Страница:
Когда динамик над дверью произнес его фамилию, он почувствовал себя как человек, бросающийся с обрыва в пропасть. Обратной дороги не будет. В эту минуту он мог бы еще, наверно, не привлекая к себе особого внимания, попросту уйти, и это в его положении было бы наверняка самым благоразумным. Но время благоразумных поступков для него еще не пришло.
Он открыл дверь и очутился в кабине для психологического тестирования. Кроме дисплея, компьютера и табуретки, намертво вделанной в пол, здесь не было ничего.
— Садитесь, — произнес невыразительный голос из динамика над его головой. Олег повиновался, чувствуя, как внутри него все сжалось.
На этом самом первом экзамене сыпалось большинство кандидатов. Чертова машина с хорошо продуманной и совершенно непонятной для экзаменуемого системой психологических тестов отсеивала большую часть из тех, кто входил в эту комнату.
Не давая Олегу времени освоиться с обстановкой, она с ходу обрушила на него свой первый, совершенно неожиданный вопрос:
— Что общего между кошкой и яблоком? Найдите двадцать сходных свойств. У вас пять минут времени.
Сразу же на дисплее вспыхнули часы с минутной стрелкой.
Стараясь не следить за движением стрелки, мешавшей ему сосредоточиться, Олег начал перечислять: — Цвет. И яблоки и кошки бывают желтыми, — Без комментариев. Только свойство.
— Падение с высоты.
В углу экрана, рядом с вращавшейся стрелкой часов, выскочила цифра два.
— Органическая материя. — Появилась тройка.
— Округлость поверхностей. — Четыре. Больше ничего не приходило в голову. Стрелка продолжала свое неумолимое движение.
Черт возьми! А он еще собирался следить за тем, чтобы не набрать лишних очков. «Ну же, — приказал он себе, — не отвлекайся, думай о свойствах. Только о свойствах кошки и яблока, и не смотри на эту проклятую стрелку!» — Пятнистость! — Пять.
— Способность к росту! — Шесть.
— Мяуканье.
— Яблоки беззвучны.
Так, этой чертовой машине юмор не присущ… Что же еще?
— Отсутствие крыльев! — Если бы этот номер прошел, то с отрицательными свойствами он бы закончил тест за минуту, но голос в динамике сразу же проскрипел: — Только положительные свойства!
И тут Олега осенило: — Наличие внутренней жидкости! — Появилась цифра семь. Секундная стрелка пошла по второму кругу.
— Внутренние полости. — Восемь.
— Внутренние уплотнения! — Девять,
— Наличие растворенного сахара! Есть же в крови у кошек сахар? Есть.
На дисплее появилась цифра десять. И стало проще. Аминокислоты, белки, ДНК, соли магния — все пошло в дело. Он остановился на восемнадцатом свойстве, решив, что этого достаточно.
Второй тест оказался проще. Не отрывая от дисплея световой карандаш, нужно было пройти лабиринт за минуту. Олег все время следил за собой, не позволяя увлечься и притормаживая движение руки.
Перед третьим тестом Олег освоился настолько, что решил кое-что проверить. В управляющий блок любого современного компьютера вводятся специальные командные утилиты, не позволяющие машине игнорировать прямой приказ человека. Если в данном случае нет специальной блокировки этих утилит, то перед ним откроются совершенно неожиданные возможности.
— Умеете ли вы производить впечатление на окружающих? — прокаркала машина свой очередной вопрос.
— А ты умеешь производить впечатление? — в свою очередь спросил он у компьютера.
— Отвечайте «да» или «нет».
— Требую предварительного ответа на свой вопрос.
— Машины не производят впечатления. Впечатление производят только люди. Отвечайте на поставленный вопрос. Умеете ли вы производить впечатление на окружающих?
Это была серьезная победа. Теперь Олег не сомневался, что сумеет заставить машину выдать ему нужную информацию. Однако сначала игру в тесты придется продолжить. Умеет ли он производить впечатление на окружающих?
— Да, когда в этом возникает необходимость.
— Без всяких комментариев — только «да» или «нет». — Машина прекрасно усвоила менторский тон, и сбить ее с наезженной колеи было не так-то просто.
— Да.
— Вы обладаете чувством собственного достоинства?
— А кто им не обладает?
— Да или нет?
— Да. — Вы благородны?
— Безусловно.
— Да или нет?
— Да.
— Вы хвастливы?
— Это зависит от обстоятельств.
— Да или нет?
— Скорее нет, чем да.
— Отвечайте прямо.
— Нет.
— Вы откровенны?
— Смотря с кем.
— Да или нет?
Ему никак не удавалось сбить с толку этот упрямый кусок железа. Если он не изменит тактику, то игру придется вести по чужим правилам, но прежде чем пытаться их изменить, нужно закончить тест.
— Да. — Машина удовлетворенно хрюкнула. На секунду Олегу показалось, что за серой поверхностью экрана скрывается человек. Впрочем, нет. Это бы он почувствовал. К тому же слишком расточительно тратить драгоценное преподавательское время на каждого абитуриента. Восемьдесят процентов испытуемых отсеиваются на первом этапе собеседования. Нет, он имеет дело с машиной, хотя и с несколько странной машиной, способной к определенного рода эмоциям.
— Вы всегда дружелюбны? — задала она свой следующий вопрос.
— Нет.
— Вы эгоистичны?
— Нет.
— Вы часто попадаете впросак?
— Стараюсь этого не делать.
— Да или нет?
— Нет.
— Вы стремитесь к успеху?
— Нет.
— Я советую вам отвечать искренне. Тест все равно выявит все ложные ответы, за каждый ложный ответ общий балл будет уменьшаться.
Этого, пожалуй, ей говорить не следовало. Такая добренькая машина, еще и советы дает… Что-то здесь было не так…
— Вы стремитесь к успеху? — повторила машина вопрос.
— Нет, — твердо повторил Олег, с интересом ожидая ответной реакции. Ее не последовало, вместо этого прозвучал очередной вопрос: — Вы злопамятны?
— Да. Особенно если меня донимать слишком сильно. Тогда я зверею и за себя не ручаюсь.
В форму шутки он постарался облечь достаточно важные вещи. Тестирование становилось взаимным. Олег искал и время от времени находил слабые места в программе машины. Правда, и она не оставалась в долгу.
Постепенно у Олега складывалось впечатление, что в машине заложена необычная интеллектуальная программа. То самое шестое чувство, что всегда выручало его в сложных ситуациях, упрямо твердило ему, что он играет с огнем.
Тестирование продолжалось с переменным успехом. И когда оно, наконец, закончилось, Олег решительным тоном задал вопрос, ради которого и затеял всю эту опасную игру:
— Какова программа дальнейших испытаний для получивших в тестах высший балл?
— Тестирование закончено. Покиньте аудиторию.
— Они проходят специальное обследование?
— Покиньте аудиторию.
— Отвечать только «да» или «нет»! Получившие высокий балл проходят специальное обследование?
— Да.
Он встал и вышел из кабины, так и не зная, удалось ли ему победить невидимого противника и чего он, собственно, добился, получив подтверждение тому, о чем и так уже догадался.
В коридоре над дверью, ведущей в комнату тестирования, висело табло, на котором высвечивалось число баллов, полученных очередным кандидатом. Бросив на него тревожный взгляд, Олег наконец-то позволил себе немного расслабиться. Пока все шло как надо.
Двадцать три балла… Проходной двадцать, наивысший тридцать. Кажется, на этот раз ему удалось удержаться на узкой тропиночке между двумя пропастями.
С расспросами к нему бросились те, кто еще не прошел испытания. Олег отделался короткими, ничего не значащими фразами, он чувствовал себя совершенно вымотанным. Сейчас ему была дорога каждая минута. Нужно было собраться с мыслями, определить тактику дальнейшего поведения. Он знал, что передышка будет недолгой. Поединок только начинался: главный бой предстоял в медицинской комиссии.
Получившие проходной балл на психологическом тестировании в тот же день должны были пройти медицинскую комиссию. Олег надеялся, что у него будет несколько часов передышки перед этим самым серьезным испытанием. Однако через пару минут после того как он, совершенно опустошенный, рухнул на скамейку в коридоре, динамик над дверью произнес: — Кандидат Бирсов, пройдите в четвертую аудиторию!
Почему в четвертую? Почему туда вызывают его одного? До сих пор их группу не разделяли ни pa3y. Он почувствовал, как холодный страх пробирается у него между лопаток липкими ручейками пота. Что-то не сработало. Что-то было неладно… Должен ли он идти в четвертую аудиторию или лучше попытаться, пока не поздно, покинуть институт?
Нет. Если он сейчас прекратит борьбу и сбежит, его наверняка разыщут. От службы безопасности не спрячешься — именно она займется его делом, если он проиграет. Просто так студенты не сбегают с экзаменов. А Танны не должны свободно разгуливать по улицам земных городов… Ему придется довести до конца опасную игру, которую он так легкомысленно начал.
Олег встал, подошел к двери четвертой аудитории, открыл ее и очутился в светлой комнате. За столом сидели трое служащих. Двое листали какие-то толстые папки, а третий, в белом халате, копался в чемоданчике с медицинскими инструментами. Казалось, в обстановке комнаты не было ничего тревожного, но Олег своим безошибочным внутренним чутьем понял, что это не так, и попятился обратно к двери, все еще не зная, как поступить.
— Олег Бирсов, вы почему не прошли прививку против гриппа? — спросил один из тех, что листали папки с документами.
— Какую прививку?
— В городе эпидемия гриппа, и все кандидаты обязаны сделать прививку. Закатайте рукав!
Тот, что был в белом халате, достал из чемоданчика маленький пневматический шприц-пистолет и решительно направился к Олегу.
Чувствуя в этом какой-то подвох, Олег продолжал медленно отступать к двери.
— Вы что, боитесь уколов? — спросил один из сидящих за столом. И Олег понял, что попался. Он не мог показать, что чего-то боится, во всяком случае, не в приемной комиссии.
Шприц блеснул на свету, поднимаясь к его предплечью. Боли от укола он не почувствовал, но комната почему-то завертелась перед глазами, и через секунду Олег потерял сознание.
После целой вечности, проведенной в темноте, что-то для него начало наконец проясняться. Олег смог пошевелить пальцами ног. Хотя это простое движение и далось ему с огромным трудом, оно, по крайней мере, означало, что он еще жив и постепенно вновь обретает контроль над собственным телом.
Он лежал в палате с приглушенным искусственным светом. Его раздели и уложили в постель. На нем осталось только нижнее белье, но и это не имело никакого значения, поскольку к нему еще не вернулась способность владеть своим телом.
Действие введенного ему препарата сопровождалось волной странного равнодушия к своей дальнейшей судьбе. Впрочем, он не был уверен, что в этом виновата доза, полученная в институте, — за время, проведенное в постели, ее вполне могли повторить.
Он смутно помнил усатого человека в грязном халате со шприц-пистолетом в руке… Сколько же времени он здесь находится? Мысль о времени заставила его вспомнить женское имя «Илен»… Он не сразу сообразил, что оно означает, его мозг все еще опутывал туман от введенных лекарств, но это имя породило в нем странное беспокойство.
Тот, кто уложил его на эту койку, мог добраться и до нее… Если ею передали в генетический центр для исследований, они начнут заметать следы, и все, у кого с ним были контакты, могут исчезнуть. Он слышал о том, что служба безопасности никогда не оставляет свидетелей своих операций Неожиданно, в ответ на эту мысль, в нем поднялась волна протеста и гнева, разорвавшая пелену дурмана, затемнявшего его мозг.
Те, кто проделал с ним эту подлую штуку, должны за это ответить. Он не собирался превращаться в бессловесного подопытного кролика, а раз так, он не должен подавать виду, что его мозг вновь обрел способность нормально функционировать, и к моменту очередного визита врача необходимо восстановить способность двигаться.
Эта задача оказалась непростой. Каждое мелкое движение порождало волну тупой боли.
После длинной череды болезненных упражнений ему удалось заставить нормально двигаться только руки. Спрятав их под одеялом, Олег упорно продолжал сжимать и разжимать пальцы, массировать кисти, чувствуя, как постепенно сила возвращается к нему. Теперь в случае необходимости он сможет согнуть пальцами металлический прут.
Его врачи или, скорее, тюремщики не должны догадаться о том, что он вновь обрел способность двигаться. И еще об одном он не забывал ни на минуту: в стенах наверняка вмонтирована следящая аппаратура. Она имелась почти в любом федеральном учреждении, а уж в таком месте и подавно.
Каждая минута имела сейчас огромную цену.
Медленно повернувшись на бок и старательно изображая человека, находящегося в беспамятстве, он занялся ногами.
Несмотря на свои иезуитские тесты, его противники не рассчитали точной дозы препаратов, не учли всех возможностей его организма.
Время ожидания тянулось невыносимо медленно. Но за эти минуты его мозг прояснился настолько, что он смог понять: палата, в которой он находился, не похожа на палату медицинского учреждения и вряд ли принадлежит генетическому центру. Скорее это какая-то частная клиника. Здесь не было даже автоматических регистрационных приборов, следящих за состоянием пациента и передающих эти данные на центральный пульт. Именно отсутствие этих приборов и давало ему надежду осуществить задуманное.
Когда матовая стеклянная дверь в палате раздвинулась, он был почти готов использовать свой единственный шанс — неожиданность.
Вошли двое. Один, высокий и мускулистый, с усами, встал у двери. Этого человека Олег видел в своем полубредовом забытьи.
Второй, низенький, в белом халате, с каким-то медицинским прибором в руках, приближался к постели Олега, не ожидая подвоха. Сквозь прикрытые веки Олег внимательно разглядывал прибор.
Это не был знакомый ему шприц-пистолет, скорее какой-то анализатор… Придется действовать прежде, чем его противник подойдет вплотную. Он не мог рисковать. Некоторые анализаторы выдают информацию о состоянии пациента на расстоянии…
Он рванулся вперед, оттолкнувшись ногами от спинки кровати, когда его отделяло от противника не меньше двух метров.
Но Олег не учел всех последствий от введенных ему препаратов.
Вместо ожидаемого броска его тело изогнулось дугой, и он попросту грохнулся на пол рядом с кроватью. Однако и эта неудавшаяся попытка произвела на врача столь сильное впечатление, что на какую-то долю секунды тот буквально остолбенел. Этого оказалось достаточно.
Не теряя ни времени, ни сил на повторную попытку подняться на ноги, Олег перекатился по полу и с размаху, всем телом, ударил врача по ногам.
Тот нелепо взмахнул руками, прибор отлетел в сторону, и через секунду они лежали на полу рядом.
Все это время Олег не выпускал из поля зрения второго, наиболее опасного противника.
Хотя тело еще плохо повиновалось Олегу, но постепенно к нему возвращались прежние силы.
Санитар еще только начал двигаться по направлению к Олегу, угрожающе наклонившись вперед и, очевидно, собираясь обрушиться на него всем весом своей огромной туши. Но Олег уже успел схватить довольно тяжелый анализатор, который за минуту до этого выронил врач, и, размахнувшись, сильным броском послал его в голову санитара.
Однако и на этот раз непослушные мышцы подвели его. Прибор лишь слегка задел плечо санитара и, отскочив, рассек ему скулу. Этого оказалось недостаточно, чтобы остановить нападающего. Санитар лишь злобно зарычал, выставив вперед руки и падая на Олега.
В лицо Олегу ударила волна вони из не видавшего зубной щетки рта этого громилы, а брызги слюны и крови на какое-то время выбили его из колеи. В результате он оказался прочно прижатым к полу, и попытки вырваться не приносили успеха. Ему не во что было упереться на скользком полу, чтобы сбросить с себя огромную тушу санитара. Положение казалось безнадежным, врач начинал уже подавать признаки жизни, с минуты на минуту здесь могли появиться другие охранники.
Олег сделал последнюю отчаянную попытку освободиться. Кистью правой руки ему удалось вцепиться в поврежденное плечо своего противника. Он изо всех сил сжал пальцы и почувствовал, как они погружаются в живую плоть, разрывая мышцы.
Санитар взвыл от боли, рванулся в сторону, и через секунду Олег уже стоял на ногах. Прежняя сила и скорость движений возвращались к нему с каждым мгновением.
Впоследствии в, своих показаниях ни врач, ни санитар не смогли объяснить, что произошло дальше.
Олег неожиданно пропал из их поля зрения, словно растворился в воздухе. Какая-то тень мелькнула около экрана, изображавшего окно, послышался звон разбитого стекла, затем чья-то невидимая рука сорвала с запястья врача брелок с контрольной магнитной картой, открывавшей дверь в палату, и пациент исчез навсегда.
Глава 5
Он открыл дверь и очутился в кабине для психологического тестирования. Кроме дисплея, компьютера и табуретки, намертво вделанной в пол, здесь не было ничего.
— Садитесь, — произнес невыразительный голос из динамика над его головой. Олег повиновался, чувствуя, как внутри него все сжалось.
На этом самом первом экзамене сыпалось большинство кандидатов. Чертова машина с хорошо продуманной и совершенно непонятной для экзаменуемого системой психологических тестов отсеивала большую часть из тех, кто входил в эту комнату.
Не давая Олегу времени освоиться с обстановкой, она с ходу обрушила на него свой первый, совершенно неожиданный вопрос:
— Что общего между кошкой и яблоком? Найдите двадцать сходных свойств. У вас пять минут времени.
Сразу же на дисплее вспыхнули часы с минутной стрелкой.
Стараясь не следить за движением стрелки, мешавшей ему сосредоточиться, Олег начал перечислять: — Цвет. И яблоки и кошки бывают желтыми, — Без комментариев. Только свойство.
— Падение с высоты.
В углу экрана, рядом с вращавшейся стрелкой часов, выскочила цифра два.
— Органическая материя. — Появилась тройка.
— Округлость поверхностей. — Четыре. Больше ничего не приходило в голову. Стрелка продолжала свое неумолимое движение.
Черт возьми! А он еще собирался следить за тем, чтобы не набрать лишних очков. «Ну же, — приказал он себе, — не отвлекайся, думай о свойствах. Только о свойствах кошки и яблока, и не смотри на эту проклятую стрелку!» — Пятнистость! — Пять.
— Способность к росту! — Шесть.
— Мяуканье.
— Яблоки беззвучны.
Так, этой чертовой машине юмор не присущ… Что же еще?
— Отсутствие крыльев! — Если бы этот номер прошел, то с отрицательными свойствами он бы закончил тест за минуту, но голос в динамике сразу же проскрипел: — Только положительные свойства!
И тут Олега осенило: — Наличие внутренней жидкости! — Появилась цифра семь. Секундная стрелка пошла по второму кругу.
— Внутренние полости. — Восемь.
— Внутренние уплотнения! — Девять,
— Наличие растворенного сахара! Есть же в крови у кошек сахар? Есть.
На дисплее появилась цифра десять. И стало проще. Аминокислоты, белки, ДНК, соли магния — все пошло в дело. Он остановился на восемнадцатом свойстве, решив, что этого достаточно.
Второй тест оказался проще. Не отрывая от дисплея световой карандаш, нужно было пройти лабиринт за минуту. Олег все время следил за собой, не позволяя увлечься и притормаживая движение руки.
Перед третьим тестом Олег освоился настолько, что решил кое-что проверить. В управляющий блок любого современного компьютера вводятся специальные командные утилиты, не позволяющие машине игнорировать прямой приказ человека. Если в данном случае нет специальной блокировки этих утилит, то перед ним откроются совершенно неожиданные возможности.
— Умеете ли вы производить впечатление на окружающих? — прокаркала машина свой очередной вопрос.
— А ты умеешь производить впечатление? — в свою очередь спросил он у компьютера.
— Отвечайте «да» или «нет».
— Требую предварительного ответа на свой вопрос.
— Машины не производят впечатления. Впечатление производят только люди. Отвечайте на поставленный вопрос. Умеете ли вы производить впечатление на окружающих?
Это была серьезная победа. Теперь Олег не сомневался, что сумеет заставить машину выдать ему нужную информацию. Однако сначала игру в тесты придется продолжить. Умеет ли он производить впечатление на окружающих?
— Да, когда в этом возникает необходимость.
— Без всяких комментариев — только «да» или «нет». — Машина прекрасно усвоила менторский тон, и сбить ее с наезженной колеи было не так-то просто.
— Да.
— Вы обладаете чувством собственного достоинства?
— А кто им не обладает?
— Да или нет?
— Да. — Вы благородны?
— Безусловно.
— Да или нет?
— Да.
— Вы хвастливы?
— Это зависит от обстоятельств.
— Да или нет?
— Скорее нет, чем да.
— Отвечайте прямо.
— Нет.
— Вы откровенны?
— Смотря с кем.
— Да или нет?
Ему никак не удавалось сбить с толку этот упрямый кусок железа. Если он не изменит тактику, то игру придется вести по чужим правилам, но прежде чем пытаться их изменить, нужно закончить тест.
— Да. — Машина удовлетворенно хрюкнула. На секунду Олегу показалось, что за серой поверхностью экрана скрывается человек. Впрочем, нет. Это бы он почувствовал. К тому же слишком расточительно тратить драгоценное преподавательское время на каждого абитуриента. Восемьдесят процентов испытуемых отсеиваются на первом этапе собеседования. Нет, он имеет дело с машиной, хотя и с несколько странной машиной, способной к определенного рода эмоциям.
— Вы всегда дружелюбны? — задала она свой следующий вопрос.
— Нет.
— Вы эгоистичны?
— Нет.
— Вы часто попадаете впросак?
— Стараюсь этого не делать.
— Да или нет?
— Нет.
— Вы стремитесь к успеху?
— Нет.
— Я советую вам отвечать искренне. Тест все равно выявит все ложные ответы, за каждый ложный ответ общий балл будет уменьшаться.
Этого, пожалуй, ей говорить не следовало. Такая добренькая машина, еще и советы дает… Что-то здесь было не так…
— Вы стремитесь к успеху? — повторила машина вопрос.
— Нет, — твердо повторил Олег, с интересом ожидая ответной реакции. Ее не последовало, вместо этого прозвучал очередной вопрос: — Вы злопамятны?
— Да. Особенно если меня донимать слишком сильно. Тогда я зверею и за себя не ручаюсь.
В форму шутки он постарался облечь достаточно важные вещи. Тестирование становилось взаимным. Олег искал и время от времени находил слабые места в программе машины. Правда, и она не оставалась в долгу.
Постепенно у Олега складывалось впечатление, что в машине заложена необычная интеллектуальная программа. То самое шестое чувство, что всегда выручало его в сложных ситуациях, упрямо твердило ему, что он играет с огнем.
Тестирование продолжалось с переменным успехом. И когда оно, наконец, закончилось, Олег решительным тоном задал вопрос, ради которого и затеял всю эту опасную игру:
— Какова программа дальнейших испытаний для получивших в тестах высший балл?
— Тестирование закончено. Покиньте аудиторию.
— Они проходят специальное обследование?
— Покиньте аудиторию.
— Отвечать только «да» или «нет»! Получившие высокий балл проходят специальное обследование?
— Да.
Он встал и вышел из кабины, так и не зная, удалось ли ему победить невидимого противника и чего он, собственно, добился, получив подтверждение тому, о чем и так уже догадался.
В коридоре над дверью, ведущей в комнату тестирования, висело табло, на котором высвечивалось число баллов, полученных очередным кандидатом. Бросив на него тревожный взгляд, Олег наконец-то позволил себе немного расслабиться. Пока все шло как надо.
Двадцать три балла… Проходной двадцать, наивысший тридцать. Кажется, на этот раз ему удалось удержаться на узкой тропиночке между двумя пропастями.
С расспросами к нему бросились те, кто еще не прошел испытания. Олег отделался короткими, ничего не значащими фразами, он чувствовал себя совершенно вымотанным. Сейчас ему была дорога каждая минута. Нужно было собраться с мыслями, определить тактику дальнейшего поведения. Он знал, что передышка будет недолгой. Поединок только начинался: главный бой предстоял в медицинской комиссии.
Получившие проходной балл на психологическом тестировании в тот же день должны были пройти медицинскую комиссию. Олег надеялся, что у него будет несколько часов передышки перед этим самым серьезным испытанием. Однако через пару минут после того как он, совершенно опустошенный, рухнул на скамейку в коридоре, динамик над дверью произнес: — Кандидат Бирсов, пройдите в четвертую аудиторию!
Почему в четвертую? Почему туда вызывают его одного? До сих пор их группу не разделяли ни pa3y. Он почувствовал, как холодный страх пробирается у него между лопаток липкими ручейками пота. Что-то не сработало. Что-то было неладно… Должен ли он идти в четвертую аудиторию или лучше попытаться, пока не поздно, покинуть институт?
Нет. Если он сейчас прекратит борьбу и сбежит, его наверняка разыщут. От службы безопасности не спрячешься — именно она займется его делом, если он проиграет. Просто так студенты не сбегают с экзаменов. А Танны не должны свободно разгуливать по улицам земных городов… Ему придется довести до конца опасную игру, которую он так легкомысленно начал.
Олег встал, подошел к двери четвертой аудитории, открыл ее и очутился в светлой комнате. За столом сидели трое служащих. Двое листали какие-то толстые папки, а третий, в белом халате, копался в чемоданчике с медицинскими инструментами. Казалось, в обстановке комнаты не было ничего тревожного, но Олег своим безошибочным внутренним чутьем понял, что это не так, и попятился обратно к двери, все еще не зная, как поступить.
— Олег Бирсов, вы почему не прошли прививку против гриппа? — спросил один из тех, что листали папки с документами.
— Какую прививку?
— В городе эпидемия гриппа, и все кандидаты обязаны сделать прививку. Закатайте рукав!
Тот, что был в белом халате, достал из чемоданчика маленький пневматический шприц-пистолет и решительно направился к Олегу.
Чувствуя в этом какой-то подвох, Олег продолжал медленно отступать к двери.
— Вы что, боитесь уколов? — спросил один из сидящих за столом. И Олег понял, что попался. Он не мог показать, что чего-то боится, во всяком случае, не в приемной комиссии.
Шприц блеснул на свету, поднимаясь к его предплечью. Боли от укола он не почувствовал, но комната почему-то завертелась перед глазами, и через секунду Олег потерял сознание.
После целой вечности, проведенной в темноте, что-то для него начало наконец проясняться. Олег смог пошевелить пальцами ног. Хотя это простое движение и далось ему с огромным трудом, оно, по крайней мере, означало, что он еще жив и постепенно вновь обретает контроль над собственным телом.
Он лежал в палате с приглушенным искусственным светом. Его раздели и уложили в постель. На нем осталось только нижнее белье, но и это не имело никакого значения, поскольку к нему еще не вернулась способность владеть своим телом.
Действие введенного ему препарата сопровождалось волной странного равнодушия к своей дальнейшей судьбе. Впрочем, он не был уверен, что в этом виновата доза, полученная в институте, — за время, проведенное в постели, ее вполне могли повторить.
Он смутно помнил усатого человека в грязном халате со шприц-пистолетом в руке… Сколько же времени он здесь находится? Мысль о времени заставила его вспомнить женское имя «Илен»… Он не сразу сообразил, что оно означает, его мозг все еще опутывал туман от введенных лекарств, но это имя породило в нем странное беспокойство.
Тот, кто уложил его на эту койку, мог добраться и до нее… Если ею передали в генетический центр для исследований, они начнут заметать следы, и все, у кого с ним были контакты, могут исчезнуть. Он слышал о том, что служба безопасности никогда не оставляет свидетелей своих операций Неожиданно, в ответ на эту мысль, в нем поднялась волна протеста и гнева, разорвавшая пелену дурмана, затемнявшего его мозг.
Те, кто проделал с ним эту подлую штуку, должны за это ответить. Он не собирался превращаться в бессловесного подопытного кролика, а раз так, он не должен подавать виду, что его мозг вновь обрел способность нормально функционировать, и к моменту очередного визита врача необходимо восстановить способность двигаться.
Эта задача оказалась непростой. Каждое мелкое движение порождало волну тупой боли.
После длинной череды болезненных упражнений ему удалось заставить нормально двигаться только руки. Спрятав их под одеялом, Олег упорно продолжал сжимать и разжимать пальцы, массировать кисти, чувствуя, как постепенно сила возвращается к нему. Теперь в случае необходимости он сможет согнуть пальцами металлический прут.
Его врачи или, скорее, тюремщики не должны догадаться о том, что он вновь обрел способность двигаться. И еще об одном он не забывал ни на минуту: в стенах наверняка вмонтирована следящая аппаратура. Она имелась почти в любом федеральном учреждении, а уж в таком месте и подавно.
Каждая минута имела сейчас огромную цену.
Медленно повернувшись на бок и старательно изображая человека, находящегося в беспамятстве, он занялся ногами.
Несмотря на свои иезуитские тесты, его противники не рассчитали точной дозы препаратов, не учли всех возможностей его организма.
Время ожидания тянулось невыносимо медленно. Но за эти минуты его мозг прояснился настолько, что он смог понять: палата, в которой он находился, не похожа на палату медицинского учреждения и вряд ли принадлежит генетическому центру. Скорее это какая-то частная клиника. Здесь не было даже автоматических регистрационных приборов, следящих за состоянием пациента и передающих эти данные на центральный пульт. Именно отсутствие этих приборов и давало ему надежду осуществить задуманное.
Когда матовая стеклянная дверь в палате раздвинулась, он был почти готов использовать свой единственный шанс — неожиданность.
Вошли двое. Один, высокий и мускулистый, с усами, встал у двери. Этого человека Олег видел в своем полубредовом забытьи.
Второй, низенький, в белом халате, с каким-то медицинским прибором в руках, приближался к постели Олега, не ожидая подвоха. Сквозь прикрытые веки Олег внимательно разглядывал прибор.
Это не был знакомый ему шприц-пистолет, скорее какой-то анализатор… Придется действовать прежде, чем его противник подойдет вплотную. Он не мог рисковать. Некоторые анализаторы выдают информацию о состоянии пациента на расстоянии…
Он рванулся вперед, оттолкнувшись ногами от спинки кровати, когда его отделяло от противника не меньше двух метров.
Но Олег не учел всех последствий от введенных ему препаратов.
Вместо ожидаемого броска его тело изогнулось дугой, и он попросту грохнулся на пол рядом с кроватью. Однако и эта неудавшаяся попытка произвела на врача столь сильное впечатление, что на какую-то долю секунды тот буквально остолбенел. Этого оказалось достаточно.
Не теряя ни времени, ни сил на повторную попытку подняться на ноги, Олег перекатился по полу и с размаху, всем телом, ударил врача по ногам.
Тот нелепо взмахнул руками, прибор отлетел в сторону, и через секунду они лежали на полу рядом.
Все это время Олег не выпускал из поля зрения второго, наиболее опасного противника.
Хотя тело еще плохо повиновалось Олегу, но постепенно к нему возвращались прежние силы.
Санитар еще только начал двигаться по направлению к Олегу, угрожающе наклонившись вперед и, очевидно, собираясь обрушиться на него всем весом своей огромной туши. Но Олег уже успел схватить довольно тяжелый анализатор, который за минуту до этого выронил врач, и, размахнувшись, сильным броском послал его в голову санитара.
Однако и на этот раз непослушные мышцы подвели его. Прибор лишь слегка задел плечо санитара и, отскочив, рассек ему скулу. Этого оказалось недостаточно, чтобы остановить нападающего. Санитар лишь злобно зарычал, выставив вперед руки и падая на Олега.
В лицо Олегу ударила волна вони из не видавшего зубной щетки рта этого громилы, а брызги слюны и крови на какое-то время выбили его из колеи. В результате он оказался прочно прижатым к полу, и попытки вырваться не приносили успеха. Ему не во что было упереться на скользком полу, чтобы сбросить с себя огромную тушу санитара. Положение казалось безнадежным, врач начинал уже подавать признаки жизни, с минуты на минуту здесь могли появиться другие охранники.
Олег сделал последнюю отчаянную попытку освободиться. Кистью правой руки ему удалось вцепиться в поврежденное плечо своего противника. Он изо всех сил сжал пальцы и почувствовал, как они погружаются в живую плоть, разрывая мышцы.
Санитар взвыл от боли, рванулся в сторону, и через секунду Олег уже стоял на ногах. Прежняя сила и скорость движений возвращались к нему с каждым мгновением.
Впоследствии в, своих показаниях ни врач, ни санитар не смогли объяснить, что произошло дальше.
Олег неожиданно пропал из их поля зрения, словно растворился в воздухе. Какая-то тень мелькнула около экрана, изображавшего окно, послышался звон разбитого стекла, затем чья-то невидимая рука сорвала с запястья врача брелок с контрольной магнитной картой, открывавшей дверь в палату, и пациент исчез навсегда.
Глава 5
Он забыл, что окна в этом городе ненастоящие, и потому вначале попытался найти выход там, где его не было, но лишь повредил руку осколками стекла. Зато потом ему повезло. Клиника располагалась на втором уровне, и в коридорах не оказалось охраны. Благополучно миновав последнюю дверь в здании, Олег подумал, что в таком месте должна находиться более серьезная охрана, да и все двери не должны были открываться одной контрольной картой.
Тем не менее он беспрепятственно выбрался на улицу. Моросил мелкий нудный дождь. Низкие облака, почти всегда прикрывавшие небо столицы, и на этот раз не сделали исключения.
Он взглянул на большое электронное табло в верхней части соседнего здания — часы показывали пять утра. Самое подходящее для побега время — город еще не проснулся, но пневматички уже ходили. Все складывалось слишком удачно, и он подумал, что за такие удачи потом приходится расплачиваться целой кучей неприятностей.
Но пока его даже не преследовали. Чтобы убедиться в этом, он позволил себе задержаться у входа на станцию пневматической подвесной дороги. Город выглядел совершенно пустынным. Серые громады домов, перечеркнутые дождем, затаились в глубине темных провалов улиц. Столица напоминала ему коварного хищного зверя, притаившегося в засаде для последнего смертельного броска.
Он задумался над тем, где найти хотя бы временное пристанище до той поры, пока начнется регулярное движение на монорельсах. В гостиницу возвращаться нельзя. Так что часа два придется провести в городском транспорте и лишь потом можно попытаться выбраться из города. Придется пожертвовать теми немногими вещами, которые он привез с собой. В другую гостиницу обращаться также не имело смысла. Полиция схватит его через пять минут после того, как он не сможет предъявить портье регистрационной карты, которой у него больше не было…
Эта мысль вызвала в нем глухую ярость. Он не был преступником, он не нарушал законы и тем не менее за ним охотились, как за диким зверем. Он даже толком не знал, кто эти люди. Для медицинского центра они действовали слишком уж коварно. Да и место, из которого он только что сбежал, совершенно не походило на серьезное медицинское учреждение. Прежде всего ему следовало выяснить, кто именно за ним охотился и какое отношение имели эти люди к колониальному колледжу.
Он знал одно место, где ему удастся получить ответы на многие свои вопросы…
Однако если Илен действительно имела какое-то отношение к происшествию в колониальном колледже, визит к ней — предприятие рискованное.
Но опасность поджидала его за каждым углом этого города, к тому же он не мог исчезнуть из Ланки просто так, даже не попытавшись разобраться в том, что, собственно, произошло.
Оставалась вероятность, что за ним охотились не федеральные власти. Но если это так, он должен выяснить, кто эти люди и что им от него нужно.
Было и еще одно обстоятельство. Если он сейчас покинет Ланку, у него не останется ни номера фона, ни даже почтового адреса — никакой ниточки, ведущей в квартиру, похожую на конфетную коробку, в которой он провел такую необычную ночь…
В конце концов он вынужден был признать, что не хочет покидать столицу, не увидев Илен еще раз.
Время от времени вагон пневматички, в котором, кроме Олега, находились еще два пассажира, проскакивал стеклянные трубопроводы, расположенные над центральными улицами Ланки, и тогда на короткие доли мгновения ему открывался город с птичьего полета, утонувший в море рекламных огней. С такой высоты в нем было что-то величественное и бесконечно далекое ото всей его предыдущей жизни. Наверно, именно так выглядит из иллюминатора звездного лайнера поверхность чужой планеты, на которую он так стремился попасть еще совсем недавно. Теперь, похоже, этот путь закрыт для него навсегда.
Самым несправедливым, вызывавшим в нем наибольший протест было то, что он не чувствовал за собой никакой вины.
Разве спрашивали его согласия, когда помещали его в экспериментальный бокс? Разве виноват он в том, что вследствие этого стал не похож на остальных людей? И разве этой причины достаточно, чтобы устраивать на него охоту, как на дикого зверя?
И опять в который уж раз за это долгое утро он сравнивал и перебирал в уме мелкие детали обрушившихся на него событий, пытаясь свести концы с концами, и по-прежнему ничего не понимал.
Больше всего ему хотелось выяснить, какое место во всей этой истории занимала Илен. И кому он мог понадобиться до такой степени, чтобы устраивать его похищение из колониального института. Организовать подобную операцию было не так-то просто…
Наркотики, клиника — во всей этой истории чувствовалось что-то театральное и совершенно нелепое. Так не станет действовать ни одна серьезная организация. Но и на бандитов эти действия тоже не тянули. Люди Костистого давно бы его пристрелили.
Так кто же его тогда преследует? От ответа на этот вопрос зависело слишком многое. Возможно, вся его дальнейшая судьба. И он решил добраться до истины, чего бы это ни стоило.
Занятый своими мыслями, он почти механически менял маршруты, сверяясь со светившейся на стене картой. Название конечной станции, недалеко от которой жила Илен, прочно врезалось в память.
Когда пневматичка подошла к нужной ему остановке, он просто так, на всякий случай, окинул взглядом соседний вагон и сразу же узнал одно лицо.
Хотя это лицо заросло двухдневной щетиной и принадлежало какому-то грязному старикану, он его вспомнил.
Лицо этого человека уже пару раз мелькало за стеклом соседнего вагона во время его долгого маршрута через всю Ланку. Сначала он видел его в переднем вагоне, теперь старикан ехал в заднем…
Случайное совпадение на таком запутанном маршруте исключалось. Значит, за ним следили… Значит, те, кто его похитил, знают, где он находится. Знают и ничего не предпринимают! Теперь он почти не сомневался, что за ним следили непрофессионалы. Профессионала он никогда бы не увидел. Похоже, в его истории не замешаны федеральные органы.
Эта мысль придала ему немного уверенности и несколько уменьшила чувство затравленное и обреченности, всецело владевшее им после побега из клиники.
Если он не ошибся, если за ним охотилась не безликая и чудовищная в своей неотвратимости государственная машина — тогда он еще посмотрит, кто кого…
Проехав нужную станцию и пропустив еще пару остановок, Олег неожиданно вскочил и рванулся к выходу в тот момент, когда поезд собирался тронуться после очередной остановки.
Выставив вперед обе руки, Олег раздвинул смыкавшиеся двери. Стальной цилиндр пневматического компрессора заскрежетал от напряжения, но вынужден был уступить давлению мышц, не уступавших ему в силе.
Когда двери с грохотом захлопнулись у Олега за спиной, он резко обернулся и самодовольно ухмыльнулся, глядя на старика в проносившемся мимо вагоне.
Еще несколько раз поменяв поезда и внимательно разглядывая попутчиков — к счастью, немногочисленных в столь ранний час, — он наконец решил, что оторвался от непрошеных наблюдателей.
В вагоне, доставившем его к последней станции, вообще не было ни одного пассажира… Хотя и это не значило ровным счетом ничего.
История, начавшаяся неожиданным знакомством с красивой девушкой, оборачивалась совсем не просто.
По лестнице ее подъезда он поднимался медленно, крадучись, прислушиваясь к каждому шороху. Он предпочел забыть о лифте, и правильно сделал, потому что на третьем этаже обнаружил в коридоре парочку подозрительных типов, абонировавших кабину одного из лифтов. Они смахивали на бомжей, но у Олега не было в этом полной уверенности. За последние несколько часов его подозрительность и осторожность возросли в несколько раз.
Илен жила двумя этажами выше, и он проскользнул мимо бомжей незамеченным.
Едва Олег прикоснулся к звонку, приготовившись к долгим объяснениям через закрытую дверь, как она неожиданно приоткрылась.
Тем не менее он беспрепятственно выбрался на улицу. Моросил мелкий нудный дождь. Низкие облака, почти всегда прикрывавшие небо столицы, и на этот раз не сделали исключения.
Он взглянул на большое электронное табло в верхней части соседнего здания — часы показывали пять утра. Самое подходящее для побега время — город еще не проснулся, но пневматички уже ходили. Все складывалось слишком удачно, и он подумал, что за такие удачи потом приходится расплачиваться целой кучей неприятностей.
Но пока его даже не преследовали. Чтобы убедиться в этом, он позволил себе задержаться у входа на станцию пневматической подвесной дороги. Город выглядел совершенно пустынным. Серые громады домов, перечеркнутые дождем, затаились в глубине темных провалов улиц. Столица напоминала ему коварного хищного зверя, притаившегося в засаде для последнего смертельного броска.
Он задумался над тем, где найти хотя бы временное пристанище до той поры, пока начнется регулярное движение на монорельсах. В гостиницу возвращаться нельзя. Так что часа два придется провести в городском транспорте и лишь потом можно попытаться выбраться из города. Придется пожертвовать теми немногими вещами, которые он привез с собой. В другую гостиницу обращаться также не имело смысла. Полиция схватит его через пять минут после того, как он не сможет предъявить портье регистрационной карты, которой у него больше не было…
Эта мысль вызвала в нем глухую ярость. Он не был преступником, он не нарушал законы и тем не менее за ним охотились, как за диким зверем. Он даже толком не знал, кто эти люди. Для медицинского центра они действовали слишком уж коварно. Да и место, из которого он только что сбежал, совершенно не походило на серьезное медицинское учреждение. Прежде всего ему следовало выяснить, кто именно за ним охотился и какое отношение имели эти люди к колониальному колледжу.
Он знал одно место, где ему удастся получить ответы на многие свои вопросы…
Однако если Илен действительно имела какое-то отношение к происшествию в колониальном колледже, визит к ней — предприятие рискованное.
Но опасность поджидала его за каждым углом этого города, к тому же он не мог исчезнуть из Ланки просто так, даже не попытавшись разобраться в том, что, собственно, произошло.
Оставалась вероятность, что за ним охотились не федеральные власти. Но если это так, он должен выяснить, кто эти люди и что им от него нужно.
Было и еще одно обстоятельство. Если он сейчас покинет Ланку, у него не останется ни номера фона, ни даже почтового адреса — никакой ниточки, ведущей в квартиру, похожую на конфетную коробку, в которой он провел такую необычную ночь…
В конце концов он вынужден был признать, что не хочет покидать столицу, не увидев Илен еще раз.
Время от времени вагон пневматички, в котором, кроме Олега, находились еще два пассажира, проскакивал стеклянные трубопроводы, расположенные над центральными улицами Ланки, и тогда на короткие доли мгновения ему открывался город с птичьего полета, утонувший в море рекламных огней. С такой высоты в нем было что-то величественное и бесконечно далекое ото всей его предыдущей жизни. Наверно, именно так выглядит из иллюминатора звездного лайнера поверхность чужой планеты, на которую он так стремился попасть еще совсем недавно. Теперь, похоже, этот путь закрыт для него навсегда.
Самым несправедливым, вызывавшим в нем наибольший протест было то, что он не чувствовал за собой никакой вины.
Разве спрашивали его согласия, когда помещали его в экспериментальный бокс? Разве виноват он в том, что вследствие этого стал не похож на остальных людей? И разве этой причины достаточно, чтобы устраивать на него охоту, как на дикого зверя?
И опять в который уж раз за это долгое утро он сравнивал и перебирал в уме мелкие детали обрушившихся на него событий, пытаясь свести концы с концами, и по-прежнему ничего не понимал.
Больше всего ему хотелось выяснить, какое место во всей этой истории занимала Илен. И кому он мог понадобиться до такой степени, чтобы устраивать его похищение из колониального института. Организовать подобную операцию было не так-то просто…
Наркотики, клиника — во всей этой истории чувствовалось что-то театральное и совершенно нелепое. Так не станет действовать ни одна серьезная организация. Но и на бандитов эти действия тоже не тянули. Люди Костистого давно бы его пристрелили.
Так кто же его тогда преследует? От ответа на этот вопрос зависело слишком многое. Возможно, вся его дальнейшая судьба. И он решил добраться до истины, чего бы это ни стоило.
Занятый своими мыслями, он почти механически менял маршруты, сверяясь со светившейся на стене картой. Название конечной станции, недалеко от которой жила Илен, прочно врезалось в память.
Когда пневматичка подошла к нужной ему остановке, он просто так, на всякий случай, окинул взглядом соседний вагон и сразу же узнал одно лицо.
Хотя это лицо заросло двухдневной щетиной и принадлежало какому-то грязному старикану, он его вспомнил.
Лицо этого человека уже пару раз мелькало за стеклом соседнего вагона во время его долгого маршрута через всю Ланку. Сначала он видел его в переднем вагоне, теперь старикан ехал в заднем…
Случайное совпадение на таком запутанном маршруте исключалось. Значит, за ним следили… Значит, те, кто его похитил, знают, где он находится. Знают и ничего не предпринимают! Теперь он почти не сомневался, что за ним следили непрофессионалы. Профессионала он никогда бы не увидел. Похоже, в его истории не замешаны федеральные органы.
Эта мысль придала ему немного уверенности и несколько уменьшила чувство затравленное и обреченности, всецело владевшее им после побега из клиники.
Если он не ошибся, если за ним охотилась не безликая и чудовищная в своей неотвратимости государственная машина — тогда он еще посмотрит, кто кого…
Проехав нужную станцию и пропустив еще пару остановок, Олег неожиданно вскочил и рванулся к выходу в тот момент, когда поезд собирался тронуться после очередной остановки.
Выставив вперед обе руки, Олег раздвинул смыкавшиеся двери. Стальной цилиндр пневматического компрессора заскрежетал от напряжения, но вынужден был уступить давлению мышц, не уступавших ему в силе.
Когда двери с грохотом захлопнулись у Олега за спиной, он резко обернулся и самодовольно ухмыльнулся, глядя на старика в проносившемся мимо вагоне.
Еще несколько раз поменяв поезда и внимательно разглядывая попутчиков — к счастью, немногочисленных в столь ранний час, — он наконец решил, что оторвался от непрошеных наблюдателей.
В вагоне, доставившем его к последней станции, вообще не было ни одного пассажира… Хотя и это не значило ровным счетом ничего.
История, начавшаяся неожиданным знакомством с красивой девушкой, оборачивалась совсем не просто.
По лестнице ее подъезда он поднимался медленно, крадучись, прислушиваясь к каждому шороху. Он предпочел забыть о лифте, и правильно сделал, потому что на третьем этаже обнаружил в коридоре парочку подозрительных типов, абонировавших кабину одного из лифтов. Они смахивали на бомжей, но у Олега не было в этом полной уверенности. За последние несколько часов его подозрительность и осторожность возросли в несколько раз.
Илен жила двумя этажами выше, и он проскользнул мимо бомжей незамеченным.
Едва Олег прикоснулся к звонку, приготовившись к долгим объяснениям через закрытую дверь, как она неожиданно приоткрылась.