Страница:
— Но она еще так молода! Ведь она еще даже и не выезжала!
— Это верно, я ему так и сказал. Предупредил, что не будет никакой помолвки, пока девочка немного не повеселится.
Супруга подозрительно взглянула на него:
— Сэр Томас, неужели вы хотите сказать, что разрешили ему поговорить с Марианной?!
— Ну… по правде говоря, я пообещал, что, если девочка любит его, я никогда не скажу «нет», — сознался он. — Послушай, Мария, ничего плохого в этом нет. Даже если не обращать внимания на титул, этот парень как раз такой человек, о котором я мечтал для нашей малышки. Он не охотится за ее приданым, судя по всему, ему и своих денег вполне хватает. Говорю тебе, если честно, я даже рад, что ее сердечко попало в плен прежде, чем мы вывезли ее. Уж кому-кому, а мне-то точно известно, сколько в Лондоне пригожих молодых повес со звонкими титулами и пустыми карманами!
— Я уверена, что она никогда…
— Мария, дорогая моя, что толку обсуждать, могла она или нет? Конечно, она не вертихвостка, но девушка, чье приданое больше сотни тысяч, легко может стать жертвой какого-нибудь безжалостного подлеца, который сделает все, чтобы вскружить ей голову! Хорошенькое дело! Представляешь, если бы она влюбилась в человека, а потом обнаружила, что он любит не ее, а ее деньги!
— Да… да, конечно… Мой дорогой сэр Томас, по-моему, мы слишком торопимся! Ведь не только вам придется решать! Есть еще его отец, которому это может не поправиться!
Но он весело хмыкнул:
— Только одна вещь может заставить Врексхэма, да и любого другого, сказать «нет», Мария. Это в том случае, если я пущу по ветру мое состояние!
Глава 13
— Это верно, я ему так и сказал. Предупредил, что не будет никакой помолвки, пока девочка немного не повеселится.
Супруга подозрительно взглянула на него:
— Сэр Томас, неужели вы хотите сказать, что разрешили ему поговорить с Марианной?!
— Ну… по правде говоря, я пообещал, что, если девочка любит его, я никогда не скажу «нет», — сознался он. — Послушай, Мария, ничего плохого в этом нет. Даже если не обращать внимания на титул, этот парень как раз такой человек, о котором я мечтал для нашей малышки. Он не охотится за ее приданым, судя по всему, ему и своих денег вполне хватает. Говорю тебе, если честно, я даже рад, что ее сердечко попало в плен прежде, чем мы вывезли ее. Уж кому-кому, а мне-то точно известно, сколько в Лондоне пригожих молодых повес со звонкими титулами и пустыми карманами!
— Я уверена, что она никогда…
— Мария, дорогая моя, что толку обсуждать, могла она или нет? Конечно, она не вертихвостка, но девушка, чье приданое больше сотни тысяч, легко может стать жертвой какого-нибудь безжалостного подлеца, который сделает все, чтобы вскружить ей голову! Хорошенькое дело! Представляешь, если бы она влюбилась в человека, а потом обнаружила, что он любит не ее, а ее деньги!
— Да… да, конечно… Мой дорогой сэр Томас, по-моему, мы слишком торопимся! Ведь не только вам придется решать! Есть еще его отец, которому это может не поправиться!
Но он весело хмыкнул:
— Только одна вещь может заставить Врексхэма, да и любого другого, сказать «нет», Мария. Это в том случае, если я пущу по ветру мое состояние!
Глава 13
А пока виконт продолжал добиваться благосклонности Марианны, Мартин, похоже, задался целью хоть как-то наладить отношения со сводным братом. Все его попытки, порой и неуклюжие, встречались эрлом с безмятежным спокойствием. Он не отталкивал брата, но и особо не поощрял его, держался сдержанно, заигрывания Мартина, напоминающие щенячьи приставания, волновали Жервеза ничуть не больше, чем недавние злобные выходки и откровенная неприязнь.
И если виконт подозрительно относился к такому дружелюбию юноши, то Тео и мисс Морвилл наблюдали за ним с радостью и облегчением.
— Думаю, — задумчиво поделилась Друзилла, — причина этому — мягкость характера его милости. Она благотворно повлияла на Мартина. Вначале он называл это недостатком мужественности, но теперь вдруг обнаружил, сам того не желая, что постепенно привык с уважением относиться к брату… Для него это может стать основой привязанности.
— Совершенно верно! — радостно подхватил Тео. — Вы очень точно подметили, Друзилла! Думаю, Мартин понял наконец, как глупо он себя вел, и пытается измениться.
— А я, — вмешался Улверстон, — просто уверен, что ваш драгоценный Мартин не на шутку струхнул и хочет всех нас убедить, будто постепенно привыкает к существованию Жера!
— Слишком строго сказано! — улыбнулся Тео. — Послушайте, я знаю Мартина почти с рождения и до сих пор не могу поверить, что в нем есть хоть крупица злобы. Да, он несдержанный, часто поступает глупо, но он не убийца, нет!
— Ага, вот мы и добрались до сути дела! — обрадовался Улверстон. — Вы, стало быть, так не думаете?
— Понимаю, что вы хотите сказать, но я не сомневаюсь, сейчас он искренне, глубоко раскаивается.
— Боже, Фрэнт, да вы меня никак за дурачка принимаете! Если он, как вы говорите, раскаивается, то это только потому, что пострадала лошадь! — Виконт перехватил брошенный в его сторону предостерегающий взгляд из-под нахмуренных бровей и нетерпеливо бросил: — Чепуха! Мисс Морвилл в это время была с Жером. Она имеет право знать правду.
— Друзилла, это в самом деле так? И вы ничего не сказали?
— Я знаю, как все произошло, — спокойно отозвалась она. — Однако его милость просил меня хранить все в тайне. Так я и сделала, тем более что считаю его человеком, который прекрасно может справиться с собственными делами без посторонней помощи.
— Именно так! — подхватил виконт. — Похоже, вы прекрасно разобрались в нем! Жер не из тех, кого легко обвести вокруг пальца, но если сейчас он позволит поймать себя на крючок этой так кстати пробудившейся братской любви, значит, мой друг куда глупее, чем я о нем думал!
— Послушайте, вот вы говорите, что знаете Жервеза! Но ведь и я знаю Мартина не хуже, — заявил Тео. — И говорю вам, что буду придерживаться своего мнения. Не отрицаю, раньше чувствовал себя прескверно — вы даже представить себе не можете, как я мучился. Но сейчас, слава богу, события разворачиваются так, что, думаю, скоро я смогу покинуть Стэньон со спокойной душой.
— Покинуть Стэньон? Вы собираетесь уехать? — удивился виконт.
