Страница:
Натан покачал головой:
— Нет, мы приехали из гостиницы «Петти». Но о моем приезде Бешеный Ирландец узнает еще до конца дня.
Отец Колган с улыбкой обратился к Лидии:
— Рад познакомиться с вами, дорогое дитя. Я мечтал встретиться с женщиной, которая сможет завладеть…
— … моим сердцем, — закончил за него фразу Натан. Он не знал, что хотел сказать отец Колган, но не хотел рисковать. Его уловка сработала. Внимание священника переключилось на другое.
— Значит, любовь? — улыбнулся он. — Зачем спрашивать? Я вижу это своими глазами. Кто бы мог подумать? Да еще такая красивая девушка! — Он легонько ткнул Натана под ребра. — Значит, ставка была поставлена на кон, а? Однако представь меня, дружище.
Натан так и сделал. Отец Колган горячо обнял Лидию. Девушка очень удивилась. Пока она ничем не заслужила столь теплого приема, разве что стала женой Натана Хантера. Возможно, за этим скрывалось нечто большее? Кто разберется в отношениях представителей этой самой скваттерократии?
— Мы с Лидией хотели бы обвенчаться здесь, святой отец, — сказал Натан.
— Обвенчаться? Но ты, кажется, назвал ее Лидией Хантер?
— Так оно и есть, — подтвердила Лидия. — Но я, видите ли, не помню обряда, и Натан подумал, что мне, возможно, захотелось бы повторить церемонию. Ведь вы сделаете это для нас, не так ли?
Отец Колган, продолжая улыбаться, остановил цепкий вопросительный взгляд на Натане.
— Лидия, — спросил Хантер, — ты позволишь нам с отцом Колганом поговорить наедине?
Этот вопрос застал ее врасплох, и после минутного замешательства она любезно согласилась:
— Пожалуйста. Я побуду с детьми. Кажется, они запутались в таблице умножения. Слышите? Семью восемь не шестьдесят три. — Лидия проскользнула в комнату, и мгновение спустя монотонное гудение голосов превратилось в слаженный хор.
Прислушавшись, отец Колган одобрительно кивнул:
— Она умница. Тебе повезло, дружище. А как воспринял все это Бриг? И что за история с потерей памяти?
— Пройдемте в ваш кабинет, — предложил Натан. — Лидия справится с детьми. Она их любит, особенно самых озорных.
Хантер в течение двадцати минут объяснял священнику сложившуюся ситуацию. Отец Колган слушал его не перебивая, но понимал, что молодой человек чего-то недоговаривает. Он хотел было задать наводящие вопросы, но, поразмыслив, отказался от этой мысли. Откинувшись на спинку стула, он произнес:
— С самого начала это была безумная затея. Я говорил об этом Ирландцу и скажу опять, когда снова увижусь с ним. С тех пор как вы с Бригом уехали в Калифорнию, он был в церкви всего раза три. А ему не помешало бы лишний раз помолиться.
Натан не возражал, но выслушивать очередную лекцию о том, насколько глупа затея Бешеного Ирландца, ему не хотелось.
— Так вы нас пожените? — спросил он.
— Она этого хочет?
— Да. Спросите у нее сами.
— Я тебе верю. Ясно как Божий день, что она тебя любит.
— Она думает, что любит.
— Ладно, Нат, — со вздохом сказал священник. — Я это сделаю. Но Бешеному Ирландцу наверняка захочется присутствовать на этой церемонии. Нельзя ли подождать денек-другой? Думаю, он успеет приехать из Баллабурна.
— Нет. Мы с Лидией хотим обвенчаться сегодня.
— Ладно. Церемония бракосочетания будет происходить в этой церкви. Я отменю уроки после обеда. Мне нужно лишь подготовить подходящее облачение и найти сестру Изабель и сестру Анну. Они с удовольствием выступят в роли свидетелей, и в их правдивости Бешеный Ирландец никогда не осмелится усомниться.
В конце церемонии Натан прикоснулся к губам Лидии холодными пересохшими губами. Держа ее руки в своих, он едва заметно ободряюще пожал их. Темно-синие глаза Лидии блестели, улыбка была лучезарной.
Отец Колган поздравил их и поцеловал Лидию в щечку. Потом обернулся к Натану:
— Такого пари еще никогда не бывало. И будем надеяться, никогда не будет. А теперь распишитесь в этой книге, чтобы брак считался зарегистрированным.
Лидия первая расписалась: «Лидия Чедвик Хантер». Дальше было оставлено место для указания.
— Что мне написать здесь? — спросила она.
— Американка, свободная поселенка, — подсказал священник. — Это означает, что вы не являетесь каторжницей, сосланной сюда.
Лидия быстро справилась с задачей и отдала перо Натану. Он достал из кармана справку о досрочном освобождении и послушно записал, за какое преступление осужден и к какому сроку приговорен. Лидия впервые осознала, какую тяжесть на душе он носит, и поняла, откуда горечь, которая иногда появлялась в его глазах. Когда Хантер, сделав запись, распрямился, она заметила, что он расстроен тем, что пришлось при ней указывать свой статус каторжника. Лидия взяла его за руку и чуть заметно пожала, желая подбодрить мужа.
После церемонии бракосочетания Натан повел Лидию обедать в отель «Ройял», который славился своим баром и двумя просторными салунами по сотне футов длиной каждый. Они заказали морских моллюсков с молодым горошком и выпили шампанского из изящных хрустальных бокалов.
— Тебя и здесь знают, — с каким-то благоговением сказала она.
Натан насмешливо фыркнул:
— В Сан-Франциско меня тоже знали, но там благодаря твоей известной семье. А здесь они знают Бешеного Ирландца, а меня — в связи с ним. Если ты приглядишься внимательнее, то заметишь, что стерлинги, то есть англичане, переселившиеся в Австралию, не обращают на меня ни малейшего внимания. Меня знают только корней, то есть уроженцы Австралии.
«Стерлинги? Карнси? — думала она. — Они говорят на английском, но создается впечатление, что это совсем другой язык».
— Какое отношение то, о чем мы говорим, имеет к деньгам? — спросила Лидия.
— Стерлингами называют англичан, детей свободных поселенцев, и деньги, имеющиеся в королевстве. Тогда как карнси — бумажные деньги, которые ходили здесь до того, как обнаружили золото. Но кроме того, так называют отпрысков каторжников и будут называть наших детей.
— Это тебя расстраивает?
— Я должен был задать этот вопрос первым. — По правде говоря, Натан никогда не думал о том, чтобы иметь детей, тем более с Лидией. Он понимал, что она, возможно, уже беременна, но ни разу не задумался о том, что это будет значить для них обоих. Какой же он эгоист! — Думаю, что я недостаточно хорошо подготовил тебя к жизни здесь, Лидия. В Австралии все по-другому.
