Хайнлайн Роберт Энсон. Не убоюсь я зла

   – Джоанна, если «амби» не хочет, чтобы об этом знали, то этого нельзя заметить. Послушайте, когда вы были Иоганном, вы могли распознать девственницу?
   – Джейк, я не думаю, что когда-нибудь встречал девственниц. Но вы встречали.
   – Вероятно, вы имеете в виду кого-то из наших общих знакомых.
   – Конечно.
   – Кого? Вини? Я бы о ней такого не подумал, хотя она и легко краснеет.
   – Не Вини. Если она и девственница, то я не ее имел в виду.
   (– Вы хорошо выкрутились из этого положения!
   – Вини сама может рассказать о своих секретах. Дорогая, Джейк знает о вашем ребенке?
   – Нет, и мы ему не скажем!
   – Я и не собирался, дорогая… просто не хотел оказаться в глупом положении.)
   – Теряюсь в догадках. Кто же этот образец добродетели?
   – Я.
   – Но… – Джейк замолчал.
   – Да-да, дорогой. Иоганн не был девственным, и Юнис была замужем, не говоря уже о том старом волке, который склонял ее к сожительству…
   (Это я склонила его.)
   …Но это не имеет отношения к той новой женщине, которая у вас на коленях. Я девственница, но могла бы уже ею и не быть, если бы не ваш чертов телефон. Дону Амеке не следовало его изобретать.
   – Кто это такой? Какой-нибудь русский? Телефон изобрел Александр Грэхэм Белл.
   – Это старая шутка, извините, Джейк. Амека играл Белла в кино, но тогда вам было три или четыре года от роду. Но оставим давно усопших актеров и мою девственность, от которой я никак не могу отделаться, давайте говорить о Юнис…
   (Моя любимая тема!)
   …Этот свет над головой режет мне глаза; как мне его убавить? И не дайте остыть вашим коленям, пока я сбегаю и уверну фитиль.
   – Я могу убавить его отсюда. Так лучше?
   – Намного! Я хочу видеть вас, дорогой… но нижнего освещения вполне достаточно. А теперь расскажите мне о Юнис. Я хочу быть такой же, как она, и в постели.
   – Джоанна, вы же знаете, я не могу рассказывать такое про даму.
   – Но я и есть Юнис, Джейк. Просто у меня нет ее памяти. Поэтому мне нужна помощь. Юнис любила вас и по-прежнему любит, я в этом уверена… и Джоанна Юнис любит вас… и это не просто сильная привязанность старика Иоганна. Джоанна Юнис любит вас любовью, которая идет от славного тела Юнис, которое я с гордостью ношу. Расскажите мне о ней. Было у нее такое же сильное желание, как у меня?
   – Хм…
   (Засуньте руку ему под рубашку, близняшка. Только смотрите, аккуратней, чтобы ему не было щекотно.)
   …Джоанна, желание у Юнис было сильным. Сперва мне было трудно в это поверить… я, старая развалина, и она, такая молодая и красивая. Но ей удалось убедить меня.
   – Но вы вовсе не старая развалина, дорогой. Вы в лучшей форме, чем я была в вашем возрасте. На вашем лице – морщины, но они придают ему какое-то величие, и это на всех производит впечатление. Но ваше тело такое крепкое и аккуратное, как у мужчины наполовину моложе вас. Мускулистое. И кожа у вас гладкая и упругая, не то что отвратительное крепдешиновое покрытие, которое я слишком хорошо помню. Дорогой… даже если вы захотите потом развестись со мной, женитесь на мне как можно скорее, чтобы я могла иметь от вас ребенка.
   (Дорогая, это удар открытой перчаткой! Я никогда не пользовалась этим приемом.)
   – Юнис! Джоанна Юнис.
   – О, я не имела в виду «как можно скорее» для вас… я имела в виду «как можно скорее» для меня. Я еще лет пятнадцать буду способна родить, но чем скорее, тем лучше; женщине не следует рожать первенца после сорока. Но вы сможете производить детей до конца жизни. Сколько у вас детей, Джейк, дорогой?
   – Трое. Вы встречали двух из них. А еще четверо внуков
   – Я не имею в виду этих. Меня интересуют другие Я готова поспорить, что у вас, по крайней мере, еще дюжина в разных местах Вы долгое время были богаты и могли себе это позволить. Скольких вы не упомянули?
   – Джоанна Юнис, вы слишком любопытны.
   – Да, и никто не обязан отвечать на такие вопросы. Но разве Юнис вас никогда не спрашивала?
   (Спрашивала, и, мне кажется, он соврал, хотелось бы услышать, что он скажет на этот раз.)
   – Хм…
   – Я не скажу никому, кроме Юнис. И даже старику с книгой не скажу.
   – Вы коварный, вкрадчивый маленький котенок. Я думаю, что у меня есть еще четверо. Плюс один от замужней дамы, которая, вероятно, обманывала меня. Трех я поддерживал материально, пока они не встали на ноги: а четвертому… и предполагаемому пятому я ничего не мог предложить. Но они ни в чем и не нуждались.
   – Как все это происходит, дорогой? Три дамы отлучились из дома и стали «ночными вдовами»?
   – Только в одном случае. Я делал ей предложение – я был тогда соломенным вдовцом, – но она не пошла за меня. Позже она вышла замуж, и ее муж усыновил ребенка, а я уладил денежные вопросы. Другой случай был похож на первый, но все было улажено полюбовно. Две другие были замужем. Одна из них была такой честной – не приведи Господи с такой повстречаться. Она все рассказала мужу, и его гнев пришлось успокаивать крупной суммой. У последней муж был бесплоден, и они вместе выбрали отца. Меня. Я был удивлен до предела. Он предложил составить письменное соглашение и составил. Я порвал его и уладил все рукопожатием
   (Все это он мне не рассказывал, Джоанна. Но я и не поверила бы, что у такого очаровательного и сильного мужчины нет внебрачных детей. Пусть он говорит дальше.)
   Джейк усмехнулся и погладил ее свежее тело.
   – Это единственный случай, когда я уверен в своем отцовстве, поскольку я никогда не требовал анализа крови, если дама указывала на меня, и я мог быть отцом ее ребенка. Но в том случае я уверен, так как мы вместе ездили в отпуск на парусной лодке с ее мужем в качестве бесплатной компаньонки. Так что в тот раз в нужном месте и в нужное время был именно я. Затем… – Он помолчал. – Джоанна Юнис, я не знаю, одобрил бы Иоганн последующие события, но я не хочу шокировать милую девушку, которой вы сейчас являетесь.
   (Дорогая, не дайте ему остановиться на этом!)
   – Иоганна вы этим не шокируете, Джейк. Если это слишком грубо, то я не скажу Юнис. Но не заставляйте меня вытягивать из вас по слову.
   – Хорошо… не было ничего, все было очень мило. После этого они меня не оставили. Я был желанным гостем в их доме… и в их постели.
   – Вы были в постели втроем?
   – Не будьте такой любопытной! Иногда.
   – Но детей больше не было?
   – У них было разрешение на четырех. И они у них были. Но мне кажется, что они выбирали нового отца для каждого. Я лишь знаю, что на протяжении более десяти лет я время от времени навещал их и никогда не спал один. Я до сих пор получаю от них открытки на Рождество, всегда с фотографией их семьи – и моя дочь похожа на свою мать, а не на меня, слава Богу. Джоанна, они были и остаются респектабельной парой, они преданы друг другу и своим детям. Они несколько старомодны… хотя, когда им потребовался донор, они решили выбрать его сами и использовали старомодный способ, отказавшись от шприцев и больничной атмосферы.
   – Хм… она была хороша в постели?
   – Довольно-таки. Но слишком проста. С Юнис не сравнить, если вас это интересует.
   – Именно это.
   (Именно это!)
   – Юнис… Юнис – просто удивительная находка для мужчины. Мила как ангел, и искусна, непринужденна, как самые знаменитые куртизанки.
   (Я сейчас замурлычу от удовольствия!)
   – Джейк, я тоже предпочитаю старомодный способ.
   – Да?
   – Вы были милы ко всем этим дамам, и от вас забеременели две незамужние женщины. Я достаточно богата и могу позволить себе забеременеть, а вы сейчас снова чувствуете себя молодым… Я знаю, я это чувствую! Ты донесешь меня до кровати или мне самой дойти?
   – Юнис…
   – Давай оба пойдем. Но скорее.
   – Да, да, дорогая.
   Она соскочила с его колен, взяла его за руку… и в это время прозвучал голос по сети домашней связи:
   «Мистер Саломон! Говорит Рокфор. Ваша машина ждет вас».
   – О, Боже мой! – воскликнула Джоанна и заплакала.
   Джейк обнял ее и погладил.
   – Извини, дорогая.
   – Джейк, скажи им, чтобы они сходили за ужином. Скажи им, чтобы они вернулись… хм… через два часа.
   – Нет, дорогая.
   Она топнула босой ножкой.
   – Джейк, я не поеду! Не поеду! Это просто невыносимо!
   – Вы обещали – спокойно ответил он. – Послушайте, дорогая! Мне не девятнадцать лет, и я не могу делать это на задних сиденьях автомобилей или на крыльце дома, когда в нем идет вечеринка. Мне нужны покой и тишина.
   (Не верьте ему, дорогая! Хотя в первый раз он, может, и не решится.)
   Джоанна заревела и затрясла головой.
   – Рокфор! – громко сказал Джейк.
   – Да, сэр?
   – Мы сейчас подойдем. Не выключайте реактор.
   Он подошел к стене, убавил звук внутренней связи до нуля и сказал:
   – Одевайтесь, дорогая.
   – Не буду! Если мы уйдем сейчас, то вам придется запихнуть меня в машину совершенно голой.
   Он вздохнул и взял ее на руки; она перестала плакать и улыбнулась.
   Но улыбка долго не задержалась. Он сел на стул и, развернув ее, больно шлепнул ее по правой ягодице. Она вскрикнула и попыталась сопротивляться. Но он, зажав ее еще крепче обеими ногами, шлепнул ее по левой. Потом снова по правой.
   Повторив это несколько раз, он поставил ее на ноги и сказал:
   – Одевайтесь, дорогая. Быстро.
   – Хорошо, Джейк.
   Никто из них не сказал ни слова, пока он не усадил ее в машину. Затем она робко спросила:
   – Джейк, вы меня обнимете?
   – Конечно, дорогая.
   – Можно мне снять накидку? Вы снимете ее с меня?
   Когда накидка была снята, она вздохнула и прижалась к Саломону. Затем она прошептала:
   – Джейк, дорогой, зачем вы меня отшлепали?
   Теперь настала его очередь вздыхать.
   – Вы капризничали… а это единственный известный мне способ как-то помочь женщине, когда она хочет от мужчины того, что он не может ей дать. А я в тот момент не мог.
   – Понимаю. Мне кажется, я понимаю.
   Некоторое время она сидела молча, наслаждаясь его объятиями и дыша ему в грудь, затем спросила:
   – Дорогой, вы когда-нибудь шлепали Юнис?
   – Да, однажды.
   – По той же причине?
   – Не совсем. Но она вынудила меня это сделать.
   (Я пощекотала его, дорогая. И он меня удивил на всю оставшуюся жизнь.)
   – Тогда я рада, что вы меня отшлепали. Но я постараюсь больше не вынуждать вас к этому, хотя я никогда не буду таким ангелом, как она…
   (Падший ангел, босс. И я наслаждаюсь своим падением.)
   …Джейк!
   – Да, Юнис.
   – Мне вовсе не было неприятно, когда вы меня отшлепали. Хотя я и плакала. Но у меня теперь такие формы, они словно специально сделаны, чтобы по ним шлепали. И когда вы меня шлепаете, вы не игнорируете меня… а любое внимание лучше, чем полное безразличие. К тому же… – Она замолчала в нерешительности.
   – Что, Юнис?
   – Не знаю. Но мне кажется, это случилось.
   – Что случилось?
   – Женский оргазм. Наверное. Хотя я и не знаю, каким он должен быть. Но когда я плакала, вы наложили на меня свою тяжелую руку, сэр, и вдруг внутри у меня потеплело и как будто что-то начало расти и взорвалось. Я, наверное, не смогу лучше объяснить. Я вошла в экстаз и была счастлива, а последние шлепки почти не заметила. Это был женский оргазм?
   – Откуда мне знать, дорогая? Может быть, вы сами сможете дать ответ. Позже.
   – Сегодня ночью?
   – Хм… не думаю. Юнис, уже поздно, и мы ничего не ели. Я устал, даже если вы не устали.
   – Я тоже устала. Но я счастлива.
   – Сегодня ночью мы будем спать. И когда это случится, а я уже не отказываюсь от этого, пусть все произойдет в спокойной и тихой обстановке. Без телефонов и без слуг. Все это будет возможно. Но я не ребенок. Вы понимаете, что я имею в виду, дорогая, вы тоже были старым.
   – Да, дорогой, причем намного старше вас. Юнис умеет ждать. Джейк! Что такого сделала Юнис, что вы ее отшлепали?
   Он вдруг усмехнулся.
   – Маленькая проказница чуть до смерти не защекотала меня. Поэтому я ее отшлепал. Но мы были одни. И все кончилось нормально.
   – Как?
   – А как вы думаете? Я превзошел свой посредственный уровень, а Юнис – для этого нет слов – превзошла свое полное совершенство, хотя это кажется невозможным.
   (Он чуть не разломал меня, как дыню, двойняшка… и я хотела этого!)
   – Значит, когда-нибудь я пощекочу вас… и вы меня за это отшлепаете. Так что принимайте ваши витамины, дорогой. Джейк, вам ведь нравилось меня шлепать, не так ли?
   Он ответил не сразу.
   – Мне это нравилось так сильно, что я шлепал вас не так больно и не так долго, как надо бы. И я начал чувствовать себя молодым, как вы говорите, но знал, что если я вас тут же не выдворю из дома, то вы, скорее всего, вообще никогда не уйдете. А я не хотел давать слугам повод для сплетен.
   – Вам бы лучше жениться на мне. Тогда бы мы могли не обращать внимания на слуг.
   – А вам бы лучше помолчать. Вы все еще учитесь, как быть девушкой… а я учусь приноравливаться к этому. Вы Юнис, но вы и не Юнис. И мы должны уладить все юридические вопросы, прежде чем сможем говорить о таких вещах.
   – Подлый старик! Истязатель невинных девушек! Обнимите меня покрепче!

Глава 16

   Джейк проводил Юнис в ее будуар. Вини ждала там… к досаде Джоанны, поскольку она надеялась, что непреклонный Джейк уступит, если на верхнем этаже будет тихо. Но она скрыла свою досаду.
   – Привет, Вини!
   – Мисс Джоанна! С вами все в порядке? Я так волновалась!
   – Конечно, со мной все в порядке, мистер Саломон присматривал за мной. Почему вы волновались, дорогая?
   – А как же? В новостях такие ужасные вещи о вас говорят, а Дом правосудия брали приступом; я видела. И…
   – Вини, Вини! Идиотский ящик и предназначен для идиотов. Зачем вы туда смотрели? Я была в полной безопасности.
   – Но у нее был трудный день, так что хорошенько ухаживайте за ней, Вини.
   – Конечно, сэр!
   – И я устал. Поэтому я пожелаю вам спокойной ночи и пойду спать. Но сперва, пожалуй, съем бутерброд.
   – Хьюберт отнес ужин в вашу комнату, сэр.
   – Хьюберту – еще один значок за заслуги. Хотя, по правде говоря, Вини, у меня самого был тяжелый день, аппетита нет и нервы расшатаны. Я готов поужинать снотворной пилюлей.
   – Джейк, дорогой…
   – Что, Юнис?
   – Не пейте снотворные. Поешьте.
   – Но…
   – Я понимаю. Я и сама – пучок нервов. Но я знаю, что надо делать… и мы с Вини могли бы успокоить ваши нервы и восстановить вам аппетит. И спать вы будете как ребенок.
   Он удивленно поднял бровь, посмотрел на Юнис, затем на Вини.
   – Я думаю, что это могла бы сделать любая из вас в отдельности, но вдвоем?
   – Джейк, вы пошлый старик. Смотрите – Вини уже покраснела. Но мы можем, не так ли, Вини? Наш «мани хум».
   – О да, можем, мистер Саломон.
   – Крови и переломанных костей не будет?
   – О нет, сэр! Это очень успокаивает. Расслабляет.
   – Все можно попробовать хотя бы один раз.
   – Но вам для этого придется раздеться, – сказала Джоанна.
   – Я так и знал, что здесь какой-то подвох.
   – Джейк, вы можете оставить на себе трусы. Но мы разденемся, от этого больше эффект. Мы так настраиваемся на упражнения. Идите разденьтесь, затем наденьте трусы и халат. Мы придем к вам в зеленую комнату. Сразу после этого вы перекусите, примете ванну и отправитесь спать.
   – Может быть, мне лучше сперва искупаться? После дня в суде от меня разит, как от скунса.
   – Нормально пахнет. В любом случае мы с Вини теперь можем управлять своими ощущениями и при желании можем не обонять… или слышать какой-нибудь отвлеченный звук, или еще что-нибудь.
   – Это правда, мистер Саломон.
   – О'кей. Вини, если она будет меня бить, вы меня защитите. Адье, дорогие.
   – Мы придем через пять минут, Джейк. Как только девушки остались вдвоем, Винифред сказала:
   – Вы снова хотите, чтобы я разделась догола?
   – Первый раз вы не раздевались. А наш дорогой доктор, конечно же, заметил, что вы красивая девушка. Мне показалось, что вас он поцеловал лучше, чем меня. Перестаньте краснеть, Вини. Если хотите, можете раздеться не полностью. Но вы должны пойти со мной. Иначе Джейк подумает, что я пытаюсь соблазнить его.
   – О, мистер Саломон никогда о вас так не подумает!
   – Он мужчина. Он такой же мужчина, как наш дорогой доктор. Мне нужна компаньонка, поскольку я всего лишь хочу ему помочь, чтобы он заснул без снотворного. У бедняжки сегодня был тяжелый день. Вини, он замечательно вел себя в суде; я расскажу вам об этом попозже. Давайте разденемся и накинем эти скромные халаты. – Вдруг она остановилась. – Может быть, я нарушаю ваши планы? У вас не назначено свидания?
   Мисс Герстен снова покраснела.
   – Назначено, но позже.
   – Пауль допоздна работает? Извините. Это не мое дело.
   Маленькая сестричка стала совсем пунцовой, но ответила спокойно:
   – Мои дела – ваши дела, мисс Джоанна. Я должна ухаживать за вами – и я буду это делать! Но вы кажетесь мне старшей сестрой.
   – Спасибо, Вини, дорогая. Но старшие сестры не должны чересчур любопытствовать.
   – Я собиралась сказать вам, что мы с Паулем расстались.
   – О, как жалко!
   – Вовсе нет. Я не думаю, что он захотел бы из-за меня развестись со своей женой. И он обманывал меня. Но… Боб неженат. Пока.
   – Пока? Вы планируете выйти замуж, дорогая?
   – Я не думаю, что замужество можно запланировать. Оно происходит случайно. И неожиданно, как удар грома.
   – Возможно, вы правы. Дорогая, всегда приходится делать выбор: либо выходить замуж, либо наслаждаться жизнью. К тому же «Боб» такое заурядное имя, что у меня даже нет желания угадать, кто он. По крайней мере, если я его не увижу.
   – Скорее всего, не увидите. Он поднимается на служебном лифте и входит в мои комнаты через задний коридор – никто, кроме дежурного караульного, не видит его. А караульные не сплетничают,
   – Если какой-нибудь караульный станет в этом доме о чем-нибудь сплетничать и я об этом узнаю, он окажется без работы так быстро, что у него голова закружится. Вини, я могу простить сплетни остальному персоналу, но у караульного особое положение, он облечен большим доверием и должен держать язык за зубами. Вини, если вы когда-либо захотите встретиться с Бобом – или еще с кем-нибудь – в каком-либо другом месте, то мои охранники доставят вас туда и заберут оттуда, а я даже не буду знать, где вы были.
   – Спасибо. Но это самое безопасное место для нас… сейчас так мало безопасных мест. Правда, здесь он может почувствовать себя стесненно. Но что касается меня, то я горжусь им!
   – Так и надо, дорогая. Как экс-мужчина, я знаю, что такое отношение мужчина ценит больше всего. «Горжусь им…» Но нам надо поспешить: мы заставляем Джейка ждать. Если вы собираетесь надеть трусики, то подыщите какие-нибудь обтягивающие. И спасибо, что одолжили мне этот наряд – без фартука и кепки он оказался очень эффектным. Я снимала на некоторое время накидку. Потом расскажу.
   Через полминуты девушки уже спешили по коридору в зеленую комнату, каждая в халате и босиком. В последний момент Вини решила, что раз ее хозяйка будет заниматься медитацией голышом, то и она последует ее примеру.
   Они застали советника в купальном халате. Он робко глянул на них.
   – Надеюсь мы не заставили вас ждать? – спросила Джоанна. – Ваша ванна готова? Если нет, я наполню ее, прежде чем мы начнем. Затем вы окунетесь и сразу в постель, спать. Затем…
   – Я схитрил. Я уже принял ванну – едва теплую, как вы и говорили, и немного поел.
   – Хорошо. Тогда после этого – сразу в постель, мы поцелуем вас на ночь, и вы уснете прежде, чем мы успеем выйти. Джейк, это самое простое, что есть в йоге. Это не упражнение. Вдыхаете во время первого повторения молитвы, задерживаете дыхание еще на одно повторение, выдыхаете во время третьего повторения, повторяете молитву еще раз, а затем снова вдыхаете, и так далее. Все вместе, в треугольнике. Вы можете сесть в позу лотоса? Пожалуй, без тренировки вам это не удастся.
   – Юнис…
   – Да, Джейк?
   – Мой отец был портным. До восьми лет я сидел в позе портного. Она подойдет?
   – Конечно, если вам будет удобно. Если нет, то сядьте в любую позу, позволяющую вам расслабиться. Вам придется забыть о своем теле.
   – Сидя в позе портного, я могу даже уснуть. Но что у вас за молитва?
   Джоанна Юнис сбросила свой халат и словно стекла на ковер в позу для медитации: ступни направлены вверх и касаются бедер; ладони лежат на коленях.
   – Слова такие: «Ом мани падме хум».
   (Ом мани падме хум. Мне следовало бы давно научить Джейка.)
   – Я знаю эту фразу. «Сокровище в лотосе». Но что это означает для вас, Джоанна Юнис?
   Винифред последовала примеру Джоанны, – быстро разделась и села в «лотос». На этот раз она не покраснела.
   – Это означает все и ничего, мистер Саломон. Это все хорошее: храбрость, красота, мягкость, отказ от того, что вы могли бы иметь, и удовлетворенность тем, что вы имеете, и деревья, качающиеся на ветру, и маленькие карапузы, которые смеются, когда их щекочут… это все, что делает жизнь радостной. Это любовь. Это означает Любовь. Но вы не думаете об этом. Вообще ни о чем не думаете. Вы даже не пытаетесь думать. Вы произносите формулу и просто существуете, пока не почувствуете тепло, расслабление и призрачность всего окружающего.
   – О'кей, я попробую. – Он снял халат. Под ним оказались боксерские шорты. – Джоанна Юнис, когда вы начали заниматься йогой? Вас учит Вини?
   – О нет! – ответила Винифред. – Мисс Джоанна учит меня… она умеет гораздо больше, чем я.
   (– Осторожнее, босс!
   – Не беспокойтесь.)
   – Человек за свою жизнь учится многому, Джейк, но многое забывает из-за нехватки времени. Раньше я умела играть в шахматы, но вот уже лет пятьдесят ими не занималась. И еще дольше я не сидела в «лотосе» и не могла даже попробовать сделать это – пока Юнис не дала мне это замечательное молодое тело. Оно может делать что угодно.
   (– Вам неудобно, Юнис?
   – Неудобство будет под вами, если вы слишком расслабитесь: вам надо было опорожнить наш мочевой пузырь.
   – Не беспокойтесь, дорогая. Я не отъеду полностью, я должна следить за Джейком.)
   – Присоединяйтесь к нам, Джейк. Вини, начинайте, как только Джейк сядет поудобней.
   Саломон уже начал садиться на пол, но вдруг остановился и снял шорты. Джоанна была рада, приняв это за признак капитуляции. Но она не изменила спокойного выражения лица. Винифред созерцала свой пуп; если она что-то и заметила, то не показала виду.
   – Вдыхаем, – мягко проговорила Винифред. – Ом мани падме хум. Ом мани падме хум. Выдыхаем. Ом мани падме хум. Задерживаем дыхание…
   (– Ом мани падме хум. Видели, какой у него, дорогая?
   – Заткнитесь! Вы сбиваете настрой. Ом мани падме хум.)
   – Ом мани падме хум! – проговорил Саломон голосом, который мог бы украсить любой собор. – Ом мани падме хум…
   – Вини, дорогая, – мягким голосом проговорила Джоанна. – Проснитесь. Нам надо разбудить Джейка.
   Сестра заморгала, произнесла еще раз слова молитвы и уставилась перед собой.
   – Джейк, дорогой, это Юнис. Проснитесь, чтобы мы могли помочь вам лечь в постель. Джейк, дорогой. Это Юнис.
   – Я слышу вас, Юнис.
   – Как вы себя чувствуете?
   – Отлично. Полное расслабление. Хорошо отдохнул, но готов ко сну. Это действительно помогает. Но это просто самогипноз.
   – А вы думали, что какое-нибудь чудо? Джейк, я вовсе не пыталась прийти к Богу, созерцая свой пуп. Но это помогает… и это лучше, чем насиловать свое тело лекарствами. Теперь позвольте нам с Вини уложить вас в постель.
   – Я и сам могу справиться.
   – Конечно, можете. Но я не хочу, чтобы расслабление исчезло. Сделайте мне одолжение, Джейк. Позвольте вас понянчить. Пожалуйста.
   Он улыбнулся, и они подвели его к кровати. Он лег, улыбнулся еще раз, когда Джоанна по-матерински поцеловала его на ночь, и не удивился, когда Винифред последовала примеру своей госпожи. Затем повернулся на бок и заснул еще раньше, чем девушки вышли из комнаты.
   – Не беспокойтесь, – сказала Джоанна, когда Винифред начала надевать халат.
   – Это мой дом, и после ужина наверх никто без вызова не поднимается. Кроме Хьюберта, но его, я думаю, Джейк отпустил спать, зная, что ему предстоит принять двух шлюшек, которые живут в этом же доме. – Она обняла Винифред за талию. – Вини, хотя я и люблю наряжаться, не правда ли, здорово ходить вообще без одежды?
   – Мне нравится. Только дома. Не на открытом воздухе. Моя кожа боится солнца.
   – А ночью? Когда я была мальчиком, давным-давно, в июле и августе там, где мы жили, становилось очень жарко – нельзя было босиком пройти по тротуару. Дома было душно как в печке, даже ночью, вентиляции не было. Электрические вентиляторы были в те времена роскошью, их почти ни у кого не было. По ночам, когда я не мог спать из-за жары, я тихонько выходил из дома через черный ход так, чтобы родители ничего не услышали, и гулял голышом в темноте. Мои ноги ступали по прохладной траве, и бархат ночного ветерка ласкал мне кожу. Божественно!
   – Звучит здорово. Но я не хотела бы, чтобы на меня кто-нибудь напал.
   – Тогда еще все это было безопасно. И никто не боялся гулять по ночам. Я стал опасаться выходить ночью на улицу, когда был уже в пожилом возрасте. – Они зашли в спальню Джоанны. – Поцелуйте меня на ночь, Вини, и идите развлекать своего кавалера. Можете не вставать рано. Я буду спать допоздна.
   – Мой кавалер придет только после полуночи. Разве вы не расскажите мне, что сегодня случилось?
   – Конечно, расскажу, дорогая. Я думала, что вы спешите. Пойдемте примем ванну.