Страница:
Маркиз заметил в этот момент скромно стоявшую у порога мисс Чалонер.
– Что? Вы, оказывается, были здесь? Вы знаете французский?
– Вполне сносно, сэр, – невозмутимо отозвалась она.
– Насколько сносно?
В серых глазах мелькнул насмешливый огонек.
– Достаточно хорошо, чтобы понять то, что говорил доктор, милорд. Но я не могла понять вашу речь, потому что большинство слов мне незнакомы.
– И слава Богу! – облегченно вздохнул Вайдел. – Теперь будьте хорошей девочкой и уходите отсюда, оставьте меня с этим типом наедине.
– Но как хладнокровная английская особа, сэр, я могу подержать таз, – отозвалась мисс Чалонер. – Позвольте мне это, ведь вы для меня на яхте делали то же самое.
Он ухмыльнулся:
– Так и знал, что вы этого мне не простите.
– Простить вас? Да я вам необыкновенно благодарна.
В ее искренности не приходилось сомневаться.
– Вы – удивительная женщина, – заявил маркиз, – но несмотря на это, я не могу допустить при вас этого кровопускания.
Но мисс Чалонер уже держала наготове таз.
– Вам не будет больно, сэр, уверяю вас. Второй раз за это утро маркиз лишился дара речи.
А мисс Чалонер продолжала, как будто уговаривая непослушного ребенка:
– Если вы хотите поправиться и завтра продолжить путешествие, вы сделаете то, что советует вам доктор. Но если вы желаете оставаться глупым упрямцем, я найду способ сама добраться до Парижа и без вас.
Маркиз сел на постели:
– Гром и молния! Сколько мне, по-вашему, лет?
– Не очень много, иначе вы вели бы себя более благоразумно. – Она тепло и понимающе улыбнулась ему. – Пожалуйста, разрешите этому несчастному доктору пустить вам кровь, милорд.
– О, ради Бога! Делайте что хотите. Но на будущее, мадам, прошу вас не вмешиваться в мои дела.
– Я запомню ваше пожелание, милорд. Маркиз протянул запястье доктору, не сводя взгляда с Мэри.
После кровопускания маркиз слишком ослаб и уже не заговаривал о том, чтобы немедленно отправляться в Париж. Он проспал почти весь день, а потом лежал молча, не изъявляя желания разговаривать. Мэри взяла на себя все заботы по уходу за ним, отдавая распоряжения слугам, что вызвало обмен многозначительными взглядами между Флетчером и Тиммсом. И дворецкий, и камердинер с самого начала относились к Мэри с подчеркнутым уважением, очевидно следуя приказу его светлости и боясь вызвать гнев маркиза. Но к концу дня их уважение значительно возросло и уже не было следствием страха перед хозяином. Решительные действия мисс Чалонер настолько пробудили в них расположение к девушке, что оба слуги теперь беспрекословно ей повиновались.
Маркиз почувствовал перемены в настроении своих людей, когда Флетчер с невозмутимым, как маска, лицом принес к постели чашку жидкой овсянки, которую ему вручила мисс Чалонер. Встретив по дороге на лестнице мистера Тиммса, Флетчер сказал внушительно:
– Вы можете отнести это своему господину, Гораций.
Взглянув на поднос, мистер Тиммс тут же отклонил предложение.
– На вашем месте, мистер Флетчер, я послал бы с этим кого-нибудь из французской прислуги, – посоветовал камердинер.
Такое предположение оскорбило достоинство мистера Флетчера.
– Но почему, друг мой, вы не хотите сделать это сами?
– Потому что не желаю, чтобы этой чашкой запустили мне в голову, – ответил мистер Тиммс с подкупающей искренностью.
Маркиз долго и удивленно разглядывал содержимое чашки. Потом взглянул на своего дворецкого, потупившего взгляд в коврик, лежавший у кровати.
– Мой добрый глупец, что это за отвратительное пойло?
– Овсянка, милорд. – отвечал Флетчер невозмутимо.
Маркиз снова откинулся на подушки и принялся пристальным взглядом сверлить своего верного слугу.
– Ты что, сошел с ума? – лениво процедил он.
– Нет, милорд.
– Так какого же дьявола тебе пришло в голову притащить мне это пойло? Уж не хочешь ли ты сказать, что маленький француз сотворил эту мерзость?
– Ее приготовила леди, милорд. Маркиз замолчал.
– Убери это, – приказал он немного погодя с опасной ноткой в голосе.
– Леди сказала мне, чтобы я ни в коем случае не делал этого, сэр.
Пальцы маркиза обхватили одну из ручек чашки.
– Ты отнесешь это назад, Флетчер? – спросил он очень тихо.
Флетчер, не сводя взгляда с пальцев милорда, после минутной борьбы с собой, сказал:
– Разумеется, милорд. Вайдел убрал руку:
– Я так и думал. Принеси мне что-нибудь поесть и бутылку кларета.
Флетчер, поклонившись, забрал чашку и ретировался. Через три минуты дверь снова открылась. Вошла мисс Чалонер, держа в руках тот же самый поднос. Поставив его на столик у кровати, она протянула маркизу салфетку.
– Извините, но я не разрешила Флетчеру принести вам бутылку кларета, сэр, – сказала она спокойно, – и, надеюсь, вы найдете мою овсянку не такой уж отвратительной. Я умею готовить ее как следует.
В глазах Вайдела мелькнул огонек бешенства.
– Вы слишком много на себя берете, мадам! Я не нуждаюсь ни в вашей заботе, ни в вашей
овсянке. И будьте добры не лезть в мои дела, как я уже вас просил!
По виду мисс Чалонер никак нельзя было сказать, что она испугалась грозного вида маркиза.
– Очень хорошо, сэр, но не будете ли вы так добры и не попробуете ли хоть немного блюда, которое я готовила с таким усердием?
– Нет, мадам, и не подумаю. Мисс Чалонер с грустным видом взяла поднос и расстроенно вздохнула:
– Я никак не хотела рассердить вас, милорд. Не думала, что вы откажетесь попробовать хотя бы ложечку.
– Вы ошиблись, мадам. – Тон был ледяной.
– Да, – подтвердила мисс Чалонер грустно. – Я и сама вижу теперь свою ошибку. Это было с моей стороны самонадеянно, простите меня, сэр.
Она медленно пошла к двери.
Маркиз вдруг сказал таким тоном, будто у него лопнуло терпение:
– Ну давайте ее сюда, тащите обратно! Я проглочу пойло, если это доставит вам удовольствие!
Мисс Чалонер, казалось, колеблется.
– Конечно, это доставит мне удовольствие, но я вовсе не хочу отравить вас.
– Ради Бога, не надо лишних слов, – взорвался Вайдел. – Давайте ее сюда и покончим с этим!
