Когда он пришел в себя, поблизости уже разда вался вой сирен, потрескивала радиостанция, слышались крики. Ветер стих, но света не прибавилось, и день по-прежнему смахивал на глубокий вечер. Скалли рядом не было. Поблизости переминался с ноги на ногу Уэббер. Малдер застонал, и Уэббер тотчас же подошел к нему.
– Помоги-ка мне встать, – пробормотал Малдер и протянул ему руку.
– Я, право, не знаю Скалли сказала…
Малдер настаивал, и Уэббер в конце концов помог ему подняться.
Но, как оказалось, напрасно.
В глазах у Малдера потемнело. Голова раскалывалась на части. Он пошатнулся и не стал возражать, когда Уэббер усадил его на какой-то пенек. Его тошнило. Он сидел, облокотившись на колено и подперев голову рукой, и все сплевывал и сплевывал едкую желчь.
– Боже мой, – пролепетал он.
Уэббер не отходил от него ни на шаг. Казалось, он внезапно состарился – такое скорбно-тревожное выражение было запечатлено в эти минуты на его лице. Малдеру захотелось как-то подбодрить его, и он, слабо улыбнувшись, произнес:
– Ничего, я выживу.
Уэббер, похоже, не очень-то поверил этому, однако сообщил, что военная полиция опоздала буквально на какую-то минуту. Затем подъехали еще несколько полицейских машин, и Скалли призвала их прочесать лес. Малдер заметил, что среди деревьев снуют серебристые лучи света, излучаемые десятками фонариков. Кто-то негромко переговаривался. На дороге стояло шесть джипов и множество других машин военной полиции, а также одна патрульная – с включенной мигалкой – из города.
– Шеф Хоукс, – заметил Уэббер.
Малдер кивнул и тут же пожалел об этом: в голове загудело, словно в топке, в которую только что подбросили угля. Он осторожно провел пальцами по виску – к вечеру там обещала вырасти грандиозная шишка. Крови не было. Малдер расстегнул рубашку, чтобы посмотреть, что у него с ребрами.
– Черт! – воскликнул Уэббер. – Чем это он тебя – кирпичом, что ли?
– Похоже на то.
Морщась от боли, Малдер ощупал больное место. Перелома не было – это он знал точно. Ощущения, которые испытываешь, когда тебе ломают ребра, запоминаются надолго.
– Малдер, застегнись – схватишь воспаление легких.
Малдер увидел, что к нему спешит Скалли. Казалось, она больше была озабочена своими растрепавшимися на ветру волосами, нежели его состоянием.
– Будешь меня осматривать или как?
– Малдер, ради Бога, – скривилась она. – У меня и без того был тяжелый день.
– Что происходит? – Он кивнул в сторону военных, прочесывающих лес.
– Нападавший как сквозь землю провалился. Впрочем, неудивительно. За поворотом они нашли место, где грунт слегка продавлен – видимо, там он и прятал машину. Но – никаких следов шин. Ничего, кроме вот этого, – Скалли сунула руку в карман и извлекла оттуда стреляную гильзу. – М-16.
– Дело рук какого-нибудь солдата? И – Вряд ли, – вмешался в разговор Уэббер. – Сейчас не те времена, чтобы они вот так вот запросто шлялись с оружием за пределами части. Кругом полицейские, патрули. – Он пожал плечами. – Даже если кто-то и проносит с собой оружие, то держит его дома.
Малдер буркнул что-то насчет того, что иногда все же подобное случается.
– Может, поищем? Сколько может быть…
– Малдер, ты шутишь, – перебил его Уэббер. – Сейчас выходные, а значит, здесь около восьми-девяти тысяч резервистов. А ты хочешь найти винтовку, из которой только что стреляли?
– Хэнк, ты меня поражаешь. Как ты догадался? Уэббер снова пожал плечами:
– Не забывай, я разговаривал с людьми. Готов биться об заклад, что они знают о том, что происходит в гарнизоне, не хуже тех, кто там служит.
– Не уверен, – буркнул Малдер и, морщась от боли в голове, встал на ноги.
– Чего я не могу понять, – сказала Скалли, – так это – как нападавший смог добраться до тебя быстрее нас. – Вид у нее был сконфуженный. – Я увидела на земле твое пальто и подумала, что это ты.
– Да нет.
– Понятно. Не знаю, чем он тебя ударил, но ясно одно – он знал, что делает. Он мог бы запросто раскроить тебе череп. – Скалли нахмурилась. – Непонятно только, как ему удавалось так быстро перемещаться. Ведь ты был от него…
– Да нет же. Я хочу сказать, что это был другой – не тот, который стрелял.
Скалли смешалась:
– Что ты говоришь?
– Это был не он, Скалли. Стрелявшего я видел за секунду до того, как меня огрели. – Малдер снова потрогал голову и поморщился. – Меня ударили сбоку – вон там. А стрелявший стоял где-то впереди.
Скалли недоверчиво покосилась на него, убирая гильзу в карман.
– Гоблин, стало быть?
– Дошло? Я видел его только мельком, но, поверь, этого было достаточно.
Уэббер едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Скалли досадливо покачала головой:
– Малдер, у тебя контузия, не забывай об этом. Понимаешь, все, что ты видел – или думаешь, что видел, – все это неизбежно будет вызывать некоторые сомнения.
Уэббер помог ему подняться. Малдер посмотрел в ту сторону, где мелькали фонари военной полиции.
– Я видел ладонь и руку до локтя, кожа которой напоминала кору.
Скалли хотела что-то сказать, но передумала.
– И еще я слышал его голос. Она скептически вскинула брови:
– Он что-то сказал тебе?
– Ничего подобного я в жизни не слышал. – Малдер закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти увиденную им картину. Уэббер слегка поддерживал его под руку. – Голос у этого существа был хриплый, шипящий и такой, словно ему с трудом удавалось выговаривать слова. – Открыв глаза, Малдер увидел, что Скалли, скрестив на груди руки, смотрит на него неодобрительно и даже с некоторым вызовом. – Ей-богу!
– Я не сомневаюсь в том, что ты действительно что-то слышал. Но я…
– Вы меня разыгрываете, да? – Уэббер начинал нервничать, глядя то на Малдера, то на Скалли. – Это у вас такие шутки, да?
Малдер покачал головой.
– Нет, Хэнк, к сожалению, это не шутки.
– Приехали! – почти простонал Уэббер. – Интересно, что будет, когда Лиша узнает.
Карл Барелли гнал машину по дороге в Мар-вилл, пребывая в самом что ни на есть отвратительном расположении духа.
