Гудмэн Джо. В сердце моем навсегда

   — И поэтому ты приехал? Посмотреть своими глазами?
   — Теперь, по-видимому, удивлен ты.
   Коннор пожал плечами. Его глаза пристально осматривали узкий проход, в который они въезжали.
   — Эди хотела, чтобы я уехал из «Дабл Эйч», — сказал Раштон, — но она никогда не желала, чтобы мы стали чужими друг другу. Почему, по-твоему, она послала тебя учиться на Восток? Почему не завещала тебе «Дабл Эйч»? Она хотела, чтобы эта земля нас связывала.
   — Ты собирался продать эту связь, — возразил Коннор.
   — Это привело тебя домой.
   — Мой дом здесь, — ответил Коннор. — Твой сделка с Джеем Маком привела меня в Нью-Йорк.
   — Иначе ты бы не приехал.
   — Мы оба знаем почему. — Необходимости объяснять не было. Коннор пригласил Раштона в Денвер, чтобы познакомить с невестой и присутствовать на свадьбе, а женился на ней Раштон.
   Черные глаза Раштона изучающе всматривались в лицо сына.
   — Ты действительно жалеешь, что не женился на Берил?
   Коннор не колебался:
   — Черт, нет.
   — Так оставь это в прошлом. — Раштон снова стал смотреть вперед. — Когда я уехал из «Дабл Эйч», то не знал, что никогда больше не буду жить с твоей матерью.
   — Она отдала мне серебряные самородки Старого Сэма, чтобы я начал дело на Востоке.
   — Старый Сэм сказал, что подкупил тебя этими самородками, чтобы ты уехал.
   — Ты можешь снова назвать меня лжецом, но было совсем не так. — Он подождал несколько секунд. Коннор молчал. — Она собиралась приехать ко мне, когда я устроюсь, и я был достаточно глуп, чтобы поверить, что она говорила серьезно. Наверное, она знала, что иначе я бы никогда не уехал. — Раштон говорил тихо и задумчиво, — Эди считала, что я здесь несчастлив, а Старый Сэм старался поддерживать в ней эту мысль. Я так тогда и не понял, почему она так настойчиво требовала, чтобы я убирался. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что она хотела проявить благородство, пожертвовать своим счастьем ради моего. — Он снова взглянул на Коннора. — Но самое ужасное в этом то, что она не спросила меня, хочу ли я этого.
   Коннор молчал и размышлял. Потом покачал головой и слабо улыбнулся, насмехаясь над самим собой:
   — Яблоко от яблони недалеко падает.
   — Я это заметил, — мрачно ответил Раштон.
   Пораженный этим кратким замечанием отца, Коннор посмотрел в сторону. Он не заметил солнечного блика на поросшем соснами гребне холма над ними.
   А Раштон заметил. Он не успел подумать ни о чем определенном. Просто среагировал, оттолкнув Коннора с тропинки и издав предостерегающий крик. Странно, подумал он, что толчок пули почувствовал в то же мгновение, как услышал звук выстрела.

Глава 16

   Коннор выхватил из чехла ружье и дважды выстрелил по деревьям на гребне холма. В ответ раздался вопль, но снизу трудно было определять его причину. Используя Урагана в качестве прикрытия, Коннор помог отцу слезть с коня. Раштон держался за плечо. Сквозь пальцы сочилась кровь.
   — Можешь добраться до тех скал? — спросил Коннор, указывая на валуны за своей спиной.
   Раштон кивнул. Лицо его было пепельно-серым, он тяжело дышал, но держался мужественно.
   — Хорошо. По моему сигналу. Я тебя прикрою. Коннор снова выстрелил по деревьям. — Пошли!
   Они стали карабкаться вверх по склону. Из-под их ног посыпались камни, пока они нашаривали точки опоры. Снова раздались выстрелы. Слева от Коннора раскололся камень, осыпав его осколками и пылью. Ом подтолкнул отца вверх, перекатился на спину и снова выстрелил. На этот раз среди деревьев что-то ик-иглг, -нулось. Коннор успел спрятаться, и в ту же секунду один из стрелков упал с нижних веток сосны. Раштон прислонился спиной к прикрывающей его скале и вытащил ружье.