— Конечно, не навсегда! По правде говоря, я собирался уехать давно, попутешествовать немного, но был вынужден отложить отъезд. Вы ведь знаете, что я служу у брата кем-то вроде управляющего и время от времени объезжаю его поместья.
— Ах вот оно что! И почему же вам пришлось отложить отъезд? — не отставал виконт. Тео рассмеялся:
— Похоже, вы меня поймали! Но это все в прошлом! Если страсти, бушевавшие в душе Мартина, однажды и привели его к опасной черте, то больше этого не повторится! Вот увидите, я прав!
Случилось так, что Мартин самолично убедил в этом кузена. Не было нужды искать причину, которая толкнула его на это, поскольку он сам ее открыл.
— Прекрати следить за мной, Тео! В этом нет необходимости. Знаю, ты уверен, что я решил подстроить гадость Сент-Эру, но, богом клянусь, это не так!
— Мой дорогой Мартин…
— Стало быть, именно так ты и думал! И все только потому, что в тот раз я не предупредил его об этом проклятом мосте? Устроили такой шум, будто случилось невесть что!
— Тебя это удивляет?
— Еще бы, черт побери! Признаюсь, тогда меня ничуть бы не огорчило, если бы он искупался в ручье, но сейчас… Сейчас я и сам убедился, что он в общем-то неплохой малый…
— Он ничем не давал тебе попять, что ты ему не нравишься, — довольно сухо обронил Тео.
— Можешь прибавить: «Хотя ты давал для этого немало поводов». Ведь именно это ты имел в виду? — сердито пробурчал Мартин. — Не знаю, с чего это ты вбил себе в голову, будто я намеренно извожу его, но, как бы то ни было, я требую, чтобы ты прекратил свои дурацкие угрозы! Ты мне не судья и не опекун, дьявол тебя побери! И оставь свою привычку следить за мной каждую минуту!
— Глупости, Мартин!
— Ну да, конечно! А с чего это тебе понадобилось увязаться за нами, когда я захотел показать Жервезу, где охочусь?
— Боже мой, что это пришло тебе в голову? Разве я не мог пойти с вами?
— Но ведь это же не единственный раз! — ухмыльнулся Мартин. — А помнишь, когда я предложил ему пострелять? Уверен, ты решил, что я могу разрядить пистолет в него вместо мишени, если тебя вдруг не окажется рядом!
— Нет, Мартин, уверяю тебя, ты ошибаешься. Мне это и в голову не приходило. Даже когда с твоей рапиры слетел колпачок и ты чуть было не поранил его, даже тогда я так не думал, клянусь тебе!
Мартин покраснел до слез:
— Это вышло случайно!
— Но ты не мог этого не заметить, ведь так? И вот это уже не было случайностью!
— Если ты собираешься тыкать мне в нос этим злосчастным эпизодом всякий раз, как я злюсь… Да и потом, он ведь фехтует куда лучше меня, разве ты забыл? Я бы и коснуться его не смог!
— Ну уж извини! Я вовсе не собирался «тыкать тебе в нос», пока ты сам не завел этот дурацкий разговор! Послушайся доброго совета — выброси ты это из головы! А потом, очень скоро мое присутствие уже не будет действовать тебе на нервы: через день-два я уезжаю в Ивсли, а оттуда в Мэйнлфилд.
Когда план Тео дошел до эрла, немедленно выяснилось, что для него надзор кузена над ним и братом ни на минуту не был тайной. Смеясь, он даже спросил: а не боится ли Тео оставить его одного?
Жервез играл в шахматы с мисс Морвилл, когда в библиотеке появился Тео, чтобы предупредить о своем отъезде. Эрл не замедлил сказать:
— Кстати, с некоторых пор я прекрасно лажу с Мартином, а теперь, когда ты перестанешь за мной следить, уверен, наши отношения станут еще проще. Серьезно, Тео, не обижайся и не думай, что я неблагодарная скотина, но твоя забота… Думаю, это вбило еще один клин между мной и Мартином. Мисс Морвилл, ваш ход!
— Знаю, но мне почему-то кажется, что вы устроили мне ловушку, — отозвалась девушка. Насупив брови, она подозрительно разглядывала фигуры на доске. — Странное дело, милорд, — как только вы делаете, с моей точки зрения, опрометчивый шаг, так у меня немедленно возникают трудности.
— На редкость неприятный тип! — улыбнулся Тео. — А мне и в голову не приходило подозревать его в лицемерии!
— Стратегия, мой дорогой Тео, стратегия! Никакого лицемерия, честное слово!
— Согласен. Жаль, что сам я не мастер в таких делах, иначе бы ты никогда меня не уличил, Жервез! Впрочем, ты прав. Мартин тоже уже успел отчитать меня за то, что я постоянно увязываюсь вслед за вами, куда бы вы ни отправились, так что мне все равно придется менять свои методы.
— Да уж, прошу тебя! К тому же я абсолютно не нуждаюсь в телохранителе, поверь! А тебе обязательно нужно в Ивсли? В конце концов, он всего лишь в десяти милях от Стэпьона. Ты мог бы вернуться, как только управишься с делами!
— Ну, это не совсем так. Да и потом, я уже давно заметил, что на то, чтобы разобраться с делами, уходит никак не меньше одного-двух дней. Вопрос только в том, стоит ли в этом году ехать в Студэм. Надо спросить Мартина, что он об этом думает.
— Спросить Мартина, что он думает о чем? — поинтересовался Мартин, который вошел как раз вовремя, чтобы услышать эти слова.
— Я о Студэме. Будешь сам заниматься там делами или хочешь, чтобы я съездил вместо тебя?
— Боже ты мой, я совсем забыл!
На лице Тео отразилось удивление.
— Если бы не одно обстоятельство, я предложил бы тебе отправиться вместе со мной, — сказал он. — Ну, а так, если хочешь ехать, поезжай один. Я еще не скоро позабуду то, что ты устроил там в свой последний приезд!
— Никогда не поверю, что Мартин невежливо обошелся с тетушкой Доротеей! — пробормотал эрл, передвинув на доске коня, чтобы спасти ладью.
Мартин скорчил кислую гримасу, но ответил за него Тео:
— Поверь, они оба терпеть не могут друг друга. Злосчастная судьба заставила меня пару раз оказываться свидетелем их стычек. После этого я твердо решил: что бы там ни было, но свое Ватерлоо пусть устраивают без меня!
— Отличная идея, Сент-Эр! — воскликнул Мартин с просиявшим лицом. — Поезжай ты в Студэм вместе с Тео!
— Не имею ни малейшего понятия, с чего бы мне это делать!
— Конечно, из уважения к тетушке, черт возьми! А если ты вдруг предложишь ей переехать в Стэньон, я отправляюсь в Студэм навсегда!
— Благодарю покорно, Мартин, но твое общество меня устраивает больше, чем тетушкино.
