Хазарин Андрей. Союз обворованных

   - Аська, не прикидывайся дурой. Прекрасно понимаешь, речь идет о жизни и смерти. Сначала этой Натальи, а потом нашей. Пусть во вторую очередь, но для меня и это слишком рано. Я, между прочим, только жить начинаю, женился недавно...
   - Ага. Ну ладно, так что ты напросчитывал?
   - Нужно сделать копии. Заверить нотариально. Оригиналы немедленно вернуть Наташе, велеть молчать - мол, я дурочка с переулочка, ничего не знаю, ни о чем не догадываюсь, - и отдать этот взрывчатый пакет Гарику по первому требованию... А Слону и заверенных копий с головой хватит, чтобы с Лаврентьева снять три шкуры. Или снять лаврентьевскую кандидатуру...
   - Или ещё для какого доброго дела...
   - Или, - угрюмо согласился Димка.
   - Копии, говоришь? Так чего тут мудрить, в двух кварталах от нас частный нотариус сидит. Пять минут - и дело в шляпе.
   - А потом к частному нотариусу приходит человек с ружьем и спрашивает: "Ты заверял?" - "Я заверял". - "А кто бумажки приносил?" Тут мы и выплывем.
   - И пополним ряды ангелов в раю... - задумчиво пробормотала я.
   - Рядом с Наташей, - добавил он.
   - Ха! - ужасно мне понравилось когда-то словечко доцента Школьника. Теперь я его тулила везде, где только можно. - А ты попроси нотариуса у дяденьки Слона! Пусть к нему приходит человек с ружьем!
   - Вот и я так подумал... И уже позвонил Слону, и нотариус скоро прибудет...
   Ты смотри, осмелел, слово "Слон" уже не боится произносить! Впрочем, разговор у нас вполне лояльный, ни слова против любимого плантатора...
   - Отлично, мой господин. А я могу пойти погулять со всеми своими запоздалыми измышлениями.
   - Не прибедняйся, моя госпожа. Просто ты измышляла чуть-чуть в другую сторону...
   Какой деликатный! А сам только что дурой обзывал!
   - А сейчас давай думать вместе, пока этот пакетик у нас в руках. Я обнаружил в папке не только расписки...
   На Димкином столе царил привычный кавардак, но папка пока ещё была видна, и бумаги в ней ещё лежали. Я сразу начала копаться... Сначала попадались только расписки: на разных листках, написанные разными почерками, уже чуточку выцветшие.
   Ниже пошли другие документы. Устав, учредительный договор, ещё какие-то солидные бумаги. Штатное расписание, например... Штатное?! Компании "Лигинвест"?! А я когда-то подумала, что в кадры этой лавочки уже никто никогда не сможет заглянуть...
   Начала читать. Но ничего такого, особо взрывоопасного, не нашла... Устав как устав...
   А это что? А-а, черновик устава. Распечатанный на принтере бланк, в пустых местах вписано от руки. Название фирмы, реквизиты... Что-то вычеркнуто, особенно в разделе "Виды деятельности". Уставной фонд, директор...
   Я небрежно пролистала до конца, хотела уже положить на место, и вдруг заметила внизу строчку, которой не было в чистовике:
   "Составил юрист Г. И. Мироненко".
   Это какой такой юрист Мироненко?! Неужели тот самый, которого в "СООБе" убили?!
   Так что, выходит, Мироненко занимался регистрацией "Лигинвеста"? Готовил все документы? Может, ещё и с Лаврентьевым был знаком?
   А потом возник "СООБ", объявил крестовый поход против трастов, значит, и против "Лигинвеста"... И в "СООБе" нашел себе постоянную работу юрист Г. И. Мироненко... И тут же кто-то устроил перестрелку, в которой вышеупомянутый юрист погиб от "шальной пули"...
   А прозорливый Димка как-то похвалил меня, когда я сказала, что разгадку той дурацкой перестрелки надо искать среди пострадавших...
   Так что это получается - вот так, под обложкой старого устава, я нашла убийцу?!
   - Ди-имыч!!!
   Я завопила так, что Димка дернулся и уронил сигарету.
   - Ты чего?
   Я ткнула пальцем в ту самую строчку.
   Дима аккуратно отвел мою руку в сторону, прочитал, поднял с пола сигарету, затянулся и только потом ответил:
   - Да-а-а...
   - Так что получается, Слон-то, значит, и так все знал? И все эти расписки, которые говорят, что Лаврентьев - хозяин "Лигинвеста", ему на фиг не нужны?
   Димка задумчиво присел на подоконник, снова затянулся.
   - Неясно, Ася. Расписки в любом случае нужны, это документальное подтверждение. Без них ничего не докажешь, а Слону ведь надо именно доказать - суду доказать, что преступник - Лаврентьев. А кроме того...
   Он рассеянно стряхнул пепел в горшок с геранью, перешедший к нам по наследству от Резников, и уставился в темноту за окном параллельными глазами.
   - Думаю... - наконец заговорил он, - думаю, Мироненко не знал Лаврентьева. Иначе он давно все выложил бы Слону...
   - Ну, - дернулась я, - совершенно не обязательно! Может, он был порядочный, чужих секретов не разбалтывал. Существует же какая-то профессиональная этика!
   Димка горько усмехнулся, погладил меня по голове.
   - Тайна исповеди? Благородный нотариус, немой как могила? Увы, Асище, это тебе не девятнадцатый век. На смену этике давно пришла прагматика. Все он рассказал бы. А Слон бы его упрятал за семь дверей и семнадцать замков, уж не выставил бы такого свидетеля под пули...
   - Так за что же его?..
   - А во избежание. Знал - не знал, рассказал - не рассказал... Теперь-то он точно ничего не расскажет.
   Я сморщилась, потерла виски:
   - Дима!.. Но как же так - ни за что, для перестраховки, на всякий случай...
   Димка вздохнул:
   - Ась, все мы дети своего века. Учи новейшую историю, пока снова не появились канонические учебники, утвержденные идеологическим отделом какого-нибудь ЦК какой-нибудь партии...
   И пропел из старой бардовской песенки:
   "И несколько мильонов просто так,
   на всякий случай..."
   Глава 42
   Дураида
   - -
   "Лучше б я ни к кому не ходила, - думала Карина. - Только Наташа и повела себя как человек. Верка выгнала, спасибо, что без скандала. А эта придурочная Ираида ещё и драться полезла, попыталась отчет отобрать. Только пощечина её и успокоила. А так и читать бы не стала... И все равно, меня же ещё обозвала! Идиотка скандальная! И что только в ней Гарик нашел?"
   Карина уже доехала до работы и теперь с облегчением поднималась на свой третий этаж.
   "Слава Богу! Всех обзвонила, всех обежала... Как они себя теперь вести будут - уже не мое дело. Про Катю я все знаю, про Веру - тоже. Ну и про себя, понятно. Значит, теперь наш ненаглядный уже без трех баб точно остался... А может, и больше..."
   Карина сняла шубку и прошла на свое место. На часах было ровно два. Рабочий день начался. А мысли обо всем постороннем вылетят из головы после первого же звонка. Она была этому рада.
   * * *
   А вот Ираида совсем была не рада тому, что поговорила с Кариной. Она просто кипела от возмущения. У неё в голове не укладывалось, что её единственный, обожаемый Гарик оказался совсем не таким, как она представляла.
   Теперь она вспоминала эти несколько лет с ним и видела, где и как он ей врал. И как он пытался увернуться от прямого разговора, как сразу отрезал: "Так, отпуск планируй сама. У меня семья - и я пока должен соблюдать видимость нормальных отношений. Вот потом..."
   Она-то уже давно напланировала массу событий, которыми будет наполнено это сладкое "потом". Только оно все не наступало и не наступало. Но Ираида четко знала, что надо ещё немножечко потерпеть... Сейчас она считала, что дотерпеть надо только до выборов, до конца апреля. А там... А там, когда его выберут, он уже сможет делать, что хочет. Вот тогда он бросит опостылевшую жену и переедет к ней. Она уже и подарок приготовила к этому знаменательному событию.
   А если не выберут, то все равно хорошо. Для нее, Ираиды. Ведь только она сможет утешить такого замечательного человека, как Гарик. Только ей понятен будет истинный размер обиды, которую нечуткая область нанесет Гарику, если откажет ему в выборе. И вот тогда её ненаглядный сможет освободиться от имиджа идеального семьянина и поймет, как много значит сочувствие и поддержка такой женщины, как Ираида.
   А теперь, выходит, на всем этом можно поставить жирный крест?! И на всех планах, и на всех надеждах!
   "Вот гад! Это ж надо так чувства предать! Кандидат вонючий! Права Карина, тысячу раз права - надо ему отомстить, обязательно!"
   Ираида немного подумала и решила, что мстить успеется. Нет, сейчас надо поставить вопрос ребром. Раз дела обстоят так, как рассказала Карина, то пусть Гарик сам все подтвердит. И пусть прямо сейчас делает выбор. И такой, как надо! Иначе можно ему напомнить, что у женщины главное оружие не только слабость. Что есть и ещё всякие-разные способы - например, можно прямо на телевидение пойти и всем рассказать, какой на самом деле человек Гарик... Игорь Лаврентьев, пусть тогда весь город узнает, что на самом деле значит "экологическая чистота ячейки общества"!
   Надо ему немедленно позвонить!
   У-у, мать его! А как звонить-то, он же телефона не давал! Да он и фамилии своей не говорил, если б не выборы, так до сих пор и не знала бы!.. А ничего, теперь - дело другое, теперь ты не Мистер Икс, теперь все известно - и фамилия, и отчество, и где работает... Ничего, теперь не спрячешься!
   Она кинулась к телефону и настучала по кнопкам номер закадычной подружки, секретарши в районной налоговой инспекции.
   - Элеонора! Это я! Слушай, у тебя "Золотые страницы" есть? Надо срочно найти номер фирмы... АО "Мак"!
   - А-а, Ирка... Ты сейчас положи трубку, я жду звонка по межгороду, из столицы, я тебе перезвоню!
   Ираида сама не знала, как выдержала эти двадцать минут. Сердце колотилось, в голове давило так, что глаза наружу лезли.
   Наконец затрезвонило.
   - Ирка, нашла я тебе! Только это оказалось не в городе, а в Дальнем Куте. Ну, я на всякий случай перезвонила Марийке в областную, у них-то все-все данные, и оказалось, что есть ещё городской номер. Пиши!..
   Ираида записала, отпила глоток кофе, обтерла губы рукой и набрала городской номер. После второго звонка ответил знакомый голос, и тогда она закричала:
   - Это я, Ираида! Мне нужно срочно с тобой поговорить! Обязательно сегодня, и побыстрее. Я не могу ждать!..
   Ох, как ей хотелось выложить все немедленно! Но она сдержалась - надо в лицо, чтобы глаза его брехливые видеть...
   Но Гарик в беседы вступать не стал. Сухо, на себя непохоже, бросил: "Через полчаса. Кафе "Лютня", в начале Грушевской. У меня будет двадцать минут", - и отключился.
   "Вот говнюк! Даже разговаривать со мной не захотел! И время отмерил двадцать минут! Как в душу плюнул! Ну гад, я ж тебе покажу!"
   Она начала торопливо собираться - до центра ещё доехать надо. А ещё у начальства отпроситься, а ещё подкраситься...
   * * *
   Как ни торопилась, но на свидание все равно опоздала. Самую малость минут десять. Гарик уже ждал её за столиком в кафе и заметно нервничал. Похоже, она и в самом деле оторвала его от каких-то дел. Но сейчас Ираиде плевать было на чьи-то там дела.
   - Здравствуй, Гаричек!
   Ираида потянулась поцеловать его, но Гарик вежливо отклонился.
   - Здравствуй. Извини, ты в помаде, а у меня ещё одна важная встреча. Кстати, ты опоздала.
   - Прости, Гаричек, у меня же нет машины, я же на метро добиралась... Вот если бы ты за мной заехал, мы бы ко мне поехали. И никуда бы не опоздали... Поехали ко мне, а, Гаричек?
   Гарик посмотрел как-то странно, и Ираида почуяла, что он сейчас начнет на неё злиться. Возможно, даже накричит. Значит, надо напасть первой, пока он морально не подготовился.
   - Ида, у меня очень мало времени. Что случилось? Только покороче.
   Гарик только ещё рот открыл, а Ираида уже завелась. Она готова была к любым словам.
   - Ах, покороче?!
   Вовсе она не собиралась покороче. Наоборот, подлиннее и погромче. В полный голос, с любимыми матюками. А без них что за разговор по душам?
   И где-то на заднем плане промелькнула мысль: "Жалко, что народу в кафе немного! Он, подлец, специально такое выбрал! Стыдится, гад, со мной в приличном месте показаться!"
   Это было совсем несправедливо, но соображения справедливости волновали сейчас Ираиду меньше всего.
   - Покороче тебе, гаду, да?! - она немного повысила голос. - Тогда сейчас же, немедленно, решай - или ты сегодня же переезжаешь ко мне, или я про тебя, про всех твоих баб, про все твои дела подлючие поеду на телевидение рассказывать!
   - Ида, милая, о чем ты? - Лаврентьев непритворно удивился.
   Да и как тут было не удивиться такому резкому переходу. Только что "сюсю-мусю" и вдруг такое, да почти орет...
   - Я о том, поганец ты этакий, что нас, милых, у тебя пятеро! А ты, дерьмо собачье, нам всем голову морочишь, по клубам-театрам возишь, а сам как сыр в масле катаешься! Да если в городе узнают об этом, такой скандал будет! Ни фига себе кандидат, борец, видите ли, за здоровую семью! Кобель вонючий!
   - Ида, что ты, опомнись, каких "милых"? Одна ты у меня такая, одна-единственная... И вообще, здесь совсем не место для подобных разговоров. Успокойся, я к тебе вечером приеду, там и поговорим.
   - Вот что, дорогой товарищ, никаких "вечером"! Я про тебя все до копеечки знаю. Про всех твоих баб, про всю подлость твою. Если ты завтра вечером не переедешь ко мне, то послезавтра о твоих художествах кобелиных весь город узнает, все до последнего о тебе по телевизору расскажу - это я тебе твердо обещаю! И чем раньше ты приедешь ко мне, тем быстрее я про всех остальных забуду. И про сегодняшний разговор. Так что выбирай. А сегодня... сегодня можешь ко мне не приезжать! Я тебе даю время на размышления до завтра!
   Ираида как начала говорить стоя, так и не присела. Мощным бюстом, которого даже шуба скрыть не могла, она притискивала Гарика к стене.
   Ему было стыдно и неловко, этот натиск, обычно так возбуждавший его, сейчас унижал и подавлял. Он выслушал её ультиматум, но в ответ не произнес ни слова. Сейчас говорить бессмысленно, пусть проорется...
   Конечно, угрозы Ираиды можно всерьез не принимать, руки коротки. И вообще, любая баба хоть раз в жизни устраивает скандал своему любовнику, подумаешь... Но на людях зачем орать? И почему она говорит "пятеро"? Откуда узнала? Клубы-театры, говорит... Неужели в самом деле знает?
   Игорь Константинович привстал и почти насильно усадил Ираиду напротив себя.
   - Девочка моя, не кричи, успокойся. Хочешь соку? Попей! А теперь давай спокойненько, расскажи мне все...
   "Ах, тебе, козлу, рассказать все?! Не на такую напал! И про девчонок надо молчать. Не выдавать Каринку... Хотя чего мне про них думать? Я про себя должна думать, про свое счастье. А кто мне рассказал, зачем - этого ты от меня не добьешься!" - все это промелькнуло в голове у Ираиды, пока она пила сок.
   - Ну ладно, спокойненько, так спокойненько... А хочешь все пожалуйста! Я все узнала!..
   * * *
   Ежевечерняя программа канала "Саймон" называлась просто и без затей "Криминальная минута", хотя растягивалась, как правило, на добрые десять минут. Среди победных рапортов о поимке одного-двух бандюг там рассказывали, кого нашли на улице, и приглашали опознать труп по телефону. А внешний вид трупа, обычно весьма неаппетитный, демонстрировался, пока голос за кадром читал номера телефонов. После неизвестных трупов рассказывали о мертвецах, которых уже опознали. Потом скороговоркой перечислялись квартирные кражи, грабежи на улицах, а уж потом, на закуску, предлагались сюжеты о гражданах, сбитых автомобилями, желательно насмерть. Перееханные руки-ноги волновали "Криминальную минуту" в меньшей степени.
   Программа подходила к концу.
   - И наконец, последний на сегодня сюжет. Утром, около половины девятого, на улице Полтавской вблизи пересечения с Целинной неизвестный автомобиль сбил женщину. С места происшествия водитель скрылся. Личность погибшей установлена - это Ираида Николаевна Безвесильная тридцати одного года, проживавшая неподалеку от места происшествия. Судя по всему, она торопилась на остановку троллейбуса, нарушила правила дорожного движения, что и привело к трагедии. В нескольких шагах от места событий оказался свидетель, который сообщил, что запомнил машину, сбившую женщину. Это был черный автомобиль "жигули". По словам свидетеля - то ли седьмой, то ли пятой модели. Точнее разглядеть не удалось...
   * * *
   - Алло, Вадим Андреич! Это Андрей. Вы сейчас "Криминальную минуту" смотрели? Нет? Тогда так. Сегодня утром черный "жигуль" - семерка или пятерка - сбил одну из тех, пятерых, которые по Лаврентьеву у нас проходят...
   * * *
   - Алло, алло! Карина? Карина, это Анна Георгиевна... Да-да, хорошо, что узнала... Карина, у меня плохая новость. Сегодня утром машина сбила Ираиду Безвесильную... Насмерть. Машина - черные "жигули"... Что? Ты же говорила, "фольксваген", красная "девятка"... Ах, вот как... Тогда обязательно, слышишь, обязательно, обзвони всех девочек... На звонки Гарика не реагируй, лучше к телефону вообще не подходи. Работа? Какая может быть работа?! Ну тогда хотя бы соблюдай осторожность. Одна на улицу не выходи!.. Спутника, спутницу, кого угодно, только обязательно иди с кем-нибудь! Да, Кате позвони сейчас же. И остальным. Сейчас же!..
   * * *
   - Димыч! Надо срочно звонить Слону! Тут такое началось... Вляпались девки!...
   - Ася, давай помедленнее...
   - Тогда вспомни, тебе ж только что Андрюха все рассказал... Ираиду... Ну, ты её ещё Дураидой назвал... сбила какая машина?
   - Черные "жигули", пятерка или семерка...
   - Вот! Степка в телевизоре про стрельбу на Хазарской что говорил? Какие там машины были?
   - Два "жигуленка", один темный...
   - Ага... А ещё мне только что Карина сказала, что Гарик как-то вез её на концерт в черных "жигулях"!
   - Асенька, это простое совпадение. Черных "жигулей" хоть пруд пруди.
   - Да? А тогда вспомни, какая машина за нами по Дальнему Куту ездила!
   - "Тоёта".
   - А до того?
   - А, днем... Черные "жигули", пятерка или...
   - Во-во! Так, звони Слону!
   - Ась, ты чего так вскинулась? А то раньше не знала, что такое Лаврентьев...
   - Раньше я, дорогой мой, знала, что это такой же вор и жулик, как Слон. Ну, может, масштаб деятельности другой... А теперь я знаю, что он запросто переступит через кровь и не поморщится. Раньше я думала, что он ничем не лучше Слона. И потому не нервничала из-за всех этих бабских разборок. А теперь знаю, что он намного хуже Слона. Потому что тот обороняется в крайних случаях, а этот убивает, как семечки щелкает! Лаврентьев - убийца и зверь распоследний. Так что пусть с убийцей специалисты по убийцам разбираются!
   * * *
   - Дмитрий Николаевич, добрый вечер. Дубов вас беспокоит. Я прошу прощения за столь неурочный звонок, но, к моему искреннему сожалению, обстоятельства лишают нас с вами вполне заслуженного отдыха. Не могли бы вы уделить мне время сегодня вечером?.. Что ж, я понимаю... Хорошо... Буду. Значит, через полтора часа... В таком случае, всего доброго, до встречи...
   Глава 43
   Должок!
   -
   С утра Игорь Константинович был не в духе. Когда жена за завтраком попыталась завести разговор о предстоящих Лешиных оценках за третью четверть, буркнул что-то невразумительное, прибавил громкости в телевизоре и отгородился газетой. После завтрака оделся, быстрее обычного причесался, сказал: "Я на стройке" и отбыл, с привычной небрежностью чмокнув жену где-то возле уха.
   Поставил "джип" перед крыльцом, заглянул в кабинет, бросил дипломат, спросил у Светочки, нет ли чего срочного, мимоходом провел пальцами по пышной груди, чуть приподнял, словно пробуя на вес, но не задержался, а отправился в гараж.
   Черная "семерка", снова с родными номерами, стояла на канаве раздетая - без крыльев и дверей. Маленький квадратный дядя Степа, шевеля прокуренными усами, рявкнул:
   - С осени надо было мастику обновлять, а не к весне, когда железо уже прогнило до дыр!
   - Машина, Гнатюк, нужна, чтоб на ней ездить, а не чтоб железо сохранять! Ваше дело - чинить, мое - решать, когда чинить!
   Прошел в конторку, раскрыл книгу регистрации техобслуживаний, убедился, что записи сделаны как надо, "семерка" стоит в ремонте аж с двадцать восьмого февраля.
   Вернулся в кабинет, по дороге захватив у Светланы записи звонков. Перезвонил по двум местным номерам, со Сбербанком переговорил к обоюдному удовольствию, а Глущенко на месте не оказалось, убыл в областное управление - видно, о том и хотел доложиться. Еще позвонил по сотовому в город, но Батюха коротко сказал, что занят и перезвонит.
   Игорь Константинович недовольно поморщился, снова вышел, совершил утренний обход стройки, перемолвился парой слов с прорабом, выругал, почему до сих пор не отремонтировали гусеничный кран, и решил, что можно ехать в город. Снова вернулся в офис, с отвращением сбросил выпачканные глиной сапоги, переоделся в приличный костюм, надел австрийские туфли и почувствовал себя человеком. Проверил по блокнотику график - сегодня его ждала в восемнадцать Карина. С сожалением подумал, что придется искать кого-то вместо Ираиды, и ощутил на миг чувство потери - все-таки будет не хватать этого мягкого, пышного тела... Боже, какой она дурой оказалась!..
   Открыл дверь в приемную, Светочка тут же вскочила с готовностью, но Игорь Константинович жестом велел ей сидеть, приказал подать "короллу" с водителем, подождал, пока она вызвала Шульгу по громкой связи и выключила микрофон, сообщил, что уезжает в город и, как обычно, велел тех, кто в списке отмечен птичкой, переадресовывать к нему на мобильник, а с остальными - коротко: кто звонил, что передать...
   Ради календарной весны уже пару дней проглядывало солнышко, дорогу подсушило, и Шульц гнал ходко. Игорь Константинович просмотрел несколько бумаг, а потом придремал. Ночами ему зачастую не удавалось выспаться, и он привык добирать при каждом удобном случае, благо путь до города и обратно занимал часа два - не так из-за дальности, как из-за узкой и плохо содержащейся дороги. После германских автобанов, выстроенных ещё при Гитлере, Лаврентьев на родимые дороги не мог смотреть без отвращения.
   Городской офис Лаврентьева располагался в арендованном одноэтажном домике, во дворе, и снаружи имел самый непрезентабельный вид. Зато место было хорошее, в центральной части Чураева, совсем рядом с Областным УВД разделял их только сквер с декоративным бассейном, известным среди горожан под названием "восьмерка", да два узких проезда, и сейчас, когда деревья стояли голые, "серый домик" отлично просматривался.
   "Королла" свернула во двор, и Лаврентьев недовольно нахмурился. Прямо у дверей офиса торчала "эмка" Сивкова. Юрка, как звал его весь город, был из породы "уличных брокеров", то есть не имел легальной фирмы, но деньгами ворочал приличными для своей весовой категории. На "эмке" он разъезжал в пику более солидным коллегам, которые признавали только иномарки. Положим, на антикварном автомобиле у него стоял движок от тридцать первой "Волги", и подвеска тоже, хитро переделанная и приспособленная, но зато кузов был родной, сто раз рихтованный и латанный, с подножками, с запаской снаружи, над задним бампером.
   Лаврентьев выбрался из "короллы", открыл ключом дверь офиса. Сивков ввалился следом.
   Игорь Константинович прошел в кабинет, повесил пальто на плечики в шкафу, сел в кресло и только тогда сказал:
   - Привет, Юрик! С чем пришел?
   - Это как же "с чем"? Сколько можно за нос водить? Ты долг собираешься отдавать, или мне на тебя людей выпускать?
   * * *
   Ишь как отвалилась челюсть у Лаврентьева! От такой наглянки у самого отвалилась бы, но Слон велел ничего не бояться и переть буром. Не то сейчас время, не станет Лаврик пускать в ход силу и на громкий скандал не пойдет. Кандидат, ити его мать! Ему теперь себя блюсти надо, как просватанной девке. Это потом, после выборов, чем бы ни кончились те выборы, он сможет за все отыграться, но до той поры ещё дожить надо, как раз такими словами Слон и сказал, а когда Слон такими словами говорит, умные люди слушают и догадываются. Ладно, то их дела, а пока отчего не разыграть комедию? Даже забавно...
   * * *
   - Какой должок? - Игорь Константинович недоуменно свел брови. - Что-то ты, Юрик, чудишь...
   - Гарик, ты мне тут только не строй из себя склероз! Или пятьдесят тысяч долларов США - это для тебя такой пустяк, что и помнить не стоит, не то что возвращать? Плюс сложные проценты - а? - Он выхватил из кармана ксерокопию расписки и помахал в воздухе.
   У Лаврентьева сжались челюсти, проступили желваки.
   - Господин Сивков! По-моему, замечание о склерозе - не по адресу. Ваш заем... - он вытащил из кармана блокнотик, раскрыл в конце и быстро сориентировался в шифрованных записях, - ...со всеми оставшимися процентами был вам полностью возвращен двенадцатого октября 1994 года. Под расписку, между прочим, которую вы подписали в присутствии двух свидетелей.
   Сивков захлопал глазами:
   - Гарик, ну брось ты со мной разговаривать на басах... Это ж уже совсем беспредел какой-то получается, я тебе как другу, под ерундовые восемь процентов месячных, и ты проценты честно платил, бля буду, но потом, когда прикрыл лавочку, сразу шкуру сменил, и не найдешь тебя, и не поймаешь... Поимей совесть, для меня полсотни косых - это серьезная сумма, у меня бизнес шатается. Проценты - хрен с ними, ещё подожду, но вклад мой отдай, слышь, Гарик?
   И такой поворот разговора, от наглого наезда к шакальей униженности, тоже Слон присоветовал, даже репетировал, показывал, как надо. А теперь чуть-чуть выставить зубы:
   - Ну что мне, боевиков на тебя насылать? Так не поднимается рука, столько ж лет корешили, не, правда, ну фиг с ними, с процентами, отдай пока пятьдесят тысяч! А если не боевиков, то могу в суд подать, у меня ж не только ксерокопия, у меня и оригинал твоей расписки в надежной заначке лежит, только совесть не позволяет, тебе ж сейчас такой суд - как серпом по пальцам, ну давай все по-людски, по-хорошему сделаем...
   Лаврентьев хмурился все сильнее:
   - Юрик... Какой оригинал? Ты же мне его отдал, когда деньги забирал! Или ты какую-то хитрую игру затеял...
   - Да какую игру?! Сука буду, меня ж черные за жопу взяли, мне сейчас хоть умри, а я ведь тебя не дергал, молчал, сколько мог, понимал, тебе сейчас и такая малость нужна...