— Я не помню, к чему привыкла. — Лидия окинула взглядом обеденный зал. Никто из посетителей не обращал на них ни малейшего внимания. Опустив руку под стол, она легонько прикоснулась к ноге Натана. — Наши дети будут с гордостью называть тебя отцом.
Он пристально взглянул на нее поверх края бокала. Ее Рука крадучись переместилась на внутреннюю сторону бедра. Он знал, что, несмотря на спокойное выражение невинного личика, мысли ее были отнюдь не невинными.
— Если вы задержите в этом месте свою руку еще на секунду, миссис Хантер, я уложу вас на стол, задеру юбки и постараюсь положить начало нашей семье прямо здесь и сейчас, — заявил он. Лидия вспыхнула от смущения и торопливо убрала руку. — Не шокируй окружающих. На тебя уже смотрят.
Лидия, опустив голову, занялась едой. Но в глубине души была очень довольна своей выходкой.
Первыми в Австралии, а следовательно, и в Сиднее, появились такие отрасли промышленности, как кирпичная, мукомольная, судостроительная, винокуренная и пивоваренная Пересекавшая город Георг-стрит вела к югу, в штат Виктория, или на запад — к Голубым горам. Улица была широкая, оживленная. Женщины, переходя ее, подбирали юбки, чтобы не испачкаться, пешеходы лавировали между транспортными средствами, рискуя попасть под колеса экипажей.
Лидия думала, что они просто гуляют, не придерживаясь никакого конкретного направления, но Натан неожиданно затащил ее в большой магазин, торговавший самой разнообразной одеждой — от последних достижений в мире моды до практичной и повседневной. После его посещения, а потом еще одного — в районе Сенного рынка — Лидия стала обладательницей двух юбок для верховой езды, пяти хлопчатых блузок, нижнего белья, чулок, ночных сорочек, трех повседневных платьев, которые пришлось подгонять по ее фигуре. Натан сам подбирал ткани и цвета, и, поскольку его выбор был всегда безупречен, Лидии даже не хотелось сердиться на него за чрезмерную самоуверенность. Потом были куплены перчатки и сапожки для верховой езды, изящные туфельки без задников, практичные ботинки для пеших прогулок и простые кожаные ботиночки для повседневной носки. К этому добавились шляпы для поездок за пределы города и изящные капоры для города.
Лидия случайно услышала, как один служащий шепнул на ухо другому, что Натан, делая покупки, уподобляется торнадо: сметает все на своем пути. К концу дня Лидия так устала, что по дороге в гостиницу чуть не заснула в экипаже.
Когда она проснулась, было темно. Прогоняя остатки сна, Лидия с удовольствием потянулась. Благодаря уличным фонарям и лунному свету она видела Натана, стоявшего на веранде. Он опирался на перила. В его позе чувствовалось напряжение, было видно, что он погружен в невеселые мысли. Лидия хотела было подойти к мужу, но подумала, что сейчас его лучше оставить в покое. Бывают минуты, когда человеку нужно побыть в одиночестве.
Увидев, что Натан снял руку с перил и распрямил спину, Лидия села в кровати и подвинулась к краю. Она не стала надевать платье, а накинула на себя плащ, подбитый мехом, и, сунув ноги в шлепанцы, открыла стеклянную дверь, ведущую на веранду.
Натан с радостью протянул ей руку и заключил в объятия. Он улыбнулся и шаловливо укусил жену за ухо.
— Боже мой, Лидия, что на тебе надето?
— Сам знаешь. Ведь это ты снял с меня платье, — ответила она. — Посмотри, здесь даже небо другое. Где Большая Медведица?
Натан постарался не показать удивления по поводу того, что она помнит расположение звезд и в то же время не помнит лиц Сэмюела и Мэдлин.
— Медведица здесь не видна, — сказал он. — Зато вон там, справа, находится созвездие Южного Креста.
Лидия взглянула туда, куда он указывал.
— Какая красота. Только все по-другому. Но я к этому привыкну.
Натан не был в этом уверен. Сейчас она полна решимости, но обстоятельства могут измениться. Лидия может передумать и еще до конца года вернуться в Калифорнию. Что он будет тогда делать?
— У меня кое-что есть для тебя, — сказал он.
— Ты уже накупил мне столько всего. Что это может быть на сей раз?
— Пока тебе подгоняли по фигуре платье, я зашел к ювелиру. — Он протянул ей обклеенную бархатом коробочку. —
Если тебе не понравится…
Повозившись немного, она нажала на расположенную сбоку кнопку, и коробочка раскрылась. Лидия была готова обрадоваться всему, что бы ни подарил Натан, но то, что она увидела, превзошло все ожидания. В коробочке лежало потрясающей красоты кольцо с опалом.
Взяв Натана за руку, Лидия потянула его в комнату. Она зажгла масляную лампу и вынула кольцо из коробки. Камень, вставленный в золотую оправу, играл всеми цветами радуги: отражая свет лампы, в нем вспыхивали зеленые и синие огоньки, виднелись розовые тона, переходящие в красный и даже фиолетовый цвета.
— Ох, Натан! — произнесла восхищенная Лидия, не найдя других слов.
— Позволь мне надеть его тебе на палец. — Он надел кольцо, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Тебе оно действительно нравится?
— Ты просто ошеломил меня! Он, кажется, немного успокоился.
— Если захочешь, можно купить бриллиантовое кольцо.
— Кому нужен банальный бриллиант? Ты сам выбрал это кольцо.
— Потому что камень австралийский. Я нашел этот огненный опал много лет назад в Баллабурне и никому никогда не говорил, откуда он. Он служил мне своего рода талисманом.
— Я тем более буду дорожить им, — сказала Лидия и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Натана. — Как тебе пришло в голову, что мне это может не понравиться?
— Ювелир сказал, что большинство женщин предпочли бы бриллиант.
— Ты упал бы в моих глазах, если бы отнес меня к большинству женщин.
— И еще он сказал, что опал приносит несчастье, если он не является камнем месяца рождения. А это октябрь.
— Тогда все в порядке. Я родилась в октябре. Выбирай день.
Он улыбнулся, заметив, как весело и радостно она решила эту проблему. — Двадцать третье.
— Почти угадал. Двадцать первое.
— Пусть будет двадцать первое. — Поскольку она уткнулась лицом в его плечо, Натан не мог заметить смятения и тревоги в ее глазах. — Если пожелаешь, можешь праздновать свой день рождения каждый месяц.
— Нет уж, благодарю покорно. Не успеешь оглянуться, как я стану старше тебя.
Он отстранил ее от себя. На губах Лидии играла манящая улыбка, темные ресницы застенчиво опустились на глаза. Однако сцену обольщения испортило голодное урчание в желудке.
— Надо бы тебя накормить. Здесь или в обеденном зале?
— Лучше здесь.
Они устроили легкий ужин с сыром и фруктами на десерт. Потом Натан сразу же заснул, положив голову на колени Лидии. Она ласково погладила его волосы, кончиками пальцев провела по линии черных бровей, водворила на место упавшую на лоб прядь волос.
Он проснулся только после полуночи и помог ей встать. Лидия просидела все это время без движения, даже когда в камине погас огонь, опасаясь нарушить его отдых, и у нее затекли ноги. С его помощью она с трудом добралась до кровати, где они сразу же заснули, держась за руки.
Утром Лидия проснулась раньше мужа и, оставив ему записку, отправилась прогуляться. Она не собиралась гулять долго, просто ей хотелось побыть одной и собраться с мыслями. Она шла, не выбирая направления, и оказалась на Йорк-стрит. Ее внимание привлекла стайка певчих птичек в саду возле гостиницы. Пернатые охотились за насекомыми и лакомились нектаром цветов. Лидия заметила, что ее присутствие их совершенно не смущает.
Она бесцельно шла следом за птичками, поворачивая то вправо, то влево и не запоминая дорогу. Кажется, к ней мало-помалу возвращалась память. Но хотелось ли ей вспомнить прошлое? Мысль о том, что, возможно, ей этого не хотелось, несколько обескураживала.
Когда они были на острове Уполу, лицо Фаамузами показалось ей смутно знакомым. Когда Натан сказал ей, кого она напоминает, лица Пе Лин она вспомнить не смогла. Когда она оставалась с детьми в классной комнате, ее удивило, что она знает, как взяться за дело. Правда, Натан рассказывал ей о сиротском приюте в Сан-Франциско и о том, как много она сделала для того, чтобы собрать деньги на его строительство. Ей смутно вспоминались лица двух мальчиков, по-видимому, братьев, с озорными черными глазенками. Но как она ни старалась, их имен припомнить не смогла.
В таком случае как она могла вспомнить про свой день рождения? Удивительно, но этого бы не случилось, если бы не опал и связанное с ним поверье.
Лидию вывел из задумчивости окрик кучера: она чуть не угодила под колеса экипажа. Смутившись, девушка вернулась на тротуар. За спиной фыркнул какой-то мужчина, и Лидия, оглянувшись, наградила его холодным возмущенным взглядом, потом торопливо перешла на другую сторону улицы.
Здесь она не бывала. Это был квартал бедняков. Вросшие в землю ветхие домишки плотно прижимались друг к другу. Дорога и узкие тротуары были покрыты грязью и нуждались в ремонте. В барах открытых настежь питейных заведений с такими названиями, как «Кот и дудочка», «Бурый медведь» и «Мир вверх тормашками», стояли, небрежно облокотясь на стойку, или сидели матросы. Они глазели на нее, когда она проходила мимо, иногда кричали что-то вслед, но быстро теряли к ней интерес, как только на горизонте появлялись более доступные молодые леди.
В этом районе было много китайцев. Они обращали на нее внимание только как на потенциальную покупательницу своего товара, который продавали с лотков и тележек. Она дважды попыталась заговорить с продавцами, но их знание английского было недостаточным.
Лидии показалось, что она ходит по кругу. Вновь увидев над одной из пивнушек деревянную вывеску с названием «Пристанище Ру», она поняла, что так оно и есть.
Поправив ленточку капора и покрепче сжав в руке ридикюль, Лидия внимательно посмотрела по сторонам в надежде найти человека, который смог бы подсказать ей, как добраться до гостиницы «Петти».
Натан сел в кровати и спустил на пол ноги. Он оглянулся и, не увидев Лидии, решил, что она спустилась в обеденный зал к завтраку. Он умылся, побрился, причесал волосы и только тогда заметил аккуратно сложенную записку на каминной полке.
— Силы небесные! — вскричал он.
Быстро одевшись, Натан помчался к Генри Такэу.
— Ты видел мою жену нынче утром? — спросил он, не тратя слов на объяснения.
Генри вытаращил глаза. Натан, обычно умевший держать себя в узде, дал волю гневу. Люди в Баллабурне всегда подозревали, что Натан Хантер обладает еще более бешеным темпераментом, чем Бешеный Ирландец. Бригем Мур отпускал шуточки по этому поводу, а овчары смеялись. Теперь вот Генри может убедиться в этом своими глазами. Но о том, чтобы улыбнуться или тем более рассмеяться, не могло быть и речи.
— Она вышла из гостиницы чуть более часа назад, — сказал он. — Полагаю, пошла прогуляться или за покупками. Она не сообщила о своих намерениях.
— Она ни о чем не расспрашивала, не говорила, что хочет что-то посмотреть?
— Нет.
— Ты видел, в какую сторону она направилась? Генри покачал головой.
Натан сжал кулаки и сердито прищурился. Но, к удивлению Генри, по конторке он не ударил, а повернулся и направился к выходу.
— Где ты собираешься ее искать? — спросил Генри.
— Там, где возникнет какая-нибудь заварушка.
Дверь пивной под названием «Пристанище Ру» с грохотом распахнулась, и появившийся на пороге бочкообразный хозяин с побагровевшей от гнева физиономией вышвырнул на улицу маленького мальчишку. Тот приземлился на четвереньки прямо перед Лидией и заревел, ободрав ладони и колени о землю.
Возможно, хозяин был вполне удовлетворен тем, что вышвырнул постреленка. Но мальчишка, видимо, не знал, что делать, обретя свободу. Поднявшись на ноги, он, сделав на прощание неприличный жест, крикнул: «Проклятый ублюдок!»
Хозяин, услышав оскорбление в свой адрес, с диким воплем снова появился на пороге пивной и протянул руку, чтобы схватить мальчишку. Он бесцеремонно оттолкнул Лидию. Девушка чуть не упала, но едва толстяк схватил свою жертву за шиворот, она принялась колошматить его своим украшенным бусинками ридикюлем.
С тем же успехом Лидия могла бить своего обидчика подушкой. Он был удивлен вмешательством и отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
Тогда Лидия удвоила усилия и, отбросив ридикюль, стала молотить хозяина кулачками, требуя, чтобы он отпустил ребенка. Вокруг собралась толпа зевак, однако на помощь Лидии никто не бросился. Ей даже показалось, что в толпе делали ставки на победителя, причем ее нельзя было назвать фаворитом. Возмущенная Лидия пустила в ход острые каблучки кожаных ботинок.
Теперь владелец «Пристанища Ру» отнесся к ней серьезно. Он почти отпустил мальчишку, а ее крепко ухватил за руку. Лидия была уверена, что мальчишка удерет, как только почувствует свободу, но ошиблась. Откинув назад голову как бойцовский петух, он поднял сжатые кулаки.
— Оставь ее, Билл! — завопил он и дважды ударил Билла в живот. Отступил, потом снова атаковал, на сей раз целясь в живот головой. — Слышишь меня, Билл? Не трогай ее!
Сомнительно, чтобы Билл внял увещеваниям малыша. Скорее всего он отпустил Лидию, когда она наступила острым каблуком на большой палец его ноги. Но не просто ослабил хватку, а оттолкнул ее от себя. Она оступилась и, подвернув лодыжку, упала. Ногу пронзила острая боль, на глаза навернулись слезы. Чтобы не расплакаться, она закусила нижнюю губу.
Тем временем Билл дал мальчику затрещину. Ребенок упал, но его стоны ничуть не разжалобили хозяина пивнушки. Он опустил закатанные рукава рубахи и, раздвинув толпу, направился в свое заведение. Народ стал медленно расходиться.
Только после того, как толпа рассеялась, кто-то предложил Лидии руку помощи. Она подняла голову и увидела перед собой мальчонку. О том, что он из бедняков, говорили не лохмотья, которые были на нем надеты. Дело было в пустом взгляде его глаз, в утрате надежды, в усталости, которая проявляется, когда человек не ждет от жизни ничего хорошего. Страшно было видеть подобное выражение в глазах столь юного существа.
Лидия приняла его руку и кое-как поднялась на ноги.
— Я думала, что это мне придется помочь тебе встать, — сказала она, отряхнув платье и поправив капор. — Спасибо. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Со мной? — мальчишка ткнул в себя большим пальцем. — Я целешенек. Обо мне не беспокойтесь. Билл частенько бьет меня. А я как увидел, что он собирается дать мне затрещину, принялся стонать.
— Ты поступил умно, — сказала Лидия. Она попыталась опереться на ногу, но побледнела от боли. — Не поможешь ли мне перейти на тротуар?
— Меня зовут Кит. Кристофер. Но Биллу не нравится мое имя. — Он обнял Лидию за талию и подставил для опоры свое костлявое плечико.
— Билл — твой родственник?
— Муж сестры. Только сестра умерла полгода назад. Билл получил пивную и меня в придачу. Только я ему не нужен. Каждые три-четыре дня он, особенно если выпьет лишнего, устраивает мне выволочку. А как вы, мисс? Не ушиблись, когда упали?
— Я подвернула лодыжку.
— Вот беда! Я приведу экипаж и отправлю вас в больницу. Там сделают все, что нужно. — Он бросился бежать, потом остановился. — Дайте мне несколько монеток, мисс. Ни один возница и слушать меня не захочет, пока не увидит деньги.
Губы Лидии дрогнули в улыбке. Она понимала, что ее грабят, однако с готовностью дала Киту два золотых соверена. Зажав в руке деньги, мальчишка скрылся за углом, а Лидия с трудом доковыляла до низкой каменной стенки и оперлась о нее. Нога у нее распухла и болезненно пульсировала. Разболелась голова.
Натан увидел Лидию с противоположной стороны улицы и некоторое время стоял, наблюдая за ней и пытаясь унять гнев. В поисках жены он обегал весь Сидней, воображая всякие несчастья, которые могли с ней случиться. Она заслуживала хорошей взбучки. Неужели Лидия не видит, что это излюбленное место проституток и матросов, сошедших на берег после месячного пребывания в плавании? Разве не понимает, что на нее могут напасть даже средь бела дня?
Лидия заметила Натана только тогда, когда он оказался перед ней. Его волчьи глаза буквально пригвоздили ее к месту, но она и без того была не в состоянии двигаться.
— Послушай, Лидди. Ты, как видно, пропустила мимо ушей мои предостережения. Ты хоть заметила, в какой район ты забрела? В Сиднее нет района опаснее, чем этот. Это все равно что Портсмут-сквер в Сан-Франциско. Тебе следовало разбудить меня или посоветоваться с Генри, прежде чем отправиться на прогулку. Понимаешь, о чем я говорю?
Лидия закусила губу и потупилась. Ее лицо приобрело землистый оттенок.
— Я все понимаю, Натан. Не отвезешь ли ты меня домой? Я плохо себя чувствую.
Натан взглянул на нее, и его гнев сменился тревогой.
— Что с тобой? Что случилось?
— Пустяки. Я, кажется, подвернула лодыжку. Мне хотелось бы вернуться в гостиницу, — сказала она, наблюдая боковым зрением, как к ним медленно приближается экипаж.
— Значит, все-таки что-то действительно случилось, — сказал Натан. — Позволь-ка я посмотрю. — Он приподнял подол ее платья, но не успел прикоснуться к лодыжке, как подвергся нападению сзади.
Натан потерял равновесие и упал, потому что худенькие ручки вцепились ему в шею, а костлявые колени прочно оседлали талию. Он попытался вывернуться и схватить нападавшего, но не тут-то было. Кто-то укусил его в шею.
— Что, черт возьми, происходит? — в ярости прошипел Хантер.
— Не смей прикасаться к ней! — выкрикнул в ответ звонкий мальчишечий голосишко. — Разве не видишь, что она не какая-нибудь шлюха?
Лидия, закрыв лицо руками, смотрела на эту сцену сквозь раздвинутые пальцы. За ними наблюдал кучер, восседавший на высоких козлах, из окон окрестных домов выглядывали привлеченные шумом люди.
Кит, все еще не выпускавший из цепких ручонок свою жертву, продолжал орать:
— У нее, наверное, муж богач, и он выцарапает тебе глаза за то, что ты на нее пялишься! Я его держу, мисс, — сказал Кит, обращаясь к Лидии. — Стукните его хорошенько своей сумочкой!
Лидия отвела от лица руки.
— Он и есть мой муж, Кит.
— Спасибо, что сказала, — сердито заметил Натан, почувствовав, что мальчишка ослабил хватку. Он поднялся с земли, отряхнулся и так глянул на зевак, собравшихся вокруг, что они почли за благо поскорее ретироваться. Только кучер с экипажем остался на месте.
Натан, держа мальчишку за шиворот, поставил его на ноги.
— Значит, тебя зовут Кит? — спросил он. Мальчишка кивнул. — В таком случае, Кит, верни-ка мне банкноту в десять фунтов, которую ты вытащил из моего кармана, а также платиновый брелок… — он проверил жилетный карман, — … и соверен.
Услышав это, Лидия испуганно взглянула на свой палец. Но кольцо было на месте, хотя она понимала, что ей повезло.
— Нет, мы приехали из гостиницы «Петти». Но о моем приезде Бешеный Ирландец узнает еще до конца дня.
Отец Колган с улыбкой обратился к Лидии:
— Рад познакомиться с вами, дорогое дитя. Я мечтал встретиться с женщиной, которая сможет завладеть…
— … моим сердцем, — закончил за него фразу Натан. Он не знал, что хотел сказать отец Колган, но не хотел рисковать. Его уловка сработала. Внимание священника переключилось на другое.
— Значит, любовь? — улыбнулся он. — Зачем спрашивать? Я вижу это своими глазами. Кто бы мог подумать? Да еще такая красивая девушка! — Он легонько ткнул Натана под ребра. — Значит, ставка была поставлена на кон, а? Однако представь меня, дружище.
Натан так и сделал. Отец Колган горячо обнял Лидию. Девушка очень удивилась. Пока она ничем не заслужила столь теплого приема, разве что стала женой Натана Хантера. Возможно, за этим скрывалось нечто большее? Кто разберется в отношениях представителей этой самой скваттерократии?
— Мы с Лидией хотели бы обвенчаться здесь, святой отец, — сказал Натан.
— Обвенчаться? Но ты, кажется, назвал ее Лидией Хантер?
— Так оно и есть, — подтвердила Лидия. — Но я, видите ли, не помню обряда, и Натан подумал, что мне, возможно, захотелось бы повторить церемонию. Ведь вы сделаете это для нас, не так ли?
Отец Колган, продолжая улыбаться, остановил цепкий вопросительный взгляд на Натане.
— Лидия, — спросил Хантер, — ты позволишь нам с отцом Колганом поговорить наедине?
Этот вопрос застал ее врасплох, и после минутного замешательства она любезно согласилась:
— Пожалуйста. Я побуду с детьми. Кажется, они запутались в таблице умножения. Слышите? Семью восемь не шестьдесят три. — Лидия проскользнула в комнату, и мгновение спустя монотонное гудение голосов превратилось в слаженный хор.
Прислушавшись, отец Колган одобрительно кивнул:
— Она умница. Тебе повезло, дружище. А как воспринял все это Бриг? И что за история с потерей памяти?
— Пройдемте в ваш кабинет, — предложил Натан. — Лидия справится с детьми. Она их любит, особенно самых озорных.
Хантер в течение двадцати минут объяснял священнику сложившуюся ситуацию. Отец Колган слушал его не перебивая, но понимал, что молодой человек чего-то недоговаривает. Он хотел было задать наводящие вопросы, но, поразмыслив, отказался от этой мысли. Откинувшись на спинку стула, он произнес:
— С самого начала это была безумная затея. Я говорил об этом Ирландцу и скажу опять, когда снова увижусь с ним. С тех пор как вы с Бригом уехали в Калифорнию, он был в церкви всего раза три. А ему не помешало бы лишний раз помолиться.
Натан не возражал, но выслушивать очередную лекцию о том, насколько глупа затея Бешеного Ирландца, ему не хотелось.
— Так вы нас пожените? — спросил он.
— Она этого хочет?
— Да. Спросите у нее сами.
— Я тебе верю. Ясно как Божий день, что она тебя любит.
— Она думает, что любит.
— Ладно, Нат, — со вздохом сказал священник. — Я это сделаю. Но Бешеному Ирландцу наверняка захочется присутствовать на этой церемонии. Нельзя ли подождать денек-другой? Думаю, он успеет приехать из Баллабурна.
— Нет. Мы с Лидией хотим обвенчаться сегодня.
— Ладно. Церемония бракосочетания будет происходить в этой церкви. Я отменю уроки после обеда. Мне нужно лишь подготовить подходящее облачение и найти сестру Изабель и сестру Анну. Они с удовольствием выступят в роли свидетелей, и в их правдивости Бешеный Ирландец никогда не осмелится усомниться.
В конце церемонии Натан прикоснулся к губам Лидии холодными пересохшими губами. Держа ее руки в своих, он едва заметно ободряюще пожал их. Темно-синие глаза Лидии блестели, улыбка была лучезарной.
Отец Колган поздравил их и поцеловал Лидию в щечку. Потом обернулся к Натану:
— Такого пари еще никогда не бывало. И будем надеяться, никогда не будет. А теперь распишитесь в этой книге, чтобы брак считался зарегистрированным.
Лидия первая расписалась: «Лидия Чедвик Хантер». Дальше было оставлено место для указания.
— Что мне написать здесь? — спросила она.
— Американка, свободная поселенка, — подсказал священник. — Это означает, что вы не являетесь каторжницей, сосланной сюда.
Лидия быстро справилась с задачей и отдала перо Натану. Он достал из кармана справку о досрочном освобождении и послушно записал, за какое преступление осужден и к какому сроку приговорен. Лидия впервые осознала, какую тяжесть на душе он носит, и поняла, откуда горечь, которая иногда появлялась в его глазах. Когда Хантер, сделав запись, распрямился, она заметила, что он расстроен тем, что пришлось при ней указывать свой статус каторжника. Лидия взяла его за руку и чуть заметно пожала, желая подбодрить мужа.
После церемонии бракосочетания Натан повел Лидию обедать в отель «Ройял», который славился своим баром и двумя просторными салунами по сотне футов длиной каждый. Они заказали морских моллюсков с молодым горошком и выпили шампанского из изящных хрустальных бокалов.
— Тебя и здесь знают, — с каким-то благоговением сказала она.
Натан насмешливо фыркнул:
— В Сан-Франциско меня тоже знали, но там благодаря твоей известной семье. А здесь они знают Бешеного Ирландца, а меня — в связи с ним. Если ты приглядишься внимательнее, то заметишь, что стерлинги, то есть англичане, переселившиеся в Австралию, не обращают на меня ни малейшего внимания. Меня знают только корней, то есть уроженцы Австралии.
«Стерлинги? Карнси? — думала она. — Они говорят на английском, но создается впечатление, что это совсем другой язык».
— Какое отношение то, о чем мы говорим, имеет к деньгам? — спросила Лидия.
— Стерлингами называют англичан, детей свободных поселенцев, и деньги, имеющиеся в королевстве. Тогда как карнси — бумажные деньги, которые ходили здесь до того, как обнаружили золото. Но кроме того, так называют отпрысков каторжников и будут называть наших детей.
— Это тебя расстраивает?
— Я должен был задать этот вопрос первым. — По правде говоря, Натан никогда не думал о том, чтобы иметь детей, тем более с Лидией. Он понимал, что она, возможно, уже беременна, но ни разу не задумался о том, что это будет значить для них обоих. Какой же он эгоист! — Думаю, что я недостаточно хорошо подготовил тебя к жизни здесь, Лидия. В Австралии все по-другому.
— Я не помню, к чему привыкла. — Лидия окинула взглядом обеденный зал. Никто из посетителей не обращал на них ни малейшего внимания. Опустив руку под стол, она легонько прикоснулась к ноге Натана. — Наши дети будут с гордостью называть тебя отцом.
Он пристально взглянул на нее поверх края бокала. Ее Рука крадучись переместилась на внутреннюю сторону бедра. Он знал, что, несмотря на спокойное выражение невинного личика, мысли ее были отнюдь не невинными.
— Если вы задержите в этом месте свою руку еще на секунду, миссис Хантер, я уложу вас на стол, задеру юбки и постараюсь положить начало нашей семье прямо здесь и сейчас, — заявил он. Лидия вспыхнула от смущения и торопливо убрала руку. — Не шокируй окружающих. На тебя уже смотрят.
Лидия, опустив голову, занялась едой. Но в глубине души была очень довольна своей выходкой.
Первыми в Австралии, а следовательно, и в Сиднее, появились такие отрасли промышленности, как кирпичная, мукомольная, судостроительная, винокуренная и пивоваренная Пересекавшая город Георг-стрит вела к югу, в штат Виктория, или на запад — к Голубым горам. Улица была широкая, оживленная. Женщины, переходя ее, подбирали юбки, чтобы не испачкаться, пешеходы лавировали между транспортными средствами, рискуя попасть под колеса экипажей.
Лидия думала, что они просто гуляют, не придерживаясь никакого конкретного направления, но Натан неожиданно затащил ее в большой магазин, торговавший самой разнообразной одеждой — от последних достижений в мире моды до практичной и повседневной. После его посещения, а потом еще одного — в районе Сенного рынка — Лидия стала обладательницей двух юбок для верховой езды, пяти хлопчатых блузок, нижнего белья, чулок, ночных сорочек, трех повседневных платьев, которые пришлось подгонять по ее фигуре. Натан сам подбирал ткани и цвета, и, поскольку его выбор был всегда безупречен, Лидии даже не хотелось сердиться на него за чрезмерную самоуверенность. Потом были куплены перчатки и сапожки для верховой езды, изящные туфельки без задников, практичные ботинки для пеших прогулок и простые кожаные ботиночки для повседневной носки. К этому добавились шляпы для поездок за пределы города и изящные капоры для города.
Лидия случайно услышала, как один служащий шепнул на ухо другому, что Натан, делая покупки, уподобляется торнадо: сметает все на своем пути. К концу дня Лидия так устала, что по дороге в гостиницу чуть не заснула в экипаже.
Когда она проснулась, было темно. Прогоняя остатки сна, Лидия с удовольствием потянулась. Благодаря уличным фонарям и лунному свету она видела Натана, стоявшего на веранде. Он опирался на перила. В его позе чувствовалось напряжение, было видно, что он погружен в невеселые мысли. Лидия хотела было подойти к мужу, но подумала, что сейчас его лучше оставить в покое. Бывают минуты, когда человеку нужно побыть в одиночестве.
Увидев, что Натан снял руку с перил и распрямил спину, Лидия села в кровати и подвинулась к краю. Она не стала надевать платье, а накинула на себя плащ, подбитый мехом, и, сунув ноги в шлепанцы, открыла стеклянную дверь, ведущую на веранду.
Натан с радостью протянул ей руку и заключил в объятия. Он улыбнулся и шаловливо укусил жену за ухо.
— Боже мой, Лидия, что на тебе надето?
— Сам знаешь. Ведь это ты снял с меня платье, — ответила она. — Посмотри, здесь даже небо другое. Где Большая Медведица?
Натан постарался не показать удивления по поводу того, что она помнит расположение звезд и в то же время не помнит лиц Сэмюела и Мэдлин.
— Медведица здесь не видна, — сказал он. — Зато вон там, справа, находится созвездие Южного Креста.
Лидия взглянула туда, куда он указывал.
— Какая красота. Только все по-другому. Но я к этому привыкну.
Натан не был в этом уверен. Сейчас она полна решимости, но обстоятельства могут измениться. Лидия может передумать и еще до конца года вернуться в Калифорнию. Что он будет тогда делать?
— У меня кое-что есть для тебя, — сказал он.
— Ты уже накупил мне столько всего. Что это может быть на сей раз?
— Пока тебе подгоняли по фигуре платье, я зашел к ювелиру. — Он протянул ей обклеенную бархатом коробочку. —
Если тебе не понравится…
Повозившись немного, она нажала на расположенную сбоку кнопку, и коробочка раскрылась. Лидия была готова обрадоваться всему, что бы ни подарил Натан, но то, что она увидела, превзошло все ожидания. В коробочке лежало потрясающей красоты кольцо с опалом.
Взяв Натана за руку, Лидия потянула его в комнату. Она зажгла масляную лампу и вынула кольцо из коробки. Камень, вставленный в золотую оправу, играл всеми цветами радуги: отражая свет лампы, в нем вспыхивали зеленые и синие огоньки, виднелись розовые тона, переходящие в красный и даже фиолетовый цвета.
— Ох, Натан! — произнесла восхищенная Лидия, не найдя других слов.
— Позволь мне надеть его тебе на палец. — Он надел кольцо, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Тебе оно действительно нравится?
— Ты просто ошеломил меня! Он, кажется, немного успокоился.
— Если захочешь, можно купить бриллиантовое кольцо.
— Кому нужен банальный бриллиант? Ты сам выбрал это кольцо.
— Потому что камень австралийский. Я нашел этот огненный опал много лет назад в Баллабурне и никому никогда не говорил, откуда он. Он служил мне своего рода талисманом.
— Я тем более буду дорожить им, — сказала Лидия и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Натана. — Как тебе пришло в голову, что мне это может не понравиться?
— Ювелир сказал, что большинство женщин предпочли бы бриллиант.
— Ты упал бы в моих глазах, если бы отнес меня к большинству женщин.
— И еще он сказал, что опал приносит несчастье, если он не является камнем месяца рождения. А это октябрь.
— Тогда все в порядке. Я родилась в октябре. Выбирай день.
Он улыбнулся, заметив, как весело и радостно она решила эту проблему. — Двадцать третье.
— Почти угадал. Двадцать первое.
— Пусть будет двадцать первое. — Поскольку она уткнулась лицом в его плечо, Натан не мог заметить смятения и тревоги в ее глазах. — Если пожелаешь, можешь праздновать свой день рождения каждый месяц.
— Нет уж, благодарю покорно. Не успеешь оглянуться, как я стану старше тебя.
Он отстранил ее от себя. На губах Лидии играла манящая улыбка, темные ресницы застенчиво опустились на глаза. Однако сцену обольщения испортило голодное урчание в желудке.
— Надо бы тебя накормить. Здесь или в обеденном зале?
— Лучше здесь.
Они устроили легкий ужин с сыром и фруктами на десерт. Потом Натан сразу же заснул, положив голову на колени Лидии. Она ласково погладила его волосы, кончиками пальцев провела по линии черных бровей, водворила на место упавшую на лоб прядь волос.
Он проснулся только после полуночи и помог ей встать. Лидия просидела все это время без движения, даже когда в камине погас огонь, опасаясь нарушить его отдых, и у нее затекли ноги. С его помощью она с трудом добралась до кровати, где они сразу же заснули, держась за руки.
Утром Лидия проснулась раньше мужа и, оставив ему записку, отправилась прогуляться. Она не собиралась гулять долго, просто ей хотелось побыть одной и собраться с мыслями. Она шла, не выбирая направления, и оказалась на Йорк-стрит. Ее внимание привлекла стайка певчих птичек в саду возле гостиницы. Пернатые охотились за насекомыми и лакомились нектаром цветов. Лидия заметила, что ее присутствие их совершенно не смущает.
Она бесцельно шла следом за птичками, поворачивая то вправо, то влево и не запоминая дорогу. Кажется, к ней мало-помалу возвращалась память. Но хотелось ли ей вспомнить прошлое? Мысль о том, что, возможно, ей этого не хотелось, несколько обескураживала.
Когда они были на острове Уполу, лицо Фаамузами показалось ей смутно знакомым. Когда Натан сказал ей, кого она напоминает, лица Пе Лин она вспомнить не смогла. Когда она оставалась с детьми в классной комнате, ее удивило, что она знает, как взяться за дело. Правда, Натан рассказывал ей о сиротском приюте в Сан-Франциско и о том, как много она сделала для того, чтобы собрать деньги на его строительство. Ей смутно вспоминались лица двух мальчиков, по-видимому, братьев, с озорными черными глазенками. Но как она ни старалась, их имен припомнить не смогла.
В таком случае как она могла вспомнить про свой день рождения? Удивительно, но этого бы не случилось, если бы не опал и связанное с ним поверье.
Лидию вывел из задумчивости окрик кучера: она чуть не угодила под колеса экипажа. Смутившись, девушка вернулась на тротуар. За спиной фыркнул какой-то мужчина, и Лидия, оглянувшись, наградила его холодным возмущенным взглядом, потом торопливо перешла на другую сторону улицы.
Здесь она не бывала. Это был квартал бедняков. Вросшие в землю ветхие домишки плотно прижимались друг к другу. Дорога и узкие тротуары были покрыты грязью и нуждались в ремонте. В барах открытых настежь питейных заведений с такими названиями, как «Кот и дудочка», «Бурый медведь» и «Мир вверх тормашками», стояли, небрежно облокотясь на стойку, или сидели матросы. Они глазели на нее, когда она проходила мимо, иногда кричали что-то вслед, но быстро теряли к ней интерес, как только на горизонте появлялись более доступные молодые леди.
В этом районе было много китайцев. Они обращали на нее внимание только как на потенциальную покупательницу своего товара, который продавали с лотков и тележек. Она дважды попыталась заговорить с продавцами, но их знание английского было недостаточным.
Лидии показалось, что она ходит по кругу. Вновь увидев над одной из пивнушек деревянную вывеску с названием «Пристанище Ру», она поняла, что так оно и есть.
Поправив ленточку капора и покрепче сжав в руке ридикюль, Лидия внимательно посмотрела по сторонам в надежде найти человека, который смог бы подсказать ей, как добраться до гостиницы «Петти».
Натан сел в кровати и спустил на пол ноги. Он оглянулся и, не увидев Лидии, решил, что она спустилась в обеденный зал к завтраку. Он умылся, побрился, причесал волосы и только тогда заметил аккуратно сложенную записку на каминной полке.
— Силы небесные! — вскричал он.
Быстро одевшись, Натан помчался к Генри Такэу.
— Ты видел мою жену нынче утром? — спросил он, не тратя слов на объяснения.
Генри вытаращил глаза. Натан, обычно умевший держать себя в узде, дал волю гневу. Люди в Баллабурне всегда подозревали, что Натан Хантер обладает еще более бешеным темпераментом, чем Бешеный Ирландец. Бригем Мур отпускал шуточки по этому поводу, а овчары смеялись. Теперь вот Генри может убедиться в этом своими глазами. Но о том, чтобы улыбнуться или тем более рассмеяться, не могло быть и речи.
— Она вышла из гостиницы чуть более часа назад, — сказал он. — Полагаю, пошла прогуляться или за покупками. Она не сообщила о своих намерениях.
— Она ни о чем не расспрашивала, не говорила, что хочет что-то посмотреть?
— Нет.
— Ты видел, в какую сторону она направилась? Генри покачал головой.
Натан сжал кулаки и сердито прищурился. Но, к удивлению Генри, по конторке он не ударил, а повернулся и направился к выходу.
— Где ты собираешься ее искать? — спросил Генри.
— Там, где возникнет какая-нибудь заварушка.
Дверь пивной под названием «Пристанище Ру» с грохотом распахнулась, и появившийся на пороге бочкообразный хозяин с побагровевшей от гнева физиономией вышвырнул на улицу маленького мальчишку. Тот приземлился на четвереньки прямо перед Лидией и заревел, ободрав ладони и колени о землю.
Возможно, хозяин был вполне удовлетворен тем, что вышвырнул постреленка. Но мальчишка, видимо, не знал, что делать, обретя свободу. Поднявшись на ноги, он, сделав на прощание неприличный жест, крикнул: «Проклятый ублюдок!»
Хозяин, услышав оскорбление в свой адрес, с диким воплем снова появился на пороге пивной и протянул руку, чтобы схватить мальчишку. Он бесцеремонно оттолкнул Лидию. Девушка чуть не упала, но едва толстяк схватил свою жертву за шиворот, она принялась колошматить его своим украшенным бусинками ридикюлем.
С тем же успехом Лидия могла бить своего обидчика подушкой. Он был удивлен вмешательством и отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
Тогда Лидия удвоила усилия и, отбросив ридикюль, стала молотить хозяина кулачками, требуя, чтобы он отпустил ребенка. Вокруг собралась толпа зевак, однако на помощь Лидии никто не бросился. Ей даже показалось, что в толпе делали ставки на победителя, причем ее нельзя было назвать фаворитом. Возмущенная Лидия пустила в ход острые каблучки кожаных ботинок.
Теперь владелец «Пристанища Ру» отнесся к ней серьезно. Он почти отпустил мальчишку, а ее крепко ухватил за руку. Лидия была уверена, что мальчишка удерет, как только почувствует свободу, но ошиблась. Откинув назад голову как бойцовский петух, он поднял сжатые кулаки.
— Оставь ее, Билл! — завопил он и дважды ударил Билла в живот. Отступил, потом снова атаковал, на сей раз целясь в живот головой. — Слышишь меня, Билл? Не трогай ее!
Сомнительно, чтобы Билл внял увещеваниям малыша. Скорее всего он отпустил Лидию, когда она наступила острым каблуком на большой палец его ноги. Но не просто ослабил хватку, а оттолкнул ее от себя. Она оступилась и, подвернув лодыжку, упала. Ногу пронзила острая боль, на глаза навернулись слезы. Чтобы не расплакаться, она закусила нижнюю губу.
Тем временем Билл дал мальчику затрещину. Ребенок упал, но его стоны ничуть не разжалобили хозяина пивнушки. Он опустил закатанные рукава рубахи и, раздвинув толпу, направился в свое заведение. Народ стал медленно расходиться.
Только после того, как толпа рассеялась, кто-то предложил Лидии руку помощи. Она подняла голову и увидела перед собой мальчонку. О том, что он из бедняков, говорили не лохмотья, которые были на нем надеты. Дело было в пустом взгляде его глаз, в утрате надежды, в усталости, которая проявляется, когда человек не ждет от жизни ничего хорошего. Страшно было видеть подобное выражение в глазах столь юного существа.
Лидия приняла его руку и кое-как поднялась на ноги.
— Я думала, что это мне придется помочь тебе встать, — сказала она, отряхнув платье и поправив капор. — Спасибо. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Со мной? — мальчишка ткнул в себя большим пальцем. — Я целешенек. Обо мне не беспокойтесь. Билл частенько бьет меня. А я как увидел, что он собирается дать мне затрещину, принялся стонать.
— Ты поступил умно, — сказала Лидия. Она попыталась опереться на ногу, но побледнела от боли. — Не поможешь ли мне перейти на тротуар?
— Меня зовут Кит. Кристофер. Но Биллу не нравится мое имя. — Он обнял Лидию за талию и подставил для опоры свое костлявое плечико.
— Билл — твой родственник?
— Муж сестры. Только сестра умерла полгода назад. Билл получил пивную и меня в придачу. Только я ему не нужен. Каждые три-четыре дня он, особенно если выпьет лишнего, устраивает мне выволочку. А как вы, мисс? Не ушиблись, когда упали?
— Я подвернула лодыжку.
— Вот беда! Я приведу экипаж и отправлю вас в больницу. Там сделают все, что нужно. — Он бросился бежать, потом остановился. — Дайте мне несколько монеток, мисс. Ни один возница и слушать меня не захочет, пока не увидит деньги.
Губы Лидии дрогнули в улыбке. Она понимала, что ее грабят, однако с готовностью дала Киту два золотых соверена. Зажав в руке деньги, мальчишка скрылся за углом, а Лидия с трудом доковыляла до низкой каменной стенки и оперлась о нее. Нога у нее распухла и болезненно пульсировала. Разболелась голова.
Натан увидел Лидию с противоположной стороны улицы и некоторое время стоял, наблюдая за ней и пытаясь унять гнев. В поисках жены он обегал весь Сидней, воображая всякие несчастья, которые могли с ней случиться. Она заслуживала хорошей взбучки. Неужели Лидия не видит, что это излюбленное место проституток и матросов, сошедших на берег после месячного пребывания в плавании? Разве не понимает, что на нее могут напасть даже средь бела дня?
Лидия заметила Натана только тогда, когда он оказался перед ней. Его волчьи глаза буквально пригвоздили ее к месту, но она и без того была не в состоянии двигаться.
— Послушай, Лидди. Ты, как видно, пропустила мимо ушей мои предостережения. Ты хоть заметила, в какой район ты забрела? В Сиднее нет района опаснее, чем этот. Это все равно что Портсмут-сквер в Сан-Франциско. Тебе следовало разбудить меня или посоветоваться с Генри, прежде чем отправиться на прогулку. Понимаешь, о чем я говорю?
Лидия закусила губу и потупилась. Ее лицо приобрело землистый оттенок.
— Я все понимаю, Натан. Не отвезешь ли ты меня домой? Я плохо себя чувствую.
Натан взглянул на нее, и его гнев сменился тревогой.
— Что с тобой? Что случилось?
— Пустяки. Я, кажется, подвернула лодыжку. Мне хотелось бы вернуться в гостиницу, — сказала она, наблюдая боковым зрением, как к ним медленно приближается экипаж.
— Значит, все-таки что-то действительно случилось, — сказал Натан. — Позволь-ка я посмотрю. — Он приподнял подол ее платья, но не успел прикоснуться к лодыжке, как подвергся нападению сзади.
Натан потерял равновесие и упал, потому что худенькие ручки вцепились ему в шею, а костлявые колени прочно оседлали талию. Он попытался вывернуться и схватить нападавшего, но не тут-то было. Кто-то укусил его в шею.
— Что, черт возьми, происходит? — в ярости прошипел Хантер.
— Не смей прикасаться к ней! — выкрикнул в ответ звонкий мальчишечий голосишко. — Разве не видишь, что она не какая-нибудь шлюха?
Лидия, закрыв лицо руками, смотрела на эту сцену сквозь раздвинутые пальцы. За ними наблюдал кучер, восседавший на высоких козлах, из окон окрестных домов выглядывали привлеченные шумом люди.
Кит, все еще не выпускавший из цепких ручонок свою жертву, продолжал орать:
— У нее, наверное, муж богач, и он выцарапает тебе глаза за то, что ты на нее пялишься! Я его держу, мисс, — сказал Кит, обращаясь к Лидии. — Стукните его хорошенько своей сумочкой!
Лидия отвела от лица руки.
— Он и есть мой муж, Кит.
— Спасибо, что сказала, — сердито заметил Натан, почувствовав, что мальчишка ослабил хватку. Он поднялся с земли, отряхнулся и так глянул на зевак, собравшихся вокруг, что они почли за благо поскорее ретироваться. Только кучер с экипажем остался на месте.
Натан, держа мальчишку за шиворот, поставил его на ноги.
— Значит, тебя зовут Кит? — спросил он. Мальчишка кивнул. — В таком случае, Кит, верни-ка мне банкноту в десять фунтов, которую ты вытащил из моего кармана, а также платиновый брелок… — он проверил жилетный карман, — … и соверен.
Услышав это, Лидия испуганно взглянула на свой палец. Но кольцо было на месте, хотя она понимала, что ей повезло.