Хайнлайн Роберт Энсон. Не убоюсь я зла

   – О нет, вы ни за что не должны менять свое лицо.
   – Да, вы правы. Это же лицо Юнис, и оно лишь доверено мне. Если бы я изменила его, Джо осудил бы меня. И многие другие…
   (– Начиная с меня, босс.)
   – Я ни за что не изменю ваше чудесное личико, дорогая. Я буду лелеять и холить его.)
   …Лицо я оставлю таким же… но мне придется носить вуаль. Его слишком часто показывали по видео, фотографировали и печатали слишком много миллионов раз. Но какой-то способ должен быть.
   Джоанна Юнис очарованно смотрела на почти законченную картину. Она знала, какое красивое тело она унаследовала, она знала, что Гиги тоже красавица; она видела, что древние эллинки на картине – это она и Гиги. Она не могла найти в рисунке ни одной погрешности, сходство было совершенным.
   Но «реализм» Джо Бранки был оплодотворен фантазией. Две нимфы на поляне были сладострастны, чувственны и обнимали друг друга не так, как позировали они с Гиги, когда, развалившись на дощатом подиуме, они обсуждали всяческие темы, начиная с алкоголизма и кончая мытьем посуды.
   – Что вы об этом думаете? – спросила Гиги. – Говорите смело: Джо не обращает внимания на то, что другие думают о его картинах.
   Джоанна вздохнула.
   – Как ему это удается? Я смотрю на картину, и уже от этого у меня набухают соски… но на ней вы и я, и мы лежали там, болтали несколько часов кряду и ничуть не возбуждались. Обсуждали разные темы и даже не прижимались друг к другу, поскольку не должны были шевелиться. И все же это полотно и краска словно ласкают меня между ног. Я уверена, она точно так же подействует на мужчину.
   – Иллюзия, – сказал Джо. Он стоял позади них.
   – Иллюзия? – ответила Джоанна. – Вовсе нет, Джо. Мои глаза не обманываются, я очарована. Я хочу купить ее!
   – Нет.
   – Почему? Что за чушь? Вы хотели продать картину какой-нибудь старой лесбиянке? Видит Бог, мне девяносто пять, и я вполне подхожу под это определение, когда смотрю на картину.
   – Она и так ваша.
   – Что? Джо, вы не должны мне ее дарить. Вы хотели продать ее, вы же сами сказали. Гиги, подтвердите.
   Гиги предпочла промолчать. Джо упрямо настаивал:
   – Она ваша, Джоанна. Вы хотите ее – вы забираете ее.
   – Джо, вы самый упрямый мужчина, какого я когда-либо встречала. Просто не понимаю, как Гиги с вами уживается! Если вы отдадите мне картину даром, то я тут же уничтожу ее…
   – Нет! – ахнула Гиги. Джо пожал плечами.
   – Ваши проблемы, не мои.
   – …но если вы продадите ее мне по своим обычным расценкам, я возьму ее с собой и подарю Джейку Саломону, чтобы он повесил ее около кровати и каждое утро просыпался счастливым…
   (Это была хорошая пуля, близняшка, а теперь возвращайтесь и добейте раненых.)
   …Выбирайте. Или вы дарите ее мне – и я режу ее на куски, или продаете – и она будет висеть у Джейка Саломона. Если вы отступитесь и вывесите ее на продажу, то всего лишь доставите мне лишние хлопоты: мне придется нанимать сыщиков, которые должны будут отыскать, где она вывешена, чтобы я могла купить ее через агента. Что я сделаю с ней тогда, не скажу. А можете оставить ее для себя: это очень хорошая картина.
   – Перестань упрямиться, Джо, – вмешалась Гиги, – ты же хочешь, чтобы она досталась Джейку.
   – Гиги, сколько обычно берет Джо за такую картину?
   – Я сама назначаю цену. Обычно она зависит от размера холста.
   – Ну, так сколько же?
   – Ну, за такой размер я стараюсь получить двести пятьдесят долларов.
   – Это же смешно!!!
   – Но, Джоанна, вы должны принять во внимание, что у меня, у Джо и у вас ушел на нее весь вчерашний вечер и сегодняшний день. Поскольку вы покупаете картину, я не прибавила цену за ваше время. А если вспомнить о том, что мы платим комиссионные, то это совсем немного…
   – Дорогая, я хотела сказать, что это до смешного дешево. За последние двадцать лет я покупала не так уж много картин, но я знаю, что эта картина стоит не меньше тысячи долларов, и цена ее будет расти быстро. Когда Джейк умрет и эту картину будут продавать с аукциона, она будет стоить намного больше тысячи… к тому же я обязательно буду на этом аукционе и ни за что не позволю, чтобы она ушла из нашей семьи. Но сейчас я вовсе не пытаюсь назначить цену, я никогда этого не делаю. Ваша цена – двести пятьдесят. Я покупаю.
   – Джоанна, вы не дали мне договорить…
   – О, извините, дорогая.
   – Я пытаюсь получить двести пятьдесят долларов за картину такого размера, когда я вывешиваю ее в магазине. Но половина этой суммы достается владельцу магазина, иначе он просто не возьмет ее. Поэтому для вас ее цена – сто двадцать пять долларов.
   – Нет.
   – Почему?
   – Нет и все. Категорически, как у Джо. В бизнесе просто не бывает таких комиссионных. Он вас нагло грабит, комиссионные не должны превышать четверти стоимости. Но никогда не снижайте цену, за которую вы хотите что-то продать. Только тогда вы преуспеете в бизнесе. Я не очень-то разбираюсь в искусстве, но о бизнесе кое-что знаю. Наличными или возьмете чек?
   – Хорошо бы наличными, если у вас есть с собою столько. А можете заплатить в другой раз.
   – Я хочу заплатить сейчас и получить квитанцию, что она стала моей по закону, прежде чем ваш упрямый муж передумает. Хотите я напишу расписку за вас, Гиги?
   – Не надо, у меня есть отпечатанные формуляры, где нужно только написать цифры и поставить подпись. Так что все в порядке.
   – Хорошо. Но я хочу кое-что еще.
   – Что, Джоанна?
   – Я хочу, чтобы меня поцеловали. Я хорошо себя вела и позировала весь день, а меня за это даже ни разу не поцеловали. Поэтому я хочу, чтобы Джо поцеловал меня за то, что он был так отвратительно упрям. И я хочу поцеловать вас, Гиги, за то, что вы помогли мне его одолеть. Джо, вы меня поцелуете?
   –Да.
   – Так-то лучше, Джо. Вы проводите двух симпатичных девушек – я имею в виду Гиги и себя и вовсе не иронизирую – до супермаркета? Если Гиги купит нам бифштекс, чтобы все это отпраздновать, то я хочу доказать, что я умею его жарить. Гиги, вы купите нам бифштекс?
   – Конечно! Говяжий или конский?
   – Хм… Дорогая, я должна признать, что давно уже не ходила по продовольственным магазинам. На ваше усмотрение.
   – Ну… тогда лучше конский.
   – Как скажете. Только смотрите, чтобы нам его не вручили вместе со сбруей.

Глава 25

   «Делегация Бирмы заявила в ООН, что так называемые лунные колонии являются лишь прикрытием для тайных замыслов Китая и Соединенных Штатов создать на луне военные базы».
   «Секретарь организации по контролю за окружающей средой опроверг сообщение, что в Йосемитском национальном парке стада оленей вымирают из-за загрязненной воды и эмфиземы. Он заявил, что в этом районе поддерживается здоровый экологический баланс. Нет повода для беспокойства – молодые стада будут здоровее, чем теперешние».
   «Преосвященный доктор Монтгомери Ченг, самый смиренный верховный лидер „Вэй, инк.“, дал показания подкомиссии Сената по парламентской этике в поддержку готовящегося закона, требующего государственной аттестации учителей дзен-буддизма и связанных с ним дисциплин и присвоения им диплома терапевтов. Эти самодовольные священники компрометируют рациональный мистицизм. Нельзя больше позволять кому бы то ни было обучать медитации или трансцендентальной философии без строгого контроля аттестационной комиссии, как не позволяется вывешивать картины, ходить на лыжах или заниматься серфингом без сдачи специального экзамена. Разглагольствования о том, что этот закон нарушает священные гарантии Первой поправки к Конституции – сущая чушь; все как раз наоборот».
   «Отдел внутренней безопасности наложил временный запрет на межгосударственный обмен информацией о беспорядках, в которых принимали участие более трех человек. Госсекретарь сообщил президенту, что агентства новостей и видеосети оказывают добровольное содействие в интересах общего благосостояния».
   «В Верховном суде на повторном слушании дела об установлении личности промышленного магната Иоганна Себастьяна Баха Смита лишь мистер Джастис Хэнди сделал одно более-менее заметное заявление. Проснувшись во время слушания, он ударил кулаком по столу, крикнул: „Развод разрешаю!..“ и снова заснул. Суд постановил оказать помощь нижестоящему суду в разъяснении и уточнении принципа, первоначально заложенного в решении по делу „Владение Генри М. Парсонса против Род-Айленда“. Верховный суд также пришел к согласию в том, что в деле присутствует законное изменение пола; хотя двое судей считали иначе, а один из судей (мистер Хэнди) извел 20 листов бумаги, чтобы доказать, что такая смесь полов противоречит общественным интересам и законам Божьим и что как Иоганн Смит, так и Юнис Бранка юридически мертвы, а получившийся в результате операции монстр не имеет какого-либо законного права на существование. Еще один судья полагал, что пол здесь ни при чем. Один из большинства сделал, однако, заявление о том, что, по его мнению, тело донора необходимо было стерилизовать хирургическим путем в интересах общества и что Конгресс должен узаконить такую стерилизацию во всех будущих подобных случаях. В тот же день было вынесено решение об отклонении приговора на том основании, что домовладелец (покойный) не дал никаких указаний насчет своих прав».
   «Объявление. Молодая пара ищет другую пару для совместного проживания в безопасном доме и для любовной дружбы. „Один за всех, все за одного!“ Залог не требуется, но, пожалуйста, вышлите заверенную нотариусом стереофотографию. Почтовый ящик 69, „Синяя птица, анлимитед"“.
   «Преподобный Томас Баркер из Лонг-Бич, штат Калифорния, в своей проповеди по видео заявил, что конец света наступил в полночь 31 декабря 1999 года и что с тех пор существовала только иллюзия, навеянная дьяволом и не имеющая плоти и сути».
   Мисс Смит поздоровалась с О'Нейлом и попросила его распорядиться, чтобы Дабровски и Фред помогли ей донести две большие плоские упаковки наверх. Одна из них была такой большой, что с трудом вошла в дверь лифта. Когда упаковки, телохранители и она сама оказались в лифте, Джоанна закрыла дверь, нажала на кнопку «Стоп» и сбросила накидку.
   – Разрешите мне поцеловать вас, парни, но, ради Бога, не измажьтесь в краске. Лучше просто держите мое лицо в ладонях. И не спешите…
   Вскоре после этого она взглянула на себя в зеркало лифта и решила, что косметика и прическа не очень пострадали. Дабровски помог ей надеть накидку и нажал на кнопку этажа. Затем он застегнул все петли на ее накидке так, что она снова была одета. Когда лифт остановился, она прицепила чадру.
   – Отнести их в ваш будуар или в холл?
   – Сперва посмотрим, принимает ли мистер Саломон.
   Они проследовали за ней по длинному коридору к зеленой комнате… Джоанна увидела, что табличка:
   «Просьба не беспокоить» не светится, и нажала дверной звонок.
   Громкоговоритель проревел: «Входите!» Дверь открылась, она вошла.
   – Занесите все это и можете быть свободны.
   – Хорошо, мисс.
   Когда они ушли и закрыли дверь, из спальни вышел Джейк, вид у него был сонный. Он остановился в удивлении.
   – Ого! Где, черт возьми, вы были?
   – В гостях.
   – Хм! Пять дней. Целых пять дней!
   – Ну и что? Цыплята не накормлены? Свиньи разбрелись? Коровы не подоены?
   – Не в том дело. Я…
   – Именно в том, Джейк. Дом не обрушился оттого, что меня не было. Вы не женитесь на мне, так что я не обязана отчитываться перед вами, когда я прихожу или ухожу. Хотя я из вежливости все-таки оставила для вас записку у Каннингэма, в которой было написано, куда я ушла. Вы получили ее?
   – Да, но…
   – Значит, вы знали, что я была в безопасности, и при необходимости могли связаться со мною. Или приехать ко мне. Вы бы были желанным гостем. Вы же знаете, что Джо с радостью принял бы вас, а Гиги приветливая, как кутенок.
   – Гиги?
   – Вы знаете ее. То есть вы ее встречали. Я имею в виду его жену.
   – Что?
   – Вы удивлены, Джейк? Люди женятся по нескольку раз, особенно если предыдущий брак был счастливым. А Джо был счастлив в браке, и теперь у него есть новая жена, Я очень рада за него и уверена, что Юнис тоже рада.
   (Конечно, рада, босс. Но давайте не будем слишком «благородны». Быть «благородным» – мужская прерогатива. По крайней мере, они так считают.)
   – Я не могу в это поверить.
   – Что страшного в том, что вдовец женится снова?
   – Я не могу представить себе, как тот, кто был женат на Юнис, может жениться на какой-то другой женщине.
   (– О, близняшка, держите меня, сегодня мы будем особенно нежны с Джейком.
   – Если он не сменит тон, то сегодня будет спать один. Интересно, Антон и Фред еще не ушли?
   – Успокойтесь, босс. И успокойте Джейка.
   – Еще рано. Он не прав, а я права.
   – Близняшка, дорогая, когда же вы наконец поймете, что, если вы и правы, этого недостаточно для того, чтобы управлять мужчиной. У мужчин не хватает логики, их мозг устроен иначе. Поэтому, когда мужчина не прав, а вы правы, самое время извиниться. Так что лучше извинитесь и сделайте это от чистого сердца. Ом мани падме хум.
   – Ом мани падме хум… Иногда мне кажется, что быть женщиной слишком трудно. Но в то же время это такое удовольствие! Хорошо, дорогая, смотрите, как я его обработаю.)
   – Джейк, дорогой, вы расстраиваетесь из-за того, что Джо женился во второй раз… но давайте подождем, прежде чем делать выводы. Ему нужна жена, даже если она и не Юнис. И извините, что я доставила вам столько беспокойства, не придя домой вовремя… Мне жаль себя. Я ожидала встретить вас с объятиями и счастливой улыбкой. Но я не думала, что вы вернетесь раньше, чем через неделю, и у меня сложилось впечатление, что вы собирались отсутствовать намного дольше.
   – Да, я действительно думал, что задержусь. Но мне удалось встретиться с генеральным судьей на второй день, и он заверил меня, что назначит слушание на ближайший возможный срок. Он также – неофициально – ознакомился с протоколом судебного разбирательства. И вопрос был улажен.
   – Хм! Вклады в избирательные кампании могут иногда принести пользу.
   – Джоанна Юнис, никогда так не говорите. Особенно о генеральном судье Соединенных Штатов. Конечно, это ваш дом. Однако и его могут ограбить.
   – Извините, Джейк. Я сказала не подумав. Я высоко оцениваю все, что требует такой оценки. Вас, например.
   – Лучше цените Мака, моя дорогая: он оказался удивительно расторопным. Как ему удалось так быстро переправить копию протокола тому, кому нужно? Я даже боюсь об этом спрашивать.
   – Я высоко ценю усилия Мака и Алека, но еще больше я ценю моего дорогого, всегда надежного и абсолютно чудесного Джейка.
   (– Я не перегибаю палку, Юнис?!
   – Босс, я постоянно вам говорю, что, хваля мужчину, женщина никогда не может переусердствовать. Если вы постоянно будете говорить мужчине, что он восьми футов роста, и делать это с широко раскрытыми глазами и дрожью в голосе, то он начнет пригибаться, проходя через дверной проем высотой в семь футов.)
   У Джейка был довольный вид, поэтому Джоанна продолжила:
   – Полагаю, что все это будет скоро улажено. Не так ли?
   – Малышка, неужели вы никогда не слушаете новости?
   – Нет, если могу этого избежать.
   – А следовало бы. Все уже закончено. Вы победили полностью и окончательно.
   – Да? Я никогда не сомневалась в этом. Ведь вы, Джейк, так замечательно вели это дело. Я удивлена лишь тем, что это случилось так быстро. Да, думаю, мне стоило последить за новостями. Но я не имела такой возможности за последние несколько дней. Мне приходилось заниматься довольно трудным делом – я имею в виду Джо, – и пока вас не было, я решила, что время самое подходящее и, стиснув зубы, сделала все, что было нужно.
   – Джоанна Юнис, я же предупреждал вас: никогда не сближайтесь с Джо. Если у его нового брака и была какая-нибудь возможность на успех – а умом я понимаю, что мужчина должен жениться заново – то вы подвергли его тяжелейшему испытанию. Хм… как он к этому отнесся? Плохо?
   – Джейк, я была там пять дней. Если бы он отнесся к этому плохо, могла бы я там оставаться хотя бы один день? Я выполнила свою миссию. Теперь все в порядке.
   На лице Джейка отразилось удивление, затем он задумался.
   – Хм! В этой студии одна комната, а если я вас правильно понимаю, вы находились в ней все пять дней. Моя дорогая, как вам удалось «выполнить свою миссию»? Или я не имею права спрашивать?
   Джоанна посмотрела на него с серьезным видом.
   – Джейк, я вам так многим обязана, что вы имеете право спрашивать меня когда угодно и о чем угодно, даже о том, когда я приду или уйду. Мне не следовало отвечать так резко…
   (– Босс, дорогой, вы ведь не сказали, что он имеет право на правдивый ответ. Вы лживая потаскушка.
   – Юнис, я не вру Джейку…
   – О, что за наглая ложь!
   – …больше, чем необходимо, чтобы он был счастлив.)
   …Джейк, я выполнила свою миссию – я успокоила Джо посредством «молитвы». И помощь Гиги была совершенно необходима, и отчасти поэтому я уверена, что Гиги ему подходит. Но я вовсе не предлагала ему зомби – реанимированное тело его жены. Я знала, что этим я его не успокою. Я даже не дотронулась до него. Но он теперь может дотронуться до меня, и он сделает это легко, без напряжения, как если бы он дотронулся до своей сестры…
   (– Что еще за кровосмешение в семье Джо, близняшка?
   – О замолчите!)
   …Он даже целует меня, как брат. Но, Джейк…
   – Что, дорогая?
   – Если бы Джо хотел это тело, он бы, конечно, его получил. Я ему обязана всем, что у меня есть. Вы же понимаете это? Вы согласны? Или я не права?
   – Хм… да, я согласен. Но я думаю, хорошо, что Джо этого не хочет. Для него это могло бы стать катастрофой… и огромным разочарованием для вас.
   – Я знаю, что мне это было бы тяжело. Но я бы постаралась улыбаться, чтобы он ничего не заподозрил. Но я польщена и глубоко благодарна Джо за то, что он дал мне взамен нежную дружбу.
   (– Хорошо, Юнис?
   – Хорошо. А теперь переведите разговор на другую тему.)
   – Я рад, Юнис.
   – Джейк, почему мы стоим? Почему я все еще в верхней одежде? У меня есть для вас подарки по случаю вашего возвращения домой. – Она улыбнулась счастливой детской улыбкой. – Хотите взглянуть на них?
   – Конечно, хочу! Куда подевались мои манеры? Заставить вас стоять! Вот, пожалуйста, садитесь и позвольте мне снять вашу накидку. Шерри?
   – Позже. Или… лучше шампанского в честь вашего возвращения домой.
   Она повернулась, чтобы он снял с нее накидку.
   – Священная корова!!
   – Я не знала, что вы индус, Джейк. – Она повернулась, демонстрируя ему роспись на своем теле.
   – И вы весь день ходили в одной краске, без одежды?
   – Почему бы и нет, дорогой? Это первый подарок вам от Джо. Он передает вам привет. Я надела накидку, прежде чем уйти от Джо и Гиги, и не снимала ее по дороге домой… и вот теперь вы развернули ваш «подарок»? Я не хотела, чтобы мои телохранители увидели его.
   (– Конечно, близняшка… только Джо позволил им наблюдать за своей работой, после того как Гиги удостоверилась, что вы не возражаете.
   – Юнис, теперь нам надо заботиться об этом мужчине.
   – О, бедняжка! Самый лучший способ распалить мужчину, это дать ему понять, что вы заглядываетесь и на других мужчин. Все-таки какая вы еще пуританка, девочка!
   – Что за пуританка? Где? И почему я не заметила? С Джейком этот трюк не пройдет. Он еврей. Кстати о Джейке, он заметил недостающую деталь в вашем наряде? И почему нас еще не изнасиловали?
   – Вряд ли он заметил. А что касается второго, то у меня еще есть надежда.)
   – Джоанна Юнис, вы обратили внимание на то, что это точная, как мне кажется, репродукция нательной росписи, какая однажды была на Юнис?
   – Конечно, помню. Она была в той росписи здесь… и я еще был не настолько мертв, чтобы не смотреть на нее. Я не мог понять, были ли это настоящие морские раковины или лишь краска. Теперь я знаю. Джо хотел убедиться, что вы видели Юнис в этом наряде. Я сказала ему, что почти уверена, что вы в тот день были здесь.
   – Да, я зашел на минутку. Поэтому я и узнал этот наряд.
   – Да? А мне казалось, я вспомнила, что в тот день вы отвозили Юнис домой. Хм?
   – Джоанна, вы слишком любопытны.
   – Да.
   – Женщина, я не стану удовлетворять твое похотливое любопытство.
   – А как насчет того, чтобы удовлетворить мою похоть?
   – Это другое дело.
   – Интересно. До сих пор вы меня даже не поцеловали. Может быть, мне сперва принять душ? Или нет, я задам вопрос по-другому. Юнис сперва смывала краску?
   – Я отвечу. Замолкни и закрой фонтан, и чтоб больше ни одного слова, пока я не разрешу.
   – Слушаюсь, сэр. Некоторое время она молчала.
   – А теперь можно говорить?
   – Да, если вы ограничитесь вежливыми словами и заискиванием. Некоторые из ваших спонтанных замечаний были сделаны в неподобающей для леди манере.
   – Это потому, что я совсем не леди. Джейк, дорогой, из меня не получилось леди. Но я буду стараться изо всех сил вести себя как подобает леди в обществе и быть достойной Юнис.
   – Джоанна Юнис…
   – Что, сэр?
   – Юнис вела себя именно так. Совершенная леди в обществе… и абсолютно незакомплексованная с близкими людьми. Это составляло большую часть ее очарования. Некоторые из ее спонтанных реплик в такие минуты были гораздо более смелыми, чем те, которые употребляли вы.
   – Правда, Джейк? Неужели она знала что-то такое, чего я не знаю? И вам нравились эти реплики?
   – Хм, вряд ли она знала их больше, чем вы; просто она с большей легкостью их употребляла, когда стала доверять мне. Да, они мне нравились, когда она говорила их спонтанно.
   – Джейк, я вам безгранично доверяю… и я постараюсь больше не сдерживать мою речь. Я еще не обращала на это внимания. Я только учусь.
   – Дорогая девочка, у вас все получается просто замечательно. Ну, а теперь, когда вы доверяете мне «безгранично»… может быть, вы скажете, что произошло у Джо?
   – Сэр, дело в том, что, хотя я вам и доверяю – а это действительно так! – я не собираюсь удовлетворять ваше похотливое любопытство.
   – Хм… Юнис бы ответила точно так же.
   – Лучше скажите мне, что произошло у Джо с вами?
   – Кажется, мы зашли в тупик. Давайте смоем эту краску. Неплохо бы было сперва сфотографировать нашу русалку.
   – Не беспокойтесь, Джейк, мой дорогой. Джо сделал несколько снимков, они у меня в сумочке. Для вас. И у меня есть две фотографии Юнис в этом же наряде… одна для вас, другая для меня. Кроме того, Джо подарил мне огромное изображение Юнис в виде ныряющей русалки. Она там в этом же наряде, но без морских раковин.
   – Вы удивитесь, если я скажу, что уже видел их? Просто у меня не хватило наглости просить их у Джо.
   – Нет, я не удивлена. Но я не давила на него, Джейк; он сказал, что хочет сделать мне подарок, и отдал мне эти фотографии. Я должна была отказаться? Ну нет. И я собираюсь нанять сыщиков, чтобы они выследили для меня человека, который купил эту картину. Я хочу ею владеть. За ценой я не постою.
   – Ваши деньги не помогут вам, мисс Смит. Вас удивит, если я скажу, что оригинал принадлежит мне? Он в Гибралтарском клубе.
   – Грабеж! Джейк, вы грязный бандит. Я забираю назад десять процентов от каждого комплимента, которые я вам сказала.
   – О'кей; я все равно не верил им больше, чем на девяносто процентов. Но если вы будете себя хорошо вести, я подарю вам эту картину.
   – Я принимаю! Но… тогда вряд ли стоит открывать эти упаковки. Вы будете разочарованы.
   – Хотите, чтобы я вас отшлепал?
   – Да.
   – Я слишком устал. Давайте откроем упаковки.
   – Хорошо… мы могли бы открыть ту, которая поменьше. Посмотрите, как выглядит Гиги, если вы уже не помните. На нее стоит посмотреть.
   – Мы откроем обе.
   – Сперва помыться?
   – Пожалуй, да.
   – Хорошо… но давайте все-таки, откроем их по-быстрому и не будем делать из этого китайскую церемонию.
   Джоанна Юнис настояла на том, чтобы сперва раскрыли «Поет Билитис».
   – Ну как, Джейк?
   – Парень настоящий гений.
   – Да, а я об этом не подозревала. Но вы уже знали.
   – В общем-то, да. Его решение использовать яркий солнечный свет, чтобы выделить цвет кожи, просто замечательно.
   – Особенно если принять во внимание то, что у него нет солнечного света… один лишь свет из северного окна, и тот такой блеклый из-за смога, как старые простыни. Этот яркий свет – фотографическая вспышка. Он сфотографировал нас вечером, а на следующий день нарисовал. Хотя он изменил позу. Как он изменил освещение, я не знаю. Я ведь, к сожалению, не гений.
   – А что в большой упаковке?
   – Откройте ее.
   Картина называлась «Три грации» – и все три были Джоанной Юнис.
   – Джо называет это халтурой, Джейк – он сфотографировал меня три раза, вернее, тридцать три раза, на нейтральном фоне, затем сделал композицию из тех фотографий. Гиги тоже позировала. Обнимала меня за талию и тому подобное, словно змейка, не нарушая моей позы. Если бы он не «схалтурил», то ему пришлось бы рисовать намного дольше. Не правда ли, эти ямочки у меня на ягодицах просто прелесть?
   – Женщина, ты ужасно самодовольна.