Горин Григорий Израилевич. Комическая фантазия (Пьесы)

   Феофил. Нет.
   Рамкопф. Можете ли вы хоть отдаленно признать в нем своего покойного родителя?
   Феофил. Никогда!
   Рамкопф. Достаточно! Я прошу суд избавить ранимую душу юноши от дальнейших расспросов.
   Мюнхгаузен. Почему же? Я бы тоже хотел кое о чем спросить.
   Судья. Подсудимый, если вы еще раз собираетесь поставить под сомнение личность свидетеля...
   Мюнхгаузен (перебивая). Нет, нет, к сожалению, это действительно мой сын.
   Рамкопф. Протестую!
   Мюнхгаузен. Извините - сын барона!.. Хотя это звучит также парадоксально. Но очевидно, в этом есть какое-то непонятное свойство природы: вино переходит в уксус, Мюнхгаузен - в Феофила...
   Судья. Говорите по существу!
   Мюнхгаузен. Да, да... Это я и собираюсь. Я хочу спросить у молодого барона: что вы знаете о своем отце?
   Феофил. Не понимаю...
   Мюнхгаузен. Ну, каким он был?
   Феофил. Он был героем!
   Мюнхгаузен. Так.
   Феофил. Он был путешественником, охотником...
   Мюнхгаузен. Еще?..
   Феофил (неуверенно). Ну... еще... кавалеристом...
   Mюнхгаузен. Все?
   Судья. Не понимаю, что вы хотите от свидетеля?
   Мюнхгаузен. Я хочу обратить внимание суда на то, что свидетель знает о бароне только то, что напечатано в книжке.
   Феофил. Неправда!
   Мюнхгаузен. Тогда свидетель, может быть, сообщит об отце свои личные наблюдения?.. Что он пил по утрам: чай или молоко? Какой предпочитал табак? Какую песню любил напевать, возвращаясь с охоты? О чем мечтал?..
   Феофил молчит.
   Нет, свидетель ничего этого не знает... С детства он был отгорожен матерью от губительной дружбы с отцом и, будучи послушным мальчиком, не искал этой дружбы. Может ли теперь он узнать или не узнать меня? Его память об отце но больше, чем память табуретки о дубовой роще...
   Феофил (вспыхнув). Ненавижу! Дуэль! Немедленно! Стреляться через платок!
   Рамкопф. Протестую!
   Судья. Прекратить! Свидетель, вы свободны.
   Феофил. Дуэль! Я прошу дуэль!
   Судья. Вы не можете стреляться с обвиняемым: вы - барон, он - садовник. Сядьте на место!
   В отчаянии Феофил садится на свое место.
   Рамкопф. Прошу господина бургомистра.
   Бургомистр. Извиняюсь, господин Рамкопф, но я бы хотел уклониться от этой неприятной обязанности.
   Судья. Это невозможно! Вы были другом покойного барона, ваши показания необходимы.
   Бургомистр. Господин судья, я старый человек. Избавьте меня от этой муки... У меня слабые глаза и совершенно ненадежная память. Я могу ошибиться...
   Судья. Но вы узнаете в подсудимом барона или нет?
   Бургомистр. Не знаю!.. Честное слово... Иногда мне кажется, что это он, иногда - нет... Могу ли я полагаться на свои личные ощущения в таком важном деле?.. Полностью доверяю суду. Как решите, так и будет!
   Баронесса. Какой позор! И это - наш бургомистр!
   Бургомистр. Извините, баронесса... Извините, подсудимый... Я - на службе. Если решат, что вы Мюнхгаузен, я упаду вам на грудь, если Миллер посажу за решетку. Вот все, что я могу для вас сделать...
   Судья. Садитесь, свидетель.
   Бургомистр садится.
   Господин обвинитель, у вас все?
   Рамкопф. По-моему, достаточно.
   Судья. Подсудимый, нет ли у вас свидетелей в вашу защиту?