Во-первых, этот ханжа и подлец Тонеро, вместо того чтобы заказать столик в приличном ресторане, потащил его в офицерскую столовую, где накормил какой-то дрянью да еще с таким видом, будто это деликатесы французской кухни. Во-вторых, он молол лицемерный вздор про семью и про то, что душевное спокойствие Энджи дороже какого-то паршивого расследования. Наконец, он имел наглость чуть ли не силком усадить его в машину, с ехидной улыбкой посоветовав возвращаться домой и заняться статьями о бейсболе.
Будучи вне себя от ярости, Карл лихорадочно соображал, каковы его шансы угодить в тюрьму, если он сделает из этого гаденыша отбивную.
Когда они выходили из столовой, к Тонеро вдруг подбежал какой-то военный и увлек его за собой в машину. Тут же завыла сирена. Из офиса начальника военной полиции повыскакивали вооруженные люди и также расселись по машинам. Выждав, пока они скроются из виду, Карл последовал за ними.
Дорога вела в лес.
На въезде в лес очередной коп из гарнизона, размахивая перед носом у Карла своей пушкой, посоветовал ему подыскать другой материал для своих репортажей, заявив, что дальше начинается закрытая зона.
– Мерзавцы, – то и дело повторял Карл. Неожиданно он заметил стоящую неподалеку патрульную полицейскую машину. Это обстоятельство заставило его улыбнуться.
Значит, замешаны также и местные – а это, в свою очередь, означает, что…
Карл рассмеялся и к полицейскому управлению подкатил уже в приподнятом настроении. Посмотревшись в зеркало заднего вида, он быстро пригладил волосы, поправил галстук и вскоре уже стоял в приемной, улыбаясь сидящему за фронт-деском дежурному сержанту, у которого был такой измученный вид, словно его только что подняли к гроба.
– Я бы хотел поговорить с шефом, – вежливо насколько это было возможно в его возбужденном состоянии, произнес Карл.
Сержант – его фамилия была Нильсен – угр мо пробурчал, что, во-первых, шефа нет на мес во-вторых, посторонним нечего околачиваться в участке, в-третьих, у него уйма работы, в-четве:
тых, половина его людей больны инфлюэнцей, г остальные на задании.
Трещал радиоприемник, настроенный на полицейскую частоту. Молоденький коп, сидящий за столом в конце комнаты, – с виду полный кретин – тупо листал служебный журнал. Карл продолжал улыбаться:
– Сержант, так, может, вы мне поможете? Я работаю на «Джерси кроникл». Мое имя Карл Ба-релли, я тут…
Нильсен внезапно оживился:
– Барелли? Который пишет про спорт? «Замечательно, – не без самодовольства подумал Карл, – просто ох как замечательно!»
– Все правильно, сержант. Однако сегодня я занимаюсь расследованием обстоятельств гибели моего друга – капрала Фрэнка Ульмана.
– Понятно. – Сержант широко улыбнулся. – Стало быть, желаете послушать про гоблинов, а?
– Точно. Вы можете мне помочь? Полицейский вальяжно откинулся на спинку стула и засунул большие пальцы за ремень.
– К вашим услугам, мистер Барелли. Все, что угодно. Ваше дело спрашивать.
Тонеро сидел на заднем сиденье своего служебного автомобиля, глядя, как военные полицейские не спеша возвращаются назад, к дороге. Его шофера не было – Тонеро приказал ему сходить разнюхать что к чему, может, узнает что-нибудь интересное. Так было надежнее. Вместо того, чтобы самому обращаться с вопросами к руководившему операцией капитану. Тонеро его слишком хорошо знал – из него и клещами ничего не вытянешь.
Машину слегка покачивало при каждом очередном порыве ветра.
Он устало поглядывал на небо, надеясь убраться отсюда прежде, чем разразится гроза.
Это был не самый удачный день в его жизни. Таймонс нервничал, Розмари становилась чересчур назойливой, да еще этот Барелли – Тонеро почти не сомневался, что тот не остановится, пока не наскребет какие-нибудь крохи, дабы утолить свой репортерский голод.
Он тяжело вздохнул, вспомнив, сколько несправедливости ему пришлось вынести с тех пор, как он проснулся тем злополучным утром. Он вздохнул еще раз, когда правая передняя дверца открылась, и перед ним возникла фигура Таймонса. В следующее мгновение рядом с ним оказалась Розмари.
– Мы все слышали, – срывающимся от возбуждения голосом произнес Таймонс.
– Что происходит? – более спокойным тоном осведомилась Розмари.
– Я толком не знаю. Кажется, кто-то решил позаботиться о заезжем фэбээровце. Таймонс издал протяжный стон.
– Ведь это же не мы! – выпалила Розмари. – Черт побери, Леонард, пошевели же мозгами!
– Мы должны остановить работу, – глухо произнес Таймонс. – Мы больше не контролируем ситуацию. У нас нет выбора. Надо приостановить работу. – Он повернулся и посмотрел на майора. – Джозеф, фэбээровцы теперь не оставят этого, ты же понимаешь. Больше не приходится рассчи тывать на то, что они ограничатся беглым осмотром места происшествия и укатят к себе в Вашингтон. Они будут копать. И непременно что-нибудь найдут.
Тонеро положил ладонь на колено Розмари, давая понять ей, чтобы она помолчала.
– Леонард, слушай меня внимательно.
– Джозеф, мы…
– Эти люди, – оборвал его Тонеро, жестом указывая в сторону полицейских, – ищут человека, который стрелял, так? Мы здесь совершенно ни при чем. Нет никакой связи, и обнаружить ее невозможно. Раскиньте мозгами, доктор. Раскиньте мозгами.
Таймонс нервно заерзал в кресле:
– Не знаю. Они будут задавать вопросы.
– Ничего страшного, – снова вмешалась Розмари. – Мы просто сделаем так, что некому будет на них отвечать.
Тонеро удивленно вскинул брови.
Розмари пожала плечами:
– Возможно, у нас и нет полного контроля над ситуацией, но кое-что мы еще можем сделать. – Она улыбнулась, но глаза ее при этом были холодны, как лед. – Достаточно лишь простого внушения.
– Боже! – Таймонс распахнул дверцу. – Ты сошла с ума, Розмари. Как директор Проекта я запрещаю.
Он вышел из автомобиля и громко хлопнул дверцей.
Тонеро не стал смотреть, куда он направился – ему было все равно. Сейчас его занимало другое – эта женщина, сидевшая рядом с ним, которая за последние несколько часов неузнаваемо изменилась. Казалось, в ней произошел некий перелом. Впрочем, ему это даже нравилось.
– Тебе лучше уйти, – тихо произнес он.
