Страница:
– Бросай оружие, сын шлюхи! Я управляю всем Сейлсбери!
Рыцарь благоразумно решил подчиниться и не сердить перемазанного сажей гиганта.
– Где ваш господин? – заревел де Берг.
– Там, в замке, – процедил рыцарь сквозь зубы, довольный, что легко отделался. Пусть граф Честер лично разбирается с этим безумцем, который дерется и убивает, как сам Сатана.
Не успел де Берг снова сесть на коня, прискакал отряд, состоящий из его людей и солдат Сейлсбери.
– Немедленно очистить поля от этих захватчиков, – хрипло велел он.
Джезмин и Эстелла, и без того никогда не чувствовавшие себя в Сейлсбери как дома, на этот раз поняли, что настроение хозяек отнюдь не располагает к продолжительному визиту. Этим утром госпожа Уинвуд застала внучку за укладкой вещей.
– Сегодня мы едем домой, – решительно объявила Джезмин.
– Навлечешь на себя гнев де Берга, если не спросишь у него разрешения, – остерегла Эстелла.
Глаза Джезмин сверкнули аметистовым пламенем.
– Мне совершенно безразличен гнев де Берга, – бросила она небрежно, но Эстелла знала, что это неправда. Девушка намеренно выбрала время, когда Фолкон занят и не сразу узнает об их отъезде.
– Ласковым словом и добротой можно приручить тигра, – напомнила Эстелла.
– Очередная персидская пословица? Бабушка, не говори мне о доброте. Я давно поняла, что добрых людей в этом мире успевают сожрать заживо, прежде чем они сумеют отрастить железные когти!
– Ты напрашиваешься на беду, поверь, мне лучше знать, – предупредила старуха.
Но внучка лишь вызывающе вскинула хорошенькую головку.
– Трудности только закаляют сильных! Ах, бабушка, нечего стоять здесь целый день, обмениваясь пословицами! Господи, я слышу топот копыт! – Подлетев к окну, она посмотрела вниз и облегченно вздохнула.– Это не де Берг.
Из-за ее плеча выглянула Эстелла.
– Дай-ка взгляну... не вижу герба... а, так это Честер! Можно было догадаться, что самый богатый лорд в Англии поспешит узнать, откуда ветер дует. Ну что ж, у меня он ничего не вытянет. Плохо только, что мы не уехали час назад.
– Отправимся сейчас. У Элы и Изабел и без того хлопот хватит: ведь нужно принять графа.
Ранулф де Бландвилл, граф Честер, был высоким, худощавым, крайне непривлекательным мужчиной, с гладкими черными волосами и темными глазами, полускрытыми тяжелыми веками.
Граф был верным слугой короля Генриха II, полностью разделял его представления о том, какова должна быть власть монарха, и великий король по достоинству вознаградил Честера. Когда сын Генриха Джеффри был убит на турнире, король отдал его вдову, Констанцию Бретонскую, в жены Ранулфу, на которого мог полностью положиться в делах управления Бретонью. Констанция ненавидела нового мужа, и один Бог знает, что произошло между новобрачными, но как только король умер, она добилась развода. Граф Честер вернулся в Англию, где считался одним из самых знатных людей страны. Он был невероятно богат и пользовался огромным влиянием среди лордов и баронов.
Госпожа Эстелла Уинвуд и Джезмин спустились в главный зал после того, как Честеру успели сообщить, что Уильям Сейлсбери уже отправился в Нормандию. Графа сопровождали оруженосец и два рыцаря, и Эла как раз подавала им вино и закуски. Честер узнал Эстеллу и тепло приветствовал ее:
– Госпожа Уинвуд, хорошо, что вы здесь. Уверен, что смогу узнать от вас все новости!
– Де Бландвилл, не так ли? – Старуха намеренно «забыла» про титул, чтобы позлить графа.– Мы как раз возвращаемся в Уинвуд-Кип; к несчастью, вы застали меня в самое неподходящее время.
Злобная ведьма поистине обладала даром мгновенно вывести Честера из себя. Но в эту минуту взгляд его упал на прелестную девушку с птичьей клеткой в руках, а в клетке – подумать только – прыгал воробей!
«Тело Христово, – подумал граф, – все женщины в этом доме красавицы! Если не считать старой клячи, конечно!»
Честер, обычно человек немногословный, на этот раз был сама любезность.
– Сейчас прикажу своим людям сопровождать вас, миледи.
Эла невольно сравнила этого человека, великого графа Честера, с де Бергом. Лицо изрыто оспой; борода, которую он отпустил, чтобы скрыть уродливые ямки, придает графу еще более безобразный вид. При всем его богатстве, одежда простая, почти бедная. Эла поспешно сгорбилась, чтобы груди не так выпирали. Она столько грезила о заветной минуте, когда такой великолепно сложенный мужчина, как де Берг, согреет ее постель, что теперь сама мысль о том, чтобы понравиться Честеру, вовсе не казалась привлекательной, несмотря на знатный титул и огромные поместья графа.
Изабел уже хотела послать слуг готовить ванны для гостей, когда в зал ворвался де Берг. Перед встречей с Честером он успел смыть кровь у колодца и накинуть кожаную куртку. Кроме того, Фолкону удалось взять себя в руки, или, по крайней мере, ему так казалось. Сердце Джезмин оглушительно забилось при виде жениха; она невольно подвинулась ближе к Честеру, словно ища у него защиты, и, чтобы объяснить, почему служанки нагружены узлами и тюками, выпалила:
– Я возвращаюсь в Уинвуд-Кип. Граф Честер обещал дать нам надежный эскорт.
Де Берг окинул собравшихся ледяным взглядом прозрачных зеленых глаз.
– Сомневаюсь, – резко бросил он.– Рыцари, которым дозволено насиловать крестьянских женщин, не достойны сопровождать мою нареченную. Прошу вас отдохнуть в своей комнате, мистрисс, – со спокойной властностью велел он.
Джезмин задохнулась от ярости, видя, что с ней обращаются как с ребенком, но Фолкон уже повернулся к Честеру. Граф, поняв, что де Берг обладает особыми правами, и вспомнив слухи о том, что он вот-вот станет зятем Сейлсбери, тем не менее принял оскорбление, нанесенное рыцарям, на свой счет. Возможно, молодой глупец не знает, кто перед ним.
– Я Ранулф де Бландвилл, граф Честер.
– Знаю. Именно поэтому и удивлен поступками ваших людей, сэр. Я Фолкон де Берг и отвечаю за безопасность Сейлсбери до возвращения Уильяма.
Честер небрежно отмахнулся.
– Если один из моих рыцарей позабавился с девчонкой, он будет наказан. Не такое уж это страшное преступление.
