Грассо Патриция. Валлийская колдунья

   – Разрешите представить вам леди Глендовер, – сказал Доббс, обращаясь к своей госпоже и делая ударение на слове «леди». – Леди Глендовер, перед вами леди Моргана, дочь его светлости.
   Моргана Толбот с интересом разглядывала незваную гостью. Ее внимание сразу же привлекла утонченная красота девушки – иссиня-черные блестящие волосы, безупречный цвет лица, стройная фигура.
   Моргану удивило то, что у незнакомки были фиалкового цвета глаза – такие же, как у герцога Ладлоу. Затем она заметила на груди Кили кулон в форме головы дракона, а у хозяина замка была недостающая часть, изображавшая туловище чудовища. «Неужели эта темноволосая девушка внебрачная дочь отца?» – подумала Моргана.
   Кили знала, что стоявшее напротив нее ангелоподобное создание – ее единокровная сестра. Может быть, в семье герцога были еще дети? Сравнив дорогой наряд Морганы со своим убогим одеянием, Кили смутилась. Она чувствовала себя бедной родственницей, попавшей в богатый дом.
   Сестры ревниво рассматривали друг друга, и каждая видела в другой то, чего ей самой недоставало. Дух соперничества сразу же сделал их врагами.
   – Леди Глендовер, познакомьтесь с моей компаньонкой, миссис Эшмол, – сказала Моргана Толбот.
   Кили кивнула стоявшей рядом с Морганой женщине, и та окинула ее с ног до головы строгим взглядом. Судя по выражению лица компаньонки, она осталась недовольна внешним видом Кили.
   – Его светлость в отъезде, – промолвила Моргана. – Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
   – Над замком развевается флаг герцога, – заметила Кили.
   – И тем не менее мой отец гостит сейчас у своих друзей, – сказала Моргана с натянутой улыбкой. – Что привело вас сюда?
   – Дело, по которому я приехала к его светлости, носит личный характер, – заявила Кили. – Я, пожалуй, наведаюсь к нему через пару дней.
   – Нет! – решительно заявила Моргана, и Кили с удивлением посмотрела на нее. – Его светлость слишком важная особа, он не может принимать всех, кому заблагорассудится приехать к нему в замок. Расскажите, по какому делу вы явились сюда, и я все передам герцогу.
   – Спасибо, но я не хочу обременять вас, – сказала Кили и повернулась, чтобы уйти.
   – Надеюсь, вы не одна из тех, кого совратил мой отец, обещав деньги и высокое положение? – спросила Моргана.
   Потрясенная ее словами, Кили быстро обернулась и бросила на сестру изумленный взгляд.
   – Совращение красивых женщин – любимое занятие моего отца, – солгала Моргана.
   Кили побледнела и попятилась. Неужели она совершила ошибку, явившись сюда, в замок Ладлоу? Нет, пророчества Меган всегда сбывались. Здесь что-то не так. Кили видела, что вызывает в душе Морганы ненависть и страх.
   – Приношу извинения за неожиданное вторжение, – сказала Кили сухо. – Однако мне придется как-нибудь снова заехать к вам.
   – Что мне сказать его светлости о вашем визите? – спросила Моргана.
   Кили изобразила на лице беззаботную улыбку.
   – Передайте герцогу, что приезжала его дочь.
   – Обманщица! – воскликнула миссис Эшмол.
   Кили жестом остановила Одо и Хью, рванувшихся на ее защиту.
   – Между Шропширом и Лондоном проживает множество незаконнорожденных детей моего отца, но он, конечно, не признает их, – заявила Моргана язвительным тоном, который не вязался с ее ангельской внешностью. – Доббс!
   Дворецкий тут же явился на зов Морганы. Очевидно, он подслушивал у дверей.
   – Выкинь эту тварь из замка! – приказала Моргана.
   На мгновение Доббс застыл в нерешительности, а затем двинулся к Кили. Однако он остановился на полпути, увидев, что ее спутники с угрожающим видом шагнули ему навстречу.
   – Не утруждайтесь, мистер Доббс, – сказала Кили, не теряя самообладания. – Я сама найду дорогу.
   Она быстрым шагом вышла из зала и сбежала по лестнице, чуть не сбив с ног юношу, поднимавшегося по ступеням.
   Пятнадцатилетний Генри Толбот, единственный сын и наследник герцога, посторонился и удивленно посмотрел вслед Кили. Подумав, что это новая служанка, Генри решил непременно переспать с ней. В последнее время Генри с особым увлечением предавался любовным утехам с хорошенькими девушками.
   Однако вслед за незнакомкой по лестнице спустились два великана. Прижавшись спиной к стене, чтобы уступить им дорогу, Генри с разочарованием подумал, что если они охраняют прекрасное видение, только что промелькнувшего перед его глазами, то ему вряд ли удастся добиться своего.
   Войдя в зал, Генри увидел, что его сестра находится в страшном гневе.
   – Как посмела эта потаскушка переступить порог нашего дома? – возмущенно воскликнула Моргана.
   – Успокойтесь, леди, – промолвила миссис Эшмол. – Эта девица – обычная мошенница, авантюристка, решившая выманить у вашего отца деньги.
   Моргана, нахмурившись, посмотрела на свою компаньонку.
   – Надеюсь, она больше не осмелится явиться сюда, – сказала она и, заметив краем глаза младшего брата, добавила, заставив себя улыбнуться: – Оставьте нас, миссис Эшмол. Я хочу поговорить с Генри.
   Генри презрительно фыркнул, проводив взглядом компаньонку сестры. Он знал, что улыбка Морганы не предвещает ничего хорошего. Особенно для него.
   – Эшмол порой бывает очень нудной, – промолвила Моргана. – Хотя я признаю, что она преданная нашей семье женщина.
   – За преданность ей неплохо платят, – заметил Генри и спросил: – А кто это только что был здесь?
   – Потаскушка, – раздраженно объяснила Моргана. – Эта девица имела наглость явиться в наш дом и потребовать, чтобы отец принял ее.
   – Она очень хороша собой. А что ей, собственно говоря, было нужно?
   – Эта распутная девка заявила, что она дочь нашего отца.
   – И ты думаешь, что она действительно…
   – В этом нет никакого сомнения, – не дослушав брата, сказала Моргана. – У нее фиалкового цвета глаза и кулон в форме головы дракона.
   – Фиалкового цвета глаза? Как у отца? – задумчиво переспросил Генри. – Но почему ты не позвала его?
   – Я не хотела беспокоить его по пустякам, – ответила Моргана. – И потом, неужели ты хочешь жить под одной крышей с какой-то уличной девкой?
   – Незаконнорожденные не являются наследниками, – заметил Генри, – нам нечего опасаться.
   – А репутация нашей семьи? – воскликнула Моргана и тут же, по обыкновению, заговорила о себе: – Ко мне сватаются лучшие женихи королевства! Правда, я еще не решила, на ком остановить выбор – на Ричарде Деверо или на Уиллисе Смайте. Как ты думаешь, за кого из них мне выйти замуж?
   – Мне все равно, кем будет тот несчастный, которому ты достанешься в жены, – заявил Генри, поморщившись.
   – Твое отношение к семейным делам недостойно будущего герцога Ладлоу, – упрекнула его Моргана и продолжала рассуждать о женихах: – Хотя Деверо и носит титул графа и является одним из самых богатых людей в Англии, мне очень нравится барон Смайт. Он необычайно привлекателен.
   – В таком случае выходи замуж за Деверо, а Смайта сделай своим любовником, – промолвил Генри, у которого этот разговор вызывал отвращение. – Где отец?
   Моргана пожала плечами.
   – Вероятно, нежится в постели с леди Дон, – насмешливо сказала она. – А зачем он тебе понадобился?
   – Не изображай из себя идиотку! Разве ты не понимаешь, что ему необходимо сообщить о визите…
   – Держи язык за зубами и никому не говори о ней, – с угрозой в голосе предупредила Моргана, – иначе ты очень пожалеешь!
   – Отец имеет право знать о том, что у него есть внебрачный ребенок, – заявил Генри. – И кроме того, я хотел бы познакомиться со своей сестрой.
   – Если ты сообщишь отцу о визите этой девицы, я расскажу ему об одной хорошенькой служанке, которую ты… – Моргана замолчала, не желая произносить грубое слово, а затем, бросив на брата вызывающий взгляд, продолжала: – Я знаю обо всех твоих похождениях. Папа приказал тебе оставить служанок Ладлоу в покое, а ты тем не менее уже произвел на свет двух ублюдков. Разве может отец содержать всех этих бастардов?
   – Ну хорошо, сдаюсь, – нехотя согласился Генри.
   – Поклянись, что выполнишь мое требование.
   – Клянусь, что не расскажу отцу о визите в замок его внебрачной дочери.
   – Я знала, что могу положиться на тебя, – промолвила Моргана и, чмокнув брата в щеку, вышла из зала.
   Оставшись один, Генри вытер щеку рукавом и сел. Конечно, он поклялся держать язык за зубами о визите незаконнорожденной дочери герцога в замок, но не обещал не разговаривать с единокровной сестрой. А в беседе с ней Генри мог сообщить девушке, где находится дом их отца в Лондоне.
   – Доббс! – крикнул Генри и, когда дворецкий появился на пороге зала, распорядился: – Пошли кого-нибудь разузнать о той троице, которая недавно была здесь. И скажи своему человеку, чтобы он заехал в «Голову вепря». Это единственная гостиница в округе. А потом принеси мне пергамент, перо и вели одному из курьеров отца срочно явиться ко мне. И поторапливайся!
   Потерявшая всякую надежду встретиться с отцом, Кили, пустив Мерлин галопом, выехала из замка Ладлоу. Миновав мост, перекинутый через ров, она попридержала лошадь, поджидая, пока кузены догонят ее. Затем все трое поскакали дальше, храня молчание.
   Пейзаж больше не казался Кили идиллическим. Безлюдная местность навевала на нее тоску и напоминала ей о собственном одиночестве. Дома под соломенными крышами представлялись теперь обычными лачугами, даже мириады полевых цветов, волнуемых легким ветерком, казалось, как будто смеялись над ее неудачей.
   Постепенно боль в душе Кили уступила место гневу. Герцог Ладлоу бросил ее беременную мать на произвол судьбы и за это дорого заплатит. Но каким образом Кили сможет наказать его? Разве в ее силах отомстить одному из самых могущественных пэров королевства?
   И тут она как будто услышала терпеливый голос матери, поучавший ее: «Устрашать другого – великое зло».
   Гнев Кили мгновенно исчез, оставив в душе чувство опустошенности. Она подумала о том, что ей необходимо укрощать свои низменные порывы, которые, несомненно, коренились в дурной наследственности, ведь в ее жилах текла кровь англичанина. Если она поддастся злу, то непременно погибнет.
   – Что нам теперь делать? – спросил Хью, когда все трое уже сидели за длинным столом в харчевне гостиницы и обедали.
   – Кили подождет пару дней, – ответил Одо, – а потом снова попытается увидеться с отцом. Но на этот раз мы отправимся в Ладлоу вечером, во время ужина, когда герцог наверняка будет дома.
   – Я не смогу вернуться в Ладлоу, – промолвила Кили, грустно качая головой. – Эта девушка, моя единокровная сестра, не желает видеть меня.
   – Возможно, леди была просто излишне осторожна, – предположил Одо.
   – Нет, я видела по выражению ее глаз, что она поняла, кто я, – возразила Кили. – Само мое существование представляет для нее какую-то угрозу.
   – Ты такая же дочь герцога, как и она, – стал убеждать ее Одо.
   – Нет, не совсем, – сказала Кили. – Я его незаконнорожденная дочь.
   – Я предлагаю вернуться домой, – промолвил Хью. – Рис защитит тебя от Мэдока.
   Кили печально посмотрела на него.
   – У меня нет ни родины, ни дома, – с горечью прошептала она. – Я не хочу, чтобы вы страдали вместе со мной в изгнании, отправляйтесь в Уэльс.
   Взяв за руки Кили и Хью, Одо промолвил:
   – Мы втроем пройдем это испытание до конца.
   – Правильно, брат. Лучше не скажешь! – воскликнул Хью.
   – Это потому что ты идиот и у тебя маленький запас слов, – заметил Одо.
   Кили улыбнулась, бесконечные пререкания братьев забавляли ее. Но тут дверь харчевни распахнулась, и в помещение вошел курьер, цвета ливреи которого свидетельствовали о том, что он слуга герцога Ладлоу. Окинув взглядом комнату, в которой было малолюдно, вошедший направился к столу, за которым сидела Кили.
   – Вы та женщина, которая сегодня утром приезжала в замок Ладлоу? – спросил он, приблизившись.
   Встревоженная Кили молча кивнула. Курьер достал из сумки пергаментный свиток и вручил его ей.
   Смутившись, Кили не сразу развернула свиток. Но когда она все же прочитала его, ее настроение изменилось. Подняв свои фиалковые глаза на курьера, она улыбнулась.
   – Вы хотите что-нибудь ответить на это послание? – спросил слуга.
   – Пожалуйста, передайте автору этого письма, что я благодарю его.
   Курьер кивнул и, не проронив больше ни слова, вышел из гостиницы.
   – Позволь мне взглянуть на послание, – попросил Хью.
   – Ты же не умеешь читать, – напомнил ему Одо.
   – Ты тоже, – парировал Хью.
   – А я никогда и не говорил, что умею, – заметил Одо и, обращаясь к Кили, спросил: – Какие известия ты получила, малышка?
   – Я узнала, что у меня есть брат Генри, – ответила Кили. – Он пишет, что наш отец вернется в свою лондонскую резиденцию на третьей неделе сентября. Генри уверен, что там леди Моргана не сможет помешать мне встретиться с герцогом.
   – Это действительно хорошие новости, – сказал Одо.
   – Значит, мы едем в Лондон? – уныло спросил Хью. – Не думал я, что доживу до того дня, когда мне придется добровольно отправиться в логово наших врагов.
   – Конечно, мы едем в Лондон, недоумок, – сказал Одо и постучал пальцем по лбу брата. – Кили необходимо встретиться с отцом.
   – Вам не обязательно сопровождать меня в Лондон, – заметила Кили. – Я уверена, что смогу самостоятельно добраться туда.
   – Неужели ты думаешь, что мы отпустим тебя одну в такое опасное путешествие? – спросил Одо.
   – Да, от нас не так-то просто избавиться, – добавил Хью.
   – Я и не собираюсь избавляться от вас, – сказала Кили. – Ну хорошо. У нас достаточно денег на дорожные расходы?
   – Не надо беспокоиться о таких мелочах, малышка, – заявил Одо. – Иди-ка лучше наверх и немного поспи. Мы отправляемся в путь через несколько часов.
   Кили послушно встала из-за стола и, улыбнувшись, чмокнула в щеку обоих кузенов по очереди.
   – Я очень люблю вас, – сказала она, вогнав их в краску.
   Как только Кили поднялась по лестнице в свою комнату, Хью посмотрел на брата и спросил:
   – Ну и что ты скажешь?
   – У нас очень мало денег, – признался Одо. – Однако, думаю, особых причин для волнения нет. Мы все равно доберемся до Лондона и протянем там как-нибудь до третьей недели сентября.
   В этот момент дверь гостиницы распахнулась, и в помещение вошел высокий стройный молодой человек. Судя по его надменному виду и дорогой одежде, это был богатый аристократ. Подойдя к хозяину гостиницы, незнакомец громко приказал повелительным тоном:
   – Мне необходима приличная комната, она потребуется мне всего на час, и горячая ванна. Я, конечно, заплачу вам столько, сколько вы берете за сутки. Далеко ли отсюда до замка Ладлоу?
   – До него полчаса езды, милорд, – ответил хозяин гостиницы. – Прошу вас, следуйте за мной. Я покажу вам мою лучшую комнату.
   Проводив приезжих взглядом, Одо придвинулся поближе к брату и прошептал:
   – Ну вот нам и подвернулся удобный случай раздобыть денег на поездку в Лондон.
   Хью в ужасе уставился на брата.
   – Ты что, с ума сошел? За грабеж нас повесят.
   – Рассматривай это как обычный набег на англичан, – посоветовал Одо. – В любом случае виселица лучше, чем долгая мучительная смерть от голода.
   – Да брось ты, какая виселица! Нас никогда в жизни не поймают, – прошептал Хью, и его лицо просияло.
   – Почему ты так в этом уверен? – спросил Одо, пристально глядя на брата.
   – Мы используем сердолики, – объяснил Хью и, достав из кармана гладкий коричневатый камешек, протянул его брату. – Кили сказала, что магическая сила, заключенная в этих камнях, защитит нас от любых напастей. Этим премудростям научила ее Меган.
   Одо на мгновение прикрыл глаза, поражаясь беспримерной тупости своего брата, и едва сдержался, чтобы не стукнуть его как следует.
   – Я заприметил место на дороге, где мы можем подождать нашего приятеля, – тихо сказал он, вставая. – Пошли.
   Хью с недоумением посмотрел на брата и растерянно заморгал.
   – Какого приятеля?
   Терпение Одо лопнуло.
   – Ты что, совсем идиот? – набросился он на Хью.
   – А-а! – хлопнув себя по лбу, воскликнул Хью, до которого наконец дошло, кого именно брат имел в виду.
   Через час Одо и Хью были уже на месте. Они не стали прятать свои лица под масками и засели в густых зарослях у дороги, ведущей в замок Ладлоу, дожидаясь богатого всадника. Очень скоро они увидели свою жертву. Когда молодой человек, ехавший не спеша, приблизился, Одо подал Хью знак, и братья выскочили из кустов. Один из них оказался позади всадника, а другой загородил ему дорогу. Испуганная лошадь встала на дыбы, и с головы одетого в черное платье незнакомца упала шляпа, под которой оказалась густая копна ярких медно-рыжих волос. Молодой человек схватился за шпагу, но его рука застыла на эфесе, когда он почувствовал, что ему в спину уперлось острие клинка.
   – Кто посмел поднять руку на приближенного королевы?! – вскричал граф Бэзилдон.
   – Тот, кто путешествует по этой дороге, отныне обязан платить пошлину, – заявил Одо. – А мы – ее сборщики.
   – Отдайте нам свой кошелек, высокородный могущественный лорд, – сказал Хью.
   Ричард Деверо удивленно взглянул на парней, обратившихся к нему с дерзким требованием.
   – И вы осмелились грабить графа Бэзилдона? Да как вам такое только в голову могло прийти!
   – Нам это не только пришло в голову, – парировал Одо, – но мы и осуществляем задуманное. Отдайте мне вашу шпагу и кинжал!
   Но Ричард и не подумал выполнить его требование.
   – Поторопитесь, – сказал Хью. – Или вы пожалеете о том, что не подчинились нашему приказу.
   Ричард медленно вынул шпагу из ножен и, делая вид, что передает ее Одо, намеренно задел стальным клинком бок своей лошади. Та заплясала под ним, и он, вынув ногу из стремени, сильно пнул коня, на котором сидел Одо, а затем метнул шпагу эфесом вперед в лицо Хью.
   – Беги! – воскликнул Хью, теряя равновесие и желая теперь только одного – чтобы его старший брат спасся бегством.
   Упав с лошади, Хью поднялся на ноги и заковылял к придорожным зарослям, пытаясь скрыться от англичанина. Но тот быстро нагнал его и начал избивать.
   – Ты у меня сейчас проглотишь собственные зубы! – вскричал разгневанный Деверо, нацеливая кулак в челюсть Хью, но тут же со стоном упал на землю как подкошенный.
   – Ты убил его? – с ужасом спросил Хью, глядя на подоспевшего на помощь брата.
   – Да я его просто дружески похлопал по плечу. Он скоро придет в себя.
   – И поднимет тревогу, – добавил Хью, дотрагиваясь до шеи с таким видом, как будто он уже чувствовал, как на ней затягивается петля. – Мы должны задержать его.
   Одо задумался на минуту.
   – Если мы уведем его лошадь, то выиграем время и, забрав Кили, сумеем скрыться.
   – Значит, теперь нас можно будет обвинить не только в разбое на большой дороге, но и в краже лошади, – простонал Хью.
   – Не вешай нос, – подбодрил его Одо. – Англичане не смогут повесить тебя дважды.
   И бравые ребята принялись обчищать карманы графа, обшарив их в поисках денег и ценных вещей. Прежде чем уехать, Хью достал один из сердоликов и вложил его в руку графа.
   – Это для того, чтобы Кили не ругала нас за содеянное, если, конечно, она вообще узнает о том, что мы натворили, – объяснил Хью, поймав вопросительный взгляд брата.
   – Сними с него сапоги, – распорядился Одо. – Босой он будет долго добираться до Ладлоу.
   Вскочив на коней и взяв поводья лошади графа, Одо и Хью покинули место происшествия.
   Через некоторое время Ричард Деверо открыл глаза. Он долго смотрел в голубое безоблачное небо, лежа на спине, потом сел. Дотронувшись рукой до ноющего затылка, он огляделся вокруг в растерянности. Где его лошадь и сапоги?
   – Проклятые разбойники, – пробормотал он.
   И тут Ричард заметил, что в его левой руке зажат какой-то камешек. Это был коричневый сердолик. Неужели негодники подобным образом заплатили ему за похищенное имущество? Рядом с Ричардом на земле лежала его шляпа.
   Держа в одной руке сердолик, а в другой свой головной убор, Ричард встал на ноги. Он решил, что камешек послужит ему вечным напоминанием о злодеях и их преступлении.
   «Если они когда-нибудь попадут мне в руки, – подумал он, – то проклянут тот день, когда родились».
   И, дав себе такое обещание, Ричард отправился в путь. Ему предстояло подвергнуться самому унизительному в его жизни испытанию – босиком дойти до замка Ладлоу.
   – Ох! – воскликнул он, наступив голой пяткой на острый камень.
   Строя планы мести, Ричард довольно быстро добрался до замка. И только смех вооруженной стражи Толбота вывел его из задумчивости и вернул к суровой действительности, не дав до конца насладиться теми картинами расправы с двумя наглецами, которые граф рисовал в своем воображении.
   Ричард прошествовал с гордо поднятой головой под аркой ворот и вошел во внутренний дворик. И хотя лицо его пылало от стыда, граф Базилдон делал вид, что не слышит насмешек и удивленных возгласов обитателей замка.
   – Черт возьми, Деверо, что вы вытворяете?! – воскликнул стоявший на крыльце Роберт Толбот.
   Повернувшись, Ричард увидел герцога Ладлоу и его любовницу леди Дон, графиню Чеширскую.
   – Я прибыл, чтобы посвататься к леди Моргане, ваша светлость, – ответил граф с невозмутимым видом.
   – Вы шли сюда босиком от самого Лестера?
   – Меня ограбили, болван! – оборвал его Ричард, который никому не позволял издеваться над собой.
   – Примите мои извинения за причиненные вам неудобства, – сказал Роберт Толбот, жестом приглашая Ричарда войти. – Буду рад предложить вам воспользоваться моим гардеробом. Заверяю вас, что мы поймаем злодея и повесим его.
   – Обыщите окрестности и схватите двух верзил, – сказал Ричард.
   – Верзил? – переспросил Толбот, решив, что он ослышался.
   – Ну да, то есть двух парней очень высокого роста, – добавил Ричард. – Они говорят с акцентом, по-моему, уэльским.
   – Это очень странно, – заметил Толбот.
   Леди Моргана Толбот, выйдя из парадного зала, проводила удивленным взглядом отца и разутого графа Базилдона, удалявшихся по коридору.
   – Что случилось? – спросила она проходившую мимо графиню Чеширскую.
   – Деверо собирается посвататься к вам, – ответила леди Дон, лукаво улыбаясь. – У графа очень красивые пальцы на ногах. Леди Мэри и леди Джейн говорили мне, что скрытые от нескромных глаз прелести графа даже превосходят те, которые может лицезреть посторонний.
   Моргана Толбот бросила на похотливую графиню негодующий взгляд, но ее любопытство было слишком велико, и она подавила в себе враждебные чувства к любовнице отца.
   – И что же это за прелести?
   – О, у Деверо есть то, чего нет у других мужчин. Например, веснушки на кончике его… – Не договорив, графиня Чеширская рассмеялась и направилась вслед за мужчинами.

Глава 3

   От цветущих живых изгородей и лиловых астр в садах в воздухе распространялся легкий аромат, предвещая наступление полнолуния и осеннего равноденствия, когда день и ночь находятся в полной гармонии. Лондонские христиане готовились к Михайлову дню, а крестьяне из окрестных сел – к празднику урожая.
   Были и те, кто находился в предвкушении совсем других торжеств. Ведь культ святого Михаила заменил культ языческого божества Солнца.
   Тихий вечер опустился на Англию. Еще не начинало смеркаться. В небольшой дубовой роще на вершине Примроуз-Хилл, холма примул, стояли трое – два огромного роста парня и миниатюрная темноволосая девушка.
   – Нет, малышка, мне это не нравится, – сказал Одо. – Если нас сейчас увидят, тебя сожгут как ведьму.
   – И нас вместе с тобой как двух колдунов, – добавил Хью.
   – Духи этой рощи не дадут нас в обиду, – промолвила Кили.
   Она надела белый ритуальный балахон поверх лиловой шерстяной юбки и льняной блузки и накинула капюшон на свои иссиня-черные волосы.
   – Ограбление лорда в Шропшире навлекло на нас серьезную опасность. Зло, которое мы причиняем другим, возвращается к нам сторицей.
   – Вот черт, – пробормотал Хью, – но мы же сказали, что раскаиваемся в содеянном.
   – Когда ты перестанешь корить нас за этот проступок, малышка? – спросил Одо. – Мы оставили лорду сердолик, чтобы тот оберегал его.
   Губы Кили дрогнули, но она промолчала. Взяв восемь камней, которые передал ей Одо, она произнесла:
   – Мэдок Ллойд ранил мою душу. Если я сейчас не увижу Олбан Элуд, Свет Воды, рана нагноится и отравит меня.
   Выйдя на середину дубовой рощи, Кили выложила из камней большой круг, оставив с запада вход в него. Между камней она положила ягоды бузины, черники, дикой сливы и терна.
   – Идите сюда! – позвала Кили кузенов. – Внутри крута вы будете в полной безопасности.
   Но Одо и Хью отказались. Они не должны были терять бдительности, чтобы в нужный момент защитить Кили от незваных гостей. Войдя в круг с западной стороны, Кили закрыла вход, положив последний, восьмой камень.
   – Пусть тревожные мысли останутся снаружи, – промолвила она.
   Повернувшись три раза по часовой стрелке, Кили встала лицом на запад, где уже садилось солнце. Закрыв глаза и слушая собственное дыхание, она дотронулась до кулона, драгоценные камни которого переливались в закатных лучах.
   Дрожь охватила Кили. Она любила ритуалы, совершать которые научила ее мать, но без Меган, обладавшей особым даром, чувствовала себя очень неуверенно.