Страница:
– А что ты от него хочешь? Информацию об этом Юрии Николаевиче?
– И это тоже неплохо бы узнать. Но сейчас меня больше другое волнует. Надо бы дома «убраться». А у него все необходимые инструменты имеются.
– Под «колпак» взяли? – догадался Кирилл.
– Угу, – и Макс вкратце рассказал все, что произошло за сегодняшний день. Он сказал и о посылке, но про содержание ее умолчал, сказав, что один раз увидеть лучше, чем сто раз услышать.
Вадим принял гостей в своем кабинете с офисной мебелью строгого черного цвета и кожаным диваном в углу. На столе, свободном от бумаг, мерцал экран компьютера. Фирма занимала, целый этаж небольшого трехэтажного особняка. В концах коридора стояли вооруженные охранники в бронежилетах, резко контрастировавшие с молоденькими, весело щебечущими секретаршами.
Вадим был молодым симпатичным парнем интеллигентного вида, с короткой уставной стрижкой, в темном двубортном костюме, с твердым пристальным взглядом серых глаз. При ходьбе он заметно прихрамывал на левую ногу.
Он быстро вышел из-за стола, встречая вошедших, и, усадив их на диван, сам плюхнулся рядом на кресло, перекинув ноги через подлокотник.
– Конец рабочего дня. Можно расслабиться, – сказал он, бросая парням по банке пива из маленького холодильничка, а сам открывая третью. – Если сейчас сюда войдет секретарша, то подумает, что ошиблась дверью, – хохотнул он, присасываясь к банке, – Я для них почти Железный Феликс, но, честное слово, иногда так надоедает изображать из себя неприступного крутого чекиста!
– Вадим, я к тебе по делу.
– Понимаю, изливай.
– У меня есть основания думать, что я под «колпаком».
– Ясно. Нужна охрана?
– Нет, не думаю. Для начала хотелось бы просто «почистить» квартиру.
– Нет проблем. Когда?
– Если можно – сегодня. Неудобно сидеть на унитазе и думать, что кто-то считает, сколько раз ты пернул. Сколько это будет стоить?
– Это будет стоить тебе три чекистских щелбана. А если еще раз заикнешься про деньги – перейдем на пендали. Кто тебя пасет?
– Не знаю, но хотел бы знать.
– Что-нибудь связанное с криминалом?
– Нет, что ты! – замахал руками Макс. – Я думаю, это что-то по работе.
– Угу, – ухмыльнулся Вадим. – Подойди-ка на секунду.
Макс подошел поближе, и Вадим потыкал его пальцем в грудь.
– Неплохой броник. Второй класс защиты. От автомата, правда, не спасет, но обычную пистолетную пулю удержит. А что за пушки вы с собой таскаете? Серьезные?
У Макса с Кириллом вытянулись лица. Вадим опять хохотнул. Ему явно доставляла удовольствие эта сцена.
– Макс, я видел по монитору, как вы входили, и дал команду пропустить. Но на входе стоит металлодетектор, и охрана сразу дала мне знать, что вы со «стволами». Что, большие проблемы? – спросил он, согнав с лица улыбку.
– Возможно, – уклончиво ответил все еще не пришедший в себя Макс. – Может быть ты мне поможешь кое-что узнать?
– Что именно?
– В вашей «конторе» был такой – Юрий Николаевич? Скорее всего, кто-то из «шишек». У него классный кабинет на четвертом этаже.
– Прости Макс, но про «контору» я тебе ничего не скажу. Я уже не на службе, но присягу с меня никто не снимал. Одно могу сказать – вряд ли на четвертом этаже может быть «классный кабинет». Там лаборатории, архив. Ну, и еще кое-что. Но «классных кабинетов» там быть не должно.
Макс с Кириллом переглянулись.
– Это уже немалая информация.
Вадим набрал номер технического отдела и распорядился, чтобы ему подготовили комплект для «очистки» помещений. Через несколько минут кейс с необходимыми приборами был в кабинете, и Вадим направился к выходу, жестом приглашая за собой остальных. В приемной к ним присоединился молчаливый молодой человек, вскочивший с кресла при появлении Вадима. По-видимому, это был его телохранитель.
Макс с Кириллом поехали вперед на своей «восьмерке», Вадим с телохранителем сзади, на зеленой БМВушке. Прибыв на место Макс уже пригласил было гостей в дом, но, вдруг, вспомнив что-то, засуетился, и попросил их подождать во дворе пару минут.
Вадим только пожал плечами. Макс бросился в подъезд, влетел на свой этаж, и быстренько спрятал все «подарки» Юрия Николаевича в диван. Только тогда он перевел дух и, высунувшись в подъездное окно, позвал ребят.
Вадим сразу взялся за дело. Он извлек из кейса маленький: черный приборчик и нажал кнопку. Приборчик ответил тонким пиканьем и морганием красной лампочки. Вадим утвердительно кивнул головой и достал следующий предмет – серую коробочку величиной с диктофон – и включил его.
– Теперь можно говорить.
– А что это? – спросил Макс, с подозрением глядя на прибор.
– Это очень полезная штука. Называется шумогенератор. Он генерируя шумы.
– Ага, – кивнул Макс, ничего не поняв.
– Короче, – усмехнулся Вадим. – Он производит электромагнитные помехи, на фоне которых звукосъемные устройства не различают человеческую речь. То есть сейчас в наушниках твоих «друзей» сплошной треск и гудение. Если кто-то работает узконаправленным микрофоном через форточку, – при этих словах Макс поспешил свою форточку закрыть. – Или лазерным звукосъемником через стекла, – добавил Вадим с ироничной усмешкой, – то у них будет та же картина. Если хочешь, я тебе его одолжу на месяцок.
– Буду очень признателен, – согласился Макс.
– А теперь садитесь, молчите, и не мешайте.
Вадим достал еще несколько приборов и начал колдовать. Один из них он подсоединил к телефону Макса и набрал первый попавшийся номер. Кивнул головой и, взяв отвертку, снял крышку с аппарата. Приглядевшись, он скривил губы в недоуменном подобии улыбки, и несколько минут возился, что-то отковыривая во внутренностях телефона. Потом, собрав аппарат, снова его проверил и, что-то удовлетворенно промычав, взял другой агрегат, с двумя, торчащими в разные стороны, усиками антенн и индикатором. Поводив им туда-сюда, он медленно подошел к торчащему в розетке тройнику и приблизил прибор к нему вплотную. Вынул тройник и начал его разбирать. Макс начал было протестовать, но Вадим жестом его успокоил. Разобравшись с тройником он еще поводил прибором из стороны в сторону, при этом его лицо выразило удивление с некоторой долей презрения. Он произнес несколько ничего не значащих фраз, в которых упоминались зона, оружие, стволы, наркотики, трава, баксы, братва и другие термины того же характера. Еще раз пожав плечами, он обследовал коридор, ванную, туалет, и ушел на кухню.
Через несколько минут он вернулся, держа в руках еще один тройник. Когда Вадим разобрал и его, Макс что-то недовольно проворчал, но возражать не стал. Закончив потрошить и этот тройник, Вадим снова включил шумогенератор и, усевшись на диван, расслабился, закрыв глаза.
Макс при этом напрягся, боясь, что Вадим своей чекистской задницей учует, что находится в диване. Наконец Вадим насладился паузой и начал:
– «Жучки», Олег, у тебя, и правда, были. Я их «прикончил». Но ФСБ ты можешь не бояться, это не их работа. Все сделано грубо, наспех, и очень дешево. Даже участковый милиционер справился бы с этим лучше.
– Поясни! – потребовал Макс.
– Ну, смотри. Во-первых, телефонная закладка установлена в сам аппарат, при чем «в разрыв». То есть провод разрезан и в разрез вделан «клоп». Так уже во время войны, наверное, не делали. Контрразведка или шестой отдел слушали бы тебя прямо с АТС или через бесконтактный уловитель, который снимает электромагнитные колебания в проводе, находясь рядом с ним, и потом их расшифровывает. А у тебя – работа кружка «Юный техник». Второе. Два радиомикрофона в тройниках. Кстати, это не твои тройники, а подмененные, так что ты зря за них переживал. Так вот. Я далеко не самый крутой детектив в России, но даже я использую для работы микрофоны стоимостью не меньше сотни баксов, а эти продаются за десятку в моем магазине. Они нуждаются в постоянном питании, у них невысокая чувствительность, их сигнал ловится обычным радиоприемником, и их не слышно уже в трехстах метрах. Так что твои «друзья» где-то рядом и сейчас колотят по своей «Спидоле», думая, что приемник сломался.
Ну, и, в конце концов, три «жука» на всю квартиру – это признак либо крайней бедности, либо крайней безграмотности и самонадеянности. «Контору» сейчас, конечно, финансируют похуже, чем раньше, но в моем магазине они эти «тройники» покупать все равно не станут.
– А можно узнать, кто купил эти «тройники»? – подал голос Кирилл.
– Нет, к сожалению. Их берут все, кому не лень. Например, мужья, у которых зачесался лоб, и они хотят убедиться, что это не рога. Дешево же. К тому же, вовсе не я один их продаю.
– Ладно. Что из этого всего вытекает?
– Скорее, всего, это чья-то частная инициатива. Во всяком случае, не целенаправленная разработка спецслужб. Есть, конечно, вероятность, что это сделано преднамеренно, в расчете, что ты «жучков» найдешь и задергаешься, начав делать ошибки. Но, при всем моем к тебе уважении, я не думаю, что такую игру стали бы затевать ради обычного журналюги. Или ты от меня что-то скрываешь? Макс, я могу тебе еще чем-то помочь? Охрану выставить или детектива запустить, чтобы он твоих «друзей» поискал? А?
– Нет, не стоит, – отказался Макс. – Хлопот много.
– Ну, Макс! Ты меня в свое время так отрекламировал, что это мне чрезмерной платой не покажется.
– Нет, спасибо. Лишняя трата времени.
– Как знаешь, – Вадим поднялся. – Оставь тогда себе шумогенератор и вот это… – Он протянул небольшой приборчик. – Это простенький анализатор линий. Подсоединишь к телефону по инструкции. Если к твоей линии кто-то подключится – неважно, параллельный телефон или закладка – на приборе загорится лампочка. Значит, ты снова под колпаком и пора звонить мне.
Кирилл сидел на диване, разглядывая выложенные Максом «игрушки». Он изо всех сил старался выглядеть спокойным, но горящие глаза выдавали его состояние. «Все-таки все мы, мужики, большие мальчишки» – думал Макс, наслаждаясь произведенным эффектом. – «Машины, оружие – это то, что притягивает всех нормальных мужчин на свете, как Земля – ньютоновское яблоко. А уж потом идут женщины, футбол, вино, карты и прочие атрибуты».
Наконец Кирилл поборол священный трепет и почти спокойно поднял АКС, по-хозяйски его осмотрел, пощелкал затвором и заглянул в дуло, предварительно засунув в патронник большой палец, чтобы свет, отражаясь от ногтя, ровно освещал стенки ствола.
– Идеальное состояние, – констатировал он. – Из него, похоже, почти не стреляли.
– Не сомневайся, его пули и гильзы в гильзотеке ФСБ есть. Если мы, конечно, и вправду имеем дело с ЧК, в чем я лично все больше сомневаюсь.
Кирилл с заметным сожалением отложил автомат в сторону и взял листочек с инструкциями. Текст был отпечатан на компьютере и выведен через лазерный принтер. Это уже кое о чем говорило. Например, о том, что у Юрия Николаевича есть средства пользоваться довольно дорогой оргтехникой. О его осторожности, так как он не стал доверять печатной машинке с ее легко опознаваемыми дефектами литер и навеки остающимися следами на копировке, которые, при известной сноровке, может прочесть кто-нибудь любопытный. Идентифицировать же принтер, на котором сделан этот листок, можно лишь используя сложный спектральный анализ красящего порошка, и проведя огромную оперативную разработку сотен подобных принтеров. Правоохранительные органы на это способны чисто теоретически, но Макс не способен даже в теории. Кроме того, это, возможно, говорило о том, что Юрий Николаевич не вполне доверяет Максу, но имеет высокое мнение о его способностях. И еще о том, что дело ведется неофициально, иначе не были бы приняты такие меры предосторожности.
К таким выводам Макс с Кириллом пришли после подробного разбора инструкций. Сами же инструкции не содержали ничего особенного. В кратких нейтральных фразах в них повторялось требования не предпринимать ничего самостоятельно, не спешить с привлечением помощников, действуя, по возможности, в одиночку /при этом Макс многозначительно посмотрел на Кирилла, а тот согласно кивнул. Им уже не нужны были слова, чтобы понимать друг друга/,соблюдать крайнюю осторожность и не выносить «инструменты» из дома, пока не будет дано соответствующее распоряжение, и т. д. и т. п. Связь устанавливалась простейшая – ежедневно в десять утра Максу будут звонить. В будущем, после испытательного срока, условия работы будут во многом изменены.
Ежедневный выход на связь желателен, но не обязателен. Пятидневный невыход на связь считается отказом от сотрудничества, со всеми вытекающими из этого, последствиями.
– Интересно, что из этого может «вытечь»? – вслух подумал Макс. – Ментам меня сдадут? Или что-нибудь несчастное со мной случится?
– Ты же не собираешься сразу же отказываться от сотрудничества? – успокоил его Кирилл. – А там видно будет, что с кем случится.
Через час «афганец» ушел на базу, узнать, как у ребят дела, и сказал, что там и заночует. Макс остался один.
Он доел завтрак, приготовленный Ленкой, и включил телевизор, но его звук в пустой квартире только усиливал чувство одиночества. Словно вся тяжесть мира вдруг свалилась на Макса. От такой ноши опустились плечи, и он сгорбился и закрыл лицо руками. Почему все так несправедливо? Раньше он даже радовался, когда Ленка уезжала, и он мог отдохнуть от людей несколько дней. Но то было не одиночество, а уединение. А теперь она ушла навсегда. Макс выключил телевизор и тяжело опустился на диван. Он с трудом вытянулся и замер, уткнувшись носом в пыльную накидку. И, вдруг, как обрыв пленки в кинопроекторе…Окружающий мир исчез и он упал в лесу между обомшелых пней и горячая, злая стальная оса вспорола воздух у его головы. Больно хлестнули по лицу ветки, и он рванулся через кусты, боясь оглянуться. Ему нужно было посмотреть назад, но тогда драгоценные метры будут потеряны…А в спину, в мягкие мышцы, сверлом впивался взгляд охотника, поднимающего оружие. Макс не выдержал и оглянулся, но никого не увидел. В следующий миг он, споткнувшись, рухнул в стоячую воду болота и запах гнили ударил в ноздри. Он вжимался в ил, стискивая зубы, через которые тухлая вода просачивалась в пересохшее горло, но Смерть в обличии убийцы из спецназа, вела ствол автомата в его сторону и, скаля черные зубы, уже давила на курок…
Макс рывком вскочил с дивана. Это не был сон. Он не закрывал глаз ни на мгновение. Да и не бывает в снах больно от хлещущих веток. Он сплюнул прямо на пол, все еще чувствуя во рту вкус болотной воды, и взглянул на будильник. Прошло два часа!
Макс умылся ледяной водой, выпил остывшего чаю и закурил. Успокоившись, он застелил постель, разделся и юркнул под одеяло. Он долго не мог заснуть, терзая себя мыслями о Ленке. Ей, конечно, было тяжело, но, если она на самом деле любила, то должна же была хотя бы попытаться его понять! Нет, не было никакой любви. Обычная привязанность. Но почему она так жестоко с ним обошлась?! Ленка, Ленка! Ты, одна из лучших женщин на Земле, предала… Предала тогда, когда Максу так нужна была поддержка! Корку, которой он начал обрастать, корку жестокости, выросшей на страхе, корку ненависти, порожденную чужой подлостью, еще можно было растопить, разломать, отскоблить… Но теперь поверх этого грязного панциря наросла броня неверия, вылезшая, как клей из тюбика, то ли из равнодушия, то ли из эгоистичной слабости, из отказа от самопожертвования, из упоения своей личной болью и обидой…
Макс всхлипнул во сне. Но вскоре на его лицо упала тень страха и отчаяния загнанной жертвы…
…Он снова метался по лесу, натыкаясь на стволы деревьев, спотыкаясь об корни. Он увидел своего врага и вскинул пистолет, но курок был ужасно тугим и пули, вылетая из ствола, падали на землю в метре от него. Макс снова бежал, падал, бежал. Но вот он в спасительной воде, а Алик стоит с автоматом, вглядываясь в даль. И снова все, как тогда – тот же липкий страх, слезы отчаяния, и мышцы рвутся от бесполезного напряжения, пытаясь удержать сползающее тело.
И опять Макс кидал, кидал свой нож, но тот летел мимо, не слушаясь воли затекших рук, а Алик поворачивался к нему, и у него оказывалось залитое кровью лицо Тайсона-Али. Он медленно поднял автомат и его черный зрачок засасывал Макса, как черная дыра, потому что это был конец жизни. Это была она – СМЕРТЬ. Но вот Смерть оживала, и автомат с грохотом выплевывал в лицо Максу своих гонцов. Макс прикрывался рукой, пытаясь отмахнуться от пуль, но раскаленные куски железа рвали эту ненадежную защиту в куски, дробя хрупкие кости, и их острые осколки летели дальше, к Максу, вместе с пулями. Вот они уже достигли цели, и Макс ощутил тупой тяжелый удар в грудь, как будто на него падают тяжелые стальные шарики из подшипника. Один удар, еще, еще… Боли нет, но Макс чувствовал, как пули проходят насквозь, скребясь по ребрам, обнажая горячие дымящиеся внутренности, которые леденила холодная северная вода.
…Макс дико заорал и проснулся. Он весь трясся и, первым делом, ощупал свою грудь. Он много раз слышал выражение «проснуться в холодном поту», но считал это аллегорией, образом. Но сейчас он сидел в самой натуральной луже пота, который струился по спине и капал с носа. Пришлось поменять и трусы, и простыню, перевернуть подушку другой стороной и подложить одеяло, так как диван был мокрым.
Макс принял душ и вернулся в комнату. Он схватил со стола «Беретту» и крепко, до хруста, сжал ее в руках. Это немного успокаивало. Он закурил и продолжал курить одну сигарету за другой, пока его не затошнило. Тогда он закрыл глаза и снова забылся, сидя на диване. Его сон был черным и пустым, больше похожим на кому.
Он проснулся в семь утра. Проснулся сразу, будто включился. В висках ломило. Он поставил на плиту чайник и пошел в ванную. Из зеркала на него смотрел чужой человек. Лицо посерело, оттененные щетиной щеки втянулись, глаза ввалились и красным нездоровым огнем горели из-под темных век.
Макс взял бритву, но, порезавшись первым же движением, с бешенством швырнул ее на полку, свалив с нее все туалетные принадлежности. Только горячий кофе привел его в какое-то подобие нормального состояния. «Ничего себе – начало дня!» – угрюмо подумал Макс. – «Что-то еще будет!» И он оказался прав.
Ровно в десять утра, когда Макс уже почти оклемался, зазвонил телефон. Макс бросил взгляд на часы и, одним прыжком подскочив к столу, сорвал трубку.
– Олега. Максимова, будьте добры!
– Это я.
– Секундочку, – в трубке послышался щелчок, и знакомый тихий разборчивый голос произнес:
– Здравствуй, Олег. Как спалось?
– Спасибо, плохо.
– Ну, ничего. Я рад, что ты на месте.
«Ага! после вчерашней „чистки“ ты уже не уверен, дома ли я!» – обрадовался Макс. Он посмотрел на анализатор линии. Лампочка не горела. – «Ну, конечно. Разве он позволит, чтобы кто-то „висел“ на проводе, когда он разговаривает? Небось, его люди сейчас по всему городу ворон с телефонных проводов сгоняют, чтобы не подслушали!»
– Я получил вашу «посылку».
– Я знаю. Наш договор в силе?
– Надеюсь, да.
– Сегодня первый экзамен.
Макс почувствовал возбуждение.
– Сегодня в ресторане «Черный Дракон» состоится встреча «авторитетов».
– Всех? – перебил Макс.
– Так вот, – продолжал Юрий Николаевич, не обращая внимания на реплику. – Слушай. Этот ресторан находится в подвале бывшей «Школы партактива».
– Я знаю, где это. Бывал разок.
– Прекрасно. Встречаются городские лидеры – Крест, Саша-Рык и Артем – и представитель чеченской общины из Москвы, некто Ваха. Чеченцы до сих пор фактически не были представлены в нашем городе. Раньше здесь нечего было делать, а потом, с этой войной, им не до расширения было. Сейчас наш город расцвел, здесь появились деньги, и они хотят наверстать упущенное. Они, наверняка будут действовать по опробованному сценарию – предложат нашим материальную помощь, а сами попросят мизер, лишь бы закрепиться. А дальше процесс пойдет. – Макс понял, что вся эта речь рассчитана на то, чтобы удовлетворить его репортерское любопытство и дать ему понять, что его уважают и не собираются его использовать втемную. – Я хочу пресечь это в зародыше. Чеченцы нам здесь и близко не нужны. Своих хватает.
– Одного Ваху мочить?
– Перестань перебивать – это невежливо. «Мочить» никого не надо. Если Ваху замочить, то уже завтра здесь будет пол-Чечни, во главе со своим горным Президентом. Достаточно шума и прямого намека. Суть задания такова – встреча назначена на двадцать три часа. Естественно, в этот вечер в ресторане никого чужих не будет. Поскольку встреча эта, что называется, «в верхах», все будет сделано для создания атмосферы доверия, то есть минимум охраны и.т.п. По моим данным, в одиннадцать вечера на стоянке будет только четыре машины: джип Артема, красный «Форд» Креста, черный «Мерседес» Рыка и серебристый «Мерс» Вахи. Тебе нужно взорвать три машины. Артемовский джип трогать не нужно.
– Если взорвутся три тачки, он обязательно пострадает.
– Нет. Этот ресторан – Артемовский, и у него персональное место на стоянке за клумбами. Они прикроют машину.
– Все понял.
– Я на тебя надеюсь.
Макс положил трубку и тут же в дверь позвонил Кирилл. Он сразу же заметил перемену в друге.
– Что-то случилось?
– Да. Есть первое задание.
Макс обрисовал суть операции. Кирилл внимательно слушал, понимая, что не это вызвало те изменения, которые он заметил с порога, но дело, которое им предстояло выполнить, уже захватило его.
– Такие дела мне по душе, – заметил он, когда Макс закончил.
Подготовка к операции много времени не заняла. «Диверсанты» отобрали пяток тротиловых шашек, пристроили дистанционные взрыватели, которые нашлись в посылке, и подробно обсудили тактику предстоящей операции.
– А почему не надо взрывать Артемовскую тачку? – недоуменно спросил Макс, когда все детали были обговорены. – Это не просто так. Надо делать выводы.
– Ага, – согласился Кирилл. – Первое, что напрашивается – Артем ему нравится больше троих остальных. А почему?
– Артем – лидер целой группировки. Все Заречные банды так или иначе ему служат. Он лидер новой формации. Он кандидат экономических наук. Никогда не сидел и, вообще, ничего уголовного в нем нет, и ничто не роднит его с другими авторитетами. Разве только то, что он спортсмен, да и то – волейболист. Просто он очень умный и жесткий человек, который подмял под себя шпану, когда только зарождался нынешний бандитский мир, и они его признали главой. У него единственного из местных бандитов есть не только «свои» предприятия, но и «своя» газета, и программа на телевидении. У него есть «свои» люди в городской администрации, которых он поддерживал деньгами в период борьбы за депутатские мандаты. Он чуть не сделал ошибку, когда сам выдвинулся в кандидаты в депутаты Госдумы России, но вовремя понял, что тогда органы его так начнут «разрабатывать» и топить, что вместо Думы он вполне может получить зону, и снял свою кандидатуру. Он влияет на городскую политику. Он – реальная сила. Может быть Юрий Николаевич в своей «борьбе с бандитизмом» ставит на него, и хочет вместо десятка разрозненных банд иметь одну, которую легче контролировать?
– Может быть, – покачал головой Кирилл. – Спешить с выводами не будем. Будем посмотреть, как говорил мой ротный.
В начале двенадцатого ночи белая помятая «восьмерка» медленно проехала по малоосвещенной улице, на которой находился ресторан «Черный Дракон». Две параллельные улицы, по обеим сторонам этой, связывали напрямую районы города и были залиты светом и насыщены машинами, несмотря на «недетское» время. Здесь же только несколько фонарей освещали темные особняки мелких госучреждений, давно уже опустевших к этому часу. Ни машин, ни прохожих. Вся жизнь текла на соседних улицах, а тут создавалось полное впечатление городской окраины. Именно этой тишиной и привлекал «Черный Дракон».
Площадка перед зданием «партшколы» освещалась мощным прожектором, бьющим с крыши, но из-за чрезмерной направленности света и резкости луча, граница с тенью была очень четкой. Шаг в сторону – и ты уже не виден. Этот тактический недостаток зоркие глаза уже опытных уличных бойцов сразу же приметили и занесли в свой актив.
На площадке, как и предсказывал Юрий Николаевич, стояло четыре машины: три рядышком, как на платной стоянке, и белая «Тойота Раннер» в стороне, за большими бетонными клумбами. На высоком крыльце маячил молодой парень, зябко кутающийся в черный «Пилот».
«Восьмерка» свернула направо и, обогнув квартал, остановилась на параллельной улице. Макс выбрался из машины и, придерживая под мышкой полиэтиленовый пакет со взрывчаткой, направился во дворы. Кирилл запер дверь и двинулся следом. С тыльной стороны они подошли к «партшколе» и остановились. Машины было видно уже отсюда, но нужно было избавиться от охранника. Макс передал Кириллу пакет:
– Жди здесь и смотри за машинами. Я позову.
Он скрылся в темноте и через минуту появился на улице чуть в стороне от здания. Макс спокойным прогулочным шагом вышел на свет, мгновенно отметив, что охраник —парень лет двадцати со слегка корявыми движениями дворовой шпаны и втянутой в борзовато приподнятые плечи головой – по-прежнему один. Макс шел спокойно, отвернувшись в сторону, как бы разглядывая машины, которые стояли на самой границе света и тени. Подойдя к машинам вплотную, Макс остановился. Сейчас Кирилл должен был уже его видеть. Макс разглядывал серебристый трехсотый «Мерседес» Вахи. Жалко было портить такую вещь, но дело требовало жертв. Макс пнул колесо и тут же услышал возглас «сторожа».
– И это тоже неплохо бы узнать. Но сейчас меня больше другое волнует. Надо бы дома «убраться». А у него все необходимые инструменты имеются.
– Под «колпак» взяли? – догадался Кирилл.
– Угу, – и Макс вкратце рассказал все, что произошло за сегодняшний день. Он сказал и о посылке, но про содержание ее умолчал, сказав, что один раз увидеть лучше, чем сто раз услышать.
Вадим принял гостей в своем кабинете с офисной мебелью строгого черного цвета и кожаным диваном в углу. На столе, свободном от бумаг, мерцал экран компьютера. Фирма занимала, целый этаж небольшого трехэтажного особняка. В концах коридора стояли вооруженные охранники в бронежилетах, резко контрастировавшие с молоденькими, весело щебечущими секретаршами.
Вадим был молодым симпатичным парнем интеллигентного вида, с короткой уставной стрижкой, в темном двубортном костюме, с твердым пристальным взглядом серых глаз. При ходьбе он заметно прихрамывал на левую ногу.
Он быстро вышел из-за стола, встречая вошедших, и, усадив их на диван, сам плюхнулся рядом на кресло, перекинув ноги через подлокотник.
– Конец рабочего дня. Можно расслабиться, – сказал он, бросая парням по банке пива из маленького холодильничка, а сам открывая третью. – Если сейчас сюда войдет секретарша, то подумает, что ошиблась дверью, – хохотнул он, присасываясь к банке, – Я для них почти Железный Феликс, но, честное слово, иногда так надоедает изображать из себя неприступного крутого чекиста!
– Вадим, я к тебе по делу.
– Понимаю, изливай.
– У меня есть основания думать, что я под «колпаком».
– Ясно. Нужна охрана?
– Нет, не думаю. Для начала хотелось бы просто «почистить» квартиру.
– Нет проблем. Когда?
– Если можно – сегодня. Неудобно сидеть на унитазе и думать, что кто-то считает, сколько раз ты пернул. Сколько это будет стоить?
– Это будет стоить тебе три чекистских щелбана. А если еще раз заикнешься про деньги – перейдем на пендали. Кто тебя пасет?
– Не знаю, но хотел бы знать.
– Что-нибудь связанное с криминалом?
– Нет, что ты! – замахал руками Макс. – Я думаю, это что-то по работе.
– Угу, – ухмыльнулся Вадим. – Подойди-ка на секунду.
Макс подошел поближе, и Вадим потыкал его пальцем в грудь.
– Неплохой броник. Второй класс защиты. От автомата, правда, не спасет, но обычную пистолетную пулю удержит. А что за пушки вы с собой таскаете? Серьезные?
У Макса с Кириллом вытянулись лица. Вадим опять хохотнул. Ему явно доставляла удовольствие эта сцена.
– Макс, я видел по монитору, как вы входили, и дал команду пропустить. Но на входе стоит металлодетектор, и охрана сразу дала мне знать, что вы со «стволами». Что, большие проблемы? – спросил он, согнав с лица улыбку.
– Возможно, – уклончиво ответил все еще не пришедший в себя Макс. – Может быть ты мне поможешь кое-что узнать?
– Что именно?
– В вашей «конторе» был такой – Юрий Николаевич? Скорее всего, кто-то из «шишек». У него классный кабинет на четвертом этаже.
– Прости Макс, но про «контору» я тебе ничего не скажу. Я уже не на службе, но присягу с меня никто не снимал. Одно могу сказать – вряд ли на четвертом этаже может быть «классный кабинет». Там лаборатории, архив. Ну, и еще кое-что. Но «классных кабинетов» там быть не должно.
Макс с Кириллом переглянулись.
– Это уже немалая информация.
Вадим набрал номер технического отдела и распорядился, чтобы ему подготовили комплект для «очистки» помещений. Через несколько минут кейс с необходимыми приборами был в кабинете, и Вадим направился к выходу, жестом приглашая за собой остальных. В приемной к ним присоединился молчаливый молодой человек, вскочивший с кресла при появлении Вадима. По-видимому, это был его телохранитель.
Макс с Кириллом поехали вперед на своей «восьмерке», Вадим с телохранителем сзади, на зеленой БМВушке. Прибыв на место Макс уже пригласил было гостей в дом, но, вдруг, вспомнив что-то, засуетился, и попросил их подождать во дворе пару минут.
Вадим только пожал плечами. Макс бросился в подъезд, влетел на свой этаж, и быстренько спрятал все «подарки» Юрия Николаевича в диван. Только тогда он перевел дух и, высунувшись в подъездное окно, позвал ребят.
Вадим сразу взялся за дело. Он извлек из кейса маленький: черный приборчик и нажал кнопку. Приборчик ответил тонким пиканьем и морганием красной лампочки. Вадим утвердительно кивнул головой и достал следующий предмет – серую коробочку величиной с диктофон – и включил его.
– Теперь можно говорить.
– А что это? – спросил Макс, с подозрением глядя на прибор.
– Это очень полезная штука. Называется шумогенератор. Он генерируя шумы.
– Ага, – кивнул Макс, ничего не поняв.
– Короче, – усмехнулся Вадим. – Он производит электромагнитные помехи, на фоне которых звукосъемные устройства не различают человеческую речь. То есть сейчас в наушниках твоих «друзей» сплошной треск и гудение. Если кто-то работает узконаправленным микрофоном через форточку, – при этих словах Макс поспешил свою форточку закрыть. – Или лазерным звукосъемником через стекла, – добавил Вадим с ироничной усмешкой, – то у них будет та же картина. Если хочешь, я тебе его одолжу на месяцок.
– Буду очень признателен, – согласился Макс.
– А теперь садитесь, молчите, и не мешайте.
Вадим достал еще несколько приборов и начал колдовать. Один из них он подсоединил к телефону Макса и набрал первый попавшийся номер. Кивнул головой и, взяв отвертку, снял крышку с аппарата. Приглядевшись, он скривил губы в недоуменном подобии улыбки, и несколько минут возился, что-то отковыривая во внутренностях телефона. Потом, собрав аппарат, снова его проверил и, что-то удовлетворенно промычав, взял другой агрегат, с двумя, торчащими в разные стороны, усиками антенн и индикатором. Поводив им туда-сюда, он медленно подошел к торчащему в розетке тройнику и приблизил прибор к нему вплотную. Вынул тройник и начал его разбирать. Макс начал было протестовать, но Вадим жестом его успокоил. Разобравшись с тройником он еще поводил прибором из стороны в сторону, при этом его лицо выразило удивление с некоторой долей презрения. Он произнес несколько ничего не значащих фраз, в которых упоминались зона, оружие, стволы, наркотики, трава, баксы, братва и другие термины того же характера. Еще раз пожав плечами, он обследовал коридор, ванную, туалет, и ушел на кухню.
Через несколько минут он вернулся, держа в руках еще один тройник. Когда Вадим разобрал и его, Макс что-то недовольно проворчал, но возражать не стал. Закончив потрошить и этот тройник, Вадим снова включил шумогенератор и, усевшись на диван, расслабился, закрыв глаза.
Макс при этом напрягся, боясь, что Вадим своей чекистской задницей учует, что находится в диване. Наконец Вадим насладился паузой и начал:
– «Жучки», Олег, у тебя, и правда, были. Я их «прикончил». Но ФСБ ты можешь не бояться, это не их работа. Все сделано грубо, наспех, и очень дешево. Даже участковый милиционер справился бы с этим лучше.
– Поясни! – потребовал Макс.
– Ну, смотри. Во-первых, телефонная закладка установлена в сам аппарат, при чем «в разрыв». То есть провод разрезан и в разрез вделан «клоп». Так уже во время войны, наверное, не делали. Контрразведка или шестой отдел слушали бы тебя прямо с АТС или через бесконтактный уловитель, который снимает электромагнитные колебания в проводе, находясь рядом с ним, и потом их расшифровывает. А у тебя – работа кружка «Юный техник». Второе. Два радиомикрофона в тройниках. Кстати, это не твои тройники, а подмененные, так что ты зря за них переживал. Так вот. Я далеко не самый крутой детектив в России, но даже я использую для работы микрофоны стоимостью не меньше сотни баксов, а эти продаются за десятку в моем магазине. Они нуждаются в постоянном питании, у них невысокая чувствительность, их сигнал ловится обычным радиоприемником, и их не слышно уже в трехстах метрах. Так что твои «друзья» где-то рядом и сейчас колотят по своей «Спидоле», думая, что приемник сломался.
Ну, и, в конце концов, три «жука» на всю квартиру – это признак либо крайней бедности, либо крайней безграмотности и самонадеянности. «Контору» сейчас, конечно, финансируют похуже, чем раньше, но в моем магазине они эти «тройники» покупать все равно не станут.
– А можно узнать, кто купил эти «тройники»? – подал голос Кирилл.
– Нет, к сожалению. Их берут все, кому не лень. Например, мужья, у которых зачесался лоб, и они хотят убедиться, что это не рога. Дешево же. К тому же, вовсе не я один их продаю.
– Ладно. Что из этого всего вытекает?
– Скорее, всего, это чья-то частная инициатива. Во всяком случае, не целенаправленная разработка спецслужб. Есть, конечно, вероятность, что это сделано преднамеренно, в расчете, что ты «жучков» найдешь и задергаешься, начав делать ошибки. Но, при всем моем к тебе уважении, я не думаю, что такую игру стали бы затевать ради обычного журналюги. Или ты от меня что-то скрываешь? Макс, я могу тебе еще чем-то помочь? Охрану выставить или детектива запустить, чтобы он твоих «друзей» поискал? А?
– Нет, не стоит, – отказался Макс. – Хлопот много.
– Ну, Макс! Ты меня в свое время так отрекламировал, что это мне чрезмерной платой не покажется.
– Нет, спасибо. Лишняя трата времени.
– Как знаешь, – Вадим поднялся. – Оставь тогда себе шумогенератор и вот это… – Он протянул небольшой приборчик. – Это простенький анализатор линий. Подсоединишь к телефону по инструкции. Если к твоей линии кто-то подключится – неважно, параллельный телефон или закладка – на приборе загорится лампочка. Значит, ты снова под колпаком и пора звонить мне.
Кирилл сидел на диване, разглядывая выложенные Максом «игрушки». Он изо всех сил старался выглядеть спокойным, но горящие глаза выдавали его состояние. «Все-таки все мы, мужики, большие мальчишки» – думал Макс, наслаждаясь произведенным эффектом. – «Машины, оружие – это то, что притягивает всех нормальных мужчин на свете, как Земля – ньютоновское яблоко. А уж потом идут женщины, футбол, вино, карты и прочие атрибуты».
Наконец Кирилл поборол священный трепет и почти спокойно поднял АКС, по-хозяйски его осмотрел, пощелкал затвором и заглянул в дуло, предварительно засунув в патронник большой палец, чтобы свет, отражаясь от ногтя, ровно освещал стенки ствола.
– Идеальное состояние, – констатировал он. – Из него, похоже, почти не стреляли.
– Не сомневайся, его пули и гильзы в гильзотеке ФСБ есть. Если мы, конечно, и вправду имеем дело с ЧК, в чем я лично все больше сомневаюсь.
Кирилл с заметным сожалением отложил автомат в сторону и взял листочек с инструкциями. Текст был отпечатан на компьютере и выведен через лазерный принтер. Это уже кое о чем говорило. Например, о том, что у Юрия Николаевича есть средства пользоваться довольно дорогой оргтехникой. О его осторожности, так как он не стал доверять печатной машинке с ее легко опознаваемыми дефектами литер и навеки остающимися следами на копировке, которые, при известной сноровке, может прочесть кто-нибудь любопытный. Идентифицировать же принтер, на котором сделан этот листок, можно лишь используя сложный спектральный анализ красящего порошка, и проведя огромную оперативную разработку сотен подобных принтеров. Правоохранительные органы на это способны чисто теоретически, но Макс не способен даже в теории. Кроме того, это, возможно, говорило о том, что Юрий Николаевич не вполне доверяет Максу, но имеет высокое мнение о его способностях. И еще о том, что дело ведется неофициально, иначе не были бы приняты такие меры предосторожности.
К таким выводам Макс с Кириллом пришли после подробного разбора инструкций. Сами же инструкции не содержали ничего особенного. В кратких нейтральных фразах в них повторялось требования не предпринимать ничего самостоятельно, не спешить с привлечением помощников, действуя, по возможности, в одиночку /при этом Макс многозначительно посмотрел на Кирилла, а тот согласно кивнул. Им уже не нужны были слова, чтобы понимать друг друга/,соблюдать крайнюю осторожность и не выносить «инструменты» из дома, пока не будет дано соответствующее распоряжение, и т. д. и т. п. Связь устанавливалась простейшая – ежедневно в десять утра Максу будут звонить. В будущем, после испытательного срока, условия работы будут во многом изменены.
Ежедневный выход на связь желателен, но не обязателен. Пятидневный невыход на связь считается отказом от сотрудничества, со всеми вытекающими из этого, последствиями.
– Интересно, что из этого может «вытечь»? – вслух подумал Макс. – Ментам меня сдадут? Или что-нибудь несчастное со мной случится?
– Ты же не собираешься сразу же отказываться от сотрудничества? – успокоил его Кирилл. – А там видно будет, что с кем случится.
Через час «афганец» ушел на базу, узнать, как у ребят дела, и сказал, что там и заночует. Макс остался один.
Он доел завтрак, приготовленный Ленкой, и включил телевизор, но его звук в пустой квартире только усиливал чувство одиночества. Словно вся тяжесть мира вдруг свалилась на Макса. От такой ноши опустились плечи, и он сгорбился и закрыл лицо руками. Почему все так несправедливо? Раньше он даже радовался, когда Ленка уезжала, и он мог отдохнуть от людей несколько дней. Но то было не одиночество, а уединение. А теперь она ушла навсегда. Макс выключил телевизор и тяжело опустился на диван. Он с трудом вытянулся и замер, уткнувшись носом в пыльную накидку. И, вдруг, как обрыв пленки в кинопроекторе…Окружающий мир исчез и он упал в лесу между обомшелых пней и горячая, злая стальная оса вспорола воздух у его головы. Больно хлестнули по лицу ветки, и он рванулся через кусты, боясь оглянуться. Ему нужно было посмотреть назад, но тогда драгоценные метры будут потеряны…А в спину, в мягкие мышцы, сверлом впивался взгляд охотника, поднимающего оружие. Макс не выдержал и оглянулся, но никого не увидел. В следующий миг он, споткнувшись, рухнул в стоячую воду болота и запах гнили ударил в ноздри. Он вжимался в ил, стискивая зубы, через которые тухлая вода просачивалась в пересохшее горло, но Смерть в обличии убийцы из спецназа, вела ствол автомата в его сторону и, скаля черные зубы, уже давила на курок…
Макс рывком вскочил с дивана. Это не был сон. Он не закрывал глаз ни на мгновение. Да и не бывает в снах больно от хлещущих веток. Он сплюнул прямо на пол, все еще чувствуя во рту вкус болотной воды, и взглянул на будильник. Прошло два часа!
Макс умылся ледяной водой, выпил остывшего чаю и закурил. Успокоившись, он застелил постель, разделся и юркнул под одеяло. Он долго не мог заснуть, терзая себя мыслями о Ленке. Ей, конечно, было тяжело, но, если она на самом деле любила, то должна же была хотя бы попытаться его понять! Нет, не было никакой любви. Обычная привязанность. Но почему она так жестоко с ним обошлась?! Ленка, Ленка! Ты, одна из лучших женщин на Земле, предала… Предала тогда, когда Максу так нужна была поддержка! Корку, которой он начал обрастать, корку жестокости, выросшей на страхе, корку ненависти, порожденную чужой подлостью, еще можно было растопить, разломать, отскоблить… Но теперь поверх этого грязного панциря наросла броня неверия, вылезшая, как клей из тюбика, то ли из равнодушия, то ли из эгоистичной слабости, из отказа от самопожертвования, из упоения своей личной болью и обидой…
Макс всхлипнул во сне. Но вскоре на его лицо упала тень страха и отчаяния загнанной жертвы…
…Он снова метался по лесу, натыкаясь на стволы деревьев, спотыкаясь об корни. Он увидел своего врага и вскинул пистолет, но курок был ужасно тугим и пули, вылетая из ствола, падали на землю в метре от него. Макс снова бежал, падал, бежал. Но вот он в спасительной воде, а Алик стоит с автоматом, вглядываясь в даль. И снова все, как тогда – тот же липкий страх, слезы отчаяния, и мышцы рвутся от бесполезного напряжения, пытаясь удержать сползающее тело.
И опять Макс кидал, кидал свой нож, но тот летел мимо, не слушаясь воли затекших рук, а Алик поворачивался к нему, и у него оказывалось залитое кровью лицо Тайсона-Али. Он медленно поднял автомат и его черный зрачок засасывал Макса, как черная дыра, потому что это был конец жизни. Это была она – СМЕРТЬ. Но вот Смерть оживала, и автомат с грохотом выплевывал в лицо Максу своих гонцов. Макс прикрывался рукой, пытаясь отмахнуться от пуль, но раскаленные куски железа рвали эту ненадежную защиту в куски, дробя хрупкие кости, и их острые осколки летели дальше, к Максу, вместе с пулями. Вот они уже достигли цели, и Макс ощутил тупой тяжелый удар в грудь, как будто на него падают тяжелые стальные шарики из подшипника. Один удар, еще, еще… Боли нет, но Макс чувствовал, как пули проходят насквозь, скребясь по ребрам, обнажая горячие дымящиеся внутренности, которые леденила холодная северная вода.
…Макс дико заорал и проснулся. Он весь трясся и, первым делом, ощупал свою грудь. Он много раз слышал выражение «проснуться в холодном поту», но считал это аллегорией, образом. Но сейчас он сидел в самой натуральной луже пота, который струился по спине и капал с носа. Пришлось поменять и трусы, и простыню, перевернуть подушку другой стороной и подложить одеяло, так как диван был мокрым.
Макс принял душ и вернулся в комнату. Он схватил со стола «Беретту» и крепко, до хруста, сжал ее в руках. Это немного успокаивало. Он закурил и продолжал курить одну сигарету за другой, пока его не затошнило. Тогда он закрыл глаза и снова забылся, сидя на диване. Его сон был черным и пустым, больше похожим на кому.
Он проснулся в семь утра. Проснулся сразу, будто включился. В висках ломило. Он поставил на плиту чайник и пошел в ванную. Из зеркала на него смотрел чужой человек. Лицо посерело, оттененные щетиной щеки втянулись, глаза ввалились и красным нездоровым огнем горели из-под темных век.
Макс взял бритву, но, порезавшись первым же движением, с бешенством швырнул ее на полку, свалив с нее все туалетные принадлежности. Только горячий кофе привел его в какое-то подобие нормального состояния. «Ничего себе – начало дня!» – угрюмо подумал Макс. – «Что-то еще будет!» И он оказался прав.
Ровно в десять утра, когда Макс уже почти оклемался, зазвонил телефон. Макс бросил взгляд на часы и, одним прыжком подскочив к столу, сорвал трубку.
– Олега. Максимова, будьте добры!
– Это я.
– Секундочку, – в трубке послышался щелчок, и знакомый тихий разборчивый голос произнес:
– Здравствуй, Олег. Как спалось?
– Спасибо, плохо.
– Ну, ничего. Я рад, что ты на месте.
«Ага! после вчерашней „чистки“ ты уже не уверен, дома ли я!» – обрадовался Макс. Он посмотрел на анализатор линии. Лампочка не горела. – «Ну, конечно. Разве он позволит, чтобы кто-то „висел“ на проводе, когда он разговаривает? Небось, его люди сейчас по всему городу ворон с телефонных проводов сгоняют, чтобы не подслушали!»
– Я получил вашу «посылку».
– Я знаю. Наш договор в силе?
– Надеюсь, да.
– Сегодня первый экзамен.
Макс почувствовал возбуждение.
– Сегодня в ресторане «Черный Дракон» состоится встреча «авторитетов».
– Всех? – перебил Макс.
– Так вот, – продолжал Юрий Николаевич, не обращая внимания на реплику. – Слушай. Этот ресторан находится в подвале бывшей «Школы партактива».
– Я знаю, где это. Бывал разок.
– Прекрасно. Встречаются городские лидеры – Крест, Саша-Рык и Артем – и представитель чеченской общины из Москвы, некто Ваха. Чеченцы до сих пор фактически не были представлены в нашем городе. Раньше здесь нечего было делать, а потом, с этой войной, им не до расширения было. Сейчас наш город расцвел, здесь появились деньги, и они хотят наверстать упущенное. Они, наверняка будут действовать по опробованному сценарию – предложат нашим материальную помощь, а сами попросят мизер, лишь бы закрепиться. А дальше процесс пойдет. – Макс понял, что вся эта речь рассчитана на то, чтобы удовлетворить его репортерское любопытство и дать ему понять, что его уважают и не собираются его использовать втемную. – Я хочу пресечь это в зародыше. Чеченцы нам здесь и близко не нужны. Своих хватает.
– Одного Ваху мочить?
– Перестань перебивать – это невежливо. «Мочить» никого не надо. Если Ваху замочить, то уже завтра здесь будет пол-Чечни, во главе со своим горным Президентом. Достаточно шума и прямого намека. Суть задания такова – встреча назначена на двадцать три часа. Естественно, в этот вечер в ресторане никого чужих не будет. Поскольку встреча эта, что называется, «в верхах», все будет сделано для создания атмосферы доверия, то есть минимум охраны и.т.п. По моим данным, в одиннадцать вечера на стоянке будет только четыре машины: джип Артема, красный «Форд» Креста, черный «Мерседес» Рыка и серебристый «Мерс» Вахи. Тебе нужно взорвать три машины. Артемовский джип трогать не нужно.
– Если взорвутся три тачки, он обязательно пострадает.
– Нет. Этот ресторан – Артемовский, и у него персональное место на стоянке за клумбами. Они прикроют машину.
– Все понял.
– Я на тебя надеюсь.
Макс положил трубку и тут же в дверь позвонил Кирилл. Он сразу же заметил перемену в друге.
– Что-то случилось?
– Да. Есть первое задание.
Макс обрисовал суть операции. Кирилл внимательно слушал, понимая, что не это вызвало те изменения, которые он заметил с порога, но дело, которое им предстояло выполнить, уже захватило его.
– Такие дела мне по душе, – заметил он, когда Макс закончил.
Подготовка к операции много времени не заняла. «Диверсанты» отобрали пяток тротиловых шашек, пристроили дистанционные взрыватели, которые нашлись в посылке, и подробно обсудили тактику предстоящей операции.
– А почему не надо взрывать Артемовскую тачку? – недоуменно спросил Макс, когда все детали были обговорены. – Это не просто так. Надо делать выводы.
– Ага, – согласился Кирилл. – Первое, что напрашивается – Артем ему нравится больше троих остальных. А почему?
– Артем – лидер целой группировки. Все Заречные банды так или иначе ему служат. Он лидер новой формации. Он кандидат экономических наук. Никогда не сидел и, вообще, ничего уголовного в нем нет, и ничто не роднит его с другими авторитетами. Разве только то, что он спортсмен, да и то – волейболист. Просто он очень умный и жесткий человек, который подмял под себя шпану, когда только зарождался нынешний бандитский мир, и они его признали главой. У него единственного из местных бандитов есть не только «свои» предприятия, но и «своя» газета, и программа на телевидении. У него есть «свои» люди в городской администрации, которых он поддерживал деньгами в период борьбы за депутатские мандаты. Он чуть не сделал ошибку, когда сам выдвинулся в кандидаты в депутаты Госдумы России, но вовремя понял, что тогда органы его так начнут «разрабатывать» и топить, что вместо Думы он вполне может получить зону, и снял свою кандидатуру. Он влияет на городскую политику. Он – реальная сила. Может быть Юрий Николаевич в своей «борьбе с бандитизмом» ставит на него, и хочет вместо десятка разрозненных банд иметь одну, которую легче контролировать?
– Может быть, – покачал головой Кирилл. – Спешить с выводами не будем. Будем посмотреть, как говорил мой ротный.
В начале двенадцатого ночи белая помятая «восьмерка» медленно проехала по малоосвещенной улице, на которой находился ресторан «Черный Дракон». Две параллельные улицы, по обеим сторонам этой, связывали напрямую районы города и были залиты светом и насыщены машинами, несмотря на «недетское» время. Здесь же только несколько фонарей освещали темные особняки мелких госучреждений, давно уже опустевших к этому часу. Ни машин, ни прохожих. Вся жизнь текла на соседних улицах, а тут создавалось полное впечатление городской окраины. Именно этой тишиной и привлекал «Черный Дракон».
Площадка перед зданием «партшколы» освещалась мощным прожектором, бьющим с крыши, но из-за чрезмерной направленности света и резкости луча, граница с тенью была очень четкой. Шаг в сторону – и ты уже не виден. Этот тактический недостаток зоркие глаза уже опытных уличных бойцов сразу же приметили и занесли в свой актив.
На площадке, как и предсказывал Юрий Николаевич, стояло четыре машины: три рядышком, как на платной стоянке, и белая «Тойота Раннер» в стороне, за большими бетонными клумбами. На высоком крыльце маячил молодой парень, зябко кутающийся в черный «Пилот».
«Восьмерка» свернула направо и, обогнув квартал, остановилась на параллельной улице. Макс выбрался из машины и, придерживая под мышкой полиэтиленовый пакет со взрывчаткой, направился во дворы. Кирилл запер дверь и двинулся следом. С тыльной стороны они подошли к «партшколе» и остановились. Машины было видно уже отсюда, но нужно было избавиться от охранника. Макс передал Кириллу пакет:
– Жди здесь и смотри за машинами. Я позову.
Он скрылся в темноте и через минуту появился на улице чуть в стороне от здания. Макс спокойным прогулочным шагом вышел на свет, мгновенно отметив, что охраник —парень лет двадцати со слегка корявыми движениями дворовой шпаны и втянутой в борзовато приподнятые плечи головой – по-прежнему один. Макс шел спокойно, отвернувшись в сторону, как бы разглядывая машины, которые стояли на самой границе света и тени. Подойдя к машинам вплотную, Макс остановился. Сейчас Кирилл должен был уже его видеть. Макс разглядывал серебристый трехсотый «Мерседес» Вахи. Жалко было портить такую вещь, но дело требовало жертв. Макс пнул колесо и тут же услышал возглас «сторожа».