Грассо Патриция. Валлийская колдунья

   – Ты когда-нибудь оставалась наедине с мужчиной?
   – Да.
   Ричард нахмурил брови. Он не ожидал подобного ответа.
   – С кем это, интересно знать? – спросил он, насторожившись.
   – С Одо и Хью. И с Рисом, конечно.
   Ричард успокоился.
   – И еще…
   – С кем? – спросил граф грозным тоном.
   – Ты на меня за что-то сердишься? – пролепетала Кили, испуганно взглянув на графа.
   – Никогда не отвечай мне вопросом на вопрос, – строго распорядился Ричард. – С кем еще ты оставалась наедине?
   – С тобой, – напомнила она ему, – в твоем доме.
   Ричард улыбнулся, почувствовав огромное облегчение.
   – Ты знаешь, чем мы будем заниматься сегодня ночью? – продолжал он ее расспрашивать.
   Кили кивнула. Ей было бы легче, если бы она не знала, что ее ждет.
   – Скажи мне, дорогая моя.
   Кили с удивлением взглянула на графа.
   – А разве ты сам этого не знаешь?
   Ричард едва не зарыдал от смеха.
   – Конечно, я это знаю, – ответил он с улыбкой. – Но я хочу проверить, правильно ли ты себе все представляешь.
   – Мы будем совокупляться! – выпалила Кили, чувствуя, что ее охватывает паника. – Ты сам говорил об этом во время обеда.
   Ричарду вдруг расхотелось смеяться, Кили явно боялась его. И ему необходимо успокоить ее, чтобы она получила удовольствие во время их первой брачной ночи. То, как она пройдет, повлияет на всю их дальнейшую совместную жизнь.
   – Мне не следовало произносить это слово, – сказал он. – Это просто плоская шутка тупого придворного. Совокупляются животные, дорогая моя. А мужчины и женщины занимаются любовью. Они дарят друг другу ласки, свои сердца, свою душу. – Ричард задумался, подыскивая какое-нибудь сравнение, которое было бы понятно Кили. – Какие физические ощущения доставляют тебе наслаждение?
   Кили не сразу ответила.
   – Мне нравится ступать по влажной, покрытой росой траве, ощущать прикосновение теплых солнечных лучей к своей коже, я люблю, когда мое лицо овевает летний ветерок.
   Ричард улыбнулся. Только Кили могла дать такой простой ответ на его вопрос. Его сердце наполнилось нежностью к нетронутой целомудренной девушке, которую сегодня он назвал своей женой.
   – Когда занимаешься любовью, испытываешь все эти прекрасные ощущения и еще много других, более острых, – объяснил Ричард. В Кили проснулось любопытство.
   – Правда? – недоверчиво спросила она, изогнув черную как смоль бровь.
   Ричард кивнул, видя, что разбудил в ней интерес. Встав, он протянул Кили руку, как будто приглашал ее на танец.
   Кили перевела взгляд с его лица на протянутую к ней руку и начала покусывать нижнюю губу. Это был верный признак того, что она нервничает.
   – Я остановлюсь сразу же, как только ты попросишь меня об этом, – пообещал Ричард. – Ты мне веришь?
   Не отдавая себе отчета в том, как это соблазнительно выглядит, Кили провела кончиком розового языка по пересохшим от волнения губам. Еще раз бросив взгляд на руку графа, она вложила в нее свою.
   Когда она встала, Ричард спустил с ее плеч бретельки ночной рубашки. Обнаженная, со сверкающим кулоном в форме головы дракона на груди, Кили походила на языческую принцессу.
   Ее лицо залила краска стыда, и она опустила голову от смущения.
   – Дай мне полюбоваться твоей восхитительной красотой, – сказал Ричард.
   Кили понимала, что он имеет в виду. Вскинув голову, она расправила плечи, выставив напоказ свою идеальной формы грудь.
   Ричард окинул ее восхищенным взглядом.