– Нет нужды наказывать его, милорд граф. Негодяй мертв. Я обезглавил его.
Честер, не веря ушам, уставился на него. Может, приказать своим людям схватить невежу? Но тут Фолкон вновь заговорил:
– Мои люди помогают вашим раскинуть лагерь подальше от поля, чтобы не топтать посевы.
Только сейчас в памяти Честера что-то шевельнулось. Должно быть, это племянник Хьюберта де Берга, тот самый, который приобрел славу хладнокровного и смелого воина, властного вождя, который в бою дерется с такой самозабвенной яростью, что прозван «Орудием гнева Божьего».
Мужчины стояли лицом к лицу. Каждый сознавал, что только сейчас приобрел смертельного врага. Оба с жестоким восторгом предвкушали смертельную схватку. Однако еще не время. Пока.
Честер решил проглотить оскорбление.
– Солдаты нуждаются в железной руке – сильном вожде, который вел бы их в битву, смеялся грубым шуткам, пил вино, чашу за чашей, сажал их на цепь, как злобных собак, каковы они и есть на самом деле, и драл кнутом за любой проступок.
Для Честера речь была слишком цветистой, но вполне сошла за извинение и одобрение действий де Берга. Взгляд зеленых глаз Фолкона снова остановился на Джезмин; девушка без единого слова вышла и направилась к себе.
Ранулф де Бландвилл находился в замешательстве с тех пор, как получил известие о ранении Ричарда Львиное Сердце. Сначала он не отнесся к этому серьезно, пока ему не донесли, что мать короля, Элинор Аквитанская, отправилась в Нормандию в тот же день, как узнала о несчастье. Она была слишком стара и вряд ли бы отправилась в такое утомительное путешествие, если бы не опасения, что молодой король может умереть. Существуют два претендента на трон: один – близкий друг Ранулфа Джон, другой – сын его бывшей жены, юный Артур. Констанция и Ранулф терпеть не могли друг друга, и граф будет из кожи лезть, лишь бы не допустить, чтобы ее сын стал королем. Констанция еще пожалеет, что ни разу не позволила сыну приехать в Англию – теперь все обернется против него.
Джон же в качестве правителя вполне устраивал Ранулфа.Честер не любил покидать северные земли только по одной причине – как только он ослабит бдительность, остальные алчные лорды не преминут захватить какие-нибудь его владения, особенно теперь, во времена безвластия. Однако теперь, узнав об отъезде Сейлсбери, граф немедленно принял решение. Он взглянул на Фолкона де Берга и объявил:
– Я отсылаю своих людей домой, но сам отплываю в Нормандию. Нет ли у вас известий о здоровье Ричарда?
Эстелла поджала губы. Джон станет королем, а этот человек поднимется до вершин могущества.
Де Берг, желая поскорее избавиться от него, покачал головой, но все же сообщил:
– Уильям Маршалл охраняет сокровищницу, и все знатные люди уже там, на случай, если необходимо будет решать судьбу Англии.
Он понял, о чем думает Честер: без него ничего решено не будет.
Глава 7
Глава 8
Рыцарь благоразумно решил подчиниться и не сердить перемазанного сажей гиганта.
– Где ваш господин? – заревел де Берг.
– Там, в замке, – процедил рыцарь сквозь зубы, довольный, что легко отделался. Пусть граф Честер лично разбирается с этим безумцем, который дерется и убивает, как сам Сатана.
Не успел де Берг снова сесть на коня, прискакал отряд, состоящий из его людей и солдат Сейлсбери.
– Немедленно очистить поля от этих захватчиков, – хрипло велел он.
Джезмин и Эстелла, и без того никогда не чувствовавшие себя в Сейлсбери как дома, на этот раз поняли, что настроение хозяек отнюдь не располагает к продолжительному визиту. Этим утром госпожа Уинвуд застала внучку за укладкой вещей.
– Сегодня мы едем домой, – решительно объявила Джезмин.
– Навлечешь на себя гнев де Берга, если не спросишь у него разрешения, – остерегла Эстелла.
Глаза Джезмин сверкнули аметистовым пламенем.
– Мне совершенно безразличен гнев де Берга, – бросила она небрежно, но Эстелла знала, что это неправда. Девушка намеренно выбрала время, когда Фолкон занят и не сразу узнает об их отъезде.
– Ласковым словом и добротой можно приручить тигра, – напомнила Эстелла.
– Очередная персидская пословица? Бабушка, не говори мне о доброте. Я давно поняла, что добрых людей в этом мире успевают сожрать заживо, прежде чем они сумеют отрастить железные когти!
– Ты напрашиваешься на беду, поверь, мне лучше знать, – предупредила старуха.
Но внучка лишь вызывающе вскинула хорошенькую головку.
– Трудности только закаляют сильных! Ах, бабушка, нечего стоять здесь целый день, обмениваясь пословицами! Господи, я слышу топот копыт! – Подлетев к окну, она посмотрела вниз и облегченно вздохнула.– Это не де Берг.
Из-за ее плеча выглянула Эстелла.
– Дай-ка взгляну... не вижу герба... а, так это Честер! Можно было догадаться, что самый богатый лорд в Англии поспешит узнать, откуда ветер дует. Ну что ж, у меня он ничего не вытянет. Плохо только, что мы не уехали час назад.
– Отправимся сейчас. У Элы и Изабел и без того хлопот хватит: ведь нужно принять графа.
Ранулф де Бландвилл, граф Честер, был высоким, худощавым, крайне непривлекательным мужчиной, с гладкими черными волосами и темными глазами, полускрытыми тяжелыми веками.
Граф был верным слугой короля Генриха II, полностью разделял его представления о том, какова должна быть власть монарха, и великий король по достоинству вознаградил Честера. Когда сын Генриха Джеффри был убит на турнире, король отдал его вдову, Констанцию Бретонскую, в жены Ранулфу, на которого мог полностью положиться в делах управления Бретонью. Констанция ненавидела нового мужа, и один Бог знает, что произошло между новобрачными, но как только король умер, она добилась развода. Граф Честер вернулся в Англию, где считался одним из самых знатных людей страны. Он был невероятно богат и пользовался огромным влиянием среди лордов и баронов.
Госпожа Эстелла Уинвуд и Джезмин спустились в главный зал после того, как Честеру успели сообщить, что Уильям Сейлсбери уже отправился в Нормандию. Графа сопровождали оруженосец и два рыцаря, и Эла как раз подавала им вино и закуски. Честер узнал Эстеллу и тепло приветствовал ее:
– Госпожа Уинвуд, хорошо, что вы здесь. Уверен, что смогу узнать от вас все новости!
– Де Бландвилл, не так ли? – Старуха намеренно «забыла» про титул, чтобы позлить графа.– Мы как раз возвращаемся в Уинвуд-Кип; к несчастью, вы застали меня в самое неподходящее время.
Злобная ведьма поистине обладала даром мгновенно вывести Честера из себя. Но в эту минуту взгляд его упал на прелестную девушку с птичьей клеткой в руках, а в клетке – подумать только – прыгал воробей!
«Тело Христово, – подумал граф, – все женщины в этом доме красавицы! Если не считать старой клячи, конечно!»
Честер, обычно человек немногословный, на этот раз был сама любезность.
– Сейчас прикажу своим людям сопровождать вас, миледи.
Эла невольно сравнила этого человека, великого графа Честера, с де Бергом. Лицо изрыто оспой; борода, которую он отпустил, чтобы скрыть уродливые ямки, придает графу еще более безобразный вид. При всем его богатстве, одежда простая, почти бедная. Эла поспешно сгорбилась, чтобы груди не так выпирали. Она столько грезила о заветной минуте, когда такой великолепно сложенный мужчина, как де Берг, согреет ее постель, что теперь сама мысль о том, чтобы понравиться Честеру, вовсе не казалась привлекательной, несмотря на знатный титул и огромные поместья графа.
Изабел уже хотела послать слуг готовить ванны для гостей, когда в зал ворвался де Берг. Перед встречей с Честером он успел смыть кровь у колодца и накинуть кожаную куртку. Кроме того, Фолкону удалось взять себя в руки, или, по крайней мере, ему так казалось. Сердце Джезмин оглушительно забилось при виде жениха; она невольно подвинулась ближе к Честеру, словно ища у него защиты, и, чтобы объяснить, почему служанки нагружены узлами и тюками, выпалила:
– Я возвращаюсь в Уинвуд-Кип. Граф Честер обещал дать нам надежный эскорт.
Де Берг окинул собравшихся ледяным взглядом прозрачных зеленых глаз.
– Сомневаюсь, – резко бросил он.– Рыцари, которым дозволено насиловать крестьянских женщин, не достойны сопровождать мою нареченную. Прошу вас отдохнуть в своей комнате, мистрисс, – со спокойной властностью велел он.
Джезмин задохнулась от ярости, видя, что с ней обращаются как с ребенком, но Фолкон уже повернулся к Честеру. Граф, поняв, что де Берг обладает особыми правами, и вспомнив слухи о том, что он вот-вот станет зятем Сейлсбери, тем не менее принял оскорбление, нанесенное рыцарям, на свой счет. Возможно, молодой глупец не знает, кто перед ним.
– Я Ранулф де Бландвилл, граф Честер.
– Знаю. Именно поэтому и удивлен поступками ваших людей, сэр. Я Фолкон де Берг и отвечаю за безопасность Сейлсбери до возвращения Уильяма.
Честер небрежно отмахнулся.
– Если один из моих рыцарей позабавился с девчонкой, он будет наказан. Не такое уж это страшное преступление.
– Нет нужды наказывать его, милорд граф. Негодяй мертв. Я обезглавил его.
Честер, не веря ушам, уставился на него. Может, приказать своим людям схватить невежу? Но тут Фолкон вновь заговорил:
– Мои люди помогают вашим раскинуть лагерь подальше от поля, чтобы не топтать посевы.
Только сейчас в памяти Честера что-то шевельнулось. Должно быть, это племянник Хьюберта де Берга, тот самый, который приобрел славу хладнокровного и смелого воина, властного вождя, который в бою дерется с такой самозабвенной яростью, что прозван «Орудием гнева Божьего».
Мужчины стояли лицом к лицу. Каждый сознавал, что только сейчас приобрел смертельного врага. Оба с жестоким восторгом предвкушали смертельную схватку. Однако еще не время. Пока.
Честер решил проглотить оскорбление.
– Солдаты нуждаются в железной руке – сильном вожде, который вел бы их в битву, смеялся грубым шуткам, пил вино, чашу за чашей, сажал их на цепь, как злобных собак, каковы они и есть на самом деле, и драл кнутом за любой проступок.
Для Честера речь была слишком цветистой, но вполне сошла за извинение и одобрение действий де Берга. Взгляд зеленых глаз Фолкона снова остановился на Джезмин; девушка без единого слова вышла и направилась к себе.
Ранулф де Бландвилл находился в замешательстве с тех пор, как получил известие о ранении Ричарда Львиное Сердце. Сначала он не отнесся к этому серьезно, пока ему не донесли, что мать короля, Элинор Аквитанская, отправилась в Нормандию в тот же день, как узнала о несчастье. Она была слишком стара и вряд ли бы отправилась в такое утомительное путешествие, если бы не опасения, что молодой король может умереть. Существуют два претендента на трон: один – близкий друг Ранулфа Джон, другой – сын его бывшей жены, юный Артур. Констанция и Ранулф терпеть не могли друг друга, и граф будет из кожи лезть, лишь бы не допустить, чтобы ее сын стал королем. Констанция еще пожалеет, что ни разу не позволила сыну приехать в Англию – теперь все обернется против него.
Джон же в качестве правителя вполне устраивал Ранулфа.Честер не любил покидать северные земли только по одной причине – как только он ослабит бдительность, остальные алчные лорды не преминут захватить какие-нибудь его владения, особенно теперь, во времена безвластия. Однако теперь, узнав об отъезде Сейлсбери, граф немедленно принял решение. Он взглянул на Фолкона де Берга и объявил:
– Я отсылаю своих людей домой, но сам отплываю в Нормандию. Нет ли у вас известий о здоровье Ричарда?
Эстелла поджала губы. Джон станет королем, а этот человек поднимется до вершин могущества.
Де Берг, желая поскорее избавиться от него, покачал головой, но все же сообщил:
– Уильям Маршалл охраняет сокровищницу, и все знатные люди уже там, на случай, если необходимо будет решать судьбу Англии.
Он понял, о чем думает Честер: без него ничего решено не будет.
Глава 7
Пророчество Эстеллы сбылось. На рассвете прибыл гонец с известием о смерти короля Ричарда. Услышав тихий стук, Джезмин открыла дверь спальни и в испуге отступила при виде мощной фигуры де Берга, заполнившей дверной проем.
– Могу я войти? – тихо спросил он, поняв, что девушка не собирается приглашать его. Поколебавшись, Джезмин отступила.
– Можно сесть? – вежливо осведомился он, направляясь к креслу.
– Нет! – вскрикнула она так, что Фолкон удивленно обернулся. Девушка подлетела к креслу и подняла крошечный комочек, – Это Квилл, – запальчиво объяснила она.– Ты едва не раздавил его.
Фолкон взглянул на нее, словно на помешанную.
– Еж? – недоверчиво переспросил он.– Одно из тех созданий, которых ты используешь для своих фокусов?