– А как же быть с нашей проблемой? Тонеро лучезарно улыбнулся:
– Рози, зачем же останавливаться на полпута? – Он похлопал ее по колену. – Только будь рассудительной. Не теряй головы и действуй наверняка. В любом случае действуй наверняка.
Неожиданно он чертыхнулся и схватил ее за руку. В этот самый момент из леса появились двое – мужчина и женщина, поддерживающие под руки третьего, вид у которого был никудышный.
– Рози, по-моему, тебе лучше немного задержаться.
– Ты же еще не покойник, Малдер, – жалобным тоном произнесла Скалли. – Не наваливайся так сильно.
Она не могла сдержать улыбку при виде того, как он страдальчески закатил глаза и картинно вздохнул. Малдер бывал разным, но при этом оставался мужчиной – а мужчинам иногда нравитс я изображать из себя смертельно больных.
Кто-то окликнул их, и они остановились посре ди дороги.
– Так, так, так, – пробормотал Малдер. К ним размашистым шагом подошел человек в военной форме и попросил – нет, скорее мягко потребовал – объяснить, что случилось с Малдс-ром. Скалли уклончиво ответила, что ничего страшного не произошло. Военный наклонил голову, словно извиняясь за назойливость.
– Прошу прощения. Майор Джозеф Тонеро. Военно-воздушные силы. Управление спецпроектов. – Он улыбнулся Малдеру. – Инцидент произошел во время моего дежурства, и я приношу извинения за то, что немного задержался. Встречался за ленчем со своим старым приятелем. Нет нужды говорить вам, как я встревожен. Все живы-здоровы? – Он довольно потер ладони и – не успел никто и слова сказать в ответ – продолжил: – Отлично. Могу себе представить, что было бы, если бы мы потеряли агента ФБР.
Он старался выглядеть доброжелательным, однако Скалли не купилась на его улыбку. Она сразу же определила, что этот человек скорее политик, нежели солдат, и его познания в области медицины скорее всего ограничиваются умением наложить повязку.
Не прошло и минуты, как за спиной у Тонеро возникли двое – высокий лысеющий мужчина в штатском и нервная, эффектная блондинка с резкими чертами лица и военной выправкой. Кроме дежурных выражений сожаления о случившемся, ни он, ни она не произнесли больше ни слова.
Майор отрекомендовал их как членов своей команды и от их имени предложил содействие, если таковое потребуется. Скалли поспешила заверить его, что они справятся сами, и поблагодарила за заботу.
– По правде говоря, – добавила она, – когда на нас было совершено нападение, мы как раз направлялись к вам.
Малдер открыл было рот, желая что-то сказать, но Скалли предусмотрительно шагнула вперед и наступила ему каблуком на ногу.
– Капрал Ульман служил в вашем ведомстве, не так ли?
Тонеро принял нарочито важный вид:
– Совершенно верно, агент Скалли. Такая трагическая утрата! Он был хорошим человеком. И я работаю в достаточно тесном контакте с начальником военной полиции, чтобы…
– Он собирался жениться на вашей сестре, – не удержался Малдер.
Тонеро нисколько не смутился:
– Да, такие разговоры велись. Но, если между нами, вряд ли это было возможно. – Он печально вздохнул. – Однако ради спокойствия собственной сестры я считаю своим долгом оказать вам всю возможную помощь.
Никто не упомянул о телефонном звонке сенатору Кармену.
– Кто на вас напал? – внезапно спросила доктор Элкхарт.
– Их было двое, – ответил Малдер прежде, чем Скалли успела опередить его.
– Вот как? – удивился майор, придерживая одной рукой фуражку, чтобы ту не унесло ветром. – Я об этом ничего не знал.
Видя, что Малдер не собирается вдаваться в подробности, Скалли с облегчением вздохнула. Она обратила внимание на то, что доктор Таймонс что-то шепнул на ухо Розмари Элкхарт, а затем развернулся и зашагал прочь, на ходу потирая ладонью шею.
– Майор, – обратилась Скалли к Тонеро, – если вдруг агенту Малдеру понадобится помощь, которую я буду не в состоянии ему оказать, могу ли я рас…
– Госпиталь Уолсона фактически закрыт, – перебил ее он. – Мы работаем лишь как амбулаторное отделение. У нас лежат всего несколько больных. Сокращение, понимаете ли. – Тонеро пожал плечами. – Не мне же вам объяснять, как это бывает. – Он виновато улыбнулся и снова потер ладони. – Однако главное, что агент Малдер цел и невредим. Надеюсь, это так?
Скалли кивнула.
– Но сейчас он нуждается в отдыхе, майор, так что, если вы и доктор Элкхарт не возражаете, мы вернемся к себе в мотель.
Майор почтительно кивнул, после чего последовала краткая церемония рукопожатий. Затем он жестом показал доктору Элкхарт, что она может идти, а сам на минуту задержался, чтобы побеседовать с капитаном военной полиции, ответственным за поисковую операцию.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Малдер, когда они остались одни.
– Я думаю вот что, – не оборачиваясь, произнесла Скалли. – Здесь произошло вооруженное нападение, а майор Тонеро, по непонятным мне причинам, вместо врачей привез с собой ученых-исследователей.
Она осмотрела машину, на которой они сюда прибыли – разбитое стекло, пробоины, спустившая шина.
– Хэнк, – сказала она, – подбрось-ка нас к мотелю.
Посмотрев на Малдера, Скалли сразу же догадалась, о чем он думает.
Вы беззащитны, мистер Малдер, вы по-прежнему беззащитны.
Глава 13
– Помоги-ка мне встать, – пробормотал Малдер и протянул ему руку.
– Я, право, не знаю Скалли сказала…
Малдер настаивал, и Уэббер в конце концов помог ему подняться.
Но, как оказалось, напрасно.
В глазах у Малдера потемнело. Голова раскалывалась на части. Он пошатнулся и не стал возражать, когда Уэббер усадил его на какой-то пенек. Его тошнило. Он сидел, облокотившись на колено и подперев голову рукой, и все сплевывал и сплевывал едкую желчь.
– Боже мой, – пролепетал он.
Уэббер не отходил от него ни на шаг. Казалось, он внезапно состарился – такое скорбно-тревожное выражение было запечатлено в эти минуты на его лице. Малдеру захотелось как-то подбодрить его, и он, слабо улыбнувшись, произнес:
– Ничего, я выживу.
Уэббер, похоже, не очень-то поверил этому, однако сообщил, что военная полиция опоздала буквально на какую-то минуту. Затем подъехали еще несколько полицейских машин, и Скалли призвала их прочесать лес. Малдер заметил, что среди деревьев снуют серебристые лучи света, излучаемые десятками фонариков. Кто-то негромко переговаривался. На дороге стояло шесть джипов и множество других машин военной полиции, а также одна патрульная – с включенной мигалкой – из города.