— Вот еще, с чего бы это? Да и потом, мне всегда казалось, тебе она нравится! Ты ведь сам грозил, что пригласишь ее в Стэньон, неужели не помнишь?
— Ну, думаю, ты догадываешься, что этого не случится.
— Какой же ты все-таки! Впрочем, должен сказать, это все отец виноват. Зачем он предложил ей пожить в Студэме? А теперь она просидит там до конца своих дней, просто для того, чтобы досадить мне!
— Тогда намекни ей, что пора уезжать.
— Да я бы так и сделал, только вот до сих пор не могу решить, хочется ли мне самому там жить! — весело откликнулся Мартин. — Уехать так далеко от Куорпдон-Холл?! Просто не представляю, как я это переживу! — Он помолчал немного и добавил: — Конечно, если тебе так хочется избавиться от меня…
— Нет, совсем нет! Шах, мисс Морвилл!
— Черные проиграли, так я понимаю? Вы все равно съедите моего короля, что бы я ни сделала.
— А где, кстати, Улверстон? — вдруг вскинулся Мартин.
— По-моему, он отправился прокатиться верхом.
— О! — Брови юноши недовольно сдвинулись. — А собственно, сколько он еще намерен оставаться в Стэньоне?
— Понятия не имею.
— Я думал, он приехал на денек-другой! — разочарованно буркнул Мартин. Эрл предпочел промолчать. Тут вмешался Тео:
— Ну, раз уж ты хочешь, чтобы я занялся твоими делами, Мартин, думаю, будет лучше, если ты расскажешь мне более конкретно, что мне делать. Ты свободен? Пойдем ко мне!
— О, Тео, ты справишься куда лучше меня, вне всяких сомнений, — пожав плечами, заявил Мартин и направился вслед за ним к двери. — Мне бы еще хотелось, чтобы ты разобрался, чем там занимается этот осел Маггинтон! И как только отцу пришло в голову назначить этого идиота управляющим, ума не приложу! Представляешь, когда я был там в последний раз, он сказал, что намерен распахать Лонг-Эйкр под пшеницу! А ты ведь сам знаешь, Тео…
Конец этой фразы помешал услышать звук захлопнувшейся двери.
Мисс Морвилл, убирая шахматные фигурки, невозмутимо заметила:
— Как жаль, что они с леди Синдерфорд не ладят, ведь ему было бы так полезно чем-то заняться! А что могло бы быть для него лучше, чем жить в поместье! По-моему, он разбирается в делах не хуже управляющего.
— Мне кажется, он никогда не станет жить в Студэме, — отозвался эрл. — Однако поместье приносит большой доход, а раз так, то он может купить себе дом в Лестершире.
Она немного подумала и покачала головой:
— Не думаю, что Мартин был бы там счастлив. Я уверена, все его мысли связаны с замком. Понимаете, он ведь любит его!
— Да, Стэньон для него полой счастливых воспоминаний, — не без сарказма заметил Жервез. Она подняла на него глаза:
— Вы так сильно ненавидите это место, милорд?
— Что вы, вовсе нет! Наоборот, думаю, начинаю понемногу привязываться к нему. Если постараться, здесь можно удобно устроиться. Особенно если все переделать на свой вкус.
— Что ж, надеюсь, вам это удастся, — кивнула девушка. — Но на вашем месте, милорд, прежде всего я превратила бы одну из гостиных на первом этаже, где, кстати, никто не бывает, в столовую! Тогда блюда, которые подают, не успевали бы остывать.
Он расхохотался:
— Да, это несомненное преимущество, согласен! Если я решу произвести в замке перемены, то непременно приду к вам за советом!
— Не думаю, что вы это сделаете, — отозвалась она. — По-моему, вы предпочтете поручить все какому-нибудь новомодному архитектору, а он построит вам еще одно крыло, где вы с утра до вечера будете проклинать судьбу.
— Да уж, перспектива не из приятных! А кстати, насчет архитектора. Вы можете кого-то посоветовать? Но Нэша, предупреждаю, только через мой труп!
— Не думаю, что присущий мистеру Нэшу стиль подойдет Стэньону.
Известие о том, что Тео собирается уехать в ближайшие дни, чтобы, как обычно, заняться делами эрла, дало вдовствующей графине еще один повод разразиться жалобами. Раз десять она повторила, что знать не знала о его предстоящем отъезде. Потом последовали бесконечные сожаления, что мистер Теодор Фрэнт вынужден большую часть года разъезжать по делам, тогда как Стэньон предоставлен сам себе. Тео встретил ее сетования, как всегда, невозмутимо, отвечая только тогда, когда видел, что от него этого ждут. И если прежде она недовольно ворчала, когда их обычная компания становилась больше, то теперь впала в уныние при мысли, что скоро все разъедутся и их останется совсем мало. Графиня тут же сообразила, что после отъезда Тео придется всякий раз просить мисс Морвилл присоединиться к ним, если захочется сыграть в вист, а это напомнило ей о том, что следует очень скоро ждать возвращения домой мистера и миссис Морвилл, за которым последует и отъезд Друзиллы.
— А уж потом и вы, Сент-Эр, скорее всего, отправитесь в Лондон, — заявила она. — И что же мне тогда прикажете делать, интересно знать. Ведь я не собираюсь переезжать в город до мая. При моем слабом здоровье Лондон мне просто вреден! Если Мартин хочет, пусть едет один. Он сможет остановиться у сестры. Думаю, она будет страшно рада.
— Остановиться у Луизы и каждый день видеть этого надутого индюка, за которого она имела глупость выйти замуж?! — воскликнул Мартин. — Нет уж, спасибо! Вполне возможно, я вообще не поеду в Лондон!
— Не поедешь в Лондон? Но ты ведь собирался побывать на балу у Болдервудов!
— Я еще пока не решил, — мрачно проворчал Мартин.
Это поразительное заявление дало новое направление потоку мыслей вдовствующей графини. Она совершенно не понимала, что произошло с сыном, ведь он сам заявил, что собирается в Лондон именно в то время, когда Болдервуды будут давать бал, и повторял это сотни раз! К сожалению, ни эрл, ни мисс Морвилл не сделали ни единой попытки перевести разговор на другую тему, они сидели молча, точно сговорившись не вмешиваться. Наконец бесконечные вопросы и сетования матери привели к тому, что Мартин, хлопнув дверью, удалился.
