– Как интересно! – воскликнул джентльмен. – И где же они дрались на этих самых шпагах?
   – О, прямо в гостиничном номере. У Джулианы случилась истерика.
   – Об этом вы могли бы и не говорить, трудно предположить иное, но меня сейчас крайне интересует главное: куда делся труп мистера Комина?
   – Но он не был убит. Никто не пострадал, сэр.
   –Вы меня просто поражаете.
   – Конечно, мистер Комин мог бы оказаться убитым, если бы я не остановила дуэль. Поверьте, было самое время, сэр!
   Джентльмен воззрился на нее с немым восхищением, но от внимательного постороннего взгляда не ускользнуло бы, что вся эта история его немало забавляет.
   – Да, я и сам должен был догадаться, что вы остановили драку, – сказал он, – и какие же методы вы использовали на сей раз?
   – Довольно грубые, но эффективные, сэр. Я попыталась накрыть шпаги плащом.
   – Вы меня расстроили. Я воображал нечто более искусное. Вас не ранили?
   – Немного, сэр. Шпага маркиза прорвала ткань и поцарапала меня, не более того. Зато дуэль сразу закончилась. Мистер Комин сказал, что после всего случившегося считает необходимым признаться маркизу, то есть сказать правду о нас, и я, чувствуя себя неважно и будучи потрясенной происшедшим, ушла в свою комнату. – Она помолчала, потом глубоко вздохнула. – Но не успела я дойти до лестницы, ведущей на второй этаж, сэр, как прибыла мать маркиза в сопровождении, насколько я поняла, лорда Руперта Алайстера. Они не заметили меня, когда прошли мимо, но я слышала, как ее светлость… ее светлость сказала лорду Вайделу, что он не должен на мне жениться ни в коем случае… Я выбежала из гостиницы, села в первый попавшийся дилижанс, отправлявшийся в Париж, он как раз остановился у входа, и приехала сюда. Вот и вся моя история, сэр.
   Наступило молчание. Не в силах переносить пронзительный испытующий взгляд старого джентльмена, мисс Чалонер отвернулась. Молчание явно затягивалось, и она нашла в себе силы спросить:
   – Теперь, когда вы все знаете, сэр, согласитесь ли вы помочь мне? Я имею в виду, помочь мне выбраться из затруднительного положения?
   – Вдвойне теперь желаю этого, мисс Чалонер. Но, поскольку вы были со мной совершенно откровенны, сейчас я потребую еще большей откровенности от вас. Прав ли я в своем предположении, что вы любите маркиза Вайдела?
   – Я люблю его слишком сильно, сэр, чтобы выйти за него замуж, – тихо ответила мисс Чалонер.
   – Могу я узнать, что значит это «слишком»? Она подняла голову:
   – Но как я могу выйти за него, сэр, зная, что его родители возненавидят меня и употребят всю свою власть, чтобы избежать этого брака? И как я могу позволить ему опуститься до своего уровня? Я не принадлежу к высшему обществу, хотя мой дед – сэр Джиль Чалонер. Прошу вас, давайте больше не будем говорить об этом! Я давно все для себя решила. Но время уходит, и боюсь, что маркиз догонит меня и на сей раз, отыскав в этой гостинице.
   – Обещаю вам со всей ответственностью, моя дорогая, что в моем обществе вам нечего бояться маркиза Вайдела.
   Едва он выговорил это, как где-то поблизости послышались громкие голоса. Мисс Чалонер прислушалась, потом, побледнев, поднялась с кресла.
   – Сэр, он здесь! – пытаясь казаться спокойной, сказала она.
   – Я слышу, – невозмутимо отозвался джентльмен.
   Мисс Чалонер оглянулась по сторонам с испуганным видом:
   – Вы обещали, что спасете меня, сэр. Спрячьте же меня где-нибудь, поскорее! Пока еще не поздно!
   – Я же сказал, что вам нечего бояться со мной, поэтому не собираюсь вас прятать. Позвольте посоветовать вам немедленно сесть на свое место… Войдите!
   Дверь открылась, и вошел весьма перепуганный гостиничный слуга, плотно прикрыв за собой дверь.
   – Милорд, там какой-то джентльмен у дверей хочет немедленно видеть английскую даму. Я ему сказал, что она ужинает с английским милордом, но он лишь процедил сквозь зубы, вот так, милорд: «Я сам встречусь с этим английским милордом!» – вот что он сказал, милорд… и у него такой вид, что он способен убить. Позвать ваших слуг, милорд?
   – Разумеется, нет, – ответил пожилой джентльмен. – Впустите его.
   Мисс Чалонер порывисто протянула руку:
   – Сэр, умоляю, не делайте этого! Если маркиз в бешенстве, он способен натворить много бед, и, боюсь, преклонные годы не спасут вас от его грубости. Нет ли другого выхода из этой комнаты, чтобы я могла отсюда незаметно выскользнуть?
   –Мисс Чалонер, повторяю – вам надо успокоиться и сесть на прежнее место, – утомленным голосом проговорил пожилой джентльмен. – Лорд Вайдел не посмеет причинить вред ни одному из нас. – Он повернулся к слуге. – Не понимаю, почему вы стоите здесь до сих пор, уставившись на меня, – сказал он, – проводите же сюда его светлость.
   Слуга мгновенно испарился, а мисс Чалонер, так и не присев, стояла около своего стула, беспомощно глядя на пожилого джентльмена. Она боялась даже предположить, что будет, когда здесь появится маркиз. Часы пробили полночь, разумеется, это было странное время для ужина с незнакомым господином, какого бы почтенного возраста он ни был, и, зная ревнивый, вспыльчивый нрав маркиза, мисс Чалонер замерла, ожидая самого плачевного исхода этой встречи. У нее не осталось надежды переубедить пожилого джентльмена, заставить его понять, что маркиз в бешенстве просто не отвечает за свои поступки. Но пожилой джентльмен оставался абсолютно хладнокровен, на его губах даже играла насмешливая легкая улыбка.
   Послышались быстрые шаги в холле, и нетерпеливый голос маркиза резко приказал:
   – Отведите мою лошадь на конюшню… кто-нибудь из вас! Где англичанин?
   Мисс Чалонер схватилась за спинку стула, когда слуга ответил:
   – Я сейчас представлю вас, мсье.
   – Я сделаю это сам. – В голосе прозвучав необузданная ярость.
   Через мгновение дверь распахнулась, и на пороге показался маркиз, сжимающий в руках хлыст для верховой езды. Он быстро оглядел комнату и застыл, будто пораженный молнией; взгляд его выразил безмерное удивление.
   – Сэр! – только выдохнул он, глядя на пожилого джентльмена.
   Джентльмен, сидевший во главе стола, оглядел маркиза с головы до ног.
   – Вы можете войти, Вайдел, – сказал он вежливо. Но маркиз так и остался стоять на пороге,
   продолжая держаться за дверную ручку.
   – Вы здесь… – пробормотал он растерянно, – я думал…
   – Ваши мысли пока мне не интересны. И будьте добры закрыть за собой дверь.
   К удивлению мисс Чалонер, маркиз покорно сделал то, о чем его просили, и сказал сдавленным голосом:
   – Простите меня, сэр. – Было похоже, что ему стало вдруг нечем дышать, потому что маркиз нетерпеливо дернул за галстук, освобождая шею. – Если бы я знал, что вы здесь…
   – Если бы вы знали, что я здесь, – властный голос пожилого джентльмена заставил мисс Чалонер поежиться, как от холода, – то, вероятно, вошли бы сюда более цивилизованным способом. Позвольте заметить вам, что я нахожу ваши манеры отвратительными.
   Маркиз вспыхнул и стиснул зубы. Невозможная, ужасная догадка осенила в это мгновение мисс Чалонер. Она схватилась рукой за щеку, переводя взгляд с маркиза на хозяина комнаты.
   – О Боже! – в ужасе выдохнула она. – Так вы… вы, должно быть… – Она не в силах была продолжать.
   Взгляд пожилого джентльмена сразу повеселел, и он, видимо, вовсю забавлялся сложившейся ситуацией.
   – Вы, как всегда, правы, мисс Чалонер. Я действительно тот самый зловещий, бессовестный тип, портрет которого вы так метко нарисовали некоторое время назад.
   У мисс Чалонер, казалось, язык прилип к гортани.
   – Я не могу… мне нечего сказать, сэр, – выдавила она наконец, – кроме как просить у вас прощения.
   – В этом нет ни малейшей необходимости, уверяю вас. Вы просто мастерски нарисовали мой портрет. Единственное, чего я не могу простить вам, так это ваших слов, будто вы меня уже где-то видели. Поверьте, мне совсем не льстит подмеченное вами сходство с Вайделом.
   – О, благодарю, сэр, – вежливо откликнулся маркиз.
   Мисс Чалонер в сильном смущении опять отошла к спасительному камину.
   – Мне так стыдно, – произнесла она, и в ее голосе прозвучало настоящее смятение, – я не имела права говорить так и вижу теперь, как глубоко заблуждалась. Что касается остального, – то если бы я знала с самого начала, кто вы такой на самом деле, то никогда не рассказала бы того, что вы теперь знаете.
   – И это было бы крайне прискорбно, – сказал герцог, – потому что ваш рассказ про-. лил истинный свет на все происходящее.
   Мэри лишь сделала в ответ беспомощный жест:
   – Позвольте мне удалиться, сэр.
   – Вы, безусловно, утомлены после всех событий, свалившихся на вас сегодня, – согласился герцог, – но чувствую, что мой сын, за которого приношу свои извинения, мчался сюда, чтобы увидеть вас. Поэтому считаю, что вам необходимо остаться и выслушать, что он хотел вам сказать.
   – Но я не могу! – с трудом выговорила она. – Прошу вас, позвольте мне уйти!
   Маркиз быстро пересек комнату и подошел к мисс Чалонер. Взяв ее руку, он сильно сжал ее и тихо сказал:
   – Вы не должны убегать от меня! Боже мой, неужели вы так сильно меня ненавидите? Мэри, послушайте! Я не хочу ничего добиваться от вас силой, но умоляю вас принять мое имя. Нет другого способа спасти вас в глазах света. Вы должны обвенчаться со мной! Клянусь своей честью, я не обижу вас! И близко к вам не подойду, пока вы мне этого не позволите. Отец, скажите ей, что она должна выйти за меня! Скажите ей, что это необходимо! Герцог спокойно ответил:
   – Я нахожу совершенно невозможным заявить мисс Чалонер нечто в этом роде.
   – Вы более часа находились в ее обществе и не увидели, что она во всех отношениях несравненно выше меня? – горячо воскликнул маркиз.
   – Если мисс Чалонер согласится стать вашей женой, буду ей премного обязан, но исключительно в ее интересах и ради справедливости я обязан посоветовать ей хорошенько подумать, прежде чем она решится на такой отчаянный шаг. – Герцог ласково взглянул на мисс Чалонер. – Моя дорогая, вы действительно не видите для себя лучшего исхода, нежели выйти за Вайдела?
   Радостный смех вырвался из груди маркиза. Он привлек к себе мисс Чалонер:
   – Мэри, посмотри на меня! Моя дорогая девочка, любовь моя!
   – Не хотел бы прерывать тебя, Вайдел, но дай мне сказать еще мисс Чалонер, что ей совсем не обязательно принимать твое предложение, если только она сама этого не захочет.
   Герцог поднялся и подошел к молодой паре. Маркиз выпустил из объятий мисс Чалонер, удивленно глядя на отца.
   – Вы проявили столько здравого смысла, – обратился к Мэри герцог, – что мне теперь трудно поверить, что вы захотите стать женой моего сына. Я умоляю вас не поддаваться обстоятельствам, в этом нет теперь нужды. Если брак с Вайделом для вас почему-либо неприемлем, обещаю, что устрою ваши дела иным способом.
   Мисс Чалонер отвернулась, глядя на огонь.
   – Я не могу… Я… герцогиня… моя сестра… О, я не знаю, что ответить!
   – Пусть вас не беспокоит герцогиня, – сказал герцог. Он подошел к двери и открыл ее. Потом, обернувшись, томно сказал: – Кстати, дорогая, в конце концов, нравственность Вайдела оказалась выше моей. – И дверь за ним мягко закрылась.
   Маркиз и мисс Чалонер остались вдвоем. Она не поднимала глаз, чувствуя, как он пожирает ее взглядом. Он не делал больше попыток взять ее руку, и вдруг она услышала:
   – Пока ты не сбежала от меня с Комином, я и понятия не имел, как сильно люблю тебя, Мэри. Если ты не выйдешь за меня, я всю жизнь посвящу тому, чтобы завоевать твою любовь. И не успокоюсь до тех пор, пока не добьюсь твоего согласия. Никогда не успокоюсь, понимаешь?
   Едва заметная улыбка задрожала на губах мисс Чалонер.
   – А если я выйду за вас, милорд? Вы позволите мне жить собственной жизнью? Вы не приблизитесь ко мне, пока я не разрешу вам этого? Вы не станете впадать в ярость и тиранить меня?
   – Клянусь вам в этом!
   Она придвинулась к нему ближе, глаза ее были полны Нежности.
   – О, любовь моя, я знаю тебя лучше, чем ты сам! – сказала она весело. – При первом же намеке на противодействие ты будешь со скандалом принуждать меня уступить тебе. О, Вайдел, Вайдел!
   Он схватил ее и сжал в объятиях с такой страстью, что ей стало трудно дышать. Смуглое лицо поплыло перед ее глазами, потом он так сильно прижал свои губы к ее губам, что ей стало больно. Она подчинилась его страстному порыву, находясь в полуобморочном состоянии. Но когда попыталась освободиться, он тут же выпустил ее из объятий. Тогда Мэри подняла руки и, охватив кольцом его шею, со странным возгласом, напоминающим одновременно смех и рыдание, спрятала лицо на его груди.

Глава 19

   На следующее утро мисс Чалонер появилась за завтраком весьма смущенная, на щеках ее играл нежный румянец. Она нашла отца и сына в гостиной, там же находился проворный пожилой француз, по-видимому камердинер герцога.
   Маркиз поднес руку Мэри к губам и задержал на мгновение. Герцог утомленно произнес:
   – Надеюсь, вы хорошо выспались, дитя мое. Садитесь, прошу вас. Гастон, возьмите мою карету и поезжайте в Дижон, отыщите там герцогиню.
   – Bien, monseigneur[90].
   – Привезите ее сюда. А также лорда Руперта, мисс Марлинг и мистера Комина. Это все, Гастон.
   Когда-то давно Гастон, возможно, и удивился бы такому приказу, но двадцать пять л'ет службы у герцога сделали свое дело.
   – Bien, monseigneur, – повторил он, не выразив ни малейшего признака удивления, с поклоном вышел.
   Маркиз нетерпеливо сказал:
   – Я заставлю этого Хаммонда обвенчать нас, Мэри, и немедленно.
   – Очень хорошо, – ответила мисс Чалонер спокойно.
   – Вы поженитесь в Париже, – улыбнулся Мэри герцог, – в английском представительстве.
   – Но, сэр…
   – Хотите кофе, милорд? – предложила мисс Чалонер.
   – Я не пью кофе. Сэр…
   – Если его светлость предлагает посольство, я не стану венчаться ни в каком другом месте, – спокойно заявила она.
   – Ах, вы не станете? Сэр, я согласен, но это вызовет массу толков…
   – По-видимому, так и случится, – согласился герцог Эйвон. – Но у меня не было времени организовать все как следует, когда я останавливался в Париже. Однако уверен, что мой друг, сэр Джиль, все к этому времени подготовит.
   Мисс Чалонер смотрела на герцога, широко открыв глаза.
   – Мой дед в Париже?
   – Разумеется. И должен сказать вам, дитя мое, что для всех вы сейчас находитесь вместе с ним.
   – Правда, сэр? – хитро прищурилась мисс Чалонер. – Значит, вы встречались с ним в Ньюмаркете?
   – Точнее будет сказать, что он разыскал и посетил меня в Ньюмаркете, – уточнил герцог, – ваш дед остановился в отеле, где снял апартаменты на несколько недель. Да, моя дорогая Мэри, вы находитесь сейчас с дедом в Париже, но не выходите из своей комнаты из-за некоторого недомогания. Помолвка с моим сыном произошла давно, но держалась в секрете, потому что до сих пор ни я, ни сэр Джиль не давали согласия на этот брак.
   – Вот как? – В голосе Мэри звучало восхищение.
   – Именно! Но изгнание Вайдела во Францию так подействовало на вас, что угрожающе ухудшилось ваше здоровье, и это послужило поводом как для меня, так и для сэра Джиля смягчиться наконец.
   – О нет, – запротестовала Мэри, – нет, сэр, только не изнурительная болезнь! Не настолько же я хилое создание!
   – Я в отчаянии, что приходится возражать вам, Мэри, но именно так – возникла угроза опасной болезни, – твердо настаивал герцог.
   Мисс Чалонер вздохнула:
   – Что ж, если вы так считаете, сэр… И что дальше?
   – А дальше, – продолжал герцог, – герцогиня и я прибыли в Париж, чтобы почтить церемонию своим присутствием. Точнее сказать, мы еще не прибыли, но должны быть через день-два. Мы сейчас находимся, по-моему, где-то в районе Кале… Как только мы приедем в Париж, будет дан раут в вашу честь. Вы будете официально представлены обществу как будущая жена моего сына. Это сейчас напомнило мне о вашем необыкновенном благоразумии, заслуживающем самых высоких похвал. Я имею в виду ваш отказ появляться в свете, когда вы какое-то время жили под крышей дома моей кузины Элизабет.
   Мисс Чалонер почувствовала себя обязанной предупредить герцога:
   – Единственным человеком, встречавшим меня в доме мадам де Шарбон, был виконт де Вальме.
   – Оставьте Бертрана мне, – вступил в разговор маркиз, – все прекрасно продумано, сэр. Но позвольте узнать, когда состоится наша свадьба?
   – Ваша свадьба будет тогда, сын мой, когда у мисс Чалонер появится подвенечное платье. Остальное предоставляю решать вам самим. Моей изобретательности, увы, не хватило, чтобы составить план свадебного путешествия.
   – Вы меня удивляете, сэр!.. Я подвезу тебя в Италию, Мэри. Поедешь со мной в Италию?
   – О да, сэр, с удовольствием. Я желаю этого всем сердцем, – улыбнулась Вайделу Мэри.
   Его рука потянулась через стол к ее руке. Герцог сухо сказал:
   – Отложите проявление ваших чувств ненадолго, Вайдел. Хочу вам сказать, что ваша последняя жертва, когда я покидал Англию, была на пути к выздоровлению.
   – Моя последняя жертва? – нахмурился маркиз. – А! Кворлз! С ним все в порядке, сэр?
   – Вы конечно же забыли о нем, и по вашему виду не скажешь, что вас интересует его судьба.
   Маркиз не сводил глаз с Мэри, поэтому небрежно ответил:
   – Это несущественно сейчас для меня, сэр. Пусть живет, я не возражаю.
   – Очень великодушно! – усмехнулся герцог. – Но, возможно, вас заинтересует тот факт, что этот джентльмен был вынужден сделать заявление, которое избавляет вас от необходимости постоянно находиться за границей.
   Вайдел повернулся к герцогу, глядя на него с откровенным восхищением.
   – Мне бы хотелось знать, каким образом вы заставили его, сделать это заявление. Но хочу сказать, что покинул Англию не из страха перед наказанием.
   Эйвон улыбнулся:
   – Вот как, сын мой? А из-за чего же тогда?
   – Я уехал, подчиняясь вашему приказу, это чистая правда, сэр, и вы это прекрасно знаете.
   – Весьма точно сказано. – Герцог поднялся. – И без сомнения, мне придется проявить слабость, приказав вам вернуться домой, когда вы завершите свадебное путешествие. – Его пронзительный взгляд на секунду задержался на мисс Чалонер. – И еще я тешу себя мечтой, что ваша жена сумеет обуздать ваше стремление уничтожать ваших приятелей.
   – Постараюсь не разочаровать вас, сэр, – скромно отозвалась мисс Чалонер.
   К вечеру вернулся Гастон, в точности выполнив приказ герцога. Мисс Чалонер ужасно волновалась в предвкушении встречи с герцогиней, но почти сразу после появления Леони опасения Мэри рассеялись. Ее светлость ворвалась в комнату словно маленький вихрь и бросилась в объятия мужа.
   – Вы приехали! – радостно крикнула она. – Я не хотела вам ничего рассказывать, но это невозможно, я не могу удержаться, а Руперт не сможет рассказать, потому что у него в голове теперь одна забота: как доставить вино в Англию. Он скупил несколько дюжин бутылок вина! Его невозможно было остановить. Сначала он хотел нанять экипаж, а теперь передумал и собирается отправить свои бутылки по каналу.
   – Безусловно, вино надо отправить каналом. – Герцог проявил к проблеме Руперта мимолетный интерес и, вытащив кружева камзола из рук супруги, спросил: – Могу я узнать, Леони, почему ты сбежала с Рупертом во Францию, да еще таким некрасивым способом?
   – Но ведь вам все известно, не так ли? – удивилась она. – Разве вы не знаете, зачем мы здесь? Да вы просто дразните меня! Где Доминик? Гастон сказал, что вы здесь вместе с Домиником.
   – Он здесь, мадам.
   – Тогда вы все знаете; Он сказал, что все равно женится на этой девушке, а я очень опасаюсь, что она похожа на свою отвратительную сестрицу.
   Герцог взял ее за руку и подвел к мисс Чалонер.
   – Судите сами, – сказал он, – это мисс Чалонер.
   Герцогиня пристально посмотрела на мужа, потом на Мэри, которая молча стояла, глядя на герцогиню своим спокойным взглядом. Леони глубоко вздохнула.
   – Так вы сестра той, другой? спросила она не слишком внятно.
   – Да, мадам, – ответила девушка.
   – Vraiment?[91] Как это все невероятно, не хочу проявить невежливость, но…
   – В таком случае, моя дорогая, вам лучше воздержаться от сравнений, которые готовы сорваться с вашего невоздержанного язычка, – прервал жену герцог.
   – Я не хотела сказать ничего дурного, – заверила его герцогиня. – Но все же позвольте сказать одну вещь. Если это вам не понравится, очень сожалею, но я не могу позволить, чтобы мой сын похитил эту Мэри Чалонер, а потом бросил ее. Поэтому настаиваю, чтобы он на ней немедленно женился, а Руперт достанет из-под земли этого Хаммонда, у которого, правда, свинские манеры.
   – Эти бесконечные ссылки на мистера Хаммонда, личность совершенно для меня незнакомую, я нахожу просто утомительными, – пожаловался его светлость. – Если у него свинские манеры, пусть Руперт воздержится от того, чтобы доставать его из-под земли.
   – Но вы не поняли, Джастин. Он —с вященник.
   – Я уже понял это. Но считаю совершенно не обязательным беспокоить его.
   Герцогиня взяла руку мисс Чалонер в свою и не отпускала. Она решительно обратилась к
   герцогу:
   – Вы должны меня выслушать. Как только я подумаю о том, что испытало это дитя…
   – Можете не продолжать, дорогая. Я уже все понял. Если вы мне позволите…
   – Нет, – твердо ответила маленькая леди. – На этот раз говорить буду я. Было время, когда я считала, что эта малютка не является порядочной девушкой и была настроена против нее, говорила Доминику, что он не должен на ней жениться. Я заставила Руперта поехать со мной в Дижон, потому что хотела все сама уладить, чтобы вы никогда ничего не узнали.
   – Очень трогательно, но это ваше укрывательство, mа mie[92]
   – Джастин, выслушайте же меня! Конечно, можно было предполагать, что вы все узнаете, кстати, как вы узнали… Как вы умны! Нет, нет, дайте сказать! Я не хотела, чтобы Доминик женился на мисс Чалонер, это правда! Но когда я ее увидела, а я не дура и сразу поняла, что передо мной порядочная милая девушка, и теперь не возражаю, чтобы Доминик на ней женился. Вот!
   Герцог холодно посмотрел на нее:
   – Вы правы, моя дорогая. Он действительно на ней женится.
   Герцогиня широко раскрыла глаза:
   – И вы не возражаете, монсеньор?
   – Не вижу оснований для возражений. Этот брак весьма для всех нас желателен.
   Герцогиня, выпустив руку мисс Чалонер, всплеснула руками:
   – Но, монсеньор, если вы не возражали, почему было не сказать этого сразу?
   – Возможно, вы припоминаете, любовь моя, что едва вы вошли сюда, как запретили мне говорить?
   Герцогиня не обратила внимания на замечание мужа и с присущей ей жизнерадостностью воскликнула:
   – Как я счастлива! – Она снова взглянула на Мэри. – А вы… вы ведь будете любить моего сына, n'est-ce pas?[93]
   – Я люблю его, мадам, – ответила мисс Чалонер, – и благодарю вас за… за
   – Ба! – воскликнула Леони. – Не надо меня благодарить. Где Руперт? Я должна немедленно ему сообщить, что все улажено.
   В это время явился и сам лорд Руперт, которого дела задержали во дворе. Ни на кого не обращая внимания, он тут же с озабоченным видом обратился к брату:
   – Какая-то дьявольщина, Эйвон, и я чертовски рад, что ты приехал! Одному Богу известно, я никогда не думал, что захочу с тобой встретиться, но дела чертовски неприятные.
   – Нет, Руперт, уже нет! воскликнула герцогиня. – Все улажено!
   – Вот как? – изумился лорд. – И кто же все уладил?
   – Кто, как не герцог! Они женятся. Лорд Руперт произнес с отвращением:
   – Господи, Леони, ты можешь думать о чем-нибудь, кроме своего молодого дуэлянта, своего драчливого сынка? – И взяв герцога за серебряную пуговицу, доверительно сказал: – Эйвон, клянусь, я купил шесть дюжин бургундского и еще три дюжины портвейна такого тонкого изумительного вкуса, какого мне еще не приходилось встречать. Все это осталось в Дижоне. Я купил вино у хозяина гостиницы, но, дьявольщина, я не мог за него заплатить!.. Милорд, мне чрезвычайно ennuyee[94] это вино! Не хочу путешествовать среди бесчисленных бутылок вина!
   – Могу я просить тебя, Руперт? Если ты купил вино, отправь его по воде, разумеется. Ты привез с собой хоть одну бутылку?
   – Бутылку? Я привез целых шесть! – сказал лорд Руперт. – Одну откроем немедленно, и если оно тебе не придется по вкусу, то будет ясно, что ты окончательно постарел и настолько изменился, Джастин, что ничего уже с этим не поделаешь.
   Леони возмутилась:
   – Руперт, думай, что говоришь! И позволь тебе представить мисс Чалонер, невесту Доминика.
   Лорд начал озираться по сторонам.
    Как, она здесь? – Взгляд его наконец остановился на Мэри. – Так это вы водили за нос моего племянника, а потом сбежали с ним? Желаю вам счастья, моя дорогая. Ну и провели вы всех нас! А теперь простите меня. У меня дело, не терпящее отлагательств. Подожди, Эйвон, я с тобой!
   Леони крикнула вслед лорду:
   – Руперт! Послушай, где Джулиана и мистер Комин?
   Лорд Руперт обернулся уже с порога:
   – Они скоро будут здесь. Даже слишком скоро, на мой взгляд. Никогда еще не приходилось видеть парочки, которая бы так противно строила друг другу глазки и все время держалась за руки! Их карета катит следом.
   Последнюю фразу он закончил уже за дверью, и Леони с жестом отчаяния повернулась к мисс Чалонер:
   – Он просто ненормальный, не обижайтесь на него, он потом опомнится и придет в себя, уверяю вас.
   – Я не обижаюсь, мадам, – отвечала мисс Чалонер, – лорд просто рассмешил меня. – Она немного отодвинулась от герцогини. – Мадам, скажите, вы действительно хотите, чтобы я вышла за вашего сына?
   Леони кивнула.
   – Ну конечно, я хочу этого, petite[95]. – Она прошла к камину, села в кресло и протянула руку. – Подойдите, mа chere, вы мне все сейчас расскажете, и, пожалуйста, не надо плакать, хорошо?
   Мисс Чалонер быстро смахнула слезы.
   – Я не плачу, мадам, – сказала она дрожащим голоском.
   Вбежавшая в гостиную через десять минут Джулиана нашла свою подругу у ног герцогини. Обе крепко держались за руки. Джулиана остановилась и весело сказала:
   – О, тетя Леони, что я вижу? Значит, все решено? Мой дядя дал согласие? Клянусь, это просто здорово!
   Леони выпустила руки мисс Чалонер и встала:
   – Да, это и в самом деле здорово, как ты выразилась, Джулиана, потому что теперь у меня появилась дочь. И она мне очень нравится. Доминик больше не будет устраивать скандалы. Но где мистер Комин? Только не говори, что вы опять поссорились!
   – Господи милосердный, конечно нет! – ответила Джулиана, пораженная таким предположением. – Дядя Руперт, встретившись с Фредериком в холле, увел его в столовую. По-моему, они все там собрались. Во всяком случае, я видела там и Вайдела.
   – Ну, это просто невыносимо! Неужели они все пьют вино Руперта? Я не потерплю этого! – Герцогиня вылетела в холл, сопровождаемая смеющейся мисс Чалонер и Джулианой.
   Через арку, соединяющую холл с общей столовой, негодующая Леони увидела сына, сидевшего на краю стола и свесившего ногу, со стаканом в руке. Лорд Руперт на заднем плане открывал бутылку, разговаривая с кем-то, кого пока герцогине не было видно. Взрыв смеха в столовой окончательно привел герцогиню в ярость. Ворвавшись и увидев там, кроме сына и Руперта, своего мужа и мистера Комина, она с возмущением сказала:
   – Я считаю всех вас просто невоспитанными. Можно подумать, что это несчастное вино, с которым так носится Руперт, важнее, чем помолвка моего сына! Подойди сюда, mа fille[96].
   Мисс Чалонер, приблизившись, покачала головой:
   – Ужасно, мадам!
   – Дьявольщина! – взревел лорд Руперт. – Но мы все пьем за ваше здоровье, моя дорогая. – Он увидел, как Вайдел обменялся улыбками с мисс Чалонер, и, подняв вверх бокал в молчаливом тосте, поспешно добавил: – Хватит, Вайдел, хватит, прошу тебя! Оставь эти нежности, я просто не вынесу, я не узнаю тебя! Ну, что скажешь, Джастин? Покупаешь вино или нет?
   Его светлость отпил глоток под бдительным оком лорда Руперта. Посмаковав его и помолчав, он торжественно произнес:
   – Единственное, что я ценю в тебе – это твое умение выбирать вино. Разумеется, я покупаю его!
   – Ты поступаешь чертовски верно, клянусь всеми святыми. Ты получишь свою дюжину, обещаю!
   – Милый Руперт, меня просто сразила твоя щедрость, – с вежливым сарказмом поблагодарил герцог.
   Леони воззрилась на лорда:
   – О, но это уж слишком.
   – Нет, нет! – запротестовал лорд Руперт. – Он должен получить дюжину, это будет только справедливо. Дай матери бокал, Вайдел. И… о, как зовут эту девушку? А, София! Дай же бокал и ей тоже, потому что я хочу…
   – Ее зовут Мэри! – Маркиз угрожающе нахмурился.
   Но его дядю трудно было смутить.
   – Да, да, Мэри, София была та, другая. Ну дай же ей бокал, мой мальчик. Я хочу произнести тост.
   Вайдел подал дамам бокалы с вином, и Леони подняла свой.
   – Да, я хочу выпить за моих сына и дочь! – сказала она. – Говори же свой тост, Руперт. Лорд высоко поднял свой бокал.
   – За Дижон! – неожиданно для присутствующих провозгласил он и, не отрываясь, выпил до дна.