Харин Николай. Д'Артаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)

   - Вы все уже знаете? - спросила ее королева-мать, предварительно убедившись, что все приближенные королевы удалились.
   Они находились за толстыми створками дубовых дверей и не могли подслушать разговор, находясь на виду друг у Друга. Впрочем, королева-мать для верности пригласила Анну Австрийскую перейти с ней в смежный кабинет, затворив и его двери.
   - Я все знаю, но испытываю лишь облегчение. Смерть его величества оставила бы в моем сердце незаживающую рану.
   - Я хорошо знаю вас, Анна, и в другой ситуации готова была бы разделить ваши чувства. Но не теперь.
   - Что вы имеете в виду, ваше величество?
   - То, что наш заговор против министра зашел слишком далеко, чтобы остановиться на полпути. И при теперешнем положении дел больной и немощный король был бы для нас куда более безопасен...
   Не дожидаясь дальнейших вопросов со стороны молодой королевы, королева-мать посвятила ее во все детали описанной выше сцены.
   Анна Австрийская всплеснула руками:
   - Это был он!
   - Кто - он?! О ком вы, Анна?!
   - Я видела его из окна кареты, подъезжая сюда. Он проскакал мимо, словно не заметил ни охраны, ни гербов на карете. Постарался спрятать лицо... Мы погибли!
   - Да о ком вы говорите, Анна?!
   - По дороге сюда я встретила...
   - Ну же!
   - Дю Трамбле. Он скакал во весь опор.
   - Вы не заметили в каком направлении?
   - К заставе у дороги на Дофине!
   Мария Медичи вздрогнула:
   - Значит, утром кардинал узнает все! Ах, почему я не приказала Бассомпьеру арестовать его сразу. Но как он выбрался из замка?!
   Маршала разбудили не без труда. Королева-мать повторила ему свой вопрос. Поскольку Бассомпьер затруднился с ответом, был призван испуганный капитан швейцарцев. Вызвали часовых.
   - Косподин маршал, ни отин шелофек, што гофорил пофранцусски ис дфорца не выходиль, - уверенно отвечали бравые усачи.
   Напрасно великолепный в гневе Бассомпьер грозил собственноручно расстрелять всех, кто упустил дю Трамбле.
   Швейцарцы упорно стояли на своем:
   - Гофорил по-немецки, косподин маршал! Ни один елофо францусски, все фремя - немецки!
   - Кто говорил, канальи?!
   - Тот косподин, который выходить.
   - А-а, так вы признаетесь, что выпустили его?!
   - По фаш приказ, косподин маршал. Ни слофо по-францусски!
   - Ах, черт побери!
   - Вы совершили ошибку, Бассомпьер, недооценив способности дю Трамбле к языкам, - ядовито заметила Мария Медичи. - Она может дорого стоить нам всем. Потому что с кардиналом господин дю Трамбле будет говорить на родном языке, что значительно облегчит взаимопонимание!
   Глава четвертая,
   в которой д'Артаньян получил приказ из первых рук
   Анна Австрийская опустилась в кресло, ноги плохо слушались ее.
   - Крепитесь, милая, ваше положение можно назвать завидным по сравнению с моим.
   Но королева плохо слышала ее.
   - Задержат де Фаржи, допросят ее... Людовик не простит, если узнает! повторяла она.
   - Ну так надо, чтобы он не узнал.
   - Но дю Трамбле все сообщит кардиналу, а кардинал - королю.
   - А следовательно...
   - Следовательно?
   - Необходимо любой ценой задержать дю Трамбле.
   - Но как это сделать?! Он опередил нас!
   - Значит, необходимо догнать и арестовать его прежде, чем он доберется до Дофине.
   - Но это невозможно! Дю Трамбле несся во весь опор.
   Он не сойдет с коня, пока не доскачет до резиденции Ришелье!
   - Значит, надо послать за ним того, кто способен скакать быстрее!
   - Но таких людей нет!
   Мария Медичи пристально посмотрела на королеву.
   - Мне кажется, Анна, вы несправедливы к тем, кто вам предан.
   При этих словах королевы-матери слабый румянец про" ступил на бледном лице Анны Австрийской.
   - Мне предана одна Эстефания, ваше величество.
   - Вы знаете, что это не так.
   - Да, конечно, были еще несколько человек, но кардинал лишил меня моих друзей. Герцогиня де Шеврез в ссылке...
   - Теплее, Анна! Хотя я не имела в виду де Шеврез.
   - Право, я не знаю, о ком вы говорите, мадам.
   - Анна! Сейчас не время для дипломатии. Нам обеим грозит опасность. Ришелье - страшный человек!
   - О, мадам, мне ли не знать этого!
   - Так что же вы медлите?! Призовите на помощь тех, кто отводил от вас удары кардинала. Тех, кто не страшится ни его шпионов и приспешников, ни его самого! - Королева вскинула руки, словно пытаясь защититься от разящего удара. Она попыталась приподняться, но силы оставили ее. - Поймите, Анна! Время уходит. Я расположена к вам и никогда не причиню вам никакого зла. Что вас испугало?! Только то, что мне известно, что вам хорошо служат? Что в полку мушкетеров есть храбрецы, преданные своей королеве?!
   Я имела в виду лишь то, что надо прибегнуть к услугам этих солдат, привычных к седлу и свисту пуль.
   Анна Австрийская не могла не оценить деликатности королевы-матери.
   - Вы правы, ваше величество, - сказала она, овладев собой. - Но, к сожалению, прошло время. Ему подвластна даже дружба...
   - Вы хотите сказать...
   - ..Эти люди расстались, и нет уже тех, кто вчетвером оборонял бастион Сен-Жерве от целой армии.
   - Они больше не мушкетеры?
   - Да, мадам, я совсем потеряла их из виду. Впрочем, я знаю от.., от одной дамы, все еще помнящей обо мне, что один из них принял сан.
   - Этот, пожалуй, нам сейчас не поможет.
   - Он, кажется, в Лотарингии... Ax! - внезапно воскликнула королева. Как я могла забыть?!
   Мария Медичи испытующе посмотрела на нее.
   - Кажется, вы все же вспомнили нечто важное?
   Румянец на щеках королевы стал заметнее.
   - Да... Остался господин д'Артаньян... Если я правильно помню, он лейтенант мушкетеров де Тревиля.
   - Вот видите, Анна, - еле заметно улыбнулась королева-мать. - Что бы вы без меня делали?
   - Но что же мы теряем время! - всплеснула руками Анна Австрийская. Надо немедленно послать за ним. Если еще в силах человеческих спасти нас, то это может сделать только господин д'Артаньян!
   - Именно в этом я убеждаю вас последние четверть часа, Анна, произнесла Мария Медичи, подавив невольный вздох. Раскрасневшаяся и похорошевшая королева напомнила ей о собственной ушедшей молодости. Однако, где он сейчас может быть?
   - Мушкетеры всегда сопровождают короля.
   - В таком случае - к королю!
   Маршал Бассомпьер был выслан вперед - пролагать дорогу в ночи.
   - Вы должны искупить свою вину, любезный мой Бассомпьер, - сказала королева-мать. - В карауле - швейцарцы, а теперь уж вы несомненно единственный человек в замке, способный с ними объясниться.
   - Рр-р-хх-грррмм, мадам! - прорычал маршал, отчаянно устремляясь вперед.
   ***
   Главный герой нашего повествования действительно находился подле короля. Он охранял сон выздоравливающего, не допуская к нему никого. На этот счет он получил строжайшие указания от единственного человека, для которого делалось исключение в любое время дня и ночи, - королевского врача Бувэра. Д'Артаньян нес дежурство.
   - Господин лейтенант! - прогремел Бассомпьер. - Сдайте дежурство кому-нибудь из своих подчиненных. Для вас есть срочное дело.
   - Мое имя - Д'Артаньян, господин маршал, - бесстрастно заметил гасконец.
   - Отлично, я приму это к сведению. А теперь, господин д'Арманьян...
   - А теперь, господин маршал, я вынужден просить вас говорить потише. Вы можете разбудить короля, в этом замке чертовски тонкие стены.
   - Господин Арманьян, я не привык к такому тону!
   - Господин маршал, я тоже. И потом, меня зовут Д'Артаньян.
   Бассомпьер понял, что перед ним серьезный человек.
   - Ну что ж, - сказал маршал. - Я вижу вы тот, кто нам нужен.
   - Возможно, - невозмутимо согласился лейтенант мушкетеров. - Но кого вы имеете в виду?
   Бассомпьер понял, что сказал лишнее.
   - Сударь, - произнес он внушительно. - Вы узнали меня.
   - Совершенно верно, господин маршал. - И мушкетер слегка поклонился. Поклон был вежливым, но не более.
   - Я имею право приказывать любому офицеру. Так вот, я приказываю вам немедля передать дежурство надежному человеку, взять самую резвую лошадь, какую только вы сможете здесь найти... - Бассомпьер резко обернулся: ему послышались легкие шаги. Д'Артаньян хранил прежнее бесстрастное выражение. Так вот, сударь, - продолжал маршал. - Вы возьмете лошадь и поскачете по дороге на Дофине...
   - Сожалею, господин маршал, но это совершенно невозможно.
   - Черт побери! Это еще почему?
   - Потому что вы не господин де Тревиль.
   - Я - Бассомпьер! - гневно вскричал маршал.
   - Именно по этой причине я не сойду с места.
   - Однако вы упрямец, господин д'Арвильян! - вконец разгневался маршал.
   - Меня зовут Д'Артаньян. Вы опять говорите слишком громко, господин маршал, это может повредить здоровью его величества, - являя собой полную противоположность Бассомпьеру, отвечал мушкетер. Сам Атос не мог бы выказать больше хладнокровия.
   - Сударь, ваше упрямство неуместно! Оно сыграет с вами дурную шутку, прошипел Бассомпьер. Маршал был взбешен, но решил не уступать мушкетеру в готовности оберегать покой выздоравливающего монарха.
   - Мною движет вовсе не упрямство, сударь, - холодно проговорил Д'Артаньян. - Жаль, что вы этого до сих пор не поняли.
   - А что же, черт побери?!
   - Чувство долга.
   - Так вам нужен приказ де Тревиля?
   - Да. Или его величества.
   - И вы отказываетесь подчиниться любому другому лицу?
   - Да.
   - Но это невозможно! Де Тревиля здесь нет! Король болен!!!
   - Это означает всего лишь, что вам надо приказать кому-нибудь из ваших непосредственных подчиненных.
   - Teufel! <Черт возьми) (нем.)> Да в том-то все и дело, что нужен не "кто-нибудь", а именно вы!! А время уходит, тысяча чертей!!!
   - Благодарю за доверие, господин маршал. Я постарался бы оправдать его, так как, судя по всему, вы действительно испытываете надобность во мне, но раз уж господина де Тревиля нет, а его величество спит, то...
   - ..то вас просит королева, - послышался голос, от которого мушкетер вздрогнул. И Анна Австрийская, откинув бархатную портьеру, вошла в помещение для дежурного офицера.
   - Королева! - пробормотал д'Артаньян. - Вы здесь, ваше величество!
   - Я здесь, шевалье. И я прошу вас о помощи потому, что знаю вашу преданность и отвагу. Если вы не поможете мне, этого не сумеет сделать никто.
   Королева-мать, наблюдавшая эту сцену из-за портьеры, удовлетворенно кивала. "Браво, Анна, - прошептала она. - Королева не приказывает, а просит. Это именно то, что надо".
   - Ваше величество, моя кровь и моя жизнь - ваши!
   Анна Австрийская повернулась к маршалу. Бассомпьер был умным человеком, он поклонился и вышел.
   Д'Артаньян и королева остались вдвоем.
   Анна Австрийская не могла скрыть своего волнения. Человек, стоявший перед ней, привез ей последний привет Бэкингема. Он рисковал своей жизнью, сначала спасая ее честь, а затем пытаясь спасти Бэкингема. Королева была предупреждена, но жизни герцога суждено было оборваться в тот момент, когда он читал ее письмо.
   Анна Австрийская смотрела на мушкетера, а видела перед собой другого. Он тоже носил в Париже мушкетерский плащ.
   - Господин д'Артаньян, - отгоняя наваждение, начала королева. Каждое слово давалось ей с трудом. - Когда-то вы спасли свою королеву! Молчите! Не говорите ничего: ни слова, ни звука! Говорю я! Когда я закончу, вы исполните... мое поручение.
   Анна Австрийская всмотрелась в черты гасконца, словно пытаясь проникнуть в его мысли. В глазах лейтенанта мушкетеров светились ум и природная живость, перед ней стоял отнюдь не простак. На этого человека можно было положиться.
   - Я, быть может, была несправедлива к вам, - продолжала Анна Австрийская. - Но я не забыла вашей преданности. Придет время, когда она будет оценена по достоинству.
   - Ваше величество, награда солдата - возможность вновь служить королеве Франции!
   - Молчите, господин д'Артаньян. У нас уже нет времени, а я еще должна предупредить о том, что мое поручение может навлечь на вас гнев кардинала. Я не имею права посвящать вас в государственные тайны, тем более что они принадлежат не мне одной. Скажу одно: вам необходимо догнать и арестовать господина дю Трамбле, который в эту минуту во весь опор скачет в Дофине к кардиналу. От того, сможете ли вы это сделать, зависит моя судьба и судьба еще многих достойных людей, которые еще не покорились кровавому министру и сохранили честь и дворянское достоинство. Теперь, когда я сказала вам все, что могла, отвечайте, готовы ли вы преследовать дю Трамбле.
   - Да, ваше величество.
   - И вы сумеете догнать его?
   - Да, ваше величество.
   - Я рада, что не ошиблась в вас. При аресте вы можете действовать как от моего имени, так и от имени короля Франции. Помните, вы должны доставить дю Трамбле сюда, к королю.
   - - Он будет доставлен, ваше величество.
   И королева почувствовала, что гасконец выполнит обещание.
   - Он опередил вас почти на три четверти часа.
   - Я поскачу быстрее - только и всего.
   - У крыльца вас ждет самая резвая лошадь из королевской конюшни. Торопитесь!
   И д'Артаньян отправился в путь...
   Глава пятая
   ...и выполнил его, насколько это было в силах человеческих
   Он скакал так быстро, что в Шамбери сократил свое отставание от дю Трамбле на четверть часа. В Вуароне ему сказали, что дворянин, закутанный в запыленный синий плащ, полчаса назад выехал в сторону Гренобля.
   - Как его лошадь? - спросил д'Артаньян хозяина постоялого двора, расположенного у самой заставы.
   - Лошадь неплохая, но не в моем вкусе, если я что-нибудь понимаю в лошадях, - словоохотливо отвечал тот. - Бабки у нее толстоваты, сударь.
   - Я спрашиваю тебя, олух, свежая у него лошадь или нет!
   - Ах, вот вы о чем! Свежая, сударь. Сам он весь в пыли, а лошадь только из конюшни - сразу видно.
   - Проклятие, - пробурчал мушкетер в усы, пуская свою лошадь в галоп. Этот господин явно не расположен отдыхать в пути.
   - Где находится его высокопреосвященство? - спрашивал он у всех в Гренобле, на ком видел военный мундир.
   Одежда мушкетера служила ему лучшим пропуском. Ему отвечали, что ставка, кардинала в Аржантьере.
   - Ну что ж, - вздохнул мушкетер. - Во всяком случае, господин кардинал позаботился, чтобы у меня было время.
   Размышляя о том, что, окажись Ришелье в Гренобле, он не успел бы перехватить дю Трамбле в пути и, таким образом, выполнить приказ королевы, д'Артаньян поздравил себя с тем, что до резиденции кардинала еще далеко, и пустился по горячему следу. Мушкетер не проявлял нетерпения, не досадовал: он пришпоривал кобылу из королевской конюшни, вспоминая, что за алмазными подвесками королевы в Лондон ему пришлось путешествовать на собственной лошади.
   "Не все перемены к худшему", - подумал он.
   Однако погоня явно затягивалась, и д'Артаньян вынужден был признаться самому себе, что дю Трамбле сильно вырос в его глазах с того времени, когда он покинул Лион.
   Мы упомянули, что мушкетер пустился по горячему следу, и это соответствовало действительности. Расспросы жителей придорожных селений указывали на то, что мушкетер настигает всадника в запыленном синем плаще.
   Дю Трамбле, предполагая за собой погоню, торопился изо всех сил. Но одного он знать не мог, что преследует его один человек, и человек этот д'Артаньян.
   Когда до Аржантьера оставалось немногим более трех лье, дю Трамбле обернулся на дробный перестук копыт позади. Ему бросился в глаза мушкетерский плащ, и он все понял.
   Усталый конь не откликался на все новые и новые посылы всадника, напрасно тот вонзал шпоры ему в бока.
   Д'Артаньян приближался как рок.
   Дю Трамбле узнал его, д'Артаньян часто дежурил в Лувре.
   - Проклятие, я пропал! У этого гасконца бульдожья хватка, - пробормотал дю Трамбле, немилосердно пришпорив коня.
   - Именем короля! - загремел д'Артаньян, настигая беглеца. Остановитесь, шевалье дю Трамбле!
   Дю Трамбле сделал вид, что не слышит. Однако ничто уже не могло избавить его от встречи с мушкетером. Усталый конь беглеца перешел на шаг, дю Трамбле перестал пришпоривать его.
   Мушкетер поравнялся с ним и взял коня дю Трамбле под уздцы.
   - Именем короля, вы арестованы, шевалье. Прошу вас отдать мне свою шпагу.
   Дю Трамбле был умным человеком. Безошибочным чутьем он всегда определял, кто сильнее, а определив, становился союзником сильнейшего. Случалось, что в союзники принимать его не спешили, тогда он вооружался терпением и пытался наладить отношения с кем следовало.
   Дю Трамбле повиновался беспрекословно. Он отцепил шпагу и отдал ее д'Артаньяну.
   - Теперь, когда я исполнил ваше требование, господин д'Артаньян, могу я просить вас об одолжении?
   - Охотно, если только вы не просите меня вернуть ее обратно.
   - Мои притязания не простираются так далеко. Просто я хотел задать вам один вопрос.
   - Охотно отвечу, если смогу.
   - В таком случае, за что вы меня арестовали?
   - Черт возьми, мне это неизвестно!
   - Так я и думал.
   - Зато вы наверняка догадываетесь об этом.
   - Клянусь вам - нет! Мне и в голову не приходило, что вы преследуете меня от самого Лиона. Если бы я знал, я остановился бы и подождал вас, не проскакав и одного лье!
   - Проклятие, так отчего же вы скакали, словно на вас спустили свору гончих?!
   - Я торопился сообщить его высокопреосвященству радостную весть.
   - О выздоровлении короля?
   - Ну конечно! А что ж еще?! Это так понятно: государство спасено, а подданные его величества вздохнули с облегчением и возблагодарили небеса...
   - Вот что значит иметь брата священника!
   - И вы туда же, господин д'Артаньян. Однако я искренне молился за его величество!
   - А он первым делом приказал арестовать вас! - воскликнул мушкетер, и в его глазах на мгновение появилось то выражение, за которое народная молва от Пиринеев до Паде-Кале гласит: хитер как гасконец, вместо того чтобы сказать: хитер как лиса.
   - Поэтому я и теряюсь в догадках, - не очень уверенно продолжал дю Трамбле, заметивший этот взгляд.
   - Могу предложить вам простое решение.
   - Какое же?
   - Отправиться вместе обратно в Лион.
   - Есть ли у вас другое в запасе?
   - К сожалению, нет, сударь. Я должен доставить вас к его величеству.
   - Вы хотите сказать - "к ее величеству"?
   - Почему вы так решили?
   - Хотя бы потому, что король был еще слаб, когда вы отправились следом за мной.
   - Повторяю, я доставлю вас к королю. Разумеется, королева может находиться подле короля. Таким образом, вы предстанете перед их величествами, если такой ответ вас больше устраивает.
   - Признайтесь, господин д'Артаньян, что вы получили приказ о моем аресте от королевы.
   Вместо ответа д'Артаньян повернул свою лошадь, ведя под уздцы коня дю Трамбле;
   - Послушайте, что это вы собираетесь делать?
   - Выполнять приказ, разумеется!
   - Вы имеете в виду, что мы не сделаем передышки в Аржантьере?! Но отсюда уже видны его крыши! Нам обоим нужен отдых, господин д'Артаньян!
   - Мы возвращаемся в Лион, сударь. - Дю Трамбле помял, что спорить бесполезно. - В таком случае, поедем шагом, иначе мой конь падет прежде, чем мы доберемся до Гренобля, - проворчал он, лихорадочно ища выход из создавшегося положения, которое находил удручающим, но выхода не было.
   - Лошадей, конечно, следует поберечь, они ни в чем не виноваты. Не то что люди, - заметил д'Артаньян.
   Это замечание мушкетера окончательно лишило дю Трамбле душевного равновесия.
   Они продолжали свой путь в молчании. Дю Трамбле поеживался при мысли о предстоящей встрече с королевой-матерью и остальными заговорщиками. Д'Артаньян насвистывал незатейливый мотив и размышлял о более приятных вещах.
   Пустынная дорога, по которой они ехали, навевала тоску на дю Трамбле. Он оглядывался по сторонам и проклинал свое невезение. Но фортуна изменчива, о чем не следует забывать в минуты уныния.
   В тот момент, когда дю Трамбле пришел к неутешительному выводу, что остаток жизни ему, очевидно, придется провести в Бастилии, сзади послышался отдаленный топот копыт.
   И арестованный, и его конвоир, люди бывалые, безошибочно определили на слух, что со стороны Аржантьера к ним приближается целый отряд.
   Дю Трамбле заерзал в седле, д'Артаньян продолжал безмятежно насвистывать.
   Отряд приближался. Всадники скакали рысью.
   - Кто бы это мог быть? Не люблю ночных встреч на дороге, - тревожно обратился к мушкетеру дю Трамбле.
   - Кто бы ни был - скачут военные, - спокойно произнес д'Артаньян.
   - А что если это какой-нибудь отряд кальвинистов - из тех, что разбежались в разные стороны, после поражения?
   - Вряд ли в Дофине кальвинисты рыщут целыми отрядами, - невозмутимо отвечал мушкетер. - Но, во всяком случае, мои пистолеты заряжены.
   В тоне мушкетера не чувствовалось никакого бахвальства, он говорил естественно, как бывалый солдат, привыкший к опасности, но не пренебрегающий мерами предосторожности.
   Дю Трамбле с невольным восхищением посмотрел на своего спутника. На мгновение он забыл, что находится под арестом.
   Из-за поворота показались всадники, освещавшие путь карете, запряженной шестеркой лошадей. Карету окружал многочисленный конвой.
   - Это не бродяги-кальвинисты, - облегченный вздох вырвался из груди дю Трамбле.
   В то же время от неясного предчувствия у д'Артаньяна кольнуло сердце. Он ощутил, что ему могут помешать выполнить приказ королевы.
   Всадники поравнялись с ними. Властный голос приказал им остановиться.
   - Остановитесь и назовите себя, шевалье!
   - Меня зовут Леклер дю Трамбле, - быстро ответил экс-заговорщик, безуспешно пытаясь придать голосу достаточную твердость.
   - Разве вы не видите, что мы и так стоим. - Реакция д'Артаньяна была несколько другой. - Вы загородили всю дорогу!
   - Ваше имя, сударь. Вы пока еще не назвали его! - потребовал всадник, без сомнения, командовавший отрядом.
   - Не вижу необходимости в этом, сударь. Езжайте своей дорогой и предоставьте нам следовать своей.
   - Но у нас одна дорога, не так ли, любезный господин д'Артаньян? донеслось из кареты. Занавеска в окне кареты приподнялась, и в свете факелов показалось лицо, при виде которого оба путешественника не удержались от восклицания.
   - Ваше высокопреосвященство! - радостно вскричал дю Трамбле. "Спасен!" - добавил он про себя.
   - Кардинал! - воскликнул д'Артаньян. Того, что мушкетер подумал, мы здесь воспроизводить не будем.
   Тем временем Ришелье жестом подозвал к себе командира своей охраны. Тот незамедлительно тронул поводья коня, приблизился к карете и почтительно склонился к кардиналу, слегка высунувшемуся из окна. Ришелье что-то тихо сказал своему приближенному. Тот снова поклонился и, подъехав к д'Артаньяну и дю Трамбле, передал следующее:
   - Шевалье дю Трамбле, займите место в карете его высокопреосвященства!
   - Но этот господин арестован мной по приказу его величества, - твердо возразил мушкетер. - Мне вменено в обязанность доставить его в Лион.
   - Вы д'Артаньян, лейтенант мушкетеров де Тревиля? - полуутверднтельно произнес всадник.
   Мушкетер кивком подтвердил его слова.
   - В таком случае прошу вас приблизиться к карете его высокопреосвященства вместе со мной, - пригласил офицер.
   Мушкетер повиновался. Секретарь Ришелье, находившийся в карете вместе с кардиналом, открыл дверцу.
   - Вы говорите, дю Трамбле арестован вами? - сухо осведомился Ришелье.
   - Это так, ваше высокопреосвященство.
   - Какое же преступление он совершил?
   - К сожалению, мне ничего не известно об атом, ваше высокопреосвященство.
   - От кого же вы получили этот странный приказ?
   - Я выполняю королевский приказ.
   - Но король тяжело болен и, несомненно, не в силах отдавать приказы подобного рода. - Видя, что д'Артаньян молчит, Ришелье сумрачно заметил:
   - Мне известно, что королева срочно покинула Фонтенбло. А вдовствующая королева уже в Лионе. Отвечайте, д'Артаньян, жив ли еще король?
   - Король жив, и жизнь его величества уже вне опасности, - твердо отвечал мушкетер.
   - Истинная правда, ваше высокопреосвященство! Кризис благополучно миновал! - вскричал дю Трамбле, тем временем также приблизившийся к карете кардинала. - Узнав об этом, я тотчас же вскочил на коня и помчался сообщить вам радостную новость. Я опередил всех, ваше высокопреосвященство, многозначительно добавил дю Трамбле, глядя в глаза Ришелье.
   - Понимаю, шевалье дю Трамбле, вы хотели меня обрадовать! Однако приходится признать, что вы не совсем точны. Вы не опередили господина д'Артаньяна.
   - Шевалье не хватило самой малости, - с легким поклоном отвечал д'Артаньян. - Будь конь господина дю Трамбле чуть порезвее, я не успел бы арестовать его.
   Ришелье нахмурился:
   - Все это очень странно, господин д'Артаньян. Шевалье дю Трамбле спешит известить министра, а вы пускаетесь следом, чтобы его арестовать! У меня создается впечатление, что кому-то потребовалось скрыть от меня истинное положение дел. Это очень похоже на заговор! - Д'Артаньян принялся яростно кусать ус. - Вы не находите, господин мушкетер? - язвительно осведомился кардинал. - Или вы тоже заодно с заговорщиками?
   - Я исполняю королевский приказ, ваше высокопреосвященство! - упрямо отвечал д'Артаньян. "Сейчас он прикажет забрать у меня шпагу, - решил он, потому что сам, черт побери, я ее не отдам!"
   - Я всегда был высокого мнения о вас, господин д'Артаньян, - продолжал кардинал с легкой усмешкой. - И отдаю должное вашей находчивости. Вы нашли нужную формулировку: "королевский приказ"! - Ришелье криво улыбнулся. Скажите прямо: не королевский приказ, а приказ королевы. Как умный человек, господин д'Артаньян, вы прекрасно знаете, что это вовсе не одно и то же.
   "Недаром Атос любил повторять, что кардинал - самый умный человек во всей Франции" - вспомнил д'Артаньян.