   Мюнхгаузен. Слуга Томас.
   Рамкопф. Протестую! Мы устанавливаем личность барона, и показания свидетелей низкого происхождения не имеют юридической силы.
   Судья. Протест удовлетворен. (Мюнхгаузену.) Других свидетелей нет?
   В суд вбегает Марта.
   Марта. Есть, ваше превосходительство!
   Рамкопф. Прошу сделать перерыв! Мне плохо...
   Судья. Объявляется перерыв на десять минут! (Начинает собирать бумаги.)
   Фельдфебель уводит Мюнхгаузена. Рамкопф бросается к Марте.
   Рамкопф. Фрау Марта, зачем вы явились?
   Марта. Я хочу сказать правду.
   Рамкопф (взволнованно). Будьте благоразумны. Если он раскается, мы добьемся помилования. Иначе - десять лет тюрьмы. Подумайте!
   Марта (твердо). Я скажу правду!
   Рамкопф (зло). Тогда мы и вас привлечем к ответственности как лжесвидетеля!
   Баронесса (подойдя к ним). Успокойся, Генрих! Если человек хочет сказать правду, он имеет на это право. (Марте.) Мне бы только хотелось знать, какую правду вы имеете в виду?
   Марта. Правда одна.
   Баронесса. Правды вообще не бывает. Правда - это то, что в данный момент считается правдой... Хорошо! Вы скажете суду, что он - Мюнхгаузен. Но разве это так?.. Этот сытый торговец, этот тихий семьянин - Мюнхгаузен?.. Побойтесь бога!.. Нет, я не осуждаю вас, фрау Марта, наоборот - восхищаюсь. За три года вам удалось сделать из моего мужа то, что мне не удалось и за двадцать. Но теперь, когда мы совместными усилиями добились успеха, зачем начинать все сначала?
   Марта. Я люблю его.
   Баронесса. И поэтому ушли из дома? И только поэтому?
   Марта. У каждого своя логика, сударыня. Вы понимаете, что можно выйти замуж не любя. Но чтобы уйти любя - вам понять не дано!
   Баронесса (вспыхнув). А что она ему дала, ваша любовь? Серую жизнь, теперь - скамью подсудимых... А завтра - тюрьму или... смерть!
   Марта. Смерть?
   Рамкопф. Имейте в виду, фрау Марта, если судебное расследование зайдет в тупик, мы будем вынуждены пойти на крайнюю меру. Мы проведем экспертизу! Бросим его в болото или заставим прокатиться на ядре... На настоящем ядре, Фрау Марта!
   Марта (печально). Господи! Неужели вам обязательно надо убить человека, чтобы понять, что он - живой?..
   Рамкопф. У нас нет выхода. А теперь, когда вы знаете все, решайте... (Кричит за сцену.) Фельдфебель, приведите подсудимого!
   Баронесса (Марте). И мой вам совет - не торопитесь стать вдовой Мюнхгаузена. Это место пока занято.
   Фельдфебель вводит Мюнхгаузена.
   Пойдем, Генрих! Оставим садовника с женой наедине.
   Баронесса и Рамкопф уходят. Рамкопф по пути останавливает Фельдфебеля.
   Рамкопф (Фельдфебелю). Будь здесь. И запомни все, о чем говорили.
   Фельдфебель. Слушаюсь! (Прячется за клавесин.)
   Марта и Мюнхгаузен бросаются навстречу, говорят, перебивая друг друга.
   Марта. Карл, милый мой, родной, хороший...
   Мюнхгаузен. Марта, поздравь! Я оживаю...
   Марта. Прости меня.
   Mюнхгаузен. За что? Все было сделано великолепно. Я просыпаюсь, в доме никого нет, только записка: "Прости, дорогой, но мне все осточертело!" Лучшее любовное послание за всю мою жизнь.
   Марта. Если хочешь, давай вернемся... Я согласна терпеть.
   Мюнхгаузен. Меня?! "Две поливки, три поливки..." Опять жить этой растительной жизнью? Никогда!
   Марта. Тебе грозит тюрьма.
   Мюнхгаузен. Чудное место! Там Овидий и Сервантес, мы будем перестукиваться...
   Марта (печально). Карл, ты не знаешь самого главного... Они ни перед чем не остановятся. Они придумали какую-то страшную экспертизу...
   Мюнхгаузен (радостно). Наконец-то! Настоящее дело! Это я и сам хотел предложить. Ты не представляешь, как мне надоел этот суд! Чем я занимаюсь? Крючкотворствую, цепляюсь за слова... Дело! Докажем делом!
   Марта (кричит). Они убьют тебя! Понимаешь? Убьют насмерть!
   Мюнхгаузен (растерянно). Насмерть?.. Зачем?.. (Задумался.) Впрочем, этого надо было ожидать... Ты знаешь, Марта, почему я перестал быть Мюнхгаузеном? Потому что тогда в кабинете, три года назад, выстрелил в воздух. Такой отличный стрелок, а в себя не попал... Они мне этого никогда не простят... Что ж... Будем честными до конца!
   Марта. Нет, милый. На это я не соглашусь. Видно, уж такая моя судьба: в самый трудным момент - отступать. Я буду свидетельствовать, что ты - Миллер. Я предам тебя!
   Мюнхгаузен (грустно). Не делай этого, Марта.
   Марта (обреченно). Ты - Миллер, садовник, я - твоя жена Марта Миллер, нас обвенчали в сельской церкви, у нас родился мальчик...
   Мюнхгаузен (сжал ей руку). Тихо! Не торопись... (Оглянулся на подслушивающего Фельдфебеля.) Господин фельдфебель, вам хорошо слышно?
   Фельдфебель. Не очень.
   Мюнхгаузен. Сейчас мы подойдем поближе. (Марте.) Пойдем, милая. Надо все спокойно обсудить.
   Они подходят к клавесину. Марта и Мюнхгаузен садятся за клавесин,
   начинают тихо играть в четыре руки. Это какая-то странная, печальная
   мелодия. Фельдфебель изумленно наблюдает за ними. Вбегает Рамкопф.
   Рамкопф. Что это? Зачем?
   Фельдфебель. Не могу знать! Они как-то не по-нашему разговаривают.
   Музыка звучит громче и тревожней.
   Затемнение
   КАРТИНА ВОСЬМАЯ
   Поляна в березовой роще. Здесь, в глубине сцены, на возвышении установлена огромная пушка. Возле нее - ядра, бочки с порохом. К стволу
   пушки приставлена лестница. Пушку охраняет Фельдфебель. В кустах стоит клавесин. За ним Музыкант. Появляется Томас с большим узлом. Подходит к
   Фельдфебелю.
   Томас. Скоро начнут?
   Фельдфебель. Скоро.
   Томас (оглядев пушку). Какой калибр?
   Фельдфебель. Тридцать дюймов.
   Томас. Нормально! (Показав узел.) Вот собрал ему кое-что в дорогу... Как думаешь, разрешат?
   Фельдфебель. Разрешат. Путь-то не близкий... (Смотрит на небо.) Как он доберется?.. Облака... Луны не видно.
   Томас. Когда видно, и дурак долетит. Барон любит, чтоб потруднее.
   За сценой шум. Вбегает Феофил, за ним - Баронесса и Рамкопф.
   Баронесса. Фео, успокойся! Умоляю!
   Феофил. Оставьте меня! (Решительно направляется к пушке.)
   Фельдфебель преграждает ему путь.
   Фельдфебель. Туда нельзя, господин барон!
   Феофил. Пропустите! Я имею право!
   Баронесса. Фео, не сходите с ума!
   Феофил. Хватит! Я всю жизнь не сходил с ума... Мне это надоело. А вдруг он долетит и мы снова в дураках? Нет! Такой случай упускать нельзя. Я полечу вместе с ним!
   Рамкопф. Не будьте идиотом! Во-первых, вы вдвоем не поместитесь... Во-вторых... (Огляделся.) Есть одно обстоятельство... Никакого полета не будет...
   Феофил. Что это значит?
   Рамкопф. Это судебная тайна... Я не хотел ее разглашать. Но, видно, придется... Мы положили сырой порох....
   Феофил. Зачем?
   Рамкопф. Ну, не убийцы же мы в самом деле... Он пролетит не больше двух саженей и шлепнется на землю. Все посмеются...
   Феофил. Какая низость! (Рамкопфу.) Да вы подлец! (Выхватил шпагу.) Защищайтесь!
   Рамкопф (кричит). Тихо! Если вы способны хоть немного думать, подумайте!.. Мы же спасем его!.. Убедится, что он Миллер, и вернется к своим цветочкам... Или вы хотите его смерти?!
   Феофил (после паузы). Нет, Рамкопф... Я не хочу его смерти. И главным образом потому, что вы будете стоять в почетном карауле.
   Они с ненавистью смотрят друг на друга. Входят Судья и Пастор.
   Судья. Все готово, господин Рамкопф?
   Рамкопф. Да, ваше превосходительство! (Фельдфебелю.) Приведите подсудимого!
   Фельдфебель. Слушаюсь! (Уходит.)
   Рамкопф (Судье). Пока все идет по плану... Ровно в семнадцать ноль-ноль - залп, затем танцы, народное гулянье...
   Судья. Очень хорошо! (Всем.) Господа, прошу отойти на безопасное расстояние. И во время экспертизы соблюдать полное спокойствие!
   Пастор. Господи, прости всех нас!
   Все отходят. Появляется заплаканная Марта, встает рядом со всеми.
   Рамкопф. Фрау Марта, вы принесли ходатайство о помиловании?
   Марта. Да. (Протягивает бумагу.)
   Рамкопф. Ну-ка... (Читает.) "...Ваше величество, я, Марта Миллер, припадаю к вашим стопам..." Так... так... "Мой ненормальный муж..." Так. Все очень хорошо! (Дает ей перо.) Вот тут распишитесь. Здесь - число... Сегодня - тридцать второе.
   Марта. Господин Рамкопф, разрешите хоть поставить другую дату.
   Рамкопф. Нет, нет... Во всем должна быть точность!
   Марта. Но вы обещаете... Он не погибнет?
   Рамкопф. Ну разумеется. Я же объяснял. Максимум - легкие ушибы...
   Марта подписывает бумагу. Фельдфебель вводит Мюнхгаузена.
   Судья. Подсудимый! Объявляю вам наше решение: Ганноверский суд в целях установления вашей личности и во избежание судебной ошибки предлагает вам повторить при свидетелях известный подвиг барона Мюнхгаузена - полет на Луну!.. Вам понятны условия экспертизы?
   Мюнхгаузен. Да, ваше превосходительство. Тем более что это уже и приговор.
   Судья. Вы еще имеете право отказаться.
   Мюнхгаузен. Нет, я согласен.
   Пастор. Сын мой, это испытание очень опасно. Вы не хотите исповедаться?
   Мюнхгаузен. Нет! Я это делал всю жизнь, мне никто не верил.
   Пастор. Прошу вас, облегчите свою душу...
   Мюнхгаузен. Это случилось само собой, пастор! У меня был друг - он меня предал, у меня была любимая - она отреклась. Я улетаю налегке...
   Марта. Прости меня, Карл! Я это сделала ради нашей любви!
   Мюнхгаузен. Наверное... Но я как-то перестал в нее верить. Помнишь, когда мы были у Архимеда, он сказал: "Любовь - это теорема, которую надо каждый день доказывать!" Скажи мне что-нибудь на прощанье!
   Марта. Что?
   Мюнхгаузен. Подумай. Всегда найдется что-то важное для такой минуты...
   Марта. Я буду ждать тебя...
   Mюнхгаузен. Нет, нет, не то...
   Марта. Я очень люблю тебя!
   Мюнхгаузен. Не то!
   Марта (кричит). Карл! Они положили сырой порох!
   Баронесса. Мерзавка! Убийца!
   Пастор. Что вы наделали, Марта!
   Мюнхгаузен (повысив голос). Отстаньте от нее!.. Молодец, Марта!.. Пусть завидуют!.. У кого еще есть такая женщина?! (Рамкопфу.) Как это понять, господин Рамкопф? За такие шуточки на фронте вешали!
   Судья. Подсудимый, ведите себя...
   Мюнхгаузен (перебивая). Я веду себя достойно, ваше превосходительство! Чего не скажешь о судьях! Впрочем, я и не надеялся на вашу честность... (Томасу.) Томас, ты принес то, что я просил?
   Томас. Да, господин барон! (Протягивает узел.)
   Мюнхгаузен (достав из узла бочонок с порохом). Вот этот сухой, проверенный... От такого - целый полк взлетит в небо!
   Судья. Ну, как знаете!.. Если вы столь безрассудны... Фельдфебель, перезарядите пушку!
   Фельдфебель берет бочонок с порохом, засыпает в ствол.
   Mюнхгаузен. Прощайте, господа! Сейчас я улечу, вам недолго осталось ждать. Мы вряд ли увидимся. Когда я вернусь, вас уже не будет. Дело в том, что на небе и на земле время летит не одинаково. Там - мгновенье, здесь проходят века. Все относительно. Впрочем, это долго объяснять... Прощайте! (Направляется к пушке.) Черт возьми, как надоело умирать...
   Вбегает Бургомистр, в руках у него мундир Мюнхгаузена, его парик и
   депеша.
   Бургомистр (кричит). Остановитесь, барон! (Всем.) Господа! Его величество признал в подсудимом барона Мюнхгаузена! (Сует депешу Судье.) Читайте! (Мюнхгаузену.) Карл, дайте я вас обниму! (Бросается к Мюнхгаузену с объятиями.)
   Судья (просматривая депешу). Действительно! "...Приказываю считать Мюнхгаузеном..." Как же мы сразу не догадались?!
   Бургомистр (подавая Мюнхгаузену мундир). Одевайтесь, одевайтесь, барон! Вас ждет внизу карета. Город с восторгом встретит своего героя! (Напяливает на него парик.)
   Баронесса (словно впервые увидев Мюнхгаузена). Это - он! Карл, я узнаю тебя! (Сыну.) Фео, что ты стоишь? Разве не видишь? Это твой отец!
   Феофил (кричит). Па-па! (Падает перед Мюнхгаузеном на колени.) Я узнал вас. Я восхищен вами!
   Бургомистр (оттаскивает Феофила). Фео! Вы честный юноша. Вы искренне любите и искренне ненавидите, но не делайте этого слишком часто!
   Пастор (обращаясь к небу). Господи! Ты совершил чудо!
   Рамкопф. Поздравляю вас, барон!
   Мюнхгаузен. С чем?
   Рамкопф. С успешным возвращением с Луны.
   Мюнхгаузен. Я не был на Луне.
   Рамкопф. Как это - не был, когда есть решение, что был?.. Сейчас прозвучит залп, его услышат в городе... Это значит: вы слетали и вернулись... Завтра об этом сообщат газеты. Да мы все свидетели.
   Марта. Это неправда.
   Баронесса. Боже, какой примитив! Нет, сударыня, на этот раз я не уступлю. Если у вас не хватает воображения, то соображать надо. Мой муж летал! Летал!
   Судья. Не усложняйте, господа, не усложняйте. (Фельдфебелю.) Залп немедленно!
   Фельдфебель подносит запал, пушка стреляет.
   Рамкопф. Вот и все! Виват Мюнхгаузену!
   Все. Виват! Виват! Виват!
   Мюнхгаузен (орет). Прекратите!.. Господи, как вы мне надоели!.. Поймите же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет. Я не был на Луне. Я только туда направляюсь. А раз вы помешали мне улететь, придется идти пешком. Вот по этой лунной дорожке. Это труднее! На это уйдет целая жизнь, но придется... Марта, ты готова?
   Марта. Конечно, Карл.
   Мюнхгаузен. Пошли. (Берет ее за руку.) А ты, Томас, ступай домой и готовь ужин. Когда мы вернемся, пусть будет шесть часов.
   Томас. Шесть вечера или шесть утра, господин барон?
   Мюнхгаузен. Шесть дня.
   Томас. Слушаюсь.
   Мюнхгаузен (оборачивается). Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо - еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь! (Уходит с Мартой все выше и выше по лунной дорожке.)
   Занавес
   Дом, который построил Свифт
   Театральная фантазия в двух частях
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
   Джонатан Свифт.
   Доктор Ричард Симпсон.
   Эстэр Джонсон - сестра милосердия.
   Ванесса Ваномри - сестра милосердия.
   Патрик - дворецкий.
   Судья Бигс.
   Губернатор.
   Епископ.
   Первый лилипут.
   Второй лилипут.
   Великан Глюм.
   Некто.
   Лапутянин.
   Рыжий констебль.
   Черный констебль.
   Горожане, актеры, члены Опекунского совета, музыканты.
   Время и место действия: 1745 год, Дублин.
   Распределяя работу своего мозга, я счел наиболее правильным сделать господином вымысел, а методу и рассудку поручить обязанности лакеев. Основанием для такого распределения была одна подмеченная у меня особенность: я часто испытываю искушение быть остроумным, когда уже не в силах быть ни благоразумным, ни здравомыслящим...
   Джонатан Свифт
   ПРОЛОГ
   Дублин. Площадь перед собором святого Патрика. Печальный перезвон
   колоколов... Несколько горожан остановились, опустили головы, мужчины сняли шляпы. Из кареты выглянул молодой человек в дорожном костюме. Это - Доктор
   Симпсон.
   Доктор.
   Эй, господа, скажите, что случилось?
   По ком вдруг колокол печально зазвонил?
   Кто умер?
   Первый горожанин. Умер Свифт.
   Доктор. Кто?
   Второй горожанин.
   Мистер Свифт. Декан собора Святого Патрика...
   Первый горожанин (печально).
   Заступник наш и добрый покровитель
   Обиженных, убогих и несчастных...
   Доктор. Как жаль... Когда случилось это?
   Первый горожанин. Сегодня, как обычно, в пять часов...
   Доктор (вздрогнул). Что значит "как обычно"?
   Первый горожанин. Как обычно...
   Доктор. Ты думаешь, болван, что говоришь?!
   Горожанка.
   Ах, сударь, вы издалека, наверное?
   Не знаете характера декана.
   Он - очень пунктуальный человек,
   Во всем порядок любит, аккуратность,
   И если переходит в мир иной,
   То ровно в пять, хоть проверяй часы...
   Доктор. Так жив он?
   Первый горожанин. Кто?
   Доктор. Декан!
   Первый горожанин. Как "жив", когда вам говорят, что "умер".
   Горожанка.
   Уж и в газетах было извещенье,
   И колокол собора затрезвонил...
   Первый горожанин. Да вот он сам идет.
   Доктор. Кто?!!
   Первый горожанин. Свифт. Хоть у него спросите...
   Молча проходит Свифт. На нем черная сутана с белым пятном
   четырехугольного жабо - традиционное одеяние служителей англиканской церкви.
   Доктор. Простите, мистер Свифт!
   Свифт остановился.
   Я - доктор Симпсон. К вам сюда приехал из Лондона... По просьбе Опекунского совета... Чтоб, оказав вам помощь и леченье, избавить от душевного недуга... И вдруг мне эти люди говорят, что вы... простите... умерли...
