Страница:
– Может, мне лучше уехать, Бекки? Пора собираться домой.
Девушка отвернулась, так что Колту оставалось только гадать, что она думает.
– Да, по-моему, так будет лучше. И тетя Кэнди сегодня жаловалась, что ты уж слишком надолго здесь задержался. Она обещала прислать тебе длинный счет за виски. Я успокоила ее, сказала, что ты за все заплатишь. Надеюсь, не ошиблась.
Колт не верил собственным ушам. В первый раз Бекки перестала быть той нежной, прелестной, как ангел, девушкой, от которой он был без ума. Сейчас она говорила с ним сухо и неприязненно, словно с совершенно чужим человеком. Что произошло? И как он раньше мог не замечать в ней этой жесткости?
Прежде чем он сообразил, что ответить, Бекки вылетела из комнаты, раздраженно хлопнув дверью.
Колт поспешно оделся. Собрался он быстро, так как вещей у него было немного. Покончив с этим, он пошел искать Кэнди и обнаружил ее внизу, в гостиной, где она составляла букет из своих любимых страусовых перьев.
– Я уезжаю, – коротко сказал Колт. – Спасибо, что позволили остановиться в вашем доме. Пришлите мне едет, и я немедленно оплачу его.
Она даже не взглянула на него, небрежно бросив:
– Пяти сотен будет вполне достаточно.
Колт подумал, не сошла ли она с ума, требуя такие деньги, но предпочел промолчать. В дверях он остановился и вдруг сказал:
– Позаботьтесь о Бекки. Я бы хотел время от времени видеть ее.
Кэнди промолчала, так и не обернувшись.
И пока Колт, не обращая внимания ни на пыль, ни на палящее солнце, шел вниз по улице, он все ломал голову, не понимая, что же в конце концов произошло. Проклятие, жаль, что у него не хватило терпения. Возможно, это потому, что он в этом отношении пошел в отца – ненавидел что-либо обсуждать. Обычно он просто высказывал свое мнение и, если кто-то не соглашался, почитал за лучшее не спорить. Но он обязан был поговорить с Бекки. Ведь если бы он смог в свое время договориться с Шарлин, может быть, она и была бы сейчас жива.
Дважды по дороге на конюшню Колт в нерешительности останавливался, желая вернуться. Ему страшно не хотелось расставаться с Бекки, тем более так. Но как ее убедить? Что еще сказать – что она ему нравится, что он без ума от нее? Может быть, в один прекрасный день это чувство и превратится в любовь, но пока этого нет. И он не может брать на себя никаких обещаний, если не будет твердо уверен, что сможет сдержать их. А сейчас лучше вернуться домой, он отсутствовал достаточно долго, и дел, наверное, скопилось немало, это поможет ему отвлечься.
У Колта при себе не было денег, и ему пришлось пообещать хозяину конюшни, что пришлет их из дома, вместе с платой для Кэнди. Парень молча кивнул. Все в Голконде прекрасно знали, кто такой Колт.
Оседлав лошадь, Колт вывел ее из конюшни и зажмурился от слепящих лучей солнца. До Силвер-Бьют было не близко и следовало захватить в дорогу хоть немного еды, поэтому Колт завернул в небольшой магазин неподалеку.
Купив мешок сухарей и увесистый окорок, он обратился к хозяину:
– Знаете меня?
– Угу, – тот кивнул, – молодой Колтрейн. Возвращаетесь к себе в Силвер-Бьют?
Колт объяснил, почему не может заплатить наличными.
– Нет проблем. Будете отсылать деньги для Кэнди, приложите к ним и то, что должны мне. Она позаботится, чтобы я их получил, – понимающе подмигнул Колту хозяин и ухмыльнулся, показав два ряда кривых зубов. – Тут такое сплошь и рядом бывает. Мужчины каждый вечер просаживают у нее кучу денег, а потом приходится их высылать. И никто еще не пытался ее обмануть. Наша Кэнди дружит с шерифом, а он уж всегда позаботится, чтобы его приятельница сполна получила свои денежки.
– Не беспокойтесь, она получит деньги, – сказал Колт.
Конечно, он мог бы объяснить, что задолжал Кэнди просто за комнату и уход, а вовсе не за «особые услуги», но, как обычно, он счел ниже своего достоинства что-либо объяснять.
Забрав покупки, он вышел из магазина, не обратив ни малейшего внимания на какого-то человечка, который стоял неподалеку, но тот вдруг окликнул его. Колт с удивлением оглянулся.
– Никак домой собрался, а, Колтрейн?
Колт молча кивнул и уже было хотел пройти мимо, но тот вдруг снова заговорил:
– Вот наши парни порадуются, что ты убрался из города. А то стали поговаривать, что ты у Кэнди в любимчиках ходишь!
Колт замер. Внимательно приглядевшись, он заметил радостный блеск в глазах незнакомца и угрюмо буркнул:
– Ты ошибся, приятель.
Человек поежился, заметив, что лицо Колта потемнело от гнева, и попытался объясниться, стараясь не показать, как ему страшно;
– Да нет, все в порядке. Я просто слышал, как наши ребята жаловались в сапуне, что никак не могут побаловаться с Беллой, так как ты, дескать, «купил девчонку для себя».
– Не знаю я никакой Беллы, – бросил Колт, – а с кем я был – не ваше дело.
Он повернулся, чтобы уйти.
Человечек заколебался – он слегка побаивался того, что могло случиться, но, с другой стороны, пока что все шло нормально.
– Эй! – окликнул он Колта, и голос его слегка дрогнул. – А может быть, ты знаешь Бекки, племянницу Кэнди?
Колт в два прыжка оказался возле него и нанес страшный удар в челюсть. Последнее, что почувствовал незнакомец, прежде чем его поглотила темнота, было сожаление, что он взялся исполнить поручение Кэнди. Вряд ли обещанная сумма стоила того, чтобы так рисковать.
Обезумев от гнева, Колт кинулся к лошади и, вскочив в седло, галопом помчался домой, будто сам дьявол гнался за ним по пятам.
И в глубине души он с ужасающей отчетливостью понял, что этот подонок наверняка сказал правду.
Бекки, Белла.
Припав к лошади, Колт молча стиснул зубы.
Женщина опять сыграла с ним злую шутку. А он оказался в дураках.
Удобно расположившись перед туалетным столиком в кресле, обитом розовым бархатом, Бриана подняла глаза и встретила в зеркале разъяренный взгляд Гевина. Она ответила ему тем же.
– Ты, маленькая попрошайка! – прошипел он. – Интересно, где бы ты была сейчас без меня?! Копалась бы в канаве или раздвигала ноги перед каждым, кто пожелал бы заплатить за то, что Дирк Холлистер надеялся взять даром! Если не ошибаюсь, ты именно в этом попыталась обвинить парня?
Вскочив как ужаленная, Бриана закричала ему в лицо:
– Дирк действительно пытался изнасиловать меня! Мне нет дела до того, что он наговорил тебе. Этот человек – чудовище, и я хочу, чтобы он немедленно убрался отсюда! И почему, скажи на милость, ты вдруг взялся защищать его? – Бриана едва перевела дух. – А что касается того, где бы я могла быть сейчас, то попытайся-ка припомнить, где бы ты сам мог быть?!
Если бы не я, у тебя не было бы ни единого шанса наложить лапу на ту половину денег, что принадлежит Дани! Так что нечего вести себя так, словно ты делаешь мне одолжение, Гевин. По-моему, все обстоит как раз наоборот. Я ведь тоже кое-что о тебе знаю!
Его глаза превратились в две ледяные щелочки. Подскочив к Бриане, Гевин бешено схватил ее и сдавил обеими руками горло. Она яростно защищалась, царапаясь, как дикая кошка, но Гевин сильнее сжал пальцы, так что Бриана начала задыхаться.
– Замолчи, слышишь? Я зашел слишком далеко, чтобы позволить тебе спутать мне карты! Только попробуй, и, Бог свидетель, я придушу тебя не задумываясь! И уж позабочусь о том, чтобы твой калека-братец последовал за тобой, когда вернусь во Францию.
Он с силой тряхнул ее и заметил, как помутнели глаза девушки, но не отпустил ее.
– И не вздумай хоть слово кому-нибудь сказать о том, что произошло между тобой и Холлистером. Мне нужно, чтобы он оставался на ранчо, а ты, милая, будешь поступать, как я велю! Сделаешь все, чтобы наше маленькое предприятие удалось. Попробуй только пикнуть, и тебе конец.
Гевин резко разжал руки, и Бриана, не удержавшись на ногах, рухнула на пол. Стоя над ее неподвижным телом, Мейсон жестко сказал:
– И еще запомни: одно мое слово – и твой братец снова окажется в той самой больнице для бедняков, откуда я его вытащил. А уж там он долго не протянет!
В моей власти, – с жестокой усмешкой продолжал он, – отдать тебя Холлистеру побаловаться, – конечно, после того. как сам всласть потешусь с тобой!
Шатаясь, Бриана с трудом поднялась. И, взглянув на нее, Гевин заметил, что в ее прекрасных ореховых глазах тлеющими угольками горела ненависть. Горло мучительно саднило, голова раскалывалась от боли, и Бриана думала лишь о том, чтобы не разрыдаться, не доставить этого удовольствия своему мучителю.
Гевин презрительно ухмыльнулся:
– Сбегай принеси мне бренди. А когда вернешься, поговорим о предстоящих событиях.
А когда Бриана вернулась с бокалом бренди, Гевин сидел, удобно развалившись, на диване. Забрав из ее рук бокал, он потянул девушку за руку, усадив рядом, и покровительственно улыбнулся:
– Не стоит ссориться, дорогая моя девочка. Если бы не твой тяжелый характер, у нас могли бы быть прекрасные отношения. И уж совсем не стоит волноваться из-за Холлистера, он больше не побеспокоит тебя! – Он успокаивающе похлопал ее по плечу. – Пусть только попробует – будет иметь дело со мной.
Ну а теперь, – продолжал он, сделав маленький глоток и смакуя чудесный напиток, – давай поговорим о более приятных вещах – например, о приеме, который тебе следует устроить, чтобы познакомиться со здешним обществом.
И Гевин рассказал, что миссис Боуден, несмотря на то что семья все еще в трауре, была настолько любезна, что составила для нее список людей, которых обязательно следует пригласить.
– Она сама с удовольствием пришла бы, – добавил он, – но, к сожалению, пока это невозможно. Тебе придется навестить ее. Бри… Дани. Она и ее муж могут стать нашими покровителями. Кроме того, было бы неплохо, если бы тебя почаще видели в городе.
Бриана удивленно смотрела на Мейсона:
– Но ведь ты получил все необходимые сведения из банка. Так почему бы теперь просто не потребовать принадлежащие Дани деньги и не уехать домой?
– Ты опять испытываешь мое терпение, дорогая. Мы уедем, когда я решу, что для этого настало время. И честно говоря, у меня чешутся руки проучить тебя за излишнее любопытство. Если бы не предстоящий прием, я задал бы тебе трепку. И непременно сделаю это, если ты не возьмешься за ум.
Бриана кивнула, молясь про себя, чтобы Гевин не заметил, что она кипит от ярости. Девушка не сомневалась, что он способен избить ее до полусмерти.
Гевин продолжал строить планы по поводу предстоящего бала. Он не пропустил ни единой детали, проинструктировал ее, как она должна держаться, продумал даже фасон платья, которое Бриане следовало надеть. «Все должно пройти гладко», – строго предупредил он.
Не успел он уехать, как Бриана, сдернув с себя платье, переоделась в брюки и мужскую рубашку и кинулась к конюшне.
Седлая Белль, она вдруг вспомнила, что Гевин запретил ей покидать ранчо. Впрочем, нечего бояться, главное, что Гевин уехал, а другие ее не выдадут.
Она улыбалась, когда вывела Белль из конюшни навстречу ослепительному солнечному дню. Наконец-то она снова свободна, свежий, ароматный ветерок ласкает разгоряченное лицо – и она счастливо, беззаботно улыбнулась.
– Хорошая погодка, мисс Дани, как раз для прогулки верхом.
Кровь бросилась ей в лицо, когда Дирк Холлистер, бесшумно появившись из-за угла, преградил ей дорогу.
Нагло ухмыльнувшись ей в лицо, он чуть коснулся шляпы:
– Мне так приятно, что вы снова собрались прокатиться.
Мистер Мейсон перед отъездом предупредил, что вы, вероятно, так и поступите, едва он уедет. Он велел мне сопровождать вас. В конце концов, не можем же мы допустить, чтобы вы снова упали с лошади. Ну что, поехали?
Дрожа от ярости, Бриана отшатнулась от него, крепко сжав поводья.
– Посмей только дотронуться до меня, Дирк Холлистер, и я прикончу тебя!
Он только расхохотался, очень довольный собой.
– Ну что вы, мисс Дани, разве я могу обидеть вас?! Хозяину это не понравится. А если вы так уж против моего общества, ну что ж, я скажу ему об этом. Похоже, он не успел еще далеко уехать, я смогу догнать его и…
Задыхаясь от ужаса и отчаяния, Бриана резко повернулась и повела кобылу в конюшню. Гевин мог праздновать победу.
Глава 12
Девушка отвернулась, так что Колту оставалось только гадать, что она думает.
– Да, по-моему, так будет лучше. И тетя Кэнди сегодня жаловалась, что ты уж слишком надолго здесь задержался. Она обещала прислать тебе длинный счет за виски. Я успокоила ее, сказала, что ты за все заплатишь. Надеюсь, не ошиблась.
Колт не верил собственным ушам. В первый раз Бекки перестала быть той нежной, прелестной, как ангел, девушкой, от которой он был без ума. Сейчас она говорила с ним сухо и неприязненно, словно с совершенно чужим человеком. Что произошло? И как он раньше мог не замечать в ней этой жесткости?
Прежде чем он сообразил, что ответить, Бекки вылетела из комнаты, раздраженно хлопнув дверью.
Колт поспешно оделся. Собрался он быстро, так как вещей у него было немного. Покончив с этим, он пошел искать Кэнди и обнаружил ее внизу, в гостиной, где она составляла букет из своих любимых страусовых перьев.
– Я уезжаю, – коротко сказал Колт. – Спасибо, что позволили остановиться в вашем доме. Пришлите мне едет, и я немедленно оплачу его.
Она даже не взглянула на него, небрежно бросив:
– Пяти сотен будет вполне достаточно.
Колт подумал, не сошла ли она с ума, требуя такие деньги, но предпочел промолчать. В дверях он остановился и вдруг сказал:
– Позаботьтесь о Бекки. Я бы хотел время от времени видеть ее.
Кэнди промолчала, так и не обернувшись.
И пока Колт, не обращая внимания ни на пыль, ни на палящее солнце, шел вниз по улице, он все ломал голову, не понимая, что же в конце концов произошло. Проклятие, жаль, что у него не хватило терпения. Возможно, это потому, что он в этом отношении пошел в отца – ненавидел что-либо обсуждать. Обычно он просто высказывал свое мнение и, если кто-то не соглашался, почитал за лучшее не спорить. Но он обязан был поговорить с Бекки. Ведь если бы он смог в свое время договориться с Шарлин, может быть, она и была бы сейчас жива.
Дважды по дороге на конюшню Колт в нерешительности останавливался, желая вернуться. Ему страшно не хотелось расставаться с Бекки, тем более так. Но как ее убедить? Что еще сказать – что она ему нравится, что он без ума от нее? Может быть, в один прекрасный день это чувство и превратится в любовь, но пока этого нет. И он не может брать на себя никаких обещаний, если не будет твердо уверен, что сможет сдержать их. А сейчас лучше вернуться домой, он отсутствовал достаточно долго, и дел, наверное, скопилось немало, это поможет ему отвлечься.
У Колта при себе не было денег, и ему пришлось пообещать хозяину конюшни, что пришлет их из дома, вместе с платой для Кэнди. Парень молча кивнул. Все в Голконде прекрасно знали, кто такой Колт.
Оседлав лошадь, Колт вывел ее из конюшни и зажмурился от слепящих лучей солнца. До Силвер-Бьют было не близко и следовало захватить в дорогу хоть немного еды, поэтому Колт завернул в небольшой магазин неподалеку.
Купив мешок сухарей и увесистый окорок, он обратился к хозяину:
– Знаете меня?
– Угу, – тот кивнул, – молодой Колтрейн. Возвращаетесь к себе в Силвер-Бьют?
Колт объяснил, почему не может заплатить наличными.
– Нет проблем. Будете отсылать деньги для Кэнди, приложите к ним и то, что должны мне. Она позаботится, чтобы я их получил, – понимающе подмигнул Колту хозяин и ухмыльнулся, показав два ряда кривых зубов. – Тут такое сплошь и рядом бывает. Мужчины каждый вечер просаживают у нее кучу денег, а потом приходится их высылать. И никто еще не пытался ее обмануть. Наша Кэнди дружит с шерифом, а он уж всегда позаботится, чтобы его приятельница сполна получила свои денежки.
– Не беспокойтесь, она получит деньги, – сказал Колт.
Конечно, он мог бы объяснить, что задолжал Кэнди просто за комнату и уход, а вовсе не за «особые услуги», но, как обычно, он счел ниже своего достоинства что-либо объяснять.
Забрав покупки, он вышел из магазина, не обратив ни малейшего внимания на какого-то человечка, который стоял неподалеку, но тот вдруг окликнул его. Колт с удивлением оглянулся.
– Никак домой собрался, а, Колтрейн?
Колт молча кивнул и уже было хотел пройти мимо, но тот вдруг снова заговорил:
– Вот наши парни порадуются, что ты убрался из города. А то стали поговаривать, что ты у Кэнди в любимчиках ходишь!
Колт замер. Внимательно приглядевшись, он заметил радостный блеск в глазах незнакомца и угрюмо буркнул:
– Ты ошибся, приятель.
Человек поежился, заметив, что лицо Колта потемнело от гнева, и попытался объясниться, стараясь не показать, как ему страшно;
– Да нет, все в порядке. Я просто слышал, как наши ребята жаловались в сапуне, что никак не могут побаловаться с Беллой, так как ты, дескать, «купил девчонку для себя».
– Не знаю я никакой Беллы, – бросил Колт, – а с кем я был – не ваше дело.
Он повернулся, чтобы уйти.
Человечек заколебался – он слегка побаивался того, что могло случиться, но, с другой стороны, пока что все шло нормально.
– Эй! – окликнул он Колта, и голос его слегка дрогнул. – А может быть, ты знаешь Бекки, племянницу Кэнди?
Колт в два прыжка оказался возле него и нанес страшный удар в челюсть. Последнее, что почувствовал незнакомец, прежде чем его поглотила темнота, было сожаление, что он взялся исполнить поручение Кэнди. Вряд ли обещанная сумма стоила того, чтобы так рисковать.
Обезумев от гнева, Колт кинулся к лошади и, вскочив в седло, галопом помчался домой, будто сам дьявол гнался за ним по пятам.
И в глубине души он с ужасающей отчетливостью понял, что этот подонок наверняка сказал правду.
Бекки, Белла.
Припав к лошади, Колт молча стиснул зубы.
Женщина опять сыграла с ним злую шутку. А он оказался в дураках.
Удобно расположившись перед туалетным столиком в кресле, обитом розовым бархатом, Бриана подняла глаза и встретила в зеркале разъяренный взгляд Гевина. Она ответила ему тем же.
– Ты, маленькая попрошайка! – прошипел он. – Интересно, где бы ты была сейчас без меня?! Копалась бы в канаве или раздвигала ноги перед каждым, кто пожелал бы заплатить за то, что Дирк Холлистер надеялся взять даром! Если не ошибаюсь, ты именно в этом попыталась обвинить парня?
Вскочив как ужаленная, Бриана закричала ему в лицо:
– Дирк действительно пытался изнасиловать меня! Мне нет дела до того, что он наговорил тебе. Этот человек – чудовище, и я хочу, чтобы он немедленно убрался отсюда! И почему, скажи на милость, ты вдруг взялся защищать его? – Бриана едва перевела дух. – А что касается того, где бы я могла быть сейчас, то попытайся-ка припомнить, где бы ты сам мог быть?!
Если бы не я, у тебя не было бы ни единого шанса наложить лапу на ту половину денег, что принадлежит Дани! Так что нечего вести себя так, словно ты делаешь мне одолжение, Гевин. По-моему, все обстоит как раз наоборот. Я ведь тоже кое-что о тебе знаю!
Его глаза превратились в две ледяные щелочки. Подскочив к Бриане, Гевин бешено схватил ее и сдавил обеими руками горло. Она яростно защищалась, царапаясь, как дикая кошка, но Гевин сильнее сжал пальцы, так что Бриана начала задыхаться.
– Замолчи, слышишь? Я зашел слишком далеко, чтобы позволить тебе спутать мне карты! Только попробуй, и, Бог свидетель, я придушу тебя не задумываясь! И уж позабочусь о том, чтобы твой калека-братец последовал за тобой, когда вернусь во Францию.
Он с силой тряхнул ее и заметил, как помутнели глаза девушки, но не отпустил ее.
– И не вздумай хоть слово кому-нибудь сказать о том, что произошло между тобой и Холлистером. Мне нужно, чтобы он оставался на ранчо, а ты, милая, будешь поступать, как я велю! Сделаешь все, чтобы наше маленькое предприятие удалось. Попробуй только пикнуть, и тебе конец.
Гевин резко разжал руки, и Бриана, не удержавшись на ногах, рухнула на пол. Стоя над ее неподвижным телом, Мейсон жестко сказал:
– И еще запомни: одно мое слово – и твой братец снова окажется в той самой больнице для бедняков, откуда я его вытащил. А уж там он долго не протянет!
В моей власти, – с жестокой усмешкой продолжал он, – отдать тебя Холлистеру побаловаться, – конечно, после того. как сам всласть потешусь с тобой!
Шатаясь, Бриана с трудом поднялась. И, взглянув на нее, Гевин заметил, что в ее прекрасных ореховых глазах тлеющими угольками горела ненависть. Горло мучительно саднило, голова раскалывалась от боли, и Бриана думала лишь о том, чтобы не разрыдаться, не доставить этого удовольствия своему мучителю.
Гевин презрительно ухмыльнулся:
– Сбегай принеси мне бренди. А когда вернешься, поговорим о предстоящих событиях.
А когда Бриана вернулась с бокалом бренди, Гевин сидел, удобно развалившись, на диване. Забрав из ее рук бокал, он потянул девушку за руку, усадив рядом, и покровительственно улыбнулся:
– Не стоит ссориться, дорогая моя девочка. Если бы не твой тяжелый характер, у нас могли бы быть прекрасные отношения. И уж совсем не стоит волноваться из-за Холлистера, он больше не побеспокоит тебя! – Он успокаивающе похлопал ее по плечу. – Пусть только попробует – будет иметь дело со мной.
Ну а теперь, – продолжал он, сделав маленький глоток и смакуя чудесный напиток, – давай поговорим о более приятных вещах – например, о приеме, который тебе следует устроить, чтобы познакомиться со здешним обществом.
И Гевин рассказал, что миссис Боуден, несмотря на то что семья все еще в трауре, была настолько любезна, что составила для нее список людей, которых обязательно следует пригласить.
– Она сама с удовольствием пришла бы, – добавил он, – но, к сожалению, пока это невозможно. Тебе придется навестить ее. Бри… Дани. Она и ее муж могут стать нашими покровителями. Кроме того, было бы неплохо, если бы тебя почаще видели в городе.
Бриана удивленно смотрела на Мейсона:
– Но ведь ты получил все необходимые сведения из банка. Так почему бы теперь просто не потребовать принадлежащие Дани деньги и не уехать домой?
– Ты опять испытываешь мое терпение, дорогая. Мы уедем, когда я решу, что для этого настало время. И честно говоря, у меня чешутся руки проучить тебя за излишнее любопытство. Если бы не предстоящий прием, я задал бы тебе трепку. И непременно сделаю это, если ты не возьмешься за ум.
Бриана кивнула, молясь про себя, чтобы Гевин не заметил, что она кипит от ярости. Девушка не сомневалась, что он способен избить ее до полусмерти.
Гевин продолжал строить планы по поводу предстоящего бала. Он не пропустил ни единой детали, проинструктировал ее, как она должна держаться, продумал даже фасон платья, которое Бриане следовало надеть. «Все должно пройти гладко», – строго предупредил он.
Не успел он уехать, как Бриана, сдернув с себя платье, переоделась в брюки и мужскую рубашку и кинулась к конюшне.
Седлая Белль, она вдруг вспомнила, что Гевин запретил ей покидать ранчо. Впрочем, нечего бояться, главное, что Гевин уехал, а другие ее не выдадут.
Она улыбалась, когда вывела Белль из конюшни навстречу ослепительному солнечному дню. Наконец-то она снова свободна, свежий, ароматный ветерок ласкает разгоряченное лицо – и она счастливо, беззаботно улыбнулась.
– Хорошая погодка, мисс Дани, как раз для прогулки верхом.
Кровь бросилась ей в лицо, когда Дирк Холлистер, бесшумно появившись из-за угла, преградил ей дорогу.
Нагло ухмыльнувшись ей в лицо, он чуть коснулся шляпы:
– Мне так приятно, что вы снова собрались прокатиться.
Мистер Мейсон перед отъездом предупредил, что вы, вероятно, так и поступите, едва он уедет. Он велел мне сопровождать вас. В конце концов, не можем же мы допустить, чтобы вы снова упали с лошади. Ну что, поехали?
Дрожа от ярости, Бриана отшатнулась от него, крепко сжав поводья.
– Посмей только дотронуться до меня, Дирк Холлистер, и я прикончу тебя!
Он только расхохотался, очень довольный собой.
– Ну что вы, мисс Дани, разве я могу обидеть вас?! Хозяину это не понравится. А если вы так уж против моего общества, ну что ж, я скажу ему об этом. Похоже, он не успел еще далеко уехать, я смогу догнать его и…
Задыхаясь от ужаса и отчаяния, Бриана резко повернулась и повела кобылу в конюшню. Гевин мог праздновать победу.
Глава 12
Мысль о том, что ее постигнет неминуемая кара, когда раскроется обман, настолько пугала Бриану, что идея устроить прием для двухсот гостей показалась ей вовсе кошмаром.
Однако, думая о предстоящем приеме, Бриана испытывала какое-то странное любопытство, ведь до сих пор она была лишь незаметной, простой служанкой. Теперь же ей предстояло нечто другое – стать хозяйкой бала, блистать, быть центром всеобщего внимания и притягивать к себе восхищенные или, наоборот, недоброжелательные взгляды.
Удастся ли ей справиться с этой ролью? Не скажет ли она ненароком что-нибудь неподобающее, несмотря на то, что Гевин буквально выдрессировал ее, заставляя заучивать, как и что следует говорить, как вести себя за столом. Он постарался предусмотреть все. И она понимала, что он не простит ей ни малейшего промаха.
Господи, какое безумие затеял Гевин! Чарлтон Боуден, из ненависти к Колту ставший почти близким другом Гевина, лез из кожи вон, стараясь ему помочь. Поскольку Бриана как Даниэлла Колтрейн уже подписала все официальные документы и выдала Гевину доверенность на управление всем состоянием Дани, Боуден не видел необходимости ограничивать его в денежных ссудах. Гевин не жалел никаких расходов в подготовке великолепного бала и концерта. Он решил напоследок ослепить все светское общество Силвер-Бьют.
Дожидаясь, пока начнут собираться гости, Бриана как неприкаянная бродила по комнатам. Даже сейчас, после многочасовых изматывающих уроков хорошего тона, которыми изводил ее Гевин, она чувствовала, что колени у нее подгибаются от страха. Прием обещал стать целым событием.
Огромные охапки свежих роз доставили по железной дороге из Калифорнии, и весь особняк был завален ими, белые, желтые, розовые и кроваво-красные роскошные цветы наполняли комнаты восхитительным благоуханием. Лестницу красиво драпировали шелковые ткани нежнейших пастельных оттенков, роскошные хрустальные подвески люстр сверкали, мебель красного дерева в каждой комнате была отполирована до зеркального блеска.
Для приема гостей Гевин выписал из Сан-Франциско повара-француза, чтобы поразить собравшееся общество шедеврами изысканной кухни. Столы ломились под тяжестью блюд: утка под апельсиновым соусом, цыплята в красном вине, груды колбас и ветчины, обилие различных салатов, а также острые блюда из устриц, розовые креветки, нежное мясо крабов и морские гребешки в сметане, соте – коронное блюдо мэтра Бернара, огромный омар в коньяке с гарниром из овощей и ароматных трав и многое другое.
Стоя в дверях, Бриана с любопытством наблюдала, как один из лакеев сервировал стоявший в углу стол, уставив его бесчисленными блюдами с сыром всех известных сортов. Заметив хозяйку, он предложил ей отведать крошечную тартинку, и, проглотив ее, Бриана восторженно выдохнула:
– Фантастически вкусно!
Но когда кто-то поднес ей десерт, девушка с улыбкой отказалась, лишь с восхищением полюбовалась шоколадным муссом и бесчисленными блюдами с пирожными, тарталетками и пирогами.
Дом наводнила целая армия слуг, нанятых Гевином специально для этого приема. Сновавшие взад-вперед служанки были все одеты в одинаковые туго накрахмаленные белоснежные платья со строгими высокими воротничками и длинными рукавами. Волосы женщин были гладко зачесаны и сколоты сзади в аккуратные пучки. Их внешность казалась бы по-монашески строгой, если бы не кокетливые розовые фартучки.
На мужчинах были белые пиджаки и черные брюки. Бриана сочла, что розовые бутоны в петлицах у слуг выглядят довольно вульгарно, но предпочла оставить это мнение при себе.
Она уже хотела подняться в свою комнату, как в дверях появился небольшой оркестр и принялся занимать свои места. Очень скоро весь дом был заполнен звуками восхитительной музыки.
Переодевшись в платье, выбранное для нее Гевином, Бриана признала, что оно не только было необыкновенно изящно, но и чрезвычайно ей шло. Пышная юбка выглядела как белоснежное облако, а тонкую талию подчеркивал пояс бледно-лилового цвета, который завязывался на спине бантом, длинные концы которого ниспадали почти до самого пола.
Неожиданно Бриана, стоя перед огромным зеркалом и критически оглядывая себя, нахмурилась: как и всегда, платье Дани было ей тесновато в груди. К сожалению, не было никакой возможности переделать его, так как лиф был богато украшен тысячами крошечных жемчужин. Декольте было настолько глубоким, что почти не скрывало прелестных округлостей, упруго поднимавшихся при каждом ее вздохе. Бриана дала себе слово не вздыхать слишком глубоко, чтобы как-нибудь ненароком не обнажить полностью чуть прикрытую грудь.
Платье было открыто в соответствии с последней французской модой. Надень его Дани, она непременно накинула бы шарф, чтобы хоть немного прикрыть обнаженные плечи.
Скорчив недовольную гримасу, девушка подумала, что уж ей-то Гевин ни за что не позволит сделать этого, ведь он старался при каждом удобном случае показать всем ее прелести.
Одна из нанятых на этот вечер служанок умела великолепно укладывать волосы и предложила свои услуги Бриане.
Она провела целый час в хлопотах, накручивая длинные каштановые пряди девушки на горячие щипцы. Когда с этим было покончено, служанка перевила каждый мягкий локон бархатной ленточкой цвета лаванды и, заплетя их, уложила роскошной короной высоко на голове. Затем она украсила прическу жемчужной нитью и восхищенно ахнула. Это было настоящее произведение искусства – копна блестящих локонов, в которых мягко сияли жемчужины, а лиловые ленты подчеркивали необыкновенный красновато-каштановый оттенок волос девушки.
Бриана как раз примеряла новые шелковые туфельки, которые Гевин привез ей из Силвер-Бьют, когда он сам вошел к ней – как всегда без стука.
Остановившись перед девушкой, Мейсон оглядел ее с головы до ног холодным, оценивающим взглядом и лениво поаплодировал:
– Обворожительна, прелестна! Все мужчины сегодня потеряют из-за тебя голову, а женщины – аппетит. Но помни, – ив голосе его зазвучала сталь, – ты должна понравиться именно дамам, а не их мужьям. И не вздумай кокетничать. Очень важно для тебя понравиться именно женщинам, чтобы быть принятой в их круг. Воспользовавшись связями миссис Боуден, я добился, что самые влиятельные в городе семейства приняли наше приглашение. Правда, допускаю, что кое-кто из них сделал это из чистого любопытства. И, приехав к тебе в дом, они должны найти очаровательную, неиспорченную девушку своего круга. Ты поняла?
Бриана молча кивнула, подавив в себе желание спросить, почему это так важно. Ведь они все равно скоро уедут, так какая разница, понравится она или нет всем этим людям?
Однако она вовремя прикусила язык, сообразив, что сейчас не время обсуждать их отъезд. Как будто отгадав ее мысли, Гевин подмигнул ей:
– Когда-нибудь ты поймешь, для чего я затеял все это, и будешь восхищаться мной! – И, покрутившись перед Брианой, весело спросил:
– Ну, как я выгляжу?
Гевин был во всем белом: белые брюки и фрак, белоснежная рубашка и туфли. Это белое великолепие оживлялось только розовым галстуком и алым жилетом. Про себя Бриана подумала, что он выглядит несколько странно – не совсем по-мужски, скорее как наемный танцор, но опять промолчала и с самым дружелюбным видом одобрительно кивнула:
– Ты просто безупречен, Гевин! Впрочем, ты ведь всегда отлично умел одеваться.
Он расплылся в самодовольной ухмылке:
– Знаю. Мне просто хотелось это услышать от тебя. – Повернувшись, чтобы уйти, он бросил через плечо:
– Помни о том, что я говорил тебе. Дани. Ты должна произвести впечатление прелестной, неискушенной светской девушки, прекрасно воспитанной и с безупречными манерами. Помни, что ни один твой жест, ни одно слово не останутся незамеченными, их будут придирчиво обсуждать и, возможно, осуждать.
Гости уже начали съезжаться, так что подожди немного и затем спускайся. Поняла?
Ровно через полчаса Бриана появилась на верхней ступеньке парадной лестницы. Гевин уже ждал ее внизу, и по его сигналу музыканты смолкли, и наступила тишина. Стихли разговоры, и, повернувшись лицом к толпе гостей, Гевин торжественно провозгласил:
– Леди и джентльмены, позвольте представить вам мою очаровательную сводную сестру мисс Даниэллу Колтрейн!
По залу рассыпались аплодисменты. С застывшей на губах улыбкой Бриана неторопливо сошла к гостям, неуверенно перебегая глазами с одного незнакомого лица на другое. Музыканты снова заиграли, рядом с ней незаметно возник Гевин и, изящно поклонившись, прикоснулся губами к кончикам ее пальцев. Затем, подхватив ее, повел к толпе гостей, чтобы представить собравшимся.
Имена и лица очень скоро перепутались у Брианы в памяти и стали сливаться в одно целое. Все были с ней необыкновенно любезны, но даже спиной девушка ощущала на себе любопытные, оценивающие взгляды.
Какая-то женщина полностью завладела ею и, отведя Бриану в сторону, вдруг начала оживленно болтать, как будто они были давно знакомы. Она представилась как миссис Аннабель Роде, не забыв с гордостью упомянуть, что она супруга того самого Дадли Родса, владельца бесчисленного количества лесопилок не только в Неваде, но и в Калифорнии.
– У меня есть племянник, дорогая, и я умираю от желания познакомить вас, – ворковала она. – Натаниэль вам непременно понравится. Он так же честолюбив, как и его дядюшка, и один из самых видных женихов в Сан-Франциско.
Правда, чересчур разборчив, ведь он из очень хорошей семьи, надеюсь, вы меня понимаете?
На минуту прервав свой монолог, чтобы перевести дыхание, она снова открыла рот, и слова потекли. Ах, им непременно надо познакомиться! А когда же Дани собирается вернуться в Сан-Франциско? Погода сейчас такая чудесная, ведь это время года считается самым лучшим в здешних местах. Не мешало бы им с Дани как-нибудь прогуляться вдвоем по магазинам!
Бриана слушала ее с любезной улыбкой, затем вежливо кивнула и пробормотала, что это было бы чудесно, и, сославшись на то, что сейчас ее зовут, двинулась через толпу по направлению к столику, где стояло множество бутылок с вином.
Среди толпившихся здесь мужчин Бриана заметила Гевина, который, завладев всеобщим вниманием, самодовольно объяснял притихшим слушателям, какие сорта вин и откуда он предпочитает выписывать.
– А теперь попробуйте вот это. – И он наполнил бокал сухим светлым вином. – Мне его прислали из Эльзаса, это один из лучших тамошних сортов.
Стоявшая неподалеку толстуха в кричащем дорогом вечернем платье, аляповато украшенном огромным количеством перьев и блесток, восхищенно воскликнула:
– О, мистер Мейсон, как хорошо вы разбираетесь во всех этих тонкостях! – Заметив Бриану, она всплеснула руками:
– Дорогая моя, как вам повезло, что рядом с вами такой знаток и ценитель, такой светский и образованный человек, как ваш брат!
Бриана заученно улыбнулась, подумав про себя, как, интересно, отреагировала бы эта дама, если Бриана объяснила бы ей, что все знания о винах Гевин почерпнул, потребляя их без всякой меры.
Взяв в руки следующую бутылку и купаясь в атмосфере всеобщего восхищения, Гевин продолжал объяснять:
– А вот это – сухое белое вино «Коте-дю-Рон», оно прекрасно гармонирует с рыбой или дичью. Конечно, – поправился он, – на столь торжественных приемах мы с сестрой всегда пьем шампанское, но я просто хотел познакомить вас с некоторыми любопытными и мало кому известными сортами.
Бриану передернуло от этого бесстыдного, самодовольного тона, и, вздрогнув от отвращения, она повернулась, чтобы уйти. В ту же минуту немолодой, но еще достаточно привлекательный мужчина пригласил ее на танец. Увидев стоявшую неподалеку женщину, которая окинула ее откровенно неприязненным взглядом, Бриана благоразумно отказалась. Его супруга, вне всякого сомнения, подумала она.
Внезапно она почувствовала, что задыхается в этом воздухе, наполненном благоуханием сотен роз, запахами духов и сигар, ароматами изысканнейших блюд. Улыбаясь, то и дело кивая и обмениваясь любезностями, Бриана с трудом пробиралась через плотную толпу гостей в сторону дверей, за которыми была огромная веранда. У дверей стояли бесчисленные вазы и каменные чаши с растениями – их приказал принести Гевин, чтобы гостям не пришло в голову выходить наружу через эту дверь. Рассчитывая на успех своего грандиозного приема, Гевин хотел поразить воображение местных жителей богатством и великолепием празднества и ослепительной красотой Дани, но для этого нужно было удержать всех в доме.
Постояв немного возле дверей, Бриана незаметно огляделась и, решив, что настал подходящий момент, бесшумно выскользнула наружу. Ее окутал прохладный, чистый ночной ветерок, и девушка с облегчением прикрыла за собой тяжелые створки двери.
Дойдя до конца террасы, она с наслаждением вдохнула свежий ароматный воздух. Ночь была неописуемо прекрасна, появившаяся в темном небе полная луна окрашивала окрестности серебристым светом.
Неожиданно за спиной Брианы раздался низкий мужской голос, и она в ужасе обернулась.
Однако, думая о предстоящем приеме, Бриана испытывала какое-то странное любопытство, ведь до сих пор она была лишь незаметной, простой служанкой. Теперь же ей предстояло нечто другое – стать хозяйкой бала, блистать, быть центром всеобщего внимания и притягивать к себе восхищенные или, наоборот, недоброжелательные взгляды.
Удастся ли ей справиться с этой ролью? Не скажет ли она ненароком что-нибудь неподобающее, несмотря на то, что Гевин буквально выдрессировал ее, заставляя заучивать, как и что следует говорить, как вести себя за столом. Он постарался предусмотреть все. И она понимала, что он не простит ей ни малейшего промаха.
Господи, какое безумие затеял Гевин! Чарлтон Боуден, из ненависти к Колту ставший почти близким другом Гевина, лез из кожи вон, стараясь ему помочь. Поскольку Бриана как Даниэлла Колтрейн уже подписала все официальные документы и выдала Гевину доверенность на управление всем состоянием Дани, Боуден не видел необходимости ограничивать его в денежных ссудах. Гевин не жалел никаких расходов в подготовке великолепного бала и концерта. Он решил напоследок ослепить все светское общество Силвер-Бьют.
Дожидаясь, пока начнут собираться гости, Бриана как неприкаянная бродила по комнатам. Даже сейчас, после многочасовых изматывающих уроков хорошего тона, которыми изводил ее Гевин, она чувствовала, что колени у нее подгибаются от страха. Прием обещал стать целым событием.
Огромные охапки свежих роз доставили по железной дороге из Калифорнии, и весь особняк был завален ими, белые, желтые, розовые и кроваво-красные роскошные цветы наполняли комнаты восхитительным благоуханием. Лестницу красиво драпировали шелковые ткани нежнейших пастельных оттенков, роскошные хрустальные подвески люстр сверкали, мебель красного дерева в каждой комнате была отполирована до зеркального блеска.
Для приема гостей Гевин выписал из Сан-Франциско повара-француза, чтобы поразить собравшееся общество шедеврами изысканной кухни. Столы ломились под тяжестью блюд: утка под апельсиновым соусом, цыплята в красном вине, груды колбас и ветчины, обилие различных салатов, а также острые блюда из устриц, розовые креветки, нежное мясо крабов и морские гребешки в сметане, соте – коронное блюдо мэтра Бернара, огромный омар в коньяке с гарниром из овощей и ароматных трав и многое другое.
Стоя в дверях, Бриана с любопытством наблюдала, как один из лакеев сервировал стоявший в углу стол, уставив его бесчисленными блюдами с сыром всех известных сортов. Заметив хозяйку, он предложил ей отведать крошечную тартинку, и, проглотив ее, Бриана восторженно выдохнула:
– Фантастически вкусно!
Но когда кто-то поднес ей десерт, девушка с улыбкой отказалась, лишь с восхищением полюбовалась шоколадным муссом и бесчисленными блюдами с пирожными, тарталетками и пирогами.
Дом наводнила целая армия слуг, нанятых Гевином специально для этого приема. Сновавшие взад-вперед служанки были все одеты в одинаковые туго накрахмаленные белоснежные платья со строгими высокими воротничками и длинными рукавами. Волосы женщин были гладко зачесаны и сколоты сзади в аккуратные пучки. Их внешность казалась бы по-монашески строгой, если бы не кокетливые розовые фартучки.
На мужчинах были белые пиджаки и черные брюки. Бриана сочла, что розовые бутоны в петлицах у слуг выглядят довольно вульгарно, но предпочла оставить это мнение при себе.
Она уже хотела подняться в свою комнату, как в дверях появился небольшой оркестр и принялся занимать свои места. Очень скоро весь дом был заполнен звуками восхитительной музыки.
Переодевшись в платье, выбранное для нее Гевином, Бриана признала, что оно не только было необыкновенно изящно, но и чрезвычайно ей шло. Пышная юбка выглядела как белоснежное облако, а тонкую талию подчеркивал пояс бледно-лилового цвета, который завязывался на спине бантом, длинные концы которого ниспадали почти до самого пола.
Неожиданно Бриана, стоя перед огромным зеркалом и критически оглядывая себя, нахмурилась: как и всегда, платье Дани было ей тесновато в груди. К сожалению, не было никакой возможности переделать его, так как лиф был богато украшен тысячами крошечных жемчужин. Декольте было настолько глубоким, что почти не скрывало прелестных округлостей, упруго поднимавшихся при каждом ее вздохе. Бриана дала себе слово не вздыхать слишком глубоко, чтобы как-нибудь ненароком не обнажить полностью чуть прикрытую грудь.
Платье было открыто в соответствии с последней французской модой. Надень его Дани, она непременно накинула бы шарф, чтобы хоть немного прикрыть обнаженные плечи.
Скорчив недовольную гримасу, девушка подумала, что уж ей-то Гевин ни за что не позволит сделать этого, ведь он старался при каждом удобном случае показать всем ее прелести.
Одна из нанятых на этот вечер служанок умела великолепно укладывать волосы и предложила свои услуги Бриане.
Она провела целый час в хлопотах, накручивая длинные каштановые пряди девушки на горячие щипцы. Когда с этим было покончено, служанка перевила каждый мягкий локон бархатной ленточкой цвета лаванды и, заплетя их, уложила роскошной короной высоко на голове. Затем она украсила прическу жемчужной нитью и восхищенно ахнула. Это было настоящее произведение искусства – копна блестящих локонов, в которых мягко сияли жемчужины, а лиловые ленты подчеркивали необыкновенный красновато-каштановый оттенок волос девушки.
Бриана как раз примеряла новые шелковые туфельки, которые Гевин привез ей из Силвер-Бьют, когда он сам вошел к ней – как всегда без стука.
Остановившись перед девушкой, Мейсон оглядел ее с головы до ног холодным, оценивающим взглядом и лениво поаплодировал:
– Обворожительна, прелестна! Все мужчины сегодня потеряют из-за тебя голову, а женщины – аппетит. Но помни, – ив голосе его зазвучала сталь, – ты должна понравиться именно дамам, а не их мужьям. И не вздумай кокетничать. Очень важно для тебя понравиться именно женщинам, чтобы быть принятой в их круг. Воспользовавшись связями миссис Боуден, я добился, что самые влиятельные в городе семейства приняли наше приглашение. Правда, допускаю, что кое-кто из них сделал это из чистого любопытства. И, приехав к тебе в дом, они должны найти очаровательную, неиспорченную девушку своего круга. Ты поняла?
Бриана молча кивнула, подавив в себе желание спросить, почему это так важно. Ведь они все равно скоро уедут, так какая разница, понравится она или нет всем этим людям?
Однако она вовремя прикусила язык, сообразив, что сейчас не время обсуждать их отъезд. Как будто отгадав ее мысли, Гевин подмигнул ей:
– Когда-нибудь ты поймешь, для чего я затеял все это, и будешь восхищаться мной! – И, покрутившись перед Брианой, весело спросил:
– Ну, как я выгляжу?
Гевин был во всем белом: белые брюки и фрак, белоснежная рубашка и туфли. Это белое великолепие оживлялось только розовым галстуком и алым жилетом. Про себя Бриана подумала, что он выглядит несколько странно – не совсем по-мужски, скорее как наемный танцор, но опять промолчала и с самым дружелюбным видом одобрительно кивнула:
– Ты просто безупречен, Гевин! Впрочем, ты ведь всегда отлично умел одеваться.
Он расплылся в самодовольной ухмылке:
– Знаю. Мне просто хотелось это услышать от тебя. – Повернувшись, чтобы уйти, он бросил через плечо:
– Помни о том, что я говорил тебе. Дани. Ты должна произвести впечатление прелестной, неискушенной светской девушки, прекрасно воспитанной и с безупречными манерами. Помни, что ни один твой жест, ни одно слово не останутся незамеченными, их будут придирчиво обсуждать и, возможно, осуждать.
Гости уже начали съезжаться, так что подожди немного и затем спускайся. Поняла?
Ровно через полчаса Бриана появилась на верхней ступеньке парадной лестницы. Гевин уже ждал ее внизу, и по его сигналу музыканты смолкли, и наступила тишина. Стихли разговоры, и, повернувшись лицом к толпе гостей, Гевин торжественно провозгласил:
– Леди и джентльмены, позвольте представить вам мою очаровательную сводную сестру мисс Даниэллу Колтрейн!
По залу рассыпались аплодисменты. С застывшей на губах улыбкой Бриана неторопливо сошла к гостям, неуверенно перебегая глазами с одного незнакомого лица на другое. Музыканты снова заиграли, рядом с ней незаметно возник Гевин и, изящно поклонившись, прикоснулся губами к кончикам ее пальцев. Затем, подхватив ее, повел к толпе гостей, чтобы представить собравшимся.
Имена и лица очень скоро перепутались у Брианы в памяти и стали сливаться в одно целое. Все были с ней необыкновенно любезны, но даже спиной девушка ощущала на себе любопытные, оценивающие взгляды.
Какая-то женщина полностью завладела ею и, отведя Бриану в сторону, вдруг начала оживленно болтать, как будто они были давно знакомы. Она представилась как миссис Аннабель Роде, не забыв с гордостью упомянуть, что она супруга того самого Дадли Родса, владельца бесчисленного количества лесопилок не только в Неваде, но и в Калифорнии.
– У меня есть племянник, дорогая, и я умираю от желания познакомить вас, – ворковала она. – Натаниэль вам непременно понравится. Он так же честолюбив, как и его дядюшка, и один из самых видных женихов в Сан-Франциско.
Правда, чересчур разборчив, ведь он из очень хорошей семьи, надеюсь, вы меня понимаете?
На минуту прервав свой монолог, чтобы перевести дыхание, она снова открыла рот, и слова потекли. Ах, им непременно надо познакомиться! А когда же Дани собирается вернуться в Сан-Франциско? Погода сейчас такая чудесная, ведь это время года считается самым лучшим в здешних местах. Не мешало бы им с Дани как-нибудь прогуляться вдвоем по магазинам!
Бриана слушала ее с любезной улыбкой, затем вежливо кивнула и пробормотала, что это было бы чудесно, и, сославшись на то, что сейчас ее зовут, двинулась через толпу по направлению к столику, где стояло множество бутылок с вином.
Среди толпившихся здесь мужчин Бриана заметила Гевина, который, завладев всеобщим вниманием, самодовольно объяснял притихшим слушателям, какие сорта вин и откуда он предпочитает выписывать.
– А теперь попробуйте вот это. – И он наполнил бокал сухим светлым вином. – Мне его прислали из Эльзаса, это один из лучших тамошних сортов.
Стоявшая неподалеку толстуха в кричащем дорогом вечернем платье, аляповато украшенном огромным количеством перьев и блесток, восхищенно воскликнула:
– О, мистер Мейсон, как хорошо вы разбираетесь во всех этих тонкостях! – Заметив Бриану, она всплеснула руками:
– Дорогая моя, как вам повезло, что рядом с вами такой знаток и ценитель, такой светский и образованный человек, как ваш брат!
Бриана заученно улыбнулась, подумав про себя, как, интересно, отреагировала бы эта дама, если Бриана объяснила бы ей, что все знания о винах Гевин почерпнул, потребляя их без всякой меры.
Взяв в руки следующую бутылку и купаясь в атмосфере всеобщего восхищения, Гевин продолжал объяснять:
– А вот это – сухое белое вино «Коте-дю-Рон», оно прекрасно гармонирует с рыбой или дичью. Конечно, – поправился он, – на столь торжественных приемах мы с сестрой всегда пьем шампанское, но я просто хотел познакомить вас с некоторыми любопытными и мало кому известными сортами.
Бриану передернуло от этого бесстыдного, самодовольного тона, и, вздрогнув от отвращения, она повернулась, чтобы уйти. В ту же минуту немолодой, но еще достаточно привлекательный мужчина пригласил ее на танец. Увидев стоявшую неподалеку женщину, которая окинула ее откровенно неприязненным взглядом, Бриана благоразумно отказалась. Его супруга, вне всякого сомнения, подумала она.
Внезапно она почувствовала, что задыхается в этом воздухе, наполненном благоуханием сотен роз, запахами духов и сигар, ароматами изысканнейших блюд. Улыбаясь, то и дело кивая и обмениваясь любезностями, Бриана с трудом пробиралась через плотную толпу гостей в сторону дверей, за которыми была огромная веранда. У дверей стояли бесчисленные вазы и каменные чаши с растениями – их приказал принести Гевин, чтобы гостям не пришло в голову выходить наружу через эту дверь. Рассчитывая на успех своего грандиозного приема, Гевин хотел поразить воображение местных жителей богатством и великолепием празднества и ослепительной красотой Дани, но для этого нужно было удержать всех в доме.
Постояв немного возле дверей, Бриана незаметно огляделась и, решив, что настал подходящий момент, бесшумно выскользнула наружу. Ее окутал прохладный, чистый ночной ветерок, и девушка с облегчением прикрыла за собой тяжелые створки двери.
Дойдя до конца террасы, она с наслаждением вдохнула свежий ароматный воздух. Ночь была неописуемо прекрасна, появившаяся в темном небе полная луна окрашивала окрестности серебристым светом.
Неожиданно за спиной Брианы раздался низкий мужской голос, и она в ужасе обернулась.