Страница:
– Хм…
– Похоже, вы затрудняетесь с ответом…
– Ну, по правде говоря, у меня нынче свидание с Вини.
– О! Я неточно выразилась. У меня тоже свидание, с Джейком. Я надеюсь, что вы с Вини тоже придете. Я не просила бы вас провести со мною ночь в этом смысле… хотя, конечно, я была бы не против, если это можно будет устроить как-нибудь попозже и так, чтобы не обидеть Вини. Те мгновения, которые нам с вами удалось украсть друг для друга, были такими короткими, дорогой мой доктор… Думаю, что с вами было бы приятно проводить время.
– С вами тоже, Юнис.
– Оставьте, доктор. Вы это говорите всем своим пациенткам. Вы восхитительный волк. Подождите минут десять, прежде чем звонить Вини. Я хочу ее кое о чем попросить.
– Хорошо. Позвоню ей через десять минут.
– Спасибо, Роберто.
Джоанна переключила стенодеск на внутреннюю связь.
– Вини? Ты занята, дорогая?
– Нет, просто читаю. Сейчас приду.
Джоанна встретила ее у двери.
– Ничего особенного, дорогая. Я хочу, чтобы ты позвонила О'Нейлу и сказала ему, что я желаю поговорить с Финчли. У себя в холле. Конечно, я могла бы позвонить ему сама, дорогая, но я хочу, чтобы это выглядело официально.
– Конечно, Джоанна. Я должна остаться и присматривать?
– Вини, ты отлично знаешь, что я хочу от тебя только видимости присмотра… и иногда – капельку обмана. На этот раз обманывать никого не надо. Я хочу спросить Финчли кое о чем личном, и он будет чувствовать себя свободнее, если тебя не будет. Так что проводи его в мой холл, сообщи мне, что он пришел, иди в свою комнату и закрой дверь. Далеко не уходи: тебе должны позвонить минут через пять.
– Да?
– Да. И это будет приятный звонок. Ты, я, Джейк и доктор Гарсиа пойдем сегодня в ночной клуб.
– О!
– Когда мы вернемся, оставьте его с собою на ночь, а я позабочусь о том, чтобы Джейк этого не заметил. Или он знает, кто такой Боб?
– Хм… да, знает. Я ему сказала.
– Все равно доктору не помешает прикрытие, ведь мужчины застенчивы. А теперь беги звонить О'Нейлу, дорогая.
Через несколько минут Вини сообщила, что Финчли пришел, и вышла из холла.
– Вы посылали за мной, мисс? – спросил он.
– Том, эти двери не пропускают звук; можешь не официальничать.
Он немного расслабился.
– О'кей, кошечка.
– Поцелуй меня и садись. Эта дверь закрывается на защелку. Сюда может войти только Вини, но она не придет.
– Конечно, иногда ты заставляешь меня нервничать.
– Ерунда. – Она прижалась к нему. – Я хочу спросить у тебя совета. Ты можешь обсудить это с О'Нейлом и с любым из охраны и спросить их совета. Но я хочу твоего совета, остальное – лишь для отвода глаз.
– Женщина, перестань болтать и поцелуй меня.
Джоанна так и сделала. Ее поцелуй был крепким и долгим. Наконец он сказал:
– Под халатом у тебя ничего нет?
– Ничего. Но не отвлекай меня, Том, дай мне сперва задать вопрос. Сегодня я собираюсь в ночной клуб. Еще будут Джейк, Вини и доктор Гарсиа. Я хочу посмотреть на «злачные» места. Я думаю, ты знаешь, куда лучше отправиться.
– Хм… Юнис, все высококлассные ночные бары расположены в местах с дурной репутацией.
– Но когда мы внутри, там безопасно? И можем ли мы попасть в них, не подвергаясь опасности?
– Да… есть одно такое местечко, там внутренняя автостоянка и броня не хуже, чем у тебя на дверях. Послушай, я принесу список, адреса и тому подобное и предложения остальных охранников. Но я предложу свой вариант.
– Хорошо. Спасибо, котик Том.
– Хорошо. У тебя такое тело! У нас есть время? Могу я закрыть вон ту дверь?
– За Вини я спокойна, она не придет. И ты не беспокойся о ней. Бери подушку и вали меня на пол.
Все четверо собрались в холле у Джоанны. Джейк Саломон оделся в ультрастаромодной официальной манере: смокинг, брюки и рубашка со стоячим воротником – ее белый шелк служил великолепным фоном для золотого анка. Доктор Гарсиа был одет не менее официально, но в современной манере: красное облегающее трико, смело подбитое в нужных местах, безразмерный белый жакет с жемчужным жабо и черным кружевом. На Винифред был ее новый изумрудный наряд с прозрачной юбкой до пола. Она обошлась без нательной краски, как ей посоветовала Джоанна, но то и дело краснела, отчего цвет ее кожи менялся от бледного до густо-розового. На лбу у нее сиял еще один изумруд.
Джейк посмотрел на нее.
– Почему этот одиночка не падает с вашего славного лобика? На чем он держится? На клее?
Она снова покраснела, но ответила дерзко:
– Он держится на резьбе, сэр. Хотите, я откручу его и покажу вам?
– Нет, боюсь. Ну как это окажется правдой?
– Никогда не говорите об этом в смешанной компании, сэр. Но в общем-то это клейкое вещество, которое мы используем при перевязках. Он не отскочит, даже если смочить водой с мылом, но его можно моментально снять, если капнуть спирт.
– Тогда будьте осторожны и не умывайтесь выпивкой.
– О, я не пью, советник: как-то раз я обожглась на этом. Я буду пить безалкогольный ром и «Кровавую Мэри» без водки.
– Доктор, давайте оставим ее дома; она хочет следить, чтобы мы хорошо себя вели.
– Советник, неужели вы готовы оставить меня дома только за то, что я не пью?
– Я бы оставил вас дома уже за то, что вы называете меня советником. И сэром. Винифред, мужчины моего возраста не любят, когда о нем напоминают такие славные девочки. После захода солнца меня зовут Джейком.
– Хорошо, советник, – робко ответила Вини. Джейк вздохнул.
– Доктор, я надеюсь, что когда-нибудь мне удастся переспорить женщину.
– Если вам это удастся, скажите об этом доктору Розенталю. Рози пишет книгу о различиях в умственных процессах мужчин и женщин.
– Придумщик. Юнис, если вы встанете, ваша одежда хоть немного прикроет ваше тело? И что это на вас такое?
– Это юбка «хула», Джейк. И она вполне прикроет меня.
На Джоанне Юнис была юбка длиною до пола, а ее торс был покрыт множеством блестящих звездочек, которые постепенно редели у шеи и на плечах. Юбка состояла из нескольких тысяч золотых нейлоновых нитей поверх совсем уж неисчислимых тысяч темно-синих.
Когда она сидела, вся эта масса нитей спадала с ее изящных ножек. Она встала, и нити повисли плотным занавесом.
