Хазарин Андрей. Союз обворованных

   На экране промелькнула заставка: "Там же, на следующий день". Появились те же ворота, только с другого расстояния и чуть-чуть под другим углом. Счетчик показывал 03.03.97 11:26.
   Ворота распахнулись - обе створки сразу, видимо, под действием электропривода, - из них выползла красная иномарка и, постепенно набирая скорость, проехала мимо камеры. Снимали, как и раньше, из автомобиля: поле зрения камеры закрыл размытый темный угол между задним и боковым окном, вертикальная полоса средней стойки, косая - передней. Но изображение за стеклами было четким: на мгновение показался знакомый профиль - кепка (теперь было видно лучше, именно кепка) и так же торчащая сигарета во рту. Тут же его перекрыл профиль человека на соседнем сиденье...
   Лаврентьев шевельнулся в кресле - непривычно видеть свое лицо в профиль, - но узнал сразу. Бывало, приходилось разглядывать себя через два зеркала, в конце концов, интересно же человеку знать, на что похож со стороны... Да, кому надо - узнают.
   Стоп-кадр, номер: АСН 32-23.
   - Ну и что? - несколько резче повторил Лаврентьев. - Вы получили возможность доказать милиции, что мой водитель Шульга совершил наезд на человека и скрылся с места преступления.
   - Умышленный наезд, Игорь Константинович, - поправил его Слон. - Разве вы не обратили внимания, как он резко принял влево? Думаю, для экспертов все будет ясно...
   - Ну и что? - в третий раз спросил Лаврентьев.
   - Анатолий, пожалуйста, эпизоды первый и шестой, - приказал Дубов.
   На экране возник снятый сверху серый автомобиль на асфальтированной площадке. Только увидев себя возле дверцы, Лаврентьев узнал место: дорожка перед крыльцом "Комфорта"! Появилась Ираида - пышная, красивая, улыбающаяся, живая... У него екнуло сердце.
   Промелькнула синяя заставка - и снова почти та же сцена, только дата внизу кадра была другая: 25.02...
   Сердце подпрыгнуло и заколотилось. На лбу проступил пот. Лихорадочно мелькали мысли...
   - Боже мой! Кто бы подумал, что это животное может ревновать?! Ничтожество, неблагодарная скотина... Я его вытащил из такого дерьма...
   - Совсем неплохо для импровизации! - одобрительным тоном проговорил Дубов. - Господа, обратите внимание на цвет лица нашего гостя: господин Лаврентьев резко покраснел! И это не стыдливый румянец неумелого лжеца, нет, у него лицо налилось кровью! Знаете, как раз по такому признаку Фридрих Великий отбирал солдат в гвардию. Настоящий боец при стрессе не бледнеет, а краснеет... Анатолий, пожалуйста, эпизод восемнадцатый.
   Кадр был темноват, но достаточно четок. Хорошо различалась обстановка кафе или ресторанчика. Впрочем, тут же голос за кадром внес ясность: "Кафе "Лютня" на улице Грушевского". Камера двигалась и прыгала, но на стоп-кадрах лицо Лаврентьева было вполне узнаваемо. Потом камера застыла, только изображение в кадре повернулось на девяносто градусов - видимо, камеру положили на стол. Теперь она смотрела Лаврентьеву в спину, кадр был совершенно нелепый: стол на экране наклонился почти вертикально, на нем чудом держался высокий стакан и вазочка с искусственным цветком. Снизу выплыла Ираида, надвинулась грудью на Лаврентьева, зашевелились губы...
   Анатолий поднял пульт дистанционного управления, появился звук. Сквозь шум пробились слова: "Если ты завтра вечером не переедешь ко мне, то послезавтра о твоих художествах кобелиных весь город узнает, все до последнего о тебе по телевизору расскажу - это я тебе твердо обещаю!"
   - Полагаю, после таких кадров версия о ревнивом водителе прозвучит неубедительно. Зато очень естественно будет предположить, что угрозы разбушевавшейся любовницы весьма обеспокоили кандидата в губернаторы и примерного семьянина, которому есть что терять... А когда пытаются шантажировать человека с возможностями, он свои возможности пускает в ход. Ну что, Игорь Константинович, продолжим просмотр этой скучной хроники или перейдем к делу?
