Грин Грейс. Нежеланная любовь

   Скотт подошел к своему столу и, поставив кружку, повернулся к ней. Уиллоу стояла посредине комнаты. Чемодан лежал у ног. Скотт попытался сделать вид, что не замечает чемодана. Но не смог. Все ясно. Она уезжает. Решила это за него.
   Своим отъездом она разбивает ему сердце.
   — Итак, — Скотт дрожащей рукой провел по волосам, — вы уезжаете.
   Уиллоу кивнула. Слезы блеснули в ее глазах.
   Она поморгала. Слезы исчезли.
   — Мне надо вам кое-что сказать.
   — Присядем? — Скотт указал на два кожаных кресла у камина.
   — Я лучше постою.
   Скотт уперся бедром в угол стола.
   — Хорошо. Я весь внимание.
   — Трудно начать…. — Она улыбнулась. Улыбались только губы. В глазах светилась печаль. — Я трусиха. Если бы у меня хватило смелости, я рассказала бы вам эту историю намного раньше. Но я струсила. Поэтому не должна работать в Саммерхилле.
   — Вы про тайну, о которой упоминали прошлой ночью? Что-то связанное с вашим сыном?
   Уиллоу закусила губу и молча кивнула.
   — Сейчас вы собираетесь мне рассказать о вашей тайне? Но зачем? Что изменилось за ночь?
   Почему сегодня? — Атмосфера начинала накаляться. Она сказала, что он начнет презирать ее, как только узнает правду. Неужели она права? Скотт чувствовал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. И никакой страховки.
   Уиллоу произнесла с дрожью в голосе:
   — Я скажу, почему именно сегодня, сейчас. Когда я увидела из окна своей спальни вашу дружную семью, я подумала, что не имею права скрывать правду от вас. Из эгоистических соображений я не раскрыла своей тайны, но сейчас должна поступить именно так.
   — Это как-то связано с моей семьей? — в замешательстве спросил Скотт. — Но какую такую тайну вы знаете обо мне и моих детях? У нас нет тайн!
   Скотт заметил, как запульсировала у нее на шее жилка. Она крепко сжала пальцы.
   — Тайна касается не вас и не ваших детей. — Она перешла почти на шепот. — Речь идет о Чэде.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   — Чэд? Я не понимаю. Что вы знаете о моем приемном брате? Вы как-то сказали, что я имею право знать правду. О какой правде вы говорите?
   Уиллоу знала, что если она не расскажет сейчас, то не расскажет уже никогда. Несмотря на всю свою решимость, Уиллоу чувствовала, как ее начинает трясти.
   Собравшись с духом, словно пилот-камикадзе, она обреченно ринулась в бездну.
   — Чэд и я были… мы любили друг друга.
   — Вы и Чэд? — Скотт ошеломленно смотрел на нее. Кажется, он не верил ей.
   Уиллоу утвердительно кивнула головой. И в отчаянии добавила:
   — Джэми — сын Чэда.
   Теперь он выглядел так, будто она в упор наставила на него пистолет.
   — Джэми — сын Чэда? — Его глаза округлились.
   Он совсем перестал соображать, что к чему. — Так что же, твой малыш — Гэлбрейт?
   Уиллоу обреченно кивнула и вся напряглась.
   Нервы, словно оголенные провода, вот-вот высекут взрывоопасную искру. Уиллоу приготовилась к буре. Она вдруг осознала, что не имела права столько лет скрывать от семейства Гэлбрейтов правду о Джэми. Тем более от матери Чэда. Теперь пришло время расплачиваться.
   — Бог мой! Уиллоу! — Скотт в недоумении всплеснул руками. — Неужели ты думала, что эта тайна разлучит нас? Совсем наоборот! Твой сын еще больше укрепит наши отношения.
   — Это еще не все…
   — Уиллоу, моя дорогая Уиллоу, за кого ты меня принимаешь? Разве я могу упрекать тебя за детскую любовь? — Скотт подошел к ней, собираясь обнять.
   Уиллоу резко вскинула руки.
   — Не подходи, — остановила она его. — Есть еще кое-что.
   — Любимая, чтобы ты ни рассказала…
   — Пожалуйста… — У нее пересохло во рту. Надо открыть ему все до конца. — Я не рассказала еще самое ужасное. Будет нелегко рассказать о том, что произошло. Поэтому, пожалуйста, выслушай меня и не перебивай. Иначе я не смогу покончить с этой историей.
   — Начинай, — мягко ободрил ее Скотт. — Я не буду перебивать, обещаю. Расскажи все с самого начала.
   Хватит ли у нее сил на эту тайну? Она мысленно молила Бога дать ей мужества раз и навсегда покончить с нею.
   — Мне было шестнадцать, когда я познакомилась с Чэдом. Он был на два года старше меня.
   Между нами вспыхнуло взаимное чувство. Мы стали тайно встречаться. Его мама критически смотрела на людей низшего сословия. И вряд ли одобрила бы наши отношения. Чэд клялся мне в своей любви. Тогда мне казалось, что я тоже люблю его. Он был первым мужчиной в моей жизни. Уиллоу нервно сжала руки, подошла к высокому окну и встала спиной к Скотту. — Мы вместе проводили лето. Каждый вечер, когда могли, были вместе. Но со временем он стал меняться. Он был сильно подвержен смене настроения. Временами даже бывал непредсказуем. Его поведение начинало пугать меня. — Ее голос дрогнул. — Дважды я пыталась порвать с ним. Оба раза безуспешно.
   Каждый раз он устраивал сцену. Умолял дать еще один шанс. Клялся, что убьет себя, если я брошу его. Снова на время становился нежным и внимательным. И я опять влюблялась в него. В конце лета Чэд замкнулся в себе. Все время ходил злой и угрюмый. Он превратил мою жизнь в ад. Я поняла, что больше не люблю его.
   Она помолчала, затем продолжала дрожащим голосом:
   — И я решила окончательно порвать с ним. Мне хотелось избежать душераздирающей сцены. Поэтому вместо того, чтобы сказать все ему в лицо, я поступила как последняя трусиха. Я написала ему письмо. Возможно, ты совсем не помнишь. Ты тогда гостил здесь у своих родителей. Тебе-то я в тот вечер и передала свое письмо. И, — она закрыла глаза, вспоминая весь ужас той ночи, — когда Чэд прочитал его, он залез на Марсденскую башню и спрыгнул с нее.
   За спиной раздался ужасный звук, что-то вроде выдыхаемого со свистом воздуха. Уиллоу представила себе выражение лица Скотта, тот шок, который он испытал, когда услышал страшную правду.
   Нервно сглотнув, она с трудом продолжала:
   — Теперь ты понимаешь, что именно я была виновна в смерти Чэда. Я никогда себе не прощу этого. И не жду твоего прощения.
   Напряженное молчание за ее спиной достигло предела. Уиллоу захотелось закричать. Хотелось взорвать тягостную тишину. О чем он думает? Почему молчит? Почему не набросился на нее с обвинениями и оскорблениями?
   Почему она до сих пор стоит к нему спиной?
   Собрав жалкие остатки мужества, Уиллоу медленно повернулась.
   И в удивлении огляделась вокруг.
   В комнате никого не было.
   Скотт ушел.
   Никогда жизнь не казалась ей такой мрачной и бесполезной. Никогда ее сердце так не отказывалось жить, как сейчас. Новость о своем родстве с Джэми он принял так хорошо, что она глупо понадеялась на его прощение. Подумала, что он простит ей смерть брата.
   Зря она так думала. Он даже не смог находиться в одной комнате с ней. Ушел, боясь, что не сдержит своих эмоций.
   Скотт больше не хочет ее видеть.
   Уиллоу с трудом сдерживала слезы. Слезы жалости к себе. Она вышла из комнаты, волоча за собой чемодан.
   Наверху были слышны шаги.
   Из кухни доносился детский смех.
   Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной и никому не нужной. До боли закусив нижнюю губу, Уиллоу направилась к входной двери.
   Но на полпути остановилась.
   Она хотела тихонько сбежать. Не попрощавшись ни с Мики, ни с девочками. Нет, теперь она не сбежит, как трусиха.
   Будет тяжким испытанием видеть расстроенные и разочарованные ее уходом лица детей. Но кто-то же должен объяснить им сложившуюся ситуацию. Именно она и сделает это.
   Она машинально, как робот, развернулась и пошла к кухне. Но тут на лестнице раздались шаги.
   — Уиллоу! — резко и требовательно окликнул ее Скотт. — Куда ты собралась?
   Она обернулась. Скотт сбежал по ступенькам и поспешил к ней.
   — Не беспокойся, — тихо произнесла Уиллоу. — Я ухожу. Но я должна сказать детям о своем уходе.
   Не важно, что это будет трудно для всех. Важно, что они услышат это от меня, потому что…
   Скотт протянул ей конверт.
   — Это письмо? — спросил он.
   На секунду Уиллоу замерла. Какое письмо? У нее екнуло сердце. Уиллоу узнала тот розовый конверт с зубчатыми краями. Она использовала такие конверты семь лет назад. И использует до сих пор.
   У нее заныло сердце, когда она узнала знакомые печатные буквы. На конверте было напечатано «Чэд».
   — Где ты его нашел? — с трудом выдавила из себя Уиллоу. — Как долго оно было у тебя? Когда ты прочитал его? С каких пор тебе известно…
   Скотт добродушно рассмеялся.
   Как он может веселиться, когда произошли и происходят такие ужасные события!
   — Дорогая, я не читал его.
   Он назвал ее «дорогой»? После того, что узнал?
   После того, что она сделала? Уиллоу ничего не могла понять.
   — Я не понимаю. — У нее закружилась голова. Так ты не читал письмо?
   Скотт стал серьезен.
   — Уиллоу, никто и никогда его не читал. В тот вечер, когда ты передала мне письмо, я засунул его в карман. Я хотел отдать его Чэду, когда тот вернется домой. Его тогда не было дома. Но он не вернулся. Вместо него пришла полиция. Из-за всех этих событий я совсем забыл про письмо. Семь лет оно пролежало нераспечатанное в кармане моего пиджака. Я не придавал ему значения до сегодняшнего утра. Утром я решил выбросить его в мусорное ведро в ванной. А сейчас достал оттуда.
   Уиллоу покачнулась. Скотт подошел и обнял ее.
   — Ты не виновата в смерти Чэда. Ты совсем непричастна к этой трагедии.
   Уиллоу ничего не могла сообразить. Слабым голосом она попросила:
   — Позволь посмотреть на конверт.
   Она взяла конверт и перевернула его. На нем до сих пор сохранилась печать. Взглянув на Скотта, она облегченно вздохнула. На глаза навернулись слезы.
   — Тебе действительно не удалось передать письмо Чэду? Значит, он никогда не видел его и не читал?
   — Он никогда не узнал, Уиллоу, что потерял твою любовь.
   — Я не понимаю. Ты как-то обмолвился, что твой отец замял это дело. Сделал так, чтобы люди думали, что Чэд оступился. Для всех его смерть выглядела несчастным случаем. Если он не спрыгнул, то это действительно был несчастный случай.
   Что тут понадобилось скрывать?
   — Это не был несчастный случай. — Скотт решил, что после долгих лет душевных истязаний Уиллоу заслужила право знать их семейную тайну. — Ты рассказала, что Чэд изменился. Ты была права. В то лето он начал употреблять наркотики. Тогда на башне он был в наркотическом опьянении. Друзья пытались остановить его. Чэд спрыгнул с башни сам. Он думал, что сможет полететь.
   — Не может быть, — в ужасе прошептала Уиллоу. Какой кошмар! Бедный Чэд. — Она заплакала. Прижав к себе молодую женщину, Скотт ждал, пока она выплачется.. Она столько пережила за эти годы. Ей надо свыкнуться с мыслью о своей непричастности к смерти Чэда.
   Немного успокоившись, Уиллоу подняла голову и тихо произнесла:
   — Дэниель Ферт был другом Чэда. Он покрывал его, когда тот был со мной. Ты заметил мое волнение, когда он здесь появился. Я боялась, что он узнает о моем шестилетнем сыне. И догадается, что Джэми — сын Чэда.
   — Он до сих пор ничего не узнал. Но теперь тебе нечего бояться. Скоро все узнают. Если, конечно, ты не возражаешь.
   — Я рада освободиться от всех своих тайн. И так тебе благодарна за найденное письмо! Ты избавил меня от страха и ужасных мучений. Меня постоянно угнетало чувство вины за смерть Чэда.
   — Не одну тебя. — Скотт ласково отвел прядь ее волос со лба. — Мне всегда казалось, что если бы я приходил чаще домой, уделял бы больше времени Чэду, то все могло сложиться по-другому. Но нет смысла думать о том, что могло бы быть. Пусть все останется в прошлом! Только один вопрос, Уиллоу.
   — Да?
   — Ты, наверное, догадываешься, что значит для матери Чэда узнать о существовании внука. Чэд упрекал свою мать за снобизм, за то, что она высокомерно относится к людям не своего круга. Но ты ведь не думаешь, что она отвернется от Джэми?
   — Нет, как раз наоборот. Я боялась, что, когда ваша семья узнает о Джэми, вы отнимете его у меня. Я не могла так рисковать.
   — Уиллоу, этого никогда не произойдет. Я обещаю. Ты веришь мне?
   — Верю, потому что теперь знаю тебя. Но тогда ты был чужой для меня. Все, что я знала о семействе Гэлбрейтов, сводилось к их богатству и влиятельности. Я была уверена, что в суде против вас у меня нет шансов отстоять свое право на ребенка.
   — Мать Чэда сильно изменилась после смерти своего сына. Она с радостью примет в свою семью и Джэми, и тебя. И давай думать о будущем, а прошлое оставим в покое. Я хочу, чтобы ты сделала две вещи. Первое — перестала называть меня доктор Гэлбрейт.
   Уиллоу покраснела.
   — Это не так просто.
   — Попробуй.
   Уиллоу сморщила свой хорошенький носик и прошептала:
   — Скотт…
   — Уиллоу, любимая! — Скотт еще крепче прижал ее к себе. — Я так тебя люблю. Какой я был дурак!
   Зачем столько времени потратил на Кэмрин?
   — Ведь у тебя был план! — уколола его Уиллоу. В ее глазах блеснула та же игривая искорка, как тогда в кафе Морганти. — Замечательный план!
   — Что бы я натворил, если бы осуществил свой дурацкий план! Я не рассчитывал на романтические отношения с невзрачной няней. Но эта няня оказалась далеко не невзрачной. Она завладела моим сердцем. Она сделала больше — очаровала моих детей.
   — Ты говорил о двух вещах, которые я должна сделать. — Уиллоу застенчиво наклонила голову. Какая же вторая?
   — Ты должна выйти за меня замуж!
   — О большем я и мечтать не могла. — Уиллоу ласково улыбнулась ему. — Забавно, теперь нам придется вместе воспитывать четверых детей.
   Скотт нежно провел ладонью по ее лицу. И с улыбкой, от которой у нее сладко защемило сердце, прошептал:
   — Кто сказал, что мы остановимся на четверых!