Хазарин Андрей. Союз обворованных

   - Прелестно, - одобрил Борис Олегович. - По-моему, можно очень эффектно смонтировать, представляете... Впрочем, что это я буду фантазировать по-дилетантски, есть ведь хорошие профессионалы, не так ли, Александр Александрович?
   - Конечно! - радостно закивал Дюваль, наконец-то удостоившийся хозяйского внимания.
   - Только предупредите, чтоб собственно эпизоды не трогали, никакой ретуши, никакого усиления цвета - строго по оригинальной записи. Переходы, очередность, дикторский текст - это пожалуйста. Впрочем, текст предварительно показать мне, до записи на видеоленту... И еще, коллеги...
   Борис Олегович выбил пепел из трубки в пепельницу, начал снова набивать, но остановился.
   - Давайте не будем спешить. Оружие против кандидата в губернаторы Лаврентьева мы получили довольно действенное, но, увы, не решающее. Такого фильма хватило бы журналистам, чтобы раздуть скандал. Возможно, госпоже Лаврентьевой, если у неё появится желание затеять бракоразводный процесс...
   Дубов снова замолчал. Пальцы его продолжали набивать трубку, но взгляд устремился куда-то в бесконечность...
   - Да, - пробормотал он, - женская психика - бездна неизведанная, вы об этом не задумывались?.. - Большой палец правой руки застыл на головке трубки, левая рука потянулась к зажигалке. - Хотя и в мужской психике хватает водоворотов. Зачем человеку сразу пять любовниц? Деловому человеку, у которого хватает источников возбуждения...
   - Разрешите, Борис Олегович? - внезапно подал голос Алексей. - Здесь не так видно, маловато материала, но я и черновые записи смотрел. Что-то в нем есть: походка, осанка, манера...
   - Нуте-с? - с любопытством отозвался Дубов.
   - По-моему, он голубой.
   - При жене, троих детях и пяти любовницах? - скептически возразил Дюваль.
   - Не сейчас, был когда-то. Переборол себя, перестроился, но все равно ему не так. Потому и женщины у него все разные. Ищет - и никак найти не может.
   - Или самоутверждается, - задумчиво добавил Борис Олегович. - Крайне любопытная гипотеза. И, возможно, очень продуктивная... Прекрасно, Алексей Глебович, снова вы меня удивляете и радуете!
   Он щелкнул зажигалкой, помолчал, глядя на огонек, наконец раскурил трубку.
   - А-ах, какая гремучая смесь!.. Интере-есно... - Губы Дубова тронула улыбка, тон изменился: - Давайте-ка, Алексей Глебович, отблагодарим наших друзей Колесниковых, ответим любезностью на любезность. Они нам дали первичную информацию по господину Лаврентьеву, поделимся же с ними нашей добычей. Пусть порадуют своих заказчиц добротностью и убедительностью материала. А если прекрасные дамы затеют скандал - это, полагаю, делу не повредит.
   Дубов встал, прошелся.
   - И, пожалуй, стоит присмотреть уже напрямую за очаровательными дамами. Меня позабавили дружеские и деловые контакты между ними... Не исключено, удастся добыть ещё какие-то пикантные новости...
   Глава 38
   Ваш заказ готов
   - - -
   Как здорово, когда работу за тебя делает кто-то другой! Особенно противную работу.
   Я просматривала видеоматериалы, которые Димка привез от Слона. На душе становилось все пакостнее. Бедные девки! Причем все пятеро. Они так ему улыбаются! В глазах столько надежды, лица такие счастливые, довольные. Только Катя показалась мне какой-то... настороженной, что ли... Я увидела, как она немножко демонстративно выпрямилась, выйдя из машины, привычным взглядом скользнула по окнам домов, стоящих вокруг. Мне даже показалось, что она собиралась помахать ручкой. Но потом передумала и царственной походкой вошла в клуб.
   Карина держалась совершенно непринужденно, улыбалась, смеялась. Короче, ничем не выдавала, что узнала новости о своем красавце.