   – Ты ощущаешь, как лучи солнца касаются твоего тела? – спросил он, любуясь ее лицом, грудью с темными сосками, тонкой талией, округлой формы бедрами и стройными ногами с маленькими ступнями.
   Кили улыбнулась.
   Не сводя с нее глаз, Ричард начал развязывать пояс на своем халате.
   – Остановись, – неожиданно попросила его Кили. Ричард сразу же замер.
   – Я тоже хочу предстать перед тобой обнаженным, дорогая моя, – стал уговаривать он ее. – Мне не терпится увидеть твой восхищенный взгляд.
   Кили помолчала, раздумывая, и наконец кивнула. Ричард быстро скинул с себя халат и предстал перед женой во всей своей мужской красе. Однако Кили упорно смотрела ему в глаза, боясь скользнуть взглядом ниже подбородка.
   Губы Ричарда дрогнули, его душил смех, но он сумел взять себя в руки.
   – Посмотри на мое тело, Кили, прошу тебя, – промолвил он.
   Взгляд Кили медленно скользнул по широким плечам Ричарда, его крепкой мускулистой груди, поросшей короткими медно-рыжими волосами, узкой талии. Но когда она увидела его восставший жезл, глаза ее округлились от изумления.
   – Можно, я дотронусь до тебя, любимая? – мягко спросил он.
   Она кивнула.
   Ричард провел пальцами по шелковистой щеке, шее и плечу. От его прикосновений тепло разлилось по телу Кили.
   – Я чувствую ласковые лучи солнца, – прошептала она, закрыв глаза.
   Ричард улыбнулся. Боясь вспугнуть ее, он не стал дотрагиваться до сосков, и его рука скользнула по нежной выпуклости груди, талии и бедру.
   Кили вздохнула.
   – Я чувствую дыхание теплого летнего ветерка, – пролепетала она.
   – Если ты хочешь ощутить влагу росы, я поцелую тебя, – промолвил он сдавленным от страсти голосом.
   Кили открыла глаза и, улыбнувшись, кивнула. Ричард осторожно заключил ее в объятия, стараясь не напугать. И, не давая времени на раздумья и сомнения, припал губами к ее рту. У Кили перехватило дыхание. Она обвила руками шею Ричарда и всем телом прижалась к нему. Впервые в жизни она ощутила прикосновение мужского естества к своему животу, и это ощущение ей понравилось.
   Внезапно Ричард подхватил Кили на руки и, положив на кровать, лег рядом. Приблизив свои губы к ее губам, он прошептал:
   – Хочешь, чтобы я остановился?
   – Пока нет, – ответила она, не открывая глаз. Ричард нежно запечатал ей рот страстным поцелуем, который, казалось, длился целую вечность. Порыв Ричарда захватил Кили, и она подалась ему навстречу.
   Ричард провел кончиком языка по ее губам, и они раскрылись. Их языки встретились и сошлись в древнем, как мир, поединке.
   – Ты ощущаешь жаркое дыхание солнца? – спросил Ричард, прерывая поцелуй.
   – Да, – прошептала Кили.
   – Я тоже.
   Кили застонала, его слова воспламенили ее чувственность, разбудили в душе огонь желания.
   Ричард стал покрывать поцелуями ее лицо, виски, веки, шею, крепко сжимая Кили в объятиях. Затем он снова припал к ее губам, лаская трепещущую грудь, шелковистый живот и бедра.
   – Это теплый летний ветерок, любимая моя, – промолвил он, чувствуя, как она дрожит.
   И их губы снова слились в долгом страстном поцелуе, от которого у Кили закружилась голова.
   Нежно лаская ладонями ее тело, Ричард склонился над грудью Кили и, припав губами к ее темноватому соску, стал посасывать его. Кили охватило сильное возбуждение. Ей страстно хотелось, чтобы муж овладел ею.
   – Мне… чего-то не хватает, – задыхаясь, пролепетала она, не понимая, к каким именно ласкам так неистово стремится.
   Но ее муж знал, чего она хочет.
   – Раздвинь ноги, – сказал Ричард.
