Хенли Вирджиния. Пират и язычница

   – Твое магическое прикосновение повергает меня в трепет, – глухо прошептал он и, ободренный ее покорностью, сунул другую руку ей под юбку. Саммер по-прежнему не двигалась, и Рурк уже предвкушал бурную ночь. Однако его торжество оказалось преждевременным. Подняв глаза, он обнаружил, что жена крепко спит, уронив голову ему на плечо. Рурку пришлось удержать свое вожделение в узде и дожидаться более подходящего момента.

Глава 40

   Рурк сжимал Саммер в объятиях, пока тьма за окном не рассеялась. Нежно отстранив жену, он потихоньку встал и отправился в спальню Спайдера. Тот, вероятно, был еще жив, поскольку Рурк слышал громкий кашель. Подойдя к кровати, он ошеломленно уставился на юнца. Спайдер пришел в себя, хотя глаза все еще оставались мутными, и был покрыт с головы до ног ярко-красными пятнами.
   – Саммер, милая, быстрее сюда! – позвал Рурк.
   Саммер в ужасе встрепенулась. Сначала она не поняла, где находится, но через мгновение вспомнила о брате. Может, он уже…
   – Что случилось? – опасливо спросила она.
   – Подойди, сама увидишь! – весело откликнулся Рурк.
   Саммер, едва волоча ноги, направилась к двери спальни.
   – У него вовсе не чума! – воскликнул муж. – Это пятнистая лихорадка! ^[39]
   – То есть как? – недоуменно моргнула Саммер.
   – Детская болезнь! – завопил Рурк, вне себя от радости.
   Он подхватил жену, закружил и запечатлел звонкий поцелуй у нее на устах. Но так же внезапно замер и, указав пальцем на несчастного Спайдера, сурово объявил:
   – Когда поправишься, я вышибу из тебя дух. – Потом снова подбросил Саммер и добавил: – Я немедленно увожу отсюда вас обоих!
   Несмотря на то что пуль не осталось, а по улицам ходила дозором стража, они решили рискнуть.
   Рурк укутал Спайдера и сунул в руки Саммер мешочек с золотом.
   Они едва успели спуститься вниз, как во дворе появились стражники, вооруженные мушкетами.
   – Стоять! – приказали они в один голос, подбегая к крыльцу.
   Рурк, прицелившись в них из незаряженного пистолета, процедил мертвенно-спокойным тоном:
   – Джентльмены, леди готова заплатить вам золотом, я – пулями. Выбирайте.
   Мужчины переглянулись, но, посмотрев на кучера Рурка, который угрожающе помахивал железной дубинкой, сочли за лучшее капитулировать.
   Саммер бросила им по золотому и забралась в карету.
   – Как холодно сегодня! – озабоченно покачала она головой.
   – Вот и хорошо. Мороз – единственное средство от чумы.
   Он уложил Спенсера на сиденье, а сам сел рядом с женой и, обняв ее за плечи, притянул к себе.
   – Отдохни, родная, ты совсем измучилась.
   Саммер больше всего на свете хотелось склонить голову ему на грудь, положившись на его силу воли и уверенность, но она хорошо знала, что, стоит им побыть в такой близости несколько минут, как желание взметнется неукротимым пламенем. Она отстранилась и выпрямилась, боясь взглянуть в смуглое красивое лицо.
   – Спасибо за помощь, Рурк. Теперь я сама справлюсь.
   – Я найму тебе сиделку. Она поухаживает за Спенсером, пока тот не поправится, но главной ее обязанностью будет оберегать тебя. Скоро ты не сможешь сама о себе заботиться.
   – На это потребуется много денег! Сиделка обдерет тебя как липку, да еще и обворует! Жителям Лондона нельзя доверять, особенно сейчас.
   – Я знаю надежную женщину. Она живет в деревне. Служила у меня экономкой до того, как я перебрался в Корнуолл. Скромная, умелая, разумная, она не спустит с тебя глаз. Клянусь Богом, тебе давно нужна нянька! И не волнуйся, я заплачу ей из собственного кармана, зная, какая ты корыстная алчная ведьма!
   Возмущенная до глубины души, Саммер подбоченилась и сухо бросила:
   – Можешь вычесть из тех денег, которые должен отдать мне за то, что я согласилась расторгнуть брак.
   Почему ее колкости так задевают его? Рурк был готов сорваться с места и встряхнуть жену, как тряпичную куклу, но сдержался, боясь, что вместо этого начнет ее целовать.
   Наконец они добрались до Кокспер-стрит. Рурк отнес Спенсера наверх в спальню для гостей, раздел и уложил на прохладные чистые простыни. Затем отправил кучера за едой, вином и лекарственными травами, наказав добыть все на складе, из которого только что снабдили припасами его судно.
   В доме было холодно и сыро, поэтому Рурк затопил камины в каждой комнате.
   – Саммер, – пробормотал он, – мне было бы куда легче на душе, если бы ты держалась подальше от своего брата. Пятнистая лихорадка далеко не так опасна, как чума, но если ты заразишься, неизвестно, что станет с ребенком. Вдруг ты выкинешь? Пожалуйста, умойся и ложись, пока я приведу миссис Бишоп.
   Но Саммер вызывающе вздернула подбородок, поэтому Рурк постарался забыть о своей знаменитой вспыльчивости и держать себя в руках.
   – Саммер, сердце мое, я знаю, ты не любишь подчиняться приказам, и потому я прошу… нет, умоляю тебя подумать о себе и нашем малыше.
   – Это дитя значит для меня больше, чем все вы, вместе взятые! Пусть этот проклятый мир провалится к дьяволу, лишь бы с ним ничего не случилось! – запальчиво выкрикнула Саммер, прижав ладони к животу.
   Послышался стук колес.
   – Кажется, приехал экипаж с провизией. Объясни кучеру, куда все разложить. Я пойду посмотрю на Спенсера и немедленно уезжаю. Обещаю вернуться днем.
   Саммер, устало волоча ноги, подошла к зеркалу и с ужасом уставилась на свое отражение. Какой кошмар! Неужели Рурк видел ее в подобном виде?
   Любовь и благодарность к мужу поднялись в ее душе. Что бы она делала, не найди ее Рурк! Боже, больше всего на свете она не хочет, чтобы их брак распался. Как было бы хорошо вновь стать возлюбленной этого непростого человека! Но она сама разрушила собственную жизнь, признавшись в своих грехах. Саммер обессиленно прислонилась головой к стене. Может, еще удастся убедить его провести с ней ночь? Если она вымоется, приведет в порядок волосы, наденет модный наряд и попытается соблазнить Рурка, он, наверное, не захочет ее покинуть! Однажды она уже заставила его жениться на себе. Почему бы не попробовать еще раз? Самое главное – убедить Рурка в том, что она отчаянно добивается развода.
   Было уже далеко за полдень, когда лорд Хелфорд привез миссис Бишоп. Пухленькая хлопотливая женщина средних лет с пышной грудью понравилась Саммер с первого взгляда. Доброту и мягкосердечие она старалась прикрывать властными манерами и умела заставить людей подчиняться. Окинув озабоченным взором располневшую талию новой хозяйки, миссис Бишоп решительно объявила:
   – Больше никаких лестниц и ведер с водой, юная леди.
   – Наконец-то я нашел на тебя управу, – рассмеялся Рурк.
   – Но я должна показать вам вашу комнату, миссис Бишоп.
   Новая экономка наградила Рурка многозначительным взглядом и показала на сундук:
   – У вашего мужа сильные ноги. Он проводит меня наверх и представит больному. Ну а потом я немедленно начинаю готовить ужин.
   Саммер едва сдержала улыбку.
   – Лорд Хелфорд вам поможет. Он очень любит таскать дрова для очага.
   – Благодарю, я и сама могу это сделать. Лорду Хелфорду лучше присмотреть за женой. Когда женщина носит ребенка, ее нужно всячески баловать.
   Рурк отнес вещи миссис Бишоп в спальню и тут же вернулся. Саммер так смущало его присутствие, что она все время краснела. Он, видимо, успел побриться и сменить одежду и, как всегда, выглядел безупречно. Саммер, в свою очередь, причесалась, распустила волосы по плечам и выбрала платье цвета давленой малины, которое подхватывало грудь и ниспадало до пола мягкими складками. Она даже расставила шахматную доску на столике перед камином и придвинула маленький диванчик.
   Рурк не мог отвести жадного взгляда от ее полуобнаженных грудей.
   – Мы вчера не успели доиграть, – выдохнула Саммер и, увидев, как распирает шелк о’де шосс тугой ком, стыдливо отвела глаза.
   Усевшись на диванчик, она вытащила из-под подушки переплетенный в кожу томик.
   – Рурк, ты знаешь, я хочу расторжения брака не меньше, чем ты, но не вижу причин, почему бы нам не остаться друзьями, – маняще-чувственным шепотом выговорила она так нежно, что по спине Рурка прошел озноб.
   – Это прощальный подарок… залог дружбы… возьми. Возможно, твоя служба станет с этой минуты куда более легкой и менее опасной.
   – Что это? – удивился Рурк, раскрывая книгу.
   – Тут список преступлений… контрабанда… шпионаж… грабежи… кораблекрушения… словом, все, от убийства до предательства, и мне тяжело признаться, что почти все известные уважаемые корнуолльские семьи замешаны в грязных делишках. Отец перед смертью завещал дневник мне, чтобы я могла шантажировать этих людей.
   – И ты только сейчас отдала его? Неужели настолько не доверяла мне, когда выходила замуж? – оскорбился Рурк.
   – О, тогда я так безумно любила, что готова была пожертвовать своей жизнью ради тебя. И давно хотела избавиться от этого позора, но ужасно стыдилась, что и мой отец запятнан этой грязью.
   Рурк одним пальцем приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.
   – Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать: ты способна на все, даже на шантаж.
   – Черт бы тебя побрал, я в жизни не опущусь до такого! – вспыхнула Саммер, мгновенно забывая, что дала себе слово не ругаться в его присутствии. – Неужели не подумал, что мне было бы гораздо проще получить деньги таким способом и не грабить на большой дороге, подвергаясь смертельному риску? И все потому, что ты оставил меня без единого пенни!
   – Знаешь ли ты, как прекрасна в гневе? – неожиданно прошептал Рурк. – Иногда я специально стараюсь тебя разозлить, чтобы полюбоваться твоим личиком.
   Он поднес ее руку к губам и перецеловал каждый пальчик.
   – Спасибо за то, что не побоялась отдать мне записи. Без них у меня ушли бы годы на то, чтобы уличить негодяев.
   Он еще раз поцеловал узкую ладонь и рассеянно принялся играть ее волосами.
   – Рурк, – неожиданно вспомнила Саммер, – ты знаешь, что Ричард Гренвил мертв? Помнишь, тот человек, с которым я столкнулась в Стоуве во время нашего медового месяца?
   Вместо ответа Рурк привлек ее к себе.
   – Помню ли я наш медовый месяц? – задохнулся он. Мириады соблазнительных картин проплыли перед его глазами.
   – Насколько мне известно, Гренвил был вовлечен в заговор против его величества, и Рори убил его. Прошу тебя, будь осторожен со своим братом!
   – Дорогая, я не собираюсь тратить чудесный вечер на разговоры об этом повесе, но могу уверить тебя, что и я и король безгранично ему доверяем. Не стоит совать свой прелестный маленький носик во всякие дрязги. Не утомляй себя!
   Саммер положила руки на грудь мужа, с удовольствием ощущая упругость завитков под белоснежным батистом. Она остерегла Рурка, и сейчас все зависит от него. Саммер не боялась за мужа – он выйдет победителем из любого поединка. Но в эту минуту об этом не хотелось думать. От близости Рурка, от запаха его кожи кружилась голова.
   – Теперь, когда жизнь Спайдера вне опасности, ты, должно быть, уйдешь, – задумчиво вздохнула она.
   – Напротив, я остаюсь, – уверил Рурк.
   – До ужина? – наивно уточнила Саммер.
   – На всю ночь, – решительно объявил он.
   – Ах, да, я и забыла об игре, – якобы спохватилась она, вставая с диванчика.
   Рурк тоже поднялся и, скинув камзол, налил себе и ей шабли.
   – Проигравший выполняет любое желание победителя, – напомнил он. Саммер взяла протянутый бокал, как бы случайно задев пальцами его плечо, и сделала вид, что задумалась.
   – Посмотрим… чего бы мне хотелось.
   Рурк осушил бокал и, погладив упругие ягодицы Саммер, прижался к ней бедрами, так, что венерин холмик терся о его восставшее естество.
   – Скажи только слово, дорогая, и я выполню любое твое желание.
   Саммер подняла лицо и, приблизившись к его губам, прошептала:
   – Расторжение брака, конечно.
   – Дьявол, ты умеешь торговаться! – раздосадованно выдохнул Рурк.
   – У меня был прекрасный учитель, – заверила Саммер, обводя его губы кончиком языка. Рурк притянул ее к себе и, сунув руку под юбки, принялся ласкать поросший шелковистыми волосами бугорок. Но тут в комнате появилась миссис Бишоп с огромным подносом.
   – Вот так, лорд Хелфорд, несите миледи к огню, а я накрою столик. И постарайтесь не забывать об умеренности, помните, ваша женушка ест за двоих.
   Рурк мрачно насупился и знаком велел экономке уйти.
   – И нечего здесь кивать, лорд Хелфорд, я еще не выжила из ума и знаю, когда любовникам хочется остаться вдвоем. Я удаляюсь наверх, – добавила она, лукаво подмигнув.
   – Проклятая баба! И на кой дьявол я ездил за ней, – проворчал Рурк, и Саммер уткнулась лицом ему в шею, стараясь не расхохотаться. Рурк устроился на диванчике и принялся кормить жену. Сегодня ужин превратился в чувственное, полное затаенной страсти действо. Каждый раз, когда он клал кусочек в рот Саммер, та лизала, покусывала или сосала его пальцы. После каждого глотка вина он целовал ее в губы. Оба наслаждались томительным предвкушением более откровенных ласк.
   После еды началась шахматная партия. Каждый знал, что ведет двойную игру, и истинная подоплека была не в пример занимательнее. Взяв пешку, Рурк позволил себе вольность стянуть с Саммер чулок. Завладев ладьей, Саммер медленно сняла с Рурка сорочку.
   Рурк сбросил на пол диванные подушки и устроил из них любовное гнездышко. Саммер согласилась сесть напротив при условии, что поставит между ними доску. Наконец Рурк пошел на хитрость и принялся отвлекать жену, сначала поиграв с ее голыми пальчиками, а потом пощекотав ей пятку.
   – Это против правил, – запротестовала она.
   – А я всегда нарушаю правила, – сообщил муж. Сильные пальцы сжали ее щиколотку, скользнули выше… Вино, тепло и шутливая перебранка сделали свое дело, и воздвигнутые ими самими барьеры начали рушиться. Они незаметно подвигались друг к другу все ближе, пока его рука не проникла за вырез платья.
   Саммер, в свою очередь, стала лихорадочно гладить его шею и спину, упиваясь ощущением гладкости кожи, упругостью ягодиц. Своими коварными ласками она думала отвлечь его и, дождавшись, как ей казалось, неосторожного хода, быстро продвинула вперед свою королеву.
   – Шах, – неожиданно воскликнул Рурк, – и мат!
   Он опрокинул ее на подушки и спустил лиф платья до талии. Налитые груди словно по своей воле прыгнули в дрожащие от нетерпения ладони. Забытые шахматные фигуры полетели на пол. В игре, которую они начали, не было ни победителя, ни побежденного, а наградой станет исполнение заветного желания. Когда Саммер с притворной стыдливостью подтянула корсаж повыше, Рурк мгновенно улестил ее, жалобно прошептав:
   – У нас всего одна ночь!
   Он зачарованно следил за игрой света на ее обнаженной коже. Пламя золотило ее груди и живот, окрашивало в пунцовый цвет темную ложбинку, скрытую мягкими полушариями, и таинственную затененную впадину между стройных бедер. Его пальцы неустанно обводили каждый изгиб, глаза жадно следили за самозабвенно извивавшейся сладострастной богиней, все шире разводившей ноги, словно готовой принять его, вобрать в себя и поглотить.
   Рурк терпеливо готовил ее к тому, что вот-вот должно было свершиться. Когда его плоть налилась настолько, что грозила разорвать тонкую ткань о’де шосс, он поспешно разделся и, облегченно прикрыв глаза, перевернул Саммер на живот и зарылся лицом в благоухающую массу волос. Набухший фаллос нетерпеливо подрагивал, но сам Рурк не торопился и, завладев восхитительными грудями Саммер, защемил тугие соски.
   Саммер сжала зубы, не желая выказывать, как она жаждет, чтобы он поскорее вошел в нее, но стоило Рурку прошептать:
   – Скажи, что ты ощущаешь, когда я вторгаюсь глубоко в тебя? – как тихий стон сорвался с ее губ, и он торжествующе улыбнулся. Саммер сама не помнила, как вновь очутилась у него на коленях. Рурк касался губами ее губ, сначала легко, нерешительно, потом все более властно, и вскоре ее рот горел, будто обожженный. Чем требовательнее вел себя Рурк, тем покорнее становилась Саммер. Воплощение мягкости, женственности и готовности подчиниться любому его приказу.
   Рурк смотрел на нее с чем-то похожим на восхищенное недоумение. Как могла столь совершенная женщина обратить на него внимание и полюбить? Она неодолимо влекла его к себе и не скрывала, что загорается страстью при одном его прикосновении. Они поистине созданы друг для друга. Их слияние было подобно чувственному танцу, балету любви, и вместе они достигали невероятных высот ничем не замутненного блаженства. Ну почему она непрерывно напоминает ему о разводе, когда он умирает от желания всегда быть рядом с ней?
   Он чуть передвинул ее, так что орудие его страсти уютно улеглось в ложбинку между ее ягодицами. Саммер заерзала, дразня и искушая Рурка до такой степени, что теперь настала его очередь застонать:
   – Саммер, я не могу жить без тебя! Ты согласишься стать моей любовницей, когда придет официальное извещение о расторжении брака?
   Саммер застыла, перестала двигаться, дышать и готова была поклясться, что даже сердце на несколько мгновений отказалось биться. В ней взыграли гордость и оскорбленное достоинство. Грациозно отстранившись, она вскочила и повернулась лицом к обидчику. Он уже не впервые оскорблял ее, но это… это было хуже любой пощечины.
   – Стало быть, я недостаточно хороша, чтобы оставаться леди Хелфорд, но тебе не хочется терять чертовски искусную шлюху!
   – Но именно ты все время твердишь о разводе, – выдавил он, ошеломленный столь внезапным нападением.
   – Ты совершенно прав, – прошипела она. – А теперь проваливай, и чтобы ноги твоей больше здесь не было!
   – Не уйду, пока не получу то, за чем пришел, – зарычал Рурк.
   – Если думаешь, что после всего я соглашусь отдаться тебе, значит, ты просто безумец!
   – Да, безумец, потерявший рассудок и голову! А ты холодная, бессердечная стерва, которая доводит мужчину до исступления, а потом поворачивается к нему спиной! Ты, кажется, считаешь меня бездушной куклой? Но я всего лишь мужчина из плоти и крови!
   Он угрожающе надвинулся на Саммер, и та отчаянно заметалась по комнате. Сначала она встревоженно оглядывалась, но, видя, что Рурк неизменно настигает ее, повернулась к нему лицом и уже не отводила глаз от своего преследователя. Он, словно вышедший на охоту и уверенный в своей победе тигр, больше не торопился. Саммер продолжала отступать, ненавидя его в этот момент, но, как ни странно, по-прежнему восхищаясь его великолепным телом.
   Неожиданно он загородил ей дорогу, и Саммер поняла, что игра окончена. Они повалились на ковер, но Рурк успел принять на себя удар.
   – Дорогая, – хриплым от желания голосом прошептал он, – я не хочу ни к чему принуждать тебя. И мечтаю только об одном: всегда любить и обожествлять мою единственную радость.
   Он встал перед ней на колени, но Саммер в ярости налетела на мужа, кусаясь, царапаясь, дергая за волосы и колотя кулаками в грудь. Рурк терпеливо дождался, пока она устанет и выплеснет свой гнев, и лишь потом раздвинул ее бедра и осторожно обвел пухлые складки кончиком пальца.
   – Ты влажная и скользкая, значит, ждешь меня, – тихо заметил он и, облизнув палец, проник внутрь. Саммер тяжело дышала, но была полна решимости не показать, как сильно возбуждают ее его прикосновения. Роскошные груди вздымались, ноги подрагивали, но она упорно боролась с нарастающим вожделением. Его пальцы нашли крохотный орешек ее женственности и принялись ласкать, перекатывать и пощипывать. Саммер лежала, обмякшая, вялая, всем своим видом давая понять, что он может делать с ней все что угодно, но она не собирается сдаваться.
   Рурк, не обращая ни на что внимания, осторожно положил ее ноги себе на плечи. Наклонив голову, он впился губами в сокровенную ложбинку и стал посасывать трепещущий бутон. Саммер содрогнулась в восхитительно-сладостных спазмах, и Рурк, чуть отодвинувшись, приподнялся и насадил ее на свое мощное орудие. Он не целовал Саммер, только приблизил рот к ее губам, так что она чувствовала каждый его вздох, каждый стон, каждое движение. Глаза Рурка ласкали ее, говорили о вечной любви, но Саммер опустила веки, ничего не желая видеть. Она упрямо не хотела показывать, что вот-вот провалится в пропасть будоражаще-притягательного забытья. Рурк продолжал двигаться, сдерживая собственные порывы, пока не подарит ей удовлетворение. Чувственное безумие все сильнее охватывало обоих, и вскоре Рурк понял, что еще минута и он не выдержит. Мышцы его напряглись, чело пылало, воздух со свистом вырывался из пересохшего горла, но он держался из последних сил. Если он не покорит эту женщину, значит, не заслуживает счастья с ней. И тут он наконец ощутил, как пульсируют ее ножны, стискивая и отпуская вторгающийся в них меч. Больше он ничего не помнил. Из недр его существа вырвалась раскаленная лава, наполнившая до краев кратер пылающего вулкана. Но Саммер ни словом, ни звуком не дала понять, какой экстаз испытала.
   – Я ничего не почувствовала, – злорадно бросила она.
   И Рурк не стал ее разоблачать. Пусть тешится.
   – Прости любимая, что я не смог ублажить тебя!
   – Я не твоя любимая! И не желаю тебя больше видеть!
   – Как хочешь, но ты навсегда останешься радостью моего сердца.
   Их губы слились в душераздирающе нежном поцелуе. Рурк поднялся и стал неспешно одеваться.

Глава 41

   С первыми заморозками чума отступила. Больных становилось все меньше. Спайдер быстро поправился и решил ехать в Брукнер-холл, чтобы сообщить ужасное известие родственникам несчастного Эдвина.
   Теперь миссис Бишоп не отходила от Саммер, не давала ей шагу ступить, журила, тревожилась и кормила на убой, как рождественского гуся. Вскоре вернулась из Саутхемптона Лил Ричвуд, и в доме стало шумно и многолюдно. У миссис Бишоп сразу же начались свары с кухаркой, поскольку каждая считала кухню своим личным и неприкосновенным владением. Саммер не имела ни минуты покоя и все удивлялась, зачем Лил нужно столько слуг, когда самой ей вполне хватает миссис Бишоп.
   Однако она много времени проводила в обществе тетки и часами слушала последние сплетни. Как выяснилось, муж самой близкой подруги Лил, лорд Уортинг, преследовал своими домогательствами бедную тетушку до тех пор, пока она наконец не позволила ему «поймать» себя.
   – Вот увидишь, не пройдет и недели, как он придумает себе какое-нибудь неотложное дело в Лондоне и заявится на Кокспер-стрит, – сверкая глазами, пообещала она племяннице. – И вообще, помни мои слова, нас ждет самый блестящий сезон из всех, что были со времен Реставрации. ^[40]Придворным так наскучила унылая провинциальная жизнь, что они похожи на стаю волков, готовых вырваться из клеток!
   Предсказание Лил сбылось. Не прошло и месяца, как лондонские театры вновь распахнули свои двери, а лавки ломились от покупателей. Ростовщики, менялы, владельцы борделей и игорных домов быстро заняли пустующие здания. Новые предприятия процветали.
   В маленьком особнячке на Кокспер-стрит стало так тесно, что Саммер решила как можно скорее обосноваться в собственном жилище. Цены на недвижимость росли с каждым днем, так что она собиралась нанести визит Соломону Сторму и узнать, достаточно ли у нее денег на приобретение небольшого домика.
   До сих пор она отказывалась от всех приглашений на балы, маскарады и приемы, отговариваясь тем, что не хочет нигде показываться до рождения младенца. Она считала, что выглядит толстой и неуклюжей, и, несмотря на все заверения леди Ричвуд в обратном, не хотела показываться в обществе.
   Соломон Сторм велел принести для нее кресло, сам подставил ей под ноги табурет и не знал, чем угодить столь важной особе. Саммер объяснила, что ей нужно, и Соломон задумчиво поджал губы и, сложив пальцы домиком, тяжело вздохнул:
   – Видите ли, миледи, такие кварталы, как Вестминстер, Сент-Джеймс, Мэйфер, слишком дороги и не по карману многим состоятельным людям. Боюсь, вам снова придется обратиться к мужу за помощью. Он уже подарил вам имение и, конечно, не откажется купить дом.
   – Мистер Сторм… Соломон, лорд Хелфорд приобрел Роузленд для себя. Мало того, он больше не может считаться моим мужем. Я снова ношу имя Сент-Кэтрин, поскольку наш брак признан недействительным.
   – Но как он мог?! – охнул Соломон. – Ведь вы в положении, миледи, простите мою неделикатность!
   – Мы разъехались по взаимному согласию. Ничего тут не поделаешь, – упрямо пробормотала Саммер.
   – Позвольте сказать, что это самое согласие не играет никакой роли перед лицом правосудия. По роду своих дел я обязан знать законы, а кроме того, мой сын – адвокат. Не знаю, в чем причина разрыва, миледи, да и знать не желаю, но лорд Хелфорд обязан исполнить отцовский долг по отношению к своему отпрыску! Не торопитесь, подождите, пока не родится дитя. Если это мальчик, он станет законным наследником лорда Хелфорда и со временем получит его титул и состояние.
   – О, мне от него ничего не нужно! Он и так считает, что я расчетливая дрянь, которая поймала его, чтобы попользоваться деньгами Хелфордов. Рурк Хелфорд и без моих просьб не оставит своего ребенка.
   – Сомневаюсь, миледи. Я прожил долгую жизнь и по своему немалому опыту знаю, что джентльмены редко делают добро по зову сердца: уж скорее когда их припрут к стенке.