Грэм Хизер. Пленница

   Джеймс поднял стакан и отхлебнул сладковатую жидкость. — Если не ошибаюсь, майор, Харринггон служит во Флориде с самого начала нынешних боевых действий и несколько дольше, чем вы, сэр.
   — Это чудесный молодой человек! — быстро вмешалась Тара, умоляюще взглянув на Джеймса.
   — Скажите, майор, — Тила нарочно обратилась к отчиму именно так, — а что известно о предстоящем браке Харрингтону?
   — Я говорил с ним и полагаю, он желает этого. Тила опустила глаза, явно надеясь избежать осложнений с Уорреном, но не выдержала.
   — Сэр! Я не выйду замуж за человека, которого видела всего один раз.
   — Минуту назад ты призналась, что он тебе симпатичен, — раздраженно заметил Уоррен.
   — Сэр, думаю, всем заинтересованным сторонам было бы лучше, если бы вы позволили мне знакомиться с претендентами до того, как выставляете меня на брачный рынок!
   — А не лучше ли нам, девочка, обсудить твое будущее наедине?
   — Разумеется. — Тила сделала очередную попытку совладать с собой.
   Уоррен ожесточенно вонзил вилку в ветчину.
   — Как следует узнав молодого Харрингтона, ты поймешь то, что видят все: лучшего мужа не найти! Маккензи, скажите ей. Вы же хорошо знаете Харрингтона.
   — Сэр, мы все считаем Харрингтона исключительным человеком, — отозвался Джаррет.
   — А вы, сэр? — Уоррен обратился к Джеймсу. — Харрингтон всегда справедливо ведет дела с вами. Вы приводили к нему мужчин и женщин. Видели, что он отлично разбирается в этой жестокой и печальной ситуации.
   Джеймс кипел от негодования, но чувствовал на себе пристальный и умоляющий взгляд Тары.
   — Как сказал мой брат, мы все считаем молодого Харрингтона незаурядным человеком.
   Горящие зеленым пламенем глаза Типы уставились на него.
   — Вот видишь, Тила. Он замечательный человек, а ты опять демонстрируешь свое глупое упрямство.
   — Майор, я сама выберу себе мужа.
   — Какая чушь, девчонка!
   — Сэр, вы сами справедливо заметили, что нам не следует обсуждать это здесь.
   Но Уоррен явно не собирался прекращать разговор, хотя ему никто не сочувствовал.
   — Подумай, Тила. Выйдя замуж за Харрингтона, ты ожидала бы его возвращения с боя, а не моего. Может, он даже позволит тебе переждать войну здесь, в Симарроне, если, конечно, Тара не возражает. А Харрингтон будет близко отсюда. — Уоррен посмотрел на Джеймса. — Ведь семинолы неподалеку. Те самые люди, что подписали договор в марте и согласились уйти на запад. Они по-прежнему нападают на белых, крадут скот, сеют панику.
   Джеймс бросил на Уоррена тяжелый и мрачный взгляд исподлобья.
   — Майор, вероятно, кое-что ускользнуло от вашего внимания. Возможно, вы так заняты, убивая людей, что знаете далеко не все. Перемирие сорвали белые, недовольные ситуацией с неграми. Так что соглашение не соблюдается с вашей стороны. Сейчас, поскольку среди моего народа нет единого правителя…
   — Прошли справедливые выборы. Миканопи…
   — Да, Миканопи из рода вождей, и его многие уважают. Но сколько бы вы ни провели справедливых выборов, все племена останутся разобщенными. Много раз вожди объединялись ради общей цели или обороны, но вам никогда не подписать перемирия с каждым племенем. Никогда. И с некоторыми вам придется воевать очень долго.
   — Предатели и лгуны, все до одного.
   — Майкл Уоррен! — воскликнула Тила. Он погрозил ей пальцем:
   — Вы будете подчиняться мне и говорить только тогда, когда к вам обращаются, молодая леди, или дорого заплатите за непослушание. — Он снова повернулся к Джеймсу, не желая прекращать разговор, но Тила опередила его:
   — Сэр! Все стремятся избежать распрей за этим столом, где мы с вами — гости.
   Джеймс властным жестом остановил Уоррена:
   — Если мой народ и научился предательству, то у белых. Они украли у него земли и лишили привычного образа жизни, причем самыми изощренными способами. Если мой народ научился зверствам, то у хороших учителей, сэр. И ни один человек не вел себя на войне отвратительнее, чем вы.
   Взбешенный, Уоррен вскочил, чуть не опрокинув стол:
   — Мы должны немедленно положить этому конец, Бегущий Медведь.
   — Майор Уоррен, не здесь, — оборвала его Тила. — Вы что, лишились разума?
   Уоррен готов был накинуться на нее, но Джаррет и Тара поднялись.
   — Майор Уоррен, мы здесь не воюем! — гневно воскликнул Джаррет. — Послушайте меня. Мы не воюем на территории моих владений, и вы можете остаться здесь при условии, что не будете забывать об этом.
   — Если вы позволяете этому человеку бросать мне в лицо оскорбления, то мне придется забрать дочь и покинуть Симаррон немедленно.
   — Вы ведете себя как глупец, сэр! — в бешенстве воскликнул Джеймс, напряженный словно струна. — Я сам покину владения брата и советую вам не рисковать жизнью дочери из-за того, что вы не понимаете простых истин.
   С этими словами Джеймс решительно направился в дом. После его ухода воцарилась мертвая тишина. Видимо, даже Майкл Уоррен не ожидал этого от Джеймса Маккензи.
   Тишину нарушил Джаррет. Бросив салфетку и сказав:
   — Прошу меня извинить, — он последовал за братом.
   — Мистер Маккензи! — вскричал Уоррен. — Идет война! Нельзя же бесконечно балансировать, неужели вы не понимаете? Вы же белый человек, а белые мужчины и их жены каждый день становятся жертвами дикарей. Вам придется занять чью-то сторону.
   Джаррет обернулся:
   — Не ждите этого от меня, майор Уоррен. Индейский дикарь, только что покинувший стол, — мой брат, моя кровь. И если мне придется сделать выбор… — Он пошел к дому.
   Тила устремилась за Джарретом, но на ее плечо тяжело легла рука Уоррена.
   — Куда это ты направилась?
   — Извиниться за ваши дурные манеры!
   Он ударил ее по лицу.
   Тара, стоявшая у стола, ахнула:
   — Майор! Вы ошеломили меня.
   — Мадам, вам не приходилось воспитывать непослушного и своенравного ребенка. Иногда не остается ничего, кроме кулака, чтобы вернуть страх Божий столь непокорному созданию.
   Тила, стиснув зубы, сдержала слезы. Боль от пощечины не шла ни в какое сравнение с испытанным ею унижением — ведь Тара видела все это! Ослепленная безудержным гневом, Тила ответила ударом на удар.
   Уоррен схватил ее за руку, потянул на себя. Увидев, что Тара вот-вот закричит и позовет на помощь, Тила поняла, что зашла слишком далеко. Она не хотела, чтобы Тара вернула мужчин и в этом раю, где так долго удавалось сохранять мир, разразилась война.
   Поэтому, не оказывая сопротивления и склонив голову, она слушала его злобный, полный ненависти шепот:
   — Одумайся! Помнишь, как тебя избили, когда ты сбежала из церкви? Сегодня вечером я заставлю тебя понять, что это были всего лишь шлепки. Сегодня твои вопли смешаются с криками птиц и воем волков. Я научу тебя подчиняться мне и уважать мое мнение! Иначе война придет и сюда. И, клянусь Богом, братья Маккензи не уцелеют в ней. А виноватой в этом будешь ты!
   — Отпустите меня! — воскликнула Тила, но тут же осеклась. Сейчас нужно сдержаться, не дать волю гневу. — Пожалуйста, сэр, отпустите меня.
   Это не помогло. Но Тила хорошо изучила его.
   — Майор, сегодня вечером я буду молить Бога наставить меня на путь истинный и помочь мне покориться вашей воле.
   — Ты немедленно пойдешь со мной!
   — Я должна взять свои вещи, сэр.
   Она вырвалась из его рук и пошла в дом.
   Однако до нее донеслись суровые слова Уоррена:
   — Госпожа Маккензи, прошу вас передать моей дочери, что я жду ее на корабле. Даю ей час, чтобы упаковать вещи. Потом она явится ко мне, или же я сам приду за ней. И, госпожа Маккензи, хотя я не знаю, чем Тила околдовала вас и вашего мужа, замечу еще раз: она моя падчерица. Я ее законный опекун. Закон на моей стороне, и даже ваш вспыльчивый муж знает, что должен отпустить девушку ко мне. Искренне благодарю за ваше гостеприимство и за заботу о Тиле.
   Стоя за дверями, девушка дослушала все это до конца. Сердце ее неистово забилось.
   Она бросилась в гостиную, а оттуда в библиотеку. Внизу было пусто.
   Тила побежала наверх, проверяя комнату за комнатой.
   Как и говорила Тара, дети мирно спали. Дженифер свернулась калачиком рядом с малышом Йеном. Девушка кинулась к себе, оттуда на балкон и в комнату Джеймса. Выбежав в коридор, она чуть не столкнулась с Тарой.
   — Тила, если ты ищешь Джеймса, то он уехал.
   — Так скоро?..
   — И в таком гневе. Он не мог оставаться здесь, иначе задушил бы твоего отца…
   — Он мне не отец! — Тила едва не зарыдала.
   — Прости, прости, — быстро сказала Тара. — Но Джеймсу пришлось уехать, ты же понимаешь. Джаррет может потребовать, чтобы Майкл Уоррен покинул наши владения. Но если бы Джеймс убил его здесь, ему пришлось бы дорого заплатить за это.
   — Я ненавижу его! — горячо воскликнула Тила.
   — Джеймса? — изумилась Тара.
   — Отчима!
   — Бедная девочка! — Тара нежно и сочувственно обняла девушку. — Мне очень жаль. Он настаивает, чтобы ты поехала с ним, мы не можем воспрепятствовать этому — он твой законный опекун. Боже милостивый! Меня ужаснуло то, как он обращается с тобой. Я бы сама придушила его! Но, увы, закон на его стороне.
   Тила с огромным трудом подавила рыдания. Она больше не желала подчиняться Уоррену, не желала отправляться с ним и смотреть, как он ведет свою преступную войну.
   — Тебе придется собрать вещи. И не беспокойся за Джеймса. Он воюет против таких людей, как твой отчим, очень давно.
   — Боюсь, я сама виновата в том, что случилось, — грустно промолвила Тила. — Он уехал из-за меня…
   — В том, что сегодня здесь произошло, нет твоей вины. Ты ни в чем не виновата, запомни это, — твердо возразила Тара, отстраняя от себя девушку. — И мы всегда готовы помочь тебе, если сможем. Я поговорю с Джарретом, когда он успокоится, и попрошу его убедить Уоррена оставить тебя с нами. Знаю, тебе это очень трудно дается, но иногда не мешает изобразить покорность. Джаррет хорошо знает генерала Джесэпа и имеет на него большое влияние. Уверена, Джесэп повлияет на Майкла Уоррена. Мы непременно поможем тебе, сделаем все, что в наших силах, но пока будет лучше, — если ты покоришься ему.
   — Он чудовище.
   — Это я видела. — Тара беспомощно развела руками. Голубые глаза с состраданием смотрели на Тилу. — Но нам придется играть по его правилам. И мы переиграем его. Только не сдавайся. Мы изыщем какую-нибудь возможность, если ты найдешь в себе силы вынести все это.
   — Я соберу вещи, — тихо проговорила Тила. — Я не хочу причинять неприятности вашей семье и, видит Бог, не хочу, чтобы война пришла и сюда. Ваша семья не должна расплачиваться из-за меня.
   — Не тревожься за нас, мы все достаточно сильны. Иди и собери вещи, а я найду Джаррета и потолкую с ним.
   Вернувшись к себе, Тила быстро взяла свой бархатный кошелек, вытряхнула из него деньги и сунула их в карман юбки. Она не знала, пригодятся ли ей здесь деньги Соединенных Штатов, но не оставлять же их.
   Тара попытается помочь ей. Она верила в искренность ее намерений всем сердцем и была глубоко благодарна за это.
   Но никто теперь не в силах помочь ей, кроме нее самой. Она не уедет с Майклом Уорреном и не воспользуется гостеприимством семьи Маккензи. Напротив, постарается не вмешивать их в свои дела. Она просто исчезнет.
   Распахнув шкаф, девушка нашла свою плотную накидку.
   Тила повторяла себе, что это чистое безумие. Бежать нельзя. Бежать некуда.
   Разве что… В лесах за Симарроном есть брошенная деревня. Тара рассказывала о ней. И хотя путь туда неблизкий, но и не бесконечный. Она непременно найдет ее, следуя по заросшей тропе.
   «И что потом?» — насмешливо спросила себя Тила.
   Хотя она испытывала жгучую ненависть к Уоррену, он обеспечивал ей и Лили вполне сносное существование. — Девушка выросла в окружении многочисленной прислуги, сама управляла домом и слугами, старалась поддерживать порядок. Тила научилась делать мыло и свечи, штопать одежду, красить ткани, коптить мясо, заготавливать овощи. Она прекрасно вышивала, играла на спинете, довольно сносно пела.
   Но ей не приходилось охотиться, чтобы добыть пропитание, и она не умела готовить еду в джунглях.
   Там водятся крокодилы. И змеи. Гремучие змеи в зарослях, мокасиновые змеи в реках. И что самое страшное — там индейцы. Индейцы с такими именами, как Аллигатор и… Бегущий Медведь.
   Тила на мгновение закрыла глаза и взмолилась, чтобы Бог дал ей мужество. Она должна убежать от Уоррена. Она ни за что не отправится с ним, не подчинится его приказу. Уж лучше умереть.
   Однако никак нельзя остаться у четы Маккензи и навлечь на них гнев Уоррена. Необходимо бежать из Симаррона. Девушка решила больше не размышлять, опасаясь, что испугается и передумает. Она не знала, что хуже: быть укушенной змеей, лишиться скальпа или же подчиниться планам отчима.
   Тила осторожно открыла дверь в холл и, накинув капюшон, с облегчением подумала, что, хотя здесь бывает довольно прохладно весенними ночами, ей не придется терпеть колючий холод Южной Каролины. Впрочем, холод — наименьшее из всех зол.
   Она поспешила к лестнице, на цыпочках спустилась и замерла у двери библиотеки, услышав голоса Тары и Джаррета.
   — Его нужно застрелить. Мне следовало сделать это.
   — Джаррет! Джаррет! Умоляю, даже и не думай об этом! Хоть он и заслуживает смерти, я не вынесу, если что-то случится с тобой. Мы должны попытаться договориться с ним. Джаррет, он ударил Тилу так, словно ненавидит ее. По-настоящему ненавидит. Девушка ударила его в ответ, и он чуть не сломал ей руку. Она не дрогнула, услышав его угрозы, но, Джаррет, это ужасно! Мы должны забрать ее у него.
   — Но как, Тара, как?
   — Поступись гордостью и укроти ненависть ради бедной девушки.
   — Ей нужно выйти замуж за Харрингтона. Это обеспечит Тиле безопасность! — нетерпеливо воскликнул Джаррет.
   — Может, это и в самом деле лучше всего, и надеюсь, нам удастся уговорить ее. Видит Бог, Джон совершенно потерял голову от девочки. А если бы Джон не увлекся Тилой, то Роберт Трент с радостью женился бы на ней и спас ее. Но мы не в силах решить это сегодня. Необходимо найти способ убедить Уоррена оставить ее у нас. Джаррет, у него злобный нрав. Он убежден, что Господь дал ему право воспитывать Тилу так, как он считает нужным. Он будет бить ее, я уверена. Тила услышала тяжелый вздох Джаррета.
   — Он ее опекун. Значит, имеет на Тилу законные права.
   — Нет такого права! — негодующе воскликнула Тара. — Никто не имеет права вести себя так, ты знаешь это…
   — Во имя всего святого, Тара! Да, я знаю это. Хорошо. У нас есть час. Я попытаюсь убедить его, но может статься, что целая армия вторгнется в наш дом, чтобы отнять ее у нас.
   — Но не все же подчинятся ему!
   — Тогда пострадают люди.
   — Мы должны убедить его.
   — Тара, любовь моя. Клянусь тебе, я сделаю все, что в моих силах! Я поступлюсь своей гордостью и изыщу способ договориться с ним.
   На глаза Тилы навернулись слезы. Она не могла больше слушать. Не смела. Более всего девушка страшилась навлечь беду на людей, проявивших к ней такую доброту.
   Никто не относился так к Тиле после смерти Лили. И ни Тара, ни Джаррет не знали, что с Майклом Уорреном невозможно договориться.
   Она прокралась мимо библиотеки и, выскользнув через задние двери, бросилась к конюшне. В четвертом стойле девушка увидела прекрасную гнедую лошадь, на которой каталась утром, осторожно накинула на нее уздечку, закрепила одеяло и седло. Уже затягивая подпругу, она вдруг почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Девушка посмотрела на низкие деревянные ворота стойла.
   За ней действительно наблюдали. Широко раскрытые янтарные глаза Дженифер следили за каждым движением Тилы.
   — Убегаешь? — печально спросила девочка. Тила прижала палец к губам:
   — Пожалуйста, тише! Я убегаю, потому что у меня нет выбора. Мой… мой отец не такой хороший человек, как твой. Он не позволит мне остаться здесь, а я боюсь ехать с ним. Не знаю, как объяснить тебе, но я должна уйти. — Она внезапно улыбнулась. — Я буду очень скучать по тебе. Мне так нравилось играть с тобой и малышом!
   — Я тоже буду скучать по тебе. И мой отец будет скучать по тебе.
   — Твой отец… твой отец… он уехал. Дженифер кивнула. Для своих лет она все слишком хорошо понимала.
   — Да. Иногда ему приходится уезжать очень быстро.
   — На сей раз это моя вина, — призналась Тила девочке. — Мне жаль. Очень жаль.
   — Ничего. Я люблю отца. И он вернется, — убежденно сказала Дженифер, внезапно подняла руки, и Тила увидела довольно большую деревянную фляжку. — Это вода. Поезжай по левой тропе, и она приведет тебя к старым хижинам. Они защитят от ночного ветра, а волкам не нравится запах людей, которые остаются там.
   Дженифер открыла ворота стойла и протянула девушке фляжку. Та взяла ее, и девочка, обняв Тилу, прижалась к ней. Тила тоже крепко обняла Дженифер.
   — Спасибо за воду. Я и не догадалась, что она мне понадобится. Я очень благодарна тебе.
   — Вообще-то, — Дженифер улыбнулась, — ты найдешь воду по пути. Но там есть и змеи, а в реках — крокодилы. Крокодилы не тронут тебя, если ты не потревожишь их, однако со змеями будь очень осторожна.
   — Спасибо. Постараюсь.
   Она вывела кобылу из стойла и в последний раз обняла Дженифер.
   — Знаешь, я тоже вернусь. Чтобы увидеть тебя. Когда смогу.
   — Знаю, что вернешься, — серьезно ответила Дженифер. — Мой отец уехал из-за тебя. А ты уезжаешь из-за него?
   — Я уезжаю… потому, что не могу остаться здесь. Понимаешь?
   Подумав мгновение, Дженифер кивнула и высвободилась из объятий Тилы, словно поторапливая ее.
   — Я скажу им, что ты поехала в другую сторону. К дяде Роберту.
   — Спасибо! — Девушка вскочила на лошадь.
   — Помни: все время держись левой стороны. Ты будешь ехать много часов.
   — Береги себя, — сказала Тила. Девочка отважно улыбнулась в ответ, но в глазах затаилась тревога. Она слишком много повидала, и ничто уже не удивляло ее, хотя ей и было всего шесть лет.
   Тила дернула за поводья и выехала из конюшни. На мгновение она остановилась и оглянулась на дом, моля Бога, чтобы ее не заметили оттуда или с военного корабля, стоявшего у причала Джаррета Маккензи.
   Она легонько пришпорила лошадь, и та резко взяла с места.
   Через мгновение конюшня, дом и лужайка остались позади. Девушка приблизилась к густым зарослям на границе владений Джаррета — там начинались настоящие дикие места.
   Сердце ее дрогнуло. За пышными кронами сосен не было видно даже голубого полуденного неба. Стук копыт заглушали мягкие хвойные иглы, толстым ковром покрывавшие землю. Зеленый полумрак казался почти непроницаемым.
   «Держись левой стороны», — вспомнила она слова Дженифер. Держись левой стороны…
   Девушка закрыла глаза. Неведомое будущее пугало ее. Услышав резкий одинокий крик птицы, Тила едва удержалась в седле.
   Змеи… Крокодилы… Индейцы…
   Сзади, от владений Маккензи, до нее донеслись крики. Тила не посмела обернуться. Прижавшись к шее лошади, она тихонько прикрикнула:
   — Но-о!
   Кобыла прибавила шагу, и они понеслись по тропе. В самое сердце диких земель.

Глава 9

   Тара ворвалась к мужу. Он сидел за столом, размышляя над сложившейся ситуацией. Заметив, что жена взволнована, Джаррет вопросительно посмотрел на нее.
   — Она исчезла!
   — Как это исчезла?
   — Тилы нигде нет — ни в ее комнате, ни в детской, ни наверху, ни внизу!
   — Едва ли она отправилась на корабль одна. — Джаррет покачал головой. — Нет, она не стала бы торопиться выполнять его приказ. В этом я уверен. Я поищу ее возле дома.
   Тара кивнула:
   — А я посмотрю в сараях, в кухне, коптильне и на конюшне…
   — Конюшня! — воскликнул Джаррет. Выскочив из дома, они устремились по тропинке к конюшне и тотчас заметили, что кобылы по кличке Хейди нет, — Она взяла ее!.. — еще больше встревожилась Тара и вдруг увидела Дженифер. Девочка стояла в стойле. — Дженифер, иди сюда!
   Девочка подошла к тетке и улыбнулась, когда та склонилась над ней.
   — Ты знаешь, куда поехала Тила? — спросила Тара.
   — Она взяла Хейди, — сообщила Дженифер.
   — Да-да, Хейди исчезла. Но я о мисс Уоррен. Милая, ей угрожает серьезная опасность. Она выросла в большом городе и никогда не бывала одна в джунглях.
   — Может, она поехала к дяде Роберту, — предположила Дженифер.
   — Ты показывала ей путь к владениям Роберта? — встревоженно спросил жену Джаррет.
   — Д-да, но я не думала, что она поедет туда одна! Джаррет присел на корточки перед племянницей:
   — Дженифер, мисс Уоррен поехала в ту сторону? Мне необходимо знать это, иначе девушка попадет в беду. Потупившись, Дженифер покачала головой:
   — Я не видела, потому что была в конюшне. Джаррет тяжело вздохнул:
   — Я должен отправиться за ней.
   — Это невозможно, — возразила Тара. — Час, отведенный Тиле на сборы, уже на исходе, и Уоррен может появиться здесь в любую минуту. Джаррет, он последует за тобой, и ты невольно приведешь его к ней.
   — А если я не поеду за Тилой, эта дурочка в конце концов погибнет.
   Тара посмотрела на мужа:
   — А какой у нас выбор? Позволить ему догнать девушку и избить до полусмерти или дать ей несколько часов? Отправишься на поиски, когда стемнеет.
   — Дядя Джаррет, — тихо промолвила Дженифер, устремив глаза на двери конюшни.
   Он поднялся и быстро обернулся. Час и в самом деле уже истек. Уоррен стоял у входа в конюшню с двумя офицерами — высокими крупными мужчинами. Джаррет распрямил плечи, стараясь подавить гнев. Если Уоррен явился угрожать ему, его ожидает сюрприз.
   — Где моя дочь, мистер Маккензи?
   — Майор, я и сам хотел бы знать это. Судя по всему, она позаимствовала одну из наших лошадей.
   — Вы позволили ей бежать?! — злобно воскликнул Уоррен.
   — Я не знал, что она моя пленница, сэр! — с вызовом бросил Джаррет.
   — Заметьте, сэр: мы на границе джунглей! Ей грозит мучительная смерть!
   «Она бежала от мучительной жизни, — подумал Джаррет. — Тара права. Мне придется укротить свою гордость ради девушки».
   — Мы полагаем, майор Уоррен, что она направилась к владениям нашего соседа. Мы…
   — Покажите дорогу моим людям и, пожалуйста, поторопитесь. А я вернусь на корабль и сообщу нашему священнику, что она исчезла. Пусть он попросит Господа уберечь ее тело и душу! Немедленно дайте мне знать, если ее найдут. Вам незачем щадить мои чувства: я все равно сразу узнаю обо всем.
   Джаррету очень хотелось сказать Уоррену резкость, но… Тара сжала его руку, и он сдержался.
   — Майор Уоррен, я оседлаю своего коня и позабочусь о лошадях для ваших людей. Я понимаю, сэр, что вы взволнованы и вам должно быть больно, и убежден, что вас крайне тревожат грозящие ей опасности.
   Побледнев от ярости, он вошел в стойло, где стоял его конь. Тара между тем велела молодым грумам оседлать лошадей для людей Уоррена.
   Джаррет заметил, что, хотя жена стиснула его руку, напоминая о необходимости сдерживать эмоции, сама она ни единым словом не выказала сочувствия Уоррену.
   Однако, направляясь к дому. Тара довольно громко пробормотала:
   — Ужасно, когда молодая девушка боится отца больше, чем того, что с нее могут снять скальп.
   Услышав эти слова, Джаррет улыбнулся.
   Он долго седлал лошадь, не собираясь сопровождать этих людей далеко. Джаррет решил лишь указать им путь к плантации Роберта Трента, надеясь, что они неопытны и заблудятся.
   А потом он дождется наступления темноты и…
 
   Тила не боялась, хотя зеленый полумрак, казалось, обступил ее со всех сторон и она почти не различала тропу. «Держись левой стороны». А ведь так можно бесконечно ездить кругами, даже не сознавая этого. О, как это все раздражало!
   Нет, Тила испытывала не страх… Ее охватил самый настоящий ужас.
   В лесу стояла такая мертвая тишина, словно весь мир замер. Внезапно уханье совы нарушило тишину, до смерти напугав девушку.
   Направляясь вдоль речки, Тила вновь ощутила, как гнетет ее это безмолвие. Услышав позади всплеск, она мгновенно обернулась и едва не вскрикнула, увидев выпуклые глаза крокодила. Животное почти беззвучно скользило по реке. Девушка послала лошадь вперед, содрогнувшись при мысли, что это чудовище последует за ней.
   Ее страх передался лошади. Хейди понеслась так, что Тила с трудом удержалась в седле. Девушка очень опасалась, как бы лошадь не сбилась с пути.
   Она скакала уже несколько часов. Начало смеркаться. Закат был великолепен: лучи солнца, пробиваясь сквозь листву деревьев, рассыпались по воде золотыми искрами. Оперение длинноногих экзотических птиц, обитательниц болот, отливало всеми цветами радуги. Белые цапли казались желто-розовыми, журавли — оранжевыми. Но постепенно яркие цвета сменились пастельными, потом и вовсе померкли, а тени сгустились.
   Зачарованная, Тила смотрела, как солнце погружается в воду. Однако, едва стемнело, ее пронизала дрожь. Тила проклинала себя за глупость. Какое безумие! Ведь она и понятия не имела о том, на что идет.
   Услышав отдаленный вой волка, она трясущимися руками натянула поводья и пришпорила лошадь.
   Наконец взошла луна, и Тила возблагодарила за это Бога. Теперь девушка хоть что-то видела, но всякий раз, когда бледное светило скрывалось за облаком, темнота становилась почти кромешной. Тогда Тиле приходилось останавливаться и дрожа ожидать, когда луна появится вновь.