Страница:
Лютер сопровождал ее на прогулках, постоянно повторял, что она похудела, и уговаривал опустошать тарелки. Без Лютера ее жизнь стала бы невыносимой. Он продолжал одурманивать опиумом увлеченных Джулией конфедератов, чтобы не допустить насилия.
Он сам был влюблен в нее – Джулия давно поняла это. Много раз он пытался объясниться, но умолкал. Джулия была благодарна Лютеру за то, что он не стремился облечь свои чувства в слова. Он был верным, преданным другом, без которого жизнь Джулии наверняка превратилась бы в нескончаемый ад, и все же думать о любви ей не хотелось.
Любовь… Неужели она и вправду существует? Джулия горько улыбнулась. Конечно, она любила Майлса и искренне оплакивала его. Когда-то ей был небезразличен и Томас, но ненависть к его матери помешала им соединиться. Господи, как давно это было! Неужто когда-то она наслаждалась солнцем, теплом, летним ветром, ощущением счастья? Наверное, это было в другой жизни.
Мысли о Дереке неотступно преследовали ее. Оказаться бы вновь в сильных объятиях, уткнуться лицом в широкое плечо, испытать ошеломляющее чувство защищенности… Да, временами он пробуждал в ней негодование и вместе с тем помогал расцветать от счастья. Власть Дерека над ней была безгранична. Хотелось бы знать, как изменилась бы ее жизнь, если бы он сдержал обещание и вернулся! Но ведь он не раз повторял, что его единственная любовь – море, что ни одна женщина никогда не завладеет его сердцем. Он ничего не скрывал. Для него Джулия была мимолетным увлечением. Пресытившись ею, он скрылся за горизонтом.
Внезапный стук в дверь вывел Джулию из задумчивости. Близился полдень, а она до сих пор не оделась. Запахнув на груди кружевной воротник халата, она произнесла:
– Кто там?
– Это Лютер, Джулия, – послышался дружеский хрипловатый голос, и Джулия разрешила ему войти.
Лютер принес поднос с завтраком.
– Должно быть, ты проголодалась. Я решил не будить тебя. Прошлая ночь выдалась нелегкой.
Джулия нахмурилась и отвернулась, не желая вспоминать о прошедшей ночи. Офицер наотрез отказывался от вина, и ей пришлось потрудиться, чтобы, в конце концов, уговорить его. Все это время он так ласкал ее нагое тело, что Джулия опасалась самого худшего. Ее охватила дрожь. Заметив это, Лютер ободряюще похлопал ее по плечу.
– Все в порядке, Джулия. Помни, что я рядом, в соседней комнате. Если тебе понадобится помощь, надо лишь постучать в стену.
Джулия горько рассмеялась:
– Но если ты примчишься защищать мою давно погубленную честь, замысел майора Фокса станет очевиден, верно? Он придет в ярость и убьет нас обоих. Нет, этого я не допущу. – Она решительно покачала головой. – Хорошо еще, что мне до сих пор удается подпаивать мужчин, играя в опасные игры.
Лютер поставил поднос на кровать. Оглядев тарелку овсянки, омлет и кофе, Джулия пробормотала, что не голодна.
– Попробуй проглотить хоть что-нибудь, – уговаривал Лютер. – Не хватало еще, чтобы ты выбилась из сил. Мой долг – заботиться о тебе. Видишь ли, Фокс воспользуется любым предлогом, чтобы отослать меня подальше.
– Знаю, – вздохнула Джулия, садясь и принимаясь за омлет. – Ради нас обоих я попытаюсь что-нибудь съесть. Я вовсе не хочу, чтобы тебя отправили на фронт. Мне не улыбается остаться с Вестоном и Гордоном. Ты ясно дал Гордону понять, что если он не оставит меня в покое, ему придется иметь дело с тобой. – Подняв голову, она заметила странное выражение на лице Лютера. Отложив вилку, она настороженно спросила: – Лютер, почему ты так смотришь на меня?
Он прикусил язык, заложил руки за спину, похрустел суставами, глядя в потолок, и, наконец, посмотрел на Джулию в упор:
– Я хочу избавить тебя от страданий. Я увезу тебя отсюда. Джулия вздрогнула – но от чего? От страха или надежды?
Вновь обретя дар речи, она прошептала:
– А ты уверен, что это не напрасный риск? Если нас поймают, мы погибли.
– Уверен, – твердо откликнулся он, – правда, плана у меня пока нет. – Он вздохнул и отвел взгляд от упругой груди Джулии, виднеющейся в вырезе халата. – Я хотел узнать, согласна ли ты бежать со мной. Вчера ночью, лежа в соседней комнате и зная, что делает с тобой этот негодяй… Джулия, я больше не могу. Я чуть не ворвался сюда и не прикончил его. И если бы я знал, как ты отнесешься…
– К мысли о побеге? – Джулия растерянно заморгала. – Ты же знаешь, как мне ненавистна такая жизнь. Понятия не имею, что ждет меня в будущем, но я готова на все.
– Даже… – Он осекся и вдруг выпалил: – Даже стать моей?
– Твоей? – ахнула Джулия.
– Да, моей, черт побери! – Он бросился к ней, отшвырнув поднос. Нетерпеливыми руками он распахнул халат и уткнулся лицом в грудь, простонав: – Ты же знаешь, что я давно люблю тебя… мечтаю о тебе. Я пытался бороться с собой, но понял, что не выдержу…
Джулия умоляла его остановиться, но Лютер покрывал поцелуями ее грудь, приникал к ее губам, заглушая протестующие крики. Раздвинув ноги Джулии коленом, он просунул руку между них и принялся нежно ласкать ее. Приподняв голову, он прошептал:
– Клянусь, я никогда не причиню тебе боль. Мы будем счастливы. Только позволь любить тебя, Джулия. Позволь сделать то, о чем я мечтал с первой встречи…
Он вновь начал целовать Джулию, проникая в рот языком, а она чувствовала, что не устоит перед порывом страсти. Тело отказывалось подчиняться ей. Слишком уж многое объединяло ее с Лютером. Он всегда был так внимателен к ней – даже сейчас страсть не сделала его грубым. И хотя Джулия не любила его, желание нарастало в ней с каждой секундой.
Он не овладел ею немедленно, стремясь доставить ей наслаждение. Он нежно гладил ее соски, слегка сжимал их, и даже эта боль казалась Джулии восхитительной. Он прижимался к ней низом живота, напоминая о своей жажде, и Джулии, наконец, пришлось признать, что она готова сдаться.
– Прикажи мне любить тебя, – попросил он, когда Джулия превратилась в сгусток вожделения. – Прикажи овладеть тобой так, чтобы это продолжалось до бесконечности. Скажи, что ты будешь моей, даже если не любишь меня. И клянусь Богом, я избавлю тебя от страданий и сделаю все возможное, чтобы твои глаза вновь засияли от счастья.