Он зловеще нахмурился, уже готовый немедленно запретить всякие занятия этой смехотворной магией.
– Вовсе нет. Он ручной. Неужели твоей нареченной даже не позволено иметь любимых животных? – презрительно бросила она.
Фолкон, раздраженный тем, что девушка готова думать о нем самое плохое, сдержанно ответил:
– Конечно, позволено, только Прик[7] долго не протянет, если будешь позволять ему спать на стульях.
Джезмин залилась краской.
– Его зовут Квилл, сэр. Вам что-то угодно?
– Я знаю, что вы желаете вернуться в Уинвуд-Кип, но думаю, это не самое безопасное место для одиноких женщин, особенно сейчас, когда мы получили весть, что Англия лишилась короля.
– Значит, Ричард мертв? Вы убедились, милорд де Берг, что моя бабка видит будущее? Теперь у вас есть доказательство ее правоты. Джон будет коронован.
– У меня нет таких доказательств, и я вовсе не верю предсказаниям госпожи Уинвуд. Король Ричард был смертельно ранен, вот и все, – без обиняков объявил Фолкон.
Девушка почему-то не спорила с ним, и при виде все еще не распакованных вещей рыцаря охватило внезапное подозрение.
– Значит, решено? Вы остаетесь в Сейлсбери?
– Нет, – упрямо ответила Джезмин.
– Так ли уж необходимо уезжать?
– Да, если я пожелаю.– Она в гневе повернулась к нему спиной.
Фолкон окинул ее оценивающим взглядом, отметив упругий задик в форме сердечка, и почувствовал, как его мужское естество напряглось и затвердело. Он умирал от желания коснуться ее. Но тут Джезмин повернулась.
– Если Джона коронуют, тогда его жена Эвиза станет королевой. Я хочу навестить ее в Сайренчестере. Конечно, это очень далеко отсюда, но я желаю быть первой, кто появится при дворе королевы.
Фолкон подумал, что Сайренчестер находится всего в сорока милях отсюда, но для девушки, всю жизнь проведшей в крохотном поместье, вдали от мирской суеты, это расстояние должно казаться огромным.
– Джон не наследник трона, а Эвиза пока не королева. Ты, как все женщины, любишь искажать факты в свою пользу.
– Но Эстелла...
– Выжившая из ума старая карга, которая забивает твою голову всяким вздором, – закончил он за нее.
Джезмин, вскинувшись, размахнулась, но ударить не успела: Фолкон перехватил тонкое запястье и с силой сжал.
– Вы собирались дать мне пощечину, мистрисс? – изумленно спросил он.
– Отпусти меня, – прошептала Джезмин. Но Фолкон только рассмеялся.
– Пощечинами от мужчины ничего не добьешься!
– Я ничего не хочу от тебя, – вскрикнула она.
– Странно. Минуту назад ты просила отвезти тебя в Сайренчестер к Эвизе. Что дашь за то, чтобы я согласился? – насмешливо подняв бровь, осведомился Фолкон.
– Что ты хочешь?
Девушка тяжело дышала от волнения, и де Берг зачарованно наблюдал, как поднимается и опускается ее соблазнительная грудь.
– Хочу запустить пальцы в твой горшочек с медом.
Джезмин охнула; Фолкон широко и удовлетворенно улыбнулся и, разжав пальцы, отпустил ее. Растирая болевшую руку, девушка отступила, не сводя с Фолкона недоверчивого взгляда.
– Скоро поймешь, что я не допущу непокорства, особенно в собственной жене.
– Ты бредишь, де Берг! Я еще не твоя жена.
– Никогда больше не смей говорить со мной таким тоном, мистрисс, мне это не нравится.
Слова ранили как удар кнута, и Джезмин поняла, что зашла слишком далеко. Она опустила глаза. Может, в самом деле послушаться совета Эстеллы и ласковыми словами добиться своего? В конце концов, сейчас важнее всего попасть в Сайренчестер.
– Милорд, – выдохнула она, кокетливо хлопая ресницами, – если вы все-таки получите известие, что Джон должен стать королем, отвезете меня к Эвизе?
Фолкон уже был готов согласиться, когда она слишком уж сладко проворковала:
– Я чувствую себя в полной безопасности под вашей охраной, милорд.
– Меня лестью не возьмешь, – взорвался Фолкон, – все это ведьмины штучки. Теперь, когда твой отец в Нормандии, у меня слишком много дел. А тебе лучше бы поучиться, как вести хозяйство. Все уверяют, что от тебя никакого толку. Неплохо бы взять несколько уроков у сестер!
Он устремился прочь из комнаты, довольный, что поставил на место маленькую плутовку. Но не учел характера Джезмин. Презрительная отповедь была подобна тяжелой пощечине. Как он посмел сравнивать ее с сестрами, да еще в таком тоне! Ну что ж, она ему покажет! Не останется здесь и часу! Если де Берг не желает проводить ее к Эвизе, она найдет кого-нибудь другого!
Подождав, пока Фолкон вернется в кузницу, Джезмин пошла в кладовую, к Эстелле.
– Бабушка, де Берг позволил мне навестить леди Эвизу в Сайренчестере, ведь она скоро будет королевой. Мои вещи собраны. Де Берг велел одному из своих людей сопровождать нас. Дорогая, ты была права. Несколько ласковых слов, и он растаял, как воск от огня! – солгала она и, поспешив на конюшню, начала оглядывать мужчин с таким же нескрываемым интересом, как и они ее. Вскоре Джезмин нашла свою жертву – молодого оруженосца лет шестнадцати, правда, длинноногого и мускулистого. Он служил ее отцу, а не де Бергу, что особенно устраивало Джезмин.
– Ах, ты, должно быть, и есть тот самый юноша, о котором упоминал милорд де Берг?– небрежно бросила она.
Паренек залился краской.
– Я, миледи?
– Именно ты. Как тебя зовут?
– Дэвид, миледи, – пролепетал он, боясь, что Джезмин заметит, как сильно бьется его сердце от близости к ней.
– Тебе приказано сопровождать мою бабушку и меня в Сайренчестер. Когда оседлаешь коней, можешь прийти в замок за нашими вещами. У нас свои вьючные лошади.
Оруженосец кивнул, показывая, что знает, какие лошади прибыли из Уинвуд-Кип, но все же не мог поверить, что ему поручено такое ответственное задание, как отвезти прекрасную леди Джезмин в Сайренчестер.
– Может, милорд де Берг имел в виду не меня, миледи, – с сомнением протянул он.
– Конечно, тебя. Он сказал, что ты красив и хорошо сложен, и теперь я ясно припоминаю, что он назвал имя Дэвид. Милорд де Берг взял на себя труд познакомиться со всеми, кто служит отцу. Ничто не может ускользнуть от его внимания. Должно быть, ты ему понравился, если он именно тебя выбрал быть моим сопровождающим.
– Благодарю, миледи, это действительно большая честь, и я ее недостоин, – пробормотал ошеломленный юноша.
– Чепуха, – мило улыбнулась она.– К чему ложная скромность. Кстати, я желаю уехать немедленно.
Эстелла хлопотала во дворе, давая указания Дэвиду, как лучше увязать тюки, чтобы сохранить драгоценный груз. Она никогда не путешествовала без своих магических атрибутов и мешка с зельями, травами и эликсирами.
Джезмин так стремилась поскорее уехать, что в конце концов сильно огрела кнутом белую кобылку, и та полетела вперед, в направлении Сейлсбери-Плейн. Дэвиду не осталось ничего иного, кроме как следовать за ней. Госпожа Эстелла нагнала маленькую кавалькаду лишь через некоторое время. Пришлось проехать несколько миль, прежде чем она поравнялась с Джезмин.
– Опять тебя злоба одолела? – спросила она, бросив проницательный взгляд на внучку.
– Прости, я, кажется, слишком быстро скакала, бабушка.
– Я не это имела в виду, и ты прекрасно все понимаешь. Умчалась, словно дьявол, и все потому, что не получила позволения на свои штучки.
– Эстелла, почему ты так считаешь? – охнула Джезмин.
– Де Берг ни за что не дал бы тебе в сопровождающие всего одного человека, и уж конечно, не разрешил бы разъезжать по всей стране в компании такого красавчика, как Дэвид. Он трясется над тобой, словно собака над костью.
– Эстелла, клянусь, я просила у него позволения отправиться в Сайренчестер.
– А он решительно отказал, так ведь? – громко расхохоталась госпожа Уинвуд.– Ну что ж, если воображаешь, что он откажется от помолвки только потому, что ты его одурачила, очень ошибаешься. Такой, как он, последует за тобой на край света.
К этому времени Дэвид успел немного опомниться и прийти к такому же заключению, что и Эстелла, однако понял, что оказался между молотом и наковальней. Он не мог заставить Джезмин вернуться в Сейлсбери и не мог бросить дам, следовательно, приходилось продолжать путешествие и молиться, чтобы с его подопечными ничего не случилось. При одной мысли о том, что сделает де Берг, когда обнаружит побег, юноша покрывался холодным потом.
К тому времени, как путешественники достигли Марлборо, стоящего на большом Римском тракте, ведущем с востока на запад, из Лондона в Бристоль, солнце уже клонилось к закату. Эстелла, с присущим ей здравомыслием, решила, что ехать дальше не стоит. Здесь было много постоялых дворов для проезжающих, и она послала Дэвида вперед, договориться о комнате. Денег у них не было; приходилось рассчитывать лишь на могущество имени Сейлсбери.
Обеденная зала в «Белом кабане» была пропитана запахами дыма, соблазнительными ароматами еды и эля и заполнена разношерстными посетителями – торговцами, наемниками, священниками и ворами. Дэвид, отчаянно пытаясь поскорее найти безопасное убежище для дам, громче чем следовало объявил о их прибытии. Желая произвести впечатление на хозяина значительностью своей миссии, он во весь голос объявил:
– Дочь графа Сейлсбери желает остановиться здесь на ночь.
Он, несомненно, сразу же привлек внимание владельца, но, к несчастью, все присутствующие мгновенно навострили уши, некоторые из простого любопытства, некоторые не без задней мысли. Какой-то мужчина быстро оглядел вошедших женщин и, решив заработать, прямиком направился в Хоторн-Касл, где известный своей жестокостью и жадностью Роджер де Беламе часто платил за сведения, помогавшие завладеть благами земными, на которые он вовсе не имел прав.
Сначала страж у вррот не хотел впускать осведомителя, потому что знал, что Беламе не терпит, когда его тревожат во время ужина, но тот стоял на своем, а когда упомянул имя Сейлсбери, страж велел ему подождать у входа в обеденный зал, а сам направился к хозяину, вне себя от раздражения, что товарищи уже успели осушить немало кружек с элем, а он принужден нести службу.
– Пришел Рэвенер, милорд, несет какую-то чушь, будто дочь Сейлсбери остановилась в «Белом кабане». Врет, наверное. Что ей делать в таком месте!
Де Беламе отставил кубок и вытер рот рукавом. Подумав немного, он хитро прищурился и объявил:
– Это возможно. Она, скорее всего, отправляется в Каслком, проверить счетные книги. Скажи Рэвенеру, я поговорю с ним.
Рэвенер вошел в зал. Надежда разжиться монетвй-другой увеличивалась с каждым шагом.
– Откуда ты знаешь, что это дочь Сейлсбери?– допытывался Беламе.
– Ее сопровождающий назвал имя, когда потребовал комнату.
– Охрана велика?
– Нет, всего двое – мужчина и женщина. Беламе удовлетворенно кивнул.
– Правильно сделал, что пришел сюда. Можешь выпить вина за свои хлопоты.
Рэвенер быстро заморгал, пытаясь набраться храбрости:
– Милорд, я надеялся получить деньги. Я мог бы увести их вьючную лошадь и получить неплохой барыш, но предпочел тащиться в самый Хоторн.
Подумав минуту, Беламе подозвал стражника.
– Отведи его в покои для гостей, – пробурчал он. Рэвенер мгновенно понял зловещее значение слов хозяина. Теперь придется провести ночь в подвале, в компании крыс. Озноб страха прошел по спине. Что, если Беламе не захочет живых свидетелей?!
– Я никому не скажу! – выпалил Рэвенер.
– У тебя есть полное право молчать... хоть до скончания века, – отозвался Беламе.
Ему в голову пришел дерзкий план. Для того, чтобы жениться на наследнице, необходимо разрешение короля. Но сейчас в Англии нет короля. Значит, достаточно принудить девушку, позаботиться о том, чтобы к утру она стала женщиной, и дело сделано – земли принадлежат ему. Что ж, рассвет принесет ему желанную добычу.
Вернувшись вечером в замок, Фолкон пожалел, что был так резок с Джезмин. Девушка не вышла к ужину, и он скучал по ней. Один лишь вид ее прелестного личика приводил его в восторг, а присутствие за столом превращало еду в пиршество. Фолкон решил отправиться к Джезмин перед сном и сказать, что отвезет ее к Эвизе после коронации Джона. Ему хотелось видеть, как уголки розовых губок приподнимутся в улыбке... Почти час Фолкон сгорал от предвкушений, зная, что ожидание иногда слаще свершения, но мечтая остаться наедине с Джезмин. Он тихо постучал и, не получив ответа, решил, что девушка уснула. Постучал громче и наконец распахнул дверь. Никого. Вещей тоже нет. Фолкон прошел во внутренние покои, уже понимая, что не найдет и госпожу Уинвуд. Цветисто выругавшись, он пнул табурет. Старая сука сбежала вместе с молодой! И это после того, как он ясно предупредил, что в их доме сейчас жить небезопасно!
Уже совсем стемнело, когда Фолкон разбудил рыцарей. Он отобрал шесть человек, троих из своих людей и троих из людей Сейлсбери, старых опытных воинов, могущих в случае необходимости оборонять Уинвуд-Кип, – он намеревался оставить их в поместье – и через четверть часа они, успев собраться, уже мчались на юг.
Фолкон де Берг был ошеломлен, обнаружив, что Джезмин домой не вернулась. Оставалось одно место, куда она могла отправиться, но он почти боялся об этом думать. Еще никто, тем более женщина, не смел так дерзко ослушаться его приказа!
– Она осмелилась, – изумленно повторял Фолкон.– Она в самом деле осмелилась!
Попадись ему в этот момент Джезмин, живо выбил бы из нее дурь.
– Жаль, парни, – пробормотал он, – но придется повернуть коней и ехать на север, в Сайренчестер.
Никто и не подумал ворчать, но Фолкон был зол за своих людей. Вместо теплых постелей и кружки эля им придется провести ночь в седле, и все из-за каприза избалованной девчонки! Он откажется от нее! Но де Берг тут же против воли признал, что отправился бы за Джезмин на край света, потому что кроме нее ему никто не нужен.
– Могу я войти? – тихо спросил он, поняв, что девушка не собирается приглашать его. Поколебавшись, Джезмин отступила.
– Можно сесть? – вежливо осведомился он, направляясь к креслу.
– Нет! – вскрикнула она так, что Фолкон удивленно обернулся. Девушка подлетела к креслу и подняла крошечный комочек, – Это Квилл, – запальчиво объяснила она.– Ты едва не раздавил его.
Фолкон взглянул на нее, словно на помешанную.
– Еж? – недоверчиво переспросил он.– Одно из тех созданий, которых ты используешь для своих фокусов?
Он зловеще нахмурился, уже готовый немедленно запретить всякие занятия этой смехотворной магией.
– Вовсе нет. Он ручной. Неужели твоей нареченной даже не позволено иметь любимых животных? – презрительно бросила она.
Фолкон, раздраженный тем, что девушка готова думать о нем самое плохое, сдержанно ответил:
– Конечно, позволено, только Прик[7] долго не протянет, если будешь позволять ему спать на стульях.
Джезмин залилась краской.
– Его зовут Квилл, сэр. Вам что-то угодно?
– Я знаю, что вы желаете вернуться в Уинвуд-Кип, но думаю, это не самое безопасное место для одиноких женщин, особенно сейчас, когда мы получили весть, что Англия лишилась короля.
– Значит, Ричард мертв? Вы убедились, милорд де Берг, что моя бабка видит будущее? Теперь у вас есть доказательство ее правоты. Джон будет коронован.
– У меня нет таких доказательств, и я вовсе не верю предсказаниям госпожи Уинвуд. Король Ричард был смертельно ранен, вот и все, – без обиняков объявил Фолкон.
Девушка почему-то не спорила с ним, и при виде все еще не распакованных вещей рыцаря охватило внезапное подозрение.
– Значит, решено? Вы остаетесь в Сейлсбери?
– Нет, – упрямо ответила Джезмин.
– Так ли уж необходимо уезжать?
– Да, если я пожелаю.– Она в гневе повернулась к нему спиной.
Фолкон окинул ее оценивающим взглядом, отметив упругий задик в форме сердечка, и почувствовал, как его мужское естество напряглось и затвердело. Он умирал от желания коснуться ее. Но тут Джезмин повернулась.
– Если Джона коронуют, тогда его жена Эвиза станет королевой. Я хочу навестить ее в Сайренчестере. Конечно, это очень далеко отсюда, но я желаю быть первой, кто появится при дворе королевы.
Фолкон подумал, что Сайренчестер находится всего в сорока милях отсюда, но для девушки, всю жизнь проведшей в крохотном поместье, вдали от мирской суеты, это расстояние должно казаться огромным.
– Джон не наследник трона, а Эвиза пока не королева. Ты, как все женщины, любишь искажать факты в свою пользу.
– Но Эстелла...
– Выжившая из ума старая карга, которая забивает твою голову всяким вздором, – закончил он за нее.
Джезмин, вскинувшись, размахнулась, но ударить не успела: Фолкон перехватил тонкое запястье и с силой сжал.
– Вы собирались дать мне пощечину, мистрисс? – изумленно спросил он.
– Отпусти меня, – прошептала Джезмин. Но Фолкон только рассмеялся.
– Пощечинами от мужчины ничего не добьешься!
– Я ничего не хочу от тебя, – вскрикнула она.
– Странно. Минуту назад ты просила отвезти тебя в Сайренчестер к Эвизе. Что дашь за то, чтобы я согласился? – насмешливо подняв бровь, осведомился Фолкон.
– Что ты хочешь?
Девушка тяжело дышала от волнения, и де Берг зачарованно наблюдал, как поднимается и опускается ее соблазнительная грудь.
– Хочу запустить пальцы в твой горшочек с медом.
Джезмин охнула; Фолкон широко и удовлетворенно улыбнулся и, разжав пальцы, отпустил ее. Растирая болевшую руку, девушка отступила, не сводя с Фолкона недоверчивого взгляда.
– Скоро поймешь, что я не допущу непокорства, особенно в собственной жене.
– Ты бредишь, де Берг! Я еще не твоя жена.
– Никогда больше не смей говорить со мной таким тоном, мистрисс, мне это не нравится.
Слова ранили как удар кнута, и Джезмин поняла, что зашла слишком далеко. Она опустила глаза. Может, в самом деле послушаться совета Эстеллы и ласковыми словами добиться своего? В конце концов, сейчас важнее всего попасть в Сайренчестер.
– Милорд, – выдохнула она, кокетливо хлопая ресницами, – если вы все-таки получите известие, что Джон должен стать королем, отвезете меня к Эвизе?
Фолкон уже был готов согласиться, когда она слишком уж сладко проворковала:
– Я чувствую себя в полной безопасности под вашей охраной, милорд.
– Меня лестью не возьмешь, – взорвался Фолкон, – все это ведьмины штучки. Теперь, когда твой отец в Нормандии, у меня слишком много дел. А тебе лучше бы поучиться, как вести хозяйство. Все уверяют, что от тебя никакого толку. Неплохо бы взять несколько уроков у сестер!
Он устремился прочь из комнаты, довольный, что поставил на место маленькую плутовку. Но не учел характера Джезмин. Презрительная отповедь была подобна тяжелой пощечине. Как он посмел сравнивать ее с сестрами, да еще в таком тоне! Ну что ж, она ему покажет! Не останется здесь и часу! Если де Берг не желает проводить ее к Эвизе, она найдет кого-нибудь другого!
Подождав, пока Фолкон вернется в кузницу, Джезмин пошла в кладовую, к Эстелле.
– Бабушка, де Берг позволил мне навестить леди Эвизу в Сайренчестере, ведь она скоро будет королевой. Мои вещи собраны. Де Берг велел одному из своих людей сопровождать нас. Дорогая, ты была права. Несколько ласковых слов, и он растаял, как воск от огня! – солгала она и, поспешив на конюшню, начала оглядывать мужчин с таким же нескрываемым интересом, как и они ее. Вскоре Джезмин нашла свою жертву – молодого оруженосца лет шестнадцати, правда, длинноногого и мускулистого. Он служил ее отцу, а не де Бергу, что особенно устраивало Джезмин.
– Ах, ты, должно быть, и есть тот самый юноша, о котором упоминал милорд де Берг?– небрежно бросила она.
Паренек залился краской.
– Я, миледи?
– Именно ты. Как тебя зовут?
– Дэвид, миледи, – пролепетал он, боясь, что Джезмин заметит, как сильно бьется его сердце от близости к ней.
– Тебе приказано сопровождать мою бабушку и меня в Сайренчестер. Когда оседлаешь коней, можешь прийти в замок за нашими вещами. У нас свои вьючные лошади.
Оруженосец кивнул, показывая, что знает, какие лошади прибыли из Уинвуд-Кип, но все же не мог поверить, что ему поручено такое ответственное задание, как отвезти прекрасную леди Джезмин в Сайренчестер.
– Может, милорд де Берг имел в виду не меня, миледи, – с сомнением протянул он.
– Конечно, тебя. Он сказал, что ты красив и хорошо сложен, и теперь я ясно припоминаю, что он назвал имя Дэвид. Милорд де Берг взял на себя труд познакомиться со всеми, кто служит отцу. Ничто не может ускользнуть от его внимания. Должно быть, ты ему понравился, если он именно тебя выбрал быть моим сопровождающим.
– Благодарю, миледи, это действительно большая честь, и я ее недостоин, – пробормотал ошеломленный юноша.
– Чепуха, – мило улыбнулась она.– К чему ложная скромность. Кстати, я желаю уехать немедленно.
Эстелла хлопотала во дворе, давая указания Дэвиду, как лучше увязать тюки, чтобы сохранить драгоценный груз. Она никогда не путешествовала без своих магических атрибутов и мешка с зельями, травами и эликсирами.
Джезмин так стремилась поскорее уехать, что в конце концов сильно огрела кнутом белую кобылку, и та полетела вперед, в направлении Сейлсбери-Плейн. Дэвиду не осталось ничего иного, кроме как следовать за ней. Госпожа Эстелла нагнала маленькую кавалькаду лишь через некоторое время. Пришлось проехать несколько миль, прежде чем она поравнялась с Джезмин.
– Опять тебя злоба одолела? – спросила она, бросив проницательный взгляд на внучку.
– Прости, я, кажется, слишком быстро скакала, бабушка.
– Я не это имела в виду, и ты прекрасно все понимаешь. Умчалась, словно дьявол, и все потому, что не получила позволения на свои штучки.
– Эстелла, почему ты так считаешь? – охнула Джезмин.
– Де Берг ни за что не дал бы тебе в сопровождающие всего одного человека, и уж конечно, не разрешил бы разъезжать по всей стране в компании такого красавчика, как Дэвид. Он трясется над тобой, словно собака над костью.
– Эстелла, клянусь, я просила у него позволения отправиться в Сайренчестер.
– А он решительно отказал, так ведь? – громко расхохоталась госпожа Уинвуд.– Ну что ж, если воображаешь, что он откажется от помолвки только потому, что ты его одурачила, очень ошибаешься. Такой, как он, последует за тобой на край света.
К этому времени Дэвид успел немного опомниться и прийти к такому же заключению, что и Эстелла, однако понял, что оказался между молотом и наковальней. Он не мог заставить Джезмин вернуться в Сейлсбери и не мог бросить дам, следовательно, приходилось продолжать путешествие и молиться, чтобы с его подопечными ничего не случилось. При одной мысли о том, что сделает де Берг, когда обнаружит побег, юноша покрывался холодным потом.
К тому времени, как путешественники достигли Марлборо, стоящего на большом Римском тракте, ведущем с востока на запад, из Лондона в Бристоль, солнце уже клонилось к закату. Эстелла, с присущим ей здравомыслием, решила, что ехать дальше не стоит. Здесь было много постоялых дворов для проезжающих, и она послала Дэвида вперед, договориться о комнате. Денег у них не было; приходилось рассчитывать лишь на могущество имени Сейлсбери.
Обеденная зала в «Белом кабане» была пропитана запахами дыма, соблазнительными ароматами еды и эля и заполнена разношерстными посетителями – торговцами, наемниками, священниками и ворами. Дэвид, отчаянно пытаясь поскорее найти безопасное убежище для дам, громче чем следовало объявил о их прибытии. Желая произвести впечатление на хозяина значительностью своей миссии, он во весь голос объявил:
– Дочь графа Сейлсбери желает остановиться здесь на ночь.
Он, несомненно, сразу же привлек внимание владельца, но, к несчастью, все присутствующие мгновенно навострили уши, некоторые из простого любопытства, некоторые не без задней мысли. Какой-то мужчина быстро оглядел вошедших женщин и, решив заработать, прямиком направился в Хоторн-Касл, где известный своей жестокостью и жадностью Роджер де Беламе часто платил за сведения, помогавшие завладеть благами земными, на которые он вовсе не имел прав.
Сначала страж у вррот не хотел впускать осведомителя, потому что знал, что Беламе не терпит, когда его тревожат во время ужина, но тот стоял на своем, а когда упомянул имя Сейлсбери, страж велел ему подождать у входа в обеденный зал, а сам направился к хозяину, вне себя от раздражения, что товарищи уже успели осушить немало кружек с элем, а он принужден нести службу.
– Пришел Рэвенер, милорд, несет какую-то чушь, будто дочь Сейлсбери остановилась в «Белом кабане». Врет, наверное. Что ей делать в таком месте!
Де Беламе отставил кубок и вытер рот рукавом. Подумав немного, он хитро прищурился и объявил:
– Это возможно. Она, скорее всего, отправляется в Каслком, проверить счетные книги. Скажи Рэвенеру, я поговорю с ним.
Рэвенер вошел в зал. Надежда разжиться монетвй-другой увеличивалась с каждым шагом.
– Откуда ты знаешь, что это дочь Сейлсбери?– допытывался Беламе.
– Ее сопровождающий назвал имя, когда потребовал комнату.
– Охрана велика?
– Нет, всего двое – мужчина и женщина. Беламе удовлетворенно кивнул.
– Правильно сделал, что пришел сюда. Можешь выпить вина за свои хлопоты.
Рэвенер быстро заморгал, пытаясь набраться храбрости:
– Милорд, я надеялся получить деньги. Я мог бы увести их вьючную лошадь и получить неплохой барыш, но предпочел тащиться в самый Хоторн.
Подумав минуту, Беламе подозвал стражника.
– Отведи его в покои для гостей, – пробурчал он. Рэвенер мгновенно понял зловещее значение слов хозяина. Теперь придется провести ночь в подвале, в компании крыс. Озноб страха прошел по спине. Что, если Беламе не захочет живых свидетелей?!
– Я никому не скажу! – выпалил Рэвенер.
– У тебя есть полное право молчать... хоть до скончания века, – отозвался Беламе.
Ему в голову пришел дерзкий план. Для того, чтобы жениться на наследнице, необходимо разрешение короля. Но сейчас в Англии нет короля. Значит, достаточно принудить девушку, позаботиться о том, чтобы к утру она стала женщиной, и дело сделано – земли принадлежат ему. Что ж, рассвет принесет ему желанную добычу.
Вернувшись вечером в замок, Фолкон пожалел, что был так резок с Джезмин. Девушка не вышла к ужину, и он скучал по ней. Один лишь вид ее прелестного личика приводил его в восторг, а присутствие за столом превращало еду в пиршество. Фолкон решил отправиться к Джезмин перед сном и сказать, что отвезет ее к Эвизе после коронации Джона. Ему хотелось видеть, как уголки розовых губок приподнимутся в улыбке... Почти час Фолкон сгорал от предвкушений, зная, что ожидание иногда слаще свершения, но мечтая остаться наедине с Джезмин. Он тихо постучал и, не получив ответа, решил, что девушка уснула. Постучал громче и наконец распахнул дверь. Никого. Вещей тоже нет. Фолкон прошел во внутренние покои, уже понимая, что не найдет и госпожу Уинвуд. Цветисто выругавшись, он пнул табурет. Старая сука сбежала вместе с молодой! И это после того, как он ясно предупредил, что в их доме сейчас жить небезопасно!
Уже совсем стемнело, когда Фолкон разбудил рыцарей. Он отобрал шесть человек, троих из своих людей и троих из людей Сейлсбери, старых опытных воинов, могущих в случае необходимости оборонять Уинвуд-Кип, – он намеревался оставить их в поместье – и через четверть часа они, успев собраться, уже мчались на юг.
Фолкон де Берг был ошеломлен, обнаружив, что Джезмин домой не вернулась. Оставалось одно место, куда она могла отправиться, но он почти боялся об этом думать. Еще никто, тем более женщина, не смел так дерзко ослушаться его приказа!
– Она осмелилась, – изумленно повторял Фолкон.– Она в самом деле осмелилась!
Попадись ему в этот момент Джезмин, живо выбил бы из нее дурь.
– Жаль, парни, – пробормотал он, – но придется повернуть коней и ехать на север, в Сайренчестер.
Никто и не подумал ворчать, но Фолкон был зол за своих людей. Вместо теплых постелей и кружки эля им придется провести ночь в седле, и все из-за каприза избалованной девчонки! Он откажется от нее! Но де Берг тут же против воли признал, что отправился бы за Джезмин на край света, потому что кроме нее ему никто не нужен.
Глава 8
Лучи майского солнца очень рано разбудили Эстеллу и Джезмин. Женщины умылись, позавтракали хлебом и сыром, оставшимися от ужина, и пошли будить Дэвида, спавшего около вьючных лошадей, для пущей безопасности последних.
Солнце скоро растопило утренний туман, лежавший в лощинах. Они успели отъехать от Марлборо мили на три, когда из-за деревьев выехали четверо вооруженных людей и преградили им дорогу. Дэвид вытащил меч и с удивительной храбростью защищал женщин до тех пор, пока один из нападавших, заехав сзади, не ударил его в спину.
Джезмин вскрикнула и уже собиралась спрыгнуть на землю и броситься к упавшему юноше, как увидела на дороге несущихся галопом всадников и вонзила каблуки в бока кобылки. Лошадь полетела вперед. Де Берг не был уверен в том, что девушка знает, кто ее преследует... до того момента, когда она с силой ударила его хлыстом по лицу так, что хлынула кровь. Теперь на загорелой коже останется белый шрам.
–Схватить ее, – приказал Фолкон двум рыцарям и, развернув коня, помчался за неудачливыми похитителями.
К сожалению, его люди уже успели расправиться с двумя. Одного из оставшихся Фолкон пронзил мечом. Сталь вошла так глубоко, что застряла в теле, и Фолкон не смог сразу вытащить оружие, поэтому спешился и, выхватив кинжал, стащил с коня последнего негодяя. Придавив ему горло коленом, Фолкон приставил к его шее кинжал и процедил всего лишь одно слово:
– Кто?
Похититель затрясся от ужаса. Фолкон безжалостно уколол его острием.
Солнце скоро растопило утренний туман, лежавший в лощинах. Они успели отъехать от Марлборо мили на три, когда из-за деревьев выехали четверо вооруженных людей и преградили им дорогу. Дэвид вытащил меч и с удивительной храбростью защищал женщин до тех пор, пока один из нападавших, заехав сзади, не ударил его в спину.
Джезмин вскрикнула и уже собиралась спрыгнуть на землю и броситься к упавшему юноше, как увидела на дороге несущихся галопом всадников и вонзила каблуки в бока кобылки. Лошадь полетела вперед. Де Берг не был уверен в том, что девушка знает, кто ее преследует... до того момента, когда она с силой ударила его хлыстом по лицу так, что хлынула кровь. Теперь на загорелой коже останется белый шрам.
–Схватить ее, – приказал Фолкон двум рыцарям и, развернув коня, помчался за неудачливыми похитителями.
К сожалению, его люди уже успели расправиться с двумя. Одного из оставшихся Фолкон пронзил мечом. Сталь вошла так глубоко, что застряла в теле, и Фолкон не смог сразу вытащить оружие, поэтому спешился и, выхватив кинжал, стащил с коня последнего негодяя. Придавив ему горло коленом, Фолкон приставил к его шее кинжал и процедил всего лишь одно слово:
– Кто?
Похититель затрясся от ужаса. Фолкон безжалостно уколол его острием.