Страница:
Капитан УБНОНа
Подскочив к неслышно урчащему мощным движком серебристому «линкольну», капитан Дреев открыл заднюю дверь и тут же встретился взглядом с небрежно развалившимся на белом кожаном сиденье, укутанным в роскошную шиншилловую шубу негром.
Пальцы черного наркобарыги были унизаны золотыми перстнями, в правом ухе покачивалась серьга, а щека нервно подергивалась в тике – то ли от злости, то ли от страха и неожиданности. Но утопающий в шлейфе сладкого одеколона гомосексуалист изо всех сил старался сохранять самообладание.
Внутри же капитана все буквально закипело, а резкие слова, уже готовые сорваться с губ, на время даже застряли в пересохшем горле. Как давно он мечтал об этом моменте, когда сможет взять с поличным и уделать по всем долбаным законам зарвавшуюся, жирующую на его родной земле африканскую мразь!
И вот свершилось…
– Гражданин Лерой?! – наконец, сглотнув слюну, со скрипом и придыханием выдавил из себя Дреев. – Вы арестованы!.. Выходите из машины – и без фокусов! У меня есть приказ стрелять на поражение! – для большего веса добавил оперативник.
– Неужели? – едва шевеля одеревеневшими губами, брезгливо процедил сын жаркого континента. – Я – помощник депутата законодательного собрания области!.. В чем меня обвиняют?! Я требую адвоката!
– Сейчас узнаешь в чем, коз-зел! – Недолго думая, подскочивший к проему Бакула потеснил плечом Валеру, схватил наглого ниггера за шубу и двумя сильными рывками ловко вытряхнул из уютного чрева «линкольна» на грязный слякотный асфальт.
Каким-то чудом, но, вывалившись наружу и поскользнувшись, наркобарон сумел-таки удержаться в вертикальном положении и не испачкать в пропитанной солью грязи обочины шоссе свою шубу.
– И попробуй мне хоть раз пикнуть – удавлю на месте! – сверкнув испепеляющим взглядом, прямо в лицо черномазого торговца смертью прошипел Толик. – Ты уже лишних годов пять на этой земле задержался, так что заткнись и гляди в оба!..
– Ладно, встретимся еще, мусор… – чуть слышно прорычал негр, безуспешно пытаясь унять так некстати начинающую сотрясать все его тело дрожь. – Я требую дать мне право воспользоваться телефоном!
– Непременно, но только после обыска автомобиля! Сержант, давай эксперта и понятых! – махнув рукой одному из двух стоящих у «Жигулей» гаишников, крикнул Дреев.
Несколькими секундами спустя рядом уже стояли, переминаясь с ноги на ногу и вжав головы в плечи, двое прихваченных на операцию и сейчас пребывающих от увиденного в легком шоке гражданских свидетелей – мужчина и женщина лет по пятидесяти. Дабы избежать штрафа за самогоноварение, репинские бутлегеры безропотно согласились сделать маленькое одолжение правоохранительным органам. Понятым предстояло заверить подписями заранее известные лишь Дрееву и Бакуле результаты операции.
– В вашем присутствии сейчас будет произведен осмотр данного транспортного средства, так что прошу внимания, чтобы потом не возникло претензий – дескать, мы что-то подстроили и подложили некие предметы гражданину Лерою! – сказал понятым Валера и, подмигнув застывшему каменным изваянием наркобоссу, принялся за дело.
Открыв багажник и вытащив на асфальт запасное колесо джипа, Дреев достал из кармана острый выкидной нож и принялся осторожно кромсать толстую, новенькую резину. Сунув в прореху руку, он под пристальными взглядами Бакулы, сержанта ГИБДД, пожилого насупленного эксперта Якова Натановича, понятых и ошалело притихшего негра аккуратно пошарил в баллоне.
А потом все увидели, как на напряженном лице капитана появилась тень облегчения. В следующую секунду из запасного колеса была аккуратно извлечена продолговатая упаковка запаянного в прозрачный полиэтилен белого порошка.
Приподнявшись с корточек, Валера положил кокаин на быстро расстеленную Бакулой на багажнике белую бумагу и с видом победителя посмотрел на негра, рожу которого окончательно свело судорогой.
И неудивительно – Лерой не мог не понимать, что именно произошло у него на глазах! Это был конец! Единственным, кто теперь каким-то образом мог дать возможность ему выпутаться, был командир УБНОНа подполковник Трегубов.
Но почему этот купленный с потрохами, трусливый и чванливый мент вообще допустил, чтобы подчиненные ему опера провернули с ним, Хозяином, такую дьявольскую подставу?!!
– Записывайте! В запасном колесе автотранспортного средства обнаружена упаковка порошкообразного вещества белого цвета… – отряхнув руки, начал диктовать под протокол Дреев.
Ниггер как завороженный тупо глядел застывшими глазами на лежащую перед ним килограммовую упаковку кокаина.
Тихо щелкал фотоаппарат молчаливого эксперта.
Когда протокол был подписан понятыми, а эксперт спрятал в контейнер и опечатал для транспортировки в лабораторию обнаруженный в джипе кокаин, Дреев подошел к негру вплотную и, легонько, но унизительно-небрежно толкнув его кулаком в плечо, гордо произнес:
– Ну как, удивил я тебя, бедный студент-заочник?! После такого сюрприза тяжело тебе будет устоять. Невозможно… Однако это еще не все! Скоро ты узнаешь, сколько и какой именно свидетельской доказухи у нас на тебя собралось. Хана тебе, пигмей… Будешь гнить за колючкой, на острове Огненном, до конца жизни, и не видать тебе больше ни солнечной Африки, ни бегемотов под пальмами. Не говоря уж о бананах на завтрак! Ну, разве что охранники тюремные по пьянке со своими болтами познакомят, когда узнают о твоей позорной ориентации. В общем – лучше уж сразу голову в петлю…
Оторвав подернутые поволокой безумия глаза от уходящего к легковушке с чемоданчиком в руках одетого в серенькое пальтишко бородатого старичка-эксперта, негр лютым взором окинул капитана, дернув плечами, поплотнее запахнул на груди полы расстегнутой шиншилловой шубы и глухо прорычал:
– Ты – труп, мент. Тебе не прожить и недели. Это я тебе говорю, Карим Лерой. Я еще помочусь на твою помойную могилу…
– Ты бы очень удивился, гондон загорелый, если бы узнал, сколько раз за последние десять лет я слышал эту угрозу. – Оперативник привычно похлопал по карманам в поисках закончившихся сигарет. – Эй, парни! Осчастливьте гражданина арестованного наручниками – и в автобус его!.. А на «навигаторе» до города я сам, пожалуй, прокачусь… Когда еще такая возможность выпадет?