   Кили, ни секунды не колеблясь, выполнила его распоряжение. Ричард поцеловал жену, а затем, не сводя глаз с ее лица, погрузил палец в ее лоно.
   Охваченная паникой, Кили открыла было рот, чтобы остановить его, но он опередил ее и снова поцеловал.
   Когда Ричард убедился, что первый испуг жены прошел, он погрузил второй палец в горячую влажную щель между ее бедрами.
   – Расслабься, любовь моя, – ласково сказал он. – Постарайся привыкнуть к этим ощущениям. Я хочу подготовить тебя к тому, чтобы ты наконец приняла меня… Ты чувствуешь, как солнце припекает твое лоно?
   Не дожидаясь ответа, Ричард склонился над ее грудью и стал посасывать затвердевшие, набухшие соски, а его опытные пальцы в это время ритмично двигались внутри ее лона.
   Кили расслабилась и начала в такт его толчкам приподнимать и опускать бедра, стремясь, чтобы пальцы Ричарда все глубже входили в ее тело. Застонав от страсти, она начала корчиться и извиваться. Ее бедра двигались все быстрее, но тут Ричард неожиданно убрал свою руку.
   – Нет, – запротестовала Кили, открыв глаза.
   Ричард встал на колени между ее бедрами. Увидев его готовность, Кили застонала и закрыла глаза.
   – Посмотри на меня, любовь моя, – промолвил Ричард, готовясь проникнуть в ее лоно.
   Кили снова открыла глаза и устремила на Ричарда затуманенный от страсти взор.
   – Сейчас на мгновение тебе станет больно, – сказал Ричард. – Представь себе, что это тучка на время закрыла жаркое летнее солнце.
   Ричард вошел в нее одним мощным толчком и почувствовал, как она дрожит. Вцепившись в него руками, Кили закричала от неожиданно пронзившей ее боли, когда Ричард прорвал ее девственную плеву. Но она и не подумала останавливать мужа.
   Несколько мгновений Ричард лежал совершенно спокойно, давая Кили привыкнуть к новым ощущениям, а затем начал двигаться внутри ее.
   Лишившаяся невинности Кили, в которой проснулся древний инстинкт, обвила ногами его талию, ощущая мощные удары его плоти внутри своего лона и двигаясь в одном темпе с ним.
   Внезапно Кили почувствовала, словно тысяча солнц взорвалась внутри ее. Волны вулканической страсти подхватили ее, и Кили достигла райского блаженства, дотоле незнакомого ей.
   И только после этого Ричард дал волю собственным чувствам. Сжав Кили в своих объятиях, он застонал, судорога пробежала по его телу, и он излил свое семя в лоно жены.
   В течение нескольких секунд они лежали неподвижно, тяжело дыша в тишине спальни. Наконец Ричард скатился на край кровати, не выпуская Кили из объятий, и поцеловал ее в лоб. Взглянув на нее с нежностью и любовью, он увидел, что Кили потрясена произошедшим.
   – Остановись! – приказала она.
   – Остановиться? – изумленно спросил Ричард и, не удержавшись, засмеялся.
   Он долго не мог успокоиться, сотрясаясь всем телом от неудержимого хохота.
   – Ты трясешь кровать, – сказала Кили и тоже рассмеялась. Ричард прижал ее к себе и начал поглаживать по спине.
   Голова Кили покоилась на его груди, поросшей короткими жесткими темно-рыжими завитками. Слушая мерное биение его сердца, она вздохнула, испытывая чувство полного удовлетворения жизнью.
   Приподняв кулон, висевший на ее шее, Ричард спросил:
   – Ты всегда его носишь?
   – Я никогда добровольно не сниму его, это подарок матери, – ответила Кили.
   – Ты ее очень любила?
   – И все еще люблю. Любовь живет вечно, она не может умереть со смертью того, кого любишь.
   Эта мысль почему-то очень понравилась Ричарду.
   – А сейчас пора спать, – сказал он.
   – Я не устала.
   На самом деле Кили была перевозбуждена, все ее тело ныло и покалывало.
   – У меня есть для тебя подарок, – сказал он.
   – И у меня для тебя тоже, – промолвила Кили.
   Без тени смущения Ричард встал и, как был обнаженным, прошел в дальний угол комнаты. Затаив дыхание, Кили любовалась великолепным телом своего супруга, его широкими плечами, сильной спиной, узкой талией и крепкими ягодицами.
   Почувствовав на себе взгляд жены, Ричард посмотрел на нее через плечо и подмигнул.
   Вспыхнув до корней волос, Кили вскочила с кровати, но тут же вспомнила о своей наготе. Схватив валявшийся на полу халат, она быстро набросила его на себя и тут же услышала хрипловатый смех мужа. Бросив на него смущенный взгляд, Кили направилась к своей одежде.
   Вскоре оба вернулись к кровати. Не желая снимать халат мужа, Кили села сверху на покрывало, поджав под себя ноги. Ричард, опустившись рядом, откинулся на спинку кровати и прикрыл низ живота краем покрывала.
   – Поздравляю тебя с первой брачной ночью, дорогая, – сказал он, протянув ей один из двух свертков, которые держал в руках.
   Развернув его, Кили увидела коробочку, в которой на подушечке из синего бархата лежала очень красивая брошь. Она была выполнена в форме золотой цветочной корзины с нигеллами из сапфиров, аметистов и алмазов.
   Заметив, что муж выжидательно смотрит на нее, Кили восхищенно прошептала:
   – Этот подарок достоин королевы.
   Наклонившись, Ричард поцеловал ее в губы.
   – Ты – моя королева, – сказал он.
   Взглянув на брошь, Кили быстро заморгала, стараясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы, и ее губы предательски задрожали. Она опять подумала о том, что будет делать граф, когда поймет, что совершил роковую ошибку и женился не на той женщине. Кили никогда не сможет стать своей в его мире, да и его мир никогда не примет ее такой, какая она есть. Святые камни! Она даже не умеет танцевать.
   – Открой другую коробочку, – попросил Ричард. Но Кили покачала головой:
   – Нет, теперь твоя очередь получить подарок. – Протянув ему одну из двух приготовленных ею коробочек, она сказала извиняющимся тоном: – Боюсь, мой подарок не столь прекрасен, как твой.
   – Позволь мне судить об этом, – промолвил Ричард, открывая коробочку.
   В ней лежало массивное золотое кольцо, украшенное большими красными сердоликами.
   – Как ты уже знаешь, сердолики защищают своего владельца, – сказала Кили.
   Ричард протянул ей кольцо и жестом попросил надеть его на безымянный палец своей левой руки.
   – Спасибо, Кили. Я сохраню твой подарок… Pour tousjours, – сказал он.
   – Навсегда, – прошептала Кили, надевая кольцо на палец мужа, и продолжала с лукавым огоньком в глазах: – Я не могла попросить денег у его сиятельства тебе на подарок, потому что в то время не разговаривала с ним. Поэтому Одо и Хью пришлось ограбить еще одного лорда. Надеюсь, то, что кольцо украдено, не помешает тебе носить его.
   – Так, значит, твои кузены украли…
   Кили расхохоталась.
   – Я пошутила!
   – Это великолепный подарок, но твои аметистовые глаза еще великолепней, – сказал Ричард. – Ты знаешь о том, что аметист символизирует добродетель?
   Кили покачала головой.
   – Нет, я об этом не знала, – сказала она и спросила: – А что символизируют изумруды?
   – Постоянство.
   «Мне бы очень хотелось надеяться на это», – подумала она, но ничего не сказала. Ричард тем временем протянул ей второй сверток, который был значительно больше первого.
   – Поскольку ты придерживаешься нетрадиционных верований, я подумал, что тебе может понадобиться одна вещь, способная вернуть тебя на путь истинный, – шутливо заметил он.
   Кили с озадаченным видом развернула сверток.
   – Это книга?
   – Да, «Жития святых».
   Однако вопреки его ожиданиям Кили не рассмеялась, а нахмурилась. Вспомнив ту тарабарщину, которую она однажды пыталась разобрать в кабинете графа, Кили закусила нижнюю губу. Ее муж знал, что она была незаконнорожденной дочерью герцога и не имела ни гроша за душой. Но что, если он узнает к тому же, что она малообразованна?
   – В чем дело, дорогая? – встревоженно спросил Ричард. Не в силах поднять на него глаза, Кили призналась:
   – Я умею читать только по-английски, милорд.
   – Я это знаю, – сказал Ричард. – Если ты внимательнее посмотришь на книгу, дорогая, то увидишь, что я перевел «Жития святых» на английский язык.
   Кили облегченно улыбнулась.
   – Какой замечательный подарок! – искренне сказала она. – У меня никогда прежде не было книг.
   – Ты ее прочитаешь?
   – Да, когда-нибудь.
   – Надеюсь, это произойдет скоро.
   – Поскольку ты ни во что не веришь, – промолвила Кили, вручая ему второй подарок, – я решила, что тебе может понадобиться одна вещь, необходимая для спасения.
   Развернув сверток, Ричард с недоумением смотрел на его содержимое, а затем, догадавшись, что это такое, громко засмеялся. Перед ним лежал изготовленный заботливыми руками его жены белый ритуальный балахон с вышитыми золотыми нитями инициалами «Р. Д.».
   – Ты будешь носить его? – спросила она.
   – Пожалуй, когда-нибудь ночью я надену его, – пообещал он с усмешкой.
   – Надеюсь, это произойдет скоро.
   Ричард уложил Кили на кровать и, поглаживая по спине, промолвил:
   – Ты, должно быть, страшно устала, любовь моя.
   Кили покачала головой и прижалась щекой к его груди.
   – Ты был совершенно прав, когда советовал мне простить отца, – сказала она. – У меня такое чувство, как будто огромная тяжесть упала с моей души.
   – Он, наверное, испытывает сейчас такое же чувство, любовь моя.
   «Он называет меня «любовь моя», – подумала Кили. – Неужели граф питает ко мне нежные чувства? Или просто у англичан принято такое обращение к жене?»
   – О чем ты думаешь? – спросил Ричард, заметив выражение грусти на ее лице.
   – Скажи, ты действительно остановился бы, если бы я попросила тебя сделать это?
   Рука Ричарда, которой он поглаживал Кили по спине, на мгновение замерла.
   – Да, дорогая моя, – солгал он, внимательно посмотрев ей в глаза. – Малейшее твое желание для меня закон.
   Изогнув черную как смоль бровь, Кили одарила мужа обольстительной улыбкой.
   – Что, если я сейчас попрошу тебя начать все сначала? – спросила она.
   На лице Ричарда появилась ленивая улыбка. Нежно перевернув жену на спину, он приник к ее груди чувственными губами.
   Через час, насытившись ласками, они уснули. Ричард проснулся в то волшебное время суток перед рассветом, когда мир, кажется, еще спит. Не открывая глаз, он потянулся туда, где лежала его молодая жена. Но не нашел ее. «Куда, черт возьми, она запропастилась?» – подумал Ричард и приподнял веки. Кили не было рядом. Перевернувшись на другой бок, Ричард наконец увидел ее.
   Обнаженная, с рассыпанными по спине иссиня-черными волосами, Кили стояла у окна и любовалась рассветом, прижав ладонь к стеклу. Ее губы беззвучно шевелились, как будто она читала заклинания.
   Улыбка тронула губы Ричарда. Его жена приветствовала восход солнца. Она говорила, что каждое утро делает это.
   Ричард встал и, шлепая босыми ногами по полу, подошел к Кили. Подняв волну ее волос, он поцеловал жену в затылок и шею.
   Без тени смущения или стыда Кили прислонилась спиной к его крепкой мускулистой груди. Ричард обхватил ее сильными руками и, положив ладони на волшебные полушария, стал большими пальцами ласкать соски.
   Вскоре дыхание Кили стало прерывистым.
   – Что ты там рассматриваешь? – спросил Ричард.
   – Я смотрю за горизонт, – ответила Кили тихим мечтательным голосом.
   – И что же ты увидела там, за горизонтом, любовь моя?
   Повернувшись лицом к мужу, Кили обвила руками его шею.
   – Я вижу, как наша дочь Блайд начала свое долгое путешествие к нам, – поцеловав Ричарда в губы, сказала Кили.
   Ричард улыбнулся, удивившись тому, что услышал. Слова Кили казались ему совершенно бессмысленными, но он знал по своему опыту, что ее объяснения и уточнения еще больше собьют его с толку. Поэтому Ричард кивнул, не задавая лишних вопросов.
   – Чем бы ты хотела заняться в первый день своей замужней жизни? – спросил он.
   – Наш брак должен начаться достойным образом, – серьезным тоном сказала Кили. – Нам необходимо вернуться в твой дом. Да, и еще нам понадобится большая баржа для Мерлин.
   – Зачем? – не удержавшись, спросил Ричард.
   – Я должна провести ее по твоему дому. Это древний валлийский обычай, – объяснила Кили. – Если новобрачная проведет свою лошадь по дому мужа, браку будет сопутствовать удача.
   – Ты хочешь провести Мерлин по дому Деверо? – ошеломленно спросил он.
   Кили кивнула.
   – А если она испачкает пол?
   – Мерлин – хорошо воспитанная кобыла и никогда не позволит себе подобной низости, – заверила его Кили. – Кроме того, этот обряд очень важен для благополучия нашей семейной жизни.
   Ричард был категорически против того, чтобы впускать проклятую лошадь в свой дом, но он не собирался весь день спорить на эту тему с молодой женой.
   – Сегодня во второй половине дня состоится свадьба твоего отца и графини Чеширской, – напомнил он Кили. – У нас нет времени, чтобы съездить в дом Деверо. Надеюсь, этот почтенный обряд можно совершить несколько позже?
   – Наверное, – ответила Кили голосом, в котором звучало сомнение, и нахмурилась.
   Выпустив ее из объятий, Ричард протянул ей руку.
   – Давай вернемся в постель.
   Взгляд Кили скользнул по телу мужа и остановился на его отдыхавшем достоинстве. Дотронувшись до него, Кили заметила:
   – На его кончике мушка… ой!
   От легкого прикосновения ее пальцев жезл напрягся и стал твердеть.
   – Неужели он живет собственной жизнью? – удивилась Кили.
   – Нет, этот парень ничего не делает без моего ведома и одобрения, – ответил Ричард. – А то, что ты видишь на его кончике, – это веснушки, дорогая моя. Мушки бывают у леди, а у джентльменов – просто симпатичные веснушки.
   Подхватив Кили на руки, Ричард понес ее через комнату к кровати. Бесцеремонно бросив жену на постель, он со сладострастным стоном упал сверху.
   Кили и Ричард провели в постели все утро и часть дня, нежась в солнечных лучах своей страсти и вдыхая ласковый ветерок наслаждений.

Глава 13

   – Ты готова? – спросил Ричард, входя в спальню. – Мы опаздываем.
   Услышав его голос, Кили, стоявшая у окна спиной к комнате, повернулась и застыла, видя, с каким восхищением смотрит на нее Ричард.
   Граф, на губах которого играла довольная улыбка, окинул жену с головы до ног оценивающим взглядом. Видя, каким восторгом сияют его глаза, Кили, одетая в платье из фиолетового бархата, которое очень шло ей, чувствовала себя настоящей принцессой. Ее наряд дополняли кулон в форме головы дракона на золотой цепочке, брошка с нигеллами из драгоценных камней и кольца, которые подарил ей граф.
   – Ну как я выгляжу? – спросила Кили и закружилась перед мужем.
   Ричард подошел к жене и галантно склонился над ее рукой.
   – Думаю, что красивее тебя нет женщины во всем христианском мире, – сказал он.
   Когда они вышли из комнаты, Кили, бросив взгляд на мужа, спросила:
   – Почему ты всегда носишь черное? Ведь это цвет скорби.
   – Никогда никому не говори о том, что я тебе сейчас скажу, – промолвил Ричард таким тоном, как будто хотел доверить Кили какую-то тайну. – Черный – единственный цвет, который идет и к моим зеленым глазам, и к моим рыжим волосам.
   Кили улыбнулась, услышав это признание Деверо.
   Она и представить себе не могла, что ее высокомерный муж способен сомневаться в выборе цвета своего наряда, размышлять над соответствием тонов.
   – Скажи, а Луиза и дядя Хэл останутся на свадьбу моего отца? – спросила Кили.
   – Нет, сегодня утром они уже уехали, – ответил Ричард. – Моя мать неуютно чувствует себя при дворе.
   «Я тоже», – подумала Кили.
   – А Генри?
   Ричард отрицательно покачал головой.
   – Твой отец велел ему сегодня утром вернуться в дом Толбота вместе с дядей Хэлом и моей матерью.
   – Мне кажется, что Моргана, которая не одобряет женитьбу отца, тоже не придет на свадьбу.
   – Думаю, ты права.
   Ричард провел Кили по запутанному лабиринту плохо освещенных коридоров в Большую галерею. За галереей располагалась королевская часовня, где должны были венчаться отец Кили и графиня Чеширская.
   Войдя в безлюдную галерею, Кили как будто почувствовала дуновение ветерка.
   – Здесь сквозняк, – заметила она.
   Ричард посмотрел на стоявшие вдоль стен длинные свечи, но все они горели ровно, ни одно пламя не мерцало.
   Проследив за его взглядом, Кили удивилась. От сквозняка язычки пламени должны были бы колебаться и мерцать.
   Пройдя несколько шагов по галерее, Кили вдруг почувствовала, как ее охватывает тревога. Гнетущая атмосфера царила в этом помещении. Кили искоса взглянула на мужа, но тот, казалось, ничего не замечал.
   Испытывая сильное беспокойство, Кили замедлила шаг. Ее сердце учащенно билось в груди. «Здесь не происходит ничего необычного, – попыталась убедить себя Кили, чувствуя, как ее охватывает паника. – Ведь только вчера я проходила по этой галерее, направляясь в часовню на церемонию бракосочетания». Конечно, в то время она была очень расстроена ссорой с отцом, но разве ее удрученное состояние помешало бы ей заметить, какая тяжелая атмосфера царит в этом помещении? Ощущения Кили были схожи с чувством безнадежности и безысходности, которое она испытала недавно в лондонском Тауэре.
   Пройдя шагов двадцать, Кили вдруг остановилась и, резко повернувшись, побежала назад, туда, откуда они пришли. Она слышала, что Ричард звал ее, но не обращала на это внимания. Выбежав в коридор, она остановилась и, прислонившись спиной к стене, закрыла глаза, чувствуя благотворную прохладу.
   – В чем дело? – спросил подошедший к ней Ричард. – Тебе нехорошо?
   В его голосе слышалось беспокойство. Кили открыла глаза и покачала головой.
   – Просто я что-то почувствовала.
   – Что именно?
   – Я не смогу пройти через эту галерею, – не отвечая на вопрос мужа, сказала Кили. – Неужели это единственный путь в часовню?
   Прищурившись, Ричард внимательно посмотрел на жену.
   – Но почему ты не можешь пройти по галерее?
   – В этом помещении бродят неприкаянные духи, – ответила Кили.
   – Призраки существуют только в умах таких праздных людей, как ты, – заявил Ричард раздраженным тоном. – Ты обещала, что будешь воздерживаться от проявления чувств, связанных с твоими глупыми верованиями.
   Кили выпрямилась, с вызовом взглянув на мужа.
   – То, что ты называешь мои верования глупыми, не может принизить их. Я отдаю себе полный отчет в своих чувствах, а ты – настоящий скептик.