Страница:
Индии подобное объяснение никогда не приходило в голову. И слова виконта поразили ее — он сразу же понял то, что так долго ускользало от нее.
— Но как вы можете знать?.. — спросила она.
Саут пожал плечами.
— Мне кажется, что это очень просто. Маргрейв старается найти оправдание всем своим действиям — абсолютно всем. Так что дело вовсе не в картинах…
— Возможно, вы правы, — в задумчивости пробормотала Индия. — А знаете, почему я выбрала сцену? — спросила она неожиданно.
Саут молча кивнул, и Индия сказала:
— Я выбрала сцену потому, что только так можно было избавиться от него хотя бы ненадолго. Ведь его нет рядом со мной, и он не может дотянуться до меня, не может прикоснуться ко мне, когда я, освещенная огнями рампы, стою перед зрителями. В такие минуты даже мистер Кент зависит от меня, от моего благорасположения. Он держит в руках все нити марионеток — но только не тогда, когда актер на сцене. Когда актер на сцене, мистер Кент бессилен… И Маргрейв тоже, — добавила она, немного помолчав.
Саут взглянул на нее с удивлением, и Индия пояснила:
— Видите ли, граф выходит из себя, когда я от него ускользаю.
Саут нахмурился. Последняя фраза Индии показалась ему весьма странной.
— Но ведь Маргрейв находился на континенте, а ты — в Лондоне. Значит, на это время он оставил тебя без присмотра, разве не так?
— Вы ошибаетесь. Он не оставил меня.
— Что ты хочешь этим сказать? Что граф все время находился здесь, в Лондоне? Но я же следил за тобой. Я видел, кто входил в твой дом и кто выходил из него. Дубин. Твоя костюмерша. Слуги. Кент. — Он вдруг умолк и в изумлении уставился на Индию. — Неужели ты хочешь сказать… Не ужели Маргрейв — это Кент?
Индия усмехнулась и покачала головой:
— Нет, милорд, не угадали. Маргрейв — это миссис Гаррети.
Глава 13
— Но как вы можете знать?.. — спросила она.
Саут пожал плечами.
— Мне кажется, что это очень просто. Маргрейв старается найти оправдание всем своим действиям — абсолютно всем. Так что дело вовсе не в картинах…
— Возможно, вы правы, — в задумчивости пробормотала Индия. — А знаете, почему я выбрала сцену? — спросила она неожиданно.
Саут молча кивнул, и Индия сказала:
— Я выбрала сцену потому, что только так можно было избавиться от него хотя бы ненадолго. Ведь его нет рядом со мной, и он не может дотянуться до меня, не может прикоснуться ко мне, когда я, освещенная огнями рампы, стою перед зрителями. В такие минуты даже мистер Кент зависит от меня, от моего благорасположения. Он держит в руках все нити марионеток — но только не тогда, когда актер на сцене. Когда актер на сцене, мистер Кент бессилен… И Маргрейв тоже, — добавила она, немного помолчав.
Саут взглянул на нее с удивлением, и Индия пояснила:
— Видите ли, граф выходит из себя, когда я от него ускользаю.
Саут нахмурился. Последняя фраза Индии показалась ему весьма странной.
— Но ведь Маргрейв находился на континенте, а ты — в Лондоне. Значит, на это время он оставил тебя без присмотра, разве не так?
— Вы ошибаетесь. Он не оставил меня.
— Что ты хочешь этим сказать? Что граф все время находился здесь, в Лондоне? Но я же следил за тобой. Я видел, кто входил в твой дом и кто выходил из него. Дубин. Твоя костюмерша. Слуги. Кент. — Он вдруг умолк и в изумлении уставился на Индию. — Неужели ты хочешь сказать… Не ужели Маргрейв — это Кент?
Индия усмехнулась и покачала головой:
— Нет, милорд, не угадали. Маргрейв — это миссис Гаррети.
Глава 13
Затаившись среди деревьев, он наблюдал за освещенным окном в верхнем этаже. Было ужасно холодно, и он время от времени притопывал ногами, чтобы согреться. Скачка до Эмбермида оказалась довольно утомительной, но это не могло его остановить, потому что отказываться от задуманного не в его правилах.
Тонкий лунный луч пробился сквозь полог сосновых ветвей и высветил его плечо. Заметив это, он сделал шаг назад, и тьма снова поглотила его.
Впрочем, едва ли кто-нибудь мог его увидеть. У дома в такое время никого не было, а Саутертон и Индия, возможно, уже спали; свет же за занавесками мог быть всего лишь отблеском огня в камине. А то, что он принимал за движение в комнате, вероятно, было всего лишь игрой света и ветра, задувавшего в щели между оконными рамами. И все же следовало выждать, следовало дождаться, когда виконт с Индией заснут покрепче, и только после этого можно будет попытаться проникнуть в дом.
Индия слезла с коленей Саута, и он не пытался удержать ее. Почти тотчас же, поднявшись на ноги, виконт в задумчивости прошелся по комнате. Остановившись, повернулся к Индии и проговорил:
— Тебе уже давно следовало сказать мне об этом. Такая мысль тебе не приходила в голову?
— Почему же… Приходила…
— Но ты так ничего и не сказала.
— А зачем? Ведь я ни в чем его не подозревала. К тому же я была обязана опекать его… и защищать.
— Любой ценой? — Виконт пристально взглянул на Индию. — Неужели ты не понимаешь, что он опасен?
Она пожала плечами.
— Видите ли, я считала, что он опасен только для себя самого. Отчасти — и для меня. Именно такого мнения я придерживалась, когда вы увезли меня из театра. Я полагала, что Маргрейв может каким-нибудь способом отомстить мне, но мне и в голову не приходило, что граф опасен для кого-нибудь еще. Я считала, что он не способен совершить убийство. Да, я действительно так думала. Поэтому и не решалась рассказать о метаморфозах Маргрейва. Ведь рассказав об этом, я бы поставила его в очень неловкое положение.
— Индия, но ты же…
— Не перебивайте меня, пожалуйста! — Она повысила голос. — Я думала, что если вы правы, Саут, и если он действительно убил мистера Кендалла, то я должна взять на себя свою долю вины — возможно, вернуться к Маргрейву.
Откровенно говоря, теперь я склонна полагать, что и впрямь имею к этому убийству некоторое отношение. Ваши аргументы, милорд, были очень убедительны, и вы не можете взять свои слова обратно. Но скажите, вы все еще считаете, что Маргрейв убил и мистера Радерфорда?
Саут не мог слукавить.
— Да, — ответил он. — Я до сих пор так считаю. По крайней мере я уверен: именно граф задумал это убийство.
Индия кивнула. Немного помедлив, спросила.
— И он же покушался на жизнь принца-регента?
— Да.
— И вы по-прежнему считаете, что жизнь леди Маккуэй-Хауэлл в опасности?
Виконт вздохнул.
— Если принять во внимание то, что ты мне сказала, — да, в опасности.
— Но в таком случае, милорд, и вам угрожает опасность.
— Мне?.. Индия, ты действительно так думаешь?
Она снова кивнула.
— Вы же прекрасно знаете: Маргрейв в курсе, что я с вами Именно поэтому вы должны опасаться его. Думаете, я не понимаю, почему вы решили увезти меня из Лондона и поселить в Эмбермиде? Вы рассчитывали получить нужную вам информацию, а кроме того, надеялись, что таким образом заставите убийцу приступить к решительным действиям — тогда он обнаружил бы себя.
Виконт молчал, и Индия спросила:
— Я же права? Ведь вы с полковником решили использовать меня как наживку — чтобы поймать на крючок убийцу.
Саут по-прежнему молчал. Наконец он сказал:
— Только не полковник. Когда он узнал о моем плане, он высказал свое мнение. Блэквуд заявил, что не следует этого делать.
Индия кивнула.
— Что ж, я его понимаю. Он не хочет, чтобы с вами случилось то же, что с мистером Кендаллом и мистером Радерфордом. Да и я не могу сказать, что одобряю ваш поступок.
И тут Саут наконец-то понял Индия не думала о собственной безопасности — она беспокоилась за него. И это открытие привело виконта в замешательство.
— Ты должна возненавидеть меня, — пробормотал он, потупившись.
— Вам не кажется, что я права? — спросила Индия. — Поверьте, Маргрейв попытается убить вас, и если вы будете вести себя не более разумно, чем те двое, то ему это удастся. Сожалею, что не поняла этого с самого начала. Но ведь вы считали, что вам следует многое утаивать от меня. Так что позвольте защитить вас, милорд.
— Защитить меня? — Саут усмехнулся. — Но, Индия, ты же только что сказала, что я использовал тебя как наживку. Неужели это не оскорбительно для тебя?
— У вас, милорд, весьма любопытный склад ума. Дело вовсе не в том, что это может быть для меня оскорбительно, а в том, что гнев Маргрейва не так опасен для меня, как для вас. Что бы со мной ни случилось, моей жизни ничего не угрожает, а вот вас он непременно попытается убить.
— И все-таки я беспокоюсь за тебя, — проговорил Саут.
— Но именно поэтому ваша жизнь в опасности, — возразила Индия.
Она сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
— И именно поэтому мне следует вернуться в Лондон. Причем как можно скорее. Здесь слишком безлюдно. И здесь мне трудно будет отвлечь внимание Маргрейва. Вы будете лучше защищены, если за вами будут присматривать ваши друзья.
— Нет, — заявил виконт.
— Нет?.. Но почему?
Саут, казалось, не слышал ее вопроса. Он молча подошел к гардеробу и вытащил свою ночную рубашку. Надев ее, снял бриджи и, убедившись, что огонь в камине горит жарко, шагнул к кровати и забрался под одеяло. Индия внимательно на него посмотрела и пришла к заключению, что он не склонен продолжать беседу. Легонько прикоснувшись к его плечу, она спросила:
— Почему вы хмуритесь? Не стоит на меня сердиться.
— Я не сержусь, — пробормотал он, глядя в потолок.
Чуть приподнявшись, Индия задула свечу и, сбросив халат, тоже забралась под одеяло.
— Не надо меня игнорировать, — сказала она. — Возможно, вы привыкли отдавать приказания. И привыкли, чтобы вам подчинялись. Но для меня недостаточно, если вы говорите мне «нет». Я заслуживаю объяснения.
Приподнявшись на локте, Индия заглянула ему в лицо и поняла, что озадачила его.
— Думаю, вы слишком высокомерны, милорд. Поэтому и сердитесь, когда вам задают вопросы.
Саут по-прежнему молчал. Наконец вздохнул и, покосившись на Индию, проговорил:
— Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе вернуться к Маргрейву? Неужели ты действительно хочешь к нему вернуться?
— Да, хочу. Но ненадолго. Ведь сейчас у вас нет улик, чтобы арестовать его. Нет никаких доказательств того, что он совершил преступления. И конечно же, вы не способны отнять жизнь человека без суда и следствия.
— Не пытайся меня разубедить, Индия. Я, не задумываясь, могу убить Маргрейва только за то, что он проделал с тобой. И за то, что заставил пережить тебя.
Она покачала головой:
— Нет, вы не должны этого делать. Чтобы оправдаться, вам придется рассказать о том, что я претерпела от рук Маргрейва, но и этого, возможно, будет недостаточно. К тому же я не хочу, чтобы весь Лондон узнал обо мне правду. А что вы скажете в суде? Что убили его из-за меня? Но до недавнего времени моей опекуншей была его мать. Вы же не имеете на меня никаких прав. Я вам не родственница, не жена. Я даже не могу считать себя вашей любовницей. Поэтому не стоит мстить за меня. Это никому не принесет пользы.
— Значит, ты предпочла бы, чтобы причиной мести стали политические, а не личные соображения?
— Но разве сначала вы с полковником думали не об этом?
— Да. Только убийство Радерфорда заставило меня переосмыслить события. К счастью, все думают, что он сбежал в Америку. Даже его родственников убедили в том, что это убийство связано с карточными долгами или с политикой.
— Вам следует сосредоточиться на убийстве мистера Кендалла, — сказала Индия. — Или подумать о том, как Маргрейву удалось организовать покушение на жизнь принца-регента. И еще остается вопрос о леди Маккуэй-Хауэлл.
Саут усмехнулся и снова покосился на Индию.
— Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь.
Она пожала плечами.
— Вы в чем-то меня подозреваете, милорд?
Саут внезапно рассмеялся.
— Ты по-прежнему называешь меня «милорд». Хотя мы договорились, что ты будешь называть меня иначе. И ты постоянно стараешься напомнить мне о неравенстве нашего положения. Но уверяю, это неравенство гораздо важнее для тебя, чем для меня. Кстати, ты так и не сказала, что любишь меня.
Индия судорожно сглотнула.
— Неужели это так важно? Подобное признание еще больше все осложнит. К тому же ваши друзья…
— Черт с ними!
Индия рассмеялась, но тут же смутилась.
— Может быть, вы подадите мне пример?
— Я уже подал.
Она нахмурилась.
— Ничего подобного.
— «Я двинулся сюда тебя посватать». Разве я не говорил этого накануне?
— Но ведь это ничего не значит. Всего лишь строчки из «Укрощения строптивой».
— Потому что лучших я не смог бы придумать сам.
— Но вы просто пошутили.
— Нет, это было предупреждение.
— Предупреждение?
— О моем намерении жениться на тебе.
Сердце Индии гулко застучало. Ей стало трудно дышать, и она не могла вымолвить ни слова.
— Индия?
Она покачала головой и прикрыла рот ладонью. И тут же с губ сорвался нервный смешок, сменившийся икотой. Саут нахмурился.
— Индия, тебе плохо? Принести воды?
Она сделала глубокий вдох и ответила:
— Нет-нет, все в порядке.
— Мне так не кажется. — Саут заставил ее лечь на спину и заглянул ей в глаза. — Это потому, что ты не можешь представить себя моей женой?
— Нет, вовсе не поэтому, — тихо прошептала Индия. — Как раз потому, что вполне могу такое представить.
— И что же?
Он no-прежнему смотрел ей в глаза.
— Полагаю, вам не следует об этом говорить. Но я действительно люблю вас. — Она грустно улыбнулась. — Ну вот, я теперь сказала… Вы добились, чего хотели. Вы заставили меня произнести эти слова.
— Индия, ты ошибаешься, если думаешь, что я заговорил о женитьбе, чтобы вырвать у тебя признание.
— Тогда почему же вы об этом заговорили?
— Потому что я и в самом деле люблю тебя. И мне кажется, что из этого следует только один вывод: мы должны пожениться. Это естественно и неоспоримо.
— Вы заблуждаетесь, милорд.
Саут тяжко вздохнул.
— Индия, неужели ты не понимаешь? Ты пытаешься создать между нами преграду, хотя ее не должно быть.
— Я не стану спорить с вами. Лучше обратитесь за советом к своим друзьям и родственникам. Уверена, что они приведут вам убедительные доводы, то есть объяснят, почему такой брак невозможен.
— Но я же люблю тебя, Индия.
— И я вас люблю. Однако это вовсе не значит, что мы должны пожениться. К тому же я уже сказала: такой брак был бы невоз…
— У меня есть особое разрешение на брак — перебил Саут. — И я тебе его покажу.
В груди у Индии потеплело, но все же она заявила:
— И вы хотите, чтобы я клюнула на эту приманку? Уверяю вас, не клюну.
Саут пожал плечами, натянул на себя одеяло.
— Спокойной ночи, Индия.
Она что-то пробормотала себе под нос и перевернулась на другой бок. Потом прошептала:
— Спокойной ночи.
Вскоре дыхание Саута стало ровным и спокойным. Индия же никак не могла заснуть. «А может, и он не спит?» — подумала она. Снова повернувшись к Сауту, Индия вполголоса проговорила:
— А что это за особое разрешение?
— То, за которым я обращался и которое получил, когда ездил в Лондон, — тотчас же ответил Саут.
Индия вздрогнула и приподнялась на локте.
— Но вы тогда совсем меня не знали, — пробормотала она — Почему же вы так поступили?
— Из-за Элизабет и Норта.
— Но при чем здесь они? Я вас не понимаю.
— Их брак был заключен при весьма… сложных обстоятельствах, — продолжал Саут. — Больше сказать не могу. Так вот, после похорон герцога я увидел их у Уэста и понял: у них несчастливый брак. — Виконт приподнялся и поцеловал Индию в лоб. — Видишь ли, именно неудача Норта и подвигла меня на этот шаг. Да, именно поэтому я обратился за разрешением. Для тебя это, конечно, прозвучит странно, но тогда я понял…
Ночную тишину внезапно нарушил скрип половиц. Индия вздрогнула и тотчас же села на постели. Саут положил руку ей на плечо и вполголоса проговорил:
— Я тоже слышал. Пойду посмотрю, а ты останешься здесь.
Индия молча кивнула и снова легла. Саут же осторожно выскользнул из постели и нашел свои бриджи. Надев их, он заправил за широкий пояс подол ночной рубашки и, шагнув к платяному шкафу, взял с нижней полки пистолет. Затем наклонился и подобрал с пола ночную рубашку Индий. Бросив ее ей, сказал:
— Надень на всякий случай. Впрочем, очень может быть, что это ложная тревога.
Индия в изумлении уставилась на пистолет в его руке, и виконт пояснил:
— Это тоже на всякий случай. — Он улыбнулся Индии и, шагнув к двери, вышел из комнаты.
Саут прошел по коридору и подошел к лестнице. На верхней площадке остановился и прислушался. Тут снова послышалось поскрипывание; на сей раз скрипели не половицы, но все же было очевидно: в дом кто-то проник.
Немного помедлив, Саут начал спускаться. Теперь он уже был почти уверен, что это не Дарроу, однако не очень беспокоился — его пистолет всегда был заряжен, и виконт мог выстрелить в любой момент.
Спустившись вниз, он подошел к открытой двери гостиной и снова прислушался.
— Рад тебя видеть, дружище! — раздался голос Уэста.
Саут вздрогнул от неожиданности.
— Черт подери, Уэст! Ведь я мог подстрелить тебя! — Виконт переступил порог гостиной.
Уэст взглянул на пистолет в руке друга и с невозмутимым видом проговорил:
— Я счастлив, что ты все-таки оставил меня в живых.
— Мне кажется, сейчас не время для шуток, — проворчал Саут.
Уэст пожал плечами и поднялся с кушетки. Шагнув к столу, он увеличил пламя масляной лампы и сказал:
— Сожалею, что побеспокоил тебя. Но я вовсе не хотел этого. Просто собирался отдохнуть до рассвета.
— Так ты нигде не останавливался по дороге?
— Нет, я прямиком из Лондона.
Саут с удивлением взглянул на друга:
— Значит, если я правильно понял, ты здесь не для того, чтобы осмотреть полученное поместье? Ведь с этим можно было бы повременить.
— Разумеется. Туда я мог бы явиться и попозже. А ты уже видел мое поместье?
— Да, когда проезжал мимо. Вероятно, там сейчас живет твой брат. Я прав?
Уэст проигнорировал вопрос. Снова взглянув на пистолет в руке виконта, он с усмешкой сказал:
— Если ты не собираешься в меня стрелять, тебе следовало бы опустить его.
Саут тоже усмехнулся — он лишь сейчас сообразил, что держит Уэста под прицелом.
— Значит, все дело в Элизабет? — Виконт положил пистолет на стол и уселся на табурет.
Уэст покачал головой:
— Нет, у них с Нортом, похоже, все в порядке. Во всяком случае, он утверждает, что они до неприличия счастливы.
Саут невольно улыбнулся; он прекрасно знал, что друг с большим недоверием относился к романтическим союзам.
— Уэст, так зачем же ты приехал? Что привело тебя сюда?
Уэст указал пальцем на свою дорожную сумку, лежавшую у стены. Рядом с сумкой стояли два рулона в полотняных чехлах — так обычно упаковывали морские карты.
— Вот, — сказал он, — я случайно наткнулся на них, когда выполнял задание полковника. Я показал их ему, а он направил меня к тебе.
— Но что это? — спросил Саут. — Какие-то карты?
— Нет. Надо, чтобы ты посмотрел их. — Уэст с беспокойством взглянул на друга и спросил: — Мисс Парр спит?
Саут медлил с ответом. Ему вдруг пришло в голову, что Индия стоит на верхней ступеньке лестницы и слушает их разговор.
— Да, она спит, — сказал он наконец. — Если только мы не разбудили ее.
«По крайней мере такой ответ означает, что Индия не спит в моей постели», — подумал виконт. И тотчас же сообразил, что Уэст не должен был знать, кого он привез в его коттедж.
— Это полковник сказал тебе, что мисс Парр здесь? Или я допустил какую-нибудь оплошность?
— Да, полковник. Но уверяю тебя, он сообщил мне об этом крайне неохотно. Я понятия не имел, кого ты сюда привез.
Уэст подошел к стене, взял оба рулона и вернулся к столу.
— Вот… Я не знал, что с этим делать, а полковник решил, что ты придумаешь. — Передав один из рулонов Сауту, он бросил взгляд в сторону лестницы и пробормотал: — Возможно, к лучшему, что ты меня услышал. Думаю, утром все было бы сложнее.
— Хочешь сказать, из-за присутствия мисс Парр?
Уэст кивнул, и Саут тоже посмотрел на лестницу. Если Индия там и стояла, то на самом верху. Виконт уже догадался, что за рулоны привез друг, и ему очень не хотелось, чтобы Индия их увидела.
Саут развязал тесемку, снял чехол и принялся разворачивать рулон. Уэст же деликатно отступил на несколько шагов.
— О Господи… — пробормотал Саут. Перед ним действительно была картина, причем краски оказались настолько яркими, что хотелось зажмуриться.
Виконт смотрел на полотно как завороженный. В комнате, изображенной Маргрейвом, не было ни лампы, ни свечей, ни огня в камине — источником света была обнаженная Индия, возлежавшая в шезлонге с ярко-синей обивкой; фоном же служила бархатная ткань цвета рубинов, тяжелыми складками ниспадавшая на пол со спинки шезлонга. Кожа Индии отливала перламутром, распущенные по плечам волосы — золотом, глаза же казались затуманенными, сонными, и их блеск походил на темный блеск оникса. Губы ее были чуть приоткрыты, и кончик розового языка виднелся меж ослепительно белых зубов. Груди же отяжелели, соски казались напряженными, а между ног влажно поблескивал светлый треугольник — было очевидно, что она возбуждена и что лоно ее еще хранит следы соития.
Но Индия была в комнате не одна. На заднем плане Маргрейв поместил фигуры двух мужчин — можно было видеть только их обнаженные спины. Третий, также обнаженный, стоял у шезлонга; он стоял, чуть согнув ноги в коленях, и его детородный орган был предельно возбужден, Казалось, что в следующий миг мужчина схватит Индию за лодыжки, рванет на себя и, опустившись на колени, овладеет ею.
Даже закрыв глаза, Саут не мог отогнать это видение — настолько оно было реальным. Выругавшись сквозь зубы, Саут отложил картину. Открыв глаза, он увидел, что Уэст поспешно сворачивает холст.
— Хочешь посмотреть другую?
— А я должен?
Уэст в смущении потупился, и Саут пробормотал:
— Что ж, давай, если это так необходимо.
Виконт взял второй рулон и стал разворачивать его. Достаточно было бросить на картину лишь беглый взгляд, чтобы понять, что это еще одно творение Маргрейва — те же ослепительные краски и тот же таинственный свет, словно исходящий от обнаженного тела Индии. На сей раз она была изображена в каком-то храме — бросались в глаза изящные дорические колонны, блестящий пол и нечто, напоминавшее алтарь из зеленоватого мрамора. Индия, стоявшая между двумя колоннами, была скована золотыми цепями…
Саут свернул холст и вернул его Уэсту.
— Где ты их взял?
— Украл, — ухмыльнулся Уэст.
Такой ответ не удовлетворил виконта.
— А нельзя ли поподробнее?
— Могу сказать только одно: картины находились у иностранного дипломата.
Саут в задумчивости покачал головой:
— Полагаю, это не такие произведения искусства, о пропаже которых станут заявлять.
— Я точно так же думаю, — сказал Уэст. Поставив рулоны у стены, он вернулся к столу. — Ты, возможно, не поверишь, Саут, но то, что я выяснил, имеет отношение к «епископам».
Виконт вздрогнул от неожиданности.
— К «епископам»? Ты говоришь об «Обществе»?
— Да, — кивнул Уэст.
— То есть речь идет об одном из бывших учеников Хэмбрик-Холла?
Уэст снова кивнул.
— Так чего же от меня хочет полковник? — спросил Саут.
Усевшись на кушетку, Уэст вполголоса проговорил:
— Я должен расспросить мисс Парр о картинах. Ты позволишь?
— Если она захочет отвечать. Но думаю, в этом нет необходимости. Я кое-что знаю о них.
— Она рассказала тебе?
— Да.
Уэст с удивлением посмотрел на друга, и виконт пояснил:
— Она беспокоится, что картины могут быть выставлены и широкая публика увидит их.
— Это погубит ее репутацию, — в смущении пробормотал Уэст.
— Разумеется, погубит.
— Прости, если я слишком много себе позволяю, но ты… — Уэст на мгновение умолк. — Скажи, какие у вас отношения? Я имею в виду Индию Парр… У тебя с ней роман?
— Я собираюсь жениться на ней, — ответил Саут.
Он пристально взглянул на друга, но Уэст ничем не выдал своего удивления.
— Вопрос только в том, захочет ли Индия выйти за меня, — продолжал виконт.
Уэст едва заметно улыбнулся.
— Значит, она женщина с характером.
— Она даже утверждает, что имеет обо всем собственное мнение.
Уэст внимательно посмотрел на друга.
— Ты делился с кем-нибудь своими планами?
— Нет, только с ней. Ты первый узнал об этом, И я бы попросил тебя ничего не говорить ни Исту, ни Нортхему. Полковнику — также.
Уэст пожал плечами.
— Да они бы мне и не поверили Признаюсь, я тоже не очень-то верю.
Саут промолчал, и Уэст спросил.
— Мисс Парр назвала тебе имя художника? На картинах нет подписи автора, но думаю, что они написаны одной рукой.
— Совершенно верно. Художник — Маргрейв.
— Маргрейв?
— Он теперь граф. А когда-то был связан с «епископами», Уэст. Тебя это заинтересует. Маргрейв учился в Хэмбрик-Холле в то же время, что и мы, и являлся членом «Общества». Тогда он был виконтом Ньюлендом. Правда, я не помню его.
Уэст ненадолго задумался, потом спросил:
— Он моложе нас? Или старше?
— На пять лет моложе.
— Значит, был одним из мальчиков, прислуживавших при алтаре.
Тут Уэст улыбнулся и сказал:
— Теперь вспомнил. Его звали Аллен Парриш. У него было прозвище Фаллос. Разве не помнишь? «Епископы» уверяли всех, что он носит на шее цепочку, а на ней — фаллос из черного дерева. Якобы он давал ему какую-то мистическую власть.
И тут Саут наконец-то вспомнил — в его памяти возник образ худенького мальчика с заостренными чертами лица и темными глазами.
— Значит, Парриш?.. — пробормотал виконт. — Да, все сходится.
— Черт возьми, ты о чем?
Уэст в изумлении уставился на друга.
— Парриш и Парр, — продолжал Саут. — Теперь все понятно.
— А мне совершенно ничего не понятно, — проворчал Уэст. — О чем ты говоришь?
— Видишь ли, это не имеет отношения к картинам.
Уэст решил, что не стоит вызывать друга на более откровенные признания, и спросил:
— Что еще ты можешь сообщить о картинах?
— Индия сказала, что они — плод фантазии.
— Но она ведь позировала Маргрейву?
— Позировала, но не всегда по доброй воле.
И виконт рассказал Уэсту то, что узнал от Индии. Рассказал, конечно же, далеко не все. Уэст же, проявив деликатность, ограничился лишь теми вопросами, которые имели отношение к его расследованию.
Когда Саут окончил свой рассказ, Уэст встал, подошел к буфету с напитками и налил себе виски. Взглянув на друга, спросил.
— Налить тебе?
Виконт кивнул.
Уэст наполнил второй стакан и передал его Сауту.
— А мисс Парр сказала, сколько картин написал Маргрейв? — спросил Уэст, снова усевшись на кушетку.
— Она считает, что их немного. Но это, — Саут указал на рулоны, — конечно же, не все. А других картин ты не видел?
Тонкий лунный луч пробился сквозь полог сосновых ветвей и высветил его плечо. Заметив это, он сделал шаг назад, и тьма снова поглотила его.
Впрочем, едва ли кто-нибудь мог его увидеть. У дома в такое время никого не было, а Саутертон и Индия, возможно, уже спали; свет же за занавесками мог быть всего лишь отблеском огня в камине. А то, что он принимал за движение в комнате, вероятно, было всего лишь игрой света и ветра, задувавшего в щели между оконными рамами. И все же следовало выждать, следовало дождаться, когда виконт с Индией заснут покрепче, и только после этого можно будет попытаться проникнуть в дом.
Индия слезла с коленей Саута, и он не пытался удержать ее. Почти тотчас же, поднявшись на ноги, виконт в задумчивости прошелся по комнате. Остановившись, повернулся к Индии и проговорил:
— Тебе уже давно следовало сказать мне об этом. Такая мысль тебе не приходила в голову?
— Почему же… Приходила…
— Но ты так ничего и не сказала.
— А зачем? Ведь я ни в чем его не подозревала. К тому же я была обязана опекать его… и защищать.
— Любой ценой? — Виконт пристально взглянул на Индию. — Неужели ты не понимаешь, что он опасен?
Она пожала плечами.
— Видите ли, я считала, что он опасен только для себя самого. Отчасти — и для меня. Именно такого мнения я придерживалась, когда вы увезли меня из театра. Я полагала, что Маргрейв может каким-нибудь способом отомстить мне, но мне и в голову не приходило, что граф опасен для кого-нибудь еще. Я считала, что он не способен совершить убийство. Да, я действительно так думала. Поэтому и не решалась рассказать о метаморфозах Маргрейва. Ведь рассказав об этом, я бы поставила его в очень неловкое положение.
— Индия, но ты же…
— Не перебивайте меня, пожалуйста! — Она повысила голос. — Я думала, что если вы правы, Саут, и если он действительно убил мистера Кендалла, то я должна взять на себя свою долю вины — возможно, вернуться к Маргрейву.
Откровенно говоря, теперь я склонна полагать, что и впрямь имею к этому убийству некоторое отношение. Ваши аргументы, милорд, были очень убедительны, и вы не можете взять свои слова обратно. Но скажите, вы все еще считаете, что Маргрейв убил и мистера Радерфорда?
Саут не мог слукавить.
— Да, — ответил он. — Я до сих пор так считаю. По крайней мере я уверен: именно граф задумал это убийство.
Индия кивнула. Немного помедлив, спросила.
— И он же покушался на жизнь принца-регента?
— Да.
— И вы по-прежнему считаете, что жизнь леди Маккуэй-Хауэлл в опасности?
Виконт вздохнул.
— Если принять во внимание то, что ты мне сказала, — да, в опасности.
— Но в таком случае, милорд, и вам угрожает опасность.
— Мне?.. Индия, ты действительно так думаешь?
Она снова кивнула.
— Вы же прекрасно знаете: Маргрейв в курсе, что я с вами Именно поэтому вы должны опасаться его. Думаете, я не понимаю, почему вы решили увезти меня из Лондона и поселить в Эмбермиде? Вы рассчитывали получить нужную вам информацию, а кроме того, надеялись, что таким образом заставите убийцу приступить к решительным действиям — тогда он обнаружил бы себя.
Виконт молчал, и Индия спросила:
— Я же права? Ведь вы с полковником решили использовать меня как наживку — чтобы поймать на крючок убийцу.
Саут по-прежнему молчал. Наконец он сказал:
— Только не полковник. Когда он узнал о моем плане, он высказал свое мнение. Блэквуд заявил, что не следует этого делать.
Индия кивнула.
— Что ж, я его понимаю. Он не хочет, чтобы с вами случилось то же, что с мистером Кендаллом и мистером Радерфордом. Да и я не могу сказать, что одобряю ваш поступок.
И тут Саут наконец-то понял Индия не думала о собственной безопасности — она беспокоилась за него. И это открытие привело виконта в замешательство.
— Ты должна возненавидеть меня, — пробормотал он, потупившись.
— Вам не кажется, что я права? — спросила Индия. — Поверьте, Маргрейв попытается убить вас, и если вы будете вести себя не более разумно, чем те двое, то ему это удастся. Сожалею, что не поняла этого с самого начала. Но ведь вы считали, что вам следует многое утаивать от меня. Так что позвольте защитить вас, милорд.
— Защитить меня? — Саут усмехнулся. — Но, Индия, ты же только что сказала, что я использовал тебя как наживку. Неужели это не оскорбительно для тебя?
— У вас, милорд, весьма любопытный склад ума. Дело вовсе не в том, что это может быть для меня оскорбительно, а в том, что гнев Маргрейва не так опасен для меня, как для вас. Что бы со мной ни случилось, моей жизни ничего не угрожает, а вот вас он непременно попытается убить.
— И все-таки я беспокоюсь за тебя, — проговорил Саут.
— Но именно поэтому ваша жизнь в опасности, — возразила Индия.
Она сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
— И именно поэтому мне следует вернуться в Лондон. Причем как можно скорее. Здесь слишком безлюдно. И здесь мне трудно будет отвлечь внимание Маргрейва. Вы будете лучше защищены, если за вами будут присматривать ваши друзья.
— Нет, — заявил виконт.
— Нет?.. Но почему?
Саут, казалось, не слышал ее вопроса. Он молча подошел к гардеробу и вытащил свою ночную рубашку. Надев ее, снял бриджи и, убедившись, что огонь в камине горит жарко, шагнул к кровати и забрался под одеяло. Индия внимательно на него посмотрела и пришла к заключению, что он не склонен продолжать беседу. Легонько прикоснувшись к его плечу, она спросила:
— Почему вы хмуритесь? Не стоит на меня сердиться.
— Я не сержусь, — пробормотал он, глядя в потолок.
Чуть приподнявшись, Индия задула свечу и, сбросив халат, тоже забралась под одеяло.
— Не надо меня игнорировать, — сказала она. — Возможно, вы привыкли отдавать приказания. И привыкли, чтобы вам подчинялись. Но для меня недостаточно, если вы говорите мне «нет». Я заслуживаю объяснения.
Приподнявшись на локте, Индия заглянула ему в лицо и поняла, что озадачила его.
— Думаю, вы слишком высокомерны, милорд. Поэтому и сердитесь, когда вам задают вопросы.
Саут по-прежнему молчал. Наконец вздохнул и, покосившись на Индию, проговорил:
— Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе вернуться к Маргрейву? Неужели ты действительно хочешь к нему вернуться?
— Да, хочу. Но ненадолго. Ведь сейчас у вас нет улик, чтобы арестовать его. Нет никаких доказательств того, что он совершил преступления. И конечно же, вы не способны отнять жизнь человека без суда и следствия.
— Не пытайся меня разубедить, Индия. Я, не задумываясь, могу убить Маргрейва только за то, что он проделал с тобой. И за то, что заставил пережить тебя.
Она покачала головой:
— Нет, вы не должны этого делать. Чтобы оправдаться, вам придется рассказать о том, что я претерпела от рук Маргрейва, но и этого, возможно, будет недостаточно. К тому же я не хочу, чтобы весь Лондон узнал обо мне правду. А что вы скажете в суде? Что убили его из-за меня? Но до недавнего времени моей опекуншей была его мать. Вы же не имеете на меня никаких прав. Я вам не родственница, не жена. Я даже не могу считать себя вашей любовницей. Поэтому не стоит мстить за меня. Это никому не принесет пользы.
— Значит, ты предпочла бы, чтобы причиной мести стали политические, а не личные соображения?
— Но разве сначала вы с полковником думали не об этом?
— Да. Только убийство Радерфорда заставило меня переосмыслить события. К счастью, все думают, что он сбежал в Америку. Даже его родственников убедили в том, что это убийство связано с карточными долгами или с политикой.
— Вам следует сосредоточиться на убийстве мистера Кендалла, — сказала Индия. — Или подумать о том, как Маргрейву удалось организовать покушение на жизнь принца-регента. И еще остается вопрос о леди Маккуэй-Хауэлл.
Саут усмехнулся и снова покосился на Индию.
— Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь.
Она пожала плечами.
— Вы в чем-то меня подозреваете, милорд?
Саут внезапно рассмеялся.
— Ты по-прежнему называешь меня «милорд». Хотя мы договорились, что ты будешь называть меня иначе. И ты постоянно стараешься напомнить мне о неравенстве нашего положения. Но уверяю, это неравенство гораздо важнее для тебя, чем для меня. Кстати, ты так и не сказала, что любишь меня.
Индия судорожно сглотнула.
— Неужели это так важно? Подобное признание еще больше все осложнит. К тому же ваши друзья…
— Черт с ними!
Индия рассмеялась, но тут же смутилась.
— Может быть, вы подадите мне пример?
— Я уже подал.
Она нахмурилась.
— Ничего подобного.
— «Я двинулся сюда тебя посватать». Разве я не говорил этого накануне?
— Но ведь это ничего не значит. Всего лишь строчки из «Укрощения строптивой».
— Потому что лучших я не смог бы придумать сам.
— Но вы просто пошутили.
— Нет, это было предупреждение.
— Предупреждение?
— О моем намерении жениться на тебе.
Сердце Индии гулко застучало. Ей стало трудно дышать, и она не могла вымолвить ни слова.
— Индия?
Она покачала головой и прикрыла рот ладонью. И тут же с губ сорвался нервный смешок, сменившийся икотой. Саут нахмурился.
— Индия, тебе плохо? Принести воды?
Она сделала глубокий вдох и ответила:
— Нет-нет, все в порядке.
— Мне так не кажется. — Саут заставил ее лечь на спину и заглянул ей в глаза. — Это потому, что ты не можешь представить себя моей женой?
— Нет, вовсе не поэтому, — тихо прошептала Индия. — Как раз потому, что вполне могу такое представить.
— И что же?
Он no-прежнему смотрел ей в глаза.
— Полагаю, вам не следует об этом говорить. Но я действительно люблю вас. — Она грустно улыбнулась. — Ну вот, я теперь сказала… Вы добились, чего хотели. Вы заставили меня произнести эти слова.
— Индия, ты ошибаешься, если думаешь, что я заговорил о женитьбе, чтобы вырвать у тебя признание.
— Тогда почему же вы об этом заговорили?
— Потому что я и в самом деле люблю тебя. И мне кажется, что из этого следует только один вывод: мы должны пожениться. Это естественно и неоспоримо.
— Вы заблуждаетесь, милорд.
Саут тяжко вздохнул.
— Индия, неужели ты не понимаешь? Ты пытаешься создать между нами преграду, хотя ее не должно быть.
— Я не стану спорить с вами. Лучше обратитесь за советом к своим друзьям и родственникам. Уверена, что они приведут вам убедительные доводы, то есть объяснят, почему такой брак невозможен.
— Но я же люблю тебя, Индия.
— И я вас люблю. Однако это вовсе не значит, что мы должны пожениться. К тому же я уже сказала: такой брак был бы невоз…
— У меня есть особое разрешение на брак — перебил Саут. — И я тебе его покажу.
В груди у Индии потеплело, но все же она заявила:
— И вы хотите, чтобы я клюнула на эту приманку? Уверяю вас, не клюну.
Саут пожал плечами, натянул на себя одеяло.
— Спокойной ночи, Индия.
Она что-то пробормотала себе под нос и перевернулась на другой бок. Потом прошептала:
— Спокойной ночи.
Вскоре дыхание Саута стало ровным и спокойным. Индия же никак не могла заснуть. «А может, и он не спит?» — подумала она. Снова повернувшись к Сауту, Индия вполголоса проговорила:
— А что это за особое разрешение?
— То, за которым я обращался и которое получил, когда ездил в Лондон, — тотчас же ответил Саут.
Индия вздрогнула и приподнялась на локте.
— Но вы тогда совсем меня не знали, — пробормотала она — Почему же вы так поступили?
— Из-за Элизабет и Норта.
— Но при чем здесь они? Я вас не понимаю.
— Их брак был заключен при весьма… сложных обстоятельствах, — продолжал Саут. — Больше сказать не могу. Так вот, после похорон герцога я увидел их у Уэста и понял: у них несчастливый брак. — Виконт приподнялся и поцеловал Индию в лоб. — Видишь ли, именно неудача Норта и подвигла меня на этот шаг. Да, именно поэтому я обратился за разрешением. Для тебя это, конечно, прозвучит странно, но тогда я понял…
Ночную тишину внезапно нарушил скрип половиц. Индия вздрогнула и тотчас же села на постели. Саут положил руку ей на плечо и вполголоса проговорил:
— Я тоже слышал. Пойду посмотрю, а ты останешься здесь.
Индия молча кивнула и снова легла. Саут же осторожно выскользнул из постели и нашел свои бриджи. Надев их, он заправил за широкий пояс подол ночной рубашки и, шагнув к платяному шкафу, взял с нижней полки пистолет. Затем наклонился и подобрал с пола ночную рубашку Индий. Бросив ее ей, сказал:
— Надень на всякий случай. Впрочем, очень может быть, что это ложная тревога.
Индия в изумлении уставилась на пистолет в его руке, и виконт пояснил:
— Это тоже на всякий случай. — Он улыбнулся Индии и, шагнув к двери, вышел из комнаты.
Саут прошел по коридору и подошел к лестнице. На верхней площадке остановился и прислушался. Тут снова послышалось поскрипывание; на сей раз скрипели не половицы, но все же было очевидно: в дом кто-то проник.
Немного помедлив, Саут начал спускаться. Теперь он уже был почти уверен, что это не Дарроу, однако не очень беспокоился — его пистолет всегда был заряжен, и виконт мог выстрелить в любой момент.
Спустившись вниз, он подошел к открытой двери гостиной и снова прислушался.
— Рад тебя видеть, дружище! — раздался голос Уэста.
Саут вздрогнул от неожиданности.
— Черт подери, Уэст! Ведь я мог подстрелить тебя! — Виконт переступил порог гостиной.
Уэст взглянул на пистолет в руке друга и с невозмутимым видом проговорил:
— Я счастлив, что ты все-таки оставил меня в живых.
— Мне кажется, сейчас не время для шуток, — проворчал Саут.
Уэст пожал плечами и поднялся с кушетки. Шагнув к столу, он увеличил пламя масляной лампы и сказал:
— Сожалею, что побеспокоил тебя. Но я вовсе не хотел этого. Просто собирался отдохнуть до рассвета.
— Так ты нигде не останавливался по дороге?
— Нет, я прямиком из Лондона.
Саут с удивлением взглянул на друга:
— Значит, если я правильно понял, ты здесь не для того, чтобы осмотреть полученное поместье? Ведь с этим можно было бы повременить.
— Разумеется. Туда я мог бы явиться и попозже. А ты уже видел мое поместье?
— Да, когда проезжал мимо. Вероятно, там сейчас живет твой брат. Я прав?
Уэст проигнорировал вопрос. Снова взглянув на пистолет в руке виконта, он с усмешкой сказал:
— Если ты не собираешься в меня стрелять, тебе следовало бы опустить его.
Саут тоже усмехнулся — он лишь сейчас сообразил, что держит Уэста под прицелом.
— Значит, все дело в Элизабет? — Виконт положил пистолет на стол и уселся на табурет.
Уэст покачал головой:
— Нет, у них с Нортом, похоже, все в порядке. Во всяком случае, он утверждает, что они до неприличия счастливы.
Саут невольно улыбнулся; он прекрасно знал, что друг с большим недоверием относился к романтическим союзам.
— Уэст, так зачем же ты приехал? Что привело тебя сюда?
Уэст указал пальцем на свою дорожную сумку, лежавшую у стены. Рядом с сумкой стояли два рулона в полотняных чехлах — так обычно упаковывали морские карты.
— Вот, — сказал он, — я случайно наткнулся на них, когда выполнял задание полковника. Я показал их ему, а он направил меня к тебе.
— Но что это? — спросил Саут. — Какие-то карты?
— Нет. Надо, чтобы ты посмотрел их. — Уэст с беспокойством взглянул на друга и спросил: — Мисс Парр спит?
Саут медлил с ответом. Ему вдруг пришло в голову, что Индия стоит на верхней ступеньке лестницы и слушает их разговор.
— Да, она спит, — сказал он наконец. — Если только мы не разбудили ее.
«По крайней мере такой ответ означает, что Индия не спит в моей постели», — подумал виконт. И тотчас же сообразил, что Уэст не должен был знать, кого он привез в его коттедж.
— Это полковник сказал тебе, что мисс Парр здесь? Или я допустил какую-нибудь оплошность?
— Да, полковник. Но уверяю тебя, он сообщил мне об этом крайне неохотно. Я понятия не имел, кого ты сюда привез.
Уэст подошел к стене, взял оба рулона и вернулся к столу.
— Вот… Я не знал, что с этим делать, а полковник решил, что ты придумаешь. — Передав один из рулонов Сауту, он бросил взгляд в сторону лестницы и пробормотал: — Возможно, к лучшему, что ты меня услышал. Думаю, утром все было бы сложнее.
— Хочешь сказать, из-за присутствия мисс Парр?
Уэст кивнул, и Саут тоже посмотрел на лестницу. Если Индия там и стояла, то на самом верху. Виконт уже догадался, что за рулоны привез друг, и ему очень не хотелось, чтобы Индия их увидела.
Саут развязал тесемку, снял чехол и принялся разворачивать рулон. Уэст же деликатно отступил на несколько шагов.
— О Господи… — пробормотал Саут. Перед ним действительно была картина, причем краски оказались настолько яркими, что хотелось зажмуриться.
Виконт смотрел на полотно как завороженный. В комнате, изображенной Маргрейвом, не было ни лампы, ни свечей, ни огня в камине — источником света была обнаженная Индия, возлежавшая в шезлонге с ярко-синей обивкой; фоном же служила бархатная ткань цвета рубинов, тяжелыми складками ниспадавшая на пол со спинки шезлонга. Кожа Индии отливала перламутром, распущенные по плечам волосы — золотом, глаза же казались затуманенными, сонными, и их блеск походил на темный блеск оникса. Губы ее были чуть приоткрыты, и кончик розового языка виднелся меж ослепительно белых зубов. Груди же отяжелели, соски казались напряженными, а между ног влажно поблескивал светлый треугольник — было очевидно, что она возбуждена и что лоно ее еще хранит следы соития.
Но Индия была в комнате не одна. На заднем плане Маргрейв поместил фигуры двух мужчин — можно было видеть только их обнаженные спины. Третий, также обнаженный, стоял у шезлонга; он стоял, чуть согнув ноги в коленях, и его детородный орган был предельно возбужден, Казалось, что в следующий миг мужчина схватит Индию за лодыжки, рванет на себя и, опустившись на колени, овладеет ею.
Даже закрыв глаза, Саут не мог отогнать это видение — настолько оно было реальным. Выругавшись сквозь зубы, Саут отложил картину. Открыв глаза, он увидел, что Уэст поспешно сворачивает холст.
— Хочешь посмотреть другую?
— А я должен?
Уэст в смущении потупился, и Саут пробормотал:
— Что ж, давай, если это так необходимо.
Виконт взял второй рулон и стал разворачивать его. Достаточно было бросить на картину лишь беглый взгляд, чтобы понять, что это еще одно творение Маргрейва — те же ослепительные краски и тот же таинственный свет, словно исходящий от обнаженного тела Индии. На сей раз она была изображена в каком-то храме — бросались в глаза изящные дорические колонны, блестящий пол и нечто, напоминавшее алтарь из зеленоватого мрамора. Индия, стоявшая между двумя колоннами, была скована золотыми цепями…
Саут свернул холст и вернул его Уэсту.
— Где ты их взял?
— Украл, — ухмыльнулся Уэст.
Такой ответ не удовлетворил виконта.
— А нельзя ли поподробнее?
— Могу сказать только одно: картины находились у иностранного дипломата.
Саут в задумчивости покачал головой:
— Полагаю, это не такие произведения искусства, о пропаже которых станут заявлять.
— Я точно так же думаю, — сказал Уэст. Поставив рулоны у стены, он вернулся к столу. — Ты, возможно, не поверишь, Саут, но то, что я выяснил, имеет отношение к «епископам».
Виконт вздрогнул от неожиданности.
— К «епископам»? Ты говоришь об «Обществе»?
— Да, — кивнул Уэст.
— То есть речь идет об одном из бывших учеников Хэмбрик-Холла?
Уэст снова кивнул.
— Так чего же от меня хочет полковник? — спросил Саут.
Усевшись на кушетку, Уэст вполголоса проговорил:
— Я должен расспросить мисс Парр о картинах. Ты позволишь?
— Если она захочет отвечать. Но думаю, в этом нет необходимости. Я кое-что знаю о них.
— Она рассказала тебе?
— Да.
Уэст с удивлением посмотрел на друга, и виконт пояснил:
— Она беспокоится, что картины могут быть выставлены и широкая публика увидит их.
— Это погубит ее репутацию, — в смущении пробормотал Уэст.
— Разумеется, погубит.
— Прости, если я слишком много себе позволяю, но ты… — Уэст на мгновение умолк. — Скажи, какие у вас отношения? Я имею в виду Индию Парр… У тебя с ней роман?
— Я собираюсь жениться на ней, — ответил Саут.
Он пристально взглянул на друга, но Уэст ничем не выдал своего удивления.
— Вопрос только в том, захочет ли Индия выйти за меня, — продолжал виконт.
Уэст едва заметно улыбнулся.
— Значит, она женщина с характером.
— Она даже утверждает, что имеет обо всем собственное мнение.
Уэст внимательно посмотрел на друга.
— Ты делился с кем-нибудь своими планами?
— Нет, только с ней. Ты первый узнал об этом, И я бы попросил тебя ничего не говорить ни Исту, ни Нортхему. Полковнику — также.
Уэст пожал плечами.
— Да они бы мне и не поверили Признаюсь, я тоже не очень-то верю.
Саут промолчал, и Уэст спросил.
— Мисс Парр назвала тебе имя художника? На картинах нет подписи автора, но думаю, что они написаны одной рукой.
— Совершенно верно. Художник — Маргрейв.
— Маргрейв?
— Он теперь граф. А когда-то был связан с «епископами», Уэст. Тебя это заинтересует. Маргрейв учился в Хэмбрик-Холле в то же время, что и мы, и являлся членом «Общества». Тогда он был виконтом Ньюлендом. Правда, я не помню его.
Уэст ненадолго задумался, потом спросил:
— Он моложе нас? Или старше?
— На пять лет моложе.
— Значит, был одним из мальчиков, прислуживавших при алтаре.
Тут Уэст улыбнулся и сказал:
— Теперь вспомнил. Его звали Аллен Парриш. У него было прозвище Фаллос. Разве не помнишь? «Епископы» уверяли всех, что он носит на шее цепочку, а на ней — фаллос из черного дерева. Якобы он давал ему какую-то мистическую власть.
И тут Саут наконец-то вспомнил — в его памяти возник образ худенького мальчика с заостренными чертами лица и темными глазами.
— Значит, Парриш?.. — пробормотал виконт. — Да, все сходится.
— Черт возьми, ты о чем?
Уэст в изумлении уставился на друга.
— Парриш и Парр, — продолжал Саут. — Теперь все понятно.
— А мне совершенно ничего не понятно, — проворчал Уэст. — О чем ты говоришь?
— Видишь ли, это не имеет отношения к картинам.
Уэст решил, что не стоит вызывать друга на более откровенные признания, и спросил:
— Что еще ты можешь сообщить о картинах?
— Индия сказала, что они — плод фантазии.
— Но она ведь позировала Маргрейву?
— Позировала, но не всегда по доброй воле.
И виконт рассказал Уэсту то, что узнал от Индии. Рассказал, конечно же, далеко не все. Уэст же, проявив деликатность, ограничился лишь теми вопросами, которые имели отношение к его расследованию.
Когда Саут окончил свой рассказ, Уэст встал, подошел к буфету с напитками и налил себе виски. Взглянув на друга, спросил.
— Налить тебе?
Виконт кивнул.
Уэст наполнил второй стакан и передал его Сауту.
— А мисс Парр сказала, сколько картин написал Маргрейв? — спросил Уэст, снова усевшись на кушетку.
— Она считает, что их немного. Но это, — Саут указал на рулоны, — конечно же, не все. А других картин ты не видел?