Страница:
– Значит, на горизонте маячит свадьба? – спросил Мориарти.
– Возможно, – ответил я.
Они оба знали, что свадьбе быть, как знали и мы с Мэри. Хотя я еще не сделал официального предложения, намеревался в ближайшее время это исправить.
– А пока, и это точно, мы становимся деловыми партнерами.
– Что ж, профессор, похоже, я правильно поступил, не приняв ваше пари, – сказал Холмс.
– Пари? – спросил я.
В глазах Холмса и Мориарти мелькнули озорные огоньки.
– Ну да. Разве я забыл упомянуть о пари, которое мне предложил профессор? К своему посланию, содержавшему формулы для путешествия сюда, он приложил записку, в которой предполагал, что вы решите остаться, и даже предложил мне поспорить на десять фунтов. Я не принял пари – хоть наша дружба и отличалась постоянством, вы порой удивляли меня. Судя по рассказу профессора, так могло случиться и на сей раз. – (Появился носильщик с двумя большими саквояжами.) – Я привез часть ваших вещей, которые, на мой взгляд, вы предпочли бы иметь в новом доме.
– Спасибо. Не вызовет ли мое исчезновение проблем?
– Ничего нерешаемого. Думаю, с помощью вашего друга – мистера Дойла – мы сумеем поддерживать видимость того, что вы продолжаете писать хроники моих мелких приключений.
Сэр Артур был приятным в общении человеком, неплохим врачом и талантливым автором исторических романов. Именно он замолвил за меня словечко перед редакторами журнала «Стрэнд», когда я начал искать издателя для своих произведений. Единственная проблема заключалась в том, что Дойл имел досадную привычку забывать мое имя и часто называл меня Джеймсом.
– Значит, прощаемся?
– Давайте просто скажем друг другу «до свидания», Ватсон. Я бы не исключил возможность новой встречи.
Я смотрел вслед уходившему Холмсу. Едва он сел в вагон первого класса, как к нему подошел кондуктор с весьма озабоченным выражением лица.
Когда поезд тронулся, я увидел, как мой друг кивнул и пошел за кондуктором по вагону.
– Думаешь, в поезде возникла какая-то проблема, Джон? – спросила Мэри.
– Похоже, проблемы всегда находят Холмса. Вероятно, эта покажется ему небезынтересной.
– Что ж, в таком случае мистера Шерлока Холмса ждет новое дело, – сказала она.
Эдвард Д. Хох. Скандал в Монреале
– Возможно, – ответил я.
Они оба знали, что свадьбе быть, как знали и мы с Мэри. Хотя я еще не сделал официального предложения, намеревался в ближайшее время это исправить.
– А пока, и это точно, мы становимся деловыми партнерами.
– Что ж, профессор, похоже, я правильно поступил, не приняв ваше пари, – сказал Холмс.
– Пари? – спросил я.
В глазах Холмса и Мориарти мелькнули озорные огоньки.
– Ну да. Разве я забыл упомянуть о пари, которое мне предложил профессор? К своему посланию, содержавшему формулы для путешествия сюда, он приложил записку, в которой предполагал, что вы решите остаться, и даже предложил мне поспорить на десять фунтов. Я не принял пари – хоть наша дружба и отличалась постоянством, вы порой удивляли меня. Судя по рассказу профессора, так могло случиться и на сей раз. – (Появился носильщик с двумя большими саквояжами.) – Я привез часть ваших вещей, которые, на мой взгляд, вы предпочли бы иметь в новом доме.
– Спасибо. Не вызовет ли мое исчезновение проблем?
– Ничего нерешаемого. Думаю, с помощью вашего друга – мистера Дойла – мы сумеем поддерживать видимость того, что вы продолжаете писать хроники моих мелких приключений.
Сэр Артур был приятным в общении человеком, неплохим врачом и талантливым автором исторических романов. Именно он замолвил за меня словечко перед редакторами журнала «Стрэнд», когда я начал искать издателя для своих произведений. Единственная проблема заключалась в том, что Дойл имел досадную привычку забывать мое имя и часто называл меня Джеймсом.
– Значит, прощаемся?
– Давайте просто скажем друг другу «до свидания», Ватсон. Я бы не исключил возможность новой встречи.
Я смотрел вслед уходившему Холмсу. Едва он сел в вагон первого класса, как к нему подошел кондуктор с весьма озабоченным выражением лица.
Когда поезд тронулся, я увидел, как мой друг кивнул и пошел за кондуктором по вагону.
– Думаешь, в поезде возникла какая-то проблема, Джон? – спросила Мэри.
– Похоже, проблемы всегда находят Холмса. Вероятно, эта покажется ему небезынтересной.
– Что ж, в таком случае мистера Шерлока Холмса ждет новое дело, – сказала она.
Эдвард Д. Хох. Скандал в Монреале
Литературные труды Эдварда Д. Хоха удостоены премии Энтони Бучера и премии «Эдгар». Кроме того, ему присвоено звание гранд-мастера Американской ассоциации авторов детективных романов. Хох создал великое множество произведений, общее их число на момент его смерти в 2008 году превысило 900. Во многих описаны приключения доктора Сэма Хоторна, капитана Леопольда и Ника Вельвета. Кроме данного рассказа, опубликованного в одном из ежегодных выпусков журнала «Ellery Queen’s Mystery Magazine», перу Эдварда Д. Хоха принадлежит еще с десяток историй о Шерлоке Холмсе.
Стоит читателям полюбить героя, и они желают постоянно быть в курсе его приключений. Конан Дойл дважды пытался отправить Шерлока Холмса в отставку – сначала с помощью драматической развязки у Рейхенбахского водопада, а затем более мирным путем, изобразив великого сыщика на заслуженном отдыхе на пасеке в графстве Суссекс. Читатели единодушно взбунтовались против первого варианта, многие до сих пор не удовлетворены вторым. Да и может ли столь преданный своему делу и энергичный человек, как Шерлок Холмс, уйти на покой? Время от времени ему будет попадаться какое-нибудь дело. А Ирэн Адлер – «эта женщина», как ее называл Холмс, – перехитрившая его и единственная, кого он считал себе ровней? Их пути наверняка должны были пересечься снова. Нас всегда мучает вопрос: «Что дальше?» В следующем рассказе мы встречаемся со знакомыми персонажами много лет спустя. Они стали старше и теперь решают проблемы более зрелого возраста: заблудшие отпрыски, ностальгия, сожаление. Всегда кажется странным встреча со старым другом через большой промежуток времени. Иногда с течением лет люди сильно меняются, а порой остаются такими же, как раньше.
– Пчел вполне хватает, чтобы вас занять? – спросил я, когда мы устроились за столиком в его саду.
– Более чем, Ватсон, – заверил он меня, разливая вино. – И здесь так спокойно. Вижу, вы шли пешком со станции.
– Как вы догадались, Холмс?
– Вы же знаете мои методы. Ваше лицо покраснело от солнца, а на ботинках дорожная пыль.
– Вы все такой же, – улыбнулся я. – Живете один или видитесь с соседями?
– Как можно реже. До них неблизко, но я знаю, что они каждое утро выглядывают в окна – ждут германского нашествия. Боюсь, эти люди слишком всерьез воспринимают Эрскина Чайлдерса[2].
Прошло восемь лет после выхода «Загадки песков», но ее до сих пор читают.
– Вы тоже ждете войну?
– В ближайшие годы ее не будет, потом посмотрим. Скажите, что привело вас сюда этим прекрасным летним днем? Мы давно не проводили вместе воскресенья.
– На ваше имя пришла телеграмма, по старому адресу на Бейкер-стрит, аж из Канады. Миссис Хадсон не смогла найти ваш новый адрес и отдала ее мне.
– Как она?
– Постарела, но в добром здравии.
– Здесь есть экономка, которая меня обслуживает, но сегодня у нее выходной. Если хотите остаться на ужин, могу предложить разве что мясо с хлебом.
– Не нужно, Холмс. Я приехал лишь передать вам телеграмму.
– Которую было намного проще доставить почтой.
– Она показалась мне важной, – возразил я. – К тому же мне особо нечем заняться. Даже пчел нет.
– Что ж, давайте посмотрим на это срочное сообщение.
Он вскрыл конверт, и мы вместе прочитали:
– Что это, Холмс? – спросил я. – Вы понимаете, в чем дело?
– Даже слишком хорошо понимаю, – вздохнул он.
– Кто эта Ирэн? Наверняка не Ирэн Адлер? Она умерла лет двадцать назад.
– Об этом сообщали газеты, но я всегда сомневался в ее смерти. Ирэн родилась в Нью-Джерси, а после того, как вышла здесь замуж за Годфри Нортона, я подозревал, что они могли уехать в Америку, чтобы избежать вопросов по поводу скандала в Богемии. Если телеграмма действительно от нее, ей сейчас должно быть пятьдесят три года, на четыре года моложе меня – женщина еще не старая во всех отношениях. И у нее вполне может быть сын-студент.
– Но что вы можете сделать отсюда, Холмс?
– Отсюда – ничего. – Он несколько минут размышлял, глядя на адрес внизу телеграммы. – Я должен незамедлительно ответить, – решил он. – Эту телеграмму отправили четыре дня назад, двенадцатого числа.
– Что вы ей скажете?
– Она умоляет меня о помощи, Ватсон. Как я могу отказать?
– Следует понимать так, что вы намерены отправиться в Канаду? – спросил я растерянно.
– Да, и буду чрезвычайно благодарен, если вы составите мне компанию.
Неделю спустя мы уже приближались к устью реки Святого Лаврентия. Я долго размышлял, как Холмсу удалось заманить меня в столь длительное путешествие, и наконец понял: я должен присутствовать на его новой встрече с Ирэн Адлер и увидеть ее своими глазами – после стольких лет.
Наш корабль причалил к пристани в Монреале, и мы наняли экипаж до отеля. Меня удивило количество автомобилей на улицах и потряс вид роскошных домов в центре – в Лондоне они располагались бы далеко за городом. Возница сообщил, что это жилища финансовых и промышленных магнатов, район, известный как «Золотая миля».
Мы поселились в маленькой гостинице напротив строящегося «Риц-Карлтона» на улице Шербрук-Уэст, рядом с университетом. Позвонили Ирэн, и она сказала, что придет к нам в отель. Я заметил, что Холмс слегка нервничает в ожидании встречи.
– Уверен, что смогу помочь этой женщине, – сказал он мне по секрету. – Я помнил о ней все эти годы.
Наконец позвонил портье и сообщил, что миссис Ирэн Нортон ждет внизу. Спустившись, мы с Холмсом нашли ее в уединенном уголке вестибюля. Она сидела в одиночестве на диване, в длинной юбке, блузке в цветочек и шляпке. Я сразу узнал ее по фотографии, которую хранил мой друг. Она осталась такой же стройной и грациозной, а ее лицо по-прежнему было прекрасно. Лишь несколько седых волос говорили о прошедших годах.
– Доброго дня, мистер Шерлок Холмс. – Она практически повторила слова, сказанные ею когда-то в образе юноши, преследовавшего Холмса. – Здравствуйте, доктор Ватсон. Должна сказать, вы оба мало изменились с тех пор, как мы встречались в Лондоне.
– Весьма любезно с вашей стороны, мэм, – слегка поклонился Холмс. – Жаль, что мы не свиделись при более приятных обстоятельствах.
Она предложила нам сесть рядом на диван.
– Последние недели стали для меня настоящим кошмаром. Я была на грани безумия, когда телеграфировала вам, даже не зная, работаете ли вы еще частным консультантом.
– Я в отставке, – ответил мой друг, – но всегда доступен, если вы нуждаетесь в моей помощи.
Ирэн слегка улыбнулась.
– То, что ради меня вы пересекли океан, – большая честь.
– Вы давно живете в Монреале?
Она кивнула.
– После свадьбы Годфри решил, что нам лучше покинуть Англию. Он открыл здесь вполне успешную адвокатскую практику, и у нас родился прекрасный сын, Ральф.
– Помню, Годфри был интересным мужчиной, – сказал Холмс.
– Увы, он умер три года назад. Будь он сейчас со мной, возможно, не пришлось бы вызывать вас из-за океана.
– Но что с вашим сыном? В телеграмме вы написали, что он исчез после убийства.
– Именно так. Я должна рассказать все с самого начала. Полагаю, смерть отца серьезно повлияла на Ральфа, с тех пор он сильно изменился: начал пьянствовать по ночам и забросил учебу.
– Сколько ему лет?
– Девятнадцать, перешел на второй курс Университета Макгилла. На первом курсе познакомился с симпатичной рыжеволосой девушкой по имени Моника Старр. Она показалась мне приятной, и я не возражала против их дружбы, считая, что однокурсница поможет сыну вернуться в прежнюю колею. Однако этим летом он обнаружил, что у него появился соперник – немецкий студент по имени Франц Фабер с последнего курса. Я знаю о драке: несколько недель назад Ральф вернулся домой с разбитым носом, но не более того. Он не мог… – Ее голос сорвался.
– Что случилось, Ирэн? – мягко спросил ее Холмс.
– Две недели назад, в четверг вечером, Франца Фабера зарезали возле паба, где часто бывают студенты из Макгилла. Разразился скандал – подобного никогда не случалось.
– Университет работал в августе?
– Студентам предлагаются летние занятия. Судя по всему, Фабер занимался на языковых курсах – будучи немцем, он слабо владел английским и французским. Моего сына видели в пабе, и полицейские пришли к нам домой, чтобы его допросить. Он вернулся примерно за час до их появления и поднялся в свою комнату, даже не поговорив со мной.
– Это показалось вам странным?
– В последнее время его настроение часто менялось. Я не подумала ни о чем дурном, но когда вошла в комнату, чтобы позвать Ральфа к полицейским, его там не оказалось. Видимо, он ушел через черный ход. На следующее утро выяснилось, что Моника Старр тоже пропала. В полиции убеждены, что Фабера убил мой сын, но я не могу в это поверить. Да, он вспыльчив, как и Годфри, но никогда бы не пошел на такое преступление.
Холмс попытался ее успокоить.
– Я сделаю для вас все, что смогу, Ирэн. Вы должны это знать. Скажите, в городе или рядом есть место, где они могли бы скрываться?
– Я даже не уверена, что они вместе.
– Думаю, следует предполагать, что это так, независимо от того, совершил Ральф преступление или нет. У него были дружеские отношения с кем-либо из профессоров или преподавателей Макгилла?
Ирэн ненадолго задумалась.
– Профессор Стивен Ликок. Он читает лекции в университете, издает книги по экономике и сборники юмористических рассказов. Сын был с ним на короткой ноге.
– А что насчет других студентов?
– Насколько мне известно, он дружил только с Моникой.
– Я поговорю с Ликоком, – сказал Холмс. – А как вы? До сих пор поете?
Она слабо улыбнулась:
– Очень мало, иногда в местных постановках.
– Это плохо, Ирэн. У вас прекрасный голос.
– Найдите моего сына, мистер Холмс, – сказала она. – Вы единственный, кто в силах мне помочь.
– Сделаю все возможное.
Мы дошли пешком до университета – ряда каменных строений, к которым с улицы вела обсаженная деревьями дорожка. Перед центральным зданием стоял памятник Джеймсу Макгиллу, чье наследство помогло возникнуть этому учебному заведению девяносто лет назад. Навстречу попалось лишь несколько студентов и преподавателей, они готовились к приближающемуся осеннему семестру. Мы спросили, где найти кабинет профессора Ликока, и нас отправили в соседнее здание, на факультет политэкономии. Холмс шел впереди, его шаг был удивительно быстр.
– Нельзя терять время, Ватсон. Если молодой человек действительно сбежал с места убийства, необходимо его найти и склонить к возвращению, для его же собственного блага.
– Вы считаете его виновным, Холмс?
– Пока рано делать выводы.
В маленьком кабинете Ликока сидел и разглядывал карту на столе худощавый юноша. Представившись как Роб Джентри, он сказал:
– Профессора Ликока сейчас нет, но он должен скоро вернуться. Приближаются выборы, сами понимаете. Садитесь, джентльмены.
– Он интересуется политикой? – спросил Холмс.
– Даже очень. Поддерживает консерваторов и ведет кампанию против нашего либерального премьер-министра.
Почти в тот же миг в дверях появился широкоплечий мужчина с густыми усами.
– Что такое? У нас гости? Нам понадобится еще один стул, Роб.
– Да, сэр.
– Профессор Ликок, – сказал он, протягивая руку.
Я предположил, что ему сорок с небольшим, судя по едва заметной седине.
– Чем могу помочь, господа?
– Мы прибыли из Лондона. Это мой компаньон доктор Ватсон, а я Шерлок Холмс.
– Холмс?! Холмс? – удивленно переспросил Ликок. – Уж не сам ли великий сыщик?
– Именно он, – ответил я за Холмса.
– Я опубликовал несколько юмористических рассказов о вашей работе, мистер Холмс. По крайней мере, надеюсь, что вы сочтете их юмористическими.
Мой друг пропустил его слова мимо ушей.
– Мы прибыли по неотложному делу, профессор Ликок. Ирэн Нортон обратилась к нам с просьбой разыскать ее сына Ральфа, который подозревается в убийстве.
Услышав это, Ликок слегка побледнел.
– Ужасная трагедия, – пробормотал он.
– Мать мальчика утверждает, что вы были его другом.
– И до сих пор им являюсь. Вся эта история выходит за пределы моего понимания.
Он передвинул несколько бумаг на столе.
– Известно ли вам местонахождение Ральфа? Для парня было бы лучше, если бы мы нашли его до того, как это сделает полиция.
– Мне ничего не известно, – заявил профессор.
– Может быть, и так, но когда мы вошли, ваш помощник разглядывал карту на столе, а теперь вы ее прикрыли.
Ликок немного помолчал – возможно, делая трудный выбор, – и наконец сказал:
– Вы действительно настоящий детектив, мистер Холмс. Я знаю, где парнишка.
– Он находится на берегу залива Олд-Брюэри озера Кучичинг, но на самом деле это продолжение озера Симко.
– Как вы туда добираетесь? – спросил Холмс.
– Поездом. Через Ориллию из Торонто идет линия Канадской национальной железной дороги, которая проходит недалеко от моего коттеджа. Я вернулся сюда вместе с семьей в начале августа, как всегда, чтобы подготовиться к новому семестру. Это было за несколько дней до убийства Франца Фабера.
– Вы знали Фабера?
– Лично нет. Его знал Роб.
Джентри кивнул:
– Обычно я встречал его в пабе по выходным. Если он был в окружении подружек, мы могли выпить вместе несколько кружек пива.
Холмс задумчиво посмотрел на него:
– Вы видели его в вечер убийства?
Джентри покачал головой:
– Я был на пикнике с друзьями.
Холмс снова повернулся к Ликоку:
– Вы сказали, что знаете, где сейчас молодой Нортон.
– Он пришел ко мне почти сразу после того, как я вернулся с семьей в Монреаль. Ему хотелось уехать на несколько недель, пока не начнется новый семестр, и он интересовался, не знаю ли я подходящего места.
– И вы предложили ему свой коттедж в Ориллии.
– Да.
– Когда это было?
Он сверился с настольным календарем:
– В пятницу, девятого.
– С ним была пропавшая девушка, Моника Старр?
– Насколько я знаю, он уехал один.
– И он до сих пор там?
– Думаю, да. Он собирался вернуться на второй неделе сентября.
– У вас в коттедже есть телефон?
– Нет. Предпочитаю проводить лето в обществе жены и сына, без лишних помех.
– Тогда расскажите, как добраться туда поездом.
– Ехать целый день, это триста с лишним миль.
– Мы с Ватсоном в Англии привыкли ездить на поездах.
Ликок улыбнулся:
– Я сам британец, знаете ли. Мои родители эмигрировали в Канаду, когда мне было семь лет, и я решил поехать с ними.
– Мудрый выбор, – улыбнулся в ответ Холмс. – Итак, насчет вашего коттеджа…
– Не знаю, что происходит с Ральфом, но, похоже, я сам несу часть ответственности, поскольку разрешил ему воспользоваться своим жилищем. Если вы собираетесь туда, я поеду с вами. Не хочу, чтобы двое незнакомцев застали его врасплох.
Я почувствовал недосказанность, словно он опасался, что сын Ирэн и впрямь способен на преступление.
– Хорошо, – согласился Холмс. – Едем первым же поездом.
Профессор Ликок повернулся к своему помощнику:
– Управишься без меня несколько дней, Роб?
– Конечно, сэр.
Ликок позвонил жене и сообщил ей о наших планах, затем повернулся к Холмсу:
– Поезд отправляется завтра утром. Будем в коттедже до темноты.
– Очень хорошо.
– Виндзорский вокзал в нескольких кварталах к югу отсюда: идите по улице Пил, мимо парка Доминион, и увидите его справа. Встречаемся там в восемь утра. – Когда мы уже уходили, он сунул мне в руку свою книгу. – Почитайте вечером, доктор Ватсон, и обратите внимание на рассказик «Помешавшийся на тайне». Уверен, вас и мистера Холмса он немало позабавит.
Когда мы вышли на улицу, Холмс посмотрел на небо.
– Странный малый, но приятный. Прежде чем мы поедем в коттедж, я бы хотел поговорить с местной полицией.
Общение с Сюртэ дю Квебек оказалось в чем-то лучше, а в чем-то хуже наших частых встреч со Скотланд-Ярдом. Лучше – так как они отнеслись к Холмсу уважительнее, чем некоторые из их британских коллег, хуже – потому что детективов, расследовавших убийство Франца Фабера, оказалось нелегко найти. В конце концов нас проводили в кабинет, где Холмса встретил инспектор по имени Жан Леблон.
– Можете не сомневаться, здесь вас хорошо знают, – сказал он. – Это ваш первый визит в Канаду, мистер Холмс?
– Да.
– Уверен, вам здесь понравится. Итак, чем могу помочь?
– Меня попросили заняться делом об убийстве Франца Фабера, студента Университета Макгилла. Насколько мне известно, его зарезали возле паба две недели назад.
Леблон порылся в папках у себя на столе.
– Ровно две недели назад, в четверг десятого числа. После нападения он прожил всего несколько минут.
– Свидетели были? – спросил Холмс.
– Нет.
– В таком случае почему вы пытаетесь арестовать за это преступление Ральфа Нортона?
– Они подрались из-за женщины. Первым лежавшего на дороге Фабера увидел патрульный полицейский: раненный в грудь парень истекал кровью, но был еще жив. Патрульный спросил, кто ударил его ножом, и он ответил, что Нортон.
Я заметил, что слова детектива застигли Холмса врасплох.
– Он уверен?
Наш собеседник кивнул.
– Парень сказал – Нортон. В этом патрульный не сомневается. К тому же Ральф сбежал, когда мы пришли его допросить, а это косвенно доказывает вину.
– А кто та женщина, из-за которой они подрались?
– Ее зовут Моника Старр. И она тоже исчезла.
– Вы разговаривали с ее родными?
– У них дом на севере, на полуострове Гаспе, но девушка жила в кампусе. Родные ничего не знают об исчезновении и утверждают, что не видели ее все лето. Она осталась в университете на какие-то дополнительные курсы.
– Странное совпадение с этими дополнительными летними курсами, – пробормотал Холмс. – Ральф Нортон был тем вечером в пабе?
– Бармен видел его раньше, но не вместе с Фабером.
– Орудие убийства нашли?
– Пока нет. Мы обыскали все вокруг, но безуспешно.
Когда мы вышли из здания Сюртэ дю Квебек, я спросил Холмса, что он обо всем этом думает.
– Похоже, Ральф – главный подозреваемый, – ответил он. – Нужно сегодня поговорить с Ирэн, прежде чем мы уедем.
Мы встретились у нее дома, в уменьшенной копии одного из зданий, которые видели по пути в отель. Не возникало никаких сомнений в том, что адвокатская практика ее мужа приносила хорошую прибыль. За чаем Холмс рассказал о коттедже Ликока и сообщил, что утром мы едем туда.
– Будьте готовы ко всему, Ирэн. У полиции есть веские доказательства, пусть их и нельзя назвать решающими. И в коттедже Ральф может быть не один.
– Та девушка…
Холмс кивнул.
– Моника Старр. Она все лето была с ним. Что-то случилось между Ральфом и тем другим парнем, Францем Фабером. Они уже дрались однажды и могли подраться снова, перед пабом две недели назад. Умирая, он назвал имя Ральфа.
– Нет! – Ирэн покачала головой. – Не могу поверить, что мой сын поднял руку на человека.
– Если я его найду, мне придется доставить его назад.
Она отвернулась, не желая встречаться взглядом с Холмсом.
– Ральф – мой единственный сын, самое дорогое, что у меня есть. Вы наверняка сумеете как-то ему помочь.
– Сделаю все, что в моих силах, – вздохнул мой друг.
Вечером, прежде чем мы разошлись по своим комнатам, я нашел время для знакомства с книгой Стивена Ликока.
– Холмс! – воскликнул я, не дочитав до конца. – Этот Ликок и впрямь насмехается над вами и вашими методами: называет великим сыщиком и описывает, как вы переодеваетесь в дурацкое платье, пытаясь помочь премьер-министру и архиепископу Кентерберийскому!
– Он упоминает мое имя?
– Нет.
– В таком случае для меня это комплимент – если читатели вроде вас тотчас опознают во мне великого сыщика.
Однако его слова отнюдь не умерили мой гнев. Прочитав рассказ, я заявил, тяжело дыша:
– В конце он вынуждает вас переодеться собакой, и вы становитесь добычей живодеров. Ликок – настоящий негодяй и клеветник!
Холмс едва заметно улыбнулся:
– Или юморист.
– Вы действительно хотите, чтобы мы путешествовали в обществе подобной личности?
– Я делаю это ради Ирэн и ее сына, а не ради Ликока.
Утром мы встретились на вокзале, как и планировалось. Помощник профессора, Роб Джентри, пришел вместе с ним, что меня несколько удивило.
– В коттедже остались кое-какие бумаги, – объяснил Ликок. – Поскольку мы пробудем там самое меньшее ночь, Роб успеет разобраться с ними и решит, что взять с собой.
Присутствие Джентри оказалось даже к лучшему. Мне было с кем поговорить во время долгой поездки, и появился повод не общаться с гадким Ликоком. Восточная Канада оказалась весьма живописной, и профессор объяснил Холмсу, почему он выбрал себе летний дом так далеко от Монреаля.
– Я вырос в этих краях после того, как мы перебрались сюда из Англии. У нас был дом в Эджипте, недалеко от южного побережья озера Симко. Прекрасная местность, особенно летом. Зимы в Монреале порой суровые.
– Большая страна, – заметил Холмс.
– Очень большая. Можно проехать сотни миль по западной Канаде и не увидеть ничего, кроме полей пшеницы. Уверен, Господь сказал: «Да будет пшеница!» – и возник Саскачеван.
День клонился к вечеру, когда мы сошли с поезда в Ориллии и, наняв экипаж, проехали несколько кварталов до коттеджа Ликока. Так как телефона не было, профессор не мог заранее известить о нашем прибытии. Когда мы вышли из экипажа, то увидели сидящего на крыльце симпатичного веснушчатого юношу со светлыми волосами. Он сразу отложил роман Райдера Хаггарда и поднялся.
– Профессор Ликок! Какими судьбами?
Стоит читателям полюбить героя, и они желают постоянно быть в курсе его приключений. Конан Дойл дважды пытался отправить Шерлока Холмса в отставку – сначала с помощью драматической развязки у Рейхенбахского водопада, а затем более мирным путем, изобразив великого сыщика на заслуженном отдыхе на пасеке в графстве Суссекс. Читатели единодушно взбунтовались против первого варианта, многие до сих пор не удовлетворены вторым. Да и может ли столь преданный своему делу и энергичный человек, как Шерлок Холмс, уйти на покой? Время от времени ему будет попадаться какое-нибудь дело. А Ирэн Адлер – «эта женщина», как ее называл Холмс, – перехитрившая его и единственная, кого он считал себе ровней? Их пути наверняка должны были пересечься снова. Нас всегда мучает вопрос: «Что дальше?» В следующем рассказе мы встречаемся со знакомыми персонажами много лет спустя. Они стали старше и теперь решают проблемы более зрелого возраста: заблудшие отпрыски, ностальгия, сожаление. Всегда кажется странным встреча со старым другом через большой промежуток времени. Иногда с течением лет люди сильно меняются, а порой остаются такими же, как раньше.
1. Преступление
Мой старый друг Шерлок Холмс уже несколько лет как ушел на покой, когда у меня появился повод навестить его на его маленькой вилле в Суссексе, откуда открывался прекрасный вид на Ла-Манш. Был август 1911 года; в неподвижном воздухе легко различалось знакомое жужжание.– Пчел вполне хватает, чтобы вас занять? – спросил я, когда мы устроились за столиком в его саду.
– Более чем, Ватсон, – заверил он меня, разливая вино. – И здесь так спокойно. Вижу, вы шли пешком со станции.
– Как вы догадались, Холмс?
– Вы же знаете мои методы. Ваше лицо покраснело от солнца, а на ботинках дорожная пыль.
– Вы все такой же, – улыбнулся я. – Живете один или видитесь с соседями?
– Как можно реже. До них неблизко, но я знаю, что они каждое утро выглядывают в окна – ждут германского нашествия. Боюсь, эти люди слишком всерьез воспринимают Эрскина Чайлдерса[2].
Прошло восемь лет после выхода «Загадки песков», но ее до сих пор читают.
– Вы тоже ждете войну?
– В ближайшие годы ее не будет, потом посмотрим. Скажите, что привело вас сюда этим прекрасным летним днем? Мы давно не проводили вместе воскресенья.
– На ваше имя пришла телеграмма, по старому адресу на Бейкер-стрит, аж из Канады. Миссис Хадсон не смогла найти ваш новый адрес и отдала ее мне.
– Как она?
– Постарела, но в добром здравии.
– Здесь есть экономка, которая меня обслуживает, но сегодня у нее выходной. Если хотите остаться на ужин, могу предложить разве что мясо с хлебом.
– Не нужно, Холмс. Я приехал лишь передать вам телеграмму.
– Которую было намного проще доставить почтой.
– Она показалась мне важной, – возразил я. – К тому же мне особо нечем заняться. Даже пчел нет.
– Что ж, давайте посмотрим на это срочное сообщение.
Он вскрыл конверт, и мы вместе прочитали:
Мистеру Шерлоку Холмсу,Послание было подписано коротко: Ирэн.
221б, Бейкер-стрит, Лондон
Уважаемый мистер Холмс!
Прошу прощения, что отнимаю у вас время, но мне срочно требуется помощь. Мой сын, Ральф Нортон, исчез из Университета Макгилла. Полиция подозревает его в убийстве. Приезжайте, умоляю вас!
– Что это, Холмс? – спросил я. – Вы понимаете, в чем дело?
– Даже слишком хорошо понимаю, – вздохнул он.
– Кто эта Ирэн? Наверняка не Ирэн Адлер? Она умерла лет двадцать назад.
– Об этом сообщали газеты, но я всегда сомневался в ее смерти. Ирэн родилась в Нью-Джерси, а после того, как вышла здесь замуж за Годфри Нортона, я подозревал, что они могли уехать в Америку, чтобы избежать вопросов по поводу скандала в Богемии. Если телеграмма действительно от нее, ей сейчас должно быть пятьдесят три года, на четыре года моложе меня – женщина еще не старая во всех отношениях. И у нее вполне может быть сын-студент.
– Но что вы можете сделать отсюда, Холмс?
– Отсюда – ничего. – Он несколько минут размышлял, глядя на адрес внизу телеграммы. – Я должен незамедлительно ответить, – решил он. – Эту телеграмму отправили четыре дня назад, двенадцатого числа.
– Что вы ей скажете?
– Она умоляет меня о помощи, Ватсон. Как я могу отказать?
– Следует понимать так, что вы намерены отправиться в Канаду? – спросил я растерянно.
– Да, и буду чрезвычайно благодарен, если вы составите мне компанию.
Неделю спустя мы уже приближались к устью реки Святого Лаврентия. Я долго размышлял, как Холмсу удалось заманить меня в столь длительное путешествие, и наконец понял: я должен присутствовать на его новой встрече с Ирэн Адлер и увидеть ее своими глазами – после стольких лет.
Наш корабль причалил к пристани в Монреале, и мы наняли экипаж до отеля. Меня удивило количество автомобилей на улицах и потряс вид роскошных домов в центре – в Лондоне они располагались бы далеко за городом. Возница сообщил, что это жилища финансовых и промышленных магнатов, район, известный как «Золотая миля».
Мы поселились в маленькой гостинице напротив строящегося «Риц-Карлтона» на улице Шербрук-Уэст, рядом с университетом. Позвонили Ирэн, и она сказала, что придет к нам в отель. Я заметил, что Холмс слегка нервничает в ожидании встречи.
– Уверен, что смогу помочь этой женщине, – сказал он мне по секрету. – Я помнил о ней все эти годы.
Наконец позвонил портье и сообщил, что миссис Ирэн Нортон ждет внизу. Спустившись, мы с Холмсом нашли ее в уединенном уголке вестибюля. Она сидела в одиночестве на диване, в длинной юбке, блузке в цветочек и шляпке. Я сразу узнал ее по фотографии, которую хранил мой друг. Она осталась такой же стройной и грациозной, а ее лицо по-прежнему было прекрасно. Лишь несколько седых волос говорили о прошедших годах.
– Доброго дня, мистер Шерлок Холмс. – Она практически повторила слова, сказанные ею когда-то в образе юноши, преследовавшего Холмса. – Здравствуйте, доктор Ватсон. Должна сказать, вы оба мало изменились с тех пор, как мы встречались в Лондоне.
– Весьма любезно с вашей стороны, мэм, – слегка поклонился Холмс. – Жаль, что мы не свиделись при более приятных обстоятельствах.
Она предложила нам сесть рядом на диван.
– Последние недели стали для меня настоящим кошмаром. Я была на грани безумия, когда телеграфировала вам, даже не зная, работаете ли вы еще частным консультантом.
– Я в отставке, – ответил мой друг, – но всегда доступен, если вы нуждаетесь в моей помощи.
Ирэн слегка улыбнулась.
– То, что ради меня вы пересекли океан, – большая честь.
– Вы давно живете в Монреале?
Она кивнула.
– После свадьбы Годфри решил, что нам лучше покинуть Англию. Он открыл здесь вполне успешную адвокатскую практику, и у нас родился прекрасный сын, Ральф.
– Помню, Годфри был интересным мужчиной, – сказал Холмс.
– Увы, он умер три года назад. Будь он сейчас со мной, возможно, не пришлось бы вызывать вас из-за океана.
– Но что с вашим сыном? В телеграмме вы написали, что он исчез после убийства.
– Именно так. Я должна рассказать все с самого начала. Полагаю, смерть отца серьезно повлияла на Ральфа, с тех пор он сильно изменился: начал пьянствовать по ночам и забросил учебу.
– Сколько ему лет?
– Девятнадцать, перешел на второй курс Университета Макгилла. На первом курсе познакомился с симпатичной рыжеволосой девушкой по имени Моника Старр. Она показалась мне приятной, и я не возражала против их дружбы, считая, что однокурсница поможет сыну вернуться в прежнюю колею. Однако этим летом он обнаружил, что у него появился соперник – немецкий студент по имени Франц Фабер с последнего курса. Я знаю о драке: несколько недель назад Ральф вернулся домой с разбитым носом, но не более того. Он не мог… – Ее голос сорвался.
– Что случилось, Ирэн? – мягко спросил ее Холмс.
– Две недели назад, в четверг вечером, Франца Фабера зарезали возле паба, где часто бывают студенты из Макгилла. Разразился скандал – подобного никогда не случалось.
– Университет работал в августе?
– Студентам предлагаются летние занятия. Судя по всему, Фабер занимался на языковых курсах – будучи немцем, он слабо владел английским и французским. Моего сына видели в пабе, и полицейские пришли к нам домой, чтобы его допросить. Он вернулся примерно за час до их появления и поднялся в свою комнату, даже не поговорив со мной.
– Это показалось вам странным?
– В последнее время его настроение часто менялось. Я не подумала ни о чем дурном, но когда вошла в комнату, чтобы позвать Ральфа к полицейским, его там не оказалось. Видимо, он ушел через черный ход. На следующее утро выяснилось, что Моника Старр тоже пропала. В полиции убеждены, что Фабера убил мой сын, но я не могу в это поверить. Да, он вспыльчив, как и Годфри, но никогда бы не пошел на такое преступление.
Холмс попытался ее успокоить.
– Я сделаю для вас все, что смогу, Ирэн. Вы должны это знать. Скажите, в городе или рядом есть место, где они могли бы скрываться?
– Я даже не уверена, что они вместе.
– Думаю, следует предполагать, что это так, независимо от того, совершил Ральф преступление или нет. У него были дружеские отношения с кем-либо из профессоров или преподавателей Макгилла?
Ирэн ненадолго задумалась.
– Профессор Стивен Ликок. Он читает лекции в университете, издает книги по экономике и сборники юмористических рассказов. Сын был с ним на короткой ноге.
– А что насчет других студентов?
– Насколько мне известно, он дружил только с Моникой.
– Я поговорю с Ликоком, – сказал Холмс. – А как вы? До сих пор поете?
Она слабо улыбнулась:
– Очень мало, иногда в местных постановках.
– Это плохо, Ирэн. У вас прекрасный голос.
– Найдите моего сына, мистер Холмс, – сказала она. – Вы единственный, кто в силах мне помочь.
– Сделаю все возможное.
Мы дошли пешком до университета – ряда каменных строений, к которым с улицы вела обсаженная деревьями дорожка. Перед центральным зданием стоял памятник Джеймсу Макгиллу, чье наследство помогло возникнуть этому учебному заведению девяносто лет назад. Навстречу попалось лишь несколько студентов и преподавателей, они готовились к приближающемуся осеннему семестру. Мы спросили, где найти кабинет профессора Ликока, и нас отправили в соседнее здание, на факультет политэкономии. Холмс шел впереди, его шаг был удивительно быстр.
– Нельзя терять время, Ватсон. Если молодой человек действительно сбежал с места убийства, необходимо его найти и склонить к возвращению, для его же собственного блага.
– Вы считаете его виновным, Холмс?
– Пока рано делать выводы.
В маленьком кабинете Ликока сидел и разглядывал карту на столе худощавый юноша. Представившись как Роб Джентри, он сказал:
– Профессора Ликока сейчас нет, но он должен скоро вернуться. Приближаются выборы, сами понимаете. Садитесь, джентльмены.
– Он интересуется политикой? – спросил Холмс.
– Даже очень. Поддерживает консерваторов и ведет кампанию против нашего либерального премьер-министра.
Почти в тот же миг в дверях появился широкоплечий мужчина с густыми усами.
– Что такое? У нас гости? Нам понадобится еще один стул, Роб.
– Да, сэр.
– Профессор Ликок, – сказал он, протягивая руку.
Я предположил, что ему сорок с небольшим, судя по едва заметной седине.
– Чем могу помочь, господа?
– Мы прибыли из Лондона. Это мой компаньон доктор Ватсон, а я Шерлок Холмс.
– Холмс?! Холмс? – удивленно переспросил Ликок. – Уж не сам ли великий сыщик?
– Именно он, – ответил я за Холмса.
– Я опубликовал несколько юмористических рассказов о вашей работе, мистер Холмс. По крайней мере, надеюсь, что вы сочтете их юмористическими.
Мой друг пропустил его слова мимо ушей.
– Мы прибыли по неотложному делу, профессор Ликок. Ирэн Нортон обратилась к нам с просьбой разыскать ее сына Ральфа, который подозревается в убийстве.
Услышав это, Ликок слегка побледнел.
– Ужасная трагедия, – пробормотал он.
– Мать мальчика утверждает, что вы были его другом.
– И до сих пор им являюсь. Вся эта история выходит за пределы моего понимания.
Он передвинул несколько бумаг на столе.
– Известно ли вам местонахождение Ральфа? Для парня было бы лучше, если бы мы нашли его до того, как это сделает полиция.
– Мне ничего не известно, – заявил профессор.
– Может быть, и так, но когда мы вошли, ваш помощник разглядывал карту на столе, а теперь вы ее прикрыли.
Ликок немного помолчал – возможно, делая трудный выбор, – и наконец сказал:
– Вы действительно настоящий детектив, мистер Холмс. Я знаю, где парнишка.
2. Погоня
Профессор Ликок объяснил, что занимается творчеством во время летних каникул в фамильном коттедже к северу от озера Симко, в городке Ориллия – довольно далеко от Монреаля, к северу от Торонто.– Он находится на берегу залива Олд-Брюэри озера Кучичинг, но на самом деле это продолжение озера Симко.
– Как вы туда добираетесь? – спросил Холмс.
– Поездом. Через Ориллию из Торонто идет линия Канадской национальной железной дороги, которая проходит недалеко от моего коттеджа. Я вернулся сюда вместе с семьей в начале августа, как всегда, чтобы подготовиться к новому семестру. Это было за несколько дней до убийства Франца Фабера.
– Вы знали Фабера?
– Лично нет. Его знал Роб.
Джентри кивнул:
– Обычно я встречал его в пабе по выходным. Если он был в окружении подружек, мы могли выпить вместе несколько кружек пива.
Холмс задумчиво посмотрел на него:
– Вы видели его в вечер убийства?
Джентри покачал головой:
– Я был на пикнике с друзьями.
Холмс снова повернулся к Ликоку:
– Вы сказали, что знаете, где сейчас молодой Нортон.
– Он пришел ко мне почти сразу после того, как я вернулся с семьей в Монреаль. Ему хотелось уехать на несколько недель, пока не начнется новый семестр, и он интересовался, не знаю ли я подходящего места.
– И вы предложили ему свой коттедж в Ориллии.
– Да.
– Когда это было?
Он сверился с настольным календарем:
– В пятницу, девятого.
– С ним была пропавшая девушка, Моника Старр?
– Насколько я знаю, он уехал один.
– И он до сих пор там?
– Думаю, да. Он собирался вернуться на второй неделе сентября.
– У вас в коттедже есть телефон?
– Нет. Предпочитаю проводить лето в обществе жены и сына, без лишних помех.
– Тогда расскажите, как добраться туда поездом.
– Ехать целый день, это триста с лишним миль.
– Мы с Ватсоном в Англии привыкли ездить на поездах.
Ликок улыбнулся:
– Я сам британец, знаете ли. Мои родители эмигрировали в Канаду, когда мне было семь лет, и я решил поехать с ними.
– Мудрый выбор, – улыбнулся в ответ Холмс. – Итак, насчет вашего коттеджа…
– Не знаю, что происходит с Ральфом, но, похоже, я сам несу часть ответственности, поскольку разрешил ему воспользоваться своим жилищем. Если вы собираетесь туда, я поеду с вами. Не хочу, чтобы двое незнакомцев застали его врасплох.
Я почувствовал недосказанность, словно он опасался, что сын Ирэн и впрямь способен на преступление.
– Хорошо, – согласился Холмс. – Едем первым же поездом.
Профессор Ликок повернулся к своему помощнику:
– Управишься без меня несколько дней, Роб?
– Конечно, сэр.
Ликок позвонил жене и сообщил ей о наших планах, затем повернулся к Холмсу:
– Поезд отправляется завтра утром. Будем в коттедже до темноты.
– Очень хорошо.
– Виндзорский вокзал в нескольких кварталах к югу отсюда: идите по улице Пил, мимо парка Доминион, и увидите его справа. Встречаемся там в восемь утра. – Когда мы уже уходили, он сунул мне в руку свою книгу. – Почитайте вечером, доктор Ватсон, и обратите внимание на рассказик «Помешавшийся на тайне». Уверен, вас и мистера Холмса он немало позабавит.
Когда мы вышли на улицу, Холмс посмотрел на небо.
– Странный малый, но приятный. Прежде чем мы поедем в коттедж, я бы хотел поговорить с местной полицией.
Общение с Сюртэ дю Квебек оказалось в чем-то лучше, а в чем-то хуже наших частых встреч со Скотланд-Ярдом. Лучше – так как они отнеслись к Холмсу уважительнее, чем некоторые из их британских коллег, хуже – потому что детективов, расследовавших убийство Франца Фабера, оказалось нелегко найти. В конце концов нас проводили в кабинет, где Холмса встретил инспектор по имени Жан Леблон.
– Можете не сомневаться, здесь вас хорошо знают, – сказал он. – Это ваш первый визит в Канаду, мистер Холмс?
– Да.
– Уверен, вам здесь понравится. Итак, чем могу помочь?
– Меня попросили заняться делом об убийстве Франца Фабера, студента Университета Макгилла. Насколько мне известно, его зарезали возле паба две недели назад.
Леблон порылся в папках у себя на столе.
– Ровно две недели назад, в четверг десятого числа. После нападения он прожил всего несколько минут.
– Свидетели были? – спросил Холмс.
– Нет.
– В таком случае почему вы пытаетесь арестовать за это преступление Ральфа Нортона?
– Они подрались из-за женщины. Первым лежавшего на дороге Фабера увидел патрульный полицейский: раненный в грудь парень истекал кровью, но был еще жив. Патрульный спросил, кто ударил его ножом, и он ответил, что Нортон.
Я заметил, что слова детектива застигли Холмса врасплох.
– Он уверен?
Наш собеседник кивнул.
– Парень сказал – Нортон. В этом патрульный не сомневается. К тому же Ральф сбежал, когда мы пришли его допросить, а это косвенно доказывает вину.
– А кто та женщина, из-за которой они подрались?
– Ее зовут Моника Старр. И она тоже исчезла.
– Вы разговаривали с ее родными?
– У них дом на севере, на полуострове Гаспе, но девушка жила в кампусе. Родные ничего не знают об исчезновении и утверждают, что не видели ее все лето. Она осталась в университете на какие-то дополнительные курсы.
– Странное совпадение с этими дополнительными летними курсами, – пробормотал Холмс. – Ральф Нортон был тем вечером в пабе?
– Бармен видел его раньше, но не вместе с Фабером.
– Орудие убийства нашли?
– Пока нет. Мы обыскали все вокруг, но безуспешно.
Когда мы вышли из здания Сюртэ дю Квебек, я спросил Холмса, что он обо всем этом думает.
– Похоже, Ральф – главный подозреваемый, – ответил он. – Нужно сегодня поговорить с Ирэн, прежде чем мы уедем.
Мы встретились у нее дома, в уменьшенной копии одного из зданий, которые видели по пути в отель. Не возникало никаких сомнений в том, что адвокатская практика ее мужа приносила хорошую прибыль. За чаем Холмс рассказал о коттедже Ликока и сообщил, что утром мы едем туда.
– Будьте готовы ко всему, Ирэн. У полиции есть веские доказательства, пусть их и нельзя назвать решающими. И в коттедже Ральф может быть не один.
– Та девушка…
Холмс кивнул.
– Моника Старр. Она все лето была с ним. Что-то случилось между Ральфом и тем другим парнем, Францем Фабером. Они уже дрались однажды и могли подраться снова, перед пабом две недели назад. Умирая, он назвал имя Ральфа.
– Нет! – Ирэн покачала головой. – Не могу поверить, что мой сын поднял руку на человека.
– Если я его найду, мне придется доставить его назад.
Она отвернулась, не желая встречаться взглядом с Холмсом.
– Ральф – мой единственный сын, самое дорогое, что у меня есть. Вы наверняка сумеете как-то ему помочь.
– Сделаю все, что в моих силах, – вздохнул мой друг.
Вечером, прежде чем мы разошлись по своим комнатам, я нашел время для знакомства с книгой Стивена Ликока.
– Холмс! – воскликнул я, не дочитав до конца. – Этот Ликок и впрямь насмехается над вами и вашими методами: называет великим сыщиком и описывает, как вы переодеваетесь в дурацкое платье, пытаясь помочь премьер-министру и архиепископу Кентерберийскому!
– Он упоминает мое имя?
– Нет.
– В таком случае для меня это комплимент – если читатели вроде вас тотчас опознают во мне великого сыщика.
Однако его слова отнюдь не умерили мой гнев. Прочитав рассказ, я заявил, тяжело дыша:
– В конце он вынуждает вас переодеться собакой, и вы становитесь добычей живодеров. Ликок – настоящий негодяй и клеветник!
Холмс едва заметно улыбнулся:
– Или юморист.
– Вы действительно хотите, чтобы мы путешествовали в обществе подобной личности?
– Я делаю это ради Ирэн и ее сына, а не ради Ликока.
Утром мы встретились на вокзале, как и планировалось. Помощник профессора, Роб Джентри, пришел вместе с ним, что меня несколько удивило.
– В коттедже остались кое-какие бумаги, – объяснил Ликок. – Поскольку мы пробудем там самое меньшее ночь, Роб успеет разобраться с ними и решит, что взять с собой.
Присутствие Джентри оказалось даже к лучшему. Мне было с кем поговорить во время долгой поездки, и появился повод не общаться с гадким Ликоком. Восточная Канада оказалась весьма живописной, и профессор объяснил Холмсу, почему он выбрал себе летний дом так далеко от Монреаля.
– Я вырос в этих краях после того, как мы перебрались сюда из Англии. У нас был дом в Эджипте, недалеко от южного побережья озера Симко. Прекрасная местность, особенно летом. Зимы в Монреале порой суровые.
– Большая страна, – заметил Холмс.
– Очень большая. Можно проехать сотни миль по западной Канаде и не увидеть ничего, кроме полей пшеницы. Уверен, Господь сказал: «Да будет пшеница!» – и возник Саскачеван.
День клонился к вечеру, когда мы сошли с поезда в Ориллии и, наняв экипаж, проехали несколько кварталов до коттеджа Ликока. Так как телефона не было, профессор не мог заранее известить о нашем прибытии. Когда мы вышли из экипажа, то увидели сидящего на крыльце симпатичного веснушчатого юношу со светлыми волосами. Он сразу отложил роман Райдера Хаггарда и поднялся.
– Профессор Ликок! Какими судьбами?