Страница:
— Боже, вы так красивы, миледи, что у меня захватывает дух, — сказал он с поклоном, как подобает благородному рыцарю, хотя на нем не было ничего, кроме рубахи, башмаков и штанов в обтяжку.
Кейт ощутила необычайное волнение от его комплимента.
— Благодарю вас, благородный сэр, — ответила она, сделав глубокий реверанс и улыбнувшись ему. — Я хочу, чтобы вы одержали на турнире победу в мою честь. Смотрите же сюда.
Кейт достала ленту из рукава и покрутила ее, держа между пальцами, чтобы показать ему.
— Только тот, кто завоюет приз в мою честь, получит право носить ее у сердца. Являетесь ли вы тем рыцарем?
— Миледи, ради вас я готов пройти через ад, — ответил Уэрин, понизив голос, затем протянул руку и начал наматывать конец ленты вокруг своего пальца.
Кейт поняла, что пора выпустить ленту еще и потому, что она забыла свои перчатки и руки ее были обнажены. Правила приличия не допускают, чтобы она позволила ему прикоснуться к себе, как бы ни хотелось ей узнать, какие чувства возникнут у нее при этом. Но Кейт продолжала держать конец ленты. И ждала. На лице Уэрина отразилось удивление, затем он чуть заметно улыбнулся. По-видимому, о?! понял, чего она хотела, потому что, забрав ленту, коснулся ладонью ее руки. Его кожа была еще холодной после купания, и на ладони ощущались мозоли — свидетельство его рыцарского ремесла. Кейт продолжала ждать, но никаких особых чувств не возникало. Где же тот необъяснимый жар и трепет, который пронзал ее от прикосновения Рейфа? Уэрин улыбнулся еще шире и смело провел пальцами вдоль руки Кейт до края узкого рукава нижнего платья. Она напряженно ждала. И — ничего! Почему? Ведь вчера от прикосновения Рейфа к ее руке у нее ослабели колени. Теперь Уэрин склонил к ней свою голову, и Кейт с облегчением вздохнула. Да, ей хотелось этого поцелуя. Рейф поцеловал ее до того, как коснулся руки, и, возможно, именно поцелуй пробуждает такие волшебные ощущения. Уэрин прижался губами к ее губам, и Кейт закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало ее. В отличие от Рейфа, губы которого нежно касались ее, Уэрин прижался к ней так сильно, что возникло некое неудобство. Затем он немного пошевелил губами, как это делал Рейф, Кейт не ощутила ни малейшего трепета внутри. Уэрин попытался проникнуть языком сквозь ее сомкнутые губы, и она испуганно отшатнулась, почувствовав легкое отвращение.
— Уэрин! — возмущенно воскликнула Кейт.
В его голубых глазах промелькнуло и быстро исчезло раздражение.
— Кейт, моя Кейт. Ты говоришь, что любишь меня, но, кроме слов, не дала мне никаких доказательств своей любви, — сказал он с мягким укором и, подняв руку, провел кончиками пальцев по ее щеке. Кейт снова удивилась: и эта ласка оставила ее равнодушной. — Наконец сегодня утром ты пришла ко мне такая обворожительная и нежная. Не уходи же теперь, когда я так нуждаюсь в тебе.
Эти слова пробудили в Кейт воспоминание — во время пикника Уэрин появился из леса в расстегнутой одежде. Рейф был прав: он хотел тогда воспользоваться ее доверчивостью, Кейт с отвращением отпрянула от него.
Уэрин протянул руки и, обхватив ее, снова привлек к себе. Потрясенная его неожиданной бесцеремонностью, Кейт даже не смогла дать ему отпор, и Уэрин попытался снова поцеловать ее. Тогда она резко отвернулась от него.
— Уэрин, я порядочная женщина и не мшу позволить тебе то, чего ты хочешь, — запротестовала она.
— Только один поцелуй, — сказал он, высвобождая свою руку и беря Кейт за подбородок, чтобы повернуть к себе ее лицо. — Только один поцелуй. Это все, чего я прошу.
— Эй, лови! — раздался веселый выкрик за углом стены. Уэрин так резко выпустил Кейт, повернувшись на голос, что она едва не упала и удивленно посмотрела на него.
— Я поймал, Стивен, — ответил другой голос, по-видимому, это был сэр Джосс Фицболдуин. Судя по всему, он находился довольно далеко от угла. — Теперь твоя очередь, Святоша!
Эти люди откровенно веселились, хохотали, улюлюкали, и лишь один голос прозвучал разочарованно:
— Это я должен теперь ловить! — крикнул Рейф Годсол. Чувство досады пронзило Кейт. Господи, она совсем не хотела, чтобы Рейф увидел ее с Уэрином. Не понимая почему, она почувствовала себя так, словно предала его.
Приподняв свои юбки, Кейт повернулась и, не оглядываясь, побежала к проходу в стене. Благополучно достигнув маленькой арки, она остановилась и оглянулась. Уэрин оставался на том же месте, глядя в ту сторону, откуда доносились голоса. Спустя минуту Рейф, сэр Джосс и вся компания появились из-за утла наружной стены. На них были только туники, через шею перекинуты полотенца. Молодые люди бежали, перебрасывая друг другу надутый кожаный пузырь. Один из них, с золотистыми волосами, остановился, поравнявшись с Уэрином, и низко поклонился ему.
— Просим прощения, сэр, — извинился молодой человек. — Мы раньше времени начали игру, которой хотели развлечься во время купания. — Принеся извинения, он бросился догонять своих товарищей.
Когда они удалились, Уэрин повернулся и только тогда попытался отыскать взглядом свою исчезнувшую возлюбленную. Кейт, дрожа, попятилась назад по проходу, стремясь скрыться во дворе замка. Не дай Бог, Уэрин увидит ее и подумает, что она хочет продолжить встречу. Повернувшись, она бросилась к наружному лестничному пролету. Взявшись за поручень, Кейт пришла в замешательство: что же она наделала, убежав от Уэрина, которого считала своим возлюбленным? Обычно, расставаясь со своим избранником, леди считают часы до новой встречи. Однако ее вновь охватило раздражение. Ей вовсе не хотелось вновь оказаться наедине с Уэрином и испытывать тягостное чувство от его поцелуев. Эти ощущения настолько поразили ее, что она опустилась на ступени, не обращая внимания на служанку, которая поднималась вверх по лестнице. В памяти снова возникли слова Аделы, которая наставляла: добродетельная леди должна всей душой противиться искушению и не позволять мужчине касаться ее. И Кейт вдруг поняла, что с Уэрином ей легко было оставаться добродетельной. Да она просто не испытывала с ним никакого искушения! И поскольку его прикосновения не вызвали у нее никаких бурных чувств, значит, она не влюблена в него. Иначе нельзя объяснить то, что его поцелуй ничуть не взволновал ее. Совсем иными были ощущения, которые она испытывала с Рейфом. Кейт блаженно улыбнулась. В его объятиях она трепетала, охваченная жаром. Значит, она любит его, а вовсе не Уэрина. Кейт снова вспомнила поцелуи Рейфа и закрыла глаза. Он пробуждал в ней такие сладостные чувства, которых она никогда прежде не испытывала. О да, с Рейфом Годсолом она, несомненно, подвергалась невероятному искушению. Кейт охватило волнение. Значит, она полюбила злейшего врага ее отца! Это ужасно. Разве можно считаться добродетельной леди, если она не способна контролировать себя и противостоять греховным желаниям? Нет, такая женщина вообще не может называться благородной леди. Горло ее сжалось от обиды. Ох уж эти правила! Они, конечно же, несправедливы, если надо отказываться от того, что так привлекательно.
— Леди де Фрейзни?
Голос Уэрина прозвучал во внутреннем дворе, перекрывая галдеж стайки слуг. Кейт выглянула из-за перил, наблюдая за вошедшим в сад человеком, которого она, теперь это совершенно ясно, не любит. Ей следовало бы подойти к нему и признаться, что она ошибалась относительно своих чувств к нему, и попросить вернуть ей ленту, но трусость не позволила сделать этого. После пикника Уэрин был таким злым, едва ли он спокойно примет ее слова о том, что она больше не любит его. Боже, а если он узнает, что место в ее сердце занял Рейф! Нет, она не должна говорить это Уэрину в такой замечательный день. Нет, она пока не готова сделать такое признание. Лучше сейчас подыскать укромное местечко, где Уэрин не смог бы найти ее. Например, в помещении для женщин, где спала Эмнс. Вскочив на ноги, Кейт быстро взбежала по лестнице и, оказавшись в зале, почувствовала огромное облегчение: слава Богу, что Уэрин не окликнул ее. Пройдя через зал, она подошла к женской половине, отгороженной драпировкой. Кейт очень нуждалась в помощи Эмис, которая не боялась мужчин. Если бы она смогла рассказать ей о том, что случилось — конечно, не называя имен, — может быть, ее новая подруга дала бы ей хороший совет. По крайней мере Кейт надеялась, что смелость Эмис поддержала бы ее.
Глава 12
Кейт ощутила необычайное волнение от его комплимента.
— Благодарю вас, благородный сэр, — ответила она, сделав глубокий реверанс и улыбнувшись ему. — Я хочу, чтобы вы одержали на турнире победу в мою честь. Смотрите же сюда.
Кейт достала ленту из рукава и покрутила ее, держа между пальцами, чтобы показать ему.
— Только тот, кто завоюет приз в мою честь, получит право носить ее у сердца. Являетесь ли вы тем рыцарем?
— Миледи, ради вас я готов пройти через ад, — ответил Уэрин, понизив голос, затем протянул руку и начал наматывать конец ленты вокруг своего пальца.
Кейт поняла, что пора выпустить ленту еще и потому, что она забыла свои перчатки и руки ее были обнажены. Правила приличия не допускают, чтобы она позволила ему прикоснуться к себе, как бы ни хотелось ей узнать, какие чувства возникнут у нее при этом. Но Кейт продолжала держать конец ленты. И ждала. На лице Уэрина отразилось удивление, затем он чуть заметно улыбнулся. По-видимому, о?! понял, чего она хотела, потому что, забрав ленту, коснулся ладонью ее руки. Его кожа была еще холодной после купания, и на ладони ощущались мозоли — свидетельство его рыцарского ремесла. Кейт продолжала ждать, но никаких особых чувств не возникало. Где же тот необъяснимый жар и трепет, который пронзал ее от прикосновения Рейфа? Уэрин улыбнулся еще шире и смело провел пальцами вдоль руки Кейт до края узкого рукава нижнего платья. Она напряженно ждала. И — ничего! Почему? Ведь вчера от прикосновения Рейфа к ее руке у нее ослабели колени. Теперь Уэрин склонил к ней свою голову, и Кейт с облегчением вздохнула. Да, ей хотелось этого поцелуя. Рейф поцеловал ее до того, как коснулся руки, и, возможно, именно поцелуй пробуждает такие волшебные ощущения. Уэрин прижался губами к ее губам, и Кейт закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало ее. В отличие от Рейфа, губы которого нежно касались ее, Уэрин прижался к ней так сильно, что возникло некое неудобство. Затем он немного пошевелил губами, как это делал Рейф, Кейт не ощутила ни малейшего трепета внутри. Уэрин попытался проникнуть языком сквозь ее сомкнутые губы, и она испуганно отшатнулась, почувствовав легкое отвращение.
— Уэрин! — возмущенно воскликнула Кейт.
В его голубых глазах промелькнуло и быстро исчезло раздражение.
— Кейт, моя Кейт. Ты говоришь, что любишь меня, но, кроме слов, не дала мне никаких доказательств своей любви, — сказал он с мягким укором и, подняв руку, провел кончиками пальцев по ее щеке. Кейт снова удивилась: и эта ласка оставила ее равнодушной. — Наконец сегодня утром ты пришла ко мне такая обворожительная и нежная. Не уходи же теперь, когда я так нуждаюсь в тебе.
Эти слова пробудили в Кейт воспоминание — во время пикника Уэрин появился из леса в расстегнутой одежде. Рейф был прав: он хотел тогда воспользоваться ее доверчивостью, Кейт с отвращением отпрянула от него.
Уэрин протянул руки и, обхватив ее, снова привлек к себе. Потрясенная его неожиданной бесцеремонностью, Кейт даже не смогла дать ему отпор, и Уэрин попытался снова поцеловать ее. Тогда она резко отвернулась от него.
— Уэрин, я порядочная женщина и не мшу позволить тебе то, чего ты хочешь, — запротестовала она.
— Только один поцелуй, — сказал он, высвобождая свою руку и беря Кейт за подбородок, чтобы повернуть к себе ее лицо. — Только один поцелуй. Это все, чего я прошу.
— Эй, лови! — раздался веселый выкрик за углом стены. Уэрин так резко выпустил Кейт, повернувшись на голос, что она едва не упала и удивленно посмотрела на него.
— Я поймал, Стивен, — ответил другой голос, по-видимому, это был сэр Джосс Фицболдуин. Судя по всему, он находился довольно далеко от угла. — Теперь твоя очередь, Святоша!
Эти люди откровенно веселились, хохотали, улюлюкали, и лишь один голос прозвучал разочарованно:
— Это я должен теперь ловить! — крикнул Рейф Годсол. Чувство досады пронзило Кейт. Господи, она совсем не хотела, чтобы Рейф увидел ее с Уэрином. Не понимая почему, она почувствовала себя так, словно предала его.
Приподняв свои юбки, Кейт повернулась и, не оглядываясь, побежала к проходу в стене. Благополучно достигнув маленькой арки, она остановилась и оглянулась. Уэрин оставался на том же месте, глядя в ту сторону, откуда доносились голоса. Спустя минуту Рейф, сэр Джосс и вся компания появились из-за утла наружной стены. На них были только туники, через шею перекинуты полотенца. Молодые люди бежали, перебрасывая друг другу надутый кожаный пузырь. Один из них, с золотистыми волосами, остановился, поравнявшись с Уэрином, и низко поклонился ему.
— Просим прощения, сэр, — извинился молодой человек. — Мы раньше времени начали игру, которой хотели развлечься во время купания. — Принеся извинения, он бросился догонять своих товарищей.
Когда они удалились, Уэрин повернулся и только тогда попытался отыскать взглядом свою исчезнувшую возлюбленную. Кейт, дрожа, попятилась назад по проходу, стремясь скрыться во дворе замка. Не дай Бог, Уэрин увидит ее и подумает, что она хочет продолжить встречу. Повернувшись, она бросилась к наружному лестничному пролету. Взявшись за поручень, Кейт пришла в замешательство: что же она наделала, убежав от Уэрина, которого считала своим возлюбленным? Обычно, расставаясь со своим избранником, леди считают часы до новой встречи. Однако ее вновь охватило раздражение. Ей вовсе не хотелось вновь оказаться наедине с Уэрином и испытывать тягостное чувство от его поцелуев. Эти ощущения настолько поразили ее, что она опустилась на ступени, не обращая внимания на служанку, которая поднималась вверх по лестнице. В памяти снова возникли слова Аделы, которая наставляла: добродетельная леди должна всей душой противиться искушению и не позволять мужчине касаться ее. И Кейт вдруг поняла, что с Уэрином ей легко было оставаться добродетельной. Да она просто не испытывала с ним никакого искушения! И поскольку его прикосновения не вызвали у нее никаких бурных чувств, значит, она не влюблена в него. Иначе нельзя объяснить то, что его поцелуй ничуть не взволновал ее. Совсем иными были ощущения, которые она испытывала с Рейфом. Кейт блаженно улыбнулась. В его объятиях она трепетала, охваченная жаром. Значит, она любит его, а вовсе не Уэрина. Кейт снова вспомнила поцелуи Рейфа и закрыла глаза. Он пробуждал в ней такие сладостные чувства, которых она никогда прежде не испытывала. О да, с Рейфом Годсолом она, несомненно, подвергалась невероятному искушению. Кейт охватило волнение. Значит, она полюбила злейшего врага ее отца! Это ужасно. Разве можно считаться добродетельной леди, если она не способна контролировать себя и противостоять греховным желаниям? Нет, такая женщина вообще не может называться благородной леди. Горло ее сжалось от обиды. Ох уж эти правила! Они, конечно же, несправедливы, если надо отказываться от того, что так привлекательно.
— Леди де Фрейзни?
Голос Уэрина прозвучал во внутреннем дворе, перекрывая галдеж стайки слуг. Кейт выглянула из-за перил, наблюдая за вошедшим в сад человеком, которого она, теперь это совершенно ясно, не любит. Ей следовало бы подойти к нему и признаться, что она ошибалась относительно своих чувств к нему, и попросить вернуть ей ленту, но трусость не позволила сделать этого. После пикника Уэрин был таким злым, едва ли он спокойно примет ее слова о том, что она больше не любит его. Боже, а если он узнает, что место в ее сердце занял Рейф! Нет, она не должна говорить это Уэрину в такой замечательный день. Нет, она пока не готова сделать такое признание. Лучше сейчас подыскать укромное местечко, где Уэрин не смог бы найти ее. Например, в помещении для женщин, где спала Эмнс. Вскочив на ноги, Кейт быстро взбежала по лестнице и, оказавшись в зале, почувствовала огромное облегчение: слава Богу, что Уэрин не окликнул ее. Пройдя через зал, она подошла к женской половине, отгороженной драпировкой. Кейт очень нуждалась в помощи Эмис, которая не боялась мужчин. Если бы она смогла рассказать ей о том, что случилось — конечно, не называя имен, — может быть, ее новая подруга дала бы ей хороший совет. По крайней мере Кейт надеялась, что смелость Эмис поддержала бы ее.
Глава 12
Хотя день был достаточно холодным и нависшие облака предвещали к вечеру дождь. Рейф вспотел в нагревшемся от солнца шлеме, и из-под кожаного подшлемника на его лицо стекали капли пота. Одна из докучливых капель, миновав бровь, попала в глаз. Рейф заморгал, однако не мог протереть лицо, так как в его перчатки были вшиты металлические пластины. Чтобы отвлечься от неприятного ощущения, он задвигался в седле, ловко манипулируя своим щитом в качестве разминки. Гейтскейлз фыркнул и стал переминаться с нога на ногу. Казалось, его жеребец, как и он, жаждал одержать победу вместе с людьми Годсолов над Добни, чтобы завоевать честь и денежный приз. На пути к этой цели необходимо было в очередном туре победить Джосса Фицбоддумна. Рейф пожалел, что Джосс оказался не на стороне Годсолов. Лорд Хейдон, зная об отношениях Добни и Годсолов, разделил участников турнира по принципу принадлежности к той или иной враждующей семье, а чтобы избежать даже намека на его поддержку одной из сторон, все прочие рыцари из нейтральных семей тоже были справедливо распределены по обеим группам.
Поскольку никто из товарищей Рейфа не был настолько богат, чтобы иметь личного оруженосца, они помогали друг другу. К Рейфу подошел Саймон с новеньким копьем в руке, так как прежнее его копье сломалось в первом туре против Джосса. Лорд Хейдон не хотел омрачать праздник смертельными исходами, и на копья были надеты затупленные колпаки. Подхватив копье, Рейф через поле посмотрел на Джосса. Тот также взял новое копье у Хью и взвесил его на руке, определяя центр равновесия. Покачав головой, Джосс вернул копье Хью. Рейф усмехнулся. Победа Годсолов на турнире была почти обеспечена, так как неуверенность Джосса при выборе копья говорила о его сомнении в своих силах. К тому же Рейф уже дважды выбивал Джосса из седла, когда они тренировались две недели назад. Место у стен замка было занято палатками, и лорд Фицболдуин выбрал место для состязания на лугу, неподалеку от своего дома. Выкошенная длинная площадка была расположена между двумя низкими холмами и окружена полями пшеницы. Здесь также протекал небольшой ручей, воды в котором хватало, чтобы охладить и лошадь. и всадника. Турнир собрал со всей округи крестьян и слуг, одевшихся в свои лучшие домотканые платья, окришенные луковой шелухой или ореховой. Многие сидели по краям поля, закусывая хлебом и сыром, в то время как их дети резвились в сторонке. Наиболее предприимчивые из крестьян, прохаживаясь по рядам, торговали элем. Хотя некоторые зрители, принадлежавшие к благородному сословию, также устроились по краям поля, большинство титулованных особ все же обосновались в дальнем конце, где лорд Хейдон распорядился установить временные скамьи из грубо отесанных досок, положенных на бочки, а над головами натянуть тент. Здесь расположились благородные дамы, несколько священников и мужчины постарше, которые предпочли не принимать участия в состязании. В своих ярких праздничных нарядах они представляли собой весьма живописную группу, однако через несколько часов к ним присоединились и рыцари, выбывшие из соревнования; сняв свои тяжелые доспехи и шерстяные одеяния, они остались лишь в туниках, узких штанах и сапогах, что несколько нарушило торжественный вид дамских рядов. Рейф легко нашел взглядом среди зрителей Кейт. Ее чудесное платье выделялось ярким голубым пятном рядом с алым платьем Эмис. Он заметил, что Кейт наблюдает за ним, и когда их взгляды встретились, на лице ее промелькнула улыбка, и щеки покрылись румянцем. Спустя мгновение она опустила глаза. То, что она так смотрела на него после того, как он прервал сегодня утром ее встречу с возлюбленным, вызвало в душе Рейфа ликование. Он взглянул через поле туда, где собрались Добни. Рейф не знал, что больше радовало его: тот факт, что он уже завоевал расположение Кейт, отвратив ее от сэра Уэрина, или предстоящее сражение с управителем Бэгота — бой, в котором он докажет ей, кто является лучшим рыцарем. Сэр Уэрин, надо отдать ему должное, был прекрасным турнирным бойцом, хотя Рейф не считал его сильнее себя или Джосса. Тем не менее он желал встретиться с ним как с равным — тогда поражение Уэрина не должно вызвать у Кейт сочувствия к нему. Как и Годсолы, люди Добни вступали в заключительный тур. Сэр Уэрин должен был сразиться с сэром Гилбертом Дюбуа, соседом лорда Бэгота и его верным сторонником. Когда герольд подал сигнал, оба рыцаря с копьями наперевес и поднятыми щитами пришпорили своих лошадей, которые устремились вперед, громко цокая копытами. Рейф покачал головой, сразу определив, что победа будет за сэром Уэрином. Даже издалека было заметно, что конец копья сэра Гилберта опущен слишком низко, а сэр Уэрин умело закрылся щитом так, чтобы воспользоваться преимуществом при первой же ошибке противника. В момент столкновения управитель Бэгота ловко наклонил свой щит так, что кончик копья сэра Гилберта, скользнув по металлической обшивке, резко опустился вниз и воткнулся в дерн. Лошадь сэра Гилберта продолжала мчаться галопом, и он стремительно вылетел из седла. Толпа зааплодировала, Добни громкими криками приветствовали победителя. Даже Рейф мысленно поздравил соперника, умело выполнившего хитрый трюк. Да, было бы неплохо встретиться с сэром Уэрином и победить его. После того как определился победитель со стороны Добни, пришло время выявить его будущего соперника со стороны Годсолов. Рейф взглянул на Джосса, который наконец выбрал себе копье.
Герольд поскакал через поле на сторону Годсолов, Приостановив свою лошадь, он объявил имена соперников, как будто Рейф или Джосс не знали, с кем будут соревноваться. Но таковы правила. Как только он провозгласил начало очередного тура, на поле воцарилась тишина. Рейф поднял свое копье и стиснул коленями бока лошади, хотя в этом не было необходимости — опытный боец Гейтскейлз был уже готов к поединку. Помимо способности быстро и точно понимать седока, он к тому же был быстр как ветер. Герольд вернулся на свое место, и Рейф, стиснув рукоятку копья, поднял щит. Последовал сигнал, и поединок начался. Дыша подобно кузнечному меху, Гейтскейлз устремился вперед, выворачивая копытами большие куски мягкого дерна; Рейф сосредоточил все свое внимание на щите Джосса, куда намеревался нанести удар. Вот его копье с грохотом ударилось о щит, и Рейф напрягся всем телом, чтобы выдержать противодействие Джосса и его лошади. Он не уступил ни дюйма, как и верный Гейтскейлз, который смело встретил сопротивление и продолжал рваться вперед. Произошло то, что и две недели назад во время тренировочных поединков, — Джосс не устоял, и от удара копья Рейфа по его щиту откинулся назад в седле, а потом, беспомощно задрав ноги кверху, свалился на землю. Его лошадь отскочила в сторону и, почувствовав отсутствие седока, громко заржала и встала на дыбы. К ней тут же бросились конюхи, чтобы усмирить животное. Рейф быстро развернул Гейтскейлза и поскакал назад к упавшему другу. Бросив щит и копье, он соскочил на землю, Хью и Саймон уже опустились на колени рядом с рыцарем.
— Джосс! — крикнул Хью, приподнимая его голову.
Саймон попытался снять шлем Джосса, чтобы посмотреть, нет ли повреждений головы, но металлические наушники зацепились за кольчугу, и шлем никак не снимался.
— Проклятие, может быть, отнести его к кузнецу? — пробормотал Саймон.
Рейф склонился над Джоссом, тот открыл глаза..
— Это просто Божье наказание, Рейф. Почему я опять позволил тебе выбить меня из седла? — тихо произнес поверженный рыцарь, а собравшиеся вокруг облегченно заулыбались.
— Он еще поживет, чтобы досадить своему отцу, — сказал Рейф, положив руку на плечо Джосса.
Джосс поморщился,
— Только как калека, — ответил он с тихим смехом. Саймон и Хью подхватили его под мышки, помогая сесть. — Я проиграл тебе, так что ступай и забирай заслуженный приз, а я вернусь в дом отца и обложу припарками свои синяки, чтобы завтра иметь возможность принять участие в рукопашной схватке.
Рейф засмеялся в ответ и, поднявшись на ноги, обнаружил за собой лорда Хейдона. Тот взглянул на Рейфа, и на его лице промелькнула удовлетворенная улыбка, затем он опустился на колени рядом с сыном. Рейф уловил в этом коротком взгляде скрытый смысл. Ведь лорд Хейдон не мог радоваться поражению сына — тут было другое. После скандала на пикнике, возникшего из-за Годсола, он был доволен, что теперь именно Рейф будет противостоять одному из представителей Добни на сегодняшнем турнире. Лорд Хейдон добился своего, и завтрашняя потешная рукопашная схватка тоже никак не будет связана с политикой. Рейф же, имея свои основания радоваться победе, зашагал к конюху, который держал его Гейтскейлза, искоса бросая взгляд на сэра Уэрина. Управитель снял шлем и теперь стоял рядом с побежденным сэром Гилбертом, предлагая ему свою руку, не скрывая самодовольства, отразившегося на его лице. Рейф едва заметно улыбнулся. Сейчас сэр Уэрин внутренне ликует, а через несколько минут окажется на земле, как и Джосс.
— Хоть один из Годсолов стал победителем! — крикнул Уилл, шагая навстречу брату. После поражения он снял свою кольчугу и остался в грязной окровавленной тунике, краем которой утирал сейчас лицо. В том месте, где в шлеме светились прорези для глаз, виднелись следы пота на запыленной коже. — Твоя лошадь оправдывает деньги, которые наш отец потратил на ее содержание и тренировку. — Уилл засмеялся, указывая на Гейтскейлза и как бы не торопясь признать достоинства самого Рей-фа. — Хорошая работа, — продолжал брат, похлопав Рей-фа по плечу. — Теперь тебе предстоит расправиться с этим мерзавцем. Покажи всем, что Годсолы сильнее Добни. Я разрешаю тебе даже прикончить негодяя. — Он улыбнулся, недобро оскалившись. — Если одним отпрыском клана Добни будет меньше, пусть даже он всего лишь служит им. как де Депайфер, на свете станет легче дышать.
Рейф засмеялся, поднял свой щит и надел его на руку. Копье он оставил там, где оно лежало, потому что для заключительного тура требовалось новое оружие.
— Я думаю, лучше отложить до завтра убийство управителя, когда можно будет сделать это исподтишка в суматохе рукопашной схватки, — с насмешкой бросил он.
Уилл открыл рот, чтобы ответить, но Рейф предупреждающе поднял руку:
— Ни слова больше, Уилл. — Ему надо было поторопиться, чтобы подготовиться к поединку с сэром Уэрином. Рейф понял после схватки с Джоссом, что при относительном равенстве сил, как правило, побеждает тот, кто в душе считает себя победителем. Стоит немного задержаться, и Уэрин может обрести уверенность, полагая, что противник медлит, потому что боится его.
Кивнув, Уилл еще раз ободряюще похлопал Рейфа по плечу.
— Иди же и завоюй приз в честь Годсолов.
— Я это сделаю, — уверенно заявил Рейф, садясь на Гейтскейлза.
При его появлении на поле раздались одобрительные крики сторонников Годсолов. Приблизившись к скамьям, где на почетном месте рядом с невестой и женихом сидела Кейт, Рейф осмелился мельком взглянуть на нее. Она вся просияла, ответив ему улыбкой, и лицо ее выражало гордость за него. Именно так жена должна гордиться своим мужем. Сердце Рейфа радостно забилось, и в голове возникли образы, рожденные не только вожделением. То были картины счастливой жизни, когда они делят с Кейт еду и питье, гуляют, держась за руки, по принадлежащим им нолям. Он видел домашний уют и благополучие, которые раньше даже не снились ему, но все это он обретет, женившись на Кейт. Как жаль, что он не может так скоро, как хотелось бы ему, жениться на прекрасной Кейт и начать новую жизнь. Когда Рейф направил своего коня на позицию в конце протоптанной дорожки, его встретили улыбающиеся Святоша и Стивен, выступавшие в предыдущих турах на стороне Добни.
— Желаю победы, — коротко сказал Святоша.
— Я не сомневаюсь, что ты станешь победителем турнира, — добавил Стивен, и в его голосе прозвучала искренняя радость за успех товарища.
— Благодарю за поддержку, — ответил Рейф с тихим смехом, довольный тем, что у него есть такие друзья. — А что вы скажете о сэре Уэрине?
Стивен сделал кислую мину и покачал головой:
— Он сражается не хуже тебя, Рейф, и сидит в седле как влитой.
— Я бы добавил еще, что он держит свой щит низко и очень крепко, — сказал Алан и тоже покачал головой. — Сэр Уэрин очень уверен в себе. Если ты не ошеломишь его в первом же туре, думаю, тебе будет трудно одержать победу.
Рейф усмехнулся.
— Значит, я ошеломлю его, — сказал он, — сражаясь, как всегда, в полную силу. Такова участь третьего сына в семье — решительно сражаться, чтобы добывать объедки, которые оставляют единственные наследники своих отцов.
Алан поморщился от этой колкости.
Поскольку никто из товарищей Рейфа не был настолько богат, чтобы иметь личного оруженосца, они помогали друг другу. К Рейфу подошел Саймон с новеньким копьем в руке, так как прежнее его копье сломалось в первом туре против Джосса. Лорд Хейдон не хотел омрачать праздник смертельными исходами, и на копья были надеты затупленные колпаки. Подхватив копье, Рейф через поле посмотрел на Джосса. Тот также взял новое копье у Хью и взвесил его на руке, определяя центр равновесия. Покачав головой, Джосс вернул копье Хью. Рейф усмехнулся. Победа Годсолов на турнире была почти обеспечена, так как неуверенность Джосса при выборе копья говорила о его сомнении в своих силах. К тому же Рейф уже дважды выбивал Джосса из седла, когда они тренировались две недели назад. Место у стен замка было занято палатками, и лорд Фицболдуин выбрал место для состязания на лугу, неподалеку от своего дома. Выкошенная длинная площадка была расположена между двумя низкими холмами и окружена полями пшеницы. Здесь также протекал небольшой ручей, воды в котором хватало, чтобы охладить и лошадь. и всадника. Турнир собрал со всей округи крестьян и слуг, одевшихся в свои лучшие домотканые платья, окришенные луковой шелухой или ореховой. Многие сидели по краям поля, закусывая хлебом и сыром, в то время как их дети резвились в сторонке. Наиболее предприимчивые из крестьян, прохаживаясь по рядам, торговали элем. Хотя некоторые зрители, принадлежавшие к благородному сословию, также устроились по краям поля, большинство титулованных особ все же обосновались в дальнем конце, где лорд Хейдон распорядился установить временные скамьи из грубо отесанных досок, положенных на бочки, а над головами натянуть тент. Здесь расположились благородные дамы, несколько священников и мужчины постарше, которые предпочли не принимать участия в состязании. В своих ярких праздничных нарядах они представляли собой весьма живописную группу, однако через несколько часов к ним присоединились и рыцари, выбывшие из соревнования; сняв свои тяжелые доспехи и шерстяные одеяния, они остались лишь в туниках, узких штанах и сапогах, что несколько нарушило торжественный вид дамских рядов. Рейф легко нашел взглядом среди зрителей Кейт. Ее чудесное платье выделялось ярким голубым пятном рядом с алым платьем Эмис. Он заметил, что Кейт наблюдает за ним, и когда их взгляды встретились, на лице ее промелькнула улыбка, и щеки покрылись румянцем. Спустя мгновение она опустила глаза. То, что она так смотрела на него после того, как он прервал сегодня утром ее встречу с возлюбленным, вызвало в душе Рейфа ликование. Он взглянул через поле туда, где собрались Добни. Рейф не знал, что больше радовало его: тот факт, что он уже завоевал расположение Кейт, отвратив ее от сэра Уэрина, или предстоящее сражение с управителем Бэгота — бой, в котором он докажет ей, кто является лучшим рыцарем. Сэр Уэрин, надо отдать ему должное, был прекрасным турнирным бойцом, хотя Рейф не считал его сильнее себя или Джосса. Тем не менее он желал встретиться с ним как с равным — тогда поражение Уэрина не должно вызвать у Кейт сочувствия к нему. Как и Годсолы, люди Добни вступали в заключительный тур. Сэр Уэрин должен был сразиться с сэром Гилбертом Дюбуа, соседом лорда Бэгота и его верным сторонником. Когда герольд подал сигнал, оба рыцаря с копьями наперевес и поднятыми щитами пришпорили своих лошадей, которые устремились вперед, громко цокая копытами. Рейф покачал головой, сразу определив, что победа будет за сэром Уэрином. Даже издалека было заметно, что конец копья сэра Гилберта опущен слишком низко, а сэр Уэрин умело закрылся щитом так, чтобы воспользоваться преимуществом при первой же ошибке противника. В момент столкновения управитель Бэгота ловко наклонил свой щит так, что кончик копья сэра Гилберта, скользнув по металлической обшивке, резко опустился вниз и воткнулся в дерн. Лошадь сэра Гилберта продолжала мчаться галопом, и он стремительно вылетел из седла. Толпа зааплодировала, Добни громкими криками приветствовали победителя. Даже Рейф мысленно поздравил соперника, умело выполнившего хитрый трюк. Да, было бы неплохо встретиться с сэром Уэрином и победить его. После того как определился победитель со стороны Добни, пришло время выявить его будущего соперника со стороны Годсолов. Рейф взглянул на Джосса, который наконец выбрал себе копье.
Герольд поскакал через поле на сторону Годсолов, Приостановив свою лошадь, он объявил имена соперников, как будто Рейф или Джосс не знали, с кем будут соревноваться. Но таковы правила. Как только он провозгласил начало очередного тура, на поле воцарилась тишина. Рейф поднял свое копье и стиснул коленями бока лошади, хотя в этом не было необходимости — опытный боец Гейтскейлз был уже готов к поединку. Помимо способности быстро и точно понимать седока, он к тому же был быстр как ветер. Герольд вернулся на свое место, и Рейф, стиснув рукоятку копья, поднял щит. Последовал сигнал, и поединок начался. Дыша подобно кузнечному меху, Гейтскейлз устремился вперед, выворачивая копытами большие куски мягкого дерна; Рейф сосредоточил все свое внимание на щите Джосса, куда намеревался нанести удар. Вот его копье с грохотом ударилось о щит, и Рейф напрягся всем телом, чтобы выдержать противодействие Джосса и его лошади. Он не уступил ни дюйма, как и верный Гейтскейлз, который смело встретил сопротивление и продолжал рваться вперед. Произошло то, что и две недели назад во время тренировочных поединков, — Джосс не устоял, и от удара копья Рейфа по его щиту откинулся назад в седле, а потом, беспомощно задрав ноги кверху, свалился на землю. Его лошадь отскочила в сторону и, почувствовав отсутствие седока, громко заржала и встала на дыбы. К ней тут же бросились конюхи, чтобы усмирить животное. Рейф быстро развернул Гейтскейлза и поскакал назад к упавшему другу. Бросив щит и копье, он соскочил на землю, Хью и Саймон уже опустились на колени рядом с рыцарем.
— Джосс! — крикнул Хью, приподнимая его голову.
Саймон попытался снять шлем Джосса, чтобы посмотреть, нет ли повреждений головы, но металлические наушники зацепились за кольчугу, и шлем никак не снимался.
— Проклятие, может быть, отнести его к кузнецу? — пробормотал Саймон.
Рейф склонился над Джоссом, тот открыл глаза..
— Это просто Божье наказание, Рейф. Почему я опять позволил тебе выбить меня из седла? — тихо произнес поверженный рыцарь, а собравшиеся вокруг облегченно заулыбались.
— Он еще поживет, чтобы досадить своему отцу, — сказал Рейф, положив руку на плечо Джосса.
Джосс поморщился,
— Только как калека, — ответил он с тихим смехом. Саймон и Хью подхватили его под мышки, помогая сесть. — Я проиграл тебе, так что ступай и забирай заслуженный приз, а я вернусь в дом отца и обложу припарками свои синяки, чтобы завтра иметь возможность принять участие в рукопашной схватке.
Рейф засмеялся в ответ и, поднявшись на ноги, обнаружил за собой лорда Хейдона. Тот взглянул на Рейфа, и на его лице промелькнула удовлетворенная улыбка, затем он опустился на колени рядом с сыном. Рейф уловил в этом коротком взгляде скрытый смысл. Ведь лорд Хейдон не мог радоваться поражению сына — тут было другое. После скандала на пикнике, возникшего из-за Годсола, он был доволен, что теперь именно Рейф будет противостоять одному из представителей Добни на сегодняшнем турнире. Лорд Хейдон добился своего, и завтрашняя потешная рукопашная схватка тоже никак не будет связана с политикой. Рейф же, имея свои основания радоваться победе, зашагал к конюху, который держал его Гейтскейлза, искоса бросая взгляд на сэра Уэрина. Управитель снял шлем и теперь стоял рядом с побежденным сэром Гилбертом, предлагая ему свою руку, не скрывая самодовольства, отразившегося на его лице. Рейф едва заметно улыбнулся. Сейчас сэр Уэрин внутренне ликует, а через несколько минут окажется на земле, как и Джосс.
— Хоть один из Годсолов стал победителем! — крикнул Уилл, шагая навстречу брату. После поражения он снял свою кольчугу и остался в грязной окровавленной тунике, краем которой утирал сейчас лицо. В том месте, где в шлеме светились прорези для глаз, виднелись следы пота на запыленной коже. — Твоя лошадь оправдывает деньги, которые наш отец потратил на ее содержание и тренировку. — Уилл засмеялся, указывая на Гейтскейлза и как бы не торопясь признать достоинства самого Рей-фа. — Хорошая работа, — продолжал брат, похлопав Рей-фа по плечу. — Теперь тебе предстоит расправиться с этим мерзавцем. Покажи всем, что Годсолы сильнее Добни. Я разрешаю тебе даже прикончить негодяя. — Он улыбнулся, недобро оскалившись. — Если одним отпрыском клана Добни будет меньше, пусть даже он всего лишь служит им. как де Депайфер, на свете станет легче дышать.
Рейф засмеялся, поднял свой щит и надел его на руку. Копье он оставил там, где оно лежало, потому что для заключительного тура требовалось новое оружие.
— Я думаю, лучше отложить до завтра убийство управителя, когда можно будет сделать это исподтишка в суматохе рукопашной схватки, — с насмешкой бросил он.
Уилл открыл рот, чтобы ответить, но Рейф предупреждающе поднял руку:
— Ни слова больше, Уилл. — Ему надо было поторопиться, чтобы подготовиться к поединку с сэром Уэрином. Рейф понял после схватки с Джоссом, что при относительном равенстве сил, как правило, побеждает тот, кто в душе считает себя победителем. Стоит немного задержаться, и Уэрин может обрести уверенность, полагая, что противник медлит, потому что боится его.
Кивнув, Уилл еще раз ободряюще похлопал Рейфа по плечу.
— Иди же и завоюй приз в честь Годсолов.
— Я это сделаю, — уверенно заявил Рейф, садясь на Гейтскейлза.
При его появлении на поле раздались одобрительные крики сторонников Годсолов. Приблизившись к скамьям, где на почетном месте рядом с невестой и женихом сидела Кейт, Рейф осмелился мельком взглянуть на нее. Она вся просияла, ответив ему улыбкой, и лицо ее выражало гордость за него. Именно так жена должна гордиться своим мужем. Сердце Рейфа радостно забилось, и в голове возникли образы, рожденные не только вожделением. То были картины счастливой жизни, когда они делят с Кейт еду и питье, гуляют, держась за руки, по принадлежащим им нолям. Он видел домашний уют и благополучие, которые раньше даже не снились ему, но все это он обретет, женившись на Кейт. Как жаль, что он не может так скоро, как хотелось бы ему, жениться на прекрасной Кейт и начать новую жизнь. Когда Рейф направил своего коня на позицию в конце протоптанной дорожки, его встретили улыбающиеся Святоша и Стивен, выступавшие в предыдущих турах на стороне Добни.
— Желаю победы, — коротко сказал Святоша.
— Я не сомневаюсь, что ты станешь победителем турнира, — добавил Стивен, и в его голосе прозвучала искренняя радость за успех товарища.
— Благодарю за поддержку, — ответил Рейф с тихим смехом, довольный тем, что у него есть такие друзья. — А что вы скажете о сэре Уэрине?
Стивен сделал кислую мину и покачал головой:
— Он сражается не хуже тебя, Рейф, и сидит в седле как влитой.
— Я бы добавил еще, что он держит свой щит низко и очень крепко, — сказал Алан и тоже покачал головой. — Сэр Уэрин очень уверен в себе. Если ты не ошеломишь его в первом же туре, думаю, тебе будет трудно одержать победу.
Рейф усмехнулся.
— Значит, я ошеломлю его, — сказал он, — сражаясь, как всегда, в полную силу. Такова участь третьего сына в семье — решительно сражаться, чтобы добывать объедки, которые оставляют единственные наследники своих отцов.
Алан поморщился от этой колкости.