Наркобарон презрительно скривил пухлые губы и смачно сплюнул на снег. Подхваченный под локти спецназовцами, он, с широко расправленной грудью, вразвалочку пошел прочь от своего внедорожника.
– Нормалек, командир, сработано как по нотам! – Подошедший омоновский старлей Ивченко крепко пожал Дрееву и Бакуле руки. – Слушай, кэп, скажи мне, по старой дружбе… – Он лукаво улыбнулся, понизив голос почти до шепота. – Эта обезьяна действительно возила с собой столько «дури» или налицо блестящая оперативная комбинация?
– Товарищ старший лейтенант, – вздохнув, строго произнес Дреев, беря из протянутой пачки сигарету и прикуривая от зажженной улыбающимся Ивченко зажигалки, – вам разве никогда не говорили, что меньше знаешь – крепче спишь?
– Ладно, не напрягайся… – махнул рукой спецназовец. – А вообще вы молодцом, мужики. Не каждый день такого волчару завалить удается. Только если начистоту… – Ивченко тронул Валеру за рукав и, зачем-то оглядевшись по сторонам, тихо спросил: – Не боишься, что его стая попробует тебе отомстить?
– И ты туда же! – ухмыльнулся опер. – Что вы все сегодня, сговорились?
– Бога ради, братан, я и не думаю тебя пугать, – пожал плечами омоновец. – Только… у тебя, я знаю, есть семья. Жена, дети… На твоем месте я бы не мешкая отправил их подальше из Питера, скажем к любимой бабушке в деревню, недельки на две… Сам думай, в общем. Мое дело предупредить.
Бросив окурок на мокрый асфальт, Ивченко небрежно придавил его протектором высокого шнурованного ботинка и, хлопнув капитана по плечу, развернулся и не спеша направился в автобус.
– А ведь Колян дело говорит, старик, – задумчиво сказал Бакула, сдвинув к переносице брови. – Не забывай про бугра нашего ссученного, Михаила свет Юрьевича… Ему бабки свои грязные отрабатывать надо. Как бы он не подсуетился раньше, еще до твоего визита в управление. Я думаю…
– Жена и дети уже со вчерашнего вечера у моей сестры, в Пскове! – перебив напарника, вспылил Валера. – Я что, должен на каждом углу орать, куда и когда я их отправил?! Еще вопросы есть?! Нет?! Тогда отвали, Толик, достал!
Резким жестом отбросив едва прикуренную сигарету в сторону, Дреев оттолкнул опешившего коллегу, повесил на плечо автомат и, без конкретной причины чуть слышно матерясь, бодрым шагом направился к легковушке ГИБДД, до сих пор мерцающей красно-синим проблесковым маячком.
Пальцы черного наркобарыги были унизаны золотыми перстнями, в правом ухе покачивалась серьга, а щека нервно подергивалась в тике – то ли от злости, то ли от страха и неожиданности. Но утопающий в шлейфе сладкого одеколона гомосексуалист изо всех сил старался сохранять самообладание.
Внутри же капитана все буквально закипело, а резкие слова, уже готовые сорваться с губ, на время даже застряли в пересохшем горле. Как давно он мечтал об этом моменте, когда сможет взять с поличным и уделать по всем долбаным законам зарвавшуюся, жирующую на его родной земле африканскую мразь!
И вот свершилось…
– Гражданин Лерой?! – наконец, сглотнув слюну, со скрипом и придыханием выдавил из себя Дреев. – Вы арестованы!.. Выходите из машины – и без фокусов! У меня есть приказ стрелять на поражение! – для большего веса добавил оперативник.
– Неужели? – едва шевеля одеревеневшими губами, брезгливо процедил сын жаркого континента. – Я – помощник депутата законодательного собрания области!.. В чем меня обвиняют?! Я требую адвоката!
– Сейчас узнаешь в чем, коз-зел! – Недолго думая, подскочивший к проему Бакула потеснил плечом Валеру, схватил наглого ниггера за шубу и двумя сильными рывками ловко вытряхнул из уютного чрева «линкольна» на грязный слякотный асфальт.
Каким-то чудом, но, вывалившись наружу и поскользнувшись, наркобарон сумел-таки удержаться в вертикальном положении и не испачкать в пропитанной солью грязи обочины шоссе свою шубу.
– И попробуй мне хоть раз пикнуть – удавлю на месте! – сверкнув испепеляющим взглядом, прямо в лицо черномазого торговца смертью прошипел Толик. – Ты уже лишних годов пять на этой земле задержался, так что заткнись и гляди в оба!..
– Ладно, встретимся еще, мусор… – чуть слышно прорычал негр, безуспешно пытаясь унять так некстати начинающую сотрясать все его тело дрожь. – Я требую дать мне право воспользоваться телефоном!
– Непременно, но только после обыска автомобиля! Сержант, давай эксперта и понятых! – махнув рукой одному из двух стоящих у «Жигулей» гаишников, крикнул Дреев.
Несколькими секундами спустя рядом уже стояли, переминаясь с ноги на ногу и вжав головы в плечи, двое прихваченных на операцию и сейчас пребывающих от увиденного в легком шоке гражданских свидетелей – мужчина и женщина лет по пятидесяти. Дабы избежать штрафа за самогоноварение, репинские бутлегеры безропотно согласились сделать маленькое одолжение правоохранительным органам. Понятым предстояло заверить подписями заранее известные лишь Дрееву и Бакуле результаты операции.
– В вашем присутствии сейчас будет произведен осмотр данного транспортного средства, так что прошу внимания, чтобы потом не возникло претензий – дескать, мы что-то подстроили и подложили некие предметы гражданину Лерою! – сказал понятым Валера и, подмигнув застывшему каменным изваянием наркобоссу, принялся за дело.
Открыв багажник и вытащив на асфальт запасное колесо джипа, Дреев достал из кармана острый выкидной нож и принялся осторожно кромсать толстую, новенькую резину. Сунув в прореху руку, он под пристальными взглядами Бакулы, сержанта ГИБДД, пожилого насупленного эксперта Якова Натановича, понятых и ошалело притихшего негра аккуратно пошарил в баллоне.
А потом все увидели, как на напряженном лице капитана появилась тень облегчения. В следующую секунду из запасного колеса была аккуратно извлечена продолговатая упаковка запаянного в прозрачный полиэтилен белого порошка.
Приподнявшись с корточек, Валера положил кокаин на быстро расстеленную Бакулой на багажнике белую бумагу и с видом победителя посмотрел на негра, рожу которого окончательно свело судорогой.
