сзади, и Меткаф поднял меня за воротник, поставил на ноги и подтолкнул
вперед.
- Идем, босс. Это он умер, а не ты. - Он кивнул в сторону убитого
Джослин гардиана.
- Спасибо, Рэндолл.
- Пустяки. Это наша служба.
Я отплатил Рэндоллу за услугу, потянув его вниз, как только из-за угла
появился еще один гардиан. Мы шумно грохнулись на пол. Гардиан был
вооружен только автоматом и стоял на виду. Пистолет я по-прежнему сжимал в
руке и только поднял руку и не торопясь дважды нажал на курок. После
второго выстрела гардиан выронил автомат.
Я взглянул на устройство поиска - его зашкаливало, на нем
перемигивались все индикаторы. Мы находились возле самого центра
управления. Через несколько метров от нас оказалась дверь без всяких
надписей - наша цель.
Джослин протянула мне пластиковые пуговицы разрывных зарядов. Я заложил
их возле дверной ручки, во все четыре угла двери, нашел места прикрепления
петель и тоже подложил туда заряды. Джослин следовала за мной, прикрепляя
к каждому заряду крохотные радиоуправляемые фитили.
Мы просигналили остальным, велев им лечь и ждать взрыва, и сами
последовали их примеру. Джослин нажала кнопку на передатчике. Взрыв
оглушил нас. Дверь сорвалась с петель и врезалась в противоположную стену
с лязгом, который мы услышали, несмотря на грохот взрыва. Из-за двери
вырвались клубы пыли и дыма.
Шагнув внутрь, Раунио выстрелил трижды. Войдя следом за ним, я
обнаружил в помещении три трупа, уловил краем глаза движение, стремительно
обернулся и выстрелил в его сторону, добавив к трем трупам четвертый.
Дым быстро рассеивался.
Здесь, в просторном помещении, находились пульты, контролирующие
ракеты, которые охраняли от кораблей внешние границы звездной системы.
Отсюда, если заключения финских техников оказались правильными, мы могли
отдать системе приказ о самоликвидации, обречь ракеты на гибель. Корабли
Лиги, ждущие у границ системы, смогут войти в нее, и война будет выиграна
одним ударом.
Мы с Джослин знали, что делать, - десятки раз мы повторяли эту
последовательность действий на Вапаусе. Где-то на корабле находились и
другие команды, которые тоже готовились к этой задаче и были способны
выполнить ее. Но центр обнаружили мы. Еще одна команда должна была выйти
сюда с другого борта корабля, но она так и не появилась.
Я повернулся к Джослин, пытаясь сказать "давай начнем", но не услышал
собственный голос. Джослин зашевелила губами, но я по-прежнему ничего не
слышал. Я оглох - как и Джослин, и все остальные. Это было самое страшное.
Две контрольные панели были расположены друг напротив друга, и
выполнять команды синхронно мы могли, только переговариваясь между собой.
Но поскольку мы ничего не слышали, выполнить работу оказалось невозможно.
Десять невыносимо долгих минут мы провели, сначала объясняя проблему
финнам и Меткафу, а затем крича во все горло - до тех пор, пока не стали
слышать друг друга сквозь звон в ушах. Бдительный Раунио караулил нас у
двери, выходящей в коридор.
Наконец мы охрипли, ощутили боль в натруженных барабанных перепонках и
взялись за работу.
Техники с Вапауса снабдили нас ключами для замков пульта, но мы
обнаружили более надежный источник ключей - мы сняли их с трупов двух
операторов-гардианов.
- Первый ключ вставлен, - сообщила Джослин.
- Первый ключ вставлен, - подтвердил я.
- Поворачиваем ключ в первую позицию по моей команде, - предупредила
Джослин. - Готовься, внимание, давай!
Щелчки ключей прозвучали одновременно, на моей панели зажглись зеленые
сигналы.
- Ключ два, - объявила Джослин.
- Ключ два вставлен.
- Поворачиваем ключ два в первую позицию. Готовься, внимание, давай!
Появилось еще два сигнала, и панель открылась передо мной, обнажив
очередной ряд кнопок. В это время издалека послышались выстрелы.
- Берись за тумблер переключения режимов. По моей команде поднимай его
вверх до упора - до отметки "полный ручной контроль". Я буду отсчитывать
каждый щелчок. Первый - стоп. Второй - стоп. Третий - стоп. - Голос
Джослин становился все более отчетливым, поразительно чистым и спокойным.
Откуда-то по-прежнему доносился шум перестрелки, постепенно нарастая.
- Левую руку - на тумблер первого режима. Правую - на тумблер второго
режима. Опускаем оба одновременно по моей команде. Готовься, внимание,
давай!
Комнату вдруг заполнил громкий механический голос - хриплый и гнусавый.
- Вы задействовали систему полного ручного контроля. У вас есть
тридцать секунд, чтобы исправить команду Если через тридцать секунд вы не
исправите команду, пульт будет отключен, помещение автоматически
запечатается, и в него начнет поступать ядовитый газ. Начинается отсчет
тридцати секунд...
Из-за моей спины раздался по-прежнему спокойный голос Джослин:
- Открой ячейку над кнопкой команды самоликвидации. Готовься, внимание,
давай! Вижу три кнопки.
- Осталось двадцать секунд, - сообщил механический голос.
- По команде дави на левую крайнюю кнопку. Готовься... давай! Теперь
правую. Готово. Последней жми кнопку в центре и не забудь на всякий случай
скрестить пальцы свободной руки, дорогой! Ну, готовься, внимание... давай!
Панель передо мной засверкала, как новогодняя елка. Тот же гнусавый
голос проговорил откуда-то сверху:
- Вы отдали приказ о самоликвидации ракетной системы. Если приказ не
будет отменен в последующие пять минут, он поступит по связи ко всем
ракетным установкам. Начинается отсчет пяти минут. Через тридцать минут
после передачи команды самоликвидации контрольная система автоматически
очистит всю память. Осталось четыре минуты сорок пять секунд.
С воплем радости мы бросились друг к другу и тут же услышали выстрелы -
на этот раз совсем близко. Меткаф крикнул нам:
- Рано радоваться, ребята! Неизвестно еще, сумеем ли мы продержаться
эти пять минут. Пора взяться за оружие и отогнать отсюда непрошеных
гостей.
Раунио и Джордж стреляли в обе стороны, стоя около двери.
Рванувшись с места, я подхватил гранатомет и зарядил его разрывными
снарядами. Бросившись к дверному проему, я выстрелил в обе стороны,
стремительно поворачиваясь. Взрывы сбили всех нас с ног, протрясли и вновь
оглушили.
Я выглянул из двери. Снаружи не только не осталось наших противников -
не было и половины самого коридора.
Эти пять минут показались мне самыми длинными в жизни. Ближе к их
завершению ко мне вновь вернулся слух.
- Осталось девяносто секунд, - произнес бесстрастный голос с потолка.
Меня охватило желание пустить в динамик пулю.
Из коридора снова послышались выстрелы и шипение лазеров. Раунио и его
люди вели ответный огонь. Выбираться отсюда будет затруднительно. Пока я
даже не знал, удастся ли это вообще. У нас еще оставалось несколько
взрывных пластиковых лент, покрытых полосами условных цветов, от желтого
до синего. Желтый конец был наиболее взрывоопасным и давал направленный
взрыв. Если же требовался добрый старый взрыв во все стороны, следовало
использовать тускло-зеленую часть.
Я влез на табурет, взял весь пластик и развернул его, прикрепив желтой
стороной к потолку, образовав круг около полуметра в диаметре. Потолок был
алюминиевым, но не из того сверхпрочного материала, из которого делают
наружные обшивки. Мы могли пробиться через него. Я прикрепил к пластику
четыре радиоуправляемых фитиля и спрыгнул на пол.
- Осталось шестьдесят секунд, - гнусаво напомнил голос.
Одна из добровольцев-финок пошатнулась и упала с простреленной головой.
- О черт! - выпалил Меткаф. - Давай же, жестянка, отправляй сигнал, или
все мы пойдем на отбивные!
Я убрал подальше табурет и взглянул на бойцов у двери. Там не было
места еще для одного человека. Все, что нам оставалось, - ждать, когда
истекут последние секунды.
