Хайнлайн Роберт Энсон. Не убоюсь я зла

   – Я знаю, Юнис. Иногда ломаются в буквальном смысле этого слова. Я не говорил вам, что моя вторая жена сделала меня физическим импотентом почти на год?
   – О, бедный мой босс!
   – Ничего, оправился. Обошлось без знахарей. Мне помогла одна любящая и благородная дама, которая не считала это моей виной. С тех пор у меня не возникало таких проблем, до тех пор пока я совершенно не одряхлел.
   – Я рада, что вы нашли такую женщину. Жаль, что я не могу ее поблагодарить, Джоанна… Я не родилась с этими знаниями о мужчинах; я приобрела их через свой горький опыт. Близняшка, когда я училась в школе, я совершила несколько серьезных ошибок. Мужчины – они такие большие, такие мускулистые, не то что мы. Я не могла себе представить, что они такие хрупкие. Но однажды я ранила гордость одного парня так сильно, что он бросил школу… и с тех пор я старалась никогда не доставлять душевных страданий парням или мужчинам. Я была гадкой, босс. Но я поняла свою ошибку.
   – Юнис, когда я в последний раз говорил вам, что люблю вас?
   – Минут тридцать назад.
   – Так давно! Я люблю вас.)
   Голос Финчли прервал ее забытье:
   – Мы собираемся парковаться, мисс Юнис.
   – Что это еще за «мисс Юнис»? Здесь нет посторонних.
   – Я подумал, что это будет хорошим компромиссом.
   – Зачем же осторожничать? Будьте последовательны. Почему же тогда не назвать меня «мисс Смит»? А я вас после этого не поцелую на прощанье.
   – Хорошо… Мисс… о-о…
   – Том не дразните меня. Сегодня был такой чудесный день; не напоминайте мне, что я снова должна стать «мисс Смит». Вы знаете, что я поцелую вас на прощанье, если вы позволите… иначе настоящая Юнис не станет со мной разговаривать. Хьюго, сделайте так, чтобы он себя хорошо вел.
   – Я вправлю ему мозги, Юнис. Том, называй ее «Юнис».
   – Извините, Юнис.
   – Ну, так-то лучше, Том. Вы припаркуете машину поближе, чтобы вы могли проводить меня?
   – Конечно, Юнис. А теперь немножко помолчите, пожалуйста; мне надо соединиться с местным компьютером, чтобы нас впустили.

Глава 20

   – Добрый вечер, шеф. – Джоанна, опершись на руку О'Нейла, вышла из машины.
   – Добрый вечер, мисс. Звонил мистер Саломон. Передает вам привет и сожалеет, что не сможет прийти к ужину. Надеется вернуться в девять вечера.
   – Жаль. Тогда я не буду ужинать внизу. Пожалуйста, скажите Каннингэму или Делле, чтобы принесли два подноса в мою комнату, для меня и для Вини. Прислуживать не надо.
   – Два подноса и без прислуги, понял.
   – И скажите Дабровски, что завтра я хочу видеть за рулем его.
   – Он ушел домой, мисс. Но он знает, что завтра его дежурство. Он будет готов.
   – Наверное, вы не поняли, что я сказала, шеф. Я хочу, чтобы ему сейчас передали, что я хочу, чтобы завтра меня возил он. Пусть приедет в десять, не раньше. Поэтому, после того как вы позвоните в буфетную, свяжитесь с Дабровски и передайте ему это сообщение от меня. Звоните, пока не дозвонитесь. И позвоните мне, когда приедет машина мистера Саломона, во сколько бы он ни приехал. Позвоните, не спрашивая его. Прежде чем Рокфор откроет машину.
   – Да, мисс. Позвонить в буфетную. Сразу после этого позвонить Дабровски. И немедленно позвонить вам, как только вернется машина мистера Саломона, до того как он из нее выйдет. Если вы позволите мне сказать, мисс, приятно снова почувствовать вашу твердую руку в управлении домом.
   – Вы можете так сказать мне, но не мистеру Саломону, поскольку его твердая рука оказала нам неоценимую помощь, как нам обоим известно.
   – Это уж точно. Он замечательный джентльмен, мисс; я его глубоко уважаю. Сказать Каннингэму, чтобы он прислал кого-нибудь за вашими покупками?
   – Нет. Финчли с охранниками сами справятся, хотя я неплохо натранжирилась.
   Джоанна одарила шефа охраны счастливой детской улыбкой.
   – Я была пьяна от возбуждения, как ребенок на Рождество, и пыталась скупить весь город. Финчли, разделите эти коробки на троих, и все трое идите со мной. Да, я знаю, что это не ваша работа, но сделайте милость, не жалуйтесь на меня в свой профсоюз.
   Коробки, трое мужчин и одна женщина почти полностью заняли кабину лифта. Джоанна подождала, пока Финчли нажал кнопку нужного этажа, пока лифт тронулся. Затем быстро нажала на «Стоп» – лифт остановился между этажами.
   – Поставьте пакеты на пол.
   Сперва она подошла к Шорти, приложила ладони к его щекам.
   – Спасибо вам, Хьюго. Самое большое вам спасибо: ваша мягкая мудрость не дала нам свернуть с пути истинного.
   Она поцеловала его мягко и не спеша, не раскрывая губ.
   – Спокойной ночи.
   Затем она повернулась к Фреду.
   – Спасибо, Фред, спасибо от меня и от Юнис. Когда он ее обнял, ее губы раскрылись.
   (– Понимаете, что я имела в виду, близняшка? Это только проба.
   – Понимаю,
   – Я буду очень осторожна, чтобы не остаться с ним наедине, пока я сама не захочу от него чего-нибудь большего.)
   – Спокойной ночи, Фред. Том, это был лучший день в моей жизни. Надеюсь, вы получили от него хотя бы половину того удовольствия, что получила я. Спасибо вам.
   Джоанна сразу перешла к поцелую, не дожидаясь его ответа, она закрыла глаза и повернулась спиной к Шорти на случай, если ее водителю вздумается воспользоваться тем, что Шорти не видит.
   И он воспользовался.
   (– Боже мой! Юнис, вы уверены, что вы его не соблазняли?
   – Уверена, черт возьми! А вы собираетесь исправить и это?
   – Я не знаю, не знаю.)
   Едва дыша, она оторвалась от него, повернулась к остальным и нажала на кнопку своего этажа, пытаясь вернуть себе прежнее спокойствие.
   Лифт остановился.
   – Отнесите все в мою комнату, ребята. Вини! Что я вам сейчас покажу!
   Винифред ждала ее у лифта.
   – Мисс Джоанна! Вас не было дома целый день!
   – Ну и что? Поставьте их где угодно, на полу, на кровати. Вини, вы поужинали? Все, спасибо. Спокойной ночи. Спасибо вам всем.
   – Спокойной ночи, мисс Смит.
   Как только дверь за ними закрылась, Джоанна обняла свою служанку и приподняла ее.
   – Ты не ответила. Ты уже поела? Или ждала меня?
   – Я не могла есть. О Джоанна, я так волновалась! Ты сбежала, не сказав никому ни слова. Непослушная девчонка! Так меня напугала!
   – Со мной были телохранители. Ты же знала, что я в безопасности.
   – Но телохранители не медики. А я должна наблюдать за тобой вместо доктора Гарсиа.
   – Что за ерунда, Вини? Я больше не пациентка, я больше не подопечная; я – свободная женщина и здоровая как лошадь, и тебе незачем ежеминутно возиться со мной словно наседке с яйцами. Хорошо, сейчас нам принесут ужин и оставят в прихожей, а мы поедим, когда нам захочется.
   – Я знаю. Я слышала, как слуги получили указание… Я побежала к лифту и уже подумала, что упустила тебя: индикатор показывал, что лифт не движется. Потом он снова пошел.
   – Что-то случилось с лифтом. Он остановился. Но мы не прекращали нажимать на кнопки, и Иегуди, наконец, проснулся. В этом доме слишком уж много технических приспособлений.
   (– Юнис, я думала, что целоваться в застрявшем лифте так же безопасно, как в могиле. Неужели нигде нельзя уединиться?
   – Боюсь, что нет, босс, дорогой. Но меня это никогда сильно не беспокоило, я лишь боялась задеть чьи-либо чувства.
   – И вас никогда не заставали с задранными ногами, шлюшка?
   – Только один раз… так, чтобы это действительно смутило меня. Об этом не стоит и вспоминать.)
   – Может, сказать ремонтникам, что с лифтом нелады?
   – Нет, им Финчли сообщит. Вини, ремонт не входит в твои обязанности; ты здесь для того, чтобы сплетничать со мной, подставлять мне плечо, чтобы я могла в него поплакать, и самой плакаться в манишку… и делать так, чтобы наш дорогой доктор не волновался.
   Джоанна начала раздеваться.
   – Раздевайся, Вини. Мы будем примерять тряпки, я сегодня ездила по магазинам. Боже! Я столько всего накупила! Я поразила экономику этой страны если не в сердце, то в правую руку. Снимай твои тряпки… Ты принимала ванну, грязнуля? Или будешь купаться со мной? Подойди ко мне и дай тебя понюхать.
   – Я принимала ванну, когда встала…
   – Ты пахнешь нормально, но боюсь, что я вся промаринована: у меня был такой напряженный день! Хорошо, мы окунемся позже, перед тем, как дать Джейку еще один урок расслабления. А теперь будем примерять обновки. Но сперва поцелуй меня.
   (– Юнис, эта резиновая штучка не соскочит в воде?
   – Она останется на своем месте, где бы мы ни находились… иначе в мире было бы на десяток сирот больше по моей вине. Вы можете даже подмыться… и я думаю, что вам следует это сделать.)
   – Джоанна, ты ездила за покупками, а почему меня не взяла с собой? Вот подлая!
   – Сплошные жалобы. Я думала, что тебе надо выспаться. Или Боб не пришел?
   Винифред покраснела до самых грудей, но, казалось, была счастлива.
   – Конечно, пришел! Но я бы сразу встала, если бы ты меня позвала. Обожаю ходить по магазинам.
   – Во сколько ты проснулась?
   Она снова покраснела.
   – Почти что в час. Пополудни.
   – Вини, детка, я не взяла тебя с собой, но для тебя я тоже кое-что купила… а если бы я тебя взяла, ты бы делала проблему из каждого потраченного доллара. К тому же я хотела установить прецедент. Я больше не заключенная. Я так же свободно могу уходить и приходить, как и ты. Если я не беру тебя с собой, ты не должна спрашивать почему, и я могу тебе не говорить, куда я направляюсь и зачем.
   Молоденькая медсестра была подавленна.
   – Да, мисс Джоанна… Я буду помнить об этом.
   Джоанна Юнис снова обняла ее,
   – Ну-ну, котенок. Не дуйся. Я буду брать тебя с собой как можно чаще. А если не возьму, то буду говорить, куда я еду… по возможности. Но я могу и наврать. Может, у меня будет свидание с какими-нибудь пошлыми парнями из общежития, и я не захочу шокировать мою милую Вини.
   – Дразнишься?
   – Вовсе нет. Я наполовину серьезна. Вини, если ты хочешь встретиться со своим Бобом, то никому в этом доме до этого нет дела, кроме меня, а мой интерес чисто дружеский. А что касается меня, то более сорока человек непрестанно следят за мной. И если у меня в постели будет мужчина, то об этом будет известно всем домашним, и не уверена, что кто-нибудь из моего преданного персонала не передаст эту новость репортерам и сообщение об этом не появится в утренних новостях. При этом все будет преподнесено так, что я не смогу подать в суд без ущерба для себя. Так ведь?
   – О… это ужасно. Не думаю, что такое может случиться.
   – Конечно, может. Ты это знаешь. Любая газета, любая видеопрограмма служит тому доказательством. Дорогая, когда человек слишком богат или слишком известен, публика хочет знать пикантные подробности его жизни. Когда я управляла корпорацией «Смит энтерпрайзис», нам приходилось ежеквартально расходовать много тысяч долларов, чтобы из-за деловых соображений создать мне абсолютно ложный «паблик имидж» – отвратительное понятие! Но с этим покончено, и теперь я – легкая добыча. И не только легкая, но и более интересная, поскольку я чудесным образом стала молодой и симпатичной женщиной. Ты видела, что они вчера устроили, ты же смотрела идиотский ящик. А что бы они сделали, если бы им удалось получить какие-нибудь доказательства против меня?
   – О, наверняка что-нибудь ужасное.
   – Вот именно. Я в этом не сомневаюсь; у меня многолетний опыт, я всегда старалась избегать света рампы и оставаться в стороне от внимания публики. Древние римляне жаждали зрелищ, хотели плохих новостей, считая, что хорошая новость – это слишком пресно. И сегодня большинство людей достаточно порядочны, но коллективно, когда все вместе, они жаждут крови. Я собираюсь кое-что предпринять, чтобы уйти из центра внимания, но пока я очень уязвима. Вини, чтобы ты сделала, если бы я когда-нибудь разбудила тебя ночью и попросила впустить к себе в постель мужчину, для того чтобы с ним застукали тебя, а не меня? Не оставляя тебе никаких шансов избежать огласки этого факта так, что даже Боб узнал бы?
   Медсестра глубоко вздохнула.
   – Я бы сделала это. Боб бы меня понял.
   – Но я бы попросила тебя не говорить Бобу об этом. Просто взять удар на себя.
   – Все равно я бы это сделала. Джоанна поцеловала ее.
   – Я знаю, что ты бы согласилась. Но тебе не придется этого делать, милая Вини. Если… нет, когда я оступлюсь, я не стану сваливать вину на свою подружку. Но я могу попросить тебя когда-нибудь сказать неправду, разыграть интрижку, чтобы прикрыть меня. Ты поможешь мне?
   – Конечно.
   – Я знала это, и мне незачем было спрашивать. Это может случиться скоро: с каждым днем я чувствую себя все больше женщиной. А теперь давай играть в рождественскую елку… Эта коробка для Вини.
   Вскоре Винифред расхаживала перед зеркалами с благоговейным выражением на лице.
   – О Джоанна, тебе не следовало бы…
   – Поэтому я и оставила тебя дома. Это – спецодежда служанки, дорогая. Эти отчисления я могу себе позволить по положению о расходах на содержание частного дома.
   – «Спецодежда служанки» – скажешь тоже! Это же настоящий Стагнаро прямо из Рима: я прочла на ярлыке.
   – Может быть. Я велю своему бухгалтеру провести его по положению о расходах, хотя бы для того, чтобы позлить налоговую инспекцию. Снимай его, дорогая, давай посмотрим, что у нас еще есть. Ага, а это для меня.
   Джоанна быстро оделась.
   – Ну как? Конечно, с этим надо раскрашивать тело.
   – Я бы не стала, если бы у меня было такое же тело. Ты выглядишь чудесно, а этот белый цвет придает твоей коже смуглый тон. Это – восхитительная модель, хотя и слишком смелая. Джоанна, откуда ты так много знаешь о женских одеждах? Я хотела спросить…
   – Ты хотела спросить, как удается старику, который по крайней мере полвека никому не покупал платьев, выбрать то, что надо? Мне помогает мой гений, мой врожденный талант. Слышала бы ты, как я имитирую птичьи голоса.
   (– Эй! А моей заслуги здесь нет?
   – Нет, если вы, конечно, не захотите обнаружить себя, Мата Хари. Люди в белых халатах как раз за дверью.
   – Тьфу на вас, близняшка. Может быть, мы когда-нибудь и расскажем Вини.
   – Надеюсь, что это так и будет, дорогая. Я вас не только люблю, я горжусь вами.
   – Целую вас!)
   Они добрались наконец до двух коробок, которые Джоанна оставила напоследок. Когда Винифред увидела набор искусственных изумрудов, два лифа в форме полумесяца с отверстиями для сосков, у нее перехватило дыхание.
   – О Боже! Надень это, Джоанна, и дай я найду твои туфли на самом высоком каблуке.
   – Найди свои туфли на самом высоком каблуке, дорогая, те, что со шпильками из фальшивого изумруда. У них не было шпилек твоего размера, подходящих под этот наряд. Я их заказала.
   – Так это для меня? О нет!
   – Тогда выбрось их в мусоропровод, нижнее белье не обменивают. Вини, это платье специально сшито под рыжие волосы, а лифчик для меня слишком мал. Надень его. В этом свертке длинная прозрачная юбка из шелка с зеленой отделкой. С юбкой такой наряд как раз подойдет для официальных обедов. Не понадобятся ни драгоценности, ни нательная раскраска.
   – Но, Джоанна, я не хожу на такие обеды… меня даже никогда не приглашали.
   – Пожалуй, самое время организовать такое застолье: банкетный зал уже лет десять не использовался. Ты будешь превосходно выглядеть напротив юной хозяйки. Но, дорогая, помимо ультраофициальных вечеринок, этот наряд можно без юбки носить в большинстве неофициальных случаев. Хотела бы ты показаться в этом наряде Бобу? Понравилось бы ему снять его с тебя?
   У Винифред перехватило дух.
   – Я сгораю от нетерпения.
   – У тебя сегодня будет свидание?
   – Нет, поэтому я и сказала, что сгораю от нетерпения. Я не могу устоять перед соблазном. Я хочу, чтобы Боб увидел меня в этом наряде, хочу, чтобы он снял его с меня. Джоанна, мне не следовало бы принимать такой дорогой подарок, но я не могу устоять. Боже мой, я чувствую себя женщиной на содержании.
   – Ты и есть на содержании, дорогая. Я содержу всех вас. И мне это доставляет большое удовольствие.
   Молоденькая сестричка перестала улыбаться. Затем она повернулась к своей хозяйке и посмотрела ей прямо в глаза.
   – Джоанна, может быть, мне не следует говорить, может быть, я все испорчу, но я думаю, это нужно сказать. – Она перевела дыхание. – Два или три раза мне казалось, что ты заигрываешь со мной.
   (Держите подачу, близняшка! Я не успела вам помочь.)
   – Это было более трех раз, Винифред.
   – Ну… да. Но почему ты останавливалась?
   Джоанна вздохнула.
   – Потому что я боялась.
   – Меня?
   – Себя. Вини, дорогая, за свою жизнь я побывала во многих тяжелых ситуациях. Меня носило в лодке по открытому морю, швыряло по волнам, меня рвало от страха, от меня шел дурной запах… потом нас расстреливали из пулемета, мы прыгали в воду… Всех моих дружков перебили. Но самое трудное из всего, что я когда-либо пробовала, – быть женщиной. Мне приходится об этом каждую минуту думать… делать сознательно то, что вы сделали бы автоматически. Боже, сегодня я чуть было не зашла в мужской туалет вместо дамского. А теперь вот ты. Дорогая, ты можешь представить, какое ты для меня искушение? Представь, что старый Иоганн смотрит на твои прелести глазами Джоанны. Вини, меня ни на мгновенье не покидает желание дотронуться до тебя, усадить к себе на колени, целовать, заниматься с тобой любовью. Если бы я была мужчиной… я бы постаралась во что бы то ни стало отбить тебя у Боба. Или хотя бы заставить его подвинуться и освободить немного места для меня.
   – Джоанна…
   – Что, дорогая?
   – Для тебя у меня есть место.
   Джоанна заметила, что она вся дрожит.
   – Дорогая! Пожалуйста! Могли бы мы подождать? У тебя есть Боб… а мне еще надо научиться быть женщиной.
   Она заплакала. Винифред обняла ее.
   – Перестань, Джоанна. Ну, пожалуйста, перестань. Я не хотела тебя расстраивать. Я помогу тебе, конечно же, помогу. Мы подождем хоть несколько лет, если потребуется. Пока ты не успокоишься и не станешь уверена в себе. Если ты еще будешь меня хотеть. Но Вини не будет совращать Джоанну. О, это было бы чудесно! Но ты права. У меня есть Боб, и мои нервы не в таком напряжении, как у тебя. Когда-нибудь ты влюбишься в мужчину и забудешь обо мне. Другими словами, перестанешь хотеть меня. Но это ничего. Лишь бы только я могла любить тебя и оставаться твоей подругой.
   Джоанна утерла слезы и шмыгнула носом.
   – Спасибо, Вини. Опять я оказалась в дурацком положении.
   – Вовсе нет. Хочешь успокаивающую таблетку?
   – Нет, со мной все в порядке.
   – Ты бы предпочла, чтобы я не прикасалась к тебе?
   – Нет. Я хочу, чтобы ты поцеловала меня, Вини. Крепко. Как только ты умеешь. А теперь надень эти зеленые трусики и лифчик, и мы посмотрим на тебя. Потом мы поедим. А потом напустим в ванну шампуня, чтобы я получше пахла для нашей встречи с Джейком… Мне нужны эти наши молитвы перед сном, они – хороший транквилизатор. Надень все это, но сперва поцелуй меня.
   Вини поцеловала ее и хотела уже отойти, но вдруг вспыхнула как пожар в прерии и сделала поцелуй настоящим, приложив все свое умение.
   (– Хватит, близняшка, пока дом не загорелся. Теперь вы должны позаботиться о том, чтобы Боб женился на ней: это ваша святая обязанность, поскольку вы создаете ей лишние проблемы.
   – Как я могу сделать это, когда я даже не знаю, кто он такой!
   – Вы можете узнать. Хитростью. Это известно, например, О'Нейлу. Когда узнаете, кто он, выясните, чего он хочет, и он расколется. Ох уж эти мужчины! Босс, я люблю вас, хотя иногда и не уверена, стоите ли вы этого.)
   После того как Вини примерила свой изумрудный наряд, она принесла подносы с ужином, а Джоанна тем временем распаковала последнюю покупку. Это был подарок для Джейка.
   – Вини, скажи-ка, как тебе это нравится?
   Это было ожерелье, богатое и в то же время простое – тяжелая золотая цепь с тройным узлом, на котором крепился причудливый золотой крест. Винифред взяла его в руки.
   – Ожерелье красивое, – неуверенно проговорила она.
   – Это мужское ожерелье. Подарок для Джейка.
   Винифред слегка нахмурилась.
   – Джоанна, ты действительно хочешь научиться вести себя как женщина?
   – Да, ты это знаешь.
   – Да, я знаю. Когда я вижу, что ты можешь ошибиться, я должна сказать тебе об этом.
   – Ты думаешь, Джейку оно не понравится?
   – Я не знаю. Может, он не знает, что оно означает. Этот крест с петлей называется «анк», и мой дедушка назвал бы это языческим символом. Это означает – хм… это означает все то, о чем мы говорили в наших молитвах при медитации: жизнь, доброта, любовь и тому подобное. Но более конкретно это означает секс. Это древнеегипетский символ для обозначения половых сил, как мужских, так и женских. Не случайно петля напоминает влагалище, а остальная часть анка может восприниматься как символ мужского полового органа. Люди моего возраста… и твоего дарят его, ну… жена, например, может подарить его мужу, или муж может подарить такой медальон, только меньшего размера, своей жене. Или они могут быть не женаты, но это всегда означает половую любовь. И Джоанна, если это не то, что ты хочешь сказать, делая этот подарок, если ты просто хочешь подарить ему что-нибудь на память, то отнеси анк обратно в магазин и обменяй на что-нибудь, в чем нет такой откровенной символики. Любое ожерелье означает любовь, но, может быть, ты хочешь подарить такое, которое дочь могла бы подарить своему отцу?
   – Нет, Вини. Я знаю, что означает анк из курса сравнительной истории религий, который я изучала… три четверти века назад. Думаю, что и Джейк это знает. У него основательное классическое образование. Я не была уверена, известно ли вам, детям, его древнее значение. Оказывается, известно. Вини, этот подарок не случаен. Я уже несколько раз делала предложение Джейку. Но он не соглашается. Из-за возраста.
   – Ну… его можно понять.
   – Это смешно. Конечно, я на четверть века старше его, но теперь это не так уж заметно, и я достаточно здорова для замужества. Хотя наш дорогой доктор считает, что я могу отдать концы.
   – Но доктор Гарсиа вовсе так не считает. И я вовсе не хотела сказать, что ты стара. Я имела в виду его.
   – Да, да, я знаю. Он «благороден», черт его побери! Но ему не обязательно жениться на мне, Вини. Я готова принять от него даже капельку любви. И этим подарком я хочу сказать ему об этом.
   Винифред приняла серьезный вид, поцеловала анк и вернула его Джоанне.
   – Мы с тобой обе, Джоанна, рады любой крохе любви. Я от всего сердца желаю тебе удачи.
   – Милая Вини, давай-ка примем немного калорий. Уже вечереет, а Джейк, я надеюсь, будет дома к девяти. Я хочу быть чистенькой, как котенок, и приятно пахнуть, когда вернется наш дорогой упрямец. Поможешь мне?
   – С удовольствием, Джоанна. Мы окунем тебя в «Бриз гарема» – это и одеколон, и духи, и пудра. А я не буду душиться. И сотру все, что на мне сейчас.
   – Нет, из тебя мы тоже сделаем погибель для мужчин. Может быть, мы гетеродинируем.
   – Гетеродинируем?
   – Это радиотехнический термин. В нашем случае он означает, что если одной девушки будет недостаточно, чтобы соблазнить мужчину, то двоим это, может, и удастся. Прошлый раз Джейк из вежливости не пялился на Вини… но на самом деле краешком глаза посматривал, хотя и притворялся, что ему это безразлично. Я не пытаюсь склонить тебя к сексу на троих, но без зазрения совести выставлю как приманку.
   Они вышли из ванной и уже накладывали последние штрихи макияжа, когда по внутренней связи прозвучало сообщение: «Мисс Смит. Машина мистера Саломона только что прибыла».
   – Спасибо, О'Нейл.
   Через несколько минут Джоанна позвонила в зеленую комнату.
   – Джейк, дорогой? Вас беспокоит ваш домашний будда. Если вы желаете разделить наши молитвы, будда со своей челой зайдут за вами, когда вам будет удобно.
   – Это хорошая новость. Я здорово устал, а прошлой ночью я спал как никогда крепко, дорогой будда.
   – Рада слышать. Вы уже ужинали?
   – Да, в Гибралтарском клубе несколько часов назад. А сейчас готов отойти ко сну. Если позволите, мне нужно… хм… минут двадцать, чтобы принять ванну.
   – Нам прийти ровно через двадцать минут? Я не хочу, чтобы Хьюберт нас видел.
   – Я отослал его спать. Здесь никого нет, кроме нас, цыплята.
   – Встретимся через двадцать минут. Конец связи.
   Через двадцать минут девушки босиком вышли в коридор. Джоанна несла под халатом ожерелье. Дверь открылась, и Джейк вышел к ним. На нем был халат, а в руках он держал книгу, заложив пальцем страницу, на которой закончил чтение.
   – Привет, моя дорогая. Вы обе чудесно выглядите. Джоанна, я позволил себе вольность взять книгу из вашей библиотеки.
   – Никакая это не вольность, и вы это знаете. Какая это книга, Джейк?
   Он подал ей книгу «Вишнудеванада йога».
   – Думал найти в ней какие-нибудь позы попроще, которые подошли бы для меня. Но, боюсь, мне придется ограничится медитацией.
   Джоанна удивилась.
   – Это было в моей библиотеке? Она взглянула на последнюю страницу, увидела свою печать: «Exlibris И. С. Б. Смита».
   – Я забыла, что у меня есть эта книга.
   – Дорогая, у вас не дом, а склад какой-то. Кстати в нем около десяти тысяч книг.
   – Думаю, что больше. Столько было, когда составлялся последний каталог. Когда прочтете ее, мы с Вини ее тоже посмотрим. Может быть, найдем там упражнения, которые мы еще не пробовали.
   Она вернула ему книгу, и он отложил ее в сторону.
   – Готовы к самогипнозу?
   – Я готов к нашим молитвам и извиняюсь за то, что пренебрежительно отозвался о них в прошлый раз.
   – Какая разница, как это называть, Джейк? Но сперва…