   Кстати, в жизни господин Лаврентьев оказался гораздо более представительным мужчиной, чем в предвыборном рекламном ролике. В лице достоинство, в фигуре подтянутость. Привлекательный такой барин. Можно понять девчонок.
   Еще одна леди, вероятно, та самая, про которую Катина бабушка говорила, что фигуристая, - и вправду очень даже при теле. Но лицом хороша необыкновенно. Даже в искусственном освещении у клубного подъезда цвет лица у неё был просто обалденный. Вот только выражением это лицо здорово напоминало наш Вознесенский рынок в концентрированном, если можно так выразиться, воплощении. Рыбный ряд, шестой прилавок. По соседству с вениками и сортирами. Звали это лицо, на котором шубка лопается, Ираидой.
   Добрый Димочка глянул один раз и припечатал:
   - Дураида.
   Неторопливо продефилировали по экрану ещё две дамы. Достаточно красивые, чтобы выгодно оттенить внешность кандидата в губернаторы. Только пустоваты - в спутницы такому достойному джентльмену не дозрели пока.
   Жалко девчонок, сил никаких нет. Но все равно правду сказать надо. Потому что, если промолчать, их потом ещё жальче станет. Они ведь по-прежнему будут рассчитывать на этого козла.
   - Аська, подбери сопли! - въехал вдруг в мои мысли Димка. - Что ты рыдаешь над этими... Профессиональные проститутки и то честнее: мой товар, твои деньги - и разошлись. А эти, кроме денежек, ещё что-то мечтают оторвать.
   Ну, тут уж я озверела:
   - Да что они, по-твоему, от хорошей жизни?!
   - У других жизнь не лучше, но не все идут в содержанки.
   - Не всех возьмут, не все такие красивые! - выпалила я - и осеклась.
   Димка потрепал меня по плечу, погладил по голове.
   - Да, Рыжая, хорошего же ты мнения о женщинах...
   Хотелось мне ему сказать, что он со своими прекраснодушными рыцарскими представлениями устарел на сто лет, но я вовремя решила промолчать. Чтобы спорить с моим мужем и повелителем, надо очень хорошо все продумать. А как только я задумалась, стало ясно, что все неясно.
   Тем временем Серега подготовил принтер и начал выводить самые удачные кадры на печать. А мы с Димычем принялись обсуждать бумажную часть отчета. Только меня беспокоил вовсе не отчет.
   - Скандал бу-удет - выше неба! Особенно если кто-то из остальных троих узнает о нашем расследовании.
   - Э-э, Рыжая, да ведь Слон как раз того и добивается. Раз они все вместе работали в этом "Лигинвесте", значит, все знакомы. Обязательно встретятся - обсудить, покричать. И обязательно какая-то из них, - он ткнул пальцем в экран, - окажется самой крутой дурой, оттаскает соперниц за волосы и кинется прямиком к виновнику торжества, душу вынимать.
   - Ты хочешь сказать, что Слону такой скандал нужен? Зачем?
   - Допустим, чтобы Лаврентьев тратил силы не на выборы, а на усмирение баб. И еще, полагаю, Слон рассчитывает, что самая крутая дура доберется с этой пакостью до средств массовой информации.
   - А добрый дяденька Слон благородно подбросит матерьяльчик. Чтобы скандал в прессе скандалился лучше. Наверное, анонимно подбросит.
   - Да уж, светиться не станет. Благородный джентльмен Дубов не унижается до пошлого обливания соперника... м-м... клубничным соком.
   - А тем временем чужими руками, причем, что особенно приятно, руками бывшей любовницы, закопает на три метра в глубину все надежды соперника на избрание. Ох и дерьмо ж Слон!
   - "Холоднокровней, Маня".
   До чего же Димка любит цитировать Бабеля!
   - Слон, конечно, дерьмо, но по другим статьям. А здесь - это он, что ли, выхваляется перед городской элитой своим гаремом? Ну нет, пусть Лаврентьев себя самого винит в сексуальной невоздержанности!
