Страница:
– Надеюсь, мы не сильно нарушили ваши планы.
Верджил присел рядом с ней.
– Нет. Это идея Каталани?
– Это идея Пен, хотя такое решение и мне приходило в голову. Но я никогда не осмелилась бы предложить его: я не знала, как вы отнесетесь к этому.
– Это была бы хорошая пара, но обстоятельства заключения брака мне не нравились.
Они помолчали. Молчание было дружеским и ничуть их не тяготило. Верджил разглядывал ясный, тонкий профиль Флер, красоту которого нельзя было не признать, и которой он всегда восхищался. Как жаль, что он никогда не чувствовал страсти к этой изысканной женщине. Впрочем, он знал, что и она к нему равнодушна.
– Моя мать начинает выказывать нетерпение, не так ли? В этот визит она позволила себе делать определенные намеки.
– Она стала излишне заострять внимание на предмете, и это произошло скорее, чем я ожидал. Причин для беспокойства, думаю, нет, но все же…
Флер остановила его, подняв руку, и затем бессильно уронила ее на колени.
– Ей об этом говорят другие. Уже почти год минул, но я надеялась выгадать еще один сезон.
– Я тоже. Может статься, это уже невозможно.
– О нет! Меня это так возмущает. Послушайте, Леклер, прошлый сезон был у меня первым, от которого я получила удовольствие, – ни кавалеров с их глупыми мольбами, ни бесконечных пустых разговоров о той или иной партии. Отец меня не торопит, и, что самое замечательное, у меня есть добрый друг, который может сопровождать меня в свете. Женщине должно быть позволено наслаждаться миром и спокойствием, если она избирает это для себя.
Пылкость, с которой говорила Флер, удивила бы любого, кто ее знал, но только не Верджила. Ему доводилось видеть ее и в слезах – тогда она исповедовалась ему в терзавших ее страхах, которые заставили бедняжку отказаться от мысли о браке. Флер призналась Верджилу, что не может без содрогания думать о близости с мужчиной. Это неожиданное откровение положило начало их дружбе, и внешне сдержанное общение на людях стало хорошо рассчитанным обманом. Однако так не могло продолжаться вечно.
– Женщина с вашей красотой просто обязана привлекать мужчин, Флер, в особенности если у нее такое приданое, как у вас. Если бы вы проявили к представителям сильного пола большую благосклонность, возможно, один из них…
– И вы туда же! Не надо, Леклер, прошу вас. Забудьте о моей несдержанности. Вы очень любезно подыгрывали мне, но эта игра неизбежно должна закончиться.
– Но это не любезность, Флер, вспомните, что я таким образом избежал необходимости участвовать в ярмарке женихов. У меня есть свои собственные причины избегать женитьбы в данный момент, точно так же, как и у вас – выходить замуж.
– Вы никогда мне о них не рассказывали. Это несправедливо: вы же выслушиваете мои откровения. Сколько раз я хотела выведать у вас ваш секрет. Не сомневаюсь, он не таит в себе ничего низкого.
– Это зависит от того, что вы называете низким.
– Ничего такого, на что бы вы пошли. Я уверена в этом. – Смех Флер прервался вздохом. – Ну и пара мы с вами. Как вы думаете, кто-нибудь догадывается о нашей уловке?
– Нет, но некоторые, возможно, начинают недоумевать.
Флер обратила на него задумчивые глаза, и ее лицо снова омрачилось.
– Полагаю, да, в особенности матушка: в последнее время она стала чересчур прямолинейной. Вина падает на вас, не так ли? Вас подозревают в неблагородном отношении ко мне.
– Об этом пока ничего не было сказано, Флер, и вряд ли это отразилось на моей репутации.
– Но… да, люди начинают недоумевать. Когда мы уедем, я скажу матери, что вы сделали мне предложение, а я вам отказала. Я, как и обещала, объявлю всем, что таково мое решение. Отец, конечно, придет в бешенство – он всегда ведет себя так, когда я упускаю возможность получить титул. – Флер вскинула голову. – Если, конечно, вы не согласитесь на уговор, который я предложила вам прошлой весной.
Верджил не мог сдержать улыбку.
– В этом есть свои резоны. Можно раз и навсегда решить таким образом наши проблемы, а мне еще и получить ваше приданое, но я не могу сейчас жениться, Флер. Если это станет для меня возможно, я пожелаю иметь детей. Брак без любви не для меня. Вы, без сомнения, сможете встретить другого мужчину, который на это согласится.
– Я больше никому не сделаю такого предложения и не уверена, что кто-то другой будет соблюдать договоренность. К тому же я не надеюсь встретить такого человека, чье общество придется мне так же по душе, как ваше, и с которым я соглашусь прожить целую жизнь. Думаю, объявив о разрыве с вами, я отправлюсь в путешествие куда-нибудь далеко-далеко и очень надолго. А когда вернусь, мой возраст освободит меня от беспокойства, связанного с замужеством.
– Нет нужды говорить обо всем вашей матушке немедленно. Подождите хотя бы какое-то время…
– Я могу отвлечь ее еще на месяц или около того – придумаю какие-нибудь отговорки.
Верджил потрепал ее по руке.
– И никакой спешки.
Флер, повернув свою нежную ладонь, с каким-то детским отчаянием сжала его руку.
– Мне не хочется вновь оказаться в одиночестве, – прошептала она. – Обещайте, что мы навсегда останемся друзьями.
Верджилу всем сердцем хотелось ей помочь. Если бы только он мог, обязательно избавил бы ее от всех страхов и помог найти счастье с достойным человеком.
Он крепко сжал ее маленькую руку, стараясь тем самым придать убедительность своим словам:
– Конечно, Флер. Вы всегда можете на меня рассчитывать.
Глава 10
Верджил присел рядом с ней.
– Нет. Это идея Каталани?
– Это идея Пен, хотя такое решение и мне приходило в голову. Но я никогда не осмелилась бы предложить его: я не знала, как вы отнесетесь к этому.
– Это была бы хорошая пара, но обстоятельства заключения брака мне не нравились.
Они помолчали. Молчание было дружеским и ничуть их не тяготило. Верджил разглядывал ясный, тонкий профиль Флер, красоту которого нельзя было не признать, и которой он всегда восхищался. Как жаль, что он никогда не чувствовал страсти к этой изысканной женщине. Впрочем, он знал, что и она к нему равнодушна.
– Моя мать начинает выказывать нетерпение, не так ли? В этот визит она позволила себе делать определенные намеки.
– Она стала излишне заострять внимание на предмете, и это произошло скорее, чем я ожидал. Причин для беспокойства, думаю, нет, но все же…
Флер остановила его, подняв руку, и затем бессильно уронила ее на колени.
– Ей об этом говорят другие. Уже почти год минул, но я надеялась выгадать еще один сезон.
– Я тоже. Может статься, это уже невозможно.
– О нет! Меня это так возмущает. Послушайте, Леклер, прошлый сезон был у меня первым, от которого я получила удовольствие, – ни кавалеров с их глупыми мольбами, ни бесконечных пустых разговоров о той или иной партии. Отец меня не торопит, и, что самое замечательное, у меня есть добрый друг, который может сопровождать меня в свете. Женщине должно быть позволено наслаждаться миром и спокойствием, если она избирает это для себя.
Пылкость, с которой говорила Флер, удивила бы любого, кто ее знал, но только не Верджила. Ему доводилось видеть ее и в слезах – тогда она исповедовалась ему в терзавших ее страхах, которые заставили бедняжку отказаться от мысли о браке. Флер призналась Верджилу, что не может без содрогания думать о близости с мужчиной. Это неожиданное откровение положило начало их дружбе, и внешне сдержанное общение на людях стало хорошо рассчитанным обманом. Однако так не могло продолжаться вечно.
– Женщина с вашей красотой просто обязана привлекать мужчин, Флер, в особенности если у нее такое приданое, как у вас. Если бы вы проявили к представителям сильного пола большую благосклонность, возможно, один из них…
– И вы туда же! Не надо, Леклер, прошу вас. Забудьте о моей несдержанности. Вы очень любезно подыгрывали мне, но эта игра неизбежно должна закончиться.
– Но это не любезность, Флер, вспомните, что я таким образом избежал необходимости участвовать в ярмарке женихов. У меня есть свои собственные причины избегать женитьбы в данный момент, точно так же, как и у вас – выходить замуж.
– Вы никогда мне о них не рассказывали. Это несправедливо: вы же выслушиваете мои откровения. Сколько раз я хотела выведать у вас ваш секрет. Не сомневаюсь, он не таит в себе ничего низкого.
– Это зависит от того, что вы называете низким.
– Ничего такого, на что бы вы пошли. Я уверена в этом. – Смех Флер прервался вздохом. – Ну и пара мы с вами. Как вы думаете, кто-нибудь догадывается о нашей уловке?
– Нет, но некоторые, возможно, начинают недоумевать.
Флер обратила на него задумчивые глаза, и ее лицо снова омрачилось.
– Полагаю, да, в особенности матушка: в последнее время она стала чересчур прямолинейной. Вина падает на вас, не так ли? Вас подозревают в неблагородном отношении ко мне.
– Об этом пока ничего не было сказано, Флер, и вряд ли это отразилось на моей репутации.
– Но… да, люди начинают недоумевать. Когда мы уедем, я скажу матери, что вы сделали мне предложение, а я вам отказала. Я, как и обещала, объявлю всем, что таково мое решение. Отец, конечно, придет в бешенство – он всегда ведет себя так, когда я упускаю возможность получить титул. – Флер вскинула голову. – Если, конечно, вы не согласитесь на уговор, который я предложила вам прошлой весной.
Верджил не мог сдержать улыбку.
– В этом есть свои резоны. Можно раз и навсегда решить таким образом наши проблемы, а мне еще и получить ваше приданое, но я не могу сейчас жениться, Флер. Если это станет для меня возможно, я пожелаю иметь детей. Брак без любви не для меня. Вы, без сомнения, сможете встретить другого мужчину, который на это согласится.
– Я больше никому не сделаю такого предложения и не уверена, что кто-то другой будет соблюдать договоренность. К тому же я не надеюсь встретить такого человека, чье общество придется мне так же по душе, как ваше, и с которым я соглашусь прожить целую жизнь. Думаю, объявив о разрыве с вами, я отправлюсь в путешествие куда-нибудь далеко-далеко и очень надолго. А когда вернусь, мой возраст освободит меня от беспокойства, связанного с замужеством.
– Нет нужды говорить обо всем вашей матушке немедленно. Подождите хотя бы какое-то время…
– Я могу отвлечь ее еще на месяц или около того – придумаю какие-нибудь отговорки.
Верджил потрепал ее по руке.
– И никакой спешки.
Флер, повернув свою нежную ладонь, с каким-то детским отчаянием сжала его руку.
– Мне не хочется вновь оказаться в одиночестве, – прошептала она. – Обещайте, что мы навсегда останемся друзьями.
Верджилу всем сердцем хотелось ей помочь. Если бы только он мог, обязательно избавил бы ее от всех страхов и помог найти счастье с достойным человеком.
Он крепко сжал ее маленькую руку, стараясь тем самым придать убедительность своим словам:
– Конечно, Флер. Вы всегда можете на меня рассчитывать.
Глава 10
Шевалье Корбе с предельным вниманием неотрывно следил за лязгавшими друг о друга клинками. Верджил принял вызов Корнелла Уидерби. В другом конце просторного зала особняка, расположенного в Хэмпстеде, сошлись Джулиан Хэмптон и Адриан Бершар. Брат Адриана, Колин, и Данте составили третью пару.
– Ты делаешь успехи, – заметил Верджил, вовремя уловив движение клинка Уидерби.
– А ты нет.
Да, это так. Со времени его последней встречи с друзьями минул не один месяц. Став виконтом, Верджил утратил возможность упражняться регулярно, и серьезные занятия спортом стали для него не более чем приятным развлечением, на которое почти никогда не оставалось времени. Он не только потерял сноровку, но и почти перестал поддерживать дружбу с приятелями, так что сегодня он спешил наверстать упущенное.
Мужчины продолжали упражняться, а старый француз отрывистыми возгласами хвалил их или же отпускал критические замечания.
– Твои сестры приехали с тобой в город? – спросил Уидерби во время короткой передышки.
Горевший в глазах Уидерби огонь говорил Верджилу гораздо больше, чем ему хотелось бы знать. Он видел, как преобразилась Пен после отъезда гостей: она сияла от счастья, и это помогало Верджилу смириться с тем, что ее дружеские отношения с Уидерби перерастали в близость. Вот только у Пен был муж, который с этим никогда бы не смирился. Верджил искренне надеялся, что, если отношения Пен и Уидерби приобретут слишком интимный характер, друг проявит сдержанность, и не только ради их давней дружбы. Кто захочет, чтобы его имя упоминалось в суде в связи с преступной перепиской супруги графа?
– Они обе приехали. Шарлотте пора готовиться к первому светскому сезону.
Уидерби закатил глаза.
– Я всегда считал подарком судьбы отсутствие сестер, на которых нужно постоянно тратиться.
– Мы все влезаем в долги, и сестра точно такой же повод для этого, как и любой другой.
– Не говори за всех. Я, к счастью, платежеспособен.
Уидерби, без сомнения, пытался вселить уверенность в брата женщины, за которой ухаживал, но Верджила его признание заинтересовало не только поэтому. По всему выходило, что типография Уидерби, которую тот любил преподносить всего лишь как свое увлечение, на самом деле служила более прозаичным целям, будучи источником дополнительного дохода.
Мужчины снова скрестили клинки, но, услышав рядом шум, остановились: Хэмптон и Бершар направлялись к дверям, собираясь уезжать.
В оставшиеся минуты Верджил показал себя гораздо лучше: недостаток практики с каждым движением ощущался все меньше и меньше. К тому же виконт заставил себя собраться – он на время забыл о своем безрезультатном расследовании обстоятельств смерти Милтона, заглушил неуместные мысли о Бьянке Кенвуд и полностью сконцентрировал внимание на движениях клинка.
Шевалье приказал им остановиться и сделал короткие замечания по поводу ведения боя. Мужчины присоединились к Хэмптону и Бершару в комнате для переодеваний, а француз между тем переключился на Колина и Данте.
– Я рад, что ты с нами, Дюклерк, – сказал Хэмптон, завязывая галстук перед маленьким зеркальцем на стене. – Ты едешь в клуб?
– Нынче после полудня я должен сопровождать сестер. Пен будет заказывать наряд для первого выезда Шарлотты.
– Можешь больше ничего не говорить – даже под твоим надзором расходы окажутся просто неприличными. Но если женщин предоставить самим себе, они могут нас просто разорить.
Уже одевшись, Адриан не спеша подошел к Верджилу.
– Полагаю, ты пробудешь в городе еще какое-то время?
– Да, два-три дня.
– Тогда я заеду к тебе.
Верджил знал, зачем Адриан собирался наведаться и что обсудить. Желая получить от него сведения, которые тот собрал в своей поездке по поручению Веллингтона, Верджил совершенно не хотел делиться с ним результатами собственных расследований.
Хэмптон и Адриан вышли и приказали подать лошадей. Минуту спустя с улицы донесся стук колес подъезжающего экипажа, и послышались проклятия.
Верджил, схватив куртку, направился к выходу; Уидерби последовал за ним. Они присоединились к Хэмптону и Адриану на подъездной дорожке как раз в тот момент, когда из экипажа выскочил худощавый человек с сединой в волосах. Это был граф Гласбери, супруг Пенелопы.
– Дьявол! – прорычал он, шагая к выстроившимся перед дверью особняка мужчинам и указывая тростью на одного из них. – Вы, жалкий негодяй!
Уидерби весь подобрался. Верджил придвинулся к нему ближе, создавая живой щит, который с другой стороны замыкал Адриан.
Граф приблизился, размахивая тростью, как мечом; его дряблые губы сжались в тонкую сморщенную ниточку, а лицо с каждым шагом все больше наливалось кровью. Но конец его трости был направлен вовсе не в сторону Уидерби: граф ткнул им в грудь Джулиана Хэмптона.
– Вам меня не поймать, – проговорил граф, с каждым словом тыкая в него тростью. – Что вы о себе возомнили? Как вы смеете делать из меня дурака?
Хэмптон и глазом не моргнул: схватив рукой прижатый к его груди конец трости, он даже не оттолкнул его, а просто держал, продолжая идти вперед и оставляя графа позади себя.
Когда между ними образовалось расстояние ярдов в двадцать, он выдернул трость из рук графа и отбросил ее в сторону. Между мужчинами начался разговор, который ни Верджил, ни остальные не слышали.
Виконт не видел лица Хэмптона, но мог наблюдать за графом. Тот словно ополоумел, и причиной тому был не только гнев. В его глазах отражался ужас.
По прошествии некоторого времени граф круто развернулся и, окинув Верджила подчеркнуто презрительным взглядом, снова забрался в экипаж. В лучах утреннего солнца ослепительно блеснул геральдический знак, и экипаж тронулся.
– Черт меня подери, – с досадой пробормотал Уидерби. – Хэмптон? Кто бы мог подумать…
– Это никак не связано с графиней, – заметил Адриан.
Лицо присоединившегося к ним Хэмптона выглядело совершенно бесстрастным и ничем не выдавало вызванных разыгравшейся сценой эмоций.
– Недоразумение, – мягко проговорил он.
Мужчины велели подавать лошадей, намереваясь возвратиться в город. Собираясь сесть в седло, Верджил поймал взгляд Адриана. Кто-то пытался шантажировать графа Гласбери, и тот считал, что этот кто-то – Джулиан Хэмптон.
Бьянка просмотрела странички журнала мод и, выбрав одну из них, отложила в сторону.
Диана Сент-Джон небрежно убрала ее из числа уже отобранных страничек и вернула в общую стопку.
– Линия талии слишком высока.
В противоположном конце элегантной гостиной Пенелопа с Шарлоттой, склонив головы, совещались с мадам Тиссо насчет покроя наряда, предназначенного для первого появления Шарлотты в свете. Диана составила женщинам компанию, предложив свою помощь: они с мужем часто ездили в Париж, где у них имелся собственный дом, и она была осведомлена о последних модах даже лучше самой мадам Тиссо.
Верджил терпеливо ждал. Он почти не обращал внимания на происходящее и либо смотрел в окно, либо расхаживал по комнате.
– Что он здесь делает? – вполголоса спросила Бьянка Диану. – В подобных делах виконт может полностью положиться на вкус Пен.
Диана, склонив голову над изображением нарядного дамского платья, искоса взглянула на Верджила.
– Вероятно, его присутствие никак не связано с выбором наряда.
– Но он не отстает от нас ни на шаг. Покинув Леклер-Парк с гостями, он вернулся, когда нам пришло время отправляться в Лондон, и теперь каждый день ровно в назначенный час появляется в доме Пен, чтобы сопровождать нас, хотя визиты к модисткам, должно быть, ему скучны.
– Сестра Верджила, впервые появившись в свете, будет представлять семью. А может быть, с нами ему вовсе не скучно. Многие мужчины любят женское общество. – Диана говорила тихо, небрежно роняя слова, но ее легкая улыбка заставила Бьянку задуматься, не имела ли в виду миссис Сент-Джон общество одной из присутствующих женщин.
Бьянка приходила в ужас при мысли, что кто-то мог это предположить, тем более что Диана уже, вероятно, прослышала об эпизоде с Данте.
Сама Бьянка твердо верила, что виконт не искал ее общества. Верджил мог постоянно находиться рядом, к примеру, для того, чтобы контролировать расходы на гардероб Шарлотты. В любом случае в результате Бьянка не могла никуда улизнуть, хотя и имела такие намерения. Хуже того: ей пришлось сносить смущавшее ее присутствие мужчины, с которым она – теперь уже дважды – теряла контроль над своими чувствами.
А вот его, по-видимому, ничто не смущало. Виконт держался с таким невозмутимым видом, словно совсем забыл о том, что произошло между ними. Лишь иногда Бьянка ловила на себе его взгляд, который говорил ей о том, что он все помнит. Эти взгляды беспокоили ее, пробуждая в ней постыдные чувства.
Через ее плечо потянулась рука, и Верджил вытащил из стопки страничку с рисунками.
– Вот это. Без кружев на рукавах, в розовых тонах.
Диана Сент-Джон, поднявшись со своего места, направилась через всю комнату туда, где мадам Тиссо разворачивала великолепные вечерние шали.
– А я бы предпочла это. – Бьянка вытащила вычурное, кричащее бальное платье, щедро украшенное оборками. – Алое.
– Не мудрено, что мадам Тиссо не приняла от вас заказов. У нее свои критерии.
– Придется найти другую модистку, чтобы одеть меня так, как хотели бы окружающие. Нет смысла облачаться в нежные розовые тона, если люди все равно видят меня в алом.
– Вам не стоит об этом беспокоиться. Совершенно очевидно, что эпизод с моим братом никому не известен.
Бьянка удивленно подняла глаза. Она-то полагала, что лишь незыблемая репутация виконта временно сдерживает бурю.
– Минуло две недели, мисс Кенвуд. Если бы кто-то из присутствующих в доме узнал об этом и собирался сообщить другим, он бы уже сделал это. Так что скандала вам не видать.
– Возможно, об этом заговорю я сама.
– Не думаю. Одно дело – получить пулю из чужого оружия и совсем другое – направить дуло пистолета себе в лоб. Одного упрямства тут мало – только абсолютно отчаявшийся и потерявший надежду человек может пойти на это.
Верджил был прав – Бьянка не колеблясь выдержала бы общественное презрение, утешаясь своим скорым бегством; но чтобы намеренно очернить себя в глазах общества и таким образом получить свободу, требовалось куда больше решимости.
Бьянка подозревала, что это Верджил нашел способ расстроить ее план. Что ж, у нее в запасе есть другой.
Мадам Тиссо широким движением развернула тончайшего шелка шаль темно-сапфирового цвета с фиолетовым оттенком. Шаль затрепетала и, словно подернувшаяся рябью водная гладь, опустилась на колени Шарлотты. Модистка критически прищурилась и со вздохом отрицательно покачала головой.
– Оттенок не подходит, мадемуазель. Поскольку этот цвет теперь не моден, его должна носить лишь та женщина, которой он особенно к лицу.
Верджил подошел и взял роскошную шаль. Ткань водопадом полилась с его рук.
Мадам Тиссо заметила, что он оценил вещь по достоинству.
– Однако с подходящим нарядом фиолетовый цвет, возможно…
– Она подойдет моей подопечной.
Маленькая француженка снова посмотрела на Бьянку и несколько мгновений спустя уже накидывала шаль на ее плечи.
– Она вам очень идет, – подтвердила Диана Сент-Джон. – У вас наметанный глаз, Леклер.
Шарлотта захлопала в ладоши.
– Просто чудо как хорошо, Бьянка! Ты непременно должна приобрести ее. Смотри, какие у нее стали глаза, Пен.
– Да, вы должны получить ее, – повторил Верджил. – И фиолетовый наряд, пожалуйста, мадам Тиссо. Что-нибудь скромное и сдержанное.
– Конечно, лорд Леклер.
Мадам Тиссо препроводила Бьянку в свою святая святых, и началось снятие бесчисленных мерок и подбор тканей. Через час Бьянка снова появилась в комнате, где ее ждали Пенелопа, Диана и Шарлотта. Опекун, по велению которого была потрачена порядочная сумма из ее состояния, исчез.
Это означало, что между ней и несколькими часами свободы стоит одна Пенелопа.
– Давайте вернемся пешком, – предложила Бьянка, когда лакей Пен, Роджер, унес завернутую шаль в экипаж.
– О нет, ради Бога, – воскликнула Шарлотта. – Я так устала! Откуда у тебя еще берутся силы, Бьянка?
– Это мое наказание – я, пока не устану, становлюсь такой беспокойной, что со мной просто беда.
При слове «беда» Пен побледнела.
– Нынче вечером мы едем в театр. Вам следует отдохнуть.
– Мне действительно нужно пройтись, Пен. Почему бы вам с Шарлоттой не взять миссис Сент-Джон в свой экипаж, а я пойду за вами пешком. Я отлично знаю дорогу.
Пен огляделась вокруг в поисках поддержки, но Бьянка уже знала, что генерал покинул поле боя.
– Если бы меня не ждал муж, я тоже прогулялась бы с вами. – Диана Сент-Джон незаметно подмигнула Бьянке. – Городскую жизнь можно почувствовать, только побродив по улицам. Почему бы не позволить ей пройтись, Пен, тем более что с ней без этого, как она сама изволила выразиться, «просто беда».
– Ну, если вы так настаиваете. Я должна оставить с вами Роджера. Прошу вас, не задерживайтесь и смотрите не заблудитесь.
– Вряд ли я заблужусь в сопровождении Роджера.
Дамы уехали в экипаже, а Бьянка отправилась в прямо противоположном направлении. Роджер последовал за ней.
– Смею поинтересоваться, мисс Кенвуд, куда мы направляемся? – отважился он наконец спросить через полчаса.
– В Сити.
– В Сити? Там нет ничего интересного, и это слишком далеко. Будет лучше, если мы повернем назад. Миледи не велела вам задерживаться.
Бьянка уже собралась ответить, но тут ее внимание привлек проезжавший мимо экипаж. Она обернулась и посмотрела ему вслед, уверенная, что видела в окне экипажа Найджела, а в полумраке напротив него фигуру женщины.
Слуга ждал, хотя его терпению, похоже, подошел конец.
– Этот поход, несомненно, отвлекает вас от других обязанностей, Роджер. Наверное, мне лучше взять экипаж. Покажите, где его можно нанять, и можете возвращаться домой.
Не успела она договорить, как лакей отрицательно замотал головой. Сознавая, что потерпела полное фиаско, Бьянка вздохнула и продолжила путь. Лучше бы исполнить ее намерение без свидетелей, но даже если бы она знала, что Роджер проговорится, и его слова достигнут ушей Верджила, то все равно сделала бы это.
Мысленно произнесенное имя Верджила немедленно явило перед глазами девушки его образ, а затем словно по волшебству появился сам Верджил, легок на помине. Возле Бьянки притормозил парный двухколесный экипаж, и она, подняв голову, увидела его с поводьями в руках.
И какой черт заставил его поехать именно по этой улице!
Верджил спустился из экипажа, и слуга поспешил придержать лошадь.
– Я отвезу мисс Кенвуд домой, Роджер. Вы свободны.
Лакей покорно повернулся, а Верджил жестом пригласил Бьянку в экипаж.
– У меня пока нет намерения возвращаться домой, Леклер. Можно, я еще погуляю?
– Это ничего не изменит. Куда бы вы ни направились, я буду сопровождать вас.
Бьянка, опершись на его руку, неохотно села в экипаж, после чего он устроился рядом.
– Куда прикажете отвезти вас?
– В Сити. Я хочу повидаться с мистером Питерсоном.
Верджил и глазом не моргнул.
– Хорошо, что мне случилось проезжать мимо, ваше затянувшееся отсутствие очень встревожило бы Пен. Вам не годится долго задерживаться, пусть даже и в сопровождении лакея.
Словно стрелой Бьянку пронзила мысль: хватает же наглости этому человеку упрекать ее за то, что она не может смириться с ограничениями, которые он сам же ей навязал. В ней снова поднялось раздражение, и она этому только порадовалась – оно заключало ее сердце в стальной панцирь, притупляя чувства, овладевавшие ею наедине с Верджилом, – смущавшие, сбивавшие с толку, опасные…
– Кажется, мой кузен Найджел в Лондоне, – сказала Бьянка, когда они влились в поток других экипажей.
– Да, приехал несколько дней назад.
– И до сих пор не навестил Пенелопу?
– Он приезжал вчера.
– Как странно: Пен не говорила, что Найджел оставлял свою карточку.
– Она не видела его карточки, потому что я перехватил ее у дворецкого.
Бьянка повернула голову и с удивлением уставилась на виконта.
– А вам не кажется, что Пен будет оскорблена такой вольностью с вашей стороны?
– Вряд ли, ибо он искал встречи не с ней. – Верджил проговорил это так невозмутимо, словно дело вовсе не касалось Бьянки.
– Вы обнаружили, что ко мне приходил кузен, и скрыли от меня это? Да как вы смели!
– Успокойтесь, иначе все подумают, что мы ссоримся.
– Мы и правда ссоримся. Пора нам с вами, дядя Верджил, достичь взаимопонимания относительно некоторых моментов.
– Лучше зовите меня Леклером. Меня обескураживает то обстоятельство, что женщина, которую я целовал, обращается ко мне «дядя Верджил».
Бьянка в изумлении воззрилась на него.
– Ничего себе! Как смеете вы так хладнокровно ссылаться на это обстоятельство, имея надо мной полную власть!
– Я не ссылаюсь на это обстоятельство и не думаю о нем хладнокровно – я просто указал вам на то, что обращение «дядя Верджил» звучит весьма эксцентрично. Что до вашего кузена, то я не одобряю тот интерес, который он к вам проявляет.
– Судя по тому, чей интерес ко мне нашел поддержку с вашей стороны, отсутствие вашего одобрения может считаться наилучшей рекомендацией и вселяет определенные подозрения относительно мотивов, которые вами движут.
– Простите, но у меня нет намерения вступать с вами в перепалку. Я просто запрещаю вам видеться с кузеном наедине, и вынужден настаивать на том, чтобы вы его не поощряли. Мое решение вызвано отнюдь не стремлением соблюсти интересы моего брата, а лишь желанием защитить вас. Не думаю, что Найджел Кенвуд на самом деле таков, каким кажется.
Должно быть, до Верджила дошли слухи о тайной гостье Найджела.
– Не таков, каким кажется? Боже правый! Силы небесные! Какая неожиданность! – Смятение, боль и обида, копившиеся в Бьянке все эти три недели, вырвались наружу, и она дала волю своему гневу. – Какое тонкое наблюдение! Вы уж простите, если эта ужасная новость не потрясла меня. По-моему, в вашем обществе утонченных людей нет ни одного человека, который являлся бы тем, за кого себя выдает. Бабушка Эдит предупреждала меня о безнравственности и аморальности английской аристократии, и теперь я начинаю понимать, что она имела в виду. Как вы смеете судить Найджела! Может, Найджел и не таков, каким кажется на первый взгляд, но он притворяется ничуть не больше вашего и, по крайней мере не строит из себя праведника. А вы, имея невесту, не только заигрываете со своей подопечной, но и ко всему прочему содержите любовницу в Ланкашире.
Верджил почти не выдал своих чувств. Но только почти. В глазах его промелькнула тревога, красноречивее всяких слов доказавшая Бьянке, что ее обвинение попало в цель.
Шарлотта оказалась права насчет его поездок в северное имение. У него там женщина.
Гнев Бьянки тут же иссяк; в безысходном отчаянии она бессильно откинулась на спинку сиденья.
Глубина собственного разочарования ошеломила ее. Подозрение, обретавшее реальные черты, лишало поцелуи Верджила искренней страсти, превращая их в низменную прихоть.
– Флер мне не невеста, – наконец проговорил Верджил.
– Важно не это, Леклер.
Погруженный в глубокое раздумье, Верджил поехал медленнее.
– Кто сказал вам, что у меня любовница?
– Не беспокойтесь, никто из ваших гостей не делал подобных предположений. Прислуга тоже не разводит сплетен. Об этом подозревают лишь ваши близкие. А что же еще могло стать поводом к столь частым отлучкам в северное имение? Это предположение Шарлотты, но я склонна считать, что первыми об этом догадались Пенелопа и Данте.
– Ты делаешь успехи, – заметил Верджил, вовремя уловив движение клинка Уидерби.
– А ты нет.
Да, это так. Со времени его последней встречи с друзьями минул не один месяц. Став виконтом, Верджил утратил возможность упражняться регулярно, и серьезные занятия спортом стали для него не более чем приятным развлечением, на которое почти никогда не оставалось времени. Он не только потерял сноровку, но и почти перестал поддерживать дружбу с приятелями, так что сегодня он спешил наверстать упущенное.
Мужчины продолжали упражняться, а старый француз отрывистыми возгласами хвалил их или же отпускал критические замечания.
– Твои сестры приехали с тобой в город? – спросил Уидерби во время короткой передышки.
Горевший в глазах Уидерби огонь говорил Верджилу гораздо больше, чем ему хотелось бы знать. Он видел, как преобразилась Пен после отъезда гостей: она сияла от счастья, и это помогало Верджилу смириться с тем, что ее дружеские отношения с Уидерби перерастали в близость. Вот только у Пен был муж, который с этим никогда бы не смирился. Верджил искренне надеялся, что, если отношения Пен и Уидерби приобретут слишком интимный характер, друг проявит сдержанность, и не только ради их давней дружбы. Кто захочет, чтобы его имя упоминалось в суде в связи с преступной перепиской супруги графа?
– Они обе приехали. Шарлотте пора готовиться к первому светскому сезону.
Уидерби закатил глаза.
– Я всегда считал подарком судьбы отсутствие сестер, на которых нужно постоянно тратиться.
– Мы все влезаем в долги, и сестра точно такой же повод для этого, как и любой другой.
– Не говори за всех. Я, к счастью, платежеспособен.
Уидерби, без сомнения, пытался вселить уверенность в брата женщины, за которой ухаживал, но Верджила его признание заинтересовало не только поэтому. По всему выходило, что типография Уидерби, которую тот любил преподносить всего лишь как свое увлечение, на самом деле служила более прозаичным целям, будучи источником дополнительного дохода.
Мужчины снова скрестили клинки, но, услышав рядом шум, остановились: Хэмптон и Бершар направлялись к дверям, собираясь уезжать.
В оставшиеся минуты Верджил показал себя гораздо лучше: недостаток практики с каждым движением ощущался все меньше и меньше. К тому же виконт заставил себя собраться – он на время забыл о своем безрезультатном расследовании обстоятельств смерти Милтона, заглушил неуместные мысли о Бьянке Кенвуд и полностью сконцентрировал внимание на движениях клинка.
Шевалье приказал им остановиться и сделал короткие замечания по поводу ведения боя. Мужчины присоединились к Хэмптону и Бершару в комнате для переодеваний, а француз между тем переключился на Колина и Данте.
– Я рад, что ты с нами, Дюклерк, – сказал Хэмптон, завязывая галстук перед маленьким зеркальцем на стене. – Ты едешь в клуб?
– Нынче после полудня я должен сопровождать сестер. Пен будет заказывать наряд для первого выезда Шарлотты.
– Можешь больше ничего не говорить – даже под твоим надзором расходы окажутся просто неприличными. Но если женщин предоставить самим себе, они могут нас просто разорить.
Уже одевшись, Адриан не спеша подошел к Верджилу.
– Полагаю, ты пробудешь в городе еще какое-то время?
– Да, два-три дня.
– Тогда я заеду к тебе.
Верджил знал, зачем Адриан собирался наведаться и что обсудить. Желая получить от него сведения, которые тот собрал в своей поездке по поручению Веллингтона, Верджил совершенно не хотел делиться с ним результатами собственных расследований.
Хэмптон и Адриан вышли и приказали подать лошадей. Минуту спустя с улицы донесся стук колес подъезжающего экипажа, и послышались проклятия.
Верджил, схватив куртку, направился к выходу; Уидерби последовал за ним. Они присоединились к Хэмптону и Адриану на подъездной дорожке как раз в тот момент, когда из экипажа выскочил худощавый человек с сединой в волосах. Это был граф Гласбери, супруг Пенелопы.
– Дьявол! – прорычал он, шагая к выстроившимся перед дверью особняка мужчинам и указывая тростью на одного из них. – Вы, жалкий негодяй!
Уидерби весь подобрался. Верджил придвинулся к нему ближе, создавая живой щит, который с другой стороны замыкал Адриан.
Граф приблизился, размахивая тростью, как мечом; его дряблые губы сжались в тонкую сморщенную ниточку, а лицо с каждым шагом все больше наливалось кровью. Но конец его трости был направлен вовсе не в сторону Уидерби: граф ткнул им в грудь Джулиана Хэмптона.
– Вам меня не поймать, – проговорил граф, с каждым словом тыкая в него тростью. – Что вы о себе возомнили? Как вы смеете делать из меня дурака?
Хэмптон и глазом не моргнул: схватив рукой прижатый к его груди конец трости, он даже не оттолкнул его, а просто держал, продолжая идти вперед и оставляя графа позади себя.
Когда между ними образовалось расстояние ярдов в двадцать, он выдернул трость из рук графа и отбросил ее в сторону. Между мужчинами начался разговор, который ни Верджил, ни остальные не слышали.
Виконт не видел лица Хэмптона, но мог наблюдать за графом. Тот словно ополоумел, и причиной тому был не только гнев. В его глазах отражался ужас.
По прошествии некоторого времени граф круто развернулся и, окинув Верджила подчеркнуто презрительным взглядом, снова забрался в экипаж. В лучах утреннего солнца ослепительно блеснул геральдический знак, и экипаж тронулся.
– Черт меня подери, – с досадой пробормотал Уидерби. – Хэмптон? Кто бы мог подумать…
– Это никак не связано с графиней, – заметил Адриан.
Лицо присоединившегося к ним Хэмптона выглядело совершенно бесстрастным и ничем не выдавало вызванных разыгравшейся сценой эмоций.
– Недоразумение, – мягко проговорил он.
Мужчины велели подавать лошадей, намереваясь возвратиться в город. Собираясь сесть в седло, Верджил поймал взгляд Адриана. Кто-то пытался шантажировать графа Гласбери, и тот считал, что этот кто-то – Джулиан Хэмптон.
Бьянка просмотрела странички журнала мод и, выбрав одну из них, отложила в сторону.
Диана Сент-Джон небрежно убрала ее из числа уже отобранных страничек и вернула в общую стопку.
– Линия талии слишком высока.
В противоположном конце элегантной гостиной Пенелопа с Шарлоттой, склонив головы, совещались с мадам Тиссо насчет покроя наряда, предназначенного для первого появления Шарлотты в свете. Диана составила женщинам компанию, предложив свою помощь: они с мужем часто ездили в Париж, где у них имелся собственный дом, и она была осведомлена о последних модах даже лучше самой мадам Тиссо.
Верджил терпеливо ждал. Он почти не обращал внимания на происходящее и либо смотрел в окно, либо расхаживал по комнате.
– Что он здесь делает? – вполголоса спросила Бьянка Диану. – В подобных делах виконт может полностью положиться на вкус Пен.
Диана, склонив голову над изображением нарядного дамского платья, искоса взглянула на Верджила.
– Вероятно, его присутствие никак не связано с выбором наряда.
– Но он не отстает от нас ни на шаг. Покинув Леклер-Парк с гостями, он вернулся, когда нам пришло время отправляться в Лондон, и теперь каждый день ровно в назначенный час появляется в доме Пен, чтобы сопровождать нас, хотя визиты к модисткам, должно быть, ему скучны.
– Сестра Верджила, впервые появившись в свете, будет представлять семью. А может быть, с нами ему вовсе не скучно. Многие мужчины любят женское общество. – Диана говорила тихо, небрежно роняя слова, но ее легкая улыбка заставила Бьянку задуматься, не имела ли в виду миссис Сент-Джон общество одной из присутствующих женщин.
Бьянка приходила в ужас при мысли, что кто-то мог это предположить, тем более что Диана уже, вероятно, прослышала об эпизоде с Данте.
Сама Бьянка твердо верила, что виконт не искал ее общества. Верджил мог постоянно находиться рядом, к примеру, для того, чтобы контролировать расходы на гардероб Шарлотты. В любом случае в результате Бьянка не могла никуда улизнуть, хотя и имела такие намерения. Хуже того: ей пришлось сносить смущавшее ее присутствие мужчины, с которым она – теперь уже дважды – теряла контроль над своими чувствами.
А вот его, по-видимому, ничто не смущало. Виконт держался с таким невозмутимым видом, словно совсем забыл о том, что произошло между ними. Лишь иногда Бьянка ловила на себе его взгляд, который говорил ей о том, что он все помнит. Эти взгляды беспокоили ее, пробуждая в ней постыдные чувства.
Через ее плечо потянулась рука, и Верджил вытащил из стопки страничку с рисунками.
– Вот это. Без кружев на рукавах, в розовых тонах.
Диана Сент-Джон, поднявшись со своего места, направилась через всю комнату туда, где мадам Тиссо разворачивала великолепные вечерние шали.
– А я бы предпочла это. – Бьянка вытащила вычурное, кричащее бальное платье, щедро украшенное оборками. – Алое.
– Не мудрено, что мадам Тиссо не приняла от вас заказов. У нее свои критерии.
– Придется найти другую модистку, чтобы одеть меня так, как хотели бы окружающие. Нет смысла облачаться в нежные розовые тона, если люди все равно видят меня в алом.
– Вам не стоит об этом беспокоиться. Совершенно очевидно, что эпизод с моим братом никому не известен.
Бьянка удивленно подняла глаза. Она-то полагала, что лишь незыблемая репутация виконта временно сдерживает бурю.
– Минуло две недели, мисс Кенвуд. Если бы кто-то из присутствующих в доме узнал об этом и собирался сообщить другим, он бы уже сделал это. Так что скандала вам не видать.
– Возможно, об этом заговорю я сама.
– Не думаю. Одно дело – получить пулю из чужого оружия и совсем другое – направить дуло пистолета себе в лоб. Одного упрямства тут мало – только абсолютно отчаявшийся и потерявший надежду человек может пойти на это.
Верджил был прав – Бьянка не колеблясь выдержала бы общественное презрение, утешаясь своим скорым бегством; но чтобы намеренно очернить себя в глазах общества и таким образом получить свободу, требовалось куда больше решимости.
Бьянка подозревала, что это Верджил нашел способ расстроить ее план. Что ж, у нее в запасе есть другой.
Мадам Тиссо широким движением развернула тончайшего шелка шаль темно-сапфирового цвета с фиолетовым оттенком. Шаль затрепетала и, словно подернувшаяся рябью водная гладь, опустилась на колени Шарлотты. Модистка критически прищурилась и со вздохом отрицательно покачала головой.
– Оттенок не подходит, мадемуазель. Поскольку этот цвет теперь не моден, его должна носить лишь та женщина, которой он особенно к лицу.
Верджил подошел и взял роскошную шаль. Ткань водопадом полилась с его рук.
Мадам Тиссо заметила, что он оценил вещь по достоинству.
– Однако с подходящим нарядом фиолетовый цвет, возможно…
– Она подойдет моей подопечной.
Маленькая француженка снова посмотрела на Бьянку и несколько мгновений спустя уже накидывала шаль на ее плечи.
– Она вам очень идет, – подтвердила Диана Сент-Джон. – У вас наметанный глаз, Леклер.
Шарлотта захлопала в ладоши.
– Просто чудо как хорошо, Бьянка! Ты непременно должна приобрести ее. Смотри, какие у нее стали глаза, Пен.
– Да, вы должны получить ее, – повторил Верджил. – И фиолетовый наряд, пожалуйста, мадам Тиссо. Что-нибудь скромное и сдержанное.
– Конечно, лорд Леклер.
Мадам Тиссо препроводила Бьянку в свою святая святых, и началось снятие бесчисленных мерок и подбор тканей. Через час Бьянка снова появилась в комнате, где ее ждали Пенелопа, Диана и Шарлотта. Опекун, по велению которого была потрачена порядочная сумма из ее состояния, исчез.
Это означало, что между ней и несколькими часами свободы стоит одна Пенелопа.
– Давайте вернемся пешком, – предложила Бьянка, когда лакей Пен, Роджер, унес завернутую шаль в экипаж.
– О нет, ради Бога, – воскликнула Шарлотта. – Я так устала! Откуда у тебя еще берутся силы, Бьянка?
– Это мое наказание – я, пока не устану, становлюсь такой беспокойной, что со мной просто беда.
При слове «беда» Пен побледнела.
– Нынче вечером мы едем в театр. Вам следует отдохнуть.
– Мне действительно нужно пройтись, Пен. Почему бы вам с Шарлоттой не взять миссис Сент-Джон в свой экипаж, а я пойду за вами пешком. Я отлично знаю дорогу.
Пен огляделась вокруг в поисках поддержки, но Бьянка уже знала, что генерал покинул поле боя.
– Если бы меня не ждал муж, я тоже прогулялась бы с вами. – Диана Сент-Джон незаметно подмигнула Бьянке. – Городскую жизнь можно почувствовать, только побродив по улицам. Почему бы не позволить ей пройтись, Пен, тем более что с ней без этого, как она сама изволила выразиться, «просто беда».
– Ну, если вы так настаиваете. Я должна оставить с вами Роджера. Прошу вас, не задерживайтесь и смотрите не заблудитесь.
– Вряд ли я заблужусь в сопровождении Роджера.
Дамы уехали в экипаже, а Бьянка отправилась в прямо противоположном направлении. Роджер последовал за ней.
– Смею поинтересоваться, мисс Кенвуд, куда мы направляемся? – отважился он наконец спросить через полчаса.
– В Сити.
– В Сити? Там нет ничего интересного, и это слишком далеко. Будет лучше, если мы повернем назад. Миледи не велела вам задерживаться.
Бьянка уже собралась ответить, но тут ее внимание привлек проезжавший мимо экипаж. Она обернулась и посмотрела ему вслед, уверенная, что видела в окне экипажа Найджела, а в полумраке напротив него фигуру женщины.
Слуга ждал, хотя его терпению, похоже, подошел конец.
– Этот поход, несомненно, отвлекает вас от других обязанностей, Роджер. Наверное, мне лучше взять экипаж. Покажите, где его можно нанять, и можете возвращаться домой.
Не успела она договорить, как лакей отрицательно замотал головой. Сознавая, что потерпела полное фиаско, Бьянка вздохнула и продолжила путь. Лучше бы исполнить ее намерение без свидетелей, но даже если бы она знала, что Роджер проговорится, и его слова достигнут ушей Верджила, то все равно сделала бы это.
Мысленно произнесенное имя Верджила немедленно явило перед глазами девушки его образ, а затем словно по волшебству появился сам Верджил, легок на помине. Возле Бьянки притормозил парный двухколесный экипаж, и она, подняв голову, увидела его с поводьями в руках.
И какой черт заставил его поехать именно по этой улице!
Верджил спустился из экипажа, и слуга поспешил придержать лошадь.
– Я отвезу мисс Кенвуд домой, Роджер. Вы свободны.
Лакей покорно повернулся, а Верджил жестом пригласил Бьянку в экипаж.
– У меня пока нет намерения возвращаться домой, Леклер. Можно, я еще погуляю?
– Это ничего не изменит. Куда бы вы ни направились, я буду сопровождать вас.
Бьянка, опершись на его руку, неохотно села в экипаж, после чего он устроился рядом.
– Куда прикажете отвезти вас?
– В Сити. Я хочу повидаться с мистером Питерсоном.
Верджил и глазом не моргнул.
– Хорошо, что мне случилось проезжать мимо, ваше затянувшееся отсутствие очень встревожило бы Пен. Вам не годится долго задерживаться, пусть даже и в сопровождении лакея.
Словно стрелой Бьянку пронзила мысль: хватает же наглости этому человеку упрекать ее за то, что она не может смириться с ограничениями, которые он сам же ей навязал. В ней снова поднялось раздражение, и она этому только порадовалась – оно заключало ее сердце в стальной панцирь, притупляя чувства, овладевавшие ею наедине с Верджилом, – смущавшие, сбивавшие с толку, опасные…
– Кажется, мой кузен Найджел в Лондоне, – сказала Бьянка, когда они влились в поток других экипажей.
– Да, приехал несколько дней назад.
– И до сих пор не навестил Пенелопу?
– Он приезжал вчера.
– Как странно: Пен не говорила, что Найджел оставлял свою карточку.
– Она не видела его карточки, потому что я перехватил ее у дворецкого.
Бьянка повернула голову и с удивлением уставилась на виконта.
– А вам не кажется, что Пен будет оскорблена такой вольностью с вашей стороны?
– Вряд ли, ибо он искал встречи не с ней. – Верджил проговорил это так невозмутимо, словно дело вовсе не касалось Бьянки.
– Вы обнаружили, что ко мне приходил кузен, и скрыли от меня это? Да как вы смели!
– Успокойтесь, иначе все подумают, что мы ссоримся.
– Мы и правда ссоримся. Пора нам с вами, дядя Верджил, достичь взаимопонимания относительно некоторых моментов.
– Лучше зовите меня Леклером. Меня обескураживает то обстоятельство, что женщина, которую я целовал, обращается ко мне «дядя Верджил».
Бьянка в изумлении воззрилась на него.
– Ничего себе! Как смеете вы так хладнокровно ссылаться на это обстоятельство, имея надо мной полную власть!
– Я не ссылаюсь на это обстоятельство и не думаю о нем хладнокровно – я просто указал вам на то, что обращение «дядя Верджил» звучит весьма эксцентрично. Что до вашего кузена, то я не одобряю тот интерес, который он к вам проявляет.
– Судя по тому, чей интерес ко мне нашел поддержку с вашей стороны, отсутствие вашего одобрения может считаться наилучшей рекомендацией и вселяет определенные подозрения относительно мотивов, которые вами движут.
– Простите, но у меня нет намерения вступать с вами в перепалку. Я просто запрещаю вам видеться с кузеном наедине, и вынужден настаивать на том, чтобы вы его не поощряли. Мое решение вызвано отнюдь не стремлением соблюсти интересы моего брата, а лишь желанием защитить вас. Не думаю, что Найджел Кенвуд на самом деле таков, каким кажется.
Должно быть, до Верджила дошли слухи о тайной гостье Найджела.
– Не таков, каким кажется? Боже правый! Силы небесные! Какая неожиданность! – Смятение, боль и обида, копившиеся в Бьянке все эти три недели, вырвались наружу, и она дала волю своему гневу. – Какое тонкое наблюдение! Вы уж простите, если эта ужасная новость не потрясла меня. По-моему, в вашем обществе утонченных людей нет ни одного человека, который являлся бы тем, за кого себя выдает. Бабушка Эдит предупреждала меня о безнравственности и аморальности английской аристократии, и теперь я начинаю понимать, что она имела в виду. Как вы смеете судить Найджела! Может, Найджел и не таков, каким кажется на первый взгляд, но он притворяется ничуть не больше вашего и, по крайней мере не строит из себя праведника. А вы, имея невесту, не только заигрываете со своей подопечной, но и ко всему прочему содержите любовницу в Ланкашире.
Верджил почти не выдал своих чувств. Но только почти. В глазах его промелькнула тревога, красноречивее всяких слов доказавшая Бьянке, что ее обвинение попало в цель.
Шарлотта оказалась права насчет его поездок в северное имение. У него там женщина.
Гнев Бьянки тут же иссяк; в безысходном отчаянии она бессильно откинулась на спинку сиденья.
Глубина собственного разочарования ошеломила ее. Подозрение, обретавшее реальные черты, лишало поцелуи Верджила искренней страсти, превращая их в низменную прихоть.
– Флер мне не невеста, – наконец проговорил Верджил.
– Важно не это, Леклер.
Погруженный в глубокое раздумье, Верджил поехал медленнее.
– Кто сказал вам, что у меня любовница?
– Не беспокойтесь, никто из ваших гостей не делал подобных предположений. Прислуга тоже не разводит сплетен. Об этом подозревают лишь ваши близкие. А что же еще могло стать поводом к столь частым отлучкам в северное имение? Это предположение Шарлотты, но я склонна считать, что первыми об этом догадались Пенелопа и Данте.