Мисс Чалонер с готовностью подала поднос. Потом присела около кровати, глядя, как маркиз пьет жидкую овсянку. Он подозрительно взглянул на нее, но она изобразила на лице полную невинность. Он выпил все до капли и поставил пустую чашку на поднос.
– Мэри, – вдруг попросил он, – подвиньтесь ближе и подставьте левую щеку.
– Зачем, сэр? – У нее задрожала ямочка на подбородке.
– А вы не знаете?
– Наверно, хотите дать мне пощечину? – рассмеялась она.
– Надо бы! И не думайте, что обманули меня своим кротким выражением. Куда вы идете?
– Вниз, в гостиную, сэр.
– Останьтесь, я хочу с вами поговорить. – Это был уже приказ. Мисс Чалонер слегка подняла брови. Вайдел усмехнулся: – Дорогая Мэри, умоляю, окажите мне честь и останьтесь.
Она села, слегка склонив голову.
– Разумеется, сэр. Но я не давала оснований звать меня Мэри!
– Так разрешите мне это сейчас. Разве мы не помолвлены?
Она покачала головой:
– Нет, милорд.
– Доминик, – поправил он.
– Нет, милорд, – спокойно повторила она.
– Мэри, – заговорил он снова, – разрешите дать вам один совет. – И, посмотрев на ее заинтересованное лицо, продолжал: – Никогда больше не спорьте со мной. Для вас будет намного лучше, если вы от этого воздержитесь. Мои намерения самые благородные, но я редко им следую. Не заставляйте меня выходить из себя снова.
– Но, милорд, я и не…
– Дорогая Мэри, придержите свой язычок!
– Очень хорошо, сэр, – сказала она покорно.
– Во-первых, – продолжал Вайдел, – я должен просить вас не выходить из наших комнат, пока мы находимся в Дьеппе. Не хочу, чтобы какой-нибудь английский путешественник невзначай вас увидел.
Мисс Чалонер задумчиво наморщила лоб:
– Я сделаю, как вы просите, но не думаю, чтобы здесь, в гостинице, отыскались мои знакомые. Вряд ли кто-нибудь из них соберется посетить Францию в такое время года.
– Возможно, – согласился маркиз, – зато у меня таких знакомых предостаточно. И во-вторых. К сожалению, я не смогу жениться на вас сразу, когда мы прибудем в Париж.
– Значит, вы все-таки не отступились от вашей идеи, несмотря на мои планы?
– Нет, мадам. Я просто хочу сказать, что во Франции существуют преграды для брака английских протестантов.
– О! – В ее голосе прозвучала надежда.
– Обычно следует вначале посетить посольство, но, поскольку посол является одним из моих родственников и я знаком близко с тремя секретарями, обращаться в посольство мне вовсе не хочется.
– Но если вы испытываете такое нежелание показывать меня своим друзьям, сэр, то не понимаю, зачем вы настаиваете на том, чтобы обвенчаться со мной?
– А если, – ответил маркиз с некоторой суровостью, – вы не сочтете за труд напрячь
ваши мозги, которые, по моему мнению, у вас все-таки есть, то, возможно, поймете, что мое нежелание представить вас многочисленным друзьям исходит из самых бескорыстных, даже рыцарских чувств.
– Неужели? – Мисс Чалонер ни капельки не смутилась. – Такая мысль едва ли смогла бы родиться в результате моего напряженного мыслительного процесса, вы так не думаете?
– Ого! Итак, у вас есть коготки, а? – Мисс Чалонер промолчала, и он продолжал: – Говоря откровенно, мисс Чалонер, посол, являясь моим уважаемым кузеном, а его секретари – моими друзьями, не так редко посещали меня в резиденции Эйвонов, где некая молодая леди играла роль хозяйки. Они принимали присутствие леди под моей крышей без лишних комментариев. Но если я появлюсь в посольстве с просьбой жениться тотчас на леди, которая уже живет под моим покровительством, я вызову не только изумление, это будет гром и молния! Не пройдет и недели, моя дорогая, как весь город будет говорить, что вы сбежали со мной из дома, чтобы поймать меня. заманить и женить на себе.
– О! – вспыхнула мисс Чалонер.
– Без всякого сомнения, любовь моя, – насмешливо подтвердил маркиз. – Поэтому, чтобы наш брак не получил огласки и не вызвал лишнего шума или даже скандала, мы должны обвенчаться так тихо, как только я смогу это устроить. После чего мы объявим, что я встретил вас случайно в Париже, где вы путешествовали со своими друзьями, внезапно в вас влюбился и женился. Такая вот романтическая история…
– Понимаю. Но как вы собираетесь это осуществить, милорд?
– Во Франции все еще есть протестанты, моя дорогая. Все, что надо, – это найти пастора. Но это нелегко, и вам придется пока оставаться в моем доме и никуда не высовывать носа. Я бы поместил вас к своей тетке, но боюсь, что не смогу ей доверять. Правда… есть еще толстяк, мой двоюродный дед, Арман де Сент-Вир, но нет… Он любитель потрепать языком.
– Оказывается, сэр, у вас в Париже полно родственников. Поздравляю!
– Не надо поздравлений. Я стараюсь с ними не связываться и встречаюсь лишь с немногими, а остальных просто посылаю к черту. Моя мать – француженка, и бабушка со стороны отца – тоже. И в результате, мадам, Париж кишит моими кузенами. Тетка Элизабет меня обожает, я вас познакомлю с ней, но к ней я вас не помещу. Остальных можно не считать. Я просто стараюсь с ними не встречаться.
– А ваш толстяк, двоюродный дедушка?
– Но он не входит в этот клан. Он родственник со стороны матери. Женился на титуле, и очень поздно. Он друг моего отца, и я его люблю. У него один сын, мой кузен Бертран. Вы с ним тоже познакомитесь.
– А это необходимо? Когда?
– Ну… когда станете моей женой.
– Перспектива весьма заманчива, сэр, – сказала мисс Чалонер, вставая, – но даже предвкушение таких удовольствий не делает для меня этот брак желанным. – И, грациозно присев, она направилась к двери.
– Чертовка! – бросил маркиз, когда она уже была в дверях.
Мисс Чалонер обернулась, еще раз присела и вышла.
На следующее утро она узнала, что Вайдел уже позавтракал. Хотя он съел лишь небольшую часть того внушительного завтрака, что был ему подан, сегодня вид у него был значительно лучше. Доктор пришел около полудня, долго восклицал и жестикулировал, протестуя против желания Вайдела немедленно продолжить путешествие. В конце концов маленький француз разрешил больному ненадолго вставать с кровати. После ухода доктора мисс Чалонер одержала еще одну победу, уговорив маркиза отложить отъезд на один день. Она провела послеобеденные часы у себя в комнате и, спустившись незадолго перед ужином в общий обеденный зал гостиницы, застала внизу необыкновенный переполох.