- Ну, мистер Машина, скажи, что осталось тридцать секунд, - упрашивал
шепотом Меткаф.
Закашлявшись, я сплюнул, и только тут заметил, что у меня изрезаны все
руки. Я не мог вспомнить, когда это произошло.
Наконец мы услышали хорошую новость:
- Осталось тридцать секунд.
- Дождались, - проворчал Меткаф.
- Это еще не все. Будем надеяться, что отсчет верный.
Раунио метнул по гранате в обе стороны коридора. Дым ворвался в дверной
проем и заполнил комнату.
- Осталось пятнадцать секунд.
- Раунио, уходим через потолок! Приготовься истратить последние
припасы!
- Осталось десять секунд.
- Сюда! - крикнул я финнам.
Раунио закинул за спину автомат, бросил еще две гранаты в коридор и
отскочил от двери. Повернувшись, он усмехнулся мне. Его лицо почернело,
волосы наполовину обгорели, из левого уха по шее тянулись струи крови.
- Мистер Ларсон, пора выбираться отсюда! - прокричал он, пересиливая
грохот.
Джордж сунул пистолет в кобуру и поднялся на ноги. Кивнув мне, он в
изнеможении прислонился к стене.
- Пять секунд. Четыре. Три. Две.
Джослин положила палец на кнопку радиодетонатора.
- Одна.
Все вокруг стихло - кроме звуков стрельбы из коридора. Пауза показалась
длиннее всей жизни. В этой тишине гулко прозвучал щелчок.
Гнусавый голос вновь ожил:
- Всем ракетным установкам отправлена команда самоликвидации. Сигнал
достигнет их через четыре - десять часов. Контрольные системы будут
отключены, а программы - стерты через тридцать секунд.
Мы выиграли.
Мы выиграли эту войну.
Джослин нажала кнопку, и заряд взорвался с диким ревом, вновь наполнив
комнату дымом. Несколько секунд в плотном дыму было невозможно ничего
разглядеть.
Наконец мы увидели, что пласт алюминия над нашими головами превратился
в нелепо искореженный металлический жгут толщиной в мой палец. Я отстрелил
его лазером. Он с лязгом свалился на пол.
Пули застучали по стене напротив двери. Полдюжины автоматов выстрелили
одновременно, и вражеский солдат упал через порог, в секунду превратившись
в окровавленный кусок мяса.
Меткаф и Раунио отстреливались через дверь, а я схватил табурет и
подставил его под отверстие в потолке. Подхватив Джослин, я впихнул ее в
дыру За Джослин последовал Джордж, а потом финны.
- Меткаф, Раунио, скорее сюда! - Я выстрелил в сторону двери.
Меткаф скрылся в дыре через две секунды, Раунио не отставал от него. Я
покинул центр управления последним.
Оказавшись наверху, я огляделся. Мы попали в офицерскую каюту. Хозяин
каюты был здесь же - его труп уже остывал. Джослин всадила ему пулю между
глаз прежде, чем офицер успел пошевелиться.
Раунио вышиб дверь в коридор, и мы выбрались из каюты, стараясь
следовать тем же путем, каким двигались уровнем ниже. Но, видимо,
расположение палубы F было иным.
Мы заблудились в рекордно короткое время. Раунио вновь шел впереди, уже
не тратя времени на предосторожности. Он стрелял из-за каждого угла - на
случай, что там кто-то есть. Взглянув на номера коридоров, я выругался: мы
выбрали неверный путь.
- Мы идем не в ту сторону! - завопил я Раунио.
Повернувшись, мы двинулись в сторону носа. Я свернул к правому борту, а
затем вновь к носу - так, чтобы выйти к первому коридору Центральный
коридор наверняка держали под обстрелом, а нам требовалось пройти к
тридцать шестому - туда, где мы оставили охранников.
Вспомнив нечто важное, я включил передатчик.
- Всем войскам Лиги и финнов! Передаю код "Гол". Повторяю: "Гол".
Миссия завершена. Отступайте, бегите, спасайтесь - миссия завершена. -
Закончив, я попросил Раунио повторить то же самое по-фински. Мы шли вперед
не останавливаясь.
Воздух стал едким, к нему примешались запахи гари и пота. У ближайшего
поворота я заметил трафарет F-50. Еще четырнадцать коридоров.
Обвалившийся потолок перегородил коридор S-1. Мы свернули к правому
борту и через четыре перекрестка оказались в коридоре F-42.
Путь в лабиринте коридоров продолжался. Я сворачивал к правому борту,
затем к носу и снова к правому борту. Наконец мы достигли перекрестка
центрального коридора и F-36.
Два удивленных охранника-финна чуть не перестреляли нас, не узнав. Мы
разрешили охранникам с палубы G покинуть свой пост и сами поднялись по
трапам с палубы F на D.
Оставалось пройти всего-то четыре лестничных марша - такая задача может
показаться чепуховой, но после пережитого мы едва справлялись с ней. На
каждой палубе к нам присоединялись охранники. К тому времени как мы
достигли палубы В, перед моими глазами появились разноцветные пятна, я
жадно глотал воздух.
До сих пор нам везло. Но на палубе В мы наткнулись на настоящий бой.
Стреляли со стороны носа.
В пяти метрах от нас я видел трап, ведущий на палубу А - самую верхнюю,
открытую. Короткий путь. Если проберемся туда, мы будем избавлены от
бесконечного - и возможно, смертельного - блуждания по лабиринту
коридоров, ведущих к лифту, через который мы спустились сюда. Эта мысль
вызывала искушение, но мы не могли и носа высунуть из шахты трапа, рискуя
превратиться в гамбургеры.
В десяти метрах от нас в другой стороне находился коридор, по которому
мы двигались от лифта менее часа назад.
Я задумался. Весь наш отряд чуть не падал от изнеможения, и это
обстоятельство оказалось решающим. Я знал, что мы не выдержим перехода к
борту и подъема на палубу. Время работало против нас. Следовало двигаться
наперерез - притом немедленно, чтобы остаться в живых. Я зарядил
гранатомет последними снарядами.
- Раунио, - попросил я, - просигналь своим людям у лифта, что мы идем в
другую сторону. Будем прорываться прямо к трапу наверх, - пригнувшись, я
направил ствол гранатомета в шахту трапа.
Немедленно по металлу защелкали пули. Я нажал курок, выстрелив слепую,
и первый снаряд со свистом унесся вверх.
Вспышка последовала спустя секунду. С воинственным кличем я вырвался на
палубу В и застыл, расставив ноги и сжимая в руках гранатомет. Моим глазам
открылась преисподняя, коридор корабля, искаженный в адовом огне.
Извивающаяся фигура, охваченная пламенем, рухнула на пол. Я выстрелил в
нее в упор, и фигура взорвалась. Пепел сгоревшего человеческого тела осел
на мои руки и лицо.
Огонь, пламя, красно-рыжий монстр... Я продолжал стрелять - не знаю,
зачем мне понадобилось усиливать царящий вокруг хаос.
Наш отряд бросился к люку палубы А, а я прикрывал его, вспоминая другое
пламя, виденное когда-то давно. Увлекшись стрельбой, я даже не замечал,
что у меня кончились снаряды: я ликовал, видя огонь, и радовался жуткой
бойне!
- Мак, скорее! - позвала меня Джослин.
Только тогда я услышал щелчки разряженного гранатомета. Поняв, что
делаю, я отшвырнул чертову штуку и бросился на палубу А. Я последним
вывалился из шахты трапа на широкую верхнюю палубу "Левиафана".
Здесь тоже кипела бойня.
Взорвались еще два наших корабля. Десятки поединков и схваток
вспыхивали в разных концах палубы. Противники прятались за обломками
кораблей, стреляя друг в друга.
"Дядя Сэм" стоял на прежнем месте, целый и невредимый, и его гордые
белые, красные и синие узоры на боках выглядели чертовски здорово - и
находились чертовски далеко. От корабля нас отделяло полкилометра открытой
палубы. Еще дальше я видел звезды "Звезд" и полосы "Полос", которые
неплохо смотрелись на фоне финского неба.