   - Боже мой, какая низость! И все для того, чтобы очернить соперника по предвыборной борьбе... Поистине политика - грязное дело!
   Дубов грозно поднялся из-за стола, ткнул перед собой чубуком трубки:
   - Тля! Да вы, ничтожество, даже майору Скуратову не соперник!.. Впрочем, Борис Олегович быстро взял себя в руки и продолжил прежним любезным тоном. - Да, господин Лаврентьев! Политика действительно грязное дело, но не следует забывать, что она суть концентрированное выражение экономики. А потому перейдем от эмоций к деловому разговору. Думаю, вы догадались, что продемонстрировали мы вам далеко не все. Наших материалов более чем достаточно для возбуждения против вас уголовного дела - и, независимо от исхода следствия, ваши политические мечтания будут похоронены бесповоротно. Как и семейная жизнь, замечу, но это - мелкий побочный эффект...
   Он двинулся вокруг стола - и тут же Лаврентьев ощутил на плече чью-то тяжелую руку.
   - Вся эта демонстрация была нужна, чтобы вы со вниманием отнеслись к нашему главному вопросу.
   Дубов остановился буквально в шаге и, глядя на Лаврентьева сверху вниз, проговорил четко и холодно:
   - Где деньги "Лигинвеста"?
   У Гарика снова замерло сердце, но он переборол себя и ответил очень искренне:
   - Сам бы хотел узнать!
   Дубов иронически дернул щекой:
   - Полюбуйтесь, господа, какой актер! Щепкин! Эдмунд Кин! Ты, мразь! Тон Слона резко изменился. - Ты, гляжу, не понял еще, что влип! Твой архив у ментов, теперь они с тебя не слезут... если я не скажу. Хочешь жить на воле, играться в политику, шляться по блядям - выкладывай деньги, гнида! С деловыми ты рассчитался, - Дубов повернулся к столу, взял в руки папку, вытащил несколько бумажек, швырнул на стол перед Лаврентьевым, - но все, что настриг с лохов, у тебя осталось... Где деньги?!
   Лаврентьев смотрел - и не верил глазам своим. Перед ним лежали ксерокопии расписок, оставшихся в милиции, только украшенные штампами и витиеватыми подписями нотариуса. Да когда же они успели?! Все ведь осталось в райотделе, у того тупого майора... Гады продажные... Да нет, никак не успели бы...
   И вдруг взгляд остановился на ближайшей копии. Четко вписанная фиолетовой пастой дата прописью: "Первого марта тысяча девятьсот девяносто седьмого года". Позавчера!
   Тем временем Слон повернулся в сторону:
   - Алексей Глебович, что хирург - доставлен?
   - Да, Борис Олегович. Стерилизует инструменты в кухне.
   - Не откажите в любезности, попросите его пройти сюда.
   Дубов, не торопясь, шел обратно на свое место, попыхивая трубкой. На лице у его помощника за столом возникла улыбочка.
   Появился "капитан", вежливо ведущий впереди себя совершенно седого, но на вид вполне бодрого очкастого старика в белом халате, наброшенном поверх темно-коричневого костюма-тройки.
   - Апполинарий Елисеевич, если не ошибаюсь? - приветствовал его с улыбкой Дубов. - Очень любезно с вашей стороны, что согласились помочь нашему коллеге в безотлагательном деле... Однако же, прошу, просветите нас, людей, от медицины далеких: что, собственно говоря, представляет собой кастрация?
   Старик невозмутимо снял с носа очки, протер белоснежным платком:
   - Достаточно несложная операция, в простейшем случае - удаление testiculorum... э-э... яичек с целью лишения пациента половых функций. Голос его звучал энергично и молодо.
   - Действительно несложная операция?
   - Под силу успевающему студенту.
   - И что, эффект её радикален?
   - И практически необратим, - подтвердил старик.
   - Практически? - заинтересовался Дубов. - Неужто известны случаи регенерации?
