Она не могла не отметить, что столь видному мужчине следовало бы научиться поприличнее одеваться. На нем был пиджак из полиэстера, какие носили в шестидесятые годы, и пестрый галстук величиной со штат Айова. Рыжие ковбойские сапоги с острыми носами торчали из-под скучных серых брюк, которые не только давно вышли из моды, но и плохо на нем сидели. "Надо будет выяснить у Троя, подумала Мэгги, - есть ли у его сослуживца жена, или он сам покупает себе вещи в таком дурном вкусе".
- Вы сможете ответить на несколько вопросов? - обратился к ней Чэннинг.
- Что происходит? - спросила Мэгги, надеясь, что ее голос звучит непринужденно, и стараясь не показать волнения.
- Лейтенант приехал, - начал объяснять ей Чэннинг, - из-за того, что в туннеле сегодня вечером произошел несчастный случай.
- Несчастье, - подтвердил Финч, явно ожидая реакции Мэгги. - Я бы хотел кое о чем спросить...
- Несчастье? С нем? - взволнованно спросила она, вспомнив о том, чье имя услышала, подходя к кабинету, - с кем-то из наших?
- Слава Богу - нет, - ответил Чэннинг.
- Слава Богу, мистер Чэннинг? - повторил Финч, и на его лице отразилось недовольство. - По-вашему, человеческая жизнь, чья бы она ни была, ничего не стоит?
- Я всего лишь имел в виду, - спокойно объяснил Чэннинг, - что для нас с Маргарет люди, с которыми мы вместе работаем, не только сослуживцы, но и близкие друзья. Смерть любого человека, разумеется, - трагедия, но я просто хотел сказать, что мы не были лично знакомы с погибшим.
- То есть, если перефразировать, мистер Чэннинг, - не унимался лейтенант, - вы рады, что это не человек из вашего окружения.
Дирек взглянул на него с удивлением.
- Мне не кажется, что мои слова следует так толковать, точно так же как и подозревать во мне расиста.
Финча разозлил ответ Чэннинга.
Сердясь на то, что на нее не обращают внимания, Мэгги решила подать голос.
- Может быть, кто-то из вас объяснит мне, что именно произошло? - спросила она.
Первым заговорил Чэннинг.
- Вероятно, дети забрались в туннели, и один заблудился. Полиция полагает, что, пытаясь выбраться, мальчик схватился за неукрепленную доску и вызвал обвал.
- Ну, по крайней мере, так это выглядит, - добавил Финч.
Мэгги почувствовала, как от страшного предчувствия ее начинает мутить.
- А мальчик, который пострадал...
- Погиб, - поправил ее Финч.
- Что такое, Маргарет?
- Он был индеец? - спросила она, - подросток?
Она почувствовала, что Чэннинг насторожился, хотя и смотрела сейчас на полицейского.
Злорадство, которое она сразу же разглядела в глазах Финча, заставило ее сразу же пожалеть, что она задала этот вопрос.
- А почему вы спрашиваете? - тут же заинтересовался он.
Мэгги вспомнила, как Кливленд гнался сегодня за мальчишкой и как объяснял потом, что выполняет указание Чэннинга. Возможно, ее страхи напрасны и она сделала неверные выводы, не дослушав полицейского.
- Итак, - настаивал Финч, - почему вы спросили, был ли погибший индейцем?
- Я просто слышала от коллег, что это большая проблема...
- Какая?
- То, что дети залезают в туннели. - Мэгги собралась с силами и, подняв голову, посмотрела на него, чтобы он не заметил, что она дрожит. - Дети не понимают, как это опасно, если не соблюдать осторожности.
- Вот именно. Во всяком случае, погибший ребенок не понимал. - Мэгги показалось, что прошла вечность, пока он не заговорил снова. - А вы сами видели внизу детей, мисс Джонсон?
- Я? - переспросила Мэгги, будто не поняла вопроса.
- Индейцев, - уточнил полицейский. Мэгги ужасно хотелось посмотреть на Чэннинга, хотелось, чтобы он сам что-то сказал. Ей приходилось сейчас выбирать между правдой, которая навлечет на него подозрение в новом убийстве, и ложью, которая еще глубже скроет то, что случилось раньше.
Как будто не она, а кто-то другой произнес:
- Нет, не видела.
***
Мэгги стояла возле окна, глядя на дождь. По отражению в стекле она заметила, что Чэннинг вернулся еще до того, как он заговорил.
- Как вы? - спросил он.
- Он ушел?
- Пока да. - Чэннинг немного помолчал. - Могу я спросить вас, почему вы так поступили?
- Как?
- Я живу не в безвоздушном пространстве, Мэгги. Какой бы ни была ваша цель... - Он колебался, словно искал подходящее слово. - Это было не обязательно.
Мэгги взглянула ему в глаза.
- Скажите мне только одно, - попросила она.
Чэннинг улыбнулся.
- Не помню, чтобы вы хоть раз ограничились одним вопросом. Спрашивайте, сколько хотите.
- Вы действительно просили, чтобы этого мальчишку поймали?
- Поймали да, но не убили.
- Почему?
- А как вам кажется?
Мэгги начинала снова злить его манера отвечать вопросом на вопрос.
- У мальчишки оказались часы, на которых выгравировано имя моего отца, напомнила она ему. - Вы знали об этом?
- Услышал впервые от Финча.
- Мне кажется, это не просто совпадение.
- Мне тоже, - согласился Чэннинг, - тем более, я не помню, чтобы Клейтон вообще носил часы, и в тот день, когда произошел несчастный случай, тоже.
"Несчастный случай" - слова больно резанули слух, снова напомнив о годах подозрений. Мэгги и сама не знала, как у нее хватило мужества возразить ему.
- Убийство, - сказала она, - я всегда была уверена, что это именно убийство?
Чэннинг двинулся к ней, держа руки в карманах джинсов, но в нескольких шагах остановился.
- И вы по-прежнему полагаете, что я в нем замешан?
Холодок побежал по спине Мэгги.
- Пока вы думаете, что ответить, я бы хотел узнать кое-что еще.
- Что именно?
- Зачем вам понадобилось сегодня меня выгораживать?
Взглянув друг на друга, оба они уже знали ответ.
Глава 49
Мэгги второй раз шла к нему в комнату, хотя Чэннинг думал, что первый.
Впрочем, возможно, он знал. Знал, как знал обо всем, но прощал.
Столько загадок остались неразгаданными, и только одно было ей сейчас яснее ясного - все попытки выбросить его из своего сердца кончились тем, что ни для кого другого там не осталось места.
- Может быть, пойдем к тебе? - прошептал он ей в затылок, когда они остановились возле двери.
- Все в порядке, - ответила Мэгги, тоже очень тихо, боясь, что порыв, толкнувший их друг к другу, снова окажется лишь мгновенным.
- Уверена?
Мэгги накрыла своей ладонью его руку, которая уже легла на дверную ручку, и они вошли.
Беспокойство Чэннинга о том, как она будет чувствовать себя в его комнате, еще раз убедило Мэгги, что перед ней человек, сложнее которого она еще не встречала. Всего лишь сутки назад они стояли возле другой двери и говорили совсем другие слова, слова, которые заставили его тогда уйти. Возможно, несмотря на все преграды, судьба распорядилась по-своему.
"Эта ночь принадлежит нам", - сказала себе она, решив забыть обо всех сомнениях, подозрениях, обо всем, кроме его поцелуев и рук, которые крепко обнимали ее.
Отчего-то, вопреки здравому смыслу, ей хотелось сейчас верить, что еще ни одна женщина не переступала порога комнаты Дирека Чэннинга на Линкс-Бэй. Продолжать и дальше закрывать глаза на то, что оба они ощущали с момента первой встречи, было бессмысленно. Ей хотелось задать ему уйму вопросов, после того, как ушел полицейский, но она вдруг обо всем забыла.
Сделал первое движение навстречу Чэннинг или она сама, - теперь, когда он, закрыв дверь спальни, заключил ее в свои объятия, не имело значения. Руки Мэгги сомкнулись у него за спиной, она ощущала, как напряглись его сильные мышцы под тонкой тканью рубашки.
- И давно тебе этого хотелось? - еле слышно спросила она, чувствуя, как его пальцы нащупывают пуговицы на ее блузке.
- Лет семьсот, не больше, - прошептал он, расстегивая блузку до самого низа и проникая под ее шелковую короткую рубашку.
- А на вид ты не такой старый, - ответила Мэгги, чувствуя, как ее пьянит его запах, его прикосновения, его сила. - Или ты хочешь сказать, что это было в другой жизни?
- Не знаю насчет другой, - пробормотал он, снимая с нее рубашку, - но уверен, что провел бы остаток этой, разыскивая тебя, если бы мы не встретились.
Лихорадочно, как бывает лишь в первый раз, он приник к ее обнаженной груди, заставляя ее ощутить слабость. Мэгги застонала, когда его язык коснулся по очереди ее сосков. Она почувствовала, как он медленно опускается на колени, зная, что последует дальше, и в нетерпении ожидая этого.
- Обрати внимание, я уже снял часы, - и они оба рассмеялись.
- И свет не горит, это я тоже заметила, - сказала Мэгги.
Его руки поглаживали ее спину, опускаясь все ниже.
- Тебе хорошо? - спросил он так серьезно, что Мэгги, не удержавшись, снова прыснула.
- Я не понял, это означало "да" или "нет"? - спросил он, целуя ее в обнаженный живот.
- А что бы ты сказал Брехту, если бы он тогда вошел? - поинтересовалась Мэгги, вместо того чтобы ответить ему, чувствуя, как прикосновения его губ приводят в дрожь ее тело.
Чэннинг, расстегнув ее кожаный ремешок, медленно и очень аккуратно вынул его по очереди из каждой петли, показав ей, как хорошо он владеет собой, и это отчего-то возбуждало больше, чем поспешность.
- Ну, я думаю, у Брехта хватило бы ума догадаться, - ответил он, кладя ремешок на ковер и принимаясь за молнию на ее брюках, К ее удивлению, он колебался.
- Ты можешь еще передумать, - сказал он, держась одной рукой за "молнию", а другой продолжая ласкать ее. Даже в кончиках его пальцев Мэгги ощущала нетерпение.
- Почему? - удивилась она.
- Я хочу, чтобы ты понимала, на что идешь.
- Я понимаю, что иду на то, чтобы заниматься любовью с человеком, который...
- С человеком, который что? - подхватил он. Мэгги ужасно боялась, что неосторожным словом разрушит то, что вот-вот должно было между ними произойти. "Любое слово может оказаться неверным", - предупредила она себя. Утром все может снова измениться.
Чэннинг, однако, не отступал, желая, видимо, на этот раз внести в их отношения полную ясность.
- Возможно, я должен сказать об этом первый, - сказал он. Он расстегнул молнию, и его рука коснулась розоватого шелкового треугольника ее трусиков.
- О чем?
Мэгги видела сейчас лишь очертания его лица, но все же сумела безошибочно распознать на нем глубочайшую нежность.
- Я хочу, чтобы ты знала, Мэгги, если мы станем близки, то не на одну ночь.
- А насколько? - заставила она себя выговорить, не в силах сейчас думать ни о чем, кроме блаженства, которое ее ожидало.
- Что ты ответишь, если я скажу - навсегда!
Глава 50
Ее любили прежде другие мужчины, и Мэгги искренне считала, что и она их любит. Некоторых она даже могла представить себе в качестве возможных спутников жизни, но только с Диреком Чэннингом она впервые познала, что значит неутолимое желание. Только в эту ночь поняла, что такое страсть. Словно некая высшая сила посмеялась над их обоюдным стремлением к независимости и бросила друг другу в объятия.
Хотя в драме, которая разыгрывалась в реальной жизни, каждый из них по-прежнему играл свою роль, жажда наслаждения, охватившая их, была подобна накаляющему до белизны и спаивающему два металла жару.
"Завтра, - твердила себе Мэгги, - завтра все будет по-другому - все". Но любые доводы отступали, как только губы Чэннинга снова касались ее, а руки творили чудеса, гладя нежную кожу и заставляя ее тело то вытягиваться, то изгибаться в истоме.
То, что энергия зла, копившаяся в ней целых пять лет, вырвавшись наружу, заставит ее испытывать вожделение, которого она не ведала прежде, Мэгги не могла представить даже в самой невероятной фантазии. Но чем больше он ее возбуждал, тем труднее ей было поверить в то, что она жила когда-то без этого.
Мэгги попыталась напомнить себе, что и в эту бурную ночь слишком многое останется неизвестным для того, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. "Не забывай", - твердила она себе, но блаженные стоны, которые вырывались из их уст, заставляли забыть обо всем.
- Мэгги, - повторял он ее имя, касаясь ее бедер и заставляя все теснее прижиматься к нему.
Отчего-то вдруг вспомнив, как внимательно он разглядывал ее обнаженной, прежде чем отнести на кровать, Мэгги улыбнулась, а потом засмеялась.
- Я что, делаю что-то смешное? - пробормотал Чэннинг.
- Нет, я подумала.., мы так долго стояли у двери...
- И что же?
Она дотронулась кончиками пальцев до его мускулистого твердого живота.
- Мне показалось, что это было слишком долго.
- Ну, если хочешь, назови это "любовной игрой в дверях". - Мэгги опять засмеялась, несмотря на всю серьезность происходившего.
Не ожидая дальнейших приглашений, Мэгги, отбросив стыдливость, стала возбуждать его.
- Тебе непоздоровится, - прошептал он, - если ты будешь продолжать...
- Мне только этого и надо.
Вздох, который вырвался у нее, когда он впервые оказался внутри нее, слился с его стоном. Его размеренные движения говорили о том, что он знает, как доставить наслаждение женщине.
Мышцы ее живота и бедер напрягались и расслаблялись, подчиняясь ему. Снова и снова он произносил ее имя, и ей казалось, что никого кроме них двоих не существует на свете. Огонь, бушевавший у нее внутри, рушил преграды, которые она воздвигала, чтобы защитить себя. Той женщины, что испытывала ненависть, больше не существовало.
- Да... - выдохнула она, чувствуя, что вот-вот их тела, содрогнувшись, достигнут последнего, блаженного мига.
Через минуту он приник к ней и, нежно целуя ямочку на шее, зашептал ласковые слова.
Легкие прикосновения его губ заставляли ее, забыв обо всем, желать одного - заснуть в его объятиях.
- Да, кстати, - вдруг сказал Чэннинг.
- М-м-м?
- Мне кажется, теперь наши отношения изменились.
Глава 51
"Я люблю его".
Это было последнее, о чем подумала Мэгги, прежде чем погрузиться в дремоту, и первое, о чем вспомнила, проснувшись спустя два часа. Гроза кончилась, и теперь за окном шумел безобидный дождик.
Только на душе у нее снова было неспокойно. Проще всего, конечно, объяснить то, что случилось, шоком, который оба они испытали, узнав о несчастье в туннеле. То, что давно зрело в глубине, под воздействием сильных эмоций выплеснулось наружу, толкнув их друг к другу.
Не надо было тонко разбираться в психологии, чтобы понимать, что трагедия - это то, что временно связывает людей, у которых может не быть ничего общего. Чаще всего, когда кризис минует, остается лишь отдающее горечью воспоминание о случайной близости.
Вполне возможно, именно так произошло с Диреком, несмотря на все те слова, которые он шептал ей. Как только первые утренние лучи проникнут в окно его спальни, клятвы в вечной любви уйдут в прошлое. Скорей всего, для человека, столь независимого, как он, это мимолетный эпизод, которому он не придаст большого значения.
Она не сможет остаться на Линкс-Бэй и продолжать работать у Чэннинга, если окажется, что случившееся несколько часов назад для него ограничивается лишь утолением плотского желания, не имеющего отношения к любви.
Видеть его каждый день, ощущать запах его одеколона, слышать тягучий аристократический говор - самые простые вещи станут непереносимыми, если он снова превратится в хозяина, а она в его служащую. Если он не испытывает к ней никакого чувства, она должна немедленно отсюда уехать.
Еще более опасное предположение заставило ее вздрогнуть. Чэннинг вдруг повернулся, и Мэгги испугалась, что разбудила его. Что, если он действительно любит ее? Как она сможет поддерживать связь с полицией Сиэтла, находясь в близких отношениях с человеком, за которым ее наняли шпионить? Даже если между ними больше никогда ничего не будет, она уже не сможет оставаться беспристрастной. Рано или поздно, все выплывет наружу.
Мэгги и так кое-что утаила от Маккормнка. Оправдывая свое нежелание рассказывать Трою все до конца тем, что она не хочет оскорблять чувства мужчины, который сам к ней неравнодушен, в глубине души Мэгги сознавала, что это не так. По частицам решая головоломку, она приближала то, чего сама теперь боялась. Снова и снова вспоминала она слова, сказанные Маккормиком еще в Бостоне. "Ему уже не отвертеться. К концу лета мы обязательно узнаем, что случилось на самом деле в тот день, когда погиб твой отец". А если они ошибаются?
Ей приходило это в голову уже не первый раз. То, что сегодня Чэннинг показал себя непревзойденным любовником, было ни при чем. Слишком много изменений претерпел его образ с тех пор, как она задалась целью разоблачить в нем убийцу. Слишком много изменении, подсказывающих, что не он, а кто-то другой, очень близкий к нему человек, был настоящим злодеем.
Даже если окажется, что эта ночь для него ничего не значит, она не сможет теперь поверить, что он виновен, и будет принимать решение, помня об этом. Она должна найти способ связаться с Троем и немедленно отказаться от участия в работе полиции.
"Ты влюбилась в него?" - сразу же спросит детектив. Он выведает правду, чего бы она ни придумала.
Еще сложнее будет найти причину, чтобы уехать с Линкс-Бэй и от Чэннинга. Мэгги опять видела осуждающий ее предательство взгляд, в минуту, когда его придут арестовывать. Предательство, лишь усугубившееся тем, что они стали близки.
Почти бессознательно она напрягла руку, которая лежала у Чэннинга на груди, словно желая прижать его ближе к себе.
- Проснулась? - ласково спросил он сквозь сон, и от этих слов у нее защемило сердце.
Мэгги решила притвориться, что крепко спит, опасаясь нарушить волшебство момента.
- М-м-м, - промычала она, делая вид, что не проснулась.
Но Чэннинг уже поворачивался к ней и, подсовывая ей под голову правую руку, поглаживал левой по щеке, убирая непослушные пряди волос.
- Как ты? - прошептал он.
- Все нормально, - ответила она, чувствуя, как его рука, скользнув вниз, касается нежной внутренней поверхности бедер. Вопреки всем принятым ранее решениям, она тоже опустила руку, чтобы узнать, возбужден ли он.
- Нашла, что искала? - пробормотал он, жадно ища ее губы и не давая ей ответить.
"Я хочу тебя, - сказала бы она, если бы он дал ей возможность заговорить. - Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась". Но когда их тела снова соединились, третье, невысказанное желание, пересилило остальные. "Я хочу, чтобы ты оказался ни в чем не виноват!" - хотела закричать она.
***
- Кажется, дождь кончился, - сказал Чэннинг. Они то засыпали, то, проснувшись, болтали. Хотя Мэгги не знала, который час, она понимала, что им оставалось пробыть в постели куда меньше времени, чем ей бы хотелось.
- Хорошо, что туннели не текут, - заметила она, - иначе пришлось бы месить сегодня грязь.
- Ну, теперь до конца недели об этом не стоит беспокоиться.
- Да?
- Финч так сказал, когда я провожал его, - объяснил Чэннинг. - Полиции понадобится два дня, и они просили, чтобы им не мешали. - Его руки сомкнулись вокруг нее, и он поцеловал ее в шею. - Так что мне придется найти для тебя другое занятие...
От того, что он сказал насчет туннелей, Мэгги пришла в панику.
- Но мы все равно поедем в город, да? - спросила она. - Я имею в виду, ты ведь наверняка там понадобишься, у полицейских могут возникнуть вопросы.
- Я полагаю, в полиции Сиэтла умеют пользоваться телефоном.
То, что она замолчала, было ошибкой.
- Что-то случилось, милая? - спросил он, - У тебя испуганный вид.
- Просто мне есть о чем подумать. - Мэгги надеялась, что он не будет настаивать, чтобы она рассказала.
В предрассветной мгле она увидела, как он, приподнявшись, облокотился на руку и внимательно на нее смотрит.
- Ручаюсь, что я догадываюсь о чем, или точнее - о ком.
Глава 52
- Я, ведь не успел закончить одну историю сегодня вечером, - продолжал Чэннинг, - и знаю, что ты терпеть не можешь, если у истории нет конца.
Беспокойство Мэгги, как ни странно, оказалось напрасным. Уверенная почти на сто процентов, что услышит сейчас о Трое Маккормике, она почувствовала неслыханное облегчение, когда Чэннинг произнес вместо этого имя Фионы.
- Ну конечно, - согласилась она, будто совершенно забыла о дочке Скайсет, и радуясь тому, что хотя бы один ее секрет пока неизвестен Чэннингу. - И что же?
Чэннинг продолжил рассказ с того места, где остановился.
- Так вот, надо сказать, Скайсет и Фиона были не особенно близки к тому времени, как девочка подросла.
- Из-за того, что Фиона жила в интернате?
- Скорее из-за того, что дочка была для Скайсет постоянным напоминанием о том событии, из-за которого она появилась на свет. И хотя мать все же полюбила Фиону, существовавшее между ними в начале отчуждение повлияло на их отношения. Девочка требовала внимания к себе, порой выкидывая назло какой-нибудь фокус. Любознательная и непослушная, она вела себя все своенравнее, к тому же становилась все больше похожа на мать, унаследовав ее темные волосы и экзотическую внешность. Твилар, - продолжал Чэннинг, - часто говорил, что ее следует держать взаперти, пока ей не исполнится тридцати, и только потом выпустить под чью-нибудь личную ответственность.
- Теперь я понимаю, почему ты согласился взять ее сюда.
- Жизнь на острове понравилась ей, когда прошло несколько недель. Конечно, поначалу за ней приходилось присматривать, но, в общем, ей даже стало легче без ее приятельниц.
- Она, должно быть, изводила Брехта, - предположила Мэгги, вспомнив о том, как ее собственное нежелание подчиниться злило телохранителя.
- Как ни странно, они поладили. Твилар, я думаю, говорил тебе, что у Брехта к тому времени уже имелся опыт воспитания детей.
Мэгги почувствовала, как она краснеет, оттого что Чэннингу известно, о чем они беседовали с его другом во время ленча, и она в который раз обрадовалась, что он этого не видит. Интересно, Твилар ему сам рассказал? Мэгги вспомнила, как он был смущен, когда она увидела его у телефона. Или, может, это Лин-Мэ, которая слышала их разговор за обедом. Едва ли она когда-нибудь это узнает, что, впрочем, сейчас уже не имеет значения.
- Значит, Брехт присматривал за девочкой?
- Возился с ней больше всех. Он горевал не меньше, чем ее мать, когда Фиона... - Чэннинг запнулся. - Но я забегаю вперед. - Мэгги показалось, что прошла вечность, прежде чем он заговорил снова.
- Появление на острове Дэвида стало началом конца, - вздохнув, сказал он.
- Я даже не подозревала, что у тебя есть брат, - ответила Мэгги.
Из того, что рассказывал и давал ей читать о Диреке Чэннинге Трои, следовало, что у миллионера нет родственников, которые носили бы ту же фамилию и могли бы претендовать на долю его имущества.
- Всем было бы лучше, если бы у меня не было брата, поверь. - Он произнес эти слова с нескрываемой горечью. - Дэвид явился, чтобы потребовать то, что вовсе ему не принадлежало. Но главное - он воспользовался доверчивостью и невинностью Фионы, и это было самым страшным из его преступлений.
Привлекательный мужчина и умелый соблазнитель, младший Чэннинг буквально вскружил голову девчонке, впервые испытавшей любовь.
- Когда Скайсет узнала, что Фиона беременна, - продолжал Чэннинг, - она готова была зарезать его кухонным ножом.
- А что бы ты сделал, если бы это случилось?
- Возможно, солгал бы, чтобы защитить ее.
- Во имя справедливого возмездия?
- К сожалению, этого не понадобилось.
- К сожалению?
Чэннинг подавил тяжкий вздох.
- Единственное, что хоть как-то оправдывает Дэвида - он женился на ней.., не потому, что ему этого хотелось. Если бы она и ребенок остались живы.., впрочем, что теперь говорить.
- Что с ней случилось? - спросила Мэгги, когда он снова прервал свой рассказ. Чэннинг обнял ее и прижал к себе.
- Как-то вечером мы с Брехтом поздно вернулись из города и услышали, как они ссорятся за домом, на каменистом склоне, который спускается к самому берегу.
Мэгги представляла себе место, которое он имел в виду. Одни острые камни, между которыми даже невозможно проложить дорожку.
Чэннинг рисовал сцену трагедии, разыгравшейся той ночью, трагедии, которую не смогли предотвратить ни его власть, ни деньги.
- Фиона кричала на него, обвиняя в том, что он лгал ей и не был рядом, когда она в нем нуждалась... - говорил он, - а Дэвид просто стоял и смеялся над ней так, как смеются над всеми. Мы только позлее узнали, что в это время у него уже была другая женщина в Такоме.
Мэгги почувствовала, как напряглись мышцы на его плече и руках.
- Мы с Брехтом побежали туда. Фиона уже была в истерике, и мы, естественно, испугались, что скандал в первую очередь навредит ребенку, - он покачал головой, - она была уже на восьмом месяце, когда это все случилось, и мы боялись преждевременных родов, тем более, что беременность протекала с самого начала тяжело. Она была маленькая и очень миниатюрная. Возможно, она бы не доносила и до восьмого месяца, если бы не забота матери.
Мэгги не хотелось прерывать его, но она все же спросила, где была в тот вечер Скайсет.
- Она ездила с нами в город за покупками, - ответил он. - Не исключено, что все было бы иначе, если бы она вернулась с нами, а не осталась в Сиэтле, чтобы навестить больную подругу. Брехт пытался говорить с Фионой, успокаивать ее, но она не желала слушать. Когда Дэвид стал спускаться по камням вниз, Фиона хотела бежать за ним. Она кричала, что любит его, а он продолжал смеяться, - в голосе Чэннинга послышалась злость. - Я кинулся к ней, испугавшись, что она поскользнется и упадет. - Он тяжело вздохнул. - Я задержал ее всего на несколько секунд, а потом она вырвалась и бросилась вдогонку за мерзавцем, который никогда не любил ее. - Мэгги почувствовала, как он содрогнулся. - Она умерла по дороге на материк, мы не успели довезти ее до больницы, - проговорил он, едва сдерживая слезы.
- Вы сможете ответить на несколько вопросов? - обратился к ней Чэннинг.
- Что происходит? - спросила Мэгги, надеясь, что ее голос звучит непринужденно, и стараясь не показать волнения.
- Лейтенант приехал, - начал объяснять ей Чэннинг, - из-за того, что в туннеле сегодня вечером произошел несчастный случай.
- Несчастье, - подтвердил Финч, явно ожидая реакции Мэгги. - Я бы хотел кое о чем спросить...
- Несчастье? С нем? - взволнованно спросила она, вспомнив о том, чье имя услышала, подходя к кабинету, - с кем-то из наших?
- Слава Богу - нет, - ответил Чэннинг.
- Слава Богу, мистер Чэннинг? - повторил Финч, и на его лице отразилось недовольство. - По-вашему, человеческая жизнь, чья бы она ни была, ничего не стоит?
- Я всего лишь имел в виду, - спокойно объяснил Чэннинг, - что для нас с Маргарет люди, с которыми мы вместе работаем, не только сослуживцы, но и близкие друзья. Смерть любого человека, разумеется, - трагедия, но я просто хотел сказать, что мы не были лично знакомы с погибшим.
- То есть, если перефразировать, мистер Чэннинг, - не унимался лейтенант, - вы рады, что это не человек из вашего окружения.
Дирек взглянул на него с удивлением.
- Мне не кажется, что мои слова следует так толковать, точно так же как и подозревать во мне расиста.
Финча разозлил ответ Чэннинга.
Сердясь на то, что на нее не обращают внимания, Мэгги решила подать голос.
- Может быть, кто-то из вас объяснит мне, что именно произошло? - спросила она.
Первым заговорил Чэннинг.
- Вероятно, дети забрались в туннели, и один заблудился. Полиция полагает, что, пытаясь выбраться, мальчик схватился за неукрепленную доску и вызвал обвал.
- Ну, по крайней мере, так это выглядит, - добавил Финч.
Мэгги почувствовала, как от страшного предчувствия ее начинает мутить.
- А мальчик, который пострадал...
- Погиб, - поправил ее Финч.
- Что такое, Маргарет?
- Он был индеец? - спросила она, - подросток?
Она почувствовала, что Чэннинг насторожился, хотя и смотрела сейчас на полицейского.
Злорадство, которое она сразу же разглядела в глазах Финча, заставило ее сразу же пожалеть, что она задала этот вопрос.
- А почему вы спрашиваете? - тут же заинтересовался он.
Мэгги вспомнила, как Кливленд гнался сегодня за мальчишкой и как объяснял потом, что выполняет указание Чэннинга. Возможно, ее страхи напрасны и она сделала неверные выводы, не дослушав полицейского.
- Итак, - настаивал Финч, - почему вы спросили, был ли погибший индейцем?
- Я просто слышала от коллег, что это большая проблема...
- Какая?
- То, что дети залезают в туннели. - Мэгги собралась с силами и, подняв голову, посмотрела на него, чтобы он не заметил, что она дрожит. - Дети не понимают, как это опасно, если не соблюдать осторожности.
- Вот именно. Во всяком случае, погибший ребенок не понимал. - Мэгги показалось, что прошла вечность, пока он не заговорил снова. - А вы сами видели внизу детей, мисс Джонсон?
- Я? - переспросила Мэгги, будто не поняла вопроса.
- Индейцев, - уточнил полицейский. Мэгги ужасно хотелось посмотреть на Чэннинга, хотелось, чтобы он сам что-то сказал. Ей приходилось сейчас выбирать между правдой, которая навлечет на него подозрение в новом убийстве, и ложью, которая еще глубже скроет то, что случилось раньше.
Как будто не она, а кто-то другой произнес:
- Нет, не видела.
***
Мэгги стояла возле окна, глядя на дождь. По отражению в стекле она заметила, что Чэннинг вернулся еще до того, как он заговорил.
- Как вы? - спросил он.
- Он ушел?
- Пока да. - Чэннинг немного помолчал. - Могу я спросить вас, почему вы так поступили?
- Как?
- Я живу не в безвоздушном пространстве, Мэгги. Какой бы ни была ваша цель... - Он колебался, словно искал подходящее слово. - Это было не обязательно.
Мэгги взглянула ему в глаза.
- Скажите мне только одно, - попросила она.
Чэннинг улыбнулся.
- Не помню, чтобы вы хоть раз ограничились одним вопросом. Спрашивайте, сколько хотите.
- Вы действительно просили, чтобы этого мальчишку поймали?
- Поймали да, но не убили.
- Почему?
- А как вам кажется?
Мэгги начинала снова злить его манера отвечать вопросом на вопрос.
- У мальчишки оказались часы, на которых выгравировано имя моего отца, напомнила она ему. - Вы знали об этом?
- Услышал впервые от Финча.
- Мне кажется, это не просто совпадение.
- Мне тоже, - согласился Чэннинг, - тем более, я не помню, чтобы Клейтон вообще носил часы, и в тот день, когда произошел несчастный случай, тоже.
"Несчастный случай" - слова больно резанули слух, снова напомнив о годах подозрений. Мэгги и сама не знала, как у нее хватило мужества возразить ему.
- Убийство, - сказала она, - я всегда была уверена, что это именно убийство?
Чэннинг двинулся к ней, держа руки в карманах джинсов, но в нескольких шагах остановился.
- И вы по-прежнему полагаете, что я в нем замешан?
Холодок побежал по спине Мэгги.
- Пока вы думаете, что ответить, я бы хотел узнать кое-что еще.
- Что именно?
- Зачем вам понадобилось сегодня меня выгораживать?
Взглянув друг на друга, оба они уже знали ответ.
Глава 49
Мэгги второй раз шла к нему в комнату, хотя Чэннинг думал, что первый.
Впрочем, возможно, он знал. Знал, как знал обо всем, но прощал.
Столько загадок остались неразгаданными, и только одно было ей сейчас яснее ясного - все попытки выбросить его из своего сердца кончились тем, что ни для кого другого там не осталось места.
- Может быть, пойдем к тебе? - прошептал он ей в затылок, когда они остановились возле двери.
- Все в порядке, - ответила Мэгги, тоже очень тихо, боясь, что порыв, толкнувший их друг к другу, снова окажется лишь мгновенным.
- Уверена?
Мэгги накрыла своей ладонью его руку, которая уже легла на дверную ручку, и они вошли.
Беспокойство Чэннинга о том, как она будет чувствовать себя в его комнате, еще раз убедило Мэгги, что перед ней человек, сложнее которого она еще не встречала. Всего лишь сутки назад они стояли возле другой двери и говорили совсем другие слова, слова, которые заставили его тогда уйти. Возможно, несмотря на все преграды, судьба распорядилась по-своему.
"Эта ночь принадлежит нам", - сказала себе она, решив забыть обо всех сомнениях, подозрениях, обо всем, кроме его поцелуев и рук, которые крепко обнимали ее.
Отчего-то, вопреки здравому смыслу, ей хотелось сейчас верить, что еще ни одна женщина не переступала порога комнаты Дирека Чэннинга на Линкс-Бэй. Продолжать и дальше закрывать глаза на то, что оба они ощущали с момента первой встречи, было бессмысленно. Ей хотелось задать ему уйму вопросов, после того, как ушел полицейский, но она вдруг обо всем забыла.
Сделал первое движение навстречу Чэннинг или она сама, - теперь, когда он, закрыв дверь спальни, заключил ее в свои объятия, не имело значения. Руки Мэгги сомкнулись у него за спиной, она ощущала, как напряглись его сильные мышцы под тонкой тканью рубашки.
- И давно тебе этого хотелось? - еле слышно спросила она, чувствуя, как его пальцы нащупывают пуговицы на ее блузке.
- Лет семьсот, не больше, - прошептал он, расстегивая блузку до самого низа и проникая под ее шелковую короткую рубашку.
- А на вид ты не такой старый, - ответила Мэгги, чувствуя, как ее пьянит его запах, его прикосновения, его сила. - Или ты хочешь сказать, что это было в другой жизни?
- Не знаю насчет другой, - пробормотал он, снимая с нее рубашку, - но уверен, что провел бы остаток этой, разыскивая тебя, если бы мы не встретились.
Лихорадочно, как бывает лишь в первый раз, он приник к ее обнаженной груди, заставляя ее ощутить слабость. Мэгги застонала, когда его язык коснулся по очереди ее сосков. Она почувствовала, как он медленно опускается на колени, зная, что последует дальше, и в нетерпении ожидая этого.
- Обрати внимание, я уже снял часы, - и они оба рассмеялись.
- И свет не горит, это я тоже заметила, - сказала Мэгги.
Его руки поглаживали ее спину, опускаясь все ниже.
- Тебе хорошо? - спросил он так серьезно, что Мэгги, не удержавшись, снова прыснула.
- Я не понял, это означало "да" или "нет"? - спросил он, целуя ее в обнаженный живот.
- А что бы ты сказал Брехту, если бы он тогда вошел? - поинтересовалась Мэгги, вместо того чтобы ответить ему, чувствуя, как прикосновения его губ приводят в дрожь ее тело.
Чэннинг, расстегнув ее кожаный ремешок, медленно и очень аккуратно вынул его по очереди из каждой петли, показав ей, как хорошо он владеет собой, и это отчего-то возбуждало больше, чем поспешность.
- Ну, я думаю, у Брехта хватило бы ума догадаться, - ответил он, кладя ремешок на ковер и принимаясь за молнию на ее брюках, К ее удивлению, он колебался.
- Ты можешь еще передумать, - сказал он, держась одной рукой за "молнию", а другой продолжая ласкать ее. Даже в кончиках его пальцев Мэгги ощущала нетерпение.
- Почему? - удивилась она.
- Я хочу, чтобы ты понимала, на что идешь.
- Я понимаю, что иду на то, чтобы заниматься любовью с человеком, который...
- С человеком, который что? - подхватил он. Мэгги ужасно боялась, что неосторожным словом разрушит то, что вот-вот должно было между ними произойти. "Любое слово может оказаться неверным", - предупредила она себя. Утром все может снова измениться.
Чэннинг, однако, не отступал, желая, видимо, на этот раз внести в их отношения полную ясность.
- Возможно, я должен сказать об этом первый, - сказал он. Он расстегнул молнию, и его рука коснулась розоватого шелкового треугольника ее трусиков.
- О чем?
Мэгги видела сейчас лишь очертания его лица, но все же сумела безошибочно распознать на нем глубочайшую нежность.
- Я хочу, чтобы ты знала, Мэгги, если мы станем близки, то не на одну ночь.
- А насколько? - заставила она себя выговорить, не в силах сейчас думать ни о чем, кроме блаженства, которое ее ожидало.
- Что ты ответишь, если я скажу - навсегда!
Глава 50
Ее любили прежде другие мужчины, и Мэгги искренне считала, что и она их любит. Некоторых она даже могла представить себе в качестве возможных спутников жизни, но только с Диреком Чэннингом она впервые познала, что значит неутолимое желание. Только в эту ночь поняла, что такое страсть. Словно некая высшая сила посмеялась над их обоюдным стремлением к независимости и бросила друг другу в объятия.
Хотя в драме, которая разыгрывалась в реальной жизни, каждый из них по-прежнему играл свою роль, жажда наслаждения, охватившая их, была подобна накаляющему до белизны и спаивающему два металла жару.
"Завтра, - твердила себе Мэгги, - завтра все будет по-другому - все". Но любые доводы отступали, как только губы Чэннинга снова касались ее, а руки творили чудеса, гладя нежную кожу и заставляя ее тело то вытягиваться, то изгибаться в истоме.
То, что энергия зла, копившаяся в ней целых пять лет, вырвавшись наружу, заставит ее испытывать вожделение, которого она не ведала прежде, Мэгги не могла представить даже в самой невероятной фантазии. Но чем больше он ее возбуждал, тем труднее ей было поверить в то, что она жила когда-то без этого.
Мэгги попыталась напомнить себе, что и в эту бурную ночь слишком многое останется неизвестным для того, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. "Не забывай", - твердила она себе, но блаженные стоны, которые вырывались из их уст, заставляли забыть обо всем.
- Мэгги, - повторял он ее имя, касаясь ее бедер и заставляя все теснее прижиматься к нему.
Отчего-то вдруг вспомнив, как внимательно он разглядывал ее обнаженной, прежде чем отнести на кровать, Мэгги улыбнулась, а потом засмеялась.
- Я что, делаю что-то смешное? - пробормотал Чэннинг.
- Нет, я подумала.., мы так долго стояли у двери...
- И что же?
Она дотронулась кончиками пальцев до его мускулистого твердого живота.
- Мне показалось, что это было слишком долго.
- Ну, если хочешь, назови это "любовной игрой в дверях". - Мэгги опять засмеялась, несмотря на всю серьезность происходившего.
Не ожидая дальнейших приглашений, Мэгги, отбросив стыдливость, стала возбуждать его.
- Тебе непоздоровится, - прошептал он, - если ты будешь продолжать...
- Мне только этого и надо.
Вздох, который вырвался у нее, когда он впервые оказался внутри нее, слился с его стоном. Его размеренные движения говорили о том, что он знает, как доставить наслаждение женщине.
Мышцы ее живота и бедер напрягались и расслаблялись, подчиняясь ему. Снова и снова он произносил ее имя, и ей казалось, что никого кроме них двоих не существует на свете. Огонь, бушевавший у нее внутри, рушил преграды, которые она воздвигала, чтобы защитить себя. Той женщины, что испытывала ненависть, больше не существовало.
- Да... - выдохнула она, чувствуя, что вот-вот их тела, содрогнувшись, достигнут последнего, блаженного мига.
Через минуту он приник к ней и, нежно целуя ямочку на шее, зашептал ласковые слова.
Легкие прикосновения его губ заставляли ее, забыв обо всем, желать одного - заснуть в его объятиях.
- Да, кстати, - вдруг сказал Чэннинг.
- М-м-м?
- Мне кажется, теперь наши отношения изменились.
Глава 51
"Я люблю его".
Это было последнее, о чем подумала Мэгги, прежде чем погрузиться в дремоту, и первое, о чем вспомнила, проснувшись спустя два часа. Гроза кончилась, и теперь за окном шумел безобидный дождик.
Только на душе у нее снова было неспокойно. Проще всего, конечно, объяснить то, что случилось, шоком, который оба они испытали, узнав о несчастье в туннеле. То, что давно зрело в глубине, под воздействием сильных эмоций выплеснулось наружу, толкнув их друг к другу.
Не надо было тонко разбираться в психологии, чтобы понимать, что трагедия - это то, что временно связывает людей, у которых может не быть ничего общего. Чаще всего, когда кризис минует, остается лишь отдающее горечью воспоминание о случайной близости.
Вполне возможно, именно так произошло с Диреком, несмотря на все те слова, которые он шептал ей. Как только первые утренние лучи проникнут в окно его спальни, клятвы в вечной любви уйдут в прошлое. Скорей всего, для человека, столь независимого, как он, это мимолетный эпизод, которому он не придаст большого значения.
Она не сможет остаться на Линкс-Бэй и продолжать работать у Чэннинга, если окажется, что случившееся несколько часов назад для него ограничивается лишь утолением плотского желания, не имеющего отношения к любви.
Видеть его каждый день, ощущать запах его одеколона, слышать тягучий аристократический говор - самые простые вещи станут непереносимыми, если он снова превратится в хозяина, а она в его служащую. Если он не испытывает к ней никакого чувства, она должна немедленно отсюда уехать.
Еще более опасное предположение заставило ее вздрогнуть. Чэннинг вдруг повернулся, и Мэгги испугалась, что разбудила его. Что, если он действительно любит ее? Как она сможет поддерживать связь с полицией Сиэтла, находясь в близких отношениях с человеком, за которым ее наняли шпионить? Даже если между ними больше никогда ничего не будет, она уже не сможет оставаться беспристрастной. Рано или поздно, все выплывет наружу.
Мэгги и так кое-что утаила от Маккормнка. Оправдывая свое нежелание рассказывать Трою все до конца тем, что она не хочет оскорблять чувства мужчины, который сам к ней неравнодушен, в глубине души Мэгги сознавала, что это не так. По частицам решая головоломку, она приближала то, чего сама теперь боялась. Снова и снова вспоминала она слова, сказанные Маккормиком еще в Бостоне. "Ему уже не отвертеться. К концу лета мы обязательно узнаем, что случилось на самом деле в тот день, когда погиб твой отец". А если они ошибаются?
Ей приходило это в голову уже не первый раз. То, что сегодня Чэннинг показал себя непревзойденным любовником, было ни при чем. Слишком много изменений претерпел его образ с тех пор, как она задалась целью разоблачить в нем убийцу. Слишком много изменении, подсказывающих, что не он, а кто-то другой, очень близкий к нему человек, был настоящим злодеем.
Даже если окажется, что эта ночь для него ничего не значит, она не сможет теперь поверить, что он виновен, и будет принимать решение, помня об этом. Она должна найти способ связаться с Троем и немедленно отказаться от участия в работе полиции.
"Ты влюбилась в него?" - сразу же спросит детектив. Он выведает правду, чего бы она ни придумала.
Еще сложнее будет найти причину, чтобы уехать с Линкс-Бэй и от Чэннинга. Мэгги опять видела осуждающий ее предательство взгляд, в минуту, когда его придут арестовывать. Предательство, лишь усугубившееся тем, что они стали близки.
Почти бессознательно она напрягла руку, которая лежала у Чэннинга на груди, словно желая прижать его ближе к себе.
- Проснулась? - ласково спросил он сквозь сон, и от этих слов у нее защемило сердце.
Мэгги решила притвориться, что крепко спит, опасаясь нарушить волшебство момента.
- М-м-м, - промычала она, делая вид, что не проснулась.
Но Чэннинг уже поворачивался к ней и, подсовывая ей под голову правую руку, поглаживал левой по щеке, убирая непослушные пряди волос.
- Как ты? - прошептал он.
- Все нормально, - ответила она, чувствуя, как его рука, скользнув вниз, касается нежной внутренней поверхности бедер. Вопреки всем принятым ранее решениям, она тоже опустила руку, чтобы узнать, возбужден ли он.
- Нашла, что искала? - пробормотал он, жадно ища ее губы и не давая ей ответить.
"Я хочу тебя, - сказала бы она, если бы он дал ей возможность заговорить. - Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась". Но когда их тела снова соединились, третье, невысказанное желание, пересилило остальные. "Я хочу, чтобы ты оказался ни в чем не виноват!" - хотела закричать она.
***
- Кажется, дождь кончился, - сказал Чэннинг. Они то засыпали, то, проснувшись, болтали. Хотя Мэгги не знала, который час, она понимала, что им оставалось пробыть в постели куда меньше времени, чем ей бы хотелось.
- Хорошо, что туннели не текут, - заметила она, - иначе пришлось бы месить сегодня грязь.
- Ну, теперь до конца недели об этом не стоит беспокоиться.
- Да?
- Финч так сказал, когда я провожал его, - объяснил Чэннинг. - Полиции понадобится два дня, и они просили, чтобы им не мешали. - Его руки сомкнулись вокруг нее, и он поцеловал ее в шею. - Так что мне придется найти для тебя другое занятие...
От того, что он сказал насчет туннелей, Мэгги пришла в панику.
- Но мы все равно поедем в город, да? - спросила она. - Я имею в виду, ты ведь наверняка там понадобишься, у полицейских могут возникнуть вопросы.
- Я полагаю, в полиции Сиэтла умеют пользоваться телефоном.
То, что она замолчала, было ошибкой.
- Что-то случилось, милая? - спросил он, - У тебя испуганный вид.
- Просто мне есть о чем подумать. - Мэгги надеялась, что он не будет настаивать, чтобы она рассказала.
В предрассветной мгле она увидела, как он, приподнявшись, облокотился на руку и внимательно на нее смотрит.
- Ручаюсь, что я догадываюсь о чем, или точнее - о ком.
Глава 52
- Я, ведь не успел закончить одну историю сегодня вечером, - продолжал Чэннинг, - и знаю, что ты терпеть не можешь, если у истории нет конца.
Беспокойство Мэгги, как ни странно, оказалось напрасным. Уверенная почти на сто процентов, что услышит сейчас о Трое Маккормике, она почувствовала неслыханное облегчение, когда Чэннинг произнес вместо этого имя Фионы.
- Ну конечно, - согласилась она, будто совершенно забыла о дочке Скайсет, и радуясь тому, что хотя бы один ее секрет пока неизвестен Чэннингу. - И что же?
Чэннинг продолжил рассказ с того места, где остановился.
- Так вот, надо сказать, Скайсет и Фиона были не особенно близки к тому времени, как девочка подросла.
- Из-за того, что Фиона жила в интернате?
- Скорее из-за того, что дочка была для Скайсет постоянным напоминанием о том событии, из-за которого она появилась на свет. И хотя мать все же полюбила Фиону, существовавшее между ними в начале отчуждение повлияло на их отношения. Девочка требовала внимания к себе, порой выкидывая назло какой-нибудь фокус. Любознательная и непослушная, она вела себя все своенравнее, к тому же становилась все больше похожа на мать, унаследовав ее темные волосы и экзотическую внешность. Твилар, - продолжал Чэннинг, - часто говорил, что ее следует держать взаперти, пока ей не исполнится тридцати, и только потом выпустить под чью-нибудь личную ответственность.
- Теперь я понимаю, почему ты согласился взять ее сюда.
- Жизнь на острове понравилась ей, когда прошло несколько недель. Конечно, поначалу за ней приходилось присматривать, но, в общем, ей даже стало легче без ее приятельниц.
- Она, должно быть, изводила Брехта, - предположила Мэгги, вспомнив о том, как ее собственное нежелание подчиниться злило телохранителя.
- Как ни странно, они поладили. Твилар, я думаю, говорил тебе, что у Брехта к тому времени уже имелся опыт воспитания детей.
Мэгги почувствовала, как она краснеет, оттого что Чэннингу известно, о чем они беседовали с его другом во время ленча, и она в который раз обрадовалась, что он этого не видит. Интересно, Твилар ему сам рассказал? Мэгги вспомнила, как он был смущен, когда она увидела его у телефона. Или, может, это Лин-Мэ, которая слышала их разговор за обедом. Едва ли она когда-нибудь это узнает, что, впрочем, сейчас уже не имеет значения.
- Значит, Брехт присматривал за девочкой?
- Возился с ней больше всех. Он горевал не меньше, чем ее мать, когда Фиона... - Чэннинг запнулся. - Но я забегаю вперед. - Мэгги показалось, что прошла вечность, прежде чем он заговорил снова.
- Появление на острове Дэвида стало началом конца, - вздохнув, сказал он.
- Я даже не подозревала, что у тебя есть брат, - ответила Мэгги.
Из того, что рассказывал и давал ей читать о Диреке Чэннинге Трои, следовало, что у миллионера нет родственников, которые носили бы ту же фамилию и могли бы претендовать на долю его имущества.
- Всем было бы лучше, если бы у меня не было брата, поверь. - Он произнес эти слова с нескрываемой горечью. - Дэвид явился, чтобы потребовать то, что вовсе ему не принадлежало. Но главное - он воспользовался доверчивостью и невинностью Фионы, и это было самым страшным из его преступлений.
Привлекательный мужчина и умелый соблазнитель, младший Чэннинг буквально вскружил голову девчонке, впервые испытавшей любовь.
- Когда Скайсет узнала, что Фиона беременна, - продолжал Чэннинг, - она готова была зарезать его кухонным ножом.
- А что бы ты сделал, если бы это случилось?
- Возможно, солгал бы, чтобы защитить ее.
- Во имя справедливого возмездия?
- К сожалению, этого не понадобилось.
- К сожалению?
Чэннинг подавил тяжкий вздох.
- Единственное, что хоть как-то оправдывает Дэвида - он женился на ней.., не потому, что ему этого хотелось. Если бы она и ребенок остались живы.., впрочем, что теперь говорить.
- Что с ней случилось? - спросила Мэгги, когда он снова прервал свой рассказ. Чэннинг обнял ее и прижал к себе.
- Как-то вечером мы с Брехтом поздно вернулись из города и услышали, как они ссорятся за домом, на каменистом склоне, который спускается к самому берегу.
Мэгги представляла себе место, которое он имел в виду. Одни острые камни, между которыми даже невозможно проложить дорожку.
Чэннинг рисовал сцену трагедии, разыгравшейся той ночью, трагедии, которую не смогли предотвратить ни его власть, ни деньги.
- Фиона кричала на него, обвиняя в том, что он лгал ей и не был рядом, когда она в нем нуждалась... - говорил он, - а Дэвид просто стоял и смеялся над ней так, как смеются над всеми. Мы только позлее узнали, что в это время у него уже была другая женщина в Такоме.
Мэгги почувствовала, как напряглись мышцы на его плече и руках.
- Мы с Брехтом побежали туда. Фиона уже была в истерике, и мы, естественно, испугались, что скандал в первую очередь навредит ребенку, - он покачал головой, - она была уже на восьмом месяце, когда это все случилось, и мы боялись преждевременных родов, тем более, что беременность протекала с самого начала тяжело. Она была маленькая и очень миниатюрная. Возможно, она бы не доносила и до восьмого месяца, если бы не забота матери.
Мэгги не хотелось прерывать его, но она все же спросила, где была в тот вечер Скайсет.
- Она ездила с нами в город за покупками, - ответил он. - Не исключено, что все было бы иначе, если бы она вернулась с нами, а не осталась в Сиэтле, чтобы навестить больную подругу. Брехт пытался говорить с Фионой, успокаивать ее, но она не желала слушать. Когда Дэвид стал спускаться по камням вниз, Фиона хотела бежать за ним. Она кричала, что любит его, а он продолжал смеяться, - в голосе Чэннинга послышалась злость. - Я кинулся к ней, испугавшись, что она поскользнется и упадет. - Он тяжело вздохнул. - Я задержал ее всего на несколько секунд, а потом она вырвалась и бросилась вдогонку за мерзавцем, который никогда не любил ее. - Мэгги почувствовала, как он содрогнулся. - Она умерла по дороге на материк, мы не успели довезти ее до больницы, - проговорил он, едва сдерживая слезы.