"Левиафан" летел гораздо медленнее, постепенно снижаясь и кренясь на
левый борт. С палубы была видна поверхность планеты. На самой палубе
полыхало с десяток костров.
Я забрал у Раунио свой передатчик.
- Всем войскам! Всем войскам Лиги и финнов! Передаю код - "Гол"! Миссия
завершена! Отступайте, бросайте к черту этот корабль и спасайтесь!
Передайте это сообщение всем. - Я протянул передатчик Раунио. - Переведи
это, Раунио, повтори для всех наших на корабле. Пусть выбираются отсюда,
пока еще целы.
Утомленные солдаты следовали за Раунио в последнем стремлении спасти
жизнь. Один парень вдруг остановился и с размаху грянулся о палубу, сбитый
шальной пулей.
Со всех сторон солдаты направлялись к кораблям. Я видел, как трое
парашютистов просто бросились на корму и спрыгнули за борт, полагаясь на
надежность запасных парашютов. Остальные делали то же, что и мы, -
организованно отступали. Дважды мы чуть не наткнулись на отряды гардианов,
занятых бегством от наседавших сзади финнов. Гардианам не пришлось долго
бежать - Раунио пустил в ход последние ножи.
Казалось, "Дядя Сэм" не приближается, а удаляется от нас. У меня
колотилось сердце, кружилась голова. Я сбросил рюкзак и отшвырнул винтовку
- для стрельбы расстояние все равно было слишком незначительным.
Избавившись от каски, я делал все возможное, лишь бы переставлять ноги -
одну за другой.
Мы двигались к шлюпке медленно и мучительно. Истребитель гардианов
пролетел над нами чуть в стороне, преследуемый финном. Удрать гардиан не
успел - финн выпустил торпеду, та в мгновение преодолела расстояние между
ними, и гардиан взорвался, разбрасывая обломки вокруг хвостового плавника.
Внезапно оказалось, что до "Дяди Сэма" совсем близко - около семидесяти
пяти метров. Потом это расстояние сократилось до пятидесяти метров и
исчезло совсем. Джослин первой нырнула в люк и поднялась в кабину, но я не
отставал.
Изнеможение охватило нас, искушая забыться, заснуть, послав все к черту
Но мы уже проделали полпути и, возможно, могли еще спастись.
На нескольких экранах шел бой, финны захватывали нижние палубы. Джослин
избавилась от своего боевого снаряжения и рухнула в кресло. Я сорвал
бронежилет и уронил его на пол, вытер окровавленное лицо рукавом и занял
свое место у пульта.
- Джослин, прежде чем взлетать, задержись у борта. Нас могут догнать.
Включи и химические, и реактивные двигатели, но держи их на половинной
мощности, пока сможешь.
- А может, стоит еще пострелять?
- Пора кончать игру. Интересно, расплавит ли пламя из дюз обшивку этого
чудовища. - Я включил внутреннюю связь. - Лейтенант Раунио, поднимитесь
сюда. Мне нужен переводчик. Рэндолл, ты тоже иди к нам - нам может
понадобиться запасной пилот.
Раунио и Меткаф поднялись в кабину.
- Раунио, вызывай все корабли. Прикажи им взлетать немедленно, как
только на борту окажутся все, кого они смогут увезти. Пусть "Звезды" и
"Полосы" задержатся с вылетом. Надо попробовать пробиться сквозь палубу и
попортить шкуру этому зверю. - Раунио передал приказы. Меткаф плюхнулся в
пустое кресло и стал помогать Джослин готовить "Дядю Сэма" к взлету.
Я вывел на экран изображение с камеры, расположенной у люка. Сначала
там было пусто, затем мокрый от пота солдат пробежал через открытое
пространство палубы и нырнул в корабль. За ним последовал второй.
Первый корабль финнов взлетел с носа "Левиафана" и устремился вперед, к
какой-нибудь из уцелевших баз. Я долго смотрел ему вслед. Под нами
простирался ландшафт Новой Финляндии, впереди быстро приближалась
береговая линия.
Еще один финн совершил взлет. Последняя пара самолетов противника
попыталась погнаться за ним, но наши истребители сразу же перерезали им
путь. Вскоре взлетел и третий корабль.
- "Дядя Сэм" готов к взлету. Реактивные и химические двигатели в
порядке, - доложила Джослин и откинулась на спинку своего кресла с
удовлетворенным вздохом. - Господи, Мак, мы целы!
- Пока - да. Лейтенант Раунио, в каком состоянии "Звезды" и "Полосы"?
Раунио вызвал оба корабля и доложил:
- Все системы готовы к немедленному запуску. Но оба корабля требуют
отложить взлет.
- Ни в коем случае, - возразил я. - Правда, можно попытаться как
следует отделать этого зверя. Пора кончать с ним.
- Согласен, командир.
- Босс, взлетел последний из наших кораблей.
- Отлично. Осмотрите палубу во все камеры. Кто-нибудь еще остался там?
- Никого. Нет. Ни души, - ответили мне три голоса.
Я пожелал, чтобы они оказались правы. Палуба была действительно пуста.
- Взлетай, Джослин.
- Стойте! - вдруг крикнул Меткаф.
Три фигурки торопливо бежали к нам, подняв руки над головами, -
гардианы сдавались в плен.
- О черт! Впустите их. - Я включил внутреннюю связь. - Лейтенант,
доставьте на борт троих пленных и позаботьтесь, чтобы ваши солдаты не
перебили их.
Три гардиана опасливо подошли к кораблю, все время держа руки на виду.
Я видел, как Раунио появился из люка и резкими ударами в живот поочередно
свалил всех пленных. Схватив за воротники, он забросил их в люк и помахал
рукой камере.
Я задумался над тем, за какую работу может приняться человек вроде
Раунио в мирное время - должно быть, займется рукопашным боем или
каким-нибудь местным видом борьбы.
- Давайте взлетать, - заключил я. - Реактивные двигатели на половинную
мощность. - Корабль завибрировал, едва двигатели пробудились. - Передайте
тоже самое "Звездам" и "Полосам".
Из основания обоих кораблей вырвались тонкие фиолетово-белые лучи
света, расплющиваясь о невероятно прочный материал палубы. Долгое время
казалось, что ничего не происходит.
Меткаф издал длинный пронзительный свист.
- Любая палуба должна от этого расплавиться через пару секунд!
Прошло десять секунд, затем двадцать, но палуба держалась. Затем что-то
задрожало и поплыло под "Звездами", в тот же момент рычание нашего
двигателя ненадолго утихло, а затем стало более низким, приобрело утробный
оттенок.
- Со "Звезд" сообщают, что "Дядя Сэм" пробил палубу, - передал Раунио.
Взглянув на него, я заметил, какой жаждой победы горят его глаза.
- Ладно, Джослин, подними нас на десять метров.
Рокот стал более гулким, и "Дядя Сэм" приподнялся в воздух. Пламя дюз
резало обычный материал под верхним покрытием палубы, словно масло,
полностью испаряя алюминий. Смрадный химический дым вдруг вырвался из дыры
в палубе и завихрился вокруг "Дяди Сэма", ослепив нас.
- Двадцать метров вверх, и начинай продвигаться со скоростью метр в
секунду к корме, - приказал я. - Лейтенант Раунио, передайте "Звездам" и
"Полосам" - пусть следуют нашему примеру, но движутся со скоростью
полметра в секунду.
"Дядя Сэм" с легкостью разрезал верхнее покрытие палубы, как только в
нем была сделана первая дыра. За ним оставалась широкая траншея, из
которой вырывался дым и огонь. Сначала "Звезды", а затем и "Полосы"
медленно поплыли над палубой, прожигая в теле "Левиафана" свои траншеи.
Теперь пришло время решительной атаки.
- Джослин, подними нас над левым крылом.
"Дядя Сэм" вдруг прибавил скорость и завис над крылом "Левиафана".
- И оставайся над ним на высоте пятнадцати метров, пока не получишь
команду Будь готова удирать отсюда во весь опор.
Джослин кивнула, и наш корабль слегка снизился над крылом.
- Мак, должно быть, мы прямо над подъемными камерами. Если там не
гелий... - тревожно начал Меткаф.
- Знаю, знаю. Но это подействует, вот увидишь.
- "Звезды" и "Полосы" сообщают, что топлива у них осталось на две
минуты полета. Просят разрешения на посадку.
- Черт возьми! Ладно, пусть садятся.
Два корабля немедленно нырнули к земле.
- Мак, они не дотянут до берега, им придется совершить вынужденную
посадку на воду. Мы уже над океаном, - заметила Джослин. - У нас самих
топлива тоже негусто, - тихо добавила она.
Два корабля падали в море, двигатели тормозили их падение. Дотянуть до
берега они даже не пытались - до него оставалось не меньше десяти
километров. Реактивные двигатели коснулись воды, и на несколько минут
клубы пара скрыли корабли из виду.
Раунио прислушался, поправив наушники, и доложил:
- Оба корабля сели благополучно. - Он гордо усмехнулся. - "Полосы" вел
мой сын - ручаюсь, он классный пилот. Теперь с ним все в порядке.
"Дядя Сэм" висел над крылом своего гигантского противника и был
единственным кораблем в небе над "Левиафаном", если не считать нескольких
отставших истребителей. Пламя двигателей прожигало крыло "Левиафана". Наш
корабль слегка покачнулся, и Джослин выровняла его.
- Мак, кажется, мы уже...
Ее прервал взрыв. Мощная волна отбросила нас высоко в воздух над
кораблем и вышвырнула из зоны взрыва.
Гардианы слишком понадеялись на прочность обшивки своего корабля.
Камеры в крыльях "Левиафана" они заполнили водородом - самым легким,
летучим и воспламенимым из газов.
Запустив двигатели на полную мощность, Джослин провела нас над горящим
кораблем. Левое крыло почти полностью скрывало пламя. "Левиафан" болтался
и кренился во все стороны. Огромный кусок крыла вдруг отвалился и начал
лениво падать в море. "Левиафан" стал неуправляемым и описал длинную дугу,
вновь разворачиваясь к земле, теряя высоту и скорость. Мы держались
неподалеку, наблюдая за смертью небесного чудовища, гигантского корабля,
страшного противника.
Он падал все ниже и ниже, теперь уже быстрее, приближаясь к линии
побережья на высоте шестисот метров. Очередным взрывом оторвало огромный
многотонный кусок левого крыла, и тот рухнул вниз, как огненный шар.
Воздушной волной сорвало хвостовой плавник, и он упал в сторону кормы, но
еще цеплялся за корабль искореженными остатками опор. Вскоре и он
обрушился на землю, подняв столб песка и земли, смешанный с травой и
ветками. Плавник оставил на земле длинную, глубокую борозду и замер.
"Левиафан" врезался в землю с силой, потрясшей почву, море и даже небо.
Как гора, внезапно оторвавшаяся от основания, "Левиафан" катился,
подпрыгивал и разваливался на части, пламя от которых вздымалось на
несколько километров в небо. Эти обломки казались маленькими по сравнению
с "Левиафаном", но каждый из них был больше "Джослин-Мари". Падая, они
зарывались глубоко в землю.
Медленно и постепенно после длительной агонии последние конечности
измученного монстра застыли на месте и были охвачены пламенем. Огонь с них
перекинулся на траву, деревья, саму почву - все вокруг съеживалось от
невероятного жара. Этому огню предстояло полыхать еще несколько часов.
С ужасом и недоверием мы наблюдали, как устроенная нами бойня
завершается нашей победой.
Победа была абсолютной и окончательной.
Я вытянулся в кресле и мысленно уставился сквозь потолок кабины доброго
старого "Дяди Сэма" в чистое небо над головой.
Мы победили...
- Веди его на посадку, Джослин, - тихо произнес я. - Снижайся и дай ему
отдохнуть.
Мы с Джослин брели рука об руку вдоль пустынного берега моря. Впереди,
у залива, едва виднелся силуэт "Полос", приведенных к причалу. "Звезды"
увели в док за несколько километров отсюда, ожидая, пока появится
возможность поднять шлюпку с воды.
Наступал поздний вечер длинного дня Новой Финляндии, солнце бросало
теплый алый отблеск на воду впереди нас. Джослин заметила неподалеку
знакомую фигуру, и мы направились к ней, поглядывая в небо.
Первая бесшумная, отдаленная вспышка появилась, когда мы подошли к
Джорджу. Вспышка возникла высоко в небе, над заходящим солнцем. Джордж
стоял, уставясь на нее. Заметив нас, он лишь молча кивнул.
Мы, все трое, застыли рядом. Вапаус вышел из-за горизонта и поплыл к
нам, как дружелюбный ночной сторож. Я повернулся и оглядел землю, где
громадными безобразными грудами среди обугленных лугов еще лежали обломки
"Левиафана".
Ближайший городок, Випурии, был снесен почти до основания. Еще
несколько городов - Маннергейм, Новый Хельсинки и другие - сильно
пострадали во время войны. Завтра же пора было начинать отстраивать их
заново.
Сотни, тысячи, десятки тысяч людей были мертвы, еще больше - смертельно
ранены. Погибли герои и трусы - большинство их будет забыто, и лишь
несколько останутся жить и после смерти. Планета покрылась шрамами, была
опалена, залита кровью, но осталась цела.
Все было кончено.
Можно было, конечно, сказать, что те тысячи погибших жили ровно
столько, сколько им было уготовано судьбой, что они внесли свой вклад в
общее дело и погибли с честью. Можно было повторить давнее высказывание о
том, что древо свободы в очередной раз окропила кровь патриотов.
Но сейчас нам было тягостно думать о победе или о поражении, вообще о
войне. Все, что я знал наверняка, - то, что я еще жив и свободен и почти
не испуган.
В небе вдруг появилась еще одна вспышка, и Джослин взяла меня за руку.
Радиоволны несли незримые команды от уже исчезнувшей машины, и ракетные
установки, космические роботы-убийцы, погибали. Они кончали жизнь
самоубийством - последним средством отчаявшегося безумца.
Джордж вздохнул и похрустел пальцами, словно ему не терпелось
что-нибудь делать руками, ремонтировать, строить.
- Это рушатся стены тюрьмы. Я сам помогал их строить и, слава Богу,
помог уничтожить. Скоро сюда прибудет подкрепление, а потом вы - нет, мы
выбьем их со Столицы. Там найдется немало людей, которые будут рады победе
нашей стороны, стороны Лиги.
- Мы непременно победим.
- Мак, Джослин, этой маленькой планетке чертовски повезло: здесь
появились вы. Теперь в вашу честь здесь будут называть целые города.
Окажись на вашем месте кто-нибудь другой, финнам было бы нечего и
надеяться на победу.
- Нам пришлось победить, Джордж. Гардианы могли напасть на другую
планету, завоевывать все больше систем. Пусть они победили всего на двух
или трех планетах - угроза, которую они представляли, была той самой
последней каплей, что сплотила Лигу, сделала ее сильнее, чем считали
народы.
- Может быть. Но вы двое спасли миллионы жизней и не дали этой чуме
охватить другие планеты.
- Пожалуй, с нас хватит, - улыбнулась Джослин и сжала мою руку.
- И вскоре они будут окончательно побеждены, - произнес Джордж, и я
понял, каких трудов стоило ему называть гардианов "они". Он пытался
освободиться, но его еще сковывали прежние запреты.
- Нет, не так, - возразил я, высвободил руку из ладони Джослин и зашел
в воду, предоставив ей плескаться о ноги.
- Небеса огромны, - продолжал я, - и пока человечество способно
путешествовать по ним, пока люди вольны лететь туда, куда они хотят,
найдутся те, кто пожелает править и завоевывать, кто будет одержим жаждой
власти и алчностью. На этот раз мы победили их. И пока существуют мужчины
и женщины - пусть всего несколько, - которых судьба других людей волнует
больше собственной, люди, которые готовы пожертвовать жизнью, чтобы спасти
ребенка, - до тех пор мы сможем побеждать их вновь.
Я вспомнил про Пита Гессети и его слова о наших пропавших товарищах,
экипаже и пассажирах "Венеры". Их держали там, на планете гардианов,
Столице. В этом я был уверен. Они ждали, когда мы найдем их, когда
выследим гардианов, обнаружим их логово и освободим его узников.
Успокаиваться было еще рано.
вперед.
- Идем, босс. Это он умер, а не ты. - Он кивнул в сторону убитого
Джослин гардиана.
- Спасибо, Рэндолл.
- Пустяки. Это наша служба.
Я отплатил Рэндоллу за услугу, потянув его вниз, как только из-за угла
появился еще один гардиан. Мы шумно грохнулись на пол. Гардиан был
вооружен только автоматом и стоял на виду. Пистолет я по-прежнему сжимал в
руке и только поднял руку и не торопясь дважды нажал на курок. После
второго выстрела гардиан выронил автомат.
Я взглянул на устройство поиска - его зашкаливало, на нем
перемигивались все индикаторы. Мы находились возле самого центра
управления. Через несколько метров от нас оказалась дверь без всяких
надписей - наша цель.
Джослин протянула мне пластиковые пуговицы разрывных зарядов. Я заложил
их возле дверной ручки, во все четыре угла двери, нашел места прикрепления
петель и тоже подложил туда заряды. Джослин следовала за мной, прикрепляя
к каждому заряду крохотные радиоуправляемые фитили.
Мы просигналили остальным, велев им лечь и ждать взрыва, и сами
последовали их примеру. Джослин нажала кнопку на передатчике. Взрыв
оглушил нас. Дверь сорвалась с петель и врезалась в противоположную стену
с лязгом, который мы услышали, несмотря на грохот взрыва. Из-за двери
вырвались клубы пыли и дыма.
Шагнув внутрь, Раунио выстрелил трижды. Войдя следом за ним, я
обнаружил в помещении три трупа, уловил краем глаза движение, стремительно
обернулся и выстрелил в его сторону, добавив к трем трупам четвертый.
Дым быстро рассеивался.
Здесь, в просторном помещении, находились пульты, контролирующие
ракеты, которые охраняли от кораблей внешние границы звездной системы.
Отсюда, если заключения финских техников оказались правильными, мы могли
отдать системе приказ о самоликвидации, обречь ракеты на гибель. Корабли
Лиги, ждущие у границ системы, смогут войти в нее, и война будет выиграна
одним ударом.
Мы с Джослин знали, что делать, - десятки раз мы повторяли эту
последовательность действий на Вапаусе. Где-то на корабле находились и
другие команды, которые тоже готовились к этой задаче и были способны
выполнить ее. Но центр обнаружили мы. Еще одна команда должна была выйти
сюда с другого борта корабля, но она так и не появилась.
Я повернулся к Джослин, пытаясь сказать "давай начнем", но не услышал
собственный голос. Джослин зашевелила губами, но я по-прежнему ничего не
слышал. Я оглох - как и Джослин, и все остальные. Это было самое страшное.
Две контрольные панели были расположены друг напротив друга, и
выполнять команды синхронно мы могли, только переговариваясь между собой.
Но поскольку мы ничего не слышали, выполнить работу оказалось невозможно.
Десять невыносимо долгих минут мы провели, сначала объясняя проблему
финнам и Меткафу, а затем крича во все горло - до тех пор, пока не стали
слышать друг друга сквозь звон в ушах. Бдительный Раунио караулил нас у
двери, выходящей в коридор.
Наконец мы охрипли, ощутили боль в натруженных барабанных перепонках и
взялись за работу.
Техники с Вапауса снабдили нас ключами для замков пульта, но мы
обнаружили более надежный источник ключей - мы сняли их с трупов двух
операторов-гардианов.
- Первый ключ вставлен, - сообщила Джослин.
- Первый ключ вставлен, - подтвердил я.
- Поворачиваем ключ в первую позицию по моей команде, - предупредила
Джослин. - Готовься, внимание, давай!
Щелчки ключей прозвучали одновременно, на моей панели зажглись зеленые
сигналы.
- Ключ два, - объявила Джослин.
- Ключ два вставлен.
- Поворачиваем ключ два в первую позицию. Готовься, внимание, давай!
Появилось еще два сигнала, и панель открылась передо мной, обнажив
очередной ряд кнопок. В это время издалека послышались выстрелы.
- Берись за тумблер переключения режимов. По моей команде поднимай его
вверх до упора - до отметки "полный ручной контроль". Я буду отсчитывать
каждый щелчок. Первый - стоп. Второй - стоп. Третий - стоп. - Голос
Джослин становился все более отчетливым, поразительно чистым и спокойным.
Откуда-то по-прежнему доносился шум перестрелки, постепенно нарастая.
- Левую руку - на тумблер первого режима. Правую - на тумблер второго
режима. Опускаем оба одновременно по моей команде. Готовься, внимание,
давай!
Комнату вдруг заполнил громкий механический голос - хриплый и гнусавый.
- Вы задействовали систему полного ручного контроля. У вас есть
тридцать секунд, чтобы исправить команду Если через тридцать секунд вы не
исправите команду, пульт будет отключен, помещение автоматически
запечатается, и в него начнет поступать ядовитый газ. Начинается отсчет
тридцати секунд...
Из-за моей спины раздался по-прежнему спокойный голос Джослин:
- Открой ячейку над кнопкой команды самоликвидации. Готовься, внимание,
давай! Вижу три кнопки.
- Осталось двадцать секунд, - сообщил механический голос.
- По команде дави на левую крайнюю кнопку. Готовься... давай! Теперь
правую. Готово. Последней жми кнопку в центре и не забудь на всякий случай
скрестить пальцы свободной руки, дорогой! Ну, готовься, внимание... давай!
Панель передо мной засверкала, как новогодняя елка. Тот же гнусавый
голос проговорил откуда-то сверху:
- Вы отдали приказ о самоликвидации ракетной системы. Если приказ не
будет отменен в последующие пять минут, он поступит по связи ко всем
ракетным установкам. Начинается отсчет пяти минут. Через тридцать минут
после передачи команды самоликвидации контрольная система автоматически
очистит всю память. Осталось четыре минуты сорок пять секунд.
С воплем радости мы бросились друг к другу и тут же услышали выстрелы -
на этот раз совсем близко. Меткаф крикнул нам:
- Рано радоваться, ребята! Неизвестно еще, сумеем ли мы продержаться
эти пять минут. Пора взяться за оружие и отогнать отсюда непрошеных
гостей.
Раунио и Джордж стреляли в обе стороны, стоя около двери.
Рванувшись с места, я подхватил гранатомет и зарядил его разрывными
снарядами. Бросившись к дверному проему, я выстрелил в обе стороны,
стремительно поворачиваясь. Взрывы сбили всех нас с ног, протрясли и вновь
оглушили.
Я выглянул из двери. Снаружи не только не осталось наших противников -
не было и половины самого коридора.
Эти пять минут показались мне самыми длинными в жизни. Ближе к их
завершению ко мне вновь вернулся слух.
- Осталось девяносто секунд, - произнес бесстрастный голос с потолка.
Меня охватило желание пустить в динамик пулю.
Из коридора снова послышались выстрелы и шипение лазеров. Раунио и его
люди вели ответный огонь. Выбираться отсюда будет затруднительно. Пока я
даже не знал, удастся ли это вообще. У нас еще оставалось несколько
взрывных пластиковых лент, покрытых полосами условных цветов, от желтого
до синего. Желтый конец был наиболее взрывоопасным и давал направленный
взрыв. Если же требовался добрый старый взрыв во все стороны, следовало
использовать тускло-зеленую часть.
Я влез на табурет, взял весь пластик и развернул его, прикрепив желтой
стороной к потолку, образовав круг около полуметра в диаметре. Потолок был
алюминиевым, но не из того сверхпрочного материала, из которого делают
наружные обшивки. Мы могли пробиться через него. Я прикрепил к пластику
четыре радиоуправляемых фитиля и спрыгнул на пол.
- Осталось шестьдесят секунд, - гнусаво напомнил голос.
Одна из добровольцев-финок пошатнулась и упала с простреленной головой.
- О черт! - выпалил Меткаф. - Давай же, жестянка, отправляй сигнал, или
все мы пойдем на отбивные!
Я убрал подальше табурет и взглянул на бойцов у двери. Там не было
места еще для одного человека. Все, что нам оставалось, - ждать, когда
истекут последние секунды.
- Ну, мистер Машина, скажи, что осталось тридцать секунд, - упрашивал
шепотом Меткаф.
Закашлявшись, я сплюнул, и только тут заметил, что у меня изрезаны все
руки. Я не мог вспомнить, когда это произошло.
Наконец мы услышали хорошую новость:
- Осталось тридцать секунд.
- Дождались, - проворчал Меткаф.
- Это еще не все. Будем надеяться, что отсчет верный.
Раунио метнул по гранате в обе стороны коридора. Дым ворвался в дверной
проем и заполнил комнату.
- Осталось пятнадцать секунд.
- Раунио, уходим через потолок! Приготовься истратить последние
припасы!
- Осталось десять секунд.
- Сюда! - крикнул я финнам.
Раунио закинул за спину автомат, бросил еще две гранаты в коридор и
отскочил от двери. Повернувшись, он усмехнулся мне. Его лицо почернело,
волосы наполовину обгорели, из левого уха по шее тянулись струи крови.
- Мистер Ларсон, пора выбираться отсюда! - прокричал он, пересиливая
грохот.
Джордж сунул пистолет в кобуру и поднялся на ноги. Кивнув мне, он в
изнеможении прислонился к стене.
- Пять секунд. Четыре. Три. Две.
Джослин положила палец на кнопку радиодетонатора.
- Одна.
Все вокруг стихло - кроме звуков стрельбы из коридора. Пауза показалась
длиннее всей жизни. В этой тишине гулко прозвучал щелчок.
Гнусавый голос вновь ожил:
- Всем ракетным установкам отправлена команда самоликвидации. Сигнал
достигнет их через четыре - десять часов. Контрольные системы будут
отключены, а программы - стерты через тридцать секунд.
Мы выиграли.
Мы выиграли эту войну.
Джослин нажала кнопку, и заряд взорвался с диким ревом, вновь наполнив
комнату дымом. Несколько секунд в плотном дыму было невозможно ничего
разглядеть.
Наконец мы увидели, что пласт алюминия над нашими головами превратился
в нелепо искореженный металлический жгут толщиной в мой палец. Я отстрелил
его лазером. Он с лязгом свалился на пол.
Пули застучали по стене напротив двери. Полдюжины автоматов выстрелили
одновременно, и вражеский солдат упал через порог, в секунду превратившись
в окровавленный кусок мяса.
Меткаф и Раунио отстреливались через дверь, а я схватил табурет и
подставил его под отверстие в потолке. Подхватив Джослин, я впихнул ее в
дыру За Джослин последовал Джордж, а потом финны.
- Меткаф, Раунио, скорее сюда! - Я выстрелил в сторону двери.
Меткаф скрылся в дыре через две секунды, Раунио не отставал от него. Я
покинул центр управления последним.
Оказавшись наверху, я огляделся. Мы попали в офицерскую каюту. Хозяин
каюты был здесь же - его труп уже остывал. Джослин всадила ему пулю между
глаз прежде, чем офицер успел пошевелиться.
Раунио вышиб дверь в коридор, и мы выбрались из каюты, стараясь
следовать тем же путем, каким двигались уровнем ниже. Но, видимо,
расположение палубы F было иным.
Мы заблудились в рекордно короткое время. Раунио вновь шел впереди, уже
не тратя времени на предосторожности. Он стрелял из-за каждого угла - на
случай, что там кто-то есть. Взглянув на номера коридоров, я выругался: мы
выбрали неверный путь.
- Мы идем не в ту сторону! - завопил я Раунио.
Повернувшись, мы двинулись в сторону носа. Я свернул к правому борту, а
затем вновь к носу - так, чтобы выйти к первому коридору Центральный
коридор наверняка держали под обстрелом, а нам требовалось пройти к
тридцать шестому - туда, где мы оставили охранников.
Вспомнив нечто важное, я включил передатчик.
- Всем войскам Лиги и финнов! Передаю код "Гол". Повторяю: "Гол".
Миссия завершена. Отступайте, бегите, спасайтесь - миссия завершена. -
Закончив, я попросил Раунио повторить то же самое по-фински. Мы шли вперед
не останавливаясь.
Воздух стал едким, к нему примешались запахи гари и пота. У ближайшего
поворота я заметил трафарет F-50. Еще четырнадцать коридоров.
Обвалившийся потолок перегородил коридор S-1. Мы свернули к правому
борту и через четыре перекрестка оказались в коридоре F-42.
Путь в лабиринте коридоров продолжался. Я сворачивал к правому борту,
затем к носу и снова к правому борту. Наконец мы достигли перекрестка
центрального коридора и F-36.
Два удивленных охранника-финна чуть не перестреляли нас, не узнав. Мы
разрешили охранникам с палубы G покинуть свой пост и сами поднялись по
трапам с палубы F на D.
Оставалось пройти всего-то четыре лестничных марша - такая задача может
показаться чепуховой, но после пережитого мы едва справлялись с ней. На
каждой палубе к нам присоединялись охранники. К тому времени как мы
достигли палубы В, перед моими глазами появились разноцветные пятна, я
жадно глотал воздух.
До сих пор нам везло. Но на палубе В мы наткнулись на настоящий бой.
Стреляли со стороны носа.
В пяти метрах от нас я видел трап, ведущий на палубу А - самую верхнюю,
открытую. Короткий путь. Если проберемся туда, мы будем избавлены от
бесконечного - и возможно, смертельного - блуждания по лабиринту
коридоров, ведущих к лифту, через который мы спустились сюда. Эта мысль
вызывала искушение, но мы не могли и носа высунуть из шахты трапа, рискуя
превратиться в гамбургеры.
В десяти метрах от нас в другой стороне находился коридор, по которому
мы двигались от лифта менее часа назад.
Я задумался. Весь наш отряд чуть не падал от изнеможения, и это
обстоятельство оказалось решающим. Я знал, что мы не выдержим перехода к
борту и подъема на палубу. Время работало против нас. Следовало двигаться
наперерез - притом немедленно, чтобы остаться в живых. Я зарядил
гранатомет последними снарядами.
- Раунио, - попросил я, - просигналь своим людям у лифта, что мы идем в
другую сторону. Будем прорываться прямо к трапу наверх, - пригнувшись, я
направил ствол гранатомета в шахту трапа.
Немедленно по металлу защелкали пули. Я нажал курок, выстрелив слепую,
и первый снаряд со свистом унесся вверх.
Вспышка последовала спустя секунду. С воинственным кличем я вырвался на
палубу В и застыл, расставив ноги и сжимая в руках гранатомет. Моим глазам
открылась преисподняя, коридор корабля, искаженный в адовом огне.
Извивающаяся фигура, охваченная пламенем, рухнула на пол. Я выстрелил в
нее в упор, и фигура взорвалась. Пепел сгоревшего человеческого тела осел
на мои руки и лицо.
Огонь, пламя, красно-рыжий монстр... Я продолжал стрелять - не знаю,
зачем мне понадобилось усиливать царящий вокруг хаос.
Наш отряд бросился к люку палубы А, а я прикрывал его, вспоминая другое
пламя, виденное когда-то давно. Увлекшись стрельбой, я даже не замечал,
что у меня кончились снаряды: я ликовал, видя огонь, и радовался жуткой
бойне!
- Мак, скорее! - позвала меня Джослин.
Только тогда я услышал щелчки разряженного гранатомета. Поняв, что
делаю, я отшвырнул чертову штуку и бросился на палубу А. Я последним
вывалился из шахты трапа на широкую верхнюю палубу "Левиафана".
Здесь тоже кипела бойня.
Взорвались еще два наших корабля. Десятки поединков и схваток
вспыхивали в разных концах палубы. Противники прятались за обломками
кораблей, стреляя друг в друга.
"Дядя Сэм" стоял на прежнем месте, целый и невредимый, и его гордые
белые, красные и синие узоры на боках выглядели чертовски здорово - и
находились чертовски далеко. От корабля нас отделяло полкилометра открытой
палубы. Еще дальше я видел звезды "Звезд" и полосы "Полос", которые
неплохо смотрелись на фоне финского неба.
"Левиафан" летел гораздо медленнее, постепенно снижаясь и кренясь на
левый борт. С палубы была видна поверхность планеты. На самой палубе
полыхало с десяток костров.
Я забрал у Раунио свой передатчик.
- Всем войскам! Всем войскам Лиги и финнов! Передаю код - "Гол"! Миссия
завершена! Отступайте, бросайте к черту этот корабль и спасайтесь!
Передайте это сообщение всем. - Я протянул передатчик Раунио. - Переведи
это, Раунио, повтори для всех наших на корабле. Пусть выбираются отсюда,
пока еще целы.
Утомленные солдаты следовали за Раунио в последнем стремлении спасти
жизнь. Один парень вдруг остановился и с размаху грянулся о палубу, сбитый
шальной пулей.
Со всех сторон солдаты направлялись к кораблям. Я видел, как трое
парашютистов просто бросились на корму и спрыгнули за борт, полагаясь на
надежность запасных парашютов. Остальные делали то же, что и мы, -
организованно отступали. Дважды мы чуть не наткнулись на отряды гардианов,
занятых бегством от наседавших сзади финнов. Гардианам не пришлось долго
бежать - Раунио пустил в ход последние ножи.
Казалось, "Дядя Сэм" не приближается, а удаляется от нас. У меня
колотилось сердце, кружилась голова. Я сбросил рюкзак и отшвырнул винтовку
- для стрельбы расстояние все равно было слишком незначительным.
Избавившись от каски, я делал все возможное, лишь бы переставлять ноги -
одну за другой.
Мы двигались к шлюпке медленно и мучительно. Истребитель гардианов
пролетел над нами чуть в стороне, преследуемый финном. Удрать гардиан не
успел - финн выпустил торпеду, та в мгновение преодолела расстояние между
ними, и гардиан взорвался, разбрасывая обломки вокруг хвостового плавника.
Внезапно оказалось, что до "Дяди Сэма" совсем близко - около семидесяти
пяти метров. Потом это расстояние сократилось до пятидесяти метров и
исчезло совсем. Джослин первой нырнула в люк и поднялась в кабину, но я не
отставал.
Изнеможение охватило нас, искушая забыться, заснуть, послав все к черту
Но мы уже проделали полпути и, возможно, могли еще спастись.
На нескольких экранах шел бой, финны захватывали нижние палубы. Джослин
избавилась от своего боевого снаряжения и рухнула в кресло. Я сорвал
бронежилет и уронил его на пол, вытер окровавленное лицо рукавом и занял
свое место у пульта.
- Джослин, прежде чем взлетать, задержись у борта. Нас могут догнать.
Включи и химические, и реактивные двигатели, но держи их на половинной
мощности, пока сможешь.
- А может, стоит еще пострелять?
- Пора кончать игру. Интересно, расплавит ли пламя из дюз обшивку этого
чудовища. - Я включил внутреннюю связь. - Лейтенант Раунио, поднимитесь
сюда. Мне нужен переводчик. Рэндолл, ты тоже иди к нам - нам может
понадобиться запасной пилот.
Раунио и Меткаф поднялись в кабину.
- Раунио, вызывай все корабли. Прикажи им взлетать немедленно, как
только на борту окажутся все, кого они смогут увезти. Пусть "Звезды" и
"Полосы" задержатся с вылетом. Надо попробовать пробиться сквозь палубу и
попортить шкуру этому зверю. - Раунио передал приказы. Меткаф плюхнулся в
пустое кресло и стал помогать Джослин готовить "Дядю Сэма" к взлету.
Я вывел на экран изображение с камеры, расположенной у люка. Сначала
там было пусто, затем мокрый от пота солдат пробежал через открытое
пространство палубы и нырнул в корабль. За ним последовал второй.
Первый корабль финнов взлетел с носа "Левиафана" и устремился вперед, к
какой-нибудь из уцелевших баз. Я долго смотрел ему вслед. Под нами
простирался ландшафт Новой Финляндии, впереди быстро приближалась
береговая линия.
Еще один финн совершил взлет. Последняя пара самолетов противника
попыталась погнаться за ним, но наши истребители сразу же перерезали им
путь. Вскоре взлетел и третий корабль.
- "Дядя Сэм" готов к взлету. Реактивные и химические двигатели в
порядке, - доложила Джослин и откинулась на спинку своего кресла с
удовлетворенным вздохом. - Господи, Мак, мы целы!
- Пока - да. Лейтенант Раунио, в каком состоянии "Звезды" и "Полосы"?
Раунио вызвал оба корабля и доложил:
- Все системы готовы к немедленному запуску. Но оба корабля требуют
отложить взлет.
- Ни в коем случае, - возразил я. - Правда, можно попытаться как
следует отделать этого зверя. Пора кончать с ним.
- Согласен, командир.
- Босс, взлетел последний из наших кораблей.
- Отлично. Осмотрите палубу во все камеры. Кто-нибудь еще остался там?
- Никого. Нет. Ни души, - ответили мне три голоса.
Я пожелал, чтобы они оказались правы. Палуба была действительно пуста.
- Взлетай, Джослин.
- Стойте! - вдруг крикнул Меткаф.
Три фигурки торопливо бежали к нам, подняв руки над головами, -
гардианы сдавались в плен.
- О черт! Впустите их. - Я включил внутреннюю связь. - Лейтенант,
доставьте на борт троих пленных и позаботьтесь, чтобы ваши солдаты не
перебили их.
Три гардиана опасливо подошли к кораблю, все время держа руки на виду.
Я видел, как Раунио появился из люка и резкими ударами в живот поочередно
свалил всех пленных. Схватив за воротники, он забросил их в люк и помахал
рукой камере.
Я задумался над тем, за какую работу может приняться человек вроде
Раунио в мирное время - должно быть, займется рукопашным боем или
каким-нибудь местным видом борьбы.
- Давайте взлетать, - заключил я. - Реактивные двигатели на половинную
мощность. - Корабль завибрировал, едва двигатели пробудились. - Передайте
тоже самое "Звездам" и "Полосам".
Из основания обоих кораблей вырвались тонкие фиолетово-белые лучи
света, расплющиваясь о невероятно прочный материал палубы. Долгое время
казалось, что ничего не происходит.
Меткаф издал длинный пронзительный свист.
- Любая палуба должна от этого расплавиться через пару секунд!
Прошло десять секунд, затем двадцать, но палуба держалась. Затем что-то
задрожало и поплыло под "Звездами", в тот же момент рычание нашего
двигателя ненадолго утихло, а затем стало более низким, приобрело утробный
оттенок.
- Со "Звезд" сообщают, что "Дядя Сэм" пробил палубу, - передал Раунио.
Взглянув на него, я заметил, какой жаждой победы горят его глаза.
- Ладно, Джослин, подними нас на десять метров.
Рокот стал более гулким, и "Дядя Сэм" приподнялся в воздух. Пламя дюз
резало обычный материал под верхним покрытием палубы, словно масло,
полностью испаряя алюминий. Смрадный химический дым вдруг вырвался из дыры
в палубе и завихрился вокруг "Дяди Сэма", ослепив нас.
- Двадцать метров вверх, и начинай продвигаться со скоростью метр в
секунду к корме, - приказал я. - Лейтенант Раунио, передайте "Звездам" и
"Полосам" - пусть следуют нашему примеру, но движутся со скоростью
полметра в секунду.
"Дядя Сэм" с легкостью разрезал верхнее покрытие палубы, как только в
нем была сделана первая дыра. За ним оставалась широкая траншея, из
которой вырывался дым и огонь. Сначала "Звезды", а затем и "Полосы"
медленно поплыли над палубой, прожигая в теле "Левиафана" свои траншеи.
Теперь пришло время решительной атаки.
- Джослин, подними нас над левым крылом.
"Дядя Сэм" вдруг прибавил скорость и завис над крылом "Левиафана".
- И оставайся над ним на высоте пятнадцати метров, пока не получишь
команду Будь готова удирать отсюда во весь опор.
Джослин кивнула, и наш корабль слегка снизился над крылом.
- Мак, должно быть, мы прямо над подъемными камерами. Если там не
гелий... - тревожно начал Меткаф.
- Знаю, знаю. Но это подействует, вот увидишь.