И неудивительно – Лерой не мог не понимать, что именно произошло у него на глазах! Это был конец! Единственным, кто теперь каким-то образом мог дать возможность ему выпутаться, был командир УБНОНа подполковник Трегубов.
Но почему этот купленный с потрохами, трусливый и чванливый мент вообще допустил, чтобы подчиненные ему опера провернули с ним, Хозяином, такую дьявольскую подставу?!!
– Записывайте! В запасном колесе автотранспортного средства обнаружена упаковка порошкообразного вещества белого цвета… – отряхнув руки, начал диктовать под протокол Дреев.
Ниггер как завороженный тупо глядел застывшими глазами на лежащую перед ним килограммовую упаковку кокаина.
Тихо щелкал фотоаппарат молчаливого эксперта.
Когда протокол был подписан понятыми, а эксперт спрятал в контейнер и опечатал для транспортировки в лабораторию обнаруженный в джипе кокаин, Дреев подошел к негру вплотную и, легонько, но унизительно-небрежно толкнув его кулаком в плечо, гордо произнес:
– Ну как, удивил я тебя, бедный студент-заочник?! После такого сюрприза тяжело тебе будет устоять. Невозможно… Однако это еще не все! Скоро ты узнаешь, сколько и какой именно свидетельской доказухи у нас на тебя собралось. Хана тебе, пигмей… Будешь гнить за колючкой, на острове Огненном, до конца жизни, и не видать тебе больше ни солнечной Африки, ни бегемотов под пальмами. Не говоря уж о бананах на завтрак! Ну, разве что охранники тюремные по пьянке со своими болтами познакомят, когда узнают о твоей позорной ориентации. В общем – лучше уж сразу голову в петлю…
Оторвав подернутые поволокой безумия глаза от уходящего к легковушке с чемоданчиком в руках одетого в серенькое пальтишко бородатого старичка-эксперта, негр лютым взором окинул капитана, дернув плечами, поплотнее запахнул на груди полы расстегнутой шиншилловой шубы и глухо прорычал:
– Ты – труп, мент. Тебе не прожить и недели. Это я тебе говорю, Карим Лерой. Я еще помочусь на твою помойную могилу…
– Ты бы очень удивился, гондон загорелый, если бы узнал, сколько раз за последние десять лет я слышал эту угрозу. – Оперативник привычно похлопал по карманам в поисках закончившихся сигарет. – Эй, парни! Осчастливьте гражданина арестованного наручниками – и в автобус его!.. А на «навигаторе» до города я сам, пожалуй, прокачусь… Когда еще такая возможность выпадет?
Наркобарон презрительно скривил пухлые губы и смачно сплюнул на снег. Подхваченный под локти спецназовцами, он, с широко расправленной грудью, вразвалочку пошел прочь от своего внедорожника.
– Нормалек, командир, сработано как по нотам! – Подошедший омоновский старлей Ивченко крепко пожал Дрееву и Бакуле руки. – Слушай, кэп, скажи мне, по старой дружбе… – Он лукаво улыбнулся, понизив голос почти до шепота. – Эта обезьяна действительно возила с собой столько «дури» или налицо блестящая оперативная комбинация?
– Товарищ старший лейтенант, – вздохнув, строго произнес Дреев, беря из протянутой пачки сигарету и прикуривая от зажженной улыбающимся Ивченко зажигалки, – вам разве никогда не говорили, что меньше знаешь – крепче спишь?
– Ладно, не напрягайся… – махнул рукой спецназовец. – А вообще вы молодцом, мужики. Не каждый день такого волчару завалить удается. Только если начистоту… – Ивченко тронул Валеру за рукав и, зачем-то оглядевшись по сторонам, тихо спросил: – Не боишься, что его стая попробует тебе отомстить?
– И ты туда же! – ухмыльнулся опер. – Что вы все сегодня, сговорились?
– Бога ради, братан, я и не думаю тебя пугать, – пожал плечами омоновец. – Только… у тебя, я знаю, есть семья. Жена, дети… На твоем месте я бы не мешкая отправил их подальше из Питера, скажем к любимой бабушке в деревню, недельки на две… Сам думай, в общем. Мое дело предупредить.
Бросив окурок на мокрый асфальт, Ивченко небрежно придавил его протектором высокого шнурованного ботинка и, хлопнув капитана по плечу, развернулся и не спеша направился в автобус.
– А ведь Колян дело говорит, старик, – задумчиво сказал Бакула, сдвинув к переносице брови. – Не забывай про бугра нашего ссученного, Михаила свет Юрьевича… Ему бабки свои грязные отрабатывать надо. Как бы он не подсуетился раньше, еще до твоего визита в управление. Я думаю…
– Жена и дети уже со вчерашнего вечера у моей сестры, в Пскове! – перебив напарника, вспылил Валера. – Я что, должен на каждом углу орать, куда и когда я их отправил?! Еще вопросы есть?! Нет?! Тогда отвали, Толик, достал!
Резким жестом отбросив едва прикуренную сигарету в сторону, Дреев оттолкнул опешившего коллегу, повесил на плечо автомат и, без конкретной причины чуть слышно матерясь, бодрым шагом направился к легковушке ГИБДД, до сих пор мерцающей красно-синим проблесковым маячком.
Крокодил и Треф
Торгово-посредническую фирму Кирилла Сайфуллина «Созвездие» Пионеры прикрутили сразу и без конфликтов с другими братками. Дело в том, что хитрый барыга умудрился целых семь лет работать без всякой «крыши», при этом успешно продвигая дела и загребая денежки лопатой.
Будучи бывшим бюрократом, он сумел арендовать помещение под офис – целый этаж – в главном корпусе расположенного на самой окраине Питера военного завода, за проходную которого, несмотря на всероссийский бардак, до сих пор без спецпропуска проникнуть было весьма проблематично. К тому же бизнес «Созвездия» являлся исключительно посредническим, ни собственных складов, ни магазинов, ни средств производства фирма не имела.
Стяжала она себе потихоньку зеленые бумажки благодаря связям Сайфуллина, удачно вклинившись еще на заре капитализма в экспортно-импортные поставки между Ленинградской областью и Скандинавией.
И неизвестно, сколько еще лет богатеющий день ото дня коммерсант избегал бы встречи с братвой, если бы не работяга, сосед Крокодила по коммуналке, алкаш Федя, вкалывающий на военном заводе токарем и пять месяцев не получающий грошовую зарплату. Именно он, в очередной раз налакавшись самогонки, и сообщил накануне ставшему «пионером» Гене Елкину про жирующую под носом заводского начальства торговую фирму «Созвездие».
