Гомонов Сергей. Плата за души (Книга 2)

   Тефен же прополз под створки двери и укусил сына богатой женщины. И запылал огонь в ее доме, и не было воды, дабы его залить, ибо небо, которое могло бы пролить дождь в дом богатой женщины, гневалось. Не пришло еще время для этого! И вот та, которая не открыла мне двери, обежала свой город, крича и не зная, будет ли жив ее сын. Но там не было никого, кто пришел бы на ее вопль. Моему сердцу тоже стало больно за маленького, и я решила сохранить жизнь невинному. Я позвала ее: "Приди ко мне! Приди ко мне! Мои уста владеют жизнью. Я - женщина, известная в своем городе, которая останавливает своими чарами ядовитую змею. Мой отец научил меня знанию, ибо я его родная и любимая дочь!"
   Та, которая не открыла мне двери, узнала меня и бросилась в ноги, но у нас было мало времени.
   Я пошла за нею и возложила руки свои на ребенка, чтобы оживить его, уже бездыханного.
   - О, яд скорпиона Тефен! Приди, выйди на землю, не броди, не проникай! Я - Исида, богиня, владычица чар, творящая чары, превосходная изречениями! Слушает меня всякий гад! Пади ниц, яд скорпиона Местет! Не убегай, яд скорпиона Местетеф! Не поднимайся, яд скорпиона Петет и скорпиона Четет! Не приближайся, яд скорпиона Матет! Пропади, рана укуса, по слову Исиды, богини, великой чарами пред богами, которой Геб дал свою силу, чтобы отвращать яд в его мощи! Отступи! Беги! Назад, по слову возлюбленной Ра! Вот моя речь, которой я просила вас, скорпионы, еще ночью! Я ведь вам сказала: "Я буду идти одна и даже забуду ваши имена. Не знайте Черного, не приветствуйте Красного, не смотрите на богатых женщин в их домах! Пусть ваши лица будут опущены на дорогу, пока мы не достигнем убежища Хеммиса!"
   И вздохнул ребенок, и заплакал он.
   - О, жив мой ребенок и мертв яд! - вскричала богатая женщина, простирая свои руки ко мне. - Огонь потух, и небо спокойно из-за уст Исиды, богини! Как искупить мне свою вину пред тобой, вечно юная?!
   Тогда я сказала:
   - Приди и принеси мне свои богатства, и пусть они наполнят дом обитательницы болот ради обитательницы болот, ибо она открыла мне свою хижину, а ты оставляла страдать просящих той же ночью. Ты испытала свои уста: твой сын был укушен.
   Она созвала своих слуг и приказала отвезти все свои вещи в дом бедной женщины. Я протянула ей ячменный хлеб с солью:
   - Как исцелю я Гора для себя, так же будет исцелен каждый болящий...
   И продолжался мой путь в Хеммис...
   Вихрь свистит. Боятся боги. О, боги! Я - Исида, сестра Осириса, плачущая об отце богов Осирисе, рассудившем вражду обеих земель. Его семя - в моем чреве. Я создала образ бога в яйце, сына главы предвечных богов, и он будет управлять этой землей, он унаследует Гебу, он будет говорить о своем отце. Придите же, боги, сотворите защиту ему в моем чреве! Узнайте же в ваших сердцах, что это - ваш господин, божественный образом, владыка богов, хотя они и велики, и прекрасны! Дайте же защиту Соколу, находящемуся в моем чреве!
   И спрятались мы в болотах дельты, дабы могла я родить Гора, сына Осириса, и скрыть его от козней Сета, брата моего, завистливого и коварного"...
   Андрей уехал от отца в дурном расположении духа. Был бы смысл так рисковать из-за абсурдной идеи, что никто не должен уходить безнаказанно... Одесская "братва" своего в обиду не даст, с нею нужно договариваться... Столько лишних телодвижений. Рушинского и Саблинова он давно бы уже послал куда положено, а вот отца - не мог, хотя и видел всю бесполезность дальнейших преследований. Хорошо, Гроссман, или как бишь его там, должен исправить то, над чем бьются саламандровские "программеры"... Но за каким дьяволом вмешивать в эти разборки бабу?! Разве только для острастки... Положим, что тот сильно испугается и сделает все, что от него требуют. А если плевать он хотел на эту маленькую шлюшку? Мало ли что? Мы все клянемся отдать жизнь за другого, когда нам выгодно так говорить. Вот и Гроссман, вероятно, из таковских...