   — Рука тебе понадобится, чтобы зажать рану, — сказал Коннор. — Я не позволю тебе истечь кровью, черт побери.
   Раштон усмехнулся:
   — Все равно. Мне уже много лет не приходилось стрелять. — И он передал ружье Коннору. — Где Дансер и Бак?
   — Пошли в обход. Они достаточно далеко отстали, так что их, возможно, не заметили. — Он снял шляпу, надел на конец ружья и слегка поднял ее над валуном, за которым они укрылись. Пуля пробила шляпу, так что она завертелась вокруг ствола. Коннор опустил ружье, снял с него шляпу и показал Раштону дыру, просунув в нее палец. — Похоже, мы тут застрянем, пока не подойдет Кавалерия, — философски заметил он.
   Уголок рта Раштона приподнялся.
   — Жалеешь, что взял меня с собой?
   Коннор понял, что отец слышал какую-то часть их разговора с Мэгги прошлой ночью. Отрывая полоску от подола рубахи, чтобы перевязать рану, он честно ответил:
   — Я бы никого не хотел брать с собой. — И подал отцу полоску ткани. — Вот, подержи, пока я осмотрю рану. — Мгновение Коннор смотрел прямо в глаза отцу. — И спасибо, — хрипло произнес он. — Это уже второй раз, когда ты берешь себе то, что я считал предназначенным мне.
   — Второй?
   — Первой была Берил, — напомнил Коннор. — И кажется, я еще не поблагодарил тебя как следует за этот первый раз.
   Раштон тихонько застонал, когда Коннор ощупывал рану.
   — Я это сделал не ради тебя. Не такой уж я бескорыстный. — Он попытался посмотреть на плечо, которое ощупывал Коннор. — И Берил не совсем такая, какой ты ее считаешь.
   — Мы можем с тобой спорить до хрипоты, но никогда не сойдемся во мнениях насчет Берил, — сказал Коннор. Пуля рикошетом отскочила от валуна, и Коннор с Раштоном инстинктивно пригнулись. — Придержи на ране эту повязку, — велел Коннор, беря в руки ружье. — Я хочу еще раз взглянуть. — Он повернулся и опустился на колени лицом к валуну. Не выглядывая через верхний край, обогнул валун сбоку.
   Тело, упавшее с дерева, все еще лежало на склоне. Шея была повернута под странным углом. Коннор сомневался, что он погиб от пули. Шляпа этого человека слетела с головы. Кудрявые каштановые волосы были припорошены каменной пылью. Даже в этой гротескной позе смерти было нечто знакомое в широком лице этого человека и цвете его волос.
   Тихонько присвистнув, Коннор снова спрятался за валун.
   — Что там такое? — спросил Раштон. — Новые не приятности?
   — Не совсем. Кажется, я знаю этих угонщиков. — Он кратко рассказал о своей встрече с Таком и Фредо, чем вызвал множество вопросов отца, на которые ему не хотелось отвечать. — Скажем просто, что один из них похож на другого. Они все родственники, а в этой бочке трудно найти хорошее яблоко. Я догадываюсь.
   они поняли, что случилось с Таком и Фредо, и приехали искать Дансера. И каким-то образом его след вывел их на «Дабл Эйч».
   — Так им не нужен твой скот.
   — Это для того, чтобы нас выманить, но они свое получат. — С их стороны холма раздался выстрел. — Надеюсь, это Дансер с Баком, — произнес Коннор, — иначе здесь становится опасно. — Прозвучало еще не сколько выстрелов с обеих сторон. Но ни одна пуля не полетела в сторону валуна.
   Невзирая на боль, пульсирующую в плече, Раштон выдавил из себя скупую улыбку:
   — Это наша кавалерия.
   — Похоже на то, — ответил Коннор. — Я иду на помощь. — И, не говоря ни слова, покинул надежное прикрытие валуна и вскарабкался выше по склону. Ружейный огонь прикрывал его сверху, пока Коннор не нырнул за еще один скальный выступ. Из этого нового наблюдательного пункта ему был виден Дансер.
