Гринвуд Ли. Ферн

   К тому времени, как она, наконец, подошла к тюрьме, вся ее уверенность исчезла. Помощник шерифа Том Карсон сидел у входа.
   – Я узнала, что Мэдисона Рэндолфа посадили за убийство Пайка, – сказала она.
   – Пайк пока не умер, – сказал Том, – если он выживет, то все расскажет.
   – Но у мистера Рэндолфа не было пистолета. Пайк сам в себя выстрелил.
   – Нет общего мнения по этому поводу, – сказал Том. – Некоторые очевидцы утверждают, что Мэдисон выхватил револьвер Пайка и хладнокровно выстрелил в него.
   – Но зачем ему нужно было это делать? Он же совсем не знал Пайка.
   – Я этого сам не пойму. Только этих техасцев вообще трудно понять.
   Ферн хотела было объяснить, что Мэдисон прибыл из Бостона, а не из Техаса, но решила, что только напрасно потеряет время.
   – Где он?
   – Он в тюрьме, но видеть его нельзя.
   – Попробуй только остановить меня, – сказала Ферн и шагнула к двери.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   – Послушай, Ферн, это нечестно. По большей части ты ведешь себя, как мужчина, а то вдруг прикидываешься барышней, если тебе это выгодно.
   – Я бы всегда оставалась мужчиной, если бы у меня был выбор. – Она оттолкнула его и закрыла за собой двери тюрьмы.
   Ферн немного нервничала перед встречей с Мэдисоном. Хорошо хоть, что на ней опять были штаны и жилет – в этой одежде она чувствовала себя уверенней. В халате Розы она становилась совсем уязвимой. Тем более, зная, что Мэдисон раздевал ее. Ферн интересовало, к каким участкам ее тела он прикасался. Нет, лучше не знать этого. Одна мысль об этом бросала ее в жар. Вот уже восемь лет ни один мужчина не касался ее после той ужасной ночи.
   Мэдисон сидел в первой же камере, к которой она подошла. Увидев Ферн, он встал и окинул ее холодным взглядом. Она замерла.
   – Пришла порадоваться? Или удостовериться, что я буду висеть рядом с Хэном?
   Его слова поразили Ферн. Она не сомневалась, что ему неловко от того, что она видит его в камере, но ей никогда не приходило в голову, что он будет обвинять ее в желании увидеть его на виселице.
   От этих слов Мэдисона ей стало почти так же больно, как от болей в груди.
   (После того, что она говорила о его брате, неудивительно, что он так думает.)
   Но разве он не понимает, что она просто хочет, чтобы убийца Троя получил по заслугам. Рэндолфы не были ей неприятны. И к Мэдисону она не испытывала отвращения, по крайней мере, теперь. Она только ненавидела то дело, из-за которого он прибыл в Абилин.
   – Я беспокоилась. Я знала, что ты не убивал Пайка, – она протянула ему корзинку. – Я принесла тебе завтрак.
   – Сегодня ты, наверное, чувствуешь себя счастливой, – сказал Мэдисон, не обращая внимания на предложенную еду. – Два Рэндолфа в тюрьме и, кажется, не скоро отсюда выйдут. Теперь тебе нужно спровоцировать Джорджа на какую-нибудь глупость. Но это будет нелегко: он не дурак. А то трое из нас были бы здесь. Но чтобы нас всех повесить, тебе понадобится много веревки. Там, откуда мы родом, еще осталось достаточно Рэндолфов.
   – Тебя не повесят, – сказала Ферн. – Амос говорит, что ты не виновен.
   Мэдисон метался по камере, как тигр в клетке. Гнев его становился все более опасным.
   – Перед тобой тот самый Рэндолф, о котором ты говорила, что он пижон, модный восточный адвокат, который плевал на правосудие, бостонский сноб, смотрящий свысока на всех, кто не принадлежит к избранному обществу. Ты уверена, что я виноват.
   – Мэдисон, ты думаешь, что это честно, – перебил его Хэн.