   Несколько месяцев Андрей был по уши занят своей работой и лишь по отдельным репликам отца, звонившего из Челябинска и Москвы, понимал, что "Саламандры" заварили очередную кашу. Наконец Константин Геннадьевич распорядился срочно прилететь на Урал и объяснил своему наследнику, что беглецов непременно нужно "достать" и заставить их восстановить все утраченные данные программы, а после наказать так, чтобы они запомнили это навсегда.
   Андрей пожал плечами и вылетел из заваленного снегами Челябинска в сырую и теплую Одессу.
   Для начала он решил вступить в переговоры с некоторыми лояльно настроенными одесскими "папиками" и выяснить, под чьей "крышей" скрывается чета Гроссманов. Затем их можно уболтать на выгодных условиях и заставить закрыть глаза на некоторые вещи, которые произойдут на вверенной им территории. И только потом взяться за главное. Это был конек Скорпиона-младшего. Законные городские власти Андрей предпочитал не вмешивать без надобности: может статься, они вообще не будут участвовать в игре, а если и будут, то драгоценный металл в его бумажном эквиваленте умеет творить истинные чудеса. Второй раз ошибаться никак нельзя.
   Как и ожидалось "папики" вначале "гнули пальцы" и прикидывались "девочками", но это был старый, как мир, прием набивания цены. Выторговав себе хороший куш, один заявил о невмешательстве, а другой, хозяин той самой "крыши", пообещал заняться своими парнишками.
   Поразив дракона в сердце, Андрей спокойно принялся за головы.
   Первой он выследил Ренату. Точнее, выследили Ренату его люди и в течение трех дней доставляли Андрею сведения о местах ее прогулок. Похоже, что девица расслабилась и решила, что наступил период безопасности. Она часто бродила в полном одиночестве, но слишком далеко от дома никогда не уходила. Смысла в ее "променадах" не было никакого, видимой цели - тоже. Со стороны Ренаты это было откровенным вызовом, ибо если человек рисует у себя на спине мишень, по нему рано или поздно выстрелят.
   В решающий день Скорпион-младший взглянул на себя в зеркало и пришел к выводу, что для общения с сентиментальной барышней его нынешнего плана будет более, чем достаточно. Думается, она еще не совсем остыла от объятий бывшего своего телохранителя-покойничка...
   - Красиво идет! - оценил Андрей, разглядывая девушку в бинокль из окна стоявшего на пригорке "Ландкрузера".
   Ни о чем не подозревая, та разгуливала по парку с видом на свинцово-серое море и часто смотрела на горизонт. Это было чертовски романтично. Ветер весьма живописно трепал на ней складки бархатно-коричневого плаща и распущенные по плечам золотые волосы под шляпкой как у булгаковской Маргариты. Узкие полусапожки аккуратно охватывали изящные щиколотки и подчеркивали едва видимые под длинной одеждой икры.
   - Страсть, как хороша! - с оглядкой на шефа высказался красавчик, некогда водивший "Марка", а после выздоровления пересевший за руль "крузака".
   - А тебе всё мало? - не преминул подколоть Андрей, кивнув на красавчикову руку, с двух сторон увенчанную коротким багровым рубцом.
   Тот вспомнил пережитую боль и унижение тех минут. Скрипнув зубами, он со злостью сверкнул глазами в сторону Ренаты:
   - Вы же разрешите мне потом с нею немного пообщаться, Андрей Константиныч?
   Андрей ничего не ответил. Делить шкуру неубитого медведя не в его духе. В этот момент его мобильный телефон издал мелодичную трель. Он выслушал всё, что ему сообщили и удовлетворенно угукнул, а затем взглянул на водителя:
   - Борюся, заводи. Все чисто.
   Красавчик повернул ключи в замке зажигания.
   - Ноу проблем, шеф!
   "Тойота" плавно и почти бесшумно скользила за Ренатой. Уловив шорох колес, она задумчиво свернула на бордюр и даже не оглянулась. Это уже верх беспечности. Зажрала-а-а-ась!..
   - Девушка! Вы в каком классе учитесь? - задал Андрей идиотский, с точки зрения Борюси, вопрос обычного уличного приставалы. Скорпион-младший не потрудился даже выйти из машины, а только опустил стекло. Голос его прозвучал негромко и почти совсем чисто.
   Рената вздрогнула и оглянулась. Встретившись глазами с Андреем, она оцепенела. Губы ее шевельнулись, точно она шепнула какое-то двусложное слово.
   - Иди сюда, малютка, я помогу тебе сделать уроки! продолжал "выкаблучиваться" шеф.
   Тут дурочка все поняла и бросилась наутек. Андрей был готов к этому броску и настиг ее в три прыжка. Да и бегала она... скажем прямо, не очень... Чуть-чуть пробежала - и запыхалась, как после марафона.
   Одной рукой скорпион зажал ей рот, другой скрутил и затолкнул в подскочившую "Тойоту". Все это произошло настолько быстро, что ни один из прохожих (которых, правда, в непосредственной близости не наблюдалось) ничего не заметил.
   Оглядевшись по сторонам, Андрей сел к ней на заднее сидение.
   Рената вжалась в противоположную стенку, словно загнанный зверь. Автомобиль разворачивался. Она смотрела в лицо Андрею, и он никак не мог угадать её мыслей.
   - Узнала, славненькая? - спросил красавчик-Борюся.
   Она в ярости дернула ручку на дверце, готовая выпрыгнуть прямо на ходу. Борюся хохотнул:
   - Люблю я эти тачки для семейников! Сервис, барышня!
   Андрей отвернулся от Ренаты, как будто ее и не существовало.
   - Ну, и что дальше?! - вдруг с вызовом спросила она, но в голосе прозвучала фальшивая нотка, позволившая Борюсе расслабиться и не пригибать голову.
   - А что бы ты хотела? - поинтересовался Андрей, с флегматичным видом поигрывая брелоком.
   - От вас - ничего. Что нужно вам?
   - Н-да? А говорят, ты меня зачем-то искала. Ну вот, я здесь и почти у твоих ног, как говорил некто гражданин Чацкий. Так вот, горе вам от вашего ума. Придется теперь поговорить с вами по-другому.
   Красавчик кровожадно взглянул на Ренату в зеркало заднего вида.
   Ее вывезли за город по восточному шоссе. Попетляв по роще, "Тойота" подъехала к низкой постройке типа барака.
   - Что это? - сморщилась Рената, когда в ноздри ей ударил неприятный запах.
   - Бывший собачий питомник. Для тебя - самое место, кошечка. Добро пожаловать! - Борюся с чувством растворил перед нею ворота и гостеприимно повел рукой.
   Внутри запах был еще более нестерпимым. Ренату начало мутить, но она переборола себя и не доставила удовольствия от такого зрелища своим спутникам. Единственное, что она сделала, это рванула ворот кардигана и расстегнула плащ. Андрей скользнул по ней взглядом, потом вдруг вытащил из нагрудного кармана пиджака надушенный носовой платок и приложил к ее лицу:
   - Держи.
   Она пошатнулась, но из чувства противоречия падать в обморок не стала.
   Охватив Ренату за плечи, Скорпион-младший довел ее до большого, поставленного "на попа" полена и там усадил.
   - Побудь с нею. Я сейчас вернусь, - небрежно кинул он Борюсе.
   Уверенный, что шеф уже вышел, красавчик намахнулся, чтобы хорошенько влепить ей затрещину и тем самым хоть частично вернуть должок, как вдруг Андрей в воротах резко обернулся:
   - Даже не пытайся. И сходи к офтальмологу: у тебя что-то с глазами, Борюся.
   Наверное, эти олухи никогда не переймут кодекс Андрея, гласивший: "Кого угодно, кроме женщин и детей".
   Предупреждение сработало безотказно (как и все, что делал Скорпион). Борюся отошел подальше от соблазна, на всякий случай наготове держа у бедра пушку: вдруг она только прикидывается дурочкой и снова примется за старые штучки...
   Рената огляделась и, опершись руками о срез полена, как-то неловко попыталась усесться поудобнее. От внимания красавчика не ускользнуло, что она не очень-то хорошо гнется в талии, да и одежда на ней чересчур свободная: леггинсы да балахонистый кардиган. Н-да, похоже с глазами и наблюдательностью у шефа все в порядке. Красавчик фыркнул: теперь-то этот долговязый умник на все согласиться, лишь бы вернуть свою дражайшую женушку и маленького ублюдка. Вовремя они все это провернули, однако же...
   - Ну и что?! Пытать вы меня здесь будете, что ли? заговорила девица. - Так это совершенно напрасно. Я все равно в компьютерах полный профан и даже не представляю, как он это делал...
   - Заткнись, - посоветовал красавчик. Безмозглость этой бабы бесила его. После того, что она с ним сделала в тот раз притворяться идиоткой - не лучший метод.
   Андрей вернулся минут через десять, по-прежнему поигрывая брелоком.
   Рената смотрела на него во все глаза, и все внутри нее сжималось до боли. Он был страшно похож на того, кого она так стремилась забыть хоть на мгновение. Как он достиг этого? И почему она, зная, кто это на самом деле, не может отделаться от мучительных сравнений и от странной симпатии?! Внешность внешностью, но ведь главное - то, чем заполнена физическая оболочка, разве не этому учили девочку-Ренату в школе? А может быть, Саша сумел сделать так, чтобы... Нет, это было бы слишком чудесно, даже для ее душехранителя... И все же надежда не исчезла. Разве не его эти упрямые губы и непокорный, внимательный, вчитывающийся взгляд?! И все же нет. Нет.
   - Тебе придется посидеть здесь. Мы протопим комнату сторожа, так что замерзнуть тебе не грозит. Захочешь есть кого-нибудь позовешь. Только кричи громче, здесь слишком хорошая звукоизоляция.
   - Ник уже знает? - спросила она.
   - Не-е-ет, - с улыбкой протянул Андрей, точно заигрывая с нею. - Пусть поволнуется...
   - Я бы на вашем месте не обольщалась. Гарантирую, что они с мамашей обрадуются счастливому избавлению.
   - Ну уж! Не преувеличивай, крошечка! - Андрей почти вплотную подошел к ней. - Разве тебя можно не любить?
   - Можно, можно... - задушенным голосом проронил красавчик-Боря куда-то в сторону.
   - Пойдем, - Скорпион протянул пленнице руку, но она увернулась и поднялась с полена сама, правда, еще более неловко, чем до этого садилась. - Что же тебе дома-то не сиделось, маленькая?
   - Можешь не стараться. В сочувствие я не верю.
   - Бедняжка. Совсем тебя заклевали, да? Нехорошие...
   Она закусила губу. Какие знакомые интонации! Пусть голос чужой, но манера говорить, беззлобно и легко подтрунивать над нею...
   Не особенно церемонясь, Андрей обнял ее за плечи и повел в "сторожку". Рената не сопротивлялась: в любом случае, это было бы бессмысленно...
   ************************************************************************************
   Роза Давидовна молча выставила на стол две тарелки. Николай удивился и взглянул на часы.
   - Что, снова за свое? - он мотнул головой в сторону их с Ренатой комнаты.
   - Похоже, что загуляла твоя женка. Прихожу домой - а ужина нет. Чтоб ты знал: приготовлено по-человечески. А не абы как, мадам Гроссман кивнула в ту же сторону, намекая на кулинарные способности снохи.
   Ник прекратил жевать и выпрямился:
   - Что, до сих пор не вернулась?!
   - Слушай, Николай. Ты ее распустил совсем. Помяни мое слово: с эдакими выкрутасами она внука моего не доносит! Это я тебе не как мать, а как патологоанатом говорю!
   - Роза Давидовна, ваш черный юмор хорош на Привозе, а мне он действует на нервы, - Ник вскочил и пошел убедиться, что мать его не обманывает.
   На сей раз мадам Гроссман не шутила: Ренаты действительно не было.
   Николай сел за стол и принялся раздумывать, где ее может носить по такой темноте. Взгляд упал на конверт, валявшийся среди обычного беспорядка. Письмо ее подруги из Ростова, Марго. Та содержала ателье и вообще была дамой "пробивной", мастерицей на все руки: и швеей, и парикмахершей одновременно. Это была единственная настоящая подруга Ренаты на памяти Ника. Женщины, как правило, сторонились рыжей бестии хотя бы потому, что она каким-то ведовским способом привораживала их мужчин, словно бы и не желая того. Но в случае с Марго этот принцип почему-то не срабатывал: они с Ренатой были слишком разными; к тому же швея была разведенкой, у нее был сын, работа, требующая максимальной самоотдачи, а потому мужчины интересовали ее постольку поскольку - поматросить да бросить. Отношения у Ритки и Ренаты были хорошими, даже теплыми. Заскучав в добровольном заточении, Рената первой возобновила переписку. За всю историю их дружбы эта переписка уже не раз то умирала, то для чего-то возрождалась, словно птица Феникс. Может быть, оно и было кому-то нужно, Гроссман не знал.
   Скорее всего, Рената жаловалась Марго на то, что жизнь ее не сложилась, что Ник и свекровь превратили ее в домашнюю скотину и что она чувствует себя инкубатором, о котором заботятся только потому, что он вынашивает любимого внучка. Гроссман был уверен, что именно так она и пишет. Во время частых ссор она не раз бросала ему в лицо подобные объявления, и крыть ему было нечем: бойкая маман действительно села на шею избалованной снохе, запрягла и с удовольствием принялась погонять. Портить и без того неважные отношения ни с той, ни с другой ему не хотелось. Про себя же он удивлялся, как получилось, что в первый месяц пребывания в Одессе Рената сумела поставить себя так, как следовало, а после того кризиса размякла и позволила свекрови помыкать собой, лишь изредка огрызаясь, высказывая недовольство Николаю да размазывая слезы по подушке по ночам.
   Однажды Николай все же попытался поговорить с матерью на эту тему, но та не захотела и слушать его доводов:
   - А вы как хотели?! Я вон тоже через это прошла, и ничего: живая! В свое время свекровь, бабка твоя, меня дай бог как гоняла. А это все сказочки. Неженка твоя жена. Воспитывал плохо, а нынче уже поздно.
   Все закончилось тем, что Рената всерьез загорелась мыслью уехать в Ростов, дескать Марго обещала помочь им с работой. Николай наотрез отказался, и она притихла. Но Рената ведь на то и Рената - непочатый край, душа ее - потемки. Она как вода: вроде тихая да безобидная, а камни точит. А уж если разойдется, так берегись цунами.
   Несколько секунд поколебавшись и вертя в руках Риткин конверт, Ник решил все же прочесть. Вдруг они втайне договорились о переезде? Неправдоподобно, конечно, но чем черт не шутит. Особенно рыжий и в юбке...
   "Здравствуй, сестренка! Извини, долго не могла ответить. Хотелось бы тебя увидеть. Как твои дела? Как у вас с Колькой?"
   Ну, это уже совсем по-женски! Даже неудобно читать...
   Николай пробежал глазами пару абзацев. Никаких намеков на переезд.
   "Наше ателье стоит на месте, что ему сделается, проклятому (тьфу-тьфу, как говорится). А тебе, мать, тоже надо чем-нибудь заняться, а то у тебя даже почерк изменился. Нельзя тебе замыкаться в себе. И что еще за настрой?! Мы, женщины, можем все. Это мужики из мухи слона делают, а нам это ни к чему. Сама подумай: от нытья твоего толку не будет..."
   Не в бровь, а в глаз. Может, хоть Марго ей ума добавит? От феминисток тоже есть своя польза.
   "...Я думаю, что Колька твой все-таки одумается и согласится на переезд. Не представляю, как можно жить с родителями. Я бы уже, наверное, повесилась..."
   Ну да, еще тебя не хватало! Куда им ехать, когда они за пределы своей территории, словно какие-то звери в лесу, выйти не могут?! И до того ли сейчас? Только судьбу искушать да малышкой рисковать.
   Ник перевернул страницу. Негусто. Марго и впрямь человек занятой.
   "Прости, сестренка, мне пора закругляться. В следующий раз напишу побольше. Завтра много дел, а сейчас уже глубокая ночь, глаза слипаются. Настройся на хорошее и перестань скулить. Целую тебя. Рита".
   Пробежав глазами все до последней строчки, Ник немного успокоился. Все эти планы писаны вилами на воде, ничего конкретного. У баб ведь всегда так. Хотя... нужно проверить вещи Ренаты: все ли на месте? Она, конечно, сумасшедшая, но не до такой степени, чтобы убежать, в чем была, на пятом месяце беременности.
   Гроссман взял телефон и задумался, куда звонить. В Одессе Рената почти никого не знает, тем более, настолько, чтобы заболтаться и досидеть допоздна. В последнее время она стала ужасной соней и в это время, как правило, уже дрыхнет без задних ног. Он набрал номер одного из приятелей, с женой которого Рената поддерживала более или менее сносные отношения, но ему сказали, что та не появлялась.
   За этим разговором его и застала Роза Давидовна:
   - Ну шо? Нашел свою пропажу?
   - Не знаю, что думать.
   - Куражится, - махнула рукой мадам Гроссман. - Знает же, что из-за ребенка ты трясешься над нею, как не знаю над кем, вот и куражится...
   Николай вздохнул. Эх, Роза Давидовна! Умная вы женщина, да многого не знаете...
   Уйдя на кухню, он закрыл дверь, налил большую чашку кофе, раскрыл форточку и нервно закурил. Дай бог, чтобы мать была права... Если это так, он даже не станет выговаривать Ренате за ее легкомысленное поведение, только бы она вернулась... Но червячок сомнения ковырял душу: с нею что-то стряслось. Но что же тогда делать? Звонить в больницы? Может быть, ей стало плохо, она потеряла сознание, а документов Рената с собой никогда не носит, сколько ей ни говори. Однако одно дело потерять сознание и очнуться в больнице, а другое... А если она в руках у этих подонков? Звонить в милицию? Севе? Подождать? Для этого надо иметь нечеловеческое терпение. Милиция отпадает: мерзавцы наверняка взяли ее как гарант, что он не будет дергаться. Почему же тогда они до сих пор не вызванивают его и не угрожают? Хотя... это логично. Время, чтобы создался определенный психологический настрой, когда он согласится на все, лишь бы только это закончилось... Нет, вначале больницы! Как бы там ни было...
   **************************************************************************************
   Проведя бессонную ночь в сторожке, Рената вошла в состояние ступора. Она просидела на деревянном ящике у допотопного обогревателя, глядя в пол и ни о чем не думая. Тело ее ныло от усталости, в пояснице была тянущая боль, в животе - неприятная тяжесть, а ноги то и дело сводило нестерпимой судорогой. Она уже сдалась - и морально, и физически - и ей хотелось только одного: умереть.
   Помещение действительно было звуконепроницаемым: она почти не слышала голосов людей, что время от времени прохаживались прямо возле ее двери.
   Когда в щели окна, забитого снаружи ржавым железным листом, просочился серый дневной свет, Рената собралась с силами и встала. Тотчас же скрутило правую ногу. Она попыталась избавиться от боли, но не смогла. Слезы сами собой градом покатились из глаз, она застонала, взвыла, бросилась на дверь и заколотила по ней руками и ногами, отчего боль только усилилась:
   - Откройте! Откройте меня! Как я вас всех ненавижу!
   Охрипшая от крика Рената сползла на пол и, стоя на коленях, скорчилась в три погибели. В таком виде ее и застал вошедший Андрей. По лицу его скользнула ухмылка. Пощелкав языком и покачав головой, он проследовал к печке и оценил, достаточно ли пленнице было тепло.
   - Не замерзла?
   "Ну ты даешь, ученичок! Пожалел волк кобылу: оставил хвост да гриву! Веселый ты парень! Далеко пойдешь, мой лучший воин!"
   - Я. Тебя. Ненавижу, - сообщила она.
   - Я тронут. Теперь ты наконец поняла мои чувства, когда меня заставляли рыскать за вами по всей стране? Думаешь, у меня других дел нет, чем наслаждаться твоим неповторимым обществом? Тебе кажется, меня чертовски забавляет все это?
   - Не знаю, кто из вас чертовски забавлялся, когда пристрелил моего отца, телохранителей, Сашу...
   - А этот... Саша - ты что, его уже не причисляешь к телохранителям? - прищурился Скорпион-младший.
   - Твое какое дело?! - Рената откинула голову. Она так устала, что уже не выбирала слов. Тем не менее, Андрей спустил ей это с рук.
   - Меня интересует один нюанс. Откровенность за откровенность, ладно?
   - Не ладно.
   - Подумай. Это может пригодиться нам обоим.
   - Что тебе нужно?
   - Это, - он кивнул на ее живот, лишь слегка выделявшийся под одеждой, - чьё?
   В первый момент Рената взбесилась: он еще издевается, сволочь последняя?! И тут загадочный внутренний голос успокоил ее. Словно под влиянием наркотика девушка вдруг расслабилась, и мысли потекли стройным рядом, автономно от нее.
   Она ясно поняла намерения этого негодяя. Ему нужно точно знать, кто отец этого ребенка, и если это тот, о ком он думает, то в курсе ли Гроссман. А нужно ему все это затем, чтобы сделать ставку или не делать ее. И ставкой в игре будет жизнь ее и нерожденного младенца, ни больше, ни меньше. Если Ник в курсе, ему ни к чему ни чужой ребенок, ни гулящая жена. Это нормально и закономерно. Он будет только рад избавлению от обузы или, по крайней мере, не станет рисковать ради них своей жизнью. А это невыгодно Андрею, тем, кто прячется за его спиной - хозяевам палача - и, в первую очередь, самой Ренате. А если им всем это невыгодно, то Андрей предпочтет, скорее всего, убрать ненужных свидетелей...
   Выбор. Выбирай, что сказать? Выбирай.
   "Выбирай-выбирай, сестренка-Танрэй! Что бы ты ни сказала, хуже будет тебе! Но так, по крайней мере, ты и твой спиногрыз останетесь в живых. Может быть".
   - Хорошо... - медленно произнесла Рената. - Откровенность за откровенность. Это, - она слегка прикоснулась к животу и не убрала ладонь, - это... не Гроссмана. И он об этом знает.
   В глазах Андрея мелькнуло разочарование и тень каких-то тяжелых мыслей. Значит, все верно.
   "Ну и дура же ты, сестренка! Ой, дура!"
   - И этим ты хочешь сказать, что твой благоверный не заинтересуется вашей судьбой?
   - Думаю, да. А его мамаша будет просто счастлива.
   Тут лицо Скорпиона прояснилось, словно он выскочил из замкнутого круга. Андрей расхохотался:
   - Ну, конечно! Ты скажи еще, что и мамуля в курсе!
   Рената поняла, что перегнула палку. Этого мерзавца не обманешь, он проницателен, как... как неизвестно что...
   - Я хотела сказать... - осторожно поправилась она, - я имела в виду, что она это переживет. Она не в восторге от идеи, что ее внук будет сыном такой, как я.
   - Да ты что?! - продолжал "прикалываться" Скорпион-младший. - Парадокс!
   - Без шуток! А впрочем, делайте, как знаете, сами убедитесь.