Страница:
Реакция зала подтвердила это. Публика не ждала окончания концерта, чтобы одарить его бурными овациями. Весь зал поднялся, аплодируя, когда он еще играл свою собственную фантазию.
После антракта Кент сыграл одну единственную сонату Бетховена — аналог его девятой симфонии, которая требует от пианиста таких сверхчеловеческих усилий, что можно восхищаться одним только исполнением.
Но Кент Линдстром видел в себе двух пианистов. Один — он сам, господствующее сознание, хозяин, обитатель левого полушария мозга, который руководил. правой рукой. Другой — Пард, подсознание, изолированное в правом полушарии, который управлял левой рукой. Поэтому Кент Линдстром был единственным пианистом, о котором можно было сказать, что его правая рука не знала, что делает левая. Сложный контрапункт и чертовски искусный ритм, которые завалили бы нотами обыкновенного пианиста, легко им исполнялись.
Он делал больше, нежели только исполнял сонату. Он старался представить ее с наилучшей стороны.
Публика бурными аплодисментами вызывала его на "бис". Но он слишком долго ждал этого момента, чтобы потом тратить свои силы на подобные пустяки. Кент хорошо знал, что делать. После нескольких поклонов он подошел к фортепиано, и тогда зал замер. Опустив руки на колени и пристально всматриваясь в клавиши, он молча считал до двадцати. Потом встал и обратился к публике взволнованным голосом:
— После несравненной сонаты Бетховена я не в состоянии играть что-либо другое. Это будет провал. Спасибо!
И ушел со сцены под ликующие возгласы.
После концерта во время приема, на котором присутствовало много городских и университетских "шишек" плюс избранные студенты музыкальных факультетов, Кент увидел девушку, которая ему понравилась. Он незаметно дал знать Парду.
— Оставь! — предупредил тот.
Кент гневно нахмурил брови, однако послушался. Раньше он несколько раз сталкивался с подобным случаем и хорошо знал, что, когда Пард советовал держаться в стороне от девушки, лучше подчиниться. Даже если в сознании господствовал Кент, он не мог противостоять советам Парда, особенно когда дело касалось женщин.
Однажды это было в Вашингтоне. Пард заставил его пару минут носиться подобно веселому гомосексуалисту, прежде чем Кент понял, в чем дело. Это могло очень повредить ему. И было бы тяжело для такого известного, как он, музыканта, исправить свою репутацию.
Кент возмущался: "Почему в эту ночь я не могу сам выбрать себе девушку? Почему, когда дело касается женщин, Пард такой глупый?"
Но наконец Пард разрешил ему соблазнить всегда улыбающуюся блондинку, студентку-скрипачку, так что вечер был прекрасен. Хотя девушки такого типа обычно не вызывали у Кента восторга. Он без сожаления расстался с ней, когда около двух часов ночи его невозмутимый менеджер, Дейв Зискинд, проводил ее из его комнаты.
Кент зевнул и улегся с намерением поспать, по крайней мере, до обеда…
Было еще темно, когда он проснулся. Полностью одетый, он лежал на куче мусора в темной аллее. В ушах звенело. Он моментально узнал сирену полицейской машины.
Кент испуганно посмотрел вокруг. Судя по звукам, полицейские машины остановились в начале аллеи. Он хотел было скрыться в глубине, но Пард остановил его:
— Ничего не выйдет!
— Там тупик? — спросил Кент.
— Да!
Кент сел на землю и задумался. Он и раньше замечал, что Пард любит гулять ночью: грязные ботинки, несколько царапин и синяки тому свидетели. Но никогда раньше Пард не будил его во время ночных прогулок. Почему он сделал это теперь?..
— Я думаю, сейчас не время расспрашивать тебя, — сказал Кент.
— Да.
Кент тяжело вздохнул, поднялся и пошел на свет машин. Несколько полицейских бросились к нему и сразу же окружили.
— Есть удостоверение личности? — спросил один из них.
Кент пошарил в пустых карманах.
— Нет. Я оставил бумажник в отеле. А что случилось?
— В каком отеле?
— "Шератон Сансет". Я — Кент Линдстром. А теперь…
— Линдстром? — перебил его полицейский и начал внимательно к нему присматриваться. — Да, это — он! Эй, Майкл! Позвони и скажи, что мы нашли Линдстрома. Он выглядит отлично — разве что несколько синяков.
До этого Кент не ощущал боли. Он поднял руки и посмотрел на пальцы. Ох, этот бестолковый Пард! Руки — его единственное орудие.
— С кем вы дрались? — спросил полицейский.
— Я не спрашивал, как их зовут, — ответил Кент. — Дело было так: я не мог уснуть и вышел прогуляться. И вдруг эти ребята напали на меня. — Он посмотрел вокруг и указал туда, где стояли полицейские машины. — Мне кажется, это было вон там.
Он угадал.
Полицейский кивнул головой и сказал:
— Вы — счастливчик. Вам повезло, Линдстром! Теперь вы должны пройти в отделение и дать показания.
— Счастливчик? — тяжело вздохнул Кент. — Я — пианист. А вы посмотрите, что с моими пальцами!
— Раны заживут, — ответил полицейский, — но если бы вы были в три часа ночи у себя в номере, их бы вообще не было. Бомба взорвалась под вашей кроватью.
В полицейском участке возникли некоторые недоразумения, и его задержали. Полицию не интересовало, кто совершил нападение. Но все дело состояло в том, что в районе места происшествия была попытка поджога. После мятежей 60-х годов полиция задерживала каждого, кто был найден на месте пожара.
Кент позвонил Зискинду, чтобы тот нашел для него адвоката. Затем его проводили в камеру. Он упал на койку и сразу же уснул.
— Когда мне принесут завтрак?
Человек из соседней камеры с издевкой сказал:
— О! Наш пианист проголодался!
Кент сделал вид, что не слышит.
— Через сорок минут, — ответил смотритель.
Кент занялся утренней зарядкой. Правда, места было маловато. Но привычка есть привычка: каждое утро двадцать минут для поддержания формы. На этот раз вокруг были люди, поэтому он немножко поотжимался, поприседал и сделал еще пару гимнастических упражнений. Заключенные и смотритель наблюдали за ним с удивлением. Его пальцы уже не болели благодаря полицейскому хирургу.
На полу камеры лежали сумка и туалетные принадлежности, которые принес Зискинд. После зарядки Кент бросил вещи на койку и подошел к маленькому умывальнику, достал электрическую бритву. Он всегда ею пользовался, когда очень спешил. Приведя себя в порядок, сел и открыл сумку. Ослепивший его ярко-зеленый овал напомнил, что за двадцать четыре часа дважды покушались на его жизнь.