– На «мерседесе» шестисотом ездит, ворюга! Рожа – во, сияет, хоть прикуривай! Денег – куры не клюют! – залпом опрокидывая очередной стакан вонючего пойла и закусывая ржаным хлебом с луковицей, распалялся токарь, сидя на коммунальной кухне, рядом с навострившим уши Крокодилом. – А жена его, карга старая, на спортивном красном автомобиле приезжает, вся из себя, фифа! В ушах – бриллианты, на пальцах – бриллианты, даже в заднице – и то наверняка бриллианты! Ну, ничего, ничего, – грозил кулаком алкаш, – вернутся коммунисты в Кремль, Зюганов их, сволочей, быстро к ногтю прижмет!..
Смекнув, что к чему, Крокодил уже на следующий день рассказал пацанам о лакомом куске.
– Молодец, братан, я в тебе не ошибся! – похлопал по плечу Елкина главарь Пионеров. – Не будем время терять, айда к заводу! Попасем эту жирную свинью, проследим за его «мерсом» до самого дома. А когда будет выходить – познакомимся…
Так и сделали.
Сайфуллин, мысленно проклиная окруживших его насупленных жлобов на чем свет стоит, предпочел, однако, не усложнять себе жизнь и, поторговавшись, пообещал оформить новым «охранникам» фирмы спецпропуска на завод и отныне каждый месяц отстегивать Пионерам пять тысяч долларов за услуги по защите от наездов других братков.
Уже на следующий день после первой уплаты оброка принятый в «семью» Сайфуллин позвонил на мобильник Чахлому, сообщил о готовых пропусках и предложил срочно встретиться для обсуждения одного важного дела.
На базар прибыли сам Чахлый и Крокодил.
Как оказалось, жена барыги, известная в богемных кругах Питера поэтесса, решила сделать себе на роже пластическую операцию, типа омолодиться, но после снятия бинтов выяснилось, что вместо долгожданных розовых щечек и миндалевидных глазок ее многократно подвергшаяся подтяжкам рожа отказалась подчиниться скальпелю хирурга и стала похожа на джинсы-варенку. Несмотря на подписанный дамочкой договор об отсутствии претензий к лепиле, она, прознавшая о контактах мужа с братками, настойчиво требовала от него наказать проклятого эскулапа, изуродовав его лицо концентрированной серной кислотой.
В конце концов Чахлый и коммерсант пришли к мнению, что столь откровенная месть наверняка заставит лепилу обратиться к ментам, а вот от души настучать мужику по роже – совсем другое дело!..
Получив адрес клиники и путем анонимного телефонного звонка выяснив, что врач до сих пор находится в здании, Крокодил и другой новобранец бригады, бывший одноклассник Доцента Треф, на «девятке» последнего отправились на дело, предвкушая легкую расправу с хлипким интеллигентом.
Подождав, когда хирург выйдет из медцентра и запрыгнет в джип, братки сели ему на хвост, планируя проводить до дома и уже там, в подъезде или по дороге со стоянки, в темном углу, дать волю кулакам.
Пока все шло как по нотам, и ежедневно страдающий от жуткого похмелья Крокодил, не теряя тачку жертвы из поля зрения, с жадностью прихлебывал «Очаковское» пиво из быстро пустеющего пластикового баллона и весело подпевал доносящемуся из динамиков на дверях хриплому голосу покойного Аркаши Северного:
– Поспели вишни в саду у дяди Вани, а дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане!.. Гляди, во двор свернул! Не отставай, потеряем! – на правах более опытного боевика командовал он сидящему за баранкой подельнику. – Чахлый с тебя башку снимет!
– Никуда лох не денется, – оскалился длиннорукий, похожий на орангутана Треф, вслед за джипом Блоха сворачивая с улицы в высокую арку дома.
– Вон, гляди! – Браток ткнул пальцем в мелькнувшие впереди красные габаритные огни. – Просто угол срезал, фраер… Наверное, к универсаму торопится, за бухлом! Точно!.. Ну, что я говорил?! – Проскочив проходной двор и увидев, как джип хирурга останавливается перед входом в торговый центр, Треф сбросил скорость и притер машину к бордюру. – Подождем, щас затарится и поедет до хаты…
– Заодно часы с лоха снимем, бумажник с башлями вытрясем и бухло с хавчиком заберем! – бросив на заднее сиденье пустой баллон, довольно ощерился Крокодил. – Веселенький сегодня вечерок выдался, верно, кореш?! Можно и штукенцию мою самопальную в деле проверить. С пушкой неинтересно, а тут – один удар со всего плеча, и каюк, терпила с копыт долой!.. – Взвесив в руках тяжелый свинцовый кастет с шипами, Крокодил надел его на правую руку и, скривив рожу, медленной пантомимой изобразил, как будет бить в табло ничего не подозревающему лоху. – Зверская дура!
Высокий худой мужик в модных очках в тонкой золотой оправе и длинном кашемировом пальто вышел из универсама гораздо быстрее, чем предполагали наблюдающие за входом подельники. Содрал с купленной пачки сигарет пленку, отшвырнул в сторону, закурил, прикрывая огонек зажигалки от ветра, огляделся по сторонам и сел в джип, который тут же сорвался с места и покатил к виднеющимся прямо новостройкам…
Загнав машину на большую охраняемую стоянку возле лесного массива, внешне смахивающий на банкира лох с портпледом в руке не спеша направился вдоль вытянувшихся в линию кирпичных многоэтажек нового района, словно специально выбрав обращенную к лесу сторону.
Бросив «девятку» у дороги и впопыхах забыв ее запереть, предвкушающие удачный финал слежки братки, сунув руки в карманы курток, торопливо направились вслед за бредущей по дорожке жертвой, нагоняя ее с каждым шагом.
Когда их отделяло всего несколько шагов, Крокодил грубо позвал:
– Эй, мужик! У тебя часы есть?
– Без трех минут десять, – полуобернувшись через плечо, угрюмо бросил Блох, продолжая идти вперед.
По спине его градом катились холодные капли – он вдруг на секунду представил себе, что сейчас произойдет, если его крутой клиент не успеет вмешаться и предотвратить неминуемую расправу.
– Слышь, тормозни на минутку, базар есть, – вмешался Треф, в три прыжка покрывая разделяющие их метры, хватая Евгения за рукав пальто и бесцеремонным рывком заставляя развернуться в их сторону. – Что у тебя в чемоданчике? Баксы?..
– А вам, собственно, какое дело?! – набравшись смелости, выдавил из себя Блох. – Или блатные слишком, шальной смерти ищете? Я вас предупредил…
– Эй, ты чего, слякоть туалетная, пугать нас вздумал?! – рывком вытащив из карманов руки, на одной из которых в падающем от многоэтажек тусклом желтом свете поблескивал вплавленными в свинец шипами кастет, прорычал Елкин. – Ну, падло, сейчас я тебе башку-то снесу.
И тут совсем рядом раздался тихий свист…
Будучи бывшим бюрократом, он сумел арендовать помещение под офис – целый этаж – в главном корпусе расположенного на самой окраине Питера военного завода, за проходную которого, несмотря на всероссийский бардак, до сих пор без спецпропуска проникнуть было весьма проблематично. К тому же бизнес «Созвездия» являлся исключительно посредническим, ни собственных складов, ни магазинов, ни средств производства фирма не имела.
Стяжала она себе потихоньку зеленые бумажки благодаря связям Сайфуллина, удачно вклинившись еще на заре капитализма в экспортно-импортные поставки между Ленинградской областью и Скандинавией.
И неизвестно, сколько еще лет богатеющий день ото дня коммерсант избегал бы встречи с братвой, если бы не работяга, сосед Крокодила по коммуналке, алкаш Федя, вкалывающий на военном заводе токарем и пять месяцев не получающий грошовую зарплату. Именно он, в очередной раз налакавшись самогонки, и сообщил накануне ставшему «пионером» Гене Елкину про жирующую под носом заводского начальства торговую фирму «Созвездие».
– На «мерседесе» шестисотом ездит, ворюга! Рожа – во, сияет, хоть прикуривай! Денег – куры не клюют! – залпом опрокидывая очередной стакан вонючего пойла и закусывая ржаным хлебом с луковицей, распалялся токарь, сидя на коммунальной кухне, рядом с навострившим уши Крокодилом. – А жена его, карга старая, на спортивном красном автомобиле приезжает, вся из себя, фифа! В ушах – бриллианты, на пальцах – бриллианты, даже в заднице – и то наверняка бриллианты! Ну, ничего, ничего, – грозил кулаком алкаш, – вернутся коммунисты в Кремль, Зюганов их, сволочей, быстро к ногтю прижмет!..
Смекнув, что к чему, Крокодил уже на следующий день рассказал пацанам о лакомом куске.
– Молодец, братан, я в тебе не ошибся! – похлопал по плечу Елкина главарь Пионеров. – Не будем время терять, айда к заводу! Попасем эту жирную свинью, проследим за его «мерсом» до самого дома. А когда будет выходить – познакомимся…
Так и сделали.
Сайфуллин, мысленно проклиная окруживших его насупленных жлобов на чем свет стоит, предпочел, однако, не усложнять себе жизнь и, поторговавшись, пообещал оформить новым «охранникам» фирмы спецпропуска на завод и отныне каждый месяц отстегивать Пионерам пять тысяч долларов за услуги по защите от наездов других братков.
Уже на следующий день после первой уплаты оброка принятый в «семью» Сайфуллин позвонил на мобильник Чахлому, сообщил о готовых пропусках и предложил срочно встретиться для обсуждения одного важного дела.
На базар прибыли сам Чахлый и Крокодил.
Как оказалось, жена барыги, известная в богемных кругах Питера поэтесса, решила сделать себе на роже пластическую операцию, типа омолодиться, но после снятия бинтов выяснилось, что вместо долгожданных розовых щечек и миндалевидных глазок ее многократно подвергшаяся подтяжкам рожа отказалась подчиниться скальпелю хирурга и стала похожа на джинсы-варенку. Несмотря на подписанный дамочкой договор об отсутствии претензий к лепиле, она, прознавшая о контактах мужа с братками, настойчиво требовала от него наказать проклятого эскулапа, изуродовав его лицо концентрированной серной кислотой.
В конце концов Чахлый и коммерсант пришли к мнению, что столь откровенная месть наверняка заставит лепилу обратиться к ментам, а вот от души настучать мужику по роже – совсем другое дело!..
Получив адрес клиники и путем анонимного телефонного звонка выяснив, что врач до сих пор находится в здании, Крокодил и другой новобранец бригады, бывший одноклассник Доцента Треф, на «девятке» последнего отправились на дело, предвкушая легкую расправу с хлипким интеллигентом.
Подождав, когда хирург выйдет из медцентра и запрыгнет в джип, братки сели ему на хвост, планируя проводить до дома и уже там, в подъезде или по дороге со стоянки, в темном углу, дать волю кулакам.
Пока все шло как по нотам, и ежедневно страдающий от жуткого похмелья Крокодил, не теряя тачку жертвы из поля зрения, с жадностью прихлебывал «Очаковское» пиво из быстро пустеющего пластикового баллона и весело подпевал доносящемуся из динамиков на дверях хриплому голосу покойного Аркаши Северного:
– Поспели вишни в саду у дяди Вани, а дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане!.. Гляди, во двор свернул! Не отставай, потеряем! – на правах более опытного боевика командовал он сидящему за баранкой подельнику. – Чахлый с тебя башку снимет!
– Никуда лох не денется, – оскалился длиннорукий, похожий на орангутана Треф, вслед за джипом Блоха сворачивая с улицы в высокую арку дома.
– Вон, гляди! – Браток ткнул пальцем в мелькнувшие впереди красные габаритные огни. – Просто угол срезал, фраер… Наверное, к универсаму торопится, за бухлом! Точно!.. Ну, что я говорил?! – Проскочив проходной двор и увидев, как джип хирурга останавливается перед входом в торговый центр, Треф сбросил скорость и притер машину к бордюру. – Подождем, щас затарится и поедет до хаты…
– Заодно часы с лоха снимем, бумажник с башлями вытрясем и бухло с хавчиком заберем! – бросив на заднее сиденье пустой баллон, довольно ощерился Крокодил. – Веселенький сегодня вечерок выдался, верно, кореш?! Можно и штукенцию мою самопальную в деле проверить. С пушкой неинтересно, а тут – один удар со всего плеча, и каюк, терпила с копыт долой!.. – Взвесив в руках тяжелый свинцовый кастет с шипами, Крокодил надел его на правую руку и, скривив рожу, медленной пантомимой изобразил, как будет бить в табло ничего не подозревающему лоху. – Зверская дура!
Высокий худой мужик в модных очках в тонкой золотой оправе и длинном кашемировом пальто вышел из универсама гораздо быстрее, чем предполагали наблюдающие за входом подельники. Содрал с купленной пачки сигарет пленку, отшвырнул в сторону, закурил, прикрывая огонек зажигалки от ветра, огляделся по сторонам и сел в джип, который тут же сорвался с места и покатил к виднеющимся прямо новостройкам…
Загнав машину на большую охраняемую стоянку возле лесного массива, внешне смахивающий на банкира лох с портпледом в руке не спеша направился вдоль вытянувшихся в линию кирпичных многоэтажек нового района, словно специально выбрав обращенную к лесу сторону.
Бросив «девятку» у дороги и впопыхах забыв ее запереть, предвкушающие удачный финал слежки братки, сунув руки в карманы курток, торопливо направились вслед за бредущей по дорожке жертвой, нагоняя ее с каждым шагом.
Когда их отделяло всего несколько шагов, Крокодил грубо позвал:
– Эй, мужик! У тебя часы есть?
– Без трех минут десять, – полуобернувшись через плечо, угрюмо бросил Блох, продолжая идти вперед.
По спине его градом катились холодные капли – он вдруг на секунду представил себе, что сейчас произойдет, если его крутой клиент не успеет вмешаться и предотвратить неминуемую расправу.
– Слышь, тормозни на минутку, базар есть, – вмешался Треф, в три прыжка покрывая разделяющие их метры, хватая Евгения за рукав пальто и бесцеремонным рывком заставляя развернуться в их сторону. – Что у тебя в чемоданчике? Баксы?..
– А вам, собственно, какое дело?! – набравшись смелости, выдавил из себя Блох. – Или блатные слишком, шальной смерти ищете? Я вас предупредил…
– Эй, ты чего, слякоть туалетная, пугать нас вздумал?! – рывком вытащив из карманов руки, на одной из которых в падающем от многоэтажек тусклом желтом свете поблескивал вплавленными в свинец шипами кастет, прорычал Елкин. – Ну, падло, сейчас я тебе башку-то снесу.
И тут совсем рядом раздался тихий свист…
Подполковник Трегубов
Сидящий за столом в собственном кабинете подполковник Трегубов усиленно тер пальцами виски, силясь унять раскалывающую череп головную боль.
Неожиданное вмешательство в отлаженные, как часы, дела его управления самого генерала ФСБ Корнача, за глаза прозванного коллегами «черным кардиналом», радости явно не прибавляло. Более того – фактическое, хоть и негласное, отстранение его от прямого руководства операцией по захвату Нигерийца лишь усилило давно запавшие в душу начальника УБНОНа подозрения в том, что его усиленно «ведут» люди из спецслужб, всерьез подозревая в связях с наркоторговцами.
Возможно, страхи подполковника были всего лишь плодом его издерганной постоянным опасением разоблачения нервной системы и никаких разработок в отношении его ни «старшими», ни уж тем более Управлением собственной безопасности не велось – в УСБ у него имелся свой человек, он бы в случае чего проинформировал. Но – береженого, как известно, бог бережет! До пенсии – сытой, спокойной, обеспеченной – оставалось чуть больше года, и одна роковая ошибка могла стоить слишком дорого, чтобы позволить себе ее допустить!
Однако ситуация складывалась непростая – будучи в курсе предстоящей подставы и ареста Лероя, подполковник оказался лишен возможности сообщить своему боссу о готовящейся спецслужбами провокации.
Теоретически поднять трубку и сделать один телефонный звонок на мобильник негра было плевым делом, но где гарантия, что «контора глубокого бурения» не затеяла против него, подполковника Трегубова, хитрую игру, умышленно посвятив в планы операции, и теперь только ждет от начальника УБНОНа протечки, поставив на прослушку и служебный, и домашний, и сотовый телефоны?! А до кучи – всадив «жучков» еще в десяток самых любопытных мест и пустив по пятам филеров!
«Нет, тут нужно действовать умнее! – торопливо размышлял подполковник, кусая губы. – Так, чтобы и самому ни на йоту не засветиться, и гада этого из-под удара вывести! Задачка не для дилетантов…»
И выход нашелся. Ведь, несмотря на ссученность, Трегубов как-никак все же был профессионалом, отдавшим службе в милиции лучшие годы своей жизни, а потому необходимые контрмеры он в сжатые сроки спланировал и частично реализовал. И если избежать сокрушительного удара спецслужб по империи Нигерийца не удалось, то позаботиться о его личной свободе Трегубову оказалось вполне по силам.
Кроме Лероя и его охраны, было арестовано полтора десятка барыг, несколько продажных сотрудников Северо-Западной таможни, ликвидирован расположенный в области склад кокаина и превращен в руины цех с автоматизированной линией, фасующей «дурь» на запаянные, защищенные от бодяжничества розничных торговцев полуграммовые дозы. Но ни принимавшие участие в захвате опера, ни сам генерал, довольный завершившейся три часа назад операцией «Анаконда», еще не знали, какой сюрприз подполковник им приготовил!..
Теперь оставалось поставить последнюю точку – при помощи верных помощников не позднее, чем нынешней ночью, ликвидировать наркобарыгу Гоблина, расколовшегося под кулаками и средневековыми методами дознания Дреева до самой жопы.
Убойные показания лопоухого сморчка, способные привести даже зачерствевших судей в состояние стойкой ненависти, без самого свидетеля не будут значить ни хрена!..
Вот тогда – ништяк. В отсутствие прямых улик адвокат черномазого, господин Свербицкий, без проблем добьется его освобождения из-под стражи, и тогда кое для кого наступят тяжелые времена.
Но это уже чужая головная боль…
«Надо обязательно навестить Леройчика в камере и обработать как следует, – мысленно потирая руки от предстоящей наживы, радостно думал борец с наркомафией. – Пусть бабуин сам, наделав в штаны, предложит за свое освобождение подходящую сумму!.. Миллион баксов – в самый раз!»
Погруженный в радужные мысли, подполковник непроизвольно вздрогнул, когда дверь его кабинета неожиданно распахнулась и с решительным выражением лица вошел капитан Дреев. Судя по той демонстративной бесцеремонности, с которой опер, стуча каблуками по паркету, пересек просторный кабинет и опустился на стул напротив, развернув его спинкой вперед, разговор предстоял жесткий.
Подполковник снова ощутил, как на смену тихому злорадству ведущего победную игру резидента вернулся липкий и пронизывающий страх за свою шкуру.
«Нервы, будь они прокляты, совсем расшатались! – испытывая неприятный холодок в груди, подумал Трегубов. – Надо взять себя в руки… Кто в доме хозяин, я или мыши?! Переждать сутки-двое, а там ниггер лично с этим дуболомом разберется!»
– В чем дело, капитан? – Делая вид, что собирается срочно звонить по телефону, начальник УБНОНа поднял трубку и, насупив брови, поверх очков в тонкой золоченой оправе посмотрел на Валеру. – Я вас не вызывал!..
Неожиданное вмешательство в отлаженные, как часы, дела его управления самого генерала ФСБ Корнача, за глаза прозванного коллегами «черным кардиналом», радости явно не прибавляло. Более того – фактическое, хоть и негласное, отстранение его от прямого руководства операцией по захвату Нигерийца лишь усилило давно запавшие в душу начальника УБНОНа подозрения в том, что его усиленно «ведут» люди из спецслужб, всерьез подозревая в связях с наркоторговцами.
Возможно, страхи подполковника были всего лишь плодом его издерганной постоянным опасением разоблачения нервной системы и никаких разработок в отношении его ни «старшими», ни уж тем более Управлением собственной безопасности не велось – в УСБ у него имелся свой человек, он бы в случае чего проинформировал. Но – береженого, как известно, бог бережет! До пенсии – сытой, спокойной, обеспеченной – оставалось чуть больше года, и одна роковая ошибка могла стоить слишком дорого, чтобы позволить себе ее допустить!
Однако ситуация складывалась непростая – будучи в курсе предстоящей подставы и ареста Лероя, подполковник оказался лишен возможности сообщить своему боссу о готовящейся спецслужбами провокации.
Теоретически поднять трубку и сделать один телефонный звонок на мобильник негра было плевым делом, но где гарантия, что «контора глубокого бурения» не затеяла против него, подполковника Трегубова, хитрую игру, умышленно посвятив в планы операции, и теперь только ждет от начальника УБНОНа протечки, поставив на прослушку и служебный, и домашний, и сотовый телефоны?! А до кучи – всадив «жучков» еще в десяток самых любопытных мест и пустив по пятам филеров!
«Нет, тут нужно действовать умнее! – торопливо размышлял подполковник, кусая губы. – Так, чтобы и самому ни на йоту не засветиться, и гада этого из-под удара вывести! Задачка не для дилетантов…»
И выход нашелся. Ведь, несмотря на ссученность, Трегубов как-никак все же был профессионалом, отдавшим службе в милиции лучшие годы своей жизни, а потому необходимые контрмеры он в сжатые сроки спланировал и частично реализовал. И если избежать сокрушительного удара спецслужб по империи Нигерийца не удалось, то позаботиться о его личной свободе Трегубову оказалось вполне по силам.
Кроме Лероя и его охраны, было арестовано полтора десятка барыг, несколько продажных сотрудников Северо-Западной таможни, ликвидирован расположенный в области склад кокаина и превращен в руины цех с автоматизированной линией, фасующей «дурь» на запаянные, защищенные от бодяжничества розничных торговцев полуграммовые дозы. Но ни принимавшие участие в захвате опера, ни сам генерал, довольный завершившейся три часа назад операцией «Анаконда», еще не знали, какой сюрприз подполковник им приготовил!..
Теперь оставалось поставить последнюю точку – при помощи верных помощников не позднее, чем нынешней ночью, ликвидировать наркобарыгу Гоблина, расколовшегося под кулаками и средневековыми методами дознания Дреева до самой жопы.
Убойные показания лопоухого сморчка, способные привести даже зачерствевших судей в состояние стойкой ненависти, без самого свидетеля не будут значить ни хрена!..
Вот тогда – ништяк. В отсутствие прямых улик адвокат черномазого, господин Свербицкий, без проблем добьется его освобождения из-под стражи, и тогда кое для кого наступят тяжелые времена.
Но это уже чужая головная боль…
«Надо обязательно навестить Леройчика в камере и обработать как следует, – мысленно потирая руки от предстоящей наживы, радостно думал борец с наркомафией. – Пусть бабуин сам, наделав в штаны, предложит за свое освобождение подходящую сумму!.. Миллион баксов – в самый раз!»
Погруженный в радужные мысли, подполковник непроизвольно вздрогнул, когда дверь его кабинета неожиданно распахнулась и с решительным выражением лица вошел капитан Дреев. Судя по той демонстративной бесцеремонности, с которой опер, стуча каблуками по паркету, пересек просторный кабинет и опустился на стул напротив, развернув его спинкой вперед, разговор предстоял жесткий.
Подполковник снова ощутил, как на смену тихому злорадству ведущего победную игру резидента вернулся липкий и пронизывающий страх за свою шкуру.
«Нервы, будь они прокляты, совсем расшатались! – испытывая неприятный холодок в груди, подумал Трегубов. – Надо взять себя в руки… Кто в доме хозяин, я или мыши?! Переждать сутки-двое, а там ниггер лично с этим дуболомом разберется!»
– В чем дело, капитан? – Делая вид, что собирается срочно звонить по телефону, начальник УБНОНа поднял трубку и, насупив брови, поверх очков в тонкой золоченой оправе посмотрел на Валеру. – Я вас не вызывал!..
Загадочный пациент
Приготовившиеся к замесу лоха Крокодил и Треф как по команде расправили плечи и обернулись в ту сторону, откуда послышался свист.
Рядом стоял неизвестно откуда появившийся незнакомый мужик в коротком нейлоновом пуховике и темных очках. В его руке был направленный на братков пистолет с накрученным на ствол глушителем.
– Ручки в гору и шагом марш к лесу, – скомандовал Ворон, дернув стволом в сторону возвышающегося за сугробами сосняка. – Второй раз предупреждать не стану. Живо!
– Это у тебя что, зажигалка? – не желая показаться трусом перед только что принятым в группировку Трефом, процедил Крокодил, делая шаг навстречу и примериваясь для нанесения сокрушительного удара в челюсть.
Вместо ответа Северов, почти не целясь, держа пистолет на уровне груди, нажал на курок. Выстрел был глухой, тише хлопка пробки, вылетающей из бутылки с шампанским.
Крутанувшись на месте, как волчок, Крокодил заполошно взревел и машинально дернул простреленной рукой. Тяжелый кастет соскользнул с ослабевших, разжавшихся пальцев и утонул в сугробе. Рядом упали на снег две капли просочившейся из раны алой крови.
– Еще повторить или не стоит? – без всяких эмоций спросил Северов. – В лес, твари!
– Все, мужик, уходим! – подняв обе руки, просипел Треф. – Извини, на бутылку не хватало, решили подсшибить малость с твоего кента… – выпалил он первое, что пришло в голову.
Как назло, отправляясь за двести баксов набить морду хлипкому интеллигенту, Треф не прихватил с собой ствол из имеющегося у Пионеров арсенала. Кто же мог подумать, что так все обернется! Откуда только взялся этот урод с волыной?!
– Сказки будешь в морге рассказывать. Считаю до трех, потом вы оба – трупы, – непреклонным голосом предупредил Ворон. – Раз… Два…
– Вот падло! – Скрипнув зубами и облизав простреленную клешню, Крокодил первым нехотя перебрался через сугроб у пешеходной дорожки и, по щиколотку утопая в снегу, побрел к соснам.
Трефу ничего не оставалось делать, как последовать вслед за подельником, лихорадочно размышляя, как можно нейтрализовать этого вооруженного бесшумной пушкой хмурого облома. Не иначе как лепила обзавелся личным телохранителем.
Загнав настойчиво пытающихся прикинуться обычными гопстопниками и выторговать мировую братков в лесной массив на десяток метров – так, чтобы было не очень темно, но и незаметно с дорожки, – Ворон приказал им остановиться у толстых стволов двух растущих рядом сосен, подняв руки вверх.
Подошел, начав с Трефа, быстро и сноровисто обхлопал, проверяя на наличие оружия…
Улучив момент, не желающий признавать поражение Крокодил попробовал здоровой левой рукой выхватить спрятанный за правым голенищем высокого ботинка нож-выкидуху, но был мгновенно схвачен за шею. Его жестоко стукнули лбом об сосну и в завершение сильно ударили сзади пером между ног.
Он тут же рухнул на снег с прижатыми к паху руками и мгновенно отключился.
– Если хочешь стать евнухом – можешь попробовать и ты, – забрав зоновской работы нож в резной костяной ручке, обращаясь к Трефу, предложил Ворон.
Тот энергично замотал башкой. Изменчивая фортуна сегодня явно повернулась к Трефу задом – это же надо, приняли в крутую бригаду, первый раз пошел на плевое дело и так тухло влип!
«И что мне, как нормальному, не жилось?! На хрена мне все эти разборки?! – молниеносно пронеслось в воспаленном мозгу уже обделавшегося от ужаса Трефа. – Все, если не убьет, к быкам больше на пушечный выстрел не подойду! Мне оно надо, жопой рисковать?! Уж лучше на товарке, грузчиком».
– Ба! Неужели жить хоцца, а, плесень? – Уже поняв, что браток не горит желанием повторить подвиг лишившегося здоровья кореша, Северов и не думал ослаблять напор – наоборот. Локтем прижав шею Трефа к стволу дерева, так, что тот захрипел от недостатка воздуха, он больно ткнул ему пистолетом в висок и медленно прошипел: – Поговорим начистоту?.. Хорошо… Но учти – соврешь, считай, что контрольный выстрел в башку ты уже получил. Всё, погнали. – Сергей несколько ослабил захват на шее, дав возможность пацану более-менее нормально дышать. – От кого будешь и кто заказал гасить врача?! Быстро отвечай!
Рядом стоял неизвестно откуда появившийся незнакомый мужик в коротком нейлоновом пуховике и темных очках. В его руке был направленный на братков пистолет с накрученным на ствол глушителем.
– Ручки в гору и шагом марш к лесу, – скомандовал Ворон, дернув стволом в сторону возвышающегося за сугробами сосняка. – Второй раз предупреждать не стану. Живо!
– Это у тебя что, зажигалка? – не желая показаться трусом перед только что принятым в группировку Трефом, процедил Крокодил, делая шаг навстречу и примериваясь для нанесения сокрушительного удара в челюсть.
Вместо ответа Северов, почти не целясь, держа пистолет на уровне груди, нажал на курок. Выстрел был глухой, тише хлопка пробки, вылетающей из бутылки с шампанским.
Крутанувшись на месте, как волчок, Крокодил заполошно взревел и машинально дернул простреленной рукой. Тяжелый кастет соскользнул с ослабевших, разжавшихся пальцев и утонул в сугробе. Рядом упали на снег две капли просочившейся из раны алой крови.
– Еще повторить или не стоит? – без всяких эмоций спросил Северов. – В лес, твари!
– Все, мужик, уходим! – подняв обе руки, просипел Треф. – Извини, на бутылку не хватало, решили подсшибить малость с твоего кента… – выпалил он первое, что пришло в голову.
Как назло, отправляясь за двести баксов набить морду хлипкому интеллигенту, Треф не прихватил с собой ствол из имеющегося у Пионеров арсенала. Кто же мог подумать, что так все обернется! Откуда только взялся этот урод с волыной?!
– Сказки будешь в морге рассказывать. Считаю до трех, потом вы оба – трупы, – непреклонным голосом предупредил Ворон. – Раз… Два…
– Вот падло! – Скрипнув зубами и облизав простреленную клешню, Крокодил первым нехотя перебрался через сугроб у пешеходной дорожки и, по щиколотку утопая в снегу, побрел к соснам.
Трефу ничего не оставалось делать, как последовать вслед за подельником, лихорадочно размышляя, как можно нейтрализовать этого вооруженного бесшумной пушкой хмурого облома. Не иначе как лепила обзавелся личным телохранителем.
Загнав настойчиво пытающихся прикинуться обычными гопстопниками и выторговать мировую братков в лесной массив на десяток метров – так, чтобы было не очень темно, но и незаметно с дорожки, – Ворон приказал им остановиться у толстых стволов двух растущих рядом сосен, подняв руки вверх.
Подошел, начав с Трефа, быстро и сноровисто обхлопал, проверяя на наличие оружия…
Улучив момент, не желающий признавать поражение Крокодил попробовал здоровой левой рукой выхватить спрятанный за правым голенищем высокого ботинка нож-выкидуху, но был мгновенно схвачен за шею. Его жестоко стукнули лбом об сосну и в завершение сильно ударили сзади пером между ног.
Он тут же рухнул на снег с прижатыми к паху руками и мгновенно отключился.
– Если хочешь стать евнухом – можешь попробовать и ты, – забрав зоновской работы нож в резной костяной ручке, обращаясь к Трефу, предложил Ворон.
Тот энергично замотал башкой. Изменчивая фортуна сегодня явно повернулась к Трефу задом – это же надо, приняли в крутую бригаду, первый раз пошел на плевое дело и так тухло влип!
«И что мне, как нормальному, не жилось?! На хрена мне все эти разборки?! – молниеносно пронеслось в воспаленном мозгу уже обделавшегося от ужаса Трефа. – Все, если не убьет, к быкам больше на пушечный выстрел не подойду! Мне оно надо, жопой рисковать?! Уж лучше на товарке, грузчиком».
– Ба! Неужели жить хоцца, а, плесень? – Уже поняв, что браток не горит желанием повторить подвиг лишившегося здоровья кореша, Северов и не думал ослаблять напор – наоборот. Локтем прижав шею Трефа к стволу дерева, так, что тот захрипел от недостатка воздуха, он больно ткнул ему пистолетом в висок и медленно прошипел: – Поговорим начистоту?.. Хорошо… Но учти – соврешь, считай, что контрольный выстрел в башку ты уже получил. Всё, погнали. – Сергей несколько ослабил захват на шее, дав возможность пацану более-менее нормально дышать. – От кого будешь и кто заказал гасить врача?! Быстро отвечай!