   Свифт молча кивнул.
   Забавно! Но, извините, сэр, все это - бред! Навязчивая, глупая идея, которую мы мигом излечим, коль вы в леченье будете послушны... Вы слышите, о чем я говорю?
   Свифт молча пошел прочь.
   Ответьте, сэр! Скажите мне хоть слово...
   Свифт уходит.
   Первый горожанин (усмехнулся). Ну, доктор, вы неверящий Фома!
   Горожанка.
   Уж и в газетах было извещенье,
   И колокол трезвонит целый час,
   А вы хотите говорить с покойным...
   Доктор (теряя терпение). Послушайте, кто вы такие?
   Первый горожанин. Мы?!
   Второй горожанин. Мы - гости сэра Свифта!
   Горожанка.
   Нас в дом его любезно пригласили,
   Чтоб вместе с ним его же помянуть...
   Доктор (усмехнулся). Ах, вот как? Значит, вы безумны тоже?
   Горожанка. Конечно, сударь. Вы-то разве - нет?
   Горожане с интересом разглядывают Доктора.
   Доктор (отшатнулся). Подите прочь! (Прыгнул в карету.)
   Карета отъехала. Горожане провожали ее недоуменными взглядами.
   Первый горожанин. Какой-то странный доктор...
   Все засмеялись.
   Звук колокола усиливается.
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   I. ГОСТИ ДОМА СВИФТА
   Звон разбитого стекла. Камень, брошенный с улицы, влетел в одну из зал большого дома Джонатана Свифта. Множество окон и дверей, в глубине - крутая лестница, уходящая куда-то вверх. Появился дворецкий Патрик, человек средних лет, с бесстрастным лицом, стал сметать разбитое стекло. Следом в залу вошла сестра милосердия и домоправительница мисс Ванесса. Подошла к бюро, достала
   журнал.
   Ванесса (записывая). "5 октября. В доме Джонатана Свифта разбито оконное стекло..."
   Патрик (мрачно). Осмелюсь добавить, четвертое за неделю...
   Ванесса (записывая). "Четвертое за неделю"... Честно говоря, Патрик, после воскресной проповеди декан ожидал большого успеха... И камень мелковат...
   Патрик (поднимая камень). Смею не согласиться, мисс Ванесса. Для меня этого булыжника вполне достаточно... (Убрал камень в сундучок.)
   Ванесса. В доме много гостей?
   Патрик. Как обычно, мисс Ванесса.
   Ванесса. Кто именно?
   Патрик. Я не всех знаю... Великан Глюм... Какие-то люди с летающего острова... Лошади...
   Ванесса (поправляя). Гуингнмы, Патрик. Я же объясняла...
   Патрик. Извините, гуингнмы... Потом, этот... который живет вечно...
   Ванесса. Мистер Некто?..
   Патрик. Да. И лилипуты, мисс... Под ногами все время шмыгают лилипуты... Мешают работать...
   Ванесса. Направляйте всех в сад. Я хочу, чтобы мистер Свифт мог спокойно здесь выпить чай...
   Патрик. Я объясняю, но разве они слушают... В окна заглядывают, в двери лезут... И лилипуты, мисс, все время шмыгают лилипуты... У лакеев тоже есть нервы!
   Ванесса. Я это помню! Особенно когда плачу вам жалованье...
   Ванесса уходит. Патрик готовит чай: выкатил столик, зажег спиртовку. В
   одной из дверей появляется печальная фигура, одетая довольно странно
   английский котелок, сюртук, внизу что-то среднее между юбкой и туникой. На
   ногах обувь, напоминающая древнегреческие сандалии. Это - мистер Некто.
   Некто. Добрый вечер, Патрик.
   Патрик. Добрый вечер, сэр. Всех просили спуститься в сад...
   Некто. А может быть, сейчас утро?
   Патрик. Вполне может быть, сэр. Просили спуститься...
   Некто. Тогда - доброе утро!
   Патрик. Доброе утро, сэр. (Пытается его выпроводить.)
   Некто (упираясь). А число? Какое число?
   Патрик. Пятое октября.
   Некто. А год?
   Патрик (теряя терпение). Вы спрашивали об этом уже утром!
   Некто. Да?.. Не помню. А утром какой был год?
   Патрик. 1745-й!
   Некто. До рождества или после?
   Патрик, явно потеряв терпение, подошел к Некто, вытолкнул его в одну из дверей. Через секунду Некто появился из другой двери. В третью дверь сильно
   постучали. Патрик открыл дверь и увидел два огромных башмака.
   Патрик поднял голову, обращаясь к невидимому хозяину башмаков.
   Патрик. Мистер Глюм, вас просили не приходить сюда! Тем более в грязной обуви. Пройдите в сад... Что?.. Что? Не слышу! Нагнитесь... Я вас прошу... (Обращаясь к Некто.) Может быть, хоть один раз он стукнется головой... (Снова обращается наверх.) Нет! Не прискакивал ваш Ланцелот! (Кричит.) Рыцарь Ланцелот не прискакивал! Не приска... Нет, сэр, я не буду бегать к вам за каждым словом на третий этаж!..
   Некто. Ланцелот?.. Он сказал: "Ланцелот"? Откуда "Ланцелот"? Разве мы в средневековье?
   Патрик (отмахиваясь). Вполне может быть! (Старается закрыть дверь, огромный башмак ему мешает.) Уберите ногу, сэр!!
   В открытое окно просунулся странный человек в кожаном пальто. Это
   Лапутянин.
   Лапутянин. Остров в районе Манчестера... Он приближается к нам!
   Патрик. Какой остров?
   Лапутянин. Летающий...
   Патрик. Извините, сэр, мне это неинтересно! (Захлопывает окно.)
   Некто (Патрику). Не сердитесь на меня, господин дворецкий. Я всего лишь пытаюсь сориентироваться во времени. Когда человек живет на земле вечно, как я, время спрессовывается в голове и года наслаиваются друг на друга. Иногда я просто не могу понять, в каком я тысячелетии... Где мы сейчас, Патрик?
   Патрик (стараясь сдержать гнев). Сэр, я разливаю чай! Нельзя приставать с такими идиотскими вопросами к людям, у которых в руках кипяток...
   Некто. С кем же мне поговорить?
   Патрик (взял Некто за руку, подошел к окну). Видите - растет дуб?.. Вон тот, огромный... Прекрасный собеседник для вас: ему тоже лет пятьсот...
   Некто. Уже пятьсот? Боже! Я ведь помню его еще желудем...
   Патрик уронил чайник. В окне появились смеющиеся физиономии горожан.
   Патрик (сдерживаясь). Вы добились своего, сэр. Чай испорчен!..
   Взял Некто за шиворот, вытолкнул его в дверь. Однако дверь вновь
   открылась, вошел Доктор Симпсон в дорожном костюме, с чемоданчиком в руках.
   Доктор. Добрый день! Я - доктор...
   Патрик, сжав кулаки, надвигается на него.
   Патрик. Извините, сэр, но на вас у меня вежливости не осталось. (Заорал.) В сад!!
   Доктор (растерянно). Я - доктор Симпсон...
   Патрик. Всем в сад!!! И если я увижу еще хоть одного мерзавца... (Тут до него доходит смысл слов.) Простите, сэр, как, вы сказали, вас зовут?
   Доктор. Доктор Симпсон. Психиатр...
   Патрик. О, простите, доктор. Очень рад. Меня предупредили, что вы должны приехать...
   Доктор. И поэтому вы меня толкнули в грудь?
   Патрик. Еще раз простите, сэр. Но у лакеев есть нервы... То, что здесь происходит...