– Видите, Джейк? Обыкновенная юбка золотого цвета, но, когда я двигаюсь, – она грациозно сделала пару шагов, – синий низ постоянно мелькает.
– Да, и ваше тело тоже. Вы хоть в трусиках?
– Грубый вопрос. Полинезийцы слыхом не слыхивали о трусиках, пока их не испортили миссионеры.
– Это довольно уклончивый ответ…
– Я и не хотела отвечать прямо.
– …но раз уж вы встали, давайте выходить.
– Да, дорогой.
Джоанна Юнис надела прозрачную чадру под цвет своего наряда, позволила Джейку накинуть себе на плечи вечерний плащ. Джейк опустил полумаску, которая закрывала его огромный нос – в последнее время его часто показывали по видео, и он чувствовал, что если не закроет лицо, то непременно выдаст и мисс И. С. Б. Смит, и чадра не поможет. Доктор тоже надел маленькую белую полумаску, как попросил его Джейк, а на Вини была прозрачная зеленая вуаль, которая почти не скрывала ее лица и была из того же материала, что и юбка.
Когда они вошли в лифт, Джоанна Юнис спросила:
– Куда мы поедем, Джейк?
– Женщина, вы не должны спрашивать. Для начала в «Газовый свет».
– Хорошее название. Там должно быть весело, – согласилась Джоанна. – Там будет какой-нибудь тапер с подтяжками или что-нибудь в этом духе?
– Да, и еще в котелке и с искусственной сигарой во рту. Он поет и играет все, что было написано за последние сто лет.
– Я хочу послушать его, но, Джейк, поскольку мы собираемся праздновать мое освобождение, может, вы пойдете мне на уступку?
– Может быть. Выкладывайте, что там у вас.
– Я слышала об одном клубе… и пока вы спали, я заказала там столик на четверых. Я бы хотела поехать в этот клуб.
– Вини, вы плохо ее воспитываете. Юнис, предполагается, что вы не должны принимать решений: у вас на это столько же права, сколько у пыли под колесами моей кареты. Ладно, где этот притон? Как он называется? Мы можем поехать в «Газовый свет» и позже – там есть официантка, у которой, говорят, задница просто создана для щипков.
– Вероятно, она у нее резиновая. Вини в этом разбирается. «Современные Помпеи», Джейк, адрес у меня в кошельке.
Глаза мистера Саломона чуть не вылезли из-под маски.
– Адрес нам не потребуется, Юнис. Этот бардак находится в Покинутой зоне.
– Разве это имеет значение? Там есть внутренняя стоянка для машин, и меня заверили, что там такая броня, что ее может пробить разве что атомная бомба.
– Но нам придется как-то ехать туда и как-то возвращаться назад.
– О, я уверена в Финчли и Шорти. А вы разве нет?
(– Близняшка, это удар ниже пояса. Нехорошо.
– Сестричка, вы хотите поехать в «Газовый свет», слушать плохую музыку и смотреть, как Джейк щиплет постороннюю задницу? Если да, то так и скажите,
– Я лишь сказала, что так нехорошо. Тогда следующая реплика за вами. Джейк
– исключительно твердый орешек.)
– Джоанна Юнис, когда я веду леди в какой-нибудь кабак, мы едем в моей машине, а не в ее.
– Как скажете, Джейк. Я лишь старалась помочь. Я спросила Финчли, и он сказал, что есть маршрут, который держится открытым этой… как ее называют?.. Организацией. Финчли наверняка может объяснить его Рокфору.
– Эту организацию еще называют мафией. Если есть относительно безопасный маршрут, то Рокфор и так его знает. Он самый опытный водитель в городе, намного опытнее ваших парней. Он больше ездит.
– Джейк, вы не хотите ехать туда. Тогда поехали в «Газовый свет». Я хочу воткнуть булавку в эту надувную попку.
Они поехали в «Современные Помпеи». Въехать в ночной клуб не составило труда. В клубе был даже зал для игры в карты, предназначенный для автоохранников постоянных клиентов. Метрдотель подвел их к столику недалеко от оркестра, убрал табличку «столик заказан».
– Этот вам подойдет, мистер Джонс?
– Да, спасибо, – согласился мистер Саломон. Два серебряных ведерка с шампанским во льду появились на столе, как только они сели. Метрдотель взял у официанта большую бутылку вина и показал ее Саломону, который сказал:
– Это бедный год для «Пола Роджера». Нет ли у вас «Дон Периньон» девяносто пятого года?
– Сейчас будет, сэр.
Официант поспешно ушел, а метрдотель спросил:
– Может быть, у вас будут еще какие-нибудь замечания, сэр?
Джоанна Юнис наклонилась к Джейку.
– Пожалуйста, скажите ему, что мне не нравится этот стул; его явно изготовили по проекту Торквемады.
На лице метрдотеля отразилось огорчение.
– Мне очень жаль, что мадам не понравились наши стулья. Нам их поставила компания, которая обставляет мебелью первоклассные отели и рестораны.
– Может быть, – ответила Джоанна, – но если вы думаете, что я собираюсь всю ночь сидеть, как курица на насесте и делать вид, будто это доставляет мне удовольствие, то вы ошибаетесь. Джейк, нам надо было поехать в «Газовый свет».
– Может быть, но мы уже здесь. Одну секундочку, дорогая. Метрдотель…
– Да, сэр?
– У вас здесь наверняка есть офис.
– Конечно, сэр.
– Может быть, там есть мягкий вращающийся стул с ручками и откидной спинкой? Человек, который так много находится на ногах, как вы, должен иметь удобный стул для отдыха.
– У меня действительно есть такой стул, сэр… хотя вряд ли он подойдет для ресторанного зала. Мадам может его получить, если хочет. Я пошлю за ним.
– Минуточку. В клубе, где столько разных развлечений – у вас же есть игровая комната, не так ли, и тому подобные помещения, – я уверен, найдутся такие стулья для всех нас.
– Хм… Я постараюсь, сэр. Хотя нашим клиентам может показаться странным, если мы снабдим какой-то один столик особыми стульями.
Мистер Саломон посмотрел вокруг. Зал был заполнен меньше чем наполовину.
– О, я думаю, что, если вы объясните тем, кто будет спрашивать, как дорого стоит такая особая услуга, они вряд ли потребуют такие же стулья. Но, может быть, вы сможете и им найти стулья, если они захотят заплатить. Думаю, что те охранники, что маскируются под официантов и стоят в углу зала, смогут урезонить любого, кто поведет себя неразумно.
– Весь наш персонал состоит из охранников, сэр… на случай беспорядка. Очень хорошо, сэр, если вы потерпите немного, у всей вашей компании будут такие стулья. – Он быстро раздал им список вин и наркотиков и удалился.
Роберто и Винифред в это время танцевали. Джоанна снова наклонилась к Джейку и сказала:
– Джейк, вы купите это заведение для меня?
