Хенли Вирджиния. Порабощенная

   — Сегодня я намереваюсь посадить тебя верхом получше.
   — Неужели ты можешь что-то еще добавить ко вчерашней ночи? — протянула она бесстыдно.
   — По крайней мере могу попытаться, — подмигнул он ей. — Но ты поняла, о чем я говорю. Поедем покупать тебе кобылу.
   — А почему не жеребца?
   — Ты можешь выбрать все, что захочешь, но я предпочитаю быть единственным мужчиной в твоей жизни, да и Траян обрадуется подруге.
   — Твоего жеребца в Аква Сулис тоже звали Траяном.
   Марк улыбнулся, глядя ей в глаза:
   — Одним совпадением это не объяснишь, верно?
   Он повез ее в питомник в Авебери и позволил выбирать. Диане понравилась молодая кобыла со светлой гривой, похожей на ее собственную.
   — Как ты думаешь, она не слишком молода, что бы родить жеребенка? — спросила она мужа.
   Внезапно Марк начисто забыл о лошадях. Его охватило яростное желание сделать беременной свою молодую и прекрасную жену.
   — Я считаю, она подходит идеально. — Он прижал ее к себе и быстро поцеловал в золотистую макушку.
   Домой они приехали в сумерках, и мистер Берк сообщил им новость, которую они ожидали. Пока они были в Авебери Ричард Давенпорт привез официальную бумагу о своем обращении в суд с требованием аннулировать брак на том основании, что не было получено письменное согласие опекунов. Дело должно слушаться в суде перед Пасхой, за четыре дня до того, как Диане исполнится восемнадцать.
   Диана постаралась не показать, как она огорчилась, но Марк слишком хорошо ее знал, чтобы не почувствовать ее отчаяния.
   — Чертовски жаль, что меня здесь не было! — выругался он. — Я бы спустил на него собак!
   Диана порадовалась, что мужа не было дома, поскольку знала, что он способен на большее, чем просто спустить собак на ее дядю.
   В постели она прижалась к нему: ей нужна была его поддержка, не только чтобы выдержать скандал, связанный с аннулированием брака, но и сам этот факт. Она надеялась, что Ричард и Пруденс оставят ее в покое после того, что они с ней сделали. Она думала, что, раз уж она вышла замуж за графа Батского, они не станут вмешиваться и смирятся с этим. Какой же она была наивной!
   — Что же нам делать? — с отчаянием прошептала она.
   — Радость моя, после аннулирования брака я просто-напросто увезу тебя и спрячу там, где они тебя не найдут до твоего дня рождения.
   Ей хотелось спросить: «А потом?» Но она не смогла. Он ни разу не сказал, что они снова поженятся, когда ей исполнится восемнадцать. Она осторожно погладила себя по животу. Если она скажет ему о ребенке, то, вне сомнения, он на ней женится, чтобы защитить ее. Но ей страстно хотелось, чтобы он женился на ней по своему собственному желанию, а не по необходимости. Было бы замечательно, если бы он сделал это без принуждения.
   Она вздохнула, горько сожалея, что все складывается так печально, и прижалась лицом к его плечу. Она знала, как он ценит свою свободу. Но какое это имеет значение, если он ее любит? Разве она не решила, что любовь бесконечно важнее, чем брак?
   Для Марка самым важным было добиться, чтобы Диана получила свое наследство. Как только опекуны перестанут держаться за ее кошелек, она сможет обратиться в суд, но не раньше, чем ей исполнится восемнадцать. Он не хотел делать ничего такого, что поставило бы под угрозу ее законные права. Все, что от них требуется, — потерпеть еще две недели.
   Он лежал, размышлял над ситуацией, поглаживая ее волосы и гладкую, как атлас, спину. Проблема аннулирования была сложнее, чем казалось. Когда король принимал закон о браке, чтобы приструнить Принни, было установлено, что до двадцати одного года необходимо согласие на брак. До этого еще три долгих года, и хотя Диана, возможно, и согласилась бы просто жить вместе, Марк этого не допустит. Впервые в жизни он хотел иметь жену и детей, и он добьется, чтобы это были законнорожденные дети.
   Дело сводилось к тому, что, даже если Диана получит финансовую независимость, ей все равно потребуется согласие Ричарда, чтобы выйти замуж. Лицо графа Батского посуровело. Он заставит Давенпорта дать согласие, чего бы ему это ни стоило.
   Диана беспокойно шевельнулась. Ее нужно было чем-то отвлечь.
   — Мне кажется, нам нужен собственный бассейн для купания. Ты можешь помочь мне сделать чертеж.
   — В помещении или снаружи?
   — Ну, если он будет снаружи, мы не сможем пользоваться им круглый год. Что, если сделать его в теплице среди деревьев и растений?
   — Звучит божественно! Знаешь, я умею плавать.
   — Вот на это я хотел бы посмотреть.
   — Давай пойдем завтра в Королевские бани, — предложила она. — Мне не терпится увидеть тебя в этих парусиновых штанах.
   Когда они подъехали к бане на следующий день, Диана поразилась, насколько тихой была обычно шумная улица.
   — Увидимся внутри, — сказал Марк, когда им пришлось расстаться, поскольку Диана отправилась в женскую раздевалку, а он в мужскую.
   К ее удивлению, кроме банщицы, в раздевалке никого не было.
   — Поверить не могу, как сегодня пусто. Здесь никого нет!
   Женщина, помогая ей надеть коричневое одеяние с завышенной талией, сказала:
   — Разве вы не знаете? Граф Батский снял всю баню для своих личных гостей. Галереи закрыты, так что никто не сможет вас увидеть.
   Войдя в банное отделение, Диана увидела, что Марк плавает в воде в чем мать родила.
   — Ах ты, негодник! Мне хотелось посмеяться над твоими парусиновыми штанами, но получается, что смеяться нужно надо мной.
   — Тут никого, кроме нас, нет. Хватит у тебя смелости раздеться? — с вызовом спросил он.
   — Купание нагишом — для меня не новость, — высокомерно уверила его Диана, но все же пробежала глазами по галереям, чтобы убедиться, что зрелище предназначено лишь для его глаз, и только тогда расстегнула и сняла скромное льняное платье. Потом скользнула в теплую воду, чтобы показать, как она умеет плавать.
   — Это брасс, — сообщила она ему.
   — Вне всякого сомнения, — согласился он, наблюдая, как хорошо смотрится в воде ее нежная грудь.
   Они возились и дразнили друг друга больше часа, но Марк все это время присматривал за ней. Она уже не была такой бледной и уж точно не робкой, но все еще слишком хрупкой. Он подплыл под водой под нее и вместе с ней поднялся на поверхность. Она обняла его за шею и подставила губы для поцелуя. Неожиданно они перестали смеяться, став серьезными.
   — Поехали домой, — прошептал он.
   Вернувшись, Диана с восторгом обнаружила, что привезли огромную коробку от мадам Маделены. Она взлетела с ней по лестнице, крикнув через плечо:
   — Мы сегодня будем ужинать в нашей личной столовой!
   — Когда леди Диана в Хардвик-Холле, — заметил, обращаясь к графу, мистер Берк, — здесь не соскучишься, сэр. Полагаю, вы предпочтете, чтобы вас обслужила Нора?
   — Графиня настолько непредсказуема, что, думаю, так будет безопаснее.
   — 
   Диана как раз заканчивала укладывать свои волосы, когда за ней зашла Нора. Кухарка, пораженная, остановилась в дверях персиковой спальни.
   — Вы не можете это надеть, ваша светлость.
   Диана пристегнула золотую цепочку на талии и поправила красное набедренное платье, едва прикрывающее бедра.
   — Почему? — засмеялась она.
   — Ну, я как француженка придерживаюсь либеральных взглядов, но это уже чересчур.
   Диана улыбнулась своей таинственной улыбкой:
   — Это платье может шокировать француза, но не римлянина. Ты нашла мне эту посудину для сжигания благовоний?
   — Я поставила ее в столовой.
   — В Аква Сулис это называлось триклинием.
   — И там они устраивали свои оргии? — шепотом спросила Нора, зная, что Диана изучает римскую историю.
   — В том числе и там, — подтвердила та. Диана надеялась, что сегодняшним вечером Марк предложит ей снова выйти за него замуж, раз их теперешний брак аннулируется. Она твердо решила преодолеть его страсть к свободе.
   Надеясь потрясти Диану, Марк вышел к ужину в одном полотенце. Когда он появился в дверях столовой, Диана как раз поджигала благовония. Его взгляд разом охватил изящно склоненную, грациозную фигурку, чуть прикрытую набедренным платьем.
   — Две головы, но одна мысль, — сказал он внезапно охрипшим голосом.
   Его ноздри задрожали. Она была прелестнее богини. Что он сделал, чтобы заслужить такой подарок от Бога?
   Когда Нора принесла десерт, они даже не заметили ее, сидя на одном диване и кормя друг друга из рук. Нора поставила сладости и фрукты и удалилась.
   Глядя, как Диана облизывает пальцы, он тихо прошептал:
   — Какие фрукты ты предпочитаешь?
   — Я очень люблю сливы, — лукаво проговорила она, запустила руку под полотенце и слегка сжала его упругую мошонку.
   — К чему ты еще неравнодушна? Позволь мне исполнить все твои желания. — Он подхватил ее и отнес в спальню, оставив полотенце и набедренное платье на диване.
   — К тантре.
   — Тантре? — Он представления не имел, что это такое, но слово звучало как нечто запретное, если судить по ее страстному тону. — Научи меня.
   — Только не на кровати — на полу. Я сажусь на твои колени, лицом к тебе, так, чтобы наслаждалась каждая частичка наших тел. Ты должен остановиться на самой грани оргазма, потом начать снова… и снова.
   Марк не мог ей сопротивляться. Он опустился на ковер и потянул ее к себе.
   Через два часа, когда она лежала, полностью удовлетворенная и покорная, он поцеловал ее волосы и спросил:
   — Что бы ты хотела получить в подарок к дню рождения?
   Она затаила дыхание в надежде, что он предложит ей снова выйти за него замуж. Казалось, тишина была бархатной на ощупь. Наконец она прошептала:
   — Догадайся!
   Он пытался сосредоточиться, но она занимала все его мысли, он был слишком опьянен любовью, чтобы четко соображать.
   — Бриллианты? Рубины?
   Она замерла в его объятиях, затем отодвинулась от него.
   — Ты самый настоящий дьявол! Прекрасно знаешь, чего я хочу больше всего на свете, но твоя проклятая свобода тебе слишком дорога!
   Он сдвинул брови, чтобы предупредить ее о надвигающемся шторме.
   — Я дам тебе все, что пожелаешь! Чего тебе надо, черт побери?
   — Если ты так чертовски умен, додумайся сам! — Она вышла из спальни, не обращая внимания на свою наготу.
   Марк сердито уставился на захлопнувшуюся дверь. Как она может из нежной и любящей мгновенно превращаться в злобную ведьму? Черт бы побрал всех женщин! Это ее благодарность за все его внимание. Маленькая избалованная стерва! Если хочет спать одна — пусть, ему без разницы!
 
   Они не разговаривали два дня, но каждый заплатил за это одиночеством и тоской. На третий день Марк отправился в город, а вернувшись, засел в библиотеке. Диана уже готова была взмолиться о прощении. Она понимала, что гордость на позволит Марку сделать первый шаг, и именно за это она его и любила.
   Перед ужином Диана попросила поднос с едой и унесла его к себе в спальню, жалея, что не может найти предлог пойти к нему. На ее подушке лежала бархатная коробочка. Взволнованная, как ребенок на Рождество, она открыла ее и увидела серебряное ожерелье, инкрустированное ярким лазуритом. Она сбежала по резной лестнице и без стука распахнула дверь библиотеки. Он держал в руках конверты, но прикрыл их другими бумагами, увидев ее.
   Диана протянула ему бархатную коробочку.
   — Твое извинение — просто прелесть!
   — Это не извинение, это предложение мира, — зарычал он, и Диана заметила смешинку в его темных глазах.
   — Значит, ты все-таки знал, чего я хочу, — заметила она спокойно.
   Он взглянул на нее и медленно произнес:
   — Я не сразу догадался, но потом сумел прочитать твои мысли.
   — Надень его на меня.
   — Наверху.
   — У меня есть еда.
   — Давай съедим ее в постели.
   Огонь желания испепелял их, но за ним скрывалась любовь, не знающая границ. Они не мыслили себя друг без друга, как две половинки монеты, лишь вместе составляющие одно целое.
 
   В первый день Пасхи суд признал брак Марка Хардвика, графа Батского, и Дианы Давенпорт недействительным на том основании, что на него не было получено согласия. Когда официальную бумагу привезли в Хардвик-Холл, Марк и Диана были уже готовы отправиться в Бристоль на одном из судов графа.
   Она стояла у перил, наблюдая за бурлящими водами реки Эйвон, когда Марк повернул ее к себе лицом и приложил к щеке свою ладонь.
   — Радость моя, мне жаль, что наш брак расторгнут, но ведь мы знали, что это случится.
   Она прижалась щекой к его ладони.
   — Это все клочки бумаги… свидетельство о браке и все такое… Они не могут объявить недействительной нашу любовь.
   Диана старалась говорить бодро, но он видел, как ей больно.
   — После того как мы скупим все товары в женских магазинах Бристоля, мне кажется, надо поехать в Лондон. Мы можем появиться там в твой день рождения, как раз вовремя, чтобы ты успела насладиться местью.
   — Марк, это замечательно! Я поеду на Гросвенор-сквер и отберу у них мой дом. Ты со мной поедешь?
   — Не пропущу это зрелище ни за что на свете! А пока пусть они рыщут по стране, разыскивая тебя. У них всего четыре дня, чтобы попытаться прикарманить твои деньги. Все это время я буду рядом с тобой. Может быть, я уже не твой муж, но, уверяю тебя, я все еще твой защитник.
 
   В ту ночь, обнимая спящую Диану, Марк пытался придумать, как заставить Ричарда Давенпорта дать согласие на брак. Дядя Дианы окажется в стесненных финансовых обстоятельствах, так что может согласиться на взятку. Но Марк не мог заставить себя заплатить человеку, который засадил Диану в сумасшедший дом.
   Он может принудить Ричарда под дулом пистолета, но в этом случае опять может последовать суд, а Диана уже и так достаточно натерпелась. Но он должен заставить этих стервятников капитулировать.
   Он взглянул на ее длинные ресницы. Он уже купил ей все для свадьбы и надписал приглашения. Он предвкушал, как ее аметистовые глаза потемнеют и станут фиалковыми, когда он предложит ей еще раз выйти за него замуж.
 
   В день своего восемнадцатилетия Диана проснулась на большой кровати в гостинице «Савой» в Лондоне. Если бы администратор знал, что их брак аннулирован, он бы ни за что не поселил их в один люкс, не важно, граф Марк или не граф. Диана решила надеть на встречу с тетей и дядей красное платье, поскольку Пруденс считала, что уважающая себя женщина красное не наденет. Диана щелкнула последней застежкой, поправила страусовое перо и взяла красный зонтик с оборками — на случай, если ей понадобится оружие.
   Сначала они заехали в контору Честертона и Барлоу, где Диана подписала полдюжины юридических документов, и после короткой поездки в карете прибыли на Гросвенор-сквер.
   Последнюю неделю Давенпорты провели в Бате. Четыре дня назад, когда суд аннулировал брак Дианы, они кинулись в Хардвик-Холл, чтобы забрать свою подопечную. Когда мистер Берк объявил им, что Дианы нет, они затратили целый день на получение ордера на обыск, но так и не нашли ее.
   Когда мистер Берк проговорился, что птичка улетела в Бристоль, они бросились туда, -но вернулись с тем же результатом. Этот ужасный мистер Берк скорее всего посмеялся над ними. А теперь, когда уже слишком поздно, у Дианы хватило наглости явиться и приказать дворецкому доложить о себе!
   — Добрый день, Ричард. Привет, Пруденс. Как наше бедрышко?
   Глаза графа Батского с удовольствием отметили, как у Пруденс сначала отвисла челюсть, а потом рот сжался в тонкую полоску.
   — Понять не могу, как у тебя хватает смелости показываться на людях после такого скандала, о котором все только и говорят и в Лондоне, и в Бате.
   — Смелости у меня всегда было с избытком, Пруденс. — Диана улыбнулась. — Ты делала все, чтобы задавить меня, но сама видишь, твои жалкие потуги ни к чему не привели.
   Пруденс надменно задрала подбородок и посмотрела на нее сверху вниз:
   — По крайней мере мне удалось аннулировать твой брак!
   «Гори ты в адском огне, Пруденс. Ты все еще способна сделать мне больно».
   — Пару слов наедине, Давенпорт? — спокойно предложил граф.
   Оставшись с Пруденс, Диана решила не показывать ей своей уязвимости.
   — Брак — всего лишь листок бумаги, Пруденс, причем не слишком для меня важный.
   Пруденс жестко улыбнулась:
   — Особенно если он признан недействительным с помощью другого листка бумаги!
   — Поскольку ты питаешь такую страсть к бумагам, то я тоже кое-что для тебя приготовила. — Диана полезла в сумку и протянула ей документ.
   — Предписание о выселении? — взвизгнула Пруденс.
   — Торопиться некуда, но до полуночи прошу освободить дом.
   — Ах ты, маленькая сучка! — закричала Пруденс, делая угрожающий шаг к ней.
   — Осторожнее, Пруденс, не то я сделаю тебе укол в стиле доктора Бонора.
   — Что?
   — Засуну этот зонтик тебе в задницу и открою его!

Глава 39

   Граф тоже не скучал с Ричардом Давенпортом. Он держал в руках кипу юридических документов, один убийственнее другого.
   Ричард с опаской на него поглядывал.
   — Позвольте мне удовлетворить ваше любопытство. Этот документ предписывает начать полное расследование того, как вы управляли финансами Леди Дианы.
   Ричард побледнел.
   — Вот здесь вы обвиняетесь в незаконном похищении, а здесь — в незаконном заключении в сумасшедший дом и удержании там.
   — Мы действовали в пределах прав, данных нам как опекунам.
   — Не имея к тому оснований.
   — Девчонка была безумной, она верила, что перенеслась во времени!
   — Только вы, я и доктор Уэнтворт слышали, что она говорила об Аква Сулис, а мы будем это отрицать.
   — Доктор Бонор — свидетель, — настаивал Ричард.
   — У доктора Бонора побольше неприятностей, чем у вас, Давенпорт. Боюсь, дни его в качестве врача сочтены, равно как и ваши в качестве стряпчего. А, я еще позабыл о документе, обвиняющем вас в присвоении чужих денег! Как юрист вы знаете, какое за это полагается наказание.
   Лицо Ричарда приобрело пепельный оттенок, и он весь взмок. Граф дал ему возможность попотеть несколько минут.
   — Может быть, если леди Диана станет моей женой, мне удастся уговорить ее не выдвигать этих обвинений.
   Руки Ричарда заметно дрожали.
   — Пруденс никогда не даст письменного согласия на ваш брак.
   — К счастью, законным опекуном Дианы являетесь вы, а не Пруденс.
   Когда джентльмены вернулись к дамам, Диана мило сказала:
   — Не будем вас задерживать, вам ведь надо упаковывать вещи.
   Мстительная Пруденс торжествующе произнесла:
   — Тебе все равно понадобится наше согласие на брак. Как ты думаешь, тебе удастся удержаться в любовницах еще три года?
   Сердце Дианы сжалось от боли, Ричард съежился, а Марк возликовал.
   В карете по дороге в «Савой» Диана храбро улыбалась, но Марк видел, что глаза ее остаются печальными.
   — Ты хочешь сегодня куда-нибудь пойти поужинать в честь твоего дня рождения?
   — Я бы лучше никуда не ходила, Марк, если ты не очень огорчишься.
   — Я уже заказал ужин в номер, так что никаких огорчений.
   Диана приняла ванну и надела белый пеньюар, отороченный золотой лентой, который хорошо оттенял ее ожерелье с лазуритом. Когда она вышла из ванной комнаты, ужин уже подали. Она приподняла тяжелую серебряную крышку и ахнула от восхищения. Марк заказал ей бледно-голубые орхидеи. Она бросилась ему на шею.
   — Ты подумал обо всем!
   Он легко поцеловал ее в лоб:
   — Давай поедем завтра домой.
   Она печально вздохнула:
   — Это не мой дом.
   Он вложил ей в руку бумагу.
   — Скоро станет твоим.
   Она развернула хрустящий пергамент и прочла, что Ричард Давенпорт дает свое согласие на брак леди Дианы и Марка Хардвика, графа Батского. Смеясь и плача одновременно, Диана прижала бесценный пергамент к груди.
   — Так ты в самом деле просишь меня выйти за тебя замуж?
   — Тебе лучше согласиться: я сегодня днём разослал приглашения.
   Уголки ее рта опустились.
   — Ох, Марк, со мной связаны такие скандальные сплетни, никто не примет приглашения. Меня изгонят из приличного общества и тйбя вместе со мной.
   — Ерунда! Это общество вовсе не приличное. Я ведь граф, забыла? Люди драться начнут за то, чтобы иметь возможность приехать в Хардвик-Холл и взглянуть на мою возмутительную невесту.
   — Так ты знал, чего мне хочется на мой день рождения?
   — Ты прозрачна, как венецианское стекло, и так же прекрасна. Почему бы нам не забыть об ужине и не отправиться прямиком в постель? — вкрадчиво про говорил он.
   — Ты с ума сошел? Я умираю с голода! Сначала ужин, потом ты на десерт.
   — Отсроченное удовольствие только нагнетает страсть. — Он обмакнул кусочек омара в растопленное масло и поднес к ее губам. — Сегодня ночью я дам пищу всем твоим чувствам…
   Она облизала губы.
   — Ты самоуверенный нахал!..
   Марк таинственно улыбнулся.
 
   Украшенный весенними цветами Хардвик-Холл никогда еще не был так прекрасен. В день свадьбы даже погода удалась на славу. Угощение было заказано, так что Нора могла помочь Диане.
   Накануне ночью Диана и Марк обменялись свадебными подарками. Она купила ему великолепно сохранившийся меч римского гладиатора, а он подарил ей бриллиантовое колье с цветами из аметистов — под цвет ее глаз.
   — А, вот я еще что забыл!.. — сказал Марк, вытаскивая из-под кровати большую коробку.
   Когда Диана открыла крышку, ее глаза наполнились слезами. Там лежала кремовая tunica recta, сделанная одним куском, пара кремовых кожаных туфель, вышитых жемчугом, и свадебная фата из огненно-красного китайского шелка.
   — Марк, ты, судя по всему, очень внимательно слушал мои рассказы.
   — А почему бы и нет? Я же люблю тебя не только за твою красоту. Мне нравятся твой ум и чувство юмора.
   Диана подумала, сколько же веков должно было пройти, чтобы он смог оценить в женщине все присущие ей качества.
   — У тебя хватит смелости надеть красную вуаль?
   — У меня на все хватит смелости!
   Теперь же, стоя перед большим зеркалом и глядя, как Нора с помощью веточек вербены закрепляет на волосах вуаль, она не чувствовала былой уверенности. Вчера она была убеждена, что никаких гостей не будет. Сегодня же последние два часа карета за каретой подъезжали к Хардвик-Холлу.
   — Поздно мне пытаться изобразить респектабельную графиню, Нора. Свет явился, чтобы осудить меня. Не стоит их разочаровывать.
   Легкий стук в дверь возвестил, что явился мистер Берк, чтобы отвести ее в семейную часовню Хардвиков. Все ряды были украшены ландышами. В часовне собралось множество гостей, но Диана не различала лиц. Она видела лишь любимое смуглое лицо человека, ожидавшего ее у алтаря.
   Она внимательно слушала слова священника, венчавшего их, и вздрогнула, когда жених взял ее за руку и произнес:
   — Я, Маркус, беру тебя, Диана, в свои законные жены…
   Когда пришла ее очередь, она тоже назвала его полным именем.
   — Я, Диана, беру тебя, Маркус, в свои законные мужья… — Закончив традиционный обет, она тихо добавила: — Ты согласен стать моим pater familias?
   Марк сжал ее руки, уверяя, что он станет тем, кем она захочет. Когда они выходили из часовни и их обсыпали рисом, Диана решила, что сегодня вечером поделится с мужем своей сокровенной тайной.
   Солнце ярко светило, двери были распахнуты настежь с тем, чтобы гости могли побродить по тенистому саду вокруг прекрасного елизаветинского особняка.
   Диана удивилась, обнаружив, что она знает многих гостей. Среди них были доктор Уэнтворт с очаровательной женой и, к удивлению Дианы, мадам Лайтфут, прибывшая с Мелборнами.
   — Аллегра не смогла выбраться? — насмешливо спросила Диана.
   — Она прибудет, когда тут станет поживее и начнутся танцы, — ответила мадам Лайтфут невозмутимо.
   Аеди Эмили Кастлрей и ее муж, маркиз Лондон-деррийский, бывшие близкими друзьями ее отца, прибыли в Бат с Грэнвиллями. Уильям Лэмб, ее неудачливый ухажер, приехал с Каро Понсонби, и Диана с сожалением узнала, что они обручены. «Она устроит ему собачью жизнь. Бедняга Уильям!»
   Эксцентричная графиня Коркская как раз собрала вокруг себя обычную толпу в гостиной, когда туда вошли Диана с Марком. Старушенция немедленно впилась в девушку пронизывающим взглядом:
   — Так где же ты пропадала все эти месяцы, леди Диана?
   Наступила мертвая тишина, а Диана пыталась собраться с мыслями.
   — Вы же знаете, мужчины всегда совершают гранд-тур, перед тем как жениться? Вот я и решила, что это несправедливо по отношению к женщинам, и съездила в Рим.
   — Молодец, девочка! — восхитилась графиня, да и вид остальных дам не оставлял сомнений, что все они ревностные сторонницы равноправия.
   Марк предложил стоящим рядом мужчинам сигары. —Леди не станут возражать, если мы закурим?
   — Нет, если присоединимся к вам, — к всеобщему изумлению заявила Диана, протягивая руку за сигарой.
   Последовало мертвое молчание, которое нарушила графиня Коркская. Взяв сигару, она поднесла ее к носу и провозгласила:
   — Турецкий табак. Мне больше нравится американский.
   Когда Марк и Диана перешли в следующую комнату, она вернула ему сигару.
   — Любишь ты шокировать людей! — укорил он ее.
   — Ничего подобного. Сохрани ее для меня, я выкурю ее позже.
   Когда стало смеркаться, Диана нашла Марка.
   — Я поднимусь наверх и сниму вуаль, а потом пойдем в бальный зал танцевать.
   — Правильно, такие красивые волосы, как у тебя, грех прятать.
   — День сегодня просто замечательный! Я тебе так благодарна. — Диане не терпелось закружиться с ним в танце в великолепном елизаветинском зале, где на галерее играл оркестр.