн!
Вот так, столь же неожиданно, как встретились, Грэм и Дуанти расстались со своими друзьями-артистами. А затем была скорая скачка по ночной дороге, и тут Грэм вспомнил об одном неразрешенном вопросе. Он поравнялся с Вианором и негромко спросил его:
- Вианор, я забыл одно обстоятельство... Там, в подземелье замка Дэмдэма я недослушал... Вы говорили о Миранне, а затем Дэмдэм что-то сказал о принцессе Ардоса Нимарре. В чем там дело?
Вианор засмеялся.
- Подожди до встречи с принцессой Нимаррой, Грэм. Возможно, вам вместе с ней придется решать, в чем там дело.
И больше он ничего не стал говорить, как ни упрашивал его Грэм.
С некоторых пор принцессе Ардоса Нимарре стали сниться странные сны. Чаще всего ей виделось, будто она сидит во дворцовом саду у пруда и ее отражение в воде оживает. На девушке в воде оказывалось другое платье, затем она улыбалась, приветливо окликала Нимарру и выходила из пруда. Они гуляли вдоль берега и беседовали - но о чем, этого Нимарра утром никак не могла вспомнить. Нимарре как-то так казалось, будто эта девушка - ее сестра. Она даже рассказала свой сон отцу и спросила, не было ли у нее сестры. Отец нахмурился и отвечал, что знает об этом не больше Нимарры. "Я четырнадцать лет не получал никаких вестей о Милене, дочка,"- так сказал король Веселин. "Даже ольски мне ничего не подсказали. Может быть, твоя мать дает тебе знак о себе?" А еще король пожалел, что при дворе нет кого-нибудь из настоящих магов. "Хотя,"- добавил Веселин,- "скоро, возможно, к нам будут гости." И он принялся поглаживать свою бородку с загадочным видом.
В этот день принцесса Нимарра гуляла в саду по берегу, стараясь вспомнить свои ночные встречи. Она присела в том самом месте, пытаясь представить все, как ей снилось - и вдруг... Вдруг озеро отразило сразу двух девушек - они наклонились к воде одна рядом с другой. Нимарра повернулась и ахнула: справа от нее и впрямь стояла незнакомка из снов, похожая на нее, как две капли воды.
- Кто ты? Ты опять снишься? - спросила Нимарра.
Девушка рассмеялась.
- Я и раньше не снилась тебе, Нимарра. А сейчас ты можешь меня даже потрогать. И даже угостить вон теми грушами.
Нимарра сорвала грушу с ветки и протянула девушке. Та с удовольствием откусила от плода и похвалила:
- Очень вкусная груша, сестренка!
- Так ты - все-таки моя сестренка? Как тебя зовут?
Девушка весело посмотрела на Нимарру и отвечала:
- Можешь звать меня Миранной. Но мы с тобой больше, чем сестры. Я - это ты.
В замешательстве Нимарра смотрела на Миранну, а та весело смеялась. Наконец, принцесса Нимарра решилась спросить:
- Но если ты - это я, то почему нас двое? И кто из нас настоящая?
Миранна залилась таким заразительным смехом, что Нимарра поневоле засмеялась вместе с ней.
- Ты так забавно спрашиваешь, сестренка! - наконец сказала Миранна. - Мы обе настоящие, чтобы ты знала. А когданибудь мы будем одной. Мы отличаемся только тем, что я о тебе все знаю, а ты обо мне - совсем ничего. И я умею намного, намного больше!
- Что, например? - Нимарре было одновременно немножко страшно и страсть как любопытно из-за всех этих загадок.
- Например, я могу вызывать видения. Взгляни-ка в пруд.
Нимарра посмотрела на воду - и увидела в ней отражение кареглазого светловолосого юноши. Как будто бы в нем не было какой-нибудь особой красоты, но сердце принцессы отчего-то сильно вздрогнуло - ей показалось, она прикоснулась вдруг к чему-то очень светлому и важному для нее. И она не заметила, как это произошло, но юноша уже стоял рядом с ней. Он шагнул ей навстречу и протянул левую руку - правая была у него на перевязи.
- Миранна,- сказал незнакомец.
- Меня зовут Нимарра, сударь,- отвечала Нимарра. - А Миранна...
Принцесса хотела сказать - "рядом со мной" - и повернулась в сторону своей новой сестры. Но Миранны уже не было рядом. Нимарра повернулась обратно к незнакомому юноше, но и его уже не оказалось на берегу пруда. И лишь на траве лежала надкушенная груша.
Размышляя, что бы это все могло значить и было ли оно взаправду, Нимарра направилась обратно во дворец. "Надо спросить у слуг - пусть отыщут в городе какую-нибудь ворожею потолковей,"- решила она.
У входа во дворец ее перехватил кто-то из придворных:
- Ваше высочество, король Веселин просит вас немедленно к нему.
- А что такое?
- Прибыли какие-то важные гости,- доверительно прошептала на ухо Нимарре Чинита, ее доверенная фрейлина.
Нимарра поспешила в зал к отцу. Король Веселин нетерпеливо подхватил ее под руку и подвел навстречу группе людей, очевидно, только что с дороги и даже в дорожной пыли.
- Позвольте представить вам, любезные господа, свою дочь, принцессу Нимарру. А это, милая дочка, наши высокие гости. Знакомься...
Но король Веселин не успел представить своих высоких гостей. Из компании незнакомцев выступил вперед светловолосый юноша с рукой на перевязи. Он во все глаза смотрел на Нимарру и вдруг воскликнул:
- Миранна!
- Меня зовут Нимарра, сударь,- отвечала принцесса - и в этот самый миг она сообразила, что именно с этим юношей она десять минут назад разговаривала у пруда.
Конец 1-й части