Грегори Джил. Отважный герой, нежные поцелуи

   Ее ответные слова вырвались непроизвольно.
   — А вы — задира. И упрямый, как мул. Не говоря уже о том, что я в жизни не встречала такого грубого, раздражительного, обожающего командовать человека. Я упомянула высокомерие? Вы считаете, что знаете все на свете и что ничье другое мнение не имеет значения. Вы не умеете складывать и вычитать…
   — Что-нибудь еще?
   — И вам совершенно не известно, как должно обращаться с леди, даже если бы от этого зависела ваша жизнь.
   — Это все? Я думаю, что, наверное, несимпатичен вам. Уэйд вдруг тихо хмыкнул, и после недолгого настороженного молчания Кэтлин не удержалась и рассмеялась тоже.
   — Вы совершенно невозможный человек!
   — Хотите знать, что я думаю о вас?
   — Нет, — поспешно ответила она, слишком поспешно, и прикусила губу, потому что он опять хмыкнул.
   — Цыпленок, — серьезно повторил Уэйд.
   Кэтлин глубоко вздохнула.
   — Продолжайте, если считаете нужным.
   — Я боюсь, что вы не поймете.
   — К вашему сведению, мистер Баркли, я в состоянии понять все, что вы мне преподнесете.
   — Вы в этом уверены, мисс Саммерз? — Голос его звучал тихо, проникновенно, и в нем слышался чисто мужской вызов.
   Кэтлин почувствовала, что краснеет, — она вспомнила, как они поцеловались и какое это произвело на нее впечатление.
   — Попробуйте. — Она с трудом проговорила это, надеясь, что голос ее звучит смело, хотя на самом деле смелости не было и в помине.
   Уэйд взглянул на нее, глаза его блеснули в лунном свете.
   — Осторожнее. Я могу вас на этом поймать.
   Едва выговорив эти слова, Уэйд тут же пожалел о них. Что это с ним случилось? Он поцеловал Кэтлин Саммерз, и это было самым глупым поступком в его жизни! И если он не возьмет себя в руки, то снова сделает то же самое.
   К счастью, они уже достигли просторной тенистой долины, поросшей ивами, и Уэйд показал Кэтлин дом на ранчо «Висячий круг», виднеющийся среди величественных деревьев. Весь вечер он пытался сосредоточиться на бандитах, угоняющих скот, чтобы прогнать мысли о великолепной женщине, сидящей рядом с ним, и о досадной ошибке, которую совершил накануне. Но это не помогло. Кэтлин казалась такой красивой в этом платье, что он почти не мог думать ни о чем, кроме как о ней.
   Он напомнил себе, что Кэтлин Саммерз — его подопечная, что он за нее отвечает. Забота о ней — это работа, которую ему поручили, такая же работа, как колоть дрова или объезжать границы своих владений.
   Относиться к ней нужно как к чему-то повседневному и обязательному, как и ко всем своим занятиям. О чем он, черт бы его побрал, думал, когда поцеловал ее? Разумеется, это гораздо интереснее, чем возиться со скотиной, признался Уэйд, останавливая лошадей, но к его работе не относится. Спасти ее — да, поскольку он обещал Ризу, что будет защищать ее, но дальше вход строго воспрещен.
   Обогнув коляску, чтобы помочь Кэтлин сойти, он снова ослабил галстук. Когда Уэйд поднял ее и осторожно поставил на землю, то почувствовал, что она дрожит, и торопливо отступил.
   — Мы запаздываем, — недовольным голосом проговорил он.
   По крайней мере сегодня вечером он сумеет забыть о Кэтлин — рядом будет Луанн, такая милая, добрая и такая хорошенькая…
   Маленькая гостиная в доме Портеров была полна празднично одетых людей. Кэтлин дружески приветствовала Эдна Уивер, представившая ее своему мужу Сету, а потом и Уиннифред Дейл, похлопав ее по руке, принялась восторгаться ее платьем. Когда Уэйд и Сет Уивер начали обсуждать положение с угонщиками скота и ценами на говядину, Луанн Портер поспешила к Кэтлин. На ней было пышное платье из шелковой тафты кремового цвета, глаза озорно блестели. Она представила Кэтлин своим дяде и тете, красивой паре, бостонцам по рождению.
   — Я так рада, что вы согласились прийти к нам, мисс Саммерз! — воскликнула Луанн. Она дружески улыбнулась Кэтлин, но почти сразу же перевела взгляд на Уэйда. Он встретился глазами с девушкой, когда задавал вопрос Сету, и, умолкнув, подмигнул ей. Щеки Луанн порозовели.
   Кэтлин стало нехорошо.
   — Зовите меня Кэтлин, прошу вас, — тихо сказала она. — Я очень рада, что вы пригласили меня.
   Она с трудом могла говорить — внутри у нее все похолодело, даже губы будто замерзли.
   Амелия Портер, тетка Луанн, рассмеялась звонким смехом.
   — Да, так приятно, что у нас очень много гостей, правда? Пожалуй, в Бостоне и Филадельфии этого не сказали бы, но здесь это так. Вначале мы планировали просто семейный обед и пригласили только Уэйда, он ведь почти член семьи, — пояснила она. — Видите ли, они с Луанн… — Она осеклась, потому что племянница, вспыхнув, бросила на нее предостерегающий взгляд. Сердце у Кэтлин сжалось и куда-то рухнуло.
   — Ну, тетя Амелия, — запротестовала Луанн, но вид у нее был довольный, хотя и смущенный.
   — Но ведь это правда, не так ли, милочка? — И тетка лучезарно улыбнулась Кэтлин, а потом Эдне и Уиннифред. — Как бы то ни было, вечеринка превратилась в настоящий прием, и это чудесно, потому что мне кажется, Луанн очень не хватает светской жизни, которую она вела на востоке. Вам, наверное, также, мисс Саммерз.
   Кэтлин кивнула, все еще с досадой размышляя над намеками тетки Луанн относительно Уэйда и учительницы.
   — Ну… ну да, конечно, — пробормотала она.
   Она не собиралась сообщать, что не скучает ни о чем, оставшемся на востоке, и ни о ком. События последних дней, которые Кэтлин провела в Филадельфии, слишком ясно обнажили сущность людей, которых она знала раньше. Только один или два человека, знавших ее родителей, действительно сочувствовали ей, когда Лидия и Джиллис погибли. Остальные произносили ничего не значащие утешительные слова, а за спиной у нее сплетничали и злобствовали. А когда обнаружилось, что Джиллис задолжал половине из тех, с кем вел дела, это настроило против Кэтлин самых уважаемых горожан.
   В результате она оказалась в центре скандала, превратившись в объект всеобщего презрения.
   — Вы играете на фортепиано? — нетерпеливо осведомилась Амелия Портер. — Луанн превосходно играет и поет прекрасно.
   — Я пою немного, совсем немного, — поправила ее Луанн, смеясь. — Это вполне устраивает детей в школе — они склонны восхищаться каждым взрослым, кто уделяет им хотя бы сколько-нибудь внимания, но, уверяю вас, для взрослой компании мои способности совершенно ничего не стоят.
   — А вы, мисс Саммерз? Вы поете? — Фредерик Портер, дядюшка Луанн, с интересом посмотрел на нее.
   — Немного, как Луанн. — Кэтлин улыбнулась против собственного желания. Луанн Портер, ее тетка и дядя, как Уиннифред и Эдна, были дружелюбны и искренни, и их любезному обхождению было трудно противостоять. — Но вот у моей младшей сестры Бекки действительно красивый голос. Совершенно необычный — чистый, сильный и очень-очень приятный. Хотелось бы мне, чтобы вы когда-нибудь ее услышали…
   Кэтлин осеклась. Что это она говорит? Ей вовсе этого не хочется. Она ни за что на свете не позволит Бекки и близко подойти к дилижансу, который идет до Хоупа! Но даже если случится так, что Бекки приедет сюда, ее робкая маленькая сестричка никогда не наберется храбрости, чтобы петь перед чужими людьми.
   Но все тут же поймали ее на слове.
   — Может быть, она приедет повидаться с вами? — с надеждой проговорила Уиннифред.
   — Если она приедет, мы с Сетом устроим званый обед, и она будет петь для всех нас, — добавила Эдна, разрумянившись от удовольствия при одной мысли об этом.
   — К сожалению, она очень стеснительная, — быстро сказала Кэтлин, но Эдна отмела это соображение взмахом руки.
   — Мы, конечно же, сумеем дать ей понять, что она среди друзей, А ничего больше и не нужно. Сколько ей лет?
   — Одиннадцать.
   — Ах, я уверена, что она с удовольствием познакомится с двойняшками Моргенсена! — воскликнула Луанн. — Это две самые славные, умные девочки, каких я только знала, — Кэти и Бриджет Моргенсен. Им тоже по одиннадцать лет. Нет, в самом деле, пригласите ее сюда поскорее! — с энтузиазмом добавила она.
   Кэтлин поддалась очарованию дружеской, теплой обстановки. Уютная гостиная, добрые, шумные, веселые люди, соблазнительный запах жареной курицы, клецок, сдобных кукурузных лепешек и яблочного пирога, плывущий по дому, наполнили ее неожиданным чувством покоя и близости с собравшимися здесь людьми. Когда старшие женщины пошли на кухню помочь в приготовлении ужина, она уселась рядом с Луанн на софу, обитую золотистым плюшем, и принялась обсуждать с ней городской швейный кружок.
   — Меня приняли туда только месяц назад. Очень приятная компания… может быть, вы как-нибудь захотите присоединиться к нам…
   Луанн замолчала, потому что кто-то громко постучал в дверь.
   — Ах, это, верно, мистер Рейли! Прошу прощения. — И, быстро улыбнувшись Кэтлин, она поспешила к двери.
   — Входите же, мистер Рейли. Позвольте, я вас представлю остальным гостям.
   Вошел высокий широкоплечий мужчина, одетый в костюм модного покроя. Он быстро снял котелок. Кэтлин был хорошо знаком взгляд, которым он оглядел комнату. Она повидала много людей с таким взглядом в филадельфийских гостиных и танцевальных залах — самонадеянный мужчина, методично составляющий мнение о других гостях и решающий, кто из них может быть ему полезен или интересен, а кто нет. И еще в нем было нечто, вызывающее у Кэтлин легкое беспокойство, но она не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах его видела.
   — Дорогие друзья, позвольте познакомить вас с мистером Дрю Рейли! — воскликнула Луанн, как только появились Уиннифред, Эдна и Амелия, улыбнувшись незнакомцу сияющей улыбкой. — Мистер Рейли приехал сюда по делам из Нью-Йорка. Мы оба вчера были приглашены к супругам Уивер.
   — Да, — добавил, усмехаясь, приезжий, — к счастью для меня, мисс Портер отнеслась ко мне с состраданием. Я мало с кем знаком в городе, и она любезно предложила сегодня представить меня ее друзьям. — Голос у Рейли был спокойный, густой и тягучий, как майский мед, что создавало странное впечатление в сочетании с его привлекательным лицом с резкими чертами и пронзительными глазами орехового цвета. Его светлые волосы были аккуратно причесаны, кожа слегка покрыта красноватым загаром, как если бы он ездил верхом по равнинам Вайоминга.
   Мужчины обменялись рукопожатиями, женщины пробормотали «Добрый вечер», и Кэтлин поднялась с софы. Взгляд ее на мгновение остановился на Уэйде. Она заметила, что Луанн тоже украдкой поглядывала на него, пока они разговаривали. Кэтлин была теперь абсолютно уверена, что между ним и рыженькой учительницей существует нечто большее, чем дружба, в особенности если учесть замечание миссис Портер.
   Сердце у нее сжалось. Что же это за человек? Связан с одной женщиной, а целуется с другой?
   Это непорядочно!
   Кэтлин вспомнила предостережения миссис Каспер, и по спине у нее пробежал холодок. Она знала, что люди вроде Доминика Трента могут поступать таким образом — тогда, в Филадельфии, он и пытался совершить нечто подобное, если не хуже, — но не думала, что Уэйда Баркли можно упрекнуть в этом. Не думала до сегодняшнего вечера.
   Когда Уэйд поднял глаза и увидел, что Кэтлин смотрит на него, она отвела взгляд и отвернулась, разозлившись на себя. Как это было ни глупо, но все же в глубине души она надеялась, что, несмотря на его невыносимое высокомерие и упрямство, он на самом деле такой надежный и порядочный, каким кажется. Теперь она поняла, что это не так.
   Кэтлин подавила желание потереть губы, чтобы, насколько это возможно, с них исчезло ощущение его поцелуя.
   Мысли Кэтлин прервал дружеский голос Луанн, которая подошла к ней вместе с Дрю Рейли.
   — А это мисс Саммерз, — сказала Луанн.
   — Кэтлин, прошу вас.
   — Конечно, Кэтлин. Она тоже недавно в Хоупе, — пояснила Луанн. — И владеет ранчо «Синяя даль» вместе с Уэйдом Баркли.
   — А, ранчо «Синяя даль»! — Дрю Рейли приветливо улыбнулся. — Великолепное имение. Я много о нем слышал.
   — Слышали и забудьте. — Уэйд появился за плечом Кэтлин так внезапно, что она вздрогнула. Выгоревшие брови Рейли высоко взлетели. — Ранчо «Синяя даль» не продается. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. — И Уэйд посмотрел Рейли прямо в глаза.
   — Мистер Баркли, — возразил тот, слегка насмешливо улыбаясь, — почему вы думаете, что я хочу его купить?
   Кэтлин видела, как он смерил Уэйда взглядом, а Уэйд — его. Уголки рта Рейли слегка опустились, а на лице Уэйда не дрогнул ни единый мускул.
   — Видите ли, Рейли, — вмешался Сет Уивер, — дело в том, что я только что говорил Уэйду о том, что привело вас в Хоуп. — Он обратил взгляд своих карих близко поставленных глаз на Кэтлин. — Дрю представляет восточный хмельный синдикат, интересующийся приобретением крупного скотоводческого ранчо в наших краях, — объяснил он. — Его синдикат уже владеет скотоводческими акциями в Аризоне и Монтане. И еще я сказал ему сегодня днем, когда мы встретились в банке, что из всех здешних владельцев ранчо ни Баркли, ни Тайлеры, ни Лесситеры не собираются ничего продавать. На самом деле, — добавил он, бросив на приезжего острый взгляд, — я дал понять, что не знаю, при каких обстоятельствах стали бы продавать ранчо Уэйд или его братья.
   — Это верно, Баркли. Сэр Уивер именно так все и объяснил, — кивнул Дрю Рейли. — Но он не упомянул о мисс Баркли — то есть я хочу сказать, о мисс Саммерз. Вы вдвоем владеете ранчо… значит, вы родственники? — спросил он, глядя на Кэтлин с очаровательной улыбкой.
   — Нет. Мы не родственники — ни в каком отношении, — горячо сказала Кэтлин. Остальные гости насторожились, удивленные многозначительностью ее тона, но Уэйд всего лишь взглянул на нее со своей обычной невозмутимостью.
   — И лично я, — продолжала она уже спокойнее, — с удовольствием продала бы свою долю, мистер Рейли, если бы позволили обстоятельства. Но к несчастью, они не позволяют.
   — Иными словами, не тратьте зря время, пытаясь умаслить ее. — Уэйд протянул к Кэтлин руку, словно хотел увести ее, но она отпрянула.
   Ореховые глаза Дрю Рейли были прикованы к лицу Кэтлин.
   — Если бы я хотел умаслить столь красивую особу, это касалось бы не цены имения, — тихо отозвался он.
   В глазах этого человека Кэтлин прочла нескрываемое восхищение, но это ее не взволновало. Она встречала людей типа Дрю Рейли много раз. И, вовсе не польщенная его слишком очевидным вниманием, а только лишь потому, что Уэйд хмыкнул у нее за спиной, пробормотала:
   — Вы очень любезны, мистер Рейли. Благодарю вас. Уэйд поморщился.
   — Зовите меня Дрю, я настаиваю. — Улыбка представителя синдиката стала шире. — А откуда приехали вы, мисс Саммерз?
   — Я Кэтлин, вы помните? И мне бы больше хотелось послушать вас.
   Они принялись непринужденно беседовать, но Кэтлин все время чувствовала на себе взгляд Уэйда. В глазах его словно застыл лед. И во время обеда, и когда гости стали играть в карты и разговаривать, он не обращал на нее внимания и либо шутил с Сетом Уивером, либо обсуждал цены на скот с Фредериком Портером, либо говорил комплименты Луанн и ее тетке по поводу прекрасного угощения.
   Незадолго до конца вечера Кэтлин хватилась своего ридикюля. Она вспомнила, что заходила в маленькую швейную комнату в задней части дома с Амелией Портер, чтобы взглянуть на платье, фасон которого, как та слышала, вызывает на востоке страшный ажиотаж. Может быть, подумала девушка, он остался там. Она незаметно вышла в холл и увидела свой ридикюль на маленьком диванчике. Направившись в переднюю часть дома, Кэтлин услышала справа от себя какой-то звук и обернулась.
   Она оказалась лицом к кухонной двери. А там, за порогом, увидела Уэйда и Луанн, которые стояли так близко друг к другу, что как бы сливались в одно целое. Руки Луанн лежали на плечах Уэйда, а он обнимал учительницу за талию. Потрясенная, Кэтлин смотрела на них. Луанн подняла лицо, и они поцеловались.

Глава 12

   Ридикюль выскользнул из онемевших пальцев Кэтлин, ударившись об пол с глухим стуком, и Уэйд резко отпрянул от Луанн.
   Когда взгляд его упал на стоявшую совсем рядом Кэтлин, растерянную и бледную, глаза его сузились. В течение одной мучительной минуты она не могла отвести глаз от его лица; ей казалось, что в ушах раздается оглушительный звон. Потом она услышала, как Луанн что-то пробормотала, Уэйд опустил руки, и Кэтлин пришла в себя. С яростью и отвращением она подхватила с пола ридикюль и выбежала в холл.
   — Кэтлин, постойте! — прозвучал позади нее голос Уэйда, но она только ускорила шаги, с такой быстротой летя по направлению к гостиной, что столкнулась с Уиннифред Дейл, когда та вышла в холл.
   — Ах! Простите, милочка… — Она уставилась на Кэтлин, белую как мел. — Господи, детка, что случилось? У вас такой вид, будто вы сейчас упадете в обморок.
   — Нет-нет, что вы… у меня не бывает обмороков. Просто у меня… болит голова и… Уэйд, кажется, хочет побыть у Портеров еще немного, так что я подумала… может быть, Уиверы будут так добры и отвезут меня домой — сейчас же.
   — Конечно, конечно! Сию минуту пойду спрошу у них. — Уиннифред с беспокойством оглядела ее. — Мне очень жаль, что вы плохо себя чувствуете. Подождите минутку, я пойду найду Эдну и…
   — Если бы у меня была повозка, я счел бы за честь отвезти вас домой, Кэтлин. — Дрю Рейли подошел к ним со стороны гостиной, озабоченно глядя на Кэтлин. — К сожалению, сегодня я приехал верхом. Вы не позволите мне проводить вас до кресла, пока Уиверы соберутся? Принести вам рюмку бренди?
   — В этом нет нужды, — раздался голос Уэйда за спиной у Кэтлин. Она резко обернулась.
   Мрачный, нахмурившийся Уэйд подошел к ней и, схватив за руку, с демонстративным видом положил ее на свой согнутый локоть.
   — Простите, что заставил вас ждать. Поехали.
   — Извините. — Она высвободила руку и посмотрела ему в лицо. Ее зеленые глаза вспыхнули от негодования. — Я еще ни с кем не простилась.
   — Ну так прощайтесь.
   — Прошусь, когда буду готова.
   — Сдается мне, вы уже готовы.
   В воздухе между ними ощущалось напряжение, и Уиннифред удивленно переводила взгляд то на нее, то на него. Дрю Рейли молча наблюдал, как они обмениваются репликами.
   В душе у Кэтлин царил хаос, и единственное, что она могла сделать, — это заставить себя не опускать глаза и смотреть прямо на Уэйда Баркли, в его ледяные синие глаза — она-то не сделала ничего, чего стоило бы стыдиться. Но он, судя по всему, тоже не считал себя виноватым ни в чем, потому что смотрел на нее так же твердо, упорно и безжалостно, как и она — на него.
   Из безвыходного положения их спасла Уиннифред — она увела Кэтлин, чтобы та простилась с Портерами Вскоре после этого Кэтлин оказалась в коляске рядом с тем, кого ненавидела, в ночи, полной запахов диких цветов и хвои, под мерцающим лунным светом. Оба не проронили ни слова, пока не подъехали почти к самому ранчо «Синяя даль».
   — Считаю, я должен кое-что объяснить.
   Кэтлин буквально вскипела, до того спокойным был его голос, но тут же взяла себя в руки.
   — Вот как? — произнесла она со всей холодностью, на какую была способна в данный момент.
   — Позвольте мне вам кое-что пояснить, — продолжал он. — Ни при каких обстоятельствах вы не будете иметь никаких дел с Дрю Рейли.
   Дрю Рейли! Кэтлин меньше всего ожидала, что Уэйд заговорит об этом.
   — Так вы хотите поговорить о Дрю Рейли? — вырвалось у нее.
   — Ясное дело, нет. Меньше всего мне хочется говорить о нем. Просто я велю вам держаться подальше от этого человека.
   — Вы не имеете никакого права велеть мне что бы то ни было, мистер Баркли. И единственный человек, от которого я собираюсь держаться подальше, — это вы!
   — Это почему же? Из-за… ошибки, которую мы допустили вчера вечером?
   — Разумеется. А сегодня вечером вы, очевидно, допустили еще одну «ошибку», — возразила она. — С Луанн Портер.
   — Это была не ошибка. Мне хотелось поцеловать ее, — небрежно проговорил Уэйд.
   Кэтлин повернулась и посмотрела на него, в душе ее возмущение соперничало с ревностью. Красивое мрачное лицо Уэйда ничего не выражало; он смотрел прямо на дорогу, но она заметила, что у него слегка напряжены плечи и сильные руки, которыми он так умело держал вожжи.
   — В таком случае мне жаль эту бедную девушку! — воскликнула она.
   — Вроде бы ей это понравилось. Так же, как и вам. — Он, прищурясь, взглянул на нее. — Если уж на то пошло.
   Она не знала, закричать или дать ему пощечину, и ограничилась тем, что, крепко сжав руки в кулаки, отодвинулась от него настолько, насколько позволяли размеры коляски.
   — Разве? Я не помню.
   — Да что вы говорите!
   — Правда. Я стараюсь не держать в голове неприятные вещи. Это гораздо проще, чем размышлять о них. А значит, что бы там ни произошло между вами и мной… какую бы ошибку ни совершили вы, я не имею к этому ни малейшего отношения. Это всего-навсего неприятный эпизод, и не более того.
   К великому удивлению Кэтлин, он натянул вожжи и остановил лошадей так резко, что она покачнулась на сиденье. Их окружала темная непроглядная ночь, и вокруг не было никого, только деревья, луна и звезды.
   — Что вы задумали?
   — Хочу освежить вашу память, — сказал Уэйд, заключая ее в объятия.
   Кэтлин тихонько охнула от удивления и широко раскрыла глаза, но он только ближе привлек ее к себе и накрыл ее рот поцелуем, с наслаждением вкушая упоительные розовые губы, которые преследовали его денно и нощно.
   Он не собирался целовать ее — ни в тот раз, ни сегодня, но этот необыкновенный зловредный ангел обладал способностью язвить по его адресу, как никто другой.
   — Значит, вы забыли, что чувствовали, когда я целовал вас? — пробормотал Уэйд, и она затрепетала в его объятиях.
   — Д-да.
   — И ничего не вспомнили?
   — Н-нет… совсем ничего, кро…
   Уэйд еще раз поцеловал ее. Кэтлин попыталась высвободиться, но замерла, издав короткий тихий стон, когда его горячие губы впились в нее и ее пронзило ощущение сладостного восторга.
   — Вы не помните эту часть? — Голос у него был низкий, хриплый, он немного отстранился.
   — М-м-м… нет… может быть…
   — А я уверен, что помните.
   Новый поцелуй оказался еще глубже, еще настойчивее. Кэтлин почувствовала, что голова у нее закружилась, губы жгло, как огнем, и с нежной мучительной радостью она ответила на поцелуй.
   Оба они покачнулись, почти не сознавая, где находятся. Теперь Уэйд уже не мог остановиться, даже если бы захотел этого. Кэтлин была у него в крови, ее вкус, ее запах пьянили его сильнее, чем виски, и казалось, что во всем Вайоминге, да и вообще на всей земле, нет никого, кроме них двоих.
   Поцелуй следовал за поцелуем, руки Уэйда принялись ласкать ее, гладить роскошные выпуклости бедер, а губы настойчиво покоряли ее, вызывая негромкие чувственные стоны, заставляя отвечать на его поцелуи, такие пламенные, что оба они пылали от страсти.
   — Кэтлин, что вы со мной делаете? — простонал он, и губы его коснулись ее стройной шеи, а рука скользнула вверх, к чудным золотым волосам, и пальцы замерли на шпильках и заколках.
   — Н-нет… не нужно, Уэйд!
   В груди у него вспыхнуло, когда он услышал, что она назвала его по имени, и сердце забилось с такой скоростью, с какой не билось, когда он оказывался рядом со змеей, или рысью, или хулиганами, устраивающими драку в салуне.
   — Молчите, — выдохнул он, и в то время как одна его рука обвилась вокруг талии Кэтлин, пальцы другой сомкнулись на одной из ее проклятых заколок. — Давно уже хочу это сделать…
   Осторожно потянув, Уэйд ловко вытащил шпильки — одну, другую, третью, четвертую — и швырнул их в темноту.
   Густые золотые локоны рассыпались в буйном беспорядке, и словно солнечный свет смешался с лунным. Уэйд зарылся пальцами в шелковистые пряди и поцеловал Кэтлин с такой страстной нежностью, словно та шла из самой сокровенной глубины его чувственности, о существовании которой он никогда не подозревал.
   Кэтлин замурлыкала, как котенок, потом прижалась к нему, тела их слились в одно целое, и запах ее духов смешал все его мысли.
   Уэйду казалось, что он умрет от наслаждения, когда нежные губы Кэтлин раскрылись навстречу его языку и он проник в ее рот. Он был почти на небесах… но не совсем — ему хотелось сорвать с нее это великолепное платье и овладеть ею при свете луны, целовать всю, вкусить целиком и полностью, чтобы перестать мечтать о ней.
   Уэйд был уверен, что тогда все придет в норму и он не станет думать о ней постоянно. Его пальцы запутались в ее волосах, лаская шелковые пряди, а потом скользнули ниже. Неодолимое желание охватило Уэйда, когда он осторожно дотронулся до ее груди. Кэтлин тихо ахнула, содрогнувшись от наслаждения, но вдруг неожиданно напряглась и отпрянула.
   — Нет! — услышал Уэйд ее шепот. И тут словно кто-то разрушил волшебные чары этой ночи, она высвободилась из его объятий, глядя на него с паническим ужасом, который постепенно вытеснил из ее глаз мерцание страсти. — Нет!
   Уэйд забыл о своих порывах и почувствовал неожиданное желание успокоить ее.
   — Ничего страшного, принцесса. Мы пока все отложим — пока. Если это то, чего вы хотите…
   — Чего я хочу! — Голос Кэтлин сорвался, разрумянившееся было лицо снова стало бледным. — С каких это пор вы — вы все! — стали считаться с моими желаниями! Они не имели значения ни для Алека, ни для Доминика Трента, — с горечью вскричала она, — а вы, вы удерживаете меня на ранчо «Синяя даль» против моей воли с той минуты, как я сюда приехала. Да разве для вас важно, чего я хочу!
   Руки Уэйда опустились, он встревожился, потому что увидел, что она вся дрожит, изо всех сил стараясь не расплакаться.