Присущий графине эгоизм обычно не позволял ей бесконечно тревожиться из-за других. Однако Мартин был ее любимчиком. Конечно, она не заходила настолько далеко, чтобы поставить его интересы выше собственных, но на словах не переставала беспокоиться о его благополучии. Поэтому теперь принялась переживать, не привела ли ссора между Мартином и Марианной к разрыву их отношений. Мисс Морвилл, с которой графиня не замедлила поделиться своими опасениями, невозмутимо ответила, что за Мартина, конечно, трудно ручаться, но мисс Болдервуд, надо отдать ей справедливость, никогда ни словом, ни делом не давала повода считать, будто как-то выделяет Мартина из числа окружавших ее молодых людей. Графиня возмутилась. Да разве какая-нибудь девушка сможет устоять перед ее ненаглядным сыном, только пожелай он этого? Тем более, что она уже ясно выразила свое одобрение его выбору, так какие же могут быть препятствия?! Не безумны же Болдервуды, чтобы не оценить в должной мере оказанной им чести! Сама она согласилась, чтобы их дочь вошла в ее семью, чего же им больше?! Графиня всегда считала сэра Томаса весьма достойным человеком, который никогда не позволит себе выйти за пределы разумного. В общем, она начинает подумывать, не съездить ли ей лично в Виссенхерст, чтобы уладить это дело.
Мисс Морвилл была не из тех, кто легко теряется. Это неожиданное известие могло бы заставить ее отступить, тем не менее, она, героически скрывая раздражение, постаралась изо всех сил отговорить графиню от этого неразумного шага, который привел бы к весьма неприятной сцепе между нею и сэром Томасом.
— А может быть, — вскинулась графиня, которой пришла в голову новая мысль, — эти Бол-дервуды рассчитывают увлечь Сент-Эра? Высоко же они замахнулись! Ведь эрл, задумай он жениться, может рассчитывать на принцессу! Да по правде сказать, будь у Мартина титул, разве бы я согласилась снизойти до каких-то там Болдервудов?!
— Не думаю, что такая мысль приходила в голову сэру Томасу, мадам, — заметила мисс Морвилл. — По-моему, они считают, что Марианна еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.
— Запомни хорошенько, дорогая моя, девушка в глазах родителей никогда не бывает слишком молода, когда речь идет о блестящем замужестве, — изрекла графиня. — Непременно съезжу в Виссенхерст. Надо тонко намекнуть, что на союз с Сент-Эром им рассчитывать нечего. Уверяю тебя, я буду сопротивляться этому до последнего дыхания!
Мисс Морвилл ничуть не сомневалась, что так оно и будет. Но ее уверенность в том, что подобная позиция вызовет резкий отпор либо у эрла, либо у сэра Томаса, заставила Друзиллу возобновить настойчивые попытки отговорить ее милость от подобных действий, результатом которых могло быть лишь ее неминуемое разочарование. С удивлением обнаружив, что скучает по Марианне, она постаралась объяснить графине, в какое неудобное положение та может поставить себя, если так поступит. И, наконец, ей удалось убедить ее погодить с поездкой в Виссенхерст до тех пор, пока у них не окажется больше информации. Для этого Друзилла предложила свои услуги. И не то чтобы она считала своей обязанностью довести до сведения графини, что сердце наследницы завоевал вовсе не один из Фрэнтов, а лорд Улверстон. Она знала, в этом случае гордость графини получит жестокий удар. Друзилла подозревала, что удовлетворить желание графини сможет только официально объявленная помолвка — как свидетельство того, что Болдервуды и не хотят никого другого, кроме Фрэнта.
Поскольку Тео говорил, что собирается завтра в Виссенхерст, чтобы попрощаться с Болдервудами, мисс Морвилл решилась попросить его взять ее с собой. Он согласился без колебаний, и они отправились вместе, в счастливом неведении относительно того, что незадолго перед ними Мартин отправился в том же направлении.
Казалось невозможным утаить от Тео причину ее желания попасть в Виссенхерст. Друзилла давным-давно привыкла делиться с ним своими заботами, так что и теперь не задумываясь поведала о своем разговоре с графиней. Он удивился куда меньше, чем она предполагала, но, когда заговорил, улыбка Тео показалась ей немного натянутой.
— Слишком долго я жил под одной крышей с ее милостью, чтобы удивляться ее выходкам. Да ведь любому, кроме нее, было видно с первого взгляда, что Улверстон по уши влюбился в мисс Болдервуд. Проблема в том, что наша графиня никогда не поверит, будто кто-то может затмить ее любимого Мартина в глазах девушки, будь это даже наследник Перси или Говардов! — Он немного помолчал, потом договорил: — Уверен, что Болдервуды, сообразив, что Сент-Эр не имеет серьезных намерений в отношении их дочери, решили заполучить для нее Улверстона. Да это и неудивительно!
Но своему обыкновению, Тео говорил спокойно, но Друзилле вдруг почудился какой-то оттенок горечи в его словах.
— По-моему, вы к ним несправедливы, Тео! — возразила она. — Мне казалось, они думают только о счастье Марианны!
— Безусловно. Только им кажется, что она будет куда счастливее в роли богатой графини, нежели если станет женой никому не известного человека. Я их не виню, по-моему, Марианна достойна самого высокого положения. — И больше он ничего не прибавил.
Друзилла тоже сочла за лучшее сменить тему, и через пару минут они как ни в чем не бывало заговорили о самых обычных вещах.
А Мартин в это время уже подъезжал к Виссенхерсту. Миновав ворота, он поднял голову и успел заметить лицо Марианны, мелькнувшее в зелени густого кустарника, который шел по обе стороны дорожки. Сообразив, что она, должно быть, возится в цветнике, который был ее главным увлечением, он быстро направил лошадь к конюшне. Оставив ее на попечение главного конюха, вышел в сад, но не обнаружил там девушку и застыл в тягостном недоумении, гадая, не вернулась ли она в дом, как вдруг услышал голос Марианны. Она весело напевала. Мартину показалось, что голос доносится из оранжереи, и он устремился туда. Там ее и нашел в конце концов.
Марианна пересаживала белые гиацинты из обычных горшков в огромную вазу вустерского фарфора. Она была прелестна: с распущенными по плечам золотыми волосами, перевязанными простенькой голубой ленточкой, в накинутой на плечи скромной косынке и с лопаточкой в руке. Девушка не сразу заметила Мартина, а он молча любовался ею, пока она занималась цветами. Но вдруг он неосторожно шевельнулся, и это привлекло ее внимание. Марианна оглянулась и, вскрикнув, выронила лопаточку.
Мартин поднял ее и с поклоном подал девушке.
— Не стоит пугаться, — произнес он, — это всего лишь я!
Она отложила лопатку в сторону.
— О нет! Я не хотела… То есть я не ожидала… Вы меня так напугали! Благодарю вас. Посмотрите, что за прелесть! Просто чудо, я без ума от них! Хотела отнести их папе в библиотеку, но он только смеется, когда я занимаюсь цветами, и говорит, что из моих трудов ничего не выйдет, потому что я вечно обо всем забываю, и о них, дескать, тоже забуду уже через неделю!