   - Да он ею гордится!
   - Тогда пусть решает, что для него важнее: слава жеребца или политическая карьера. Короче, хоть и некрасиво использовать подобные методы в честной и демократической предвыборной борьбе, но только ничем он Слона не лучше. Оба хуже.
   И правда, оба. А если верить Ире из педагогического и Лере Валенской, и другие тоже хуже. И нет никакой надежды, что придет к власти человек, того достойный. Опять нашей несчастной провинции, как и всей стране, достанется тот правитель, которого она заслуживает. Закономерно, но обидно.
   * * *
   В последний день зимы мы с Катей, как и договаривались, пошли в АСДИК, к Анне Георгиевне. Так сложилось, что выходные у нас стали чаще совпадать. Это потому, что наш козел-директор наконец-то сообразил, как устроить людям нормальное расписание.
   А то эти бесконечные счеты-расчеты: сегодня восемь часов, завтра двенадцать, а через день - ещё двенадцать. А ещё иногда и по шесть часов дежурства бывали. А за все дежурство - два-три звонка. И сидишь, как последняя дура... Это тем девочкам хорошо, кто вязать умеет - они хоть под столом, почти вслепую, но делом заняты... А я - сижу, расстраиваюсь, что время бездарно уходит. Не учила меня мама ничему, все говорила, что лучше заработать и купить фирменное, чем руки себе спицами колоть... А что получилось? В этом фирменном полгорода ходит - как из инкубатора. А девчонки, которые носят самовязы, все такие красивые, им и поговорить всегда есть о чем, и свитерочки чуть не каждую неделю новые...
   Короче, встретились мы с Катей на выходе из метро и покатили в фирму. В прямом смысле слова покатили - гололед был такой страшный, что даже вдвоем идти непросто. Но доползли кое-как.
   В офисе было тепло. И Анна Георгиевна нас уже ждала.
   Мы разделись и сели напротив её стола.
   - Ну что, девочки. Заказ ваш мы выполнили. Только рассказ мой, боюсь, вас совсем не порадует...
   - Да ладно уж, Ась, выкладывай, не тяни! - Катька резко так её перебила.
   - Действительно, что уж теперь молчать... Смотрите.
   И она протянула нам пачку распечаток. Классные картинки. Я, понятно, имею в виду качество.
   Первой смотрела картинки Катя. И лицо у неё было неподвижное, только глаза подозрительно поблескивали.
   Потом она отдала всю пачку мне, а сама, не говоря ни слова, закурила. Анна Георгиевна молча подвинула ближе пепельницу.
   И у них у двоих были такие лица... В общем, даже без снимков мне уже стало все понятно и немножечко страшно. Я ещё подумала, что, если не смотреть распечатки, то все останется, как было... Но потом обозвала себя трусливой идиоткой и решилась.
   Взяла я картинки в руки. Только смотрю не на них, а на Катьку. А она курит, а она дымит... И в глазах сплошной туман - думает о чем-то. Напряженно думает. Тогда, значит, больше тянуть нельзя.
   То есть первый взгляд я, конечно, уже бросила. Но увидела только высокую белокурую женщину, снятую возле дверей клуба. А сейчас начала присматриваться поближе. И вот гадство, качество такое отличное, что никаких сомнений не возникает. Вот он, Гарик мой, а вот она... И не просто она, а вполне известная мне лично Ида. Ида Безвесильная. Это она по мужу, с которым пока ещё не развелась официально, Безвесильная, а сама по себе Горелова, кажется. Да, Идка толще стала с тех пор, как я видела её последний раз, ещё в "Лигинвесте".
   Так, это понятно - я. Хорошо получилась. И шубка прилично выглядит. Только сапоги плохо к этой длине... Ага, Катюша... Грустная какая-то, а может, плохо момент поймали. Вот так я и знала! Они нам тут "фоторобот" то, "фоторобот" се... А сами не просто следили, а ещё и на видео снимали. Наверняка где-то камеру прицепили. Потому что я фотографов не видела возле клуба ни разу.