Несколько возбужденных аборигенов столпились вокруг аккуратного и невозмутимого джентльмена, вне всякого сомнения англичанина, судя по покрою его платья. Хозяин гостиницы, мсье Плансон, пытался понять незнакомца, но тщетно, и только вздымал руки к небу в полном отчаянии, а двое слуг и конюх, стараясь помочь, усиленно жестикулировали. Все вместе они создавали невообразимый шум и суету.
Мисс Чалонер заколебалась, вспомнив предупреждение маркиза, но в это время незнакомец по-английски невозмутимо прервал окружавших его слуг.
– Сожалею, мои добрые друзья, что я не понимаю больше одного слова из десяти из ваших
горячих объяснений, но я англичанин – Ahglais, vous savez, и я не говорю по-французски. Ne comprenny pas[32].
– Не могу ли я помочь вам, сэр? Аккуратно одетый джентльмен живо повернулся, услышав родную речь, и отвесил церемонный поклон.
– Вы очень добры, мадам. Я никак не могу объясниться с этими людьми. Меня поражает, что среди них не нашлось ни одного, знающего английский язык.
Мисс Чалонер улыбнулась:
– Если вы расскажете мне о своих затруднениях, я переведу хозяину.
– Буду перед вами в неоплатном долгу, мадам. Разрешите представиться, прежде всего. Мое имя Комин, я только что прибыл на пакетботе и хотел бы добраться до Парижа на почтовой карете, что и пытался объяснить этим добрым людям. Когда и где я могу сесть на diligence[33]?
– Сейчас я спрошу мсье Плансона. – И мисс Чалонер повернулась к хозяину гостиницы.
Выяснив, что мадам собирается переводить, мсье Плансон начал переговоры с горячей мольбы. Он просил оградить его от сумасшедших англичан, которые ожидают, что добропорядочные французы обязаны понимать их варварский язык, – и это Франция, voyez-vous![34]
В конце оживленного диалога, продолжавшегося примерно пять минут, мисс Чалонер получила возможность проинформировать мистера Комина, что diligence отъедет в Париж через час и прямо от этой гостиницы.
Мистер Комин поблагодарил и попросил еще об одном – не будет ли мадам так добра перевести хозяину, чтобы тот немедленно подал обед.
Обрадованный заказом, хозяин исчез отдать распоряжение, а его слуги разошлись по своим неотложным делам.
Мистер Комин церемонно поклонился и заявил, что само провидение послало ему соотечественницу в Дьепп, после чего вежливо осведомился, не едет ли и мисс Чалонер в Париж.
Мисс Чалонер ответила спокойно, что ее планы пока неопределенны, и уже хотела было ретироваться обратно в свою комнату. Но в это время из апартаментов маркиза спустился камердинер маркиза, мистер Тиммс, и с поклоном громко обратился к ней:
– Его светлость шлет вам наилучшие пожелания, мадам, и просит передать, что будет иметь честь пообедать с вами в пять часов.
Мисс Чалонер стала пунцового цвета и, стараясь не смотреть на мистера Комина, быстро удалилась.
Минут через десять один из гостиничных слуг поскребся в дверь маркиза и, получив разрешение войти, вручил его светлости записку.
Вайдел, сидя перед зеркалом за туалетным столиком, взял записку, написанную мисс Чалонер, и прочел:
«Умоляю, милорд, будьте осторожны. Здесь англичанин по имени Комин. Боюсь, я ослушалась вас и вынуждена была вступить с ним в разговор. И пока мы с ним беседовали, ваш камердинер доложил при нем, что вы меня ждете. Я в растерянности и не знаю, что делать».
Маркиз тихо выругался и на мгновение задумался. Потом порвал записку и закончил свой туалет. Через несколько минут он спустился в общий зал гостиницы. Мистер Комин все еще стоял у окна, глядя на свои часы. Увидев вошедшего маркиза, он воскликнул:
– Милорд Вайдел! Так это вы… – Он оборвал фразу и закашлялся.
– Это я, – ответил его светлость, – но что вам понадобилось здесь, в Дьеппе, Комин? Это просто выше моего понимания!
– Но вы же сами, сэр, посоветовали мне ехать во Францию, помните?
– Кажется, я только и делаю, что советую людям, что им делать, хотя не имею ни малейшего желания, чтобы они действительно именно так поступали, – с горечью сказал маркиз. – Мистер Комин, я знаю, что вы встретили сейчас некую леди в этой гостинице.
– Встретил, сэр.
– Будьте добры теперь забыть об этом.
– Разумеется, – отозвался мистер Комин с поклоном.
Вайдел улыбнулся:
– Ей-богу, вы мне начинаете нравиться, мой потенциальный родственник. Эта леди скоро станет моей женой.
– Вы меня поразили! – искренне удивился Комин.
– Не сомневаюсь. Позвольте вам сказать, что она пребывает в этой гостинице не по собственной воле, а потому, что я увез ее силой. Она вполне добропорядочная девушка, и я буду вам обязан, если вы забудете о том, что видели ее здесь.
– Сэр, – произнес мистер Комин в своей неизменной манере, выражаясь точно и лаконично, – я никогда не видел этой леди в вашей компании. Так что и забывать нечего.
– Вы хороший парень! – необычно мягко посмотрел на него маркиз. – Я вам верю.
Они присели у окна, и маркиз коротко рассказал мистеру Комину о том, что произошло за последние двое суток.
Мистер Комин выслушал все с невозмутимо серьезным выражением, не прерывая и не удивляясь, а когда маркиз кончил рассказ, лишь заметил, что это весьма поучительная история. Добавив, что маркиз оказал ему большую честь своим доверием, он под конец рассыпался в поздравлениях по поводу предстоящей свадьбы.
– О, идите вы к дьяволу! – сердито сказал маркиз.
Глава 9
Язвительные обвинения, высказанные маркизом за ужином по поводу легкомысленного и неразумного поведения Мэри, выразившегося в общении с незнакомцами во французских гостиницах, не произвели видимого эффекта на мисс Чалонер. Она молча выслушала нотацию, не прекращая с аппетитом есть, и, кажется, находила незнание местного языка мистером Комином вполне приемлемым объяснением своего вмешательства.
– Боюсь, что вы не понимаете до конца всю щекотливость и деликатность вашего положения, – заключил раздраженно маркиз.
Мисс Чалонер пододвинула к себе блюдо с засахаренными фруктами и после внимательного изучения наконец выбрала несколько самых аппетитных.
– Я понимаю, милорд, – отозвалась она, – у меня было много времени на обдумывание, и я вполне теперь осознаю, что у меня не осталось ни малейшего намека на репутацию.
Маркиз расхохотался:
– Вы слишком хладнокровно об этом говорите, мадам.
– А вы должны радоваться этому, милорд. Сопровождать в Париж женщину, непрерывно закатывающую истерики, вам явно не пришлось бы по вкусу.
