Страница:
Саммер надвинула шляпу на лоб и подошла к зеркалу. Черные волосы ниспадали до плеч, совсем как у юного аристократа. В мужском костюме она выглядела высокой и стройной. В темноте вполне сойдет за молодого человека. Однако этого недостаточно. Нужно, чтобы ее непременно приняли за мужчину.
Отрезав прядку волос, она смастерила усики и прикрепила их клеем, которым обычно приклеивала мушки. Потом надела маску и нашла пистолет. Необходимо продумать каждую мелочь, любая ошибка обернется катастрофой.
Во рту пересохло, ноги внезапно затряслись. Теперь, когда все было готово, Саммер заколебалась. Если она немедленно не осуществит свой план, значит, не решится никогда.
– Вперед, – приказала она себе и шагнула к балкону. Ей удалось незамеченной спуститься по лозе, обвивавшей железную решетку. Перчатки для верховой езды предохраняли руки от ссадин. Очутившись наконец на земле, она спряталась в кустах и настороженно прислушалась. Кажется, никого.
Через минуту она растаяла в темноте. Эбони узнал хозяйку и тихо приветственно заржал. Саммер погладила его по бархатистому носу и нежно пробормотала:
– Не подведи меня, дорогой, только на тебя вся надежда…
Вскочив в седло, она поехала шагом по опустевшей тисовой аллее, кончавшейся в нескольких акрах от границы Хелфорд-Холла, и приготовилась ждать.
Самым трудным было узнать экипаж Шрусбери на расстоянии. Вблизи она легко отличит его от других, поскольку на дверцах красуется графский герб.
Ночную тишину нарушали пение птиц и стрекот кузнечиков. Иногда слышалось уханье филина. В траве шуршали маленькие неразличимые в темноте создания. Саммер старалась сохранить спокойствие, опасаясь, что страх и неуверенность передадутся лошади и она в самый важный момент прянет в сторону. Пара летучих мышей ринулась с небес прямо на нее, но в последнюю минуту резко свернула направо. Сердце Саммер бешено колотилось, ладони стали мокрыми.
Она сидела абсолютно неподвижно, но руки тряслись, а зубы стучали. Плотно сжатые челюсти ныли от напряжения. Время тянулось бесконечно. Саммер призвала на помощь терпение, но вполне возможно, придется провести здесь не один час. Накопившаяся энергия требовала выхода, и вынужденное бездействие сводило ее с ума.
Наконец вдали послышался тихий перестук колес. Карета! Саммер испуганно встрепенулась. Еще слишком рано, гости не должны разъезжаться!
Она твердила себе, что ничего особенного не случилось, что стоит лишь постоять в темноте, пока карета не проедет, а потом спокойно вернуться домой и лечь в постель. Но тут же услышала собственный шепот:
– Удача покровительствует храбрым!
Вглядевшись во мрак, Саммер неожиданно поняла, что ей сказочно повезло. Именно этот экипаж она и высматривала. Ну что же, остается воспользоваться подвернувшимся случаем.
Выехав на дорогу, она направила пистолет на пьяного кучера:
– Стой!
Тот растерянно натянул поводья, и лошади встали.
– Кошелек или жизнь, – прорычала девушка.
– Какого дьявола! – вскричал кучер, понемногу приходя в себя. Саммер коснулась боков Эбони каблуками и, подъехав к карете, сунула пистолет под нос ошарашенному вознице.
– Шевелись! Скажи своим господам, пусть выкладывают все, что у них есть!
Кучер, окончательно потеряв способность соображать, тупо уставился на разбойника. Дверца кареты распахнулась, и оттуда высунулся разъяренный краснолицый джентльмен, еще, однако, не сообразивший, что его грабят.
– Хорошо, что остановился! – гневно заорал он. – Не поеду я ни в какой чертов Пенденнис-Касл, мадам! Вы уже наставили мне рога! Не желаю, чтобы они выросли до небес! Кучер, назад, в Лондон!
– Но мы не можем вернуться в столицу, – возразила сидевшая в карете женщина, – и кроме того, нужно быть в Плимуте, готовиться к визиту королевы-матери.
– Этот двор, мадам, не что иное, как смердящая выгребная яма! – прошипел граф. – Сегодня же в Лондон! И если герцог Бакингем снова будет вертеться около вас, я вызову его на дуэль и пристрелю, как собаку!
Леди что-то тихо ответила.
– Я?! Я стану притчей во языцех?! – во весь голос завопил он. – И это после всех сплетен, которых наслушался нынче?! Не позволю вам вывалять в грязи благородное имя Шрусбери!
Саммер, которой изрядно надоела эта перепалка, подняла пистолет и спустила курок. Выстрел больно отдался в плече, но зато она наконец привлекла внимание Шрусбери.
– Кто вы, черт побери? – вопросил он.
Саммер слегка наклонила голову.
– Черный Кот к вашим услугам, сэр.
– И какого дьявола вам нужно?
– Шкатулку с драгоценностями вашей дамы, и я немедленно улетучиваюсь, клянусь, сэр!
Шрусбери повернулся и, заметив рядом с Анной-Марией шкатулку, тотчас ее открыл. Там оказались бриллиантовое и рубиновое колье и браслеты. Эти украшения он видел впервые в жизни.
– Что это? – проревел он. – Подарки от Бакингема?
– Шкатулку, милорд, – угрожающе прошипела Саммер, – иначе я облегчу и ваши карманы.
Шрусбери схватил шкатулку с сиденья.
– Оставьте на дороге и убирайтесь вон, – скомандовала она.
Шрусбери, едва не лопаясь от злости, выполнил требование.
– Это ты во всем виновата! – набросился он на жену.
– Я никому не проговорюсь об измене вашей супруги, милорд граф, – окликнула его Саммер, – но на вашем месте задал бы ей хорошую трепку!
Шрусбери с отвращением поглядел на кучера.
– В Лондон! – приказал он, и Саммер едва не свалилась с лошади от смеха.
Дождавшись, когда карета исчезнет за поворотом, девушка подхватила шкатулку и положила в седельную сумку. Она сделала это! Теперь ее ничто не остановит! Опасность возбуждала ее, волновала кровь! Черт побери, как все оказалось легко! Нет ничего проще!
Саммер словно немного опьянела, голова кружилась, неуемное веселье горячило кровь.