— Марианна, — проговорил он, не обращая внимания на ее путаную речь. — Я приехал, потому что хочу и должен поговорить с вами!
— О, прошу! Конечно, я всегда рада вам, Мартин, но сейчас просто не представляю, о чем вы хотите поговорить! И не надо так хмуриться! Такой чудесный день! Знаете, когда светит солнце, мне так весело и я просто не понимаю, как можно говорить о серьезных вещах!
Но Мартина было не так-то легко заставить замолчать.
— Вы не позволяли мне даже приблизиться к вам с той самой ночи на балу! Вы боялись меня… Я не должен был так говорить тогда с вами! Но и вы не должны… Вы не можете сомневаться в моих чувствах!
— Надеюсь, мы остались добрыми друзьями, — с дрожью в голосе произнесла она. — Поэтому умоляю вас никогда не упоминать о том, что случилось той ночью! Мне так больно думать об этом! Вы ведь не хотели… Вы не могли иметь в виду…
— Чепуха! — с какой-то злобой в голосе перебил он. — Конечно, именно это я и имел в виду! И вы это знаете!
Она смущенно повесила голову:
— Боюсь, я вела себя не так, как полагается. Надеюсь, что… Конечно, я виновата… Но ведь это не мое поведение дало вам повод предполагать, что я ожидаю от вас чего-то подобного…
Он глядел на нее сверкающими глазами.
— Вы не были такой неделю назад!
— Я была… Я вела себя так глупо… Мама сказала мне… Я не должна была…
— Это все началось, как только в Стэньон приехал этот напыщенный осел Улверстон! — прервал он девушку. — Вы кокетничали с ним, поощряли его ухаживания…
— Это неправда! Не хочу даже слушать такое! Как вы можете так говорить, Мартин? Вы не имеете права! Замолчите!
— Вы хотели водить меня на поводке вместе с другими, но ошиблись! Я люблю вас, Марианна!
И если виконт подозрительно относился к такому дружелюбию юноши, то Тео и мисс Морвилл наблюдали за ним с радостью и облегчением.
— Думаю, — задумчиво поделилась Друзилла, — причина этому — мягкость характера его милости. Она благотворно повлияла на Мартина. Вначале он называл это недостатком мужественности, но теперь вдруг обнаружил, сам того не желая, что постепенно привык с уважением относиться к брату… Для него это может стать основой привязанности.
— Совершенно верно! — радостно подхватил Тео. — Вы очень точно подметили, Друзилла! Думаю, Мартин понял наконец, как глупо он себя вел, и пытается измениться.
— А я, — вмешался Улверстон, — просто уверен, что ваш драгоценный Мартин не на шутку струхнул и хочет всех нас убедить, будто постепенно привыкает к существованию Жера!
— Слишком строго сказано! — улыбнулся Тео. — Послушайте, я знаю Мартина почти с рождения и до сих пор не могу поверить, что в нем есть хоть крупица злобы. Да, он несдержанный, часто поступает глупо, но он не убийца, нет!
— Ага, вот мы и добрались до сути дела! — обрадовался Улверстон. — Вы, стало быть, так не думаете?
— Понимаю, что вы хотите сказать, но я не сомневаюсь, сейчас он искренне, глубоко раскаивается.
— Боже, Фрэнт, да вы меня никак за дурачка принимаете! Если он, как вы говорите, раскаивается, то это только потому, что пострадала лошадь! — Виконт перехватил брошенный в его сторону предостерегающий взгляд из-под нахмуренных бровей и нетерпеливо бросил: — Чепуха! Мисс Морвилл в это время была с Жером. Она имеет право знать правду.
— Друзилла, это в самом деле так? И вы ничего не сказали?
— Я знаю, как все произошло, — спокойно отозвалась она. — Однако его милость просил меня хранить все в тайне. Так я и сделала, тем более что считаю его человеком, который прекрасно может справиться с собственными делами без посторонней помощи.
— Именно так! — подхватил виконт. — Похоже, вы прекрасно разобрались в нем! Жер не из тех, кого легко обвести вокруг пальца, но если сейчас он позволит поймать себя на крючок этой так кстати пробудившейся братской любви, значит, мой друг куда глупее, чем я о нем думал!
— Послушайте, вот вы говорите, что знаете Жервеза! Но ведь и я знаю Мартина не хуже, — заявил Тео. — И говорю вам, что буду придерживаться своего мнения. Не отрицаю, раньше чувствовал себя прескверно — вы даже представить себе не можете, как я мучился. Но сейчас, слава богу, события разворачиваются так, что, думаю, скоро я смогу покинуть Стэньон со спокойной душой.
— Покинуть Стэньон? Вы собираетесь уехать? — удивился виконт.
— Конечно, не навсегда! По правде говоря, я собирался уехать давно, попутешествовать немного, но был вынужден отложить отъезд. Вы ведь знаете, что я служу у брата кем-то вроде управляющего и время от времени объезжаю его поместья.
— Ах вот оно что! И почему же вам пришлось отложить отъезд? — не отставал виконт. Тео рассмеялся:
— Похоже, вы меня поймали! Но это все в прошлом! Если страсти, бушевавшие в душе Мартина, однажды и привели его к опасной черте, то больше этого не повторится! Вот увидите, я прав!
Случилось так, что Мартин самолично убедил в этом кузена. Не было нужды искать причину, которая толкнула его на это, поскольку он сам ее открыл.
— Прекрати следить за мной, Тео! В этом нет необходимости. Знаю, ты уверен, что я решил подстроить гадость Сент-Эру, но, богом клянусь, это не так!
— Мой дорогой Мартин…
— Стало быть, именно так ты и думал! И все только потому, что в тот раз я не предупредил его об этом проклятом мосте? Устроили такой шум, будто случилось невесть что!
— Тебя это удивляет?
— Еще бы, черт побери! Признаюсь, тогда меня ничуть бы не огорчило, если бы он искупался в ручье, но сейчас… Сейчас я и сам убедился, что он в общем-то неплохой малый…
— Он ничем не давал тебе попять, что ты ему не нравишься, — довольно сухо обронил Тео.
— Можешь прибавить: «Хотя ты давал для этого немало поводов». Ведь именно это ты имел в виду? — сердито пробурчал Мартин. — Не знаю, с чего это ты вбил себе в голову, будто я намеренно извожу его, но, как бы то ни было, я требую, чтобы ты прекратил свои дурацкие угрозы! Ты мне не судья и не опекун, дьявол тебя побери! И оставь свою привычку следить за мной каждую минуту!
— Глупости, Мартин!
— Ну да, конечно! А с чего это тебе понадобилось увязаться за нами, когда я захотел показать Жервезу, где охочусь?
— Боже мой, что это пришло тебе в голову? Разве я не мог пойти с вами?
— Но ведь это же не единственный раз! — ухмыльнулся Мартин. — А помнишь, когда я предложил ему пострелять? Уверен, ты решил, что я могу разрядить пистолет в него вместо мишени, если тебя вдруг не окажется рядом!
— Нет, Мартин, уверяю тебя, ты ошибаешься. Мне это и в голову не приходило. Даже когда с твоей рапиры слетел колпачок и ты чуть было не поранил его, даже тогда я так не думал, клянусь тебе!
Мартин покраснел до слез:
— Это вышло случайно!
— Но ты не мог этого не заметить, ведь так? И вот это уже не было случайностью!
— Если ты собираешься тыкать мне в нос этим злосчастным эпизодом всякий раз, как я злюсь… Да и потом, он ведь фехтует куда лучше меня, разве ты забыл? Я бы и коснуться его не смог!
— Ну уж извини! Я вовсе не собирался «тыкать тебе в нос», пока ты сам не завел этот дурацкий разговор! Послушайся доброго совета — выброси ты это из головы! А потом, очень скоро мое присутствие уже не будет действовать тебе на нервы: через день-два я уезжаю в Ивсли, а оттуда в Мэйнлфилд.
Когда план Тео дошел до эрла, немедленно выяснилось, что для него надзор кузена над ним и братом ни на минуту не был тайной. Смеясь, он даже спросил: а не боится ли Тео оставить его одного?
Жервез играл в шахматы с мисс Морвилл, когда в библиотеке появился Тео, чтобы предупредить о своем отъезде. Эрл не замедлил сказать:
— Кстати, с некоторых пор я прекрасно лажу с Мартином, а теперь, когда ты перестанешь за мной следить, уверен, наши отношения станут еще проще. Серьезно, Тео, не обижайся и не думай, что я неблагодарная скотина, но твоя забота… Думаю, это вбило еще один клин между мной и Мартином. Мисс Морвилл, ваш ход!
— Знаю, но мне почему-то кажется, что вы устроили мне ловушку, — отозвалась девушка. Насупив брови, она подозрительно разглядывала фигуры на доске. — Странное дело, милорд, — как только вы делаете, с моей точки зрения, опрометчивый шаг, так у меня немедленно возникают трудности.
— На редкость неприятный тип! — улыбнулся Тео. — А мне и в голову не приходило подозревать его в лицемерии!
— Стратегия, мой дорогой Тео, стратегия! Никакого лицемерия, честное слово!
— Согласен. Жаль, что сам я не мастер в таких делах, иначе бы ты никогда меня не уличил, Жервез! Впрочем, ты прав. Мартин тоже уже успел отчитать меня за то, что я постоянно увязываюсь вслед за вами, куда бы вы ни отправились, так что мне все равно придется менять свои методы.
— Да уж, прошу тебя! К тому же я абсолютно не нуждаюсь в телохранителе, поверь! А тебе обязательно нужно в Ивсли? В конце концов, он всего лишь в десяти милях от Стэпьона. Ты мог бы вернуться, как только управишься с делами!
— Ну, это не совсем так. Да и потом, я уже давно заметил, что на то, чтобы разобраться с делами, уходит никак не меньше одного-двух дней. Вопрос только в том, стоит ли в этом году ехать в Студэм. Надо спросить Мартина, что он об этом думает.
— Спросить Мартина, что он думает о чем? — поинтересовался Мартин, который вошел как раз вовремя, чтобы услышать эти слова.
— Я о Студэме. Будешь сам заниматься там делами или хочешь, чтобы я съездил вместо тебя?
— Боже ты мой, я совсем забыл!
На лице Тео отразилось удивление.
— Если бы не одно обстоятельство, я предложил бы тебе отправиться вместе со мной, — сказал он. — Ну, а так, если хочешь ехать, поезжай один. Я еще не скоро позабуду то, что ты устроил там в свой последний приезд!
— Никогда не поверю, что Мартин невежливо обошелся с тетушкой Доротеей! — пробормотал эрл, передвинув на доске коня, чтобы спасти ладью.
Мартин скорчил кислую гримасу, но ответил за него Тео:
— Поверь, они оба терпеть не могут друг друга. Злосчастная судьба заставила меня пару раз оказываться свидетелем их стычек. После этого я твердо решил: что бы там ни было, но свое Ватерлоо пусть устраивают без меня!
— Отличная идея, Сент-Эр! — воскликнул Мартин с просиявшим лицом. — Поезжай ты в Студэм вместе с Тео!
— Не имею ни малейшего понятия, с чего бы мне это делать!
— Конечно, из уважения к тетушке, черт возьми! А если ты вдруг предложишь ей переехать в Стэньон, я отправляюсь в Студэм навсегда!
— Благодарю покорно, Мартин, но твое общество меня устраивает больше, чем тетушкино.
— Вот еще, с чего бы это? Да и потом, мне всегда казалось, тебе она нравится! Ты ведь сам грозил, что пригласишь ее в Стэньон, неужели не помнишь?
— Ну, думаю, ты догадываешься, что этого не случится.
— Какой же ты все-таки! Впрочем, должен сказать, это все отец виноват. Зачем он предложил ей пожить в Студэме? А теперь она просидит там до конца своих дней, просто для того, чтобы досадить мне!
— Тогда намекни ей, что пора уезжать.
— Да я бы так и сделал, только вот до сих пор не могу решить, хочется ли мне самому там жить! — весело откликнулся Мартин. — Уехать так далеко от Куорпдон-Холл?! Просто не представляю, как я это переживу! — Он помолчал немного и добавил: — Конечно, если тебе так хочется избавиться от меня…
— Нет, совсем нет! Шах, мисс Морвилл!
— Черные проиграли, так я понимаю? Вы все равно съедите моего короля, что бы я ни сделала.
— А где, кстати, Улверстон? — вдруг вскинулся Мартин.
— По-моему, он отправился прокатиться верхом.
— О! — Брови юноши недовольно сдвинулись. — А собственно, сколько он еще намерен оставаться в Стэньоне?
— Понятия не имею.
— Я думал, он приехал на денек-другой! — разочарованно буркнул Мартин. Эрл предпочел промолчать. Тут вмешался Тео:
— Ну, раз уж ты хочешь, чтобы я занялся твоими делами, Мартин, думаю, будет лучше, если ты расскажешь мне более конкретно, что мне делать. Ты свободен? Пойдем ко мне!
— О, Тео, ты справишься куда лучше меня, вне всяких сомнений, — пожав плечами, заявил Мартин и направился вслед за ним к двери. — Мне бы еще хотелось, чтобы ты разобрался, чем там занимается этот осел Маггинтон! И как только отцу пришло в голову назначить этого идиота управляющим, ума не приложу! Представляешь, когда я был там в последний раз, он сказал, что намерен распахать Лонг-Эйкр под пшеницу! А ты ведь сам знаешь, Тео…
Конец этой фразы помешал услышать звук захлопнувшейся двери.
Мисс Морвилл, убирая шахматные фигурки, невозмутимо заметила:
— Как жаль, что они с леди Синдерфорд не ладят, ведь ему было бы так полезно чем-то заняться! А что могло бы быть для него лучше, чем жить в поместье! По-моему, он разбирается в делах не хуже управляющего.
— Мне кажется, он никогда не станет жить в Студэме, — отозвался эрл. — Однако поместье приносит большой доход, а раз так, то он может купить себе дом в Лестершире.
Она немного подумала и покачала головой:
— Не думаю, что Мартин был бы там счастлив. Я уверена, все его мысли связаны с замком. Понимаете, он ведь любит его!
— Да, Стэньон для него полой счастливых воспоминаний, — не без сарказма заметил Жервез. Она подняла на него глаза:
— Вы так сильно ненавидите это место, милорд?
— Что вы, вовсе нет! Наоборот, думаю, начинаю понемногу привязываться к нему. Если постараться, здесь можно удобно устроиться. Особенно если все переделать на свой вкус.
— Что ж, надеюсь, вам это удастся, — кивнула девушка. — Но на вашем месте, милорд, прежде всего я превратила бы одну из гостиных на первом этаже, где, кстати, никто не бывает, в столовую! Тогда блюда, которые подают, не успевали бы остывать.
Он расхохотался:
— Да, это несомненное преимущество, согласен! Если я решу произвести в замке перемены, то непременно приду к вам за советом!
— Не думаю, что вы это сделаете, — отозвалась она. — По-моему, вы предпочтете поручить все какому-нибудь новомодному архитектору, а он построит вам еще одно крыло, где вы с утра до вечера будете проклинать судьбу.
— Да уж, перспектива не из приятных! А кстати, насчет архитектора. Вы можете кого-то посоветовать? Но Нэша, предупреждаю, только через мой труп!
— Не думаю, что присущий мистеру Нэшу стиль подойдет Стэньону.
Известие о том, что Тео собирается уехать в ближайшие дни, чтобы, как обычно, заняться делами эрла, дало вдовствующей графине еще один повод разразиться жалобами. Раз десять она повторила, что знать не знала о его предстоящем отъезде. Потом последовали бесконечные сожаления, что мистер Теодор Фрэнт вынужден большую часть года разъезжать по делам, тогда как Стэньон предоставлен сам себе. Тео встретил ее сетования, как всегда, невозмутимо, отвечая только тогда, когда видел, что от него этого ждут. И если прежде она недовольно ворчала, когда их обычная компания становилась больше, то теперь впала в уныние при мысли, что скоро все разъедутся и их останется совсем мало. Графиня тут же сообразила, что после отъезда Тео придется всякий раз просить мисс Морвилл присоединиться к ним, если захочется сыграть в вист, а это напомнило ей о том, что следует очень скоро ждать возвращения домой мистера и миссис Морвилл, за которым последует и отъезд Друзиллы.
— А уж потом и вы, Сент-Эр, скорее всего, отправитесь в Лондон, — заявила она. — И что же мне тогда прикажете делать, интересно знать. Ведь я не собираюсь переезжать в город до мая. При моем слабом здоровье Лондон мне просто вреден! Если Мартин хочет, пусть едет один. Он сможет остановиться у сестры. Думаю, она будет страшно рада.
— Остановиться у Луизы и каждый день видеть этого надутого индюка, за которого она имела глупость выйти замуж?! — воскликнул Мартин. — Нет уж, спасибо! Вполне возможно, я вообще не поеду в Лондон!
— Не поедешь в Лондон? Но ты ведь собирался побывать на балу у Болдервудов!
— Я еще пока не решил, — мрачно проворчал Мартин.
Это поразительное заявление дало новое направление потоку мыслей вдовствующей графини. Она совершенно не понимала, что произошло с сыном, ведь он сам заявил, что собирается в Лондон именно в то время, когда Болдервуды будут давать бал, и повторял это сотни раз! К сожалению, ни эрл, ни мисс Морвилл не сделали ни единой попытки перевести разговор на другую тему, они сидели молча, точно сговорившись не вмешиваться. Наконец бесконечные вопросы и сетования матери привели к тому, что Мартин, хлопнув дверью, удалился.
Присущий графине эгоизм обычно не позволял ей бесконечно тревожиться из-за других. Однако Мартин был ее любимчиком. Конечно, она не заходила настолько далеко, чтобы поставить его интересы выше собственных, но на словах не переставала беспокоиться о его благополучии. Поэтому теперь принялась переживать, не привела ли ссора между Мартином и Марианной к разрыву их отношений. Мисс Морвилл, с которой графиня не замедлила поделиться своими опасениями, невозмутимо ответила, что за Мартина, конечно, трудно ручаться, но мисс Болдервуд, надо отдать ей справедливость, никогда ни словом, ни делом не давала повода считать, будто как-то выделяет Мартина из числа окружавших ее молодых людей. Графиня возмутилась. Да разве какая-нибудь девушка сможет устоять перед ее ненаглядным сыном, только пожелай он этого? Тем более, что она уже ясно выразила свое одобрение его выбору, так какие же могут быть препятствия?! Не безумны же Болдервуды, чтобы не оценить в должной мере оказанной им чести! Сама она согласилась, чтобы их дочь вошла в ее семью, чего же им больше?! Графиня всегда считала сэра Томаса весьма достойным человеком, который никогда не позволит себе выйти за пределы разумного. В общем, она начинает подумывать, не съездить ли ей лично в Виссенхерст, чтобы уладить это дело.
Мисс Морвилл была не из тех, кто легко теряется. Это неожиданное известие могло бы заставить ее отступить, тем не менее, она, героически скрывая раздражение, постаралась изо всех сил отговорить графиню от этого неразумного шага, который привел бы к весьма неприятной сцепе между нею и сэром Томасом.
— А может быть, — вскинулась графиня, которой пришла в голову новая мысль, — эти Бол-дервуды рассчитывают увлечь Сент-Эра? Высоко же они замахнулись! Ведь эрл, задумай он жениться, может рассчитывать на принцессу! Да по правде сказать, будь у Мартина титул, разве бы я согласилась снизойти до каких-то там Болдервудов?!
— Не думаю, что такая мысль приходила в голову сэру Томасу, мадам, — заметила мисс Морвилл. — По-моему, они считают, что Марианна еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.