   — Где Бак?
   — Идет к ним с противоположной стороны, — отозвался Дансер. — А я подумал, что вам понадобится прикрытие здесь.
   Коннор пригнулся, когда над его головой просвистела пуля.
   — Ценю.
   — Уверен, черт возьми, их там больше двух, не считая того, которого ты уже достал. По моим прикидкам, их четверо, возможно, пятеро.
   — Это родственники Така и Фредо.
   — Точно, — протянул Дансер. — Значит, у нас тут весь их клан.
   Сидя у кухонного стола, Берил смотрела, как Мэгги чистит картошку.
   — Неужели ты не волнуешься? — выпалила она.
   — Волнуюсь? — переспросила Мэгги. И подняла глаза на Берил, недоверчиво подняв брови. — Это вряд ли подходящее слово. Я просто в ужасе.
   — У тебя это странно проявляется. — Насколько видела Берил, Мэгги ни в чем не отступила от своих ежедневных обязанностей. Большую часть утра она занималась работой по дому, кормила Мередит, готовила ленч, гладила, а теперь готовила обед. Что касается Берил, она чувствовала, что никак не может избапитьея от своих мыслей. — Ты даже ни разу сегодня к окну не подошла.
   — Это я оставила тебе. — Мэгги протянула назад руку, открыла выдвижной ящик, достала разделочный нож и подтолкнула его по крышке стола к Берил: — Попробуй начистить немного картофеля.
   — Ты даже не знаешь, вернутся ли они домой к обеду.
   — Я надеюсь. — Мэгги толкнула картофелину, и та покатилась по столу к Берил. — Начинай чистить.
   Берил повиновалась.
   — Как ты могла отпустить Коннора сегодня утром?
   — А как я могла не отпустить? — Мэгги остановилась и склонила голову набок. Ей показалось, что она услышала плач Мередит. Раздался еще один всхлип, а за ним последовало благословенное молчание. — И не могу не позволить ему управлять этим ранчо. Это все равно что попросить его перестать дышать.
   Берил бросила очищенную картофелину в горшок с холодной водой и взяла следующую.
   — Именно это он сделал с тобой.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я всегда слышала, что ты хочешь стать врачом.
   — Это правда. Но Коннор никогда не просил меня не делать этого. Это решение я приняла сама. — Ее улыбка была доброй. — Не совсем сама. Мередит повлияла на него.
   Берил медленно покачала головой, внимательно глядя на Мэгги своими светло-голубыми глазами:
   — Ты здесь счастлива, правда? Тебе действительно нравится «Дабл Эйч»?
   Мэгги перестала чистить картошку. Ее взгляд бессознательно переместился на окно кухни, за которым виднелись высокие деревья и пастбища, дальние горные пики и лазурное небо.
   — Оно не похоже на то, что я видела раньше, — почти с благоговением произнесла она, — но я чувствую себя так, словно мое место здесь. — Она откровенным взглядом посмотрела в глаза Берил. — Трудно сказать, какую роль в этом играет Коннор, какую Мередит, а какую — я сама. Возможно, нельзя разделить все это.
   Но — да, Берил, я здесь счастлива. Очень счастлива.
   Берил Холидей только головой покачала.
   — Интересно, что сегодня готовит Мэгги на обед? — сказал Дансер. Пауза в стрельбе продолжалась уже двадцать минут, И мысли старателя обратились к обеду. — Думаешь, она нас ждет?
   — Думаю, ей хотелось бы нас видеть, — ответил Коннор.
   — Наверное, Бак уже успел проголодаться. — Дансер наклонил голову к плечу, прислушиваясь к отдаленному грохоту, который привлек его внимание, и пытаясь определить его направление. — Это у вас в желудке, Раштон? — крикнул он.
   — Нет, — отозвался тот. Его рана перестала кровоточить. Она ужасно болела, но Раштон был счастлив, что остался жив. — Но могло бы.
   — Слышишь, Коннор? — спросил Дансер. — Твой папа голоден. Похоже, нам надо закончить этот спор до заката. — Он радостно хихикнул, поднимаясь на колени под прикрытием скалы, прицелился и прервал временное затишье боя.
   Мэгги сидела на первой ступеньке крыльца, дразня Мередит погремушкой. Берил сидела в кресле-качалке позади них и раскачивалась взад-вперед с такой силой, которая свидетельствовали не о расслаблении, а о желании дать выход нервному напряжению. Слушая это непрерывное поскрипывание, Мэгги подумала, что теперь понимает, почему тогда Фредо выстрелил в качалку под ней. Внезапно все то происшествие показалось ей дико смешным. Улыбка Мэгги стала шире, у нее вырвался смешок, а затем она от души расхохоталась.
   Мередит перестала размахивать ручонками и следила за сменой выражения на лице матери. Глазки ее широко распахнулись и комично вращались. Подбородок задрожал. А затем открылся ротик и раздался прекрасный звук младенческого смеха — чистый, искренний, полный радости.
   У Берил затряслись плечи от попыток, в свою очередь, удержаться от хохота. Она не понимала, что ее так рассмешило и что рассмешило остальных, знала только, что внезапно невозможно стало удержаться. В уголках ее глаз собрались слезинки, но она не смахивала их. Она пыталась вдохнуть воздух между волнами хохота, хватала его ртом, как рыба.
   У Мэгги тряслись колени так, что подбрасывали Мередит, пока они обе хохотали. Смех Берил не давал им остановиться. Все трое по очереди заражали друг друга непроизвольным целительным смехом, пока окончательно не выдохлись.
   Мэгги подняла подол платья и поднесла к глазам. Вытерла их, затем мокрые щеки. Потом глубоко вздохнула, потрясла головой и грустно улыбнулась:
   — Это было здорово.
   Действительно, подумала Берил. Она все еще не знала, как и почему это началось. Она неуверенно улыбнулась Мэгги, словно боялась, что ее отвергнут.
   Мэгги подняла Мередит, чтобы та могла посмотреть на Берил.
   — Видишь ту красивую леди? — тихо сказала она ребенку. — Это твоя сводная бабушка. О-о-о, вот она и перестала улыбаться. — Она замолчала, пристально глядя на Берил. — Нет, не совсем. Видишь, уголки ее рта снова вздрагивают. Она борется с улыбкой, но…
   Берил рассмеялась и нагнулась вперед в кресле. Заговорила с Мередит:
   — Это правда. Я — твоя сводная бабушка, и говорю это один-единственный раз. Никогда не отзовусь на это обращение, и если ты будешь называть меня не Берил, а как-то иначе, то я не стану присылать тебе подарки из Нью-Йорка.
   Мередит слушала Берил, склонив к плечу головку. Ее черные глаза были серьезны и не мигали. Одна из пухлых ладошек разжалась, и девочка потянулась к Берил.
   — Ага, — с любовью заметила Мэгги. — Услышала слово «подарки» и уже готова подружиться. — И она протянула младенца Берил.
   — Маленькая взяточница, — сказала Берил, подхватывая на руки Мередит. Похлопала младенца по пуговке носа. — Кажется, мне это нравится. — Она взглянула на Мэгги сквозь завесу черных ресниц, но продолжала нараспев разговаривать с Мередит: — Твоя мама не знает, принимать ли меня всерьез. Нет, не знает. Погоди. Она уже слегка улыбается. О-о-о, вот и вся улыбка целиком. Точно такая, как твоя.
   Мэгги откинулась назад, прислонившись спиной к столбику крыльца. Ее улыбка постепенно угасала, становилась печальной. Сумерки повисли над ранчо, словно сине-серый занавес.
   — Непохоже, что им удастся вернуться сегодня домой, — тихо произнесла она.
   Светлые глаза Берил устремились туда, откуда она ожидала появления всадников. Никого не было видно. В ней снова шевельнулась тревога.
   — Тебе когда-нибудь приходилось стрелять?
   Этот вопрос удивил Берил.
   — Несколько раз. Могу попасть в фасад амбара. А что?
   — Просто хотелось знать. — Мэгги заколебалась, спрашивая себя, что она может доверить Верил. — Хотелось бы мне не сидеть здесь в ожидании. Хорошо бы поехать с ними сегодня утром. — Она вздохнула. — По крайней мере я бы знала.
   Берил кивнула:
   — Мужчины не понимают, что значит ждать. Они не имеют представления, какая это тяжелая работа.
   — Эди поехала бы с ними.
   — Возможно, — Глаза Берил снова остановились на девочке, сидящей у нее на руках. Она прикоснулась указательным пальцем к подбородку Мередит. — Раштон говорил, что Эди умела почти все.
   Внимательно глядя на задумчивое лицо Берил, на ее тонкие, черные нахмуренные брови, Мэгги мягко спросила:
   — Он говорит о ней?
   — Все время. — Насмешливая улыбка Берил была адресована самой себе. — Не думаю, что он даже сам осознает, насколько часто. Иногда мне кажется… — Она пожала плечами.
   Мэгги молча ждала, но Берил ничего не прибавила.
   — Ты не устала ее держать? — спросила Мэгги.
   — Нет, мне хорошо. — Она подняла глаза, в сумерках ее лицо было мягким. — То есть если ты не…
   На этот раз Мэгги поняла, что Берил оборвала фразу, потому что ее внимание привлекло нечто за спиной Мэгги. Мэгги резко повернула голову, стараясь разглядеть то, что увидела Берил.
   Сперва это были только тени, почти бесформенные очертания, медленно двигающиеся в угасающем свете. Тени перемещались вместе, двигались почти что единой массой; затем они, казалось, разделились и по мере приближения стали более узнаваемыми. Едущие первыми всадники внезапно оторвались от остальных и понеслись с громким топотом к дому. Раздались крики, непонятные, но по тону явно торжествующие.
   Мэгги встала, вслушиваясь в один голос среди всех остальных. За своей спиной она почувствовала, что Берил тоже встает и подходит к краю крыльца. Обернувшись, Мэгги взяла у нее Мередит. Обе женщины стояли молча и неподвижно, напрягая зрение и слух.
   Бак с Патриком первыми подлетели к крыльцу, издавая радостные крики, словно проходили гонки и они выиграли приз. Бен прискакал следом и, подняв облако пыли, направил свою кобылу в сторону, чтобы не столкнуться с первыми всадниками.
   Мэгги поднялась на цыпочки, глядя поверх их голов мимо них и пытаясь разглядеть остальных. Берил уже спустилась вниз и, подавшись вперед всем телом, застыла в ожидании.
   Люк резко остановил коня, укоризненно качая головой по поводу шутовского поведения товарищей. Дансер появился рядом с ним. Приподнял шляпу в сторону женщин и широко улыбнулся.
   — Очень надеюсь, вы сберегли нам что-нибудь на обед, — произнес он. — Чертовски неприятно опоздать к обеду.
   Берил уже бежала вперед, устремив взгляд на двух последних всадников. Половина работников обернулась и смотрела на нее. Другие смотрели на Мэгги, чтобы увидеть ее реакцию. Но то, что они увидели, застало их врасплох; Берил бежала вовсе не к Коннору, а лицо Мэгги оставалось спокойным и безмятежным, словно ока ничего другого и не ожидала.
   Мэгги улыбнулась Дансеру и подала ему Мередит:
   — Вот, возьмите ее. Она скучала без вас. — И последовала за Берил.
   Коннор остановил коня и быстро соскочил с него, увидев приближающуюся Мэгги. Она прыгнула к нему в объятия. Он приподнял ее, смеясь, и стал осыпать ее лицо ответными поцелуями. Горячим шепотом она говорила ему о том, как скучала и как рада его видеть, и этот шепот согревал его кожу и грел душу. Он крепко обнимал ее, а потом прижался губами к ее губам. Поцелуй был долгим, одновременно целебным и жадным.
   — Мэгги, — хрипло произнес Коннор. Снова поцеловал ее, на этот раз в уголок рта. И ощутил соленый привкус ее слез, и снова повторил ее имя, на этот раз с благоговением, потому что знал, что это слезы о нем.
   Ее улыбка была влажной от слез.
   — В следующий раз я поеду с тобой, — сказала она. Даже в густых сумерках Коннор видел, что она говорит серьезно. И не сказал нет.
   — Вы там закончили? — резко спросила Берил, помогая Раштону спешиться. — Некоторые вернулись целыми и невредимыми, а некоторые нет. Обними меня за плечи, Раш. Вот так.
   Коннор отстранил Мэгги и поспешил отцу на помощь.
   — Просто царапина, Берил, — ворчливо сказал Раштон, когда Коннор сменил ее. — Уже почти не болит.
   — Царапина! — Она повысила голос. — Мэгги, посмотри! У него в плече дырка, он едва может идти!
   — Я ехал верхом, а потом сидел согнувшись большую часть дня, — объяснил ей Раштон, прихрамывая. — Я еще не расправил кости.
   Берил схватила Мэгги за руку и потащила вперед, за Коннором, который повел отца в дом.
   — Не расправил кости! — воскликнула она. — Еще одна такая глупость, и ты их расправишь в сосновом ящике.
   — В сосновом ящике? — Он ухмыльнулся и повернул голову, чтобы посмотреть на жену. — Думаю, мы можем позволить себе что-нибудь получше.
   Она обежала вокруг Раштона и Коннора, заставив их остановиться, повернулась и встала перед ними.
   — Нет, — твердо произнесла она, уперев кулаки в бока. На ее щеках играл густой румянец, а бледно-голубые глаза сердито сверкали. — Тогда уже не будет никакого мы. Поэтому извини, Раштон, но я похороню тебя в сосновом ящике и оставлю себе все твои деньги. — Сквозь туман ярости она увидела, как его черные глаза слегка расширились, а рот приоткрылся — Ты не должен удивляться, — продолжала она. — Ведь ты именно этого от меня ждешь, правда? Только этого ты и ждал. Я не могла выйти за тебя по любви. Это было бы неслыханно. Это должно было быть только ради денег. Потому что я хотела жить в таком месте, где вокруг громоздятся здании, а не горы. Я могла предпочесть тебя сыну только из-за денег и положения в обществе. — Она переводила взгляд с отца на сына и обратно, откинув в возбуждении голову и с презрением на лице. — Легко оправдывать ожидания, когда они похожи на ваши. — Берил указала на Мэгги, спокойно наблюдающую за ними и ждущую, пока Берил выскажется. — Она все вычислила.
   С этими словами Берил круто развернулась и убежала в дом.
   Дансер расхохотался своим высоким, кудахтающим смехом, когда за ней захлопнулась дверь. Мередит пускала пузыри. Патрик сдвинул шляпу на затылок и почесал голову.
   — О чем это она, черт побери? — спросил он у остальных работников.
   Ему никто не ответил. Мэгги открыла перед Коннором дверь, когда он помог отцу взобраться на крыльцо, и они вошли.
   — Проводи его в комнату и сними рубаху. Полагаю, пуля прошла навылет?
   — Чисто навылет.
   — И Дансер уже позаботился о нем?
   — Как только мог.
   — Тогда ладно. Сейчас принесу травы. — Мэгги двинулась к выходу, но чья-то ладонь мягко остановила ее, взяв за запястье. Сперва она решила, что это Коннор, потом увидела, что это рука Раштона.
   — Вы все вычислили? — тихо спросил он. Мэгги пожала плечами.
   — Берил думает обо мне лучше, чем я заслуживаю, — сказала она. — Я все поняла только сегодня утром, когда вы уехали.
   Раштон покачал головой. Несмотря на боль, он смог печально улыбнуться:
   — Вы на двенадцать часов опередили меня.
   — Она вас любит, — просто сказала Мэгги. — Подумайте об этом оба — и поймете, что это все объясняет. Они смотрели ей вслед.
   — Мудрая, — тихо повторил Коннор. — Мэгги мудрая.
   Мэгги заваривала промывания для очистки раны и чай, чтобы унять боль. Она показала Берил, как пользоваться промыванием и бальзамом, доверяла ей поить Раштона чаем. Ткань одной из нижних юбок Берил пошла на перевязь для Раштона. Никто не обратил внимания на кружевную оторочку, свисавшую с его локтя, когда Берил продела в нее руку Раштона.
   Коннор вошел на кухню вслед за Мэгги. Та стояла у плиты, помешивая прозрачный куриный бульон. Он обвил ее руками и прислонил к себе ее легкое тело, а она оперлась на него спиной. Коннор легонько поцеловал ее в макушку.
   — Пусть это делает Берил, — сказал он. — Она получает удовольствие. — И твой отец тоже.
   — Я заметил. — Руки Коннора скользнули вдоль ребер Мэгги, по изгибу ее талии, к бедрам, потом снова вверх.
   — Я бы хотел, чтобы одна красотка обратила на меня внимание, — шепнул он.
   — Берил занята.
   Он слегка стиснул ее, давая понять, что он об этом думает.
   — Твоя дочь спит.
   Коннор потерся лицом о ее волосы и отставил с плиты бульон.
   — Ты — та женщина, которая мне нужна, — мягко сказал он. — И я знаю, где именно ты нужна мне.
   Протесты Мэгги замерли, когда она обернулась и увидела полные любви глаза Коннора.
   — До конца дней, — тихо ответила она, — Я должна быть нужна тебе до конца дней. Я не позволю тебе отослать меня прочь.
   Его черные, почти зеркально отражающие свет глава слегка блеснули, выдавая его.
   — Откуда ты узнала?
   Мэгги внимательно всмотрелась в его лицо, в черты стоика, которые больше не были для нее тайной. Прикоснулась к его подбородку, провела большим пальцем под нижней губой.
   — А как я могу не знать? — с упреком спросила она. Он взял ее за руку, прервав движение пальцев.
   Отвел от лица, прижал к себе, потом вывел Мэгги на дома и повел к конюшне.
   Ночь укутала долину. В пристройке мигал огонек фонаря, оттуда доносились взрывы хохота вместе с явственным кудахтаньем Дансера. Мэгги искоса бросила взгляд на Коннора.
   — Кто-то расписывает вашу стычку с бандитами, — заметила она. — Я выслушала рассказы Дансера и Раштона, и они оба далеки от правды. Никто не станет прекращать перестрелку из-за того, что проголодался.
   — Если проголодался сильно, то станет. Мы так и поступили. — Коннор видел, что Мэгги не вполне ему поверила, но его это устраивало. Ему не хотелось говорить об убийстве бандитов или спорить по поводу правосудия на Западе. От сделанных наугад выстрелов Дансера по кронам деревьев еще один угонщик скота свалился вниз. Бак с тыла ранил другого. Коннор ранил двоих, когда они пытались вскарабкаться выше по склону в поисках лучшего укрытия. После этого последний уцелевший сдался очень быстро. Двое из раненых оказались просто мальчишками тринадцати и четырнадцати лет, и, даже понимая, что, вероятно, ему придется снова столкнуться с ними, когда они повзрослеют, Коннор их отпустил. Остальных повесили.
   — Так было нужно, — сказала Мэгги, отвечая на невысказанные слова.
   Он на ходу обнял ее за плечи и крепче прижал к себе:
   — Ты всегда находишь нужные слова?
   — Почти никогда.
   — Значит, дело в том, как ты их произносишь. Твой голос так же снимает боль, как твой особый чай.
   Мэгги подумала, что ей нравится это слышать. Она чмокнула его в щеку, и они вошли в конюшню. Коннор дал в руки Мэгги фонарь, пока зажигал его, потом повесил фонарь на крюк у двери.
   — Куда мы идем? — спросила она, когда он повел ее прочь от входа.
   Коннор указал на чердак и подтолкнул ее к приставной лестнице.
   Мэгги уперлась пятками в землю и одарила его кокетливым взглядом: