Грэм Хизер. Беглянка

   – Как бы мне хотелось хоть чем-то помочь вам!
   – Это не в твоих силах, поэтому не мучайся. Займись пока девочками, чтобы мне не мешали.
   – Дети всегда дети, – кивнула Тара.
   – Да, – согласилась Наоми. – Маленькие, они все одинаковые – и белые, и черные… Как мне хотелось, – вырвалось вдруг у нее, – взять на руки белое дитя Лайзы и Джаррета! Но… Ох, прости, Тара! – Она положила руку на ее плечо. – У вас появятся дети, я уверена. И все будет хорошо, не бойся.
   Тара опустила глаза. Она не боялась родить ребенка, даже мечтала об этом, но опасалась, что Джаррет не захочет этого. А если ребенок родится, не полюбит его.
   – Погуляй с моими девочками, – повторила Наоми. – Они так любят тебя. Только не отходите далеко от селения.
   – Мы пойдем к речке. – Тара слегка покраснела, вспомнив, что недавно чудесно проводила там время с Джарретом.
   Они шли вдоль селения, Сара и Дженнифер держали Тару за руки.
   – Мы скоро уйдем отсюда, – сообщила Сара. – Убежим от белых солдат.
   – Вы отправитесь туда, где не так опасно, – заверила ее Тара.
   – Но это ужасно далеко! – возразила Дженнифер. – От тебя, от дяди Джаррета.
   – Ничего, раз уж мы познакомились, я отыщу вас повсюду, – печально пошутила Тара.
   Сара вздохнула, а Дженнифер, еще крепче стиснув руку тетки, потерлась о нее щекой. Вскоре они миновали селение.
   – Ну, во что будем играть? – спросила Тара. – Хотите в прятки? Бегите в заросли, а я буду искать вас.
   Заигравшись, они не заметили, что удаляются от селения все дальше. Когда Тара в очередной раз пошла искать девочек, совсем близко раздался конский топот: скакал целый отряд всадников. Догадавшись, что это не индейцы, Тара почуяла приближение беды.
   – Дженнифер! Сара! – негромко позвала она. – Идите сюда! Я больше не буду искать вас.
   Из зарослей послышался детский смех.
   – Я не шучу! Идите ко мне!
   Голос Тары срывался от страха, и девочки, поняв это, бросились к ней.
   – Бежим домой! – сказала Тара. – Наперегонки!
   Но было поздно. Синие мундиры уже заметили их. Солдаты!
   Мгновенное решение созрело в голове у Тары: она не вернется в селение, а уведет солдат в сторону от него, к «Симаррону».
   Схватив детей за руки, она побежала по знакомой уже дороге, однако почти сразу поняла, что совершает глупость: до «Симаррона» им не добраться.
   И все же Тара, неуклонно устремляясь вперед, увлекала за собой детей. Она надеялась добраться до границы владений Джаррета, где смогла бы разговаривать с солдатами и с их командирами как полноправная хозяйка.
   И в тот момент, когда, казалось, им удалось скрыться от военных, перед ними вырос верховой в синем мундире.
   – Ну и ну! – воскликнул он. – Эй, сюда, ребята! Я нашел беглецов!
   Тара остановилась, не выпуская детей.
   – Что вам нужно? – резко и решительно спросила она, преодолевая страх.
   – Краснокожие выродки! – Солдат спешился и ткнул пальцем в девочек. – А ты кто такая?
   – Не смейте так разговаривать со мной! – властно крикнула Тара.
   – Что?! – Он сорвал с плеча ружье. – Слышите, парни, она еще недовольна!
   Обернувшись, Тара увидела, что из зарослей выезжает отряд всадников в синих мундирах. Она слышала, что такие отряды рыскают по лесам и, находя небольшие индейские селения, нападают на них, сжигают дома и убивают жителей. Такой тактикой их командование рассчитывает принудить индейцев к переселению в другие места.
   – Что вам надо? – повторила Тара.
   – Что надо? – усмехнулся солдат. – Разделаться, с краснокожими и их выродками.
   – О ком вы говорите? – Голос Тары срывался. – Это же совсем маленькие девочки.
   – Маленькие девочки, мэм, превращаются во взрослых женщин и рожают новых краснокожих, которые потом убивают нас. Понимаете, черт побери?.. А кто вы такая и что здесь делаете?
   – Я Тара Маккензи, и вы находитесь на моей земле!
   – Маккензи?
   Имя произвело впечатление. Один из солдат крикнул:
   – Позовите капитана!
   – Они хотят убить нас? Да? – шепотом спросила Сара. – Взять за ноги и ударить головой о дерево? Я слышала про такое…
   – Дорогая, не говори глупости! Сначала им придется убить вашу тетю Тару. Клянусь тебе!
   – Тетя Тара, а что, если… – начала Дженнифер, но тут к ним подошел здоровенный усатый капитан.
   – Мое почтение, миссис Маккензи, – холодно сказал он. – Прошу вас отойти от этих маленьких дикарок.
   Тара крепче прижала к себе девочек.
   – Они со мной, капитан, и я не оставлю их.
   – Мы не хотим причинить вам вреда, мэм.
   – Вот и не причиняйте!
   – Но я офицер армии Соединенных Штатов…
   – Так и ведите себя, как подобает офицеру! Я не слышала, чтобы вас обязывали убивать детей.
   Капитан обернулся к сержанту.
   – Дикс, оторвите девчонок от леди! – Его глаза сузились. – А если попробует помешать, пусть пеняет на себя!
   Тара похолодела, понимая, что от жестокого капитана не приходится ожидать ничего доброго. К счастью, сержант Дикс оказался разумнее.
   – Капитан, – возразил он, – я не могу драться с женщиной.
   – Отказываетесь выполнять приказ?
   – Не могу, сэр.
   – Что ж, – бросил капитан, – потолкуем потом. А сейчас – все вперед! Я ненадолго задержусь.
   – Но, сэр…
   – Вперед! – рявкнул капитан.
   Вскоре отряд скрылся в зарослях. Через несколько минут в кипарисовой чаще наступила полная тишина. Грозная и предвещающая беду.
   – А теперь повторяю: отойдите от этих выродков! – Капитан вперил в Тару жестокий взгляд.
   – Ни за что! В них течет та же кровь, что и в моем муже.
   – Как при белой жене ему захотелось немножко красненького, – презрительно осведомился капитан. – Взял в любовницы индианку?
   Тара задыхалась от ярости.
   – Эти девочки – его племянницы.
   – Я плохо разбираюсь в родственных связях белых с семинолами, леди, и потому говорю еще раз: отойдите от них!
   – Вы, наверное, сошли с ума!
   – Леди, не испытывайте моего терпения! Оно давно уже лопнуло: столько я повидал и испытал в последнее время. Во мне не осталось ни капли жалости. Ни к кому! Понятно? Отдайте девчонок мне, и тогда я, возможно, отпущу вас, хотя давно уже забыл, что такое белая женщина!
   – Безумец! – крикнула Тара. – Как можно давать оружие в руки таким, как вы! – Она бессознательно тянула время. – Я жена Джаррета Маккензи, – повторила Тара. – Он разорвет вас на куски, если вы осмелитесь… Если узнает…
   Ответом ей была устрашающая улыбка капитана.
   – А если не узнает? Если не найдет доказательств? Тем более в этих зарослях… А?
   Тара поняла, что выхода нет. Во всяком случае, всем им не выжить. Но девочек необходимо спасти. Это ее долг!
   Внезапно опустившись на колени, она шепнула им:
   – Бегите! Сразу в кусты!.. Быстро!
   – Но, тетя Тара…
   – Бегите! Ну…
   Прежде чем капитан сообразил, что происходит, девочки скрылись в кустах. Эти места и дорогу к дому они знали хорошо.
   Когда капитан все же прицелился наугад, Тара бросилась на него и вцепилась обеими руками в ствол ружья.
   Выстрел прозвучал, но пуля ударилась в землю.
   Капитан грубо выругался, вырвал ружье из рук Тары и в дикой ярости замахнулся прикладом, намереваясь размозжить ей голову. Однако Тара, уклонившись, ринулась вслед за девочками в кусты. Капитан бросился за ней.
   Может, ей и удалось бы убежать от него, но она споткнулась и упала. Тотчас вскочив, Тара рванулась вперед, но капитан настиг ее, опрокинул на спину и навалился сверху, тяжело дыша. В глазах его пылали безумная злоба, жажда крови и… вожделение.
   – Ты, стерва, ответишь мне за все! – прохрипел он. – Но сначала посмотрим, чего ты стоишь как женщина…
   Неистово сопротивляясь, Тара чувствовала, как его грязные пальцы рвут ее платье и жадно ощупывают тело. Она царапалась, брыкалась и кричала, зная, что никто не услышит, и с ужасом думая, убьет ли он ее сразу или сначала изнасилует.
   Силы покидали Тару, она не могла даже кричать, не сразу осознав, что он схватил ее за горло и давит все сильнее…
   Внезапно дышать стало легче, в голове перестали стучать молотки, сознание прояснилось. Открыв глаза, Тара увидела, что тело капитана, приподнявшись над ней, описало дугу и рухнуло на землю.
   Однако почти сразу вскочив на ноги, он выхватил нож.
   Только тогда Тара догадалась, что рядом появился кто-то еще. Она с трудом повернула голову: высокий темноволосый мужчина стоял спиной к ней, готовясь отразить нападение капитана.
   «Джаррет! – вспыхнула у нее безумная мысль. – Нет, это невозможно!»
   Выбив нож из рук капитана, мужчина повернулся к Таре.
   – Поднимайся и уходи!
   Это был Джаррет.
   Встать у нее не было сил, но она сразу заметила, что в руке капитана блеснул клинок второго ножа.
   – Джаррет! – хрипло крикнула Тара, предупреждая его об опасности.
   К счастью, он вовремя обернулся, и рука убийцы, выпустив нож, бессильно повисла.
   В глазах Джаррета сверкала исступленная ярость.
   – Джаррет, – пробормотала Тара, – не убивай его. Прошу тебя…
   Но его руки уже сжали горло капитана. Поднявшись с неимоверным усилием, Тара приблизилась к мужу.
   – Не убивай его, Джаррет! Он белый… Военный… Тебя повесят из-за этого негодяя…
   Казалось, до Джаррета не вполне доходил смысл ее слов, однако он отпустил капитана и отошел от него.
   Тара почти невнятно пробормотала что-то еще, но вдруг Джаррет быстро заслонил ее собою, и она услышала щелчок взводимого курка.
   Всклокоченный капитан в изорванном мундире, с неподвижно висящей правой рукой нацелил на них левой армейский пистолет.
   – Сейчас… – выдохнул он. – Прямо тебе в сердце… выродок, покровитель индейцев… А твою шлюху жену я…
   Прогремел выстрел. Тара вскрикнула и невольно зажмурила глаза.
   Открыв их, она увидела, что Джаррет цел и невредим, а капитан корчится на земле в предсмертной агонии.
   Затем воцарилась тишина.
   Выстрел, сразивший капитана, раздался за спиной Тары. Туда и смотрел Джаррет.
   Она обернулась: там неподвижно замерли несколько верховых индейских воинов.
   Впереди них на белом коне сидел Оцеола, держа в руке еще дымящееся ружье.
   Тара во все глаза смотрела на приближающегося к ним вождя. Когда он остановился, Джаррет приподнял Тару и посадил перед Оцеолой на спину его коня.
   – Отвези ее к Мэри, прошу тебя, – сказал Джаррет.
   Индеец молча кивнул.
   – Джаррет, – прошептала Тара, – я хочу с тобой…
   Господи, он только что чуть не погиб из-за нее.
   – Я скоро приду, – отозвался Джаррет. – Вот только управлюсь с этим…
   Тара, содрогнувшись, бросила взгляд на капитана.
   Оцеола тронул коня. От вождя пахло медвежьим жиром. Индейцы втирали его в тело, чтобы снять напряжение мышц. Тару била такая дрожь, что зуб на зуб не попадал.
   – Вы спасли нам обоим жизнь, – сказала она, немного успокоившись, и повернула к нему голову. На нее смотрели темные, непроницаемые глаза. – Вы, наверное, не понимаете по-английски? Ну ладно. Я так благодарна вам… так благодарна… Хотя вы, наверное, убили немало моих сородичей… О Боже, что я несу!
   Улыбка смягчила выражение лица Оцеолы.
   – Я неплохо понимаю ваш язык, но не со всеми хочу разговаривать на нем… С нами вы в безопасности, – добавил он. – Всегда.
   – Потому что я жена Маккензи?
   – Потому что вы готовы были отдать жизнь ради спасения детей. Детей семинолов.
   – Это мои племянницы.
   Тара с трудом говорила, горло и все тело болело. Она только что чудом избежала надругательства и смерти… От руки белого, а не этого индейца.
   Но Оцеола воевал с белыми, считал их всех или почти всех врагами, которых необходимо убить, чтобы они не убили его соплеменников…
   Они ехали недолго, но горло у Тары болело все сильнее, голова кружилась, ее донимал нестерпимый жар.
   «Что со мной? Может, болотная лихорадка?»
   Голос Оцеолы доносился словно издалека.
   – Вы очень смелая. Настоящая Белая Тигрица. Достойная жена своего мужа, Джаррета Маккензи.
   – Спасибо, – прошептала она, закрывая глаза.
   О, как все болело! Казалось, боль пронизывала ее насквозь.
   Когда Тара приоткрыла глаза, они уже находились в селении, возле дома Мэри. Та приняла ее в свои объятия. Тут же подъехал Джеймс и соскочил с коня.
   – Дети… Где они? – Тара едва шевелила губами.
   – Дома. С ними все в порядке, – отвечал Джеймс. – Успокойся и помолчи. У тебя посинела шея.
   – А Джаррет?
   – Скоро будет здесь.
   – Ты не понимаешь… Там капитан… Он мертвый.
   – Джаррет все сделает…
   Заботливые руки уложили Тару на теплые мягкие шкуры. Прохладная вода освежила горячий лоб, саднящее горло.
   Ей влили в рот какую-то жидкость, от которой она чуть не задохнулась.
   Потом Тара погрузилась во тьму, и на нее снизошел покой.

Глава 19

   Ее окружала ночь. Непроницаемая тьма. Мерцающие тени и густой туман, пронизывающий холодом до костей.
   И темные, мутные воды Миссисипи. Тусклые огни Нового Орлеана…
   Она бежала по улицам города, слыша стук своих каблуков. Звук разрастался, отдаваясь эхом и заполняя собою пространство.
   Потом Тара услышала топот преследователей. Она не видела их, но знала, что это враги, желающие ей зла.
   Они настигали ее… Ближе… Еще ближе… Что они кричат?
   «Убийца!.. Убийца!.. Убийца!..»
   И вот она уже никуда не бежит и, хотя по-прежнему окружена тьмой, прекрасно знает, что находится в Бостоне, в чьем-то роскошном доме.
   Стоя с ружьем в руках, Тара со страхом и недоумением вглядывается в Джулиана Картера. По его белой сорочке расплывается кровавое пятно. Старик умирает…
   Тара поднимает голову. Десятки глаз смотрят на нее, но пронзительнее всех – Клайв Картер, сын убитого…
   Занавес закрывается. На сцене только она и торжествующий Клайв. Тара догадывается, что это он… он режиссер жуткого спектакля, разыгранного без ведома Тары, но с ее участием. Клайв все подстроил так, чтобы Тару считали убийцей. Теперь от него зависит ее спасение. И если она примет его условия, Клайв отведет петлю от ее шеи.
   Но если нет…
   О Боже! Тара снова переживала кошмар того вечера, видела холодные, жесткие глаза Клайва Картера.
   Его отец лежит в луже крови. Зато теперь у Клайва будет все – огромное состояние, полная свобода.
   Но Тару ему не заполучить!.. Уж лучше умереть, чем оказаться в его власти!
   Она вырвется отсюда! Спасется бегством!
   Но Уильям? Что будет с ним?.. Тара напишет ему и все объяснит, как только окажется в безопасности.
   А для этого нужно бежать! Немедленно!..
   – Тара!
   Чей это голос?..
   О, это он, Джаррет! Она нашла его в самом конце своего долгого трудного пути…
   – Джаррет!
   Тара касается его руки, сильной и теплой. О, как ей нужно это прикосновение! Как она жаждет его! Оно заставляет ее забыть все прошлые страхи и беды…
   – Тара!
   Ее обнимают сильные горячие руки.
   Это уже не сон! Джаррет назвал ее по имени. Он обнимает ее. Тара открыла глаза.
   Она лежит в его хижине, в индейском селении. Ее голова покоится на его груди, он шепчет какие-то ласковые слова. Тара видит, что его глаза уже не так непроницаемы, как раньше, – в них тревога и нежность.
   – Джаррет!
   – Тебе снилось что-то плохое?
   – Да.
   – Опять кошмары?
   – Я никак не могла настигнуть тебя. Ты был близко и в то же время так далеко… Ох! – Она схватилась за горло.
   – Этот мерзавец чуть не задушил тебя! – Джаррет еще нежнее прижал к себе Тару. – Мэри дала тебе свою целебную настойку. Индейские воины обычно пьют ее перед тяжелой битвой.
   – Джаррет, – прошептала она, – он мертв.
   – Думаю, ты не осудишь Оцеолу за это убийство.
   – Боже, наверное, нет. Оцеола спас нам жизнь. Но… Джаррет… Нас могут судить! Ведь его солдаты знают, что капитан остался со мной.
   – Успокойся. Тебе не надо так много говорить.
   – Но ведь…
   – Тара, я уже виделся с солдатами и с сержантом Диксом и убедил его, что тебе удалось убежать вместе с детьми. Пришлось соврать ему, что я случайно наткнулся в лесу на труп капитана.
   – Думаешь, они поверят? И не проведут расследования?
   – Большинство солдат возмущены его поведением. Хотя им не так уж трудно пристрелить индейца, даже ребенка или женщину, но капитан осточертел всем, и они рады, что избавились от него. Кроме того, он оскорбил белую женщину, а этого ему никто не простил. – Джаррет улыбнулся. – Кстати, солдаты восхищены твоей смелостью и благородством и расхваливают тебя на все лады. Называют замечательной женщиной. Так что никакого судебного разбирательства не будет. Этого мерзавца сочтут еще одной жертвой войны.
   Он погладил ее по голове и поднялся с постели.
   – Поспи, дорогая. Надеюсь, тебя оставят кошмары. Отдохни как следует, завтра утром мы возвращаемся домой.
   – Так скоро?
   – Ты проспала почти целые сутки. Джеймсу и его соплеменникам пора отправляться в путь. Для них небезопасно оставаться здесь. Особенно теперь, после того, что произошло с капитаном неподалеку от их селения.
   – Тогда нам нужно уехать сейчас же! Чтобы они не задерживались из-за меня!
   – Мы уедем завтра, – твердо сказал Джаррет. – Им приятно провести здесь хотя бы еще одну ночь. А если что, я сделаю все, чтобы оградить их…
   Он подбросил в огонь хвороста, потом принес Таре чашку с водой и миску с чем-то, напоминающим кашу.
   – Кунти? – спросила она.
   Джаррет засмеялся.
   – Нет. Но тоже одно из главных индейских блюд.
   – Мясо оленя?
   – Тебе еще нельзя есть твердую пищу. Потерпи немного.
   – А ты не будешь?
   Он снова подошел к очагу и наполнил себе миску. Они ели деревянными ложками. Только теперь Тара поняла, как сильно проголодалась.
   Убрав посуду, Джаррет лег рядом с Тарой на ложе из мехов и шкур.
   – Джаррет… – Она вопросительно посмотрела на него.
   – Нам завтра вставать чуть свет, а ты еще не вполне пришла в себя, – ответил он.
   Тара ощущала тепло его тела и едва сдерживала нарастающее желание быть еще ближе к нему.
   – Джаррет, – снова прошептала она. – Солдаты ошибаются. Я вовсе не замечательная женщина, а самая обыкновенная трусиха.
   Он крепко обнял ее.
   – Я вполне согласен с солдатами. Ты рисковала собой ради спасения детей. Что это, если не высшая храбрость?
   – О, Джаррет! Что тут особенного? Каждая женщина на моем месте поступила бы точно так же. Видел бы ты это озверевшее чудовище!
   Он приподнялся на локте, посмотрел на нее.
   – Нет, Тара, далеко не каждая. Ты заблуждаешься, как заблуждалась и в том, что все индейцы опасны.
   – Но я никогда в жизни не видела ни одного семинола.
   – Не смущайся, Тара. Ты не словом, а делом доказала, что считаешь индейцев такими же людьми, как мы все. За это я благодарен тебе и горжусь тобой… Да, горжусь, и не думай, будто что-то, связанное с твоей семьей или с тобой, может изменить мое мнение… Ты замечательная женщина. Моя женщина…
   Он нежно коснулся пальцами ее щеки.
   Тара, всхлипнув, покрыла поцелуями его ладонь.
   Джаррет уклонился от близости, желая, чтобы Тара отдохнула. Его до сих пор ужасала мысль о том, что еще несколько мгновений, и спасти ее было бы невозможно. Тара не знала этого, но вид синих пятен у нее на шее каждый раз возбуждал в нем ненависть к мертвецу. И этого негодяя Тара пыталась после всего избавить от смерти!
   Появившись вовремя, Оцеола совершил справедливое возмездие.
   Огонь в очаге горел уже не так ярко, но Тара никак не могла уснуть. То, что произошло за эти часы в ее жизни, казалось Таре чем-то очень хорошим, несмотря на все пережитые страхи.
   Она повернулась к Джаррету, зная, что он тоже не спит, и при тусклом свете затухающих углей всмотрелась в него. Он лежал неподвижно и ровно дышал, но Тара догадывалась, что в нем кипит страсть.
   Она начала расстегивать пуговицы сорочки Джаррета, лаская его грудь, живот.
   – Тара, – пробормотал он, – спи.
   – Ты нужен мне, – прошептала она.
   Поднявшись с постели, Тара разделась. Рассыпавшиеся золотистые волосы наполовину закрыли ее обнаженное тело, высокую округлую грудь, набухшие соски.
   Когда она взглянула на огонь, Джаррет увидел, что в ее глазах сверкнули слезы. Тара опустилась рядом с ним на колени, накрыв его лицо своими волосами, прильнула к губам Джаррета и положила ладонь туда, где вздулись его штаны.
   – Что случилось? – спросил Джаррет. – Отчего ты плачешь?
   – Ты не хочешь меня?
   – Проклятие! Тара… С чего ты взяла, что не хочу? Но мне нужно знать, что у тебя на уме.
   – Это совсем не на уме…
   – Так что же? В чем дело?
   – Дело в том, что я… я люблю тебя! Очень люблю… Так, что мне даже страшно. А ты… просто дурень, Джаррет Маккензи.
   Охваченный неистовой радостью, он молчал, ибо так долго ждал этого признания, так мечтал о нем! Она любит его!
   Все это время Джаррет считал, что Тара только благодарна ему, поскольку он спас ее, помог в трудную минуту. Теперь же понял: все совсем иначе – это она спасла его!
   Молчание Джаррета испугало ее.
   – Я не должна была ничего говорить тебе! – Тара отодвинулась от него. – Джаррет Маккензи! Если тебе нечего сказать, отпусти меня, и я уйду куда глаза глядят!
   Что она говорит? Отпустить? Никогда в жизни! Он нашел ее руки, сжал их.
   – Я много хочу сказать тебе.
   Тара успокоилась, затихла. Его находка. Его беглянка.
   – О чем? – прошептала она. – О чем сказать?
   – Что дуреха – ты, а вовсе не я!
   – Я?
   – Конечно. Как ты могла…
   – Джаррет Маккензи, – перебила она. – Я, может, и дура, но не настолько, чтобы не понять: в тебе до сих пор жива любовь к Лайзе. И это естественно. И хорошо для меня. Ведь если бы ты перестал горевать о ней, то уж наверняка давно бы женился самым обычным путем на какой-нибудь девушке. Нас же соединил случай, то есть сама судьба.
   – Ты все сказала? Теперь выслушай меня. Да, я любил и люблю Лайзу. У меня в сердце навсегда сохранится эта любовь. Перед тем как встретить тебя, я был погружен в пучину горя и жалости к себе, но ты вырвала меня из этой бездны. И тому, что происходит между нами, не помешает никто – ни живые, ни мертвые!
   – Роберт посоветовал тебе жениться. Причем в шутку. Чуть ли не на пари.
   – Никто на свете не убедит меня сделать ничего против моей воли! – горячо возразил он. – Ни мужчина, ни женщина. Я женился, потому что хотел тебя до безумия!.. Да-да, с того самого момента, как увидел у входа в таверну. Никогда в жизни я не испытывал такого ни к одной женщине, никогда не любил так, как тебя, Тара… Даже мое чувство к Лайзе было иным. Не таким бурным, гораздо мягче, спокойнее, разумнее. Я всегда буду помнить о Лайзе, любить ее. Но моя душа уже безраздельно принадлежит тебе.
   Тара притихла, почти перестала дышать.
   – Я сказал достаточно?
   Наверное, это было так, потому что, радостно вскрикнув, она порывисто обняла его.
   Ее губы обжигали его рот, шею, грудь. Лоно ее было жарким и влажным, и Джаррет, напрочь забыв о том, что Таре необходим отдых после всего пережитого накануне, утолил голод их взаимной страсти…
   Так бурно она никогда еще не проявляла чувства. Тара вела себя, как дикая кошка, и вместе с тем, как настоящая женщина, не только наслаждающаяся его любовью, но и доставляющая наслаждение ему.
   Удивленный тем, что она так быстро довела его до высшей точки наслаждения, Джаррет вскоре решил взять реванш, и Тара, застонав, унеслась в страну блаженства.
   – Я люблю тебя, Джаррет, – повторяла она вновь и вновь. – О Боже, как я люблю тебя!
   – И я – тебя, – отвечал он.
   Слова тонули в ласках. Ласки – в словах.
   Пламя в очаге подернулось синевой и едва мерцало, когда они наконец уснули, так и не разжав объятий.
 
   Таре было тягостно расставаться с новыми родственниками, которые уходили с насиженных мест в неведомые дали. Она не знала, что сказать им: «до свидания» или «прощайте».
   Мэри держалась на удивление спокойно, Наоми проявляла решимость и твердость, Джеймс, возглавлявший исход племени, был немногословен. Он и Джаррет крепко обнялись.
   – Ты всегда сумеешь найти меня, – сказал Джеймс брату.
   – А ты – меня, – отвечал тот.
   Джеймс кивнул, подошел к Таре и расцеловал в обе щеки.
   – Мы в вечном долгу у тебя, сестрица, за наших девочек.
   Она вспыхнула.
   – Джеймс, не говори так!
   Он вскочил на коня.
   – Мы любим тебя, Белая Тигрица!
   Тара улыбнулась.
   – Так назвал меня Оцеола. И я люблю всех вас!..
   Селение опустело. Ни один очаг уже не теплился, над крышами не вился дым. От костра посреди площади осталось лишь пепелище.
   Тара едва сдержала слезы, когда последний индейский всадник, последний фургон с детьми и домашним скарбом исчезли в зарослях.
   Они с Джарретом молча ехали в «Симаррон».
   – Тара, – наконец заговорил он, – войне не видно конца. Дела не становятся лучше, не буду тебя обманывать. Мои переговоры с Оцеолой пока ничего не дали. Обе стороны сейчас не готовы к спокойному взаимодействию. Слишком много крови пролито и теми, и другими, слишком много накопилось злобы. Но я не прекращу усилий и при первой возможности снова попытаюсь найти тропу к миру. И тогда снова оставлю тебя одну, бог весть на какое время.
   – Как я ненавижу все это!
   – Я тоже. – Джаррет помолчал. – Тара, я могу отвезти тебя в Атланту.
   – Нет!
   – В Чарлстон…
   – Нет!