— Лучше отдать это в полицию, — пробормотал он.
— Нет, — Пард покачал головой.
Он сел на койку и достал сборник сонат. К нотам прилип зеленый диск. Пард отодрал его и внимательно осмотрел. Диск был толщиной в два листа печатной бумаги и почти такой же гибкий. С одной стороны — липкий и сделан из плотного материала. Пард попытался разорвать его на части, но тщетно. Тогда он провел пальцем по поверхности и отметил, что она была ребристой. Пард продолжал внимательно рассматривать диск, а Кент помирал от скуки. Наконец Пард повернул овал липкой стороной и ногтем начал очищать поверхность.
— Слушай, — тихо попросил Кент, — перестань играться с ним. Ты бы лучше отдал его в полицию. Этот диск — серьезная улика.
— Нет.
— Ты знаешь, что ты делаешь?
— Да.
Вдруг липкая поверхность неожиданно отклеилась.
— Эй! — воскликнул Кент. — Внутри он электрический. Правда?
— Да.
— А если бы что-то его повредило?.. — Он недоговорил.
Кент вдруг ясно представил: маленький смертоносный предмет отрывается от земли где-то в районе Нью-Мехико, чтобы достичь зеленого диска и пробить его насквозь, а заодно и Кента Линдстрома, затем диск падает в пустыне, где его уже никто не найдет как улику.
Должно было существовать что-нибудь похожее на этот диск, иначе снаряд не смог бы попасть в вертолет с такого расстояния. Пард ухитрился накренить вертолет в десятые доли секунды — это был слишком короткий срок для того, чтобы снаряд успел изменить курс.
Кент посмотрел на диск.
— Я никогда не видел ничего подобного. Это, должно быть, какие-то военные штучки.
— Да.
— Секретные?
— Да.
— Откуда ты знаешь?
Пард пожал плечами.
"Ситуация усложняется! — подумал Кент. — Тот, кто следил за мной, имеет доступ к секретному оружию! Пард был уверен, что полицейские не смогут помочь. Но почему именно я оказался в этой передряге?!"
Ответ был только один: во всем виноват его молчаливый компаньон.
— Это ты что-то натворил! — укоризненно сказал Кент.
— Да.
Пард постоянно был чем-то занят. Вот и сейчас он скрутил диск в трубочку и взял бритву. Кент знал, что только непрерывно спрашивая, он чего-нибудь добьется от Парда. Это, конечно, займет много времени. И вот у него уже готов первый вопрос:
— Замешана ли в этом та "загадочная девушка" с фотографий?
— Да.
Пард вставил скрученный диск в бритву перпендикулярно лезвиям.
— Ты влюблен в нее?
— Да.
Пард переключил бритву. И тут случилось что-то невероятное: лампочки в тюремном корпусе вспыхнули и погасли. Включилась сирена. Зазвенели звонки. Щелкнули замки в камерах и все. двери открылись. Заключенным представилась хорошая возможность бежать, и они, конечно же, дружно повалили из камер. Сбив с ног испуганного смотрителя, все устремились к выходу, вопя от радости. Пард со своим изобретением присоединился к ним.
— Нет, — закричал Кент. — Не будь дураком!
Пард задержался на минутку.
— Нам не удастся бежать от закона и наших убийц. Это бывает только в фильмах и книгах, — быстро сказал Кент. — А теперь садись и сделай что-то со своим глупым изобретением. Давай! В любом случае ты далеко не уйдешь на одной ноге. А я не собираюсь двигаться с места до тех пор, пока ты не придешь в себя.
Пард пожал плечами и плюхнулся на койку.
— Так будет лучше, — сказал Кент.
Это новое устройство все еще гудело. Кент почти не разбирался в электрике и, когда Пард перед сном принимался читать журналы по электронике, тут же засыпал. Однако он имел общее понятие и мог догадаться, как работал этот прибор.
Поверхность зеленого диска очень быстро реагировала на звуки. Это означало, что она принимала сигналы приближающейся ракеты, усиливала, изменяла их каким-то образом и посылала обратно в качестве инструкций. Но диск мог делать это только тогда, когда имел форму пластинки и не было интерференции между электромагнитными полями. Когда диск был скручен, он отвечал на каждый доходивший до него сигнал — из электросети, от выключателей, сигнализации. А диск, вставленный в бритву, к тому же еще и шумел.
— Выключи его, — сказал Кент.
Левая рука медленно начала подчиняться. Но именно в этот момент прибор сам по себе перестал работать, так как села батарейка. Пард вынул диск, скомкал его и бросил в унитаз. Тут же вспыхнул свет.
Через минуту в корпус ворвались вооруженные полицейские. Они сердито осмотрели пустые камеры.
— Большинство из ваших гостей расплатились и уехали из гостиницы, — иронично заметил Кент.
Увидев его, сержант подошел к открытой двери.
— А вы почему не убежали? — удивленно спросил он.
— Зачем мне бежать, если я ничего не сделал?
Потирая ушибленную голову, подошел смотритель.
— Это — Линдстром, — сказал он сержанту. — Пианист.
— О, да?
Сержант наблюдал, как Кент подошел к унитазу и спустил воду.
— Нельзя ли сообщить, что случилось? — спросил задержанный.
— Это вас не касается, — ответил сержант и направился к выходу.
Сбежавших по одному возвращали в камеры. Завтрак принесли через час.
— Мистер Линдстром, — сказал юрист, — я думаю, мы сможем быстро завершить это дело, благодаря вашему хорошему поведению сегодня во время происшествия в тюрьме. А что касается поджога, против вас нет никаких улик. Но полиция может держать вас еще пару дней по подозрению. Я сообщил в надлежащие инстанции, что у вас очень важная программа. Они пообещали что-то придумать. Таким образом, мистер Линдстром, если вы дадите согласие на допрос, который будет проводиться с помощью прибора — когда-то он назывался "детектором лжи", чтобы доказать вашу невиновность этим джентльменам…
— Я не доверяю этим приборам, — вмешался Кент. — Я где-то читал, что они ненадежны.
— Да, в них есть недостатки, — согласился адвокат, — но эти специалисты очень полагаются на них. А я прослежу, чтобы во время допроса не произошло ничего, что скомпрометировало бы вас. Если все пойдет по плану, вас скоро выпустят, мистер Линдстром.
