Грегори Джил. Отважный герой, нежные поцелуи

   — Это было чертовски обидно — понимать, что, как бы он ни любил меня, Ника и Клинта, мы не можем заполнить того пустого места, что было у него в сердце, — места, которое было отведено для вас.
   Неужели на самом деле в сердце ее отца было место для нее? Неужели все-таки здесь было для нее место?
   Внезапно Уэйд поднял руку и взял ее за подбородок.
   — Я рассказал вам все это, потому что не хочу, чтобы вы прожили хотя бы один день с мыслью, что Риз не ждал вас и не любил. Это так далеко от истины, что было бы смешно, если бы не было так грустно.
   Кэтлин пыталась осмыслить все, что сказал Уэйд. Она вспомнила о том времени, когда окончательно пришла к выводу, что отец отвернулся от нее. У нее были Джиллис и мать — когда они не путешествовали по Европе и не гостили у своих друзей в Ньюпорте. И конечно, у нее была Бекки. Но все равно крошечную частицу ее души, в самой глубине ее существа, терзала постоянная боль от того, что родной отец полностью вычеркнул ее из своей жизни.
   Рассказ Уэйда полностью изменил все, что она думала о Ризе все эти годы, все, что чувствовала по отношению к ранчо «Синяя даль».
   И вдруг она увидела условия завещания в совершенно новом свете.
   — Интересно… как вы думаете, он знал… о Джиллисе — что мы с Бекки остались… — Она засомневалась, потом заставила себя выговорить вслух: — Без средств? Вы думаете, он поэтому завещал мне ранчо и настоял, чтобы я прожила здесь один год? Чтобы у меня… у нас… был дом?
   — Наверняка. Я знаю, что он просил своего поверенного, прежде чем он оформит все документы, разузнать кое-что о том, что происходит на востоке. Я могу поговорить с Маккейном. И… — Уэйд вдруг запнулся, поняв еще одну вещь.
   — Что такое?
   — Когда Риз уже был при смерти, то попросил меня кое-что для него сделать. — Он глубоко вздохнул. — Он попросил меня помогать вам, заставил дать ему обещание.
   Все внутри у него сжалось, когда он увидел, что на ее чудном лице вспыхнули мучительные чувства — боль, смешанная с радостью, и благодарность, благодарность за то, что отец не переставал любить ее. Внезапно Уэйд обнял Кэтлин и притянул к себе так близко, что услышал, как бьется у нее сердце.
   — Стало быть, он знал, — проговорил Уэйд куда-то ей в волосы, — что у вас какие-то неприятности, хотя никогда не говорил мне об этом. Но он заручился моим обещанием. Чуть ли не последними его словами была просьба позаботиться о вас, когда его не станет.
   Кэтлин закрыла глаза. Ее била дрожь. Она пыталась представить себе отца, чьи последние слова были о ней.
   — Есть еще кое-что, что вам следует узнать. — Над ними мелькнула огромная тень орла, устремившегося к своему гнезду в горах, но Уэйд даже не взглянул вверх. — Я сдержу свое обещание. — Голос его звучал твердо и непоколебимо. — Что бы ни случилось, Кэтлин, вы всегда можете рассчитывать на меня. И на Ника, и на Клинта. Мы будем заботиться о вас, поддерживать, поможем справиться с любыми трудностями.
   Но Кэтлин вдруг вспомнила иные обещания, которые дал ей другой человек. Перед ее мысленным взором возникло участливое лицо Алека Бэллентри. Но он ушел и бросил ее. Она высвободилась из объятий Уэйда и отступила.
   — В этом не будет необходимости. Я сама в состоянии позаботиться о себе.
   Уэйд уставился на нее.
   — Вам ни к чему… дело в том…
   — Мне приятно узнать, что Риз хотел, чтобы вы позаботились обо мне, что он любил меня. Это настолько радует, что я даже выразить вам не могу. — Голос Кэтлин слегка дрожал, и она постаралась овладеть собой. — Но после того, как погибли моя мать и Джиллис, я поняла, что рассчитывать на кого бы то ни было — плохая привычка.
   Уэйд ощутил болезненный укол. Кто причинил ей зло? И как?
   — Очень жаль, — мягко сказал он, — потому что вы связаны со мной моим обещанием.
   Он улыбался, и от этой спокойной, уверенной улыбки ей захотелось броситься в его объятия, но она заставила себя сдержаться и повернулась к лошадям.
   — Нам нужно ехать в город. Мое письмо… прошу вас. Он молча пошел следом за ней.
   Кэтлин поняла, что сегодня уже не сможет сосредоточиться на стрельбе. Ей нужно было о многом подумать. И то, что письма ее не доходили до Риза и что его письма пропадали — все это и удивляло ее, и радовало, словом, вызывало целую бурю противоречивых чувств.
   Но она не могла разобраться во всем этом, когда Уэйд Баркли стоял рядом с ней, чувствуя себя слишком растерянной в его присутствии. От него следовало держаться подальше. Ей нужно обдумать его слова и решить, как это может повлиять на ее дальнейшие планы.
   Едва Уэйд помог ей сесть в седло, как она схватила поводья.
   — В какой стороне Хоуп? — бодро спросила Кэтлин. Уэйд показал пальцем на восток.
   — Но сначала еще одно. — Он положил ладонь на ее руку, так что она не могла натянуть повод. — Кто такой Доминик Трент?
   Кэтлин почувствовала, как краска сбежала с ее лица. Она выругала себя за то, что упомянула это имя в присутствии Уэйда. И имя Алека тоже.
   — Это человек, о котором я не хочу говорить, — пробормотала она и высвободила руку.
   Отъехав, она резко повернула Звездочку и, пришпорив ее, помчалась по направлению к Хоупу. Оглянувшись, она увидела, что Уэйд смотрит ей вслед. Высокий, красивый, уверенный в себе, он словно врезался ей в сердце. Он обладал спокойной силой, которая привлекла ее сразу же, как только она его увидела.
   «Но по натуре он непостоянен, — напомнила себе Кэтлин. — Не будь дурой! «
   Она сильнее натянула поводья и помчалась еще быстрее.

Глава 16

   Первым, кого Кэтлин увидела в городе, оказался Джейк Янг. Стоя перед продуктовой лавкой, он грузил на повозку пухлые коричневые мешки.
   — Здрасьте, миз Саммерз.
   — Джейк. — Кэтлин дружески улыбнулась юноше. — Если бы я знала, что вы сегодня собираетесь в город, то поехала бы с вами. — Она остановилась рядом с ним, и он вспыхнул, вытирая пот со своего квадратного лица шейным платком.
   — Я был бы очень рад, мэм. А вы что же, одна приехали, да?
   — Нет. Сегодня не одна. Меня сопровождает Уэйд. — Она махнула рукой в каком-то неопределенном на — правлении, в сторону лавки кузнеца. Уэйд легко догнал ее, не успела она проехать и мили, но всю оставшуюся до города дорогу они почти не разговаривали. Он привязал их лошадей у лавки, и Кэтлин оставила его там за беседой с хозяином, а сама направилась прямиком в «Торговое заведение Хикса».
   — Если вы устали и вам трудно доехать до дома верхом, можно привязать Звездочку к повозке, а вы можете сесть со мной, — пылко проговорил Джейк.
   — Ах, как мило с вашей стороны! Но я совсем не устала, Джейк, я люблю ездить верхом. Но все равно, спасибо за предложение.
   Она улыбнулась и отошла, но тут ее окликнул еще один мужской голос:
   — Кэтлин!
   Дрю Рейли только что вышел из салуна. Он был хорошо одет, его аккуратный костюм был безупречен, равно как и волосы, разделенные пробором точно посередине, и выглядел весьма элегантно. Рейли подошел к ней, и она опять остановилась, но улыбнулась ему холоднее, чем Джейку.
   — Добрый день, мистер Рейли.
   — Дрю, — напомнил он. На лице его появилась очаровательная улыбка, почему-то казавшаяся Кэтлин знакомой. — Я собирался побывать у вас, но, к несчастью, был очень занят своими делами.
   — Вот как? Значит, вы нашли собственность, в которую можно поместить деньги?
   — Еще нет, но я оптимист, Кэтлин. Думаю, что возможность обязательно появится, а я могу и подождать. Дело в том, что мне хотелось бы поговорить с вами именно об этом. Вы позволите угостить вас стаканом лимонада и вишневым пирогом?
   Улыбка его стала шире, демонстрируя непоколебимую уверенность, что Кэтлин не откажется. В это мгновение смутное воспоминание промелькнуло у нее в голове. Эта уверенная улыбка — да, она определенно где-то уже видела Дрю Рейли, кажется, в фойе оперного театра…
   — Ну так как же, Кэтлин?
   Она, вздрогнув, поняла, что так и не ответила на его вопрос.
   — К сожалению, сегодня у меня совсем нет времени. Прошу прощения. Мне нужно, видите ли, зайти к Хиксу и…
   Голос Кэтлин замер, потому что краем глаза она заметила Луанн Портер, стоящую у библиотеки, прямо напротив Меблированных комнат Уолша. Луанн только что вышла оттуда, нагруженная книгами, и тут же столкнулась с Уэйдом, который нечаянно выбил все книги у нее из рук. Кэтлин видела, как он, остановившись, начал собирать их, и Луанн тоже. Они весело смеялись, пока не собрали все. Уэйд, держа в руках стопку книг, что-то говорил Луанн — очевидно, предлагал отнести их в ее коляску. Сердце Кэтлин болезненно сжалось.
   — А, хорошенькая школьная учительница и суровый ковбой. Они замечательно смотрятся вместе, не так ли?
   В голосе Рейли звучала плохо скрытая насмешка. Кэтлин заговорила, преодолевая тяжесть в груди:
   — Да… конечно. Они, кажется… очень хорошо подходят друг другу.
   — Вы же, Кэтлин, никому не подходите в этом диком городишке.
   — Дрю, если вы намекаете на продажу ранчо «Синяя даль»…
   — Я намекаю на вас, дорогая. Ведь вы красивы, хорошо образованны, утонченны. Это ясно каждому, даже этим деревенским болванам. Вам не место среди этих людей, и вам ни к чему выносить трудности, неизбежные для такого дикого края, и жить в такой глуши, как ранчо «Синяя даль». Вам ведь хочется вернуться на восток, не правда ли?
   Кэтлин оторвала взгляд от Уэйда с Луанн и перевела его на Дрю, пытаясь не обращать внимания на гнетущую боль в сердце. Дрю Рейли, со всей его любезностью и несомненным шармом, не мог одурачить ее ни на секунду.
   — Если вы думаете о том, что я могла бы продать вам свою долю ранчо и что вы потом сумеете каким-то образом уговорить Уэйда и его братьев продать вам остальное, вам лучше окончательно забыть об этом. — Голос ее звучал уверенно. — Я смогу продать свою долю не раньше, чем через год, а Уэйд свою не продаст никогда. Я уверена, что он скорее умрет, чем отдаст ранчо «Синяя даль» чужаку. А вы чужак, Дрю Рейли, и боюсь, что всегда будете таковым. — Несмотря на всю свою мягкость, Кэтлин отчетливо выговаривала слова. — Чужаком.
   — Но настойчивым чужаком! — Он схватил ее за руку, потому что она собралась пойти дальше. — Я добился своего положения в жизни потому, что я нелегко уступаю, — сказал он. Голос его звучал по-прежнему любезно, но в нем слышалось нечто, заставившее ее насторожиться. — Я обладаю способностью улаживать проблемы, Кэтлин, и хочу поделиться этой способностью с вами. Из разговоров с… ну, с разными людьми в городе я узнал, что вы терпеть не можете ранчо «Синяя даль» и ничего так не желаете, как продать свою долю. Я же, со своей стороны, ничего так не хочу, как купить ее. Ранчо «Синяя даль» — это то, с чем связан мой бизнес, именно такое я искал. Так что если мы с вами подумаем вместе, то, пожалуй, найдем выход…
   — Выхода нет. Вы меня извините…
   — Выход всегда есть, дорогая моя Кэтлин. Озноб пробежал по ее телу.
   — Я должна идти, Дрю. Мне нужно отправить письмо сестре. До свидания.
   Рейли отошел, дотронувшись до полей шляпы, но Кэтлин успела заметить злобный блеск в его ореховых глазах.
   Это ее не взволновало. Когда-то она ни перед чем не остановилась бы, лишь бы продать свою долю ранчо «Синяя даль», взять деньги и уехать, какое бы это ни произвело впечатление, но теперь что-то изменилось. Несмотря на то что ей было мучительно видеть, как весело болтают Уэйд с Луанн, идя рядом, она не собиралась подставлять ему подножку и уж совсем не хотела, чтобы Дрю Рейли хотя бы одной ногой ступил на прекрасную землю, что простиралась за окном ее спальни до самого горизонта.
   Что же с ней происходит? Неужели она на самом деле подумывает о том, чтобы остаться здесь на год и привезти сюда Бекки?
   Разве не будет хорошо, когда Уэйд с Луанн поженятся и все они станут жить под одной крышей? — грустно подумала она.
   Все внутри у нее перевернулось. Нет, это будет невыносимо! Нужно уехать. Нужно вернуться к Бекки.
   И она быстрыми шагами направилась на почту. Ей удалось улыбнуться и любезно поболтать с Нелл Хикс, а потом поздороваться с Уиннифред Дейл, которой страшно хотелось поговорить о приближающемся ежегодном танцевальном вечере, устраиваемом на ранчо Тайлеров в честь Майского дня.
   Кэтлин положила письмо на прилавок рядом с мешком с почтой и прервала болтовню Уиннифред:
   — Нет ли, случайно, письма от моей сестры? Я давно жду от нее вестей.
   — Ах, Господи, ну да, есть! Хорошо, что вы мне напомнили. — Уиннифред лучезарно улыбнулась и принялась рыться на полках на задней стене. — Оно пришло со вчерашней почтой из Давенпортского пансиона для молодых леди, вот оно. — Поправив очки, немного сползшие с ее изящного носика, Уиннифред протянула Кэтлин плотный конверт кремового цвета.
   — Какая прекрасная бумага! — с восхищением пробормотала она.
   Сначала сердце Кэтлин радостно забилось, но тут она увидела, что аккуратные черные буквы на конверте написаны вовсе не рукой ее сестры. Охваченная дурными предчувствиями, она дрожащими пальцами разорвала конверт.
   — Кэтлин! Что-то случилось? — Увидев, как изменилось лицо Кэтлин, бегло просмотревшей письмо, Уиннифред выбежала из-за прилавка.
   — Нет, не может быть! — Мучительный шепот Кэтлин приковал Уиннифред к месту.
   — Милочка, что случилось? Ваша сестра… она ведь не заболела, нет?
   Ничего не видя перед собой, Кэтлин покачала головой. Уэйд! Нужно отыскать Уэйда. Он знает, что делать, должен знать!
   — Простите меня, Уиннифред, я вам все объясню потом! — воскликнула она, бросаясь к двери.
   Кэтлин стремглав неслась по улице, почти задыхаясь, пока не нашла Уэйда болтающим с Луанн рядом с ее коляской. Он погрузил на нее все книги и собирался помочь Луанн забраться на сиденье, когда увидел бегущую к нему Кэтлин, бледную и расстроенную.
   Он отпустил руку Луанн и повернулся к Кэтлин и, как только она приблизилась к нему, схватил за плечи.
   — Что случилось? — торопливо спросил он.
   — Бекки! — выдохнула Кэтлин. — Она исчезла.
   — О Господи! — воскликнула Луанн.
   — Не волнуйтесь, Кэтлин. Рассказывайте по порядку. — Ровный голос Уэйда немного успокоил ее, хотя она и была охвачена тревогой и отчаянием. — Она исчезла из школы? Она убежала?
   — Так они считают. Вот это письмо только что пришло от мисс Калп, начальницы пансиона. Она пишет, что Бекки там нет уже неделю. Прошла целая неделя, Уэйд, прежде чем они мне написали! Где она может быть? Ей всего одиннадцать лет! — В ее глазах мелькнуло настоящее горе. — Как она прожила неделю сама по себе, без всякого присмотра, и никто о ней не заботился? Она такая робкая, такая… — Голос ее прервался. — Мы должны найти ее!
   Лицо у Уэйда было мрачное, но уверенность, прозвучавшая в его голосе, пробилась сквозь отчаяние Кэтлин.
   — Мы ее найдем. Обещаю вам, Кэтлин, с Бекки все будет в порядке.
   И, забыв обо всем и обо всех, он привлек ее к себе и. стал гладить по волосам, а она дрожала в его объятиях.
   Он услышал, что с губ ее сорвалось рыдание. Кэтлин, которая никогда не плачет!
   — Тише, милая, не нужно так убиваться. — Он обнял ее покрепче, не видя, что Луанн, побледнев, потрясенно смотрит на них, и не замечая также и Джейка, стоявшего совсем рядом и созерцавшего их объятие с явным неодобрением и неприязнью. Уэйд не видел и Дрю Рейли, с интересом наблюдавшего эту сцену. Он знал только, что Кэтлин беззвучно рыдает, прижавшись к нему, и что он никогда не видел ее в таком состоянии. Видеть и слышать это Уэйду было невыносимо.
   — Чего бы это ни стоило, чего бы от меня ни потребовалось, — спокойно сказал Уэйд, запечатлев поцелуй на ее нежном виске, — обещаю вам, Кэтлин, что мы найдем вашу сестру.

Глава 17

   Ночь неслышно накрыла городок Бивер-Джанкшен, штат Вайоминг. В сарае позади кузнечной лавки Кливера маленькая легкая фигурка выбралась из-под кучи сена, наваленного до самой крыши. Она проделала это бесшумно — пока не чихнула, и звук этот показался ее настороженным ушкам ужасающе громким.
   Но слышать его было некому, кроме лошадей.
   Бекки Тамарлейн смахнула сено со светло-каштановых волос, отряхнула слегка помятый подол синего платья и вытащила спрятанный маленький ранец с медными ручками. Потом пошла к грубо сколоченной деревянной лестнице.
   Ей было жарко, она просто плавилась. Пот блестел у нее на лбу и пылающих щеках, но, несмотря на слабость, ей пришлось цепляться за перекладины лестницы, чтобы забраться на крышу. Она проспала весь день, измученная работой, которую нашла вчера, добравшись до Бивер-Джанкшена на фермерской повозке. Как ей казалось, она неплохо научилась ездить в повозках так, что ее никто не замечал. Весь долгий путь по Вайомингу она проделала именно таким манером. Конечно, это было не так комфортно, как ехать в поезде или дилижансе с семейством Келли, но тут уж ничего не поделаешь.
   Она весьма гордилась собой.
   Она, Бекки Тамарлейн, которая стеснялась смотреть в глаза незнакомым людям, у которой редко хватало смелости попросить за обедом еще картофельного пюре, сумела самостоятельно добраться почти до ранчо «Синяя даль». Оставалось всего пятьдесят миль.
   Теперь, если только она не умрет с голоду прежде, чем попадет туда, с ней все будет хорошо. Она разыщет Кэтлин и сможет предупредить ее насчет этого ужасного человека.
   В животе у Бекки заурчало. Она почувствовала слабость. Не съев ни крошки со вчерашнего вечера, она сильно проголодалась, но ее слегка подташнивало, и она не могла себе представить, что сумеет съесть даже крохотный кусочек. Вчера вечером, добравшись до города, одинокая и усталая, она тоскливо смотрела, как в ресторане гостиницы «Бивер-Джанкшен» подают жареных кур, клецки, бифштексы и устриц в садке. Но ей пришлось сначала вымыть посуду, прежде чем попробовать что-либо из того, что в таком изобилии готовилось на маленькой кухне. Однако игра стоила свеч — ей заплатили целый доллар и пятьдесят центов, да еще дали тарелку клецок с курицей.
   Если она снова будет мыть посуду сегодня вечером, то, пожалуй, заработает еще полтора доллара. Может быть, этого хватит, чтобы купить билет на дилижанс и на нем проехать остаток пути до Хоупа.
   Конечно, если кто-то в дилижансе станет расспрашивать, почему это маленькая девочка путешествует совершенно одна, придется придумать какую-нибудь историю, а расспрашивать будут, это уж точно. Но это нетрудно — она здорово научилась сочинять всякие истории.
   Она прислонилась к двери сарая, сморщив носик от запаха лошадей и навоза. А потом мисс Бекки Тамарлейн из Давенпортского пансиона для молодых леди скользнула прочь, под прохладный покров ночной тьмы.
   Собственные ноги казались ей слабыми и ненадежными. Может быть, подумала Бекки, стоит съесть немного супа, подкрепиться перед работой. Горничная, работавшая у них дома в Филадельфии — когда у нее и Кэтлин был свой дом, — часто говаривала, что без подкрепления тело и дух у человека скукоживаются, как сухая горошина, закатившаяся под плиту и забытая там. Но на миску супа в ресторане уйдет, наверное, вся сумма, которую она заработала вчера вечером — стоит ли тратить ее?
   Она попыталась рассуждать четко, несмотря на то что в голове у нее звенело от голода. Ей необходимо быть сильной, чтобы еще раз вечером перемыть все эти тарелки и миски. Но самое главное — нужно, чтобы голова была ясная. Она должна держаться осторожно и быть бдительной. В мире существуют дурные люди — но и хорошие, подумала она, вспомнив доброе семейство, которое предложило ей поехать с ними, когда она убежала из Филадельфии. Она не может позволить себе опять попасть в трудное положение — нужно добраться до ранчо «Синяя даль» прежде, чем этот ужасный человек успеет сделать то, что задумал, и опять навредить Кэтлин.
   Потому что Кэтлин даже не знает, что он приезжал в пансион.
   Бекки всегда полагалась на Кэтлин. Сестра была такая умная, такая взрослая и такая хорошенькая! Она обещала Бекки, что все будет хорошо, и в глазах у нее было столько уверенности!
   Но хорошо не будет, если этот ужасный человек отыщет Кэтлин или, что еще хуже, велит арестовать ее и посадить в тюрьму за то, что она ударила его по голове, чтобы убежать из его дома.
   При одной мысли о том, что это может случиться, Бекки чуть не расплакалась. Ночь была прохладной, но девочке казалась жаркой — жарче, чем августовский полдень. Она пошла к ресторану быстрее, но ноги ее были словно налиты свинцом. Она не станет есть суп, решила Бекки, сбережет свои денежки и предложит опять вымыть посуду и подмести пол — все, что пона-добится. Ей нужно добраться до ранчо «Синяя даль». Нужно предупредить Кэтлин.
   Она дошла до середины узкой улочки, освещенной только неверным лунным светом, как вдруг колени ее подогнулись. Бекки негромко вскрикнула, но услышать ее было некому. Она упала на землю с глухим звуком, лицо ее ткнулось в душную пыль, и тут огни в салуне и ресторане гостиницы «Бивер-Джанкшен» мигнули и погасли.
   В сорока милях к югу в хорошо известном городе бродяг и бандитов человек в черном плаще, черном стетсоне и начищенных сапогах распахнул дверь заведения «У кучера» при станции.
   Он рассматривал темный салун, полный жужжащих мух и москитов, сквозь дым, который витал в и без того зловонном воздухе. Несколько человек, играющих в покер у стойки бара, мельком взглянули на него, но никто ничего не сказал, не обратив на него особого внимания. В заведении каждый занимался своим делом и не хотел совать нос в чужие.
   Доминик Трент занял место в углу и стал рассматривать дородного гиганта с черной бородой, пыхтящего сигарой за соседним столиком.
   Он заказал виски, и, только когда бармен принес ему бутылку и стакан, гигант поднялся со стула и подошел к столику Трента.
   — Смоук Джексон?
   Громила выпустил в воздух колечко дыма и кивнул.
   — Сядьте.
   Тот с трудом поместился на стуле и, зажав сигару в почерневших зубах, устремил на Трента испытующий взгляд блестящих черных глаз, казавшихся слишком маленькими для такого крупного, массивного тела и неожиданно умными.
   — Ну что же, вид у вас вполне устрашающий, — холодно заметил Трент, — но меня не волнует, за чем вы охотитесь, меня интересует одно: управляетесь ли вы с ружьем так ловко, как о вас говорят?
   Джексон вынул сигару изо рта — пальцы его были толстыми и короткими, — потом протянул руку к бутылке виски, поднес ее к губам и выпил.
   — Я ловчее, чем обо мне говорят.
   — Ладно. Будем надеяться, что это правда. Я заплачу вам неплохую сумму, если вы справитесь с задачей, которую я перед вами поставлю.
   — Я всегда справляюсь.
   Если бы медведь мог говорить, он говорил бы именно так, как Смоук Джексон», — с одобрением подумал Трент. Свирепый вид охотника за головами ему понравился. Он напугает жертву, а Трент очень хотел ее напугать, и чем сильнее, тем лучше.
   Голова у Трента болела, напоминая о его долге мисс Кэтлин Саммерз.
   — Вы, случайно, не знаете какого-нибудь адвоката? — спросил он, задумчиво жуя губами. Потом сделал знак бармену, чтобы тот принес еще бутылку.
   — Стараюсь держаться от них подальше, — ухмыльнулся Смоук. — Кроме тех, которые продаются.
   — Именно таких я и имел в виду.
   — Так бы и говорили. — Джексон хорошенько затянулся сигарой и выпустил дым в низкий засиженный мухами потолок. — Похоже, дело непростое. Но за хорошую цену могу найти вам законника, который сделает то, что я ему велю.
   — Чудесно.
   Трент не мог удержаться от довольной улыбки. Момент, которого он ждал, о котором мечтал, был близко. Настолько близко, что он почти чувствовал страх на лице Кэтлин, почти ощущал ужас, от которого похолодеют ее красивые руки и ноги.
   Бедняжка Кэтлин! Но она заслужила это. Он предложил ей покровительство, когда она оказалась в трудных обстоятельствах, обещал роскошь, богатство и легкую жизнь, в которой единственной ее обязанностью будет угождать ему, а она вознаградила его тем, что чуть не выцарапала ему глаза и нанесла почти смертельный удар подсвечником. У него до сих пор кружится голова, его до сих пор мучает пульсирующая боль. Врачи сказали, что боль эта не пройдет никогда.
   Никогда.
   Ну что же, когда он ее найдет и она станет пленницей, зависящей от его милосердия, когда увидит, что единственная ее надежда и спасение — быть рядом с ним, в его постели, выполнять его приказания, то узнает, сколько длится «никогда».
   — Я заплачу вам пятьсот долларов, — тихо сказал он, внимательно глядя на наемного убийцу. Глаза того скользнули по Тренту — жадно, страстно. — И столько же адвокату, который выиграет наше дело.
   — А что это за дело, мистер Трент?
   Трент сел поудобнее и нащупал кольцо с изумрудом в глубоком кармане плаща, где оно было в полной безопасности.
   — Вы и ваш приятель-юрист должны помочь мне задержать очень опасного преступника. Предполагаемую убийцу — и воровку.
   — А чего она украла?
   — Изумруд. Фамильную драгоценность. Очень дорогую. Охотник за головами ухмыльнулся.
   — Я хочу, чтобы ее поймали, предъявили обвинение и отправили в тюрьму. — Глаза Трента блеснули в полумраке станционного здания. — Когда я скажу, но не раньше того, она будет освобождена под мое поручительство, чтобы предстать перед судом на востоке.
   — Да ведь ее можно вздернуть прямо здесь, если пожелаете, — проворчал Смоук Джексон. — Чего ради утруждать себя и тащить ее обратно?