– Она?
– Ну да! Та леди, которая разбила вам сердце.
– Которую из них вы имеете в виду, они так не похожи друг на друга? – беззаботно спросил Филипп.
– Я бы мог вам помочь припомнить, – сказал Банкрофт. Все взоры теперь устремились к нему. Филипп, сидя рядом с мадемуазель, пытался улыбаться.
– Простите меня, друг мой. Какую леди я забыл?
– Забыли? Не притворяйтесь, Жеттан!
Филипп поигрывал веером Клотильды и продолжал улыбаться, но в его светло-серых глазах Банкрофт почувствовал вызов.
– Мсье, я ее не забыл и не позволю вам или кому-нибудь еще в такой вольной манере склонять имя этой леди, – спокойно произнес Жеттан.
Наступила тишина. Вряд ли кто-нибудь мог ошибиться по поводу угрожающих интонаций, которые ясно прозвучали в голосе Филиппа. Сен-Дантен поспешил заполнить затянувшуюся паузу.
– Маленький Филипп готов сразиться с любым из нас, но ведь нельзя же этого допустить. Не станем же, друзья, надоедать ему, ибо он очень грозен, когда рассердится, заверяю вас! – он простодушно засмеялся и предложил Банкрофту нюхательного табаку.
– Да, он отважен, – согласился Банкрофт. Граф закрыл табакерку и отошел прочь. Своим видом он вежливо дал понять, что пресыщен этой темой.
– Вопрос несколько неуместен, я полагаю. Мадемуазель, вы будете танцевать?
Банкрофт покраснел. Мадемуазель поднялась со стула.
– Я обещала Жюлю! – она кивнула в сторону де Бержери, и они вместе удалились от собравшейся группы зевак. Сен-Дантен взял Филиппа за руку.
– Пойдемте скорее в комнату для игры в карты, Филипп. Иначе вам придется танцевать с Салевье, – он показал глазами на стоящую неподалеку пышную красавицу.
– Вы правы, это будет весьма утомительно, – согласился Филипп, – идемте скорее.
– Кто этот маловоспитанный джентльмен в розовом? – поинтересовался граф, когда они удалились.
– Человек, не заслуживающий внимания, – пожал плечами Филипп.
– Я так и подумал. Но все же он пытался рассердить вас?
– Да, – согласился Филипп. – Мне не понравился цвет его камзола.
– Можете рассчитывать на меня, – неожиданно произнес Сен-Дантен. – Мне он решительно во всем неприятен. Он бывал здесь и раньше, в прошлом году. Он лишен всякого такта. Его, верно, и в Лондоне выносят с трудом?
– Я не уверен. Думаю, это не так.
– Э-э! А как он посмел встрять в ваш разговор с дамой?
– Сен-Дантен! – Филипп высвободил свою руку.
– О, да-да, я знаю! Мы все понимаем, что за всем этим стоит леди! Иначе почему вы были так сдержанны и холодны?
– Я был холоден?
– Конечно, в глубине души. Неужели я опять не прав?
– Вы попали в самую точку. Сердце – штука старомодная.
– О, Филипп, вы лукавый шалунишка.
– Вот и все так говорят. Наверное, именно потому, что на самом деле я невинен и безгрешен. Забавно. Никто не усомнится в вашей безупречности, которая полностью соответствует вашему титулу. Мне же приклеивают ярлык безнравственности. Обязательно посвящу сонет этой теме.
– Ах, только не это! – взмолился не на шутку растревоженный Сен-Дантен. – Филипп, ваши сонеты отвратительны! Умоляю, не надо больше стихов! Можете делать все, что угодно, но во имя всего святого, ваши стихи!..
– Увы! – вздохнул Филипп, – я не могу бросить это занятие.
Сен-Дантен выдержал паузу, держась рукой за занавес, отделявший комнату для игры в карты.
– Не можете, Филипп?
– По крайней мере, в настоящий момент, – мечтательно произнес Филипп. – В конце концов, все сводится к одному.
– И вы хотите сохранить вашу главную цель? – глаза Сен-Дантена выражали искреннее сожаление.
– Вы любопытны, как обезьяна, – ответил Филипп и подтолкнул графа в комнату.
– Как долго этот парень здесь? – спросил Банкрофт одного из своих друзей.
Мсье де Шамбер отряхнул манжету платком.
– Я думаю, что уже несколько месяцев! Он, определенно, вносит свежую струю, не так ли? Такой молодой, такой милый…
– Милый, черт его побери! – огрызнулся Банкрофт. Де Шамбер посмотрел на него с удивлением.
– Как, вам не нравится наш маленький Филипп?
– Ничуть. Самодовольный молодой выскочка!
– Что вы? Вы ошибаетесь! Вы его совсем не знаете! Он пыжится, и это очень забавно, но он вовсе не самодовольный, а просто еще дитя!
– К черту! Любимое всеми дитя?
– Это же последний писк моды в Париже. Кто-то ревнует к его популярности, но все, кто его знает, любят его.
– Ревновать этого сосунка! – вскричал Банкрофт. Де Шамбер остудил его взглядом.
– Скажу только для вас, мсье! Не следует слишком широко распространяться о вашей неприязни. У маленького Филиппа здесь очень влиятельные друзья. На вас будут косо смотреть, если вы позволите себе высмеивать его.
Банкрофт стал осторожнее в словах.
– Не стану скрывать от вас, дорогой де Шамбер, что у меня с вашим маленьким Филиппом вышла стычка. Я уже один раз наказал его за излишнюю дерзость.
– Ага? Не думаю, что кто-нибудь посоветует вам попытаться это сделать снова. У него нет недостатка в друзьях, и он владеет шпагой, как сущий дьявол. Будет неосмотрительно выказывать свою враждебность. К тому же, он любимец дам. Ведь это само по себе уже о многом говорит, не так ли?
– Когда я видел его в последний раз, – сплюнул Банкрофт, – он был похож на немытого лакея, а разговор с ним не отличался от беседы с огородным пугалом.
– Да? Я тоже кое-что слышал об этом. Но все же он душка, наш Филипп.
– Пропади он пропадом! – в сердцах ответил Банкрофт.
Глава VIII
Глава IX
– Ну да! Та леди, которая разбила вам сердце.
– Которую из них вы имеете в виду, они так не похожи друг на друга? – беззаботно спросил Филипп.
– Я бы мог вам помочь припомнить, – сказал Банкрофт. Все взоры теперь устремились к нему. Филипп, сидя рядом с мадемуазель, пытался улыбаться.
– Простите меня, друг мой. Какую леди я забыл?
– Забыли? Не притворяйтесь, Жеттан!
Филипп поигрывал веером Клотильды и продолжал улыбаться, но в его светло-серых глазах Банкрофт почувствовал вызов.
– Мсье, я ее не забыл и не позволю вам или кому-нибудь еще в такой вольной манере склонять имя этой леди, – спокойно произнес Жеттан.
Наступила тишина. Вряд ли кто-нибудь мог ошибиться по поводу угрожающих интонаций, которые ясно прозвучали в голосе Филиппа. Сен-Дантен поспешил заполнить затянувшуюся паузу.
– Маленький Филипп готов сразиться с любым из нас, но ведь нельзя же этого допустить. Не станем же, друзья, надоедать ему, ибо он очень грозен, когда рассердится, заверяю вас! – он простодушно засмеялся и предложил Банкрофту нюхательного табаку.
– Да, он отважен, – согласился Банкрофт. Граф закрыл табакерку и отошел прочь. Своим видом он вежливо дал понять, что пресыщен этой темой.
– Вопрос несколько неуместен, я полагаю. Мадемуазель, вы будете танцевать?
Банкрофт покраснел. Мадемуазель поднялась со стула.
– Я обещала Жюлю! – она кивнула в сторону де Бержери, и они вместе удалились от собравшейся группы зевак. Сен-Дантен взял Филиппа за руку.
– Пойдемте скорее в комнату для игры в карты, Филипп. Иначе вам придется танцевать с Салевье, – он показал глазами на стоящую неподалеку пышную красавицу.
– Вы правы, это будет весьма утомительно, – согласился Филипп, – идемте скорее.
– Кто этот маловоспитанный джентльмен в розовом? – поинтересовался граф, когда они удалились.
– Человек, не заслуживающий внимания, – пожал плечами Филипп.
– Я так и подумал. Но все же он пытался рассердить вас?
– Да, – согласился Филипп. – Мне не понравился цвет его камзола.
– Можете рассчитывать на меня, – неожиданно произнес Сен-Дантен. – Мне он решительно во всем неприятен. Он бывал здесь и раньше, в прошлом году. Он лишен всякого такта. Его, верно, и в Лондоне выносят с трудом?
– Я не уверен. Думаю, это не так.
– Э-э! А как он посмел встрять в ваш разговор с дамой?
– Сен-Дантен! – Филипп высвободил свою руку.
– О, да-да, я знаю! Мы все понимаем, что за всем этим стоит леди! Иначе почему вы были так сдержанны и холодны?
– Я был холоден?
– Конечно, в глубине души. Неужели я опять не прав?
– Вы попали в самую точку. Сердце – штука старомодная.
– О, Филипп, вы лукавый шалунишка.
– Вот и все так говорят. Наверное, именно потому, что на самом деле я невинен и безгрешен. Забавно. Никто не усомнится в вашей безупречности, которая полностью соответствует вашему титулу. Мне же приклеивают ярлык безнравственности. Обязательно посвящу сонет этой теме.
– Ах, только не это! – взмолился не на шутку растревоженный Сен-Дантен. – Филипп, ваши сонеты отвратительны! Умоляю, не надо больше стихов! Можете делать все, что угодно, но во имя всего святого, ваши стихи!..
– Увы! – вздохнул Филипп, – я не могу бросить это занятие.
Сен-Дантен выдержал паузу, держась рукой за занавес, отделявший комнату для игры в карты.
– Не можете, Филипп?
– По крайней мере, в настоящий момент, – мечтательно произнес Филипп. – В конце концов, все сводится к одному.
– И вы хотите сохранить вашу главную цель? – глаза Сен-Дантена выражали искреннее сожаление.
– Вы любопытны, как обезьяна, – ответил Филипп и подтолкнул графа в комнату.
– Как долго этот парень здесь? – спросил Банкрофт одного из своих друзей.
Мсье де Шамбер отряхнул манжету платком.
– Я думаю, что уже несколько месяцев! Он, определенно, вносит свежую струю, не так ли? Такой молодой, такой милый…
– Милый, черт его побери! – огрызнулся Банкрофт. Де Шамбер посмотрел на него с удивлением.
– Как, вам не нравится наш маленький Филипп?
– Ничуть. Самодовольный молодой выскочка!
– Что вы? Вы ошибаетесь! Вы его совсем не знаете! Он пыжится, и это очень забавно, но он вовсе не самодовольный, а просто еще дитя!
– К черту! Любимое всеми дитя?
– Это же последний писк моды в Париже. Кто-то ревнует к его популярности, но все, кто его знает, любят его.
– Ревновать этого сосунка! – вскричал Банкрофт. Де Шамбер остудил его взглядом.
– Скажу только для вас, мсье! Не следует слишком широко распространяться о вашей неприязни. У маленького Филиппа здесь очень влиятельные друзья. На вас будут косо смотреть, если вы позволите себе высмеивать его.
Банкрофт стал осторожнее в словах.
– Не стану скрывать от вас, дорогой де Шамбер, что у меня с вашим маленьким Филиппом вышла стычка. Я уже один раз наказал его за излишнюю дерзость.
– Ага? Не думаю, что кто-нибудь посоветует вам попытаться это сделать снова. У него нет недостатка в друзьях, и он владеет шпагой, как сущий дьявол. Будет неосмотрительно выказывать свою враждебность. К тому же, он любимец дам. Ведь это само по себе уже о многом говорит, не так ли?
– Когда я видел его в последний раз, – сплюнул Банкрофт, – он был похож на немытого лакея, а разговор с ним не отличался от беседы с огородным пугалом.
– Да? Я тоже кое-что слышал об этом. Но все же он душка, наш Филипп.
– Пропади он пропадом! – в сердцах ответил Банкрофт.
Глава VIII
В КОТОРОЙ ФИЛИППА ПОКИДАЕТ СОСТОЯНИЕ ПОЭТИЧЕСКОЙ ЭЙФОРИИ
Через несколько недель после приезда мистера Банкрофта граф де Сен-Дантен устроил званый обед. Приглашены были только самые избранные гости, в числе которых оказался и Филипп. К половине шестого все приглашенные, за исключением одного, собрались в библиотеке, и Сен-Дантен сверил свой хронометр с часами над камином.
– Что случилось с Филиппом? – его вопрос не был адресован к кому-либо персонально. – Где наше дитя?
– Его вчера видели на балу, – сказал де Шателен.
– Но он уехал очень рано и в большой спешке. Филипп был потрясен жемчужиной в правом ухе мадам де Маршеран и тут же упорхнул.
– Упорхнул? Но почему?
– Кажется, чтобы сочинить балладу в ее честь. Сен-Дантен поднял руки вверх.
– Дьявол побери Филиппа с его стихами! Клянусь, что именно поэтому он и задерживается. Поль де Вангрис повернулся к нему.
– Вы говорите о Филиппе? Кажется, мне послышалось его имя?
– А о ком же еще! Генри утверждает, что на него напало вдохновение и он сочиняет балладу о жемчужине Жюли де Маршеран.
Де Вангрис подошел к разговаривающим.
– Увы, мой друг, вы совершенно правы. Я заезжал к нему сегодня утром и застал его в неглиже. Он попытался добиться от меня рифмы к одному слову, которую я, к несчастью, позабыл. поэтому я поскорее ушел.
Де Бержери жалобно посмотрел на окружающих.
– Неужели никто не убедит Филиппа, что он совсем не поэт?
В ответ де Вангрис безнадежно покачал головой.
– Вы можете ему говорить, что он плохой фехтовальщик, даже что он не кавалер; вы можете отрицать все его способности, и он лишь рассмеется в ответ; но его нельзя убедить, что он никогда не станет поэтом. Он вам просто не поверит!
– О, я полагаю, что он все-таки понимает это, – возразил Сен-Дантен. – Стихи для него – забава. А, кстати, вот и он!
В комнате появился Филипп, облаченный во все желтое. В руках он держал свиток, перевязанный тесемкой янтарного цвета. От него веяло весной, а глаза светились неописуемой детской радостью. Он победоносно размахивал своим свитком. Сен-Дантен подошел поприветствовать его.
– Опаздываете, мой милый Филипп! – прокричал он и протянул ему обе руки.
– Тысяча извинений, дорогой Луи! Я закончил свою поэму всего лишь час назад.
– Поэму? – удивился де Вангрис. – Но, позвольте, еще утром это была баллада?
– Утром? Ба! Это было почти в прошлом году. С тех пор это стало еще и сонетом!
– Боже упаси! – искренне вырвалось у Сен-Дантена.
– Конечно, – согласился Филипп. – Сама тема требовала, чтобы стихотворение было непременно поэмой. К трем часам дня я в этом полностью убедился. Ведь вы были у меня сегодня утром, Поль?
– И вы просили меня придумать рифму, – напомнил ему де Вангрис.
– Вот именно! Я просил рифму к слову «помешанный», а вы мне предложили «повешенный»!
– Именно, а потом вы бросили в меня своим париком, и Мне пришлось ретироваться.
– «Повешенный», – повторил Филипп с негодованием. – «Повешенный»!
Сен-Дантен мягко, но настойчиво забрал у него свиток.
– Позже вы нам это обязательно прочтете, – пообещал он. – А теперь пойдемте обедать.
– Лучше послушать до еды, – взмолился Филипп. Эти слова были встречены с отчаянным протестом.
– Я не смогу слушать ваши стихи на голодный желудок, – заявил виконт. – Мне нужно быть немного навеселе, чтобы оценить их по достоинству
– Вы бездушны, – горько произнес Филипп. – Зато у меня есть желудок, мой маленький английский друг, а он вовсю взывает к поддержанию своего существования.
– Мне жаль вас, – сказал Филипп. – К чему на вас растрачивать свой поэтический дар?
Сен-Дантен взял его под руку и повел к дверям.
– Ей-богу, Филипп, нам всем на терпится послушать вашу поэму. Вы прочтете ее за обедом.
В середине трапезы виконт что-то вспомнил. Он кивнул Филиппу, который сидел напротив него и был увлечен оживленным и остроумным спором с де Бержери, и прошипел.
– Кстати, Филипп, ваш столь любезный друг говорил о вас!
– Какой друг? – спросил Филипп. – Жюль, если бы вы приняли мои объяснения, что Жанна де Фонтаней может соперничать с Ля Саливье в…
– Послушайте же, Филипп! – настаивал виконт. – Я говорю .об англичанине… об этом Банкрофте… тьфу, какое трудное имя!
Филипп прервался посредине фразы. Его глаза поблескивали при свете свечей.
– Банкрофт? И что же он говорил?
– Много всякой всячины, если все, что я слышал, конечно, правда.
Филипп поставил свой бокал.
– В самом деле? Что же вы услышали, дорогой де Равель?
– Похоже, что этот Банкрофт не испытывает к вам больших симпатий, бедный вы мой. Если верить де Грону, то он возмущен вашим присутствием здесь и уверяет, что ошибся в вас. Это все очень грустно.
– Да, – согласился Филипп и нахмурился. – Это неприятно. Но что же он все-таки говорил?
– Он открыл так тщательно охраняемую вами Тайну! – торжественно ответил виконт.
– О! – Филипп облокотился на край стола, придвигаясь поближе. – Возможно, мне придется напомнить мистеру Банкрофту кое о чем. Продолжайте, Шарль!
– Он говорил о леди, – не унимался виконт, – что живет в Литтл Фитлдине, у которой голубые глаза и…
– Давайте оставим, наконец, ее глаза в покое! – улыбнулся Филипп.
– Да-да, конечно! А ее волосы…
– И волосы тоже. Не станем же мы обсуждать все ее достоинства?
– Кажется, он безумно влюблен, – громко прошептал де Бержери.
Филипп покраснел и улыбнулся.
– Безумно, дорогой Жюль. Продолжайте, виконт. Тот сделал глоток вина.
– Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди…
Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.
– Продолжайте! Продолжайте!
– Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? – довольно резко спросил Сен-Дантен.
Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.
– Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее…
– Прекратите, в конце концов! – резко оборвал его Сен-Дантен.
– Зачем же! – возразил ему Филипп. – Мне чрезвычайно интересно, что мсье будет рассказывать дальше.
– А зовут ее Клеона. Мы выпытали у мистера Банкрофта, что она по уши в него влюбилась за его красивые глаза и хорошие манеры.
– Вот как! – Филипп оперся подбородком на ладони. – А затем?
– Затем мистер Филипп Жеттан начал надоедать ей своими неуклюжими приставаниями, и мистеру Банкрофту пришлось хорошенько проучить мистера Филиппа. Когда же его спросили, действительно ли эта Клеона стоила того, то он пожал плечами и сказал, что утомился ею столь же быстро, как и всеми остальными.
Бодрый голос Сен-Дантена прервал наступившую тишину:
– Наполните ваш бокал, Филипп! Послушайте, о чем мне сейчас рассказал Поль; он научился прекрасному выпаду во время дуэли с Мардри в прошлом месяце. Этот…
– Я непременно попрошу Поля показать мне этот выпад, – сказал Филипп.
Он откинулся назад и мягко рассмеялся. Через мгновение он возобновил прерванный диспут с де Бержери.
Позже Сен-Дантен отвел Филиппа в сторону.
– Простите, Филипп, я не должен был допустить подобного в моем доме! Шарль неисправим!
– Напротив, я ему очень благодарен, – возразил Филипп. – Я мог про все это ничего не знать. Теперь я заткну рот этому парню.
– Каким образом? – удивился Сен-Дантен. Филипп сделал воображаемый выпад шпагой.
– Убивать его? – запротестовал Сен-Дантен. – Не вижу в этом…
– Убивать? Зачем? Могу я рассчитывать на то, что вы меня не выдадите?
– Непременно. Но что вы задумали?
– Для начала поменяюсь с ним ролями. Я его просто накажу. Затем я уверю его, что мои друзья встанут на мою защиту, попробуй он еще хоть раз упомянуть имя этой леди в обществе.
Сен-Дантен одобрительно кивнул.
– Друзья найдутся.
– Подождите! Если где-либо будет упомянуто ее имя, мне будет немедленно доложено, и я сразу же пошлю Франсуа устроить ему маленькую взбучку.
Граф искренне расхохотался.
– Ну, Филипп, лукавый и бесшабашный проказник! Эта Клеона для вас так много значит?
Филипп прошептал ему почти, на ухо:
– Я надеюсь однажды сделать ее своей женой.
– Как? Вашей женой? Это совершенно меняет дело! Я этого не предполагал. Немедленно остановите его болтовню любыми средствами!
– Как раз это я и собираюсь сделать, – ответил Филипп. – Мерзавец!
– И безвкусно одевающийся в розовое, не так ли? Вы мне дадите знать?
– Разумеется, если вам так угодно.
– Сен-Дантен! – окликнул его де Вангрис, – держу пари, что знаю, о чем вы так оживленно беседуете?!
– О розовых камзолах, – поспешил ответить Филипп. – О! А где же моя поэма! Куда я ее подевал?
– Дьявол ее похитил! – закричал виконт. – Пойдемте лучше перекинемся в карты.
– Один момент! – Филипп развязал тесемку и развернул свиток. – Я настаиваю, чтобы вы послушали мое творение!
Невзирая на насмешливые аплодисменты, он взобрался на стул и торжественно раскланялся во все стороны.
– Посвящается жемчужине, что трепещет в ее ухе!
– Жемчужина трепещет в ухе,
Туда – сюда, туда – сюда!
Трепещет, и хозяйка шепчет:
Вот это да, вот это да!
Хозяйка ж выглядят лукаво,
Ее взгляд нежен, но хитер.
Она скромна, но величава,
Как снежная вершина гор!
Смотрю на этот танец в ухе:
Наклон, вращенье, поворот!
Она с твоим движеньем плавным,
Как между туч луна плывет!
Она – звезда, что в небе тает,
или свеча, что путь озарит,
Она поэту вдохновенье
Своим мерцанием дарит!
Она маяк средь воли ревущих,
Она мне душу теребит,
и…
Филипп сделал паузу, чтобы набрать побольше воздуха и закончить мажорно и торжественно, но к нему подскочил Сен-Дантен и со стремительностью молнии докончил вместо него:
И, наконец, меня, поэта,
Черт подери, совсем сразит.
Раздосадованный Филипп запустил в него своим свитком.
– Что случилось с Филиппом? – его вопрос не был адресован к кому-либо персонально. – Где наше дитя?
– Его вчера видели на балу, – сказал де Шателен.
– Но он уехал очень рано и в большой спешке. Филипп был потрясен жемчужиной в правом ухе мадам де Маршеран и тут же упорхнул.
– Упорхнул? Но почему?
– Кажется, чтобы сочинить балладу в ее честь. Сен-Дантен поднял руки вверх.
– Дьявол побери Филиппа с его стихами! Клянусь, что именно поэтому он и задерживается. Поль де Вангрис повернулся к нему.
– Вы говорите о Филиппе? Кажется, мне послышалось его имя?
– А о ком же еще! Генри утверждает, что на него напало вдохновение и он сочиняет балладу о жемчужине Жюли де Маршеран.
Де Вангрис подошел к разговаривающим.
– Увы, мой друг, вы совершенно правы. Я заезжал к нему сегодня утром и застал его в неглиже. Он попытался добиться от меня рифмы к одному слову, которую я, к несчастью, позабыл. поэтому я поскорее ушел.
Де Бержери жалобно посмотрел на окружающих.
– Неужели никто не убедит Филиппа, что он совсем не поэт?
В ответ де Вангрис безнадежно покачал головой.
– Вы можете ему говорить, что он плохой фехтовальщик, даже что он не кавалер; вы можете отрицать все его способности, и он лишь рассмеется в ответ; но его нельзя убедить, что он никогда не станет поэтом. Он вам просто не поверит!
– О, я полагаю, что он все-таки понимает это, – возразил Сен-Дантен. – Стихи для него – забава. А, кстати, вот и он!
В комнате появился Филипп, облаченный во все желтое. В руках он держал свиток, перевязанный тесемкой янтарного цвета. От него веяло весной, а глаза светились неописуемой детской радостью. Он победоносно размахивал своим свитком. Сен-Дантен подошел поприветствовать его.
– Опаздываете, мой милый Филипп! – прокричал он и протянул ему обе руки.
– Тысяча извинений, дорогой Луи! Я закончил свою поэму всего лишь час назад.
– Поэму? – удивился де Вангрис. – Но, позвольте, еще утром это была баллада?
– Утром? Ба! Это было почти в прошлом году. С тех пор это стало еще и сонетом!
– Боже упаси! – искренне вырвалось у Сен-Дантена.
– Конечно, – согласился Филипп. – Сама тема требовала, чтобы стихотворение было непременно поэмой. К трем часам дня я в этом полностью убедился. Ведь вы были у меня сегодня утром, Поль?
– И вы просили меня придумать рифму, – напомнил ему де Вангрис.
– Вот именно! Я просил рифму к слову «помешанный», а вы мне предложили «повешенный»!
– Именно, а потом вы бросили в меня своим париком, и Мне пришлось ретироваться.
– «Повешенный», – повторил Филипп с негодованием. – «Повешенный»!
Сен-Дантен мягко, но настойчиво забрал у него свиток.
– Позже вы нам это обязательно прочтете, – пообещал он. – А теперь пойдемте обедать.
– Лучше послушать до еды, – взмолился Филипп. Эти слова были встречены с отчаянным протестом.
– Я не смогу слушать ваши стихи на голодный желудок, – заявил виконт. – Мне нужно быть немного навеселе, чтобы оценить их по достоинству
– Вы бездушны, – горько произнес Филипп. – Зато у меня есть желудок, мой маленький английский друг, а он вовсю взывает к поддержанию своего существования.
– Мне жаль вас, – сказал Филипп. – К чему на вас растрачивать свой поэтический дар?
Сен-Дантен взял его под руку и повел к дверям.
– Ей-богу, Филипп, нам всем на терпится послушать вашу поэму. Вы прочтете ее за обедом.
В середине трапезы виконт что-то вспомнил. Он кивнул Филиппу, который сидел напротив него и был увлечен оживленным и остроумным спором с де Бержери, и прошипел.
– Кстати, Филипп, ваш столь любезный друг говорил о вас!
– Какой друг? – спросил Филипп. – Жюль, если бы вы приняли мои объяснения, что Жанна де Фонтаней может соперничать с Ля Саливье в…
– Послушайте же, Филипп! – настаивал виконт. – Я говорю .об англичанине… об этом Банкрофте… тьфу, какое трудное имя!
Филипп прервался посредине фразы. Его глаза поблескивали при свете свечей.
– Банкрофт? И что же он говорил?
– Много всякой всячины, если все, что я слышал, конечно, правда.
Филипп поставил свой бокал.
– В самом деле? Что же вы услышали, дорогой де Равель?
– Похоже, что этот Банкрофт не испытывает к вам больших симпатий, бедный вы мой. Если верить де Грону, то он возмущен вашим присутствием здесь и уверяет, что ошибся в вас. Это все очень грустно.
– Да, – согласился Филипп и нахмурился. – Это неприятно. Но что же он все-таки говорил?
– Он открыл так тщательно охраняемую вами Тайну! – торжественно ответил виконт.
– О! – Филипп облокотился на край стола, придвигаясь поближе. – Возможно, мне придется напомнить мистеру Банкрофту кое о чем. Продолжайте, Шарль!
– Он говорил о леди, – не унимался виконт, – что живет в Литтл Фитлдине, у которой голубые глаза и…
– Давайте оставим, наконец, ее глаза в покое! – улыбнулся Филипп.
– Да-да, конечно! А ее волосы…
– И волосы тоже. Не станем же мы обсуждать все ее достоинства?
– Кажется, он безумно влюблен, – громко прошептал де Бержери.
Филипп покраснел и улыбнулся.
– Безумно, дорогой Жюль. Продолжайте, виконт. Тот сделал глоток вина.
– Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди…
Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.
– Продолжайте! Продолжайте!
– Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? – довольно резко спросил Сен-Дантен.
Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.
– Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее…
– Прекратите, в конце концов! – резко оборвал его Сен-Дантен.
– Зачем же! – возразил ему Филипп. – Мне чрезвычайно интересно, что мсье будет рассказывать дальше.
– А зовут ее Клеона. Мы выпытали у мистера Банкрофта, что она по уши в него влюбилась за его красивые глаза и хорошие манеры.
– Вот как! – Филипп оперся подбородком на ладони. – А затем?
– Затем мистер Филипп Жеттан начал надоедать ей своими неуклюжими приставаниями, и мистеру Банкрофту пришлось хорошенько проучить мистера Филиппа. Когда же его спросили, действительно ли эта Клеона стоила того, то он пожал плечами и сказал, что утомился ею столь же быстро, как и всеми остальными.
Бодрый голос Сен-Дантена прервал наступившую тишину:
– Наполните ваш бокал, Филипп! Послушайте, о чем мне сейчас рассказал Поль; он научился прекрасному выпаду во время дуэли с Мардри в прошлом месяце. Этот…
– Я непременно попрошу Поля показать мне этот выпад, – сказал Филипп.
Он откинулся назад и мягко рассмеялся. Через мгновение он возобновил прерванный диспут с де Бержери.
Позже Сен-Дантен отвел Филиппа в сторону.
– Простите, Филипп, я не должен был допустить подобного в моем доме! Шарль неисправим!
– Напротив, я ему очень благодарен, – возразил Филипп. – Я мог про все это ничего не знать. Теперь я заткну рот этому парню.
– Каким образом? – удивился Сен-Дантен. Филипп сделал воображаемый выпад шпагой.
– Убивать его? – запротестовал Сен-Дантен. – Не вижу в этом…
– Убивать? Зачем? Могу я рассчитывать на то, что вы меня не выдадите?
– Непременно. Но что вы задумали?
– Для начала поменяюсь с ним ролями. Я его просто накажу. Затем я уверю его, что мои друзья встанут на мою защиту, попробуй он еще хоть раз упомянуть имя этой леди в обществе.
Сен-Дантен одобрительно кивнул.
– Друзья найдутся.
– Подождите! Если где-либо будет упомянуто ее имя, мне будет немедленно доложено, и я сразу же пошлю Франсуа устроить ему маленькую взбучку.
Граф искренне расхохотался.
– Ну, Филипп, лукавый и бесшабашный проказник! Эта Клеона для вас так много значит?
Филипп прошептал ему почти, на ухо:
– Я надеюсь однажды сделать ее своей женой.
– Как? Вашей женой? Это совершенно меняет дело! Я этого не предполагал. Немедленно остановите его болтовню любыми средствами!
– Как раз это я и собираюсь сделать, – ответил Филипп. – Мерзавец!
– И безвкусно одевающийся в розовое, не так ли? Вы мне дадите знать?
– Разумеется, если вам так угодно.
– Сен-Дантен! – окликнул его де Вангрис, – держу пари, что знаю, о чем вы так оживленно беседуете?!
– О розовых камзолах, – поспешил ответить Филипп. – О! А где же моя поэма! Куда я ее подевал?
– Дьявол ее похитил! – закричал виконт. – Пойдемте лучше перекинемся в карты.
– Один момент! – Филипп развязал тесемку и развернул свиток. – Я настаиваю, чтобы вы послушали мое творение!
Невзирая на насмешливые аплодисменты, он взобрался на стул и торжественно раскланялся во все стороны.
– Посвящается жемчужине, что трепещет в ее ухе!
– Жемчужина трепещет в ухе,
Туда – сюда, туда – сюда!
Трепещет, и хозяйка шепчет:
Вот это да, вот это да!
Хозяйка ж выглядят лукаво,
Ее взгляд нежен, но хитер.
Она скромна, но величава,
Как снежная вершина гор!
Смотрю на этот танец в ухе:
Наклон, вращенье, поворот!
Она с твоим движеньем плавным,
Как между туч луна плывет!
Она – звезда, что в небе тает,
или свеча, что путь озарит,
Она поэту вдохновенье
Своим мерцанием дарит!
Она маяк средь воли ревущих,
Она мне душу теребит,
и…
Филипп сделал паузу, чтобы набрать побольше воздуха и закончить мажорно и торжественно, но к нему подскочил Сен-Дантен и со стремительностью молнии докончил вместо него:
И, наконец, меня, поэта,
Черт подери, совсем сразит.
Раздосадованный Филипп запустил в него своим свитком.
Глава IX
В КОТОРОЙ МИСТЕР БАНКРОФТ ПРИХОДИТ В ЯРОСТЬ
– Филипп, вы будете сегодня у де Фарро? – неожиданно спросил де Бержери.
Он развалился на диване в комнате Филиппа и наблюдал, как тот вырисовывал на лице мушку.
– У де Фарро? Я не думал об этом. Кто там будет?
– Ваш покорный слуга, – сказал де Бержери и помахал своей шляпой. – Это меня не удивляет, – ответил Филипп. – Не двигайся! Молчи! Не шевелись!
Он подался вперед и поднес свечу ближе к лицу. Разглядывая свое отражение, он изобразил недовольную гримасу. Кисточка в его белой руке застыла на мгновение и потом решительно коснулась уголка рта. Филипп сделал шаг назад, чтобы оценить то, что получилось.
– Кто там будет еще, Жюль?
– Кто и обычно, я полагаю. И без сомнения, кто-нибудь новый…
– Друзья де Фарро так разношерстны, – протянул Филипп. – Вы полагаете, де Шамбер придет?
– Наверняка, – зевнул в ответ де Бержери. – Но там будет забавно, и ставки будут высокими, а это, пожалуй, привлекательнее всего;
– Но де Шамбер опять придет в красных панталонах, – возразил Филипп.
– Не может быть! Надо обязательно посмотреть! Красные панталоны, это воистину!.. А что будет на нашем маленьком Филиппе?
Филипп окинул любовным взором свои бежевые лосины.
– Бежевое и светло-красное, с серебристыми кружевами. – Он скинул свой цветастый халат и поднялся на ноги. Де Бержери уставился на него в лорнет.
– Черт возьми, Филипп! Серебристые кружева!
– Милое сочетание, не правда ли? Обожди! Франсуа, где моя жилетка?
Камердинер тут же ее принес и помог надеть.
В ней удачно сочетались красные и серебряные тона.
Де Бержери чрезвычайно заинтересовался.
– Клянусь, вы это сами придумали, Филипп! А камзол? Чтобы влезть в камзол, Филиппу потребовалось не менее десяти минут. Франсуа отошел в сторону, пока Филипп пристегивал шпагу.
– Ну вот, теперь завершим небрежной россыпью рубинов. Один в шейный платок, один сюда, в парик – И теперь на пальцы, итак…
– Великолепно! – зааплодировал де Бержери. – О боже! У вас на чулках красные птички!
Франсуа светился от удовольствия и потирал руки, с восхищением разглядывая хозяина.
Филипп рассмеялся.
– Ну как, это радует вашу тонкую артистическую натуру? Разве в этой одежде стоит идти к де Фарро? Я собирался к де Сен-Кламонам, где должна быть Клотильда. Пойдемте туда вместе!
Де Бержери покачал головой.
– Я обещал де Вангрису, что загляну к де Фарро сегодня вечером. Забудьте про очаровательную Клотильду, Филипп. К тому же, ваш милый друг Банкрофт должен подъехать к де Фарро в карете де Шамбера!
Филипп в это время закреплял в правом ухе большую рубиновую серьгу; внезапно он остановился и быстро посмотрел через плечо на де Бержери.
– Что вы сказали?
– Кажется, вы проглотили мою наживку! – с удовлетворением сказал де Бержери. – Я знал, что вы не устоите перед таким соблазном!
Филипп закончил с рубинами и взялся на часы и шляпу.
– Как тут устоять! Я еду, дорогой Жюль. Я уже почти готов! Франсуа, хитрый плут, где моя табакерка? Хорошо бы он был одет в розовое! Трость, Франсуа! Жюль, вы сели на мои часы! Мои новые часы! Слава богу, что они целы! – Ловким движением он перекинул цепочку через плечо и закрепил ее. – Шляпу! Жюль, как тебе моя шляпа!?
– Серая шляпа! Филипп, как это смело! Вы на самом деле собрались к де Фарро?
– Чтобы встретить там столь дорогого моему сердцу Банкрофта. Вперед, Жюль!
Де Бержери подошел к зеркалу.
– Воспитывайте в себе более спокойные манеры, мой маленький друг! Я никуда не тороплюсь. Вам нравится это сочетание кремового и фиолетового?
– Мне нравится все, что на вас надето, даже ваш небрежно завязанный шейный платок. Я преисполнен нетерпения. Пойдемте же!
– К чему торопиться? Вы хотите скорее увидеть Банкрофта?
– Конечно! Кого же еще? Я вам все объясню по дороге.
Со страдальческим выражением на лице де Бержери побрел за Филиппом к дверям.
– Филипп, неприлично так сильно торопиться. Нынче в моде некоторая расслабленность.
– Тогда я введу новую моду. Мода – это то, что оригинально! Мне нужно вызвать мистера Банкрофта! Да Бержери встал как вкопанный.
– Что? Скандал? Нет уж, позвольте, тогда я никуда не пойду!
– Скандал? Разве это возможно? Заверяю вас, я проверну это дельце исключительно спокойно! Вы и Сен-Дантен будете моими секундантами.
– Помилуйте! Филипп, вы становитесь все более несносны! – запротестовал его друг. – К чему вам драться с этим человеком?
– Старая ссора – это расплата по долгам! Вперед!
– О, дьявол, – пробормотал Банкрофт.
– О ком это вы? – заинтересовался Ле Валлон, понимавший по-английски.
Банкрофт бросил гневный взгляд в направлении двери. Ле Валлон повернулся, чтобы рассмотреть, что так поразило его собеседника. Это был Филипп, беседовавший с де Фарро. Филипп только что приехал и горячо извинялся за опоздание, сваливая всю вину на де Бержери, который стоял рядом и кротко со всем соглашался.
– А, маленький англичанин! – произнес Ле Валлои. – Всегда опаздывает, всегда эксцентричен. Посмотрите на эти серебристые кружева! Какая претенциозность!
Филипп окинул беглым взглядом присутствовавших. Его глаза на мгновение задержались на Банкрофте, но он тут же отвернулся. Двое или трое мужчин сразу пригласили его к своим столикам, он предпочел де Вангриса, игравшего в кости. Но когда Ле Валлон покинул Банкрофта, чтобы составить партию в фараон, Филипп поднялся из-за стола, пообещав де Вангрису непременно вернуться, и направился к столу Банкрофта. Он уселся на место Ле Баллона, при этом взметнулись вихрем многочисленные складки его одеяния. Банкрофт был уже готов подняться из-за стола, но ошарашенный внезапным появлением Филиппа, снова опустился на стул.
– Чем обязан? – поинтересовался он. Филипп взял колоду и стал тасовать карты.
– Я вам скажу. Партию в пикет? Ваше слово?
Банкрофт взял карты с сердитым видом, объявил игру, сделал ход – Филипп не проронил ни слова. Потом он взял взятку и подался вперед.
– До меня дошли слухи, что вы оскорбительно отзывались об одной хорошо известной вам леди, что огорчило меня. Вы меня, конечно, понимаете?
– А вам до этого какое дело? – закричал густо покрасневший Банкрофт.
– Ш-ш, ш-ш! Не так громко, пожалуйста! Продолжайте играть! Мне сказали, что вы недостаточно почтительно отзывались об этой леди. Также вы говорили, что она безнадежно в вас влюбилась, на что я вам отвечаю, что вы бессовестный лгун!
– Сэр!
– Спокойнее, спокойнее. Если вы еще хоть раз упомянете имя этой леди на людях, я просто пошлю своих слуг наказать вас. Вы меня поняли?
– Да, вы… вы… вы… задиристый молодой петушок! Я найду достойный ответ! Что вам до Клеоны?
Вежливая улыбка исчезла. Филипп навалился грудью на стол.
– Я просил вас не произносить это имя, мсье. Постарайтесь это хорошенько запомнить. У меня много друзей, и мне тут же доложат, если вы коснетесь этой темы, даже в мое отсутствие. Об остальном я вас уже предупредил.
– Запомните, мистер Жеттан… Я буду о ней говорить то, что хочу и когда хочу! Филипп пожал плечами.
– Вы говорите очень необдуманно. Дело не в том, согласны вы с моим пожеланием или нет. Если я немного постараюсь, то в Париже вам станет весьма неуютно. Думаю, что вы это понимаете.
От ярости Банкрофт потерял дар речи.
– Более того, – продолжал Филипп достаточно дружелюбным тоном, – я и раньше имел честь указать вам на ваши манеры и хочу сделать это снова: вы одеты безвкусно.
Банкрофт вскочил так резко, что его стул опрокинулся на пол.
– Сэр, соблаговолите назвать имена ваших секундантов! Филипп учтиво поклонился.
– На этот раз, безусловно. Я надеюсь исправить эту мою маленькую промашку. Граф де Сен-Дантен и мсье де Бержери будут моими секундантами. Или де Вангрис и герцог де Вали-Мартэн.
– Меня вполне устраивают первые два, – рявкнул Банкрофт. – Мои друзья готовы встретиться с ними в самое ближайшее время. – Сказав это, он резко развернулся и направился в противоположный угол комнаты.
Филипп вернулся к де Вангрису и положил руку на подлокотник его стула.
Де Бержери бросил кости и посмотрел на Филиппа.
– Дело сделано?
– Лучше не придумаешь, – ответил Филипп. – Кидай, Поль, это не трудно перебить.
– Только не мне! Сегодня везет одному Жюлю. Простите мое любопытство, вы бросили вызов Банкрофту?
– Конечно! О черт! – Де Бержери опять проиграл.
– Что я вам говорил? Могу я быть вашим секундантом?
– Премного вам благодарен, Поль. Но я уже обещал Сен-Дантену и Жюлю.
– Жаль, но я все равно приду, – сказал де Вангрис. – Жюль, ставлю еще сотню! Повезет же мне, наконец, или нет?
Ле Валлон, с большим интересом наблюдавший короткий, но выразительный разговор своего друга с Филиппом, начал пробираться к Банкрофту. Тот обернулся.
– Отойдем на минутку в сторону, – сказал он. Легкая дрожь его голоса все еще выдавала волнение. Они отошли с Ле Баллоном к окну.
– Ты видел этого чертенка, с которым я беседовал?
– Естественно! Что ему было надо?
– Делился со мной своими бредовыми мыслями. Наглец!
– Что же он говорил? – Де Валлон был невероятно заинтригован.
Банкрофт не стал вдаваться в детали.
– Я прошу вас оказать мне услугу, – коротко ответил он. – Наглец нанес мне оскорбление, и я поклялся хорошенько его проучить.
Ле Валлон слегка опешил.
– Как? Вы собрались его убить? Убить нашего маленького англичанина? – его голос выражал сомнение.
– Нет, этого делать не стоит. Я не хочу проблем. У него здесь слишком много друзей. Я просто проучу его, чтобы он оставил меня в покое!
– Да-да, конечно! – Ле Валлон поджал губы. – Но…
Он развалился на диване в комнате Филиппа и наблюдал, как тот вырисовывал на лице мушку.
– У де Фарро? Я не думал об этом. Кто там будет?
– Ваш покорный слуга, – сказал де Бержери и помахал своей шляпой. – Это меня не удивляет, – ответил Филипп. – Не двигайся! Молчи! Не шевелись!
Он подался вперед и поднес свечу ближе к лицу. Разглядывая свое отражение, он изобразил недовольную гримасу. Кисточка в его белой руке застыла на мгновение и потом решительно коснулась уголка рта. Филипп сделал шаг назад, чтобы оценить то, что получилось.
– Кто там будет еще, Жюль?
– Кто и обычно, я полагаю. И без сомнения, кто-нибудь новый…
– Друзья де Фарро так разношерстны, – протянул Филипп. – Вы полагаете, де Шамбер придет?
– Наверняка, – зевнул в ответ де Бержери. – Но там будет забавно, и ставки будут высокими, а это, пожалуй, привлекательнее всего;
– Но де Шамбер опять придет в красных панталонах, – возразил Филипп.
– Не может быть! Надо обязательно посмотреть! Красные панталоны, это воистину!.. А что будет на нашем маленьком Филиппе?
Филипп окинул любовным взором свои бежевые лосины.
– Бежевое и светло-красное, с серебристыми кружевами. – Он скинул свой цветастый халат и поднялся на ноги. Де Бержери уставился на него в лорнет.
– Черт возьми, Филипп! Серебристые кружева!
– Милое сочетание, не правда ли? Обожди! Франсуа, где моя жилетка?
Камердинер тут же ее принес и помог надеть.
В ней удачно сочетались красные и серебряные тона.
Де Бержери чрезвычайно заинтересовался.
– Клянусь, вы это сами придумали, Филипп! А камзол? Чтобы влезть в камзол, Филиппу потребовалось не менее десяти минут. Франсуа отошел в сторону, пока Филипп пристегивал шпагу.
– Ну вот, теперь завершим небрежной россыпью рубинов. Один в шейный платок, один сюда, в парик – И теперь на пальцы, итак…
– Великолепно! – зааплодировал де Бержери. – О боже! У вас на чулках красные птички!
Франсуа светился от удовольствия и потирал руки, с восхищением разглядывая хозяина.
Филипп рассмеялся.
– Ну как, это радует вашу тонкую артистическую натуру? Разве в этой одежде стоит идти к де Фарро? Я собирался к де Сен-Кламонам, где должна быть Клотильда. Пойдемте туда вместе!
Де Бержери покачал головой.
– Я обещал де Вангрису, что загляну к де Фарро сегодня вечером. Забудьте про очаровательную Клотильду, Филипп. К тому же, ваш милый друг Банкрофт должен подъехать к де Фарро в карете де Шамбера!
Филипп в это время закреплял в правом ухе большую рубиновую серьгу; внезапно он остановился и быстро посмотрел через плечо на де Бержери.
– Что вы сказали?
– Кажется, вы проглотили мою наживку! – с удовлетворением сказал де Бержери. – Я знал, что вы не устоите перед таким соблазном!
Филипп закончил с рубинами и взялся на часы и шляпу.
– Как тут устоять! Я еду, дорогой Жюль. Я уже почти готов! Франсуа, хитрый плут, где моя табакерка? Хорошо бы он был одет в розовое! Трость, Франсуа! Жюль, вы сели на мои часы! Мои новые часы! Слава богу, что они целы! – Ловким движением он перекинул цепочку через плечо и закрепил ее. – Шляпу! Жюль, как тебе моя шляпа!?
– Серая шляпа! Филипп, как это смело! Вы на самом деле собрались к де Фарро?
– Чтобы встретить там столь дорогого моему сердцу Банкрофта. Вперед, Жюль!
Де Бержери подошел к зеркалу.
– Воспитывайте в себе более спокойные манеры, мой маленький друг! Я никуда не тороплюсь. Вам нравится это сочетание кремового и фиолетового?
– Мне нравится все, что на вас надето, даже ваш небрежно завязанный шейный платок. Я преисполнен нетерпения. Пойдемте же!
– К чему торопиться? Вы хотите скорее увидеть Банкрофта?
– Конечно! Кого же еще? Я вам все объясню по дороге.
Со страдальческим выражением на лице де Бержери побрел за Филиппом к дверям.
– Филипп, неприлично так сильно торопиться. Нынче в моде некоторая расслабленность.
– Тогда я введу новую моду. Мода – это то, что оригинально! Мне нужно вызвать мистера Банкрофта! Да Бержери встал как вкопанный.
– Что? Скандал? Нет уж, позвольте, тогда я никуда не пойду!
– Скандал? Разве это возможно? Заверяю вас, я проверну это дельце исключительно спокойно! Вы и Сен-Дантен будете моими секундантами.
– Помилуйте! Филипп, вы становитесь все более несносны! – запротестовал его друг. – К чему вам драться с этим человеком?
– Старая ссора – это расплата по долгам! Вперед!
– О, дьявол, – пробормотал Банкрофт.
– О ком это вы? – заинтересовался Ле Валлон, понимавший по-английски.
Банкрофт бросил гневный взгляд в направлении двери. Ле Валлон повернулся, чтобы рассмотреть, что так поразило его собеседника. Это был Филипп, беседовавший с де Фарро. Филипп только что приехал и горячо извинялся за опоздание, сваливая всю вину на де Бержери, который стоял рядом и кротко со всем соглашался.
– А, маленький англичанин! – произнес Ле Валлои. – Всегда опаздывает, всегда эксцентричен. Посмотрите на эти серебристые кружева! Какая претенциозность!
Филипп окинул беглым взглядом присутствовавших. Его глаза на мгновение задержались на Банкрофте, но он тут же отвернулся. Двое или трое мужчин сразу пригласили его к своим столикам, он предпочел де Вангриса, игравшего в кости. Но когда Ле Валлон покинул Банкрофта, чтобы составить партию в фараон, Филипп поднялся из-за стола, пообещав де Вангрису непременно вернуться, и направился к столу Банкрофта. Он уселся на место Ле Баллона, при этом взметнулись вихрем многочисленные складки его одеяния. Банкрофт был уже готов подняться из-за стола, но ошарашенный внезапным появлением Филиппа, снова опустился на стул.
– Чем обязан? – поинтересовался он. Филипп взял колоду и стал тасовать карты.
– Я вам скажу. Партию в пикет? Ваше слово?
Банкрофт взял карты с сердитым видом, объявил игру, сделал ход – Филипп не проронил ни слова. Потом он взял взятку и подался вперед.
– До меня дошли слухи, что вы оскорбительно отзывались об одной хорошо известной вам леди, что огорчило меня. Вы меня, конечно, понимаете?
– А вам до этого какое дело? – закричал густо покрасневший Банкрофт.
– Ш-ш, ш-ш! Не так громко, пожалуйста! Продолжайте играть! Мне сказали, что вы недостаточно почтительно отзывались об этой леди. Также вы говорили, что она безнадежно в вас влюбилась, на что я вам отвечаю, что вы бессовестный лгун!
– Сэр!
– Спокойнее, спокойнее. Если вы еще хоть раз упомянете имя этой леди на людях, я просто пошлю своих слуг наказать вас. Вы меня поняли?
– Да, вы… вы… вы… задиристый молодой петушок! Я найду достойный ответ! Что вам до Клеоны?
Вежливая улыбка исчезла. Филипп навалился грудью на стол.
– Я просил вас не произносить это имя, мсье. Постарайтесь это хорошенько запомнить. У меня много друзей, и мне тут же доложат, если вы коснетесь этой темы, даже в мое отсутствие. Об остальном я вас уже предупредил.
– Запомните, мистер Жеттан… Я буду о ней говорить то, что хочу и когда хочу! Филипп пожал плечами.
– Вы говорите очень необдуманно. Дело не в том, согласны вы с моим пожеланием или нет. Если я немного постараюсь, то в Париже вам станет весьма неуютно. Думаю, что вы это понимаете.
От ярости Банкрофт потерял дар речи.
– Более того, – продолжал Филипп достаточно дружелюбным тоном, – я и раньше имел честь указать вам на ваши манеры и хочу сделать это снова: вы одеты безвкусно.
Банкрофт вскочил так резко, что его стул опрокинулся на пол.
– Сэр, соблаговолите назвать имена ваших секундантов! Филипп учтиво поклонился.
– На этот раз, безусловно. Я надеюсь исправить эту мою маленькую промашку. Граф де Сен-Дантен и мсье де Бержери будут моими секундантами. Или де Вангрис и герцог де Вали-Мартэн.
– Меня вполне устраивают первые два, – рявкнул Банкрофт. – Мои друзья готовы встретиться с ними в самое ближайшее время. – Сказав это, он резко развернулся и направился в противоположный угол комнаты.
Филипп вернулся к де Вангрису и положил руку на подлокотник его стула.
Де Бержери бросил кости и посмотрел на Филиппа.
– Дело сделано?
– Лучше не придумаешь, – ответил Филипп. – Кидай, Поль, это не трудно перебить.
– Только не мне! Сегодня везет одному Жюлю. Простите мое любопытство, вы бросили вызов Банкрофту?
– Конечно! О черт! – Де Бержери опять проиграл.
– Что я вам говорил? Могу я быть вашим секундантом?
– Премного вам благодарен, Поль. Но я уже обещал Сен-Дантену и Жюлю.
– Жаль, но я все равно приду, – сказал де Вангрис. – Жюль, ставлю еще сотню! Повезет же мне, наконец, или нет?
Ле Валлон, с большим интересом наблюдавший короткий, но выразительный разговор своего друга с Филиппом, начал пробираться к Банкрофту. Тот обернулся.
– Отойдем на минутку в сторону, – сказал он. Легкая дрожь его голоса все еще выдавала волнение. Они отошли с Ле Баллоном к окну.
– Ты видел этого чертенка, с которым я беседовал?
– Естественно! Что ему было надо?
– Делился со мной своими бредовыми мыслями. Наглец!
– Что же он говорил? – Де Валлон был невероятно заинтригован.
Банкрофт не стал вдаваться в детали.
– Я прошу вас оказать мне услугу, – коротко ответил он. – Наглец нанес мне оскорбление, и я поклялся хорошенько его проучить.
Ле Валлон слегка опешил.
– Как? Вы собрались его убить? Убить нашего маленького англичанина? – его голос выражал сомнение.
– Нет, этого делать не стоит. Я не хочу проблем. У него здесь слишком много друзей. Я просто проучу его, чтобы он оставил меня в покое!
– Да-да, конечно! – Ле Валлон поджал губы. – Но…