– Шеф Хоукс, – заметил Уэббер.
Малдер кивнул и тут же пожалел об этом: в голове загудело, словно в топке, в которую только что подбросили угля. Он осторожно провел пальцами по виску – к вечеру там обещала вырасти грандиозная шишка. Крови не было. Малдер расстегнул рубашку, чтобы посмотреть, что у него с ребрами.
– Черт! – воскликнул Уэббер. – Чем это он тебя – кирпичом, что ли?
– Похоже на то.
Морщась от боли, Малдер ощупал больное место. Перелома не было – это он знал точно. Ощущения, которые испытываешь, когда тебе ломают ребра, запоминаются надолго.
– Малдер, застегнись – схватишь воспаление легких.
Малдер увидел, что к нему спешит Скалли. Казалось, она больше была озабочена своими растрепавшимися на ветру волосами, нежели его состоянием.
– Будешь меня осматривать или как?
– Малдер, ради Бога, – скривилась она. – У меня и без того был тяжелый день.
– Что происходит? – Он кивнул в сторону военных, прочесывающих лес.
– Нападавший как сквозь землю провалился. Впрочем, неудивительно. За поворотом они нашли место, где грунт слегка продавлен – видимо, там он и прятал машину. Но – никаких следов шин. Ничего, кроме вот этого, – Скалли сунула руку в карман и извлекла оттуда стреляную гильзу. – М-16.
– Дело рук какого-нибудь солдата? И – Вряд ли, – вмешался в разговор Уэббер. – Сейчас не те времена, чтобы они вот так вот запросто шлялись с оружием за пределами части. Кругом полицейские, патрули. – Он пожал плечами. – Даже если кто-то и проносит с собой оружие, то держит его дома.
Малдер буркнул что-то насчет того, что иногда все же подобное случается.
– Может, поищем? Сколько может быть…
– Малдер, ты шутишь, – перебил его Уэббер. – Сейчас выходные, а значит, здесь около восьми-девяти тысяч резервистов. А ты хочешь найти винтовку, из которой только что стреляли?
– Хэнк, ты меня поражаешь. Как ты догадался? Уэббер снова пожал плечами:
– Не забывай, я разговаривал с людьми. Готов биться об заклад, что они знают о том, что происходит в гарнизоне, не хуже тех, кто там служит.
– Не уверен, – буркнул Малдер и, морщась от боли в голове, встал на ноги.
– Чего я не могу понять, – сказала Скалли, – так это – как нападавший смог добраться до тебя быстрее нас. – Вид у нее был сконфуженный. – Я увидела на земле твое пальто и подумала, что это ты.
– Да нет.
– Понятно. Не знаю, чем он тебя ударил, но ясно одно – он знал, что делает. Он мог бы запросто раскроить тебе череп. – Скалли нахмурилась. – Непонятно только, как ему удавалось так быстро перемещаться. Ведь ты был от него…
– Да нет же. Я хочу сказать, что это был другой – не тот, который стрелял.
Скалли смешалась:
– Что ты говоришь?
– Это был не он, Скалли. Стрелявшего я видел за секунду до того, как меня огрели. – Малдер снова потрогал голову и поморщился. – Меня ударили сбоку – вон там. А стрелявший стоял где-то впереди.
Скалли недоверчиво покосилась на него, убирая гильзу в карман.
– Гоблин, стало быть?
– Дошло? Я видел его только мельком, но, поверь, этого было достаточно.
Уэббер едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Скалли досадливо покачала головой:
– Малдер, у тебя контузия, не забывай об этом. Понимаешь, все, что ты видел – или думаешь, что видел, – все это неизбежно будет вызывать некоторые сомнения.
Уэббер помог ему подняться. Малдер посмотрел в ту сторону, где мелькали фонари военной полиции.
– Я видел ладонь и руку до локтя, кожа которой напоминала кору.
Скалли хотела что-то сказать, но передумала.
– И еще я слышал его голос. Она скептически вскинула брови:
– Он что-то сказал тебе?
– Ничего подобного я в жизни не слышал. – Малдер закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти увиденную им картину. Уэббер слегка поддерживал его под руку. – Голос у этого существа был хриплый, шипящий и такой, словно ему с трудом удавалось выговаривать слова. – Открыв глаза, Малдер увидел, что Скалли, скрестив на груди руки, смотрит на него неодобрительно и даже с некоторым вызовом. – Ей-богу!
– Я не сомневаюсь в том, что ты действительно что-то слышал. Но я…
– Вы меня разыгрываете, да? – Уэббер начинал нервничать, глядя то на Малдера, то на Скалли. – Это у вас такие шутки, да?
Малдер покачал головой.
– Нет, Хэнк, к сожалению, это не шутки.
– Приехали! – почти простонал Уэббер. – Интересно, что будет, когда Лиша узнает.
Карл Барелли гнал машину по дороге в Мар-вилл, пребывая в самом что ни на есть отвратительном расположении духа.
Во-первых, этот ханжа и подлец Тонеро, вместо того чтобы заказать столик в приличном ресторане, потащил его в офицерскую столовую, где накормил какой-то дрянью да еще с таким видом, будто это деликатесы французской кухни. Во-вторых, он молол лицемерный вздор про семью и про то, что душевное спокойствие Энджи дороже какого-то паршивого расследования. Наконец, он имел наглость чуть ли не силком усадить его в машину, с ехидной улыбкой посоветовав возвращаться домой и заняться статьями о бейсболе.
Будучи вне себя от ярости, Карл лихорадочно соображал, каковы его шансы угодить в тюрьму, если он сделает из этого гаденыша отбивную.
Когда они выходили из столовой, к Тонеро вдруг подбежал какой-то военный и увлек его за собой в машину. Тут же завыла сирена. Из офиса начальника военной полиции повыскакивали вооруженные люди и также расселись по машинам. Выждав, пока они скроются из виду, Карл последовал за ними.
Дорога вела в лес.
На въезде в лес очередной коп из гарнизона, размахивая перед носом у Карла своей пушкой, посоветовал ему подыскать другой материал для своих репортажей, заявив, что дальше начинается закрытая зона.
– Мерзавцы, – то и дело повторял Карл. Неожиданно он заметил стоящую неподалеку патрульную полицейскую машину. Это обстоятельство заставило его улыбнуться.
Значит, замешаны также и местные – а это, в свою очередь, означает, что…
Карл рассмеялся и к полицейскому управлению подкатил уже в приподнятом настроении. Посмотревшись в зеркало заднего вида, он быстро пригладил волосы, поправил галстук и вскоре уже стоял в приемной, улыбаясь сидящему за фронт-деском дежурному сержанту, у которого был такой измученный вид, словно его только что подняли к гроба.
– Я бы хотел поговорить с шефом, – вежливо насколько это было возможно в его возбужденном состоянии, произнес Карл.
Сержант – его фамилия была Нильсен – угр мо пробурчал, что, во-первых, шефа нет на мес во-вторых, посторонним нечего околачиваться в участке, в-третьих, у него уйма работы, в-четве:
тых, половина его людей больны инфлюэнцей, г остальные на задании.
Трещал радиоприемник, настроенный на полицейскую частоту. Молоденький коп, сидящий за столом в конце комнаты, – с виду полный кретин – тупо листал служебный журнал. Карл продолжал улыбаться:
– Сержант, так, может, вы мне поможете? Я работаю на «Джерси кроникл». Мое имя Карл Ба-релли, я тут…
Нильсен внезапно оживился:
– Барелли? Который пишет про спорт? «Замечательно, – не без самодовольства подумал Карл, – просто ох как замечательно!»
– Все правильно, сержант. Однако сегодня я занимаюсь расследованием обстоятельств гибели моего друга – капрала Фрэнка Ульмана.
– Понятно. – Сержант широко улыбнулся. – Стало быть, желаете послушать про гоблинов, а?
– Точно. Вы можете мне помочь? Полицейский вальяжно откинулся на спинку стула и засунул большие пальцы за ремень.
– К вашим услугам, мистер Барелли. Все, что угодно. Ваше дело спрашивать.
Тонеро сидел на заднем сиденье своего служебного автомобиля, глядя, как военные полицейские не спеша возвращаются назад, к дороге. Его шофера не было – Тонеро приказал ему сходить разнюхать что к чему, может, узнает что-нибудь интересное. Так было надежнее. Вместо того, чтобы самому обращаться с вопросами к руководившему операцией капитану. Тонеро его слишком хорошо знал – из него и клещами ничего не вытянешь.
Машину слегка покачивало при каждом очередном порыве ветра.
Он устало поглядывал на небо, надеясь убраться отсюда прежде, чем разразится гроза.
Это был не самый удачный день в его жизни. Таймонс нервничал, Розмари становилась чересчур назойливой, да еще этот Барелли – Тонеро почти не сомневался, что тот не остановится, пока не наскребет какие-нибудь крохи, дабы утолить свой репортерский голод.
Он тяжело вздохнул, вспомнив, сколько несправедливости ему пришлось вынести с тех пор, как он проснулся тем злополучным утром. Он вздохнул еще раз, когда правая передняя дверца открылась, и перед ним возникла фигура Таймонса. В следующее мгновение рядом с ним оказалась Розмари.
– Мы все слышали, – срывающимся от возбуждения голосом произнес Таймонс.
– Что происходит? – более спокойным тоном осведомилась Розмари.
– Я толком не знаю. Кажется, кто-то решил позаботиться о заезжем фэбээровце. Таймонс издал протяжный стон.
– Ведь это же не мы! – выпалила Розмари. – Черт побери, Леонард, пошевели же мозгами!
– Мы должны остановить работу, – глухо произнес Таймонс. – Мы больше не контролируем ситуацию. У нас нет выбора. Надо приостановить работу. – Он повернулся и посмотрел на майора. – Джозеф, фэбээровцы теперь не оставят этого, ты же понимаешь. Больше не приходится рассчи тывать на то, что они ограничатся беглым осмотром места происшествия и укатят к себе в Вашингтон. Они будут копать. И непременно что-нибудь найдут.
Тонеро положил ладонь на колено Розмари, давая понять ей, чтобы она помолчала.
– Леонард, слушай меня внимательно.
– Джозеф, мы…
– Эти люди, – оборвал его Тонеро, жестом указывая в сторону полицейских, – ищут человека, который стрелял, так? Мы здесь совершенно ни при чем. Нет никакой связи, и обнаружить ее невозможно. Раскиньте мозгами, доктор. Раскиньте мозгами.
Таймонс нервно заерзал в кресле:
– Не знаю. Они будут задавать вопросы.
– Ничего страшного, – снова вмешалась Розмари. – Мы просто сделаем так, что некому будет на них отвечать.
Тонеро удивленно вскинул брови.
Розмари пожала плечами:
– Возможно, у нас и нет полного контроля над ситуацией, но кое-что мы еще можем сделать. – Она улыбнулась, но глаза ее при этом были холодны, как лед. – Достаточно лишь простого внушения.
– Боже! – Таймонс распахнул дверцу. – Ты сошла с ума, Розмари. Как директор Проекта я запрещаю.
Он вышел из автомобиля и громко хлопнул дверцей.
Тонеро не стал смотреть, куда он направился – ему было все равно. Сейчас его занимало другое – эта женщина, сидевшая рядом с ним, которая за последние несколько часов неузнаваемо изменилась. Казалось, в ней произошел некий перелом. Впрочем, ему это даже нравилось.
– Тебе лучше уйти, – тихо произнес он.
– А как же быть с нашей проблемой? Тонеро лучезарно улыбнулся:
– Рози, зачем же останавливаться на полпута? – Он похлопал ее по колену. – Только будь рассудительной. Не теряй головы и действуй наверняка. В любом случае действуй наверняка.
Неожиданно он чертыхнулся и схватил ее за руку. В этот самый момент из леса появились двое – мужчина и женщина, поддерживающие под руки третьего, вид у которого был никудышный.
– Рози, по-моему, тебе лучше немного задержаться.
– Ты же еще не покойник, Малдер, – жалобным тоном произнесла Скалли. – Не наваливайся так сильно.
Она не могла сдержать улыбку при виде того, как он страдальчески закатил глаза и картинно вздохнул. Малдер бывал разным, но при этом оставался мужчиной – а мужчинам иногда нравитс я изображать из себя смертельно больных.
Кто-то окликнул их, и они остановились посре ди дороги.
– Так, так, так, – пробормотал Малдер. К ним размашистым шагом подошел человек в военной форме и попросил – нет, скорее мягко потребовал – объяснить, что случилось с Малдс-ром. Скалли уклончиво ответила, что ничего страшного не произошло. Военный наклонил голову, словно извиняясь за назойливость.
– Прошу прощения. Майор Джозеф Тонеро. Военно-воздушные силы. Управление спецпроектов. – Он улыбнулся Малдеру. – Инцидент произошел во время моего дежурства, и я приношу извинения за то, что немного задержался. Встречался за ленчем со своим старым приятелем. Нет нужды говорить вам, как я встревожен. Все живы-здоровы? – Он довольно потер ладони и – не успел никто и слова сказать в ответ – продолжил: – Отлично. Могу себе представить, что было бы, если бы мы потеряли агента ФБР.
Он старался выглядеть доброжелательным, однако Скалли не купилась на его улыбку. Она сразу же определила, что этот человек скорее политик, нежели солдат, и его познания в области медицины скорее всего ограничиваются умением наложить повязку.
Не прошло и минуты, как за спиной у Тонеро возникли двое – высокий лысеющий мужчина в штатском и нервная, эффектная блондинка с резкими чертами лица и военной выправкой. Кроме дежурных выражений сожаления о случившемся, ни он, ни она не произнесли больше ни слова.
Майор отрекомендовал их как членов своей команды и от их имени предложил содействие, если таковое потребуется. Скалли поспешила заверить его, что они справятся сами, и поблагодарила за заботу.
– По правде говоря, – добавила она, – когда на нас было совершено нападение, мы как раз направлялись к вам.
Малдер открыл было рот, желая что-то сказать, но Скалли предусмотрительно шагнула вперед и наступила ему каблуком на ногу.
– Капрал Ульман служил в вашем ведомстве, не так ли?
Тонеро принял нарочито важный вид:
– Совершенно верно, агент Скалли. Такая трагическая утрата! Он был хорошим человеком. И я работаю в достаточно тесном контакте с начальником военной полиции, чтобы…
– Он собирался жениться на вашей сестре, – не удержался Малдер.
Тонеро нисколько не смутился:
– Да, такие разговоры велись. Но, если между нами, вряд ли это было возможно. – Он печально вздохнул. – Однако ради спокойствия собственной сестры я считаю своим долгом оказать вам всю возможную помощь.
Никто не упомянул о телефонном звонке сенатору Кармену.
– Кто на вас напал? – внезапно спросила доктор Элкхарт.
– Их было двое, – ответил Малдер прежде, чем Скалли успела опередить его.
– Вот как? – удивился майор, придерживая одной рукой фуражку, чтобы ту не унесло ветром. – Я об этом ничего не знал.
Видя, что Малдер не собирается вдаваться в подробности, Скалли с облегчением вздохнула. Она обратила внимание на то, что доктор Таймонс что-то шепнул на ухо Розмари Элкхарт, а затем развернулся и зашагал прочь, на ходу потирая ладонью шею.
– Майор, – обратилась Скалли к Тонеро, – если вдруг агенту Малдеру понадобится помощь, которую я буду не в состоянии ему оказать, могу ли я рас…
– Госпиталь Уолсона фактически закрыт, – перебил ее он. – Мы работаем лишь как амбулаторное отделение. У нас лежат всего несколько больных. Сокращение, понимаете ли. – Тонеро пожал плечами. – Не мне же вам объяснять, как это бывает. – Он виновато улыбнулся и снова потер ладони. – Однако главное, что агент Малдер цел и невредим. Надеюсь, это так?
Скалли кивнула.
– Но сейчас он нуждается в отдыхе, майор, так что, если вы и доктор Элкхарт не возражаете, мы вернемся к себе в мотель.
Майор почтительно кивнул, после чего последовала краткая церемония рукопожатий. Затем он жестом показал доктору Элкхарт, что она может идти, а сам на минуту задержался, чтобы побеседовать с капитаном военной полиции, ответственным за поисковую операцию.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Малдер, когда они остались одни.
– Я думаю вот что, – не оборачиваясь, произнесла Скалли. – Здесь произошло вооруженное нападение, а майор Тонеро, по непонятным мне причинам, вместо врачей привез с собой ученых-исследователей.
Она осмотрела машину, на которой они сюда прибыли – разбитое стекло, пробоины, спустившая шина.
– Хэнк, – сказала она, – подбрось-ка нас к мотелю.
Посмотрев на Малдера, Скалли сразу же догадалась, о чем он думает.
Вы беззащитны, мистер Малдер, вы по-прежнему беззащитны.
Глава 13
Наконец они добрались до «Роял Бэрон». Там – как врач, а не как партнер – Скалли приказала Малдеру принять аспирин и лечь в постель, положив на голову холодный компресс. И не вставать, пока она не вернется от Сэма Джуниса. Малдер не возражал. Он лишь криво усмехнулся и горько вздохнул, изображая глубокую печаль. В этот момент Скалли поняла, что он не уснет, поскольку будет слишком поглощен поисками наиболее убедительного объяснения этой истории с гоблином.
Лишу она нашла в их комнате. Та расшифровывала записи своей беседы с Бабе Рэднор.
– Стенограмма, – извиняющимся тоном пояснила Лиша. – Иначе не успеваю записывать. А диктофоны терпеть не могу.
Когда она убрала бумаги в портфель, Скалли спросила у нее, удалось ли ей что-нибудь узнать.
– У меня такое ощущение, что этой Бабе все до лампочки, – тоном оскорбленного правосудия пожаловалась Лиша. – К тому же, хотя у нее и имеются всякие там тренажеры, которые стоят внизу, в комнате, расположенной рядом с офисом, пьет эта дамочка за троих, – тут губы Лиши скривились язвительной ухмылке, – впрочем, с капралом она была знакома.
– Каким образом?
Лиша самодовольно усмехнулась:
– Похоже, наш капрал, хотя и был обручен с сестрицей майора Тонеро, время от времени позволял себе расслабиться. Такое случалось почти каждый выходной.
– Она сказала тебе с кем он обычно проводил время?
– Она не называла никаких имен – одни только намеки. Капрал, видно, был довольно осторожен. Впрочем, я не уверена, что это имеет какое-то отношение к делу.
Скалли кивнула и попросила Лишу, чтобы та поскорее собиралась, поскольку они уезжают. Уэб-бер должен дежурить возле Малдера на случай, если нападавший повторит попытку покушения или же Малдер решит вдруг – на свой страх и риск – пуститься на поиски приключений.
Они взяли вторую машину. По пути Скалли ввела Эндрюс в курс дела, не обращая никакого внимания на ее гневные замечания.
Заодно она привела в порядок и собственные мысли.
Было очевидно, что в деле должны фигурировать двое подозреваемых, а также что на Малдера напал не тот, кто в него стрелял. Скалли была уверена: убийца Ульмана и Пирса не мог вот так неожиданно сменить свои пристрастия относительно орудия убийства. Он слишком хорошо владел ножом. А нож – оружие куда более индивидуальное, нежели винтовка, предполагающее к тому же непосредственный контакт с жертвой. Пуля же слепа и бесстрастна.
Когда Скалли по дороге в мотель изложила эти свои соображения Малдеру и Уэбберу, те согласились с ней, хотя никто из них не смог резонно объяснить – откуда это у них вдруг объявились сразу два недоброжелателя.
– Может быть, кто-то защищает гоблина, – предположила Эндрюс.
– Это не гоблин, – отрезала Скалли. – Прошу тебя, только ты еще не начинай. Довольно и того, что с легкой руки Малдера Уэббер поверил во всю эту дичь.
– Так что же, мне называть его Билл? – съязвила Эндрюс.
– Мне все равно. Только не называй его гобли-ном!
Эндрюс рассмеялась.
– Да, крепко он тебя достал. Скалли промолчала.
Бунгало было не хуже и не лучше всех остальных – разве что только сад перед домом содержался в образцовом порядке и радовал глаз яркими цветами, словно воздавая должное хозяину, столь заботливо лелеящему свое детище. Сам же хозяин сидел на перилах крыльца и курил сигарету. Выглядел он лет на пятьдесят с небольшим. Седеющие волосы его были тщательно зачесаны назад. Несмотря на промозглую ветреную погоду, одет он был в рубашку и джинсы. Телосложения он был довольно скромного, но при этом имел сильные мускулистые руки.
– Рыбий глаз, – буркнула Эндрюс.
Скалли чуть было не рассмеялась. Эндрюс права: для полноты образа этому человеку недоставало лишь короткой курительной трубки и шкиперской шапочки.
– В новостях передавали – вы славно проводите время, – сказал он вместо приветствия и кивнул на полицейский передатчик, стоящий на маленьком столике.
Скалли хозяин дома сразу же понравился, и она, не теряя даром времени, приступила к делу. Он не обижался, когда она задавала ему не очень деликатные вопросы, как не обижался и на то, что Эндрюс, не проявлявшая видимого интереса к беседе, безучастно глядела по сторонам.
Разговор получился коротким – Джунис согласился с реконструкцией сцены убийства Пирса, предложенной Скалли, и даже принес извинения за не очень отчетливые фотографии. Кроме того, он предположил, что орудием убийства не являлся обычный нож.
– Чертовски острая штука, уверяю вас, – заметил Джунис. – К тому же характер раны свидетельствует о том, что нож, использованный убийцей, был гораздо тяжелее тех, которыми мы привыкли пользоваться на кухне.
– Наподобие чего? – поинтересовалась Скалли.
– Не знаю. Я как раз думал над этим. Трудно сказать.
Скалли понимала, что ей не удастся обойти рвниманием еще один вопрос, и втайне порадовались тому, что рядом сейчас нет Малдера.
– Вы, должно быть, можете еще кое-что мне сказать? – спросила она у Джуниса.
Тот засмеялся и бросил недокуренную сигарету на лужайку.
– Вы про гоблинов? Я угадал?
– Имеют ли они какое-то отношение к этой истории? Я имею в виду – следует ли это из результатов медицинской экспертизы.
– Едва ли. – Он достал из кармана новую сигарету, однако прикуривать не стал. – Никакого. Я тут на днях заходил к Элли Ланг. Пришлось дать ей успокоительного. Она только и говорит, что об этих гоблинах. – Он искоса посмотрел на Скалли. – Вы об этом уже слышали?
– Мы говорили с ней.
Джунис рассеянно проводил взглядом грузовичок, проследовавший по шоссе в западном направлении.
– Только не надо думать, будто она сумасшедшая. Не сбрасывайте ее со счетов, агент Скалли. Не знаю уж, кого она там видела, только в любом случае эта женщина далеко не дура.
– Док, но она была пьяна. При этих словах док так захохотал, что на глазах у него выступили слезы, а лицо побагровело.
– Прошу прощения, – пробормотал он, смахивая рукавом слезы, но тут же вновь зашелся от смеха. – Черт, извините. – Он вцепился обеими руками в перила. – Пьяна? Элли? Вы слушаете россказни Тода Хоукса? Да такого не может быть. Она ходит в тот ресторанчик ради компании, вот и все. Из близких у нее никого не осталось, друзей у нее нет. Она заказывает «Кровавую Мэри» и сидит с ним весь вечер, вот и все. Эту женщину еще ни разу не видели пьяной.
– А как же быть с этой ее краской?
Джунис вновь посмотрел на шоссе, по которому проехал еще один грузовик.
– Да потому что она верит в это, агент Скалли. Она верит в то, что гоблины существуют так же, как вы верите в то, что этого не может быть. Но это еще не повод, чтобы признать человека невменяемым.
Скалли не могла полностью согласиться с Джунисом, однако у нее не хватало аргументов, чтобы спорить с ним. Вместо этого она решила спросить его о другой свидетельнице.
– Фрэн? – Джунис окинул беглым взглядом сад. – Я могу устроить вам встречу с ней, только ничего путного она вам не скажет.
– Почему? Он помрачнел:
– В тот вечер она едва не отдала Богу душу из-за передозировки героина. Я тогда отвез ее в клинику неподалеку от Принстона. Это реабилитационный центр для людей, страдающих душевными расстройствами. Кстати, в наших краях ничего подобного нет. Фрэн была совсем плоха. – Он прикурил, глубоко затянулся и выпустил вверх узкую струйку дыма. – Ну с этим она скорее всего справится, а вот насчет всего остального… ей придется долго-долго лечиться.
«Превосходно, – подумала Скалли, – только этого мне не хватало – наркоманка, которая не в состоянии отвечать за свои собственные слова». Беседа с Фрэн Кайзер, судя по всему, отодвигалась на второй план.
Лишу она нашла в их комнате. Та расшифровывала записи своей беседы с Бабе Рэднор.
– Стенограмма, – извиняющимся тоном пояснила Лиша. – Иначе не успеваю записывать. А диктофоны терпеть не могу.
Когда она убрала бумаги в портфель, Скалли спросила у нее, удалось ли ей что-нибудь узнать.
– У меня такое ощущение, что этой Бабе все до лампочки, – тоном оскорбленного правосудия пожаловалась Лиша. – К тому же, хотя у нее и имеются всякие там тренажеры, которые стоят внизу, в комнате, расположенной рядом с офисом, пьет эта дамочка за троих, – тут губы Лиши скривились язвительной ухмылке, – впрочем, с капралом она была знакома.
– Каким образом?
Лиша самодовольно усмехнулась:
– Похоже, наш капрал, хотя и был обручен с сестрицей майора Тонеро, время от времени позволял себе расслабиться. Такое случалось почти каждый выходной.
– Она сказала тебе с кем он обычно проводил время?
– Она не называла никаких имен – одни только намеки. Капрал, видно, был довольно осторожен. Впрочем, я не уверена, что это имеет какое-то отношение к делу.
Скалли кивнула и попросила Лишу, чтобы та поскорее собиралась, поскольку они уезжают. Уэб-бер должен дежурить возле Малдера на случай, если нападавший повторит попытку покушения или же Малдер решит вдруг – на свой страх и риск – пуститься на поиски приключений.
Они взяли вторую машину. По пути Скалли ввела Эндрюс в курс дела, не обращая никакого внимания на ее гневные замечания.
Заодно она привела в порядок и собственные мысли.
Было очевидно, что в деле должны фигурировать двое подозреваемых, а также что на Малдера напал не тот, кто в него стрелял. Скалли была уверена: убийца Ульмана и Пирса не мог вот так неожиданно сменить свои пристрастия относительно орудия убийства. Он слишком хорошо владел ножом. А нож – оружие куда более индивидуальное, нежели винтовка, предполагающее к тому же непосредственный контакт с жертвой. Пуля же слепа и бесстрастна.
Когда Скалли по дороге в мотель изложила эти свои соображения Малдеру и Уэбберу, те согласились с ней, хотя никто из них не смог резонно объяснить – откуда это у них вдруг объявились сразу два недоброжелателя.
– Может быть, кто-то защищает гоблина, – предположила Эндрюс.
– Это не гоблин, – отрезала Скалли. – Прошу тебя, только ты еще не начинай. Довольно и того, что с легкой руки Малдера Уэббер поверил во всю эту дичь.
– Так что же, мне называть его Билл? – съязвила Эндрюс.
– Мне все равно. Только не называй его гобли-ном!
Эндрюс рассмеялась.
– Да, крепко он тебя достал. Скалли промолчала.
Бунгало было не хуже и не лучше всех остальных – разве что только сад перед домом содержался в образцовом порядке и радовал глаз яркими цветами, словно воздавая должное хозяину, столь заботливо лелеящему свое детище. Сам же хозяин сидел на перилах крыльца и курил сигарету. Выглядел он лет на пятьдесят с небольшим. Седеющие волосы его были тщательно зачесаны назад. Несмотря на промозглую ветреную погоду, одет он был в рубашку и джинсы. Телосложения он был довольно скромного, но при этом имел сильные мускулистые руки.
– Рыбий глаз, – буркнула Эндрюс.
Скалли чуть было не рассмеялась. Эндрюс права: для полноты образа этому человеку недоставало лишь короткой курительной трубки и шкиперской шапочки.
– В новостях передавали – вы славно проводите время, – сказал он вместо приветствия и кивнул на полицейский передатчик, стоящий на маленьком столике.
Скалли хозяин дома сразу же понравился, и она, не теряя даром времени, приступила к делу. Он не обижался, когда она задавала ему не очень деликатные вопросы, как не обижался и на то, что Эндрюс, не проявлявшая видимого интереса к беседе, безучастно глядела по сторонам.
Разговор получился коротким – Джунис согласился с реконструкцией сцены убийства Пирса, предложенной Скалли, и даже принес извинения за не очень отчетливые фотографии. Кроме того, он предположил, что орудием убийства не являлся обычный нож.
– Чертовски острая штука, уверяю вас, – заметил Джунис. – К тому же характер раны свидетельствует о том, что нож, использованный убийцей, был гораздо тяжелее тех, которыми мы привыкли пользоваться на кухне.
– Наподобие чего? – поинтересовалась Скалли.
– Не знаю. Я как раз думал над этим. Трудно сказать.
Скалли понимала, что ей не удастся обойти рвниманием еще один вопрос, и втайне порадовались тому, что рядом сейчас нет Малдера.
– Вы, должно быть, можете еще кое-что мне сказать? – спросила она у Джуниса.
Тот засмеялся и бросил недокуренную сигарету на лужайку.
– Вы про гоблинов? Я угадал?
– Имеют ли они какое-то отношение к этой истории? Я имею в виду – следует ли это из результатов медицинской экспертизы.
– Едва ли. – Он достал из кармана новую сигарету, однако прикуривать не стал. – Никакого. Я тут на днях заходил к Элли Ланг. Пришлось дать ей успокоительного. Она только и говорит, что об этих гоблинах. – Он искоса посмотрел на Скалли. – Вы об этом уже слышали?
– Мы говорили с ней.
Джунис рассеянно проводил взглядом грузовичок, проследовавший по шоссе в западном направлении.
– Только не надо думать, будто она сумасшедшая. Не сбрасывайте ее со счетов, агент Скалли. Не знаю уж, кого она там видела, только в любом случае эта женщина далеко не дура.
– Док, но она была пьяна. При этих словах док так захохотал, что на глазах у него выступили слезы, а лицо побагровело.
– Прошу прощения, – пробормотал он, смахивая рукавом слезы, но тут же вновь зашелся от смеха. – Черт, извините. – Он вцепился обеими руками в перила. – Пьяна? Элли? Вы слушаете россказни Тода Хоукса? Да такого не может быть. Она ходит в тот ресторанчик ради компании, вот и все. Из близких у нее никого не осталось, друзей у нее нет. Она заказывает «Кровавую Мэри» и сидит с ним весь вечер, вот и все. Эту женщину еще ни разу не видели пьяной.
– А как же быть с этой ее краской?
Джунис вновь посмотрел на шоссе, по которому проехал еще один грузовик.
– Да потому что она верит в это, агент Скалли. Она верит в то, что гоблины существуют так же, как вы верите в то, что этого не может быть. Но это еще не повод, чтобы признать человека невменяемым.
Скалли не могла полностью согласиться с Джунисом, однако у нее не хватало аргументов, чтобы спорить с ним. Вместо этого она решила спросить его о другой свидетельнице.
– Фрэн? – Джунис окинул беглым взглядом сад. – Я могу устроить вам встречу с ней, только ничего путного она вам не скажет.
– Почему? Он помрачнел:
– В тот вечер она едва не отдала Богу душу из-за передозировки героина. Я тогда отвез ее в клинику неподалеку от Принстона. Это реабилитационный центр для людей, страдающих душевными расстройствами. Кстати, в наших краях ничего подобного нет. Фрэн была совсем плоха. – Он прикурил, глубоко затянулся и выпустил вверх узкую струйку дыма. – Ну с этим она скорее всего справится, а вот насчет всего остального… ей придется долго-долго лечиться.
«Превосходно, – подумала Скалли, – только этого мне не хватало – наркоманка, которая не в состоянии отвечать за свои собственные слова». Беседа с Фрэн Кайзер, судя по всему, отодвигалась на второй план.