Поставив Эбони в стойло, она незамеченной прокралась под балкон и, без труда взобравшись наверх, положила бриллиантовое ожерелье к драгоценностям, выигранным в Стоуве, а рубины заперла в ящик стола. Жаль, что не догадалась снять с шеи Анны-Марии изумрудное ожерелье. Но и без того у нее теперь целое состояние! Конечно, она не сможет получить за украшения настоящую цену, но тут уж ничего не поделать. Кстати, завтра последний срок уплаты по закладной. Спайдеру придется ехать в Лондон, чтобы отвезти Сторму часть долга. Пусть доберется до Плимута и там сядет на судно, идущее в Портсмут или даже в Лондон, если повезет, конечно.
Саммер вздохнула и, поспешно стащив с себя черный костюм, уложила его в сундук. В эту минуту она искренне считала, что больше никогда не посмеет отправиться на большую дорогу.
Подозрительный шорох заставил девушку резко обернуться. Кто-то пытается пробраться в спальню! Хорошо, что у нее хватило сообразительности оставить дверь запертой, прежде чем пускаться на поиски приключений!
Саммер заметалась по комнате, не зная, что делать: то ли накинуть на себя хотя бы сорочку, то ли сначала попытаться выяснить, кто этот ночной гость. Наконец она, бесшумно ступая по ковру, подошла к порогу и прижалась ухом к двери.
– Саммер, – повелительно приказал Рурк, – сию же минуту впусти меня.
У Саммер закружилась голова при воспоминании о том, как она, после шторма, стояла точно в таком же виде, обнаженная и дрожащая, в каюте «Языческой богини» и слушала его мольбы. Но тогда она нашла в себе силы и волю противостоять искушению и будь проклята, если сейчас поддастся!
Саммер молчала, мысленно приказывая ему убираться, но, к своему ужасу, увидела, что ключ вылетел из скважины, и тут же раздался противный скрежет металла о металл. Он пытается подобрать отмычку. Черт бы побрал этого негодяя! С самого начала было ясно, что его не удержат никакие замки и запоры!
Подбежав к гардеробу, она выхватила первое попавшееся неглиже, поспешно завернулась в него, и когда Рурк ступил в комнату, окатила мужа ледяным взглядом.
– Что вам угодно? – процедила она.
Его глаза медленно, не упуская ни единой детали, скользили по ее телу. Хотя теперь они стали врагами, его по-прежнему неудержимо тянуло к ней. Да, она недостойна его любви, но он все равно хочет ее, еще с большей силой, чем раньше. Жаждет покорить, соблазнить, насладиться, довести до исступления, когда она сама станет умолять взять ее.
– Я слышал, что вы нездоровы, – встревоженно произнес он, и при звуках этого глубокого бархатистого голоса по спине Саммер пробежали мурашки.
– Я никогда еще не чувствовала себя лучше, – презрительно фыркнула она. – Ох, уж эти злые языки! Живут и дышат одними сплетнями!
– Это верно, – согласился он, неуклонно сокращая расстояние между ними, – о вас действительно ходит немало слухов.
– Неужели? – свысока протянула Саммер. – И что же именно не дает покоя людям?
– Говорят, вы проиграли свои рубины, – спокойно начал перечислять Рурк, не спуская с нее взгляда. Интересно, что она скажет? Начнет лгать? Оправдываться?
Саммер виновато вспыхнула, поняв, как была близка к разоблачению, но тут же торжествующе улыбнулась. Все-таки ей удалось взять над ним верх! Она шагнула к столу и брезгливо, словно вынужденная проделывать нечто крайне неприятное, взялась кончиками пальцев за застежку ожерелья и предъявила Рурку неоспоримое доказательство своей правоты. На губах ее играла ехидная усмешка. Она точно подначивала мужа попытаться отобрать у нее украшения. Но сегодня Хелфорду было не до этого. Ему нужна была совсем другая драгоценность.
– Кроме того, многие утверждают, что я уже успел наградить вас ребенком.
Одним грациозно-тигриным прыжком он оказался рядом и, раздвинув полы ее пеньюара, принялся жадно всматриваться в обнаженное тело.
– Немедленно оставьте меня в покое, милорд! Вы сами решили, что между нами все кончено, поэтому смешно ожидать от меня выполнения супружеского долга, – справедливо заметила она, отстраняясь и кутаясь в пеньюар.
– Разве? – вкрадчиво промурлыкал он, развязывая пояс своего халата. – Поверьте, мадам, я имею право делать все, что мне заблагорассудится! Пока еще я хозяин в своем доме!
Саммер поняла, что надвигается опасность. Ей не сладить с Рурком. Но ради самой себя она не должна позволять ему сломить свое сопротивление. Если он проведет с ней ночь, а утром покинет снова, ей этого не перенести. И желание окажется сильнее – в следующий раз она придет сама.
– Я не сдамся без борьбы, – бросила она, но Рурк тихо рассмеялся. Такие обещания лишь подогревали в нем решимость покорить эту упрямую ведьмочку, показать свою власть над ней.
Он схватил было ее за плечи, но Саммер увернулась и, оставив пеньюар у него в руках, ускользнула легким призраком.
Рурк швырнул на пол тонкое одеяние, скинул собственный халат и стал наступать на Саммер, неумолимо загоняя ее в угол. От него словно исходила угроза, однако это свойство неизменно возбуждало Саммер, и она старалась не смотреть на его великолепный мускулистый торс. Она попыталась было нырнуть под кровать, но Рурк в последний момент ухитрился подставить ей подножку, и не успела Саммер повалиться на ковер, как он в мгновение ока очутился сверху.
Не долго думая она провела ногтями кровавые борозды по его лицу и груди.
– Прекрати! – приказал он, прижимая к полу ее руки. Но едва он наклонился, чтобы поцеловать жену, той удалось высвободиться и вновь расцарапать загорелую кожу. – Черт возьми, дикая кошка! Прикажешь тебя связать?
– Убирайся, проваливай… хоть к черту в ад, – прошипела она, вцепившись ему в волосы.
– С меня довольно! – взорвался он. – Сама виновата! И не говори, что тебя не предупреждали!
Уложив брыкавшуюся добычу на постель, он сорвал шнур с полога и, связав запястья Саммер над головой, прикрепил конец к кроватному столбику. Саммер вопила, плевалась, осыпала его самыми грязными ругательствами, какие приходили ей на ум, но Рурк, не обращая внимания, продолжал методично затягивать узел. И когда она, усталая и запыхавшаяся, наконец замолчала, вновь навис над ней.
Саммер боролась, пока хватило сил, но чтобы подавить сопротивление, Рурку было достаточно прижать ее к перине мощными бедрами. Теперь он мог ласкать ее, как ему хотелось. Груди Саммер налились и ныли от предвкушения знакомой любовной игры. При воспоминании о том, как терлись соски о жесткие завитки у него на груди, она застонала. Хоть бы он не вздумал ее целовать!
Но Рурк, точно прочитав ее мысли, сначала прижался губами, потом обвел языком и наконец принялся сосать розовые маковки, пока соски не превратились в твердые острые камешки. Мужская плоть нетерпеливо терлась о ее живот, как раз над чувствительным холмиком. Доведя Саммер почти до безумия, Рурк стал ласкать и гладить ее, чувствуя, что она больше не противится его ласкам. И лишь тогда он завладел ее губами. Поцелуй был на удивление нежным и чувственным. Губы Рурка прокладывали влажную дорожку по ее шее, пока Саммер не захотелось закричать и забиться, потребовать… но чего?
– Отдайся, отдайся мне, – настойчиво повторял он, как в забытьи.
Саммер жадно втягивала ноздрями запах Рурка. Тот, приняв ее молчание за согласие, потянулся, чтобы развязать ей руки. Но он ошибается… она никогда не покорится… скорее умрет… и все же, все же… Саммер интуитивно понимала, что сохранила над ним прежнюю власть. Ее ладони легли на спину мужа. А если она так околдует его, что после сегодняшней ночи он и думать забудет о расставании?
Пламя страсти взметнулось к небу огромным золотисто-кровавым языком и поглотило ее. И Саммер, уже сама того не сознавая, осыпала его поцелуями, прижималась всем телом и раздвигала ноги все шире, чтобы вобрать в себя Рурка. Однако он неожиданно отстранился и сел.
– Мне нужно было удостовериться, что ты все еще отзываешься на мое прикосновение… что я по-прежнему способен укротить твой дикий нрав и ты отдашься мне, когда и где бы я тебя не пожелал, моя маленькая язычница.
Он встал и, накинув халат, вышел. Мучительная боль и тоска одиночества пронизали ее.
– Грязная свинья! Ненавижу тебя! – пронзительно вскрикнула Саммер, не думая о том, что ее могут услышать мистер Берк или слуги. Пусть хоть весь чертов мир узнает, что ей приходится терпеть!
Глава 25
Отрезав прядку волос, она смастерила усики и прикрепила их клеем, которым обычно приклеивала мушки. Потом надела маску и нашла пистолет. Необходимо продумать каждую мелочь, любая ошибка обернется катастрофой.
Во рту пересохло, ноги внезапно затряслись. Теперь, когда все было готово, Саммер заколебалась. Если она немедленно не осуществит свой план, значит, не решится никогда.
– Вперед, – приказала она себе и шагнула к балкону. Ей удалось незамеченной спуститься по лозе, обвивавшей железную решетку. Перчатки для верховой езды предохраняли руки от ссадин. Очутившись наконец на земле, она спряталась в кустах и настороженно прислушалась. Кажется, никого.
Через минуту она растаяла в темноте. Эбони узнал хозяйку и тихо приветственно заржал. Саммер погладила его по бархатистому носу и нежно пробормотала:
– Не подведи меня, дорогой, только на тебя вся надежда…
Вскочив в седло, она поехала шагом по опустевшей тисовой аллее, кончавшейся в нескольких акрах от границы Хелфорд-Холла, и приготовилась ждать.
Самым трудным было узнать экипаж Шрусбери на расстоянии. Вблизи она легко отличит его от других, поскольку на дверцах красуется графский герб.
Ночную тишину нарушали пение птиц и стрекот кузнечиков. Иногда слышалось уханье филина. В траве шуршали маленькие неразличимые в темноте создания. Саммер старалась сохранить спокойствие, опасаясь, что страх и неуверенность передадутся лошади и она в самый важный момент прянет в сторону. Пара летучих мышей ринулась с небес прямо на нее, но в последнюю минуту резко свернула направо. Сердце Саммер бешено колотилось, ладони стали мокрыми.
Она сидела абсолютно неподвижно, но руки тряслись, а зубы стучали. Плотно сжатые челюсти ныли от напряжения. Время тянулось бесконечно. Саммер призвала на помощь терпение, но вполне возможно, придется провести здесь не один час. Накопившаяся энергия требовала выхода, и вынужденное бездействие сводило ее с ума.
Наконец вдали послышался тихий перестук колес. Карета! Саммер испуганно встрепенулась. Еще слишком рано, гости не должны разъезжаться!
Она твердила себе, что ничего особенного не случилось, что стоит лишь постоять в темноте, пока карета не проедет, а потом спокойно вернуться домой и лечь в постель. Но тут же услышала собственный шепот:
– Удача покровительствует храбрым!
Вглядевшись во мрак, Саммер неожиданно поняла, что ей сказочно повезло. Именно этот экипаж она и высматривала. Ну что же, остается воспользоваться подвернувшимся случаем.
Выехав на дорогу, она направила пистолет на пьяного кучера:
– Стой!
Тот растерянно натянул поводья, и лошади встали.
– Кошелек или жизнь, – прорычала девушка.
– Какого дьявола! – вскричал кучер, понемногу приходя в себя. Саммер коснулась боков Эбони каблуками и, подъехав к карете, сунула пистолет под нос ошарашенному вознице.
– Шевелись! Скажи своим господам, пусть выкладывают все, что у них есть!
Кучер, окончательно потеряв способность соображать, тупо уставился на разбойника. Дверца кареты распахнулась, и оттуда высунулся разъяренный краснолицый джентльмен, еще, однако, не сообразивший, что его грабят.
– Хорошо, что остановился! – гневно заорал он. – Не поеду я ни в какой чертов Пенденнис-Касл, мадам! Вы уже наставили мне рога! Не желаю, чтобы они выросли до небес! Кучер, назад, в Лондон!
– Но мы не можем вернуться в столицу, – возразила сидевшая в карете женщина, – и кроме того, нужно быть в Плимуте, готовиться к визиту королевы-матери.
– Этот двор, мадам, не что иное, как смердящая выгребная яма! – прошипел граф. – Сегодня же в Лондон! И если герцог Бакингем снова будет вертеться около вас, я вызову его на дуэль и пристрелю, как собаку!
Леди что-то тихо ответила.
– Я?! Я стану притчей во языцех?! – во весь голос завопил он. – И это после всех сплетен, которых наслушался нынче?! Не позволю вам вывалять в грязи благородное имя Шрусбери!
Саммер, которой изрядно надоела эта перепалка, подняла пистолет и спустила курок. Выстрел больно отдался в плече, но зато она наконец привлекла внимание Шрусбери.
– Кто вы, черт побери? – вопросил он.
Саммер слегка наклонила голову.
– Черный Кот к вашим услугам, сэр.
– И какого дьявола вам нужно?
– Шкатулку с драгоценностями вашей дамы, и я немедленно улетучиваюсь, клянусь, сэр!
Шрусбери повернулся и, заметив рядом с Анной-Марией шкатулку, тотчас ее открыл. Там оказались бриллиантовое и рубиновое колье и браслеты. Эти украшения он видел впервые в жизни.
– Что это? – проревел он. – Подарки от Бакингема?
– Шкатулку, милорд, – угрожающе прошипела Саммер, – иначе я облегчу и ваши карманы.
Шрусбери схватил шкатулку с сиденья.
– Оставьте на дороге и убирайтесь вон, – скомандовала она.
Шрусбери, едва не лопаясь от злости, выполнил требование.
– Это ты во всем виновата! – набросился он на жену.
– Я никому не проговорюсь об измене вашей супруги, милорд граф, – окликнула его Саммер, – но на вашем месте задал бы ей хорошую трепку!
Шрусбери с отвращением поглядел на кучера.
– В Лондон! – приказал он, и Саммер едва не свалилась с лошади от смеха.
Дождавшись, когда карета исчезнет за поворотом, девушка подхватила шкатулку и положила в седельную сумку. Она сделала это! Теперь ее ничто не остановит! Опасность возбуждала ее, волновала кровь! Черт побери, как все оказалось легко! Нет ничего проще!
Саммер словно немного опьянела, голова кружилась, неуемное веселье горячило кровь.
Поставив Эбони в стойло, она незамеченной прокралась под балкон и, без труда взобравшись наверх, положила бриллиантовое ожерелье к драгоценностям, выигранным в Стоуве, а рубины заперла в ящик стола. Жаль, что не догадалась снять с шеи Анны-Марии изумрудное ожерелье. Но и без того у нее теперь целое состояние! Конечно, она не сможет получить за украшения настоящую цену, но тут уж ничего не поделать. Кстати, завтра последний срок уплаты по закладной. Спайдеру придется ехать в Лондон, чтобы отвезти Сторму часть долга. Пусть доберется до Плимута и там сядет на судно, идущее в Портсмут или даже в Лондон, если повезет, конечно.
Саммер вздохнула и, поспешно стащив с себя черный костюм, уложила его в сундук. В эту минуту она искренне считала, что больше никогда не посмеет отправиться на большую дорогу.
Подозрительный шорох заставил девушку резко обернуться. Кто-то пытается пробраться в спальню! Хорошо, что у нее хватило сообразительности оставить дверь запертой, прежде чем пускаться на поиски приключений!
Саммер заметалась по комнате, не зная, что делать: то ли накинуть на себя хотя бы сорочку, то ли сначала попытаться выяснить, кто этот ночной гость. Наконец она, бесшумно ступая по ковру, подошла к порогу и прижалась ухом к двери.
– Саммер, – повелительно приказал Рурк, – сию же минуту впусти меня.
У Саммер закружилась голова при воспоминании о том, как она, после шторма, стояла точно в таком же виде, обнаженная и дрожащая, в каюте «Языческой богини» и слушала его мольбы. Но тогда она нашла в себе силы и волю противостоять искушению и будь проклята, если сейчас поддастся!
Саммер молчала, мысленно приказывая ему убираться, но, к своему ужасу, увидела, что ключ вылетел из скважины, и тут же раздался противный скрежет металла о металл. Он пытается подобрать отмычку. Черт бы побрал этого негодяя! С самого начала было ясно, что его не удержат никакие замки и запоры!
Подбежав к гардеробу, она выхватила первое попавшееся неглиже, поспешно завернулась в него, и когда Рурк ступил в комнату, окатила мужа ледяным взглядом.
– Что вам угодно? – процедила она.
Его глаза медленно, не упуская ни единой детали, скользили по ее телу. Хотя теперь они стали врагами, его по-прежнему неудержимо тянуло к ней. Да, она недостойна его любви, но он все равно хочет ее, еще с большей силой, чем раньше. Жаждет покорить, соблазнить, насладиться, довести до исступления, когда она сама станет умолять взять ее.
– Я слышал, что вы нездоровы, – встревоженно произнес он, и при звуках этого глубокого бархатистого голоса по спине Саммер пробежали мурашки.
– Я никогда еще не чувствовала себя лучше, – презрительно фыркнула она. – Ох, уж эти злые языки! Живут и дышат одними сплетнями!
– Это верно, – согласился он, неуклонно сокращая расстояние между ними, – о вас действительно ходит немало слухов.
– Неужели? – свысока протянула Саммер. – И что же именно не дает покоя людям?
– Говорят, вы проиграли свои рубины, – спокойно начал перечислять Рурк, не спуская с нее взгляда. Интересно, что она скажет? Начнет лгать? Оправдываться?
Саммер виновато вспыхнула, поняв, как была близка к разоблачению, но тут же торжествующе улыбнулась. Все-таки ей удалось взять над ним верх! Она шагнула к столу и брезгливо, словно вынужденная проделывать нечто крайне неприятное, взялась кончиками пальцев за застежку ожерелья и предъявила Рурку неоспоримое доказательство своей правоты. На губах ее играла ехидная усмешка. Она точно подначивала мужа попытаться отобрать у нее украшения. Но сегодня Хелфорду было не до этого. Ему нужна была совсем другая драгоценность.
– Кроме того, многие утверждают, что я уже успел наградить вас ребенком.
Одним грациозно-тигриным прыжком он оказался рядом и, раздвинув полы ее пеньюара, принялся жадно всматриваться в обнаженное тело.
– Немедленно оставьте меня в покое, милорд! Вы сами решили, что между нами все кончено, поэтому смешно ожидать от меня выполнения супружеского долга, – справедливо заметила она, отстраняясь и кутаясь в пеньюар.
– Разве? – вкрадчиво промурлыкал он, развязывая пояс своего халата. – Поверьте, мадам, я имею право делать все, что мне заблагорассудится! Пока еще я хозяин в своем доме!
Саммер поняла, что надвигается опасность. Ей не сладить с Рурком. Но ради самой себя она не должна позволять ему сломить свое сопротивление. Если он проведет с ней ночь, а утром покинет снова, ей этого не перенести. И желание окажется сильнее – в следующий раз она придет сама.
– Я не сдамся без борьбы, – бросила она, но Рурк тихо рассмеялся. Такие обещания лишь подогревали в нем решимость покорить эту упрямую ведьмочку, показать свою власть над ней.
Он схватил было ее за плечи, но Саммер увернулась и, оставив пеньюар у него в руках, ускользнула легким призраком.
Рурк швырнул на пол тонкое одеяние, скинул собственный халат и стал наступать на Саммер, неумолимо загоняя ее в угол. От него словно исходила угроза, однако это свойство неизменно возбуждало Саммер, и она старалась не смотреть на его великолепный мускулистый торс. Она попыталась было нырнуть под кровать, но Рурк в последний момент ухитрился подставить ей подножку, и не успела Саммер повалиться на ковер, как он в мгновение ока очутился сверху.
Не долго думая она провела ногтями кровавые борозды по его лицу и груди.
– Прекрати! – приказал он, прижимая к полу ее руки. Но едва он наклонился, чтобы поцеловать жену, той удалось высвободиться и вновь расцарапать загорелую кожу. – Черт возьми, дикая кошка! Прикажешь тебя связать?
– Убирайся, проваливай… хоть к черту в ад, – прошипела она, вцепившись ему в волосы.
– С меня довольно! – взорвался он. – Сама виновата! И не говори, что тебя не предупреждали!
Уложив брыкавшуюся добычу на постель, он сорвал шнур с полога и, связав запястья Саммер над головой, прикрепил конец к кроватному столбику. Саммер вопила, плевалась, осыпала его самыми грязными ругательствами, какие приходили ей на ум, но Рурк, не обращая внимания, продолжал методично затягивать узел. И когда она, усталая и запыхавшаяся, наконец замолчала, вновь навис над ней.
Саммер боролась, пока хватило сил, но чтобы подавить сопротивление, Рурку было достаточно прижать ее к перине мощными бедрами. Теперь он мог ласкать ее, как ему хотелось. Груди Саммер налились и ныли от предвкушения знакомой любовной игры. При воспоминании о том, как терлись соски о жесткие завитки у него на груди, она застонала. Хоть бы он не вздумал ее целовать!
Но Рурк, точно прочитав ее мысли, сначала прижался губами, потом обвел языком и наконец принялся сосать розовые маковки, пока соски не превратились в твердые острые камешки. Мужская плоть нетерпеливо терлась о ее живот, как раз над чувствительным холмиком. Доведя Саммер почти до безумия, Рурк стал ласкать и гладить ее, чувствуя, что она больше не противится его ласкам. И лишь тогда он завладел ее губами. Поцелуй был на удивление нежным и чувственным. Губы Рурка прокладывали влажную дорожку по ее шее, пока Саммер не захотелось закричать и забиться, потребовать… но чего?
– Отдайся, отдайся мне, – настойчиво повторял он, как в забытьи.
Саммер жадно втягивала ноздрями запах Рурка. Тот, приняв ее молчание за согласие, потянулся, чтобы развязать ей руки. Но он ошибается… она никогда не покорится… скорее умрет… и все же, все же… Саммер интуитивно понимала, что сохранила над ним прежнюю власть. Ее ладони легли на спину мужа. А если она так околдует его, что после сегодняшней ночи он и думать забудет о расставании?
Пламя страсти взметнулось к небу огромным золотисто-кровавым языком и поглотило ее. И Саммер, уже сама того не сознавая, осыпала его поцелуями, прижималась всем телом и раздвигала ноги все шире, чтобы вобрать в себя Рурка. Однако он неожиданно отстранился и сел.
– Мне нужно было удостовериться, что ты все еще отзываешься на мое прикосновение… что я по-прежнему способен укротить твой дикий нрав и ты отдашься мне, когда и где бы я тебя не пожелал, моя маленькая язычница.
Он встал и, накинув халат, вышел. Мучительная боль и тоска одиночества пронизали ее.
– Грязная свинья! Ненавижу тебя! – пронзительно вскрикнула Саммер, не думая о том, что ее могут услышать мистер Берк или слуги. Пусть хоть весь чертов мир узнает, что ей приходится терпеть!
Глава 25
Погода стояла на редкость теплая и безоблачная, и Рурк вздумал устроить скачки, в которых участвовало бы его десять самых резвых лошадей. Гости тотчас стали заключать пари на победителя. Кроме того, Рурк решил на этот раз послушаться жену и объявил, что состязания состоятся на прибрежной полосе песка, где присутствующие заодно смогут попробовать омаров, испеченных на костре.
Вскоре слуги проворно раскинули огромный шатер и расставили там столы и стулья. Для желающих расположиться поудобнее были приготовлены подушки и одеяла.
Большинство дам надели широкополые шляпы, чтобы защитить лицо от палящих лучей, но Саммер вместе с несколькими такими же отважными приятельницами отказались следовать моде и просто распустили волосы по плечам. Ветер шаловливо играл их длинными локонами.
Король, чересчур высокий и дородный, чтобы участвовать в скачках, довольствовался ролью зрителя. Бакингем вызвался принимать ставки. Среди наездников были братья Гренвилы, лорд Бакхерст, сэр Чарлз Беркли, Генри Джермин и Повеса Харри Киллигру. К ним присоединились трое корнуолльцев: Джон Арунделл, Ричард Кэрью и сэр Джон Сент-Обен. Десятым стал Джордж Дигби граф Бристол. Рурк Хелфорд тоже предпочел остаться в стороне, не желая прослыть нечестным, ибо как хозяин конюшни знал, на что способна каждая лошадь.
Поскольку песчаная полоса была довольно узкой, соревноваться могли лишь два скакуна одновременно. Девяти заездов будет достаточно, чтобы определить самого резвого.
Заключая пари, мужчины тщательно взвешивали все достоинства и недостатки животных, но женщины ставили исключительно на мужчин, выбирая либо самого красивого, либо своего любовника. Почти все дамы желали победы графу Бристолу. Саммер тоже присоединилась к ним, но не потому, что он считался первым волокитой при дворе. Просто граф скакал на Титане, а она прекрасно знала, что этому жеребцу нет равных.
Она, не задумываясь, поставила тысячу и выиграла. Оставалось только две лошади. В седле первой сидел Повеса Харри Киллигру, сорвиголова, известный своей бесшабашностью, безудержной храбростью и способностью мчаться как одержимый, не щадя ни коня, ни себя самого. Видимо, именно он считался всеобщим любимцем, и симпатии толпы были на его стороне, но Саммер не пожалела двух тысяч, чтобы поставить на Джека Гренвила. Прежде всего он служил в кавалерии, и, кроме того, Саммер безгранично доверяла его мужеству и искусству наездника с тех пор, как услышала историю о пятнадцатилетнем мальчике, который ринулся в бой, сменив погибшего отца.
Она не ошиблась. Собравшиеся вопили, свистели и хлопали, подбадривая Харри, но Джек не дал ему ни малейшего шанса. Под конец даже те, кто ставил на Харри, разразились приветственными криками.
Но предстоял и последний, финальный забег, в котором должны были потягаться Джек Гренвил и Джордж Дигби – граф Бат против графа Бристола. Саммер не сомневалась, что Титан и на этот раз окажется впереди.
Она попыталась пробиться к Бакингему, которого осаждали желающие поскорее заключить пари. Когда настала ее очередь, Саммер протянула герцогу четыре тысячи.
– Вряд ли вам польстит сравнение, дорогая, – покачал головой Бакингем, – но вы такая же пылкая, увлекающаяся натура, как Барбара.
– Все или ничего, – усмехнулся подошедший Рурк.
– То или другое, какая разница! Мне абсолютно все равно, – бросила Саммер ему в лицо. Ее кровь уже кипела в предчувствии победы. Исход скачек предрешен, она точно знает, что получит восемь тысяч! А пока… зачем торчать здесь! Ничего, они еще увидят! Она покажет им «пылкую натуру»! Пусть шепчутся, пусть перемывают ей косточки!
Саммер отправилась в Роузленд, разыскала старые штаны, рубашку и сапоги, вскочила на Эбони и вернулась к гостям. К этому времени скачки уже закончились, и те кто ставил на графа Бристола, подсчитывали выигрыш.
Завидев жену, Рурк поспешно подошел и взял коня под уздцы, поняв, что в таком настроении от нее можно ждать любой выходки.
– Лорд Хелфорд, вызываю вас на состязание! Не хотите устроить еще один заезд? – объявила Саммер. В наступившей тишине ее голос прозвенел особенно отчетливо. Те, кто распускал слухи о беременности леди Хелфорд, теперь засомневались в своей правоте. Романтические дамы, которые пели дифирамбы великой любви между четой Хелфордов, ошарашенно переглядывались.
– Считаете, что этот жалкий мешок с костями может обогнать Эбони?
Многим казалось, что лорд Хелфорд попросту отмахнется от молодой жены, но король прошептал фаворитке:
– Хелфорд никому не спускает подобной дерзости! Сейчас он поймает ее на слове.
– Сколько я выиграла, милорд Бакингем?
– Восемь тысяч, – радостно сообщил тот. Один из супругов победит и унизит другого, и не важно, кто при этом пострадает: главное – удовольствие, которое получит Бакингем при виде терзаний ближнего.
– Но у вас явное преимущество, мадам, – возразил Хелфорд. – Титан уже участвовал в трех забегах.
– Знаю, – чуть заметно улыбнулась Саммер.
Рурк молча поклонился и перехватил поводья Титана у графа Бристола.
– Удвоим длину дорожки… помчимся туда и обратно! – предложила Саммер. Рурк снова кивнул и настороженно прищурился. Зная нелегкий характер мужа, Саммер почуяла приближение грозы, но в этот момент ей действительно было все равно. Ей надо во что бы то ни стало выиграть шестнадцать тысяч и выкупить Роузленд!
По сигналу лошади сорвались с места, и Саммер сразу же оказалась впереди, уверенная, что победа будет на ее стороне. Недаром они каждое утро носились по берегу! Кроме того, Эбони не устал, да и она весила куда меньше Рурка!
Намереваясь повернуть коня, Саммер оглянулась и случайно увидела руки мужа. Он чуть натягивал поводья… неужели сдерживает Титана?!
Саммер едва не задохнулась от счастья. Он собирается позволить ей выиграть! Значит, все еще неравнодушен к ней!
В эту минуту она поняла, как сильно любит его. Все еще любит! Но тут Рурк поравнялся с ней и прокричал:
– Проигравший проводит ночь в постели победителя!
Саммер, не веря своим ушам, растерянно приоткрыла рот.
– Иди ко всем чертям! – разъяренно прошипела она, ударив каблуками в бока Эбони. Однако Рурк уже успел охладить ее решимость. Остальное получилось совсем просто. Чтобы добиться победы, нужно было лишь пришпорить Титана. Чистокровный ирландский жеребец птицей полетел над песком и перед самым носом у Эбони пересек финишную черту. Саммер чуть не заплакала от обиды. Она не только потеряла шестнадцать тысяч, но и собственными руками отдала с таким трудом добытый выигрыш. В голове эхом отдавались слова Рурка:
– Все или ничего…
Джек Гренвил галантно снял Саммер с седла, и вокруг тотчас собралась толпа мужчин, болевших за нее. Одарив их веселой улыбкой, она со смехом заметила:
– В конце концов, не могла же я опозорить мужа перед таким блестящим обществом!
Все понимали, что Рурк выиграл в честном поединке, но каждый был готов отрицать очевидное, только бы заслужить ее благосклонность.
Пожав плечами, Саммер обратилась к герцогу:
– За капризы приходится платить. Милорд, прошу вас, позаботьтесь, чтобы лорд Хелфорд получил свои деньги.
Глядя вслед удалявшейся красавице, Бакингем весело усмехнулся, уверенный, что Хелфорд жестоко пожалеет о сегодняшнем выигрыше.
Саммер направилась к шатру, где Барбара Каслмейн лакомилась устрицами и шампанским в обществе своей подруги Бесс Мейтленд. Завидев леди Хелфорд, фаворитка ехидно бросила:
– Не понимаю, как неотесанная сельская девчонка вроде вас, привыкшая ездить верхом даже без всякого седла, потерпела столь сокрушительное поражение! Возможно, лорд Хелфорд оказался куда более крепким орешком, чем вы предполагали, и, взяв его в мужья, вы переоценили свои силы!
Она что-то прошептала приятельнице, и обе разразились смехом.
– Мой муж в отличие от вашего довольно старомоден. И если бы я наставила ему рога, попросту прикончил бы меня. Я слышала, что вашу подругу Анну-Марию с позором увезли домой. Должно быть, и ее муж в чем-то похож на моего.
Барбара оскорбленно поджала губы, но Бесс Мейтленд, по-видимому, жаждала узнать подробности последних похождений графини Шрусбери. Однако Саммер предпочла держать язык за зубами, и любопытство Бесс так и осталось неудовлетворенным.
Король был прекрасным пловцом, и когда выдавалась свободная минута, купался в Темзе, но сейчас воспользовался случаем окунуться в теплые океанские волны. Рурк и еще несколько джентльменов заплыли довольно далеко, а самые смелые дамы набрались храбрости снять чулки и туфли и забрести в воду.
Чайки с криками носились вокруг, выпрашивая подачки. Любопытные тюлени кувыркались совсем близко, разглядывая людей огромными круглыми глазами. На сердце у Саммер лежала свинцовая тяжесть. Ей хотелось заплыть далеко-далеко и больше не возвращаться. И хотя она чувствовала себя в воде, как в своей стихии, все же не стоило испытывать терпение мужа. Она и без того стала сегодня предметом пересудов!
Король вышел на берег и принялся вытираться. Скоро в воде остался один Рурк, и Саммер долго наблюдала, как его темноволосая голова то показывается, то скрывается за брызгами белой пены.
Заметив ее невеселое лицо, Карл подошел поближе:
– Вы с ним очень похожи – вечно ищете приключений.
Саммер грустно улыбнулась его величеству, но он спокойно продолжал:
– Не помню, когда я еще так славно отдыхал. В случае чего смело обращайтесь ко мне, леди Хелфорд. О да, я понимаю, что с таким мужем, как Рурк, вам никто не нужен. Он будет защищать вас до последней капли крови. Однако жизнь порой преподносит нам сюрпризы. Иногда поручения, которые я даю лорду Хелфорду, смертельно опасны…
Король осекся, словно пожалел о своей несдержанности. Саммер пристально вгляделась в его красивое лицо. Он, несомненно, обаятельный мужчина и галантный кавалер, который способен очаровать и влюбить в себя женщину. О чем он предупреждал ее? Напоминал, что контрабандисты способны на все и вполне могут расправиться с самим магистратом? Или намекал, что Хелфорд ведет куда более рискованную игру и, возможно, даже шпионит за врагами Англии? Кстати, где он был на прошлой неделе? И куда отправится на будущей? До того как они поссорились, Рурк однажды обронил, что ей придется часто оставаться одной. И не объяснил ничего, хотя в то время они были так близки и любили друг друга.
Но какое ей до всего этого дело? Он и без того принес ей немало бед и хлопот! Пусть убирается в ад, там ему самое место!
Заметив, что грумы уже покормили лошадей и собираются вернуть их в конюшни, Саммер отвела Эбони в сад и снова привязала в укромном уголке. Ее терзали угрызения совести. Внутренний голос убеждал – нельзя грабить невинных людей. Но она упрямо твердила себе, что по милости Хелфорда у нее нет иного выхода. Он ведь пообещал, что она не получит от него и медного пенни, и сдержал слово. Будь он проклят!
Вскоре слуги проворно раскинули огромный шатер и расставили там столы и стулья. Для желающих расположиться поудобнее были приготовлены подушки и одеяла.
Большинство дам надели широкополые шляпы, чтобы защитить лицо от палящих лучей, но Саммер вместе с несколькими такими же отважными приятельницами отказались следовать моде и просто распустили волосы по плечам. Ветер шаловливо играл их длинными локонами.
Король, чересчур высокий и дородный, чтобы участвовать в скачках, довольствовался ролью зрителя. Бакингем вызвался принимать ставки. Среди наездников были братья Гренвилы, лорд Бакхерст, сэр Чарлз Беркли, Генри Джермин и Повеса Харри Киллигру. К ним присоединились трое корнуолльцев: Джон Арунделл, Ричард Кэрью и сэр Джон Сент-Обен. Десятым стал Джордж Дигби граф Бристол. Рурк Хелфорд тоже предпочел остаться в стороне, не желая прослыть нечестным, ибо как хозяин конюшни знал, на что способна каждая лошадь.
Поскольку песчаная полоса была довольно узкой, соревноваться могли лишь два скакуна одновременно. Девяти заездов будет достаточно, чтобы определить самого резвого.
Заключая пари, мужчины тщательно взвешивали все достоинства и недостатки животных, но женщины ставили исключительно на мужчин, выбирая либо самого красивого, либо своего любовника. Почти все дамы желали победы графу Бристолу. Саммер тоже присоединилась к ним, но не потому, что он считался первым волокитой при дворе. Просто граф скакал на Титане, а она прекрасно знала, что этому жеребцу нет равных.
Она, не задумываясь, поставила тысячу и выиграла. Оставалось только две лошади. В седле первой сидел Повеса Харри Киллигру, сорвиголова, известный своей бесшабашностью, безудержной храбростью и способностью мчаться как одержимый, не щадя ни коня, ни себя самого. Видимо, именно он считался всеобщим любимцем, и симпатии толпы были на его стороне, но Саммер не пожалела двух тысяч, чтобы поставить на Джека Гренвила. Прежде всего он служил в кавалерии, и, кроме того, Саммер безгранично доверяла его мужеству и искусству наездника с тех пор, как услышала историю о пятнадцатилетнем мальчике, который ринулся в бой, сменив погибшего отца.
Она не ошиблась. Собравшиеся вопили, свистели и хлопали, подбадривая Харри, но Джек не дал ему ни малейшего шанса. Под конец даже те, кто ставил на Харри, разразились приветственными криками.
Но предстоял и последний, финальный забег, в котором должны были потягаться Джек Гренвил и Джордж Дигби – граф Бат против графа Бристола. Саммер не сомневалась, что Титан и на этот раз окажется впереди.
Она попыталась пробиться к Бакингему, которого осаждали желающие поскорее заключить пари. Когда настала ее очередь, Саммер протянула герцогу четыре тысячи.
– Вряд ли вам польстит сравнение, дорогая, – покачал головой Бакингем, – но вы такая же пылкая, увлекающаяся натура, как Барбара.
– Все или ничего, – усмехнулся подошедший Рурк.
– То или другое, какая разница! Мне абсолютно все равно, – бросила Саммер ему в лицо. Ее кровь уже кипела в предчувствии победы. Исход скачек предрешен, она точно знает, что получит восемь тысяч! А пока… зачем торчать здесь! Ничего, они еще увидят! Она покажет им «пылкую натуру»! Пусть шепчутся, пусть перемывают ей косточки!
Саммер отправилась в Роузленд, разыскала старые штаны, рубашку и сапоги, вскочила на Эбони и вернулась к гостям. К этому времени скачки уже закончились, и те кто ставил на графа Бристола, подсчитывали выигрыш.
Завидев жену, Рурк поспешно подошел и взял коня под уздцы, поняв, что в таком настроении от нее можно ждать любой выходки.
– Лорд Хелфорд, вызываю вас на состязание! Не хотите устроить еще один заезд? – объявила Саммер. В наступившей тишине ее голос прозвенел особенно отчетливо. Те, кто распускал слухи о беременности леди Хелфорд, теперь засомневались в своей правоте. Романтические дамы, которые пели дифирамбы великой любви между четой Хелфордов, ошарашенно переглядывались.
– Считаете, что этот жалкий мешок с костями может обогнать Эбони?
Многим казалось, что лорд Хелфорд попросту отмахнется от молодой жены, но король прошептал фаворитке:
– Хелфорд никому не спускает подобной дерзости! Сейчас он поймает ее на слове.
– Сколько я выиграла, милорд Бакингем?
– Восемь тысяч, – радостно сообщил тот. Один из супругов победит и унизит другого, и не важно, кто при этом пострадает: главное – удовольствие, которое получит Бакингем при виде терзаний ближнего.
– Но у вас явное преимущество, мадам, – возразил Хелфорд. – Титан уже участвовал в трех забегах.
– Знаю, – чуть заметно улыбнулась Саммер.
Рурк молча поклонился и перехватил поводья Титана у графа Бристола.
– Удвоим длину дорожки… помчимся туда и обратно! – предложила Саммер. Рурк снова кивнул и настороженно прищурился. Зная нелегкий характер мужа, Саммер почуяла приближение грозы, но в этот момент ей действительно было все равно. Ей надо во что бы то ни стало выиграть шестнадцать тысяч и выкупить Роузленд!
По сигналу лошади сорвались с места, и Саммер сразу же оказалась впереди, уверенная, что победа будет на ее стороне. Недаром они каждое утро носились по берегу! Кроме того, Эбони не устал, да и она весила куда меньше Рурка!
Намереваясь повернуть коня, Саммер оглянулась и случайно увидела руки мужа. Он чуть натягивал поводья… неужели сдерживает Титана?!
Саммер едва не задохнулась от счастья. Он собирается позволить ей выиграть! Значит, все еще неравнодушен к ней!
В эту минуту она поняла, как сильно любит его. Все еще любит! Но тут Рурк поравнялся с ней и прокричал:
– Проигравший проводит ночь в постели победителя!
Саммер, не веря своим ушам, растерянно приоткрыла рот.
– Иди ко всем чертям! – разъяренно прошипела она, ударив каблуками в бока Эбони. Однако Рурк уже успел охладить ее решимость. Остальное получилось совсем просто. Чтобы добиться победы, нужно было лишь пришпорить Титана. Чистокровный ирландский жеребец птицей полетел над песком и перед самым носом у Эбони пересек финишную черту. Саммер чуть не заплакала от обиды. Она не только потеряла шестнадцать тысяч, но и собственными руками отдала с таким трудом добытый выигрыш. В голове эхом отдавались слова Рурка:
– Все или ничего…
Джек Гренвил галантно снял Саммер с седла, и вокруг тотчас собралась толпа мужчин, болевших за нее. Одарив их веселой улыбкой, она со смехом заметила:
– В конце концов, не могла же я опозорить мужа перед таким блестящим обществом!
Все понимали, что Рурк выиграл в честном поединке, но каждый был готов отрицать очевидное, только бы заслужить ее благосклонность.
Пожав плечами, Саммер обратилась к герцогу:
– За капризы приходится платить. Милорд, прошу вас, позаботьтесь, чтобы лорд Хелфорд получил свои деньги.
Глядя вслед удалявшейся красавице, Бакингем весело усмехнулся, уверенный, что Хелфорд жестоко пожалеет о сегодняшнем выигрыше.
Саммер направилась к шатру, где Барбара Каслмейн лакомилась устрицами и шампанским в обществе своей подруги Бесс Мейтленд. Завидев леди Хелфорд, фаворитка ехидно бросила:
– Не понимаю, как неотесанная сельская девчонка вроде вас, привыкшая ездить верхом даже без всякого седла, потерпела столь сокрушительное поражение! Возможно, лорд Хелфорд оказался куда более крепким орешком, чем вы предполагали, и, взяв его в мужья, вы переоценили свои силы!
Она что-то прошептала приятельнице, и обе разразились смехом.
– Мой муж в отличие от вашего довольно старомоден. И если бы я наставила ему рога, попросту прикончил бы меня. Я слышала, что вашу подругу Анну-Марию с позором увезли домой. Должно быть, и ее муж в чем-то похож на моего.
Барбара оскорбленно поджала губы, но Бесс Мейтленд, по-видимому, жаждала узнать подробности последних похождений графини Шрусбери. Однако Саммер предпочла держать язык за зубами, и любопытство Бесс так и осталось неудовлетворенным.
Король был прекрасным пловцом, и когда выдавалась свободная минута, купался в Темзе, но сейчас воспользовался случаем окунуться в теплые океанские волны. Рурк и еще несколько джентльменов заплыли довольно далеко, а самые смелые дамы набрались храбрости снять чулки и туфли и забрести в воду.
Чайки с криками носились вокруг, выпрашивая подачки. Любопытные тюлени кувыркались совсем близко, разглядывая людей огромными круглыми глазами. На сердце у Саммер лежала свинцовая тяжесть. Ей хотелось заплыть далеко-далеко и больше не возвращаться. И хотя она чувствовала себя в воде, как в своей стихии, все же не стоило испытывать терпение мужа. Она и без того стала сегодня предметом пересудов!
Король вышел на берег и принялся вытираться. Скоро в воде остался один Рурк, и Саммер долго наблюдала, как его темноволосая голова то показывается, то скрывается за брызгами белой пены.
Заметив ее невеселое лицо, Карл подошел поближе:
– Вы с ним очень похожи – вечно ищете приключений.
Саммер грустно улыбнулась его величеству, но он спокойно продолжал:
– Не помню, когда я еще так славно отдыхал. В случае чего смело обращайтесь ко мне, леди Хелфорд. О да, я понимаю, что с таким мужем, как Рурк, вам никто не нужен. Он будет защищать вас до последней капли крови. Однако жизнь порой преподносит нам сюрпризы. Иногда поручения, которые я даю лорду Хелфорду, смертельно опасны…
Король осекся, словно пожалел о своей несдержанности. Саммер пристально вгляделась в его красивое лицо. Он, несомненно, обаятельный мужчина и галантный кавалер, который способен очаровать и влюбить в себя женщину. О чем он предупреждал ее? Напоминал, что контрабандисты способны на все и вполне могут расправиться с самим магистратом? Или намекал, что Хелфорд ведет куда более рискованную игру и, возможно, даже шпионит за врагами Англии? Кстати, где он был на прошлой неделе? И куда отправится на будущей? До того как они поссорились, Рурк однажды обронил, что ей придется часто оставаться одной. И не объяснил ничего, хотя в то время они были так близки и любили друг друга.
Но какое ей до всего этого дело? Он и без того принес ей немало бед и хлопот! Пусть убирается в ад, там ему самое место!
Заметив, что грумы уже покормили лошадей и собираются вернуть их в конюшни, Саммер отвела Эбони в сад и снова привязала в укромном уголке. Ее терзали угрызения совести. Внутренний голос убеждал – нельзя грабить невинных людей. Но она упрямо твердила себе, что по милости Хелфорда у нее нет иного выхода. Он ведь пообещал, что она не получит от него и медного пенни, и сдержал слово. Будь он проклят!