Барселонская романика
Невозможно переоценить вклад мастеров Каталонии в развитие искусства Испании. Во времена Средневековья и Раннего Возрождения столица края – славный город Барселона – служил своеобразным художественным форпостом, через который вглубь полуострова, словно сквозь распахнутые ворота, проникали новые веяния. Быстро распространяясь в своем отечестве, передовая каталонская культура играла важную роль в испанском искусстве, способствуя преодолению его замкнутости и подъему международного авторитета. Живопись, скульптура, превосходное зодчество Испании долго не заслуживали признания, в отличие от литературы, возможно, потому что были слишком оригинальны, а следовательно, непонятны широкой публике.
На своеобразие каталонской культуры в немалой степени повлиял общественный уклад, но решающая роль все же принадлежала характеру жителей, которые рьяно отстаивали независимость тогда, когда другие испанские народы стремились к объединению. Первой попыткой единства можно назвать королевство вестготов, созданное на Иберийском полуострове в V веке. Видимо, новым хозяевам понравилось в Фавенции Барцино все, кроме названия. Лаконичное творение римлян было переименовано в Барсиону, но со временем варварский термин стал звучать мягче и преобразовался в Барселону. Заметно оживившийся в 531–554 годах город был резиденцией германских королей, пока они не перебрались в Толедо, после чего будущая столица Каталонии, едва вкусив славы, вновь стала захолустным поселком. Впрочем, за ним сохранился статус центра области, входившей в состав более крупной территориальной единицы – Готолунии, от которой произошло и к XII веку стало применяться официально слово «Каталония».
Древние оборонительные сооружения Барселоны
Попав под влияние римской культуры, германцы забыли свою религию. Взамен ярких образов солнца, земли, природных стихий они восприняли учение о едином Боге. Вначале непонятые тонкости христианской догматики проявлялись у них в форме арианства, представлявшего собой веру, в некотором роде уклонявшуюся от общепризнанной теории о единосущности Бога-отца и Бога-сына. Принятие христианства вестготами связано с деятельностью епископа Ульфилы, который первым перевел Библию на готский язык, способствовал устройству церквей в Барселоне и других городах, где обосновались варвары.
Культура пришельцев, так и не успевших почувствовать вкус цивилизованной жизни, находилась на низком уровне и к тому же была заимствована из Рима и Византии. В искусстве, как и в строительстве, вестготам недоставало мастерства, но сами художники, к счастью, об этом не догадывались, восполняя опыт старанием и особым пониманием красоты. Несмотря на примитивность, их архитектура заключала в себе черты римского монументализма и византийской роскоши. Массивные постройки выглядели придавленными к земле, простую кладку стен еще не отягощал сплошной декор, появившийся в испанском искусстве гораздо позже. Тяжелые стены придавали домам сходство с крепостями. Неровные поверхности гармонично сочетались с перекрытиями, грубо сработанными из широких толстых досок и цельных бревен. Для зданий культового характера использовались коробовые своды, полуциркульные арки, в меру пышные колонны коринфского и смешанных ордеров, а также план – базиакальный римский или крестообразный греческий.
По словам латинского поэта Аврелия Пруденция, церкви готов походили на базилики, не отличались величиной, зато радовали взор богатством наружных и внутренних облицовок из разноцветного мрамора и яшмы. Религиозное усердие, конечно, повлияло на число храмов, но светская архитектура занимала в Барсионе отнюдь не последнее место.
Известная лишь по легендам, Готолуния ушла в небытие вместе с вестготскими королями, которые после трех веков царствования уступили свои владения арабам. Мусульмане прибыли из Северной Африки в 711 году, прошли через весь полуостров форсированным маршем и, не сумев укрепиться в северной его части, обосновались на юго-востоке, где создали рай под названием Ал-Андалус. Через два года после этих событий мусульманские владыки вошли в Барсиону, но город, видимо, их не заинтересовал, поскольку в самом начале следующего века его без труда захватили франки во главе с Людовиком Благочестивым.
Краткое пребывание мавров почти не повлияло на местную культуру, зато потомки Карла Великого сделали с полузабытой крепостью примерно то же, что и римляне: она снова стала городом и, более того, – центром самого крупного графства в составе Испанской марки, образованной из нескольких графств, вассально зависимых от империи Каролингов. Вначале правителями Барселоны поочередно становились то представители вестготской знати, то франки: Бера, Рамон, Бернард I Септиманский, Беренгер Тулузский, Бернард I Септиманский, граф Сунифред, узурпатор Гилльермо, Альдеран, Одальрик, Гунфрид, Бернард II Готский. Их владения, как и земли других каталонских владык, неуклонно увеличивались за счет отвоеванных у мавров земель. Своеволие местных вынуждало франкского короля назначать графов из числа своих, но с ослаблением империи слабела и зависимость каталонских графств. Растущее богатство и обретение самостоятельности сопровождалось процессом объединения в крупный политический союз. Таковой сформировался во время царствования младшего сына Людовика Благочестивого – Карла, вошедшего в историю под прозвищем Лысый. Он был хорошим воином и, видимо, неплохим политиком, если продержался на троне франкского королевства более 30 лет и к концу жизни получил от папы римского титул императора.
Карл Лысый
Из каталонских вассалов наибольшую преданность ему проявлял некий Вифред эль Пилос. Война была его жизнью, а мысль об избавлении родины от всяческих врагов поддерживала в трудных походах. Говорят, что в одном из боев с норманнами, совершавшими разбойничьи вылазки на землях королевства, он получил множество тяжелых ран, но, истекая кровью, крепко держал меч, за что был вознагражден землей, титулом графа Барселонского и прозвищем, в противоположность сюзерену, Волосатый.