- "Звезды" и "Полосы" сообщают, что топлива у них осталось на две
минуты полета. Просят разрешения на посадку.
- Черт возьми! Ладно, пусть садятся.
Два корабля немедленно нырнули к земле.
- Мак, они не дотянут до берега, им придется совершить вынужденную
посадку на воду. Мы уже над океаном, - заметила Джослин. - У нас самих
топлива тоже негусто, - тихо добавила она.
Два корабля падали в море, двигатели тормозили их падение. Дотянуть до
берега они даже не пытались - до него оставалось не меньше десяти
километров. Реактивные двигатели коснулись воды, и на несколько минут
клубы пара скрыли корабли из виду.
Раунио прислушался, поправив наушники, и доложил:
- Оба корабля сели благополучно. - Он гордо усмехнулся. - "Полосы" вел
мой сын - ручаюсь, он классный пилот. Теперь с ним все в порядке.
"Дядя Сэм" висел над крылом своего гигантского противника и был
единственным кораблем в небе над "Левиафаном", если не считать нескольких
отставших истребителей. Пламя двигателей прожигало крыло "Левиафана". Наш
корабль слегка покачнулся, и Джослин выровняла его.
- Мак, кажется, мы уже...
Ее прервал взрыв. Мощная волна отбросила нас высоко в воздух над
кораблем и вышвырнула из зоны взрыва.
Гардианы слишком понадеялись на прочность обшивки своего корабля.
Камеры в крыльях "Левиафана" они заполнили водородом - самым легким,
летучим и воспламенимым из газов.
Запустив двигатели на полную мощность, Джослин провела нас над горящим
кораблем. Левое крыло почти полностью скрывало пламя. "Левиафан" болтался
и кренился во все стороны. Огромный кусок крыла вдруг отвалился и начал
лениво падать в море. "Левиафан" стал неуправляемым и описал длинную дугу,
вновь разворачиваясь к земле, теряя высоту и скорость. Мы держались
неподалеку, наблюдая за смертью небесного чудовища, гигантского корабля,
страшного противника.
Он падал все ниже и ниже, теперь уже быстрее, приближаясь к линии
побережья на высоте шестисот метров. Очередным взрывом оторвало огромный
многотонный кусок левого крыла, и тот рухнул вниз, как огненный шар.
Воздушной волной сорвало хвостовой плавник, и он упал в сторону кормы, но
еще цеплялся за корабль искореженными остатками опор. Вскоре и он
обрушился на землю, подняв столб песка и земли, смешанный с травой и
ветками. Плавник оставил на земле длинную, глубокую борозду и замер.
"Левиафан" врезался в землю с силой, потрясшей почву, море и даже небо.
Как гора, внезапно оторвавшаяся от основания, "Левиафан" катился,
подпрыгивал и разваливался на части, пламя от которых вздымалось на
несколько километров в небо. Эти обломки казались маленькими по сравнению
с "Левиафаном", но каждый из них был больше "Джослин-Мари". Падая, они
зарывались глубоко в землю.
Медленно и постепенно после длительной агонии последние конечности
измученного монстра застыли на месте и были охвачены пламенем. Огонь с них
перекинулся на траву, деревья, саму почву - все вокруг съеживалось от
невероятного жара. Этому огню предстояло полыхать еще несколько часов.
С ужасом и недоверием мы наблюдали, как устроенная нами бойня
завершается нашей победой.
Победа была абсолютной и окончательной.
Я вытянулся в кресле и мысленно уставился сквозь потолок кабины доброго
старого "Дяди Сэма" в чистое небо над головой.
Мы победили...
- Веди его на посадку, Джослин, - тихо произнес я. - Снижайся и дай ему
отдохнуть.
Мы с Джослин брели рука об руку вдоль пустынного берега моря. Впереди,
у залива, едва виднелся силуэт "Полос", приведенных к причалу. "Звезды"
увели в док за несколько километров отсюда, ожидая, пока появится
возможность поднять шлюпку с воды.
Наступал поздний вечер длинного дня Новой Финляндии, солнце бросало
теплый алый отблеск на воду впереди нас. Джослин заметила неподалеку
знакомую фигуру, и мы направились к ней, поглядывая в небо.
Первая бесшумная, отдаленная вспышка появилась, когда мы подошли к
Джорджу. Вспышка возникла высоко в небе, над заходящим солнцем. Джордж
стоял, уставясь на нее. Заметив нас, он лишь молча кивнул.
Мы, все трое, застыли рядом. Вапаус вышел из-за горизонта и поплыл к
нам, как дружелюбный ночной сторож. Я повернулся и оглядел землю, где
громадными безобразными грудами среди обугленных лугов еще лежали обломки
"Левиафана".
Ближайший городок, Випурии, был снесен почти до основания. Еще
несколько городов - Маннергейм, Новый Хельсинки и другие - сильно
пострадали во время войны. Завтра же пора было начинать отстраивать их
заново.
Сотни, тысячи, десятки тысяч людей были мертвы, еще больше - смертельно
ранены. Погибли герои и трусы - большинство их будет забыто, и лишь
несколько останутся жить и после смерти. Планета покрылась шрамами, была
опалена, залита кровью, но осталась цела.
Все было кончено.
Можно было, конечно, сказать, что те тысячи погибших жили ровно
столько, сколько им было уготовано судьбой, что они внесли свой вклад в
общее дело и погибли с честью. Можно было повторить давнее высказывание о
том, что древо свободы в очередной раз окропила кровь патриотов.
Но сейчас нам было тягостно думать о победе или о поражении, вообще о
войне. Все, что я знал наверняка, - то, что я еще жив и свободен и почти
не испуган.
В небе вдруг появилась еще одна вспышка, и Джослин взяла меня за руку.
Радиоволны несли незримые команды от уже исчезнувшей машины, и ракетные
установки, космические роботы-убийцы, погибали. Они кончали жизнь
самоубийством - последним средством отчаявшегося безумца.
Джордж вздохнул и похрустел пальцами, словно ему не терпелось
что-нибудь делать руками, ремонтировать, строить.
- Это рушатся стены тюрьмы. Я сам помогал их строить и, слава Богу,
помог уничтожить. Скоро сюда прибудет подкрепление, а потом вы - нет, мы
выбьем их со Столицы. Там найдется немало людей, которые будут рады победе
нашей стороны, стороны Лиги.
- Мы непременно победим.
- Мак, Джослин, этой маленькой планетке чертовски повезло: здесь
появились вы. Теперь в вашу честь здесь будут называть целые города.
Окажись на вашем месте кто-нибудь другой, финнам было бы нечего и
надеяться на победу.
- Нам пришлось победить, Джордж. Гардианы могли напасть на другую
планету, завоевывать все больше систем. Пусть они победили всего на двух
или трех планетах - угроза, которую они представляли, была той самой
последней каплей, что сплотила Лигу, сделала ее сильнее, чем считали
народы.
- Может быть. Но вы двое спасли миллионы жизней и не дали этой чуме
охватить другие планеты.
- Пожалуй, с нас хватит, - улыбнулась Джослин и сжала мою руку.
- И вскоре они будут окончательно побеждены, - произнес Джордж, и я
понял, каких трудов стоило ему называть гардианов "они". Он пытался
освободиться, но его еще сковывали прежние запреты.
- Нет, не так, - возразил я, высвободил руку из ладони Джослин и зашел
в воду, предоставив ей плескаться о ноги.
- Небеса огромны, - продолжал я, - и пока человечество способно
путешествовать по ним, пока люди вольны лететь туда, куда они хотят,
найдутся те, кто пожелает править и завоевывать, кто будет одержим жаждой
власти и алчностью. На этот раз мы победили их. И пока существуют мужчины
и женщины - пусть всего несколько, - которых судьба других людей волнует
больше собственной, люди, которые готовы пожертвовать жизнью, чтобы спасти
ребенка, - до тех пор мы сможем побеждать их вновь.
Я вспомнил про Пита Гессети и его слова о наших пропавших товарищах,
экипаже и пассажирах "Венеры". Их держали там, на планете гардианов,
Столице. В этом я был уверен. Они ждали, когда мы найдем их, когда
выследим гардианов, обнаружим их логово и освободим его узников.
Успокаиваться было еще рано.