Страница:
— Я подумал, что ты собираешься ударить ее, — задиристо сказал Кит.
— Я так и понял, — сухо заметил Натан.
Лидия проковыляла несколько шагов по направлению к Натану. Он предложил руку.
— Ты вел себя очень галантно, Кит, стараясь защитить меня, но, как видишь, Натан не хотел причинить мне зла.
Кит, глубоко засунув руки в карманы, причем сквозь дыру в одном из них выглядывал палец, и покачиваясь с пятки на носок, пристально посмотрел на Натана, потом на Лидию и наконец, обращаясь к Хантеру, сказал:
— На вашем месте, сэр, я задал бы ей дома хорошую вздрючку. Так отец всегда поступал с матерью и старина Билл — с моей сестрой. Чтоб они знали свое место. Поверьте, ни одна из них не смела ходить туда, куда ей не разрешалось. Здесь сегодня могло случиться что угодно. — Кит достал из башмака соверен, который дала ему Лидия. — Держите, мисс. И не злитесь на него, когда он будет учить вас уму-разуму. Это нужно для вашей же пользы.
Лидия утратила дар речи, а Натан спросил с самым серьезным видом:
— Твой отец пользовался кнутом или лупил ее ладонью?
— Рукой, сэр. Правда, руки у него были огромные, как весла. Иногда он пускал в ход кулаки, но это не спортивно. Тем более когда лупишь леди. Мама умела за себя постоять и давала ему сдачи. Но ваша леди так не сумеет.
— Поживем — увидим, — пробормотала Лидия.
— Понятно, — сказал Натан. — Ты мне очень помог, мальчуган. Я подумаю о твоем предложении. — Он махнул рукой кучеру, и тот, спустившись с козел, распахнул дверцу экипажа. Натан посадил в экипаж жену и бросил Киту соверен. — Купи себе хорошую одежду, чтобы выглядеть, как и положено джентльмену.
Кит поймал монету.
— Спасибо, сэр, я так и сделаю. До свидания, миссис. Экипаж двинулся, Кит немного пробежал следом за ним, но не успели они завернуть за угол, как мясистая ручища, ухватив его за штанишки, приподняла над землей. Вытряхнув из мальчонки соверен, Билл вернулся в «Прибежище Ру».
— Ты видел? — спросила Лидия, из глаз которой катились слезы — не только от боли в ноге, но и от жалости к Киту. — Его родственник отобрал у него деньги! Надо вернуться, Натан. Я не позволю этому человеку так обращаться с ребенком!
— Что ты предлагаешь сделать? Охранять мальчишку всю оставшуюся жизнь? Да как только ты уедешь, этот мерзавец снова сорвет на нем злость и еще добавит за твое вмешательство.
Лидия не желала слушать никаких разумных доводов. Ей хотелось, чтобы Натан так же, как и она, возмущался несправедливостью.
— К тому же, Лидия, я почти уверен — парнишка крадет деньги из кассы в пивной. Такова жизнь в этом районе. Может, ты теперь расскажешь мне, что произошло здесь нынче утром? И часто ли мне следует ожидать, что маленький воришка будет набрасываться на меня, чтобы защитить честь моей супруги?
Лидия покачала головой и кисло улыбнулась, промокнув слезы кружевным платочком. Ничего не преувеличивая, она рассказала обо всем, что произошло, не упомянув лишь о том, что заставило ее предпринять эту одинокую прогулку.
— Так что, как видишь, — сказала она, заканчивая рассказ, — Кит меня очень удивил. Я не ожидала, что он вернется с экипажем да еще отдаст мне сдачу. Я так и стояла бы тут. Знаешь, что делали люди, собравшиеся поглазеть, как дерутся Билл и Кит? Они делали ставки на победителя, и никому не пришло в голову позвать полицию! Я обязана была вступиться!
— И что это дало, кроме растянутой лодыжки? Билл — в своей пивной, Кит — с Биллом. Ничего не изменилось, Лидия. Это не Сан-Франциско. Никто здесь не станет звать полицию, особенно в этом районе. Полицейских презирают, считая, что они ничем не лучше стражников в тюрьме. Здесь стараются обходиться без вмешательства властей и сочувствуют людям, преступившим закон. Их считают смутьянами, они — бельмо на глазу у правительства, которое всех их переловить не в состоянии. Здесь не доносят на братьев, Лидия, запомни это. Таков кодекс чести криминального сообщества. Соблюдай его или умри за его несоблюдение. — Натан вдруг опомнился и отвел взгляд. — Извини, — смущенно закончил он.
Она накрыла рукой его пальцы. Остальную часть пути до гостиницы они проехали в полном молчании.
Глава 10
— Я так и понял, — сухо заметил Натан.
Лидия проковыляла несколько шагов по направлению к Натану. Он предложил руку.
— Ты вел себя очень галантно, Кит, стараясь защитить меня, но, как видишь, Натан не хотел причинить мне зла.
Кит, глубоко засунув руки в карманы, причем сквозь дыру в одном из них выглядывал палец, и покачиваясь с пятки на носок, пристально посмотрел на Натана, потом на Лидию и наконец, обращаясь к Хантеру, сказал:
— На вашем месте, сэр, я задал бы ей дома хорошую вздрючку. Так отец всегда поступал с матерью и старина Билл — с моей сестрой. Чтоб они знали свое место. Поверьте, ни одна из них не смела ходить туда, куда ей не разрешалось. Здесь сегодня могло случиться что угодно. — Кит достал из башмака соверен, который дала ему Лидия. — Держите, мисс. И не злитесь на него, когда он будет учить вас уму-разуму. Это нужно для вашей же пользы.
Лидия утратила дар речи, а Натан спросил с самым серьезным видом:
— Твой отец пользовался кнутом или лупил ее ладонью?
— Рукой, сэр. Правда, руки у него были огромные, как весла. Иногда он пускал в ход кулаки, но это не спортивно. Тем более когда лупишь леди. Мама умела за себя постоять и давала ему сдачи. Но ваша леди так не сумеет.
— Поживем — увидим, — пробормотала Лидия.
— Понятно, — сказал Натан. — Ты мне очень помог, мальчуган. Я подумаю о твоем предложении. — Он махнул рукой кучеру, и тот, спустившись с козел, распахнул дверцу экипажа. Натан посадил в экипаж жену и бросил Киту соверен. — Купи себе хорошую одежду, чтобы выглядеть, как и положено джентльмену.
Кит поймал монету.
— Спасибо, сэр, я так и сделаю. До свидания, миссис. Экипаж двинулся, Кит немного пробежал следом за ним, но не успели они завернуть за угол, как мясистая ручища, ухватив его за штанишки, приподняла над землей. Вытряхнув из мальчонки соверен, Билл вернулся в «Прибежище Ру».
— Ты видел? — спросила Лидия, из глаз которой катились слезы — не только от боли в ноге, но и от жалости к Киту. — Его родственник отобрал у него деньги! Надо вернуться, Натан. Я не позволю этому человеку так обращаться с ребенком!
— Что ты предлагаешь сделать? Охранять мальчишку всю оставшуюся жизнь? Да как только ты уедешь, этот мерзавец снова сорвет на нем злость и еще добавит за твое вмешательство.
Лидия не желала слушать никаких разумных доводов. Ей хотелось, чтобы Натан так же, как и она, возмущался несправедливостью.
— К тому же, Лидия, я почти уверен — парнишка крадет деньги из кассы в пивной. Такова жизнь в этом районе. Может, ты теперь расскажешь мне, что произошло здесь нынче утром? И часто ли мне следует ожидать, что маленький воришка будет набрасываться на меня, чтобы защитить честь моей супруги?
Лидия покачала головой и кисло улыбнулась, промокнув слезы кружевным платочком. Ничего не преувеличивая, она рассказала обо всем, что произошло, не упомянув лишь о том, что заставило ее предпринять эту одинокую прогулку.
— Так что, как видишь, — сказала она, заканчивая рассказ, — Кит меня очень удивил. Я не ожидала, что он вернется с экипажем да еще отдаст мне сдачу. Я так и стояла бы тут. Знаешь, что делали люди, собравшиеся поглазеть, как дерутся Билл и Кит? Они делали ставки на победителя, и никому не пришло в голову позвать полицию! Я обязана была вступиться!
— И что это дало, кроме растянутой лодыжки? Билл — в своей пивной, Кит — с Биллом. Ничего не изменилось, Лидия. Это не Сан-Франциско. Никто здесь не станет звать полицию, особенно в этом районе. Полицейских презирают, считая, что они ничем не лучше стражников в тюрьме. Здесь стараются обходиться без вмешательства властей и сочувствуют людям, преступившим закон. Их считают смутьянами, они — бельмо на глазу у правительства, которое всех их переловить не в состоянии. Здесь не доносят на братьев, Лидия, запомни это. Таков кодекс чести криминального сообщества. Соблюдай его или умри за его несоблюдение. — Натан вдруг опомнился и отвел взгляд. — Извини, — смущенно закончил он.
Она накрыла рукой его пальцы. Остальную часть пути до гостиницы они проехали в полном молчании.
Глава 10
Нога Лидии лежала на двух взбитых подушках, к ней был приложен завернутый в льняное полотенце лед. Она ощущала пульсирующую боль, но не жаловалась, опасаясь, что Натан снова примется упрекать ее в безрассудстве.
— Натан? — окликнула она мужа. — О каком это пари с Бешеным Ирландцем говорили сначала отец Колган, а потом и Генри? О чем шла речь?
— Мы всегда заключаем пари и деловые ставки. Спорим, например, о том, пойдет ли дождь во вторник. Или сколько фунтов шерсти настрижет за один день Боб Харди. Кто выиграет Мельбурнский кубок. Что в этом такого?
— Ничего. Мне просто захотелось узнать, о чем вы спорили в тот раз.
— Бешеный Ирландец бился об заклад, что за меня не пожелает выйти ни одна женщина.
— Значит, ты выиграл?
— Да, я выиграл, — помедлив, ответил он.
Из-за болезни Лидии отъезд в Баллабурн пришлось задержать на три дня. Натан не удивился бы, если бы в гостинице «Петти» появился Бешеный Ирландец. Трудно было представить, что весть об их приезде все еще не дошла до ранчо. А может быть, он просто испугался? В это с трудом верилось, однако причины наверняка были.
Лидия доковыляла до кровати и уселась на краешек поближе к Натану. Он читал, вернее, притворялся, что читает, утренний выпуск сиднейской «Геральд».
— Я закончила примерять платья, которые мы купили. Они все подошли, и я их упаковала. Так мы едем сегодня или ты опять передумал? — Лидия заметила, что муж почему-то всеми правдами и неправдами оттягивает отъезд из Сиднея в Баллабурн. Растяжение связки служило препятствием для отъезда лишь в первый день, после чего Лидия была готова к дороге.
Однако Натан настоял на том, чтобы проявить осторожность и задержаться. Потом он оправдывал отсрочку тем, что не были готовы платья. Теперь и эта отговорка отпала.
— Кажется, в голосе своей супруги я улавливаю недовольство? — ласково спросил он.
— Нетерпение, — поправила она.
— И никакого недовольства?
— Никакого. — Она перекрестила сердце.
Натан сгреб ее в охапку и придвинул к себе. Его пальцы принялись расстегивать пуговки платья. Лидия игриво оттолкнула его:
— Э-э нет. Я только что поднялась с постели и не намерена ложиться снова.
Он удивленно вскинул брови:
— Ты говоришь так, как будто это какое-то страшное наказание.
— Неужели? Ну, это, наверное, потому, что ты за последние три дня уходил и приходил, тогда как я провела их в четырех стенах. Моя лодыжка теперь в полном порядке. Видишь? — Она вытянула ногу и описала стопой несколько кругов в воздухе. — Я думала, ты еще утром понял, что я совсем здорова, — покраснев, напомнила она.
Натан улыбнулся. Когда утром они занимались любовью, Лидия превзошла саму себя.
— Ладно, — сказал он. — Но не забудь, что в Баллабурне у меня кровать вдвое больше этой.
— Ничего себе! Мне, пожалуй, потребуется карта, чтобы отыскать тебя там.
Они выехали из Сиднея по шоссе Парраматта на почтово-пассажирском дилижансе «Кобб и К°», который был весьма популярен в Австралии. Дилижанс был ярко покрашен и имел отличные рессоры, чтобы пассажиры не испытывали в пути слишком больших неудобств от рытвин и ухабов. Чалые лошади, впряженные в дилижанс, были хорошо подобраны и ухожены. На них были синие попоны, а упряжь тщательно отполирована и украшена синими же розетками.
Кроме Лидии и Натана, в дорогу отправились еще двенадцать пассажиров. Дилижанс мог взять и больше людей, если бы не сундуки и чемоданы Лидии. Ее смущало обилие собственного багажа, но Натана это, судя по всему, не волновало, да и другие пассажиры недовольства не выказывали.
Они направлялись в сторону Голубых гор, Большого Водораздельного хребта. Маслянистые испарения, поднимавшиеся над эвкалиптовым лесом, создавали дымку, которая придавала горам голубоватый цвет. Отсюда и произошло их название. Неприветливые земли в долинах с крутыми склонами из песчаника, которые заканчивались тупиками, долгие годы отпугивали поселенцев. Их начали заселять только после того, как исследователи обнаружили по другую сторону горной гряды великолепные зеленые пастбища.
Дилижанс «Кобб и К°» с поразительной скоростью мчался по горным дорогам. У Лидии, смотревшей в окно, не раз захватывало дух, когда казалось, что дорога обрывается в глубокую пропасть. Росли здесь главным образом душистые эвкалипты, огромные горные ясени да колючие кустарники.
Натан, наблюдая за Лидией, старался догадаться, как она реагирует на то, что видит. Видит ли она красоту этой земли или все здесь кажется ей слишком чужим? С высоты горного кряжа земля вокруг казалась рыжей пустыней, заросшей кустарником, но по мере спуска стали видны луга и речки, где было достаточно травы и воды, чтобы разводить овец и крупный рогатый скот.
— Далеко ли еще до Баллабурна? — спросила Лидия и удивилась, когда, услышав ее вопрос, некоторые пассажиры рассмеялись. Она взглянула на Натана.
— Мы уже полчаса как едем по земле Баллабурна, — сказал он.
— Почему ты не сказал мне, как здесь красиво?
Разве он не говорил? Пожалуй, она права: он говорил о том, как неприветлива эта земля, и о том, что она не прощает, если человек не знает, как ее обработать, как найти воду в необжитых районах и добыть пищу в зарослях кустарника.
— Я хотел, чтобы ты составила собственное мнение.
В Баллабурне главный дом усадьбы был расположен на невысоком холме, по склонам которого террасами спускались зеленые и золотистые пастбища. Неподалеку журчал ручей с прозрачной водой, от поверхности которого отражались солнечные лучи. Главное здание окружали заросли эвкалипта.
Баллабурн занимал несколько тысяч акров земли. Здесь имелись выпасы, навесы для стрижки овец, ветряные мельницы, артезианские колодцы, загоны для скота, дамбы, заборы и конюшни. Это была станция, где меняли лошадей дилижансы «Кобб и К°», а пассажиры могли подкрепиться. Но самым примечательным в Баллабурне был главный дом.
Бешеный Ирландец не сам проектировал его. До него дом принадлежал семейству Шоу. В 1851 году забастовавшие каторжники, работавшие здесь, освободились и бежали на шахты к югу от Мельбурна. Скот разворовали бродяги, считавшие его своей законной добычей, остальную собственность растащили диггеры, искавшие золото, и скваттеры, требовавшие свою долю. Куинси Шоу продал остатки собственности Бешеному Ирландцу и вместе с женой и пятью незамужними дочерьми вернулся в Англию.
Дом в Баллабурне был выдержан в стиле помещичьих домов сельской Англии, только в значительно меньшем масштабе. Он был двухэтажным, с широкой верандой на втором этаже и террасой на первом. Подъездная дорожка заканчивалась круглой мощеной площадкой. Окна в доме были прямоугольные, с широкими подоконниками и не закрывались ставнями. Из трех труб, клубясь, поднимался дымок, по самому краю черепичной крыши ходил ярко окрашенный вьюрок.
Дилижанс, переехав по мосту через ручей, замедлил ход и резко остановился возле входа на террасу. Как только Натан спрыгнул на землю, где-то в глубине дома раздались возбужденные возгласы. Он помог сойти Лидии. Тем временем их сундуки и чемоданы сгрузили на землю, из дилижанса, потягиваясь и разминая ноги, появились другие пассажиры, а кучер отправился на конюшню, чтобы сменить уставших лошадей.
Дверь дома распахнулась, и на пороге появилась женщина с двумя подбородками и красными, словно яблоки, щеками. Низенькая седовласая дама с глубоко посаженными голубыми глазками отнюдь не напоминала главнокомандующего, тем не менее, как успела заметить Лидия, несколько мужчин, в том числе и Натан, вытянулись в струнку. Однако возможно, во всем была виновата щетка для обметания пыли, которой она грозно размахивала.
— Сейчас вам подадут освежающие напитки. Я приготовила для вас шэнди, а для желающих — еще и печенье.
За время своего пребывания в «Петти» Лидия узнала, что шэнди — это смесь лимонада со свежим пивом. Она, наверное, побледнела при мысли, что снова придется пить этот напиток.
Заметив это, Молли Адаме покачала головой:
— Это не для вас, мэм. У меня есть отличный чай, которым я с удовольствием угощу вас, если ваш муж наконец проводит вас в дом. — С этими словами Молли повернулась и исчезла за дверью.
Лидия вопросительно взглянула на Натана:
— Она всегда такая?.. Он покачал головой:
— Только когда в ярости. — Взяв Лидию за руку, он повел ее к двери, пропустив выходившую из дома служанку с кувшином и стаканами на подносе. — Бери пример с меня, не обращай на нее внимания. Ты слышала, как она закричала, когда подъехал дилижанс? Я уверен, что Молли возмущена тем, что не присутствовала на нашей брачной церемонии.
— Чай здесь, — сказала, выходя в вестибюль, Молли и большим пальцем указала, куда следует идти. — Я только что заварила свеженького для Бешеного Ирландца. Он ждет вас с тех самых пор, как получил ваше письмо из Сан-Франциско, с тех пор, как прибыл «Эйвонлей», с тех пор, как он…
— Довольно, Молли! — раздался зычный голос. — Веди их сюда.
Женщина поморщилась.
— Не говорите, что я вас не предупреждала, — прошептала Молли. Потом она неожиданно улыбнулась. — Как же я рада снова видеть тебя, Нат, — сказала она и, распахнув пошире дверь, пропустила гостей в комнату.
В свои пятьдесят восемь лет Бешеный Ирландец выглядел здоровяком. На первый взгляд он не мог показаться красавцем, но было в нем нечто такое, что заставляло взглянуть на него второй, а потом и третий раз и в конце концов пересмотреть первоначальное мнение. Черты его лица отличались некоторой суровостью, которая была привлекательна для женщин и не позволяла расслабиться мужчинам. У него были широко расставленные темно-синие глаза и густые усы с проседью. Мускулистый и широкоплечий, он, судя по здоровому цвету лица, много бывал на свежем воздухе. В целом Бешеный Ирландец производил впечатление человека сильного и властного.
Он сидел в большом кресле с высокой спинкой, стоявшем между открытой дверью и камином. Ноги его были прикрыты шерстяным пледом. Когда они вошли, он не поднялся с кресла, а лишь протянул Хантеру руку.
Натан, ни слова не говоря, обменялся с ним рукопожатием и, подозвав жестом Лидию, обнял ее за талию.
— Так, значит, вот она какая, — сказал Ирландец, не дожидаясь, пока их представят друг другу.
Лидия почувствовала, как его глаза окинули ее оценивающим взглядом. Она гордо выпрямилась. Нельзя было позволить невоспитанному грубияну запугать себя. Трудно поверить, что этот человек мог научить Натана хорошим манерам. Молчание хозяина так затянулось, что девушка чуть было не высказала все это ему в лицо.
— Она напоминает свою мать, — сказал Ирландец, повернувшись к Натану. — Такая же гордячка.
— Мне показалось почему-то, что она унаследовала это от тебя, Ирландец, — сказал Натан.
Лидия наморщила лоб:
— Натан? Я что-то не понимаю… — Но правда мало-помалу открывалась ей.
— Значит, ты ей ничего не сказал?
— Ты сам поставил такое условие. Она не должна была ничего знать.
Лидию едва держали ноги. Чтобы не упасть, она тяжело оперлась о Натана.
— Все это непросто объяснить, Лидди, — сказал Натан, глядя на Бешеного Ирландца злыми глазами. — Этот человек сейчас изображает из себя грубияна и мерзавца, потому что не знает, что сказать тебе, — в этом все дело. Так что мне придется самому представить вас друг другу. Бешеный Ирландец, это Лидия Чедвик Хантер, моя жена. Лидия, это…
— Твой папа! — прервал его Ирландец. — Я твой отец… Лидия тупо уставилась на него. «Маркус О'Малли», — произнес чей-то голос — то ли это был ее голос, то ли Натана, то ли самого Маркуса. Лидия схватилась за голову и, не подоспей вовремя Натан, рухнула бы в обморок.
Сан-Франциска
Бригем Мур отыскал свои брюки в изножье кровати и натянул их. Потом осторожно надел рубашку, стараясь не задеть бинты на груди. Из-за перенесенного воспаления легких рана заживала медленно.
— Лицо у тебя уже не такое бледное, — сказала Мэдлин, надевая шелковый халатик и затягивая поясок на тонкой талии. — Надеюсь, я немного посодействовала этому?
Он презирал ее за постоянную потребность в самоутверждении. Тем не менее ответил так, как она того ожидала:
— Ты и сама знаешь, что это твоя заслуга. Не пора ли тебе одеться? Скоро придет Сэмюел.
Мэдлин выглянула в окно.
— Он уже вышел из конюшни. Поторопись, если не хочешь, чтобы он застал тебя со мной.
— Чертовка! — выругался Мур, торопливо застегивая пуговицы рубашки. — Тебе бы этого хотелось. Ты давно этого добиваешься.
— Да, потому что это единственная возможность удержать тебя здесь. Зачем тебе бежать за Лидией? Она выбрала свой путь. Вот и пусть страдает, как страдала я.
— Сейчас у меня нет времени спорить с тобой, — устало сказал он. — Мы уже обсуждали этот вопрос. Дай мне сначала разобраться с Сэмюелом, а там посмотрим. — Он выскользнул в коридор, держа в руках штиблеты, и едва успел закрыть за собой дверь, как о нее разбилась пущенная вдогонку фарфоровая статуэтка. Добравшись до гостевой комнаты, Бригем оделся окончательно, пригладил щеткой волосы и критически оглядел себя в зеркале. Кажется, ничего не выдавало того, что он провел последний час в постели Мэдлин. Значит, и Сэмюел ничего не заметит.
«С этой ревнивой сучкой надо что-то делать, — думал он, сбегая вниз по ступеням лестницы. — Она может все испортить».
Налив два небольших стаканчика виски для себя и Сэмюела, Бриг стал ждать хозяина дома в его кабинете.
— Я подумал, что вам может это понадобиться, — сказал он вошедшему Сэмюелу, который за последнее время, особенно после исчезновения Лидии, заметно постарел. Бригем знал, что Сэмюел, как и Мэдлин, не очень ему доверяет. Однако, в отличие от супруги, ЧеДвик относился к пребыванию в своём доме Мура как к средству достижения цели, тогда как Мэдлин считала этой целью самого Брига. Она впадала в депрессию, когда думала о его скором отъезде.
Сэмюел взял стаканчик, поблагодарил кивком головы и сел.
— Джордж Кемпбелл заказал для вас обоих места на «Фолуорте».
— Знаю, — сказал Бригем. — Мы отбываем через два дня. Но зачем вам посылать со мной Кемпбелла? Я справился бы и один.
— Если бы ты не знал, где найти Натана Хантера, я послал бы одного Джорджа. Я не разобрался, где у тебя кончается правда и начинается ложь, но в одном ты прав: Натана Хантера никто не выдаст. Я знаю вашу «сиднейскую саранчу» еще с прежних дней: вы готовы друг другу глотки перегрызть, но выдать своего — никогда.
— Именно так, сэр. Мы народ недоверчивый. Сэмюел поставил на стол стакан и, набив табаком трубку, закурил.
— Поэтому я и посылаю с тобой Кемпбелла: ты разыщешь Лидию, а Кемпбелл привезет ее домой. Это все, чего я хочу.
— Поверьте, сэр, — сказал Бригем, — и я хочу того же. С Натаном мне надо свести кое-какие счеты.
— Надеюсь, это не касается моей дочери.
— Нет, что вы. Она, ничего не подозревая, стала пешкой в чужой игре.
Чедвик понимающе кивнул:
— О'Малли снова что-то затевает. Уж лучше бы пуля Натана попала в его грудь, чем в твою.
— Я и сам так думал, когда доктор привез меня из госпиталя сюда.
— Тебе повезло, что Натан вообще послал тебя к доктору Франклину. Ты мог бы истечь кровью в своем гостиничном номере. Но для меня остается загадкой, почему он велел доктору привезти тебя сюда.
— Наверное, потому, что я спас вашу жену во время землетрясения. Натан решил, что здесь обо мне позаботятся.
— Мне непонятны его действия. Ты говоришь, что он направил Лидии записку с просьбой встретиться. Она приехала, и он попытался ее похитить. Ты узнаешь о его плане, вмешиваешься и получаешь пулю в грудь.
— Я не смог воспрепятствовать его отъезду с Лидией.
— Удивительно, что она вообще согласилась встретиться с ним. Мне показалось, что свое отношение к вам она продемонстрировала, заставив вас прыгать из окна своей спальни.
У Брига все еще не прошла обида, но он постарался не показать ее.
— Так оно и было, мистер Чедвик. Я был готов отказаться от дурацкого пари с Маркусом и даже сказал Натану, что оба мы проиграли. Но Нат так просто не сдается. Вы сами в этом убедились. В ту ночь Лидия приобрела себе врага.
Сэмюел помнил, что почти те же самые слова произнес Натан. Тогда ему показалось, что Хантер имеет в виду Бригема. Теперь он понимал, что ошибался.
— Я просчитался, думая, что смогу его урезонить, — сказал Бригем. — Надо было взять кого-нибудь на помощь. Но я боялся, как бы ваша дочь не оказалась вовлеченной в скандал. Сожалею, что не сумел сделать для нее большего.
— Когда ты видел ее, с ней было все в порядке? — спросил Сэмюел.
Бриг уже не раз отвечал на этот вопрос.
— Да. Поверьте, Маркус не хотел причинить вреда своей дочери, он хотел лишь увидеть ее.
— А записка? Она написала мне, что убегает с Натаном.
— Уверен, что ее заставили. Он хотел, чтобы вы подумали, будто она делает это по доброй воле. Он хотел выиграть время, боясь, что вы обнаружите их. (Сэмюел так и не увидел вторую записку, которую написал Натан, подробно объяснивший ситуацию. Натан хотел, чтобы записка попала к Сэмюелу через Пе Лин, но Мэдлин случайно ее перехватила и уничтожила. Теперь на все вопросы Сэмюела мог ответить только Бригем Мур, к которому Чедвик относился с настороженностью.)
— Возможно, Натан пытался убить тебя, но ведь он же пытался и спасти твою жизнь.
— Ничего удивительного в этом нет. Такая уж связывает нас дружба. Думаю, вам этого не понять. Мы с Натаном очень давно вместе. Я его подобрал, научил жить своим умом на улицах, где, чтобы выжить, надо стать человеком закаленным. Он был моим учеником, я — его наставником. Долгие годы я не выпускал его из поля зрения. Даже когда меня сослали на каторгу на Землю Ван Дьемана. Когда меня освободили, я отправился в Сидней, стал работать. Там встретился с Бешеным Ирландцем.
Он хотел иметь сына и сделал меня своим сыном. Я делал все, чего бы он ни попросил, и полюбил его как отца, но когда я отыскал Натана, то поставил условие, что он возьмет к себе и его. Два сына Ирландцу были не нужны, но он взял Натана на работу и позволил показать, на что тот способен. И Натан старался. В конце концов его взяли в главный дом, где я жил с Бешеным Ирландцем. Я тогда и не подозревал, что между нами пробежит кошка.
То, что рассказывал Бригем, было ново для Сэмюела.
— И этой кошкой стала моя дочь?
Бриг покачал головой. Налив себе еще стаканчик, он повернулся к Сэмюелу:
— Не ваша. Дочь Маркуса.
Баллабурн
— Она спит? — сразу же спросил Маркус, как только Натан вошел в гостиную.
— С ней осталась Молли, — кивнув, ответил Хантер.
— Ну-ка помоги мне перебраться в это чертово инвалидное кресло. Когда она упала в обморок, я еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Что это с ней? Она совсем хилая?
Натан ответил не сразу. Он подкатил к Маркусу инвалидное кресло и снял плед, прикрывавший ноги. Ирландец, оперившись на мощные руки, перенес в кресло свое тело. На его лице выступили капельки пота, и он нетерпеливо смахнул их ладонью.
— Дай-ка мне поскорее плед, не могу видеть свои беспомощные ножонки.
Пока Ирландец закутывал ноги и оправлял плед, Натан налил в чай виски.
— Твоя дочь — совсем не слабачок, Ирландец, — сказал он, помешивая чай ложечкой. — И не пытайся ее запугать. У нее сильный характер. Она не позволит плохо обращаться с собой. В противном случае просто уедет из Баллабурна, и ты так ее и не узнаешь.
— Лидия — твоя жена, — возразил Ирландец. — Она останется.
— Не знаю, насколько серьезно отнесется Лидия к нашим обетам, узнав, что стала жертвой обмана.
— Ты заставишь ее остаться. Иначе потеряешь землю. Не забудь, мы договорились о том, что она пробудет в стране целый год.
— В стране, а не в Баллабурне.
— Не придирайся к словам! При заключении пари так не делают, и тебе это известно. Она должна остаться в Баллабурне.
Натан с грохотом поставил чашку на блюдце.
— В условиях пари, заключенного со мной и Бригом, слово в слово говорилось следующее: «… Найти моего ребенка.
Если Мэдлин родила сына, то Баллабурн будет разделен между вами на три равных части. Но если это дочь и она не замужем, то тот из вас, кто привезет ее сюда в качестве жены и заставит прожить здесь целый год, получит львиную долю земли. — Он откинул назад волосы, немного остыл и продолжал уже спокойнее. — Другой же получит только участок между Львиной гривой и долиной Виллару, составляющий, как известно, тысячу акров зарослей кустарника, песка и глубокого оврага». Это единственная часть Баллабурна, которая практически ничего не стоит. Сколько там ни копали и ни бурили скважин, ни золота, ни воды не нашли. Ты знал, что предложить в качестве утешительного приза проигравшему! Ну что ж, я выиграл, Ирландец. Я привез твою дочь в Баллабурн. Я могу задержать ее в Австралии. Но если ты хочешь, чтобы она жила здесь, это твоя проблема. — Натан хотел уйти, но Ирландец его окликнул.
— Не оставляй меня, черт бы тебя побрал! — рявкнул он. — Земля еще не твоя. Год не прошел, я не умер! Я даже не уверен, моя ли это дочь. Ты не представил мне никаких доказательств.
Натан медленно повернулся.
— Ты говоришь с Натаном, а не с Бригом. У него была мысль привезти сюда кого-нибудь вместо нее.
— Натан? — окликнула она мужа. — О каком это пари с Бешеным Ирландцем говорили сначала отец Колган, а потом и Генри? О чем шла речь?
— Мы всегда заключаем пари и деловые ставки. Спорим, например, о том, пойдет ли дождь во вторник. Или сколько фунтов шерсти настрижет за один день Боб Харди. Кто выиграет Мельбурнский кубок. Что в этом такого?
— Ничего. Мне просто захотелось узнать, о чем вы спорили в тот раз.
— Бешеный Ирландец бился об заклад, что за меня не пожелает выйти ни одна женщина.
— Значит, ты выиграл?
— Да, я выиграл, — помедлив, ответил он.
Из-за болезни Лидии отъезд в Баллабурн пришлось задержать на три дня. Натан не удивился бы, если бы в гостинице «Петти» появился Бешеный Ирландец. Трудно было представить, что весть об их приезде все еще не дошла до ранчо. А может быть, он просто испугался? В это с трудом верилось, однако причины наверняка были.
Лидия доковыляла до кровати и уселась на краешек поближе к Натану. Он читал, вернее, притворялся, что читает, утренний выпуск сиднейской «Геральд».
— Я закончила примерять платья, которые мы купили. Они все подошли, и я их упаковала. Так мы едем сегодня или ты опять передумал? — Лидия заметила, что муж почему-то всеми правдами и неправдами оттягивает отъезд из Сиднея в Баллабурн. Растяжение связки служило препятствием для отъезда лишь в первый день, после чего Лидия была готова к дороге.
Однако Натан настоял на том, чтобы проявить осторожность и задержаться. Потом он оправдывал отсрочку тем, что не были готовы платья. Теперь и эта отговорка отпала.
— Кажется, в голосе своей супруги я улавливаю недовольство? — ласково спросил он.
— Нетерпение, — поправила она.
— И никакого недовольства?
— Никакого. — Она перекрестила сердце.
Натан сгреб ее в охапку и придвинул к себе. Его пальцы принялись расстегивать пуговки платья. Лидия игриво оттолкнула его:
— Э-э нет. Я только что поднялась с постели и не намерена ложиться снова.
Он удивленно вскинул брови:
— Ты говоришь так, как будто это какое-то страшное наказание.
— Неужели? Ну, это, наверное, потому, что ты за последние три дня уходил и приходил, тогда как я провела их в четырех стенах. Моя лодыжка теперь в полном порядке. Видишь? — Она вытянула ногу и описала стопой несколько кругов в воздухе. — Я думала, ты еще утром понял, что я совсем здорова, — покраснев, напомнила она.
Натан улыбнулся. Когда утром они занимались любовью, Лидия превзошла саму себя.
— Ладно, — сказал он. — Но не забудь, что в Баллабурне у меня кровать вдвое больше этой.
— Ничего себе! Мне, пожалуй, потребуется карта, чтобы отыскать тебя там.
Они выехали из Сиднея по шоссе Парраматта на почтово-пассажирском дилижансе «Кобб и К°», который был весьма популярен в Австралии. Дилижанс был ярко покрашен и имел отличные рессоры, чтобы пассажиры не испытывали в пути слишком больших неудобств от рытвин и ухабов. Чалые лошади, впряженные в дилижанс, были хорошо подобраны и ухожены. На них были синие попоны, а упряжь тщательно отполирована и украшена синими же розетками.
Кроме Лидии и Натана, в дорогу отправились еще двенадцать пассажиров. Дилижанс мог взять и больше людей, если бы не сундуки и чемоданы Лидии. Ее смущало обилие собственного багажа, но Натана это, судя по всему, не волновало, да и другие пассажиры недовольства не выказывали.
Они направлялись в сторону Голубых гор, Большого Водораздельного хребта. Маслянистые испарения, поднимавшиеся над эвкалиптовым лесом, создавали дымку, которая придавала горам голубоватый цвет. Отсюда и произошло их название. Неприветливые земли в долинах с крутыми склонами из песчаника, которые заканчивались тупиками, долгие годы отпугивали поселенцев. Их начали заселять только после того, как исследователи обнаружили по другую сторону горной гряды великолепные зеленые пастбища.
Дилижанс «Кобб и К°» с поразительной скоростью мчался по горным дорогам. У Лидии, смотревшей в окно, не раз захватывало дух, когда казалось, что дорога обрывается в глубокую пропасть. Росли здесь главным образом душистые эвкалипты, огромные горные ясени да колючие кустарники.
Натан, наблюдая за Лидией, старался догадаться, как она реагирует на то, что видит. Видит ли она красоту этой земли или все здесь кажется ей слишком чужим? С высоты горного кряжа земля вокруг казалась рыжей пустыней, заросшей кустарником, но по мере спуска стали видны луга и речки, где было достаточно травы и воды, чтобы разводить овец и крупный рогатый скот.
— Далеко ли еще до Баллабурна? — спросила Лидия и удивилась, когда, услышав ее вопрос, некоторые пассажиры рассмеялись. Она взглянула на Натана.
— Мы уже полчаса как едем по земле Баллабурна, — сказал он.
— Почему ты не сказал мне, как здесь красиво?
Разве он не говорил? Пожалуй, она права: он говорил о том, как неприветлива эта земля, и о том, что она не прощает, если человек не знает, как ее обработать, как найти воду в необжитых районах и добыть пищу в зарослях кустарника.
— Я хотел, чтобы ты составила собственное мнение.
В Баллабурне главный дом усадьбы был расположен на невысоком холме, по склонам которого террасами спускались зеленые и золотистые пастбища. Неподалеку журчал ручей с прозрачной водой, от поверхности которого отражались солнечные лучи. Главное здание окружали заросли эвкалипта.
Баллабурн занимал несколько тысяч акров земли. Здесь имелись выпасы, навесы для стрижки овец, ветряные мельницы, артезианские колодцы, загоны для скота, дамбы, заборы и конюшни. Это была станция, где меняли лошадей дилижансы «Кобб и К°», а пассажиры могли подкрепиться. Но самым примечательным в Баллабурне был главный дом.
Бешеный Ирландец не сам проектировал его. До него дом принадлежал семейству Шоу. В 1851 году забастовавшие каторжники, работавшие здесь, освободились и бежали на шахты к югу от Мельбурна. Скот разворовали бродяги, считавшие его своей законной добычей, остальную собственность растащили диггеры, искавшие золото, и скваттеры, требовавшие свою долю. Куинси Шоу продал остатки собственности Бешеному Ирландцу и вместе с женой и пятью незамужними дочерьми вернулся в Англию.
Дом в Баллабурне был выдержан в стиле помещичьих домов сельской Англии, только в значительно меньшем масштабе. Он был двухэтажным, с широкой верандой на втором этаже и террасой на первом. Подъездная дорожка заканчивалась круглой мощеной площадкой. Окна в доме были прямоугольные, с широкими подоконниками и не закрывались ставнями. Из трех труб, клубясь, поднимался дымок, по самому краю черепичной крыши ходил ярко окрашенный вьюрок.
Дилижанс, переехав по мосту через ручей, замедлил ход и резко остановился возле входа на террасу. Как только Натан спрыгнул на землю, где-то в глубине дома раздались возбужденные возгласы. Он помог сойти Лидии. Тем временем их сундуки и чемоданы сгрузили на землю, из дилижанса, потягиваясь и разминая ноги, появились другие пассажиры, а кучер отправился на конюшню, чтобы сменить уставших лошадей.
Дверь дома распахнулась, и на пороге появилась женщина с двумя подбородками и красными, словно яблоки, щеками. Низенькая седовласая дама с глубоко посаженными голубыми глазками отнюдь не напоминала главнокомандующего, тем не менее, как успела заметить Лидия, несколько мужчин, в том числе и Натан, вытянулись в струнку. Однако возможно, во всем была виновата щетка для обметания пыли, которой она грозно размахивала.
— Сейчас вам подадут освежающие напитки. Я приготовила для вас шэнди, а для желающих — еще и печенье.
За время своего пребывания в «Петти» Лидия узнала, что шэнди — это смесь лимонада со свежим пивом. Она, наверное, побледнела при мысли, что снова придется пить этот напиток.
Заметив это, Молли Адаме покачала головой:
— Это не для вас, мэм. У меня есть отличный чай, которым я с удовольствием угощу вас, если ваш муж наконец проводит вас в дом. — С этими словами Молли повернулась и исчезла за дверью.
Лидия вопросительно взглянула на Натана:
— Она всегда такая?.. Он покачал головой:
— Только когда в ярости. — Взяв Лидию за руку, он повел ее к двери, пропустив выходившую из дома служанку с кувшином и стаканами на подносе. — Бери пример с меня, не обращай на нее внимания. Ты слышала, как она закричала, когда подъехал дилижанс? Я уверен, что Молли возмущена тем, что не присутствовала на нашей брачной церемонии.
— Чай здесь, — сказала, выходя в вестибюль, Молли и большим пальцем указала, куда следует идти. — Я только что заварила свеженького для Бешеного Ирландца. Он ждет вас с тех самых пор, как получил ваше письмо из Сан-Франциско, с тех пор, как прибыл «Эйвонлей», с тех пор, как он…
— Довольно, Молли! — раздался зычный голос. — Веди их сюда.
Женщина поморщилась.
— Не говорите, что я вас не предупреждала, — прошептала Молли. Потом она неожиданно улыбнулась. — Как же я рада снова видеть тебя, Нат, — сказала она и, распахнув пошире дверь, пропустила гостей в комнату.
В свои пятьдесят восемь лет Бешеный Ирландец выглядел здоровяком. На первый взгляд он не мог показаться красавцем, но было в нем нечто такое, что заставляло взглянуть на него второй, а потом и третий раз и в конце концов пересмотреть первоначальное мнение. Черты его лица отличались некоторой суровостью, которая была привлекательна для женщин и не позволяла расслабиться мужчинам. У него были широко расставленные темно-синие глаза и густые усы с проседью. Мускулистый и широкоплечий, он, судя по здоровому цвету лица, много бывал на свежем воздухе. В целом Бешеный Ирландец производил впечатление человека сильного и властного.
Он сидел в большом кресле с высокой спинкой, стоявшем между открытой дверью и камином. Ноги его были прикрыты шерстяным пледом. Когда они вошли, он не поднялся с кресла, а лишь протянул Хантеру руку.
Натан, ни слова не говоря, обменялся с ним рукопожатием и, подозвав жестом Лидию, обнял ее за талию.
— Так, значит, вот она какая, — сказал Ирландец, не дожидаясь, пока их представят друг другу.
Лидия почувствовала, как его глаза окинули ее оценивающим взглядом. Она гордо выпрямилась. Нельзя было позволить невоспитанному грубияну запугать себя. Трудно поверить, что этот человек мог научить Натана хорошим манерам. Молчание хозяина так затянулось, что девушка чуть было не высказала все это ему в лицо.
— Она напоминает свою мать, — сказал Ирландец, повернувшись к Натану. — Такая же гордячка.
— Мне показалось почему-то, что она унаследовала это от тебя, Ирландец, — сказал Натан.
Лидия наморщила лоб:
— Натан? Я что-то не понимаю… — Но правда мало-помалу открывалась ей.
— Значит, ты ей ничего не сказал?
— Ты сам поставил такое условие. Она не должна была ничего знать.
Лидию едва держали ноги. Чтобы не упасть, она тяжело оперлась о Натана.
— Все это непросто объяснить, Лидди, — сказал Натан, глядя на Бешеного Ирландца злыми глазами. — Этот человек сейчас изображает из себя грубияна и мерзавца, потому что не знает, что сказать тебе, — в этом все дело. Так что мне придется самому представить вас друг другу. Бешеный Ирландец, это Лидия Чедвик Хантер, моя жена. Лидия, это…
— Твой папа! — прервал его Ирландец. — Я твой отец… Лидия тупо уставилась на него. «Маркус О'Малли», — произнес чей-то голос — то ли это был ее голос, то ли Натана, то ли самого Маркуса. Лидия схватилась за голову и, не подоспей вовремя Натан, рухнула бы в обморок.
Сан-Франциска
Бригем Мур отыскал свои брюки в изножье кровати и натянул их. Потом осторожно надел рубашку, стараясь не задеть бинты на груди. Из-за перенесенного воспаления легких рана заживала медленно.
— Лицо у тебя уже не такое бледное, — сказала Мэдлин, надевая шелковый халатик и затягивая поясок на тонкой талии. — Надеюсь, я немного посодействовала этому?
Он презирал ее за постоянную потребность в самоутверждении. Тем не менее ответил так, как она того ожидала:
— Ты и сама знаешь, что это твоя заслуга. Не пора ли тебе одеться? Скоро придет Сэмюел.
Мэдлин выглянула в окно.
— Он уже вышел из конюшни. Поторопись, если не хочешь, чтобы он застал тебя со мной.
— Чертовка! — выругался Мур, торопливо застегивая пуговицы рубашки. — Тебе бы этого хотелось. Ты давно этого добиваешься.
— Да, потому что это единственная возможность удержать тебя здесь. Зачем тебе бежать за Лидией? Она выбрала свой путь. Вот и пусть страдает, как страдала я.
— Сейчас у меня нет времени спорить с тобой, — устало сказал он. — Мы уже обсуждали этот вопрос. Дай мне сначала разобраться с Сэмюелом, а там посмотрим. — Он выскользнул в коридор, держа в руках штиблеты, и едва успел закрыть за собой дверь, как о нее разбилась пущенная вдогонку фарфоровая статуэтка. Добравшись до гостевой комнаты, Бригем оделся окончательно, пригладил щеткой волосы и критически оглядел себя в зеркале. Кажется, ничего не выдавало того, что он провел последний час в постели Мэдлин. Значит, и Сэмюел ничего не заметит.
«С этой ревнивой сучкой надо что-то делать, — думал он, сбегая вниз по ступеням лестницы. — Она может все испортить».
Налив два небольших стаканчика виски для себя и Сэмюела, Бриг стал ждать хозяина дома в его кабинете.
— Я подумал, что вам может это понадобиться, — сказал он вошедшему Сэмюелу, который за последнее время, особенно после исчезновения Лидии, заметно постарел. Бригем знал, что Сэмюел, как и Мэдлин, не очень ему доверяет. Однако, в отличие от супруги, ЧеДвик относился к пребыванию в своём доме Мура как к средству достижения цели, тогда как Мэдлин считала этой целью самого Брига. Она впадала в депрессию, когда думала о его скором отъезде.
Сэмюел взял стаканчик, поблагодарил кивком головы и сел.
— Джордж Кемпбелл заказал для вас обоих места на «Фолуорте».
— Знаю, — сказал Бригем. — Мы отбываем через два дня. Но зачем вам посылать со мной Кемпбелла? Я справился бы и один.
— Если бы ты не знал, где найти Натана Хантера, я послал бы одного Джорджа. Я не разобрался, где у тебя кончается правда и начинается ложь, но в одном ты прав: Натана Хантера никто не выдаст. Я знаю вашу «сиднейскую саранчу» еще с прежних дней: вы готовы друг другу глотки перегрызть, но выдать своего — никогда.
— Именно так, сэр. Мы народ недоверчивый. Сэмюел поставил на стол стакан и, набив табаком трубку, закурил.
— Поэтому я и посылаю с тобой Кемпбелла: ты разыщешь Лидию, а Кемпбелл привезет ее домой. Это все, чего я хочу.
— Поверьте, сэр, — сказал Бригем, — и я хочу того же. С Натаном мне надо свести кое-какие счеты.
— Надеюсь, это не касается моей дочери.
— Нет, что вы. Она, ничего не подозревая, стала пешкой в чужой игре.
Чедвик понимающе кивнул:
— О'Малли снова что-то затевает. Уж лучше бы пуля Натана попала в его грудь, чем в твою.
— Я и сам так думал, когда доктор привез меня из госпиталя сюда.
— Тебе повезло, что Натан вообще послал тебя к доктору Франклину. Ты мог бы истечь кровью в своем гостиничном номере. Но для меня остается загадкой, почему он велел доктору привезти тебя сюда.
— Наверное, потому, что я спас вашу жену во время землетрясения. Натан решил, что здесь обо мне позаботятся.
— Мне непонятны его действия. Ты говоришь, что он направил Лидии записку с просьбой встретиться. Она приехала, и он попытался ее похитить. Ты узнаешь о его плане, вмешиваешься и получаешь пулю в грудь.
— Я не смог воспрепятствовать его отъезду с Лидией.
— Удивительно, что она вообще согласилась встретиться с ним. Мне показалось, что свое отношение к вам она продемонстрировала, заставив вас прыгать из окна своей спальни.
У Брига все еще не прошла обида, но он постарался не показать ее.
— Так оно и было, мистер Чедвик. Я был готов отказаться от дурацкого пари с Маркусом и даже сказал Натану, что оба мы проиграли. Но Нат так просто не сдается. Вы сами в этом убедились. В ту ночь Лидия приобрела себе врага.
Сэмюел помнил, что почти те же самые слова произнес Натан. Тогда ему показалось, что Хантер имеет в виду Бригема. Теперь он понимал, что ошибался.
— Я просчитался, думая, что смогу его урезонить, — сказал Бригем. — Надо было взять кого-нибудь на помощь. Но я боялся, как бы ваша дочь не оказалась вовлеченной в скандал. Сожалею, что не сумел сделать для нее большего.
— Когда ты видел ее, с ней было все в порядке? — спросил Сэмюел.
Бриг уже не раз отвечал на этот вопрос.
— Да. Поверьте, Маркус не хотел причинить вреда своей дочери, он хотел лишь увидеть ее.
— А записка? Она написала мне, что убегает с Натаном.
— Уверен, что ее заставили. Он хотел, чтобы вы подумали, будто она делает это по доброй воле. Он хотел выиграть время, боясь, что вы обнаружите их. (Сэмюел так и не увидел вторую записку, которую написал Натан, подробно объяснивший ситуацию. Натан хотел, чтобы записка попала к Сэмюелу через Пе Лин, но Мэдлин случайно ее перехватила и уничтожила. Теперь на все вопросы Сэмюела мог ответить только Бригем Мур, к которому Чедвик относился с настороженностью.)
— Возможно, Натан пытался убить тебя, но ведь он же пытался и спасти твою жизнь.
— Ничего удивительного в этом нет. Такая уж связывает нас дружба. Думаю, вам этого не понять. Мы с Натаном очень давно вместе. Я его подобрал, научил жить своим умом на улицах, где, чтобы выжить, надо стать человеком закаленным. Он был моим учеником, я — его наставником. Долгие годы я не выпускал его из поля зрения. Даже когда меня сослали на каторгу на Землю Ван Дьемана. Когда меня освободили, я отправился в Сидней, стал работать. Там встретился с Бешеным Ирландцем.
Он хотел иметь сына и сделал меня своим сыном. Я делал все, чего бы он ни попросил, и полюбил его как отца, но когда я отыскал Натана, то поставил условие, что он возьмет к себе и его. Два сына Ирландцу были не нужны, но он взял Натана на работу и позволил показать, на что тот способен. И Натан старался. В конце концов его взяли в главный дом, где я жил с Бешеным Ирландцем. Я тогда и не подозревал, что между нами пробежит кошка.
То, что рассказывал Бригем, было ново для Сэмюела.
— И этой кошкой стала моя дочь?
Бриг покачал головой. Налив себе еще стаканчик, он повернулся к Сэмюелу:
— Не ваша. Дочь Маркуса.
Баллабурн
— Она спит? — сразу же спросил Маркус, как только Натан вошел в гостиную.
— С ней осталась Молли, — кивнув, ответил Хантер.
— Ну-ка помоги мне перебраться в это чертово инвалидное кресло. Когда она упала в обморок, я еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Что это с ней? Она совсем хилая?
Натан ответил не сразу. Он подкатил к Маркусу инвалидное кресло и снял плед, прикрывавший ноги. Ирландец, оперившись на мощные руки, перенес в кресло свое тело. На его лице выступили капельки пота, и он нетерпеливо смахнул их ладонью.
— Дай-ка мне поскорее плед, не могу видеть свои беспомощные ножонки.
Пока Ирландец закутывал ноги и оправлял плед, Натан налил в чай виски.
— Твоя дочь — совсем не слабачок, Ирландец, — сказал он, помешивая чай ложечкой. — И не пытайся ее запугать. У нее сильный характер. Она не позволит плохо обращаться с собой. В противном случае просто уедет из Баллабурна, и ты так ее и не узнаешь.
— Лидия — твоя жена, — возразил Ирландец. — Она останется.
— Не знаю, насколько серьезно отнесется Лидия к нашим обетам, узнав, что стала жертвой обмана.
— Ты заставишь ее остаться. Иначе потеряешь землю. Не забудь, мы договорились о том, что она пробудет в стране целый год.
— В стране, а не в Баллабурне.
— Не придирайся к словам! При заключении пари так не делают, и тебе это известно. Она должна остаться в Баллабурне.
Натан с грохотом поставил чашку на блюдце.
— В условиях пари, заключенного со мной и Бригом, слово в слово говорилось следующее: «… Найти моего ребенка.
Если Мэдлин родила сына, то Баллабурн будет разделен между вами на три равных части. Но если это дочь и она не замужем, то тот из вас, кто привезет ее сюда в качестве жены и заставит прожить здесь целый год, получит львиную долю земли. — Он откинул назад волосы, немного остыл и продолжал уже спокойнее. — Другой же получит только участок между Львиной гривой и долиной Виллару, составляющий, как известно, тысячу акров зарослей кустарника, песка и глубокого оврага». Это единственная часть Баллабурна, которая практически ничего не стоит. Сколько там ни копали и ни бурили скважин, ни золота, ни воды не нашли. Ты знал, что предложить в качестве утешительного приза проигравшему! Ну что ж, я выиграл, Ирландец. Я привез твою дочь в Баллабурн. Я могу задержать ее в Австралии. Но если ты хочешь, чтобы она жила здесь, это твоя проблема. — Натан хотел уйти, но Ирландец его окликнул.
— Не оставляй меня, черт бы тебя побрал! — рявкнул он. — Земля еще не твоя. Год не прошел, я не умер! Я даже не уверен, моя ли это дочь. Ты не представил мне никаких доказательств.
Натан медленно повернулся.
— Ты говоришь с Натаном, а не с Бригом. У него была мысль привезти сюда кого-нибудь вместо нее.