Хантер Ким. Рассвет рыцаря (Красные шатры - 1)

   В тусклом свете свечи Солдат изучил поверхность колонны и пришел к выводу, что птица права. По камню проходила тончайшая трещинка, слишком прямая, ломающаяся под слишком правильным углом, чтобы быть естественной. И кроме того, как верно заметил ворон, примерно на уровне пояса в колонне было проделано отверстие странной формы. Определенно, это могло быть дверью в круглую комнату.
   Солдат ощутил необъяснимое беспокойство. Ему показалось, что за дверью кто-то стоит. Он мысленно представил себе темный силуэт, застывший внутри полой колонны. Почему-то Солдат решил, что этот силуэт, это существо уже очень давно ждет избавления. У Солдата в голове прозвучала не высказанная словами команда, призывающая его действовать. Придя в смятение, он растерянно посмотрел на свои руки, затем порылся в карманах, пытаясь найти что-нибудь, похожее на ключ. Немой приказ звучал тверже, настойчивее, и теперь в нем уже слышалась угроза. Вдруг Солдат вспомнил, о чем хвастался Ворон. Он собрался было попросить птицу отпереть замок клювом, но тут в коридоре послышались звуки шагов и шелест одежды. Из темноты показались двое тюремщиков.
   - Что вы здесь делаете? - проворчала женщина, приведшая Солдата в подземную тюрьму. - Оставила вас одного на минуту, и вы уже пропали. Разве трудно было подождать? Целую вечность пришлось вас разыскивать. Как будто нам больше нечем заняться!
   - Прошу прощения, - сказал Солдат. - Да, кстати, кто находится в этой камере?
   Мужчина-тюремщик поднес к колонне факел и внимательно ее осмотрел.
   - В какой камере? Кто сказал, что это камера? По-моему, это просто столб. На пересечении коридоров.
   - В таком случае, зачем он здесь, громадный столб в самом центре подземелья?
   - Может, держит свод? - язвительным тоном предположил тюремщик. - Я не строитель, но на таком перекрестке обязательно должно что-нибудь стоять.
   - Наверное, ты прав, - согласился Солдат.
   - В эту часть подземелья мы не ходим, - сказала тюремщица, непроизвольно поежившись. - Мне здесь не нравится. Когда я сюда попадаю, в голову начинает лезть всякая чертовщина. Лучше сюда не соваться.
   Разговаривая, она достала связку ключей и стала один за другим вставлять их в замочную скважину.
   - Что ты делаешь? - спросил ее мужчина.
   Остановившись, женщина недоуменно заморгала.
   - Понятия не имею. Ну вот, именно это я и имела в виду. Дурное место. Пойдемте отсюда. Идемте, Солдат. Начнем с того, что вы не имеете права здесь находиться. Сейчас мы выведем вас на улицу.
   Солдат послушно пошел следом за тюремщиками, хотя его внутренний голос настойчиво требовал остановиться. Теперь смятение охватило и мужчину-тюремщика: всю дорогу он беспокойно оглядывался.
   В присутствии тюремщиков ворон не проронил ни слова, но как только Солдат вышел из подземелья, птица призналась, что и она ощущала настойчивый немой призыв, доносившийся из каменного столба.
   - Там внутри что-то есть, - сказал ворон, когда они вышли в засыпанный снегом сад. - И это "что-то" очень хочет оттуда выбраться.
   - А может, это просто игра воображения? - возразил Солдат. Теперь, когда жуткие подземные коридоры остались позади, он уже не был уверен в своих ощущениях. - Я имею в виду, ничто не смогло бы жить внутри замурованной наглухо колонны, ведь так? Там ведь нет воздуха, и чем бы оно питалось?
   - Есть камеры, куда заточают тех, о ком хотят забыть - и о ком через какое-то время действительно забывают, - сказал ворон.
   - Да, но эти камеры, как правило, располагаются под полом трапезных и закрываются решетками, так что время от времени к узникам падают объедки. А столб, как мне кажется, наглухо замурован. Никто не может жить в закрытом помещении без света, воздуха и еды. По-моему, мы стали жертвой иллюзии.
   Как раз в этот момент они проходили под виселицей - высоко над мощеной улицей, под самым сводом арки была закреплена железная клетка, в которой болтались полусгнившие останки какого-то несчастного. Внимание легкомысленной птицы тотчас же переключилось на нечто более прозаическое. Для ворона пустой желудок был гораздо важнее непонятной загадки. Учуяв аппетитный запах подгнившего мяса, птица, забыв про Солдата, взмыла вверх и принялась за обед. Солдат, увидев, как ворон стащил с трупа лохмотья, чтобы добраться до мяса, с отвращением сплюнул и пошел дальше.
   Первым делом он заглянул к Офао и распорядился, чтобы тот посылал Утеллене и мальчику еду.
   - Последи, чтобы раз в два-три дня они получали все необходимое, сказал Солдат. - Это мои друзья. Я не хочу, чтобы, пока меня не будет, они умерли с голоду.
   Офао заверил, что сделает все как надо. Затем Солдат отправился искать Спэгга и нашел торговца в таверне. Тот был мертвецки пьян.
   - А я думал, ты куда-то ушел и заблудился, - заплетающимся языком промолвил Спэгг. - Я очень на это надеялся.
   - Не сомневаюсь. Жаль, что разочаровал тебя. Что ж, возможно, когда-нибудь со мной это случится. Сейчас я хочу попробовать в последний раз повидаться со своей женой, и если она меня не убьет, завтра на рассвете мы тронемся в путь. Ты еще долго не увидишь кровать.
   - Ублюдок! - пробормотал Спэгг.
   - Возможно, - задумчиво произнес Солдат, - возможно...
   Вернувшись во Дворец Диких Цветов, Солдат с радостью узнал, что приступ безумия у его жены окончился.
   - Обычно это длится два-три дня, - объяснила ему Дриссила. - Принцесса ждет вас в желтых покоях.
   Она проводила Солдата в Зеленую башню, и он вошел в просторную комнату. В большом камине весело трещали поленья. Лайана стояла, повернувшись к двери красивой половиной лица. Случайно увидевший ее так человек не догадался бы, что другая сторона обезображена.
   Узнав Солдата, принцесса повернулась к нему лицом. Тот непроизвольно поморщился и тотчас же выругал себя за это.
   - Ты находишь меня отталкивающей, - сказала Лайана. - Я прочла это по выражению твоего лица.
   Солдат понял, что отпираться бесполезно.
   - Прости. Я не сдержал свои чувства. Дорогая, у меня сердце болит за тебя, вот и все. Ты для меня самая прекрасная на свете. Разве может быть иначе, если я так тебя люблю?
   На Лайане было красивое алое платье, открывавшее плечи цвета слоновой кости и подчеркивающее изгибы тела. Принцесса рассеянно теребила медальон, висевший на золотой цепочке. Ее изящные босые ножки стояли прямо на холодных каменных плитах пола.
   Вдруг Лайана небрежно махнула рукой, словно отметая слова супруга как пустую лесть.
   - Ну а насчет любви, - сказала она, поворачиваясь к Солдату спиной и вставая лицом к огню, - что ж, мы прошли через это, но, увы, безрезультатно.
   Нахмурившись, Солдат шагнул к Лайане, пытаясь заключить ее в объятия. Она проворно ускользнула от него.
   - Что? Что ты только что сказала? Что все это значит?
   Снова повернувшись к нему, принцесса поджала губы.
   Ее взор затянуло холодом.
   - Это значит, что у нас была ночь страсти. Теперь все это осталось в прошлом. О, вижу, ты беспокоишься? Не давай волю чувствам. Я не люблю тебя ни на йоту. Все кончено. Завтра ты покинешь город и отправишься в дальний путь. Знай, мне нет никакого дела, останешься ты жив или погибнешь.
   Пораженный Солдат отшатнулся назад, услышав жестокие слова. Грудь стиснуло от боли.
   - На самом деле ты так не думаешь. Тебя до сих пор мучают отголоски безумия. Последствия приступа омрачают твой рассудок, заставляя тебя говорить эти слова.
   Лайана спокойно посмотрела ему в лицо.
   - Я абсолютно здорова.
   - Но...
   - Ты должен понять, - оборвала его принцесса, скорчив гримасу, показавшуюся Солдату особенно зловещей на покрытом шрамами лице, - что я постоянно влюбляюсь в кого-нибудь, а затем остываю к предмету своей любви. Я бросала свое сердце к ногам мужчин чаще, чем мой ястреб падал с неба на добычу. Уж так я устроена. Теперь ты для меня вчерашний ужин - остывший и неаппетитный. Так что отправляйся в путешествие и постарайся забыть о том, что знал меня.
   Даже если бы на Солдата надели доспехи, унизанные изнутри стальными шипами, ему бы не было так больно.
   - Но... ведь я отправляюсь в путь ради тебя... и твоей сестры.
   - В таком случае, выполни просьбу сестры - мне от тебя ничего не надо. Ты для меня совершенно ничего не значишь. Весьма вероятно, когда ты вернешься, меня уже здесь не будет. Я сама собираюсь куда-нибудь уехать. Куда именно, я пока что не решила. Ну все, ступай.
   - Ты не можешь быть ко мне так жестока!
   - Когда мужчина меня нисколько не интересует, я могу вести себя с ним как моей душе угодно.
   Солдат начал возражать, но тут дверь в покои отворилась.
   - Вы посылали за мной... - начал было вошедший, однако тотчас же осекся.
   Обернувшись, Солдат увидел в дверях капитана Каффа в теплой меховой одежде и с забинтованной кистью правой руки.
   С искаженным от ненависти лицом Кафф шагнул вперед. Солдат непроизвольно потянулся к рукоятке меча, но спохватился, что она привязана к поясу. Мужчины молча стояли, испепеляя друг друга взглядами. Солдат заговорил первым:
   - А что делает здесь он?
   - Я... я за ним послала, - запинаясь, произнесла Лайана. Она быстро взяла себя в руки. - Я не обязана давать тебе отчет в своих действиях, хотя ты все еще остаешься моим супругом. Я вольна поступать так, как считаю нужным.
   - Но этот человек мой заклятый враг!
   Принцесса пожала плечами.
   - Мне нет до этого никакого дела.
   Солдата переполнили гнев и боль. Молча посмотрев на принцессу, он развернулся и быстро вышел из комнаты, едва не наткнувшись на Каффа. На устах капитана имперской гвардии играла тонкая усмешка.
   Солдат не увидел, что Лайана шагнула следом за ним, вскинув руку, чтобы его остановить. Ее глаза наполнились горячими, жгучими слезами, рот приоткрылся, словно она хотела окликнуть Солдата. Но, передумав, принцесса бессильно уронила руку и закрыла рот. Вернувшись к камину, она босой ногой подтолкнула в огонь пылающую головешку и поморщилась от острой боли. Ее платье осыпал дождь искр.
   Раскаленные частицы осели на алой ткани, дымясь и прожигая черные дырочки. Кафф, опомнившись, поспешно шагнул вперед. Опустившись на колени, он здоровой левой рукой смахнул горящие частицы дерева с подола платья. Лайана приняла эту услугу, хотя его прикосновение было ей неприятно.
   Когда капитан, выпрямившись, посмотрел принцессе в лицо, она уже взяла себя в руки и была готова отдавать распоряжения.
   На следующий день рано утром Солдат и Спэгг сели в седла. Спэгг спал как убитый. Однако он проснулся, когда Солдат, вернувшись домой, с шумом раскидал по комнате доспехи и одежду. Улегшись в кровать, Солдат крутился и ворочался всю ночь, не давая спать и торговцу руками.
   С рассветом они тронулись в путь по пустынным заснеженным улицам, Спэгг вел за собой навьюченного поклажей мула. Скромная трапеза из вяленой рыбы и овсяной каши пришлась ему не по душе. Торговец предпочитал завтракать шестью тонкими ломтиками поджаренной ветчины и пятью яйцами всмятку. Вяленая рыба никак не лезла ему в горло, а каша показалась жидкой и водянистой.
   - Что с тобой случилось вчера вечером? - ворчал Спэгг. - Всю ночь ворочался, скрипя кроватью...
   - Придержи язык за зубами.
   - Какие мы обидчивые! И все же, в чем дело?
   Помолчав, Солдат ответил вопросом:
   - Какой самый твердый камень на свете?
   Спэгг пожал плечами.
   - Понятия не имею. Гнейс?
   - Женское сердце, - с горечью произнес Солдат.
   - А, так вот в чем дело? Повздорил с женой?
   Осадив коня, Солдат положил руку на рукоятку меча.
   - Клянусь, твоя голова расстанется с плечами, прежде чем мы успеем проехать одну милю.
   - Слушай, не кипятись, успокойся! - воскликнул Спэгг. - Прости меня за то, что дышу.
   Но все же торговец руками не проронил больше ни звука до самых городских ворот. За стеной свежевыпавший снег уже успел стать грязно-желтым от испражнений домашних животных. Красные шатры горящими маяками рассыпались по белому полю. А за ними на западе начиналась равнина, ведущая к горам, покрытая нетронутым белым снегом. Лишь кое-где ровную пелену таинственными письменами пересекали следы диких зверей и птиц.
   - Лейтенант!
   Остановив коня, Солдат обернулся и увидел человека, бегущего к нему со стороны двух дворцов. И тотчас в груди проворным оленем запрыгала надежда: неужели у жены переменилось настроение? И она пришла в ужас, осознав, как жестоко обошлась с ним?
   - Лейтенант, - задыхаясь, выпалил человек, догнав двух всадников, - у меня для вас посылка.
   И действительно, Солдат с разочарованием разглядел, что у него в руках сверток, обмотанный холстиной и перевязанный лентой.
   - Что это? Кто тебя послал?
   - Принцесса Лайана, - промолвил гонец, пытаясь отдышаться. - Мне поручено передать вам, что все, в том числе ее величество королева, желают вам благополучного возвращения. В этом свертке кольчуга из тончайшего красного бархата, обшитого прочными стальными пластинами. Кольчуга заколдована; если вы ее наденете, она защитит вас от всех напастей и сделает неуязвимым. Однако я должен сообщить вам кое-какие указания. Наложенное на кольчугу заклинание не продлится вечно, также оно не является безграничным. Каждый раз, надевая ее, вы будете расходовать колдовские силы. Так что лучше надевать кольчугу только в случае необходимости, перед лицом надвигающейся опасности.
   Развязав ленту, Солдат раскрыл холстину. И правда, внутри была самая красивая кольчуга, какую он только видел, с вышитым на груди цветком, гербом его супруги.
   - Это послала принцесса Лайана?
   - Да, лейтенант.
   Солдат нахмурился.
   - Она ничего не просила передать на словах?
   Гонец растерянно молчал.
   - Она в том же настроении? - спросил Солдат.
   Посланник неуверенно кивнул.
   - Да.
   - В таком случае мне не нужен ее чертов подарок, - отрезал Солдат, швыряя кольчугу в снег.
   Гонец пришел в ужас.
   - Но... но... это же подарок...
   - Подарок на прощание, - прорычал Солдат.
   Однако он тотчас осознал, что ведет себя очень невоспитанно, бросаясь подарками жены. Спешившись, он подобрал кольчугу, снова завернул ее в холстину и привязал сверток к мулу.
   - От моего имени сердечно поблагодари мою жену, - сквозь стиснутые зубы процедил Солдат. - И передай ей, чтобы она обо мне не беспокоилась.
   - О, не думаю, что она будет беспокоиться, - поспешил заверить его простодушный гонец, опасаясь, как бы лейтенант не решил вернуться и лично поблагодарить жену, таким образом сорвав коварный замысел. - Уверен, она и не думает о вас беспокоиться.
   - Не сомневаюсь, - решительно произнес Солдат.
   С этими словами он вскочил в седло и, пришпорив коня, выехал за крепостные ворота. Когда город остался позади, ему на плечо опустился ворон.
   - Я прилетел, чтобы проститься с тобой, - сказала птица - Если хочешь, я буду приносить тебе весточки о том, что происходит в замке.
   - Ты сможешь преодолеть такое большое расстояние?
   - Если есть настроение, я могу влетать в зияющую пасть пустоты и вылетать обратно. Но ты меня не жди. Постараюсь прилететь, но обещать ничего не буду. Мы, птицы, так устроены. Мы повинуемся не приказу, а сиюминутному порыву. Я являюсь не по расписанию, а когда нужно. Как-нибудь, когда воздух будет свежим и ветерок донесет легкий аромат горных сосен, я опущусь тебе на плечо.
   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
   Солдат ехал по глубокому снегу, а душу его переполняла горечь. Зима была снаружи, и зима была внутри. Солдат подставил лицо ледяному ветру. Итак, для Лайаны он всего лишь минутная забава!.. Что ж, у него хватит сил пережить обман и идти дальше. Настанет день, и Лайана будет страдать так, как страдает он - Солдат очень на это надеялся, - и тогда ее сердце разобьется словно хрустальная ваза. Сейчас он всем сердцем ненавидел свою жену. Солдат уверял себя, что, если бы Лайана оказалась рядом с ним, он без колебаний бы пронзил ее Ксанандрой.
   Вдруг Солдат громко застонал. Ему показалось, что сердце тяжелым камнем провалилось в бездонный колодец. Конечно же, он и пальцем не тронет Лайану. Конечно же, он ее любит. Ну как можно отрицать эти чувства, пытаясь прикрыть их скорлупой ненависти? В глубине души Солдат понимал, что будет всегда любить свою жену.
   - Раз ты не собираешься носить эту заколдованную кольчугу, почему бы тебе не отдать ее мне? - нарушил молчание Спэгг. - Если тебя убьют, мне до этого нет никакого дела, но к своей собственной персоне у меня несколько иное отношение.
   Солдат швырнул сверток спутнику.
   - На, бери. От нее дурно пахнет.
   Поймав увесистый сверток, Спэгг едва не свалился с коня.
   - Слушай, а ведь ты действительно принял все близко к сердцу.
   Промолчав, Солдат тронул коня вперед. Глубокий снег заглушал стук копыт. В воздухе по-прежнему кружили крупные мягкие белые хлопья, падавшие с холодных небес. Низко над землей нависла мутная мраморная дымка, ландшафт укрылся ровным белым полотном, словно чего-то устыдившись.
   Путники ехали целый день, ни разу не остановившись, к большому недовольству Спэгга. Торговец руками не переставал ныть, что он проголодался, но Солдат не обращал на него никакого внимания. Наконец, устав от нескончаемого потока жалоб, Солдат не выдержал и крикнул:
   - Ты будешь есть тогда, когда тебе разрешат.
   - Ну хорошо, хорошо. Я понятия не имел, что отправляюсь в путь с императором.
   Вечером путники остановились в лесу, укрывшись среди деревьев. Солдат приготовил место для ночлега на двоих, положив на снег березовые ветки, чтобы защититься от холодной земли. Спэгг тем временем расчистил полянку, чтобы лошадям было удобнее щипать траву. Покончив с этим, он развел костер и вскипятил воды. Все это время торговец руками пугливо оглядывался вокруг, словно опасаясь внезапного нападения. Затем, опустившись на колени, стал ползать среди опавшей листвы и гнилых веток, устилавших землю под деревьями.
   - Что с тобой? - раздраженно спросил Солдат. - Здесь ведь нет ханнаков. Тогда чего ты ищешь?
   - Ханнаки есть везде, однако сейчас меня беспокоят не они.
   - Тогда что же?
   - Дроты, - ответил Спэгг. - Я их ненавижу. Есть такие грибы, которые, если натереть ими кожу, отпугивают дротов, но я их что-то не нахожу.
   - В таком случае придется обойтись без грибов, и дроты будут нас мучить всю ночь.
   Так и случилось. Как только стемнело и костер погас, превратившись в горстку тлеющих углей, дроты налетели со всех сторон. Солдат размахивал руками, стараясь стряхнуть крохотных крылатых созданий с плеч. Воздух наполнился хрустом, за которым следовали треск и шипение костра. Посмотрев на Спэгга, ведущего войну с паразитами, Солдат с отвращением увидел, что тот срывает крошечные человекоподобные существа со своего тела и, откусив им головы, бросает трепещущие тельца в угли. Прозрачные крылышки, попав в костер, вспыхивали на мгновение ярким пламенем. Затем Спэгг выплевывал в огонь и откушенные головы. Похоже, это занятие доставляло ему удовольствие.
   - Какая мерзость! - возмущенно произнес Солдат.
   - Нисколько не хуже, чем сосать чужую кровь, - резонно возразил его спутник. - Посмотри, на мне дротов больше нет. Они все перелетели на тебя.
   Торговец руками был прав. Солдат оказался буквально покрыт сплошным слоем маленьких кровопийц. Схватив одну дроту, он поднес ее к лицу, чтобы лучше разглядеть. В свете костра Солдат различил крошечное человеческое личико с горящими глазами, похожими на огненные искорки. Маленькое существо казалось очаровательным, как и подобает фее, до тех пор, пока не раскрыло рот, обнажая три ряда острых зубов. Солдат отшвырнул дроту, но та, взмахнув крылышками, тотчас же повернула назад и впилась ему в шею.
   - Проклятие! - воскликнул Солдат.
   Поняв, что другого способа борьбы с дротами нет, он тоже принялся откусывать им головы.
   - Только следи за тем, чтобы они не вцепились тебе в язык, предостерег его Спэгг. - Тогда ты от них ни за что не отделаешься.
   После того как Солдат расправился с парой десятков дрот, остальные оставили его в покое. Как и в тот раз, когда он впервые столкнулся с крохотными созданиями, две или три дроты, напившись крови, так разбухли, что не смогли лететь. Спэгг раздавил их ногой, окропив снег алой кровью.
   - Нам надо обязательно найти эти грибы, - сказал Солдат. - Нельзя же воевать с дротами каждую ночь, которую мы будем проводить в лесу.
   Приготовившись спать, Солдат обнаружил, что его тошнит от близкого соседства торговца, от которого несло затхлым потом и перегаром. Однако с этим ничего нельзя было поделать, если он хотел спать в тепле. Солдат понял, что ему придется мириться с неудобствами.
   - Слушай, а в Гутруме водятся добрые феи? - недовольно проворчал он. Или, кроме дротов, здесь других нет?
   - Что ты, есть и добрые, но они редко встречаются. И немудрено. У людей нет ничего такого, что им нужно. А феи очень эгоистичные создания. Их интересует только то, в чем они видят для себя какой-нибудь прок.
   - В этом они сродни рыночным торговцам, да?
   - Твоя шутка неуместна, Солдат. Совершенно неуместна.
   Ночью темнота стала кромешной. Солдат нашел в этом странное утешение. В отличие от некоторых людей он никогда не испытывал страха перед темнотой, черный бархатный покров казался ему теплым и уютным. Во мраке ночи Солдат чувствовал себя спокойнее, чем в сумерках или средь бела дня, когда все вокруг кишит чудовищами. Темнота - это хорошо. Черный - это не просто цвет, это все краски с палитры художника, смешанные вместе. Солдат сам обнаружил это, еще в детстве, смешав красную, желтую, зеленую, розовую, синюю, коричневую и бордовую краски в густую массу. Черную. Черный цвет всегда помогает, он надежный, на него можно положиться.
   Среди ночи сквозь полудрему Солдат услышал вой волков, произносящих одно слово. Звук искажался за счет большого расстояния и эха, отраженного от окрестных холмов, но Солдат снова почувствовал, что волки произносят его настоящее имя. Их заунывный вой сливался с шелестом ветра в кронах деревьев, и Солдат, как ни напрягал слух, не мог разобрать ни звука.
   Утром Солдат проснулся первым. Спэгг, сжавшись в комок, продолжал храпеть.
   Встав, Солдат в одном нижнем белье (но прихватив с собой меч) отправился искать воду. Ноги быстро промокли в глубоком снегу. Дыхание вырывалось из ноздрей клубами пара. Ветви деревьев провисли под тяжестью свежевыпавшего снега. Повсюду виднелись оленьи следы. Солдат даже увидел одного оленя, стоявшего за деревом, и пожалел, что не захватил с собой лук со стрелами. Спэгг не стал бы возражать против свежей оленины на завтрак.
   Наконец Солдат нашел небольшой омут в густых зарослях неподалеку от лагеря. Вдоль затянутых коркой льда берегов стояли карликовые кусты бузины, похожие на сгорбленных стариков. Слой льда оказался довольно тонким. Под ним виднелись белые пузыри воздуха и нападавшие в воду листья и ветки. Разбив лед толстой палкой, Солдат обнаружил, что вода в омуте непригодна для питья. Правда, она подойдет для лошадей.
   Проделав импровизированной палицей большую прорубь, Солдат, заглянув в зеленую воду, увидел в глубине что-то похожее на две блестящие золотые монеты. Обрадовавшись, как и всякий человек, нашедший золото, он попытался дотянуться до монет палкой. Она оказалась слишком короткой, но Солдат нашел ствол упавшей ивы. Дрожа от холода в одном нижнем белье, он баламутил ивой воду, рассуждая, что там, где есть две монеты, их может быть и больше. Ему не приходило в голову задуматься, почему монеты оставались друг от друга на одном и том же расстоянии, сколько бы он ни тыкал стволом ивы в дно омута.
   Внезапно из глубины с ревом поднялось огромное чешуйчатое чудовище, состоящее, казалось, из одного рта, унизанного острыми зубами. Оно пробило корку льда подобно тому, как вырывается на поверхность полярных морей гигантский кит. С тупой морды стекали струи воды, из похожих на пещеры ноздрей торчали пучки водорослей, в длинных иглах-копьях, покрывающих лоб, запутались клочья тины. На серой бородавчатой морде сверкали золотом два злобных глаза. Явление чудовища в мир света и воздуха сопровождалось смрадом первозданного ила.
   Прежде чем Солдат успел отпрыгнуть назад, чудовище схватило его за ногу и потащило в ледяные глубины омута. Солдату удалось один раз глотнуть воздуха, и его утянуло под воду. Ледяной холод гигантской рукой стиснул грудь, выдавливая из легких дыхание. Вцепившись зубами Солдату в ногу, чудовище увлекало его все глубже, глубже, глубже, пока не достигло норы на дне омута, и потащило Солдата по узкому проходу. Тот безуспешно пытался обнажить меч. В конце концов, когда проход окончился пещерой, Солдат выхватил меч и погрузил лезвие между золотыми глазами, которые он принял за монеты. Разумеется, они были приманкой, привлекающей ничего не подозревающих путников к самому краю зловонных вод волшебного омута.
   Острая сталь свободно вошла в плоть чудовища, не причинив ему никакого вреда. Судя по всему, за толстыми складками кожи на лбу не было никаких жизненно важных органов. Лезвие беспрепятственно погрузилось в рыхлую клеточную массу. С таким же успехом Солдат мог пронзить мечом хвостовой плавник чудовища. Выдернув лезвие, он принялся снова и снова наносить удары... Безрезультатно. Его грудь была готова разорваться. Боль из стиснутых легких разливалась по всему телу. Перед глазами прыгали яркие огоньки, предвестники потери сознания. Наконец - к счастью, ибо боль стала невыносимой - он лишился чувств.