Новоиспеченный правитель Барселоны стал родоначальником династии, просуществовавшей более 500 лет. Вифред Волосатый смог объединить несколько графств и передать управление ими в наследство своим сыновьям. После смерти графа союз распался, но ядро, представленное ближайшими к Барселоне государствами, осталось, и вокруг него постепенно складывалась Каталония. Ее главный город исподволь превращался в столицу крупной, практически автономной державы. В дальнейшем ее границы расширялись, в основном за счет приданого графских невест. Результат в подобных случаях достигался гораздо медленнее, зато мирным путем, без усилий и материальных затрат.
Если верить позднейшим летописцам, знаменательная битва произошла в 878 году. Тогда же и на том же поле боя возникли первые элементы каталонской символики – желтый щит с четырьмя вертикальными полосами красного цвета. В народе говорят, что линии начертал сам Карл Лысый, проведя окровавленными пальцами Вифреда по золоченому щиту. Испанские хронисты относятся к этой легенде скептически, поскольку знают, что император умер годом раньше и, вероятнее всего, не бывал в Испании. Летописцы выдвигают несколько версий происхождения каталонского герба, но доверять можно лишь одной, по которой он произошел от красно-золотого флага раннесредневекового Бургундского (Арелатского) королевства.
Арагоно-каталонский герб и геральдические знамена Сицилии, Сардинии, Корсики. XIV век
Каталония почти не испытала иноземного влияния, поскольку распрощалась с арабами так же быстро, как и с франками. Отношения между добрыми соседями резко ухудшились в трагическом 985 году, когда Барселону разграбили мавры. Правивший тогда маркграф Боррелл II пожелал отомстить и попросил помощи у франков. Те согласились, правда, не сразу, а после того, как французский престол занял Гуго Капет.
Основатель знаменитой королевской династии решился на трудный поход ради укрепления и прославления своего рода, но планы внезапно изменились, иберийская кампания была отложена до неопределенной поры, и рассерженный Боррелл отвернулся от Капетингов. Завязав прямые связи со Святым престолом, он выхлопотал право выпускать монеты собственной чеканки, а в 988 году прекратил посылать сюзерену оговоренную дань. Позже именно этот момент посчитался «днем независимости» Каталонии. Заявив об автономии, усилив политическую власть с помощью оружия и толстого кошелька, правители Барселоны сделали первый шаг к возвышению города. Следующий владыка Рамон Боррелл оказался на престоле в разгар междоусобной борьбы. Чтобы добиться передышки, ему пришлось принять покровительство мусульман и некоторое время платить дань золотом.
С 1018 года и почти до конца века графы Барселонские вольно или под давлением обстоятельств разделяли власть с женщинами. Тогда, на рубеже тысячелетий, столица Каталонии не имела особого значения даже в рамках своей державы. Провинция не нуждалась в монументальной архитектуре, поэтому город, озабоченный лишь защитой от врагов, был невелик и невзрачен с виду. Граф Беренгер Рамон Горбун правил под неусыпным оком своей матери Эрмезинды и, возможно, с ее разрешения ввел в Барселоне вестготский кодекс Fuero Uzgo. Его сын Рамон Беренгер Старый предоставил бабушке целый город вдалеке от столицы, но та претендовала на Барселону, вплоть до своей смерти изводя внука притязаниями на трон. В том же столетии политическая обстановка на северо-востоке полуострова резко изменилась, и уже мусульманские владыки платили дань каталонцам. Похоронив первую супругу, граф женился на Алмодис ла Марш, правившей вместе с мужем более 20 лет и погибшей от меча своего пасынка. После того как убийца подвергся самому страшному наказанию, то есть был изгнан из Барселоны, старый граф в поисках смерти отправился воевать с соседями, усадив на трон младших сыновей Рамона Беренгера и Беренгера Рамона. Один из братьев-близнецов вскоре погиб на охоте, а второй управлял плохо, воевал неудачно, закончив жизнь в Иерусалиме, куда был сослан замаливать грех братоубийства. Каталония досталась его осиротевшему племяннику, Рамону Беренгеру III, которого потомки прозвали Великим. Еще более громкого прозвища – Святой – удостоился Рамон Беренгер IV. В знаменательном 1137 году граф женился на арагонской принцессе Петронилье и вместе с юной красивой супругой получил в приданое целое королевство. Правда, он так и остался графом, а правом называться королем воспользовался его наследник Альфонсо II, который возглавил союз государств, объединенных под названием «Каталонский принципат». Удачный брак правителя оказался выгодным для подданных, поскольку в результате слияния с Арагоном Каталония возвысились до уровня морской державы, а ее главный город стал полноценной столицей. Богатство пришло спустя столетие, когда каталонские войска сумели захватить острова и часть итальянского побережья Средиземного моря, в том числе такие благодатные земли, как Сардиния и Неаполь. Достигнув вершины могущества, Барселона вплоть до XIV века считалась крупнейшим городом полуострова. Ее правители диктовали свою волю соотечественникам, сумев подчинить соседнюю Валенсию и ряд заморских государств, включая Сицилию, Корсику, Болеарские острова, Руссийон и ненадолго часть Греции.
В расширении сферы морской экспансии были заинтересованы, прежде всего, предприимчивые, знавшие толк в торговле барселонцы, которые имели большой флот еще со времен Карла Лысого. С захватом новых территорий торговля стала развиваться еще быстрее. Каталонские купцы доходили до Азовского моря, встречались в портах Сенегала, Египта, стран Магриба, конечно, не забывая города Западной Европы. Наибольшей активностью отличались деловые связи с итальянцами, давними и более удачливыми конкурентами испанских купцов на Средиземном море. Городские торговцы продавали на местных рынках и отправляли за море сукна, шелка, ткани из хлопка. Высокой похвалы заслуживала своеобразная каталонская керамика, стеклянная посуда, прекрасно выделанная кожа. Разросшиеся предместья Барселоны плотно обступили древний центр с его римскими оборонительными стенами. Новая организация города породила обширную систему укреплений, от которых к сегодняшнему дню сохранился лишь сектор вблизи корабельной верфи.
Романский храм
В XIV столетии Барселона процветала и, находясь под защитой арагонской монархии, являлась главной в конфедерации вольных городов Каталонии. В 1289 году каталонцы дружно одобрили создание кортесов (исп. сortes Catalanes), тогда еще не зная, что именно у них появился первый в Европе парламент – сословно-представительный орган правления, состоящий из дворян, духовенства и гражданского населения.
В перерывах между сессиями работала Генеральная депутация, которой вменялось контролировать выполнение законов. Муниципальную власть осуществляли пять выборных советников, время от времени созывавшие Совет ста, куда приглашались горожане различных социальных групп. Они следили за порядком на городских улицах и площадях, распоряжались городской казной, обеспечивали земляков продовольствием, заботились о реализации привилегий, данных городу королем Арагона. Тем не менее средневековая Барселона была далека от демократии так же, как и все города тогдашней Испании. Однако заведенный порядок обеспечивал развитие во всех сферах общественного бытия, особенно в торговле – главном источнике богатства знатных горожан и благополучного существования их менее зажиточных собратьев. С тех пор в своеобразном каталонском характере закрепились черты, выгодно отличавшие местных жителей от населения других районов полуострова: трудолюбие, деловая активность, разумное отношение к жизни.
Экономический подъем сопровождался небывалым расцветом культуры, вначале испытавшей сильное влияние Франции. К тому времени архитектура Барселоны уже более 300 лет подчинялась канонам романского стиля, где искусство итальянских зодчих дополнялось опытом строителей Ломбардии. Внутреннее пространство церквей, все еще походивших на крепости, составляли три нефа, или вытянутые помещения, ограниченные колоннами с продольных сторон. Перекрытием служили своды цилиндрической формы, в храмовый комплекс входила колокольня, а стены были украшены аркатурными фризами и глухими арками, то есть деталями, типичными для ломбардской архитектуры.
Единственным образцом романского зодчества в сегодняшней Барселоне является небольшая церковь Сант-Пау дель Камп (церковь Святого Павла в Полях), как и прежде одиноко стоящая за городской стеной. Возведенная в начале XII века, она едва не погибла при вторжении арабов, но вскоре была восстановлена в прежнем виде. Фасад главной из трех абсид (алтарных выступов) храма воплощает в себе все характерные черты испанской романики. Таковыми являются фризы, выполненные в виде ряда мелких арок, круглое окно под крышей, портал с колоннами, оставшимися от вестготской постройки. Парадный вход в Сант-Пау дель Камп по традиции оформлен тимпаном: в обрамленное аркой углубление над дверью помещены рельефы с изображением гербов.
Уютный дворик привлекает внимание сложным для того времени декором с трех– и пятилопастными арками на двойных колоннах. Внутренние дворы храмов и христианских монастырей иначе назывались клуатрами. Суровые стены скрывали от посторонних глаз небольшие обрамленные колоннами площадки, щедро украшенные зеленью и скульптурой. Ваятели романской Каталонии славились отделкой капителей. Почти все они работали с пиренейским мрамором, создавая на ограниченном пространстве верхней части колонны целые композиции. Сюжетной основой таких сцен служили не только священные тексты, но и народные сказания.
Церковь Сант-Пау дель Камп
Кроме Сант-Пау дель Камп, к романскому наследию Барселоны принадлежат фрагменты собора, основание дворца архиепископа и несколько капелл. Одна из часовен воздвигнута в одном столетии с храмом на деньги негоцианта Берната Маркуса, знаменитого своей щедростью по отношению к церкви.
Проникновению в Испанию французского искусства в значительной мере способствовали члены монашеских орденов. Первыми были бенедиктинцы, последователи святого Бенедикта Нурсийского, которые занимались обустройством пути паломников к гробнице апостола Иакова в Сант-Яго де Компостелла. Священная дорога тянулась по северной части полуострова, но слухи о красоте их построек доходили до других районов. Испанские зодчие перенимали технику, использовали приемы оформления, но строили сообразно собственному вкусу, как известно, отличному от французского. Архитекторы Каталонии не отказывались от привычных романских форм, добиваясь необычного эффекта с помощью сложного декора, обилия статуй, совершенства каменной кладки.
Бурная деятельность братьев-цистерцианцев привела к появлению больших монастырских комплексов вблизи Барселоны. В XII веке невдалеке от города появились романские постройки обители Санта-Мария, основанной Рамоном Беренгером IV, а также мрачные строения гробницы графов Барселонских, расположенной на пути из Таррагоны в Лериду. Архитектура здешних дормиториев получила развитие в формах и конструктивных особенностях каталонской готики.
Реконкиста обеспечивала новым королевствам постоянный приток художественных сил. В безуспешной борьбе с испанцами мавры утратили религиозную терпимость, изгоняя иноверцев со своих, неуклонно уменьшавшихся, земель. Барселона по примеру других городов принимала беженцев, среди которых были замечательные мастера-мосарабы, как тогда называли христиан, принявших арабские обычаи. Являясь носителями восточной культуры, они резко выделялись среди единоверцев так же, как отличались их произведения от всего, что создавалось испанцами. Особое мастерство мосарабы проявляли в светском строительстве и создании художественных миниатюр.
Средневековая Барселона считается местом рождения национальной литературы и поэзии на каталанском языке. В течение всего XII века здесь наблюдался рост образования, основывались учебные заведения, развивалось изобразительное искусство, такое же оригинальное, как и местный характер. Однако наибольших успехов местные мастера достигли в живописи.
Церковь с колокольней ломбардского типа
Романские росписи, ныне выставленные в залах Музея каталонского искусства, изначально украшали стены деревенских церквей вблизи Барселоны. Затерянные среди голых скал базилики с высокими ломбардскими колокольнями строились из местного камня. Замкнутый объем вкупе с едва заметной неправильностью форм придавал им сходство со скульптурной композицией. Те же ощущения вызывало и внутреннее пространство, где полумрак, скрывая бедность убранства, подчеркивал яркие краски росписей. Помимо картин, впечатление торжественности создавали архивольты арок, скромная резьба по камню, окруженный светильниками алтарь с распятием или деревянной статуей Мадонны. Слабый свет проникал через узкие, похожие на бойницы длинные окна абсид, выделяя из темноты застывшие, очерченные темным контуром фигуры богов и святых. Вечером, когда вокруг алтаря загорались свечи, пламя озаряло лишь некоторые детали, например лица с резкими чертами и огромными, глядящими в никуда глазами. Суровая тяжеловесность фигур гармонировала с таинственным и фантастическим миром, который стремился создать каждый романский художник.
Богоматерь. Настенная роспись, 1123. Экспонат Музея каталонского искусства
Внутри храма член общины ощущал себя в особой замкнутой среде, где все напоминало о вере, где не оставалось места земному, а о небесном рассказывалось доступным и выразительным языком живописи. Там, в отличие от музея, никогда не нарушалась особая атмосфера, присущая средневековому искусству, где в единое целое сливались зодчество, скульптура и живопись. Не слишком умелые в деталях, романские мастера достигали совершенства в общем, умея находить гармонию между внешним обликом здания и тем, что происходило внутри.
В абсидах обычно размещались самые торжественные и отвлеченные образы: в конхе – Христос Пантократор или Богоматерь Во Славе, в окружении ангелов, серафимов и символов евангелистов, верхний ярус стены абсиды под конхой занимали представленные строго фронтально апостолы и святые. Росписи стен отличались более свободным характером, поскольку имели второстепенное значение в убранстве храма. Чаще всего это были сцены из Апокалипсиса, жизни святых мучеников, но изредка встречались и вовсе удивительные картины. Так, в одной из церквей прихожане взирали на вавилонского царя Навуходоносора и развлекающих его жонглеров, чуть ниже располагались изображения верблюдов. Каталонские росписи являлись фресками лишь отчасти, поскольку по сырой штукатурке выполнялся только первый слой картины, тогда как остальное художник писал темперными красками на сухой поверхности. Техника темперы не допускала смешения красок, поэтому живопись радовала взор ярким колоритом, возникавшим из сочетания чистых тонов, применявшихся в простых нерезких сочетаниях.
Христос Пантократор. Фронталь, XII век. Экспонат Музея каталонского искусства
В романских церквях Испании большое внимание уделялось алтарю, который находился в центральной абсиде. Сохраняя древние формы жертвенного стола, он изредка покрывался балдахином и всегда был дополнен фронталем – расписной передней стенкой, выполненной из дерева с живописью или из стука с рельефной скульптурой. Живописная композиция четко разделялась на три части: помещенные в центре образы Христа и Марии обрамляли житийные сцены. Прямоугольная доска фронталя при высоте не больше одного метра достигала полутора метров в длину, благодаря чему серединная и боковые части соединялись в общую каноническую композицию, правда, в клеймах допускались жизненные либо навеянные фантазией художника детали.
Если настенные картины имели матовую, чуть шероховатую поверхность, то фронтали, также выполненные темперой, покрывались особым лаком, который придавал им мягкий шелковистый блеск. Украшая алтари, провинциальные мастера увлекались интенсивными красками, предпочитая желтый и красный цвета, обводили свои творения узорчатыми бордюрами, писали фигуры на орнаментальном фоне, щедро применяя инкрустацию и раскрашенные рельефы из стука. Все эти элементы напоминали о работе ювелира и отчасти заменяли золото и драгоценные камни, которые использовались при создании подобных сооружений в столичных соборах.
Романские росписи Каталонии несколько грубоваты и не совсем правильны с точки зрения современного искусства. Однако не стоит винить в том исполнителей, ведь качество письма не всегда зависело от того, что в горных церквях работали не самые известные мастера, а зачастую и простые ремесленники. Упрощенность свойственна романской живописи так же, как тяжелые формы зданиям: тогда эти качества определялись необходимостью, а сегодня, даже став анахронизмом, интересны своим отношением к древней культуре.
Каталонская живопись отражала две стороны романского искусства – связь с земной реальностью и мистические представления. Расписывая стены и свод храмов, мастера того времени проявляли наблюдательность, тягу к конкретности, смело воплощая свои представления о мире, еще не отягощенные традициями. Их творчество понятно, изображения отличаются наивной наглядностью, легко читаются, не обременяя зрителя разгадыванием сложных символов, как было принято в изобразительном искусстве готики.
Святой Кириак и святая Жулитта. Фронталь, XII век. Экспонат Музея каталонского искусства
Во фронтале, посвященном Кириаку и Жулитте, в изумительно красивой гамме сине-красных тонов представлены сцены, где святых варят в котле, бьют палками, распиливают огромной двуручной пилой. На одной из росписей изображен калека Лазарь, который, по евангельской притче, лежал у ворот богача, напрасно ожидая милостыни. Неизвестный мастер старался придать своему герою сходство с теми несчастными, кого он мог ежедневно видеть на улицах Барселоны. Горестный образ бедняка составляют такие типичные детали, как изможденное лицо, жалкие остатки платья, тощее тело, покрытое язвами, которые зализывает собака. На место действия указывает полуоткрытая дверь с черными железными накладками, тогда скреплявшими все деревянные детали.
Калека Лазарь. Настенная роспись, 1123. Экспонат музея каталонского искусства
Отказываясь от лишних подробностей, художники Каталонии воспроизводили только общие, зримые признаки предмета, благо заказчики не требовали слишком строгого подчинения канонам. Четкое выделение контуром не позволяло фигурам сливаться с ярким фоном и, кроме того, зрительно выводило их из плоскости картины, таким образом приближая к зрителю. Того же эффекта художники достигали с помощью контрастных тонов и мерцания красок. Не теряя условности, образы становились более доступными для восприятия. Аналогичный прием нетрудно заметить в местной скульптуре: достаточно вспомнить объемные романские капители с фигурами, казалось, готовыми освободиться от камня. В романской живописи наглядность имела первостепенное значение, ведь простые, понятные каждому картины могли подчинять мысли набожной толпы. В решении этой задачи мастера Каталонии всегда опережали своих европейских коллег. Выразительность их произведений несла яркий отпечаток веры, то наивной, то исступленно суровой. Натуралистические сцены внушали ужас или боязливое почтение; люди содрогались от вида плотских страданий, приходили в восторг от величественного вида Христа Пантократора и успокаивались перед прекрасным ликом Богоматери. Живопись вселяла надежду, будила воображение красотой цветовых контрастов, затейливыми узорами, фантастическими персонажами.