– Оно так вам нравится?
– Нет, но я очень хочу развести костер из этих стульев. Я давно уже забыла, с какими унижениями приходится мириться посетителям в ночных клубах.
– Вы избалованны.
– Я и хочу быть избалованной. Джейк, этот мир стал бы лучше, если бы клиенты поднимали скандал каждый раз, когда их надувают. Но я не собираюсь реформировать этот мир за одну ночь, я просто хочу удобный стул. Когда я заказывала столик для мистера Джонса, я заплатила достаточно, чтобы купить хороший стул. А что это за «разные развлечения»? Может быть, у них наверху публичный дом?
– Юнис, вы видите три столика, за которыми сидят красивые парни и девушки? Все молодые, все улыбаются, никто не хмурится, у каждого бокал для шампанского, в котором наверняка лимонад. Было бы очень странным, если бы у них были деньги для таких заведений.
– Подумать только, одной из этих девочек не дашь и двенадцати.
– Может быть, она еще младше. Кто будет проверять ее возраст в Покинутой зоне? Кажется, вы не собирались сегодня ночью реформировать этот мир, моя дорогая?
– Не собиралась. Если у правительства не хватает средств, чтобы контролировать эти зоны, то у меня – тем более. Но я не люблю, когда эксплуатируют детей.
(– Близняшка, у этого милого ребенка коэффициент умственного развития может быть такой же, как у восьмидесятилетнего человека, а выбора профессии у нее нет. Она, может быть, считает, что ей повезло. Гордится своей работой. Судя по всему, у нее противозачаточная вставка или обрезаны трубки, не то что у той болельщицы, о которой я вам рассказывала.
– Юнис, неужели вас это не волнует?
– Немного, подружка, всего лишь немного. Люди обычно являются тем, кто они есть, потому что им так удобно… Я поняла это на примере Джо. Мать девочки тоже может быть среди этих красоток. Хотите спасти их обеих?
– О, замолчите, дорогая, давайте лучше веселиться.
– С удовольствием!)
Подошла официантка и снова наполнила бокалы. Она была симпатичная, на ней были только сандалии и яркая косметика. Волосы на теле были тщательно удалены. Она улыбнулась и прошла дальше.
– Джейк, она тоже из тех?
– Не могу точно сказать. Я не знаю здешних правил. Вы шокированы, Юнис? Я же говорил вам, что не следует сюда приходить.
– Шокирована тем, что она голая? Джейк, дорогой, вы забываете, что для моего поколения нагота ничего не значит.
– Хм… Еще одна подобная ремарка, и я буду называть вас «Иоганном» до конца вечеринки.
– Я буду себя хорошо вести. По крайней мере постараюсь. Наша официантка напомнила мне клуб в Честерфилде, штат Канзас, году в тридцать четвертом.
– В тридцать четвертом я вряд ли еще вылез из пеленок, Юнис. Здорово было похоже на то, что здесь?
– Там не было столько показного бахвальства, а цены были такие низкие, что оставалась возможность для инфляции. Но в остальном похоже. Там, в «Бизнесмен ленч», тоже все ходили голыми даже при полной луне. Это было в конце улицы, что шла от банка Федеральных ресурсов. Джейк, она снова сюда идет. Узнайте для меня.
– Как?
– Просто спросите ее, дорогой. Спросите, можно ли ее заполучить. Дайте ей десять долларов. Она не обидится.
Официантка подошла к ним, улыбнулась и спросила:
– Вы посмотрели список наркотиков? Все контрабандные, по контролируемым международным ценам с двадцатипятипроцентной надбавкой. Чистота гарантирована. Мы получаем их из правительственных источников.
– Это не для меня, спасибо, дорогая. Юнис, хотите отъехать?
– Я? Нет. Я даже аспирин не пью. Но я хочу, чтобы шампанское подносили без перерыва. И я бы не отказалась от сэндвича. Что, здесь есть кухня?
– Шеф-повар всегда здесь, мадам; здесь под списком вин об этом написано. Что угодно от холодных закусок до горячих кальмаров. Хотите посмотреть меню?
– Нет, спасибо. Принесите большой поднос маленьких сэндвичей для всех нас. Джейк, не забудьте о том, что я вас просила.
Джоанна Юнис увидела, как Джейк достал десятидолларовую бумажку. Она тут же исчезла. Джейк обратился к официантке почти шепотом. Из-за музыки его совсем не было слышно.
Она улыбнулась и ответила, не понижая голоса:
– Нет, сэр. Мне нельзя даже танцевать с посетителями – я работаю в другом секторе этого бизнеса. И я замужем, но я могу вам это устроить.
Официантка посмотрела в сторону красивых «мальчиков и девочек» и спросила:
– Для вас одного, сэр? Или для вас всех?
– Нет, – ответил Джейк. – Я просто полюбопытствовал.
– Это я любопытствовала, – вмешалась Джоанна. – Извините, дорогая, мне не следовало заставлять его спрашивать вас об этом.
– Мадам, богатый посетитель может любопытствовать, сколько захочет. Детям нужна обувь. – Она улыбнулась. – У меня близнецы. Два мальчика, по два года каждому. У меня было разрешение на двоих, и теперь я пытаюсь доказать Комиссии, что, поскольку они близнецы, мое разрешение позволяет мне иметь еще одного. Ведь штраф не взимается, если при разрешении на одного рождается двойня. Я бы хотела еще и девочку.
– Джейк, станьте снова богатым посетителем: я хочу спросить кое-что еще. – Джоанна наклонилась вперед, прочитала имя девушки, которое было наколото или написано над ее левой грудью. – Мари, у меня к вам еще один вопрос.
– Он заплатил больше, чем за один вопрос, мадам, честное слово. – Но вторая купюра исчезла так же быстро, как и первая.
– Мари, вы живете в Покинутой зоне? С детьми?
– Что вы, нет! Мой муж этого никогда бы не позволил. Утром меня забирает бронированный автобус и привозит домой к завтраку. Большинство наших пользуются им. Муж у меня работает в ночную смену. Так что мы оказываемся дома в одно время.
– А кто присматривает за детьми ночью? Нянька?
– О нет. С нами живет моя мать. Так что с этим – никаких проблем. В общем-то, мадам, это хорошая работа. Я была официанткой там, где приходилось носить спецодежду – работа была тяжелой, а чаевые маленькими. Здесь работа легкая, а чаевые, как правило, большие. Правда, посетитель может напиться, начнет тебя щупать, но на мне от этого синяков не остается… а пьяные обычно дают особенно большие чаевые. В общем, без проблем: охрана всегда начеку. – Она улыбнулась Джоанне. – Вы бы в два счета получили здесь работу, мадам. Чтобы здесь работать, нужны всего лишь приветливость и хорошая фигура. А у вас есть и то и другое.
– Спасибо, Мари.
– Пожалуй, я пойду. Метрдотель привел еще одну компанию к одному из моих столиков. Извините, пожалуйста. Сэндвичи сейчас будут.
Девушка отошла.
– Джейк, – спросила Джоанна, – как вы думаете, она нашла свое место в жизни?
– Похоже на то. И она будет счастлива, пока сможет следить за своей фигурой и откладывать деньги. Пенсионное пособие ей не полагается. Такая работа по закону не считается общественно полезной.
– Она не платит подоходный налог?
– Конечно, платит! То, что ее работа официально как бы не существует, ничего не значит для налоговых инспекторов. Хотя она может утаивать большую часть… я бы поступал именно так. Моя дорогая, хотите потанцевать под эту музыку?
– Джейк, я думала, что вы не танцуете.
– Я не танцую эти современные кривляния. Но я могу попробовать, если хотите. Интересно, могут они играть настоящий рок? Во всей этой современной дребедени так мало ритма и энергии, что я не понимаю, почему это называется танцевальной музыкой.
Джоанна улыбнулась.
– Я настолько старше вас, что в свое время, наоборот, презирала рок. Была когда-то пора свинга, Джейк, хотя я и не научилась танцевать до тех пор, пока фокстрот не вытеснил все остальное.
– Я умею танцевать фокстрот. Как видите, я не такой уж и молодой. Но вряд ли эта кучка утомленных жизнью арфистов умеет его играть. Юнис, а вы умеете танцевать танго?
– Испытайте меня! Я научилась танцевать его, когда еще была жива Ирэн Кастл, а с этим новым телом я должна танцевать его раз в восемь лучше, чем тогда. Я и Вини научила танго. Вы хорошо ведете?
– Достаточно хорошо, девка. Сейчас я подзову метрдотеля, может быть, они и смогут сыграть какое-нибудь танго. Это единственный танец, который не ушел вместе с модой.
– Конечно, Джейк. Это потому, что, если танго танцевать правильно, оно настолько сексуально, что после танца порядочному джентльмену следует сделать даме предложение. Посмотрим, умеют ли они его играть.
Но в это время поднесли четыре винтовых стула, и Джоанна решила, что, поскольку она подняла всю эту суматоху по поводу стульев, будет невежливо не посидеть на них немного. Затем принесли сэндвичи и еще шампанского. И Джоанна почувствовала, что она хочет и того и другого – шампанского, чтобы опьянеть, и сэндвичи, чтобы не опьянеть слишком быстро. Роберто и Винифред вернулись к столику.
– О, еда! Прощай, талия! – сказала Вини. – Боб, ты будешь меня любить, если я растолстею?
– Кто знает? Давай проэкспериментируем, – ответил он и взял в одну руку сэндвич, в другую – бокал шампанского.
– Вини, вылей-ка свою кока-колу и пей шампанское.
– Джоанна, ты же знаешь, что мне нельзя. Моя Немезида…
– Но на этот раз у нас есть чем закусить… а других опасностей не существует.
Винифред покраснела.
– Я опьянею и стану глупой.
– Роберто, пообещай этому бедному ребенку, что, если она отъедет, вы ее доставите домой в целости и сохранности?
(– Какая может быть целость и сохранность в вашем доме, близняшка? Там опаснее всего.
– Ерунда, Юнис! Наш мужчина не женится на нас… чего же вы от меня хотите? Я не отдаюсь мужчинам, которых я не уважаю, а мне надо многое наверстывать. Мне почти девяносто пять лет, я беременна, здорова и не могу причинить кому-либо ни физической боли, ни моральной… задеть мужскую гордость или что-нибудь такое. Почему бы мне не стать Бесштанной Смит?
– Сдается мне, дама слишком много протестует. Босс, ваше религиозное воспитание снова лезет на поверхность. Конечно же, секс не является грехом… но вы по-настоящему не убеждены в этом.
– Убежден, и всегда был в этом убежден. Я достаточно виляла хвостом, чтобы вы чувствовали себя счастливой. Что вы ко мне придираетесь?
– Любимый мой босс, вы продемонстрировали к этому огромный талант. И я наслаждалась каждым таким мгновением. Надеюсь, что и вы тоже.
– Вы знаете, что это так. Мне это так нравилось, что я боялась потерять рассудок. Вернее, осмотрительность. Юнис, я никогда не мог и подумать, что женщиной быть настолько приятней. Это чувствуешь всем телом.)
Зал теперь был заполнен; освещение сменилось, и началось эстрадное представление двух комиков. Джоанна слушала, старалась сделать вид, что ее это веселит, и старалась по-настоящему развеселить себя, вспоминая какие-нибудь остроты. Во всей этой рутине было лишь одно изменение: «пошлый» сюжет, использовавшийся во времена ее (его) юности в таких сценах, исчез. Главным в нем был шок, достигаемый нарушением табу; когда же табу не стало, не стало и того «пошлого» сюжета. Юмор был сексуальным: секс навсегда остался наиболее комичной темой на этой усталой планете. Но стало труднее создать настоящую комедию, чем когда-то. В те времена достаточно было шокировать.
Но она зааплодировала комикам, когда они закончили. Свет на мгновение погас, и эстрада превратилась в фермерский дворик. Джоанна поймала себя на мысли, что ее больше заинтриговала техническая сторона этого чудо-превращения, чем действие.
Фермерский дворик использовался для какой-то очень старой (может быть, самой старой) сексуальной истории, и в костюмах, и в декорациях царили старые символы: Фермер, Дочка Фермера и Городской Повеса со своими стодолларовыми купюрами. Это была пантомима, сопровождаемая тематической оркестровой музыкой.
Джоанна прошептала Джейку:
– Если она деревенская девушка, то я – Адольф Гитлер.
– Что вы знаете о фермах, моя дорогая?
– Достаточно для городского мальчика. В детстве я почти каждое лето проводил на ферме. Когда учился в средней школе и колледже, помогал собирать урожай – хороший заработок плюс иногда – какая-нибудь деревенская девушка. Я всегда в глубине души был крестьянином, хотел получить самую большую кучу навоза в долине… и получил ее, только она оказалась наличными. Джейк… не могли бы мы купить какую-нибудь покинутую ферму? Какое-нибудь простое местечко, с подъемным мостиком, окруженное рвом с водой, со своей собственной электростанцией и с автономным водоснабжением? И убраться из этого издыхающего города?
– Как скажете, дорогая. Устали от всего этого? Хотите уйти?
– Только не во время представления, дорогой.
(– Мне интересно, как он будет это делать.
– И мне тоже!)
К ее удивлению, артисты сделали это по-настоящему. Деньги превратили Деревенскую Девушку из обиженной в застенчивую, затем в согласную, а под конец – в активную. На месте действия стоял стог сена. Актер и актриса сделали все возможное, чтобы публика увидела, что они не притворяются, а делают это на самом деле. Винифред покраснела до пояса и пялилась во все глаза.
– Похоже, вы затрудняетесь с ответом…
– Ну, по правде говоря, у меня нынче свидание с Вини.
– О! Я неточно выразилась. У меня тоже свидание, с Джейком. Я надеюсь, что вы с Вини тоже придете. Я не просила бы вас провести со мною ночь в этом смысле… хотя, конечно, я была бы не против, если это можно будет устроить как-нибудь попозже и так, чтобы не обидеть Вини. Те мгновения, которые нам с вами удалось украсть друг для друга, были такими короткими, дорогой мой доктор… Думаю, что с вами было бы приятно проводить время.
– С вами тоже, Юнис.
– Оставьте, доктор. Вы это говорите всем своим пациенткам. Вы восхитительный волк. Подождите минут десять, прежде чем звонить Вини. Я хочу ее кое о чем попросить.
– Хорошо. Позвоню ей через десять минут.
– Спасибо, Роберто.
Джоанна переключила стенодеск на внутреннюю связь.
– Вини? Ты занята, дорогая?
– Нет, просто читаю. Сейчас приду.
Джоанна встретила ее у двери.
– Ничего особенного, дорогая. Я хочу, чтобы ты позвонила О'Нейлу и сказала ему, что я желаю поговорить с Финчли. У себя в холле. Конечно, я могла бы позвонить ему сама, дорогая, но я хочу, чтобы это выглядело официально.
– Конечно, Джоанна. Я должна остаться и присматривать?
– Вини, ты отлично знаешь, что я хочу от тебя только видимости присмотра… и иногда – капельку обмана. На этот раз обманывать никого не надо. Я хочу спросить Финчли кое о чем личном, и он будет чувствовать себя свободнее, если тебя не будет. Так что проводи его в мой холл, сообщи мне, что он пришел, иди в свою комнату и закрой дверь. Далеко не уходи: тебе должны позвонить минут через пять.
– Да?
– Да. И это будет приятный звонок. Ты, я, Джейк и доктор Гарсиа пойдем сегодня в ночной клуб.
– О!
– Когда мы вернемся, оставьте его с собою на ночь, а я позабочусь о том, чтобы Джейк этого не заметил. Или он знает, кто такой Боб?
– Хм… да, знает. Я ему сказала.
– Все равно доктору не помешает прикрытие, ведь мужчины застенчивы. А теперь беги звонить О'Нейлу, дорогая.
Через несколько минут Вини сообщила, что Финчли пришел, и вышла из холла.
– Вы посылали за мной, мисс? – спросил он.
– Том, эти двери не пропускают звук; можешь не официальничать.
Он немного расслабился.
– О'кей, кошечка.
– Поцелуй меня и садись. Эта дверь закрывается на защелку. Сюда может войти только Вини, но она не придет.
– Конечно, иногда ты заставляешь меня нервничать.
– Ерунда. – Она прижалась к нему. – Я хочу спросить у тебя совета. Ты можешь обсудить это с О'Нейлом и с любым из охраны и спросить их совета. Но я хочу твоего совета, остальное – лишь для отвода глаз.
– Женщина, перестань болтать и поцелуй меня.
Джоанна так и сделала. Ее поцелуй был крепким и долгим. Наконец он сказал:
– Под халатом у тебя ничего нет?
– Ничего. Но не отвлекай меня, Том, дай мне сперва задать вопрос. Сегодня я собираюсь в ночной клуб. Еще будут Джейк, Вини и доктор Гарсиа. Я хочу посмотреть на «злачные» места. Я думаю, ты знаешь, куда лучше отправиться.
– Хм… Юнис, все высококлассные ночные бары расположены в местах с дурной репутацией.
– Но когда мы внутри, там безопасно? И можем ли мы попасть в них, не подвергаясь опасности?
– Да… есть одно такое местечко, там внутренняя автостоянка и броня не хуже, чем у тебя на дверях. Послушай, я принесу список, адреса и тому подобное и предложения остальных охранников. Но я предложу свой вариант.
– Хорошо. Спасибо, котик Том.
– Хорошо. У тебя такое тело! У нас есть время? Могу я закрыть вон ту дверь?
– За Вини я спокойна, она не придет. И ты не беспокойся о ней. Бери подушку и вали меня на пол.
Все четверо собрались в холле у Джоанны. Джейк Саломон оделся в ультрастаромодной официальной манере: смокинг, брюки и рубашка со стоячим воротником – ее белый шелк служил великолепным фоном для золотого анка. Доктор Гарсиа был одет не менее официально, но в современной манере: красное облегающее трико, смело подбитое в нужных местах, безразмерный белый жакет с жемчужным жабо и черным кружевом. На Винифред был ее новый изумрудный наряд с прозрачной юбкой до пола. Она обошлась без нательной краски, как ей посоветовала Джоанна, но то и дело краснела, отчего цвет ее кожи менялся от бледного до густо-розового. На лбу у нее сиял еще один изумруд.
Джейк посмотрел на нее.
– Почему этот одиночка не падает с вашего славного лобика? На чем он держится? На клее?
Она снова покраснела, но ответила дерзко:
– Он держится на резьбе, сэр. Хотите, я откручу его и покажу вам?
– Нет, боюсь. Ну как это окажется правдой?
– Никогда не говорите об этом в смешанной компании, сэр. Но в общем-то это клейкое вещество, которое мы используем при перевязках. Он не отскочит, даже если смочить водой с мылом, но его можно моментально снять, если капнуть спирт.
– Тогда будьте осторожны и не умывайтесь выпивкой.
– О, я не пью, советник: как-то раз я обожглась на этом. Я буду пить безалкогольный ром и «Кровавую Мэри» без водки.
– Доктор, давайте оставим ее дома; она хочет следить, чтобы мы хорошо себя вели.
– Советник, неужели вы готовы оставить меня дома только за то, что я не пью?
– Я бы оставил вас дома уже за то, что вы называете меня советником. И сэром. Винифред, мужчины моего возраста не любят, когда о нем напоминают такие славные девочки. После захода солнца меня зовут Джейком.
– Хорошо, советник, – робко ответила Вини. Джейк вздохнул.
– Доктор, я надеюсь, что когда-нибудь мне удастся переспорить женщину.
– Если вам это удастся, скажите об этом доктору Розенталю. Рози пишет книгу о различиях в умственных процессах мужчин и женщин.
– Придумщик. Юнис, если вы встанете, ваша одежда хоть немного прикроет ваше тело? И что это на вас такое?
– Это юбка «хула», Джейк. И она вполне прикроет меня.
На Джоанне Юнис была юбка длиною до пола, а ее торс был покрыт множеством блестящих звездочек, которые постепенно редели у шеи и на плечах. Юбка состояла из нескольких тысяч золотых нейлоновых нитей поверх совсем уж неисчислимых тысяч темно-синих.
Когда она сидела, вся эта масса нитей спадала с ее изящных ножек. Она встала, и нити повисли плотным занавесом.
– Видите, Джейк? Обыкновенная юбка золотого цвета, но, когда я двигаюсь, – она грациозно сделала пару шагов, – синий низ постоянно мелькает.
– Да, и ваше тело тоже. Вы хоть в трусиках?
– Грубый вопрос. Полинезийцы слыхом не слыхивали о трусиках, пока их не испортили миссионеры.
– Это довольно уклончивый ответ…
– Я и не хотела отвечать прямо.
– …но раз уж вы встали, давайте выходить.
– Да, дорогой.
Джоанна Юнис надела прозрачную чадру под цвет своего наряда, позволила Джейку накинуть себе на плечи вечерний плащ. Джейк опустил полумаску, которая закрывала его огромный нос – в последнее время его часто показывали по видео, и он чувствовал, что если не закроет лицо, то непременно выдаст и мисс И. С. Б. Смит, и чадра не поможет. Доктор тоже надел маленькую белую полумаску, как попросил его Джейк, а на Вини была прозрачная зеленая вуаль, которая почти не скрывала ее лица и была из того же материала, что и юбка.
Когда они вошли в лифт, Джоанна Юнис спросила:
– Куда мы поедем, Джейк?
– Женщина, вы не должны спрашивать. Для начала в «Газовый свет».
– Хорошее название. Там должно быть весело, – согласилась Джоанна. – Там будет какой-нибудь тапер с подтяжками или что-нибудь в этом духе?
– Да, и еще в котелке и с искусственной сигарой во рту. Он поет и играет все, что было написано за последние сто лет.
– Я хочу послушать его, но, Джейк, поскольку мы собираемся праздновать мое освобождение, может, вы пойдете мне на уступку?
– Может быть. Выкладывайте, что там у вас.
– Я слышала об одном клубе… и пока вы спали, я заказала там столик на четверых. Я бы хотела поехать в этот клуб.
– Вини, вы плохо ее воспитываете. Юнис, предполагается, что вы не должны принимать решений: у вас на это столько же права, сколько у пыли под колесами моей кареты. Ладно, где этот притон? Как он называется? Мы можем поехать в «Газовый свет» и позже – там есть официантка, у которой, говорят, задница просто создана для щипков.
– Вероятно, она у нее резиновая. Вини в этом разбирается. «Современные Помпеи», Джейк, адрес у меня в кошельке.
Глаза мистера Саломона чуть не вылезли из-под маски.
– Адрес нам не потребуется, Юнис. Этот бардак находится в Покинутой зоне.
– Разве это имеет значение? Там есть внутренняя стоянка для машин, и меня заверили, что там такая броня, что ее может пробить разве что атомная бомба.
– Но нам придется как-то ехать туда и как-то возвращаться назад.
– О, я уверена в Финчли и Шорти. А вы разве нет?
(– Близняшка, это удар ниже пояса. Нехорошо.
– Сестричка, вы хотите поехать в «Газовый свет», слушать плохую музыку и смотреть, как Джейк щиплет постороннюю задницу? Если да, то так и скажите,
– Я лишь сказала, что так нехорошо. Тогда следующая реплика за вами. Джейк
– исключительно твердый орешек.)
– Джоанна Юнис, когда я веду леди в какой-нибудь кабак, мы едем в моей машине, а не в ее.
– Как скажете, Джейк. Я лишь старалась помочь. Я спросила Финчли, и он сказал, что есть маршрут, который держится открытым этой… как ее называют?.. Организацией. Финчли наверняка может объяснить его Рокфору.
– Эту организацию еще называют мафией. Если есть относительно безопасный маршрут, то Рокфор и так его знает. Он самый опытный водитель в городе, намного опытнее ваших парней. Он больше ездит.
– Джейк, вы не хотите ехать туда. Тогда поехали в «Газовый свет». Я хочу воткнуть булавку в эту надувную попку.
Они поехали в «Современные Помпеи». Въехать в ночной клуб не составило труда. В клубе был даже зал для игры в карты, предназначенный для автоохранников постоянных клиентов. Метрдотель подвел их к столику недалеко от оркестра, убрал табличку «столик заказан».
– Этот вам подойдет, мистер Джонс?
– Да, спасибо, – согласился мистер Саломон. Два серебряных ведерка с шампанским во льду появились на столе, как только они сели. Метрдотель взял у официанта большую бутылку вина и показал ее Саломону, который сказал:
– Это бедный год для «Пола Роджера». Нет ли у вас «Дон Периньон» девяносто пятого года?
– Сейчас будет, сэр.
Официант поспешно ушел, а метрдотель спросил:
– Может быть, у вас будут еще какие-нибудь замечания, сэр?
Джоанна Юнис наклонилась к Джейку.
– Пожалуйста, скажите ему, что мне не нравится этот стул; его явно изготовили по проекту Торквемады.
На лице метрдотеля отразилось огорчение.
– Мне очень жаль, что мадам не понравились наши стулья. Нам их поставила компания, которая обставляет мебелью первоклассные отели и рестораны.
– Может быть, – ответила Джоанна, – но если вы думаете, что я собираюсь всю ночь сидеть, как курица на насесте и делать вид, будто это доставляет мне удовольствие, то вы ошибаетесь. Джейк, нам надо было поехать в «Газовый свет».
– Может быть, но мы уже здесь. Одну секундочку, дорогая. Метрдотель…
– Да, сэр?
– У вас здесь наверняка есть офис.
– Конечно, сэр.
– Может быть, там есть мягкий вращающийся стул с ручками и откидной спинкой? Человек, который так много находится на ногах, как вы, должен иметь удобный стул для отдыха.
– У меня действительно есть такой стул, сэр… хотя вряд ли он подойдет для ресторанного зала. Мадам может его получить, если хочет. Я пошлю за ним.
– Минуточку. В клубе, где столько разных развлечений – у вас же есть игровая комната, не так ли, и тому подобные помещения, – я уверен, найдутся такие стулья для всех нас.
– Хм… Я постараюсь, сэр. Хотя нашим клиентам может показаться странным, если мы снабдим какой-то один столик особыми стульями.
Мистер Саломон посмотрел вокруг. Зал был заполнен меньше чем наполовину.
– О, я думаю, что, если вы объясните тем, кто будет спрашивать, как дорого стоит такая особая услуга, они вряд ли потребуют такие же стулья. Но, может быть, вы сможете и им найти стулья, если они захотят заплатить. Думаю, что те охранники, что маскируются под официантов и стоят в углу зала, смогут урезонить любого, кто поведет себя неразумно.
– Весь наш персонал состоит из охранников, сэр… на случай беспорядка. Очень хорошо, сэр, если вы потерпите немного, у всей вашей компании будут такие стулья. – Он быстро раздал им список вин и наркотиков и удалился.
Роберто и Винифред в это время танцевали. Джоанна снова наклонилась к Джейку и сказала:
– Джейк, вы купите это заведение для меня?
– Оно так вам нравится?
– Нет, но я очень хочу развести костер из этих стульев. Я давно уже забыла, с какими унижениями приходится мириться посетителям в ночных клубах.
– Вы избалованны.
– Я и хочу быть избалованной. Джейк, этот мир стал бы лучше, если бы клиенты поднимали скандал каждый раз, когда их надувают. Но я не собираюсь реформировать этот мир за одну ночь, я просто хочу удобный стул. Когда я заказывала столик для мистера Джонса, я заплатила достаточно, чтобы купить хороший стул. А что это за «разные развлечения»? Может быть, у них наверху публичный дом?
– Юнис, вы видите три столика, за которыми сидят красивые парни и девушки? Все молодые, все улыбаются, никто не хмурится, у каждого бокал для шампанского, в котором наверняка лимонад. Было бы очень странным, если бы у них были деньги для таких заведений.
– Подумать только, одной из этих девочек не дашь и двенадцати.
– Может быть, она еще младше. Кто будет проверять ее возраст в Покинутой зоне? Кажется, вы не собирались сегодня ночью реформировать этот мир, моя дорогая?
– Не собиралась. Если у правительства не хватает средств, чтобы контролировать эти зоны, то у меня – тем более. Но я не люблю, когда эксплуатируют детей.
(– Близняшка, у этого милого ребенка коэффициент умственного развития может быть такой же, как у восьмидесятилетнего человека, а выбора профессии у нее нет. Она, может быть, считает, что ей повезло. Гордится своей работой. Судя по всему, у нее противозачаточная вставка или обрезаны трубки, не то что у той болельщицы, о которой я вам рассказывала.
– Юнис, неужели вас это не волнует?
– Немного, подружка, всего лишь немного. Люди обычно являются тем, кто они есть, потому что им так удобно… Я поняла это на примере Джо. Мать девочки тоже может быть среди этих красоток. Хотите спасти их обеих?
– О, замолчите, дорогая, давайте лучше веселиться.
– С удовольствием!)
Подошла официантка и снова наполнила бокалы. Она была симпатичная, на ней были только сандалии и яркая косметика. Волосы на теле были тщательно удалены. Она улыбнулась и прошла дальше.
– Джейк, она тоже из тех?
– Не могу точно сказать. Я не знаю здешних правил. Вы шокированы, Юнис? Я же говорил вам, что не следует сюда приходить.
– Шокирована тем, что она голая? Джейк, дорогой, вы забываете, что для моего поколения нагота ничего не значит.
– Хм… Еще одна подобная ремарка, и я буду называть вас «Иоганном» до конца вечеринки.
– Я буду себя хорошо вести. По крайней мере постараюсь. Наша официантка напомнила мне клуб в Честерфилде, штат Канзас, году в тридцать четвертом.
– В тридцать четвертом я вряд ли еще вылез из пеленок, Юнис. Здорово было похоже на то, что здесь?
– Там не было столько показного бахвальства, а цены были такие низкие, что оставалась возможность для инфляции. Но в остальном похоже. Там, в «Бизнесмен ленч», тоже все ходили голыми даже при полной луне. Это было в конце улицы, что шла от банка Федеральных ресурсов. Джейк, она снова сюда идет. Узнайте для меня.
– Как?
– Просто спросите ее, дорогой. Спросите, можно ли ее заполучить. Дайте ей десять долларов. Она не обидится.
Официантка подошла к ним, улыбнулась и спросила:
– Вы посмотрели список наркотиков? Все контрабандные, по контролируемым международным ценам с двадцатипятипроцентной надбавкой. Чистота гарантирована. Мы получаем их из правительственных источников.
– Это не для меня, спасибо, дорогая. Юнис, хотите отъехать?
– Я? Нет. Я даже аспирин не пью. Но я хочу, чтобы шампанское подносили без перерыва. И я бы не отказалась от сэндвича. Что, здесь есть кухня?
– Шеф-повар всегда здесь, мадам; здесь под списком вин об этом написано. Что угодно от холодных закусок до горячих кальмаров. Хотите посмотреть меню?
– Нет, спасибо. Принесите большой поднос маленьких сэндвичей для всех нас. Джейк, не забудьте о том, что я вас просила.
Джоанна Юнис увидела, как Джейк достал десятидолларовую бумажку. Она тут же исчезла. Джейк обратился к официантке почти шепотом. Из-за музыки его совсем не было слышно.
Она улыбнулась и ответила, не понижая голоса:
– Нет, сэр. Мне нельзя даже танцевать с посетителями – я работаю в другом секторе этого бизнеса. И я замужем, но я могу вам это устроить.
Официантка посмотрела в сторону красивых «мальчиков и девочек» и спросила:
– Для вас одного, сэр? Или для вас всех?
– Нет, – ответил Джейк. – Я просто полюбопытствовал.
– Это я любопытствовала, – вмешалась Джоанна. – Извините, дорогая, мне не следовало заставлять его спрашивать вас об этом.
– Мадам, богатый посетитель может любопытствовать, сколько захочет. Детям нужна обувь. – Она улыбнулась. – У меня близнецы. Два мальчика, по два года каждому. У меня было разрешение на двоих, и теперь я пытаюсь доказать Комиссии, что, поскольку они близнецы, мое разрешение позволяет мне иметь еще одного. Ведь штраф не взимается, если при разрешении на одного рождается двойня. Я бы хотела еще и девочку.
– Джейк, станьте снова богатым посетителем: я хочу спросить кое-что еще. – Джоанна наклонилась вперед, прочитала имя девушки, которое было наколото или написано над ее левой грудью. – Мари, у меня к вам еще один вопрос.
– Он заплатил больше, чем за один вопрос, мадам, честное слово. – Но вторая купюра исчезла так же быстро, как и первая.
– Мари, вы живете в Покинутой зоне? С детьми?
– Что вы, нет! Мой муж этого никогда бы не позволил. Утром меня забирает бронированный автобус и привозит домой к завтраку. Большинство наших пользуются им. Муж у меня работает в ночную смену. Так что мы оказываемся дома в одно время.
– А кто присматривает за детьми ночью? Нянька?
– О нет. С нами живет моя мать. Так что с этим – никаких проблем. В общем-то, мадам, это хорошая работа. Я была официанткой там, где приходилось носить спецодежду – работа была тяжелой, а чаевые маленькими. Здесь работа легкая, а чаевые, как правило, большие. Правда, посетитель может напиться, начнет тебя щупать, но на мне от этого синяков не остается… а пьяные обычно дают особенно большие чаевые. В общем, без проблем: охрана всегда начеку. – Она улыбнулась Джоанне. – Вы бы в два счета получили здесь работу, мадам. Чтобы здесь работать, нужны всего лишь приветливость и хорошая фигура. А у вас есть и то и другое.
– Спасибо, Мари.