– Я не люблю тебя, Лютер, – возразила она, содрогаясь всем телом. – Я не смогу лгать тебе…
– Тебе незачем лгать: я чувствую, что ты хочешь меня. Я вижу желание в твоих изумрудных глазах. Тебя влечет ко мне. Я сделаю тебя счастливой – только дай мне шанс. Я никому не позволю обидеть тебя…
Он прильнул к губам Джулии и заскользил ладонями по разгоряченному телу, вызывая у Джулии стоны неудержимого желания.
Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы раздеться, и он тотчас погрузился в нее – сначала медленно, а затем выплескивая давно копившуюся жажду. Джулия приподнялась навстречу ему, и он подсунул ладони под ее ягодицы, прижимая ее к себе с новой силой.
Джулия впилась ногтями в спину Лютера, чувствуя внутреннюю дрожь – первый признак приближающегося блаженства. Внезапно ее окатила волна удовольствия, заставив прикусить губу до крови. Она с трудом сдерживала вопль радости, исходящий из глубин души.
А Лютер продолжал вонзаться в нее, вознося обоих на вершину наслаждения. Только когда Джулия в изнеможении затихла, Лютер позволил себе разразиться сладострастным экстазом.
Он долго лежал, положив голову на грудь Джулии. Она рассеянно перебирала его мягкие пряди, чувствуя себя виноватой оттого, что не любила Лютера, не могла ответить ему взаимностью.
Джулия спрашивала себя, полюбит ли когда-нибудь Лютера, но сердце отказывалось отвечать. Только в одном Джулия была уверена: она не причинит ему боль. Он избавит ее от страданий, а она приложит все усилия, чтобы он был счастлив.
Счастье… Это слово звенело у нее в голове. Джулия уже не мечтала о счастье – она хотела лишь забыть о горе. Мечты о неземном упоении рассеялись, исчезли… как Майлс, Дерек и Роуз-Хилл. По крайней мере, Лютер не даст ее в обиду. Он так добр, внимателен и нежен, оба они любят музыку. Он будет заботиться о ней. Жизнь начнется заново.
Но почему глубокое отчаяние по-прежнему охватывало ее, несмотря на все доводы рассудка? Джулия не знала.
Они не услышали, как в замке повернулся ключ, и заметили Гордона Фокса, только когда он усмехнулся:
– Какое трогательное зрелище! Я давно понял, почему ты так бережешь ее, Лютер.
Выругавшись, Лютер мгновенно накрыл Джулию одеялом и лишь потом потянулся за своей одеждой.
Джулия в смущении отвернулась к стене, чтобы не видеть злорадного блеска в глазах майора.
– С каких это пор вам нравится подглядывать? – зло выпалил Лютер, заправляя рубашку в брюки.
– Придержи язык, – отрезал Гордон. – Я же не протестовал, когда ты подпаивал мятежников, чтобы уберечь ее, верно? По-моему, я был слишком снисходителен к вам обоим. Сегодня ночью вы отплатите мне за доброту.
Лютер стиснул зубы и отошел к окну, откуда открывался вид на оживленную улицу Ричмонда.
– Почему именно сегодня?
– Положение на фронте изменилось. – Гордон сел возле кровати, положив ногу на ногу, и улыбнулся Джулии. Она укрылась одеялом до подбородка, надеясь, что майор не заметит блеск ненависти и презрения в ее глазах. Продолжая улыбаться, Гордон обратился к ней: – Сегодня вам не придется ничего выведывать, дорогая. Вы просто расставите ловушку.
Лютер быстро обернулся.
– Какую еще ловушку? – с подозрением спросил он. Не сводя глаз с Джулии, майор продолжал:
– Ты слышал о Сером Дьяволе, Лютер?
– О нем каждому известно, – удивленно отозвался Лютер. – Этот мерзавец вместе со своим отрядом переодевается в мундиры кавалерии северян и прорывается сквозь линию фронта, убивая налево и направо. Он давно стал живой легендой.
– Он и завтра останется легендой, – усмехнулся Гордон, – но не живой, а мертвой.
Лютер шагнул к нему:
– Значит, он здесь, в Ричмонде? Вы уверены?
Фокс поднял бровь и пренебрежительно смерил его взглядом.
– Это моя работа, Лютер. Да, он в Ричмонде. Один из моих самых надежных осведомителей сообщил, где он прячется – именно туда вы с Джулией и отправитесь. Она даст концерт в маленьком салуне – по такому случаю я припас для нее особый наряд. Наш приятель Серый Дьявол будет очарован ею. А ты, Лютер, дашь ему понять, что за определенную плату он сможет остаться с Джулией наедине. Как только он увидит ее обнаженной и забудет обо всем, его… как бы сказать… уберут.
– Значит, вы требуете, чтобы я стала сообщницей убийцы? – воскликнула Джулия и покачала головой. – Ничего подобного я не сделаю. Даже не просите.
– Сделаешь, – уверенно заявил Фокс, словно не заметив ее вспышки. – Не прикидывайся святой. Разве ты еще не поняла, что, выманивая сведения у своих бесчисленных любовников, ты обрекала на смерть сотни мятежников?
Джулия побледнела:
– Но… вы же говорили, что добытые мною сведения ничего не стоят! Они никому не могли повредить…
Фокс нетерпеливо взмахнул рукой:
– Довольно об этом. Ты выполнишь приказ, Джулия, или я продам тебя в какой-нибудь бордель, и ты пожалеешь о своем упрямстве. Лучше не спорь со мной. На споры у меня нет времени.
Лютер вспыхнул, но сдержался. Он не мог допустить, чтобы Джулию постигла смерть или еще более страшная участь – она чувствовала это сердцем.
Присев на край кровати и силясь сохранить самообладание, Лютер ровным голосом спросил майора:
– Что же будет после того, как мы заманим его в комнату?
– Мой план очень прост. Как я уже сказал, Джулия раскроет объятия, он увлечется, и в этот момент войдете вы с Вестоном. Шум нам ни к чему, действуйте ножами. Конечно, крови будет много, но это лучше, чем переполошить выстрелами всю округу.
Джулия опасалась, что ее стошнит. Она зажала рот рукой.
– А куда мы денем труп? – продолжал расспросы Лютер. – Как мы избавимся от него?
– Здесь, в отеле, есть черный ход. Мы дождемся, когда все заснут, вынесем его наружу и бросим в переулке. Ничего сложного. Достаточно, чтобы он заинтересовался Джулией и поднялся к ней в комнату. – Майор облизнул тонкие губы. – В успехе я даже не сомневаюсь. Какой мужчина в здравом уме устоит перед такой красавицей? Лично я не упустил бы такой случай.
– Он вам не представится, – отрезал Лютер.
– Уймись, я же отдал ее тебе! Ну, вот и все. – Он поднялся. – Мне пора. И не вздумайте допустить ошибку. – Он помедлил у двери и обвел Джулию и Лютера мрачным взглядом. – Вам предстоит крайне важное дело. Генералы Грант и Шерман направляются на Юг. Шерман приближается к Атланте с сотней тысяч солдат. Грант ведет свою армию к Ричмонду. Натан Бедфорд Форрест и его кавалеристы сеют ужас в наших рядах. Нам не хватало только Серого Дьявола с его маскарадом! Он должен умереть сегодня же. – Коротко кивнув, майор вышел.