   - Нет, известны случаи пересадки... к сожалению, со всеми проблемами, характерными для трансплантации органов. Отторжение трансплантата, в первую очередь.
   - А вот, простите мое любопытство, если ампутировать собственно... э-э... penis?
   - С точки зрения чисто технической операция проблем не представляет, хотя, конечно, весьма болезненна и чревата обильным кровотечением. Это я бы студенту не доверил.
   - А каковы последствия такой операции?
   - Параллельно с кастрацией или без таковой? - уточнил хирург.
   - Скажем... э-э... сепаратно, - безмятежно ответствовал Дубов.
   - Это, извините, сможет спокойно перенести лишь человек моего возраста... хе-хе, когда все в прошлом... Попробуйте вообразить себе, что у вас полностью активны все половые функции, но нет возможности получить сексуальное удовлетворение... Кроме поллюции, да и то, если операция проведена грамотно, не нарушены каналы и правильно оформлена культя...
   - А при участии в гомосексуальном акте в качестве пассивной стороны?
   Хирург снова протер очки:
   - Не задумывался... Возможно... Могу навести справки, если требуется...
   - Да нет, доктор, это так, праздное любопытство... академический интерес, я бы сказал. Благодарю вас. Простите, что оторвал, продолжайте готовить операцию, думаю, ещё с четверть часа у вас есть. Алексей Глебович, проводите Апполинария Елисеевича...
   Лаврентьев слушал этот диалог с нарастающим ужасом. Вот теперь у него кровь отлила от лица. Он пытался убедить себя, что это запугивание, что Слон берет на пушку, но ничего не мог с собой поделать - это было выше его сил.
   - Что вы от меня хотите? - хрипло спросил он.
   - Денег, господин Лаврентьев, всего лишь денег, - лучезарно улыбнулся Дубов.
   - Сколько?..
   - А сколько есть. Кроме стоимости дома, обстановки и носильных вещей. Все, что есть в кубышках, на здешних и зарубежных счетах, в ценных бумагах.
   - Нет!
   - Смотрите, вам виднее. Апполинарий Елисеевич будет готов к операции через пятнадцать минут. А я ещё в растерянности, так и не решил, на чем же остановиться, - на первом варианте или втором...
   И вдруг на Лаврентьева снизошло прозрение. Липа! Обман! Просто бессмысленное запугивание! Какой смысл уродовать человека - тогда он тем более не отдаст денег!
   - Я так думаю, господин Слон, что вы перестарались. Меня на пушку не возьмешь!
   - Педрила ты тупой, - проговорил Дубов интеллигентным, хорошо поставленным голосом. - Вот когда коновал тебе первое яйцо отчекрыжит, иначе запоешь... Проверьте, кстати, Александр, у него оба яйца на месте?
   Лаврентьев ощутил грубое прикосновение, передернулся, тело залил холодный пот.
   - Да не дергайся, - сказали из-за спины, - пока ещё оба!
   - А вы знаете, коллега, - обернулся Дубов к своему помощнику, пожалуй, он прав. Для делового человека деньги дороже, чем примитивные железы внутренней секреции. Можно смириться с утратой радостей секса, тем более, когда успел погулять, как наш клиент, можно говорить фальцетом лишь бы сохранилась власть, которую дают деньги, возможность продолжать игру, держать в руках человеческие судьбы, испытывать дрожь риска и радость победы... Видеть, как перед тобой, писклявым кастратом, унижаются здоровенные мужики, которым нет отбоя от баб, которые укладывают с собой в постель двоих, а то и троих - и все равно ничего не имеют за душой, кроме здоровых гонад... Вот только одного не учитывает господин Лаврентьев: если не поможет скальпель хирурга, я пущу в дело более грубые инструменты... И даже если - глупость, но вообразим на миг! - мужественный подпольщик выдержит все пытки, у нас останется химия. Конечно, после этого ему не потребуются уже не только женщины, но и деньги, разве что для оплаты пожизненного содержания в приюте для умалишенных... А любопытно, каковы ощущения, когда с тобой в постели две женщины? Не приходилось испытывать, господин Лаврентьев? Увы, теперь и не придется. Что поделаешь, се ля ви...
   И тут Гарик не выдержал:
   - Сволочь! Гад! Что ты от меня хочешь, паскуда?
   Мгновенно ему стиснули шею железные пальцы.
   Дубов приподнял руку:
   - Не утруждайтесь, Александр, это не угроза и не оскорбление, просто контрагент готов к переговорам. Анатолий, кофе, будьте любезны...
   Анатолий направился в сторону кухни, не закрыв за собой дверь. Обостренный слух Лаврентьева уловил характерное звяканье металла о металл, как в манипуляционной или у дантиста... Скальпели в эмалированной кювете... Его снова передернуло.
   - Чего я хочу, вы уже слышали. Зато я пока не слышал разумного ответа.
   - Двадцать процентов!
   - Вот видите, коллеги? Я ведь говорил, разумный человек с развитым воображением прекрасно воспринимает слова, а потому нет нужды в грубых методах убеждения... Но двадцать процентов - это несерьезно. Процентов пять я бы вам оставил, чтобы не подрывать начатое строительство...
   - Тридцать!
   Торг начался.
   * * *
   Через час все было сделано. Лаврентьев подписал бумаги, из которых следовало, что он передает юридической консультационной компании "Зиневский и Борисов" право управления своими нижепоименованными счетами в нижепоименованных банках, а также три четверти своего пакета акций АО "Мак". Ему пришлось вначале несколько раз расписаться на бумажке, чтобы восстановить твердость руки, но в конце концов неизвестно откуда взявшийся нотариус, сверяя эти пробы с многочисленными подписями на ксерокопиях, удовлетворился. Документы были заверены нотариально, с привлечением свидетелей, после чего на столе появилась бутылка джина и крохотные хрустальные стопочки.
   Лаврентьев сидел, скрипя зубами, но деваться ему было некуда. Понемногу он начинал жалеть, что назвал точные номера и пароли, но тут же успокоил себя: дай Бог вырваться отсюда, а там и пароли поменять недолго.
   Но тут Дубов поднял глаза к Капитану:
   - Алексей Глебович, прошу вас, отблагодарите хирурга в полном объеме, договоритесь, чтобы в случае нужды мы имели возможность снова к нему обратиться, и отправьте домой со всеми удобствами.
   Капитан вышел, а у Лаврентьева пробежал холодок по спине. Пожалуй, не следует спешить с изменением паролей, нужно будет все хорошо обдумать... Если такая возможность представится.
   - Ну что ж, Игорь Константинович, давайте выпьем за успешное продолжение сотрудничества! - Слон пригубил из стопки, пожевал губами. - И не жалейте об утрате, деньги - тлен. Они приходят и уходят. Вечна лишь игра, для которой нужно сохранить душу бойца и, конечно, здоровье... Будем здоровы!
   Борис Олегович снова пригубил и отставил стопку.
   - Анатолий, я полагаю, одежда нашего гостя уже приведена в порядок?
   - Сию минуту, Борис Олегович.
   Он появился чуть ли не мгновенно, держа в руках вычищенное пальто, пробормотал:
   - Прошу вас, господин Лаврентьев.
   Гарик встал, позволил лакею подать пальто. Тот на миг скрылся, тут же возник снова, со злополучным пластиковым мешком в руке.
   - Ваши вещи...
   - Бумажник отдайте, - выдавил из себя Лаврентьев.
   - Все внутри, - немедленно ответил лакей.
   Слон, не вставая со своего места, спросил:
   - Куда прикажете вас доставить?
   Гарик задумался на миг - в самом деле, куда теперь? Искать этого кретина Юрку?
   - Да, у меня есть незавершенные дела...
   - Если вы имеете в виду бумаги, оставшиеся в райотделе, то можете не тревожиться о последствиях, это моя забота. И о господине Сивкове не тревожьтесь, он все вспомнил и очень сожалеет о своей забывчивости. Он принесет вам свои извинения при первом удобном случае... Так куда вас отвезти?
   - Что ж, в таком случае, пожалуй, на Кантемировскую, там осталась моя машина.
   - Как вам будет угодно. Алексей Глебович, доставьте лично. И следите по дороге, не появятся ли нежелательные спутники. Поддерживайте со мной связь.
   Переждал несколько секунд, глядя в лицо Лаврентьеву, потом проговорил:
   - Игорь Константинович, примите напоследок совет... увы, более старого человека: женщинами можно увлекаться, но доверяться им - ни в коем случае!
   * * *
   Борис Олегович постоял у окна, провожая взглядом "пятерку", вернулся к столу. Дюваль уже сидел со стопкой в руке, умытый, без седого парика и очков. Правда, под бровями ещё можно было разглядеть следы грима.
   - Любезный Апполинарий Елисеевич! - улыбнулся Дубов. - Прекрасно сыграно, доктор! А вы уверены, что правильно именно testiculorum, а не просто testiculi?
   - Ну откуда мне быть уверенным, Борис Олегович? Студент сказал, что надо так, потому что... - Александр Александрович вытащил из кармана шпаргалку, - потому что "генетивус плюралис"... множественное число, родительный падеж... второе склонение. Вот!
   - В следующий раз обращайтесь не к студенту, а к профессору! - с улыбкой посоветовал Дубов.
   - Ничего, сексуально озабоченному Лаврентьеву хватило и студенческой латыни!
   На угловом столике звякнул телефон. Дубов сам снял трубку.
   - База! Мы проехали метро "Площадь Космонавтов". Нежелательных попутчиков нет.
   Дубов, не отвечая, щелкнул рычажком. Посмотрел на часы, пробормотал:
   - Сколько у нас по расчету времени? Семь минут, если не ошибаюсь?
   - Точно так, - отозвался Адам Сергеевич.
   - Ну что ж, мы ещё успеем выпить за успех нашего предприятия... Борис Олегович лично разлил джин по стопкам. - А знаете, коллеги, многие английские и американские корабли назывались именно "Предприятие" "Энтерпрайз"... Например, крупнейший американский авианосец времен Второй мировой войны... Что ж, выпьем!
   Зиневский следил за секундной стрелкой. Вдруг поднял голову:
   - А кстати, Борис Олегович, эта Зубко родом действительно из Сумской области. Село Бережки близ Лебедина...
   - Увы, Адам Сергеевич, теперь эти сведения уже практически достояние истории. Хотя приятно отметить, что мы с Зинаидой Серебряковой не ошиблись...
   Адам снова опустил глаза к циферблату - и наконец выдохнул:
   - Время, Борис Олегович!
   Дубов поднял телефонную трубку, вызвал из памяти номер. Ответили после первого же звонка.
   - Дмитрий Николаевич, мои опасения оправдались! - торопливо, с тревогой в голосе заговорил Дубов. - Убийство состоится! Высылайте группу! Предполагаемая жертва - женщина, улица Кантемировская, 67а, квартира 171. Предполагаемый убийца - Лаврентьев Игорь Константинович, тот самый!
   Глава 47
   На полувыдохе плавно спустить курок
   - - -
   Я набрала номер. Трубку никто не брал, только ныли монотонные редкие гудки. "Шесть... семь, - считала я. - Ладно, подожду до десяти... Девять... Десять... - и все же рука меня не слушалась, прижимала трубку к уху. Двенадцать... Тринадцать..."
   И тут трубку сняли!
   - Да, - сказал усталый Наташин голос.
   - Наташа, это Ася! Анна Георгиевна...
   - Да.
   - Наташа, вы до сих пор у себя?!
   - Но я же вам сказала, я завтра переберусь куда-нибудь и вам позвоню...
   - Вы не понимаете... Его увезли в милицию, в Садовый райотдел на Таврической, мы проследили, но он же не арестованный, они его допросят и выпустят!
   - Увидят те бумаги - и выпустят?
   - Какие бы ни были бумаги! Он - зарегистрированный кандидат, его могут задержать лишь в том случае, если он совершит преступление на глазах у милиции... Наташа, вам нужно немедленно уйти из дому!
   - Анна Георгиевна, сейчас без четверти двенадцать, куда я пойду? Успокойтесь, за ночь со мной ничего не случится, а утром я уеду на работу, договорюсь с кем-нибудь из девочек...