– Пожалуй, я пойду. Метрдотель привел еще одну компанию к одному из моих столиков. Извините, пожалуйста. Сэндвичи сейчас будут.
Девушка отошла.
– Джейк, – спросила Джоанна, – как вы думаете, она нашла свое место в жизни?
– Похоже на то. И она будет счастлива, пока сможет следить за своей фигурой и откладывать деньги. Пенсионное пособие ей не полагается. Такая работа по закону не считается общественно полезной.
– Она не платит подоходный налог?
– Конечно, платит! То, что ее работа официально как бы не существует, ничего не значит для налоговых инспекторов. Хотя она может утаивать большую часть… я бы поступал именно так. Моя дорогая, хотите потанцевать под эту музыку?
– Джейк, я думала, что вы не танцуете.
– Я не танцую эти современные кривляния. Но я могу попробовать, если хотите. Интересно, могут они играть настоящий рок? Во всей этой современной дребедени так мало ритма и энергии, что я не понимаю, почему это называется танцевальной музыкой.
Джоанна улыбнулась.
– Я настолько старше вас, что в свое время, наоборот, презирала рок. Была когда-то пора свинга, Джейк, хотя я и не научилась танцевать до тех пор, пока фокстрот не вытеснил все остальное.
– Я умею танцевать фокстрот. Как видите, я не такой уж и молодой. Но вряд ли эта кучка утомленных жизнью арфистов умеет его играть. Юнис, а вы умеете танцевать танго?
– Испытайте меня! Я научилась танцевать его, когда еще была жива Ирэн Кастл, а с этим новым телом я должна танцевать его раз в восемь лучше, чем тогда. Я и Вини научила танго. Вы хорошо ведете?
– Достаточно хорошо, девка. Сейчас я подзову метрдотеля, может быть, они и смогут сыграть какое-нибудь танго. Это единственный танец, который не ушел вместе с модой.
– Конечно, Джейк. Это потому, что, если танго танцевать правильно, оно настолько сексуально, что после танца порядочному джентльмену следует сделать даме предложение. Посмотрим, умеют ли они его играть.
Но в это время поднесли четыре винтовых стула, и Джоанна решила, что, поскольку она подняла всю эту суматоху по поводу стульев, будет невежливо не посидеть на них немного. Затем принесли сэндвичи и еще шампанского. И Джоанна почувствовала, что она хочет и того и другого – шампанского, чтобы опьянеть, и сэндвичи, чтобы не опьянеть слишком быстро. Роберто и Винифред вернулись к столику.
– О, еда! Прощай, талия! – сказала Вини. – Боб, ты будешь меня любить, если я растолстею?
– Кто знает? Давай проэкспериментируем, – ответил он и взял в одну руку сэндвич, в другую – бокал шампанского.
– Вини, вылей-ка свою кока-колу и пей шампанское.
– Джоанна, ты же знаешь, что мне нельзя. Моя Немезида…
– Но на этот раз у нас есть чем закусить… а других опасностей не существует.
Винифред покраснела.
– Я опьянею и стану глупой.
– Роберто, пообещай этому бедному ребенку, что, если она отъедет, вы ее доставите домой в целости и сохранности?
(– Какая может быть целость и сохранность в вашем доме, близняшка? Там опаснее всего.
– Ерунда, Юнис! Наш мужчина не женится на нас… чего же вы от меня хотите? Я не отдаюсь мужчинам, которых я не уважаю, а мне надо многое наверстывать. Мне почти девяносто пять лет, я беременна, здорова и не могу причинить кому-либо ни физической боли, ни моральной… задеть мужскую гордость или что-нибудь такое. Почему бы мне не стать Бесштанной Смит?
– Сдается мне, дама слишком много протестует. Босс, ваше религиозное воспитание снова лезет на поверхность. Конечно же, секс не является грехом… но вы по-настоящему не убеждены в этом.
– Убежден, и всегда был в этом убежден. Я достаточно виляла хвостом, чтобы вы чувствовали себя счастливой. Что вы ко мне придираетесь?
– Любимый мой босс, вы продемонстрировали к этому огромный талант. И я наслаждалась каждым таким мгновением. Надеюсь, что и вы тоже.
– Вы знаете, что это так. Мне это так нравилось, что я боялась потерять рассудок. Вернее, осмотрительность. Юнис, я никогда не мог и подумать, что женщиной быть настолько приятней. Это чувствуешь всем телом.)
Зал теперь был заполнен; освещение сменилось, и началось эстрадное представление двух комиков. Джоанна слушала, старалась сделать вид, что ее это веселит, и старалась по-настоящему развеселить себя, вспоминая какие-нибудь остроты. Во всей этой рутине было лишь одно изменение: «пошлый» сюжет, использовавшийся во времена ее (его) юности в таких сценах, исчез. Главным в нем был шок, достигаемый нарушением табу; когда же табу не стало, не стало и того «пошлого» сюжета. Юмор был сексуальным: секс навсегда остался наиболее комичной темой на этой усталой планете. Но стало труднее создать настоящую комедию, чем когда-то. В те времена достаточно было шокировать.
Но она зааплодировала комикам, когда они закончили. Свет на мгновение погас, и эстрада превратилась в фермерский дворик. Джоанна поймала себя на мысли, что ее больше заинтриговала техническая сторона этого чудо-превращения, чем действие.
Фермерский дворик использовался для какой-то очень старой (может быть, самой старой) сексуальной истории, и в костюмах, и в декорациях царили старые символы: Фермер, Дочка Фермера и Городской Повеса со своими стодолларовыми купюрами. Это была пантомима, сопровождаемая тематической оркестровой музыкой.
Джоанна прошептала Джейку:
– Если она деревенская девушка, то я – Адольф Гитлер.
– Что вы знаете о фермах, моя дорогая?
– Достаточно для городского мальчика. В детстве я почти каждое лето проводил на ферме. Когда учился в средней школе и колледже, помогал собирать урожай – хороший заработок плюс иногда – какая-нибудь деревенская девушка. Я всегда в глубине души был крестьянином, хотел получить самую большую кучу навоза в долине… и получил ее, только она оказалась наличными. Джейк… не могли бы мы купить какую-нибудь покинутую ферму? Какое-нибудь простое местечко, с подъемным мостиком, окруженное рвом с водой, со своей собственной электростанцией и с автономным водоснабжением? И убраться из этого издыхающего города?
– Как скажете, дорогая. Устали от всего этого? Хотите уйти?
– Только не во время представления, дорогой.
(– Мне интересно, как он будет это делать.
– И мне тоже!)
К ее удивлению, артисты сделали это по-настоящему. Деньги превратили Деревенскую Девушку из обиженной в застенчивую, затем в согласную, а под конец – в активную. На месте действия стоял стог сена. Актер и актриса сделали все возможное, чтобы публика увидела, что они не притворяются, а делают это на самом деле. Винифред покраснела до пояса и пялилась во все глаза.