— Запомни хорошенько, дорогая моя, девушка в глазах родителей никогда не бывает слишком молода, когда речь идет о блестящем замужестве, — изрекла графиня. — Непременно съезжу в Виссенхерст. Надо тонко намекнуть, что на союз с Сент-Эром им рассчитывать нечего. Уверяю тебя, я буду сопротивляться этому до последнего дыхания!
Мисс Морвилл ничуть не сомневалась, что так оно и будет. Но ее уверенность в том, что подобная позиция вызовет резкий отпор либо у эрла, либо у сэра Томаса, заставила Друзиллу возобновить настойчивые попытки отговорить ее милость от подобных действий, результатом которых могло быть лишь ее неминуемое разочарование. С удивлением обнаружив, что скучает по Марианне, она постаралась объяснить графине, в какое неудобное положение та может поставить себя, если так поступит. И, наконец, ей удалось убедить ее погодить с поездкой в Виссенхерст до тех пор, пока у них не окажется больше информации. Для этого Друзилла предложила свои услуги. И не то чтобы она считала своей обязанностью довести до сведения графини, что сердце наследницы завоевал вовсе не один из Фрэнтов, а лорд Улверстон. Она знала, в этом случае гордость графини получит жестокий удар. Друзилла подозревала, что удовлетворить желание графини сможет только официально объявленная помолвка — как свидетельство того, что Болдервуды и не хотят никого другого, кроме Фрэнта.
Поскольку Тео говорил, что собирается завтра в Виссенхерст, чтобы попрощаться с Болдервудами, мисс Морвилл решилась попросить его взять ее с собой. Он согласился без колебаний, и они отправились вместе, в счастливом неведении относительно того, что незадолго перед ними Мартин отправился в том же направлении.
Казалось невозможным утаить от Тео причину ее желания попасть в Виссенхерст. Друзилла давным-давно привыкла делиться с ним своими заботами, так что и теперь не задумываясь поведала о своем разговоре с графиней. Он удивился куда меньше, чем она предполагала, но, когда заговорил, улыбка Тео показалась ей немного натянутой.
— Слишком долго я жил под одной крышей с ее милостью, чтобы удивляться ее выходкам. Да ведь любому, кроме нее, было видно с первого взгляда, что Улверстон по уши влюбился в мисс Болдервуд. Проблема в том, что наша графиня никогда не поверит, будто кто-то может затмить ее любимого Мартина в глазах девушки, будь это даже наследник Перси или Говардов! — Он немного помолчал, потом договорил: — Уверен, что Болдервуды, сообразив, что Сент-Эр не имеет серьезных намерений в отношении их дочери, решили заполучить для нее Улверстона. Да это и неудивительно!
Но своему обыкновению, Тео говорил спокойно, но Друзилле вдруг почудился какой-то оттенок горечи в его словах.
— По-моему, вы к ним несправедливы, Тео! — возразила она. — Мне казалось, они думают только о счастье Марианны!
— Безусловно. Только им кажется, что она будет куда счастливее в роли богатой графини, нежели если станет женой никому не известного человека. Я их не виню, по-моему, Марианна достойна самого высокого положения. — И больше он ничего не прибавил.
Друзилла тоже сочла за лучшее сменить тему, и через пару минут они как ни в чем не бывало заговорили о самых обычных вещах.
А Мартин в это время уже подъезжал к Виссенхерсту. Миновав ворота, он поднял голову и успел заметить лицо Марианны, мелькнувшее в зелени густого кустарника, который шел по обе стороны дорожки. Сообразив, что она, должно быть, возится в цветнике, который был ее главным увлечением, он быстро направил лошадь к конюшне. Оставив ее на попечение главного конюха, вышел в сад, но не обнаружил там девушку и застыл в тягостном недоумении, гадая, не вернулась ли она в дом, как вдруг услышал голос Марианны. Она весело напевала. Мартину показалось, что голос доносится из оранжереи, и он устремился туда. Там ее и нашел в конце концов.
Марианна пересаживала белые гиацинты из обычных горшков в огромную вазу вустерского фарфора. Она была прелестна: с распущенными по плечам золотыми волосами, перевязанными простенькой голубой ленточкой, в накинутой на плечи скромной косынке и с лопаточкой в руке. Девушка не сразу заметила Мартина, а он молча любовался ею, пока она занималась цветами. Но вдруг он неосторожно шевельнулся, и это привлекло ее внимание. Марианна оглянулась и, вскрикнув, выронила лопаточку.
Мартин поднял ее и с поклоном подал девушке.
— Не стоит пугаться, — произнес он, — это всего лишь я!
Она отложила лопатку в сторону.
— О нет! Я не хотела… То есть я не ожидала… Вы меня так напугали! Благодарю вас. Посмотрите, что за прелесть! Просто чудо, я без ума от них! Хотела отнести их папе в библиотеку, но он только смеется, когда я занимаюсь цветами, и говорит, что из моих трудов ничего не выйдет, потому что я вечно обо всем забываю, и о них, дескать, тоже забуду уже через неделю!
— Марианна, — проговорил он, не обращая внимания на ее путаную речь. — Я приехал, потому что хочу и должен поговорить с вами!
— О, прошу! Конечно, я всегда рада вам, Мартин, но сейчас просто не представляю, о чем вы хотите поговорить! И не надо так хмуриться! Такой чудесный день! Знаете, когда светит солнце, мне так весело и я просто не понимаю, как можно говорить о серьезных вещах!
Но Мартина было не так-то легко заставить замолчать.
— Вы не позволяли мне даже приблизиться к вам с той самой ночи на балу! Вы боялись меня… Я не должен был так говорить тогда с вами! Но и вы не должны… Вы не можете сомневаться в моих чувствах!
— Надеюсь, мы остались добрыми друзьями, — с дрожью в голосе произнесла она. — Поэтому умоляю вас никогда не упоминать о том, что случилось той ночью! Мне так больно думать об этом! Вы ведь не хотели… Вы не могли иметь в виду…
— Чепуха! — с какой-то злобой в голосе перебил он. — Конечно, именно это я и имел в виду! И вы это знаете!
Она смущенно повесила голову:
— Боюсь, я вела себя не так, как полагается. Надеюсь, что… Конечно, я виновата… Но ведь это не мое поведение дало вам повод предполагать, что я ожидаю от вас чего-то подобного…
Он глядел на нее сверкающими глазами.
— Вы не были такой неделю назад!
— Я была… Я вела себя так глупо… Мама сказала мне… Я не должна была…
— Это все началось, как только в Стэньон приехал этот напыщенный осел Улверстон! — прервал он девушку. — Вы кокетничали с ним, поощряли его ухаживания…
— Это неправда! Не хочу даже слушать такое! Как вы можете так говорить, Мартин? Вы не имеете права! Замолчите!
— Вы хотели водить меня на поводке вместе с другими, но ошиблись! Я люблю вас, Марианна!