   Но там ещё распечатки... Боже мой, неужели ещё не все?!
   Я взяла следующий снимок. Рука - словно деревянная...
   На меня смотрело ещё одно знакомое лицо. Вера Дикая. С ударением на "а", она всегда подчеркивает. А так девочка ничего, приятная. Невредная, во всяком случае...
   Это что ж получается, искали третью, а нашли и четвертую? Ну Гарик, наснимал себе кадров! И всех в "Лигинвесте"! Всех! Не выискивал по свету свою половинку, хватал, что само в руки идет...
   А раз мы все оттуда, значит, он с нами всеми уже четыре года спит?! А мы только сейчас узнали... И узнали только потому, что нас мордой ткнули, как котят, а сами и не почувствовали ничего. Ничегошеньки! Ну конечно, а что мы могли почувствовать, если с самого начала все так было? Вот козел вонючий!.. А я-то... думала, мечтала... Дура!
   Ладно, не одна я, вот ещё одна дура... Мне почему-то вдруг стало все безразлично, осталось только тупое любопытство: что, ещё не все? Да, ещё лицо - и опять знакомое...
   О-ой, да что ж это такое?! Наташка! И она попала в сети к этому гаду!
   Катя потрясла меня за плечо, и я немного пришла в себя. Думала, заплачу, но как-то обошлось...
   - Пошли, подруга, - сказала Катя. - Подумать надо.
   Мы взяли все эти дрянные картинки и собрались уже из офиса выйти. То есть, качество у изображений хорошее, а содержание уборную на вокзале напоминает. Но тут Катерина шлепнула себя ладонью по лбу и вернулась в комнату к Анне Георгиевне. Расплатиться же надо! А за что? За горе свое?..
   На улице была такая замечательная погода, что даже настроение немного улучшилось. Но это - пока не сделали два шага. Когда такой каток под ногами, какое там настроение...
   - Кать, давай в кафешку зайдем... Сидя хоть поговорить спокойно можно...
   - Ни в какую кафешку я не пойду. И о Гарике больше ни одного слова слышать не хочу! Все, вычеркнула я его! Меня вон Генка сто раз уже куда только не приглашал! А я все ради Гарика отказывалась! Вот прямо сейчас к Генке и поеду.
   - Кать, он же сам на одну зарплату живет!
   - Ничего, теперь с моей будет две! И чтоб при мне про любовничка нашего больше ни слова!
   Это не у меня, это у железной Катьки глаза на мокром месте, и только самолюбие не позволяет разреветься в полный голос. А что ж мне тогда говорить? Или вообще ничего не говорить?
   Оставить все как есть? Или послать Гарика подальше? И с кем посоветоваться? И вообще, что теперь делать? Я решила все-таки потянуть время и заканючила:
   - Катенька, пошли, чаю-кофе выпьем, перекурим, а потом отправляйся к Генке, ладно?
   - Ну ладно. Пошли! Только запомни, теперь у Гарика сраного не пять любовниц, а четыре. И даже не пробуй заговорить о нем!
   - Ну хорошо, хорошо, Кать, я не буду. Просто... Ну как же теперь жить?
   - Успокойся, дуреха! Нормально будешь жить! Бабок меньше, зато не обосранная с головы до ног! А мужика найдешь, ты ж не уродина кривобокая какая-нибудь, с такой мордахой и с такой фигуркой на полке не заваляешься!
   Мы спокойно, ну, насколько это возможно, посидели над чашками, и Катька уехала. Ей хорошо. Она баба железная, как скажет, так и сделает. Сказала: "Не знаю такого" - и все. Уж будьте уверены, сколько бы он ей теперь ни звонил, пошлет ровно столько же раз...
   И правильно! А что, если... Наказать козла этого! Так, чтобы не скоро очухался. Хотя, это только так красиво сказано. Как мы можем его наказать, гада? Даже не мы, а я одна...
   Что, киллеров найму? Ага, тридцать три раза. Особенно теперь, когда оказалось, что Гарик не просто хорошо упакованный мужик, а директор акционерного общества и кандидат в губернаторы. Эти киллеры не его, а нас пришьют. А его собственной, Гариковой, охране сейчас только покажи какого-нибудь нападающего! На части разорвут!
   Самой пойти к нему? Выяснять отношения? Скандалить? А он и скажет: "Ты целых четыре года со мной, и до сих пор тебя все устраивало. Что же теперь не так? И вообще: не нравится - вали!" И придется мне свалить... Нет, это не месть, это глупость какая-то.
   Фу, даже вот сейчас... Только подумала - и внутри уже все сжалось, и так противно стало...
   И ведь ни на что особенное я не надеялась, не рассчитывала. А только приятно было думать, что вот случится чудо - и он появится в дверях с цветами и предложит руку и сердце... Скажет, что, мол, лучше меня никого на свете нет, и только я могу украсить его существование. И дам ему силы для новой, ответственной работы губернатором...
   Дура ты, Карина, дура! Насочиняла! Сама себе лапши навешала, а потом делаешь удивленные глаза: "Ах, что это у меня на ушах?". Нет, обязательно отомстить надо! Хоть как-то!
   Раз не можем силой, надо хитростью. Или вот как Катька - раз, и все, отрезала!
   О! Это же идея! Так и надо. Это если все мы, все пятеро сразу, дадим ему от ворот поворот... Честное слово, очень даже красиво получится! А все равно ведь больше ничего сделать мы не сможем. А раз не можем иначе значит, надо хотя бы так.
   Предупрежу всех, вместе сговоримся...
   Он у нас ещё попляшет, губернатор хренов!
   Глава 39
   Женщины и женщины
   - - --
   Я внимательно пролистала отчет, который дала Анна Георгиевна. Они сделали два экземпляра, один для Кати, один для меня. Там не только картинки были, а даже анкеты со всеми данными - в том числе с адресами и телефонами.
   Мне, оказывается, нужно было объехать почти весь город, чтобы поговорить всего с тремя девчонками. Ясное дело, что такой серьезный разговор по телефону вести никто не будет. Да и картинки по телефону не покажешь.
   А перед поездкой надо ведь созвониться, договориться о встрече. Ну, чтоб в ночную никто не работал, как я или там Катерина. Или чтобы, не дай Бог, ни у кого Гарика в это время не оказалось. И вообще, чтобы освободили полчаса своего времени и могли спокойно выслушать.
   Поэтому, выйдя из кафе, я остановила какую-то машину и поехала домой. Родные стены есть родные стены. Может, ещё чего надумать помогут.
   Обзвонила всех троих. Но на месте застала только Наташку, остальные были ещё на работе. Эх, ворона! Ты не в окно смотри, а на часы. Только пятый час, а в феврале ещё темнеет рано. Зима же на улице, а ты, Карина Романовна, за своими переживаниями уже ничего и не соображаешь.
   Я бы, честно говоря, и Наташку дома не застала, если бы не ангина, она ведь работает. Мы с ней договорились на завтрашний вечер, после семи. И она уже от врача прийти успеет, и я с работы освобожусь. По новому расписанию я работаю сегодня очень удобно: с двух ночи, уже завтрашней, до двух дня. То есть почти целая ночь спокойная будет, ещё и поспать сумею - в четыре часа ночи ни одна собака не пользуется пейджером. Только с семи и начнутся звонки.
   Я начала составлять расписание. Записала Наташкин адрес и время, на которое мы договорились. Через пару минут сообразила, что от неё удобнее всего ехать к Вере - минут двадцать троллейбусом, а после три остановки на метро. То есть без метро добираться - больше часа, а так - тридцать минут, и ты на месте. Гарантированно. Только надо с Веркой созвониться. А потом, часа через полтора, договориться с Идой.
   Стоп! Кошечка, что-то тебя сегодня мозги подводят... Ты на бумажку внимательнее смотри, на расписание свое... В семь - ты у Наташки. Хоть час вам поговорить надо? Надо. А вернее, полтора. Потом ещё полчаса дороги до Веры - и когда ты, дурья башка, у Веры? В девять вечера. Еще часа полтора на разговоры. И что на часах? Считай, одиннадцать! И куда ещё ехать?