   - Ох, Наташа... Ну тогда хотя бы запритесь на все запоры, на цепочку, задвижку, на все, что есть... И приготовьте что-нибудь, чтоб было под рукой...
   - Снотворное?
   - О Господи!.. Кочергу, дубинку, утюг... секач или молоток для мяса... Ну хоть выбивалку для ковра, что-нибудь найдется у вас в доме?!
   Мне на плечо легла рука.
   - Не выдумывай глупостей, - сказал Димка, - это тебе не роман Хмелевской. Хороша она будет с выбивалкой для ковра против мужика, да еще, может быть, с пистолетом! Ее надо немедленно забирать к нам. Скажи, что мы сейчас приедем.
   - Наташа, мы с мужем сейчас за вами приедем! Соберите вещи на пару дней, не забудьте документы... Мы скоро!
   * * *
   Я клацнул рычажком, отобрал у Аси трубку и велел бегом одеваться, а сам начал вызванивать Андрюшу. Он, судя по голосу, уже спал, а потому ответил на звонок без всякого энтузиазма.
   - Андрей, проснись! Это Вадим Андреич, узнаешь?
   - Кто?.. А, ну да... Я слушаю...
   - Андрюша, через сколько минут ты сможешь нас забрать с Искры?
   - У меня аккумулятор снятый, я его в тепло занес, потом...
   - Быстрее соображай!
   - Ну... ещё бы хоть кофе выпить...
   - А если без кофе?
   - Минут двадцать... А куда ехать будем?
   - На Кантемировскую, где вы днем с Анной Георгиевной были. Кончай расспросы, одевайся!..
   * * *
   Пока ехали, Гарик успел разложить все по карманам - документы, бумажник, ключи - и почувствовал себя увереннее. "Капитан" вел машину быстро, но ровно, без спешки, добросовестно притормаживая на перекрестках перед мигающими желтыми светофорами. Плавно свернул на Кантемировскую, уверенно прокрутился между домами и остановился напротив Наташиного подъезда. "Гольф" стоял на том же месте, где Лаврентьев оставил его днем, и в свете фар показался вдруг каким-то маленьким, сирым и брошенным.
   - Александр Валентинович, - приказал Алексей Глебович, - попросите у господина Лаврентьева ключи и проверьте машину. С соблюдением всех предосторожностей.
   Гарик, не дожидаясь дополнительных просьб, протянул ключи с блоком дистанционного управления вместо брелка.
   "Гольф" квакнул в ответ на сигнал. "Сержант" осторожно осмотрел машину со всех сторон, заглянул снизу, присвечивая фонариком, открыл водительскую дверцу. Сел внутрь, потянул рычаг открывания капота, вышел, осмотрел двигатель. Вернулся в машину, повернул ключ - загорелись габаритные огни, потом заработал мотор. Показал рукой, что все в порядке.
   - Прошу вас, господин Лаврентьев, теперь можно.
   Гарик открыл дверцу, сдвинулся вправо, опустил ногу на асфальт.
   - Может быть, вас сопроводить до места? - любезным тоном предложил "капитан".
   Гарик оглянулся на него, буркнул:
   - Нет уж, спасибо, без вашего сопровождения мне спокойнее будет!
   "Капитан" покачал головой:
   - Напрасно вы обижаетесь, Игорь Константинович. Это же просто работа... Может, в другой раз вы меня так или ваши люди - жизнь такая.
   Лаврентьев, не прощаясь, прошел к своему автомобилю, подождал. Громила "сержант" забрался в "пятерку", хлопнула дверца, включились фары, и бандюги Слона наконец-то уехали.
   Только после этого Игорь Константинович сел в "гольф" и перевел дух. Вытащил из бардачка сигареты, закурил. Курил он редко, лишь в особых случаях. Но сегодня... дальше некуда. Сволочь Слон, какая сволочь... Ободрал как липку, до нитки. Теперь-то он со своим "Союзом обворованных" прогремит, какой-нибудь сотне лохов вернет деньги, а шуму устроит на весь город, быдло на него молиться будет. Но ничего, ещё не вечер. Голова есть, кое-какие деньги на черный день тоже найдутся, а там - поглядим...
   Глаза привычно поднялись к окнам седьмого этажа. Свет горит... Да, Наташенька, большую ты ошибку сделала, когда пошла с моими бумагами к Слону. Ничего, второй раз уже не ошибешься...
   Рука скользнула в бардачок, приподняла фальшивое дно, нащупала "макаров" в кобуре. Кобуру можно оставить... Сунул пистолет в карман пальто, вынул ключи из замка, вышел, аккуратно запер дверцу. Не хватало еще, чтобы в последний момент угнали машину...
   К подъезду он шел спокойным шагом, хотя внутри все кипело. Бабы... будьте вы прокляты, хрен бы меня Слон достал, если б не вы... Ираида кретинка. Наталья - подлюга...
   Вошел в подъезд, нажал кнопку лифта. Кнопка засветилась, наверху загудело. Удачно, что не отключили лифт на ночь. А ведь уже - взглянул на часы - половина первого. Четвертое марта. Да, Наташенька, в этом году не праздновать тебе женский день...
   * * *
   - Нет, - помотал головой Андрюша. - Через центр дальше.
   - Зато быстрее - не забывай, ночь на дворе, машин мало, - возразил я. - Ты уже проснулся?
   - Ну, - неуверенно ответил он.
   - Андрюша, тут у меня кофе в стаканчике из-под "колы", с трубочкой. Будешь? - спросила сзади Ася.
   - С трубочкой? Попробую...
   Ася передала стаканчик мне, я поднес трубочку ему ко рту.
   Он потянул, хукнул:
   - Все равно горячо, зараза... Вы мне хоть объясните толком, что такое срочное стряслось?
   - Надо увезти одну симпатичную женщину, пока её не убили нехорошие люди.
   - А правда симпатичная?
   - А что, если несимпатичная, так пусть убивают?! - взвилась Ася.
   - Симпатичную жальче, - без капли юмора ответил Андрей. - Так что, правда срочно надо?
   - Стали бы мы тебя среди ночи поднимать!
   - Ну тогда ладно, - ответил он и резко прибавил газу.
   * * *
   "Волга" неслась, сверкая мигалкой. Перед светофорами Максим включал сирену и пролетал без остановки. Илья Трофимович сидел рядом с водителем, нахмурившись. Да, можно было ожидать... Хитрая тварь Слон, сумел втереться в доверие к Кучумову, теперь манипулирует полковником, как хочет... Хотя какое доверие, если Кучумов велел создать специальную бригаду для работы по Слону? С прямой отчетностью ему лично... Значит?.. Вот именно, то самое и значит.
   Сзади лейтенант Новиков потихоньку рассказывал Воропаеву анекдот. Тоже радость - салажонка на такое дело тащить. Хотя, может, и не такое уж серьезное дело, Лаврентьев все-таки мошенник, а не бандит, может, обойдется без пальбы.
   Справа промелькнул ярко освещенный подъезд Садового райотдела. Эх, надо было притормозить господина кандидата до утра, проявить заботу, чтоб не болтался без документов и денег по ночному городу, - глядишь, и остыл бы. А там женщина ушла на работу, вот и снялась как-то острота момента. Ну не корсиканец же он, чтоб помнить кровную месть до десятого колена, у коммерсанта дел поважнее хватит...
   Майор наклонился, глянул в боковое зеркальце. "Уазик" с группой из райотдела пристроился сзади и держался как приклеенный.
   По левой стороне проплыла освещенная площадка перед мотелем "Южный". Пора. Майор вынул из кобуры пистолет и, передернув затвор, дослал патрон. Поставил на предохранитель и сунул в карман куртки.
   * * *
   Гарик уже поднял руку к звонку, но передумал. Усмехнулся, полез в карман, вытащил ключи. "Незачем шуметь, сделаем Наташеньке сюрприз". Наружная дверь открылась без скрипа. Два шага. На квартирной двери тоже английский замок, даже не щелкнет. Осторожно вставил ключ, повернул. Ай-яй-яй, а ещё кассир... Ну что стоило опустить защелку? Глядишь, на несколько секунд дольше пожила бы...