На своеобразие каталонской культуры в немалой степени повлиял общественный уклад, но решающая роль все же принадлежала характеру жителей, которые рьяно отстаивали независимость тогда, когда другие испанские народы стремились к объединению. Первой попыткой единства можно назвать королевство вестготов, созданное на Иберийском полуострове в V веке. Видимо, новым хозяевам понравилось в Фавенции Барцино все, кроме названия. Лаконичное творение римлян было переименовано в Барсиону, но со временем варварский термин стал звучать мягче и преобразовался в Барселону. Заметно оживившийся в 531–554 годах город был резиденцией германских королей, пока они не перебрались в Толедо, после чего будущая столица Каталонии, едва вкусив славы, вновь стала захолустным поселком. Впрочем, за ним сохранился статус центра области, входившей в состав более крупной территориальной единицы – Готолунии, от которой произошло и к XII веку стало применяться официально слово «Каталония».
Попав под влияние римской культуры, германцы забыли свою религию. Взамен ярких образов солнца, земли, природных стихий они восприняли учение о едином Боге. Вначале непонятые тонкости христианской догматики проявлялись у них в форме арианства, представлявшего собой веру, в некотором роде уклонявшуюся от общепризнанной теории о единосущности Бога-отца и Бога-сына. Принятие христианства вестготами связано с деятельностью епископа Ульфилы, который первым перевел Библию на готский язык, способствовал устройству церквей в Барселоне и других городах, где обосновались варвары.
Культура пришельцев, так и не успевших почувствовать вкус цивилизованной жизни, находилась на низком уровне и к тому же была заимствована из Рима и Византии. В искусстве, как и в строительстве, вестготам недоставало мастерства, но сами художники, к счастью, об этом не догадывались, восполняя опыт старанием и особым пониманием красоты. Несмотря на примитивность, их архитектура заключала в себе черты римского монументализма и византийской роскоши. Массивные постройки выглядели придавленными к земле, простую кладку стен еще не отягощал сплошной декор, появившийся в испанском искусстве гораздо позже. Тяжелые стены придавали домам сходство с крепостями. Неровные поверхности гармонично сочетались с перекрытиями, грубо сработанными из широких толстых досок и цельных бревен. Для зданий культового характера использовались коробовые своды, полуциркульные арки, в меру пышные колонны коринфского и смешанных ордеров, а также план – базиакальный римский или крестообразный греческий.
По словам латинского поэта Аврелия Пруденция, церкви готов походили на базилики, не отличались величиной, зато радовали взор богатством наружных и внутренних облицовок из разноцветного мрамора и яшмы. Религиозное усердие, конечно, повлияло на число храмов, но светская архитектура занимала в Барсионе отнюдь не последнее место.
Известная лишь по легендам, Готолуния ушла в небытие вместе с вестготскими королями, которые после трех веков царствования уступили свои владения арабам. Мусульмане прибыли из Северной Африки в 711 году, прошли через весь полуостров форсированным маршем и, не сумев укрепиться в северной его части, обосновались на юго-востоке, где создали рай под названием Ал-Андалус. Через два года после этих событий мусульманские владыки вошли в Барсиону, но город, видимо, их не заинтересовал, поскольку в самом начале следующего века его без труда захватили франки во главе с Людовиком Благочестивым.
Краткое пребывание мавров почти не повлияло на местную культуру, зато потомки Карла Великого сделали с полузабытой крепостью примерно то же, что и римляне: она снова стала городом и, более того, – центром самого крупного графства в составе Испанской марки, образованной из нескольких графств, вассально зависимых от империи Каролингов. Вначале правителями Барселоны поочередно становились то представители вестготской знати, то франки: Бера, Рамон, Бернард I Септиманский, Беренгер Тулузский, Бернард I Септиманский, граф Сунифред, узурпатор Гилльермо, Альдеран, Одальрик, Гунфрид, Бернард II Готский. Их владения, как и земли других каталонских владык, неуклонно увеличивались за счет отвоеванных у мавров земель. Своеволие местных вынуждало франкского короля назначать графов из числа своих, но с ослаблением империи слабела и зависимость каталонских графств. Растущее богатство и обретение самостоятельности сопровождалось процессом объединения в крупный политический союз. Таковой сформировался во время царствования младшего сына Людовика Благочестивого – Карла, вошедшего в историю под прозвищем Лысый. Он был хорошим воином и, видимо, неплохим политиком, если продержался на троне франкского королевства более 30 лет и к концу жизни получил от папы римского титул императора.
Из каталонских вассалов наибольшую преданность ему проявлял некий Вифред эль Пилос. Война была его жизнью, а мысль об избавлении родины от всяческих врагов поддерживала в трудных походах. Говорят, что в одном из боев с норманнами, совершавшими разбойничьи вылазки на землях королевства, он получил множество тяжелых ран, но, истекая кровью, крепко держал меч, за что был вознагражден землей, титулом графа Барселонского и прозвищем, в противоположность сюзерену, Волосатый.
Новоиспеченный правитель Барселоны стал родоначальником династии, просуществовавшей более 500 лет. Вифред Волосатый смог объединить несколько графств и передать управление ими в наследство своим сыновьям. После смерти графа союз распался, но ядро, представленное ближайшими к Барселоне государствами, осталось, и вокруг него постепенно складывалась Каталония. Ее главный город исподволь превращался в столицу крупной, практически автономной державы. В дальнейшем ее границы расширялись, в основном за счет приданого графских невест. Результат в подобных случаях достигался гораздо медленнее, зато мирным путем, без усилий и материальных затрат.
Если верить позднейшим летописцам, знаменательная битва произошла в 878 году. Тогда же и на том же поле боя возникли первые элементы каталонской символики – желтый щит с четырьмя вертикальными полосами красного цвета. В народе говорят, что линии начертал сам Карл Лысый, проведя окровавленными пальцами Вифреда по золоченому щиту. Испанские хронисты относятся к этой легенде скептически, поскольку знают, что император умер годом раньше и, вероятнее всего, не бывал в Испании. Летописцы выдвигают несколько версий происхождения каталонского герба, но доверять можно лишь одной, по которой он произошел от красно-золотого флага раннесредневекового Бургундского (Арелатского) королевства.
Каталония почти не испытала иноземного влияния, поскольку распрощалась с арабами так же быстро, как и с франками. Отношения между добрыми соседями резко ухудшились в трагическом 985 году, когда Барселону разграбили мавры. Правивший тогда маркграф Боррелл II пожелал отомстить и попросил помощи у франков. Те согласились, правда, не сразу, а после того, как французский престол занял Гуго Капет.
Основатель знаменитой королевской династии решился на трудный поход ради укрепления и прославления своего рода, но планы внезапно изменились, иберийская кампания была отложена до неопределенной поры, и рассерженный Боррелл отвернулся от Капетингов. Завязав прямые связи со Святым престолом, он выхлопотал право выпускать монеты собственной чеканки, а в 988 году прекратил посылать сюзерену оговоренную дань. Позже именно этот момент посчитался «днем независимости» Каталонии. Заявив об автономии, усилив политическую власть с помощью оружия и толстого кошелька, правители Барселоны сделали первый шаг к возвышению города. Следующий владыка Рамон Боррелл оказался на престоле в разгар междоусобной борьбы. Чтобы добиться передышки, ему пришлось принять покровительство мусульман и некоторое время платить дань золотом.
С 1018 года и почти до конца века графы Барселонские вольно или под давлением обстоятельств разделяли власть с женщинами. Тогда, на рубеже тысячелетий, столица Каталонии не имела особого значения даже в рамках своей державы. Провинция не нуждалась в монументальной архитектуре, поэтому город, озабоченный лишь защитой от врагов, был невелик и невзрачен с виду. Граф Беренгер Рамон Горбун правил под неусыпным оком своей матери Эрмезинды и, возможно, с ее разрешения ввел в Барселоне вестготский кодекс Fuero Uzgo. Его сын Рамон Беренгер Старый предоставил бабушке целый город вдалеке от столицы, но та претендовала на Барселону, вплоть до своей смерти изводя внука притязаниями на трон. В том же столетии политическая обстановка на северо-востоке полуострова резко изменилась, и уже мусульманские владыки платили дань каталонцам. Похоронив первую супругу, граф женился на Алмодис ла Марш, правившей вместе с мужем более 20 лет и погибшей от меча своего пасынка. После того как убийца подвергся самому страшному наказанию, то есть был изгнан из Барселоны, старый граф в поисках смерти отправился воевать с соседями, усадив на трон младших сыновей Рамона Беренгера и Беренгера Рамона. Один из братьев-близнецов вскоре погиб на охоте, а второй управлял плохо, воевал неудачно, закончив жизнь в Иерусалиме, куда был сослан замаливать грех братоубийства. Каталония досталась его осиротевшему племяннику, Рамону Беренгеру III, которого потомки прозвали Великим. Еще более громкого прозвища – Святой – удостоился Рамон Беренгер IV. В знаменательном 1137 году граф женился на арагонской принцессе Петронилье и вместе с юной красивой супругой получил в приданое целое королевство. Правда, он так и остался графом, а правом называться королем воспользовался его наследник Альфонсо II, который возглавил союз государств, объединенных под названием «Каталонский принципат». Удачный брак правителя оказался выгодным для подданных, поскольку в результате слияния с Арагоном Каталония возвысились до уровня морской державы, а ее главный город стал полноценной столицей. Богатство пришло спустя столетие, когда каталонские войска сумели захватить острова и часть итальянского побережья Средиземного моря, в том числе такие благодатные земли, как Сардиния и Неаполь. Достигнув вершины могущества, Барселона вплоть до XIV века считалась крупнейшим городом полуострова. Ее правители диктовали свою волю соотечественникам, сумев подчинить соседнюю Валенсию и ряд заморских государств, включая Сицилию, Корсику, Болеарские острова, Руссийон и ненадолго часть Греции.
В расширении сферы морской экспансии были заинтересованы, прежде всего, предприимчивые, знавшие толк в торговле барселонцы, которые имели большой флот еще со времен Карла Лысого. С захватом новых территорий торговля стала развиваться еще быстрее. Каталонские купцы доходили до Азовского моря, встречались в портах Сенегала, Египта, стран Магриба, конечно, не забывая города Западной Европы. Наибольшей активностью отличались деловые связи с итальянцами, давними и более удачливыми конкурентами испанских купцов на Средиземном море. Городские торговцы продавали на местных рынках и отправляли за море сукна, шелка, ткани из хлопка. Высокой похвалы заслуживала своеобразная каталонская керамика, стеклянная посуда, прекрасно выделанная кожа. Разросшиеся предместья Барселоны плотно обступили древний центр с его римскими оборонительными стенами. Новая организация города породила обширную систему укреплений, от которых к сегодняшнему дню сохранился лишь сектор вблизи корабельной верфи.
В XIV столетии Барселона процветала и, находясь под защитой арагонской монархии, являлась главной в конфедерации вольных городов Каталонии. В 1289 году каталонцы дружно одобрили создание кортесов (исп. сortes Catalanes), тогда еще не зная, что именно у них появился первый в Европе парламент – сословно-представительный орган правления, состоящий из дворян, духовенства и гражданского населения.
В перерывах между сессиями работала Генеральная депутация, которой вменялось контролировать выполнение законов. Муниципальную власть осуществляли пять выборных советников, время от времени созывавшие Совет ста, куда приглашались горожане различных социальных групп. Они следили за порядком на городских улицах и площадях, распоряжались городской казной, обеспечивали земляков продовольствием, заботились о реализации привилегий, данных городу королем Арагона. Тем не менее средневековая Барселона была далека от демократии так же, как и все города тогдашней Испании. Однако заведенный порядок обеспечивал развитие во всех сферах общественного бытия, особенно в торговле – главном источнике богатства знатных горожан и благополучного существования их менее зажиточных собратьев. С тех пор в своеобразном каталонском характере закрепились черты, выгодно отличавшие местных жителей от населения других районов полуострова: трудолюбие, деловая активность, разумное отношение к жизни.
Экономический подъем сопровождался небывалым расцветом культуры, вначале испытавшей сильное влияние Франции. К тому времени архитектура Барселоны уже более 300 лет подчинялась канонам романского стиля, где искусство итальянских зодчих дополнялось опытом строителей Ломбардии. Внутреннее пространство церквей, все еще походивших на крепости, составляли три нефа, или вытянутые помещения, ограниченные колоннами с продольных сторон. Перекрытием служили своды цилиндрической формы, в храмовый комплекс входила колокольня, а стены были украшены аркатурными фризами и глухими арками, то есть деталями, типичными для ломбардской архитектуры.
Единственным образцом романского зодчества в сегодняшней Барселоне является небольшая церковь Сант-Пау дель Камп (церковь Святого Павла в Полях), как и прежде одиноко стоящая за городской стеной. Возведенная в начале XII века, она едва не погибла при вторжении арабов, но вскоре была восстановлена в прежнем виде. Фасад главной из трех абсид (алтарных выступов) храма воплощает в себе все характерные черты испанской романики. Таковыми являются фризы, выполненные в виде ряда мелких арок, круглое окно под крышей, портал с колоннами, оставшимися от вестготской постройки. Парадный вход в Сант-Пау дель Камп по традиции оформлен тимпаном: в обрамленное аркой углубление над дверью помещены рельефы с изображением гербов.
Уютный дворик привлекает внимание сложным для того времени декором с трех– и пятилопастными арками на двойных колоннах. Внутренние дворы храмов и христианских монастырей иначе назывались клуатрами. Суровые стены скрывали от посторонних глаз небольшие обрамленные колоннами площадки, щедро украшенные зеленью и скульптурой. Ваятели романской Каталонии славились отделкой капителей. Почти все они работали с пиренейским мрамором, создавая на ограниченном пространстве верхней части колонны целые композиции. Сюжетной основой таких сцен служили не только священные тексты, но и народные сказания.
Кроме Сант-Пау дель Камп, к романскому наследию Барселоны принадлежат фрагменты собора, основание дворца архиепископа и несколько капелл. Одна из часовен воздвигнута в одном столетии с храмом на деньги негоцианта Берната Маркуса, знаменитого своей щедростью по отношению к церкви.
Проникновению в Испанию французского искусства в значительной мере способствовали члены монашеских орденов. Первыми были бенедиктинцы, последователи святого Бенедикта Нурсийского, которые занимались обустройством пути паломников к гробнице апостола Иакова в Сант-Яго де Компостелла. Священная дорога тянулась по северной части полуострова, но слухи о красоте их построек доходили до других районов. Испанские зодчие перенимали технику, использовали приемы оформления, но строили сообразно собственному вкусу, как известно, отличному от французского. Архитекторы Каталонии не отказывались от привычных романских форм, добиваясь необычного эффекта с помощью сложного декора, обилия статуй, совершенства каменной кладки.
Бурная деятельность братьев-цистерцианцев привела к появлению больших монастырских комплексов вблизи Барселоны. В XII веке невдалеке от города появились романские постройки обители Санта-Мария, основанной Рамоном Беренгером IV, а также мрачные строения гробницы графов Барселонских, расположенной на пути из Таррагоны в Лериду. Архитектура здешних дормиториев получила развитие в формах и конструктивных особенностях каталонской готики.
Реконкиста обеспечивала новым королевствам постоянный приток художественных сил. В безуспешной борьбе с испанцами мавры утратили религиозную терпимость, изгоняя иноверцев со своих, неуклонно уменьшавшихся, земель. Барселона по примеру других городов принимала беженцев, среди которых были замечательные мастера-мосарабы, как тогда называли христиан, принявших арабские обычаи. Являясь носителями восточной культуры, они резко выделялись среди единоверцев так же, как отличались их произведения от всего, что создавалось испанцами. Особое мастерство мосарабы проявляли в светском строительстве и создании художественных миниатюр.
Средневековая Барселона считается местом рождения национальной литературы и поэзии на каталанском языке. В течение всего XII века здесь наблюдался рост образования, основывались учебные заведения, развивалось изобразительное искусство, такое же оригинальное, как и местный характер. Однако наибольших успехов местные мастера достигли в живописи.
Романские росписи, ныне выставленные в залах Музея каталонского искусства, изначально украшали стены деревенских церквей вблизи Барселоны. Затерянные среди голых скал базилики с высокими ломбардскими колокольнями строились из местного камня. Замкнутый объем вкупе с едва заметной неправильностью форм придавал им сходство со скульптурной композицией. Те же ощущения вызывало и внутреннее пространство, где полумрак, скрывая бедность убранства, подчеркивал яркие краски росписей. Помимо картин, впечатление торжественности создавали архивольты арок, скромная резьба по камню, окруженный светильниками алтарь с распятием или деревянной статуей Мадонны. Слабый свет проникал через узкие, похожие на бойницы длинные окна абсид, выделяя из темноты застывшие, очерченные темным контуром фигуры богов и святых. Вечером, когда вокруг алтаря загорались свечи, пламя озаряло лишь некоторые детали, например лица с резкими чертами и огромными, глядящими в никуда глазами. Суровая тяжеловесность фигур гармонировала с таинственным и фантастическим миром, который стремился создать каждый романский художник.
Внутри храма член общины ощущал себя в особой замкнутой среде, где все напоминало о вере, где не оставалось места земному, а о небесном рассказывалось доступным и выразительным языком живописи. Там, в отличие от музея, никогда не нарушалась особая атмосфера, присущая средневековому искусству, где в единое целое сливались зодчество, скульптура и живопись. Не слишком умелые в деталях, романские мастера достигали совершенства в общем, умея находить гармонию между внешним обликом здания и тем, что происходило внутри.
В абсидах обычно размещались самые торжественные и отвлеченные образы: в конхе – Христос Пантократор или Богоматерь Во Славе, в окружении ангелов, серафимов и символов евангелистов, верхний ярус стены абсиды под конхой занимали представленные строго фронтально апостолы и святые. Росписи стен отличались более свободным характером, поскольку имели второстепенное значение в убранстве храма. Чаще всего это были сцены из Апокалипсиса, жизни святых мучеников, но изредка встречались и вовсе удивительные картины. Так, в одной из церквей прихожане взирали на вавилонского царя Навуходоносора и развлекающих его жонглеров, чуть ниже располагались изображения верблюдов. Каталонские росписи являлись фресками лишь отчасти, поскольку по сырой штукатурке выполнялся только первый слой картины, тогда как остальное художник писал темперными красками на сухой поверхности. Техника темперы не допускала смешения красок, поэтому живопись радовала взор ярким колоритом, возникавшим из сочетания чистых тонов, применявшихся в простых нерезких сочетаниях.
В романских церквях Испании большое внимание уделялось алтарю, который находился в центральной абсиде. Сохраняя древние формы жертвенного стола, он изредка покрывался балдахином и всегда был дополнен фронталем – расписной передней стенкой, выполненной из дерева с живописью или из стука с рельефной скульптурой. Живописная композиция четко разделялась на три части: помещенные в центре образы Христа и Марии обрамляли житийные сцены. Прямоугольная доска фронталя при высоте не больше одного метра достигала полутора метров в длину, благодаря чему серединная и боковые части соединялись в общую каноническую композицию, правда, в клеймах допускались жизненные либо навеянные фантазией художника детали.
Если настенные картины имели матовую, чуть шероховатую поверхность, то фронтали, также выполненные темперой, покрывались особым лаком, который придавал им мягкий шелковистый блеск. Украшая алтари, провинциальные мастера увлекались интенсивными красками, предпочитая желтый и красный цвета, обводили свои творения узорчатыми бордюрами, писали фигуры на орнаментальном фоне, щедро применяя инкрустацию и раскрашенные рельефы из стука. Все эти элементы напоминали о работе ювелира и отчасти заменяли золото и драгоценные камни, которые использовались при создании подобных сооружений в столичных соборах.
Романские росписи Каталонии несколько грубоваты и не совсем правильны с точки зрения современного искусства. Однако не стоит винить в том исполнителей, ведь качество письма не всегда зависело от того, что в горных церквях работали не самые известные мастера, а зачастую и простые ремесленники. Упрощенность свойственна романской живописи так же, как тяжелые формы зданиям: тогда эти качества определялись необходимостью, а сегодня, даже став анахронизмом, интересны своим отношением к древней культуре.
Каталонская живопись отражала две стороны романского искусства – связь с земной реальностью и мистические представления. Расписывая стены и свод храмов, мастера того времени проявляли наблюдательность, тягу к конкретности, смело воплощая свои представления о мире, еще не отягощенные традициями. Их творчество понятно, изображения отличаются наивной наглядностью, легко читаются, не обременяя зрителя разгадыванием сложных символов, как было принято в изобразительном искусстве готики.
Во фронтале, посвященном Кириаку и Жулитте, в изумительно красивой гамме сине-красных тонов представлены сцены, где святых варят в котле, бьют палками, распиливают огромной двуручной пилой. На одной из росписей изображен калека Лазарь, который, по евангельской притче, лежал у ворот богача, напрасно ожидая милостыни. Неизвестный мастер старался придать своему герою сходство с теми несчастными, кого он мог ежедневно видеть на улицах Барселоны. Горестный образ бедняка составляют такие типичные детали, как изможденное лицо, жалкие остатки платья, тощее тело, покрытое язвами, которые зализывает собака. На место действия указывает полуоткрытая дверь с черными железными накладками, тогда скреплявшими все деревянные детали.
Отказываясь от лишних подробностей, художники Каталонии воспроизводили только общие, зримые признаки предмета, благо заказчики не требовали слишком строгого подчинения канонам. Четкое выделение контуром не позволяло фигурам сливаться с ярким фоном и, кроме того, зрительно выводило их из плоскости картины, таким образом приближая к зрителю. Того же эффекта художники достигали с помощью контрастных тонов и мерцания красок. Не теряя условности, образы становились более доступными для восприятия. Аналогичный прием нетрудно заметить в местной скульптуре: достаточно вспомнить объемные романские капители с фигурами, казалось, готовыми освободиться от камня. В романской живописи наглядность имела первостепенное значение, ведь простые, понятные каждому картины могли подчинять мысли набожной толпы. В решении этой задачи мастера Каталонии всегда опережали своих европейских коллег. Выразительность их произведений несла яркий отпечаток веры, то наивной, то исступленно суровой. Натуралистические сцены внушали ужас или боязливое почтение; люди содрогались от вида плотских страданий, приходили в восторг от величественного вида Христа Пантократора и успокаивались перед прекрасным ликом Богоматери. Живопись вселяла надежду, будила воображение красотой цветовых контрастов, затейливыми узорами, фантастическими персонажами.