Кент начал сомневаться. Этот прибор, скорее всего, может повредить ему. Это же он мог устроить поджог прошлой ночью. Или, точнее сказать, не он, а Пард. Только Кент знал, что в его мозгу был еще один обитатель. Но это — тайна. А прибор мог как-то выдать присутствие Парда. Кент хотел было уже отказаться от этого допроса, но Пард кивнул:
— Да.
Прикрыв рот рукой Кент, спросил:
— Ты хочешь, чтобы я согласился на допрос?
— Да, я буду спать.
Кент решил, что, если Пард уснет, все будет нормально.
— Я согласен, — сказал Кент.
Специалистам потребовалось несколько минут, чтобы подготовить его к допросу. А за это время Кент убедился, что Пард уснул.
Вдруг отворилась дверь, и в комнату вошел седой мужчина.
— Это — мистер Байер, — сказал сопровождавший его полицейский. — Он — представитель владельца склада.
— Да, — сказал Байер. — Я узнал, что обвинения против этого молодого человека будут зависеть только от показаний какого-то прибора. Я хочу присутствовать на этом допросе. Я — за справедливость, джентльмены.
Он продолжал:
— Мне не нравится, что суд не взирает на лица, особенно на человека, который считает себя известным пианистом, а на самом деле не умеет себя вести. Я — реалист, джентльмены, и я хорошо знаю, под каким нажимом полицейские выполняют свои обязанности. Поэтому, так как мне представилась возможность присутствовать здесь, я прослежу за ходом допроса.
Кент понял, что Байер не собирается соглашаться с показаниями прибора.
— Возражения будут? — спросил один из полицейских.
— Нет, — ответил Кент.
— При условии, что мистер Байер не будет вмешиваться, — внес поправку адвокат Кента.
— Хорошо, давайте начнем, — сказал полицейский.
Сначала было несколько общих вопросов. Затем перешли к делу.
Вопрос: Вы не могли уснуть прошлой ночью?
Ответ: Да, я только вздремнул.
Вопрос: Почему вы не приняли снотворное?
Ответ: Я принимаю таблетки только когда болею.
Вопрос: Вы пошли прогуляться?
Ответ: Да.
Вопрос: А не страшно ли гулять в такое время, да еще в незнакомом городе?
Ответ: Это уже привычка.
Вопрос: Где вы гуляли?
Ответ: Я не могу сказать, я плохо знаю Лос-Анджелес.
Вопрос: В котором часу вы вышли из отеля?
Ответ: Около трех.
Вопрос: Вы уверены, что покушались на вас дважды: вчера утром и ночью?
Ответ: Да.
Вопрос: Почему вы не сообщили в полицию сразу же после первой попытки?
Ответ: Сначала я подумал, что это просто случайность.
Вопрос: Кто пытается убить вас?
Ответ: Я не знаю.
Байер вертелся возле специалистов, внимательно прислушиваясь к ответам Кента.
Вопрос: Почему кто-то пытается убить вас?
Ответ: Наверно, здесь замешана какая-то девушка.
Вопрос: Какая?
Ответ: Я не знаю.
Байер подошел к человеку, который задавал вопросы, и прошептал что-то ему на ухо. Тот кивнул.
Вопрос: Вы были в близких отношениях со многими девушками?
Ответ: Да, у такого человека, как я, их много.
Вопрос: Проявлялись ли у вас когда-нибудь гомосексуальные влечения?
Ответ: Нет.
Вопрос: Может, вы подумаете?
Ответ: О да, в Вашингтоне в прошлом году. Но это было несерьезно.
Вопрос: Хорошо, вернемся к прошлой ночи. Кто были те люди, которые напали на вас?
Ответ: Не знаю. Я не узнал их.
Вопрос: Вы уверены, что среди них не было ночного сторожа со склада?
Ответ: Не уверен. Я даже не знаю, о каком складе вы говорите. Я вообще не собирался драться.
Вопрос: Мы предполагаем, что кто-то обвернул камень масляной тряпкой, зажег ее и бросил через окно склада. Вы ничего подобного не делали прошлой ночью?
Ответ: Нет.
Вопрос: Вы носите с собой спички или зажигалку?
Ответ: Нечасто, я не курю. Иногда, когда встречаюсь с девушкой, которая курит. Я не припоминаю, были ли они у меня прошлой ночью.
Задававший вопросы откинулся на спинку стула и оглянулся.
— Будут еще вопросы? — спросил он.
Байер был вне себя от гнева.
— Это все — фарс! — воскликнул он. — Этот негодяй явно ненормальный. Он обманывает вас.
Допрашиваемый посмотрел на него.
— Мне кажется, что вы уверены в виновности Линдстрома, — сказал он. — Но если у вас есть какие-то доказательства, почему вы скрыли их от полиции? Я вам напомню еще о двух вещах. Во-первых, ваши клиенты собираются дать показания относительно того, что нашли пожарники на складе.
— Мои клиенты ничего не знают, — возразил Байер.
— Во-вторых, кто-то пытался убить Линдстрома. А вы столь явно проявляете к нему враждебность. Возможно, есть какая-то связь?
— Это — абсурд.
— Может, вы сядете на место Линдстрома?
— Я не имею никакого отношения к вашей машине, — резко ответил Байер и направился к выходу. Уже в дверях он сказал:
— Что это за страна, где закон на стороне хулиганов?
— Я прошел испытание? — поинтересовался Кент.
— Да, вы свободны. Но вам следовало бы побыть под защитой полиции, пока мы все не выясним.
Кент неопределенно кивнул и спросил:
— А все-таки, что случилось на складе?
— Незаконное хранение оружия.
— Похищение винтовки?
— Более мощное оружие. Его достаточно, чтобы взорвать весь город.
Кенту казалось, что все это происходит во сне. Он не понимал, как невинный пианист может быть замешан в эту страшную игру?..
Все это из-за Парда. Тот зеленый диск — боевое устройство. А теперь еще тайный склад оружия. Это все связано. Но самое главное, что он тоже был втянут в эту историю.
— Дейв, — наконец спросил Кент, — кого представляет Байер?
— Семейство Морганов. Они принадлежат к правому крылу и не так уж наивны, как думает полиция.
Спустя некоторое время Зискинд решился спросить:
— Ты хочешь, чтобы я отменил программу?
— Не знаю. А что у нас дальше по графику?
— Чайковский в Торонто. Мне пора выезжать. А для тебя заказан билет на самолет "Транс-АМ", который вылетает сегодня вечером в 19.47.
Кент задумался. Ему хотелось четко придерживаться графика: действовать, как будто ничего не случилось.
— Я сообщу вам через некоторое время, — сказал он.
Как только Кент остался в своей комнате один, он разбудил Парда.
— Меня выпустили, — сказал он. — Но в тюрьме я бы чувствовал себя в большей безопасности. Намерены ли мы продолжать программу?
— Да.
— Хорошо, я сообщу Зискинду. Для меня уже заказан билет на самолет?
— Нет.
— Почему?
Пард снисходительно похлопал Кента по голове:
— Подумай.
— А, я понял: никаких посторонних лиц?
— Да.
Кент позвал Зискинда.
— Дейв, я решил продолжать программу. Но после всего, что случилось, я не намерен путешествовать с посторонними людьми. Узнай, предоставит ли полиция мне другой вертолет?
Зискинд кивнул:
— Хорошо, на этот раз я полечу с тобой. Может, я смогу…
Кент покачал головой.
— Нет, Дейв. Я полечу один. Зискинд пожал плечами.
— Как хочешь. Ты вправе решать все сам. Ну, счастливо! — Уже от двери он добавил: — Вчера вечером концерт был превосходный, Кент.
— Спасибо, Дейв.
В 19.30 вертолет уже ждал на крыше. Кент подошел к нему в сопровождении Дейва и двух полицейских. Он наклонился и полез под машину.
— Эй, что вы там делаете? — удивленно спросил полицейский.
— Просто интересно, — объяснил Кент, вылезая. — Вертолет во время полета продырявили. Я просто хотел посмотреть.
— Вертолет отремонтирован, — успокоил полицейский.
Кент поднялся на цыпочки и внимательно осмотрел крышу.
— Там также была дыра сверху, — объяснил Кент.
Он не заметил никаких зеленых пятен на поверхности. Вообще все было в порядке. Довольный, он сел в кабину, помахал на прощание рукой и взлетел.
Как только вертолет лег на курс северо-восток, Пард сказал Кенту:
— Контролируй меня.
— Начиная с сегодняшнего дня я буду за тобой следить, — пробормотал Кент.
Пард встал с сидения и начал аккуратно разбирать его на части.
— Что там еще? — спросил Кент.
Пард не ответил. Он продолжал работу, пока не нашел то, что искал. Еще один зеленый диск! Он был спрятан под этикеткой фирмы.
Пард достал лезвие и разрезал диск на мелкие кусочки. Затем завернул их в этикетку и дернул ручку запасного выхода. Вылетающий воздух унес сверток из кабины. Пард повернул ручку обратно и подождал, пока давление внутри нормализуется. Успокоившись, он собрал сидение и сел.
— Расслабься!
Откуда Пард узнал о зеленом диске?
Кент был очень удивлен. Как Пард мог связаться с людьми, которые занимаются похищением секретного оружия? Ведь он, Кент, никогда не имел с ними дела. Конечно, эти странные ночные прогулки… Но как человека, который не умеет разговаривать, могли втянуть в это дело? Но фотографии той "загадочной девушки" свидетельствовали, что Пард действительно в чем-то замешан. И он сам признался, что влюблен в нее.
— Ты уверен, что причиной всему — та девушка? — спросил Кент.
— Да.
— Откуда ты знаешь? Вы целовались?
— Нет.
— Вы были в близких отношениях?
— Нет…
Кент улыбнулся.
— Пард, ты какой-то странный.
Он сидел в кресле и всматривался в темноту.
— Я понял, — сказал Кент через некоторое время, — это из-за нее ты не позволяешь мне встречаться с девушками.
— Да.
— Ты специально разбрасываешь повсюду ее фотографии. Ты хочешь, чтобы я тоже влюбился в нее?
— Да.
— Гм… — Кент презрительно хмыкнул. Но в душе он признал, что "загадочная девушка" была очень привлекательна. Может, она подошла бы ему? Было бы очень интересно встретиться с ней. Кроме того, ему уже 24 года, и пора подумать о женитьбе. Да и Пард должен одобрить выбор, так как в какой-то степени это будет и его жена.
Бедный Пард! 18 лет в изоляции, практически без общения. Интересно, о чем он сейчас думает?
Кент и Пард были одним человеком. Таким образом, кем бы ни был Пард, он был вторым Кентом, только лишенным возможности разговаривать. Кент пытался представить себя на его месте. Но это было почти невозможно. Бедный Пард, как он еще не сошел с ума?
Кент был совсем маленьким, когда в его сознании появился Пард. Поэтому сейчас было очень трудно вспомнить детали.
…Это случилось во время большого урагана во Флориде, когда ему было 6 лет. Он помнил ужасный толчок, разрушивший дом. Что-то больно ударило его по голове. А мать с отцом исчезли навсегда.
Кент не помнил тот эпилептический припадок, когда спасатели привезли его в маленькую больницу. Ему сказали обо всем через две недели, уже после операции, когда он начал поправляться. Старый доктор был чрезвычайно внимателен. Он очень извинялся, что не смог облегчить ему операцию, так как в больнице не было соответствующего оборудования.
— Мы были вынуждены вселить в тебя, малыш, еще одного человека. Теперь вы должны быть друзьями, всегда работать и отдыхать вместе. Потому что он может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, или воздержаться от того, что ты ему прикажешь. По-видимому, только один из вас сможет говорить. Но тот, кому будет предоставлена.такая возможность, должен быть особенно внимателен к другому. Он никогда не должен рассказывать кому-либо о своем двойнике. Потому что люди примут его за больного и отдадут в больницу.
Позже Кент много читал об эпилепсии.
В 60-е годы было разработано очень сильное лекарство от этой болезни. Его можно было применять только в исключительных случаях. Однако очень скоро оно устарело. Исследования неврологов дали возможность более точно определить причины этой болезни. Но тот старый доктор во Флориде сделал все, что было в его силах.
Операция заключалась в том, чтобы разделить полушария головного мозга. Разрезали соединительные нервные ткани, тем самым нарушив связь между полушариями и в то же время уничтожив эпилептический синдром.
Последствия такой операции были не столь тяжелыми, как можно было этого ожидать, особенно у взрослых. Каждое полушарие способно руководить почти всеми функциями организма. Существование двух полушарий начинается в одинаковых условиях. Но в детстве одно становиться доминирующим, оно преобладает в сознании; другое отвечает за менее важные функции. А у взрослых пациентов этого различия нет.
Как и предвидел доктор, у шестилетнего мальчика двойственность сознания была очень сильно выражена. Таким образом, Кент был единственным в мире человеком, у которого было два сознания в одном теле, что причиняло много неудобств.
После антракта Кент сыграл одну единственную сонату Бетховена — аналог его девятой симфонии, которая требует от пианиста таких сверхчеловеческих усилий, что можно восхищаться одним только исполнением.
Но Кент Линдстром видел в себе двух пианистов. Один — он сам, господствующее сознание, хозяин, обитатель левого полушария мозга, который руководил. правой рукой. Другой — Пард, подсознание, изолированное в правом полушарии, который управлял левой рукой. Поэтому Кент Линдстром был единственным пианистом, о котором можно было сказать, что его правая рука не знала, что делает левая. Сложный контрапункт и чертовски искусный ритм, которые завалили бы нотами обыкновенного пианиста, легко им исполнялись.
Он делал больше, нежели только исполнял сонату. Он старался представить ее с наилучшей стороны.
Публика бурными аплодисментами вызывала его на "бис". Но он слишком долго ждал этого момента, чтобы потом тратить свои силы на подобные пустяки. Кент хорошо знал, что делать. После нескольких поклонов он подошел к фортепиано, и тогда зал замер. Опустив руки на колени и пристально всматриваясь в клавиши, он молча считал до двадцати. Потом встал и обратился к публике взволнованным голосом:
— После несравненной сонаты Бетховена я не в состоянии играть что-либо другое. Это будет провал. Спасибо!
И ушел со сцены под ликующие возгласы.
После концерта во время приема, на котором присутствовало много городских и университетских "шишек" плюс избранные студенты музыкальных факультетов, Кент увидел девушку, которая ему понравилась. Он незаметно дал знать Парду.
— Оставь! — предупредил тот.
Кент гневно нахмурил брови, однако послушался. Раньше он несколько раз сталкивался с подобным случаем и хорошо знал, что, когда Пард советовал держаться в стороне от девушки, лучше подчиниться. Даже если в сознании господствовал Кент, он не мог противостоять советам Парда, особенно когда дело касалось женщин.
Однажды это было в Вашингтоне. Пард заставил его пару минут носиться подобно веселому гомосексуалисту, прежде чем Кент понял, в чем дело. Это могло очень повредить ему. И было бы тяжело для такого известного, как он, музыканта, исправить свою репутацию.
Кент возмущался: "Почему в эту ночь я не могу сам выбрать себе девушку? Почему, когда дело касается женщин, Пард такой глупый?"
Но наконец Пард разрешил ему соблазнить всегда улыбающуюся блондинку, студентку-скрипачку, так что вечер был прекрасен. Хотя девушки такого типа обычно не вызывали у Кента восторга. Он без сожаления расстался с ней, когда около двух часов ночи его невозмутимый менеджер, Дейв Зискинд, проводил ее из его комнаты.
Кент зевнул и улегся с намерением поспать, по крайней мере, до обеда…
Было еще темно, когда он проснулся. Полностью одетый, он лежал на куче мусора в темной аллее. В ушах звенело. Он моментально узнал сирену полицейской машины.
Кент испуганно посмотрел вокруг. Судя по звукам, полицейские машины остановились в начале аллеи. Он хотел было скрыться в глубине, но Пард остановил его:
— Ничего не выйдет!
— Там тупик? — спросил Кент.
— Да!
Кент сел на землю и задумался. Он и раньше замечал, что Пард любит гулять ночью: грязные ботинки, несколько царапин и синяки тому свидетели. Но никогда раньше Пард не будил его во время ночных прогулок. Почему он сделал это теперь?..
— Я думаю, сейчас не время расспрашивать тебя, — сказал Кент.
— Да.
Кент тяжело вздохнул, поднялся и пошел на свет машин. Несколько полицейских бросились к нему и сразу же окружили.
— Есть удостоверение личности? — спросил один из них.
Кент пошарил в пустых карманах.
— Нет. Я оставил бумажник в отеле. А что случилось?
— В каком отеле?
— "Шератон Сансет". Я — Кент Линдстром. А теперь…
— Линдстром? — перебил его полицейский и начал внимательно к нему присматриваться. — Да, это — он! Эй, Майкл! Позвони и скажи, что мы нашли Линдстрома. Он выглядит отлично — разве что несколько синяков.
До этого Кент не ощущал боли. Он поднял руки и посмотрел на пальцы. Ох, этот бестолковый Пард! Руки — его единственное орудие.
— С кем вы дрались? — спросил полицейский.
— Я не спрашивал, как их зовут, — ответил Кент. — Дело было так: я не мог уснуть и вышел прогуляться. И вдруг эти ребята напали на меня. — Он посмотрел вокруг и указал туда, где стояли полицейские машины. — Мне кажется, это было вон там.
Он угадал.
Полицейский кивнул головой и сказал:
— Вы — счастливчик. Вам повезло, Линдстром! Теперь вы должны пройти в отделение и дать показания.
— Счастливчик? — тяжело вздохнул Кент. — Я — пианист. А вы посмотрите, что с моими пальцами!
— Раны заживут, — ответил полицейский, — но если бы вы были в три часа ночи у себя в номере, их бы вообще не было. Бомба взорвалась под вашей кроватью.
В полицейском участке возникли некоторые недоразумения, и его задержали. Полицию не интересовало, кто совершил нападение. Но все дело состояло в том, что в районе места происшествия была попытка поджога. После мятежей 60-х годов полиция задерживала каждого, кто был найден на месте пожара.
Кент позвонил Зискинду, чтобы тот нашел для него адвоката. Затем его проводили в камеру. Он упал на койку и сразу же уснул.
III
Он проснулся, но продолжал лежать со слегка прикрытыми глазами. Потом встал и посмотрел сквозь решетку. Заметив смотрителя, окликнул его:— Когда мне принесут завтрак?
Человек из соседней камеры с издевкой сказал:
— О! Наш пианист проголодался!
Кент сделал вид, что не слышит.
— Через сорок минут, — ответил смотритель.
Кент занялся утренней зарядкой. Правда, места было маловато. Но привычка есть привычка: каждое утро двадцать минут для поддержания формы. На этот раз вокруг были люди, поэтому он немножко поотжимался, поприседал и сделал еще пару гимнастических упражнений. Заключенные и смотритель наблюдали за ним с удивлением. Его пальцы уже не болели благодаря полицейскому хирургу.
На полу камеры лежали сумка и туалетные принадлежности, которые принес Зискинд. После зарядки Кент бросил вещи на койку и подошел к маленькому умывальнику, достал электрическую бритву. Он всегда ею пользовался, когда очень спешил. Приведя себя в порядок, сел и открыл сумку. Ослепивший его ярко-зеленый овал напомнил, что за двадцать четыре часа дважды покушались на его жизнь.
— Лучше отдать это в полицию, — пробормотал он.
— Нет, — Пард покачал головой.
Он сел на койку и достал сборник сонат. К нотам прилип зеленый диск. Пард отодрал его и внимательно осмотрел. Диск был толщиной в два листа печатной бумаги и почти такой же гибкий. С одной стороны — липкий и сделан из плотного материала. Пард попытался разорвать его на части, но тщетно. Тогда он провел пальцем по поверхности и отметил, что она была ребристой. Пард продолжал внимательно рассматривать диск, а Кент помирал от скуки. Наконец Пард повернул овал липкой стороной и ногтем начал очищать поверхность.
— Слушай, — тихо попросил Кент, — перестань играться с ним. Ты бы лучше отдал его в полицию. Этот диск — серьезная улика.
— Нет.
— Ты знаешь, что ты делаешь?
— Да.
Вдруг липкая поверхность неожиданно отклеилась.
— Эй! — воскликнул Кент. — Внутри он электрический. Правда?
— Да.
— А если бы что-то его повредило?.. — Он недоговорил.
Кент вдруг ясно представил: маленький смертоносный предмет отрывается от земли где-то в районе Нью-Мехико, чтобы достичь зеленого диска и пробить его насквозь, а заодно и Кента Линдстрома, затем диск падает в пустыне, где его уже никто не найдет как улику.
Должно было существовать что-нибудь похожее на этот диск, иначе снаряд не смог бы попасть в вертолет с такого расстояния. Пард ухитрился накренить вертолет в десятые доли секунды — это был слишком короткий срок для того, чтобы снаряд успел изменить курс.
Кент посмотрел на диск.
— Я никогда не видел ничего подобного. Это, должно быть, какие-то военные штучки.
— Да.
— Секретные?
— Да.
— Откуда ты знаешь?
Пард пожал плечами.
"Ситуация усложняется! — подумал Кент. — Тот, кто следил за мной, имеет доступ к секретному оружию! Пард был уверен, что полицейские не смогут помочь. Но почему именно я оказался в этой передряге?!"
Ответ был только один: во всем виноват его молчаливый компаньон.
— Это ты что-то натворил! — укоризненно сказал Кент.
— Да.
Пард постоянно был чем-то занят. Вот и сейчас он скрутил диск в трубочку и взял бритву. Кент знал, что только непрерывно спрашивая, он чего-нибудь добьется от Парда. Это, конечно, займет много времени. И вот у него уже готов первый вопрос:
— Замешана ли в этом та "загадочная девушка" с фотографий?
— Да.
Пард вставил скрученный диск в бритву перпендикулярно лезвиям.
— Ты влюблен в нее?
— Да.
Пард переключил бритву. И тут случилось что-то невероятное: лампочки в тюремном корпусе вспыхнули и погасли. Включилась сирена. Зазвенели звонки. Щелкнули замки в камерах и все. двери открылись. Заключенным представилась хорошая возможность бежать, и они, конечно же, дружно повалили из камер. Сбив с ног испуганного смотрителя, все устремились к выходу, вопя от радости. Пард со своим изобретением присоединился к ним.
— Нет, — закричал Кент. — Не будь дураком!
Пард задержался на минутку.
— Нам не удастся бежать от закона и наших убийц. Это бывает только в фильмах и книгах, — быстро сказал Кент. — А теперь садись и сделай что-то со своим глупым изобретением. Давай! В любом случае ты далеко не уйдешь на одной ноге. А я не собираюсь двигаться с места до тех пор, пока ты не придешь в себя.
Пард пожал плечами и плюхнулся на койку.
— Так будет лучше, — сказал Кент.
Это новое устройство все еще гудело. Кент почти не разбирался в электрике и, когда Пард перед сном принимался читать журналы по электронике, тут же засыпал. Однако он имел общее понятие и мог догадаться, как работал этот прибор.
Поверхность зеленого диска очень быстро реагировала на звуки. Это означало, что она принимала сигналы приближающейся ракеты, усиливала, изменяла их каким-то образом и посылала обратно в качестве инструкций. Но диск мог делать это только тогда, когда имел форму пластинки и не было интерференции между электромагнитными полями. Когда диск был скручен, он отвечал на каждый доходивший до него сигнал — из электросети, от выключателей, сигнализации. А диск, вставленный в бритву, к тому же еще и шумел.
— Выключи его, — сказал Кент.
Левая рука медленно начала подчиняться. Но именно в этот момент прибор сам по себе перестал работать, так как села батарейка. Пард вынул диск, скомкал его и бросил в унитаз. Тут же вспыхнул свет.
Через минуту в корпус ворвались вооруженные полицейские. Они сердито осмотрели пустые камеры.
— Большинство из ваших гостей расплатились и уехали из гостиницы, — иронично заметил Кент.
Увидев его, сержант подошел к открытой двери.
— А вы почему не убежали? — удивленно спросил он.
— Зачем мне бежать, если я ничего не сделал?
Потирая ушибленную голову, подошел смотритель.
— Это — Линдстром, — сказал он сержанту. — Пианист.
— О, да?
Сержант наблюдал, как Кент подошел к унитазу и спустил воду.
— Нельзя ли сообщить, что случилось? — спросил задержанный.
— Это вас не касается, — ответил сержант и направился к выходу.
Сбежавших по одному возвращали в камеры. Завтрак принесли через час.
IV
В три часа Кента проводили в комнату свиданий. Там его ждали мистер Зискинд, адвокат и два технических специалиста.— Мистер Линдстром, — сказал юрист, — я думаю, мы сможем быстро завершить это дело, благодаря вашему хорошему поведению сегодня во время происшествия в тюрьме. А что касается поджога, против вас нет никаких улик. Но полиция может держать вас еще пару дней по подозрению. Я сообщил в надлежащие инстанции, что у вас очень важная программа. Они пообещали что-то придумать. Таким образом, мистер Линдстром, если вы дадите согласие на допрос, который будет проводиться с помощью прибора — когда-то он назывался "детектором лжи", чтобы доказать вашу невиновность этим джентльменам…
— Я не доверяю этим приборам, — вмешался Кент. — Я где-то читал, что они ненадежны.
— Да, в них есть недостатки, — согласился адвокат, — но эти специалисты очень полагаются на них. А я прослежу, чтобы во время допроса не произошло ничего, что скомпрометировало бы вас. Если все пойдет по плану, вас скоро выпустят, мистер Линдстром.
Кент начал сомневаться. Этот прибор, скорее всего, может повредить ему. Это же он мог устроить поджог прошлой ночью. Или, точнее сказать, не он, а Пард. Только Кент знал, что в его мозгу был еще один обитатель. Но это — тайна. А прибор мог как-то выдать присутствие Парда. Кент хотел было уже отказаться от этого допроса, но Пард кивнул:
— Да.
Прикрыв рот рукой Кент, спросил:
— Ты хочешь, чтобы я согласился на допрос?
— Да, я буду спать.
Кент решил, что, если Пард уснет, все будет нормально.
— Я согласен, — сказал Кент.
Специалистам потребовалось несколько минут, чтобы подготовить его к допросу. А за это время Кент убедился, что Пард уснул.
Вдруг отворилась дверь, и в комнату вошел седой мужчина.
— Это — мистер Байер, — сказал сопровождавший его полицейский. — Он — представитель владельца склада.
— Да, — сказал Байер. — Я узнал, что обвинения против этого молодого человека будут зависеть только от показаний какого-то прибора. Я хочу присутствовать на этом допросе. Я — за справедливость, джентльмены.
Он продолжал:
— Мне не нравится, что суд не взирает на лица, особенно на человека, который считает себя известным пианистом, а на самом деле не умеет себя вести. Я — реалист, джентльмены, и я хорошо знаю, под каким нажимом полицейские выполняют свои обязанности. Поэтому, так как мне представилась возможность присутствовать здесь, я прослежу за ходом допроса.
Кент понял, что Байер не собирается соглашаться с показаниями прибора.
— Возражения будут? — спросил один из полицейских.
— Нет, — ответил Кент.
— При условии, что мистер Байер не будет вмешиваться, — внес поправку адвокат Кента.
— Хорошо, давайте начнем, — сказал полицейский.
Сначала было несколько общих вопросов. Затем перешли к делу.
Вопрос: Вы не могли уснуть прошлой ночью?
Ответ: Да, я только вздремнул.
Вопрос: Почему вы не приняли снотворное?
Ответ: Я принимаю таблетки только когда болею.
Вопрос: Вы пошли прогуляться?
Ответ: Да.
Вопрос: А не страшно ли гулять в такое время, да еще в незнакомом городе?
Ответ: Это уже привычка.
Вопрос: Где вы гуляли?
Ответ: Я не могу сказать, я плохо знаю Лос-Анджелес.
Вопрос: В котором часу вы вышли из отеля?
Ответ: Около трех.
Вопрос: Вы уверены, что покушались на вас дважды: вчера утром и ночью?
Ответ: Да.
Вопрос: Почему вы не сообщили в полицию сразу же после первой попытки?
Ответ: Сначала я подумал, что это просто случайность.
Вопрос: Кто пытается убить вас?
Ответ: Я не знаю.
Байер вертелся возле специалистов, внимательно прислушиваясь к ответам Кента.
Вопрос: Почему кто-то пытается убить вас?
Ответ: Наверно, здесь замешана какая-то девушка.
Вопрос: Какая?
Ответ: Я не знаю.
Байер подошел к человеку, который задавал вопросы, и прошептал что-то ему на ухо. Тот кивнул.
Вопрос: Вы были в близких отношениях со многими девушками?
Ответ: Да, у такого человека, как я, их много.
Вопрос: Проявлялись ли у вас когда-нибудь гомосексуальные влечения?
Ответ: Нет.
Вопрос: Может, вы подумаете?
Ответ: О да, в Вашингтоне в прошлом году. Но это было несерьезно.
Вопрос: Хорошо, вернемся к прошлой ночи. Кто были те люди, которые напали на вас?
Ответ: Не знаю. Я не узнал их.
Вопрос: Вы уверены, что среди них не было ночного сторожа со склада?
Ответ: Не уверен. Я даже не знаю, о каком складе вы говорите. Я вообще не собирался драться.
Вопрос: Мы предполагаем, что кто-то обвернул камень масляной тряпкой, зажег ее и бросил через окно склада. Вы ничего подобного не делали прошлой ночью?
Ответ: Нет.
Вопрос: Вы носите с собой спички или зажигалку?
Ответ: Нечасто, я не курю. Иногда, когда встречаюсь с девушкой, которая курит. Я не припоминаю, были ли они у меня прошлой ночью.
Задававший вопросы откинулся на спинку стула и оглянулся.
— Будут еще вопросы? — спросил он.
Байер был вне себя от гнева.
— Это все — фарс! — воскликнул он. — Этот негодяй явно ненормальный. Он обманывает вас.
Допрашиваемый посмотрел на него.
— Мне кажется, что вы уверены в виновности Линдстрома, — сказал он. — Но если у вас есть какие-то доказательства, почему вы скрыли их от полиции? Я вам напомню еще о двух вещах. Во-первых, ваши клиенты собираются дать показания относительно того, что нашли пожарники на складе.
— Мои клиенты ничего не знают, — возразил Байер.
— Во-вторых, кто-то пытался убить Линдстрома. А вы столь явно проявляете к нему враждебность. Возможно, есть какая-то связь?
— Это — абсурд.
— Может, вы сядете на место Линдстрома?
— Я не имею никакого отношения к вашей машине, — резко ответил Байер и направился к выходу. Уже в дверях он сказал:
— Что это за страна, где закон на стороне хулиганов?
— Я прошел испытание? — поинтересовался Кент.
— Да, вы свободны. Но вам следовало бы побыть под защитой полиции, пока мы все не выясним.
Кент неопределенно кивнул и спросил:
— А все-таки, что случилось на складе?
— Незаконное хранение оружия.
— Похищение винтовки?
— Более мощное оружие. Его достаточно, чтобы взорвать весь город.
Кенту казалось, что все это происходит во сне. Он не понимал, как невинный пианист может быть замешан в эту страшную игру?..
Все это из-за Парда. Тот зеленый диск — боевое устройство. А теперь еще тайный склад оружия. Это все связано. Но самое главное, что он тоже был втянут в эту историю.
V
Кенту продолжала грозить опасность. Поэтому он и Зискинд возвращались в отель в полицейской машине. Пианист почти всю дорогу молчал. Зискинд не вмешивался, так как хорошо понимал его состояние.— Дейв, — наконец спросил Кент, — кого представляет Байер?
— Семейство Морганов. Они принадлежат к правому крылу и не так уж наивны, как думает полиция.
Спустя некоторое время Зискинд решился спросить:
— Ты хочешь, чтобы я отменил программу?
— Не знаю. А что у нас дальше по графику?
— Чайковский в Торонто. Мне пора выезжать. А для тебя заказан билет на самолет "Транс-АМ", который вылетает сегодня вечером в 19.47.
Кент задумался. Ему хотелось четко придерживаться графика: действовать, как будто ничего не случилось.
— Я сообщу вам через некоторое время, — сказал он.
Как только Кент остался в своей комнате один, он разбудил Парда.
— Меня выпустили, — сказал он. — Но в тюрьме я бы чувствовал себя в большей безопасности. Намерены ли мы продолжать программу?
— Да.
— Хорошо, я сообщу Зискинду. Для меня уже заказан билет на самолет?
— Нет.
— Почему?
Пард снисходительно похлопал Кента по голове:
— Подумай.
— А, я понял: никаких посторонних лиц?
— Да.
Кент позвал Зискинда.
— Дейв, я решил продолжать программу. Но после всего, что случилось, я не намерен путешествовать с посторонними людьми. Узнай, предоставит ли полиция мне другой вертолет?
Зискинд кивнул:
— Хорошо, на этот раз я полечу с тобой. Может, я смогу…
Кент покачал головой.
— Нет, Дейв. Я полечу один. Зискинд пожал плечами.
— Как хочешь. Ты вправе решать все сам. Ну, счастливо! — Уже от двери он добавил: — Вчера вечером концерт был превосходный, Кент.
— Спасибо, Дейв.
В 19.30 вертолет уже ждал на крыше. Кент подошел к нему в сопровождении Дейва и двух полицейских. Он наклонился и полез под машину.
— Эй, что вы там делаете? — удивленно спросил полицейский.
— Просто интересно, — объяснил Кент, вылезая. — Вертолет во время полета продырявили. Я просто хотел посмотреть.
— Вертолет отремонтирован, — успокоил полицейский.
Кент поднялся на цыпочки и внимательно осмотрел крышу.
— Там также была дыра сверху, — объяснил Кент.
Он не заметил никаких зеленых пятен на поверхности. Вообще все было в порядке. Довольный, он сел в кабину, помахал на прощание рукой и взлетел.
Как только вертолет лег на курс северо-восток, Пард сказал Кенту:
— Контролируй меня.
— Начиная с сегодняшнего дня я буду за тобой следить, — пробормотал Кент.
Пард встал с сидения и начал аккуратно разбирать его на части.
— Что там еще? — спросил Кент.
Пард не ответил. Он продолжал работу, пока не нашел то, что искал. Еще один зеленый диск! Он был спрятан под этикеткой фирмы.
Пард достал лезвие и разрезал диск на мелкие кусочки. Затем завернул их в этикетку и дернул ручку запасного выхода. Вылетающий воздух унес сверток из кабины. Пард повернул ручку обратно и подождал, пока давление внутри нормализуется. Успокоившись, он собрал сидение и сел.
— Расслабься!
Откуда Пард узнал о зеленом диске?
Кент был очень удивлен. Как Пард мог связаться с людьми, которые занимаются похищением секретного оружия? Ведь он, Кент, никогда не имел с ними дела. Конечно, эти странные ночные прогулки… Но как человека, который не умеет разговаривать, могли втянуть в это дело? Но фотографии той "загадочной девушки" свидетельствовали, что Пард действительно в чем-то замешан. И он сам признался, что влюблен в нее.
— Ты уверен, что причиной всему — та девушка? — спросил Кент.
— Да.
— Откуда ты знаешь? Вы целовались?
— Нет.
— Вы были в близких отношениях?
— Нет…
Кент улыбнулся.
— Пард, ты какой-то странный.
Он сидел в кресле и всматривался в темноту.
— Я понял, — сказал Кент через некоторое время, — это из-за нее ты не позволяешь мне встречаться с девушками.
— Да.
— Ты специально разбрасываешь повсюду ее фотографии. Ты хочешь, чтобы я тоже влюбился в нее?
— Да.
— Гм… — Кент презрительно хмыкнул. Но в душе он признал, что "загадочная девушка" была очень привлекательна. Может, она подошла бы ему? Было бы очень интересно встретиться с ней. Кроме того, ему уже 24 года, и пора подумать о женитьбе. Да и Пард должен одобрить выбор, так как в какой-то степени это будет и его жена.
Бедный Пард! 18 лет в изоляции, практически без общения. Интересно, о чем он сейчас думает?
Кент и Пард были одним человеком. Таким образом, кем бы ни был Пард, он был вторым Кентом, только лишенным возможности разговаривать. Кент пытался представить себя на его месте. Но это было почти невозможно. Бедный Пард, как он еще не сошел с ума?
Кент был совсем маленьким, когда в его сознании появился Пард. Поэтому сейчас было очень трудно вспомнить детали.
…Это случилось во время большого урагана во Флориде, когда ему было 6 лет. Он помнил ужасный толчок, разрушивший дом. Что-то больно ударило его по голове. А мать с отцом исчезли навсегда.
Кент не помнил тот эпилептический припадок, когда спасатели привезли его в маленькую больницу. Ему сказали обо всем через две недели, уже после операции, когда он начал поправляться. Старый доктор был чрезвычайно внимателен. Он очень извинялся, что не смог облегчить ему операцию, так как в больнице не было соответствующего оборудования.
— Мы были вынуждены вселить в тебя, малыш, еще одного человека. Теперь вы должны быть друзьями, всегда работать и отдыхать вместе. Потому что он может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, или воздержаться от того, что ты ему прикажешь. По-видимому, только один из вас сможет говорить. Но тот, кому будет предоставлена.такая возможность, должен быть особенно внимателен к другому. Он никогда не должен рассказывать кому-либо о своем двойнике. Потому что люди примут его за больного и отдадут в больницу.
Позже Кент много читал об эпилепсии.
В 60-е годы было разработано очень сильное лекарство от этой болезни. Его можно было применять только в исключительных случаях. Однако очень скоро оно устарело. Исследования неврологов дали возможность более точно определить причины этой болезни. Но тот старый доктор во Флориде сделал все, что было в его силах.
Операция заключалась в том, чтобы разделить полушария головного мозга. Разрезали соединительные нервные ткани, тем самым нарушив связь между полушариями и в то же время уничтожив эпилептический синдром.
Последствия такой операции были не столь тяжелыми, как можно было этого ожидать, особенно у взрослых. Каждое полушарие способно руководить почти всеми функциями организма. Существование двух полушарий начинается в одинаковых условиях. Но в детстве одно становиться доминирующим, оно преобладает в сознании; другое отвечает за менее важные функции. А у взрослых пациентов этого различия нет.
Как и предвидел доктор, у шестилетнего мальчика двойственность сознания была очень сильно выражена. Таким образом, Кент был единственным в мире человеком, у которого было два сознания в одном теле, что причиняло много неудобств.