Грегори Джил. Отважный герой, нежные поцелуи

   Этого было достаточно, чтобы Кэтлин разозлилась окончательно и принялась изо всех сил вырываться, стараясь, чтобы Уэйд потерял равновесие, но с таким же успехом она могла бы стараться сокрушить каменную стену. В результате все ее старания обернулись против нее же. Он молниеносно обхватил ее обеими руками и повлек на сено, расстеленное на полу.
   Он перекатился на нее и пригвоздил ее своим телом к полу, не обращая внимания на ее отчаянные протесты.
   — Отпустите меня… сию же… минуту!
   — Не отпущу, пока не скажу то, что хочу сказать. Поскольку это единственный способ, каким я могу привлечь ваше внимание, принцесса, вы будете разговаривать в таком положении.
   Кэтлин боролась, как могла, — вертелась, извивалась, старалась сделать ему больно, чтобы вырваться во что бы то ни стало, но Уэйд дышал по-прежнему ровно и держал ее, беспомощную, под собой, не прилагая к этому ни малейших усилий.
   Наконец, задыхаясь, она прекратила сопротивление.
   — Так-то лучше, — сказал он, но ей показалось, что голос его звучит хрипло.
   — Слушайте, — продолжал он, все еще стискивая пальцами ее запястья и не отрывая от нее глаз. — Я хочу, чтобы вы перестали доставлять мне неприятности и просто посмотрели вокруг. Вы должны понять, где вы находитесь, оценить дар, который вам преподнесли. Нам придется поладить. Я готов, если вы тоже готовы. Ризу хотелось бы, чтобы все было мирно…
   — Мне надоело слышать о Ризе! Он нахмурился.
   — Если бы Риз был здесь сейчас, он сильно встревожился бы за вас. Сегодня вы нажили себе врага.
   У Кэтлин туманилось в голове. В чреслах ее появилась слабая боль, разливавшаяся по всему телу. Хоть бы Уэйд отпустил ее или по крайней мере немного отодвинулся.
   — Вы имеете в виду… Оттера Джонса, — пробормотала она, собираясь с мыслями.
   — Вот именно.
   — Я его не боюсь!
   — А нужно бы. — Лицо его снова стало суровым, и он слегка приподнялся, потому что она, лежа под ним, сокрушенно поморщилась. — Некоторое время вам не стоит гулять одной, — предупредил он. — Дайте мне возможность найти его в городе и объяснить, что ему лучше здесь не появляться…
   — Я не нуждаюсь в вашей защите.
   И Кэтлин принялась бороться с новыми силами, которые придавало ей сознание собственной беспомощности. Она безуспешно старалась взять себя в руки, на какое-то время совершенно потеряв голову. Лежать на сене и ощущать на щеке его теплое дыхание, а на себе — его крупное мускулистое тело! Теперь Кэтлин, опомнившись, вернулась в реальный мир, где была поймана в ловушку этим человеком, вызывающим у нее дикую ярость.
   — Кто-то должен за вами присматривать, — резко проговорил Уэйд, чувствуя в груди странное напряжение, когда он внимательно всматривался в ее глаза, горящие негодованием, и в упрямо сжатые сочные красивые губы. — Похоже, этой работкой придется заниматься мне, — пробормотал он, но внезапно резко поднял голову, потому что дверь сарая распахнулась и в проеме появился Болди. Старый пастух уставился в темноту.
   — Кто здесь? Это ты, Уэйд?
   В мгновение ока Уэйд отпустил Кэтлин и вскочил на ноги. Он двинулся к двери, а работник вошел в сарай.
   — Что такое, Болди?
   — Мисс Саммерз все еще здесь, с тобой, да? Я пришел спросить насчет телят, что на южном пастбище.
   — Давай выйдем. — Уэйд протиснулся мимо старика, заодно уводя его из сарая. — Поговорим по дороге туда. Мне нужно самому проверить и посмотреть, сколько их отбилось от стада…
   Голоса стихли, и Кэтлин медленно поднялась.
   Ее противостояние с Уэйдом зашло дальше, чем она ожидала. Честно говоря, ситуация совершенно вышла из-под ее контроля. «Но, — неуверенно подумала она, стряхнув сено со своей амазонки и вынув несколько травинок из волос, — теперь я не могу это остановить. Как бы то ни было, нужно продолжать дальше. Если Уэйд поймет, что может запугать меня и заставить отказаться от борьбы, я никогда не выберусь с ранчо „Синяя даль“ и не вернусь к Бекки».
   Больше чем когда-либо она должна показать ему, что не смирится, пока не получит от него то, что ей нужно.
   Она вышла из сарая, щурясь от яркого солнечного света. Небо было цвета бирюзы, огромное и бескрайнее. У горизонта серо-голубые вершины гор касались девственно-белых облаков.
   Пастухи и Уэйд уехали. В курятнике кудахтали куры, Маркиз лаял на белку, взбирающуюся по стволу дерева, и вокруг не было никого — только Франческа шла степенным шагом, опустив голову, к дому от купы осин, росших неподалеку.
   Кэтлин тоже направилась домой и, когда Франческа приблизилась, увидела, что лицо у нее мокрое от слез.
   — Что случилось, Франческа?
   Экономка быстро взглянула на нее, потом вытерла глаза платочком, обшитым кружевом.
   — Ничего, сеньорита, — сказала она грустным, тихим голосом. — Я отнесла цветы на могилу вашего отца, вот и все. Я хожу туда каждую неделю.
   — Ах, вот что. — Внезапно Кэтлин осенило. — Вы, наверное… очень любили его?
   Франческа кивнула, поджав губы.
   — Он был хорошим человеком, сеньорита. Добрым, очень добрым, чувства его всегда были искренними. Немного найдется таких людей. Мистер Уэйд — он тоже такой.
   Она отвернулась и стала с трудом подниматься по ступенькам крыльца. Вдруг Кэтлин вспомнила, что еще не завтракала, но голода совсем не ощущала. Повинуясь внезапному порыву, она пошла в том направлении, откуда появилась Франческа.
   Найти могилу оказалось нетрудно.
   Она находилась на красивой лужайке как раз под осинами, где пели птицы и росла высокая густая трава. Цветы пестрели среди камней и под деревьями. На белом надгробном камне были высечены имя Риза, дата его смерти, и лежали розовые и желтые полевые цветы.
   Кэтлин медленно подошла к могиле. По какой-то необъяснимой причине в горле у нее застрял комок, пока она смотрела на надпись, на красивое надгробие, на яркий букет. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором появилась фотография — широкоплечий немолодой мужчина с мужественным лицом, курящий сигару, и трое мальчиков Баркли.
   Ее отец.
   Руки Кэтлин дрожали, когда она наклонилась и сорвала цветок, что рос в траве у ее ног. Немного поколебавшись, она хотела опуститься на колени, чтобы положить цветок к остальным, но не смогла и замерла с вытянутой рукой.
   — Почему ты ни разу не написал мне? — прошептала она. Ее охватили негодование и боль. — Ты не думал обо мне; пока не подошла смерть. А почему подумал тогда? Почему ты потребовал, чтобы я жила здесь, в этом месте, которым ты так и не захотел поделиться со мной за восемнадцать лет?
   Кэтлин вдруг чуть не расплакалась горькими, жгучими и злыми слезами, но совладала с собой. Она отшвырнула цветок в сторону, в колыхавшуюся от ветра траву, и бегом бросилась к дому.
   Ответа не было и не будет.
   И, закрывшись в своей комнате, как в убежище, она поклялась себе, что больше никогда не пойдет на могилу отца.

Глава 9

   — И куда это вы направляетесь?
   На следующее утро Уэйд собрался поехать на мыс Черного медведя. Настала весна, и нужно было объехать стада, прежде чем начать клеймить скот. Вдруг он увидел, что Кэтлин выводит из конюшни Звездочку, золотисто-коричневую кобылку.
   Уэйд не мог не признать, что Кэтлин являла собой великолепное зрелище в длинной темно-синей юбке для верховой езды и белой блузке с оборками. Погода была ясная, и невозможно было не заметить, как блузка облегала ее высокую грудь. Солнце освещало ее мягкие, золотистые, как лютики, волосы и зажигало яркие зеленые искры в ее глазах, когда она вела Звездочку к ограде загона.
   Уэйд постарался не вспоминать, какое пьянящее чувство охватило его, когда она лежала под ним на сене. Об этом лучше забыть.
   — Я собралась проехаться, чтобы осмотреть свои владения, — независимым тоном ответила Кэтлин. — Вас это вовсе не касается.
   — Не заезжайте слишком далеко. Вы еще не знаете здешних мест.
   — А мне и не понадобится их узнавать — я недолго здесь пробуду, — отозвалась она и провела рукой по шелковистой гриве лошади.
   Уэйд пришпорил коня и поехал, но потом, натянув поводья, обернулся, чтобы посмотреть, как она сядет на лошадь у столба изгороди. Когда он увидел, как легко и уверенно Кэтлин обращается с кобылой, все его сомнения насчет ее способности управиться с норовистой лошадью исчезли, а когда она изящно взлетела в седло, внутри у него словно сжалась какая-то пружина.
   — Вы должны знать одну вещь, — сказал он, когда Кэтлин подъехала к нему. — У нас тут бывают неприятности из-за угонщиков скота.
   — Я знаю это. Мне рассказала Уиннифред, когда я была в городе, а еще она рассказала о банде Кэмпбелла и как в Хоупе некоторое время было небезопасно, так что ей пришлось даже на несколько месяцев уехать, пока все не утихло.
   — Да, в каком-то смысле все утихло. На ранчо «Синяя даль» вы в безопасности.
   — Тогда почему вы предупредили меня насчет угонщиков скота?
   Она повернулась к нему, на лице ее было насмешливое легкомысленное выражение, и он не мог не посмотреть на ее губы. Уэйд никогда не видел столь чувственных, столь соблазнительно обрисованных губ. Такой ротик мог бы принадлежать девушке из салуна, а не этой маленькой леди с ее раздражающе приличными манерами, в облегающей, застегнутой на все пуговицы блузке и элегантной юбке для верховой езды, достающей до самых щиколоток.
   — Что вы сейчас сказали? — рассеянно спросил он, а потом нахмурился, заметив ее улыбку. Она повторила свой вопрос.
   — Если я здесь в безопасности, почему вы упомянули об угонщиках скота?
   — Потому что вы — слабая женщина и ничего не знаете о здешней жизни. Если увидите незнакомых людей — кого-то, кто крутится около стада, скачите оттуда что есть сил. Не подъезжайте к ним и не спрашивайте, что они здесь делают, и вообще постарайтесь не попадаться никому на глаза.
   Кэтлин ощутила легкий укол. Какие-то дурные предчувствия поколебали ее нарочитую невозмутимость, которую она напускала на себя из-за Уэйда.
   — А вы думаете, что эти угонщики действительно могут… застрелить меня… или что-то сделать?
   — Вряд ли, но нельзя сказать наверняка. В основном они появляются по ночам, но сейчас что-то осмелели. Так что не заезжайте далеко. У меня нет охоты посылать людей на ваши поиски.
   — Видит Бог, мне очень не хочется доставлять вам неудобства, — бросила она.
   И тут же пожалела об этом, потому что во второй раз озорная мальчишеская усмешка озарила его лицо, и Кэтлин показалось, что в ее жилах вспыхнуло жаркое пламя.
   — Знаю, как вам не хочется. — Уэйд подавил неожиданный порыв вырвать у нее из рук изящную маленькую черную шляпу, которую она купила в Хоупе, и швырнуть ее на землю. — Ездили вчера в город, да? — торопливо прибавил он, откидываясь назад в седле и оглядывая девушку из-под полей шляпы. — Познакомились с Луанн Портер — она сказала мне, что пригласила вас на ужин.
   — Совершенно верно. — Кэтлин потрепала кобылку по холеной шее, и та начала от нетерпения гарцевать на месте. — Вы, конечно, тоже придете?
   — Я думаю, это здорово, что вы начинаете устраиваться, заводить друзей. — На этот раз его усмешка была ироничной. — Следующее, что вы сделаете, — это вступите в хоупский швейный кружок. И будете собираться с соседками стегать друг для друга одеяла.
   С этими словами он пришпорил своего чалого коня и умчался, прежде чем она могла что-то бросить ему в ответ.
   — Стегать одеяла, как бы не так! — Кэтлин охватило негодование; она сердито смотрела, как облако пыли взметнулось из-под копыт его лошади.
   Уэйд Баркли пожалеет об этих словах еще до конца сегодняшнего дня.
   Она подозвала Мигеля, коловшего дрова рядом с сараем.
   — Где сегодня утром работает Джейк Янг?
   Тот выпрямился и удивленно посмотрел на нее. — Объезжает стада около Кугуара.
   — А где Кугуар?
   Мигель положил топор на землю и подошел к ней.
   — К северу. Примерно десять миль. Так называется здешний каньон.
   — К северу? — Кэтлин прищурилась, глядя на солнце, а потом на горизонт во всех направлениях.
   — Вон туда, сеньорита, — показал Мигель. — Но босс не хотел, чтобы вы…
   — Вы мне очень помогли, Мигель!
   Кэтлин одарила его улыбкой, сияющей, как весеннее солнце, и уже через мгновение скакала на север, вздымая тучи пыли.
 
   День для верховой прогулки был чудесный. Кэтлин позволила кобылке самой выбирать путь, и та резво понеслась по великолепным вайомингским лугам и пастбищам. Ощущение свободы, покоя и радости наполнило девушку. Теплый ветерок овевал ее щеки, дикая первозданная красота ландшафта завораживала ее.
   Наконец она велела Звездочке идти рысью и принялась более внимательно смотреть вокруг. Равнинная местность сменилась холмистым ландшафтом, на лугах пасся скот, а впереди лежал каньон, но Джейка видно не было.
   Кэтлин подъехала к каньону.
   — Джейк! — позвала она, нарушив тишину жаркого полдня. — Джейк Янг!
   Раздался ответный крик, и спустя мгновение на низком гребне появился молодой ковбой верхом на лошади. Помахав шляпой, он приблизился к ней.
   — Я решила немного проехаться по окрестностям, — сказала Кэтлин, ослепительно улыбаясь. — И вспомнила, что кто-то упомянул, что вы работаете сегодня где-то здесь. Как… как дела? — спросила она, не очень представляя себе, чем он занят, но полагая, что нужно притвориться, что она это знает.
   — Я поставил тавро примерно на дюжине телят, миз Саммерз, загнал их в каньон. Скоро при — гоню назад. Там, за деревьями, бродят еще несколько. Я как раз собирался этим заняться, когда услышал ваш зов.
   Кэтлин склонила голову и посмотрела на него блестящими глазами, которые вводили в заблуждение и более искушенных мужчин.
   — Уэйд Баркли так рассердился на меня вчера за то, что я наняла тех людей. А вы не сердитесь на меня, правда, Джейк?
   — Сержусь? На вас? Нет, мэм. — И ковбой ухмыльнулся от уха до уха. — Не думаю, чтоб я когда мог рассердиться на такую хорошенькую леди, как вы.
   — Ах, какой вы милый! — Он действительно мил, подумала Кэтлин. Она чувствовала себя очень виноватой за то, что хотела использовать его в своих целях. Но это необходимо, сказала она себе. — Я привезла фляжку с лимонадом и немного сахарного печенья Франчески. — Она похлопала по маленькой сумке, которую привязала к седлу. — Давайте устроим небольшой пикник — и, может быть, вы будете настолько добры, что дадите мне некий совет.
   Джейк оторопел.
   — Я? Совет?
   — Видите ли, Джейк, — с серьезным видом сказала она, — на самом деле я очень немного знаю о том, как вести хозяйство на ранчо. И боюсь спрашивать у Уэйда Баркли — с ним не очень-то легко разговаривать.
   От удивления брови у молодого человека высоко взлетели.
   — Правда? Как-то чудно вы говорите, миз Саммерз. Уэйд обычно очень хорошо отвечает на вопросы и все объясняет. И я не видал такого расторопного хозяина, как он.
   — Должно быть, мы просто не можем найти общий язык, — задумчиво сказала девушка, слегка пожав плечами. — Но вы… вы такой славный и явно большой мастер в своем деле. Наверное, вы могли бы уделить мне немного времени? И своих знаний?
   — Ясное дело. — Джейк вспыхнул от смущения. — Я с удовольствием, мэм. — Он быстро спешился и помог Кэтлин сойти с лошади.
   Они отыскали ровную лужайку, затененную осинами, и именно там, на молодой весенней травке, и нашел их спустя некоторое время Уэйд Баркли. Джейк, как зачарованный, слушал Кэтлин, которая стояла на коленях и, воткнув в волосы цветок, изящно жестикулируя, читала стихи:
 
   Как я люблю? Я тебе перечислю:
   Столь глубоко, высоко, необъятно,
   Что не охватишь ни взглядом, ни мыслью,
   Но только душой…
 
   — Что здесь, черт побери, происходит?
   Уэйд, сидя верхом, смотрел на живописную сцену, и на щеке у него подергивалась мышца.
   — Ах! Мистер Баркли! Боже милосердный, как вы меня испугали! — воскликнула Кэтлин, прижав руку к сердцу, но по блеску ее глаз и совершенно невинной улыбке было ясно, что она ничуть не испугана. — Я так увлеклась этими чудесными стихами, что даже не услышала, как вы подъехали. Вы их знаете? Я имею в виду стихи. Сонет сорок третий из сборника Элизабет Баррет Браунинг «Сонеты с португальскoro»…
   — Янг, — прервал ее Уэйд грозным голосом, — где, черт возьми, телята?
   Он спрыгнул с седла, и покрасневший Джейк поднялся с земли.
   — Босс… я… мы… только…
   — Бездельничаешь в рабочее время? — Уэйд заметил половинку печенья, которую ковбой все еще сжимал в руке, и флягу, лежащую на траве. — Я плачу тебе не за то, чтобы ты предавался обжорству.
   — Я знаю. Простите, босс. — Джейк отбросил печенье, словно оно было отравлено. — Мы только немножко посидели. Миз Саммерз хотела задать мне пару вопросов…
   — Держу пари, она это сделала!
   — И начали болтать о… поэзии и… это моя вина, босс, — поспешно проговорил ковбой, — только моя.
   — Нет, Джейк. — Кэтлин покачала головой, и цветок упал из ее локонов на мягкую траву. — Вы такой славный, очень славный, но вы знаете, что это неправда. — Она грациозно поднялась с травы и стряхнула с юбки воображаемую травинку.
   — Боюсь, что это моя вина. — Она постаралась, чтобы в ее голосе прозвучало сожаление, но это ей не очень-то удалось, когда она заглянула в сверкающие негодованием глаза Уэйда Баркли. — Идея от начала до конца принадлежит мне. Джейк просто вел себя как воспитанный человек. Но к сожалению, как только мы принялись рассуждать о поэзии, время будто перестало существовать. Мне казалось, что мы разговаривали совсем немного…
   — Поэзия! — Уэйд с отвращением смерил взглядом пастуха, вид у которого был весьма смущенный. — А как насчет того, чтобы согнать отставших телят и начать их клеймить?
   — Просто выскочило из головы. Я… со мной никогда такого не бывало, босс. Простите. Не знаю, что на меня нашло.
   — Зато я знаю.
   Джейк покраснел до самых корней волос цвета темного песка, но Кэтлин Саммерз только широко раскрыла совершенно невинные глаза.
   — Когда ты не приехал, чтобы помочь клеймить телят, Мигель сказал, что мисс Саммерз тебя искала. — Уэйд перевел взгляд на ангельское личико Кэтлин. Он был так зол, что готов был задушить ее.
   — Думаю, тебе стоит поискать бычков, — сказал он, все еще глядя на своего «совладельца».
   — Хорошо, босс. — Джейк быстро посмотрел на Кэтлин. — Спасибо, мисс Саммерз. С удовольствием поболтал с вами. И стихи очень хорошие, — сказал он поспешно, а потом бросился к своей лошади.
   Проводив его взглядом, Уэйд круто повернулся и зашагал через луг.
   Кэтлин, удивленно взглянув на него, пошла следом.
   — Куда вы едете? — спросила она.
   — Домой.
   — А разве вы… ни о чем больше не хотите спросить у меня?
   — Например?
   Она не могла не чувствовать некоторой досады из-за того, что все ее попытки помешать работать Джейку ни к чему не привели. Если бы не эта небольшая вспышка, никак нельзя было бы понять, что Уэйд разозлен.
   — Мистер Баркли, это я виновата, что Джейк не выполнил работу вовремя. Мне нужно было задать ему кое-какие вопросы о том, как загоняют телят. Это было очень интересно. Сама не знаю, как мы дошли до Элизабет Браунинг, но читать стихи так приятно! Мне здесь не хватает умственного напряжения, к которому я привыкла на востоке.
   — Ладно.
   — Я полагаю, что и другие наши работники тоже будут рады, если у них появится возможность устроить культурный диспут. — Кэтлин радостно улыбнулась. — А взамен они смогут рассказать мне о различных сторонах ведения хозяйства на ранчо. — Она хлопнула в ладоши, словно осененная внезапной мыслью. — Да как же мне не пришло это в голову раньше? Я могла бы сопровождать каждого ковбоя по очереди в течение недели и смотреть, как он работает, — пожалуй, даже помогать ему, пока не ознакомлюсь со всеми тонкостями скотоводства.
   Уэйд взлетел в седло и взялся за поводья.
   — Валяйте, — равнодушно отозвался он. — Делайте все, что вам придет в голову, мисс Саммерз.
   — То есть… вы не возражаете?
   — Мне плевать.
   — Это почему же?
   Улыбка его была холодной и тяжелой.
   — Потому что я уволю каждого, кто прекратит работу, чтобы поболтать с вами, и сегодня же вечером сообщу всем об этом в весьма определенных выражениях. — Голос его звучал раздражающе спокойно.
   Его слова потрясли Кэтлин. Ей совсем не хотелось, чтобы из-за нее кого-то уволили.
   — Постойте, это же несправедливо, — запротестовала она, но Уэйд оборвал ее:
   — Несправедливо? А здесь вообще все несправедливо, принцесса. Несправедливо, что на мои плечи взвалили заботу об испорченной, легкомысленной особе, которая решила стать колючкой под моим седлом, несправедливо, что Джейк получил нагоняй из-за того, что вы попытались через него досадить мне, несправедливо, что мне приходится наблюдать, как вы делаете вид, будто вам есть дело до кого-то, кроме вас самой.
   Презрение, читавшееся в глазах Уэйда, уязвило ее столь же сильно, как и его слова. Ошеломленная, Кэтлин только и могла, что смотреть на него.
   — И, — продолжал Уэйд холодным голосом, без всякого намека на сочувствие встретив ее растерянный взгляд, потому что был уверен — этот взгляд тоже часть спектакля, — несправедливо, что Риз умер, так и не увидев вас, потому что именно этого ему хотелось больше всего на свете. — Он натянул поводья и резко развернул своего коня. — Мне же хочется, черт побери, одного — никогда больше вас не видеть, — пробормотал он.
   Каждое слово ранило Кэтлин с такой силой, будто это были камни, летящие в ее тело. Она почувствовала, что побледнела.
   Уэйд пришпорил лошадь и, не оглядываясь, направился в сторону ранчо.
   Кэтлин не могла пошевелиться. Она неподвижно стояла, словно приросла к земле, охваченная яростью, отчаянием и горечью.
   В висках у нее стучало, губы онемели. Ей как-то удалось сесть в седло и тронуться с места; ехала она, ничего не видя, охваченная желанием поскорее добраться до дома и остаться одной со своими невеселыми мыслями.
   Почему дурное мнение, составившееся о ней у Уэйда, имеет для нее такое значение? Этого не должно быть, сказала себе Кэтлин, и на глаза ее навернулись жгучие слезы. Нет, она не станет плакать, не станет! Вчера на могиле Риза она уже чуть не расплакалась. Уэйду Баркли не удастся превратить ее в постоянно хныкающую слабовольную тряпку.
   — Я никогда не плачу, — упрямо прошептала Кэтлин и подстегнула Звездочку.

Глава 10

   Она точно не знала, в какой момент поняла, что заблудилась.
   Весь мир превратился во враждебное хаотическое пятно, где были только хлещущий ветер, стук копыт, летящий в лицо песок — и негодование и боль в сердце, которые впивались в ее душу, точно тысяча острых иголок. Все это поднялось и закружило Кэтлин огромным темным вихрем, обволакивая ее сознание, словно клубящаяся пыль, — суровый дикий ландшафт, через который она мчалась сломя голову.
   Наконец пелена спала, и, придя в себя, Кэтлин снова увидела мир, принявший четкие очертания. Вот тут-то и оказалось, что она ничего не узнает вокруг.
   Она находилась в глубоком каньоне, на каменистой тропе. Справа была высокая скала, слева — отвесный склон. Звездочка по-прежнему резво мчалась вперед, но Кэтлин в страхе натянула поводья, увидев, куда попала.
   Вверху над каньоном поднимались предгорья. Но где же дорога отсюда, и как ей попасть на ранчо?
   Высоко над ней с криком кружил ястреб. Никаких других звуков не было слышно. Ни намека на живое существо.
   Кэтлин охватила паника, однако она постаралась не поддаваться ей. Как только она выберется из каньона, то сумеет понять, куда заехала. На открытом месте наверняка окажется какая-нибудь знакомая примета — хребет, или холм, или что-то другое, что она узнает.
   — Поехали, девочка, — пробормотала она, положив дрожащую руку на гриву кобылки, и та тронулась. Кэтлин оглядывалась, ища тропу, которая выведет ее отсюда.
   Через час ей наконец удалось добраться до края каньона. В горле у нее пересохло, сердце громко стучало. Она пересекла тропу, заросшую травой и усыпанную камнями. Как далеко она заехала в предгорья? Ее окружали сосны, пихты и ели, скалистые склоны и каменистые хребты, где время от времени появлялся олень либо косуля.
   Далеко внизу виднелась глубокая открытая луговина, поросшая репейником и полынью, похожая на ту, через которую она уже проезжала раньше, но эта тянулась бесконечно во все стороны и кончалась у высоких гор, покрытых лесом. Кэтлин уже не знала, с какой стороны приехала.
   Как же ей добраться до ранчо «Синяя даль»?
   Неожиданно она вспомнила, что оставила флягу на траве у каньона. Воды у нее нет, пищи тоже, с упавшим сердцем подумала она. Хорошо хоть дело, кажется, близится к вечеру! Кэтлин посмотрела на висящее в небе солнце, похожее на расплавленный бронзовый шар. Оно сядет на западе, сказала она себе, значит, юг должен быть… вон там?
   Нужно вернуться, пока Уэйд Баркли не заметил ее отсутствия. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы он начал злорадствовать — вот, мол, заблудилась после того, как он предупредил ее, что опасно заезжать слишком далеко.
   «Я доберусь до ранчо к ужину, — пообещала себе Кэтлин, стиснув в руках поводья, — или умру, пытаясь это сделать».
   Спустя некоторое время она начала опасаться, что так и будет. Она ехала на север — так ей казалось, — но по-прежнему не видела ни стада с ранчо «Синяя даль», ни ручья, ни человеческого существа.