Грин Джейн. Джемайма

   Я могла бы стать красавицей, говорит она себе каждое утро. Если бы я похудела, я была бы красавицей. Она смотрит в зеркало и принимает твердое решение: сегодня начало новой жизни, с сегодняшнего дня она садится на диету.
   И что же случается потом, Джемайма?
   Ровно в 9.25 ты выходишь из дома и спешишь на автобус. Ты полна энергии и готовности к положительным начинаниям. Ты уже предвкушаешь начало новой жизни.
   На автобусной остановке рядом с тобой стоят люди, которых ты встречаешь ежедневно. Но ты молчишь, и они не здороваются с тобой.
   Ты садишься в уголке одна. Ты не помещаешься на сиденье. Если кто-то садится рядом, ты задерживаешь дыхание, втягиваешь бедра и, сдерживая обиду, ощущаешь на себе насмешливые взгляды. Ты молишь бога, чтобы этого не произошло.
   Выходишь на углу Килберн Хай-Роуд — отсюда недалеко до офиса. И каждое утро, когда проходишь мимо обувного магазина с уродливыми туфлями в витрине, твои ноздри улавливают знакомый запах.
   Думаю, вы согласитесь — нет на свете аромата лучше, чем запах жареного бекона. Это один из любимых запахов Джемаймы, не считая укропа, свежей лаванды и «Шанель» номер пять. Хорошо, если бы этим все и кончилось. Но обоняние Джемаймы побеждает силу воли.
   Она замедляет шаг, приближаясь к кафе. С каждым шагом видение сэндвича с беконом — ломтя жирного бекона, истекающего соком, с белой булочкой, — становится все более осязаемым. Кажется, ты уже чувствуешь его вкус.
   Каждое утро ты борешься с собой, Джемайма. Напоминаешь себе, что с сегодняшнего дня ты на диете. Но этому запаху невозможно сопротивляться. И каждое утро ты встаешь в очередь и покупаешь два сэндвича с беконом.
   — Как же он любит эти сэндвичи, да, дорогая? — говорит женщина за прилавком. Ее зовут Мардж, Джемайма давно ее знает. Как-то Джемайма сказала, что покупает сэндвичи для своего босса.
   «Бедная девочка, — думает Мардж. — Я-то знаю, что ты их ешь сама». Но у Мардж доброе сердце, и она подыгрывает Джемайме: делает вид, что верит ей.
   — Удачного дня, — говорит Мардж и протягивает Джемайме сэндвичи. Та кладет пакет в сумку и продолжает разыгрывать спектакль, пока не отойдет немного подальше.
   Но через несколько ярдов сэндвичи начинают разговаривать с ней. «Джемайма, — шепчут они из сумки. — Мы вкусные и жирные, Джемайма. Съешь нас. Попробуй нас. Прямо сейчас».
   Джемайма запускает руку в сумку. Она так хочет сэндвич, что забывает о своем страхе есть на улице. Раз, два, три — и сэндвичей как не бывало.
   У входа в офис она вытирает рот рукавом и покупает в газетном киоске мятные конфеты без сахара, что бы скрыть запах бекона.
   Утром Джемайма сортирует письма и смотрит на часы. 11.30 — время чаепития, '«Я умираю от голода, — говорит она Элисон, секретарше, которая сидит напротив. — Я не завтракала». Только так можно оправдать сэндвич с яйцом и беконом, который Джемайма приносит из столовой вместе с чашкой чая и тремя кусочками сахарозаменителя.
   В час дня она спускается в столовую пообедать. Каждый день ест на обед салат — только салаты, которые Джемайма выбирает на салат — баре, не менее жирные, чем торт с кремом.
   Коулслоу, рисовый салат, салат с макаронами, крупные куски сыра и картофеля, плавающие в майонезе. Джемайма, ты накладываешь их на тарелку горкой и пытаешься убедить себя, что правильно питаешься. Ты заедаешь салат белой булкой, густо намазанной маслом. Но ты не наелась. Ты никогда не можешь наесться.
   Весь день ты сочиняешь полезные советы, а в пять часов снова спускаешься в столовую на чай. Иногда ты пьешь чай с тортом, с чипсами или печеньем. Лишь изредка — раза два в неделю — съедаешь еще один сэндвич.
   Наконец, в шесть часов рабочий день окончен. Ты ждешь автобус на остановке, заглядываешь в газетный киоск и покупаешь пару шоколадных батончиков. Жуешь их по пути домой, чтобы заглушить знакомое чувство страха перед встречей с ухоженными соседками по квартире.
   Каждый вечер похож на другой. Ты сидишь в квартире одна, Софи и Лиза, к счастью, отправились на очередную вечеринку, и объедаешься до потери памяти. Смотришь телевизор: игровые шоу, комедии, документальные фильмы. У тебя разнообразные вкусы, Джемайма, и ты знаешь обо всем на свете.
   Иногда ты читаешь — у тебя сотни книг, которые способны утолить жажду знаний, но больше всего времени ты проводишь в постели, мечтая о любви. О любви ты не имеешь ни малейшего понятия.
   Не поймите неправильно, Джемайма — не девственница, она потеряла девственность, барахтаясь в полной темноте с каким-то мальчиком, который не имеет отношения к повествованию, поэтому его имя не стоит упоминать.
   С тех пор она время от времени встречалась с мужчинами, которым нравились толстушки, но ей никогда не нравился секс, ей так и не удалось познать наслаждения в занятиях любовью. Однако это не мешает ей мечтать о настоящем чувстве.
   Но сегодня особенный день — Джемайма идет на курсы, чтобы научиться пользоваться Интернетом. Это нарушит обычный распорядок. Джемайма не любит нарушать свой распорядок. Но курсы находятся в Вест-Энде — за много-много миль от ее любимого кафе. Поэтому сегодня от сэндвичей с беконом придется отказаться.
   К тому же ей не придется проделывать долгий путь в одиночестве. Джеральдина, идеальная Джеральдина, обожаемая богатым поклонником, заедет за ней с минуты на минуту.
 
   «На метро я не поеду, — заявила Джеральдина вчера днем, когда я спросила, как она поедет на курсы. — У меня отличная машина».
   Джеральдина прекрасно знает, что на работе завидуют ее новенькому блестящему черному «БМВ». Половину денег на машину дал ей бойфренд, другую половину — родители. Но, естественно, она сказала, что это ей бойфренд подарил. Про родителей призналась только мне, потому что я никогда не проболтаюсь, и она это знает.
   — А ты? — спрашивает она. — Может, вместе поедем?
   Не могу поверить — Джеральдина приглашает поехать с ней! Наконец-то я буду не одна!
   — Ты уверена? — спрашиваю я. — Ты не против?
   Почему это Джеральдина вдруг решила подружиться со мной? Я не говорю, что она мне не нравится. В конце концов, она — одна из немногих, кто всегда относится ко мне по-человечески. Но я теряюсь рядом с ней, такой безупречной и ухоженной.
   — Разумеется, нет, — отвечает Джеральдина. — Начало в 10.30, я заеду за тобой в 10. Как ты думаешь?
   Здорово! Просто здорово! Я сижу в гостиной и листаю книгу по садоводству. Насамом деле я даже не смотрю картинки: прислушиваюсь, не подъехала лиДжеральдина.
   Шума машины не слышно. Но раздаются два коротких гудка. Яотодвигаю занавеску и вижу краешек локотка Джеральдины. Она облокотилась о дверцу автомобиля и постукивает пальчиками в такт неслышимой музыке.
   Джеральдина и ее машина похожи как две капли поды. Обтекаемые, шикарные, блестящие снаружи. Джеральдина, как всегда, похожа на конфетку. На ней темно-синий безупречный костюм — жакет повыше бедер, под ним — белая шелковая блузка. Огромные темные очки она надела, чтобы придержать светлые локоны. Томным, сексуальным жестом она стряхивает пепел в окно.
   Рядом с ней я ощущаю себя нескладной уродиной. Забираюсь в машину и пристегиваюсь. Джеральдина, кстати, и не подумала пристегнуться. Она предлагает мне сигарету.
   Как, вы не знали, что я курю? Разумеется, курю. Когда я была угрюмым подростком, все крутые девчонки курили. А мне уже тогда отчаянно хотелось быть современной и независимой. Теперь, конечно, это уже не считается модным. Повсюду меня окружают яростные противники курения. Но когда я держу в руке сигарету, то становлюсь, может быть, не такой неуклюжей.
 
   Первую сигарету в своей жизни я выкурила, сидя на заднем ряду кинотеатра. В те времена еще не запрещалось курить на заднем ряду. Мне было четырнадцать лет. Я пошла в кино с компанией парней и девчонок. Вообще-то, у меня не было друзей. Но они не возражали, что я везде таскаюсь за ними, потому что считали меня «хохмой».
   Естественно, я им не нравилась. Но мне всегда удавалось рассмешить их, я стала «своей» в компании. На заднем ряду все целовались — громко и страстно. Кроме меня. Я понятия не имела, что такое страсть, тогда никто из нас не знал, что это такое. Но мне отчаянно хотелось перещеголять их, показать, что я тоже взрослая, как и они. И я закурила.
   Отлично помню, как сорвала обертку с пачки «Силк Кат», первой пачки сигарет, которую я купила. Вытащила сигарету, зажгла ее спичкой и откинулась на сиденье. Я смотрела фильм и чувствовала себя невероятно крутой — и взрослой.
   — Ты куришь! — громко произнесла одна из подруг — с ужасом и восхищением. Все тут же прекратили целоваться и уставились на меня.
   — Ну и что? — ответила я, попыхивая сигаретой. Немножко подержала дым во рту и эффектно выпустила его большим облаком.
   — Откуда ты взяла сигареты?
   — Купила, придурок.
   — Но ты же не куришь.
   — Теперь курю, — я продолжала попыхивать. Шесть пар глаз следили за каждым моим движением. Мне стало жутковато.
   — Ты не затягиваешься! — сказал один из мальчиков. Так громко, что женщина, сидевшая впереди, повернулась сердито посмотрела на нас и прошипела «Ш-ш-ш!»
   — Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! — передразнивали мои друзья и закатились смехом.
   Мне стало жалко женщину — она же пришла посмотреть кино.
   — Ты неправильно делаешь, — настаивал тот парень. — Моя мать курит, я-то знаю: если не затягиваться, получается облако дыма. Спорим, не сможешь выдохнуть через нос?
   Я попыталась выпустить дым через нос, но ничего не получилось. Только пыхтение.
   — Видишь, я тебе говорю. Не умеешь затягиваться.
   — Нет, умею, — ответила я. Я много раз видела, как это делается — по телевизору. Втянула дым и вдохнула. Легкие наполнились горячим, едким дымом. Тут же начала кружиться голова. Но посмотрите, какая я крутая! Я выгляжу потрясно! Медленно выдохнула дым длинными струйками из носа и с улыбкой повернулась к друзьям.
   — Кто сказал, что я не умею затягиваться?
   Они были слишком поражены, словно язык проглотили. Я дежурила, ощущая головокружение и тошноту. «Дыши глубоко, — сказала я себе. — Дыши глубоко. Тебя не стошнит».
   И меня не стошнило, пока я не добралась до дома.
   Но, как ни странно, это меня не остановило. Долгое время мне было нехорошо, когда я курила. Теперь, спустя несколько лет упорных тренировок, меня уже не тошнит. Курение вошло в привычку, стало пристрастием, как и еда. С пристрастиями так тяжело бороться.
 
   Сижу рядом с Джеральдиной и смотрю, как она глубоко затягивается. Сравниваю ее соблазнительные, долгие затяжки со своими, поспешными. Нет, я и измучилась курить. Такая неуклюжая — толстые пальцы сжимают сигарету, выдыхаю слишком быстро. Я до сих пор похожа на нескладного подростка, пробующего курить первый раз.
   — Как дела на работе? — спрашивает Джеральдина, выбрасывая окурок в окно и смотрясь в зеркальце заднего вида: не смазалась ли идеально наложенная помада.
   — Все то же самое, — отвечаю я, пожав плечами. — Опять ходила к редактору, и как ты думаешь? Конечно же, нет вакансий.
   — Бедняжка, — говорит Джеральдина. Но мне кажется, она чувствует облегчение.
   Джеральдина знает, что я умею писать статьи. Без меня она бы пропала: как только у нее подходит срок сдачи материала, она бежит ко мне и умоляет помочь. По крайней мере раз в неделю я читаю бессмысленную писанину Джеральдины, потом рву статью на кусочки и пишу новую, гораздо лучше.
   Но я не возражаю, правда. Я вижу, что умом она не блещет, поэтому, как ни странно, меньше завидую ее красоте. Она мне действительно нравится. Нет ни малейшего сомнения, что я значительно талантливее ее, и стройность и обаяние тут не помогут. Если меня повысят, кто будет ей помогать?
   — Ладно, — продолжает она. — Ничего страшного. Повезет в следующий раз.
   Она поднимает руку, надевает темные очки и стонет.
   — Боже, какое ужасное похмелье.
   Я изумленно смотрю на нее. Разве Джеральдина знает, что такое настоящее похмелье? Разве у нее налитые кровью глаза, бледная, сероватая кожа, сальные волосы и темные круги под глазами? Ничего подобного. Джеральдина, как всегда, выглядит идеально.
   Я заливаюсь смехом.
   — Джеральдина, ты всегда выглядишь потрясающе.
   Она поправляет выбившуюся прядь и говорит:
   — Да что ты, я ужасно выгляжу.
   Но я-то вижу, что она довольна собой. Как у всех идеально ухоженных девушек, у Джеральдины есть комплексы. Ей необходимо слышать комплименты, только так она может поверить, что красива.
   — Что же случилось вчера вечером?
   — О боже, — стонет Джеральдина. — Дмитрий пригласил меня на ужин, и я выпила так много шампанского, что чуть не впала в кому.
   — Где вы были?
   — В «Коллекции».
   — Я там еще не была, — говорю я.
   И никогда не побываю, совершенно точно. Но я все о нем знаю. «Коллекция» — ресторан для богатых и красивых. Знаю молоденьких девушек, похожих на пестрых бабочек, которые снимаются для модных журналов и ужинают там. Софи и Лиза, естественно, рассказывали, как мужчины угощали и соблазняли их в баре на первом этаже и в ресторане на втором.
   — Там, наверное, полно знаменитостей?
   — Нет, — отвечает Джеральдина, — там полно тех, кто мечтает стать знаменитым. Только пока их никто не знает.
   — Старлетки, — презрительно фыркаю я. — Они везде, куда ни глянь.
   Мы обе начинаем смеяться.
   Внезапно Джеральдина поворачивает направо и паркуется у высокого особняка.
   — Извини, — она поворачивается ко мне. — Бен Уильямс умолял меня подвезти его. Я пообещала, что мы за ним заедем. Ты не возражаешь?
   — Нет, — мое сердце вдруг начинает прыгать. — Я не знала, что он здесь живет.
   — Я тоже. Он вчера дал мне адрес. Но даже крысе нужен дом.
   — С кем он живет?
   — По-моему, с двумя друзьями. Господи, представляешь, на что похожа их квартира?
   — Брр, — поеживаюсь я, хотя не имею ни малейшего представления, как выглядит холостяцкая квартира. Откуда мне знать? Но зато я смотрела «Проказников» и могу притвориться, что отлично знаю. — Вонючие носки свисают с батареи.
   — В коридоре — стопки порножурналов, — продолжает Джеральдина, гримасничая.
   — Простыни не меняются по полгода.
   — Горы тарелок с засохшими остатками пищи в раковине.
   Мы умираем со смеху. Джеральдина делает вид, что ее тошнит. Но тут я вижу, что в дверях появляется Бен. Прекращаю смеяться и ощущаю слабость в животе. Бен всегда так на меня действует.
   — Пусть он сядет на заднее сиденье, — шепчет Джеральдина. — Я не хочу, чтобы он сидел рядом со мной.
   Бен подходит к машине, и я вылезаю, стараясь двигаться изящно, грациозно, женственно.
   — Доброе утро, девочки, — приветствует Бен. — Вы очаровательны сегодня.
   На самом деле он не имеет в виду меня. Просто хочет быть вежливым. Я неуклюже стою на тротуаре. Бен терпеливо ждет, когда же я заберусь на заднее сиденье.
   — Бен, — кричит Джеральдина с водительского сиденья, — садись сзади.
   — О, — отвечает Бен. Мне хочется провалиться сквозь землю. После минуты молчания он произносит: — Конечно.
   Быстрым и грациозным движением забирается в машину.
   Я пристегиваю ремень безопасности. Бен наклоняется и облокачивается о передние сиденья.
   — Ну, девочки, — произносит он. Джеральдина срывается с места. — Как прошел вчерашний вечер?
   — Отлично, — отвечает Джеральдина. Я как воды в рот набрала.
   — Чем ты занималась?
   Джеральдина начинает рассказывать, а я играю в маленькую игру, которую сама придумала. Я всегда играю, когда еду на автомобиле и мы проезжаем светофор. Загадываю: если мы успеем на зеленый свет, я встречу настоящую любовь. Иногда добавляю: в течение шести месяцев. Не знаю, зачем продолжаю играть в эту дурацкую игру, ведь загаданное никогда не сбывается. Но сейчас вновь загадываю, если Бен спросит, что я делала прошлым вечером, он влюбится в меня и мы будем вместе. Пожалуйста, Бен, спроси. Пожалуйста.
   Но вдруг он и на самом деле спросит, что мне ответить? Что сидела дома и ела шоколадное печенье? Что бы придумать?
   — А ты, Джемайма? — о боже, он спросил, а я еще не придумала, что сказать.
   — Я была на вечеринке.
   — Правда? — Бен и Джеральдина задают вопрос хором.
   — Почему ты ничего не рассказала? — спрашивает Джеральдина. — Что за вечеринка?
   Скорее, скорее. Думай, Джемайма.
   — У старого друга.
   — Хорошо повеселилась? — Бен мне подмигивает.
   — Да, — наконец отвечаю я и решаю забыть об осторожности. — Я напилась, обкурилась и трахнулась с каким-то парнем в туалете.
   Воцаряется гробовая тишина. Бен и Джеральдина не знают, как реагировать. Меня начинает тошнить, «знаю, что сказала совсем не то. Я-то думала, получится смешно, но ничего смешного нет. Я делаю глубокий вдох и говорю правду. Что-то похожее на правду.
   — Да что вы, я пошутила. Весь вечер была дома и смотрела «Интересный мир».
   Бен и Джеральдина начинают смеяться. Но, к сожалению, Джемайме не смешно, ей очень грустно.

Глава 3

   Я слышала про Интернет, читала про Интернет, говорила об Интернете. Но никогда толком не понимала, что же это такое. Даже то, что Бен рядом, не может отвлечь меня от экрана. Нам объясняют, как пользоваться Интернетом.
   Как интересно! Никогда не думала, что буду разбираться в компьютерах. Но Роб — он ведет курс — так четко и толково объясняет, что я начинаю понимать, из-за чего весь сыр-бор.
   Джеральдине скучно. Потехи ради она кокетничает с Робом. Он счастлив, что такая девушка удостоила его вниманием.
   Но Бен так же увлечен, как и я. Мы заходим на сайты, форумы, новостные группы.
   Роб показывает, как создать страничку, и объясняет, что это и есть Всемирная паутина: тысячи людей во всем мире делают страницы, на которых помещают любую информацию и картинки. С этих страниц по ссылкам можно попасть на сотни и тысячи других страниц.
   Он объясняет, как пользоваться поисковой системой и следовать ссылкам, пока не найдешь нужную информацию. Передо мной открывается новый мир. Мы вместе с Беном проводим целый день. Чем больше мы узнаем, тем более непринужденно я себя рядом с ним чувствую. Я уже не комплексую, может, потому, что теперь у нас есть нечто общее? Мне не надо больше ломать голову, что бы сказать.
   В пять часов Роб объявляет, что занятие закончено. Встречаюсь взглядом с Джеральдиной, она закатывает глаза. Втроем выходим из комнаты. Джеральдина начинает рыскать в своей сумочке в поисках сигарет.
   — Боже, какой кайф, — произносит она, глубоко затянувшись. Мы стоим на углу. — Это самый скучный день в моей жизни! Если бы нам рассказали хоть что-то новенькое! Курс Интернета для чайников.
   — А мне понравилось, — говорит Бен. — Как ты думаешь?
   Он поворачивается ко мне. Я с готовностью киваю — согласилась бы с Беном, даже если бы он приказал мне прыгнуть с крыши. Счастливое совпадение, что я думаю, как он.
   — Мне тоже понравилось, — отвечаю я. — До сих пор в голове все не уложилось.
   — Понимаю, — соглашается Бен. — Так много информации невозможно усвоить сразу.
   — Ради бога, заткнитесь вы оба, — огрызается Джеральдина.
   У меня внутри будто загорается маленький огонек: наконец-то у нас с Беном появилось что-то общее!
   — Послушайте, — говорит Джеральдина. — Здесь неподалеку есть отличный бар. Если обещаете не болтать весь вечер о компьютерах, может, зайдем и выпьем? — она показывает на бар в конце улицы.
   Выпьем? Бен? И я? Мы вдвоем? Я словно язык проглотила. Нет, это невозможно. Зачем ему встречаться со мной после работы? Разве он хочет общаться со мной? Вряд ли.
   — Отличная идея, — отвечает Бен.
   Они выходят из машины. Я застыла на месте, как истукан, и не знаю, что делать.
   — Джемайма? — Джеральдина поворачивается ко мне. — Ты идешь?
   Мне хочется расцеловать ее. Я вприпрыжку бегу за ними.

Глава 4

   Наркотическая зависимость, зависимость от еды, алкогольная зависимость, никотиновая зависимость. Но почему никто никогда не говорит об Интернет — зависимости?
   Интернет — зависимость — болезнь девяностых. Во всем мире сотни мужчин и женщин ложатся спать в одиночестве, свернувшись калачиком в холодных постелях, в то время как их возлюбленные запираются в соседней комнате и стучат, стучат, стучат по клавишам всю ночь напролет.
   Интернет — мир, где люди могут стать кем только захотят. Когда вы читаете эту книгу, сотни браков распадаются из-за недостатка общения. Виноват в этом маленький цветной экранчик в соседней комнате.
   Но Джемайма Джонс, разумеется, ничего об этом не знает. Ее не беспокоит, что где-то близкие люди обижаются друг на друга, рушатся семьи. Она не думает даже о том, что у нее вот-вот появится новая зависимость.
   Джемайма возвращается с работы, размышляя, что Интернет — отличное развлечение. Нажав на пару клавиш, можно узнать, как почистить серебро, подшить занавески и избавиться от запаха кошачьей мочи.
   И, что удивительно, информация может исходить из любой точки мира. Джемайма идет по тротуару, глубоко погрузившись в мысли о глобальной сети. Так глубоко, что даже забывает купить шоколадные батончики.
 
   Молодец, Джемайма. Умница. Сегодня первый день, когда ты не нарушила диету. На этот раз все получится. Никакого шоколада!
   Я поднимаюсь наверх и уже слышу хихиканье Софи и Лизы. Осторожно приоткрываю дверь в спальню Софи.
   Лиза лежит на кровати, вцепившись в подушку.
   — Я влюблена, — вздыхает она, завидев меня.
   Ради бога, заткнись, думаю я. Но вслух ничего не произношу.
   — Дай-ка угадаю. У вас на работе новый сотрудник Он очень красив и хочет на тебе жениться.
   — Да нет же, тупица. Это тот парень, с которым мы познакомились на прошлой неделе, новый клиент. Он пригласил Лизу на свидание, — Софи пытается изобразить радость, но у нее на лице написано, что она завидует.
   Раньше я не верила, что у блондинок нет ни грамма мозгов — пока не познакомилась с Софи. Она почему-то считает, что блондинкам больше везет, поэтому не может понять, как парень мог заинтересоваться Лизой.
   — Его зовут Ник Хэнсон, ему тридцать три, не женат, и я люблю его, — мечтательно вздыхает Лиза. — Лиза Хэнсон. Как звучит! Миссис Ник Хэнсон, миссис Лиза Хэнсон.
   — Не рано ли планировать свадьбу?
   Я не завидую. Просто могу предсказать, что будет дальше. Уже тысячу раз видела, как Лиза возвращается после первого свидания и целый вечер делает наброски свадебных платьев и составляет списки гостей.
   — Когда свидание?
   — Завтра вечером. О боже, я люблю его. Он — самый прекрасный мужчина, которого я встречала в жизни.
   Я сажусь на кровать — обычно никогда так не делаю. Но вчера вечером мы с Софи и Лизой не виделись. И кое-что произошло. Я должна им кое о чем рассказать. Точнее, кое о ком.
   — Ходила вчера на курсы. По Интернету.
   — Здорово, — отвечает Лиза.
   — Правда? — оживилась Софи. — Интересно. Я только что читала статью про Интернет в журнале. Знаете, что можно познакомиться по Интернету?
   Не знаю, и, честно говоря, мне все равно. Но Софи проявила хоть какой-то интерес, и я решаю поощрить ее.
   — О чем эта статья?
   — Послушайте, просто потрясающе. Надо зайти на сайт знакомств. Там куча фотографий одиноких мужчин со всего мира. Им можно написать по электронной почте. Были случаи, когда выходили замуж, познакомившись в Интернете.
   Лиза садится на кровати и смотрит на Софи.
   — Ты что, хочешь попробовать?
   — Не знаю, — отвечает Софи. — Вряд ли разберусь, как Интернет работает. Но задумка интересная. Представь: выбираешь себе мускулистого американского парня и проводишь с ним остаток дней на ранчо в Далласе.
   — Не очень заманчивая перспектива, — отвечает Лиза.
   Софи поворачивается ко мне.
   — Так ты научилась знакомиться по Интернету?
   — Нет, нас этому не учили. Но все равно очень интересно. В Интернете можно найти все, что угодно. После курсов мы пошли в бар. Поэтому меня вчера вечером не было. Мне отчаянно хочется рассказать всему миру про Бена Уильямса. Я еле сдерживаюсь.
   — Ты уверена, что не взорвешься от нетерпения, Джемайма? Давай выкладывай все.
   — С кем?
   Им любопытно, я вижу. Но разве можно их винить? Я так редко говорю о своей личной жизни — потому что у меня ее нет! По моему лицу сразу видно — случилось что-то из ряда вон выходящее.
   — С Джеральдиной. — Выдерживаю паузу. — И Беном.
   — Бен? — естественно, они не знают, кто такой Бен. До этого времени я держала свою влюбленность в тайне. Но мне хочется с кем-нибудь поделиться — уж лучше пусть это будут Софи и Лиза, они никогда не встретятся с Беном. Вот если довериться Джеральдине, последствие; могут быть непредсказуемыми.
   — Бен с работы, заместитель редактора новостей.
   — И???
   — И… — сказать им? Или держать язык за зубами? Нет, какого черта. — Он просто замечательный.
   Вот. Глубокий вдох. Я все выложила. Обратного пути нет. .
   Софи и Лиза в шоке. Они не произносят ни слова. Смотрю на них и вижу, как блестят их глаза. Они, наверное, представляют себе Бена. Знаю, что в воображении они рисуют его совсем не таким, какой он на самом деле.
 
   Джемайма не ошиблась. У Софи и Лизы действительно складывается о Бене ложное представление.
   Лиза представляет себе существо мужского пола, метр шестьдесят ростом. Сальные темные волосы, очки с толстыми линзами, плохо сидящий костюм странного коричневого оттенка. Наверное, до сих пор живет с мамой и по вечерам ходит смотреть иностранные фильмы с субтитрами.