– Я не могу… – Джулия разразилась горькими слезами. – Я не сумею умышленно обречь этого человека на смерть…
Лютер не сделал ни малейшей попытки утешить ее.
– У тебя нет выхода. Фокс ясно дал понять, как важна для него твоя помощь. Если мы не выполним его приказ, он отомстит нам обоим. Меня отправят на фронт, а Фокс займется тобой. Но если сегодня все пройдет успешно, завтра же мы сбежим от него. Только не подведи меня, Джулия, ради Бога! Джулия вскинула голову и саркастически усмехнулась:
– Неужели я не ослышалась? Ты сказал «ради Бога»? Ты просишь, чтобы я убила человека?
Лютер положил руки на дрожащие плечи Джулии и впился в нее взглядом:
– Да, прошу. В конце концов, я – северянин. Мне досадно слушать о том, что этот человек уничтожает моих товарищей. Он пролил много крови. Завтра я стану дезертиром, но лишь после того, как принесу хоть какую-то пользу своей армии, и ты должна помочь мне.
– У меня вряд ли получится, – сухо отозвалась Джулия и отвернулась.
– Ты должна попытаться. – Лютер встряхнул ее. – Это наш единственный шанс выжить. Как только все будет кончено, мы сбежим. Сегодня же ночью. Думай о предстоящем как о последнем подвиге, который тебе придется совершить. Вскоре ты навсегда забудешь о нем. – Не сводя глаз с Джулии, Лютер взял ее за подбородок, поцеловал в кончик носа и улыбнулся: – Сейчас я пришлю тебе горячей воды. Фокс приготовил особый наряд. Ты должна выглядеть неотразимо, так что постарайся вздремнуть днем.
Он вышел, но Джулия не стала спать. После того как принесли горячую воду и наполнили глубокую фарфоровую ванну, стоящую за ширмой, Джулия опустилась в нее, закрыла глаза и помолилась о том, чтобы Господь дал ей силы вынести еще одно испытание.
Кем бы ни был этот Серый Дьявол, он убил множество людей, рассудила она. Он заставал янки врасплох, переодеваясь в их мундир. Вероятно, так же поступали и сами янки. Таков закон войны. И если Серый Дьявол погибнет, десятки людей будут спасены. Только этим можно оправдать непростительный грех, который Джулии предстояло совершить.
Услышав скрип открывшейся двери, Джулия вздрогнула и подняла голову. Вошедший Гордон велел ей поторопиться с купанием.
– Я хочу полюбоваться на тебя в новом платье, – торжествующе объявил он. – Вот посмотришь, все мужчины в салуне будут с ума сходить от вожделения.
Смыв пену, Джулия завернулась в толстое полотенце и поднялась из ванны. До сих пор Лютеру удавалось оберегать ее от Гордона и Вестона, но рисковать она не желала, не зная, где находится Лютер в этот момент. Кроме того, вряд ли Фокс трепетал перед своим подчиненным.
Надев свой самый скромный халат, Джулия вышла из-за ширмы. Гордон стоял у кровати, держа в руках платье и усмехаясь.
Едва взглянув на этот смелый наряд, Джулия отпрянула.
– Я не надену его! Ни за что не надену! Какой ужас…
– Прекрати ребячиться, – прервал Фокс, схватил ее за руку и подтащил к кровати. – Взгляни на него! Это чудо. Его сшили по особому заказу.
Щеки Джулии пылали, пока она рассматривала платье, представляя себя в нем. Атласная юбка была расшита блестками, а лиф заменяли ярко-желтые перья. Джулия поняла, что почти вся ее грудь окажется на виду – перья лифа были предназначены лишь для того, чтобы поддерживать ее снизу.
Гордон расправил юбку платья, показывая длинный разрез, обнажающий ноги.
– Мужчины обезумеют от страсти, – довольно заметил он. – Серому Дьяволу не устоять перед тобой. Все пойдет как по маслу. – Он бережно разложил платье на кровати и продолжал: – Я пришлю к тебе парикмахера. Пожалуй, прическу надо украсить желтыми перьями – они придадут туалету элегантность и усилят впечатление. Сегодня ты будешь неотразима, Джулия.
Джулия молча вытерпела возню с прической и оделась. Разглядывая собственные соски, выглядывающие между перьев, она поклялась себе, что больше ничего подобного не повторится. Сегодня же она улизнет от Фокса.
Когда Лютер увидел ее, его глаза вспыхнули от ярости, а кулаки непроизвольно сжались.
– Ужасно, правда – Джулия грустно опустила голову. – Я чувствую себя шлюхой и выгляжу ничем не лучше. Ниже опускаться некуда. Но с восходом солнца мы будем свободны, правда?
– Да, – кивнул Лютер. – Обещаю тебе, мы убежим. Набрось на плечи шаль. Не стоит садиться в экипаж в таком виде.
Вестон ждал их возле отеля.
– Значит, это и есть то самое платье? – усмехнулся он, ковыряя в зубах ножом. – Может, дашь полюбоваться?
– Иди ты к черту! – рявкнул Лютер, подсаживая Джулию в экипаж.
Вестон взялся за вожжи и подхлестнул лошадей. Экипаж загромыхал по булыжной мостовой.
– Как же мы отделаемся от Вестона? – зашептала Джулия, когда Лютер сел рядом с ней. – Думаешь, он не попытается остановить нас?
– Об этом я уже думал. Как только мы выбросим в переулок труп, я оглушу Вестона ударом по голове. Когда все будет кончено, ты сделаешь вид, что с тобой истерика. Закричи на Фокса, прикажи ему оставить тебя в покое. Он ничего не заподозрит. Мы дождемся, когда Фокс уснет. А к утру, к тому времени как он нас хватится, мы будем уже далеко. – Он обнял Джулию. – Потерпи немного. Еще несколько часов – и все самое страшное для нас будет позади.
Джулия помолилась о том, чтобы он оказался прав.
В салуне Лютер поспешно провел Джулию в одну из комнат и объяснил, что высматривать в толпе завсегдатаев салуна нужно человека с повязкой на глазу.
– Об этом я узнал от Фокса. А еще он сказал, что Серый Дьявол будет самым рослым из собравшихся мужчин.
Джулия похолодела:
– Почему же вы с Вестоном не могли обойтись без моей помощи? Зачем понадобилось втягивать в это дело меня?
– Так вышло. Фокс объяснил, что Серый Дьявол ни на шаг не отходит от своих сообщников и заманить его в ловушку другим способом невозможно. А втроем нам не выстоять против его шайки.
Джулия прошлась по маленькой, тесной комнате.
– Убить его можно, лишь застигнув врасплох, – продолжал Лютер. – Я подам тебе знак, когда начинать концерт. Просто пой, Джулия, и ни о чем не думай. Больше от тебя ничего не требуется. Остальным займусь я.
Поцеловав ее в лоб, Лютер напряженно улыбнулся:
– Представь себе, каким счастливым будет завтрашний день. Помни, что я люблю тебя и сделаю все возможное, чтобы мы были счастливы.
Он вышел, а Джулия застыла посреди тесной комнаты, повторяя, что вскоре все будет кончено. Лютер увезет ее подальше от войны и смерти. Конечно, она вряд ли когда-нибудь полюбит его, но будет верной подругой и принесет ему счастье. Джулия не позволяла себе думать о сильных плечах, широкой груди, поросшей темными упругими волосами, которые она так любила перебирать. Она должна навсегда забыть о темных, как грозовые тучи, глазах, о нежных и чувственных губах, пробуждающих в ней безумный голод, который мог утолить лишь один человек. Нет, она должна вырвать из сердца Дерека.
Слеза покатилась по щеке Джулии: она поняла, что обманывает саму себя. До последнего вздоха она будет помнить о Дереке и гадать, где он теперь.
– Может, он и вправду любил меня, – прошептала она. – Хотя бы один день… или даже ночь… но в моем сердце он останется навсегда. Воспоминания о нем у меня никто не отнимет.
– Джулия, нам пора.
Обернувшись к Лютеру, Джулия вытерла глаза. Лютер указал на шаль, и Джулия поспешно сбросила ее, слыша, как Лютер чертыхнулся.
– Давай поскорее покончим с этим.
Джулия вышла следом за ним из комнаты. Когда она застыла на сцене в платье, открывающем стройные ноги, с оголенными сосками, собравшиеся в зале мужчины подняли оглушительный крик. На Джулию обрушился шквал аплодисментов.
– Все хорошо, Джулия, – услышала она над ухом негромкий голос. Оглянувшись, она увидела глаза Лютера, его ободряющую улыбку и ощутила пожатие руки. Он взял в руки гитару и начал перебирать струны. – Все в порядке. Я здесь, Джулия, с тобой…
Прикрыв глаза, она запела.
Лютер рядом с ней. Он не покинет ее. Сегодня Джулия была особенно признательна этому человеку за то, что он не отходил от нее ни на шаг.
Глава 30
Он сам был влюблен в нее – Джулия давно поняла это. Много раз он пытался объясниться, но умолкал. Джулия была благодарна Лютеру за то, что он не стремился облечь свои чувства в слова. Он был верным, преданным другом, без которого жизнь Джулии наверняка превратилась бы в нескончаемый ад, и все же думать о любви ей не хотелось.
Любовь… Неужели она и вправду существует? Джулия горько улыбнулась. Конечно, она любила Майлса и искренне оплакивала его. Когда-то ей был небезразличен и Томас, но ненависть к его матери помешала им соединиться. Господи, как давно это было! Неужто когда-то она наслаждалась солнцем, теплом, летним ветром, ощущением счастья? Наверное, это было в другой жизни.
Мысли о Дереке неотступно преследовали ее. Оказаться бы вновь в сильных объятиях, уткнуться лицом в широкое плечо, испытать ошеломляющее чувство защищенности… Да, временами он пробуждал в ней негодование и вместе с тем помогал расцветать от счастья. Власть Дерека над ней была безгранична. Хотелось бы знать, как изменилась бы ее жизнь, если бы он сдержал обещание и вернулся! Но ведь он не раз повторял, что его единственная любовь – море, что ни одна женщина никогда не завладеет его сердцем. Он ничего не скрывал. Для него Джулия была мимолетным увлечением. Пресытившись ею, он скрылся за горизонтом.
Внезапный стук в дверь вывел Джулию из задумчивости. Близился полдень, а она до сих пор не оделась. Запахнув на груди кружевной воротник халата, она произнесла:
– Кто там?
– Это Лютер, Джулия, – послышался дружеский хрипловатый голос, и Джулия разрешила ему войти.
Лютер принес поднос с завтраком.
– Должно быть, ты проголодалась. Я решил не будить тебя. Прошлая ночь выдалась нелегкой.
Джулия нахмурилась и отвернулась, не желая вспоминать о прошедшей ночи. Офицер наотрез отказывался от вина, и ей пришлось потрудиться, чтобы, в конце концов, уговорить его. Все это время он так ласкал ее нагое тело, что Джулия опасалась самого худшего. Ее охватила дрожь. Заметив это, Лютер ободряюще похлопал ее по плечу.
– Все в порядке, Джулия. Помни, что я рядом, в соседней комнате. Если тебе понадобится помощь, надо лишь постучать в стену.
Джулия горько рассмеялась:
– Но если ты примчишься защищать мою давно погубленную честь, замысел майора Фокса станет очевиден, верно? Он придет в ярость и убьет нас обоих. Нет, этого я не допущу. – Она решительно покачала головой. – Хорошо еще, что мне до сих пор удается подпаивать мужчин, играя в опасные игры.
Лютер поставил поднос на кровать. Оглядев тарелку овсянки, омлет и кофе, Джулия пробормотала, что не голодна.
– Попробуй проглотить хоть что-нибудь, – уговаривал Лютер. – Не хватало еще, чтобы ты выбилась из сил. Мой долг – заботиться о тебе. Видишь ли, Фокс воспользуется любым предлогом, чтобы отослать меня подальше.
– Знаю, – вздохнула Джулия, садясь и принимаясь за омлет. – Ради нас обоих я попытаюсь что-нибудь съесть. Я вовсе не хочу, чтобы тебя отправили на фронт. Мне не улыбается остаться с Вестоном и Гордоном. Ты ясно дал Гордону понять, что если он не оставит меня в покое, ему придется иметь дело с тобой. – Подняв голову, она заметила странное выражение на лице Лютера. Отложив вилку, она настороженно спросила: – Лютер, почему ты так смотришь на меня?
Он прикусил язык, заложил руки за спину, похрустел суставами, глядя в потолок, и, наконец, посмотрел на Джулию в упор:
– Я хочу избавить тебя от страданий. Я увезу тебя отсюда. Джулия вздрогнула – но от чего? От страха или надежды?
Вновь обретя дар речи, она прошептала:
– А ты уверен, что это не напрасный риск? Если нас поймают, мы погибли.
– Уверен, – твердо откликнулся он, – правда, плана у меня пока нет. – Он вздохнул и отвел взгляд от упругой груди Джулии, виднеющейся в вырезе халата. – Я хотел узнать, согласна ли ты бежать со мной. Вчера ночью, лежа в соседней комнате и зная, что делает с тобой этот негодяй… Джулия, я больше не могу. Я чуть не ворвался сюда и не прикончил его. И если бы я знал, как ты отнесешься…
– К мысли о побеге? – Джулия растерянно заморгала. – Ты же знаешь, как мне ненавистна такая жизнь. Понятия не имею, что ждет меня в будущем, но я готова на все.
– Даже… – Он осекся и вдруг выпалил: – Даже стать моей?
– Твоей? – ахнула Джулия.
– Да, моей, черт побери! – Он бросился к ней, отшвырнув поднос. Нетерпеливыми руками он распахнул халат и уткнулся лицом в грудь, простонав: – Ты же знаешь, что я давно люблю тебя… мечтаю о тебе. Я пытался бороться с собой, но понял, что не выдержу…
Джулия умоляла его остановиться, но Лютер покрывал поцелуями ее грудь, приникал к ее губам, заглушая протестующие крики. Раздвинув ноги Джулии коленом, он просунул руку между них и принялся нежно ласкать ее. Приподняв голову, он прошептал:
– Клянусь, я никогда не причиню тебе боль. Мы будем счастливы. Только позволь любить тебя, Джулия. Позволь сделать то, о чем я мечтал с первой встречи…
Он вновь начал целовать Джулию, проникая в рот языком, а она чувствовала, что не устоит перед порывом страсти. Тело отказывалось подчиняться ей. Слишком уж многое объединяло ее с Лютером. Он всегда был так внимателен к ней – даже сейчас страсть не сделала его грубым. И хотя Джулия не любила его, желание нарастало в ней с каждой секундой.
Он не овладел ею немедленно, стремясь доставить ей наслаждение. Он нежно гладил ее соски, слегка сжимал их, и даже эта боль казалась Джулии восхитительной. Он прижимался к ней низом живота, напоминая о своей жажде, и Джулии, наконец, пришлось признать, что она готова сдаться.
– Прикажи мне любить тебя, – попросил он, когда Джулия превратилась в сгусток вожделения. – Прикажи овладеть тобой так, чтобы это продолжалось до бесконечности. Скажи, что ты будешь моей, даже если не любишь меня. И клянусь Богом, я избавлю тебя от страданий и сделаю все возможное, чтобы твои глаза вновь засияли от счастья.
– Я не люблю тебя, Лютер, – возразила она, содрогаясь всем телом. – Я не смогу лгать тебе…
– Тебе незачем лгать: я чувствую, что ты хочешь меня. Я вижу желание в твоих изумрудных глазах. Тебя влечет ко мне. Я сделаю тебя счастливой – только дай мне шанс. Я никому не позволю обидеть тебя…
Он прильнул к губам Джулии и заскользил ладонями по разгоряченному телу, вызывая у Джулии стоны неудержимого желания.
Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы раздеться, и он тотчас погрузился в нее – сначала медленно, а затем выплескивая давно копившуюся жажду. Джулия приподнялась навстречу ему, и он подсунул ладони под ее ягодицы, прижимая ее к себе с новой силой.
Джулия впилась ногтями в спину Лютера, чувствуя внутреннюю дрожь – первый признак приближающегося блаженства. Внезапно ее окатила волна удовольствия, заставив прикусить губу до крови. Она с трудом сдерживала вопль радости, исходящий из глубин души.
А Лютер продолжал вонзаться в нее, вознося обоих на вершину наслаждения. Только когда Джулия в изнеможении затихла, Лютер позволил себе разразиться сладострастным экстазом.
Он долго лежал, положив голову на грудь Джулии. Она рассеянно перебирала его мягкие пряди, чувствуя себя виноватой оттого, что не любила Лютера, не могла ответить ему взаимностью.
Джулия спрашивала себя, полюбит ли когда-нибудь Лютера, но сердце отказывалось отвечать. Только в одном Джулия была уверена: она не причинит ему боль. Он избавит ее от страданий, а она приложит все усилия, чтобы он был счастлив.
Счастье… Это слово звенело у нее в голове. Джулия уже не мечтала о счастье – она хотела лишь забыть о горе. Мечты о неземном упоении рассеялись, исчезли… как Майлс, Дерек и Роуз-Хилл. По крайней мере, Лютер не даст ее в обиду. Он так добр, внимателен и нежен, оба они любят музыку. Он будет заботиться о ней. Жизнь начнется заново.
Но почему глубокое отчаяние по-прежнему охватывало ее, несмотря на все доводы рассудка? Джулия не знала.
Они не услышали, как в замке повернулся ключ, и заметили Гордона Фокса, только когда он усмехнулся:
– Какое трогательное зрелище! Я давно понял, почему ты так бережешь ее, Лютер.
Выругавшись, Лютер мгновенно накрыл Джулию одеялом и лишь потом потянулся за своей одеждой.
Джулия в смущении отвернулась к стене, чтобы не видеть злорадного блеска в глазах майора.
– С каких это пор вам нравится подглядывать? – зло выпалил Лютер, заправляя рубашку в брюки.
– Придержи язык, – отрезал Гордон. – Я же не протестовал, когда ты подпаивал мятежников, чтобы уберечь ее, верно? По-моему, я был слишком снисходителен к вам обоим. Сегодня ночью вы отплатите мне за доброту.
Лютер стиснул зубы и отошел к окну, откуда открывался вид на оживленную улицу Ричмонда.
– Почему именно сегодня?
– Положение на фронте изменилось. – Гордон сел возле кровати, положив ногу на ногу, и улыбнулся Джулии. Она укрылась одеялом до подбородка, надеясь, что майор не заметит блеск ненависти и презрения в ее глазах. Продолжая улыбаться, Гордон обратился к ней: – Сегодня вам не придется ничего выведывать, дорогая. Вы просто расставите ловушку.
Лютер быстро обернулся.
– Какую еще ловушку? – с подозрением спросил он. Не сводя глаз с Джулии, майор продолжал:
– Ты слышал о Сером Дьяволе, Лютер?
– О нем каждому известно, – удивленно отозвался Лютер. – Этот мерзавец вместе со своим отрядом переодевается в мундиры кавалерии северян и прорывается сквозь линию фронта, убивая налево и направо. Он давно стал живой легендой.
– Он и завтра останется легендой, – усмехнулся Гордон, – но не живой, а мертвой.
Лютер шагнул к нему:
– Значит, он здесь, в Ричмонде? Вы уверены?
Фокс поднял бровь и пренебрежительно смерил его взглядом.
– Это моя работа, Лютер. Да, он в Ричмонде. Один из моих самых надежных осведомителей сообщил, где он прячется – именно туда вы с Джулией и отправитесь. Она даст концерт в маленьком салуне – по такому случаю я припас для нее особый наряд. Наш приятель Серый Дьявол будет очарован ею. А ты, Лютер, дашь ему понять, что за определенную плату он сможет остаться с Джулией наедине. Как только он увидит ее обнаженной и забудет обо всем, его… как бы сказать… уберут.
– Значит, вы требуете, чтобы я стала сообщницей убийцы? – воскликнула Джулия и покачала головой. – Ничего подобного я не сделаю. Даже не просите.
– Сделаешь, – уверенно заявил Фокс, словно не заметив ее вспышки. – Не прикидывайся святой. Разве ты еще не поняла, что, выманивая сведения у своих бесчисленных любовников, ты обрекала на смерть сотни мятежников?
Джулия побледнела:
– Но… вы же говорили, что добытые мною сведения ничего не стоят! Они никому не могли повредить…
Фокс нетерпеливо взмахнул рукой:
– Довольно об этом. Ты выполнишь приказ, Джулия, или я продам тебя в какой-нибудь бордель, и ты пожалеешь о своем упрямстве. Лучше не спорь со мной. На споры у меня нет времени.
Лютер вспыхнул, но сдержался. Он не мог допустить, чтобы Джулию постигла смерть или еще более страшная участь – она чувствовала это сердцем.
Присев на край кровати и силясь сохранить самообладание, Лютер ровным голосом спросил майора:
– Что же будет после того, как мы заманим его в комнату?
– Мой план очень прост. Как я уже сказал, Джулия раскроет объятия, он увлечется, и в этот момент войдете вы с Вестоном. Шум нам ни к чему, действуйте ножами. Конечно, крови будет много, но это лучше, чем переполошить выстрелами всю округу.
Джулия опасалась, что ее стошнит. Она зажала рот рукой.
– А куда мы денем труп? – продолжал расспросы Лютер. – Как мы избавимся от него?
– Здесь, в отеле, есть черный ход. Мы дождемся, когда все заснут, вынесем его наружу и бросим в переулке. Ничего сложного. Достаточно, чтобы он заинтересовался Джулией и поднялся к ней в комнату. – Майор облизнул тонкие губы. – В успехе я даже не сомневаюсь. Какой мужчина в здравом уме устоит перед такой красавицей? Лично я не упустил бы такой случай.
– Он вам не представится, – отрезал Лютер.
– Уймись, я же отдал ее тебе! Ну, вот и все. – Он поднялся. – Мне пора. И не вздумайте допустить ошибку. – Он помедлил у двери и обвел Джулию и Лютера мрачным взглядом. – Вам предстоит крайне важное дело. Генералы Грант и Шерман направляются на Юг. Шерман приближается к Атланте с сотней тысяч солдат. Грант ведет свою армию к Ричмонду. Натан Бедфорд Форрест и его кавалеристы сеют ужас в наших рядах. Нам не хватало только Серого Дьявола с его маскарадом! Он должен умереть сегодня же. – Коротко кивнув, майор вышел.
– Я не могу… – Джулия разразилась горькими слезами. – Я не сумею умышленно обречь этого человека на смерть…
Лютер не сделал ни малейшей попытки утешить ее.
– У тебя нет выхода. Фокс ясно дал понять, как важна для него твоя помощь. Если мы не выполним его приказ, он отомстит нам обоим. Меня отправят на фронт, а Фокс займется тобой. Но если сегодня все пройдет успешно, завтра же мы сбежим от него. Только не подведи меня, Джулия, ради Бога! Джулия вскинула голову и саркастически усмехнулась:
– Неужели я не ослышалась? Ты сказал «ради Бога»? Ты просишь, чтобы я убила человека?
Лютер положил руки на дрожащие плечи Джулии и впился в нее взглядом:
– Да, прошу. В конце концов, я – северянин. Мне досадно слушать о том, что этот человек уничтожает моих товарищей. Он пролил много крови. Завтра я стану дезертиром, но лишь после того, как принесу хоть какую-то пользу своей армии, и ты должна помочь мне.
– У меня вряд ли получится, – сухо отозвалась Джулия и отвернулась.
– Ты должна попытаться. – Лютер встряхнул ее. – Это наш единственный шанс выжить. Как только все будет кончено, мы сбежим. Сегодня же ночью. Думай о предстоящем как о последнем подвиге, который тебе придется совершить. Вскоре ты навсегда забудешь о нем. – Не сводя глаз с Джулии, Лютер взял ее за подбородок, поцеловал в кончик носа и улыбнулся: – Сейчас я пришлю тебе горячей воды. Фокс приготовил особый наряд. Ты должна выглядеть неотразимо, так что постарайся вздремнуть днем.
Он вышел, но Джулия не стала спать. После того как принесли горячую воду и наполнили глубокую фарфоровую ванну, стоящую за ширмой, Джулия опустилась в нее, закрыла глаза и помолилась о том, чтобы Господь дал ей силы вынести еще одно испытание.
Кем бы ни был этот Серый Дьявол, он убил множество людей, рассудила она. Он заставал янки врасплох, переодеваясь в их мундир. Вероятно, так же поступали и сами янки. Таков закон войны. И если Серый Дьявол погибнет, десятки людей будут спасены. Только этим можно оправдать непростительный грех, который Джулии предстояло совершить.
Услышав скрип открывшейся двери, Джулия вздрогнула и подняла голову. Вошедший Гордон велел ей поторопиться с купанием.
– Я хочу полюбоваться на тебя в новом платье, – торжествующе объявил он. – Вот посмотришь, все мужчины в салуне будут с ума сходить от вожделения.
Смыв пену, Джулия завернулась в толстое полотенце и поднялась из ванны. До сих пор Лютеру удавалось оберегать ее от Гордона и Вестона, но рисковать она не желала, не зная, где находится Лютер в этот момент. Кроме того, вряд ли Фокс трепетал перед своим подчиненным.
Надев свой самый скромный халат, Джулия вышла из-за ширмы. Гордон стоял у кровати, держа в руках платье и усмехаясь.
Едва взглянув на этот смелый наряд, Джулия отпрянула.
– Я не надену его! Ни за что не надену! Какой ужас…
– Прекрати ребячиться, – прервал Фокс, схватил ее за руку и подтащил к кровати. – Взгляни на него! Это чудо. Его сшили по особому заказу.
Щеки Джулии пылали, пока она рассматривала платье, представляя себя в нем. Атласная юбка была расшита блестками, а лиф заменяли ярко-желтые перья. Джулия поняла, что почти вся ее грудь окажется на виду – перья лифа были предназначены лишь для того, чтобы поддерживать ее снизу.
Гордон расправил юбку платья, показывая длинный разрез, обнажающий ноги.
– Мужчины обезумеют от страсти, – довольно заметил он. – Серому Дьяволу не устоять перед тобой. Все пойдет как по маслу. – Он бережно разложил платье на кровати и продолжал: – Я пришлю к тебе парикмахера. Пожалуй, прическу надо украсить желтыми перьями – они придадут туалету элегантность и усилят впечатление. Сегодня ты будешь неотразима, Джулия.
Джулия молча вытерпела возню с прической и оделась. Разглядывая собственные соски, выглядывающие между перьев, она поклялась себе, что больше ничего подобного не повторится. Сегодня же она улизнет от Фокса.
Когда Лютер увидел ее, его глаза вспыхнули от ярости, а кулаки непроизвольно сжались.
– Ужасно, правда – Джулия грустно опустила голову. – Я чувствую себя шлюхой и выгляжу ничем не лучше. Ниже опускаться некуда. Но с восходом солнца мы будем свободны, правда?
– Да, – кивнул Лютер. – Обещаю тебе, мы убежим. Набрось на плечи шаль. Не стоит садиться в экипаж в таком виде.
Вестон ждал их возле отеля.
– Значит, это и есть то самое платье? – усмехнулся он, ковыряя в зубах ножом. – Может, дашь полюбоваться?
– Иди ты к черту! – рявкнул Лютер, подсаживая Джулию в экипаж.
Вестон взялся за вожжи и подхлестнул лошадей. Экипаж загромыхал по булыжной мостовой.
– Как же мы отделаемся от Вестона? – зашептала Джулия, когда Лютер сел рядом с ней. – Думаешь, он не попытается остановить нас?
– Об этом я уже думал. Как только мы выбросим в переулок труп, я оглушу Вестона ударом по голове. Когда все будет кончено, ты сделаешь вид, что с тобой истерика. Закричи на Фокса, прикажи ему оставить тебя в покое. Он ничего не заподозрит. Мы дождемся, когда Фокс уснет. А к утру, к тому времени как он нас хватится, мы будем уже далеко. – Он обнял Джулию. – Потерпи немного. Еще несколько часов – и все самое страшное для нас будет позади.
Джулия помолилась о том, чтобы он оказался прав.
В салуне Лютер поспешно провел Джулию в одну из комнат и объяснил, что высматривать в толпе завсегдатаев салуна нужно человека с повязкой на глазу.
– Об этом я узнал от Фокса. А еще он сказал, что Серый Дьявол будет самым рослым из собравшихся мужчин.
Джулия похолодела:
– Почему же вы с Вестоном не могли обойтись без моей помощи? Зачем понадобилось втягивать в это дело меня?
– Так вышло. Фокс объяснил, что Серый Дьявол ни на шаг не отходит от своих сообщников и заманить его в ловушку другим способом невозможно. А втроем нам не выстоять против его шайки.
Джулия прошлась по маленькой, тесной комнате.
– Убить его можно, лишь застигнув врасплох, – продолжал Лютер. – Я подам тебе знак, когда начинать концерт. Просто пой, Джулия, и ни о чем не думай. Больше от тебя ничего не требуется. Остальным займусь я.
Поцеловав ее в лоб, Лютер напряженно улыбнулся:
– Представь себе, каким счастливым будет завтрашний день. Помни, что я люблю тебя и сделаю все возможное, чтобы мы были счастливы.
Он вышел, а Джулия застыла посреди тесной комнаты, повторяя, что вскоре все будет кончено. Лютер увезет ее подальше от войны и смерти. Конечно, она вряд ли когда-нибудь полюбит его, но будет верной подругой и принесет ему счастье. Джулия не позволяла себе думать о сильных плечах, широкой груди, поросшей темными упругими волосами, которые она так любила перебирать. Она должна навсегда забыть о темных, как грозовые тучи, глазах, о нежных и чувственных губах, пробуждающих в ней безумный голод, который мог утолить лишь один человек. Нет, она должна вырвать из сердца Дерека.
Слеза покатилась по щеке Джулии: она поняла, что обманывает саму себя. До последнего вздоха она будет помнить о Дереке и гадать, где он теперь.
– Может, он и вправду любил меня, – прошептала она. – Хотя бы один день… или даже ночь… но в моем сердце он останется навсегда. Воспоминания о нем у меня никто не отнимет.
– Джулия, нам пора.
Обернувшись к Лютеру, Джулия вытерла глаза. Лютер указал на шаль, и Джулия поспешно сбросила ее, слыша, как Лютер чертыхнулся.
– Давай поскорее покончим с этим.
Джулия вышла следом за ним из комнаты. Когда она застыла на сцене в платье, открывающем стройные ноги, с оголенными сосками, собравшиеся в зале мужчины подняли оглушительный крик. На Джулию обрушился шквал аплодисментов.
– Все хорошо, Джулия, – услышала она над ухом негромкий голос. Оглянувшись, она увидела глаза Лютера, его ободряющую улыбку и ощутила пожатие руки. Он взял в руки гитару и начал перебирать струны. – Все в порядке. Я здесь, Джулия, с тобой…
Прикрыв глаза, она запела.
Лютер рядом с ней. Он не покинет ее. Сегодня Джулия была особенно признательна этому человеку за то, что он не отходил от нее ни на шаг.
Глава 30
– Все идет как по маслу! Он смотрел на тебя с пеной у рта, как бешеный пес, – нервозно произнес Лютер, когда они выходили из салуна. Он подвел Джулию к ждущему экипажу. – Теперь осталось только отвезти тебя в отель и доставить в комнату. Он весь вечер не спускал с тебя глаз. А когда я подошел к нему и предложил провести с тобой ночь, он сразу клюнул на приманку. Нестерпимый холод объял тело Джулии, страх сковал ее движения. Она не могла выговорить ни слова.
– Все кончится быстро, – искоса поглядывая на нее, Лютер продолжал объяснять: – Когда мы войдем в комнату, закрой глаза. И не открывай их, пока не услышишь, как за нами хлопнет дверь. Конечно, в комнате останется кровь, но…
– Перестань! – вскричала она. – Прекрати, Лютер! Просто помолчи. Довольно объяснений! – И она добавила срывающимся голосом: – Я не знаю даже, как выглядит этот человек. В салуне было темно, я не видела ни одного лица. Ну и слава Богу! Ты слышишь – я рада тому, что не видела его. Пусть и в комнате будет темно. Стоит мне увидеть его лицо, оно станет преследовать меня всю жизнь.
Она разрыдалась, и Лютер сердито прикрикнул:
– Успокойся, Джулия! От плача у тебя опухнут глаза, и Серый Дьявол заподозрит неладное. Возьми себя в руки. Тебе же придется кокетничать с ним… и так далее…
– Хорошо, только пусть в комнате будет темно! – взмолилась Джулия. – Я не хочу видеть его.
– Ладно, черт возьми, будь по-твоему! – Лютер отвернулся. Немного остыв, он ласково произнес:
– Прости, я был резок. Знаю, тебе сейчас нелегко, но ты должна мне верить: все кончится быстро и навсегда. Серого Дьявола надо уничтожить. Прежде чем дезертировать, я должен принести пользу своим соотечественникам.
Его голос звучал так печально, что Джулия дрогнула.
– Ты и вправду веришь в правое дело северян? Наверное, ты никогда не решился бы дезертировать, если бы не я… – Она пристально вгляделась в лицо Лютера.
Он прерывисто вздохнул.
– Да, ты права. Но я люблю тебя, и моя любовь к тебе сильнее, чем любовь к родине. Я сделал выбор. Может быть, смерть Серого Дьявола станет единственным оправданием моего поступка. Однажды я застрелил дезертира, – продолжал он, явно стыдясь своих слов. – Это случилось еще в шестьдесят первом году, в первой битве при Булл-Ран. Дезертир, совсем мальчишка лет пятнадцати или шестнадцати, испугался стрельбы, струсил и бросился бежать. Мой друг пытался остановить его и сам погиб от пули мятежников. Когда я увидел, что мой друг мертв, я прицелился и выстрелил дезертиру в спину. – Лютер передернулся. – С тех пор я ненавижу трусов. А теперь сам готов стать дезертиром. – Он понурил голову.
– Ты можешь спасти меня и вернуться, – возразила Джулия, впервые понимая, как предан Лютер своему правительству.
Он неловко похлопал ее по колену:
– Похоже, ты забыла, что я влюблен в тебя, детка. Я должен быть рядом с тобой. Пойми, эта ночь станет тяжким испытанием не только для тебя. Мы оба стоим на распутье.
Джулия плотнее запахнулась в шаль:
– Это верно. Но завтра утром, когда взойдет солнце, для нас начнется новая жизнь.
– Только это и утешает меня, – попытался пошутить Лютер. – Давай больше не будем об этом. Еще несколько часов – и все останется позади.
Остаток пути оба молчали. Возле отеля Лютер помог Джулии спуститься на землю и повел ее в комнату.
– Запомни, – сказал он на прощание, легко касаясь ее губ, – ты должна соблазнить его, сделать так, чтобы он поверил: в эту ночь ты будешь принадлежать ему. Остальное предоставь мне и Вестону.
Джулия направилась к горящей лампе на столе у кровати, и Лютер прошептал:
– В темноте нам будет труднее справиться с ним. Придется стащить его с постели и лишь потом заколоть, чтобы ненароком не задеть тебя.
– Ну и что? – Джулия потушила лампу, в комнате стало темно. – Я готова рискнуть, лишь бы не смотреть ему в глаза.
Скрип двери подсказал ей, что Лютер вышел.
Джулия присела на кровать и задумалась о том, сколько ей придется ждать. Внезапно она решила снять нелепое платье. Серого Дьявола она встретит в халате, чтобы все поскорее закончилось.
Дрожащими пальцами она принялась расстегивать платье. С улицы в комнату пробивался тусклый свет. На миг Джулия пожалела, что ей не хватает смелости броситься в окно. Подумать только – она согласилась стать сообщницей хладнокровных убийц! Эта мысль была невыносима, рот Джулии наполнился привкусом крови. Искусав себе все губы, она разразилась слезами.
Негромкий, почти деликатный, стук в дверь застал ее врасплох. Она ответила не сразу. Стук повторился, и на этот раз Джулия дрогнувшим голосом выговорила:
– Все кончится быстро, – искоса поглядывая на нее, Лютер продолжал объяснять: – Когда мы войдем в комнату, закрой глаза. И не открывай их, пока не услышишь, как за нами хлопнет дверь. Конечно, в комнате останется кровь, но…
– Перестань! – вскричала она. – Прекрати, Лютер! Просто помолчи. Довольно объяснений! – И она добавила срывающимся голосом: – Я не знаю даже, как выглядит этот человек. В салуне было темно, я не видела ни одного лица. Ну и слава Богу! Ты слышишь – я рада тому, что не видела его. Пусть и в комнате будет темно. Стоит мне увидеть его лицо, оно станет преследовать меня всю жизнь.
Она разрыдалась, и Лютер сердито прикрикнул:
– Успокойся, Джулия! От плача у тебя опухнут глаза, и Серый Дьявол заподозрит неладное. Возьми себя в руки. Тебе же придется кокетничать с ним… и так далее…
– Хорошо, только пусть в комнате будет темно! – взмолилась Джулия. – Я не хочу видеть его.
– Ладно, черт возьми, будь по-твоему! – Лютер отвернулся. Немного остыв, он ласково произнес:
– Прости, я был резок. Знаю, тебе сейчас нелегко, но ты должна мне верить: все кончится быстро и навсегда. Серого Дьявола надо уничтожить. Прежде чем дезертировать, я должен принести пользу своим соотечественникам.
Его голос звучал так печально, что Джулия дрогнула.
– Ты и вправду веришь в правое дело северян? Наверное, ты никогда не решился бы дезертировать, если бы не я… – Она пристально вгляделась в лицо Лютера.
Он прерывисто вздохнул.
– Да, ты права. Но я люблю тебя, и моя любовь к тебе сильнее, чем любовь к родине. Я сделал выбор. Может быть, смерть Серого Дьявола станет единственным оправданием моего поступка. Однажды я застрелил дезертира, – продолжал он, явно стыдясь своих слов. – Это случилось еще в шестьдесят первом году, в первой битве при Булл-Ран. Дезертир, совсем мальчишка лет пятнадцати или шестнадцати, испугался стрельбы, струсил и бросился бежать. Мой друг пытался остановить его и сам погиб от пули мятежников. Когда я увидел, что мой друг мертв, я прицелился и выстрелил дезертиру в спину. – Лютер передернулся. – С тех пор я ненавижу трусов. А теперь сам готов стать дезертиром. – Он понурил голову.
– Ты можешь спасти меня и вернуться, – возразила Джулия, впервые понимая, как предан Лютер своему правительству.
Он неловко похлопал ее по колену:
– Похоже, ты забыла, что я влюблен в тебя, детка. Я должен быть рядом с тобой. Пойми, эта ночь станет тяжким испытанием не только для тебя. Мы оба стоим на распутье.
Джулия плотнее запахнулась в шаль:
– Это верно. Но завтра утром, когда взойдет солнце, для нас начнется новая жизнь.
– Только это и утешает меня, – попытался пошутить Лютер. – Давай больше не будем об этом. Еще несколько часов – и все останется позади.
Остаток пути оба молчали. Возле отеля Лютер помог Джулии спуститься на землю и повел ее в комнату.
– Запомни, – сказал он на прощание, легко касаясь ее губ, – ты должна соблазнить его, сделать так, чтобы он поверил: в эту ночь ты будешь принадлежать ему. Остальное предоставь мне и Вестону.
Джулия направилась к горящей лампе на столе у кровати, и Лютер прошептал:
– В темноте нам будет труднее справиться с ним. Придется стащить его с постели и лишь потом заколоть, чтобы ненароком не задеть тебя.
– Ну и что? – Джулия потушила лампу, в комнате стало темно. – Я готова рискнуть, лишь бы не смотреть ему в глаза.
Скрип двери подсказал ей, что Лютер вышел.
Джулия присела на кровать и задумалась о том, сколько ей придется ждать. Внезапно она решила снять нелепое платье. Серого Дьявола она встретит в халате, чтобы все поскорее закончилось.
Дрожащими пальцами она принялась расстегивать платье. С улицы в комнату пробивался тусклый свет. На миг Джулия пожалела, что ей не хватает смелости броситься в окно. Подумать только – она согласилась стать сообщницей хладнокровных убийц! Эта мысль была невыносима, рот Джулии наполнился привкусом крови. Искусав себе все губы, она разразилась слезами.
Негромкий, почти деликатный, стук в дверь застал ее врасплох. Она ответила не сразу. Стук повторился, и на этот раз Джулия дрогнувшим голосом выговорила: