Страница:
– Слышь, Родик, я вот что думаю насчет того дальнобойщика в комбезе! – едва джип тронулся с места, задумчиво покусав губу, неожиданно сказал Бита. – Хорошо бы фраера того… по башке и в канаву! А самому натянуть костюмчик и залезть под кабину, типа с ключом в руке, а?! Раз ты его в подставе не заподозрил, значит, и они не просекут, я так понимаю!.. А когда мочилово начнется, выхватить из движка волыну – и бах-бах-бах! А?!
– Знаешь, громила, а ведь даже у тебя иногда рождаются гениальные мысли! – после короткой паузы ответил просветлевший лицом Чахлый. – Как я сам не догадался?! Надо все проделать быстро, чтобы с трассы не запалили… – И главарь Пионеров в темпе описал довольно расплывшемуся от похвалы облому нехитрую технологию нейтрализации дальнобойщика.
Вскоре Чахлый развернул джип в обратную сторону и, взглянув на часы, повел новенький, ощетинившийся отбойником и дугами вездеход к месту встречи с Костылем и его братвой…
Остановившись в противоположном от грузовика конце стоянки, так, чтобы быть вне поля зрения занятого ремонтом шофера, «пионеры» покинули машину, разделившись по двое.
Чахлый с озабоченным лицом зашел спереди, а Бита, пряча в кармане руку с пистолетом, как заправский диверсант, подкрался сзади, притаившись в трех шагах от поднятой вверх кабины.
Заметив приближающегося незнакомца, наученный горьким опытом ограбленных и пропавших без вести коллег, блондин поднял голову, вытер испачканные маслом и грязью ладони о комбинезон и, прекратив возиться с двигателем, с опаской поглядывал на коренастого, бритого почти налысо парня лет двадцати пяти, представлявшего из себя прямо-таки хрестоматийный образ русского бандита.
На всякий случай водила сжал в руке удачно оказавшийся рядом увесистый торцовый ключ…
– В чем проблемы, друг?! – приятельски улыбнувшись, поинтересовался Чахлый, выбрасывая окурок. – Поломка?!
– Все в порядке, я уже отремонтировал, – готовый к отпору, с едва заметным акцентом сухо отозвался литовец. – Спасибо, но помощь не требуется.
– А-а… ну тогда ладно! – развел руками Чахлый. – Я, честно говоря, не просто так остановился, – лукаво подмигнул он. – У меня автомагазин для грузовиков, тут недалеко, в Отрадном-на-Неве, и ремзона! Думал, если нужно – запчасть тебе какую подвезти! Знаешь, какой у меня выбор на складе?! Из самого Питера за деталями приезжают!..
– Благодарю вас, не нужно, – заметно расслабившись и опустив импровизированное оружие, облегченно покачал головой дальнобойщик. – Ничего серьезного. Я сам справился. Сейчас уже поеду.
– Ну, тогда счастливой дороги! – еще раз развел руками Чахлый. – Если что, имей в виду, в получасе езды от Санкт-Петербурга есть отличный магазин запчастей для иностранных грузовиков! Улица Блюхера, дом пять! – назвал он первый пришедший в голову адрес и, взглянув поверх плеча блондина на замахнувшегося пистолетом Биту, с сарказмом добавил: – Спокойной ночи, морда тевтонская…
На секунду ошалев от неожиданно произнесенного столь приветливым торговцем дерзкого оскорбления, дальнобойщик снова сжал ключ и открыл было рот, чтобы резко ответить, но тут же получил сильнейший удар рукояткой пистолета по затылку и повалился плашмя на моторный отсек тягача.
Сунув ствол в карман, Бита быстро подхватил парня за ноги, стянул на сырой и грязный асфальт и отволок за колесо.
При помощи Чахлого он в несколько секунд стащил с водилы промасленный комбинезон, снял кожанку, кепку и натянул их на себя.
Бесчувственного парня, затылок которого обильно кровоточил, сбросили в канаву, на самом дне заполненную покрывшейся тонким ледком водой, после чего Бита с пистолетом как ни в чем не бывало залез на раму грузовика и прикинулся занятым ремонтом водилой.
Чахлый, внимательно поглядывая на пробегающие по трассе машины, вернулся назад к джипу, сел за руль, закурил и стал ждать скорого появления грозно настроенных братков Костыля, входящих в группировку Гиви Ростовского.
Если верить часам на щитке приборов – до стрелки оставалось не более трех минут…
Веселый Роджер
Братки
Валера Дреев
– Знаешь, громила, а ведь даже у тебя иногда рождаются гениальные мысли! – после короткой паузы ответил просветлевший лицом Чахлый. – Как я сам не догадался?! Надо все проделать быстро, чтобы с трассы не запалили… – И главарь Пионеров в темпе описал довольно расплывшемуся от похвалы облому нехитрую технологию нейтрализации дальнобойщика.
Вскоре Чахлый развернул джип в обратную сторону и, взглянув на часы, повел новенький, ощетинившийся отбойником и дугами вездеход к месту встречи с Костылем и его братвой…
Остановившись в противоположном от грузовика конце стоянки, так, чтобы быть вне поля зрения занятого ремонтом шофера, «пионеры» покинули машину, разделившись по двое.
Чахлый с озабоченным лицом зашел спереди, а Бита, пряча в кармане руку с пистолетом, как заправский диверсант, подкрался сзади, притаившись в трех шагах от поднятой вверх кабины.
Заметив приближающегося незнакомца, наученный горьким опытом ограбленных и пропавших без вести коллег, блондин поднял голову, вытер испачканные маслом и грязью ладони о комбинезон и, прекратив возиться с двигателем, с опаской поглядывал на коренастого, бритого почти налысо парня лет двадцати пяти, представлявшего из себя прямо-таки хрестоматийный образ русского бандита.
На всякий случай водила сжал в руке удачно оказавшийся рядом увесистый торцовый ключ…
– В чем проблемы, друг?! – приятельски улыбнувшись, поинтересовался Чахлый, выбрасывая окурок. – Поломка?!
– Все в порядке, я уже отремонтировал, – готовый к отпору, с едва заметным акцентом сухо отозвался литовец. – Спасибо, но помощь не требуется.
– А-а… ну тогда ладно! – развел руками Чахлый. – Я, честно говоря, не просто так остановился, – лукаво подмигнул он. – У меня автомагазин для грузовиков, тут недалеко, в Отрадном-на-Неве, и ремзона! Думал, если нужно – запчасть тебе какую подвезти! Знаешь, какой у меня выбор на складе?! Из самого Питера за деталями приезжают!..
– Благодарю вас, не нужно, – заметно расслабившись и опустив импровизированное оружие, облегченно покачал головой дальнобойщик. – Ничего серьезного. Я сам справился. Сейчас уже поеду.
– Ну, тогда счастливой дороги! – еще раз развел руками Чахлый. – Если что, имей в виду, в получасе езды от Санкт-Петербурга есть отличный магазин запчастей для иностранных грузовиков! Улица Блюхера, дом пять! – назвал он первый пришедший в голову адрес и, взглянув поверх плеча блондина на замахнувшегося пистолетом Биту, с сарказмом добавил: – Спокойной ночи, морда тевтонская…
На секунду ошалев от неожиданно произнесенного столь приветливым торговцем дерзкого оскорбления, дальнобойщик снова сжал ключ и открыл было рот, чтобы резко ответить, но тут же получил сильнейший удар рукояткой пистолета по затылку и повалился плашмя на моторный отсек тягача.
Сунув ствол в карман, Бита быстро подхватил парня за ноги, стянул на сырой и грязный асфальт и отволок за колесо.
При помощи Чахлого он в несколько секунд стащил с водилы промасленный комбинезон, снял кожанку, кепку и натянул их на себя.
Бесчувственного парня, затылок которого обильно кровоточил, сбросили в канаву, на самом дне заполненную покрывшейся тонким ледком водой, после чего Бита с пистолетом как ни в чем не бывало залез на раму грузовика и прикинулся занятым ремонтом водилой.
Чахлый, внимательно поглядывая на пробегающие по трассе машины, вернулся назад к джипу, сел за руль, закурил и стал ждать скорого появления грозно настроенных братков Костыля, входящих в группировку Гиви Ростовского.
Если верить часам на щитке приборов – до стрелки оставалось не более трех минут…
Веселый Роджер
Тщательный, по приказу и под присмотром Олега проводимый в полном молчании тремя телохранителями осмотр обоих джипов, в том числе и с помощью специального прибора, вскоре принес вполне конкретные результаты.
Под крышей «гранд-чероки», за уплотнительной резинкой, обнаружился подсунутый хитрыми ментами (больше некем) микрофон.
– Значит, в некотором удалении от резиденции, очень вероятно, в этот самый момент находится оператор, с приемным устройством и наушниками на голове. Ловко, но и мы не пальцем деланные, знаете ли. – Взвесив на ладони крохотное чудо шпионской техники, бывший диверсант не смог удержаться от искушения и, приблизив «клоп» ко рту, ехидно произнес: – Не рой яму другому, а то сам в нее попадешь! Конец связи… – а потом под понимающими взглядами охранников бросил находку на тротуарную плитку и от всей души врезал сверху каблуком ботинка.
От ментовского реквизита, стоимостью около тысячи баксов, остались лишь рожки да ножки…
Брюсов вернулся в дом, точнее – в пристроенный к нему большой бассейн-оранжерею со сферическим стеклянным куполом, где в настоящий момент возлежал в шезлонге, обмотавшись мокрой простыней и лениво потягивая виски, голый Нигериец.
Рядом на стеклянном столике находились початая бутылка «Хеннесси», сотовый телефон, пепельница с окурками, пачка сигарет и зажигалка. На полу стояла пластиковая бутылка с минералкой.
– Вы оказались правы, босс, – подождав, пока тупой взгляд Лероя будет сфокусирован на нем, деловито сообщил начальник охраны. – В «чероки» менты засунули микрофон, чтобы слушать разговоры сопровождения. Что-то против вас затевается… С завтрашнего дня я удваиваю личную охрану и ввожу особые меры обеспечения. А вам бы не мешало утром проконсультироваться со своим человеком в УБНОНе… Тут действует либо гэбэ, либо наркоши. Третьего не дано…
– Дай мне посмотреть, никогда не видел «жучков»! – Африканец вытянул вялую руку.
Судя по его мутным, покрасневшим, обильно слезящимся глазам и постному выражению лица, могло показаться, что мысли наркобарона находятся где-то далеко за пределами виллы. Но это было обманчивое впечатление. За всю свою жизнь отставной майор ВДВ Брюсов ни разу не видел человека, способного потреблять такими лошадиными дозами и так стойко держать наркоту и алкоголь, как его нынешний хозяин.
– Я его уничтожил, чтобы прекратить передачу звукового сигнала… – как всегда спокойно ответил блондин. – Вы еще не передумали развлечься с мальчиками?! Может, лучше пойти спать? Честно говоря, неважно выглядите.
– Сегодня я перетрахаю их всех! – заплетающимся языком заверил Нигериец.
Тихой трелью, стилизованной под известную рождественскую мелодию, замурлыкал лежащий на столике крохотный мобильник.
Брюсов оценивающе посмотрел сначала на Лероя, затем на телефон:
– Возьмете сами, босс, или мне ответить?
Нагнувшись, Нигериец схватил трубку свободной от стакана с виски рукой, откинул крышку микрофона и поднес к уху, в котором блестела золотая серьга.
– Что надо?! – недовольно рявкнул на английском, одновременно с икотой, насколько мог грубо.
– Э-э, загорелый, да я погляжу, ты обдолбался в хлам, как последняя уличная шалава! – тихо рассмеялся на том конце незнакомец. – Ты вообще-то можешь сейчас соображать или нужно дать твоей грязной заднице отоспаться до завтрашнего утра?! Чего молчишь, обезьяна? А-а, кажется, понимаю! Русский язык от страха позабыл! – вкрадчиво вещал из трубки не принадлежащий никому из знакомых Нигерийца веселый баритон.
Ошарашенный столь наглым наездом, сын далекого Африканского континента начал быстро возвращаться в реальность, вынужденно переходя на ненавистный язык страны обитания. Внутри у Лероя все клокотало.
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, падло? – тихо сорвалось с его губ вместе с зубовным скрежетом.
– Знаю, тварь черножопая! – грубо отозвался собеседник. – А что касается моего имени… то ты, гомосек гребаный, отныне можешь звать меня просто – Веселый Роджер! Не слышу ответа!
Окончательно потеряв от накатившей ярости дар речи, Лерой на секунду убрал трубку от уха и, беззвучно шевеля губами, с перекошенным лицом посмотрел на хмурого, насторожившегося Брюса. Судя по молчаливому кивку бывшего диверсанта, тот все слышал – в тишине пустого просторного бассейна-оранжереи доносящийся из мобильника голос звучал громче.
Стремительно трезвеющий Лерой снова медленно поднял телефон…
– Ну вот, кажется, и познакомились, – спокойно произнес собеседник, уже на полтона ниже. – Теперь хоть будешь знать, кого благодарить за будущие сюрпризы. И вот еще что… – Веселый Роджер на секунду замолчал. – Об одном из них я могу сообщить уже прямо сейчас. Тебе привет из Москвы, от генерал-лейтенанта ФСБ Зайцева и его зама. Если не ошибаюсь, именно они давали вашему сраному клану «крышу» на самом Олимпе? Боюсь, теперь с покровителями возникнут бо-ольшие проблемы. Умерли товарищи генералы, скоропостижно. И кто-то им в этом здорово помог. Взлетели на воздух прямо в своих бронированных «членовозах». Вот незадача!
– Тебе не жить… – едва ли не по слогам прохрипел опешивший Лерой, с силой сдавив пластмассу телефонной трубки. – Ты уже покойник…
– Но и это еще не всё, чернозадый ты мой! – печально вздохнул Веселый Роджер. – Весь сегодняшний день твоим губастым соотечественникам из далекой Африки, промышляющим в Москве сбытом «дури», крупно не везло. Их били по башке, толстым синим губам и черным яйцам металлическими прутьями, резиновыми дубинками и всем, что попадет под руку. Причем каждый, кому не лень, – от очень злых столичных братков до вполне законного спецназа! А парни в масках, как ты сам знаешь, хорошим манерам не обучены… Все общаги на уши поставили, все квартиры! Столько товара изъяли – и не сосчитать! Всего за один день три африканские обезьяны скончались от тяжелых телесных повреждений, а еще девятнадцать лежат сейчас в реанимации… И сдается мне, вряд ли выживут. Я уже принял к этому меры… Мы, славяне, вообще-то народ гостеприимный, но только до тех пор, пока заморские гости ведут себя тихо и не борзеют. По стольному граду упорно ползут слухи, что местные больше не потерпят присутствия на своей территории грязных иноземцев. Беда, да и только!.. Вот видишь, бабуин, к чему может привести гибель всего парочки генералов. Понятно, что скоро очередь дойдет и до Питера. В отличие от столицы здесь активно воняющих чумазых тварей не так много, всего два-три десятка, зато один из них, студент-заочник Горного института, буквально на вес золота!
– Ты, я вижу, действительно крутой… Веселый Роджер, – сглотнув застрявший в горле комок, глухо прорычал Лерой, задыхаясь от гнева. – И подготовился к нашему разговору основательно… Только одного не учел… Дело тебе придется иметь не со мной, смотрящим, а с организацией, насчитывающей тысячи человек по всему миру! Кто бы ты ни был, хоть сам президент, тебя рано или поздно достанут! Я лично вспорю тебя от яиц до ноздрей!
– Складно лепишь! – рассмеялся Веселый Роджер. – Только зря все это. Знаешь, в чем мое главное преимущество? Мне известно про тебя буквально все. Оставаясь в тени, я уже давно держу под постоянным контролем каждый твой шаг, в то время как ты не знаешь про меня ничего. И это моя страна, понял? У тебя нет ни единого шанса, и боссы ничем тебе не помогут. Ты уже проиграл. Вчистую. Амбец тебе, обезьяна!
– Чего ты добиваешься?! – наконец с трудом выдавил из себя Лерой.
В лоб интересоваться требованиями врага – это уже первый шаг назад, признание собственного поражения на данном этапе схватки. Но иного выхода не было.
– Я даю тебе, недоносок, последний шанс избежать не только многомиллионных потерь, но и большой крови, – отчеканил голос на той стороне. – Завтра утром оптовая реализация «коки» по всему городу должна быть прекращена! Не позднее чем через две недели обе твои фирмы должны испариться, как моча в пустыне, а недвижимость, клуб и карманный банк «Мультисистема», формально возглавляемый чушкой Худокормовым, перейти в собственность других владельцев. Для удобства я даже могу выкупить его у тебя сам, по сходной цене! – хмыкнул Веселый Роджер. – Если выполнишь все условия, я даю тебе гарантию беспрепятственного выезда из страны. Если нет… Тогда можешь считать, что совершил самую главную ошибку в своей жизни. Вот, в общих чертах, и всё. Выбирать тебе, бабуин…
– Я должен давать ответ прямо сейчас?! – с трудом шевеля одеревеневшими губами, прошипел Лерой.
В его правой руке с хрустом лопнул стакан с виски. С порезанной осколками стекла сжатой ладони поползла вниз струйка алой крови.
Застывший во время разговора Брюс торопливо достал из кармана пиджака чистый носовой платок и сделал шаг к боссу, но был остановлен жестким, нервным ударом в грудь.
– Хорошо бы, конечно, но я смотрю на вещи трезво, – твердо ответил Веселый Роджер. – У тебя есть время подумать. Созвонимся. Пока, педрило! – И в трубке раздались прерывистые гудки отбоя.
Размахнувшись, Нигериец с диким утробным рыком отшвырнул мобильник, который, ударившись о стену возле входной двери, тут же раскололся.
– Выяснить, кто такой, немедленно! Подними на уши всех стукачей, но я должен знать, что это за урод и с кем он связан! Ты меня понял?! – схватив начальника охраны за отворот пиджака, истошно заорал африканец, брызгая слюной и испепеляя своего верного оруженосца безумным взглядом. – Сейчас же!
Опустив глаза вниз, Брюсов спокойно положил на запястье хозяина пальцы правой руки и нехитрым приемом заставил его черную клешню разжаться, спокойно отведя ее в сторону.
Бывшему десантнику в который раз за время работы на Нигерийца захотелось самолично свернуть ему шею. Но, как и раньше, он конечно же этого не сделал. А просто терпеливо подождал несколько секунд, когда одуревший от наркотиков и внезапного наезда незнакомца наркобарон слегка угомонится, поняв, что никогда не следует обходиться с ним, бывшим профессиональным убийцей в погонах, как с дешевым халдеем, – а потом ровным голосом сказал:
– Я сделаю все, что от меня требуется. Не волнуйтесь. Вы будете прямо сейчас связываться с Цюрихом?
– Да, Брюс, немедленно!.. Извини, я не должен был на тебя кричать… Но нужно во что бы то ни стало достать и кончить этого шакала!
Разжав судорожно стиснутую ладонь и брезгливым взмахом стряхнув на кафельный пол прилипшие к коже окровавленные осколки раздавленного стакана, Лерой, пошатываясь, не без помощи Олега встал с шезлонга и, тупо глядя прямо перед собой, шаркающей походкой направился к дверям, ведущим в дом.
Под крышей «гранд-чероки», за уплотнительной резинкой, обнаружился подсунутый хитрыми ментами (больше некем) микрофон.
– Значит, в некотором удалении от резиденции, очень вероятно, в этот самый момент находится оператор, с приемным устройством и наушниками на голове. Ловко, но и мы не пальцем деланные, знаете ли. – Взвесив на ладони крохотное чудо шпионской техники, бывший диверсант не смог удержаться от искушения и, приблизив «клоп» ко рту, ехидно произнес: – Не рой яму другому, а то сам в нее попадешь! Конец связи… – а потом под понимающими взглядами охранников бросил находку на тротуарную плитку и от всей души врезал сверху каблуком ботинка.
От ментовского реквизита, стоимостью около тысячи баксов, остались лишь рожки да ножки…
Брюсов вернулся в дом, точнее – в пристроенный к нему большой бассейн-оранжерею со сферическим стеклянным куполом, где в настоящий момент возлежал в шезлонге, обмотавшись мокрой простыней и лениво потягивая виски, голый Нигериец.
Рядом на стеклянном столике находились початая бутылка «Хеннесси», сотовый телефон, пепельница с окурками, пачка сигарет и зажигалка. На полу стояла пластиковая бутылка с минералкой.
– Вы оказались правы, босс, – подождав, пока тупой взгляд Лероя будет сфокусирован на нем, деловито сообщил начальник охраны. – В «чероки» менты засунули микрофон, чтобы слушать разговоры сопровождения. Что-то против вас затевается… С завтрашнего дня я удваиваю личную охрану и ввожу особые меры обеспечения. А вам бы не мешало утром проконсультироваться со своим человеком в УБНОНе… Тут действует либо гэбэ, либо наркоши. Третьего не дано…
– Дай мне посмотреть, никогда не видел «жучков»! – Африканец вытянул вялую руку.
Судя по его мутным, покрасневшим, обильно слезящимся глазам и постному выражению лица, могло показаться, что мысли наркобарона находятся где-то далеко за пределами виллы. Но это было обманчивое впечатление. За всю свою жизнь отставной майор ВДВ Брюсов ни разу не видел человека, способного потреблять такими лошадиными дозами и так стойко держать наркоту и алкоголь, как его нынешний хозяин.
– Я его уничтожил, чтобы прекратить передачу звукового сигнала… – как всегда спокойно ответил блондин. – Вы еще не передумали развлечься с мальчиками?! Может, лучше пойти спать? Честно говоря, неважно выглядите.
– Сегодня я перетрахаю их всех! – заплетающимся языком заверил Нигериец.
Тихой трелью, стилизованной под известную рождественскую мелодию, замурлыкал лежащий на столике крохотный мобильник.
Брюсов оценивающе посмотрел сначала на Лероя, затем на телефон:
– Возьмете сами, босс, или мне ответить?
Нагнувшись, Нигериец схватил трубку свободной от стакана с виски рукой, откинул крышку микрофона и поднес к уху, в котором блестела золотая серьга.
– Что надо?! – недовольно рявкнул на английском, одновременно с икотой, насколько мог грубо.
– Э-э, загорелый, да я погляжу, ты обдолбался в хлам, как последняя уличная шалава! – тихо рассмеялся на том конце незнакомец. – Ты вообще-то можешь сейчас соображать или нужно дать твоей грязной заднице отоспаться до завтрашнего утра?! Чего молчишь, обезьяна? А-а, кажется, понимаю! Русский язык от страха позабыл! – вкрадчиво вещал из трубки не принадлежащий никому из знакомых Нигерийца веселый баритон.
Ошарашенный столь наглым наездом, сын далекого Африканского континента начал быстро возвращаться в реальность, вынужденно переходя на ненавистный язык страны обитания. Внутри у Лероя все клокотало.
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, падло? – тихо сорвалось с его губ вместе с зубовным скрежетом.
– Знаю, тварь черножопая! – грубо отозвался собеседник. – А что касается моего имени… то ты, гомосек гребаный, отныне можешь звать меня просто – Веселый Роджер! Не слышу ответа!
Окончательно потеряв от накатившей ярости дар речи, Лерой на секунду убрал трубку от уха и, беззвучно шевеля губами, с перекошенным лицом посмотрел на хмурого, насторожившегося Брюса. Судя по молчаливому кивку бывшего диверсанта, тот все слышал – в тишине пустого просторного бассейна-оранжереи доносящийся из мобильника голос звучал громче.
Стремительно трезвеющий Лерой снова медленно поднял телефон…
– Ну вот, кажется, и познакомились, – спокойно произнес собеседник, уже на полтона ниже. – Теперь хоть будешь знать, кого благодарить за будущие сюрпризы. И вот еще что… – Веселый Роджер на секунду замолчал. – Об одном из них я могу сообщить уже прямо сейчас. Тебе привет из Москвы, от генерал-лейтенанта ФСБ Зайцева и его зама. Если не ошибаюсь, именно они давали вашему сраному клану «крышу» на самом Олимпе? Боюсь, теперь с покровителями возникнут бо-ольшие проблемы. Умерли товарищи генералы, скоропостижно. И кто-то им в этом здорово помог. Взлетели на воздух прямо в своих бронированных «членовозах». Вот незадача!
– Тебе не жить… – едва ли не по слогам прохрипел опешивший Лерой, с силой сдавив пластмассу телефонной трубки. – Ты уже покойник…
– Но и это еще не всё, чернозадый ты мой! – печально вздохнул Веселый Роджер. – Весь сегодняшний день твоим губастым соотечественникам из далекой Африки, промышляющим в Москве сбытом «дури», крупно не везло. Их били по башке, толстым синим губам и черным яйцам металлическими прутьями, резиновыми дубинками и всем, что попадет под руку. Причем каждый, кому не лень, – от очень злых столичных братков до вполне законного спецназа! А парни в масках, как ты сам знаешь, хорошим манерам не обучены… Все общаги на уши поставили, все квартиры! Столько товара изъяли – и не сосчитать! Всего за один день три африканские обезьяны скончались от тяжелых телесных повреждений, а еще девятнадцать лежат сейчас в реанимации… И сдается мне, вряд ли выживут. Я уже принял к этому меры… Мы, славяне, вообще-то народ гостеприимный, но только до тех пор, пока заморские гости ведут себя тихо и не борзеют. По стольному граду упорно ползут слухи, что местные больше не потерпят присутствия на своей территории грязных иноземцев. Беда, да и только!.. Вот видишь, бабуин, к чему может привести гибель всего парочки генералов. Понятно, что скоро очередь дойдет и до Питера. В отличие от столицы здесь активно воняющих чумазых тварей не так много, всего два-три десятка, зато один из них, студент-заочник Горного института, буквально на вес золота!
– Ты, я вижу, действительно крутой… Веселый Роджер, – сглотнув застрявший в горле комок, глухо прорычал Лерой, задыхаясь от гнева. – И подготовился к нашему разговору основательно… Только одного не учел… Дело тебе придется иметь не со мной, смотрящим, а с организацией, насчитывающей тысячи человек по всему миру! Кто бы ты ни был, хоть сам президент, тебя рано или поздно достанут! Я лично вспорю тебя от яиц до ноздрей!
– Складно лепишь! – рассмеялся Веселый Роджер. – Только зря все это. Знаешь, в чем мое главное преимущество? Мне известно про тебя буквально все. Оставаясь в тени, я уже давно держу под постоянным контролем каждый твой шаг, в то время как ты не знаешь про меня ничего. И это моя страна, понял? У тебя нет ни единого шанса, и боссы ничем тебе не помогут. Ты уже проиграл. Вчистую. Амбец тебе, обезьяна!
– Чего ты добиваешься?! – наконец с трудом выдавил из себя Лерой.
В лоб интересоваться требованиями врага – это уже первый шаг назад, признание собственного поражения на данном этапе схватки. Но иного выхода не было.
– Я даю тебе, недоносок, последний шанс избежать не только многомиллионных потерь, но и большой крови, – отчеканил голос на той стороне. – Завтра утром оптовая реализация «коки» по всему городу должна быть прекращена! Не позднее чем через две недели обе твои фирмы должны испариться, как моча в пустыне, а недвижимость, клуб и карманный банк «Мультисистема», формально возглавляемый чушкой Худокормовым, перейти в собственность других владельцев. Для удобства я даже могу выкупить его у тебя сам, по сходной цене! – хмыкнул Веселый Роджер. – Если выполнишь все условия, я даю тебе гарантию беспрепятственного выезда из страны. Если нет… Тогда можешь считать, что совершил самую главную ошибку в своей жизни. Вот, в общих чертах, и всё. Выбирать тебе, бабуин…
– Я должен давать ответ прямо сейчас?! – с трудом шевеля одеревеневшими губами, прошипел Лерой.
В его правой руке с хрустом лопнул стакан с виски. С порезанной осколками стекла сжатой ладони поползла вниз струйка алой крови.
Застывший во время разговора Брюс торопливо достал из кармана пиджака чистый носовой платок и сделал шаг к боссу, но был остановлен жестким, нервным ударом в грудь.
– Хорошо бы, конечно, но я смотрю на вещи трезво, – твердо ответил Веселый Роджер. – У тебя есть время подумать. Созвонимся. Пока, педрило! – И в трубке раздались прерывистые гудки отбоя.
Размахнувшись, Нигериец с диким утробным рыком отшвырнул мобильник, который, ударившись о стену возле входной двери, тут же раскололся.
– Выяснить, кто такой, немедленно! Подними на уши всех стукачей, но я должен знать, что это за урод и с кем он связан! Ты меня понял?! – схватив начальника охраны за отворот пиджака, истошно заорал африканец, брызгая слюной и испепеляя своего верного оруженосца безумным взглядом. – Сейчас же!
Опустив глаза вниз, Брюсов спокойно положил на запястье хозяина пальцы правой руки и нехитрым приемом заставил его черную клешню разжаться, спокойно отведя ее в сторону.
Бывшему десантнику в который раз за время работы на Нигерийца захотелось самолично свернуть ему шею. Но, как и раньше, он конечно же этого не сделал. А просто терпеливо подождал несколько секунд, когда одуревший от наркотиков и внезапного наезда незнакомца наркобарон слегка угомонится, поняв, что никогда не следует обходиться с ним, бывшим профессиональным убийцей в погонах, как с дешевым халдеем, – а потом ровным голосом сказал:
– Я сделаю все, что от меня требуется. Не волнуйтесь. Вы будете прямо сейчас связываться с Цюрихом?
– Да, Брюс, немедленно!.. Извини, я не должен был на тебя кричать… Но нужно во что бы то ни стало достать и кончить этого шакала!
Разжав судорожно стиснутую ладонь и брезгливым взмахом стряхнув на кафельный пол прилипшие к коже окровавленные осколки раздавленного стакана, Лерой, пошатываясь, не без помощи Олега встал с шезлонга и, тупо глядя прямо перед собой, шаркающей походкой направился к дверям, ведущим в дом.
Братки
Кортеж из идущего первым с включенными фарами «шевроле-блейзера» и сопровождающих его двух «БМВ» показался из-за поворота точно в назначенное время.
Сбросив скорость перед въездом на площадку, джип свернул с трассы и остановился в десяти шагах от «террано» Чахлого.
«Бэмки», как телохранители, застыли по бокам.
Какое-то время, несколько секунд, ничего не происходило, потом двери всех трех машин почти одновременно открылись, и из них вышли четверо крепкого вида стриженых быков и пассажир джипа – немолодой уже кавказец с орлиным носом и обильно посеребренными сединой кучерявыми волосами.
Сунув руки в карманы, он молча застыл возле «блейзера», окруженный своими боевиками.
То, что в машинах оставалось еще по меньшей мере трое бойцов, было очевидно. Итого вместе с Костылем их набиралось восемь, и у каждого – по стволу!
Когда из стоящего напротив «террано» выпрыгнул и не спеша пошел навстречу прибывшим всего один человек, прикатившие на разбор целой бригадой и при полном вооружении братки Костыля недоуменно переглянулись, а их главарь, медленно вжав голову в плечи, стал оглядываться по сторонам, скользнув подозрительным взглядом по растущим невдалеке, на склоне мелиорационной канавы, плотным зарослям кустов и ковыряющемуся в моторе литовской фуры мясистому амбалу в синем комбинезоне…
Обстановка на излюбленном месте расправ с беспредельщиками все больше и больше не нравилась привыкшему все заранее планировать и предусматривать каждую мелочь Исе Джабраилову. Нехорошее предчувствие, появившееся в его душе после серии безрезультатных звонков брату Салману и усилившееся при виде его вдруг закрытого кафе, сейчас приобрело вполне четкие очертания.
В происходящем на площадке для грузовиков улавливалась явная неправильность.
Никогда еще на разбор с чужаками, грозивший перерасти в кровавую бойню прямо на месте, не приезжали в одиночку! Для рискнувшего сделать такое это была верная смерть!
Нет, здесь определенно что-то замышляется.
Однако отступать и переигрывать стрелку на другое время уже слишком поздно. Придется идти до конца.
И чечен, усилием воли поборов столь непривычное его горячей безжалостной натуре, предательски сковавшее в одно мгновение чувство страха, двинулся навстречу незнакомцу – приземистому, одетому в рыночные шмотки скуластому парню, вдвое моложе его.
Приблизившись на расстояние двух шагов, они остановились почти в центре площадки, оценивающе вглядываясь друг в друга.
Ису поразило выражение холодного решительного безразличия, которое он увидел в карих глазах бросившего ему вызов братилы. В них совершенно не наблюдалось ни страха, ни вполне обычной для столь напряженного момента нервозности.
А ведь этот «пехотинец» еще какие-то две недели назад, до гибели Кая, наверняка всего лишь бомбил торгашей на одной из блошиных толкучек, в компании таких же бывших дворовых хулиганов, которым по причине куриных мозгов продвижение в жесткой воровской иерархии не грезилось даже с бодуна.
Ох, не к добру это, потому что т а к не бывает!..
– Это ты, что ли, «пионер» Чахлый?! – на правах старшего и более авторитетного собеседника первым бросил Костыль, не без труда скорчив на непослушном, застывшем лице презрительную мину.
– Я, – бесцветным голосом ответил Чахлый. – А ты, надо понимать, Костыль… Какие у тебя ко мне претензии? – демонстративно сплюнув под ноги, что было сравнимо с плевком прямо в душу противнику, глухо проговорил молодой бычара.
Внутри чечена моментально вспыхнул и закипел настоящий вулкан ярости.
– Тебе разве не говорили, гнусь липкая, что Северный рынок и еще три точки на районе со дня своего основания под нашей «крышей»?! – цедя каждое слово и выдвинув вперед челюсть, медленно произнес Костыль. – Но ты все-таки не послушал барыгу, взял чужую долю да еще сверх того бабок торгашеских прихватил! Зря ты так сделал, пес бродячий, не по понятиям это… Что ты мне ответишь?!
– Ничего нового, – усмехнулся «пионерский» главарь, обведя надменным взглядом цепных боевиков чечена, ожидающих лишь короткого приказа «фас!», чтобы незамедлительно либо уничтожить, либо профессионально спеленать наглеца, запихав в багажник одной из тачек и тем отложив расправу «на потом», сделав ее вдумчивой и неспешной. – Рынок мой. И остальные фирмы – тоже, – твердо произнес Чахлый. – И вообще, зря ты говорил мне злые и нехорошие слова, Костыль. Длинный язык еще никого до добра не доводил… Смотри, как бы в скором времени тебе не пришлось менять кличку – из Костыля на Инвалидную Каталку.
– Ты еще мне угрожаешь, срань подзаборная?! Да я таких чмырей!.. – дернулся было вперед кавказец, плотно сжав зубы, но, по непонятным окружению причинам, его горячий южный порыв иссяк, как упавшая на раскаленный металл капля воды.
Тут двое из четырех стоящих рядом братков, по-своему оценив обстановку, выхватили из-под курток стволы. Как успел отметить Чахлый – автоматические пистолеты Стечкина, способные стрелять как одиночными, так и очередями. Такая уже серьезно проверенная отечественная волына в ближнем бою мало чем уступала западным компактным автоматам – разве что количеством патронов в обойме. Зато она была меньше весом и объемом – факторами для постоянного ношения далеко не последними.
– Ты все сказал, Костыль? – Чахлый это произнес натурально спокойно, скорчив недовольную рожу и предостерегающе покачав головой. – А теперь послушай меня и не перебивай!.. Смирись с потерей рынка, оптовых складов и компьютерщиков и успокойся, так будет лучше для здоровья. И объясни тему Гиви… Никто ничего не узнает. Для вашей группировки это мелочь – так, капля в море. Худой мир лучше хорошей бойни. По крайней мере, шкуры твоих откормленных бройлеров целее будут. Я – человек не жадный. Все, что я хотел у тебя взять, – я уже взял. Теперь пришла очередь других со мной делиться… Иначе – только война.
– Сопливый щенок, на что ты надеешься?! – коротко, как каркнувшая ворона, хохотнул чечен, повертев головой по сторонам и тем добившись однозначной реакции на мордах боевиков – из восковых масок они превратились в презрительно-шутовские. – Сколько у тебя стволов, сколько людей ты можешь в течение часа поставить под ружье?! Пять?! А может, десять?! У меня их две сотни!..
– Тем хуже для тебя, – нагло ответил Чахлый. – Труднее будет считать трупы. На одних модных ореховых гробах с медными ручками разоришься. Придется оптом заказывать что попроще и подешевле. Из ДСП.
Он откровенно издевался, до последнего храня в начавшейся игре без правил свой основной козырь, спрятанный в кармане куртки.
– Я тебя, червь навозный, убью прямо сейчас! – глухо прошипел Костыль.
– А через полторы секунды получишь пулю прямо в глаз, – пожал плечами Чахлый. – В какой тебе больше хочется, а, Костыль? В правый или левый?! – Насмешливое выражение на лице «пионера» стремительно сменилось на суровое, дьявольское. – Неужели ты считаешь меня настолько глупым, чтобы не позаботиться о безопасности, стоя в одиночку напротив армии твоих головорезов? Стоит им нажать на курок или сделать хоть одно лишнее движение в мою сторону, они подпишут себе и тебе одновременно смертный приговор. С этой площадки не уйдет ни один.
– Ты блефуешь, щенок! – заявил, уже менее задиристо, чечен. – Даже если ты, умник, посадил в этой канаве, – Костыль зло ткнул коротким волосатым пальцем в сторону поля, – пару снайперов, ни хрена у тебя не выйдет! Нас слишком много! Мы кончим вас всех, однозначно!
– Возможно, – с готовностью кивнул Чахлый. – Но только ты этого все равно уже не узнаешь, Костыль, – первая пуля по-любому твоя!
Стараясь двигаться как можно более плавно, дабы не схлопотать пулю от особо нервного боевика, Чахлый извлек из кармана одну руку и, повернув ее ладонью кверху, вытянул перед грудью – так, чтобы прямо на глазах теряющий кураж горец смог разглядеть зажатую в ней новомодную «Ф-1» с выдернутой чекой…
Сбросив скорость перед въездом на площадку, джип свернул с трассы и остановился в десяти шагах от «террано» Чахлого.
«Бэмки», как телохранители, застыли по бокам.
Какое-то время, несколько секунд, ничего не происходило, потом двери всех трех машин почти одновременно открылись, и из них вышли четверо крепкого вида стриженых быков и пассажир джипа – немолодой уже кавказец с орлиным носом и обильно посеребренными сединой кучерявыми волосами.
Сунув руки в карманы, он молча застыл возле «блейзера», окруженный своими боевиками.
То, что в машинах оставалось еще по меньшей мере трое бойцов, было очевидно. Итого вместе с Костылем их набиралось восемь, и у каждого – по стволу!
Когда из стоящего напротив «террано» выпрыгнул и не спеша пошел навстречу прибывшим всего один человек, прикатившие на разбор целой бригадой и при полном вооружении братки Костыля недоуменно переглянулись, а их главарь, медленно вжав голову в плечи, стал оглядываться по сторонам, скользнув подозрительным взглядом по растущим невдалеке, на склоне мелиорационной канавы, плотным зарослям кустов и ковыряющемуся в моторе литовской фуры мясистому амбалу в синем комбинезоне…
Обстановка на излюбленном месте расправ с беспредельщиками все больше и больше не нравилась привыкшему все заранее планировать и предусматривать каждую мелочь Исе Джабраилову. Нехорошее предчувствие, появившееся в его душе после серии безрезультатных звонков брату Салману и усилившееся при виде его вдруг закрытого кафе, сейчас приобрело вполне четкие очертания.
В происходящем на площадке для грузовиков улавливалась явная неправильность.
Никогда еще на разбор с чужаками, грозивший перерасти в кровавую бойню прямо на месте, не приезжали в одиночку! Для рискнувшего сделать такое это была верная смерть!
Нет, здесь определенно что-то замышляется.
Однако отступать и переигрывать стрелку на другое время уже слишком поздно. Придется идти до конца.
И чечен, усилием воли поборов столь непривычное его горячей безжалостной натуре, предательски сковавшее в одно мгновение чувство страха, двинулся навстречу незнакомцу – приземистому, одетому в рыночные шмотки скуластому парню, вдвое моложе его.
Приблизившись на расстояние двух шагов, они остановились почти в центре площадки, оценивающе вглядываясь друг в друга.
Ису поразило выражение холодного решительного безразличия, которое он увидел в карих глазах бросившего ему вызов братилы. В них совершенно не наблюдалось ни страха, ни вполне обычной для столь напряженного момента нервозности.
А ведь этот «пехотинец» еще какие-то две недели назад, до гибели Кая, наверняка всего лишь бомбил торгашей на одной из блошиных толкучек, в компании таких же бывших дворовых хулиганов, которым по причине куриных мозгов продвижение в жесткой воровской иерархии не грезилось даже с бодуна.
Ох, не к добру это, потому что т а к не бывает!..
– Это ты, что ли, «пионер» Чахлый?! – на правах старшего и более авторитетного собеседника первым бросил Костыль, не без труда скорчив на непослушном, застывшем лице презрительную мину.
– Я, – бесцветным голосом ответил Чахлый. – А ты, надо понимать, Костыль… Какие у тебя ко мне претензии? – демонстративно сплюнув под ноги, что было сравнимо с плевком прямо в душу противнику, глухо проговорил молодой бычара.
Внутри чечена моментально вспыхнул и закипел настоящий вулкан ярости.
– Тебе разве не говорили, гнусь липкая, что Северный рынок и еще три точки на районе со дня своего основания под нашей «крышей»?! – цедя каждое слово и выдвинув вперед челюсть, медленно произнес Костыль. – Но ты все-таки не послушал барыгу, взял чужую долю да еще сверх того бабок торгашеских прихватил! Зря ты так сделал, пес бродячий, не по понятиям это… Что ты мне ответишь?!
– Ничего нового, – усмехнулся «пионерский» главарь, обведя надменным взглядом цепных боевиков чечена, ожидающих лишь короткого приказа «фас!», чтобы незамедлительно либо уничтожить, либо профессионально спеленать наглеца, запихав в багажник одной из тачек и тем отложив расправу «на потом», сделав ее вдумчивой и неспешной. – Рынок мой. И остальные фирмы – тоже, – твердо произнес Чахлый. – И вообще, зря ты говорил мне злые и нехорошие слова, Костыль. Длинный язык еще никого до добра не доводил… Смотри, как бы в скором времени тебе не пришлось менять кличку – из Костыля на Инвалидную Каталку.
– Ты еще мне угрожаешь, срань подзаборная?! Да я таких чмырей!.. – дернулся было вперед кавказец, плотно сжав зубы, но, по непонятным окружению причинам, его горячий южный порыв иссяк, как упавшая на раскаленный металл капля воды.
Тут двое из четырех стоящих рядом братков, по-своему оценив обстановку, выхватили из-под курток стволы. Как успел отметить Чахлый – автоматические пистолеты Стечкина, способные стрелять как одиночными, так и очередями. Такая уже серьезно проверенная отечественная волына в ближнем бою мало чем уступала западным компактным автоматам – разве что количеством патронов в обойме. Зато она была меньше весом и объемом – факторами для постоянного ношения далеко не последними.
– Ты все сказал, Костыль? – Чахлый это произнес натурально спокойно, скорчив недовольную рожу и предостерегающе покачав головой. – А теперь послушай меня и не перебивай!.. Смирись с потерей рынка, оптовых складов и компьютерщиков и успокойся, так будет лучше для здоровья. И объясни тему Гиви… Никто ничего не узнает. Для вашей группировки это мелочь – так, капля в море. Худой мир лучше хорошей бойни. По крайней мере, шкуры твоих откормленных бройлеров целее будут. Я – человек не жадный. Все, что я хотел у тебя взять, – я уже взял. Теперь пришла очередь других со мной делиться… Иначе – только война.
– Сопливый щенок, на что ты надеешься?! – коротко, как каркнувшая ворона, хохотнул чечен, повертев головой по сторонам и тем добившись однозначной реакции на мордах боевиков – из восковых масок они превратились в презрительно-шутовские. – Сколько у тебя стволов, сколько людей ты можешь в течение часа поставить под ружье?! Пять?! А может, десять?! У меня их две сотни!..
– Тем хуже для тебя, – нагло ответил Чахлый. – Труднее будет считать трупы. На одних модных ореховых гробах с медными ручками разоришься. Придется оптом заказывать что попроще и подешевле. Из ДСП.
Он откровенно издевался, до последнего храня в начавшейся игре без правил свой основной козырь, спрятанный в кармане куртки.
– Я тебя, червь навозный, убью прямо сейчас! – глухо прошипел Костыль.
– А через полторы секунды получишь пулю прямо в глаз, – пожал плечами Чахлый. – В какой тебе больше хочется, а, Костыль? В правый или левый?! – Насмешливое выражение на лице «пионера» стремительно сменилось на суровое, дьявольское. – Неужели ты считаешь меня настолько глупым, чтобы не позаботиться о безопасности, стоя в одиночку напротив армии твоих головорезов? Стоит им нажать на курок или сделать хоть одно лишнее движение в мою сторону, они подпишут себе и тебе одновременно смертный приговор. С этой площадки не уйдет ни один.
– Ты блефуешь, щенок! – заявил, уже менее задиристо, чечен. – Даже если ты, умник, посадил в этой канаве, – Костыль зло ткнул коротким волосатым пальцем в сторону поля, – пару снайперов, ни хрена у тебя не выйдет! Нас слишком много! Мы кончим вас всех, однозначно!
– Возможно, – с готовностью кивнул Чахлый. – Но только ты этого все равно уже не узнаешь, Костыль, – первая пуля по-любому твоя!
Стараясь двигаться как можно более плавно, дабы не схлопотать пулю от особо нервного боевика, Чахлый извлек из кармана одну руку и, повернув ее ладонью кверху, вытянул перед грудью – так, чтобы прямо на глазах теряющий кураж горец смог разглядеть зажатую в ней новомодную «Ф-1» с выдернутой чекой…
Валера Дреев
Оба крепко привязанных к стульям наркобарыги – плюгавый лопоухий Гоблин и закаленный в схватках на ринге мускулистый кикбоксер Чак – очнулись от спецпрепарата почти одновременно, с интервалом в минуту, и, тупо вращая по сторонам начинающими оживать мутными глазами, вдруг с ужасом сообразили, что же на самом деле произошло.
Они сидели на стульях, связанные по рукам и ногам, а напротив предусмотрительно зашторенного окна с суровыми, словно высеченными из камня, решительными лицами молча стояли двое мужиков, один из которых показался машинально дернувшемуся в попытке освободиться Гоблину смутно знакомым…
– С добрым утром, ублюдки! – зло процедил сквозь зубы один из незнакомцев – тот, что был старше своего подельника и держал в руке, лихорадочно вращая, черный «макаров».
А потом в одурманенной голове наркобарыги, уловившей знакомый тембр голоса, неожиданно ясно вспыхнула картинка из недавнего прошлого. Темный двор, удар по голове, выстрелы, вырванная из-под куртки упаковка кокаина и, наконец, выстрел в спину уже запрыгнувшего на кирпичный забор убегающего грабителя…
– Ты кого в хату привел, падло! – рывком обернувшись к спеленутому Чаку, только начинающему хлопать веками и тупо вращать зрачками, истерически визгнул Гоблин. – Ведь эти козлы увели у меня товар! – А потом снова обернулся к стоящим напротив Дрееву и Бакуле: – А-а, ловко вы подставили ему свою смазливую с-сучку… Что она нам подлила, тварь? Придушу лярву, манду порву!
– Кто вы такие, мать вашу?! – прохрипел с трудом проморгавшийся и осознавший бесперспективность дальнейших попыток освободиться от пут клубный вышибала. – Че надо?!
– Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков! А теперь закрой пасть и слушай меня внимательно, гондон рваный, – стараясь держать себя в руках, с ненавистью произнес Валера, сунув громиле под нос ствол снятого с предохранителя табельного пистолета. – С тобой, если мозги на ринге не разбрызгал, у меня будет базар короткий! Если жить хочешь, то договоримся, нет – пойдешь на зону однояйцевым беззубым калекой, за торговлю «дурью» и укрывательство убийцы мента! Вопросы есть?!
Они сидели на стульях, связанные по рукам и ногам, а напротив предусмотрительно зашторенного окна с суровыми, словно высеченными из камня, решительными лицами молча стояли двое мужиков, один из которых показался машинально дернувшемуся в попытке освободиться Гоблину смутно знакомым…
– С добрым утром, ублюдки! – зло процедил сквозь зубы один из незнакомцев – тот, что был старше своего подельника и держал в руке, лихорадочно вращая, черный «макаров».
А потом в одурманенной голове наркобарыги, уловившей знакомый тембр голоса, неожиданно ясно вспыхнула картинка из недавнего прошлого. Темный двор, удар по голове, выстрелы, вырванная из-под куртки упаковка кокаина и, наконец, выстрел в спину уже запрыгнувшего на кирпичный забор убегающего грабителя…
– Ты кого в хату привел, падло! – рывком обернувшись к спеленутому Чаку, только начинающему хлопать веками и тупо вращать зрачками, истерически визгнул Гоблин. – Ведь эти козлы увели у меня товар! – А потом снова обернулся к стоящим напротив Дрееву и Бакуле: – А-а, ловко вы подставили ему свою смазливую с-сучку… Что она нам подлила, тварь? Придушу лярву, манду порву!
– Кто вы такие, мать вашу?! – прохрипел с трудом проморгавшийся и осознавший бесперспективность дальнейших попыток освободиться от пут клубный вышибала. – Че надо?!
– Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков! А теперь закрой пасть и слушай меня внимательно, гондон рваный, – стараясь держать себя в руках, с ненавистью произнес Валера, сунув громиле под нос ствол снятого с предохранителя табельного пистолета. – С тобой, если мозги на ринге не разбрызгал, у меня будет базар короткий! Если жить хочешь, то договоримся, нет – пойдешь на зону однояйцевым беззубым калекой, за торговлю «дурью» и укрывательство убийцы мента! Вопросы есть?!