   Придется Ираиду на утро оставить, да, на утро. Да так, чтобы на работу к двум часам дня успеть. А ведь Идка, надо думать, тоже где-то работает... Короче, сегодня, кровь из носу, но нужно со всеми договориться.
   А вот на стол больше не смотри. Пусть цветы, которые позавчера принес Гарик, стоят себе. Может, завянут побыстрее. И все - нет больше у тебя никакого Гарика!
   Пора, как Катюша, себе какого-нибудь Генку искать!
   И слезы вытри! И нос! Нашла по ком плакать! Пусть теперь он сам по нам всем заплачет! Как только поймет, что теперь не он нас - мы его кинули.
   Как старые трусы - даже не на тряпки пустили, а просто в помойку бросили.
   * * *
   Правильно говорила одна моя знакомая - с бедой надо ночь переспать. С любой бедой. Даже с мыслью, что Гарик оказался таким мерзавцем. В общем, после рабочей смены я была практически спокойна. Ну... во всяком случае, спокойнее, чем вчера вечером.
   Поэтому, пока ехала к Наташке, сумела как-то подготовиться к разговору. Просмотрела ещё раз отчет Анны Георгиевны, подумала... И поэтому же смогла спокойно разговаривать с Наташкой, не срываясь на крики или сопли. Даже сначала поболтали немного просто так: "Где ты теперь?", "Какая зарплата?", "Как там девчонки?"... Только глаза у Наташки настороженные. Значит, больше тянуть не надо, пора к делу переходить.
   - Слушай, Наташа, у меня очень неприятная для тебя новость...
   Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. А я продолжила:
   - У нас с тобой один любовник...
   Наташка собралась что-то сказать, но я её сразу перебила:
   - Ты пока ничего не говори. Просто слушай. А если я что-то скажу не так - вот тогда и разбираться будем... Так вот. Зовут его Гариком. Он познакомился с тобой около четырех лет назад, при приеме на работу в "Лигинвест". Сам он там работал консультантом по кадрам, а увидел тебя на собеседовании. Ты ему очень понравилась, вот он и решил с тобой познакомиться. Но обстоятельства складываются так, что с женой расстаться он не может, даже ради тебя. Вы вместе бываете в разных приличных заведениях - в театре на премьерах, в ресторанах, в клубе "Комфорт". Иногда после выхода в свет он остается у тебя, иногда просто приезжает. Но перед этим всегда звонит и договаривается о встрече, предупреждает, сколько у него времени.
   Я чуть перевела дыхание. Наташка слушает, кивает, а на лицо уже вот такенная туча наползла.
   Я спросила:
   - Так?
   Она ещё раз медленно кивнула, но пока ни слова не сказала.
   - Очень любит бифштексы, - продолжала я. - Особенно, когда много жареного лука. Терпеть не может оранжевый цвет. Любит, когда у женщины длинные волосы. Предпочитает, чтобы дама рядом с ним по любой погоде ходила в обуви на высоких каблуках. Обычно дарит розы, чаще светлые. Носит швейцарские часы, пользуется швейцарской парфюмерией после бритья.
   - Раньше любил американскую, но у новой более стойкий запах, - теперь уже Наташка меня дополнила, как-то машинально.
   - Ага, правильно. А сейчас выяснилось, что у него есть не только это дурацкое уменьшительное имя, но и все прочее - полное имя, отчество, фамилия, должность: Игорь Константинович Лаврентьев, директор акционерного общества... Плюс добропорядочный муж и отец троих детей. Который теперь стал кандидатом в губернаторы. Я ничего не перепутала?
   - Не перепутала. Это он - я тебе верю. Только зачем ты пришла? Или мы теперь подеремся, чтобы решить, кому он достанется? Не надейся, не получится. У меня нервы железные, я раньше в детсаду работала. И кстати, силы в руках тоже хватит - с лестницы тебя спустить могу...
   - Ох, Наташа, незачем нам ссориться. Ты лучше историю дослушай, это ещё не все.
   - Ладно, - вздохнула Наташа, - говори.
   - Так вот... Этот наш Гарик и меня закадрил точно так же, и ещё одну девчонку, да ты знаешь её - Катюша Мирошниченко...
   - О Господи!
   - Ага. Как-то, давно уже, мы с Катькой разговорились и выяснили, что обе спим с одним и тем же Гариком. Но... Решили, короче, его не делить, а оставить все, как есть. Мы-то думали, что он только с ней и со мной... А перед Новым годом Катькина бабуля, она во дворе "Комфорта" живет, углядела, что Гарик приехал в клуб не с ней и не со мной. А с какой-то белобрысой... Ну мы и подумали, что у него ещё одна появилась, и теперь он нас с Катькой бросит... И решили за ним проследить.
   - Вот дуры девки!
   В голосе Наташи ни слезинки, а даже немного на смех похоже. Я решила, что пора заканчивать.
   - Короче, нашли мы одну фирму, ну, частных детективов, они за месяц нам все и выяснили.
   - Нет, ну дуры и дуры! Нанимать-то зачем надо было? Сами не могли?
   - Наташ, они ж специалисты. Фоторобот сделали, потом на видео снимали...
   - Это чтобы денег с вас побольше слупить.
   - Ну, может. А что, тебе совсем не интересно, что они выяснили?
   - Честно? Не очень интересно. А что, ты ещё не все рассказала?
   - Я тебе лучше дам их отчет почитать. Там и фотки, и вообще... Короче, на!
   Я протянула конверт, в котором все было сложено. Наташка вздохнула, вытащила отпечатанные на принтере листки и стала читать. Читала долго, внимательно. Я подумала, что плакало мое расписание. А она даже что-то выписывать начала...
   Наконец спросила:
   - Так чего ты от меня хочешь?
   - Нат, я ничего особенного не хочу. Просто подумала, что тебе надо знать. И другим девчонкам. Отомстить ему надо как-то. Может, послать подальше. Вот, представляешь, мы все вместе, сразу, говорим ему, что больше видеть его не хотим... Как Катька.
   - Эх, Карина, это не месть, это фига в кармане! А что, Катька и впрямь отказалась от него?
   - Не просто так! Она теперь и не знает, кто это... Ну ты ж помнишь Катьку - кремень! "НЕТ" большими буквами - и пошли вы все...
   - А что, может, это и правильно. Ты иди, Кариша, мне подумать надо. Я тебе завтра позвоню... А ты-то сама что решила?
   - Да ну его! Козел, он козел и есть. Пусть теперь других дур ищет!
   И я пошла к Верке. Настроение было вполне ничего. Что я, мужиков в своей жизни не бросала? Пусть валит к жене!
   * * *
   К Верке я, как ни старалась, приехала почти в десять вечера. Слушать она меня просто не стала. Как только я заикнулась об этом, она выругалась матом - вслух, громко - и сказала:
   - Карина, я про этого мудака и слышать не хочу! Я тут замуж собралась, так он меня чуть ли не шантажирует. Говорит, если я выйду, он моему мужу про нас с ним расскажет.
   - А что, твой жених такой... старомодный?
   - Да ничего не старомодный! Но все равно, кому приятно выслушивать подробности про похождения своей жены?
   - Так это ж давно как было!
   - Ага, целую неделю назад... Короче, я про Гарика слушать ничего не желаю. У меня есть другой, и я хочу выйти за него замуж. Поэтому делай, что хочешь, только чтобы он от меня отвязался! Все, будь здорова!
   Короче, она меня просто вытолкала. А я и рада была. Потому что такие разговоры вести - не самое большое удовольствие.
   Я ехала домой и думала, что вот завтра осталось только с Ираидой поговорить. И все. Дальше будет только лучше. По крайнем мере, мне очень этого хотелось.