   – Я просто говорю то, что она сама мне говорила, – сказал Мэдисон, – ну, еще вставил кое-что из ваших с Джорджем слов, так как не хочу, чтобы она думала, будто у меня здесь есть союзники.
   – Амос рассказал мне о том, что произошло в салуне, – сказала Ферн.
   – И ты ему поверила? Я разочарован.
   – Я знаю, что не очень хорошо с тобой обращалась, но я не ожидала, что кто-то начнет винить тебя в том, что произошло со мной. Я, конечно же, не ожидала, что Рид будет намекать… говорить… я…
   Ферн так расстроилась, что с трудом владела собой.
   – Ты хочешь уверить меня в том, что не ты все это организовала, что эти двое просто так зашли в салун и затеяли драку со мной?
   – Как ты можешь думать, что я могла натравить кого-то на тебя?
   – А почему бы и нет? Отличный способ избавиться от меня, разделаться с Хэном и быть уверенной в том, что Джордж уже больше никогда не пригонит коров в Абилин. Городок будет свободен от Рэндолфов. Я думаю, именно этого ты и хотела.
   Ее он не слушал. Он был твердо уверен, что она заплатила Риду с Пайком за то, чтобы они напали на него. Гнев мешал ему понять то, что пыталась объяснить Ферн.
   – Ты искажаешь все, что я говорю.
   – Скажи, что ты говорила?
   А что она говорила? Многое, о чем теперь сожалеет.
   – Я сказала много такого, чего не должна была говорить, – выпалила Ферн, – но никогда не опущусь до того, чтобы просить кого-то выкинуть тебя из города. Я сделаю это сама.
   Мэдисон пригвоздил ее своим яростным взглядом к полу.
   – После того, что случилось со мной за последние два дня, нет никого на всей планете, кто мог бы выкинуть меня из этого города, пока я не закончу то, из-за чего сюда прибыл. Я не знаю, что ты делала и чего не делала. Мне плевать на все твои интриги. Я не стрелял в Пайка Кэролла, а Хэн не убивал твоего двоюродного брата. И прежде, чем со мной покончат, каждый честный человек узнает об этом.
   – Я не…
   – А сейчас лучше возвращайся к миссис Эббот. Мне надо выспаться. И ты после вчерашнего падения должна находиться в постели. Ты, наверное, чертовски страдаешь.
   Она посмотрела на еду, которую принесла с собой, и почувствовала себя идиоткой. Он не будет есть этого. Он подумает, что пища отравлена.
   Но было одно утешение – гнев хоть как-то притупил ее боль. Она не хотела, чтобы он знал, чего ей стоило прийти сюда: не доставит она ему такого удовольствия – жалеть ее. Она хотела ненавидеть его с чистой совестью.
   – Не знаю сама, зачем пришла, – сказала она. – Ты не способен оценить человеческую доброту.
   – Мне кажется, что я способен ценить доброту, – сказал он, раздумывая над ее словами, – но после того, как ты напала на меня, не успел я сойти с поезда, и обругала, как последнего негодяя, я не склонен думать, что ты будешь когда-либо добра ко мне.
   – Ты нисколько не изменился, – сказала Ферн.
   – Конечно, нет. Я тот же человек, который приехал из Бостона защищать брата и отвез тебя к Розе, когда ты отказалась показаться врачу, и я тот самый человек, который не позволил, чтобы его убили два твоих сообщника. Это твое восприятие меняется, вот в чем дело.
   – Да, я ошибалась, – крикнула Ферн, бросая еду на стол. Ты такой же, каким я тебя считала с самого начала. – Она повернулась на каблуках и направилась к двери.
   – Рад это слышать, – крикнул ей вслед Мэдисон.
   – Ненавижу разочаровывать людей.
   Она хлопнула дверью с такой силой, что затряслась вся тюрьма.
   – Если ты себя и в Бостоне так ведешь, то держу пари, все вдовушки оспаривают друг у дружки честь приглашать тебя на чашку чая, – сказал Хэн, иронически улыбаясь.
   – На самом деле, так оно и есть. Как ни странно, я там считаюсь очень приличным молодым человеком – дружелюбным, веселым, таким, на которого можно положиться в случае чего. Что-то, наверное, случилось со мной после того, как я пересек Миссисипи.
   Он все же одержал небольшую победу: Ферн не удалось пожалеть его. Но это был горький триумф. В Бостоне он мог спокойно сдерживать свой темперамент. Почему же он не может этого здесь? У него была репутация человека, который мог уговорить любого делать то, что ему было выгодно, но в Абилине стоило ему только открыть рот, как все начинали орать на него.
   Корзинка с едой так и осталась нетронутой.
   Он надеялся ночью, что Ферн придет к нему. Утром она пришла, а он приложил все усилия, чтобы прогнать ее. Что же такого было в этой Ферн? Почему она, да и его семья, и весь этот город заставляли Мэдисона вести себя противоестественно?
   Его учителя говорили ему, что с его умом он может решать любые проблемы. Но здесь у него этого не получалось.
   – Никто не сказал мне, что драка была из-за Ферн Спраул, – заметил Хэн. – Надеюсь, ты скоро вытащишь меня отсюда. Хочу посмотреть, как ты будешь ухаживать за этой женщиной.
   – Пошел к черту! – крикнул Мэдисон.
   – Вам нельзя подниматься, – ругала Роза Ферн, надевая на нее через голову ночную рубашку.
   – Я не удивлюсь, если теперь вам придется провести в постели на день-другой больше.
   – Я ненавижу его, – крикнула Ферн, закипая от ярости. – Он самый упрямый, ненавистный, ограниченный человек, каких я только встречала. Он даже понятия не имеет о человеческой доброте. У него самого ее нет и в других замечать не хочет.
   – И хороших манер у него тоже нет, – добавила миссис Эббот, не забывая, как Мэдисон прорвал ее оборону и ворвался в комнату Ферн.
   – Не понимаю, как он может быть братом вашего мужа, – обратилась Ферн к Розе, – Джордж мне никогда плохого слова не сказал, хотя и знает, что я думаю, что Хэн убил Троя. Но Мэдисон… Она не могла подобрать нужных слов, но они были в избытке у миссис Эббот.
   – Мистер Рэндолф настоящий джентльмен, – сказала она, – и он так добр к моему Эду. Ведь у бедного мальчика нет отца.
   – Мэдисону приходится очень несладко с тех пор, как он приехал сюда. Я думаю, он ведет себя не как обычно.
   – Я тоже так считаю, – согласилась миссис Эббот, – в противном случае, что же у них там за нравы в высшем бостонском обществе.
   – Я не знаю, как он ведет себя в высшем бостонском обществе, – продолжала негодовать Ферн, – но я хочу, чтобы он сразу же уехал отсюда, как только выйдет из тюрьмы.
   – Я тоже так думаю, – сказала миссис Эббот, непоколебимо настроенная против Мэдисона. – Вы должны держать вашего малыша подальше от этого Мэдисона, чтобы он не повлиял на него дурно. Он может испортить вашего замечательного, бесценного мальчика, – обратилась она к Розе.
   – Если Уильяма Генри не испортили другие его дяди, не говоря уже о множестве грубых ковбоев, которых кругом полно, то он может спокойно избежать дурного влияния Мэдисона, – ответила Роза довольно резко.
   – А теперь миссис Спраул надо позавтракать. Она еще ничего не ела. Так она никогда не поправится.
   – Никогда не поправится, – повторила миссис Эббот. – Сейчас принесу ей завтрак.
   – Не спешите нести его, – сказала Роза, – Я хочу, чтобы она успокоилась, прежде чем начнет есть.
   – Мудро сказано, – согласилась миссис Эббот. – К желудку нужно относиться очень осторожно, особенно если он деликатный.
   – У меня желудок не деликатный, – сказала Ферн, как только миссис Эббот закрыла за собой дверь. – Отец говорит, что я вообще не деликатная.
   – Мне кажется, что вам надо побыть некоторое время без миссис Эббот. Да и без меня тоже.
   Ферн улыбнулась.
   – Она слишком навязчивая.
   – Она уверена, что все, кого она любит, добры и порядочны, а если ей кто не понравится… ну, вы сами слышали, что она говорит о Мэдисоне.
   – Он этого заслуживает.
   Роза присела на край кровати. Она так долго смотрела на Ферн, изучая ее, что та почувствовала некоторое смущение.
   – Вы хотите по-настоящему понять Мэдисона? – спросила Роза, пронзая Ферн взглядом.
   – Отвечайте правду. Не ради меня, но ради него. А, может быть, ради вас тоже.
   – Я д-думаю, да, – призналась Ферн неохотно, не очень-то понимая, к чему клонит Роза. – Я начала думать, что он отличается от всех мужчин, которых я раньше знала. Но после сегодняшнего утра, – сказала она и почувствовала, как гнев опять закипает в ней, – я уверена, что ошибалась.
   – Я меньше знакома с Мэдисоном, чем вы, – начала Роза, – но я знаю кое-что из его биографии. Однако там есть много такого, что вы могли бы использовать ему во вред, а я бы этого не хотела.
   – Я никогда этого не сделаю, – протестовала Ферн, не понимая, почему у Розы такие же предубеждения против нее, как и у Мэдисона. – Вопреки его взглядам не все в Канзасе такие бесчувственные.
   – У Мэдисона было трудное детство, – продолжала рассказывать Роза, не обращая внимания на последний выпад Ферн. – Мальчики в его семье так и не научились любви и доверию друг к другу и к людям.
   – Почему?
   – Насколько я понимаю, отец у них был грубый, вечно ругающийся пьяница, а мать слабовольная и беспомощная женщина. Во время войны Мэдисон исчез, оставив близнецов одних на ранчо. Братья не простили ему этого.
   – Но ведь он вернулся, чтобы помочь Хэну. Неужели этого мало?
   – Да, по-видимому, мало. Даже Джордж, а он справедливейший из всех людей, каких я знаю, не может до конца простить его.
   – Он что, не сказал им, почему уехал?
   – Он сказал им прошлой ночью, когда Джордж приходил к нему в тюрьму.
   – Что же он сказал?
   – Вам нужно его спросить.
   – Я не могу задавать ему такие вопросы.
   – Может быть, вам он как раз и скажет. Кажется, вы ему нравитесь.
   – Если бы вы послушали, что он наговорил мне некоторое время назад, вы бы так не считали.
   – Ради Бога, Ферн. Вы прогнали его вчера; после того, как он привез вас в седле, беспомощную, неизвестно откуда. Потом он идет в салун, и там ваши работники начинают драку и хотят его убить. А когда он пытается защитить себя, да и вашу репутацию тоже, кстати, его бросают в тюрьму. Чего же от него можно было ожидать? Он не святой, но надо быть святым, чтобы не поверить в версию, что подстроили все это вы.
   – Но я бы никогда такого не сделала.
   – Откуда ему знать? Как вы сами признались, едва он сошел с поезда, вы стали кричать на него и говорить, чтобы он убирался из города. Не могу отвечать за Мэдисона, но мне бы на его месте показалось, что эти двое парней именно вам помогали избавиться от него.
   Ферн ужаснулась. Она ведь боролась во имя правосудия, а к самому Мэдисону не имела никаких претензий. Она выступала бы против любого адвоката, нанятого защищать Хэна.
   Но ведь его слова были адресованы ей лично, не так ли? А, может быть, это все из-за него, из-за того, что она с ним плохо обращалась.
   – Его братья, в сущности, ничем не лучше, – добавила Роза. – Вчера я высказала Джорджу и Хэну все, что о них думаю. Надеюсь, на них это подействует, хотя и не уверена. Некоторые их семейные раны так глубоки, что уже никогда, наверное, не заживут.
   – Вы действительно верите, что я ненавижу его? – спросила Ферн.
   – Я считаю, он верит в это. Иногда и мне так кажется.
   – Но я не ненавижу его, – протестовала Ферн. – Я даже Хэна не ненавижу, а ведь он убил Троя.
   Лицо Розы помрачнело. Голос ее стал резким.
   – Я полагаю, что пока нет свидетелей, которые могли бы подтвердить, что Хэн действительно убил, вы не должны быть так уверены в этом. Мэдисон, Джордж и я – мы все верим, что Хэн не мог убить Троя. А наше общее мнение что-то значит.
   Легко можно было понять, что как бы Роза ни симпатизировала Ферн, она была твердо на стороне мужа.
   – Но кто-то же убил Троя, и есть доказательства того, что это сделал Хэн.
   – Что обнаружил Мэдисон вчера на ферме Коннора? Из-за падения с лошади Ферн забыла, что Мэдисон говорил ей какие-то вещи, которые несколько поколебали ее твердые убеждения относительно этого убийства.
   – Мэдисон считает, что кто-то другой убил Троя, потом привез его тело на ферму и попытался все свалить на Хэна.
   – Он сказал вам, почему так считает? Он сказал, что тело не могло окоченеть через час после убийства, и он думает, что внутри домика из дерна было слишком темно, чтобы там можно было убить человека одним выстрелом.
   – Кажется, это разумные доводы.
   – Но зачем кому-то понадобилось убивать Троя? Все же его прекрасно знали.
   – Я ничего не знаю о вашем двоюродном брате, – сказала Роза. – Но не сбрасывайте идеи Мэдисона со счетов только потому, что злитесь на него. Можно не любить его семью, но поймите, он умный человек.
   Дверь открылась, и вошла миссис Эббот с подносом, полным горшочков, тарелок и чашек.
   – Ваш завтрак, – прощебетала она. – И вы должны съесть все, пока еда еще горячая. Сразу лучше себя почувствуете.
   Но Ферн почти не ощущала вкуса пищи, равно как и не слушала болтовню миссис Эббот, убирающую комнату уже во второй раз за день.
   Она размышляла о словах Розы.
   Предположим, что Троя убил кто-то другой. От этой мысли у нее по спине пробежал холодок. Убийцей мог, в принципе, оказаться кто угодно. Может быть, она уже несколько раз разговаривала с ним после того, как все это случилось.
   Убийцей мог быть ее отец.
   Конечно, по мнению Ферн, отец не убивал, но ведь и Мэдисон думал точно так же в отношении Хэна. Если она брала на веру то обстоятельство, что ее отец не убивал, то почему бы не поверить в то, что Хэн тоже не убил.
   Однако чем больше она думала, тем больше возникало всяких соображений и вариантов. Легче всего было верить в то, что убивал Хэн.
   Но она уже не могла так безоговорочно верить в это, как раньше. Мэдисон поколебал ее уверенность в виновности Хэна.
   Да он вообще поколебал все ее убеждения. Мэдисон оставался в тюрьме два дня, пока Пайк окончательно не пришел в себя и не рассказал все, что произошло на самом деле в салуне тем вечером.
   – Тебе повезло, – сказал Хиккок, освобождая Мэдисона.
   – Причем тут везение, – заметил Мэдисон, которому плевать было на этого Хиккока. – Против меня ты никогда не смог бы возбудить дела.
   – Зато насчет дела своего братца ты этого не скажешь, не так ли? – парировал Хиккок, обозленный словами адвоката. Он привык, что все побаиваются его.
   Самоуверенность адвоката из Бостона не нравилась шерифу. Да если на то пошло, никто из Рэндолфов ему особенно не нравился. Джордж обращался с ним вежливо, но Хиккок подозревал, что исключительно из-за его должности, а как человека Джордж шерифа ни во что не ставил. Что касается Хэна, то этот парень, кажется, вообще никого не уважал. Ему на всех было в высшей степени наплевать.
   – Послушай моего совета… – начал Хиккок.
   – Люди в этом городе начали давать мне советы, как только я сошел с поезда, – сказал Мэдисон. Он даже не взглянул на шерифа. – Но все эти советы они давали во имя собственной пользы, на меня им было наплевать.
   Мэдисон надел пиджак, слегка разгладил складки на брюках и вышел из камеры.
   – Поэтому я решил не слушать ничьих советов.
   – И напрасно, – сказал Хиккок.
   – Я напрасно уехал из Бостона, – сказал Мэдисон, – но раз уж я здесь, надо довести до конца то, что я затеял.
   – И что же ты затеял? – спросил Хиккок, хотя и знал, в чем причина приезда адвоката. Все в Абилине знали об этом. Но шериф хотел, чтобы Мэдисон сказал ему лично.
   – Я намерен найти убийцу Троя Спраула. И буду здесь до тех пор, пока мой брат не выйдет на свободу.
   – Не все добиваются того, чего хотят, – сказал Хиккок.
   – Я своего добьюсь, – сказал Мэдисон и пошел прочь.
   – Твой брат был всегда таким скромным? – спросил Хиккок Хэна, раздраженно гладя вслед удаляющемуся Мэдисону.
   Хэн усмехнулся.
   – Не пытайтесь играть с ним, шериф. Он вас все равно обыграет.
   – Еще никто меня не обыгрывал, – сказал Хиккок не без гордости.
   – Может, и нет, но с Мэдисоном вы еще играть не садились.
   Мэдисон придирчиво осмотрел себя в зеркало, чтобы быть уверенным – следов пребывания в тюрьме не осталось.
   Он собирался отправиться в дом миссис Эббот и уже несколько минут ругался вслух. Он намеревался увидеть Джорджа и Розу. Он хотел видеть Ферн. Вот почему он ругался.
   Он знал, что ему следует извиниться за свое поведение. Несмотря на все, что она наговорила ему, и все, что сделала, как только он пришел в себя и успокоился, Мэдисон понял, что Ферн не имеет никакого отношения к нападению на него в салуне. Просто там, где дело касалось Ферн, все было очень запутано.
   Наверное, лучше им больше не ссориться друг с другом. Она имеет право на то, чтобы убийца ее двоюродного брата был наказан по заслугам. Точно так же, как и он вправе спасать своего брата от незаслуженного обвинения. У Ферн нет никакого повода ненавидеть Мэдисона, и ему надо перестать вести себя так, словно он был заносчивым, вспыльчивым идиотом. Если он не может убедить ее в том, что Хэн не виноват, как же сможет убедить в этом судью и присяжных?
   Кроме того, ему нужно заниматься делом, а их вечные ссоры отвлекают его. Как только она начинает его злить, он отвечает ей тем же. Потом он испытывает чувство вины и желание извиниться перед ней. А это бесит его. Он начинает думать только о Ферн, забывая про Хэна.
   Он даже стал ее в какой-то степени уважать. Она относилась к нему паршиво, но, пострадав сама, не ныла и не жаловалась. Он не мог понять, почему пытается заставить ее полюбить его. Разве кто-то может любить его в этом варварском крае?
   Когда он вошел в гостиницу, ему показалось, что все постояльцы высыпали в коридор. Некоторые похлопывали его по плечу, как победителя. Иные смотрели на него с любопытством. Но были и злые взгляды. Он всех приветствовал лучезарной улыбкой.
   Быть может, благодаря тому, что он постоянно думал о Ферн.
   Почему он никак не может выкинуть ее из головы? Она не такая уж красавица, не богата, у нее нет особых достоинств. Она просто некто из городка, затерявшегося на краю света.
   Но нужно отдать ей должное. Никто не может носить штаны так, как она.
   – Доброе утро, мистер Рэндолф, – приветствовал его администратор гостиницы, когда Мэдисон оказался в холле. – Я надеюсь, ванна вам понравилась.
   – Надо принять еще несколько ванн, чтобы окончательно смыть всю эту тюремную грязь.
   – Да, человек с вашим положением всегда должен быть чистым, – сказал администратор.
   «Жирный черт», подумал Мэдисон, «интересно, что у него на уме?»
   – Я слышал, Рид и Пайк начали драку с вами. Думали, что вас легко победить.
   – Все остальные тоже так считали. Они хотели позабавиться этим зрелищем.
   – Говорят, вы задали им перцу. Некоторых это удивило.
   – В одном виде спорта я точно преуспел, – сказал Мэдисон не без гордости. – В боксе.
   На улице было тихо, хотя и многолюдно.
   Ранним утром солидные граждане Абилина занимались бизнесом. Даже ковбои, слоняющиеся тут и там, были трезвые.
   Женщины делали всякие покупки и сплетничали, в то время как их дети беззаботно носились повсюду и играли. Мэдисон подумал, что эти женщины должны быть такими же сильными и стойкими, как Ферн, чтобы выносить все тяготы жизни и воспитывать детей на Западе. Он уважал этих женщин.
   Не то чтобы он думал жениться на женщине с Запада. Она никогда не впишется в бостонское общество. К тому же, в Бостоне было много девушек, готовых выйти замуж за Мэдисона. Сестра Фрэдди, Саманта, например, ему очень нравилась. Милая, образованная, всегда хорошо и к лицу одета, умеет вести себя в обществе. К сожалению, люди, умеющие хорошо себя вести в обществе, не очень интересовали Мэдисона.
   Странно, что он задумался о женитьбе. Может быть, это из-за общения с семьей Джорджа, где ожидалось пополнение. Наверное, его инстинкт к размножению был разбужен. Он полагал, что серьезно подумает об этом, когда вернется домой.
   Миновав деловой район Абилина, Мэдисон прошел несколько городских построек в центре. Это были, в основном, неприглядные каркасные дома, ни в какое сравнение не идущие с красивыми каменными зданиями Новой Англии, но они, несомненно, были лучше тех дерновых домишек, ютившихся на окраине города.
   Его интересовал возраст Ферн. Его также интересовало, выйдет ли она когда-нибудь замуж. Даже в Канзасе, он полагал, ей придется надеть на свадьбу платье.
   Он хотел бы взглянуть на нее в приличной женской одежде перед тем, как покинет этот город. Пока что он мог представить ее только в штанах, жилете и шляпе, натянутой на глаза. Не очень то впечатляющий образ.
   И все же это был весьма навязчивый образ.
   «– Она просто раздражает тебя, – думал он. – Ну, что в ней есть такого, что могло бы привлечь тебя? С ней совершенно невозможно общаться».
   – Доброе утро, мистер Рэндолф.
   – Я вас знаю? – повернулся Мэдисон к человеку, заговорившему с ним. Человек стоял в дверях одного из домов.
   – Нет, не знаете. Но я слышал о вас.
   – С прошлой ночи, наверное, все тут уже слышали про меня.
   – Я не об этом. Я о цели вашего пребывания в Абилине.
   – Мне кажется, все знают, что привело меня сюда.
   – Людям это не нравится. Многие тут любят техасцев, пока они тратят в городе свои деньги, но никто не любит модного адвоката с Востока.
   – Я уже понял.
   – И никто вам ничего не скажет.
   Мэдисон пристально посмотрел на этого человека.
   – Вы хотите рассказать мне что-то?
   – Я не знаю ничего наверняка. Но есть кое-какие вопросы, которые можно было бы обсудить.
   – У меня самого в голове полно вопросов.
   – Я знаю кое-кого, кто мог бы ответить на некоторые вопросы. Зайдите в дом. Кому – то может не понравиться, что я разговариваю с вами.
   Мэдисон понимал, что его может подстерегать опасность. Он не был вооружен. Он знал, что может войти в этот дом и исчезнуть навсегда в безвестной могиле, затерявшейся где-то в необъятной прерии. Но, возможно, здесь он получит доказательство того, что Хэн не убивал Троя Спраула.
   Ради этого стоит рискнуть. Мэдисон направился к дому.