–Верно, – согласился маркиз.
– Кроме того, – продолжала мисс Чалонер, уничтожив еще пару засахаренных слив и вновь принимаясь изучать блюдо с ними, – волнение не принесло бы ничего, кроме моего полного изнеможения и вашего раздражения. Вы уже пугали меня не раз своим гневом и даже в своей ярости перешагивали границу дозволенного, употребляя насилие, теперь и я должна всячески остерегаться, чтобы своим поведением не вызвать в вас столь опасное для себя состояние.
Маркиз ударил ладонью по столу так, что подскочили бокалы.
– Не лгите! Вы ни капли не боитесь меня, не так ли?
– В данный момент, сэр, нет, – подтвердила она. – Но когда вы приступите ко второй бутылке, мне станет не по себе.
– Позвольте поставить вас в известность, мадам, что я становлюсь опасным лишь после третьей бутылки.
Мисс Чалонер слегка улыбнулась и взглянула ему в глаза.
– Милорд, – сказала она с подкупающей искренностью, – вы становитесь опасны сразу, едва услышите хоть малейшее возражение, и я нахожу вас человеком нетерпимым и чрезмерно вспыльчивым.
– Благодарю, – отозвался маркиз, – возможно, вам придутся больше по душе благоразумные манеры и поведение вашего друга, мистера Комина?
– Безусловно, он приятный, порядочный джентльмен, – согласилась мисс Чалонер.
– Я же, разумеется, напротив, неприятный и непорядочный джентльмен.
– О, вы – не джентльмен, а титулованная особа, – иронично заметила мисс Чалонер.
– Меткий выпад, мадам! Будьте добры, ответьте: что еще в мистере Комине оказалось достойным вашего внимания?
– Его манеры были исключительно любезны.
– А у меня манеры вообще отсутствуют, – произнес маркиз вкрадчиво. – Будучи титулованной особой, мадам, я в них, по-вашему, не нуждаюсь… Позвольте подвинуть к вам второе блюдо с засахаренными фруктами, еще не удостоенное вашего внимания.
– Благодарю вас.
Маркиз потягивал вино, глядя на мисс Чалонер поверх края бокала.
– Будет, пожалуй, порядочно по отношению к вам предупредить, что сей образец совершенства тайно обручен с моей кузиной. И не ошибусь, если скажу, что его поездка в Париж вызвана желанием тайно с ней обвенчаться.
– Вот как? – сказала Мэри с невинным видом. – Что же, ваша кузина, безусловно, имеет с вами большое сходство.
– О, это фамильное сходство, мадам! – И маркиз добавил задумчиво: – Вы бы ей понравились.
– Не могу представить, по какой причине, сэр.
– Ей понравится любая женщина, которую я выберу в жены.
Мисс Чалонер взглянула на него с любопытством:
– Она так обожает вас?
– Причина не в этом. Ее мамочка, честолюбивая леди Фанни, прочит Джулиану мне в жены, но это обстоятельство не устраивает ни меня, ни кузину.
– Джулиану? – быстро переспросила мисс Чалонер.
– Да, мою кузину.
– Я поняла, но как ее фамилия?
– Марлинг. Что такое?!
Мисс Чалонер подпрыгнула на стуле:
– Ваша кузина – Джулиана Марлинг! Но я знаю ее!
– Правда? – Маркиз внешне остался бесстрастен. – Она сумасбродка, верно?
– Она была моей самой близкой подругой в школе! Никогда бы не подумала, что Джулиана – ваша кузина. Мы вместе учились и очень дружили!
– Держу пари, она мало что вынесла из обучения, – заметил Вайдел.
– Немного, – согласилась мисс Чалонер. – Однажды ее чуть не выгнали за… о, за флирт с учителем рисования. Помню, она говорила, что ее простили только потому, что у нее дядя герцог.
– Целовалась с учителем рисования; а? С нее станется!
– И что, она действительно хочет выйти за мистера Комина? – с любопытством спросила мисс Чалонер.
– Во всяком случае, она меня в этом горячо убеждала. Но пока мы не уладим наше с вами дело, ей нельзя сбежать с Комином. Ей-богу, это просто счастье, что вы знакомы с Джулианой. – Маркиз встал, отодвинув стул. – Послушайте, что я придумал. Она остановилась у моей тети Элизабет, и я нанесу ей визит сразу, как приедем в Париж, и все расскажу. Она хоть и порядочная болтушка, но меня обожает и сделает, как я ей прикажу. Вы увидитесь с ней в Париже… Потом представим дело так, будто вы тоже приехали в Париж, ну, скажем, с кем-нибудь из своих родственников, и собирались уже вернуться в Англию, но встретились с Джулианой и решили остаться. Она уговорит тетю Элизабет, чтобы та пригласила вас погостить на неделю или две. Вы поедете в имение Шарбони как под-рута Джулианы, все будет благопристойно, и никто ничего не заподозрит. А когда я все подготовлю, мы с вами сбежим, надеюсь, до того момента, как тетка Элизабет откроет правду.
Мисс Чалонер лихорадочно размышляла. Если Джулиана в Париже, она поможет ей получить место гувернантки в приличном богатом доме. Зная бывшую подружку, мисс Чалонер была уверена, что Джулиану нисколько не будут шокировать ее необычные приключения…
– Да, милорд, в этом есть смысл. Но вы, по-моему, еще недооценили всей выгоды того, что Джулиана находится в Париже. Мы можем сказать моей матери, что Джулиана была с нами с самого начала нашего путешествия. И моя честь будет спасена.
Но маркиз покачал головой:
– Боюсь, что нет, Мэри. Это праведная ложь, но слишком много людей будут знать, что это ложь. К тому же, насколько я знаю вашу мамочку, она уже побежала к моим родителям и подняла немыслимый шум о вашем похищении. Я уверен, что она именно таким способом хотела меня женить на Софии. Я прав?
– Да. – Мисс Чалонер покраснела от стыда. Проходя мимо ее стула, маркиз легонько коснулся порозовевшей девичьей щеки:
– Не смущайтесь, дитя мое, мне все известно. К счастью, ее намерения и планы не исполнятся, потому что мои родители уехали из Лондона. Отец отбыл на скачки в Ньюмаркет в тот же день, когда уезжал я, а мать поехала вслед за ним до Бедфорда, где и находится сейчас в гостях у Вэйнсов. Так что у нас в запасе еще двое суток, но не больше… Мой совет: напишите матери и поставьте ее в известность о своей помолвке, тем самым вы предотвратите скандал.
– А вы? – Она наблюдала, как он беспокойно шагает по комнате. – Вы напишете своему отцу?
Загадочная улыбка скользнула по губам маркиза. Он удержался от замечания по поводу того, что удивление герцога будет вызвано скорее не беспутным поведением сына, на что рассчитывает матушка Чалонер, а именно намерением Вайдела жениться с целью сохранения чести девушки. Однако вслух сказал:
– Что? Вы, оказывается, были здесь? Вы знаете французский?
– Вполне сносно, сэр, – невозмутимо отозвалась она.
– Насколько сносно?
В серых глазах мелькнул насмешливый огонек.
– Достаточно хорошо, чтобы понять то, что говорил доктор, милорд. Но я не могла понять вашу речь, потому что большинство слов мне незнакомы.
– И слава Богу! – облегченно вздохнул Вайдел. – Теперь будьте хорошей девочкой и уходите отсюда, оставьте меня с этим типом наедине.
– Но как хладнокровная английская особа, сэр, я могу подержать таз, – отозвалась мисс Чалонер. – Позвольте мне это, ведь вы для меня на яхте делали то же самое.
Он ухмыльнулся:
– Так и знал, что вы этого мне не простите.
– Простить вас? Да я вам необыкновенно благодарна.
В ее искренности не приходилось сомневаться.
– Вы – удивительная женщина, – заявил маркиз, – но несмотря на это, я не могу допустить при вас этого кровопускания.
Но мисс Чалонер уже держала наготове таз.
– Вам не будет больно, сэр, уверяю вас. Второй раз за это утро маркиз лишился дара речи.
А мисс Чалонер продолжала, как будто уговаривая непослушного ребенка:
– Если вы хотите поправиться и завтра продолжить путешествие, вы сделаете то, что советует вам доктор. Но если вы желаете оставаться глупым упрямцем, я найду способ сама добраться до Парижа и без вас.
Маркиз сел на постели:
– Гром и молния! Сколько мне, по-вашему, лет?
– Не очень много, иначе вы вели бы себя более благоразумно. – Она тепло и понимающе улыбнулась ему. – Пожалуйста, разрешите этому несчастному доктору пустить вам кровь, милорд.
– О, ради Бога! Делайте что хотите. Но на будущее, мадам, прошу вас не вмешиваться в мои дела.
– Я запомню ваше пожелание, милорд. Маркиз протянул запястье доктору, не сводя взгляда с Мэри.
После кровопускания маркиз слишком ослаб и уже не заговаривал о том, чтобы немедленно отправляться в Париж. Он проспал почти весь день, а потом лежал молча, не изъявляя желания разговаривать. Мэри взяла на себя все заботы по уходу за ним, отдавая распоряжения слугам, что вызвало обмен многозначительными взглядами между Флетчером и Тиммсом. И дворецкий, и камердинер с самого начала относились к Мэри с подчеркнутым уважением, очевидно следуя приказу его светлости и боясь вызвать гнев маркиза. Но к концу дня их уважение значительно возросло и уже не было следствием страха перед хозяином. Решительные действия мисс Чалонер настолько пробудили в них расположение к девушке, что оба слуги теперь беспрекословно ей повиновались.
Маркиз почувствовал перемены в настроении своих людей, когда Флетчер с невозмутимым, как маска, лицом принес к постели чашку жидкой овсянки, которую ему вручила мисс Чалонер. Встретив по дороге на лестнице мистера Тиммса, Флетчер сказал внушительно:
– Вы можете отнести это своему господину, Гораций.
Взглянув на поднос, мистер Тиммс тут же отклонил предложение.
– На вашем месте, мистер Флетчер, я послал бы с этим кого-нибудь из французской прислуги, – посоветовал камердинер.
Такое предположение оскорбило достоинство мистера Флетчера.
– Но почему, друг мой, вы не хотите сделать это сами?
– Потому что не желаю, чтобы этой чашкой запустили мне в голову, – ответил мистер Тиммс с подкупающей искренностью.
Маркиз долго и удивленно разглядывал содержимое чашки. Потом взглянул на своего дворецкого, потупившего взгляд в коврик, лежавший у кровати.
– Мой добрый глупец, что это за отвратительное пойло?
– Овсянка, милорд. – отвечал Флетчер невозмутимо.
Маркиз снова откинулся на подушки и принялся пристальным взглядом сверлить своего верного слугу.
– Ты что, сошел с ума? – лениво процедил он.
– Нет, милорд.
– Так какого же дьявола тебе пришло в голову притащить мне это пойло? Уж не хочешь ли ты сказать, что маленький француз сотворил эту мерзость?
– Ее приготовила леди, милорд. Маркиз замолчал.
– Убери это, – приказал он немного погодя с опасной ноткой в голосе.
– Леди сказала мне, чтобы я ни в коем случае не делал этого, сэр.
Пальцы маркиза обхватили одну из ручек чашки.
– Ты отнесешь это назад, Флетчер? – спросил он очень тихо.
Флетчер, не сводя взгляда с пальцев милорда, после минутной борьбы с собой, сказал:
– Разумеется, милорд. Вайдел убрал руку:
– Я так и думал. Принеси мне что-нибудь поесть и бутылку кларета.
Флетчер, поклонившись, забрал чашку и ретировался. Через три минуты дверь снова открылась. Вошла мисс Чалонер, держа в руках тот же самый поднос. Поставив его на столик у кровати, она протянула маркизу салфетку.
– Извините, но я не разрешила Флетчеру принести вам бутылку кларета, сэр, – сказала она спокойно, – и, надеюсь, вы найдете мою овсянку не такой уж отвратительной. Я умею готовить ее как следует.
В глазах Вайдела мелькнул огонек бешенства.
– Вы слишком много на себя берете, мадам! Я не нуждаюсь ни в вашей заботе, ни в вашей
овсянке. И будьте добры не лезть в мои дела, как я уже вас просил!
По виду мисс Чалонер никак нельзя было сказать, что она испугалась грозного вида маркиза.
– Очень хорошо, сэр, но не будете ли вы так добры и не попробуете ли хоть немного блюда, которое я готовила с таким усердием?
– Нет, мадам, и не подумаю. Мисс Чалонер с грустным видом взяла поднос и расстроенно вздохнула:
– Я никак не хотела рассердить вас, милорд. Не думала, что вы откажетесь попробовать хотя бы ложечку.
– Вы ошиблись, мадам. – Тон был ледяной.
– Да, – подтвердила мисс Чалонер грустно. – Я и сама вижу теперь свою ошибку. Это было с моей стороны самонадеянно, простите меня, сэр.
Она медленно пошла к двери.
Маркиз вдруг сказал таким тоном, будто у него лопнуло терпение:
– Ну давайте ее сюда, тащите обратно! Я проглочу пойло, если это доставит вам удовольствие!
Мисс Чалонер, казалось, колеблется.
– Конечно, это доставит мне удовольствие, но я вовсе не хочу отравить вас.
– Ради Бога, не надо лишних слов, – взорвался Вайдел. – Давайте ее сюда и покончим с этим!
Мисс Чалонер с готовностью подала поднос. Потом присела около кровати, глядя, как маркиз пьет жидкую овсянку. Он подозрительно взглянул на нее, но она изобразила на лице полную невинность. Он выпил все до капли и поставил пустую чашку на поднос.
– Мэри, – вдруг попросил он, – подвиньтесь ближе и подставьте левую щеку.
– Зачем, сэр? – У нее задрожала ямочка на подбородке.
– А вы не знаете?
– Наверно, хотите дать мне пощечину? – рассмеялась она.
– Надо бы! И не думайте, что обманули меня своим кротким выражением. Куда вы идете?
– Вниз, в гостиную, сэр.
– Останьтесь, я хочу с вами поговорить. – Это был уже приказ. Мисс Чалонер слегка подняла брови. Вайдел усмехнулся: – Дорогая Мэри, умоляю, окажите мне честь и останьтесь.
Она села, слегка склонив голову.
– Разумеется, сэр. Но я не давала оснований звать меня Мэри!
– Так разрешите мне это сейчас. Разве мы не помолвлены?
Она покачала головой:
– Нет, милорд.
– Доминик, – поправил он.
– Нет, милорд, – спокойно повторила она.
– Мэри, – заговорил он снова, – разрешите дать вам один совет. – И, посмотрев на ее заинтересованное лицо, продолжал: – Никогда больше не спорьте со мной. Для вас будет намного лучше, если вы от этого воздержитесь. Мои намерения самые благородные, но я редко им следую. Не заставляйте меня выходить из себя снова.
– Но, милорд, я и не…
– Дорогая Мэри, придержите свой язычок!
– Очень хорошо, сэр, – сказала она покорно.
– Во-первых, – продолжал Вайдел, – я должен просить вас не выходить из наших комнат, пока мы находимся в Дьеппе. Не хочу, чтобы какой-нибудь английский путешественник невзначай вас увидел.
Мисс Чалонер задумчиво наморщила лоб:
– Я сделаю, как вы просите, но не думаю, чтобы здесь, в гостинице, отыскались мои знакомые. Вряд ли кто-нибудь из них соберется посетить Францию в такое время года.
– Возможно, – согласился маркиз, – зато у меня таких знакомых предостаточно. И во-вторых. К сожалению, я не смогу жениться на вас сразу, когда мы прибудем в Париж.
– Значит, вы все-таки не отступились от вашей идеи, несмотря на мои планы?
– Нет, мадам. Я просто хочу сказать, что во Франции существуют преграды для брака английских протестантов.
– О! – В ее голосе прозвучала надежда.
– Обычно следует вначале посетить посольство, но, поскольку посол является одним из моих родственников и я знаком близко с тремя секретарями, обращаться в посольство мне вовсе не хочется.
– Но если вы испытываете такое нежелание показывать меня своим друзьям, сэр, то не понимаю, зачем вы настаиваете на том, чтобы обвенчаться со мной?
– А если, – ответил маркиз с некоторой суровостью, – вы не сочтете за труд напрячь
ваши мозги, которые, по моему мнению, у вас все-таки есть, то, возможно, поймете, что мое нежелание представить вас многочисленным друзьям исходит из самых бескорыстных, даже рыцарских чувств.
– Неужели? – Мисс Чалонер ни капельки не смутилась. – Такая мысль едва ли смогла бы родиться в результате моего напряженного мыслительного процесса, вы так не думаете?
– Ого! Итак, у вас есть коготки, а? – Мисс Чалонер промолчала, и он продолжал: – Говоря откровенно, мисс Чалонер, посол, являясь моим уважаемым кузеном, а его секретари – моими друзьями, не так редко посещали меня в резиденции Эйвонов, где некая молодая леди играла роль хозяйки. Они принимали присутствие леди под моей крышей без лишних комментариев. Но если я появлюсь в посольстве с просьбой жениться тотчас на леди, которая уже живет под моим покровительством, я вызову не только изумление, это будет гром и молния! Не пройдет и недели, моя дорогая, как весь город будет говорить, что вы сбежали со мной из дома, чтобы поймать меня. заманить и женить на себе.
– О! – вспыхнула мисс Чалонер.
– Без всякого сомнения, любовь моя, – насмешливо подтвердил маркиз. – Поэтому, чтобы наш брак не получил огласки и не вызвал лишнего шума или даже скандала, мы должны обвенчаться так тихо, как только я смогу это устроить. После чего мы объявим, что я встретил вас случайно в Париже, где вы путешествовали со своими друзьями, внезапно в вас влюбился и женился. Такая вот романтическая история…
– Понимаю. Но как вы собираетесь это осуществить, милорд?
– Во Франции все еще есть протестанты, моя дорогая. Все, что надо, – это найти пастора. Но это нелегко, и вам придется пока оставаться в моем доме и никуда не высовывать носа. Я бы поместил вас к своей тетке, но боюсь, что не смогу ей доверять. Правда… есть еще толстяк, мой двоюродный дед, Арман де Сент-Вир, но нет… Он любитель потрепать языком.
– Оказывается, сэр, у вас в Париже полно родственников. Поздравляю!
– Не надо поздравлений. Я стараюсь с ними не связываться и встречаюсь лишь с немногими, а остальных просто посылаю к черту. Моя мать – француженка, и бабушка со стороны отца – тоже. И в результате, мадам, Париж кишит моими кузенами. Тетка Элизабет меня обожает, я вас познакомлю с ней, но к ней я вас не помещу. Остальных можно не считать. Я просто стараюсь с ними не встречаться.
– А ваш толстяк, двоюродный дедушка?
– Но он не входит в этот клан. Он родственник со стороны матери. Женился на титуле, и очень поздно. Он друг моего отца, и я его люблю. У него один сын, мой кузен Бертран. Вы с ним тоже познакомитесь.
– А это необходимо? Когда?
– Ну… когда станете моей женой.
– Перспектива весьма заманчива, сэр, – сказала мисс Чалонер, вставая, – но даже предвкушение таких удовольствий не делает для меня этот брак желанным. – И, грациозно присев, она направилась к двери.
– Чертовка! – бросил маркиз, когда она уже была в дверях.
Мисс Чалонер обернулась, еще раз присела и вышла.
На следующее утро она узнала, что Вайдел уже позавтракал. Хотя он съел лишь небольшую часть того внушительного завтрака, что был ему подан, сегодня вид у него был значительно лучше. Доктор пришел около полудня, долго восклицал и жестикулировал, протестуя против желания Вайдела немедленно продолжить путешествие. В конце концов маленький француз разрешил больному ненадолго вставать с кровати. После ухода доктора мисс Чалонер одержала еще одну победу, уговорив маркиза отложить отъезд на один день. Она провела послеобеденные часы у себя в комнате и, спустившись незадолго перед ужином в общий обеденный зал гостиницы, застала внизу необыкновенный переполох.
Несколько возбужденных аборигенов столпились вокруг аккуратного и невозмутимого джентльмена, вне всякого сомнения англичанина, судя по покрою его платья. Хозяин гостиницы, мсье Плансон, пытался понять незнакомца, но тщетно, и только вздымал руки к небу в полном отчаянии, а двое слуг и конюх, стараясь помочь, усиленно жестикулировали. Все вместе они создавали невообразимый шум и суету.
Мисс Чалонер заколебалась, вспомнив предупреждение маркиза, но в это время незнакомец по-английски невозмутимо прервал окружавших его слуг.
– Сожалею, мои добрые друзья, что я не понимаю больше одного слова из десяти из ваших
горячих объяснений, но я англичанин – Ahglais, vous savez, и я не говорю по-французски. Ne comprenny pas[32].
– Не могу ли я помочь вам, сэр? Аккуратно одетый джентльмен живо повернулся, услышав родную речь, и отвесил церемонный поклон.
– Вы очень добры, мадам. Я никак не могу объясниться с этими людьми. Меня поражает, что среди них не нашлось ни одного, знающего английский язык.
Мисс Чалонер улыбнулась:
– Если вы расскажете мне о своих затруднениях, я переведу хозяину.
– Буду перед вами в неоплатном долгу, мадам. Разрешите представиться, прежде всего. Мое имя Комин, я только что прибыл на пакетботе и хотел бы добраться до Парижа на почтовой карете, что и пытался объяснить этим добрым людям. Когда и где я могу сесть на diligence[33]?
– Сейчас я спрошу мсье Плансона. – И мисс Чалонер повернулась к хозяину гостиницы.
Выяснив, что мадам собирается переводить, мсье Плансон начал переговоры с горячей мольбы. Он просил оградить его от сумасшедших англичан, которые ожидают, что добропорядочные французы обязаны понимать их варварский язык, – и это Франция, voyez-vous![34]
В конце оживленного диалога, продолжавшегося примерно пять минут, мисс Чалонер получила возможность проинформировать мистера Комина, что diligence отъедет в Париж через час и прямо от этой гостиницы.
Мистер Комин поблагодарил и попросил еще об одном – не будет ли мадам так добра перевести хозяину, чтобы тот немедленно подал обед.
Обрадованный заказом, хозяин исчез отдать распоряжение, а его слуги разошлись по своим неотложным делам.
Мистер Комин церемонно поклонился и заявил, что само провидение послало ему соотечественницу в Дьепп, после чего вежливо осведомился, не едет ли и мисс Чалонер в Париж.
Мисс Чалонер ответила спокойно, что ее планы пока неопределенны, и уже хотела было ретироваться обратно в свою комнату. Но в это время из апартаментов маркиза спустился камердинер маркиза, мистер Тиммс, и с поклоном громко обратился к ней:
– Его светлость шлет вам наилучшие пожелания, мадам, и просит передать, что будет иметь честь пообедать с вами в пять часов.
Мисс Чалонер стала пунцового цвета и, стараясь не смотреть на мистера Комина, быстро удалилась.
Минут через десять один из гостиничных слуг поскребся в дверь маркиза и, получив разрешение войти, вручил его светлости записку.
Вайдел, сидя перед зеркалом за туалетным столиком, взял записку, написанную мисс Чалонер, и прочел:
«Умоляю, милорд, будьте осторожны. Здесь англичанин по имени Комин. Боюсь, я ослушалась вас и вынуждена была вступить с ним в разговор. И пока мы с ним беседовали, ваш камердинер доложил при нем, что вы меня ждете. Я в растерянности и не знаю, что делать».
Маркиз тихо выругался и на мгновение задумался. Потом порвал записку и закончил свой туалет. Через несколько минут он спустился в общий зал гостиницы. Мистер Комин все еще стоял у окна, глядя на свои часы. Увидев вошедшего маркиза, он воскликнул:
– Милорд Вайдел! Так это вы… – Он оборвал фразу и закашлялся.
– Это я, – ответил его светлость, – но что вам понадобилось здесь, в Дьеппе, Комин? Это просто выше моего понимания!
– Но вы же сами, сэр, посоветовали мне ехать во Францию, помните?
– Кажется, я только и делаю, что советую людям, что им делать, хотя не имею ни малейшего желания, чтобы они действительно именно так поступали, – с горечью сказал маркиз. – Мистер Комин, я знаю, что вы встретили сейчас некую леди в этой гостинице.
– Встретил, сэр.
– Будьте добры теперь забыть об этом.
– Разумеется, – отозвался мистер Комин с поклоном.
Вайдел улыбнулся:
– Ей-богу, вы мне начинаете нравиться, мой потенциальный родственник. Эта леди скоро станет моей женой.
– Вы меня поразили! – искренне удивился Комин.
– Не сомневаюсь. Позвольте вам сказать, что она пребывает в этой гостинице не по собственной воле, а потому, что я увез ее силой. Она вполне добропорядочная девушка, и я буду вам обязан, если вы забудете о том, что видели ее здесь.
– Сэр, – произнес мистер Комин в своей неизменной манере, выражаясь точно и лаконично, – я никогда не видел этой леди в вашей компании. Так что и забывать нечего.
– Вы хороший парень! – необычно мягко посмотрел на него маркиз. – Я вам верю.
Они присели у окна, и маркиз коротко рассказал мистеру Комину о том, что произошло за последние двое суток.
Мистер Комин выслушал все с невозмутимо серьезным выражением, не прерывая и не удивляясь, а когда маркиз кончил рассказ, лишь заметил, что это весьма поучительная история. Добавив, что маркиз оказал ему большую честь своим доверием, он под конец рассыпался в поздравлениях по поводу предстоящей свадьбы.
– О, идите вы к дьяволу! – сердито сказал маркиз.
Глава 9
Язвительные обвинения, высказанные маркизом за ужином по поводу легкомысленного и неразумного поведения Мэри, выразившегося в общении с незнакомцами во французских гостиницах, не произвели видимого эффекта на мисс Чалонер. Она молча выслушала нотацию, не прекращая с аппетитом есть, и, кажется, находила незнание местного языка мистером Комином вполне приемлемым объяснением своего вмешательства.
– Боюсь, что вы не понимаете до конца всю щекотливость и деликатность вашего положения, – заключил раздраженно маркиз.
Мисс Чалонер пододвинула к себе блюдо с засахаренными фруктами и после внимательного изучения наконец выбрала несколько самых аппетитных.
– Я понимаю, милорд, – отозвалась она, – у меня было много времени на обдумывание, и я вполне теперь осознаю, что у меня не осталось ни малейшего намека на репутацию.
Маркиз расхохотался:
– Вы слишком хладнокровно об этом говорите, мадам.
– А вы должны радоваться этому, милорд. Сопровождать в Париж женщину, непрерывно закатывающую истерики, вам явно не пришлось бы по вкусу.
–Верно, – согласился маркиз.
– Кроме того, – продолжала мисс Чалонер, уничтожив еще пару засахаренных слив и вновь принимаясь изучать блюдо с ними, – волнение не принесло бы ничего, кроме моего полного изнеможения и вашего раздражения. Вы уже пугали меня не раз своим гневом и даже в своей ярости перешагивали границу дозволенного, употребляя насилие, теперь и я должна всячески остерегаться, чтобы своим поведением не вызвать в вас столь опасное для себя состояние.
Маркиз ударил ладонью по столу так, что подскочили бокалы.
– Не лгите! Вы ни капли не боитесь меня, не так ли?
– В данный момент, сэр, нет, – подтвердила она. – Но когда вы приступите ко второй бутылке, мне станет не по себе.
– Позвольте поставить вас в известность, мадам, что я становлюсь опасным лишь после третьей бутылки.
Мисс Чалонер слегка улыбнулась и взглянула ему в глаза.
– Милорд, – сказала она с подкупающей искренностью, – вы становитесь опасны сразу, едва услышите хоть малейшее возражение, и я нахожу вас человеком нетерпимым и чрезмерно вспыльчивым.
– Благодарю, – отозвался маркиз, – возможно, вам придутся больше по душе благоразумные манеры и поведение вашего друга, мистера Комина?
– Безусловно, он приятный, порядочный джентльмен, – согласилась мисс Чалонер.
– Я же, разумеется, напротив, неприятный и непорядочный джентльмен.
– О, вы – не джентльмен, а титулованная особа, – иронично заметила мисс Чалонер.
– Меткий выпад, мадам! Будьте добры, ответьте: что еще в мистере Комине оказалось достойным вашего внимания?
– Его манеры были исключительно любезны.
– А у меня манеры вообще отсутствуют, – произнес маркиз вкрадчиво. – Будучи титулованной особой, мадам, я в них, по-вашему, не нуждаюсь… Позвольте подвинуть к вам второе блюдо с засахаренными фруктами, еще не удостоенное вашего внимания.
– Благодарю вас.
Маркиз потягивал вино, глядя на мисс Чалонер поверх края бокала.
– Будет, пожалуй, порядочно по отношению к вам предупредить, что сей образец совершенства тайно обручен с моей кузиной. И не ошибусь, если скажу, что его поездка в Париж вызвана желанием тайно с ней обвенчаться.
– Вот как? – сказала Мэри с невинным видом. – Что же, ваша кузина, безусловно, имеет с вами большое сходство.
– О, это фамильное сходство, мадам! – И маркиз добавил задумчиво: – Вы бы ей понравились.
– Не могу представить, по какой причине, сэр.
– Ей понравится любая женщина, которую я выберу в жены.
Мисс Чалонер взглянула на него с любопытством:
– Она так обожает вас?
– Причина не в этом. Ее мамочка, честолюбивая леди Фанни, прочит Джулиану мне в жены, но это обстоятельство не устраивает ни меня, ни кузину.
– Джулиану? – быстро переспросила мисс Чалонер.
– Да, мою кузину.
– Я поняла, но как ее фамилия?
– Марлинг. Что такое?!
Мисс Чалонер подпрыгнула на стуле:
– Ваша кузина – Джулиана Марлинг! Но я знаю ее!
– Правда? – Маркиз внешне остался бесстрастен. – Она сумасбродка, верно?
– Она была моей самой близкой подругой в школе! Никогда бы не подумала, что Джулиана – ваша кузина. Мы вместе учились и очень дружили!
– Держу пари, она мало что вынесла из обучения, – заметил Вайдел.
– Немного, – согласилась мисс Чалонер. – Однажды ее чуть не выгнали за… о, за флирт с учителем рисования. Помню, она говорила, что ее простили только потому, что у нее дядя герцог.
– Целовалась с учителем рисования; а? С нее станется!
– И что, она действительно хочет выйти за мистера Комина? – с любопытством спросила мисс Чалонер.
– Во всяком случае, она меня в этом горячо убеждала. Но пока мы не уладим наше с вами дело, ей нельзя сбежать с Комином. Ей-богу, это просто счастье, что вы знакомы с Джулианой. – Маркиз встал, отодвинув стул. – Послушайте, что я придумал. Она остановилась у моей тети Элизабет, и я нанесу ей визит сразу, как приедем в Париж, и все расскажу. Она хоть и порядочная болтушка, но меня обожает и сделает, как я ей прикажу. Вы увидитесь с ней в Париже… Потом представим дело так, будто вы тоже приехали в Париж, ну, скажем, с кем-нибудь из своих родственников, и собирались уже вернуться в Англию, но встретились с Джулианой и решили остаться. Она уговорит тетю Элизабет, чтобы та пригласила вас погостить на неделю или две. Вы поедете в имение Шарбони как под-рута Джулианы, все будет благопристойно, и никто ничего не заподозрит. А когда я все подготовлю, мы с вами сбежим, надеюсь, до того момента, как тетка Элизабет откроет правду.
Мисс Чалонер лихорадочно размышляла. Если Джулиана в Париже, она поможет ей получить место гувернантки в приличном богатом доме. Зная бывшую подружку, мисс Чалонер была уверена, что Джулиану нисколько не будут шокировать ее необычные приключения…
– Да, милорд, в этом есть смысл. Но вы, по-моему, еще недооценили всей выгоды того, что Джулиана находится в Париже. Мы можем сказать моей матери, что Джулиана была с нами с самого начала нашего путешествия. И моя честь будет спасена.
Но маркиз покачал головой:
– Боюсь, что нет, Мэри. Это праведная ложь, но слишком много людей будут знать, что это ложь. К тому же, насколько я знаю вашу мамочку, она уже побежала к моим родителям и подняла немыслимый шум о вашем похищении. Я уверен, что она именно таким способом хотела меня женить на Софии. Я прав?
– Да. – Мисс Чалонер покраснела от стыда. Проходя мимо ее стула, маркиз легонько коснулся порозовевшей девичьей щеки:
– Не смущайтесь, дитя мое, мне все известно. К счастью, ее намерения и планы не исполнятся, потому что мои родители уехали из Лондона. Отец отбыл на скачки в Ньюмаркет в тот же день, когда уезжал я, а мать поехала вслед за ним до Бедфорда, где и находится сейчас в гостях у Вэйнсов. Так что у нас в запасе еще двое суток, но не больше… Мой совет: напишите матери и поставьте ее в известность о своей помолвке, тем самым вы предотвратите скандал.
– А вы? – Она наблюдала, как он беспокойно шагает по комнате. – Вы напишете своему отцу?
Загадочная улыбка скользнула по губам маркиза. Он удержался от замечания по поводу того, что удивление герцога будет вызвано скорее не беспутным поведением сына, на что рассчитывает матушка Чалонер, а именно намерением Вайдела жениться с целью сохранения чести девушки. Однако вслух сказал: